Звезда Комо

Карола Лёвенштейн

Звезда Комо

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Stern von Komo

Автор: Карола Лёвенштейн / Karola Löwenstein

Серия: Королевская кровь #5 / Königsblut #5

Перевод: lena68169, Julia85, goldaweb77

Редактор: Оливия Джеймс

Красный песок

Красный песок был повсюду. Ветер перегонял его через бесплодную землю в облаках и обсыпал им наши инструменты и крышу маленького домика. Он был везде, даже в обуви и одежде. Но никто из нас не жаловался. По крайней мере температура здесь, на северо-западе Австралии, по сравнению с жарой, которая преобладала в центре этого континента, была приятной.

Там, посреди пустыни из красного песка, находилось магическое поселение Гондана. Даже зимой, царящий сейчас здесь, в Австралии, когда был август, температура поднималась намного выше тридцати градусов. Немного пыли — это одна из наименьших проблем. Я была рада, что после прибытия туда шесть недель назад, мы сразу же отправились дальше.

— Отойди немного, — попросил Торин, с сомнением разглядывая землю под нашими ногами. Он поднял руки, и песок задвигался. Образовалась канава, которая становилась всё глубже и глубже, чем дольше Торин выполнял свою работу.

Под песком скоро появились скалы и валуны.

— Это не фундамент, — с сожалением заметила я и попытала удачу сама несколькими метрами дальше.

— И господин Лилиенштейн абсолютно уверен, что семья твоего деда владела здесь домом? — спросил Тороин, с сомнением глядя на меня.

— Он абсолютно уверен, — ответил Адам вместо меня, копая ещё одну канаву в песке, в надежде, что найдёт остатки стены. — Мы же уже подробно это обсуждали. Господин Лилиенштейн не верит в то, что дедушка Сельмы спрятал атрибут власти своей семьи где-то в Шёнефельде. Было бы недостаточно безопасно, спрятать его так близок от магического сообщества. Однако у семьи Некельсхайм вдали от цивилизации, как магической, так и немагической, была усадьба в Австралии.

— Мне это тоже кажется вполне логичным, — согласился Торин с Адамом. — Хотя я по-прежнему нахожу странным, что семья дедушки Сельмы была настолько скромной, что, в отличие от других королевских семей, владела только этим домом. У других королевских семей были дома по всему миру. Может мы ищем не в том месте.

— Не думаю, — ответила я. — У семьи моего дедушки было в Шёнефельде несколько домов, в которых они жили до их исчезновения. Дульса была в городском архиве и обнаружила, что в Шенефельде проживало много членов семьи Некельсхайм. Очевидно, вся большая семья находилась в столице, все двоюродные братья и сёстры, все тётушки и дядюшки. Видимо, у них была только одна большая усадьба за пределами Шёнефельде. По крайней мере о том, что их могло быть несколько, нет никаких доказательств.

— И именно поэтому совершенно очевидно, что должен быть проход из Шёнефельде в Австралию, — заметил Адам. — Так же, как он есть у нашей семьи и как был в Белару у семьи Сельмы в их старом особняке. Кроме того, семья Некельсхайм на протяжении столетий была известна своим исключительным лётным мастерством. Очевидно, что у них было место, где они могли свободно практиковаться. Где ещё можно сделать это лучше, как не в одинокой, бесплодной местности, куда может заблудить только парочка кенгуру?

Адам усмехнулся, в то время как тёплый ветер развивал его тёмные волосы. Он ободряюще на меня взглянул. Этот взгляд говорил без слов, что я не должна унывать.

Но не в этом была моя проблема. Проблема была в моём страхе, который постоянно управлял моими мыслями и чувствами, потому что было много разного, чего мне стоило бояться.

— Несомненно, проход есть, но мы не знаем, в каком из множества домов в Шенефельде, — я нацелилась на землю впереди и сдула песок. — В Шёнефельде из семьи Некельсхайм никого не осталось. После исчезновения Эдгара, они один за другим уехали из города и теперь живут разбросанные по всему миру. Уже десятилетия назад они закончили главу королевская кровь. По-видимому, это единственная из бывших королевских семей, которой в самом деле удалось оставить прошлое позади. Я действительно восхищаюсь ими за это.

Адам почувствовал мои грустные мысли и подошёл. Он обнял меня и прижал к себе. Тепло его тела опьянило меня.

— Мы тоже закончим эту главу, — пообещал он, нежно целуя меня в щёку.

На одно мгновение мир для нас остановился. Остались ещё только Адам и я, только наша любовь и сила, которую мы из неё черпали. Без него я уже давно бы сдалась и потеряла терпение. Но вместе мы постоянно мотивировали друг друга не терять мужества. Вместе мы были непобедимы.

Торин прочистил горло, и мы отпрянули друг от друга. По мере возможности, когда он находился рядом, мы избегали физическую близость. Даже если он никогда ничего не говорил, всё же было очевидно, что для него непросто выносить поблизости влюблённую парочку, когда он сам не мог быть вместе с Ширли.

Я хорошо помнила, как было тяжело смотреть на счастье других, пока Адам находился в царстве мёртвых. И не потому, что я не желала им счастья. Всё совсем наоборот, я желала им всё счастье мира, но всё же каждый нежный момент всегда болезненно напоминал мне о том, что моё собственное счастье было недостижимым.

Я прочистила горло.

— Найти нелегальную дверь, о которой не знают даже новые жильцы, будет невыполнимой задачей, — объективно продолжила я. — Потому что, как правило, такие двери скрыты с помощью магии. Если не знаешь, что нужно делать или говорить, то почти невозможно её обнаружить. Проще искать с другой стороны, а другая сторона с наибольшей вероятностью здесь, в Австралии.

Я выкопала новую канаву в пыльном песке, усиленно ища развалены или другие останки, которые могли сохраниться от дома.

— Никто и не говорил, что будет легко, — заметил Адам, позволив ветру смести красный песок с камней.

— Я знаю, — разочарованно вздохнула я. — Поэтому мы здесь.

— Мы здесь, потому что господин Лилиенштейн узнал, что этот дом в Австралии был снесен незадолго до исчезновения твоего дедушки, — напомнил мне Торин.

Адам кивнул.

— Есть все основания предполагать, что он спрятал атрибут в руинах, чтобы завершить эту главу своей жизни и оставить позади монархию и игры власти имущих.

Я кивнула.

— Мы уже знаем, что мои дедушка и бабушка с оптимизмом смотрели в будущее и действительно верили в то, что с введением демократии все станет по-другому и лучше.

— Теоретически так и есть, — мрачно ответил Торин.

Некоторое время я задумчиво смотрела на него. Он как сумасшедший работал, чтобы найти Звезду Комо. Он делал это ради Ширли, ради их отношений, которые в глазах Ширли не имели будущего в этом обществе. Хотя они оба были патрициями и закон не препятствовал их отношениям, всё же Ширли захотела расстаться, потому что не желала жить жизнью, которую презирала глубоко в душе.

Я даже не могла на нее за это обижаться, хотя мне было безумно жаль Торина, и я ощущала боль, которую он испытывал. Ширли же с трудом освободилась от своего прошлого, от давящего на нее происхождения и родительского контроля.

Быть вместе с Торином, означало в Шенефельде вновь возложить на себя все ограничения, а она не могла этого сделать.

Конечно нет.

Так как Торин любил Ширли и не мог просто так отпустить ее, у него был только один выход. Он верил словам хроники Акаши, которые гласили, что классовые различия можно отменить, только уничтожив атрибуты власти. Четыре были уже уничтожены. Нам нужно найти только один и передать его гномам, которые с радостью расплавят его в ближайшем вулкане.

Адам вздохнул, прошел еще несколько шагов и вновь начал копать песок.

— Мы можем только надеяться, что твой дедушка не слишком старался спрятать алмаз. Какого он был размера?

— Господин Лилиенштейн говорит, что по сравнению с другими представленными украшениями, он был прямо-таки крошечным. В выставочном каталоге написано, что в диаметре он был ровно 4 миллиметра, — вспомнила я.

— Это словно опять искать иголку в стоге сена, — вздохнул Торин и провел рукой по светлым волосам, как всегда торчавшими во все стороны.

— Как всегда.

Я вздохнула и обвела взглядом окрестности. Скоро зайдет солнце. Мы провели весь день на улице, работая под защитным заклинанием господина Лилиенштейна. Я была бы рада, если бы можно было обойтись без таких мер безопасности.

Однако не было причин думать, что Бальтазар отказался от своего желания убить меня. С тех пор, как в прошлом году он решил, что я слишком часто нарушала его планы и поэтому пришло время убрать меня с дороги, много чего произошло.

Благодаря Парэльсусу и его фиолетовой двери, мне всегда удавалось в последний момент ускользать от Морлемов. После того, как несколько недель назад мы освободили похищенных Бальтазаром девушек, лишив его тем самым рабочей силы, злости у него, наверняка, меньше не стало. Напротив. Я так боялась его гнева, что тщательно следила за тем, чтобы ни в коем случае не выйти за приделы защитного заклинания.

Мы обложили камнями ту область, где, как мы предполагали, стоял дом, и господин Лилиенштейн натянул вдоль этой линии защитное заклинание.

Между тем я уже могла наложить вполне годное мобильное защитное заклинание, но это, прикреплённое к месту, имело величину, которую я была не в состояние создать сама.

В тот момент, когда мы достигли камней, а значит и конца участка, который хотели обыскать сегодня, солнце зашло, погрузив ландшафт в захватывающую игру цветов, которая, казалось, состоит только из красного, оранжевого и жёлтого.

Я наблюдала за солнцем, как оно медленно исчезает за горизонтом. Снова прошёл день, а мы не продвинулись дальше, только выяснили, что на лежащем позади нас участке, длинной примерно пятьсот метров, никогда не стояло дома. Хотя, кроме начала нового семестра в октябре, нас ничего не подгоняло, но всё же я чувствовала себя загнанной. Я точно знала, что Бальтазар и его Морлемы где-то там, готовятся к следующему шагу. И это лишь вопрос времени, когда и где они снова появятся, чтобы распространить страх и ужас, а у меня ничего не было, что я могла бы противопоставить гневу Бальтазара.

Внезапно я услышала голос Адама. Он смешался с моими мыслями, такой знакомый и успокаивающий. «Я не позволю, чтобы Бальтазар смог тебя заполучить.»

«Я не собираюсь позволить ему себя поймать», — ответила я.

— Пара заканчивать, — в этот момент произнёс, выпрямляясь, Торин. — Может другие были сегодня успешнее нас.

— Думаю, это не так сложно, — вздохнула я, складывая инструменты на парящую тележку. Затем мы медленно направились к нашим двум домикам. Это были два последних одноразовых жилища, которые ещё остались у Торина в запасе. — Есть какие-нибудь новости из Шёнефельде? — я не смотрела на Торина и Адама, сосредоточившись на узкой тропинке, проходящей между сухих кустов.

Мой вопрос был обширным, но на самом деле я хотела знать, видели ли где-нибудь Тимею Торрел и её мужа. После того, как выяснилось, что они извлекали выгоду из рабского труда похищенных девушек, от этого не только внезапно прекратилась продажа парящих светящихся шаров, которая не восстановилась до сих пор. Доверие клиентов было разрушено, а публичные заявления Тимеи Торрел о том, что она ничего не знала об истинном происхождении стеклянных шаров и уже давно выбрала другого поставщика, никоим образом не улучшило ситуацию.

В конце концов, родители Адама покинули Шёнефельде после того, как больше не могли выходить на улицу, потому что их везде освистывали. Рамон и Леннокс разорвали связь с родителями, так же, как Адам и Торин. Братья Торрел были ужасно шокированы, когда выяснили, в какие махинации вовлечены их родители.

Торин бесстрастно покачал головой.

— Я закрыл своё сознание. Прямо сейчас нет ничего, на чём я хотел бы сосредоточиться, кроме как на поисках Звезды Комо.

— Конечно, — кивнула я. — Мы все этого хотим.

Адам прочистил горло.

— Адмирал связался со мной и…

— Тебе не нужно ничего говорить, — прервал его Торин. — Я знаю, что скоро должен вернуться. Уже только потому, что мне нужно зарабатывать на жизнь, теперь, когда…

Он глубоко вдохнул, но всё же не стал договаривать то, что вертелось у него на языке.

— Дело в не в этом, — ответил Адам.

— Что ещё? — Торин посмотрел на Адама. Несмотря на надвигающуюся темноту, можно было увидеть любопытство в его глазах. — Адмирал больше не хочет, чтобы мы были членами Чёрной гвардии, потому что мы теперь изгнанники?

— Нет, — незамедлительно ответил Адам. — Адмирал держит своё слово. Он пообещал, что мы не будем нести ответственность за злодеяния наших родителей, и он не обвинит нас в них.

— Что он хочет тогда? Появились Морлемы?

— Нет, — Адам энергично покачало головой. — Против наших родителей было выдвинуто обвинение и назначен суд.

Торин страдальчески вздохнул.

— Этого следовало ожидать, верно?

— Да, но произошло не только это. Был выдан ордер на арест, — неохотно продолжил Адам, не выпуская Торина из виду. — И этот ордер должна привести в исполнение Чёрная гвардия.

— Орден на арест? — недоверчиво спросила я.

Быть патрицием в Объединённом Магическом Союзе означало, что ты мог позволить себе почти всё и при этом быть уверенным, что другие патриции это замнут. Если только противозаконные действия не были направлены против своих же рядов. Парэлсус испытал на себе это невысказанное правило, когда его понизили до плебея, потому что он планировал покушение на правящего тогда примуса.

— Да, ордер на арест, — подтвердил, кивая, Адам.

— Если есть ордер, значит Ладислав Энде теперь принял окончательное решение пойти не только против Бальтазара, но и против ваших родителей, — заметила я.

— Ему пришлось, — ответил Адам. — Ничего другого не оставалось.

— Знаю, — кивнула я, пока мы шли дальше в сгущающихся сумерках. — Общественное мнение яснее некуда. В Виннле я продолжаю слышать голоса, жаждущие справедливости.

— Они это заслужили, — резко сказал Торин.

— Мы точно не знаем, — Адам задумчиво посмотрел на него. — Мать настаивала на том, что не знала, кто на самом деле скрывается за поставками.

