Звездный свет

Эпилог: Уроки

На расстоянии в двести миль баржа выглядела как похожий на звезду объект, отражающий слабый свет Лаланда-21185. Бендж наблюдал, как корабль притормозил на этом расстоянии и занял стационарную орбиту, которую его пилот считал подходящей, однако ни Бендж, ни пилот никаких технических деталей не обсуждали. Настолько удобным оказалось разговаривать, не ожидая в течение целой минуты ответов друг друга, что Бендж и Битчермарлф просто болтали без умолку.

Однако такие беседы становились все менее и менее частыми. Теперь Бенджу пришлось по-настоящему вернуться к своей работе и, как он подозревал, наверстывать упущенное. Битчермарлф во время тренировочных полетов частенько забирался так далеко, что вообще не имел возможности разговаривать ни с кем, кроме своего инструктора.

— Время передавать бразды правления, Битч, — закончил Бендж их последнюю беседу, услышав насвистывание Тиббетса, приближающегося из шахты. — Учитель уже близко.

— Я готов, как только он появится, — тут же пришел ответ. — На этот раз он будет использовать ваш язык или мой?

— Не знаю, он сам тебе скажет. А вот и он, — ответил Бендж.

Однако бородатый астроном, осмотревшись по сторонам, сперва обратился к Бенджу. Сейчас они оба плавали в невесомости, в секции визуального наблюдения, расположенной в центральной части огромной станции, и Тиббетс принял как само собой разумеющееся, что баржа и его студент дрейфуют где-то по соседству. Его цепкий взгляд вобрал в себя все — и тусклый янтарь солнца, и туманный диск Дхрауна, отсюда казавшийся чуть больше Луны, видимой с Земли.

— Где он, Бендж? Кажется, я слышал, как ты с ним беседовал. Надеюсь, он не опаздывает? Пора бы ему уже неплохо разбираться с орбитами перехвата, даже с номограммами вместо высокоскоростных компьютеров.

— Он здесь, сэр. — Бендж показал. — Чуть более чем в двухстах милях, на 17,8-минутной орбите вокруг станции.

Тиббетс поморгал.

— Просто немыслимо. Вот уж не предполагал, что эта груда железа может проскочить расстояние хотя бы в двести футов за такое время, не говоря уж о двухстах милях. Ему необходимо было использовать форсаж, с ускорением двигаясь в направлении к нам…

— Он так и поступил, сэр. С ускорением около двухсот «g». А время, указанное мной, равно периоду обращения Месклина, в то время как ускорение — сила тяжести в его родном порту. Он говорит, что еще ни разу не чувствовал себя так комфортно с тех пор, как подписал контракт с Барленнаном. Одного лишь ему бы еще хотелось — каким-то образом прибавить солнечного света.

Астроном медленно улыбнулся.

— Так. Мне все ясно. Конечно, в этом есть смысл. Я должен был бы сам догадаться. У меня для него приготовлено множество упражнений, но это ничуть не хуже любого из них. Надо будет сделать упор на маневрах, требующих высоких ускорений. Что ж, займемся делом. Ты не мог бы остаться, чтобы проконтролировать мой стеннийский? Кажется, для сегодняшней работы у меня наготове все стеннийские термины, да и космос достаточно чист, так что его ошибки и мои должны быть относительно безвредны, однако зачем рисковать?

— И все же очень плохо, что «Квембли» нельзя спасти, — заметил Аукойн, — но команда Дондрагмера добилась неплохих результатов в изучении местности, где они застряли в ожидании спасения. Думаю, лучше всего послать им на выручку «Каллифф», хотя бы и с неполной командой, чтобы дать им возможность спокойно работать, пока не прибудут спасатели, а не переправлять их обратно в Поселок на барже. Так или иначе, это довольно опасно, пока у нас не будет двоих опытных, с практическими навыками пилотов-месклинитов. Та единственная посадка, около «Квембли», когда мы подобрали двух рулевых, была просто чудом, и нельзя рассчитывать на его повторение.

