Звездный свет

12. Направленные экстраполяции

Дондрагмеру была небезразлична участь сородичей, но ему казалось вполне нормальным сконцентрировать внимание на том, что требует немедленных действий, в ущерб тому, что бессилен изменить. Когда ветер донес до него: «Здесь конец потока», намерения капитана круто изменились.

Он не мог видеть, откуда прилетел голос, поскольку находился на два фута ниже уровня поверхности, но Бордендер доложил о проблесках света примерно в полумиле от них. По приказу капитана ученый взобрался на корпус, откуда открывался лучший обзор, а его помощник отправился на поиски каната, чтобы вытащить капитана из ледяной ямы. Последнее заняло изрядное время. Вышколенные Дондрагмером матросы вернули канаты, использованные при спуске стержня радиатора, на прежние места внутри крейсера; и, когда Скендра, помощник Бордендера, попытался пробраться через главный шлюз, обнаружилось, что тот покрыт четвертьдюймовым слоем чистого льда. Пары, курившиеся над водой, осаждались влагой на корпусе, так что весь правый борт обледенел. По счастью, скобы захватов выступали над коркой льда, и матрос смог взобраться наверх и воспользоваться шлюзом командного поста.

А тем временем Бордендер сообщил, что огни приближаются через ложе реки. По приказу капитана он собрал всю мощь своего голоса и послал зов через тысячу ярдов пространства. Оба тщательно прислушались, не придет ли отклик: даже месклинитским голосам было трудно преодолеть такую дистанцию, да еще две оболочки гермокостюмов. К тому времени когда Дондрагмер выбрался на поверхность, они знали, что приближаются матросы из партии Стакенди, которым было приказано продвигаться вниз по течению; они достигли конца потока менее чем в миле от корабля. Этим новости пока исчерпывались; надо было дождаться матросов, чтобы узнать детали.

Впрочем, и состоявшийся позднее разговор скорее все запутал, чем прояснил.

— Река осталась в прежних пределах на всем протяжении, — доложили матросы. — Она ниоткуда не подпитывается и, похоже, не испаряется. Правда, здорово петляет между камней — вниз по течению их множество. А затем мы начали натыкаться на странные препятствия. Например, встретилось что-то вроде дамбы из льда, которую поток огибал то с одного, то с другого края. Через полкабельтовых показалась другая дамба. Впечатление такое, словно часть потока замерзла, встретившись со льдом среди камней, но только передовая часть потока. Вода, следовавшая по пятам, обходила дамбы до тех пор, пока сама не сталкивалась со льдом. Дамбы вырастали в высоту примерно на половину длины тела, прежде чем текущая следом вода отыскивала обходной путь. Мы достигли последней преграды, где такое происходило всего лишь несколько минут назад. Мы видели, что светлое облако, поднимавшееся над кораблем, рассеялось, хотели послать кого-нибудь одного назад, на случай, если что-то не так, но потом решили исполнять приказ, по крайней мере, до тех пор, пока река не станет снова уводить нас от «Квембли».

— Хорошо, — ответил капитан. — Вы уверены, что река не становится шире?

— Насколько мы можем судить, нет.

— Очень хорошо. Быть может, у нас в запасе несколько больше времени, чем я думал, и происходящее вовсе не прелюдия к тому, что привело нас сюда. И все-таки хотел бы я знать, почему вода замерзала таким странным образом.

— Нам лучше всего спросить об этом у людей, — дипломатично предложил Бордендер, который не имел никаких идей на сей счет, но предпочитал не обнаруживать этого.

— Хорошо. И они захотят получить результаты замеров и анализов. Как мне кажется, вы не прихватили с собой образчик льда из замерзшей реки, — скорее констатировал, чем спросил капитан.

— Нет. Нам не в чем было его нести.

— Ладно. Борн, возьми контейнеры и принеси образцы. Хорошенько проанализируй их, и как можно быстрее. Пусть кто-нибудь проводит тебя. Я вернусь на мостик и свяжусь с людьми, сообщу им последние новости. Все остальные пусть скалывают лед, чтобы мы могли пользоваться главным шлюзом.

Дондрагмер начал взбираться по обледенелому корпусу к командному посту. Он предполагал, что за ним наблюдают, и не ошибся.

Бендж и Макдевитт и в самом деле смогли проследить за ним, хотя с трудом различали месклинитов. Они ожидали с нетерпением рассказа капитана. Особенно изнывал Бендж, не находивший себе места с тех пор, как поиски под днищем крейсера оборвались. Что, если рулевых там все-таки нет? Может, они находились среди новоприбывших, которые и прервали эти поиски.

