Звездный удар

ГЛАВА 9

Виктор разглядывал простиравшийся перед ним бесформенный коридор. Шейла уже двинулась вслед за мерцающим в воздухе светом. Неспособный думать, ошеломленный, он нетвердыми шагами пошел за ней.

Как может челове, держать себя в руках, когда душа его обнажена, когда он совершенно оторван от реальности? Виктор дрожал, мысли его путались. Якоря подняты с твердого дна, и душа пустилась в плавание, отданная воле волн. Путешествие в пузыре пришельцев оказалось самым сильным впечатлением в жизни Виктора. Ничто в прошлом — ни смерть, ни кровь, ни сжимающий кишки страх, ни битвы, ни волнение, охватывавшее при виде убитого врага, когда он понимал, что враг мертв, а он будет жить дальше, — ничто не могло сравниться с его состоянием, когда он увидел корабль Ахимса, так как невозможное стало реальностью.

Больше, чем кто-либо другой, солдат имеет дело с истинными основами существования — с жизнью и смертью, больше, чем кто-либо другой, солдат понимает смысл жизни. Постоянно преследуемый капризной поступью коварной смерти, Виктор все же сохранил какие-то иллюзии. Ему казалось, что он знает свое место в жизни, что он видел то, чего не видели другие, что в душе его горит огонь, который поможет ему уцелеть. Он, Виктор Стукалов, обладая достаточной силой, чтобы лишить жизни любое человеческое существо. Ни один человек, даже сам Генеральный секретарь, не прожил бы и пяти секунд, окажись он в железных руках Виктора Стукалова. Зная о своей власти над жизнью и смертью, он был способен выжить. В этом состояла его маленькая правда — или маленькая иллюзия, миф о собственном могуществе, который помогал ему жить в адском мире танцующей слепой смерти.

А теперь основа этого мифа безжалостно разрушена, и душа его беспомощно плавает среди его обломков. Гордая уверенность в своей собственной силе, подкрепленной могуществом государства, уничтожена с беспощадностью прямого попадания артиллерийского снаряда. В душе осталась только странная тишина, только бездонная пустота.

По сравнению с могуществом Ахимса даже мощь всего Советского Союза кажется смехотворной. Мы… бессильны. Виктор дрожал, охваченный неожиданным страхом, с которым бороться было невозможно.

— Майор? — обратилась к нему Шейла, заметив, что он остановился в залитом оранжевым светом коридоре. — С тобой все в порядке?

Борясь с сухостью во рту, он посмотрел на нее так, словно видел ее первый раз в жизни. Как ей удается? Как ей удается сохранять присутствие духа, когда ему хочется только кинуться на пол и заорать от ужаса?

— Я… я в порядке.

Она храбро улыбнулась.

— Неуютно, правда? Неприятно думать, что все это оказалось правдой? — она покачала головой. — Может быть, нам нужно поступать так, словно все это сон, Виктор. — Она взмахнула рукой. — Я не ожидала увидеть такие коридоры. Это место вовсе не кажется чужим.

Голос Толстяка заставил Виктора подпрыгнуть на месте: он прозвучал из воздуха над их головами.

— Та часть корабля, которую вы занимаете, специально приспособлена для нужд человека, майор Данбер. Мы создали такую обстановку, в которой человек может чувствовать себя как дома. Здоровье и удобства будут сохранены. Если хотите, я дам вам еще кое-какие сведения. А сейчас идите в направлении света.

Маленький огонек, который вел их, замигал с большей интенсивностью. Виктор заставил свои резиновые мышцы повиноваться и пошел вслед за Шейлой вниз по коридору. Скоро они вошли в зал.

Несмотря на большое количество народа, в комнате царила тишина. Виктор посмотрел на людей и заметил, что лица их бледны и напряженны. Да, все это не сон. Все тоже были потрясены видом космического корабля Ахимса, плывущего среди звезд. Ни одно сооружение, ни один вид оружия на Земле не могли сравниться с ним.