А теперь еще у нас неприятности со «Смофом». Если так будет продолжаться и впредь, мы скоро лишимся всех крейсеров, и даже раньше, чем Нижняя Альфа будет пройдена хотя бы наполовину. Знает ли кто-нибудь командира «Смофа» так, как Изи знает Дондрагмера? Вы ведь, Изи, с ним незнакомы, по-моему, не так ли? Может ли кто-нибудь охарактеризовать его способность выбираться самому из неприятностей? Или все-таки рискнем и пошлем баржу вниз до того, как два месклинита полностью пройдут обучение?

— Тиббетс считает, что Битчермарлф уже сейчас мог бы спокойно посадить баржу на поверхность, если только нет принципиальных возражений против посадки вообще, — сказал инженер. — Лично я незамедлительно разрешил бы ему сделать это.

— Возможно, вы и правы. Но все дело в том, что нельзя посадить баржу на ледник, а поднять лэнд-крейсер она не в состоянии, даже если бы имелась возможность как-то подцепить корабль, не сажая баржу. На данный момент самое лучшее для Битчермарлфа и Такуурча — продолжать учебу. Теперь вопрос к секции планетологии: в каком направлении надо отправиться команде «Смофа» и какое расстояние им надо преодолеть, если придется оставить крейсер, до ближайшей точки, где баржа смогла бы совершить посадку и подобрать их. Если она, эта точка, близка к их нынешнему местонахождению, то, естественно, нет необходимости им что-то говорить: я хочу, чтобы они всеми силами постарались спасти крейсер, и нет никакого смысла смущать их возможностью легкого спасения.

Иб Хоффман слегка шевельнулся, но удержался от комментариев. Наверное, в чем-то Аукойн был прав.

Администратор продолжал:

— Кроме того, есть ли что-нибудь определенное по тому феномену, в котором увяз «Квембли»? Вы уже получили образцы этой грязи — или что там оно такое? Битчермарлф доставил пробы уже неделю назад.

— Да, — ответил химик. — Это поразительный пример поверхностной активности вещества. Оно весьма чувствительно к природе и размеру частиц содержащихся в нем минералов, к соотношению воды и аммиака со связующей жидкостью, к температуре и давлению. Конечно же, вес «Квембли» явился главной причиной неприятностей. Месклиниты могли бы спокойно разгуливать по его поверхности, что они и проделывали неоднократно, находясь в достаточной безопасности. Но как только вещество оказалось под воздействием резко возросшей нагрузки, его внутренняя структура нарушилась, и оно стало аморфным. Процесс имел волнообразный характер…

— Хорошо, остальное можно изложить на бумаге, — кивнул Аукойн. — Есть какая-нибудь возможность определять подобные места на поверхности без того, чтобы утопить там очередной лэнд-крейсер?

— Гм-м. Я бы сказал, что да. Радиационная температура должна послужить надежным источником информации… по крайней мере, она предупредит, что необходима еще какая-то проверка. И если уж на то пошло, я бы не стал беспокоиться, что баржа утонет в таком «болоте»: реактивные двигатели просто испарят всю воду и аммиак с поверхности еще до полной посадки.

Аукойн кивнул и перешел к другим вещам: доклады с крейсеров, сообщения для прессы, поставки оборудования, перспективные планы исследований…

И все же он испытывал легкое разочарование. Собственные ошибки не были для него секретом, но, как и большинство людей, он нашел им оправдание и постарался, чтобы никто их не заметил. Однако Хоффман все видел; может быть, и другие кое-что замечали, так что придется быть настороже, если он хочет сохранить этот важный и ответственный пост за собой. «И все-таки, — твердо повторил он про себя, — месклиниты тоже люди, даже если и выглядят похожими на насекомых».

Внимание Иба Хоффмана несколько отвлеклось, хотя он и понимал всю важность данной работы. Его мысли опять и опять возвращались к «Квембли», к «Смофу» и так хорошо разработанному прибору для подводного плавания, который чуть не погубил его одиннадцатилетнего сынишку. Доклады, сопровождаемые едкими замечаниями Аукойна, все продолжали и продолжали звучать…

Медленно, с мучительными сомнениями, Иб наконец решился.

