Зов Чернобога

Глава 5 ТУРИСТЫ И МЕСТНЫЕ ЖИТЕЛИ Наши дни. Август. Восток Ленинградской области

Игорь взмахнул веслом, и юркая, груженная рюкзаками байдарка ткнулась носом в берег. Сидевшая впереди Марина осторожно выбралась на песок, подтянула суденышко. Акимцев помог ей веслом, затем вытащил рюкзаки, вынес на поросший невысокой травой берег. Хороша речка Павда, да порожиста, камениста, а воды в это лето случилось мало. Вот и вручались — то проводили лодки меж камнями, то перепиливали перегородившие путь, сваленные бобрами деревья, то вытаскивали байдарки на берег — обносили совсем уж непроходимые места.

— Говорил, надо было на Лидь идти, — выпрыгивая на берег, буркнул Иваныч — коренастый широкогрудый мужик с вечно красным лицом и простуженным басом.

— Ничего, на Лиди сейчас тоже воды мало, — откликнулся его напарник по лодке Макс — патлатый парень лет двадцати, басист из новой группы Акимцева. Именно Макс и подбил Игоря отправиться в водный поход: отдохнуть, расслабиться. Акимцев не долго думал, отдохнуть и в самом деле надо было, спросил только, можно ли взять с собой девушку. Макс засмеялся и сказал, что хоть двух. Кроме Марины, в небольшой — из трех лодок — группе были еще две девушки-студентки — Инга и Саня, то ли родственницы, то ли хорошие знакомые организатора похода Макса.

Выбравшись на берег, Макс достал из рюкзака карту, задумался.

— Значится, так…

Иваныч и Марина с Игорем подошли ближе.

— Мы сейчас здесь. — Макс ткнул пальцем. — У заброшенной деревни Хазуново, дальше, вниз по реке, — Пялья. Предлагаю ночевку устроить здесь.

— Интересно, лавка в этой Пялье есть? — усмехнулся Акимцев. — Пивка бы купить, а то надоело уже один самогон хлестать. Ладно вечером, а днем, на жаре…

— Да, думаю, есть лавка, как не быть? — пробасил Иваныч. — Тут деревень много — Макарьино, Андронниково, Олешково, в какой-нибудь да отыщется магазин. Вот мы с тобой, Игорь, сейчас его и поищем, палатки только раскинем да лодки вытащим.

Игорь кивнул и вместе с Иванычем направился к лодкам.

— Ну, вы совсем с ума сошли, мужики! — шлепая босиком по воде, подошла к ним Инга, белокурое, голубоглазое создание в коротких шортиках и ярко-оранжевом топике. — Макс что, совсем спятил? До вечера еще — как до Багдада пешком, чего тут стоять-то? Лучше б погребли еще да встали где-нибудь сразу за деревнями.

— Нельзя нам у деревень становиться, девушки, — ухмыльнулся Иваныч. — Вы на себя-то посмотрите! Экие красавицы эротичные. Прямо секс-бомбы. Да на вас все местные обормоты слетятся, как только увидят, и не будет нам, бедным туристам, ни сна, ни покоя. Так что прав Макс, тут и встанем. А завтра поднимемся пораньше да догребем, не торопясь, до Усть-Капши… А можем и у Шуг-озера остановиться, помните, такое большое селенье?

— Да помню, — улыбнулась Инга. — Мы ж через него заезжали.

— Там, кстати, и сеть есть. Мегафоновская.

— Да ну? Что, правда есть? — не заходя в воду, спросила с берега Саня, смуглая брюнетка с чуть раскосыми карими глазами, одетая в красный купальник.

— Есть, есть, — заверил Иваныч. — А может, и здесь берет, на холмике где-нибудь. Мы с Игорьком, как в магазин пойдем, проверим.

— Ой, и мы хотим с вами в магазин! — закричали девушки. — Ну правда, одичали уже.

Акимцев засмеялся:

— Да уж, одичали… В Паш-озере кто пол-лавки скупил?

— Ладно уж, — улыбнулся Иваныч. — Возьмем девок, веселей идти будет. Только, девушки, — чур, сначала работа. Палатки, лодки, дровишки…

— Ну, дровишки — это уж ваша, мужики, забота.

Иваныч с Игорем быстро вытащили байдарки на берег, перевернули их и, прихватив пилу, направились к стоявшей чуть в сторонке сушине — спилить да поколоть на дровишки. Девчонки тем временем поставили палатки, а Макс натянул меж подходящими деревьями тоненький металлический тросик — подвешивать котелки над костром. Распилив сушину, мужики взялись за топоры.

— Ладно, не складывайте в поленницу, — махнул рукой Макс. — Пока вы в лавку ходите, мы с Саней тут наведем порядок. Верно, Саша?

Саня улыбнулась, без всякого смущения обняла Макса, взъерошив его светлую гриву, кивнула:

— Конечно, наведем. И даже борщ сварим, только вы не долго ходите — остынет.

— Остынет — разогреем, — улыбнулся Иваныч и, выждав момент, когда Марина скрылась в палатке, подмигнул Игорю: — Ну что? По чуть-чуть? На дорожку.

Акимцев молча махнул рукой и вслед за Иванычем скрылся за косенками. Иваныч вытащил из кармана вместительную никелированную флягу и пару маленьких металлических стопочек.

— Ну, Игореша…

Только налили, как вдруг:

— Эй, мужички, вы чего там так долго?

— Пописать спокойно дайте, — глухо откликнулся Иваныч, потом повернулся к Игорю: — Ну, за путешествие!

— Чтоб как началось — так и закончилось, — поддержал Акимцев.

Чокнувшись, выпили, закусили какой-то пахучей травкой — петрушкой или сельдереем, вышли из сосняка.

— Ну, вы что там, справились али нет еще? Ну, блин, копуши!