Даже невозмутимый Макдевитт ерзал от нетерпения, к тому времени как голос Дондрагмера достиг станции.

Доклад удивил метеоролога и огорчил его младшего коллегу. Бендж хотел было прервать капитана вопросом о Битчермарлфе, но вовремя понял, что это бесполезно; а когда закончил говорить Дондрагмер, начал Макдевитт:

— Это пока не больше чем предположения, капитан, хотя, наверное, ваш ученый сможет проверить их, когда проанализирует образцы. Вполне возможно, что жидкость вокруг вашего корабля изначально была водным раствором аммиака (мы это и прежде подозревали), который замерз, но не потому, что температура стала понижаться, а потому, что из раствора испарилось значительное количество аммиака и температурная точка замерзания раствора повысилась.

Туман, замеченный вами как раз перед началом неприятностей, еще там, на снежном поле, состоял из кристалликов аммиака — об этом сообщили ваши ученые. Я предполагаю, что он пришел с запада, где значительно холоднее. Аммиак вступил в реакцию со льдом и частично его расплавил, образовалась смесь, и выделилось тепло от реакции. Вы боялись чего-то подобного, прежде чем это произошло, как мне помнится. Вот что привело к первому паводку.

Когда аммиачное облако прошло в Нижнюю Альфу, раствор вокруг вас начал испарять аммиак, образовалась новая смесь, температура которой оказалась ниже точки замерзания. Я предполагаю, что облако, с которым столкнулся Стакенди, также состояло из аммиака и служило питающей средой для ручья, который он обнаружил.

Когда туман соприкасается с водяным льдом, они смешиваются до тех пор, пока смесь не окажется слишком насыщенной аммиаком, чтобы оставаться в жидкой фазе (так образовались дамбы, описанные вашими матросами), а жидкий аммиак продолжает течь и отыскивать обходные пути. Я предполагаю, что если вы найдете возможность отвести поток к вашему кораблю и если жидкости окажется достаточно, то проблема с освобождением «Квембли» может быть решена.

Бендж, прислушивавшийся к словам Макдевитта, несмотря на дурное расположение духа, подумал о воске, который стекает с коптящей свечи и застывает сперва с одной стороны, потом — с другой. Он прикинул, а нельзя ли на этой аналогии построить для компьютера модель распространения.

— Вы хотите сказать, что мне не нужно бояться паводка? — наконец задал вопрос Дондрагмер.

— Предполагаю, что нет, — ответил Макдевитт. — Если описанная мною общая картина верна — здесь, наверху, мы не раз ее обсуждали, — туман, с которым столкнулся Стакенди, должен пройти над снежной долиной, откуда вас принесло, или над тем, что от нее осталось. Вызови он к жизни новый паводок, поток уже давно вас достиг бы. Я подозреваю, что толстый слой снега, который, растаяв, ринулся в проход и смыл вас, почти весь исчез во время первого паводка. Именно поэтому вы оказались там, где и находитесь теперь. Кажется, я знаю, почему новый туман вас еще не настиг. Место, где с ним столкнулся Стакенди, на несколько футов выше того, где находитесь вы, и потоки воздуха, текущие с запада, струятся вниз. Высокое тяготение Дхрауна и специфический состав воздуха должны обусловливать исключительно сильный эффект фена (адиабатическое нагревание с ростом давления). Аммиак, наверное, испаряется к тому моменту, как туман доходит до места, где Стакенди его наблюдал.

Дондрагмеру потребовалось какое-то время, чтобы переварить услышанное. Когда истекло несколько секунд после нормальной задержки сигнала, Макдевитт уже засомневался, достаточно ли четко все объяснил; и как раз в этот момент пришел еще один вопрос.

— Но, если аммиак просто испарился, он должен находиться в воздухе вокруг нас. Почему же газообразный аммиак не плавит лед столь же эффективно, как его жидкие капли? Не действует ли здесь какой-то физический закон, который я не изучал?

— Я не уверен, что состав жидкости и концентрация аммиака оказывают решающее влияние, во всяком случае, не рискую утверждать, — признался метеоролог. — Когда Бордендер получит новые данные и передаст их сюда, наверх, я заложу все в машину, чтобы посмотреть, не упущены ли какие-то факты. Те, которыми я сейчас располагаю, не опровергают этой гипотезы, но, признаюсь, в ней есть нечеткие аспекты. Слишком много переменных; если рассматривать воду без примесей, их число практически бесконечно — прошу простить мне вольное использование этого слова. А для смеси воды и аммиака — это бесконечность, возведенная в квадрат.