— Мы идем с небольшим опережением, — сказал Барленнан. — Большая удача, что удалось снять передатчики с «Квембли», поскольку все равно пришлось его оставить. Нет худа без добра: мы работали без всяких ограничений, якобы снимая все, что только понадобится. Мы смогли использовать при этом вертолет Реффела, так как люди уверенны, что и он утрачен. Джемблаки и Дисленвер, похоже, считают, что крейсер можно привести в походное состояние на следующий же день.

Он взглянул на слабенькое солнце, стоявшее почти у них над головами.

— Земные химики весьма помогли нам разобраться с той грязью, в которой застрял крейсер. Но просто удивительно было слушать, когда один из них разговаривал с Дисом насчет этой штуки: без конца повторяя, что это лишь его предположения, он в то же время давал совет за советом. Очень жаль, что нельзя сказать ему, насколько удачными оказалось большинство из его советов.

— Сомнение, похоже, — неотъемлемая черта людей, — заметил Гузмиин. — А когда поступили новости?

— «Диди» вернулся с час назад и уже улетел обратно. Слишком много работы для одной машины. Плохо, что мы потеряли «Элш», да еще Кабремм с его «Гвельфом» запаздывает, а работы все прибавляется. Может быть, что-то наконец выяснится насчет «Каллиффа»; предполагалось, Кабремм должен разведать маршрут, чтобы крейсер побыстрее добрался до лагеря Дона. Надо узнать, не заметил ли его один из разведчиков Кенанкена. Пока опоздание менее дня, так что еще есть возможность…

— И, учитывая все это, ты утверждаешь, что мы идем с опережением? — перебил Гузмиин.

— Конечно. Если помнишь, вся цель игры с «Эскетом» состояла в том, чтобы убедить людей позволить нам использовать космические корабли. Самообеспечение и самоподдержка — лишь побочные явления, хотя и полезные. Мы, предполагалось, должны были создать миф о местной жизни, внушив уверенность людям в грозной опасности, — и все это еще до того, как смогли бы убедить Аукойна разрешить нам полеты. На подготовку ушли месяцы, но это гораздо меньше установленного нашим графиком срока, а потеряли мы при этом немного: базу у «Эскета», конечно, «Элш» и его команду и, похоже, Кервенсера с его вертолетом.

— Но ведь Кервенсер и Карфренгин — немалая потеря. Нас ведь не так уж и много. И если Дондрагмер и его команда не смогут протянуть до прибытия «Каллиффа», мы понесем по-настоящему большие потери; по крайней мере, среди экипажа наших воздушных шаров нет ученых и инженеров.

— Ну, Дону не грозит серьезная опасность. Их всегда может подобрать Битчермарлф на человеческом космическом корабле, то есть, я имею в виду, на нашем космическом корабле.

— Не забудь: если в этой операции что-нибудь пойдет не так, то мы лишимся не только нашего единственного космического корабля, но и наших единственных космических пилотов.

— Следовательно, — задумчиво произнес Барленнан, — надо попытаться вновь вернуть себе утраченные позиции. Как только «Квембли» будет готов, ему следует начать поиск подходящего места и сразу перебазировать туда поселок у «Эскета». Думаю, найти хорошее место ученым Дона будет нетрудно: Дхраун, похоже, весьма богат металлическими рудами. Возможно, район поиска стоить приблизить к Поселку, чтобы облегчить связь. Кроме того, придется построить еще несколько воздушных шаров: тот единственный, что у нас остался, не справляется с работой. Возможно, придется сконструировать машины, большие по размерам.

— Я уже подумывал над этим, — признался техник, который до сих пор слушал, не произнося ни слова.

— Тебе не кажется, — спросил Гузмиин, — что было бы разумно — осторожно, конечно, — побольше разузнать у людей о воздушных шарах? Мы никогда не обсуждали этот вопрос с ними. Ты прошел обучение давно, многие годы назад, и некоторые из наших восприняли идею использовать в этих машинах энергоблоки как нечто само собой разумеющееся. Но мы не знаем, используют ли их люди подобным образом? И что, если не случайно мы так быстро потеряли два из наших трех воздушных шаров? Может быть, есть что-то фундаментально ошибочное в самой идее?