— Да справились, вас только и дожидаемся.

Так и пошли, вчетвером, впереди — Акимцев в спортивных штанах с лампасами, Иваныч в камуфляже, потом девчонки — белобрысая Инга в шортиках и топике и Марина, стройная, загорелая, голубоглазая, в синей, с узкими бретельками, маечке и ослепительно белых шортах — и как ухитрилась не запачкать? Или специально берегла для особых случаев?

Игорь оглядывался на нее по пути, вроде бы невзначай, и завистливо вздыхал, хорошо себе представляя, чем сейчас занимаются оставшиеся на берегу Макс и Саня.

Марина, перехватив его взгляд, догнала, взяла за руку.

— Может, поотстанем от них? — лукаво улыбаясь, прошептала она.

Игорь задумался, посмотрел в обе стороны — они как раз вышли на плохо асфальтированную дорогу. И слева, и справа виднелись деревни.

— Давайте так, — останавливаясь, предложил Акимцев. — Мы с Мариной пойдем туда, — он махнул вправо, а вы — туда, влево. Видите холм с ромашками?

— Ну?

— У кого магазин — заберется да помашет, тут далеко видно, тем более — погода-то!

Погода и в самом деле радовала. Август выдался солнечным, теплым, дождики шли редко, да и те что были быстро заканчивались, ласковый ветерок разносил тучи, и снова сияло голубое небо с редкими медленно проплывающими облаками.

— Будь по-вашему, — понимающе взглянув на Марину и Игоря, усмехнулся Иваныч и хлопнул по шортикам Ингу: — Пошли, девушка.

Проводив их глазами, Игорь с Мариной переглянулись и, углядев внизу широкую моренную долину с узкой лентой реки и синеющим вдали лесом, направились туда. Дойдя до зарослей барбариса, Марина остановилась, обняла Игоря, тот почувствовал, как под майкою девушки сделалась упругой грудь. Он осторожно расстегнул на Марине шорты.

— Какой ты быстрый, — усмехнулась девушка и стянула через голову маечку.

Несколько заскучавшая Инга, с интересом посматривая вокруг, шла рядом с Иванычем. Она вообще не собиралась ни в какой поход, подруга Сашка уговорила. В общем-то, неплохо было, весело, только вот насчет секса… Сразу образовались две пары — впрочем, образовались они еще задолго до похода — Макс с Сашкой и Игорь с Мариной. Инга, таким образом, осталась в одиночестве, Иваныч в расчет не шел, девчонка годилась ему даже не в дочки, во внучки скорей уж. Поэтому, конечно, Инга немного завидовала обеим парам, а бывало, и подначивала, издевалась — то, дождавшись Макса, выскочит из реки в неглиже, якобы купалась, то уляжется загорать в одних узеньких трусиках и, узрев проходящего мимо Игоря, перевернется, томно потягиваясь и сверкая голой грудью. Но это все, конечно же, было не то…

Магазин оказался как раз в их с Иванычем стороне. Высокое дощатое здание с давно выгоревшей на солнце краской, видимо, бывший сельсовет или медпункт. На просторном крыльце толпились бабки, весьма неодобрительно косившиеся на подошедшую Ингу. Независимо поведя плечом, девушка вслед за Иванычем вошла в полутемное нутро дома. Магазин оказался типичным сельпо, хоть и именовался гордо — «ИЧП Алмаз». Тусклая лампочка под самым потолком, дощатый прилавок, на прилавке — старые — семидесятых годов — весы, выкрашенные светло-зеленой краской, и большие конторские счеты. На полках — консервные банки, пакеты с крупой, рулоны туалетной бумаги, пиво — бутылочная «Балтика», в основном «тройка», и полуторалитровые пэты «Охоты» крепкой. Последние, видимо, пользовались в Деревне большой популярностью; стоявшие в очереди подростки — на вид лет по четырнадцати, вряд ли больше, — купили каждый по две. На верхней полочке в самом углу, меж гигиеническими прокладками и «колой», сиротливо маячила литровая бутылка водки «Русский размер». Местные магазинную водку игнорировали напрочь — пили самогон или спирт, дешево и сердито.

— Ну, ты тут пока выбирай, а я на холм, подам знак нашим — махнув рукой, вышел из магазина Иваныч.

Инга побродила вдоль прилавка, пока не замерзла, купила бутылку «тройки» и вышла на улицу. Выбрав место почище, уселась на лавке у стены магазина, рядом с двумя подростками в зеленых холщовых шортах.

— Ребята, бутылку не откроете?

Один из пацанов, светленький, молча сковырнул пробку зажигалкой.

— Пожалуйста.

— Спасибо. — Поблагодарив, девушка сделала длинный глоток и поморщилась. Пиво оказалось невкусным, теплым, к тому же набравшаяся в горлышке пена забрызгала топик, оставив противные липкие пятна. Вздохнув, Инга поставила бутылку на землю и, искоса посматривая на ребят, принялась ждать своих. Пацаны оказались не очень-то разговорчивыми, видимо, стеснялись, понятно — маленькие еще, а вот бабули на крыльце так и не расходились — как поняла Инга, ждали хлебную машину — и громко судачили обо всем подряд. О видах на урожай, о заморозках, о Путине и даже о летающем змее, недавно объявившемся в ближних болотах.

— Говорю тебе, Михайловна, правда! — истово клялась низенькая старушка в платке и темном жакете. — Вот как тебя видела! Черницу третьего дня брала, наклонилась… Тут он и вылетел! Больший такой, толстый, страшный. На голове гребешок, как у петуха. Замахал крылами да полетел к болотине.

— А ты что, Авдотья?

— А что? Перекрестилась да со страху в деревню. Едва не померла там, в лесу.