Кстати, перейдем от абстракций к конкретике: я наблюдаю на экране Стакенди. Он по-прежнему движется вдаль потока в тумане, еще не достиг источника, но я не заметил притоков, насыщающих реку. Ширина потока не превосходит нескольких длин ваших тел и довольно долго остается в таких пределах.

— Это уже легче, — в конце концов пришел ответ. — Думаю, если бы надвигался настоящий паводок, поведение реки указало бы на это. Очень хорошо, я снова свяжусь с вами, как только у Бордендера появится информация. Пожалуйста, продолжайте наблюдать за Стакенди. Я снова выйду наружу, чтобы проверить положение дел под корпусом. Мне помешали сделать это.

Метеоролог хотел сказать что-то еще, но замолчал, поняв, что Дондрагмера уже не будет на месте, когда его слова достигнут командного поста «Квембли». Сочувствуя переживаниям Бенджа, ученый разделял волнение, с каким его помощник следил за появлением месклинита в пределах обзора видеокамеры передатчика. Правда, часть пути до поверхности ускользнула от их взгляда, поскольку Дондрагмеру пришлось ползти вперед, а значит, прямо под командным постом и вне поля зрения камеры; но они снова увидели месклинита, неподалеку от того места, где все еще оставался канат, который помог капитану выбраться из ямы. Конец каната был обмотан вокруг опоры, использованной для сгибания стержня.

Люди наблюдали, как капитан спустился по канату вниз, в яму. Месклинит висел на тонком канате — не толще, чем шестифутовая рыболовная леска, и раскачивался, подобно маятнику, при сорока земных «g». Это было впечатляющее зрелище, хотя расстояние, которое предстояло преодолеть Дондрагмеру, немногим превышало длину его тела. Даже Бендж на время перестал думать только о Битчермарлфе.

Капитана уже не беспокоил лед: скорее всего, озерцо успело промерзнуть до самого дна. Поэтому он направился прямо к крейсеру. Он несколько замедлил движение, когда приблизился к каверне, и задумчиво разглядывал ее.

«Квембли» по-прежнему оставался в плену у льда, от которого освободились только тележки по правому борту на расстоянии примерно в шестьдесят футов от носа, но за пределами этой зоны лед, как и раньше доходил до демпфера, и даже выше. И даже там, где лед стаял, гусеницы на один-два дюйма оставались под водой, когда нагреватель расплавился. Контрольные канаты, которыми манипулировал Битчермарлф, в основном высвободились, но самого рулевого капитан не обнаружил. Дондрагмер не питал никакой надежды найти своих матросов живыми под «Квембли»: если бы они уцелели, давно бы уже появились. Капитан не особо рассчитывал найти там и мертвые тела. Как и Макдевитт, он не исключал возможности того, что обоих матросов не было под корпусом, когда вода замерзла. Еще один случай необъяснимого исчезновения: даже капитан ума не мог приложить, куда делись Реффел и Кервенсер.

Под корпусом было темно, свет прожекторов сюда не проникал. Дондрагмеру это не мешало (его зрительный аппарат не реагировал на неожиданное изменение освещенности — результат адаптации к восемнадцатиминутному периоду обращения Месклина), но некоторые детали он упустил. Он заметил разорванные гусеницы двух тележек — рулевые пытались спастись — и груды камней, наваленных в попытке преградить путь теплой воде, но от его внимания ускользнул разрез в демпфере, где рулевые и нашли прибежище.

Одно стало ясно капитану: пропавшие рулевые какое-то время находились здесь. Очевидно, лед перекрыл им пути к отступлению, когда работа подходила к концу. Но как же такое могло произойти? Капитан обмерил длину гнезда, сложенного из камней, осмотрел со всех сторон каждую из тележек. Но ему так и не пришло в голову заглянуть выше. Все-таки он принимал участие в строительстве этого огромного механизма и знал, что выше уже просто некуда деваться.

Он снова вышел на свет и оказался в поле зрения передатчика. Бендж напрягся: он уже разделял мнение капитана, что если бы рулевые находились под корпусом корабля, они бы не остались в живых, и теперь ожидал увидеть, как Дондрагмер вытаскивает их тела. Не увидев этого, он вздохнул с облегчением, но радость его быстро померкла, потому что мозг сверлил вопрос: где же Битчермарлф? Капитан начал выбираться наверх и скрылся из виду. Может быть, он направляется на командный пост, чтобы сообщить все в деталях? Бендж, теперь уже погруженный в апатию, ждал, сжав кулаки.

Но голос Дондрагмера так и не прозвучал. Капитан собирался сообщить людям, что обнаружил, но по пути наверх остановился, чтобы поговорить с одним из матросов, откалывавшим лед.