Как хотелось ему оказаться в тихом местечке, ну хотя бы в небольшом питейном заведении на Ивановской улице, где он мог бы усесться в уголке и утопить себя в водке до тех пор, пока не соберется с мыслями. Когда-то, еще до этого сумасшедшего полета в пузыре, он обливал спокойным презрением хвастливых невежественных болванов, ругающих партию, экономику и кретинов, засевших в правительстве.

Он тяжело вздохнул. Нужно побороть волну страха, захлестнувшую его. Он дорого бы дал, чтобы вернуться назад, окружить себя теми самыми простодушными крестьянами, услышать их плоские шутки и пьяную ругань. Если бы он только мог очутиться в Туле и услышать жалобы матери на гнилую капусту! Тогда он и шагу не ступил бы за черту города!

Виктор вздрогнул, только сейчас осознав, как много могут значить обычные мелочи жизни.

Он остановился неподалеку от своих людей, их встревоженные глаза с надеждой смотрели на него.

Давай, Виктор. Люди рассчитывают на тебя. Ты не можешь бросить их. Уняв дрожь, он выпрямил спину и оглядел комнату — да, она была очень похожа на учебную аудиторию.

Его спецназовцы, смешавшись с женщинами из КГБ, беспорядочной группой столпились на одной стороне комнаты. Израильтяне собрались в центре, группа американцев стояла неподалеку от входа. Люди тихо шептались друг с другом.

В центре на кафедре появился Толстяк.

— Пожалуйста, рассаживайтесь.

Люди стояли, растерянно глядя на него.

— Давайте, ребята, — позвал со своего места Сэм Даниэлс. — Вы что, сучки на бревне, что ли?

Американские десантники стали рассаживаться. Один за другим они заполнили ряды, рассевшись в неудобных позах и не отрывая глаз от пришельца. За ними последовали израильские солдаты.

— Виктор? — поторопила его Шейла.

Губы у него были как ватные. Он пересилил себя и пересек открытое пространство под круглым пришельцем. Пройти перед глазами членов Политбюро, будучи приговоренным к тюремному заключению, было бы не так страшно.

Все это реальность! И это так ужасно!

Делая над собой усилие, он перевел дыхание и приказал:

— Садитесь. Все в порядке.

Пропуская вперед людей и указывая им места, бледный Габания кивнул. Даже Маленков выглядел потрясенным: когда он посмотрел на Виктора, его глаза молили о поддержке.

Виктор занял ближайшее место. На короткий момент он встретился с изучающим взглядом Светланы Детовой. Проклятая баба, неужели ничто не может вывести ее из себя? Она словно видела его насквозь. Виктор сжал зубы, встал и, кивая направо и налево, направился к переднему ряду, туда, где и должен был сидеть офицер.

В то же время его терзала мысль о том, что первым подал голос Сэм Даниэлс.

Виктор, соберись! Ты зависишь только от самого себя! Ты не должен сдаваться! Но память сделала отчаянный рывок и вернула его в ту ужасную ночь в Бараки. Он замер, в глотке опять появился привкус бензина с водой. Он зажмурил глаза, встряхнул головой, отгоняя непрошеное воспоминание, и уселся. Поднял глаза на пришельца и попытался проглотить слюну — в горле невыносимо першило. Его прошиб холодный пот.

— Добро пожаловать на борт корабля! — Толстяк в излюбленной манере прокатился взад-вперед. — Во-первых, каждому из вас выделена отдельная каюта. Там вы найдете все необходимое, включая одежду, еду и питье, в специальном раздаточном устройстве, постель и компьютер. Если у вас появятся вопросы, включайте компьютер и спрашивайте. Вам ответит или он, или голос в радионаушниках, подключенных к нему. Каждую ночь вам следует складывать одежду на пол около кровати.

Майор Данбер будет вашим командиром. Ей непосредственно будут подчиняться равные в звании Даниэлс, Детова, Габи и Стукалов. Как вы распределите обязанности среди нижестоящих — не моя забота.

В нашем распоряжении всего шесть земных месяцев для разработки наступательного плана и обучения работе с оборудованием. Я догадываюсь, что доставка на корабль повергла вас в шоковое состояние. Поэтому сегодня ваша задача — устроиться на корабле и привыкнуть к нему. Организация ваших действий в ваших руках. Так как вы лучшие из лучших профессионалов, которых могла предложить ваша планета, я не думаю, что возникнут какие-то особые трудности. Запомните, ваши командиры — это ваш единственный закон, вы должны подчиняться им беспрекословно. Я поддержу любое их решение.