— Чего только не бывает, бабоньки! Эвон, страсти-то какие… Мне вон намедни зять рассказывал…

Что там рассказывал чей-то зять, Инга не услышала. Затарахтев двигателем, к магазину подъехал мотоцикл, старый, как и все здесь. За рулем сидел, похоже, не совсем еще трезвый парень лет двадцати. Кудрявый, синеглазый, высокий, с забинтованной левой рукой, одетый в желтую расстегнутую рубашку и джинсы. Позади него, голый по пояс, сидел еще один, помладше и очень похожий на первого, видимо брат. Судя по реакции бабок — «О, Игнатьевы явились — не запылились, вчера весь спирт у тетки Макарьихи выжрали, идолы», — это были именно братья.

Привалив мотоцикл к крыльцу, братья, громко поздоровавшись с бабками, подошли к лавке.

— Здорово, пацаны. Пивком не угостите?

Пацаны угостили. Инга даже подвинулась, освобождая место и ожидая неприкрытого склеивания и хамства. Сталкивалась она уже с деревенскими, бывали случаи. Ну, где там наши?

— Девушка, пива не хотите?

Ну вот, началось. Инга помотала головой — нет, мол.

— Как хотите, было бы предложено, — пожал плечами парень с забинтованной рукой. Младший братец его тем временем что-то втолковывал пацанам. Те слушали, слушали, а потом поднялись с лавки.

— Некогда сидеть, бабуся в огороде ждет, — уходя, пояснил светленький.

— Валите, — тут же последовал пренебрежительный взмах рукой. — Пиво только оставьте.

— Да мы деду покупали, — заканючили пацаны. Нехорошо улыбаясь, младший братец встал с лавки и с угрозой сдвинул брови.

— Че, жлобы, что ли?

Пацаны, видно, побаивались братьев, поскольку все же оставили недопитую баклажку «Охоты», которую и принялись по очереди приканчивать братцы.

— Девушка, вы, случайно, не слышали, не говорили, когда хлеб привезут? — довольно вежливо поинтересовался тот, что с забинтованной рукой.

— Нет. — Инга пожала плечами. — Тут если что и говорили, так про каких-то летающих змеев.

— Есть тут такие, водятся, — хмуро кивнул парень и потряс забинтованной рукой. — Вон, вчера на болотине цапнул. Насилу отбился. Не братуха бы, Кольша…

— Да уж, — широко улыбнулся «братуха Кольша». — Собираем, это, брусницу, вдруг Мишка как заорет — я смотрю, в руку-то ему змей вцепился! Ну, я это, схватил корягу…

— Улетел змей, вот чудо-то! — с неподдельным удивлением воскликнул кудрявый Мишка. — Я глазам своим не поверил. Да и вы тоже, поди, думаете, врут, лапшу на уши вешают?

— Ну, примерно так, — с усмешкой кивнула Инга. К ее удивлению, местные ребята оказались вовсе не хамами, а даже вполне доброжелательными и милыми. Даже не верилось, что, по словам толпившихся на крыльце магазина бабок, это именно они выжрали весь спирт у какой-то Макарьихи.

Девушка с интересом взглянула на старшего братца.

— Ну и как, не болит рука-то?

— Да ноет, — улыбнулся тот. — Я ведь ее прижег вчера-то. А потом спирту хлобыстнул, для профилактики. Вроде и отпустило.

— Лучше бы фельдшеру показали, — фыркнула Инга. — Есть здесь у вас фельдшер?

— Я сам фельдшер, — неожиданно рассмеялся парень. — До армии два курса медучилища закончил, дальше вот не удалось — выгнали за пьянку.

— Пьянство — зло, — с усмешкой напомнила девушка.

— Кто бы спорил… Надолго к нам?

— Проездом.

— Жаль. Так с вами и не познакомились.

— Так в чем же дело? Меня Ингой зовут, а вас?

— Михаил. А это братан мой младший, Колька. Вас не подвезти? А то мы можем. Жаль, конечно, что вы проездом. У нас как раз танцы сегодня. Может, останетесь? Не бойтесь, никто вас не тронет, ручаемся, мы всю деревню держим.

— Лестное предложение. Подумаю. Мы же на байдарках пришли… Перед деревней на ночлег встали.

— Если вдруг надумаете, — улыбнулся Михаил, — я вас буду вечерком поджидать на дороге с мотоциклом. Скажем, часов с восьми до девяти. Если захотите — придете, а нет — что ж. — Парень развел руками.

— Может, и надумаю. Только это… надеюсь, вы не будете пить столько спирта.

— Ну, конечно. — Михаил засмеялся. — Вы приходите в клуб, развеетесь, и друзья ваши тоже пусть приходят.

Инга вновь улыбнулась.

— Передам. И не лень же вам будет стоять целый час?

— Не лень, что вы…

— А, вон уже и наши. Эй, я здесь!

Встав с лавки, она замахала руками Игорю с Иванычем и Мариной.

— Поехали, брат. — Взявшись за руль мотоцикла — старого, раздолбанного «Восхода», помнившего еще принятие продовольственной программы и «ленинские зачеты» в школах, Михаил вдруг резко ударился головой. Он пошатнулся, едва не выпустив мотоцикл, синие глаза его, сделавшись вдруг на какой-то миг черными и злыми, не отрывались от одного из туристов — высокого бородатого парня.

— А-ким-цев, — еле слышно, по слогам, произнесли губы. — Оста-новились у ре-ки… Наконец-то…

— Братан, что с тобою? — забеспокоился Кольша, схватил брата под руку. Тот словно бы очнулся, и глаза его вновь стали обычными, синими.

— А что со мной? Ничего такого. Поехали, брат.

Затрещав и подняв тучу дорожной пыли, старый «Восход» скрылся за соседней избой.

