По следу Атсхала. Книга 2. Зверь

Глава 37

– Дома? – хлопнул калиткой сосед. Он пересёк двор, уселся рядом со Стархом на завалинку и принялся неспешно скручивать цигарку. – Говорят, между сёлами опять какая-то тварь рыщет, – сообщил он между делом.

– Что ещё за тварь? – насторожился охотник.

– Во тьме не разобрать, но по следу – волчья порода. Только здоров больно. – Мужик достал кресало и высек из кремня искру. – Да неужто не слышал? В народе только о том и болтают.

– Я толки базарные не собираю, – процедил Старх. – Из наших кто видел?

– Вроде родственник Блэйка. Ещё на той неделе.

Старх посмотрел на соседа полным скепсиса взглядом.

– Это который после весенней лихорадки умом тронулся? Хорош свидетель. На росомаху поди напоролся, да с перепугу померещилось. Вот и вся тварь.

– Ну-у… не знаю, – протянул с сомнением гость. – От других и не такие подробности слышал.

– Я тоже один раз слышал – хватило. Уж там такого понаплели. Пока сам не увижу или из наших кто серьёзное свидетельство не предоставит, даже пальцем не шевельну.

Сосед хмыкнул, пару раз молча затянулся.

– Ты про Виндока-то ещё помнишь? – спросил он вдруг. В серых глазах мелькнула насмешка. – Не думал ни разу, кто его так?

Уперевшись локтями в колени, Старх опустил голову и уставился в землю у ног.

– Медведь поднялся.

– Ну-да… ну-да… успокоить себя решили. А медведя того кто-нибудь видел?

– А тварь, значит, видели! – вскинулся Старх. – И много свидетелей назовёшь, кроме Митяя блаженного?

– Кто видал, те уже не расскажут, – буркнул мужик.

– Вот те на! И кто ж тогда слухи распускает? Ты сам-то подумай. Если не дурак, конечно.

– Ох и упёртый ты. – Мужик бросил под ноги окурок, втоптал пяткой в землю и поднялся. – Ладно, пойду, дел по горло, – заявил он, оббивая от пыли штаны на заднице. – Тебе бы самому не горячиться, а мозгами лучше пораскинуть.

Оправив полушубок, он зашагал к калитке. Старх уткнулся подбородком в сцепленные замком пальцы.

– Пораскину, – пробурчал он в спину соседу. – Других забот у меня больше нету.

Когда тот дошёл до ворот, он окликнул:

– Слушай, не видал, кто из моих на днях к Барнсу наведывался?

– А я почём знаю, – пожал тот плечами и вышел со двора.

***

В середине декабря, к назначенной дате, в Смородиновку съехались Мордоки со всей Атсхалии. Кто смог. У многих нашлись свои заботы. Оно и к лучшему. Уж больно беспокойным был ребёнок в первые недели появления на свет. Иной раз вымотанным родственникам вкрадывалась грешная мысль – косо глянули.

Магнус с Айной и Хельга отправились на первый праздник к новому члену рода, оставив на хозяйстве Келиба и Найдёну.

Посиделки устроили дома у старшего Мордока, Терранса, двоюродного брата Магнуса. Гуляния затянулись далеко за полночь. Айна с Хельгой, которой всё ещё было не до праздников, немного посидели среди шумных гостей и отправились на отдых в дом к тестю с тёщей. Те жили через дорогу. Комнату родственникам выделили на первом этаже, под комнатой молодой семьи. Сам Магнус остался с мужиками за богатым столом и крепкой медовухой плести разговоры о житье-бытье да охоте.

Второй час Айна маялась на кровати. Рядом похрапывала уставшая Хельга. Магнус пока не вернулся – совсем загулялись братья, свиделись в кои-то веки. Пусть душу отводит, оно ему сейчас только на пользу.

Она села на кровати, прислушалась – во всём доме стояла глухая тишина. Зевнув, накинула на плечи платок, прошла к окошку и сдвинула занавеску. Дом родни стоял на окраине раскидистой деревни, и сразу за плетнем, серебрясь под лунным небом, тянулись пологие снежные холмы. За молочно-синими горбами поднимался тёмный ряд деревьев.

Айна присела у стола, подпёрла кулаком щёку и устремила взгляд на верхушки холмов, поросшие редким кустарником. Снова в мысли закралась печаль. Уж третью зиму она тайком от Магнуса смотрела в сторону леса. Всё ждала чего-то. Нередко роняла слезу. Тайком утирала, вздыхала.