Я предлагаю вам ознакомиться с кораблем, изучить коридоры, ведущие к учебным классам, к учебным тирам, к летным тренажерам, а также к транспортным тренажерам, к гимнастическому залу и общей столовой. Повторяю, если будут вопросы, используйте терминал компьютера. Вам ответит он или световой луч, показывающий направление.

Ваша зона, конечно, ограничена. Вы не сможете попасть в определенные отсеки, в некоторые участки корабля вход запрещен. Когда собрание закончится, направленный луч света приведет каждого из вас к персональной каюте. Вы сможете войти в нее, приложив свою ладонь к светящемуся изображению руки на двери. Это ключ, реагирующий на химический состав вашего тела. Ну вот и все, желаю хорошо провести день.

Толстяк испарился.

Долгое время в комнате висела напряженная тишина.

— Ну и дерьмо парень.

— Заткнись, Мэрфи, — взревел Даниэлс.

Шейла Данбер встала и прошла на кафедру.

— Полагаю, на этом пока все. Предлагаю вам последовать совету Толстяка и осмотреть свои комнаты. — Она прочистила горло. — Мне бы хотелось встретиться с офицерами… — Она взглянула на часы. — Давайте встретимся в моей комнате в пятнадцать ноль-ноль.

Над ее головой появился огонек и стал удаляться в ту сторону, откуда они сюда пришли.

Сэм Даниэлс заорал:

— А я немедленно, сейчас же хочу поговорить со своими людьми!

Виктор прикусил губу и остался на месте, глядя на людей, устремившихся к выходу из аудитории. Дрожь в ногах не унималась, он был в смятении. Черт побери! Трясущейся рукой он вытер лицо. k нему подошел Мика Габания.

— Майор? Все в порядке? Ты выглядишь больным.

Виктор вздохнул и заставил себя встретиться с пристальным взглядом Габания. Черт побери, как Мика может оставаться таким спокойным?

— Я в порядке, Мика. Но хочу сказать тебе, что в следующий раз я лучше повернусь спиной к пятнадцати афганцам, чем полечу в небо в этом пузыре!

Мика кивнул, но, когда он двинулся вперед, в глазах его появилось что-то новое, какая-то отстраненность.

Виктор проводил глазами мускулистую фигуру своего сослуживца. Что с ним? Он еще раньше обратил внимание на странное выражение его глаз. Это тревожный сигнал.

Сэм встал на цыпочки и напряг мышцы ног. Потом перевел дыхание, поработал бицепсами, втянул живот. Такая разминка помогла ему справиться с охватившим его волнением. Итак, все это, черт побери, дьявольская реальность! Собираясь с мыслями, он оглядел своих парней. Они в ожидании сгрудились в центре аудитории.

— Какая приятная бледность, — сухо начал Сэм и вдруг разразился добродушным смехом. — Вроде бы и я немного побелел — только никому не говорите об этом.

— Кэп, — смущенно спросил Драчун Уотсон, — а мне случайно не приснилось, что… этот мыльный пузырь взлетел, а?

— Нет. Я пару раз ущипнул себя, чтобы убедиться. — Он огляделся и заметил в их глазах беспокойство. — Слушайте, вы мне нужны на пару слов. То есть, ну, я хочу сказать, что я не знаю, чего они от нас ожидают. Не знаю, куда мы отправимся и что мы будем там делать. Не знаю, скольким из нас суждено вернуться.

Сэм помолчал. Он балансировал на цыпочках, словно стараясь сдержать энергию, бьющую ключом в его теле.

— Сейчас перед нами что-то совсем новое. Никто никогда не выполнял того, что нам предстоит сделать. Слушайте, парни, я никогда не тыкал вас носом в дерьмо, если вы этого не заслуживали. Всегда, когда мы шли на дело, я четко говорил вам, что от вас требуется. Сейчас я не знаю, что сказать. Я не знаю, что нас ожидает, но запомните одну вещь — мы лучшие, мы отборная сила. И ведите себя подобающе. Усекли? Никаких стычек со спецназом, с пришельцами и вообще.