Командир сделал жест нетерпения:

— Глупости. Я не старался получить полное научное образование у чужаков, поскольку очевидно, что на это потребовалось бы слишком много времени, но одно я понял точно: все основные — базовые — правила по сути своей достаточно просты. Как только люди начали концентрироваться на основных правилах, они прошли путь от парусных кораблей до космических за пару сотен лет. Воздушные шары, с источниками энергии или без них, — простые устройства, и я сам отлично в этом разбираюсь. Установка на борту у них двигателя ничего, в принципе, не меняет: работают те же самые правила.

Техник задумчиво посмотрел на своего командира и подумал об электронно-лучевых трубках и телевизионном оборудовании, прежде чем ответить.

— Как мне кажется, — медленно произнес он, — кусок материи, унесенный порывом ветра, и корабль, захваченный воздушным потоком, являются примерами проявления одних и тех же правил.

Барленнан, почувствовав какой-то подвох, не хотел согласиться с этим замечанием, но и возразить ничего не смог.

Он все еще пытался выбросить из головы слова своего техника, хотя и безуспешно, когда, примерно часов двадцать спустя, курьер вызвал его в отсек связи. Барленнан отправился туда, терзаясь сомнениями, чувствуя, что ситуация перестала быть однозначной и грозит выйти из-под контроля. Едва он появился, Гузмиин что-то коротко произнес в микрофон, и минутой позже на экране возникло лицо человека, которого ни один из месклинитов не знал.

— Я — Иб Хоффман, муж Изи и отец Бенджа, — без всякого предисловия начал незнакомец. — Я говорю только с вами двумя — с Барленнаном и Дондрагмером. Вся остальная часть команды наблюдателей занята другими экранами в связи с новой тревогой: еще на одном из крейсеров что-то случилось. Я использую ваш язык, насколько могу, и рядом стоит жена; она знает, что я хочу сказать, и поправит меня, если я сильно ошибусь. Я решил, что пришло время устранить некоторое взаимонепонимание, но пока не хочу посвящать в это всех здесь, и вы поймете, почему, еще до того как я закончу, если уже не сообразили, в чем дело. Меня это волнует прежде всего потому, что я не хотел бы называть кого-нибудь лжецом на любом языке.

Прежде всего, Барленнан, примите мои самые сердечные поздравления. Я почти абсолютно уверен в том, что, передав месклинитским пилотам нашу баржу, мы выполнили один из главных пунктов вашего плана, и, наверное, задолго до того, как ты надеялся его осуществить. И с этим все в порядке. Я хотел, чтобы так произошло. Возможно, несколько позже у вас возникнет желание самим совершать межзвездные полеты. Это меня также вполне устраивает. И я помогу.

Вы, похоже, чувствуете, что множество людей попытаются помешать вам, и я должен признать, что некоторые действительно предпримут такие попытки, хотя, как мне кажется, наиболее влиятельный из них сейчас находится под полным контролем. Кстати, вы не можете быть вполне уверены, даже сейчас, что я с вами откровенен: вы сами достаточно хитроумны, так что вполне резонно ожидаете того же и от других. И это плохо. Многому ли из того, что я говорю, вы верите — не знаю, и все же я должен сказать все.

Какова в действительности ситуация, сложившаяся у вас там, на Дхрауне, — можно только гадать. И я выскажу предположения. Я почти уверен, что исчезновение «Эскета» не было настоящим, — раз. Я не уверен, что нынешнее состояние «Квембли» безнадежно, — два. Вы, возможно, знаете о Дхрауне гораздо больше, чем сообщили, — три. Я бы не сказал, что это меня не волнует, потому что на самом деле меня это волнует очень. Мы находимся здесь, чтобы как можно больше узнать о Дхрауне, и тот факт, что вы о многом умалчиваете, — потеря для всего проекта. Я не могу угрожать вам наказаниями за нарушения контракта, поскольку не совсем уверен в том, что вы его нарушили, да и не занимаю такого положения, чтобы угрожать вам. И, в любом случае, еще меньше мне хочется вам угрожать. Но все же я намерен убедить вас, что будет лучше для нас всех, если далее обходиться без секретов. Мы сейчас в таком положении, что малейшая неоткровенность, скорее всего, нам обойдется весьма дорого, а вы потеряете все. И чтобы как-то подкрепить свою мысль, я расскажу вам одну историю.