— Миссис Хоффман сообщила мне, что вы кого-то нашли, когда достигли потока, — сказал Дондрагмер. — Можешь добавить какие-то детали? Кого вы встретили там, где суша скрывается в тумане? Реффел это или Кервенсер? Который из них? И все ли в порядке с вертолетами? В связи произошел перебой; кто-то наверху, очевидно, заметил Кабремма на «Эскете». Затем я сам вступил в разговор, потому что найденный вами поток меня встревожил. Именно поэтому я и разделил группу. Так кого же вы нашли?

— Это был Кабремм.

Дондрагмер чуть не выпустил захваты.

— Кабремм?! Старший офицер Дестигмета? Здесь? И человеческое существо его узнало; значит, он появился и был замечен на вашем экране?

— Вроде бы так. Он не разглядел наш передатчик, а потом было уже поздно. Кто мог подумать, что человеческое существо сумеет различать нас? Мы сами-то только что его узнали.

— Но что он там делал? Эта планета втрое больше Месклина. И как это его угораздило появиться именно там! Я знал, что командир рано или поздно сядет на мель, решившись на уловку с «Эскетом», чтобы дурачить людей, но никогда не ожидал такой глупой неудачи.

— Это не случайность, капитан. Кабремм не успел все рассказать нам. Мы решили использовать приказ разделиться, чтобы вывести его из поля зрения передатчика. Но, как я понимаю, больше всего беспокойства ночью принесла эта река. Примерно в пяти миллионах кабельтовых отсюда, вниз по течению, нагромождение льда. Это не очень далеко от «Эскета». Что-то вроде ледяной реки медленно течет в теплые районы. «Эскет», шахты и фермы расположены как раз на ее пути.

— Фермы?

— Так их называет Дестигмет. А в действительности это еще один Поселок с гидропонными цистернами. Огромная система жизнеобеспечения. Однако баланс у нее не такой, как у системы на крейсерах. В общем, Дестигмет выслал «Гвельф» под командой Кабремма, чтобы исследовать верховье потока и узнать, чем угрожает ледяная — до поры до времени — река. Они сели там, где мы их встретили, как раз из-за тумана; они легко могли пролететь над ним, но тогда не разглядели бы ложе реки.

— Значит, они прибыли раньше, чем нас принес сюда поток. Исследуя реку, они должны были пролететь прямо над нами. Как же Кабремм не заметил наших огней?

— Не знаю, капитан. Если Кабремм и сказал что-то Стакенди, то я этого не слышал.

По телу Дондрагмера прошла волна — так люди в недоумении пожимают плечами.

— Может быть, он и заметил, но предпочел оставаться подальше от человеческих глаз. Наверное, Кервенсер и Реффел наткнулись на «Гвельф», и Реффел отключил видеообзор, чтобы люди не заметили воздушный шар. Но почему Кервенсер не вернулся и не доложил?

— Боюсь, я и об этом ничего не знаю, — ответил матрос.

— Стало быть, река, которая нас несла, должна заворачивать к северу, раз она достигает того места, где расположился «Эскет».

Матрос сообразил, что Дондрагмер просто размышляет вслух, и молчал. Капитан задумался.

— Но вот еще вопрос: слышал ли командир, как человек — я предполагаю, это была миссис Хоффман, она единственная из людей хорошо нас знает — назвал Кабремма по имени. Если слышал, то, наверное, как и я, подумал, что кто-то свалял дурака на «Эскете». Ее возглас слышали вы и я. Это вполне объяснимо: оба наших прибора — передатчики «Квембли», и, скорее всего, сигналы с них поступают на один и тот же пульт. Но вот Поселок… Я слышал, что на станции весь комплекс связи расположен в одном большом отсеке, должно быть, достаточно большом, чтобы экраны не располагались вплотную друг к другу. Барл мог услышать, а мог и не услышать ее.

В общем, все сводится к тому, что человеческое существо узнало одного из членов команды «Эскета», который не только жив, хотя вся его команда предположительно мертва уже более шести месяцев, но и находится в пяти-шести миллионах кабельтовых от места гибели. Мы не знаем, насколько уверено человеческое существо в том, что узнало Кабремма. Во всяком случае, этой уверенности хватило, чтобы назвать его по имени вслух, но, быть может, ее окажется недостаточно, чтобы поделиться догадкой с другими людьми без проверки. Насколько я понимаю, они не любят выглядеть глупо, ничуть не меньше нас. Итак, мы не знаем, услышал ли ее возглас Барленнан и понял ли, что это провал. Хуже всего то, что нам неизвестно, как он будет отвечать на вопросы людей. Безопаснее всего было бы прикинуться, что он находится в полном неведении, изумлен. Мне кажется, он это поймет. Но хотелось бы с ним побеседовать — без участия человеческих существ.