— А мы будем работать с русскими? — подняв руку, спросил Драчун Уотсон.

Сэм развел руками.

— Понятие «многонациональные силы» что-нибудь значит для тебя? Вспомни совместные учения, которые мы проводили с НАТО, с израильской армией, с канадцами. Это одно и то же: ты сжимаешь мышцы, чтобы заставить их работать.

Керни поднял руку.

— Кэп, а что, если они не захотят играть в эти игры?

Сэм скосил на него глаза, ощутив нервный холодок между лопатками.

— Это спецназ, Билл. Их вытащили из боя и отправили сюда. Они знают свое дело. Кроме того, могу вам сказать, что майор Стукалов не произвел на меня впечатления человека, способного выпачкаться в дерьме. У него отличная команда — самые сливки, как и мы, его подразделение — боевое, понял? На каждые сто часов наших активных действий приходится их тысяча.

— Но это не означает, что они лучше нас, — настаивал Тед Мэйсон.

— Нет, не означает, но они заслуживают уважения.

— A как тебе наш командир? — спросил Андерсон, отделившись от стены. — Мы и в самом деле под каблуком у майора Данбер?

— Ну, допустим.

Джин покачал головой.

— Не хочу, чтобы мой голос уподоблялся урчанию виски в пустом желудке, но что в ней такого особенного? Почему именно она?

— Не знаю, Джин. Предполагаю, что мы просто должны согласиться с тем, что Ахимса знает, что творит. До тех пор, пока она не убедит вас в своей некомпетентности, вы должны относиться к ней так же, как к любому другому командиру, под началом которого служили.

— У нас никогда не было такого смазливого командира, — с ухмылкой добавил Симпсон. — Будем надеяться, что ее больше будет заботить прическа, чем парни, которые попортят ее, когда она будет трахаться.

— Заткни свой фонтан, Симпсон! — Сэм поднял большой палец вверх. — Шейла Данбер начала неплохо.

— А Стукалов? — Андерсон скрестил на груди руки.

Сэм напрягся.

— Мы с майором намерены сработаться. Толстяк сказал, что мы равноправны. И черт побери, в конце концов нам придется сработаться!

— А если кто-то из иванов наложит лапу на цыпочек из ЦРУ? — спросил Мэйсон. — Нам предлагается не рыпаться?

Сэм усмехнулся.

— Тед, насколько я знаю, тебе будет лучше отдать их на милость спецназа, чем наложить в штаны из-за этих цыпочек. Они из ЦРУ, парень. Кадровые офицеры. Я думаю, они смогут себя защитить.

— Ну, Тед? Может, ты продашь билетик на это пикантное представление? — рассмеялся Мэрфи.

Тед поднял указательный палец и чмокнул губами, изображая поцелуй.

— Ну ладно, на этом все. Ну и как вы, парни, собираетесь действовать?

— Профессионально! — гаркнул хор.

— В точку, черт побери. Мы десантники, и пусть об этом узнает вся Вселенная. Теперь, парни, делайте ноги. Проверьте свои хаты и обустройтесь. Хей, хей, хей! Последнее. Ладно? Помните, все в наших руках. Нет ни отпуска, ни передышки, ничего. Так что если кто-то из вас, парни, влипнет, приходите ко мне. Усекли?

Когда они выходили в коридор, чтобы последовать за другими, Сэм стоял в дверях и заглядывал каждому в глаза. Мэрфи выскользнул первым, избежав его внимания.

«Черт побери, все это может развалиться, — размышлял Даниэлс. — Стоит влипнуть одному, и все мы — трупы».

Глаза Кляксы были прикованы к основному монитору. Солнечная система медленно отдалялась, а огромный корабль Ахимса, увеличивая скорость, устремился в гравитационный колодец. Мониторы начали отсчитывать время в обратном порядке, измеряя силу притяжения системы. Пройдет какое-то время, и они достигнут точки, в которой они смогут спокойно подключить корабль к нулевой сингулярности и пробить дыру в пространственно-временном поле. Клякса проверил мониторы, обращая особое внимание на гравитационные волны охранных сигнальных устройств. Они раздражающе действовали на него, хотя его мягкое тело почти не почувствовало толчков, когда он орудовал с фазами нулевой сингулярности, уравновешивая силы тяготения, чтобы добиться эффекта, не вызвав поломок конструкций корабля.