— Я просто не могу в это поверить, — сказал Торин. В его голосе звучал сдержанный гнев. — У них был только один единственный поставщик, и они не знали, кто он на самом деле, и откуда привозят стеклянные шары? Это трудно представить. Рамон и Леннокс тоже ей не верят. Мне интересно, почему ты до сих пор веришь?

— Надо признать, что это объяснение неубедительно, — согласился Адам. — Но мне всё равно тяжело допустить что-то другое. Это будет означать, что они знали масштабы преступления и были готовы принять страдания девушек, чтобы извлечь из этого выгоду.

— Адам, — Торин остановился и серьёзно посмотрел на Адама. — Ты мой младший брат, и я знаю, что мать всегда любила тебя больше всех. Кроме того, я знаю, что ты веришь в хорошее в людях, и в этом, в принципе, нет ничего предосудительного. Но тебе должно быть ясно, что именно так она и поступила. Возможно, свою семью мать защищает всеми силами, но остальные маги были в её жизни ничем иным, как шахматными фигурами. Ей всё равно, страдают они, умирают или несчастны. Единственное, что её волнует это то, чтобы всё развивалось в её пользу, точнее говоря, в пользу нашей семьи.

Адам задумчиво посмотрел на брата.

С моих губ не слетело ни слова, потому что я думала точно так же, как Торин. После стольких лет я достаточно хорошо изучила Тимею Торрел, чтобы знать, что у неё нет сочувствия, и она никого не любит, кроме мужа и своих сыновей. В конечном итоге, именно это поведение привело к тому, что Ширли рассталась с Торином.

— Посмотрим, что выявит суд, — сказал Адам через некоторое время.

— Это зависит от того, кому Теодор Дусс отдаст предпочтение, — задумчиво сказала я. — Поддержит ли он ваших родителей или примуса?

— Зачем ему ещё поддерживать наших родителей? — с горечью произнёс Торин, зажигая световой шар над нашими головами. В это время мы уже подходили к домикам. — Причин для этого больше нет. Они потеряли своё влияние в Объединенном Магическом Союзе. Никто не хочет иметь ничего общего с изгоями, тем более примус. Сейчас ему нужны сильные и могущественные союзники, чтобы он мог противостоять Бальтазару. А Торрелы теперь не одни из них. У нас больше нет денег, нет власти и влияния. Всё уже давно решено. Поэтому, собственно, даже судебный процесс не нужен.

— Ладно тебе, — ответил Адам, закончив эту тему разговора.

Мы дошли до домиков. Адам разгрузил парящую тележку и припарковал её рядом с одним из них. Несмотря на всю радость от освобождения девушек, для Адама всё ещё было тяжело принять причастность его родителей к этому преступлению. В то время как Рамон, Леннокс и Торин приняли решение, я ясно чувствовала, что у Адама в сердце ещё теплилась искра надежды. Он хотел верить в то, что мать не соврала и что она в самом деле не знала, что происходило.

В этот момент дверь одного из маленьких домиков открылась.

— А вот и вы, наконец, — господин Лилиеншейн нетерпеливо на нас взглянул. — Вы что-нибудь нашли?

— Нет, — покачала головой я.

— Не забывайте, что не нужно тратить время, капая слишком глубоко. Самое большее полметра, глубже алмаз лежать не может.

Господин Лилиештейн вышел из дома и посмотрел на ночное небо, где уже появились первые звёзды.

— Мы это знаем, — ответила я, садясь на скамейку перед домом. — Обо всём, что лежит глубже, знают гномы. В таком случае они бы уже сами нашли Звезду Комо.

— Конечно, — пробормотал господин Лилиенштейн, садясь рядом со мной. — Конечно вы знаете.

— Нам также известно, что мы должны использовать силы бережливо на тот случай, если кто-то всё же забредёт в эту пустошь.

— Именно, — кивнул господин Лилиенштейн. — Нас ни в коем случае не должны обнаружить.

— Как прошёл ваш день? — спросила я. — Есть какой-то прогресс?

— Что ж, — вздохнул господин Лилиенштейн. — Всё зависит от того, как на это посмотреть. Мой ордер на арест до сих пор не отменён, но палата сенаторов заверила меня, что ещё раз детально рассмотрит моё дело. «Красного Мстителя» публиковать нельзя, хотя к этому времени я собрал достаточно материала, чтобы заполнить десять выпусков.

— Они никогда не снимут обвинения, — всего в нескольких метрах от меня раздалось хриплое покашливание.

— Парэлсус, — испуганно сказала я.

— Кто же ещё? — ответил он. — В эту пустошь больше никто не забредает.

— Вы предпочли бы вернуться на летающие острова Гиннинг? — спросила я.

Его лицо скривилось в страдальческую гримасу.

— Я не совсем это имел в виду.

— Знаю, вам не хватает вашей лаборатории.

Я как можно отзывчивее кивнула. В создавшихся обстоятельствах все очень старались, чтобы Парэлсус получил всё, что ему нужно для работы. Даже преобразованную параллельную раму Адам и Торин вывезли из скрытого гостиничного номера на островах Гиннинг, хотя сильно рисковали. Но что-то настолько ценное нельзя было оставлять там, с этим мы все согласились.

И всё же, казалось, что Парэлсус не доволен. Ему постоянно чего-то не хватало, или он был в таком плохом настроение, что на несколько дней запирался в своём домике и ни с кем не разговаривал. Поэтому всем сложно было с ним поладить. Но мы сдержали обещание, которое дали Парэлсусу. Безопасность, спокойствие и рабочее место за то, что он предоставил нам фиолетовую дверь для спасения похищенных Бальтазаром девушек.

— Чепуха, — угрюмо ответил Парэлсус. — Дело не в лаборатории.

— А в чём тогда? — нетерпеливо спросила я. Моё настроение было сегодня не ахти. Продолжительные, неудачные поиски подорвали моё терпение. — Вы не продвинулись вперёд в работе, о которой не хотите нам рассказывать? Я бы с удовольствием помогла вам, но я всё ещё не знаю, что, собственно, вы делаете.

— Это тут тоже не причём, — уклончиво ответил Парэлсус.

— Что тогда случилось?

Он задумчиво посмотрел на меня, и я с удивлением заметила, что он, похоже, обдумывал, ответить на мой вопрос или нет.

— Ну…, - нерешительно начал он.

Я с любопытством ждала, и даже Торин с Адамом с интересом наклонились вперёд, чтобы не пропустить ответ Парэлсуса.

Парэлсус прочистил горло.

— Дело в том, что профессор Эспендорм объявила, что в новом учебном году я должен возобновить свою работу в Тенненбоде.

— Видимо она не знает о ваших разногласиях с палатой сенаторов, — предположил Адам.

— Верно, — коротко ответил Парэлсус. — Если я не явлюсь на работу в начале сентября, то она назначит на моё место другого, — Парэлсус нервно провёл рукой по своим седым волосам. Он явно был встревожен, что попал в такую дилемму.

Я внимательно посмотрела на него.

— Вы хотите вернуться, верно? — спросила я.

Парэлсус кивнул.

— Тогда пришло время решить ваши проблемы с палатой сенаторов, — сказал Адам. — У вас нет чего-нибудь, что вы могли бы предложить им, не раскрывая сразу всех своих секретов?

Парэлсус уже хотел вспылить и раздражённо ответить, как вдруг замер, словно на него снизошло озарение. И, похоже, именно так и случилось. Одно мгновение он смотрел сквозь нас, и по нему было видно, как его мысли проносятся в голове, как он начал формировать свою идею. В конце концов он прочистил горло и развернувшись, вернулся в свой домик.

— Это именно то, что нужно, — уходя, прошептал он, как раз так громко, что я смогла его услышать. — Так я смогу, наконец, избавиться от кровососов.

Три дня спустя Парэлсус сложил свою сумку, не поделившись с нами своей внезапной идеей. И должно быть он уже договорился с палатой сенаторов, раз так беззаботно ехал в Шёнефельде. Немного растерянные, мы остались в нашем укрытии и в последующие дни продолжили поиск.

— А алмаз вообще можно уничтожить в вулкане? — спросил Торин, когда мы одни утром вышли, чтобы как обычно продолжить работу. Август подходил к концу, но здесь мы не особо ощущали смену времён года. Дождь шёл редко, а окрестности почти не менялись. Везде был красный песок, и совсем редко встречались деревья и кусты, которые бы прерывали прямую линию ландшафта.

— Можно, — ответила я. Я попросила господина Лилиенштейна подробно объяснить мне эту деталь. — Но я не волнуюсь о том, что гномы выполнят эту работу должным образом. Они ждут не дождутся, когда смогут ослабить могущество магов.

— Охотно в это верю, — ответил Адам, сдувая красный песок в сторону.

— Мы действительно можем доверять гномам? — внезапно спросил Торин. — Откуда вам знать, что они не сохранили атрибуты власти, положив в какую-нибудь пещеру?

Я опустила руки и серьёзно взглянула на Торина.

— Всё очень просто, — ответила я. — Сила этих предметов была сломлена. Разве ты сам не помнишь? — в моём взгляде был вопрос. — После того, как Грааль Патрициев исчез, семья Арпади потеряла свою власть над Антарктикой, а когда они заполучили медальон вашей матери, богатство семьи Торрел испарилось.

— Пепел Хроники Акаши я видел собственными глазами, — сказал Адам. — А единственную каплю Иерихонского Эликсира проглотил Бальтазар. Атрибуты уничтожены. В этом нет никаких сомнений.

— Тогда ладно. Я просто хотел быть абсолютно уверенным, — Торин разгрузил инструменты на том месте, где мы прошлым вечером прекратили работу. Сегодня мы внимательно исследуем ещё один участок. — Мне всё равно, кто уничтожит атрибуты. Главное, чтобы они исчезли с лица земли.

— Может немного с этим подождём, — предложил Адам.

— Подождём? — Торин с глухим стуком бросил лопату, которая приземлилась в красный песок. — Зачем ждать? Чтобы свергнуть патрициев, атрибут власти должен быть уничтожен, и это то, чего мы все хотим, ведь так? Вы боритесь за это уже несколько лет, а теперь у тебя появились сомнения?

— А как же Бальтазар? — Адам серьёзно посмотрел на Торина. — Он хочет захватить власть в Объединённом Магическом Союзе. И он использует любые средства, чтобы убрать с дороги Ладислава Энде.

— Он патриций, и если атрибуты власти будут уничтожены, то и он станет слабее, — Торин вызывающе смотрел на Адама.

— Ты хоть сам в это веришь? — удивлённо спросила я. — Я вот совсем не уверена в том, кто такой сейчас Бальтазар. Но он точно не патриций.

— Кончено он патриций, — ответил Торин, вопросительно глядя на меня и Адама. — Что вы вообще хотите этим сказать?

— Атрибут будет уничтожен, это даже не обсуждается, — примирительно сказал Адам. — Я лишь хочу сказать, что сначала нам нужно выяснить, какой силой обладает эта Звезда Комо. Нам до сих пор это не известно, и, возможно, она будет нам ещё полезна.

— Полезна для чего? — спросил Торин.

— Полезна, если мы снова встретимся с Бальтазаром, — ответил Адам.

— О Бальтазаре позаботится адмирал и Чёрная гвардия, — ни секунды не колеблясь ответил Торин. — Кроме того, вы уже и сами заметили, что не сможете бороться с ним в одиночку. Он уже и раньше был почти непобедим, а с тех пор, как проглотил этот чудодейственный эликсир, с ним вообще больше не справиться.

— Верно, — ответила я, и холодное чувство скрутило живот. С тех пор, как Бальтазар принял Иерихонский эликсир, он стал более могущественным. Даже его облик изменился. Хотя он всё ещё был магом, как и мы, и имел человеческое телосложение, всё же стал шире и сильнее прежнего. Его формы стали угловатыми, и я смогла различить в его внешнем облике черты дракона. То, что мне всегда нравилось, стало теперь признаками моего врага. — А какой, по-твоему, вред смогут тогда нанести ему воины Чёрной гвардии?

— Они намного превосходят его числом, — ответил Торин. — А также вам не стоит забывать, что воины Чёрной гвардии уже много лет успешно сражаются с Морлемами и знают, как дать отпор. Без сомнения, они в силах схватить Бальтазара и даже если не смогут его убить, то, по крайней мере, запереть, чтобы он больше не причинял вреда. Чёрная гвардия вполне на это способна. Для этого не нужна Звезда Комо.

— Никто и не утверждал, что они не могут дать отпор, — ответила я. — Просто суть в том, что атрибут власти, возможно, сделает нас сильнее Бальтазара. Я знаю, что долгое время была против того, чтобы использовать атрибут власти в наших интересах, но с тех пор, как увидела, что сталось с Бальтазаром, я изменила своё мнение.

— Но я не изменил, — ответил Торин, хватая лопату. Не теряя больше ни слова, он начал капать, даже не пытаясь использовать свои магические силы.

«Оставь его», — мысли Адама внезапно появились в моей голове.

«Я не могу», — ответила я и подошла к Торину.

— Чего тебе? — спросил он, не прерывая работы.

В воздух поднялась пыль.

— Я хочу сказать, что мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы найти этот атрибут, уничтожить его и устранить классовые различия. Это моя цель. Но где-то там Бальтазар. Если он убьёт меня прежде, чем мне удастся завершить мою миссию, тогда всё было напрасно. Хроника Акаши сказала, что должны быть уничтожены все атрибуты власти, а не только четыре. Если мы умрём, значит потерпели неудачу. Понимаешь, что я не могу этого допустить? Не после того, что нам уже удалось достичь.

Торин некоторое время пристально смотрел на меня. В его глазах я увидела, что мои слова до него дошли и что он вполне мог понять мои мотивы.

— Давайте перенесём спор об этом на то время, кода найдём Звезду Комо. Всё остальное — только потерянное время.

Сказав это, он сунул мне в руки свою лопату и подошёл к парящей тележке, чтобы взять себе другую.

Последнее слово в этом вопросе за мной, но сейчас у меня не было ничего, что я могла бы противопоставить аргументу Торина. Поэтому я взяла лопату и начала копать землю в поисках останков дома, по которому когда-то ходил мой дедушка Эдгар фон Некельсхайм.