Купив в магазине продукты и пиво, довольные туристы направились обратно к реке. Ласковое солнце светило в голубом небе, лениво шелестели листвой росшие по обеим сторонам дороги березы, в придорожной канаве буйно росли лилово-красные венчики иван-чая.

Макс с Саней их уже ждали. Сварили борщ, вскипятили чаек и теперь сидели довольные, подложив под себя обрезки пенопласта — «пены», — которые бывалые туристы всегда привязывают к пояснице и используют для сидения. Этакие голубки. Игорь с Мариной переглянулись и фыркнули. Макс тут же показал им язык.

— Чего ржете-то? Завидно?

— Есть хотим! — Инга похлопала себя по голому пузу. — Где мой «жорик»?

— А, проголодалась, Ингочка? Там твой «жорик», на суку, с остальными вместе.

Встав, Саня протянула руку и, сняв висевший на суку мешочек с обеденными принадлежностями — «жорик», кинула его подруге.

— Лови!

— Ап! — Ловко поймав мешок, Инга вытащила оттуда китайскую пластиковую миску. — Наливайте! Надеюсь, тушенку в суп не забабахали?

— Да нет, знаем, что ты у нас вегетарианка. Ну, а нам все равно. Мы тушенку и так поедим, из банки. Майонеза купили?

— Купили.

Иваныч гордо выставил на импровизированный стол — брошенный на землю туристский коврик — бутылку водки «Русский размер», единственную, что нашлась в магазине.

— Паленка, наверное? — недоверчиво произнес Макс.

— Не пей! — хором отозвались Акимцев с Иванычем. — Мы сами выпьем, вот, с девушками. Верно, девчонки?

Немного выпив и плотненько закусив, все почувствовали приятную истому. Так сказать, сонная доза.

— Что, может, песен попоем? — Макс потянулся к гитаре.

— Давай позже, — отмахнулся Иваныч. — Часок покемарим, как раз и стемнеет.

— Да не стемнеет еще через час, — рассмеялась Саня. — А вот комаров точно больше станет.

— Да нет их тут почти, — резонно возразил Акимцев. — Вон, продувается все. — Он потянулся. — И вправду, что ль, покемарить?

Иваныч уже давно похрапывал в палатке, слышно было аж на весь берег. Палаток было две — двухместная, «мужская», и трехместка, где спали девушки. Правда, Макс постоянно ворчал, что для храпящего Иваныча нужно было бы раздобыть отдельную палатку и ставить ее метрах в двухстах от основного лагеря. Пусть бы там и храпел.

Вытащив из палатки спальник с ковриком, Макс расстелился было у самых лодок, потом вдруг ухмыльнулся и, подойдя ближе, что-то шепнул Сане. Акимцев догадался что и тоже решил использовать передовой опыт, — взяв спальник и коврики, позвал на дальнюю полянку Марину, по пути показав язык Максу, мол, место занято.

— Мало ль тут, что ли, мест? — усмехнулся тот, обнимая Сашку за талию.

Таким образом, целая пустая палатка осталась в распоряжении Инги, которой, надо сказать, вовсе не хотелось спать. Совсем наоборот… Покопавшись в рюкзаке, девушка вытащила оттуда узкие белые бриджи, джинсовую рубашку с короткими рукавами и комплект оранжевого белья — стринги с бюстгальтером. Стянув топик, подумала и решительно засунула бюстгальтер обратно в рюкзак. Грудь у нее была маленькой, девичьей, и, по здравому размышлению, бюстгальтер не стоило вообще брать с собой. Ладно… Застегнув рубашку на несколько пуговиц, Инга решительно выбралась из палатки. Этим-то хорошо, Максу с Сашкой и Маринке с Игорем. Ну, Саня! Не могла позвать вместо Иваныча кого-нибудь посимпатичней да помоложе! Впрочем, байдарки-то — Иваныча, так что без него в любом случае не обошлись бы. Ничего… Девушка тщательно расчесала свои белокурые, подстриженные в каре волосы и усмехнулась. Похоже, и у нее сегодня кое-что намечается. Сколько времени? Около восьми… Рано. Пусть подождет, помучается, если, конечно, не соврал.

Напевая незатейливую мелодию, Инга прошла поляной, скосив глаза, увидела, как возятся под спальником Игорь с Мариной, усмехнулась — напугать, что ли, их? — покачала головой и, ускорив шаг, направилась дальше, к дороге.

Вечер был тихий, спокойный, за лесом неспешно клонилось к закату солнце. Выбравшись сквозь травяные заросли на обочину, Инга остановилась и тихонечко засмеялась — тоненькая фигурка ее в белых бриджах и светло-голубой джинсовой рубашечке отбрасывала в лучах заходящего солнца длинную смешную тень. Посмеявшись, Инга взъерошила волосы, приставила к носу ладони — ну, вылитый Буратино! Как там, в песне?

— Кто очень скоро будет тут? Скажите, как его зовут?

— Бу-ра-ти-но — прокричав по слогам, захлопал в ладоши неизвестно откуда объявившийся Михаил.

— Ой — смутилась Инга. — Как ты незаметно подобрался! А мотоцикл где?

— Там, у столба, — с улыбкой кивнул парень, На нем была все та же желтая рубашка с короткими рукавами, джинсы, на левой руке — повязка.

— Укус крылатого змея?

— Напрасно ты смеешься, — обиделся новый Ингин знакомец. — Я уж думал, все, кирдык. И вообще, помнится, еще в детстве бабка моя что-то такое про летучих гадов рассказывала. Даже молитвы да заговоры знала.

— Что ж ты к ней не пошел, заговорить?

— Так не здесь она сейчас, в больнице, в Шуг-озере.

— А, — засунув руки в карманы, протянула девушка. — Болеет?

— Артроз, — махнул рукой Михаил. — Одно слово — старость.