— Судьбе навстречу! — неожиданно выпалил Толстяк, насвистывая что-то через дыхательные отверстия. — После этого цикла Пашти опять будут покорными! Клякса, мы будем хозяевами своей судьбы, нам не надо будет полагаться на Пашти, чтобы получать то, в чем мы нуждаемся.

Клякса хранил молчание, манипуляторы бегали по клавишам, все его мысли были поглощены работой навигатора.

— Земля будет ввергнута в хаос. Наше присутствие разрушило их систему.

— Именно поэтому мы действовали с такой поспешностью, — просвистел, сплющиваясь, Толстяк. — Интересно, что мы обнаружим, когда вернемся? Мониторы, которые мы оставили, запишут все их действия после наших проделок с боеголовками.

— Подозреваю, что они набросятся друг на друга, как дикие звери. Они и есть звери.

— Я тоже так думаю. В конце концов, они и в самом деле всего лишь животные. Интересно, кто одолеет — американцы или русские?

— А если люди на борту что-то разнюхают?

— Не разнюхают. Как они смогут?

— Мне не по себе, Оверон. Это неприятное ощущение.

— Не по себе? Что-то с кораблем? — Толстяк с легкостью прокатился по контрольному отсеку, проверяя записи приборов.

— Нет, Оверон. — Мыслительный аппарат Кляксы стал мерцать. Его бока помимо воли втянулись. — Что мы натворили? На борту этого корабля — люди! Когда мы пройдем гравитационные бакены, мы нарушим запрет!

Толстяк перекатился с боку на бок и вытянул щупальце, чувствительное к мыслительным процессам.

— Ох, я знаю это чувство. За долгие столетия ты многое забыл, мой маленький дружок. Тебя беспокоит довольно примитивная вещь — страх.

— Пришельцы? — вице-президент Берт Кук покачал головой. — О господи, Джон. Почему ты не попросил о помощи? Мы могли бы защитить тебя.

Из окон Белого дома виднелась бурая лужайка, на которой тут и там серыми пятнами выделялся выпавший за ночь снег. Оголенные деревья и кусты застыли в ожидании лета и теплых дней. Вашингтонское небо с нависшими черными тучами выглядело уныло. Ему вдруг захотелось вырваться наружу, за эти стены, из этого ярко освещенного конференц-зала.

Сидящие за длинным столом люди с угрюмыми лицами ждали от Атвуда ответа. Его сердце сжалось, он судорожно сглотнул.

— Послушайте, я знаю, что это звучит дико, но это правда. Они блокировали наше оружие. — Он посмотрел на шефа разведки. — Мэтт, твои агенты должны знать, что в Советском Союзе произошла та же история.

Мэтт Браун осторожно кашлянул.

— Судя по их донесениям, это так. Но это может быть очередная дезинформация Огаркова. Может быть, они хотят, чтобы мы так думали. В таком случае мы банкроты.

Поднявшись, президент воздел руки:

— Смотрите, мы засадили за работу лучшие умы страны, и что им удалось выяснить? Ничего. Эти зеркальные шарики неподвижны. Вот в чем дело! — Он повернулся. — Что ты на это скажешь, Тим? У тебя есть записи. Эти шарики появились одновременно во всем мире. — Атвуд хлопнул рукой по столу. — Ну, люди, проснитесь! Это сделали не советские физики. Электрические кабели парализованы. Все атомные заводы в стране не работают, инженеры ломают головы над тем, что же за сияющие штуковины торчат из реакторов, черт их побери! Военные заводы, атомные реакторы — все стоит: или нет электричества, или полный паралич. — Атвуд обвел взглядом сидящих за столом людей. — Скажите мне, господа. Чья это технология? Советская? Наша? Эти застывшие шарики не подвластны никаким современным теориям.

