Звездный ветер

Глава 2. Ни пятнышка, ни крошки

В турболет я садилась со смешанными чувствами. Сама не поняла, как ввязалась в подобную авантюру. Хотя чему удивляться с моей способностью влезать во всякие странные ситуации? Но счет на чипе пополнился на кругленькую сумму, а в объятьях «дремал» муарманец (я почему-то была уверена, что «огурец» спит, что он впервые заснул за довольно долгий период времени). Если я сумею узнать, как заставить муарманца не кричать, за выходные успею слетать на Муар-Ман, увижу все своими глазами и выпущу «питомчика» на волю.

Искомое здание, рекомендованное университетом для расселения практикантов, было веселенького розового цвета. Это последний адрес. Все остальные места или слишком далеки от семнадцатой зоны Л-Полиса, или слишком дороги. Я набрала полную грудь воздуха и вошла.

К моему удивлению внутри было чисто, очень чисто, даже СЛИШКОМ чисто. Обстановка напоминала пряничный домик, если бы кто-то захотел поселиться внутри и обставить помещение в соответствие с концепцией… пряника. У входа была стойка, как в отелях, даже со звоночком. По звонку появилась дама. Киборг, поняла я. Странный киборг, который на киборга мало похож. Сама не знаю, как определила, что это условно-живой, вернее, условно-живая. Ростом с королевского гвардейца, немного мужеподобная, но в остальном – явная дама. Сама лэндледи (*квартирная хозяйка) была в отъезде, на фестивале скрэпбукинга– так значилось в ее аккаунт-статусе. Администратор ждала, ее кислое лицо было воплощением подозрительности. Меня это не удивляло, мало ли у какого циклона какая программа. Видимо, в соответствии с программой (или наоборот) у циклонши было аккуратно подкрашенное лицо, длинные серьги, локоны и заколка в виде букетика цветов. Розовых.

– Я… мне дали ваш адрес в Эмерейском Университете. Меня зовут Миа Лейнер.

– Пол женский?

– Д-да.

– Это хорошо… Как долго?

– В смысле? А, жить? Два месяца.

– Двадцать лет. Это…. плохо.

– Мне? Да. Почему?

– Самый неопрятный возраст.

– Э?

– Чистота.

– Что?

– Самое главное условие – соблюдение чистоты. Мы здесь любим порядок.

– Я очень чистоплотна.

Киборгша с сомнением покосилась на мои кеды, на которых разводами высохла желтая глина из котлована.

– Я только что с дороги, – попыталась оправдаться я.

– Идемте за мной.

Циклонша отвела меня на второй этаж. Квартирка была милой, тоже кукольной и с рюшечками. Администратор скрупулезно разъяснила возможности и обязанности квартиранта. Запрещалось почти все: гости, тапки на жесткой подошве, громкие разговоры по комфону, использование более семи литров воды в день, домашние животные (очень неопрятные твари) и мужчины (не менее неопрятные твари). Возможностей было немного: преимущественно в комнате позволялось крепко спать.

– Ни пятнышка, ни крошки, – желчно произнесла киберша в конце инструктажа.

– Ясно. Понятно. Мне все понятно. Учту. Комнатные растения? – быстро поинтересовалась я

– Можно, – подумав, милостиво разрешила циклонша, указывая на фикус в углу. – Осмотритесь. Я пришлю киберов, – она вновь поглядела на кеды с разводами.

– Уф! – сказала я, когда условно-живая дама вышла.

Однако дверь вновь приоткрылась, и в комнату заскочило с полдюжины уборщиков. Они рассыпались по периметру, заглядывая в углы. Один из них попытался вскарабкаться на кед, но я отпихнула его ногой. Муарманец был извлечен наружу из рюкзака на низкий журнальный столик у диванчика, разумеется, розового в цветочек:

– Ой-ё-ёй!