Они подошли к мотоциклу. Усевшись на сиденье, Михаил положил руки на руль и кивнул:

— Садись, покатаемся. В клуб рано еще.

— Вот как? — Инга уселась позади юноши. — А укушенная рука тебе не помешает? И куда мы поедем?

— Увидишь, — загадочно улыбнулся Михаил. — Но ты точно не пожалеешь.

Он запустил двигатель и погнал мотоцикл в сторону той деревни, куда уходили в поисках магазина Игорь с Мариной. Быстро пролетели мимо низкие деревянные домики, скамейки, автобусная остановка с остатками кострища и настенными росписями. Вскоре асфальт кончился, затрясло, и Инга крепче прижалась к парню. Тот обернулся, подмигнул и, снизив скорость, свернул на лесную дорогу. Миновав ельник и березовую рощицу, они выехали на невысокий холм, поросший васильково-желтой травой. Внизу, у подножья холма, виднелось асфальтированное шоссе, а еще ниже — широкая ложбина с маленькими, разбросанными вдоль проселочных дорог домиками, блестевшей на солнце рекой и далеким, покрытым синеватой дымкой лесом. Михаил остановил мотоцикл и горделиво обернулся — ну как, мол?

— И в самом деле, красиво! — Слезая с сиденья, Инга незаметно расстегнула на рубашке несколько пуговиц.

— Ты тоже очень красивая, — положив мотоцикл в траву, признался Михаил.

Инга усмехнулась:

— Да ну тебя.

— Нет, правда!

Юноша подошел к ней ближе, положил руки на талию, обнял.

— Можно я тебя поцелую? — как-то несмело попросил он.

— А если я скажу, что нельзя? — лукаво подняла брови Инга.

— Все равно поцелую. — Михаил приник губами к жарким девичьим губам. Инга не сопротивлялась, наоборот, еще непонятно было, кто кого целовал…

— Здорово. — Тяжело дыша, девушка откинула голову, чувствуя, как, словно в омуте, тонет в синих глазах парня. Руки Михаила между тем уже залезли к ней под рубашку и нежно гладили талию, спину, живот… Вот уже расстегнута последняя пуговица, обнажена грудь, маленькая, с упругими темно-розовыми сосками, а вот и сброшенная рубашка полетела в цветы иван-чая, а за нею — и бриджи, и оранжевые, купленные в недешевом бутике, стринги.

Сладостно застонав, Инга опустилась в траву и, крепко обняв, притянула парня к себе…

Вне себя от нахлынувшего ощущения счастья, Михаил прикрыл глаза… Девушка улыбнулась, чувствуя, как сильные руки ласкают ее грудь… И вдруг эти же руки — еще мгновенье назад такие нежные — с силой сдавили горло, а в синих глазах парня взъярилась черная Тьма! Задыхаясь, девушка захрипела, попыталась закричать, но ничего у нее не вышло — вместо крика лишь одинокий стон вырвался из груди.

— Где у нас, интересно, Инга? — заглянув в палатку, недоуменно вопросил только что проснувшийся Иваныч. — Парочки спят или неизвестно чем занимаются… С кем же я буду чай пить? Один как перст?

Поднявшись на холм, он покричал:

— Инга-а-а! Ингуша-а-а-а!

В ответ лишь залаяли собаки в деревне, что за рекою.

А несчастная Инга в это время хрипела в безжалостных руках убийцы.

Михаил вдруг открыл глаза… прежние, синие… С удивлением посмотрел на свои руки, на Ингу…

Девушка почувствовала, как резко ослабла хватка, дернулась… И снова черный огонь вспыхнул в глазах Михаила, и руки его впились в тонкую девичью шею… Инга снова захрипела, изловчившись, двинула парня коленом в живот… Черный огонь погас… И снова вспыхнул…

Михаил чувствовал, что его трясет, как в лихорадке. Нахлынуло вдруг ощущение того, что он не принадлежит уже сам себе, что кто-то распоряжается им, думает за него и действует… Боже! Что происходит? Ведь он едва не задушил эту симпатичную, так понравившуюся ему девчонку, между прочим ответившую взаимностью! Миг… и снова его руки на ее шее! И опять передышка… И темный провал — такое чувство, будто летишь в глубокий колодец…

«Я не хочу! Не хочу убивать ее! — в момент передышки осознал Михаил. — Но… выходит, что убиваю?»

— Беги! — оттолкнув от себя, крикнул он девушке. И тут же сам погнался за ней, сверкая слепящей Тьмою в глазах.

Инга послушалась, побежала, но преследователь несся как волк! Точно как волк прыгал на четвереньках. Вот сейчас нагонит, повалит в траву, вопьется зубами в шею… Инга ухватилась за иву.

Нет, не напал. Растянулся в траве, уцепился за ветки ивы и громко закричал:

— Мотоцикл! Ты умеешь ездить?

— Да, — отозвалась из кустов Инга.

— Ключи! — Вытащив из кармана, Михаил метнул ей ключи, в синих глаза его вспыхнула вдруг ужасающей силы тоска. — Уезжай… Прошу же, скорее!

Он вновь встал на четвереньки, завыл, подняв голову к полной луне, большим медным, блюдцем висевшей в темнеющем небе. Зияющий чернотой взгляд его был страшен.

Ничего не понимая, да и не стараясь пока понять — не до того, унести бы ноги, — Инга подняла мотоцикл, вскочила в седло, чувствуя позади быстро приближающее рычанье. Слава богу, завелся! Съехав с холма, девушка прибавила скорость и, вылетев на шоссе, помчалась куда глядели глаза. Лишь бы прочь…

Жуткий вой разорвал тишину ночи, и в этом вое слышались тоска и лютая нечеловеческая злоба.