— Джон, — мягко проговорил Говард Милфред. — Мы прочитали твой отчет. Чем выносить все это на публику, чем устраивать весь этот цирк, почему бы тебе просто не… подать в отставку?

— Ну, я не…

— Ну и правильно, черт побери, что ты этого не сделал!

— Ну и где же твои пришельцы? — спросил Кук. — То есть пусть только они покажутся из своей табакерки, и все прояснится.

Атвуд усмехнулся, потирая переносицу.

— Они не появятся еще пять лет, джентльмены. Они отправились в космос, захватив одно из наших десантных подразделений. Тим, ты можешь проверить свои списки. Посмотрим, сможешь ли ты отыскать где-либо на Земле Сэма Даниэлса.

— Они просто-напросто захватили группу десантников и улетели восвояси? — Кук скептически вскинул бровь.

— Они взяли еще израильтян и русских, а также некоторых кадровых офицеров Мэтта. Все это записано в рапорте Фермена. Пока мы тут беседуем, он летит сюда с Вайт-базы. Как только он ступит на землю, вы можете допросить его.

Билл Бирч, спикер парламента, шумно вздохнул, повернулся к окну и поглядел в сторону Капитолия.

— Ты хоть понимаешь, как нелепо все это звучит?

Атвуд мрачно уставился на ковер под ногами.

— Да, я в своем уме. Но факт остается фактом: на Земле нет такой силы, которая смогла бы так быстро перекрыть всю оборонную сеть. Мне интересно, знают ли Ахимса, что они натворили, так мило пошутив. — Он потер руки и медленно прошелся по комнате, зная, что они следят за каждым его движением. — Они захватили почти четыреста человек. Теперь я думаю, как бы они спустя годы не сделали из нас еще больших кретинов.

— Нам надо что-то делать. — Оглядывая собрание, Браун оперся на локти. — Пресса копает, как ненормальная. По всей стране расползаются слухи.

— Люди уже на грани паники, — устало добавил Бирч. — Вы что, хотите, чтобы страна развалилась? А я? Я не могу поверить, что маленькие зеленые человечки спустились на Землю и нейтрализовали наши ракеты. Как я, черт побери, расскажу эту чепуху своим избирателям? Послушайте, они привыкли верить Вашингтону. Пресса раздувает ракетную истерию, мы должны немедленно покончить с этим. Может быть, сегодня же. Это никуда не годится. Мы не можем допустить волнений. Не сейчас. Под угрозой само наше существование.

Атвуд внимательно посмотрел на него.

— Билл, лучше бы ты как следует обдумал ситуацию. — Он повернул голову. — Мэтт, ты глава разведки, как ты думаешь, что предпримут Советы? Правду знают только Голованов и Куцов.

— Растиневский придет в ярость. — Браун ни минуты не колебался. — Они решат, что это какая-то сверхсекретная технология НАТО.

— А мы можем как-то скрыть от них то, что случилось с нашими ракетами?

Браун покачал головой.

— Мы не можем скрыть это даже от американской общественности.

— О боже, — прошептал Бирч. — Впервые после Второй мировой войны у нас нет атомного щита.

Атвуд в замешательстве провел костяшками пальцев по щеке.

— Полагаю, что нам надо немедленно предпринять что-то для восстановления нашей оборонной системы. Начнем с самого начала, а потом восстановим атомную мощь. Но это вам не Манхэттенский проект. Если экономика… не погибла от потопа…

— Ты уверен, что твои пришельцы не погубили ее ураном? — добавил Бирч, глядя на Атвуда поверх очков.

— Даже если они этого не сделали, у нас впереди большие неприятности, господа. — Тим Бейтс угрюмо оглядел участников совещания. — Ну ладно, господин президент, в данный момент я купился на байку о пришельцах. Но каким же дураком я буду выглядеть, когда кто-то даст вразумительное объяснение!

— Клянусь, это правда, — проговорил в тишине Атвуд. — Между прочим, приведите авиацию в состояние готовности. Мне вовсе не хочется, чтобы бомбардировщики застигли нас врасплох.

Бейтс разинул рот. В глазах остальных промелькнул испуг.