К полудню мы уже осилили довольно большую площадь. Лопаты через некоторое время мы заменили на свои руки, и легко сдвигали ими песок.

— Мы продвигались бы намного быстрее, если бы просто сдували песок сильным ветром, — сказал Торин, глядя на почти двести метров, лежащих позади нас.

— Ты знаешь, что это могут заметить, — серьёзно сказала я, взяв в руки рюкзак и вытащила пару скрипышей. — Возможно, Парэлсус и смог найти способ вернуться в Шёнефельде, но для господина Лилиенштейна пока что всё выглядит плохо. Мы не можем рисковать и позволить им обнаружить нас.

— Ладно уж, — ответил Торин и взял протянутого мной скрипыша.

Я уже собиралась дать скрипыша и Адаму, но вдруг почувствовала, что кто-то хочет со мной связаться. Я удивлённо замерла. Мгновение спустя я уже услышала голос бабушки в голове. «Привет Сельма. Извини, что я беспокою, но так дело не пойдёт. Ты должна быстро вернуться в Шёнефельде.»

«Почему?» Мои руки и ноги внезапно напряглись. На ум пришла сразу тысяча катастроф. Но Адам внезапно оказался рядом, проник в мои мысли и внимательно ждал ответа бабушки. Что пошло не так? Появились проблемы с гномами? Бальтазару всё-таки удалось пробраться в Шёнефельде? Или Ладислав Энде сломался под политическим давлением и отказался от должности примуса?

«Ты должна притормозить Лоренца», — ответила бабушка, совершенно меня удивив, и мне понадобилось мгновение, пока её слова до меня дошли.

«Лоренца?» — удивлённо спросила я. При чём тут Лоренц?

«Верно», — ответила бабушка, и я почувствовала, как вспыхнуло её недовольство. «Он готовит вашу свадьбу в таком масштабе, что это не останется незамеченным. Я попросила его быть немного осторожнее, но он не знает меры. Ты должна поговорить с ним, иначе при возвращении вас встретит и арестует Чёрная гвардия. В данный момент у меня нет энергии, чтобы ещё присматривать и за ним. Я предпочитаю проводить время в Виннле, чтобы отслеживать новости. И смогла уже добиться некоторых успехов.»

«Что ты имеешь в виду? Ты выяснила что-то интересное?»

«Верно», — ответила бабушка. «Я теперь знаю, что уже была один раз на Корво.»

«В самом деле?»

«Да, это воспоминание о событиях, произошедших уже давным-давно. Будучи маленьким ребёнком, я вместе с тётей навещала семью Бальтазар на Корво. Вот почему мне показалось это таким знакомым. Воспоминания не были стёрты, они просто были такими банальными и скучными, что в них не было пользы. Мы ездили туда на чаепитие и обменивались сплетнями. Я потратила кучу времени, пытаясь докопаться до сути. Это ужасно меня злит, а тут ещё докучает Лоренц.»

«Хорошо», — ответила я. «Я об этом позабочусь.»

— Лоренц, — раздражённо вырвалось у Адама. — Я уже несколько раз просил его не выходить за рамки.

Я вздохнула.

— Ты же его знаешь. Когда речь заходит о свадьбе, он сходит с ума.

Я задумчиво опёрлась на лопату и посмотрела вдаль. Голубое небо безупречно сияло, создавая потрясающий контраст с бесплодным, красным ландшафтом.

— Тем не менее, мы должны остановить его, прежде чем он подвергнет нас опасности.

— Что случилось с Лоренцем? — спросил Торин.

— Он подготавливает нашу свадьбу. Вот что случилось, — Адам угрюмо пнул камень в близлежащую скалу.

— Всё ясно, — сочувственно промолвил Торин, как будто слишком хорошо мог себе представить, какой восторг это занятие вызывает у Лоренца. — Вам нужно об этом позаботиться, прежде чем выпишут следующий ордер на арест.

— Это всё равно когда-нибудь случиться, — тихо ответила я. — Может все-таки еще раз перенесем свадьбу? — я осторожно посмотрела на Адама.

— Ни в коем случае, — ответил Адам. В его голосе слышалась такая решительность, что все мои опасения как рукой сняло. — Разве что, у тебя появились сомнения?

Он серьезно посмотрел на меня, но я заметила огонек в его глазах. А может в них был и небольшой страх, что я могла передумать.

— Я приняла твое предложение руки и сердца и держу слово, — с серьезным видом сказала я. — Я люблю тебя больше жизни, поэтому мне так важна твоя жизнь.

— Она в безопасности, — сразу ответил Адам. — После того, что натворили мои родители, их не только заточат в Хаебраме, но и понизят до плебеев, и, скорее всего, и нас в придачу. Теперь я отверженный. На данный момент никому не будет интересно, если я женюсь на плебейке. Я люблю тебя, Сельма. Нам пришлось так долго прятаться, поэтому я хочу, чтобы о нас узнал весь мир. Сейчас маги нас любят, потому что мы вернули им их дочерей. Возможность, наконец обнародовать наши отношения, сейчас более благоприятна, чем когда-либо прежде. Мы вот-вот найдём пятый атрибут и сломим власть патрициев. Всё идёт хорошо.

— Знаю, — тихо ответила я. Адам был прав, а его оптимизм был хорошей поддержкой. Ещё никогда раньше обстоятельства так хорошо не складывались для нас, и я с радостью стала бы его женой. Но я просто не могла заставить молчать осторожный голос в голове. Он всё время формулировал мои самые глубокие страхи. — Но всё равно это не настолько безопасно. Рискованно уже даже лететь в Гондану. Морлемы могут поджидать нас там.

— Они не прилетели, когда мы приехали сюда и не прилетят, когда будем уезжать, — серьёзно заметил Адам. — Расстояние для этого слишком мало. Кроме того, они, вероятнее всего, не могут покинуть Корво. Ладислав Энде и адмирал наложили на остров защитное заклинание. Бальтазар и его Морлемы сейчас там заперты.

— Это всего лишь предположение. Мы не знаем, действительно ли они не могут покинуть остров или просто не хотят, — ответила я, наблюдая за Торином, как он старается не слушать наш разговор и с интересом разглядывает камень, который Адам пнул в скалу в нескольких метрах от нас. — Также мы не знаем, какие двери есть у Бальтазара в укрытие. Возможно, у него есть доступ к домам, о которых нам неизвестно. Избежать защитное заклинание не должно представлять для него проблемы.

— Верно, — ответил Торин, ещё внимательнее разглядывая скалу. — Однако Морлемы не могут путешествовать через двери.

— Так и есть, — подтвердил Адам. Он смотрел на Торина. — Ты, видимо, хочешь от нас избавиться?

Торин удивлённо повернулся.

— Возможно, — ответил он, и теперь на его лице появилась улыбка. — Если бы я был один, то, наверняка, смог бы вскоре уговорить господина Лилиенштейна сократить время поиска, применив немного больше магии, — он обошёл камень и уставился на лежащий рядом поменьше. Затем наклонившись вперёд и поскрёб поверхность. — Но, возможно, в этом больше нет необходимости.

— О чём ты говоришь?

Сделав несколько шагов, Адама подошёл к Торину и тоже склонился к красному камню.

— О том, что я кое-что нашёл, — торжествующе ответил Торин.

Я подошла к ним, разглядывая камни.

Торин соскрёб поверхность камня, и под ней был хорошо виден стык. Два камня были соединены вместе раствором или чем-то подобным.

— Неплохо, — одобрил Адам. — Твой дедушка превратил дом не в песок, а в камни. Мы могли бы рыться в песке ещё много лет, так ничего и не найдя.

— А камни явно лежат на поверхности, — ответила я. — Пойду позову господина Лилиенштейна.

Я уже собиралась пойти позвать его, как Торин внезапно схватил меня за руку.

— Нет, — решительно произнёс он. — Я приведу господина Лилиештейна, и вместе мы спокойно разберём эту скалу на части. Это займёт некоторое время. А вы двое немедленно отправляйтесь в Шёнефельде и взовите к совести Лоренца.

Я секунду помедлила и вопросительно посмотрела на Адама. Я ничего не имела против того, чтобы покинуть эту пустошь и вернуться домой. И теперь, когда, казалось, наша задача выполнена, мы могли уехать с чистой совестью.

Адам быстро кивнул.

— Согласна, — сказала я. — Мы едим домой, а вы продолжайте искать Звезду Комо.

Герои

Когда я вышла из туристического агентства госпожи Трудиг, в Шёнефельде царила мирная атмосфера. Солнце сияло высоко в небе, а на рыночной площади, как обычно, поздним летом, было жарко. Ким Гёрнер выставил перед «Гостинной Шёнефельде» зонтики, столы и стулья, и некоторые семьи сидели там, ели мороженное, пили кофе и разговаривали в непринужденной обстановке.

Внешне всё было в порядке. Но я видела детали, на которые люди здесь не обращали внимания: вывеска с «закрыто», уже несколько месяцев висящая на двери книжного магазина господина Лилиенштейна, серый облачный покров, нависший над массивом, который никак не хотел вписываться в ярко-голубое летнее небо. Скорее всего, Теннебоде навещали маги, и нельзя было, чтобы их заметили.

Я также узнала идущего по рыночной площади мужчину в чёрном костюме, который растерянно оглядывался по сторонам. Учитывая то, как он выглядел, он, скорее всего, только что пришёл в себя и удивлялся, как оказался здесь. С большой вероятностью, он пытался войти в палату сенаторов. Но защитное заклинание магических бюрократов ввело его в заблуждение, нашептав, что у него срочные дела на рыночной площади. Судя по его угрюмому лицу, он постепенно начинал понимать, что не сумел туда войти. Такое отчетливо заметное разочарование на его лице свидетельствовало о том, что это была не первая его попытка. Некоторое время он задумчиво стоял и смотрел на Каштановую аллею, где заканчивался Шенефельде, туда, где находилась палата сенаторов, а еще дальше в лесу располагался дом семьи Торрелов.

Казалось, он раздумывает, стоит ли сделать еще одну попытку. Но, в конце концов, осознав свое бессилие, он опустил голову и пошел к ратуше, где находилось организованное палатой сенаторов бюро по приему граждан, прямо напротив лечебных кабинетов моей бабушки.

Мне вдруг захотелось помочь ему и уговорить сосредоточиться, чтобы преодолеть барьер, возведенный палатой сенаторов. Однако я осталась стоять, так и не решившись заговорить с ним, потому что в связи с предстоящей свадьбой боялась впасть в немилость у палаты сенаторов.

То, что мы делали, по-прежнему было вне закона. Единственной причиной, придавшей нам смелости, был тот факт, что даже «Хроника Короны» назвала Адама и меня героями, и мы воспользовались моментом, чтобы наконец открыто продемонстрировать наши отношения. Сам примус был нам обязан, потому что мы освободили его дочь из лап Морлемов. Мы много лет ждали такой возможности. Это была не полная победа, так как закон все еще был против нас. Но в данный момент мы были уверены, что он не будет истолкован дословно.

В то время как мужчина в костюме вошёл в ратушу, я отвернулась и направилась в Глиняный переулок 13, где жил Лоренц, вероятно прямо сейчас погрузившейся в мир из розового плюша и тюля. Как я могла передать ему планирование нашей свадьбы и сразу после этого уехать из города?

Внезапно я усомнилась в том решении, которое приняла несколько недель назад. Но в то время я не заглядывала в будущее так далеко. Сразу после выпускного вечера я покинула Шёнефельде вместе с Адамом, отправившись на поиски Звезды Комо. Это казалось мне более важным, чем планирование и подготовка свадьбы.

Я была так сосредоточенна на этой задаче, что практически выкинула из головы, насколько хорошо или плохо Лоренц сможет справиться со своей. Как я могла быть настолько безрассудной?

— Сельма!

Вздрогнув от неожиданности, я обернулась, когда услышала позади своё имя. Но уже когда поворачивалась, я узнала позвавший меня голос.

— Лиана, — обрадовалась я, когда та уже бежал в мою сторону.

Её светлые, вьющиеся волосы разметались вокруг, и я снова заметила, что с её хрупкой фигурой и голубыми глазами она похожа на фею. Но это впечатление сразу улетучилось, когда она споткнулась, и лишь быстро отреагировав, мне удалось помочь ей избежать болезненного падения.

— Как всегда безудержная, — ухмыльнулась я, крепко обняв Лиану.

— Как хорошо, что ты наконец вернулась, — она крепко прижала меня к себе. — Разве вы не хотели оставаться в Австралии до начала следующего семестра? — Лиана отошла на шаг назад. — Но я уже догадываюсь, почему ты вернулась так рано.

Лиана осторожно огляделась по сторонам, как будто ожидала за следующим углом неприятный сюрприз.

— Моя бабушка сказала, что нам лучше убедиться в том, что здесь всё в порядке, — сказала я, проследив за её взглядом.

При этом я заметила, что семья под зонтиком с интересом меня разглядывает и, похоже, говорит обо мне. Теперь мне рукой помахал мальчик и громко позвал по имени через всю рыночную площадь.

Верно! С тех пор, как «Хроника Короны» так позитивно отозвалась о нас в статье, меня знало много людей. В австралийской пустоши я совсем об этом забыла. Я робко помахала в ответ и снова провернулась к Лиане.

Она смотрела на меня округлив глаза.

— Ты должна притормозить его, Сельма, — настоятельно сказала она. — И как можно быстрее. Я знаю, что Ладислав Энде сейчас не будет внимательно присматриваться, если вы нарушите правила, но если Лоренц продолжит в том же духе, тогда и примус уже не сможет закрыть на всё глаза.

— Моя бабушка выразилась примерно так же, — вздохнула я. — Тогда мне лучше сразу пойти к нему. Как дела у твоей сестры?

Лицо Лианы просветлело.

— Сначала сходи к Лоренцу и вразуми его. Встретимся сегодня вечером в павильоне, тогда сможем спокойно поговорить.

— Хорошо, — кивнула я.

Лиана ещё раз ободряюще подмигнула, затем вернулась в магазин своей бабушки, откуда должно быть заметила меня, когда я пересекала рыночную площадь.