— Может, и для вас неведение — это выход? — спросил матрос.

— Я не смогу сыграть на этом. Люди уже знают, что ваша группа вернулась, и я не смогу убедить их, что ничего такого за время вашего путешествия не случилось. Я бы, конечно, хотел внушить миссис Хоффман, что она обозналась и вы встретили Реффела или Кервенсера. Но, пока мы не найдем хотя бы одного из них, это будет трудно организовать. И как она узнала Кабремма? Как вообще она распознает нас? По окраске и привычному положению ног? Как ты думаешь?

Что же сталось с этой парой? Если действительно Реффел, наткнувшись на «Гвельф», выключил передатчик, он бы давно уже вышел на связь. Хотелось бы мне, чтоб он больше походил на Кабремма. Я мог бы рискнуть и утверждать, что она видела именно Реффа. Все-таки освещение было плохое, даже для видящих машин. Только вот я не знаю, что предпримет Барл. Я даже не знаю, слышал ли он ее или нет. Такого рода случайности как раз меня и беспокоили, когда началась операция с «Эскетом». Эта связь через станцию человеческих существ просто неизбежно затрудняет координацию. Боюсь, после такого промаха мы уже не успеем обзавестись собственной системой связи. Сейчас наш плотик без киля несет прямиком на рифы. — Он сделал паузу. — Договорился ли Кабремм с вашей группой насчет дальнейшей связи, когда вы убрали переговорный ящик подальше?

— Ничего такого я не слышал. Приказ разделиться и двигаться в разные стороны поступил гораздо раньше, чем что-либо могло быть сказано.

— Хорошо. Продолжай работать, а я что-нибудь придумаю.

— Меня вот что все время беспокоит, — ответил матрос, снова принимаясь скалывать лед, — что же произойдет, когда они наконец узнают? Я все твержу себе: не бросят же нас здесь, в самом деле! Не кажутся они настолько жестокими, даже в деловых соглашениях. Хотя могут. У нас ведь нет собственного космического корабля.

— Подобные мысли и заставили нашего командира начать проект, как ты знаешь, — заметил Дондрагмер. — Они кажутся вполне доброжелательными существами, честными, насколько позволяет их недолгая жизнь. Лично я доверяю им. И все же они другие, и никогда нельзя быть полностью уверенным, как они себя поведут. Их мотивы — загадка для нас. Именно поэтому Барленнан и хотел, чтобы мы освоились в этом мире как можно скорее, и без помощи их знаний. Некоторые из людей предпочли бы держать нас в зависимости.

— Я понимаю.

— Шахты стали первой ступенью на пути к независимости, а воздушные шары — триумфом, но мы еще безмерно далеки от того момента, когда сможем обойтись без человеческих энергоблоков. Иногда я задумываюсь, понимает ли командир, насколько недоступны пока для нас некоторые — да что там некоторые! — многие вещи.

Однако хватит рассуждений — это не решит наших проблем. Я должен снова поговорить с людьми. Надеюсь, умолчав о Кабремме, я не разбужу их подозрений, по крайней мере, это может сыграть на версию об ошибочном опознании, если нам придется ее использовать. Продолжай и помаши мне — я буду на мостике, — когда шлюз очистится.

Матрос жестом выразил понимание и повиновение, и Дондрагмер наконец добрался до командного поста.

Ему было что сообщить людям и без упоминания Кабремма, и капитан начал говорить сразу же, как только снял гермокостюм.

— По крайней мере один из рулевых находился под корпусом некоторое время, а возможно, они там были оба, но я не нашел ни одного, ни другого — только свидетельства того, что они пытались выбраться наружу. Иначе не объяснишь то, что они поломали — или почти поломали — две тележки. Большая часть пространства под корпусом корабля не оттаяла, и я боюсь, что они, скорее всего, в толще льда. Мы постараемся еще поискать их, с помощью прожекторов, когда вернется остальная часть команды и у меня будут свободные матросы. Вода… эта жидкость, испаренная нагревателем, покрыла ледовой оболочкой весь корпус и блокировала главный шлюз. Мы должны как можно скорее освободить его ото льда. Большую часть оборудования можно вынести наружу не иначе как через главный шлюз, ведь нам, возможно, придется оставить «Квембли». А если все же не придется, есть много такого, чего нельзя иначе внести внутрь.