Вы знаете, люди дышат кислородом — примерно так же, как вы дышите водородом. Но, являясь существами гораздо большими по размерам, мы нуждаемся в более сложной системе дыхания, чтобы ввести кислород в наши тела. И из-за особенностей этой системы мы задыхаемся, если сказываемся лишенными газообразного, несвязанного кислорода внутри определенных, довольно узких, границ давлений.

Примерно три четверти Земли покрыты водой. Мы не можем дышать под водой без искусственного оборудования, но использование такого оборудования является распространенным видом спорта среди людей. Оборудование, по сути, состоит из баллона со сжатым воздухом и системы клапанов, которые определенным образом вводят в нашу дыхательную систему воздух. Все просто и очевидно.

Шесть наших лет назад, когда Бенджу было одиннадцать лет, он изготовил подобное устройство, сконструировав его самостоятельно, хотя и под моим руководством. Он сделал баллон под давлением и регулятор, используя обычные инструменты, которые можно найти в большинстве домашних мастерских, точно так же, как он ранее изготавливал и более сложные вещи — такие, например, как компактные газовые турбины. С моей помощью он подверг все детали испытаниям — все они работали отлично. Он вычислил, сколько ему потребуется воздуха для определенного времени пребывания под водой. Я проконтролировал и это, используя коммерческое вычислительное устройство, — сама собой разумеющаяся мера предосторожности.

Я уверен, вам известны принципы гидростатики и газодинамики; во всяком случае, Изи сообщила мне их эквиваленты на вашем языке. Вы можете понять, что на определенной глубине легкие, полностью наполненные воздухом, имеют половинный объем по сравнению с объемом на поверхности. Бендж и об этом знал, но решил, что все равно легкие будут полностью заполнены воздухом, поскольку речь идет о содержании кислорода, так что баллона с запасом на один час хватит на один час пребывания под водой, независимо от глубины, до тех пор, пока давление в баллоне с воздухом выше давления воды.

В общем, чтобы сделать эту длинную историю короткой, скажу, что все вышло не так. У него кончился воздух в три раза быстрее, чем он рассчитывал, — минут за двадцать, и мне срочно пришлось его спасать. Из-за быстрой смены давлений и некоторых других особенностей человеческого организма, которым вы, похоже, аналогов не имеете, он чуть было не погиб. Все дело оказалось в том, что дыхание у человека контролируется, но не содержанием кислорода в крови, а содержанием в ней двуокиси углерода — продукта отходов дыхания. И чтобы поддерживать нужное соотношение, мы должны прогонять нормальные объемы воздуха через наши легкие, независимо от концентрации кислорода или давления. Отсюда вытекает, что запаса, рассчитанного на час при нормальном давлении, хватает лишь на полчаса на глубине в тридцать три фута и на треть часа на глубине в шестьдесят шесть футов, и так далее.

Я не намерен оскорбить ничей ум вопросом, понял ли он то, что я хотел сказать, но был бы рад услышать комментарии от вас по поводу этой истории.

Ответы оказались весьма любопытными, как по своей природе, так и по времени поступления. Ответ Барленнана шел лишь чуть-чуть дольше, чем диктовала задержка на расстояние; ответ же Дондрагмера пришел гораздо, гораздо позже и не совпал с ответом его командира.

— Совершенно очевидно, что неполные знания могут привести к ошибкам, — сказал Барленнан, — истина, для нас давно уже не новая. Мы вполне осознаем, что наши знания не могут быть полными и что наша работа по этой причине опасна. Мы всегда понимали это — зачем же подчеркивать именно сейчас? Я бы с большим удовольствием послушал доклад насчет того крейсера, что попал в аварийную ситуацию. Вы заставляете меня подозревать, что мягко подводите к информации о том, что я потерял еще один крейсер из-за того, что инженеры-конструкторы чего-то не предусмотрели. Не беспокойтесь, я не собираюсь обвинять вас в этом. Никто из нас не мог предвидеть всего.