Я пошла быстрым шагом дальше и завернула в Кирпичный переулок. С тех пор, как административный центр Объединённого Магического Союза был перенесён в Шёнефельде, в этом городе больше не было пустующих домов. В палате сенаторов работало много сотрудников, а большинство из них переехало в Шёнефельде со своими семьями, и заняло много свободных квартир.

Когда я свернула в Глиняный переулок, это чувство даже ещё усилилось. Улица была оживлённой, дети играли на тротуаре в догонялки. Контраст между разваливающейся улицей, которой когда-то был Глиняный переулок, и то, что я видела теперь, был действительно удивительным.

Наконец я добралась до конца узкого переулка, заканчивающегося небольшой площадью, посередине которой росла корявая липа.

Уже когда я увидела дом под номером 13, мне стало ясно, что уже давно было пора притормозить Лоренца.

Повсюду на фасаде были развешаны маленькие розовые флажки в форме сердечка, и когда я подошла ближе, я увидела, что на них написано «Сельма и Адам».

— О, нет, — прошептала я, когда позвонив в дверь, вместо звонка раздался свадебный марш.

Когда дверь открылась, я была готова ко всему. Однако когда Лоренц оказался передо мной, одетый в белую футболку, на которой красовалось розовое сердечко и золотыми буквами были написаны наши с Адамом имена, я всё-таки на одно мгновение решилась дара речи. Но, возможно, дело было также в свадебном плате, которое я обнаружила на кухне Лоренца. Казалось, будто оно появилось из сказки: с длинными рукавами, оно спадало вниз мягкими волнами. Это платье было захватывающим, идеальным и красивым. Однако настолько красивым, что выйдет за рамки. Ведь праздник должен быть небольшим и простеньким, остаться незаметным, чтобы не встревожить ни одного чиновника палаты сенаторов. Такое платье было бы уже чересчур. Очень дорогое, очень красивое и слишком идеальное.

— Лоренц, — выдохнула я, как будто кто-то только что перекрыл мне воздух.

— Дорогая, ты ведь ещё не должна было его видеть, — укоризненно посмотрел на меня Лоренц. — Это же сюрприз.

— Оно прекрасно, — пропищала я.

— Я знал, что тебе понравится, — заметил Лоренц и взяв меня за руку, затащил в дом.

Подойдя ближе, я, округлив глаза, уставилась на свадебное платье и внезапно осознала, что действительно буду невестой. Я выйду замуж. Медленно приблизившись к платью, я осторожно прикоснулась к лёгкой ткани.

— Это шёлк, — произнёс Лоренц. — Собственно я хотел показать тебе его позже, но раз ты всё равно уже здесь, то можешь полюбоваться им и сейчас. Так как Гизелла Верпоччи в качестве марки уже совсем не вариант, я выбрал это итальянское творение молодого и перспективного дизайнера, который предпочитает простую элегантность.

— Лоренц, — прохрипела я.

Я пыталась найти слова, чтобы объяснить ему, что не смогу надеть это платье, каким бы красивым оно не было. Я хотела быть именно такой невестой, и признаться себе в том, что не могу, почти разбило мне сердце. Простого, белого платья должно быть достаточно.

— Что случилось, Сельма? Тебе не нравится? — Лоренц смотрел на меня широко распахнутыми глазами, небрежным жестом убрав со лба каштановые спутанные волосы.

— Оно красивое, — запинаясь ответила я.

Лоренц с таким совершенством подобрал платье по моему вкусу, как только было под силу ему.

— Красивое, — решительно кивнул Лоренц. — И это будет прекрасная свадьба, потому что именно такую вы с Адамом заслуживаете. Мы пригласим всех наших друзей, ваши семьи. Потому что после всего, что вам пришлось пережить и испытать, вы должны отпраздновать этот момент. Вы должны отпраздновать вашу любовь, потому что именно для этого и нужна свадьба. Нам потребуется идеальное место, музыка, еда и повсюду очаровательные детали.

Одно мгновение я, потеряв дар речи, смотрела на Лоренца. Что мне ему сказать? Лучше всего — правду.

— Лоренц, — глубоко вдохнув, настоятельно сказала я. Затем быстро заговорила, чтобы наконец покончить с этим. — Платье очень красивое, но я не надену его. Мы не можем праздновать свадьбу такого масштаба. Мы хотим расписаться в немагическом загсе и искренне надеемся, что нас не арестуют сразу после того, как мы из него выйдем. Я хочу быть как можно более невидимой.

Я выжидательно посмотрела на него. Выражение лица Лоренца резко изменилось, а в его глазах отразилось глубокое замешательство.

— Сельма, дорогая, — растерянно сказал он. — Это твоя свадьба. Это должно стать самым счастливым днем твоей жизни. Момент, когда ты, наконец, сможешь выйти замуж за Адама. И ты правда серьёзно хочешь быть в тот миг невидимкой?

— Боюсь, именно этого я и хочу, — запинаясь отозвалась я. — Думаю, в этой ситуации так будет лучше всего.

— Но Сельма, — Лоренц в недоумении смотрел на меня.

— Это всё из-за нашей безопасности, — попыталась я извиниться. — Будет лучше, если о свадьбе узнают только избранные, надёжный круг людей, и чтобы это не было сразу видно у твоей двери.

Лоренц задумчиво посмотрел на меня, словно ему необходимо было время, чтобы принять мои слова. В конце концов он кивнул.

— Ну хорошо, тогда я выберу более скромное платье и сэкономлю на предварительном оповещении, — с сожалением заметил он, глядя вниз на свою футболку. — Вы абсолютно идеальная парочка. Даже если Кассандра Вернер и Пьетро Точелли вновь воссоединились, вы вполне можете конкурировать с ними. Вы герои, вернувшие дочерей, которых считали потерянными. Никого не будет волновать, что вы женитесь, а если уже женитесь, то лучше сделать всё правильно. Со всеми прибамбасами. Позже вы не сможете это наверстать.

— Но я не хочу без необходимости провоцировать наших политиков, — ответила я. — Сколько гостей ты хочешь пригласить?

— Только двести, — отмахнулся Лоренц.

— Двести? — с тревогой переспросила я. — Лоренц мы не можем.

Лоренц напряжённо смотрел на меня, будто не мог поверить, что я просто откажусь от этой возможности для идеальной свадьбы.

— Мне жаль, — сразу сказала я. — Ты ещё помнишь тот замечательный праздник, который мы провели в нашем саду после того, как вернулись из Антарктики?

Лоренц кивнул, на его лице появилась улыбка.

— Ширли осмелилась надеть кроссовки к этому потрясающему платью от Гизеллы Верпочи.

— Она выглядела великолепно, — ответила я. — И это был чудесный вечер с нашими друзьями. Что-то подобное я себе и представляла. Тогда тебе пришла в голову мысль организовывать вечеринки, ты ещё помнишь?

— Конечно помню.

Лоренц задумчиво посмотрел на меня.

— Знаешь, может будет хорошо вспомнить тот момент?

Лоренц неторопливо кивнул.

— Ты имеешь в виду, что я должен вернуться к моим истокам?

— Да, это именно то, что я имею в виду. Пусть всё будет просто и с чуточкой элегантности, уютно и знакомо. И лучше, чтобы соседи ничего не заметили.

— Как хочешь, — в конце концов вздохнул Лоренц. — Это твоя свадьба, и ты должна чувствовать себя на ней комфортно. Даже если я действительно думаю, что как раз-таки вам нужно было бы отпраздновать эту свадьбу как можно более необузданно, — Лоренц глубоко вздохнул и посмотрел на меня так спокойно, как только мог. — Итак, давай перейдём к деталям. По крайней мере, это должен быть магический праздник. Я подготовил несколько фантастических эффектов.

— Честно говоря, немагический, — с сожалением заметила я. — Я хотела бы пригласить Пауля.

— Значит немагический, — Лоренц несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, чтобы переварить новость. — Думаешь, Лиана с этим справиться?

Я кивнула.

— На данный момент думаю, да. С тех пор, как Мира вернулась, она очень стабильна. Но я не хочу отказываться от Пауля. Я знаю его с детских лет. Я хочу, чтобы он обязательно был на моей свадьбе.

— Ну хорошо, — вздохнул Лоренц. — Я понял, куда ты клонишь. Дату вы хотя бы не изменили?

— Нет, не изменили. В последний выходной сентября, прежде чем начнётся семестр.

— Ты уже задумывалась над тем, какую фамилию хочешь взять после свадьбы? — Лоренц серьёзно посмотрел на меня. — Сельма Торрел или всё же лучше Сельма Каспари, чтобы это тоже осталось незаметным?

— Я еще не думала, — ответила я.

— Тогда подумай, — решительно заявил Лоренц, подталкивая меня к двери. — И пока ты размышляешь, какую фамилию хочешь носить в будущем, я разработаю новую концепцию, — Лоренц посмотрел на свадебное платье. — Ты действительно уверена?

— Да, Лоренц, верни его, — с сожалением сказала я.

— Как хочешь. Тогда перейдём ко попытке номер два, — вздохнул Лоренц, бросая на платье последний тоскливый взгляд.

— Ты не мог бы также убрать с фасада флажки? — попросила я.

— Конечно, — вздохнул Лоренц. — Никто ничего не узнает о том, что Сельма Каспари и Адам Торрел женятся через месяц.

— Спасибо, Лоренц, — поблагодарила я.

— Всегда пожалуйста, дорогая, а теперь иди к своей семье. Мне нужно работать. У меня осталось не так много времени, чтобы всё перепланировать.

Сказав это, Лоренц открыл дверь и с улыбкой вытолкнул меня на улицу.

Жизель сидела под кроной лесного бука и сосредоточено читала. Вид, как она, казалось, полностью погрузилась в книгу, представлял собой мирную картину. Тёплый летний ветерок шелестел листьями. Пчёлы жужжали в летнем саду, а грядки с многолетниками моей бабушки стояли в полном цвету. Солнце уже садилось, и скоро стемнеет, но температура всё ещё была приятной, и я наслаждалась последними, жаркими летними днями, прежде чем длинная зима снова охватит землю.

— Она заверила меня, что с ней всё в порядке, — сказала я бабушке, протягивая секатор.

Мы стояли в задней части сада возле маленькой кирпичной стены, где росли теплолюбивые колючие функии, которые бабушка хотела сегодня собрать.

— Да, мне она тоже так сказала, — задумчиво произнесла бабушка, глядя на Жизель. — Но на меня она скорее производит впечатление, будто просто не хочет мириться со смертью Филиппа.

— Я не могу её осуждать за это, — сказала я, и в голове всплыли мрачные воспоминания.

Я хорошо могла понять Жизель. В конце концов, я тоже никогда не могла смириться с тем, что Адам действительно находится на смертном одре. Эта мысль парализовала, а печаль всё время с такой силой овладевала мной, что сама я больше не могла с ней справиться. Но в конечном итоге именно это отчаяние заставило меня не сдаваться, и найти способ спасти Адама от окончательной смерти.

Однако здесь всё было немного иначе. Не было никакой спасительной соломинки, даже крошечного шанса на возвращение. Филипп был мёртв, его похороны состоялись больше месяца назад. Его душа была в царстве мёртвых, и не было возможности освободить её оттуда.

— Ты предложила ей эссенцию колючей функии? — спросила я, после того, как некоторое время наблюдала, как умело бабушка срезает колючие ветви и складывает в корзину, которую я ей протягивала.

— Конечно предложила, — ответила, вздыхая, бабушка. — Но она отказалась. Сказала, что ей не нужна такая помощь, а о клубневых ягодах я даже не осмелилась спросить.

— Мне бы хотелось помочь ей, но я не знаю, как.

— Чтобы справиться с такой потерей, требуется время, — заметила бабушка, в её голосе слышалась меланхолия. Я знала, что она подумала о том времени, когда её муж, Эдгар, внезапно исчез и так больше и не появился и когда много лет спустя мою маму постигла та же участь. Моей бабушке пришлось пережить в своей жизни много трудных времён. — Несколько недель ничего не дадут. Хорошо, что она осталась здесь ради Лидии и Лендро. Вместе мы сможем это пережить.

— Переживем, — согласилась я. — Куда запропастились мои брат и сестра? Я их еще не видела с тех пор, как вернулась утром.

— Они еще раз поехали на Волчье озеро искупаться. Наверняка вернутся к ужину. Пока стоит такая чудесная погода — нужно ей использоваться, — бабушка отрезала две ветки и положила их в корзину к остальным. — Так, на сегодня хватит. Унеси пожалуйста ветки в павильон. Пока погода сухая, колючие функии мы можем посушить там.

— Конечно, — я немного помедлила. С тех пор как я так неожиданно вернулась, у меня почти не было времени поговорить с бабушкой, до такой степени она была занята. Сначала ей нужно было уйти в свои лечебные кабинеты в ратуше, потом она провела много времени у госпожи Гонден. — Ты что-нибудь слышала о носителях печатей?

— Кстати, да. — Бабушка сняла рабочие рукавицы. — Я сегодня встретила Рокко Гондена. Они с женой приехали на пару дней в Шенефельде. Вельф Боргерсон на Корво. Он держит свое обещание найти и уничтожить Бальтазара. Он всеми способами пытается найти вход в его укрытие. К сожалению, детали как раз сейчас не могу вспомнить.

— Вельф держит обещание, — ответила я. — А Гюнтер Блум снова в палате сенаторов, об этом мне уже сказал Парэльсус.

— Да, он там. Вельф Боргерсон работает в одиночку, хотя остальные пытаются ему помогать по мере возможностей. Но у них у всех есть свои обязательства, и им нужно зарабатывать на жизнь. Это касается как Кима Гёрнера, так и Рокко Гондена и Гюнтера Блума.

— Теперь из шести носителей печатей осталось только четверо, — задумчиво сказала я.

— Это так, — ответила бабушка, пока мы шли к павильону. — Но они не одни. Адмирал серьезно относится к поискам Бальтазара и благодарен за любую помощь.

— Он серьезно относится к ним, потому что к этому серьезно относится Ладислав Энде. Примус прекрасно знает, что произойдет, если Бальтазар найдет способ попасть в Шенефельде.

Я надела рабочие рукавицы и разложила стебли колючей функии на столе в павильоне.

— Конечно он знает. У него только один шанс. Он должен быть сильным и предпринять жесткие действия против Бальтазара. Одновременно он должен уметь управляться с сенаторами.