Кроме того, стержень, использованный для нагревателя, расплавился примерно на длину тела. И я не знаю пока, как восстановить рефрижератор и вновь запустить его, если удастся освободить «Квембли». Возможно, эта забота и не столь важна сейчас. Но, если мы продолжим исследования, придется дважды подумать, прежде чем отправиться в Нижнюю Альфу без охлаждения. Похоже, ваши специалисты уверены, что пониженное давление обусловлено там высокой температурой в результате выхода внутреннего тепла, и вам очень важно установить, так ли это. На корабле почти нет металла, а внешний радиатор, насколько я понял, должен обладать высокой электропроводимостью. Правильно?

Капитан ждал ответа с интересом. Он надеялся, что технические проблемы отвлекут внимание людей от Кабремма и «Эскета»; с ним, Дондрагмером, это бы не сработало, но Бендж Хоффман молод; хотя, наверное, он не один в отсеке связи.

Ответил Бендж. Его, казалось, не интересовали ни технические проблемы, ни Кабремм, ни «Эскет».

— Если ты думаешь, что они во льду, почему не пошлешь матросов прямо сейчас посмотреть? Быть может, гермокостюмы помогли им выжить? Некоторое время назад ты сказал, что отложил их поиск, потому что они не задохнутся. Мне кажется, чем дольше ты будешь откладывать, тем меньше у них шансов выжить. Разве это не самая важная проблема сейчас?

Изи вмешалась раньше, чем Дондрагмер начал говорить. Казалось, она обращалась как к своему сыну, так и к капитану:

— Это не самое главное. Спасение «Квембли» — вопрос жизни и смерти для всей команды, Бендж. И капитан вовсе не беспечно относится к своим подчиненным. Я знаю, что ты ощущаешь, думая о своем друге, и это совершенно естественно; но ответственная личность должна думать, а не только чувствовать.

— А я считал, что ты на моей стороне.

— Я очень тебе сочувствую; но это не мешает мне признать правоту капитана.

— Готов спорить, Барленнан согласился бы со мной. Ты не спрашивала у него, что следует предпринять Дондрагмеру?

— Я не спрашивала, однако он в курсе. Если ты думаешь иначе — вот микрофон. Сообщи ему собственную точку зрения на происшедшее. Не думаю, чтобы он отменил приказы Дондрагмера или еще кого-нибудь из капитанов крейсеров, тем более когда его самого нет поблизости.

Повисло молчание. Бендж подыскивал возражения. Он был слишком молод, чтобы смириться с холодной трезвостью, с какой капитан планировал свои поступки. После десяти секунд молчания Дондрагмер предположил, что передача со станции закончилась, и начал отвечать:

— Миссис Хоффман — кажется, я узнал ее голос — совершенно права, Бендж. Я не меньше твоего тревожусь о Битчермарлфе и Такуурче, но я в ответе за множество жизней. И боюсь, у меня нет времени на споры. Изи, ты не могла бы подключить кого-нибудь из ваших инженеров к решению проблемы с рефрижератором? Наверное, вы видите Бордендера, взбирающегося по корпусу с образцами; доклад о природе потока должен поступить с минуты на минуту. Если мистер Макдевитт еще в отсеке связи, пожалуйста, попроси его не уходить. Если же он ушел, не могла бы ты пригласить его?

Наблюдатели заметили месклинита, на которого указал капитан, хотя даже Изи не узнала Бордендера. Опередив Бенджа, Макдевитт ответил:

— Я здесь, капитан. Мы подождем, и как только результат анализа окажется здесь, я введу его в компьютер. И хорошо бы, чтобы Бордендер заодно переслал данные о давлении и температуре, вместе с химической информацией.

Бендж хмурился, но больше не вмешивался, понимая, что сейчас не время для пререканий. Кроме того, в отсек связи вошел его отец, сопровождаемый Аукойном и Мерсерэ. Бендж тактично соскользнул с кресла, стоявшего перед центральным экраном, чтобы уступить место планировщику. Юноша был так раздосадован, что не опасался даже нагоняя за несдержанность в разговоре с капитаном. Он не испытал облегчения, когда Изи, вводя новоприбывших в курс дела, ни словом не обмолвилась о пропавших рулевых.

Ее отчет был прерван голосом Дондрагмера:

— Бордендер говорит, что проверил плотность и температуру кипения жидкости из потока. Она примерно на три восьмых состоит из аммиака и на пять восьмых — из воды. Он также говорит, что наружная температура семьдесят один градус, давление двадцать один и шесть десятых стандартной атмосферы — естественно, нашей стандартной, ветер северо-северо-западный — двадцать один градус от северного направления, если быть точным, скорость сто двадцать кабельтовых в час. Очень легкий бриз. Это удовлетворит ваш компьютер?