Даже невооруженным взглядом было видно, что «огурцу» стало еще хуже: подсохшая «мишура» местами осыпалась, морщины на «коже» стали глубже. К моему ужасу, на боку инопланетянина обнаружились еще две почки. Муарманец сам на них показал, двигая по закруглениям тела тремя проклюнувшимися «глазами». Одна желтоватая почка-детка понуро висела у него на боку. Я достала комфон и начала искать информацию в Сети. Должны же быть настоящие специалисты, не такие, как я! Например, тот ксенобиолог, что читал нам лекции в прошлом году, профессор Клайв. Я нашла ссылку на личный аккаунт профессора. Меркьюри Клайв был недоступен, он улетел на конференцию. Да что они сговорились, что ли? Чего им дома не сидится?

Я слишком поздно заметила, что муарманец сполз со столика и двинулся через комнату, оставляя на полу рваную полосу коричневой слизи. Уборщики встрепенулись и начали сужать круг. Двое подтирали полосу, остальные напряженно изучали непонятный объект.

– Кыш! Кыш! – закричала я, размахивая руками.

Я вернула муарманца на поддон, виновато бормоча:

– Давай погуляем… в другой раз. Может, на травку? Есть тут поблизости парк или бульвар? Что же делать? Что же мне с тобой делать?

Муарманец молчал. Впрочем, заговори он по-муармански, я вряд ли что-то поняла, в моем словарном запасе было только слово «лес», в его восьми начальных значениях, с писками. Как может существо, имеющее восемь синонимов для одного слова, считаться неразумным?

– Ты, наверное, голодн…ая?

Обращаться к будущей матери в мужском роде было как-то неудобно, а с полом у муарманцев все сложно, их у муарманцев пять. Судя по густоте «мишуры», от которой уже почти ничего не осталось, пол «огурца» был четвертым, сложно-гибридным.

Я достала из рюкзака баллончик с органической взвесью, прихваченный из дома режиссера, и щедро опылила муарманца. Тот вяло поглотил небольшое облачко у условного «лица» – поверхности под клубком отростков. Ест, и то хорошо. Фу, какая вонь у этого корма!

«Огурцу» повезло, что первым на него прыгнул самый маленький кибер. Он сбил муарманца на пол, «облизывая» своими дезинфицирующими манипуляторами, и я отбросила робота ногой и подхватила «питомчика» на руки. Вслед за первым уборщиком налетели остальные. Удары ног их не отпугивали, а сопротивление раззадоривало – перед ними был объект несомненно неопрятный, нуждающийся в дезинфекции. Воспитанные на концепции чистоты и порядка киберы азартно карабкались по джинсам. Мне стало страшно – уборщики явно не собирались отступать от протокола «ни пятнышка, ни крошки».

– Это не грязь! Это корм! Стоп! Стоп! Фу! Фу!

– Что здесь происходит?!

– Отзовите ваших киберов! Они напали на Огурчика!

Вместо того, чтобы отогнать уборщиков, киборгша прищурилась, оглядывая столик с каплями взвеси, и рявкнула:

– Обработать!

– Вы издеваетесь?! – заорала я, прижимая к себе слабо подергивающегося муарманца.

– Грязь и непорядок! Не положено!!! Ату ее, иначе она нам все разнесет по дому!

Один кибер повис у меня на поясе и потянулся к муарманцу жадным манипулятором, под тяжестью других начали сползать джинсы. Я схватила баллон с кормом и пустила щедрую струю биовзвеси на киборгшу:

– Вон там! Там грязнее! Все туда!

Киберы на минуту замерли в нерешительно, попадали с меня, как перезревшие фрукты, и облепили хозяйку. Киборгша потеряла равновесие и завалилась назад, продемонстрировав мне крепкие ноги под юбкой и панталоны в незабудках. Уборщики «облизывали» ее розовое платье в цветочек.

– Вашим киберам не понравилось мое комнатное растение! – обвиняющим тоном произнесла я, осторожно обходя циклоншу по большой дуге и держа в вытянутой руке баллон со смесью.

– Мне оно тоже не очень нравится, – киборгша подергивалась, пытаясь встать, но роботы не унимались. Один из них опрыскивал дезинфектором ее волосы.

– Ах так! Значит мне ваша квартира НЕ ПОДХОДИТ!

– Я ТОЖЕ так полагаю! – проревела циклонша.