Я некоторое время задумчиво смотрела на бабушку.

— Ты знаешь, как можно победить Бальтазара? Я имею в виду, все ищут и охотятся на него, но если его действительно найдут, что тогда? Не думаю, что его можно будет победить обычными способами.

— Это и в самом деле проблема, — промолвила бабушка. — Возможно, его можно устранить, только взяв в плен. В Виннле я попробую поподробнее узнать об этом. Может, все-таки есть какой-то способ победить его или, по крайней мере, сделать слабее.

Я кивнула.

— А что там с Густавом Джонсоном? — я рассортировала ветви колючей функии, разложив на столе по их размеру. — Он наконец открыто объявил себя сторонником Бальтазара?

— Не объявил, — вздохнула бабушка. — Всё было бы намного проще, если бы он открыто выставлял свои симпатии на показ. Тогда Ладислав Энде смог бы принять меры. Но Густав Джонсон слишком долго занимается политикой, чтобы совершить такую простую ошибку. Он остаётся скользким и неуловимым. По крайней мере шесть сенаторов твёрдо стоят за Ладиславом Энде и поддерживают его жёсткий курс против Бальтазара. Однако как раз по этой причине для родителей Адама всё плохо.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Теодор Дусс твёрдо принял сторону Ладислава Энде.

Бабушка серьёзно посмотрела на меня.

— Это ведь хорошо, что сенатор юстиции не находится под влиянием Бальтзара, — заметила я.

— Верно, — кивнула бабушка. — Но это также означает, что Теодор Дусс расправиться с любым, чья связь с Бальтазаром была доказана.

— Понимаю, — сказала я.

Значит родители Адама действительно не могут рассчитывать на поддержку со стороны патрициев.

— Адам должен быть готов к тому, что его родители получат суровое наказание, как только Чёрная гвардия поймает их.

— Думаю, он знает, что произойдёт, — ответила я. — Бальтазар похитил дочь примуса. Ладислав Энде не проявит никакого милосердия, да и можно ли его за это винить? Если родители Адама действительно как-то с этим связаны, то они заслужили суровое наказания, как бы жаль мне не было Адама.

— Я с этим согласна, — кивнула бабушка. — Тот факт, что Морлемы отняли у нас Лидию, даже если её не было всего несколько недель, заставил меня состариться на годы. Кто принимает участие в таком преступлении, не может рассчитывать на милосердие, — моя бабушка решительно сжала руки в кулаки. — Я могу лишь надеяться, что адмирал добьётся успеха и поймает Бальтазара. Сейчас мы не можем сделать ничего другого, кроме как довериться ему.

— У адмирала сердце там, где надо, — заметила я. — Кроме того, в настоящее время он с Чёрной гвардией располагает самым большим количеством боевых сил. Леннокс и Рамон ревностно поддерживают его. Я лишь надеюсь, что Ладислав Энде выдержит давление и не наделает ошибок. Одно неправильное решение, и Бальтазар захватит власть в Объединённом Магическом Союзе. Мы можем доверять тому, что защитные заклинания выдержат?

Бабушка неторопливо кивнула.

— Сенатор Клеменс Хоффер хорошо справляется со своей работой. Он призывает прочные защитные заклинания, но я, на всякий случай, регулярно их контролирую, по крайней мере здесь, в Шёнефельде, потому что заметила, что он часто берёт больничный. От его силы зависят защитные заклинания. Болезнь может их ослабить.

— Ты действительно думаешь, что он болеет? — я задумчиво посмотрела на бабушку. — В прошлом году сенаторы тоже часто брали больничный. Ширли написала об этом статью.

— Верно, — смиренно вздохнула бабушка. — Похоже, что для сенаторов трудовая этика не особо важна. Я могу лишь надеяться, что Ладислав Энеде не упустит это из виду только потому, что сейчас сосредоточился на охоте на Бальтазара и защите своей семьи.

— На защите своей семьи?

У меня возникло мрачное предчувствие, что Ладислав Энде выделит много персонала на защиту Скары, чтобы Бальтазар больше не смог её похитить. С содроганием я вспомнила, как Скара ещё не так давно донимала братьев Торрел своими приказами.

— Это будет для него в приоритете.

Бабушка задвинула корзину под стол и посмотрела в сторону Жизель, которая всё ещё не подвижно сидела на раскладном стуле и читала.

— Конечно это для него главное, и Бальтазар точно об этом знает.

Я проследила за взглядом бабушки. Я бы с радостью вернула Филиппа для Жизель, Лидии и Леандро, да и для себя тоже. Филипп стал доверенным лицом. Он был одним из лучших друзей моего отца, поэтому связан со мной. Он был частью нашей семьи, подверг себя опасности ради нашего дела и в конечном итоге заплатил за это жизнью. Цена, которая не должна стать напрасной.

— Теперь я немного позабочусь о Жизель, — сказала бабушка, поворачиваясь к лесному буку. — И у тебя, похоже, тоже появились гости.

За павильоном раздался шелест, и уже через секунду из зарослей появилась светлая, кудрявая голова.

— Добрый вечер, — произнёс тихий и знакомый голос.

— Лиана, — обрадовалась я. — Твоя бабушка уже тебя отпустила?

— Бабушка? — улыбнулась Лиана. — Ты даже не в курсе. Бабушка оставила дела, и перед тобой стоит новая владелица продуктового магазина Гольдманн, — Лиана расправила плечи, было заметно, что она гордится возложенным на нее заданием.

— Ты переняла магазин?

Я недоуменно смотрела на Лиану, в то время как бабушка улыбалась, видимо уже зная обо всем. Она кивнула и отошла к лесному буку.

— Я думала, ты хотела заняться чем-то в Конквере у своей кузины Нелли? Тебе же там так понравилось. — удивленно смотрела я на Лиану.

— Так и есть, — ответила она. — Но с тех пор как Мира здесь, все изменилось.

— Что ты имеешь в виду?

— Я хотела покинуть Шенефельде, потому что уже не могла жить с родителями и для меня не было здесь места.

— Не было места? — удивленно смотрела я на Лиану. — Правда?

— Да, именно так я себя чувствовала. Но с тех пор, как Мира вернулась, все раны так или иначе зажили, и теперь всё снова в порядке. Нельзя выразить словами благодарность за то, что ты для всех нас сделала, — в глазах Лианы сверкнули слёзы умиления. — Мои родители снова смеются, и они счастливы. Моя бабушка сказала, что теперь пойдёт на пенсию, чтобы провести с Мирой столько времени, сколько сможет, — Лиана говорила быстро и теперь сделала глубокий вдох. — Она назначила меня новым владельцем и полностью отошла от дел, потому что хочет использовать время, что ей осталось, чтобы наверстать те годы, что отнял у нас Бальтазар.

— Я так рада за тебя, — сказала я, обнимая Лиану.

— Спасибо, Сельма, — шмыгнула Лиана. — Спасибо, что никогда не сдавалась, чтобы спасти девушек. Без тебя их до сих пор не было бы дома. Мне стыдно, что я так часто пристыжала тебя, потому что мне было страшно. Мне так жаль.

— Не стоит, и, кроме того, это не только моя заслуга. В спасении девушек многие принимали участие, — уклончиво сказала я. — Не беспокойся об этом. Всё закончилось и это единственное, что имеет сейчас значение.

— Не будь такой скромной. «Хроника Короны» не зря называла тебя и Адама героями, — заметила Лиана абсолютно серьёзно. — Если бы ты не пошла к гномам и не рискнула жизнью, Мира всё ещё сидела бы в этой подземной пещере.

— Ладно тебе, Лиана, — сказала я. — Мне достаточно знать, что девушки наконец вернулись к своим семьям.

— Нет, — серьёзно ответила Лиана. — Я перед тобой в долгу так же, как и все остальные. Если тебе будет нужна моя помощь, только скажи. Я всегда готова тебе помочь и постараюсь быть более смелой.

— Я очень это ценю, — заметила я, садясь на один из раскладных стульев в павильоне. — Расскажи мне о Мире. Как она справляется?

— Итак, — начала Лиана, опускаясь на стул рядом со мной. — С Мирой всё прекрасно, по крайней мере, с учётом обстановки. Последнее, что она помнит это то, что направлялась к своей подруге в соседнем городке, а в следующий момент проснулась в пещере и прошла через дверь в Конкверу. Она не помнит ничего, что произошло между этими двумя событиями. Для неё не прошло даже дня.

— Ей тогда было всего семнадцать, верно?

— Именно так, — ответила Лиана. — Она исчезла вскоре после своего семнадцатого дня рождения. В её случае теперь было сделано исключение, и в Объединённый Магический Союз её зачислили раньше.

— Это хорошо, — ответила я.

— Однако теперь ей придётся навёрстывать последний учебный год в школе, прежде чем она сможет пойти в Тенненбоде. Директор школы хотел создать дополнительный класс, потому что это затрагивает ещё нескольких девушек.

— Как хорошо, что все так заботятся о девушках, — заметила я. — Собственно, а как там Ширли?

Лиана вздохнула.

— Так себе, — ответила она. — Её настроение непредсказуемо. В принципе, она делает только две вещи: работает в «Гостиной Шёнефельде», чтобы заработать деньги, и пишет статьи для «Красного Мстителя», хотя их, скорее всего, никогда не напечатают. Расставание с Торином разбило ей сердце, иначе это описать нельзя, но она просто не может перепрыгнуть через свою тень.

— С Торином тоже самое, — ответила я. — Единственно, на чём он сейчас зациклен — это поиск Звезды Комо.

— Это несправедливо, — вздохнула Лиана. — Они могут быть вместе, но не хотят, а я хотела быть вместе с Паулем, но не могла.

— Ты всё ещё хочешь быть с ним? — осторожно спросила я. Это был первый раз, когда Лиана заговорила так открыто о своих чувствах.

— На данный момент я счастлива, — промолвила она, осторожно улыбаясь. — У меня нет времени для мужчины в моей жизни. Я сильно занята в магазине, хотя мне теперь часто помогает Лидия. Мои родители и Мира тоже иногда меня подменяют. Мы хотим его отремонтировать, предать магазину новый облик. У меня целуя куча планов.

— Звучит отлично, и Лидия тебе помогает?

Это были интересные новости.

— Да, она искала работу на лето, а временный работник в магазине — огромная помощь. Ты же знаешь, сколько раз бабушка нуждалась в моей помощи. Взять хотя бы уже то, что так у меня появляется время, чтобы сделать перерыв. Потому что я тоже стараюсь провести как можно больше времени с Мирой.

— Звучит отлично, — заметила я. — Значит тебя не смутит то, что я приглашу на мою свадьбу Пауля?

— Конечно, нет, — ответила Лиана, и я была поражена тем, как легко она внезапно могла говорить на эту тему. — Кстати, ты уже потолковала с Лоренцем? Он не может так трубить о твоей свадьбе.

— Да, потолковала, — отозвалась я. — Он постарается быть гораздо более сдержанным. Я подробно объяснила ему, почему мы должны действовать так осторожно, и думаю, что теперь он примет это во внимание. Хотя я явно заметила разочарование в его глазах. Он хотел устроить роскошную свадьбу, а не какой-то там обычный приёмчик для нескольких посвящённых.

— Представляю себе, — рассмеялась Лиана. — Но такая вечеринка, на которую будет приглашена половина города, тоже не для тебя, верно?

Я уже хотела ответить, как внезапно заметила неподалёку от павильона молодую женщину.

— Ах, кто это у нас? — удивилась я и встала.

Лиана теперь тоже заметила девушку, и мы вместе направились к ней.

Она была высокой и стройной, свои длинные светло-каштановые волосы она заплела в две косы и застенчиво улыбалась мне и Лиане. Она показалась мне знакомой, и когда мы оказались перед ней, я её узнала.

— Эльза, — удивилась я. — Что ты здесь делаешь?

— Эльза? — изумлённо спросила Лиана. — Ты же домработница семьи Торрел.

— Я была ей, — печально ответила Эльза. — Госпожа Торрел уволила меня, прежде чем со своим мужем покинула Шёнефельде.

— Мне жаль, — ответила я, по-настоящему сожалея.

Эльза всегда была верна семье Торрел, и особенно в последний год сильно страдала от капризов матери Адама.

— Не стоит, — ответила Эльза на свой собственный, прагматичный манер. — Я пришла, чтобы кое-что тебе сказать, Сельма.

— Да?

Я вопросительно посмотрела на Эльзу. Мать Адама послала ко мне Эльзу с последним посланием? Сейчас она вытащит кинжал и попытается меня убить? Я невольно сделала шаг назад. Мной овладело недоверие. После того, как я так ошиблась в Энакине и Нурии, я вообще больше не доверяла незнакомцам. Тем более, когда они так долго служили женщине, величайшем желанием которой было то, чтобы я исчезла с лица земли.

— Я больше не служу семье Торрел, — сказала Эльза, правильно истолковав мою реакцию. — Но я отлично понимаю твое недоверие. Я слышала, что с тобой случилось в прошлом году. Вообще-то я знаю всё, что касается тебя и Адама. Начиная с вашей первой встречи в доме Торрелов и кончая твоей попыткой воскресить Адама из мёртвых.

— О, — удивилась я, хотя, собственно, не должна была удивляться, что Эльза подробно знала о случившемся. Без сомнения, мать Адама не стеснялась говорить лишь потому, что в комнате находилась работница.

— Не беспокойся, — доверительно заметила Эльза. — Собственно, я здесь только для того, чтобы сказать, что на меня с самого начала произвело впечатление то, как вы с Адамом пытались найти путь поддерживать ваши абсолютно безнадёжные отношения.

— В самом деле? — Лиана смотрела на Эльзу по крайней мере так же удивлённо, как и я.

— Да, я пришла, чтобы предложить тебе свою помощь.

Эльза открыто мне улыбнулась, и я не обнаружила ни на её лице, ни в глазах даже малейшего намёка на то, что она не имеет в виду то, что говорит.

— Твою помощь? — спросила я, не придумав ничего более оригинального.

Мне всё ещё казалось странным, что она пришла сюда именно для этого. Но что теперь было ещё нормальным? То, что жители дружелюбно приветствовали меня на рыночной площади Шёнефельде было таким же ненормальным.