Иб угрюмо улыбнулся при ярком проявлении еще одной чисто человеческой черты в месклините.

— Нет, вовсе не это было у меня на уме, командир, хотя в том, что вы только что сказали, есть свои весьма серьезные аспекты. Тем не менее, я хотел бы подождать ответа Дондрагмера, прежде чем ответить вам.

И прошла еще одна долгая минута, полная напряжения, пока не прозвучал голос капитана «Квембли»:

— Поведанная вами история достаточно ясна, и вы могли бы наложить ее еще короче, если бы не имели в виду нечто очень важное. Ключевым моментом, подозреваю, является не столько исключительная ситуация, в которую ваш сын попал из-за своего невежества, сколько то, что это произошло с ним даже при вашем, опытного взрослого человека, руководстве. Я вполне готов усмотреть здесь намек на то, что, если уж и вы, чужаки, не признаете за собой ни всезнания, ни всемогущества, мы, на Дхрауне, и подавно постоянно находимся в определенной опасности, сколько бы вы не наблюдали за нами и не помогали нам. И мы непредсказуемо увеличиваем риск для самих себя, когда действуем по собственному наитию, подобно студенту-химику, экспериментирующему самостоятельно.

Дондрагмер провел гораздо больше времени в Колледже, чем его командир.

— Правильно. Именно это я и имел в виду, — сказал Иб. — Я не мог…

— Минуточку, — перебила его Изи. — Не лучше ли сначала передать слова Дона Барленнану?

— Правильно.

Ее муж коротко, одной фразой, пересказал речь капитана и продолжил:

— Я не могу навязывать вам какую-то политику, и не стал бы делать этого, если бы и мог. Я не жду, что вы расскажете обо всем, что произошло на Дхрауне с момента строительства Поселка. Мало того, я даже рекомендую воздержаться от этого шага: у меня и без того предостаточно хлопот с администрацией здесь, наверху, чтобы еще усложнять существующее положение. Тем не менее, если Изи случайно вдруг удастся неофициально поговорить с ее старыми друзьями Дестигметом и Кабреммом, я имел бы лучшее представление о действительных событиях, и это помогло бы мне здесь, наверху, проследить, чтобы наши общие дела шли спокойно и гладко. Я не жду от вас мгновенного решения, не жду немедленной перемены в базовой политике, командир, но, пожалуйста, подумайте над этим.

Барленнан, прирожденный морской капитан, привык к необходимости быстрых решений. Более того, обстоятельства давно уже наталкивали его на подобные мысли, и неважно, что зарождались они в крошечной голове — границы тела для мыслей не имеют значения. Ведь в конце концов, думал Барленнан, его базовая политика преследует одну цель: выживание всей команды. И он не задержался с ответом Ибу:

— Изи сможет переговорить с Дестигметом, но не сейчас: «Эскет» весьма далеко отсюда. Я также подожду пока задавать вам кое-какие вопросы, на которые хотел бы получить ответы. Прежде всего прошу сообщить мне о новых неприятностях. Вы сказали, что еще один из моих крейсеров попал в аварийную ситуацию. Пожалуйста, расскажите, что произошло, и мы подумаем, какая там требуется помощь, чтобы вам легче было ее организовать.

Иб и Изи Хоффманы с улыбкой переглянулись и вздохнули с облегчением.

Но именно Бенджу принадлежало ключевое замечание. Это случилось несколько позже, в аэрологической лаборатории, когда Иб и Изи пересказали ему и Макдевитту содержание неофициальных переговоров. Бендж поднял взгляд на карту, на огромную территорию Дхрауна, где затерялась крошечная площадка, светящаяся живыми огоньками, и сказал:

— Мне показалось, будто вы считаете, что они там, внизу, теперь в гораздо большей безопасности.

Эта мысль всех отрезвила.