Я быстро осмотрела муарманца, к счастью не найдя серьезных повреждений (шкура у «огурца» действительно оказалась прочной, детки-почки держались на своих местах), и засунула его в рюкзак. Схватив сумку, не удержалась: вернулась к администраторше, погребенной под киберами, и, наклонившись к ней, мстительно той сообщила:

– А вы не можете полагать! Вы киборг! Удачи вам и чистоты!

На улице я с тоской оглянулась на пряничный домик и сказала, повернув голову и обращаясь к рюкзаку с муарманцем:

– И что теперь?

«Питомчик» опять промолчал.

– А, ладно! – сказала я. – Один раз живем! Мы, по крайней мере. Насчет тебя не знаю.

У меня были деньги: личный счет (на обучение и карманные расходы) и та сумма, что перевел мне бывший владелец «огурца». Сегодня можно переночевать в гостинице, а завтра продолжить поиски жилья. По крайней мере, теперь я знаю, что муарманца нужно держать подальше от киберов. И да, кстати, он больше не орет. Я очень надеялась, что это свидетельствует о том, что инопланетянину комфортно, а не о том, что у него больше не осталось сил звать на помощь.

Меркьюри Клайв позвонил, когда я проходила по бульвару, направляясь к ближайшей гостинице. Это был хмурый мужчина, в очках и с пышной шевелюрой

– Вы звонили, – сухо констатировал ученый.

– Да, да, – пробормотала я. – Я могу в другое время, хотя…

– Не надо в другое,– биолог поморщился и вздохнул. – Что у вас? Вы написали мне какую-то белиберду.

Я быстро принялась рассказывать и дошла до ситуации с детками, когда Клайв, нахмурившийся так, что лоб покрылся сеткой морщин, рявкнул:

– Как?!

– Случайно… подбросили…

– Я не спрашиваю, как он у вас оказался! Я спрашиваю, как вы могли не знать, мисс Лейнер, что в фотосинтезе… – ученый проговорил труднопроизносимое латинское название муарманцев, – симбиотически участвуют цианобактерии, обитающие лишь в почве Муар-мана. Это было в лекциях! Оксигенный фотосинтез, а также медь, марганец, оксид азота в качестве акцепторов электронов! Это же элементарно!

– Вы меня помните? – пролепетала я.

– Конечно! Я помню всех недоу… студентов с вашего факультета! Хотя, надо признать, вы выделялись из серой массы вашего… хм… инновационного направления! Вы уже провели с муарманцем психотерапевтический сеанс? Поговорили на тему того, что его беспокоит? И он вам не сказал… – следующие слова биолог проорал, – … что ему тяжело дышать?!!!

– Я, наверное, не была на вашей лекции… болела… – вжав голову в плечи, призналась я. Ну почему меня все всегда запоминают?

Биолог фыркнул и немного угрожающе пообещал:

– Мы еще поработаем с вами в следующем учебном году. А пока – вот! – мужчина сделал жест ладонью, и ко мне в комфон прилетел файл, на голографической обложке которого Клайв ожесточенно размахивал руками перед покрытой каракулями доской. – Моя лекция. Посмотрите.

– Но где мне взять эти… бактерии?

– У меня есть грунт с Муар-Мана. В следующее воскресенье я буду на Земле. Сможете встретить меня на лунном космодроме? – уже спокойнее поинтересовался ученый.

– Без проблем! – обрадовалась я.

Раз муарманец больше не орет, не нужно так спешить на его планету. Я еще не знаю, какие условия работы ждут меня в лаборатории и стоит ли навлекать на себя гнев куратора, срываясь в путешествие в первую же неделю практики.

– А он доживет до следующего воскресенья? – встревожилась я.

– Покажите мне его, – потребовал Клайв и, бегло осмотрев «огурец», сказал: – Несомненно. Если бы вы слушали мою лекцию, то знали бы, что условия жизни на Муар-Мане очень нелегки. Подобное состояние для беременной особи четвертого пола, разумеется, крайне дискомфортно, но во время движения болот случается и не такое.

– Я обязательно посмотрю вашу лекцию, – с энтузиазмом обещала я. – Я выучу ее наизусть!

– Очень на это надеюсь, – язвительно проговорил Клайв, прежде чем звонок завершился.