— Мне нравится Адам, он заслуживает того, чтобы вы стали счастливыми. Он не виноват, что его мать всегда так выступала против ваших отношений. Если я могу как-то помочь, тогда дай мне знать.

— Хорошо, — ответила я, в то время как мои мысли проносились в голове, в поисках чего-то, что не соответствовало истине.

Но я ничего не нашла. Эльза попрощалась и отправилась в Акканку, где она теперь жила со своей семьёй, пока не найдёт новую работу, как она с готовностью поделилась с нами.

— Что думаешь? — спросила Лиана, после того, как Эльза ушла.

— Понятия не имею, что это может значить, — заметила я, всё ещё озадаченная. — Эльза знает много чего, что нам, наверняка, могло бы быть полезным. Но я не могу себе представить, что она столько лет работала на родителей Адама и терпела Тимею Торрел, не будучи по-настоящему преданной ей. Она могла бы дать нам ложную информацию.

— Или заманить тебя в опасную ситуацию, как сделал Энакин, — с беспокойством сказала Лиана. — Или манипулировать тобой, как Нурия, так же известная как Алка Бальтазар, — Лиана закрыла рот рукой. — Ой, — пробормотала она. — Я ведь больше не хотела быть такой пугливой.

— Ты осторожна, и на то есть веская причина, — с горечью ответила я. — Я не могу ей доверять.

— Я бы тоже не стала, если учесть, сколько плохого уже случилось, — решительно кивнула Лиана.

— Но нам нужно будет держать её в поле зрения на тот случай, если она действительно когда-нибудь сможет помочь. Скорее всего, она знает даже более детально, чем Адам и его братья, какие тайны скрывает дом Торрелов.

— Но тогда лучше воспользоваться летающий фиалкой, — предложила Лиана.

— Это, вероятно, самый безопасный способ, — кивнула я.

Неподалёку я услышала, как мать Лианы зовёт её.

— Мои родители вернулись, — отметила Лиана, и я услышала в её голосе предвкушение. — Они выходили с Мирой на прогулку, а теперь мы вместе поужинаем, как и каждый день. Я до сих пор не могу поверить в то, что мы наконец-то вернули нашу жизнь. Я должна идти.

Лиана ещё помахала мне, а затем исчезал в густых зарослях за павильоном. Я некоторое время задумчиво смотрела ей вслед. Счастье Лианы заразило меня, и я радовалась вместе с ней. Но всё же не могла насладиться этим моментом полностью.

Что значит визит Эльзы?

Могу ли я доверять ей, или она замышляла что-то плохое?

И когда я ещё тщательно взвешивала эти мысли друг против друга, в животе пробудилось тёплое и знакомое покалывание. Адам был где-то неподалёку. Я быстро закрыла глаза и проследила обворожительное ощущение, скользнув в сознание Адама, чтобы увидеть где он и что прямо сейчас делает.

Затем направилась в дом, где Адам уже ждал меня в моей комнате.

Перемены

Я рассматривала книги на витрине нового книжного магазина в Базальтовом переулке, округлив глаза. На первый взгляд магазин казался совершенно обычным. Огромное витринное стекло, за которым стояли красиво аранжированные бестселлеры и новые издания месяца, позволяло заглянуть во внутрь, где было много покупателей. Я не увидела ни дерева, ни удобных кресел, приглашающих сесть и почитать. Вместо этого всё было ярко освещено, обстановка была современной и холодной.

Наверняка, если бы он увидел это, сердце господина Лилиенштейна было бы разбито. Его с любовью меблированный, старомодный книжный магазин был всё ещё закрыт, и всё лишь потому, что он осмелился издавать газету, которая не утаивала от публики правды, как это делала «Хроника Короны».

К сожалению, Ладислав Энде до сих пор не отменил ордер на арест, выданный на господина Лилиенштейна, хотя моя бабушка подала в палату сенаторов соответствующую петицию. Но, видимо, даже её уважаемое имя не могло противостоять страху примуса, что просвещённым народом будет не так-то легко управлять.

Тяжело шагая, я вошла в книжный магазин. Я хотела купить новую книгу для Жизель теперь, когда она прочитала все имеющиеся романы в нашем доме. На данный момент казалось, что это единственное занятие, которое доставляло ей удовольствие.

Пришло много любопытных, чтобы взглянуть на новый книжный магазин. Я протиснулась между знакомыми и не знакомыми людьми к лёгким летним романам, которых на выбор здесь было предостаточно.

Взяв роман наугад, я уже собиралась пройти к кассе, как вдруг узнала госпожу Гонден за соседней длинной полкой с детективами, которая как раз вытащила удостоверение личности и пронесла через контрольный ящик с боку невзрачной белой двери с надписью: «ОМЛ», а затем вошла в соседнюю комнату. Я сразу же поняла, что означает сокращение на двери. Оно могло лишь указывать на «Отдел магической литературы».

Значит этот книжный магазин предназначался не только для широкой публики, но и для магов и их особых литературных потребностей, окончательно заменив в этом городе магазин господина Лилиенштейна. Недолго думая, я подошла к двери, вытащила удостоверение личности и пронесла через контрольный ящик, как госпожа Гонден передо мной. Раздался тихий щелчок, и дверь без проблем открылась.

Я пересекла порог двери и была поражена, когда попала в комнату в два раза больше и так уже огромного книжного магазина, через который я только что прошла. По сравнению с этим литературным храмом потребления, книжный магазин господина Лилиенштейна казался прямо-таки аскетичным.

Комната была такой же современной, как и весь книжный магазин. Однако здесь это были хитроумно аранжированные цепочки из световых шаров, превосходно освещающие полки. В левой стороне стояли атласы и путеводители, справочники по различным регионам, о которых немагические граждане даже не подозревали.

В правой стороне находилась полка, где стояли исключительно произведения Вендолина Габриэля. Я прошла мимо книг, ища глазами публикации Константина Кронворта. Но не найдя их после продолжительных поисков, у меня возникло нехорошее предчувствие.

Даже если Константин больше не писал книг, уже опубликованные по-прежнему покупались. По крайней мере, до сих пор их можно было приобрести в книжном магазине господина Лилиенштайна. Был даже красиво украшенный экземпляр в прекрасно оформленном футляре.

В этот момент мимо меня прошла госпожа Гонден, держа в руках поваренную книгу с фантастическими рецептами по приготовлению ячеечных лесных червей.

— Сельма, — радостно сказала она, узнав меня. — Как твои дела?

— Хорошо. Спасибо, госпожа Гонден, — я заметила, что она немного похудела. — Пробуете новые рецепты? — спросила я, взглянув на поваренную книгу.

— Именно так, — с серьезным видом заметила она и наклонилась ко мне. — Твоя бабушка посоветовала мне подготовиться к возможным переменам. И я подумала, что неплохо было бы привести себя в форму на тот случай, если нам когда-нибудь придется быстро покинуть Шенефельде, — взгляд госпожи Гонден стал серьёзным. — Кстати, Флавиус получил работу в бюро профессора Эспендорм. В Тенненбоде он на своем месте. Я и мой муж в крайнем случае отправимся в Темаллин. Твоя бабушка считает, что там абсолютно безопасно. Однако, я уже давно не летала, поэтому мне нужно вернуть хорошую физическую форму, чтобы перенести долгий полет. Я беру повторные лётные уроки у господина Трудига, чтобы освежить навыки, — госпожа Гонден тихо засмеялась. — Даже не предполагала, как быстро можно утратить физическую выносливость, если несколько лет не заниматься спортом. Ну что же, в любом случае я хорошо подготовлена, — госпожа Гонден подняла вверх книгу.

— Отлично, — промолвила я как можно более одобряюще, в то время как сама судорожно размышляла о том, какую бабушкину информацию я, должно быть, пропустила мимо ушей. Нам всем было ясно, что могут наступить перемены и что Бальтазар будет предпринимать какие-то действия. Но речь пока не шла о какой-то определённой, исходящей от него опасности. — А о чем конкретно предупреждала вас бабушка?

Госпожа Гонден огляделась, чтобы удостовериться, что нас никто не подслушивал. Кроме нас в помещении находилось всего два покупателя, громко разговаривавших с продавщицей за стойкой о новом сборнике коротких рассказов Вендолина Габриэля.

— Она не сказала ничего конкретного, лишь то, что получила заслуживающее доверие предупреждение в Виннле. Грозит эскалация, — госпожа Гонден многозначительно распахнула глаза.

— Эскалация? — я не смогла предотвратить возникшее у меня ощущение ужаса.

— Да, да, будь осторожна, деточка. Моего сына твоя бабушка тоже уже предупредила. Рокко навряд-ли без особой надобности вернется в Шенефельде в ближайшие месяцы.

— Звучит мрачно, — испуганно заметила я, все настойчивее прокручивая в голове вопрос, почему бабушка предупредила об опасности своих лучших друзей, и лишь мне не сказала ни слова.

В то время, как госпожа Гонден попрощалась и повернулась к кассе, я уже знала, что делать. Как только будет немного больше свободного времени, я войду в царство грёз, и сама посмотрю, что там с этими слухами. Я не допускала в этот момент мысли, что бабушка сознательно что-то скрыла от меня, даже если это было настолько очевидно, что о другом объяснении фактически не могло быть и речи.

Когда я уже собиралась покинуть отдел магической литературы, мой взгляд остановился на неприметной книге, которая стояла на одной из полок в углу. У неё была серая обложка, а название красовалось прямо по середине, написанное большими буквами и хорошо читаемое. Книга была поставлена в таком месте, что когда кто-то проходил мимо, она бросалась прямо в глаза.

Хотя я обычно была не восприимчива к товарам, имеющем цель привлечь покупателей, я всё же остановилась и посмотрела на неё.

Она показалась мне знакомой. Однажды я уже слышала это название. Я сделала в её строну несколько шагов и взяла в руки. Ошеломлённо я прочитала: «Время перемен» от Хеландера Бальтазара.

Несколько секунд я, потеряв дар речи, смотрела на книгу. Как это возможно, что здесь продают книгу человека, против которого во всех магический поселениях наложено защитное заклинание и которого лихорадочно разыскивали за его преступления? С книгой в руках я подошла к прилавку.

Во мне вспыхнул гнев, и я должна немедленно что-то с этим сделать.

— Извините, — резко сказала я продавщице, которая всё ещё болтала с двумя покупательницами о Вендолине Габриэле и его глубокой поэзии.

— Да, — продавщица отвернулась от покупателей и вопросительно посмотрела на меня поверх своих очков. — Я могу вам помочь?

— Разумеется, — ответила я, подняв вверх книгу. — Как вы можете продавать здесь это, если знаете, что Бальтазар ответственен за ужасные преступления? Его творения должны исчезнуть из продаж, чтобы никому не были доступны. Это не нормально распространять нездоровое мировоззрение Бальтазара.

— Это решать не вам, — пожав плечами, ответила продавщица. — Продажа книги не запрещена, а спрос на книгу сенатора Бальтазара по-прежнему повышенный.

— Он уже больше не сенатор, — ошеломлённо ответила я. — Он разыскиваемый преступник.

— Вероятно, именно это и подстегнуло спрос на его книгу, — ответила продавщица. — Вы собираетесь покупать её или нет? — она посмотрела на мою руку, всё ещё сжимавшую книгу.

— Нет, — с отвращением ответила я, уронив её на прилавок, как будто она начала пылать под моими пальцами.

Затем поспешно покинула отдел магической литературы, в то время как продавщица снова повернулась к двум покупательницам, и они продолжили разговор, который я прервала своим вопросом.

Я заплатила за летний роман для Жизель и как можно быстрее покинула книжный магазин.

— Почему так долго? — спросила Лидия, которая вместе с Леандро ждала снаружи. Её каштановые волосы блестели золотом в свете позднего лета, и она с любопытством смотрела на меня своими знакомыми серо-зелёными глазами. Леандро стоял рядом, и в этот момент сходство между ними было впечатляющим. Их волосы были того же оттенка, глаза сияли тем же цветом. Но на этом сходство заканчивалось. Ростом Лидия была меньше Леандро — даже немного меньше меня — и в то время, как она проявляла нетерпение, Леандро казался обеспокоенным.

— Что случилось? — с сомнением спросил он.

— Вы не поверите, — отозвалась я всё ещё в недоумении, убирая летний роман для Жизель в свой маленький рюкзак. — В этом книжном магазине есть отдел магической литературы, и там они продают книгу Бальтазара.

— Что? — Лиандра уставился на меня, округлив глаза. — Это возмутительно.

— Вот именно, — ответила я, когда мы тронулись с места и направились к кладбищу. — Однако это кажется законным. Я бы многое отдала сейчас за то, чтобы можно было зайти к господину Лилиенштейну и поговорить. Он бы, без сомнения, точно знал все детали.

Я смиренно вздохнула.

— Это лишь вопрос времени, когда он сможет вернуться в Шёнефельде, — успокоила Лидия.

— Он сможет вернуться только в том случае, если с него снимут обвинение, — мрачно ответила я. — И то, что это произойдёт, маловероятно.

Мы прошли мимо небольшого парка и завернули на кладбище. Я не могла ничего поделать, в животе всегда поднималось тошнотворное чувство, когда я приходила сюда. Из-за вещей, которые я узнала об отце в прошлом году, мне снова было сложно смериться со смертью родителей. Они рискнули всем ради своей любви и ради своей семьи, а человек, который был ответственен за их смерть, всё ещё разгуливал на свободе и распространял страх и ужас.

В Шёнефельде даже продавали его книги.

— И наш отец действительно владел пятым элементом? — спросила Лидия, после того, как мы полили на могиле цветы и убрали упавшие листья, которые ветер надул на надгробную плиту.

— Да, владел, — ответила я, подумав о множестве записей, лежащих в Миндоре, которые хорошо документировали его историю. — Он любил мастерить, и у него был невероятный талант к сложным вербальным заклинаниям. Он никогда не хотел воевать, — мой взгляд проследил изгибы букв на надгробной плите.

— Думаешь, у нас тоже есть склонность к пятому элементу? — спросила Лидия.

— Не знаю, — ответила я. — Но скоро вам нужно будет сдать тест, который проверит ваши наклонности, и тогда ты узнаешь. До тех пор у тебя ещё есть достаточно времени. Сначала тебе нужны основы.