— Ишь, развылись. — Прислушавшись, Иваныч подкинул в костер дрова. — В прежние-то времена их стреляли, а теперь некому, вот и развелось волков — зимой всех собак в деревнях пережрут, твари серые. Однако «уж полночь близится, а Германа все нет»! — пропел он басом. — Это я про нашу Ингочку.

— И в самом деле, — поежилась от налетевшего ветерка Марина. — Где ж она ходит? Темно уже.

— Я так думаю, други, не на танцы ли она подалась? — прибив на лбу комара, вопросил Игорь. — Судя по моим наблюдениям, наша Инга, пользуясь временной свободой, вошла в контакт с местными, и…

— Да, она что-то такое говорила, — вспомнила Саша. — Нас еще с Максом звала, да мы внимания не обратили, не до того было.

— Чем это вы занимались? — с видом оскорбленной добродетели воскликнул Игорь.

— Да хватит уже, — не выдержала Марина. — Надо бы сходить, поискать девку, а то не ровен час…

— И то правда, — посерьезнев, кивнул Игорь. — Ну что, Иваныч, сходим на танцы?

— Что ж, были когда-то и мы рысаками, — улыбнулся в ответ Иваныч. — Плясали до утра, бывало… Как это там? Ммм… Чин-Чин-Чингис-хан!

— Во! — восхитился Макс. — Вот и сейчас сходим, попляшем. Девчонки, не забоитесь одни тут?

— Вы, главное, Ингу найдите, плясуны хреновы.

— Не извольте беспокоиться, дамы! — Акимцев приложил руку к сердцу. — Заблудшую сестрицу вашу найдем, заберем, приведем. Верно, Анатолий Иваныч?

— Верно. Так и сделаем. Я б так и вожжами еще маленько постегал по мягкому месту, чтоб не шлындала невесть где в позднее время.

— Это правильно. Только вот с вожжами заминка. Ну, может, в деревне где спросим…

Так, подхихикивая, и вышли трое мужиков-туристов к дороге. И чуть не спугнули у деревца целующуюся пару подростков.

— Эй, молодежь, танцы в деревне есть? — подобравшись ближе, гаркнул Макс.

Подростки испуганно ойкнули и отпрыгнули друг от друга. Девчонка едва успела натянуть на живот задранную по самое некуда маечку и сконфуженно хлопала глазами. Ничего, не страшненькая такая девочка. Лет четырнадцать? тринадцать? Впрочем, кто их знает, акселератов.

— Да, сегодня есть танцы. — Видя, что незнакомцы не бьют сразу морду, а, наоборот, чинно-весело разговаривают, осмелел пацан, ровесник своей ляльки. Белая рубашка его была расстегнута до пупа, на тонкой шее красовался смачный, хорошо видимый в лунном свете засос. — В старом клубе начались недавно.

— Почему в старом? — продолжая прикалываться, строго спросил Акимцев. — Что, в новом не могли устроить? Вот, Иваныч, куда только комитет по молодежи смотрит?

— Так в новом-то клубе еще в прошлое лето весь пол украли, — заправляя рубаху в штаны, пояснил отрок. — А рамы — так еще раньше выставили. Он никогда и не работал-то, новый…

— Ну и черт с ним, — махнул рукой Акимцев. — Где старый-то?

— А вон. — Пацан показал на дорогу. — Идите прямо, до самой деревни, а там увидите.

— Спасибо, — поблагодарили туристы. — Девушку тут одну, светленькую, не видали случайно?

— Да тут много светленьких… Хотя мы никого не видали.

— Брось, Иваныч, — встрял в разговор Макс. — Эти уж точно ничего не видали. Ладно, пока, молодежь. Целуйтесь дальше. Да… Закурить не дадите?

— А мы не курим. — Подростки разом покачали головами.

— Что ж, придется у кого-нибудь в клубе спросить.

— Лучше не спрашивай, — предупредил Иваныч. — Мы-то с Игорем уже не такие молодые, задираться с нами неинтересно, а тебе-то сразу морду набьют.

— Это за что же?

— А за то, что чужой и никого здесь не знаешь.

— А Инга как же?

— Инга другое дело. Она девчонка, ей можно.

Клуб нашли быстро. Его и в самом деле нельзя было не заметить — низкое приземистое здание, построенное еще пленными немцами, с широким крыльцом под покрытой жестью крышей. На перилах и ступеньках крыльца в клубах табачного дыма сидела молодежь обоего пола с пивом и разноцветными джин-тониками в руках. Юноши и девушки активно общались, густо употребляя к месту и не к месту жутко ненормативную лексику. У Акимцева сложилось впечатление, что относительно цензурными в речах подростков были только предлоги, да и то не все.

— И чего матерятся? — пожал плечами Игорь.

— А кто с чего, — хохотнул за его спиной Иваныч. — Приезжие — для крутости, а местные — для связи слов в предложениях. Ну что, идем, что ли?

Он кивнул в сторону распахнутых дверей, из которых доносилось электронно-попсовое уханье. Осторожно обходя сидевших на ступеньках подростков, Акимцев подобрался к дверям и тут же отпрянул: мимо него, выскочив из клуба, пронесся растрепанный пацаненок лет десяти, а то и того меньше, и, свесившись с перил, стал энергично блевать в кусты, спугнув распивающих там водку ребят.

— Митька, чего, охренел? — вполне обоснованно завозмущались те. — Совсем уж краев не видишь?

— Да бражкою парень опился, не видите, что ли? — Какая-то сердобольная девушка в белой блузке и с несовременной косою обхватила мальчугана за плечи. — Эй, Митька, домой пойдем, а?

— Нет, не бражкой он это, — шмыгнул носом сидевший на ступеньках пацан, чуть постарше Митьки. — Хвастал, с батькой самогон пил, вот и перебрал. Бывает.