— Это поможет. Я немедленно отправляюсь, — ответил Макдевитт, понимаясь с кресла. Возле двери он оглянулся и позвал:

— Бендж, не хочется отвлекать тебя от экранов именно сейчас, но, пожалуй, тебе лучше пойти со мной. Проверишь, правильно ли я ввел данные, а затем передашь предварительные результаты сюда, чтобы сообщить о них Дондрагмеру, пока я буду занят перепроверкой.

Бендж молча последовал за начальником. Изи взглядом поблагодарила Макдевитта, направившего энергию юноши в безопасное русло, и сына, владевшего собой куда лучше, чем она предполагала.

Аукойн не обратил никакого внимания на эту немую сцену; он все еще пытался уяснить положение дел.

— Насколько я понимаю, еще ни один из пропавших членов команды не нашелся, — сказал он, — и Барленнан уже оповещен обо всем, о чем мы договорились несколько часов назад. Произошло ли еще что-нибудь такое, о чем ему сообщили, а мне — нет?

Изи взглянула на него, пытаясь отыскать следы недовольства на лице администратора, но он, казалось, не осознавал, что его слова можно истолковать как критику. Она подумала, прежде чем ответить:

— Да. Примерно три часа назад Кавано доложил, что на одном из экранов «Эскета» что-то движется. Он заметил пару объектов, которые весьма странным образом перемещались по полу лаборатории, от одного края экрана к другому. Я сразу же начала наблюдение, но более ничего не происходило. Затем, примерно через час или около того, группа, отправленная Доном на поиски пропавшего вертолета, встретила месклинита. Сначала мы, естественно, предположили, что это один из пилотов. Но, когда он приблизился к передатчику, я узнала Кабремма, старшего офицера с «Эскета».

— В шести тысячах миль от того места, где предположительно погибла команда «Эскета»?

— Да.

— Каковы же были комментарии Барленнана?

— Ничего особенного. Он подтвердил, что доклад принял, но не выдвинул никаких особых теорий.

— Даже не спросил, уверены ли вы в том, что узнали месклинита? Или на чем основано ваше утверждение?

— Нет.

— Что ж, если вы не возражаете, то это хотел бы сделать я. Насколько хорошо вы знаете Кабремма и насколько уверены в том, что были правы?

— Я знала его достаточно хорошо, чтобы не ошибиться; он очень выделялся среди остальных, по окраске, манере держаться и двигаться. Я могу узнать его, как вас, Иба или Бойда.

— Освещение было достаточным, чтобы различить цветовой рисунок? Сейчас ведь там уже ночь.

— Рядом с передатчиком располагались прожекторы, хотя большинство из них находились спереди, в поле зрения, и в основном высвечивался силуэт Кабремма.

— Вы хорошо знали двух пропавших? Это точно, что ни один из них не похож на Кабремма?

Изи покраснела.

— Это, определенно, не Кервенсер, первый офицер Дона. Боюсь, я не слишком хорошо знаю Реффела, чтобы быть уверенной. Эта возможность мне в голову не приходила. Я просто увидела матроса и назвала его по имени, не задумываясь, повинуясь рефлексу. И уже не могла умолчать об этом в своем докладе; в тот момент микрофон связи с Поселком был подключен, и Барленнан или тот, кто был на вахте, едва ли могли не услышать меня.

— Значит, можно допустить, что Барленнан воздержался от комментариев из вежливости, чтобы не ставить вас в неловкое положение, уличая в глупой ошибке?

— Полагаю, это вполне возможно, — не слишком уверенно ответила Изи. Она ясно понимала, что ее мнение не могло быть полностью объективным.

— Тогда я думаю, — также медленно и задумчиво произнес Аукойн, — что мне лучше поговорить с Барленнаном самому. Вы говорите, что более ничего не происходило на борту «Эскета» после того, как Кавано увидел те предметы?

— Я ничего не заметила. Конечно, передатчик, установленный на командном посту, смотрит во тьму, но три других размещаются в отлично освещенных отсеках, а они ничего не показывали, кроме того, о чем я говорила.

— Хорошо. Барленнан знает наш язык достаточно хорошо, как я имел возможность убедиться, так что мне не потребуется ваша помощь в переводе.

— О нет. Он вас поймет. Вы хотите сказать, что мне лучше уйти?

— Нет, нет, конечно же, нет. Было бы лучше, если бы вы послушали и предупредили меня, если почувствуете, что возникает какое-то взаимное непонимание.