Над головой скрипнула половица. Айна глянула вверх. Тишина. Погруженный в фиолетовую темень дом обнимало сонное безмолвие. И снова раздался тихий настороженный скрип. По комнате наверху кто-то передвигался. Айна потёрла плечи, отчего-то вдруг стало прохладно.

Внезапный детский визг полоснул по сердцу, и Айна вскочила. Платок упал с плеч. В груди тяжело и гулко забухало. Над головой что-то с грохотом перевернулось. Послышались крики и суета.

– Господи, что там?! – проснулась Хельга.

Стёкла на втором этаже зазвенели, и вниз мимо окна Айны что-то слетело, с хрустом примяв сугроб. Она опешила, встретившись с узкими полыхающими глазами на огромной звероподобной тени. Тень смотрела на неё пару мгновений, не больше. А следом раздался выстрел. На смолисто-чёрной морде мелькнул злобный оскал. Стремительный вихрь перемахнул забор. Качнуло пролёт, и в мгновение ока тварь исчезла.

Айна схватилась за сердце и, хватая ртом воздух, как подкошенная рухнула на стул.

– Что там, господи, что там? – забегала вокруг неё Хельга, тормоша за плечи. Додумавшись, бросилась за водой. Зажгла свечу.

В доме поднялся невообразимый шум. Наверху плакал младенец, рыдала перепуганная мать. Охала и стонала хозяйка. Громко перекрикивались мужики. Хлопнула дверь, по коридору прогрохотали шаги, и в комнату влетел взволнованный Магнус. Подскочил, сгрёб Айну в охапку.

– Вы в порядке? – посмотрел он на Хельгу.

Та кивнула. Он взглянул на бледное лицо жены.

– Ты видела?.. – стал он допытываться. – Скажи, ты что-то видела?!

От припорошенного снегом овчинного полушубка веяло холодом. Морозная стылость проникла сквозь тонкую ткань рубахи и немного привела Айну в чувство.

– Он… там, – только и смогла она выдавить и, указав за окно, уронила ослабевшую руку.

Мордок поднял глаза на сестру.

– Мы идём в лес.

Айна сжалась в комок, закрыла лицо руками:

– Господи…

– Что с ребёнком? – приблизилась Хельга.

– Обошлось, – Мордок усадил жену на кровать. – Вовремя проснулись, спугнули тварь.

– Магнус!! – позвали из-за двери.

– Запритесь покрепче, – предупредил он женщин. Широким шагом пересёк комнату и вышел наружу.

Прежде чем дверь захлопнулась, Айна вскинула руку и кинулась было следом… да не устояла. Схватилась за спинку кровати и села опять. Беспомощно глянув на Хельгу, хотела что-то сказать и не смогла. Не выдержав, горько расплакалась. Та села рядом, протянула стакан воды и приобняла за плечи.

– Всё обойдётся, – стала она успокаивать. – Всё обойдётся.

Хотя что обойдётся, даже себе не смогла бы ответить.

Мужики похватали ружья, ножи, рогатины. Пошумели во дворе, собираясь, и немедля подались в лес. Дом замер в напряжённом ожидании.

Вернулись охотники только под утро. Смурные, замёрзшие.

– Ушёл, – пробурчал Магнус на вопрос Хельги. Айна молча стояла рядом. – Словно тень. Был и нету.

Утро встречали мрачные, озабоченные. От вчерашнего веселья не осталось следа. Происшествие махом разлетелось по всей Смородиновке, породив нелепые домыслы.

Что за монстр, откуда и зачем пожаловал – разговоры не умолкали и в доме Терранса Мордока. О чудовище, лютующем в Атсхальских горах, уже были наслышаны все. Только воочию никто не видал. Хорошо скрывалась коварная нечисть.

Во вторую ночь Магнус увёл Айну во двор. Не хотел, чтобы кто-то ещё их услышал.

– Он последнего ищет, – высказал он догадку.

Они сидели на крыльце, прижавшись друг к другу и глядя на звёзды. Айна с тревогой посмотрела на мужа.

– Кого, Магнус?

– Последнего из рода Мордока. Он к дому Келли ходил, к меньшому сыну, помнишь? Ходил, пока в семье Терранса пополнение не наметилось. А как дитё свет увидело, так он тут как тут, ближе к Смородиновке перебрался.