«Что ж» и в самом деле бывает, — в душе согласился «ним Акимцев. — Только же не с десятилетним ребенком!»

Вместе с Иванычем и Максом он вошел в зал. Гулкие, доносящиеся из колонок звуки, темнота, прерываемая лишь бликами стробоскопов и разноцветных лампочек, окруженный толпою тинейджеров диджейский пульт на сцене, черные, дергающиеся в конвульсиях фигуры.

— Да, Ингу мы здесь вряд ли найдем, — прокричал Игорь Иванычу на ухо. Тот показал руками — мол, не слышу, и молча потащил всех обратно.

— Если и есть тут Инга, мы ее не найдем, — скорбно согласился Макс. — Музыка-то — нон-стоп, без перерыва. Придется до конца дискотеки ждать или вон тут, у крыльца, маячить: может, Инга выйдет воздухом подышать?

— Дождемся ли только? — усмехнулся Игорь. На него уже многие здесь посматривали с откровенной неприязнью.

— Посмотрим. А это еще что за напасть?

С крыльца в буквальном смысле слова скатилась странная парочка — мужик лет сорока и такого же возраста баба, оба пьяные в стельку, так что как ни пытались, а подняться на ноги не смогли. Толпившиеся у крыльца подростки вяло издевались над упавшими. Те пьяно ругались.

— Это что, тоже молодежь? — удивился Макс.

— А ты думал? — Иваныч расхохотался. — Это деревня, брат ты мой. Здесь на танцы все ходят, от шести до шестидесяти, других-то развлечений нет.

— От шести до шестидесяти, и, что характерно, все пьяные, — покачал головой Макс. — Одно слово — сельский клуб. Как родителям-то не страшно детей сюда отпускать? Случись что, ни «скорую», ни милицию не дозовешься.

— О, похоже, накаркал ты, Макс! — Обернувшись, Игорь показал рукой на УАЗ желто-синей милицейской раскраски с проблесковыми маячками и включенной фарой-искателем. Осторожно, словно луноход по лунному грунту, уазик приближался к клубу.

— Менты! — истошно заорал кто-то, и часть присутствующих тут же бросилась бежать. Оставшаяся, большая, часть милицию нагло игнорировала. Как сидели, так и сидели, как пили, так и пили. Вышедшие из УАЗа молодые парни в серой форме и высоких берцах, прогрохотав по ступенькам крыльца, скрылись внутри клуба. Музыка на миг стихла, но тут же заиграла опять. Вышедшие на крыльцо милиционеры посмотрели на явно нарушающих административное законодательство личностей — распивающих спиртные напитки и выражающихся грубой нецензурной бранью несовершеннолетних, — подогнали уазик поближе и, раскрыв заднюю дверь, лениво покидали туда тех, кто попался под руку, хотя, наверное, можно было покидать и всех, но тогда уж не УАЗ бы понадобился, а грузовик, или лучше — трейлер.

Проблевавшийся Митька, шатаясь, подошел к машине, выругался матом и стукнул кулачонком по капоту.

— Во нахал! — поднимая резиновую дубинку, изумился один из милиционеров. Другой, постарше званием, остановил его.

— Гони его на фиг! Этому точно шестнадцати нет, в клетку не сунешь, а так разбираться — возни больше. Вон, кругом «палок» хватает.

И в самом деле, «палок», как на милицейском жаргоне называлось количество задержанных и составленных на них протоколов, вокруг хватало. При желании всех можно было забрать. Объяснивший друзьям эту простую вещь Иваныч посмотрел вослед уезжающему уазику. Далеко уехать тому, впрочем, не удалось — попав колесом в какую-то яму, машина натужно загудела мотором.

— Передок не работает, — со знанием дела заметил Акимцев. Сталкивался когда-то с таким в армии, приходилось. — Интересно, как выберутся?

— Да просто. — Иваныч махнул рукой. — Подожди, сам увидишь.

Поперхав минуты две, уазик заглох. Вышедший из него сотрудник милиции подошел к крыльцу, что-то сказал…

Сидевшие там ребята послушно встали, дружно навалились и со смехом вытолкали уазик из ямы. Тот и укатил, благодарно мигнув фарами.

— Ну ни фига ж себе! — изумился Макс. — Вот уж не думал, что они станут ментам помогать.

— А зачем им с ними ссориться? — резонно заметил Иваныч. — К тому ж и менты здесь не чужаки, местные. Короче — все свои. Да и норму уже давно выполнили. Им по задержанным план спускают, соревнования даже есть какие-то, так здесь можно любое соревнование выиграть. А клубов в районе несколько.

— Закрыть бы этот гадючник, — усмехнулся Макс.

Иваныч усмехнулся в усы.

— Зачем? Как тогда милиции план выполнить? А так — все довольны. Смотрите-ка…

Бедный Митька, привалившись спиной к крыльцу, громко, навзрыд, плакал. Девчонка с косой продолжала утешать его, а потом, подняв его, перебросила через плечо, словно кутенка, и понесла прочь от клуба.

— Вот Тонька дает! — восхитился кто-то. — Ну и сильная же девка. В ручей-то пацана не уронит?

— Не уронит… А уронит — Митьке лучше в ручье утонуть, чем жить с такими родителями.

— Однако нравы, — пожал плечами Акимцев. И в это время на крыльце появился еще один персонаж лет шестнадцати — кудрявый, светлоглазый, нахальный, с сигаретой в уголке рта и бутылкой пива в руке. Под левым глазом персонажа красовался свежий багровый синяк.

— Ну что, с-суки? — пьяно рыгнул он и попытался пнуть сидевших на крыльце тинейджеров. Те, не связываясь, убежали. Зло сплюнув, кудрявый задира оглядел опустевшую дорожку, покачнулся и вдруг быком попер на Макса: — Ты че, на наших лезешь, паря?!