Аукойн потянулся к переключателю микрофона, чтобы связаться с Поселком, но еще раз взглянул на Изи, прежде чем щелкнул им.

— Вы не будете возражать, если я поинтересуюсь мнением Барленнана насчет Кабремма? Конечно, сейчас наша основная проблема — «Квембли», но желательно прояснить и этот момент. Я бы не хотел, чтобы у Барленнана создалось впечатление, будто мы скрываем информацию.

Он отвернулся и послал вызов вниз, на Дхраун.

Барленнан находился в отсеке связи Поселка, так что не пришлось тратить время на оповещение. Аукойн представился, как только удостоверился в том, что командир находится на другом конце канала связи, и начал свою речь.

Хотя Изи, Иб и Бойд скучали, во второй раз слушая одно и то же, им пришлось отметить мастерство, с которым планировщик выражал свои идеи. По сути, он пытался предвосхитить просьбу послать другой крейсер на спасение «Квембли», в то же время ничего не предлагая. Аукойн искусно жонглировал фразами. Несмотря на то что он ни о чем другом не говорил с самого совещания, это была вдохновенная импровизация, мастерская работа, как позже заметил Иб. Планировщик упомянул об опознании Кабремма, но сделал это мимоходом, так что Изи чуть не прослушала. Аукойн не утверждал, что она ошиблась, но, совершенно очевидно, не придавал этому случаю никакой важности.

Жаль, что такое отточенное красноречие пропало зря. Конечно же, Аукойн, как и остальные люди, не мог знать, что Кабремм не выходит из ума у Барленнана и что командир уже два часа не мог думать ни о чем другом. Оказавшись перед лицом неминуемого крушения своих хитроумных планов, не в силах отыскать реальной альтернативы, он провел эти часы в яростных и целенаправленных раздумьях. К тому времени как его вызвал Аукойн, Барленнан предпринял первые шаги по реализации другого плана. Его пожирало нетерпение, так что месклинит не оценил словесные кружева, которые плел планировщик. Когда подошла пауза, Барленнан уже имел наготове собственную речь, которая имела весьма далекое отношение к только что сказанному.

Пауза в действительности не была ожиданием ответа, просто Аукойн собирался с мыслями. Однако Мерсерэ вовремя задержал его, когда он вознамерился возобновить речь:

— Перерыв был слишком долгим, и Барленнан предположил, что вы закончили и ждете ответа. Лучше погодите. Он, наверное, уже начал говорить.

Администратор покорно ждал; все-таки это была беседа, а не монолог. Он уже приготовил ироническую реплику на тот случай, если Мерсерэ ошибся, но голос месклинитского командира пришел даже раньше, чем они могли предположить.

— Я долго обдумывал то, что миссис Хоффман сообщила о Кабремме, — говорил он, — и смог прийти лишь к одной теории. Как вы знаете, мы допускаем возможность существования разумных существ на Дхрауне. Ваши ученые были уверены в том, что здесь существует высокоорганизованная жизнь, еще до того, как мы высадились, — благодаря богатому кислородом воздуху. До сих пор мы натыкались только на простейшие растения и микроскопические организмы, но «Эскет» углубился в районы Нижней Альфы дальше любого другого крейсера. Условия там весьма специфичны, температура выше, и мы не знаем, каким образом это может изменить другие факторы.

До сих пор возможность того, что «Эскет» встретился с разумным противодействием, считалась всего лишь гипотезой, одной из многих, которые мы могли бы придумать. Тем не менее, как неоднократно указывали ваши сотрудники, никто из команды не мог выжить в течение такого периода без поддержки системы жизнеобеспечения крейсера или чего-либо подобного. И конечно же, они не могли добраться от того места, где, насколько мы знаем, по-прежнему находится «Эскет», до района по соседству с Дондрагмером. Появление Кабремма мне кажется убедительным свидетельством того, что команда Дестигмета встретилась с аборигенами Дхрауна или была захвачена ими в плен. Я не знаю, почему Кабремм оказался на свободе. Может быть, просто сбежал, хотя трудно понять, как он осмелился сделать это в таких обстоятельствах. Скорее всего, аборигены намеренно послали его, чтобы установить контакт. Я бы очень хотел, чтобы вы передали эти соображения Дондрагмеру, выслушали его мнение и попросили разузнать все у Кабремма, если с ним еще можно переговорить. Он все еще с поисковой партией или нет?

Несколько фрагментов одновременно встали на свои места в мысленной мозаике-головоломке Иба Хоффмана. Его беззвучные аплодисменты остались незамеченными даже Изи.