– Откуда у тебя эти мысли?

– Наринга тогда… в ту ночь… она так и сказала: «Сошедший с гор придёт за каждым, рождённым под знаком зверя! Ланс положит начало проклятию. Он будет первым!».

Он развернулся, взял Айну за плечи и заглянул в глаза так, будто хотел прочитать в них ответ.

– Ты понимаешь, что это означает? Понимаешь? Будет первый – будет последний. Кто положит начало проклятию, тот с ним и покончит. Заколдованный круг. Весь наш род проклят, парни получают звериную метку. Вот моя неподъёмная плата. Что может быть хуже, чем знать, что твой собственный…

– Не говори так! – не выдержала Айна.

Она посмотрела на него с укором.

Магнус помотал головой и заговорил глуше:

– Он же первый, и он же придёт за каждым. Ему нужны все мы…

Он резко замолчал, обратив глаза на закрытую дверь (в глубине дома кто-то закашлялся), и разжал пальцы, выпуская плечи жены. Она обхватила руку Мордока, с беспокойством разглядывая его хмурый профиль.

– Что, Магнус?

– Он придёт за всеми нами, – проговорил тот несколько отстранённо. Выдохнул. И снова поднял лицо. – По-хорошему надо бы всех наших оповестить. Что думаешь?

– Как же ты такое объяснишь?

– Не знаю пока. Но можно ли о таком умолчать? Да и… как признаться, вот честно, ума не приложу.

Айна ненадолго задумалась.

– Магнус, если разобраться, так мы ничего не знаем. Догадки одни. Просто рассказать, как дело было, – посоветовала она. – Не надо лишнего придумывать.

– Все ли поймут?

Узкая ладонь коснулась его рукава и взялась сбивать с меховой оторочки приставшие снежинки.

– Ты расскажи, доверься. Поймут, Магнус, должны понять. Среди Мордоков слабых умом никогда не было.

***

Перехватывая ловчее клюку, Келиб поднял на крыльцо ведро с ледяной водой. Найдёны в доме не оказалось. «Ушла уже», – подумалось парню. Он стащил полушубок, подхватил ведро и проковылял к очагу. Слив воду в кадку, приложил ладони к белёной печной стене. Прижался к теплу щекой и улыбнулся. В жерле ревело жаркое пламя, перекликаясь с тем, что творилось в душе. За дверью, что вела в примыкающую к дому баню, послышалась лёгкая возня.

Вздрогнув, он оторвался от печи, необдуманно толкнул дверь и вошёл. Со свету показалось темно, и он с ходу с кем-то столкнулся. И тут же услышал испуганный женский вдох. По полу загремела утварь, под ноги плеснуло водой.

Огарок свечи на полке почти не затрагивал тьму. Посреди горячего влажного мрака стояла Найдёна, успев прикрыться рубахой.

– Прости, я… не знал, – прохрипел он, комкая слова. – Думал, ушла… не стала ждать. Я… я забыл, что ты хотела…

Прижимая к себе рубаху, девушка смотрела на него испуганно и в то же время смущённо. Щёки медленно заливал румянец. В огромных глазах мерцал огонёк свечи. От влажных плеч поднимался пар. С завившихся колечками концов волос стекали струйки воды и капельками спадали на деревянный настил.

Не сумев вовремя отвести взгляд, Келиб невольно опустил глаза туда, где под грубой промокшей тканью обозначилась небольшая крепкая грудь. За что немедленно поплатился. В голову ударила кровь. Гулко застучав, побежала по венам. Заплетаясь ногами, он развернулся, чтобы уйти. Убежать и немедленно спрятаться.

Но так и не смог. Остановился и, глубоко дыша, привалился к дверному косяку. А в следующее мгновение ощутил, как локтя несмело коснулись пальцы.

Под утро, обессиленная и вымотанная, она упала в подушки. От неровного дыхания тяжело поднималась грудь. В глазах серебрились звёзды. А на губах блуждала счастливая улыбка.

Не утратив и трети дарованных волчьих сил, Келиб склонился над своею судьбой, пришедшей к нему опасной тернистой дорогой. По-звериному жадный до жизни, неутомимый и пламенный. Ощущая, как зреет в груди тягучая звериная песня, он запрокинул голову… закрыл глаза… и «улетел» сквозь преграды к бездонному небу и звёздам.