— Хорошо, господин президент.

Следом за Шейлой Данбер в освещенный коридор двинулась Рива Томпсон. Направленный луч света вел их по длинному коридору вниз. То, что поначалу они приняли за блеклые стены, оказалось светлой обшивкой. Основные коридоры светились интенсивно-оранжевым светом. Личные апартаменты располагались вдоль холла с белыми стенами. Двери вытянулись в одну линию, на каждой в центре мерцал отпечаток руки.

Шейла остановилась и нахмурилась.

— Как ты думаешь, почему эти руки мерцают? Какой в этом смысл?

— Толстяк сказал, что они будут светиться. — Рива взяла себя в руки и приложила ладонь к двери. Дверь тут же открылась, и отпечаток руки перестал мерцать. — Я вроде бы дома.

Данбер проделала то же самое и вошла в комнату напротив. Остальные, мужчины и женщины, шли следом, прикладывали ладони к дверям и заходили внутрь. Рива некоторое время постояла, понаблюдала и заметила, что группы начали смешиваться. Десантник из Америки занимал комнату между кагэбэшницей и спецназовцем. Наконец Рива вошла к себе и начала осмотр.

Наметанным глазом Рива прикинула размеры комнаты: восемь на десять шагов. Две кровати, представляющие собой гладкие, возвышающиеся над полом площадки, стояли одна за одной. Компьютер, или то, что она приняла за компьютер, был представлен огромным монитором, занимающим одну из стен. Наушники, о которых говорил Толстяк, оказались двумя золотыми проводками, тянущимися к обручу размером с окружность человеческой головы. Они лежали на кровати. Рядом стояло приспособление, напоминающее роскошное кресло. Невысокий столик абсолютно неземной конструкции стоял в углу комнаты, вокруг него — четыре стула. В другом углу виднелась ниша с душем, без занавески. В другой нише располагалась кабинка, напоминающая туалет. Вдоль одной из стен тянулись стенные шкафы со стандартными металлическими ручками, стена напротив была сплошь зеркальной — это зрительно увеличивало комнату. Потолок состоял из панели, излучающей свет. Казалось, стены обшиты пластиком, пол тоже. Хотя нет, пол был полупрозрачный, сверкал серым металлическим блеском, но, когда ноги касались его, он пружинил, как ковер.

Рива устало провела рукой по своим рыжим волосам и вздохнула. Ей ни разу в жизни не приходилось летать в пузыре. Как грустно и страшно наблюдать за уносящейся вдаль Землей! Впервые она почувствовала, что все это реальность. Как она сможет рассказать об этом Питеру и Линде из АНБ?

Измученная волнением, она опустилась на кровать и нашла ee удивительно удобной. Надо было использовать эти минуты, чтобы привести в порядок свои мысли.

Я в космосе. На борту корабля пришельцев. И я не псих! Она погладила рукой свое комфортабельное ложе. Ари, ты бы ни за что не поверил этому!

Я и сама не очень-то верю.

Ей надо было всего лишь открыть глаза и увидеть окружающую обстановку. Она не верила своим глазам. Мысли путались.

Несколько минут спустя послышался голос Барбары Дикс:

— Рива? Ты дома?

Она села, оглядываясь по сторонам.

— Да. Ты где?

— За дверью.

— Ну заходи.

— Не могу… О черт! — Дверь распахнулась, за ней стояла оцепеневшая Дикс. Она смотрела на свою ладонь, приложенную к отпечатку. Лицо Барбары выглядело забавно. — Ты сказала… и она открылась.

— Фантастический компьютер, должно быть.

Дикс вошла и огляделась.

— Так же, как у меня.

— Мы здесь? Я хочу сказать, это на самом деле?

Дикс пожала плечами, подошла ко второй кровати и опустилась на нее.

— Я все еще жду, что сон кончится. Но он продолжается, и только внутри какое-то слабое чувство, что случилось нечто ужасное.

Рива приподнялась и подперла голову руками.

— Знаешь, я побывала во многих местах и всякое бывало. Не раз к моей голове приставляли дуло, я привыкла не терять разума, когда мои легкие начинали наполняться водой, но мне кажется, они вывернули нас наизнанку, когда я летела в этом чертовом пузыре.