Макс сжал кулаки, да и Акимцев приготовился к хорошей драке — за спиной нахала обозначилось человек шесть местных, некоторые с намотанными на руки велосипедными цепями.

Напряженную ситуацию неожиданно разрядил Иваныч, до того внимательно присматривающийся к забияке.

— Ты, случаем, не Лешки Игнатьева сынок будешь? — громко поинтересовался он. Нахал опешил и даже, кажется, чуть протрезвел. Посмотрел на Иваныча, глупо улыбаясь, и, к величайшему удивлению Акимцева, узнал:

— Ха, дядя Толя, что ль? Батька обижается, чего к нам не заходишь?

— Проездом я тут, — пробасил Иваныч. — С туристами. Ты, кстати, нашу девку здесь не видал? Светленькую такую.

— Счас… — Парень поднял вверх палец и, повернувшись, неожиданно твердой походкой направился в клуб. Дружки его незаметно испарились.

— Пронесло, — шепнул Акимцеву Макс. — А то пришлось бы драться.

Игорь пожал плечами — пришлось бы, так подрались бы, куда деваться? Но, конечно, хорошо, что все так обошлось, благодаря Иванычу.

На крыльце вновь возник давешний забияка, на этот раз в обнимку с каким-то длинным стриженым парнем.

— Витек, — представил его кудрявый нахал. — Ди-джей наш.

— Вы, говорят, ищете тут кого-то?

— Ну да, ищем, — кивнули Акимцев с Иванычем.

— Так вы фамилию скажите, имя, я объявлю через микрофон.

— И в самом деле! — восхитился Акимцев. — Всего-то и делов. Зовут — Инга, фамилия… э…

— Гуляева, — подсказал Макс и посмотрел на ди-джея: — Ты там покричи погромче.

— Сделаем, — уходя, заверил тот.

— Инга, Инга… — вдруг почесал затылок нахал. — А не та ли это девчонка, что сидела утром у магазина?

— Она!

— Ха… Так ее мой братуха обещал в клуб привезти. Еще, правда, не привозил, но вы ждите, раз обещал — привезет.

— Еще нелегче, — пробормотал Игорь. — Так мы ее до утра не отыщем. По какой хоть дороге поедут?

— Оттуда, — забияка махнул рукой вправо. Акимцев оглянулся на своих.

— Ну что, пошли? Может, встретим? Вон, кстати, и едет уже кто-то.

На темной дороге был отчетливо виден свет единственной фары.

— Мотоцикл! — выдохнул Макс.

— А может, и машина, — пожал плечами Иваныч. — Просто не горит одна фара.

Между тем загадочный объект приближался, и по звуку двигателя и по силуэту уже ясно стало, что это именно мотоцикл, никакая не машина. Только вот мотоциклист был какой-то странный… Не сбавляя скорости, мотоцикл пролетел мимо, и Игорь вздрогнул, узнав в мотоциклисте абсолютно голую Ингу.

— Во дает! — дружно переглянулись Иваныч с Максом — видно, тоже заметили. — Интересно, куда это она? И почему в таком виде?

Двигатель мотоцикла вдруг взвыл и заглох за ближайшим поворотом дороги.

— Бежим? — Акимцев обвел соратников взглядом.

Те кивнули.

Они пробежали примерно с километр, когда в свете луны увидели лежавший в грязи на обочине мотоцикл и сидевшую рядом плачущую Ингу.

— Инга, Ингочка, ты цела? — со всех ног понесся к ней Макс. Девушка подняла голову, увидела, узнала бегущих — и улыбнулась.

— Ребята! — Она вскочила на ноги. — Как здорово, что я вас нашла.

«Это мы тебя нашли», — хотел сказать Акимцев, но вдруг почувствовал позади, на дороге, что-то очень странное. Словно бы кто-то приближался к нему большими прыжками. В этот момент из-за набежавшего облачка выглянула луна… и в ее медном свете стал явственно виден огромный бегущий по дороге волк! Шерсть его была черной, лапы — сильными и могучими, он скалил кривые клыки, а в глазах его пылало черное пламя. Чудовище, рыча, неслось прямо на Игоря.

«Оборотень!» — вспыхнуло в мозгу, и тотчас в голову проник жуткий холод… Игорь испытал такое же чувство, как тогда, в Норвегии, когда сбежал из клиники доктора Норденшельда. Словно бы кто-то родной, ощутив опасность и желая помочь, пробивался к нему сквозь время. Акимцев знал, кто это… Его второе, древнее, «я» — норвежский ярл и Вещий киевский князь Олег — Хельги. А раскрытая пасть волкодлака была уже близко, и ясно стало — никто не сможет справиться с этим монстром. И словно сами собой сложились в голове строчки:

Это была волшебная виса, направленная против оборотней. Услыхав ее, волк разъяренно клацнул клыками и вдруг съежился, заскулил и словно бы стал меньше ростом. Рухнул на дорогу, засучил лапами, вытянулся и затих…

— Эй, Игорь, — крикнул Иваныч. — Ты чего там?

— Да так. — Акимцев снова взглянул на оборотня — что за притча? Вместо волка на краю дороги лежал красивый кудрявый парень в расстегнутой желтой рубахе и джинсах. Левая рука его была замотана бинтом.

— Это Михаил, — подойдя, с дрожью в голосе сообщила Инга. — Не знаю, что и думать… Хотя… У него есть бабка в Шуг-озере. Говорят, она знает заклятья…

— Что она такое несет? — переглянулись подошедшие Иваныч и Макс. Похоже, они мало что понимали. В этом смысле и Инга недалеко от них ушла. И только Игорь понимал все. Ну, или почте все. Одно знал наверняка — Черный друид вернулся, чтобы сеять зло.