— Мне не особо хочется владеть пятым элементом, — заметил Леандро. — Такие маги находятся под постоянным наблюдением палаты сенаторов, и им приходится соблюдать ещё больше законов. А если ты ещё и плебей, тогда так или иначе являешься фактором риска, если более талантливый, чем другие. Я бы хотел присоединиться к Чёрной гвардии, но даже это невозможно. Туда принимают только достойных патрициев.

— Мне жаль, Леандро, — с сожалением заметила я.

— Не стоит. Ведь это не твоя вина, — ответил он. — Ты уже знаешь, что тебя ожидает следующие два семестра?

— Честно говоря, нет, — ответила я. — Но полагаю, что речь пойдёт о практическом применении пятого элемента. Я ещё не особо размышляла об этом. До сих пор было так много других дел.

— Что ты вообще делаешь каждый день в городском архиве? Вы с Адамом буквально зарылись в этом старье с тех пор, как вернулись из Австралии, — Лидия вопросительно посмотрела на меня.

— Мы кое-что расследуем для господина Лилиенштейна, — уклончиво ответила я. — Господин Лилиенштейн ищет проход. Но помните, что вы не должны никому об этом говорить. Нельзя, чтобы обнаружилось, что мы поддерживаем контакт с господином Лилиенштейном.

— Мы знаем, — серьёзно ответил Лендро. — В том числе, потому что ты упоминала об этом уже ко крайней мере пятьдесят раз.

— Знаю, — вздохнула я.

Леандро ободряюще улыбнулся.

— О вашей свадьбе нам тоже лучше не распространяться, — добавил он шёпотом.

— Абсолютно верно, — ответила я. — Простите, если тем самым я действую вам на нервы.

— Я с нетерпением её жду, — улыбнулась Лидия. — Свадьба уже на носу, даже двух недель не осталось.

— Да, ещё только две недели, — протянула я, стараясь, чтобы не было слышно напряжения в голосе.

В последние дни я не только часто бывала в городском архиве, но также дискутируя, провела много времени с Лоренцем. Я сократила список гостей и повысила меры безопасности. Между тем количество гостей было настолько обозримым, что после бракосочетания в загсе, мы сможем провести торжество в нашем доме в Каменном переулке, так что кто-то даже случайно не сможет увидеть нас за садовым забором. Я была более чем довольна, только отчаяние Лоренца росло, чем больше я сокращала свадебное торжество. Но я не могла решить иначе. Наша с Адамом безопасность была на первом месте.

— Давайте уже пойдём, — сказала я, когда мы привели всё в порядок.

Как и каждый раз, когда мы посещали могилу наших родителей, после мы шли дальше к могиле Филиппа. С каждым шагом, приближающим нас к могиле, лица Лидии и Леандро становились всё серьёзнее. Хотя между тем они приняли тот факт, что Тони и Катарина являлись их биологическими родителями, всё же Филипп всегда был их отцом. Потому что он воспитал их и всегда был рядом.

На могиле Филиппа делать было нечего. Жизель приходила сюда каждый день, поливала цветы и с дотошностью заботилась о порядке. Поэтому мы просто стояли и молчали, в то время как меня снова захлестнул гнев на Бальтазара.

— Пора идти, — наконец сдавленно сказала Лидия, смаргивая слезу. — Жизель наверняка уже задаётся вопросом, где мы так на долго застряли.

— Больше всего мне хочется пойти и всадить Бальтазару стрелу между глаз, — тихо прошипел Леандро. Всё его тело было напряжено, даже руки он сжал в кулаки.

— Я совсем не против, — с горечью ответила я. — К сожалению, он не выходит из своего логова. И пока он прячется, мы ничего не можем сделать.

Леандро прочистил горло, затем отвернулся от могилы Филиппа и тяжело ступая, пошёл в сторону Базальтового переулка.

Мы с Лидией, которая совсем притихла, последовали за ним.

— Что случилось? — спросила я.

— Это я виновата в смерти Филлипа, — произнесла она, после того как мы молча прошли несколько метров по густо заросшему плющом и тисом кладбищу.

— Не говори так.

Я испуганно остановилась. Лидия впервые поведала мне о своих мыслях.

— Но всё именно так, — упрямо возразила она, обгоняя меня.

— Бальтазар убил Филиппа. Он и никто другой. Если хочешь свалить на кого-то вину, вали на него.

Я быстро пошла за ней. Лидия остановилась и посмотрела мне прямо в глаза, словно тем самым хотела подчеркнуть всю серьезность своих слов.

— Если бы я не послушала Скару и не пошла в Кламартин, Морлемы никогда не поймали бы меня. А если бы меня не поймали Морлемы, то Филипп, возможно, никогда не пошел бы в ту пещеру, чтобы освободить меня.

Лидия сжала губы и вновь пошла вперед. Зайдя за пару памятников, она повернула направо. Я следовала за ней между узкими дорожками среди живой изгороди из бука и могильных памятников.

— Он бы все равно пошел в пещеру, — сказала я, когда догнала ее. — Если даже не ради тебя, то ради других похищенных девушек. Он дал Тони клятву. Они хотели уничтожить Бальтазара. Все это случилось много лет назад. Ты бы ни на что не смогла повлиять.

— Смогла бы, — упрямо настаивала Лидия, направившись к выходу с кладбища, который был уже близко.

Вздохнув, я уже хотела выйти на Базальтовый переулок, как вдруг невдалеке заметила молодую девушку. Она стояла, склонившись к могиле и как раз убирала со лба прядь каштановых волос.

Я послала Лидии и Леандро сообщение, чтобы те шли вперед, а сама повернулась к Дульсе.

— Привет, — тихо сказала я, чтобы не напугать Дульсу. Но всё же она была так погружена в своим мысли, что вздрогнула и изумлённо обернулась.

— Сельма, — удивилась она и улыбнулась. — Я тебя совсем не слышала.

— Я была с Лидией и Леандро на могиле родителей и Филиппа, — объяснила я. — Сейчас так жарко. Цветам почти каждый день нужна вода.

Дульса кивнула.

— Так и есть.

Я посмотрела на могилу, возле которой она стояла. На памятнике, наряду с незнакомыми именами членов ее семьи, были выгравированы имена Сесилии Донны и Элеоноры Донны.

— Расскажи мне о своей сестре Джулии, — попросила я, понимая, что затрагиваю трудную для нее тему. Но мне необходимо было узнать, что происходило с Дульсей в последние недели. Мы редко общались, и она всегда уклончиво отвечала на мои расспросы.

Дульса кашлянула.

— Всё сложно, — в конце концов сказала она.

— Этого следовала ожидать, — ответила я.

Я ещё хорошо помнила, что Дульса рассказала мне давным-давно о своей сестре.

— Рамон говорит, что нужно какое-то время, пока всё встанет на свои места. Для Джулии не прошло и дня с тех пор, как она исчезла, но для нас прошло много лет. Возможно, Джулия теперь и выглядит, как будто ей за двадцать, но на самом деле ей всё ещё пятнадцать. Все её друзья между тем, либо переехали, либо уже работают. Сесилия и бабушка умерли. Для неё мир полностью изменился.

— Понимаю, — кивнула я.

— Ещё слишком рано говорить, как всё будет. Пока что она снова посещает школу, чтобы получить аттестат, и это хорошо, что она занята, — решительно кивнула Дульса.

— А что делаешь сейчас ты? — продолжила я, чувствуя, что Дульса рассказала достаточно о нелёгких отношениях со своей сестрой Джулией. По крайней мере, в этот раз она поведал намного больше, чем за последние несколько недель. — Ты всё ещё наслаждаешься каникулами?

— По правде говоря, я сосредоточилась на том, чтобы побыстрее закончить заочное обучение. Надеюсь, что смогу получить степень бакалавра ещё в этом семестре, а затем я хочу начать работать по профессии, не имеющий нечего общего с магией.

— Правда? Значит ты уже приняла решение?

Дульса кивнула.

— В Объединённом Магическом Союзе всё ещё ничего не изменилось, и, кажется, не изменится в обозримом будущем. Слишком рискованно зарабатывать на жизнь при помощи магии, а мне скоро придётся как-то зарабатывать деньги.

— Я могу это понять, — ответила я. — По правде говоря, я очень рада, что моё решение, чем я буду заниматься по жизни, отложено ещё на год.

— Но время неизбежно придёт, — серьёзно заметила Дульса.

В этот момент Дульса замерла, а её взгляд затуманился. Она как раз получила сообщение и, судя по выражению её лица, кажется, не особо хорошее.

— Что случилось? — спросила я, когда она снова посмотрела на меня ясным взглядом.

— Это был Рамон, — осторожно начала Дульса, испытующе глядя на меня. — Тимея Торрел и её муж были арестованы недалеко от Марселя.

— Этого следовало ожидать, — страдальчески вздохнула я.

С одной стороны, я была рада, что мать Адама теперь привлекут к ответственности за её деяния. Она всё время пыталась причинить мне вред, и, похоже, что она действительно вовлечена в махинации Бальтазара. Тем не менее она мать Адама, и Адаму будет нелегко переварить эту новость.

— Суд начнётся уже через три дня, — продолжила Дульса, и теперь я действительно сглотнула. Наша свадьба будет омрачена тем фактом, что родителей Адама приговорят к суровому наказанию. Надеюсь, что это не плохое предзнаменование.

— Тогда я пойду домой, — вздохнула я.

Если об этом знал Рамон, то Адам, наверняка, уже тоже в курсе.

— Конечно иди, — ответила Дульса, снова поворачиваясь к могиле своей семьи.

Я неторопливо направилась домой. Через рыночную площадь шла не спеша, связавшись с господином Лилиеншейном, чтобы выяснить, обнаружил ли он уже что-нибудь полезное в камнях австралийской пустоши. Но, к моему разочарованию, у него не было никаких положительных новостей, ничего, что смогло бы сделать этот день немного лучше.

Когда я дошла до Каменного переулка, я сразу поняла, что Адам уже знает о том, что его родителей поймали. Он стоял с моей бабушкой на кухне и серьёзно посмотрел на меня, когда я вошла в комнату.

— Значит вы уже знаете, — промолвила я без нужды и села за кухонный стол.

Снаружи в саду я увидела Лидию и Леандро, стоящих рядом с Жизель. Они как раз вручали ей новый роман. Жизель улыбнулась, и они немного поговорили. Это была красивая сцена, и она могла бы быть совершенно обычной, если бы мы только что не вернулись с могилы её мужа.

Адам кивнул.

— Да, Рамон проинформировал меня.

Он задумчиво посмотрел на мою бабушку.

— Это нормально, что суд назначили так краткосрочно?

— Не совсем, — ответила бабушка, включая кофемашину. — Но в этом случае Ладислав Энде должен действовать быстро. Гнев населения на

виновников всей этой трагедии даже больше, чем радость, что все их дети благополучно вернулись домой.

— Значит он вынужден найти виновника и наказать его, — тихо сказала я, когда бабушка протянула мне чашку кофе.

— В том, кто виноват, нет никаких сомнений, — ответил Адам. — К счастью, наши политики наконец-то согласны с этим. Но преступника адмирал поймать на данный момент не может. Так что собирается строго наказать прихвостней Бальтазара, а это, как оказалось, мои родители.

— Давай подождём и узнаем, что выявили расследования, — заметила я. — Адмирал, без сомнения, останется объективным.

— Он-то останется, но я не уверен, вынесет ли судья объективное решение.

Адам на мгновение закрыл глаза, и я явно почувствовала напряжение, которое он испытывал. Мне хотелось сказать ему в этот момент что-нибудь утешительное. Но мы все знали ситуацию, никто не проявит милосердия к родителям Адама.

— Мы можем только ждать, — наконец сказала я.

— Знаю, — кивнул Адам. — Пойду ещё потренируюсь немного, — наконец сказал он, отказавшись от кофе, которое предложила ему бабушка.

— Сходи, — ответила я, не ожидая, что он попросит меня пойти вместе с ним.

Адам хотел посетить Таинственный сад и дать волю своему гневу. На данный момент так будет лучше всего. Я смотрела вслед Адаму, как он направлялся в Глиняный переулок. Затем пошла в свою комнату и вошла в Виннлу, чтобы выяснить, что там за угрожающая опасность, о которой моя бабушка предупредила госпожу Гонден.

Приговор

— Суд будет проводиться при закрытых дверях, — агрессивно сообщил мужчина с трёхдневной бородой и пирсингом в брови. Скорее всего, это предложение ему приходилось произносить сегодня слишком много раз.

— Но я давала свидетельство, а значит должна присутствовать на суде, — не раздумывая долго, возразила я. Так же, как и примерно двадцать других магов, которые с интересом ждали процесса Торрелов, мне удалось добраться до палаты сенаторов, преодолев защитное заклинание. Но, похоже, в этом было мало проку. Я не смогу пройти мимо охраны Ладислава Энде, в виде нескольких вооружённых до зубов мужчин, которые охраняли входные двери. По крайней мере, не привлекая большого внимания.

— В этом процессе свидетельство давали очень многие люди. Только членам семьи и прессе разрешено присутствовать на суде. Завтра вы сможете прочитать приговор в «Хронике Короны». А теперь, пожалуйста, покиньте территорию.

Мужчина мрачно смотрел на меня, и мне ничего другого не оставалось, как отойти в сторону. Я не была замужем за Адамом, а значит не принадлежала к семье Торрел. То, что наша свадьба должна была состояться через два дня, совершенно ничего не меняло.

Недовольная отказом, я отошла на несколько шагов и попыталась проникнуть в мысли Адама. Он и его братья находились теперь в зале суда. Сегодня был последний день судебного разбирательства, и ожидался приговор судьи, который решит судьбу родителей Адама.

Никто не имел ни малейшего представления, каким будет приговор.

Торрелы наняли несколько адвокатов, которые представили всевозможные доказательства того, что у Торрелов не было никакой подробной информации о поставщике.

Представители обвинения тоже всячески пытались доказать, что Торрелы были вполне осведомлены о том, что находились в деловом контакте с Бальтазаром и лишь из чистой жадности закрывали глаза на происходящее.

Так же быстро, как процесс был назначен, так же быстро он и закончился. Суд, под председательством Теодора Дюсса, даже не уделил двух недель, чтобы выслушать всех свидетелей. Моё свидетельство, а также некоторых других, было предъявлено лишь в письменном виде, чтобы сэкономить дополнительное время.