Дикс кивнула и вздохнула печально:

— Ага. Знаешь, многие ходят кругами, они все еще в шоке. И я тоже. Один из спецназовцев взвыл, когда входил в аудиторию. Мне, правда, не так плохо. Я слишком часто прыгала с парашютом. И все было нормально, пока этот корабль не начал падать на меня с неба.

— Знаешь, они выбрали совсем необычный способ, чтобы поднять нас. Я почему-то страшно разозлилась, когда Толстяк заговорил. Нас будто бы подтягивали на ниточке. Барбара, ты готова посмотреть смерти в лицо?

— Знаешь, я так много рисковала вместе со своей ротой. Я даже не помню, сколько раз мы летали в Тегеран, Бейрут, Триполи, в Кабул. Встречаться со смертью для меня не ново. — Дикс подняла тонкий палец. — А как тебе Детова? Меня раздражает эта мороженая рыба.

— Не знаю. Для резидента это не так уж плохо. Ты же знаешь, что такое советские женщины.

— Интересно, пришелец понимает, как трудно заставить женщину подчиняться другой женщине?

— Нас тут почти сто тридцать. И мы до сих пор не слышали, в чем заключается наша роль. — Рива вскочила на ноги. — Это очень подозрительно, да? — Холодная дрожь пробежала по ее спине. — Чего же этот пришелец хочет на самом деле?

— Толстяк? — Шейла стояла перед компьютером. Компьютер? — Экран замерцал, оживая. Она облизала губы. Мне бы хотелось поговорить с Толстяком, будьте добры.

На экране появился Ахимса.

— Да, майор?

— Очень хорошо, а что дальше? Что все это значит? Каковы ваши дальнейшие распоряжения? Мне нужно составить какой-либо план. Теперь, когда мы здесь, вы можете сказать точно, для чего мы вам понадобились?

Толстяк покатался взад-вперед по экрану, пронзая ее взглядом своих странных глаз-стеблей, торчащих с боков его тела.

— Завтра в восемь я встречусь с вашими офицерами.

— Мне нужно разобраться во всем немедленно. Мы должны договориться, Толстяк. Это военная операция? Или мы являемся своеобразными образцами для вашего зоопарка?

Толстяк издал квакающий звук, которого она никогда раньше не слышала, его тело сплющилось.

— Очень хорошо, майор. Да, это будет военная операция. Все, вам сообщалось раньше, правда. Ваши женщины будут пилотировать торпеды, которые проникнут в мишени… то, что вы называете космическими станциями. Когда стены будут разрушены, под прикрытием АСАФ на штурм пойдут американские десантники и спецназовцы. Когда Пашти будут повержены, мы вас вывезем на торпедах и вернем обратно на Землю.

— Я бы хотела узнать все детали.

— Вы все узнаете, когда придет время. — Казалось, глаза Толстяка заискрились в свете ламп. — На данный момент у вас достаточно сведений, чтобы сформировать воинскую структуру. А завтра во время совещания вы получите дополнительную информацию.

— А как насчет специальных тренировок? Как…

— Майор, Пожалуйста, Не торопите события. Все ваши предположения приведут вас к путанице и огорчению. Поверьте мне.

Она скрестила руки.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что у вас нет выбора. Приятного дня.

И монитор погас.

Шейла смотрела на пустой экран, потом постучала по нему костяшками пальцев.

О боже, как мне продержаться? Что мне делать? Они потребуют от меня разъяснений.

Опечаленная, она вернулась к своему блокноту, пустые листки которого белели на столике. Она опять взглянула на компьютер.

— Компьютер? Сколько времени?

— 13.45.36.

— У вас есть досье на полковника Габи, майора Стукалова, майора Детову и капитана Даниэлса?

— Да.

— У вас есть принтер?

— Да.

— Пожалуйста, дайте мне распечатку.

Она взяла тонкие листы бумаги и села на один из стульев. Толстяк отлично поработал, отбирая самых лучших. Возможно, что-то прояснится.

— Так-то лучше, — прошептала она. Нервы ее были на пределе.