Я сделала несколько шагов в лес, чтобы лучше сосредоточиться и рассматривала палату сенаторов и толпу перед ней. Большинство из них, по-видимому, смирились с тем, что их не впустят. Они объединились в небольшие группы и разговаривали. В этот момент я заметила мужчину в костюме, который с решительным выражением лица шёл вдоль лесной дорожки к палате сенаторов. Я узнала его. Это был тот мужчина, которого я уже встречала на рыночной площади Шёнефельде. Видимо, в бюро по обслуживанию граждан в ратуше он получил не тот ответ, на который надеялся.

Примерно в десяти метрах от палаты сенаторов он внезапно остановился, и его лицо расслабилось. Он улыбнулся, развернулся на месте и пошёл по лесной дорожке назад. Сегодня ему тоже не повезло. Он снова не смог преодолеть защитное заклинание. Но, учитывая сосредоточенное военное присутствие перед входной дверью, сегодня у него в любом случае не было бы возможности войти в палату сенаторов.

Я снова сосредоточилась на своих заботах. Бабушка объяснила мне заклинание, которое использовала палата сенаторов, чтобы предотвращать отправление сообщений, пока человек находился внутри здания. Возможно, я смогу преодолеть барьер. Это было сложно, но всё-таки выполнимо.

Я села на пень и закрыла глаза. Сосредоточено вдыхая и выдыхая, я перестала обращать внимание на окружение и стоящих неподалёку и требующих впустить их людей.

Моё дыхание замедлилось, сердцебиение успокоилось. Сознанием я ощущала вещи вокруг меня и постепенно начала воспринимать окружение по-другому. Я почувствовала ветер в кронах деревьев, тёплую и мощную силу земли под ногами, энергию огня в мягких лучах солнца, которые, проходя через верхушки деревьев, падали на мою кожу. Я ощутила воду в растениях, гудение влаги в воздухе и тихий звон ручья неподалёку.

Затем я направила своё внимание вперёд, мимо пульсирующих теплом магов к палате сенаторов. Я попыталась перенести своё восприятие дальше, вовнутрь дома, к Адаму. Я неторопливо искала нашу прочную связь, которая должна провести меня через барьер.

Рядом со мной громко защебетала птица и на мгновение меня отвлекла.

Я разочарованно открыла глаза. Для духовного странника я была слишком рассеянной. Я восхищалась бабушкой, Седони и святыми девами за их терпение и спокойствие. Чтобы сосредоточиться, они могли проявить их при любых обстоятельствах, независимо от того, сколько суматохи было вокруг них.

Я повторила всю процедуру, снова сосредоточившись на дыхании и сердцебиении в поисках связи с Адамом. Если она была достаточно прочной, чтобы спасти нас из царства мёртвых, тогда я, пожалуй, смогу преодолеть и защитное заклинание палаты сенаторов. Я представила себе свой успех и внезапно почувствовала лёгкое покалывание в животе.

Я с облегчением глубоко вздохнула и, словно по канату, добралась до Адама. Внезапно всё пошло легко, и я неожиданно увидела то, что видел Адам, и услышала то, что слышал он.

Зал суда был заполнен. Я узнала отца Дорины, который, с белым париком на голове, возглавлял суд. Рядом с ним сидело в общей сложности ещё десять судей, которых я, однако, не знала. Напротив них, явно отмеченных тяготами судебного процесса, я узнала Тимею Торрел и её мужа, в сопровождении четырех адвокатов, из которых один как раз стоял впереди и выступал с заключительной речью.

Справа от родителей Адама, за ещё одни длинным столом, полным папок с бумагами, сидели представители Объединённого Магического Союза и слушали слова адвоката со скучающим выражением лица. Одни из них полистал в папке, а затем с интересом посмотрел на множество коробок, наполненных другими папками, которые обвинение выставило перед своим столом.

К счастью, теперь Адам обвёл взглядом ряды зрителей, и тогда даже у меня перехватило дыхание. Там сидели самые важные патриции Объединённого Магического Союза. Я узнала Ладислава Энде, его жену и дочь, Скару, некоторых сенаторов, включая Густава Джонсона, который следил за процессом с бесстрастным выражением лица.

В глубине зала я узнала профессора Эспендорм, профессора Нёлля, а рядом с ним Гюнтера Блюма и симпатичную белокурую женщину, которая скучающе смотрела на свою обувь. Утверждение, что только членам семьи разрешено присутствовать на суде, было отъявленной ложью.

Теперь Адам посмотрел направо, где сидели Рамон и Леннокс, глядя вперёд с бесстрастным выражением лица.

Потом он перевёл взгляд влево, и я узнала Торина.

Даже он пришёл, чтобы присутствовать на слушание. По его лицу я не смогла ничего прочесть. Он выглядел напряжённым, снова и снова проводя рукой по волосам, в то время как его глаза беспокойно бегали между аудиторией и столом судей.

Камера вспыхнула, и все посмотрели вперёд. Там стоял репортёр. Это мог быть только представитель «Хроники Короны». Он делал снимки, как Тимея Торрел и её муж сидят на скамье подсудимых.

Адам оцепенел, и я почувствовала, как внутри него вскипело напряжение.

— … и именно поэтому мы настаиваем на невиновности, — как раз закончил своё выступление адвокат Торрелов. Он был толстым мужчиной под шестьдесят, одетый в старомодный костюм и изо всех сил старался выглядеть внушительным. — Тимея Торрел и её муж никогда не знали, что за компанией Роглаз ООО скрывается Бальтазар, а также понятия не имели, что для изготовления стеклянных заготовок использовали рабский труд.

— Спасибо, — сказал Теодор Дусс. — Последнее слово за обвинением.

Он повернулся к столу, за которым сидели представители Объединённого Магического Союза. Один из мужчин встал. По сравнению с адвокатами противной стороны, это был молодой мужчина. Ему, наверное, не было и сорока. В его взгляде я увидела необычную решимость, когда он встал и вышел вперёд.

— Уважаемые дамы и господа, — быстро начал он. — После того, как мы подробно изложили все доказательства, для нас нет никаких сомнений в виновности обвиняемых. Тимея Торрел была в течение многих лет в тесном контакте с Хеландером Бальтазаром, что было детально доказано нашей стороной. Состоялись регулярные встречи, как это принято в этих кругах. Кажется маловероятным, что во время частых встреч ни разу не обсуждалась работа, — прокурор сделал несколько шагов к столу судей. — Напротив, регулярные денежные переводы свидетельствуют о том, что это была взятка, чтобы купить молчание.

— Это были деньги на предвыборную компанию, — внезапно закричала Тимея Торрел и вскочила. — Я поддерживала избирательную кампанию Хеландера, когда он баллотировался на должность примуса. Это я объясняла уже много раз.

— Прошу тишины, — потребовал Теодор Дусс. — В противном случае, вас выставят из зала.

С негодованием фыркнув, мать Адама снова села, злобно сверкая глазами на представителя прокуратуры. Я могла лишь догадываться, какими мерзкими оскорблениями ей сейчас хотелось его осыпать.

Но молодой человек невозмутимо продолжил свою речь.

— Учитывая серьёзность преступления, обвинение требует высшей меры наказания — тридцать лет в Хаебраме.

По залу пробежал шёпот, когда было упомянуто требуемое наказание. Тридцать лет в Хаебраме, в принципе, означало смертный приговор. Пока родители Адама будут отбывать там это время, им исполнится больше восьмидесяти, и не исключено, что они даже не доживут до окончания срока заключения.

Торин начал беспокойно шаркать ногами, а когда Адам посмотрел в сторону Рамона и Леннокса, нельзя было не заметить, что слова обвинения и их не оставили холодными. Рамон побледнел. Было странно видеть такого большого и сильного мужчину напряжённым, хотя с его уст обычно всегда срывались шутки.

Леннокс заметно стиснул зубы. Я заметила, как выступила под кожей его челюсть. Он был самым старшим сыном Торрелов, и именно на него неизбежно ляжет ответственность за дела семьи, если не будет оправдательного приговора.

— Суд удаляется для вынесения решения, — объявил Теодор Дусс и ударил маленьким молотком по судейскому столу. После чего он поднялся, и его примеру последовали остальные судьи.

Публика тоже оживилась. Зрители встали и молча, наблюдали за процессией судей, покидавшей зал заседаний. Подошедшие сотрудники органов безопасности вывели из зала Тимею Торрел и ее мужа.

— Мне нужно выйти, — сообщил Торин, когда его родителей вывели.

— Ты не можешь сейчас уйти, — настойчиво сказал Адам.

— Пройдет, наверное, полдня, прежде чем они примут решение, — простонал Рамон рядом с Адамом.

— Не думаю, — мрачно ответил Адам и оказался прав.

Всего через час всех позвали на свои места.

Судья начал зачитывать обвинительную речь. Пока он в довольно быстром темпе перечислял параграфы, Торин постоянно недоверчиво посматривал на судейский стол. То, что решение было принято так быстро, было необычно для Объединенного Магического Союза. Процесс принятия административных решений, как правило, длился целую вечность.

Однако весь процесс проходил в непривычном темпе, так что быстрое решение судей уже не удивляло. Наверное, они просто сошлись во мнении, и дискутировать было не о чем. Но разве они не были одного мнения еще до начала процесса, и тот был проведен просто для отвода глаз, чтобы никто не смог обвинить Ладислава Энде в том, что он не соблюдает формальностей, принятых в Объединенном Магическом Союзе?

Внезапно в комнате воцарилась гробовая тишина.

— После тщательного рассмотрения и при учёте всех приведённых доказательств и показаний свидетелей судьи этого суда, под моим председательством, пришли к единогласному мнению, — Теодор Дусс прочистил горло. — Мы считаем обвиняемых виновными в предъявленных им обвинениях.

Слова стучали в голосе, и я почувствовала отчаяние Адама, его гнев и горе. Но там также присутствовало возмущение из-за того, что сделали его родители.

— Суд следует рекомендации обвинения и назначает требуемую высшую меру наказания, — продолжил Теодор Дусс. — Имущество семьи Торрел будет распродано, а вырученные средства переданы в фонд, предназначенный для интеграции, поддержки и реабилитации похищенных девушек, так, чтобы их повторное вхождение в Объединённый Магический Союз прошло без проблем, а пережитая травма не сказалась на них отрицательно. Суд также постановляет, что семейная резиденция Тимеи Торрел и её мужа в равных частях переходит к их сыновьям, чтобы они не были излишне жестоко привлечены к ответственности за проступки своих родителей, — теперь судья повернулся к братьям Торрел, которые с ошеломлённым выражением лица слушали приговор. — Отнеситесь серьёзно к судьбе своих родителей и направьте собственную жизнь по другому пути.

Он ещё раз решительно кивнул, закончив этим кивком слушание.

Новые зацепки

Когда Адам, Торин, Леннокс и Рамон вышли из палаты сенаторов, было уже темно. После того, как суд закончился, я не сдвинулась с места, лишь осторожно покинула сознание Адама и стала ждать.

Постепенно посетители суда и зеваки ушли домой, и кроме мужчины в костюме, который предпринял очередную неудачную попытку войти в палату сенаторов, больше никто не приходил. После смены караула из палаты сенаторов наконец вышел Адам. За ним, с ледяным выражением лица, следовали Торин, Леннокс и Рамон.

Когда Адам увидел меня, я заметила, что его глаза загорелись. Я не побежала ему навстречу, чтобы броситься в объятья, чего мне очень хотелось. В пределах видимости палаты сенаторов — это, вероятно, была бы не слишком хорошая идея. Вместо этого я в нерешительности вернулась на лесную дорожку и стала ждать, когда Адам и его братья дойдут до меня.

— Тебе не обязательно было ждать, — заметил Адам.

Но по его улыбке я поняла, что он рад тому, что я осталась.

— Но я хотела, — ответила я.

— Это заняло больше времени, потому что мы ещё прощались, а чиновники настояли на том, чтобы мы сразу решили все организационные вопросы, — сообщил Адам, пока мы медленно шли вдоль лесной тропы.

Леннокс кивнул.

— Теперь мы являемся официальными владельцами нашего семейного поместья, хотя я понятия не имею, как долго мы сможем содержать его с нашей-то скудной зарплатой в Чёрной гвардии.

— Мы как-нибудь справимся, — заметил Рамон. — Если что-то сломается, самое необходимое мы сможем отремонтировать сами, а горничная нам не нужна. Только с большой вечеринкой дела обстоят плохо, — Рамон что-то пробормотал себе под нос. — Теперь мы не сможем себе позволить такое агентство, как у Лоренца. Ах, какое тогда было время, — Рамно грустно улыбнулся.

— Сейчас так или иначе не у кого нет настроения устраивать вечеринку, — ответил Торин, в то время как по тропинке промчались две белки, ловко взобрались по толстому стволу и быстро исчезли в густой листве кроны дерева.

Мы добрались до перекрёстка. Дорога по правую руку вела в Шёнефельде, а по левую — к поместью Торрелов.

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил Адам, нетерпеливо глядя на своих братьев. — Вы же придёте на нашу свадьбу послезавтра?

Он сделал шаг в мою сторону и обнял за талию.

Это был всего лишь крошечный жесть, но он так много для меня значил. Мы были созданы друг для друга, и как бы тяжело нам ни было, вместе мы всё преодолеем.

— Конечно, — кивнул Леннокс. — Мы с Рамоном специально взяли отпуск на пару дней. Не хотим этого пропустить. Надеюсь, что Бальтазар не решит именно в эти выходные, выбраться из своей дыры. Вы действительно хорошо об всём подумали, да? Даже если мы теперь сыновья осуждённых преступников, всё же мы патриции, и насколько мне известно, законодательство по-прежнему ясно, по крайней мере, что касается сочетания брака между патрициями и плебеями.

— Закон гибкий, — ответила я. — У нас также есть свобода печати, но всё же «Красный Мститель» был запрещён, а против господина Лилиенштейна выдан ордер на арест. Хотя он не сделал ничего, лишь воспользовался своим правом. Всё зависит от того, как прямо сейчас законы подходят примусу. В этом адмирал, безусловно, со мной согласится.