Зона вторжения. Байкал

Глава пятая РВЕМ КОГТИ, ТАНЯ!

…На рудник они пришли уже вечером, в темноте. Снежная буря, заставшая их на перевале, задержала почти на полдня, поэтому следующую ночь пришлось провести в лесу, в палатке возле костра. Один теплый коврик на троих и минимум еды. Дежурили по очереди, но обошлось без происшествий. До зимовья добрались только к обеду следующего дня. Рисковать не стали, решили остаться на ночь здесь и к руднику выдвигаться утром.

Сейчас, спускаясь с горы в долину Джугояки, уставший Алексей заметил, что внизу нет огней, поселок как будто вымер, ни огонька не было и на самом руднике, даже периметр и тот больше не освещался прожекторами, только зеленовато светился защитный купол. Видимо, Шестопалов все-таки активировал защитную систему «Орхидея», которую торопливо монтировали, когда спецназовцы улетали из поселка. Быть может, этой системы было достаточно и в дополнительной охране рудник больше не нуждался? Алексей очень сомневался, что это так. Скорее всего, что-то случилось. Они с Бато и словом не обмолвились, но на душе было тревожно.

— Включаем фонари! — приказал Алексей спутникам, когда они пересекли долину и вышли на дорогу, ведущую к поселению. — А то еще примут за чертей, подстрелят!

Спецназовцы включили на касках фонари, Толмачев, ведущий сзади в поводу оленей, включил свой слабенький фонарик, повесил на шею. Кажется, он не на шутку испугался. До него только сейчас стало доходить, что на руднике могло случиться что-то серьезное. Он тихонько охал, ахал, все время что-то бормотал. Наверное, молился каким-то своим, шамановским, божкам. Алексей то и дело недовольно поглядывал на шамана, но молчал.

Сначала он хотел свернуть к воротам рудника, но потом махнул рукой:

— Лучше сразу, Анатолий, тебя к Болтаеву определим! А там он пусть сам решает, куда тебя девать — к себе, к капитану или еще куда.

Они ускорили шаги и вскоре вплотную подошли к въезду на территорию поселения.

Сколоченные на скорую руку ворота были закрыты. Сверху и по поверхности створок была накручена колючая проволока.

— Кого там несет? — зычно донеслось с вышки.

— Спецназ! — за всех ответил Алексей. — Карабанов и Аюшеев. Привели майору Болтаеву шамана!

— Какой еще спецназ? — рявкнули сверху. — Наш спецназ по домам сидит. Комендантский час!

— Вы че там, сдурели? — взъярился уставший Карабанов. — Нас тут неделю не было, уже порядки поменяли? Доложите майору Болтаеву, что прибыли сержант Карабанов и рядовой Аюшеев, с нами гражданский. Нет майора, доложи капитану. Нет капитана — Шестопалову, Кабыхно, наконец!

— Щас я прям до капитана побег! Ага! — ответили с вышки. — Кабыхно? Гм! Слышь, Колян, — сказал часовой кому-то рядом, — вызывай Вано, скажи: два московских перца из лесу вылезли. Или три? Два перца, какой-то клоун шерстяной и три северных оленя! Ха-ха!

Пока невидимый снизу Колян бойко вызывал по рации Кабыхно, спецназовцы и шаман стояли, переминаясь с ноги на ногу, мороз крепчал, с севера задувал ледяной ветер. Снова начиналась метель. Рядом понуро стояли привычные к холоду и ветру олени.

— Что же это такое? — сквозь зубы выругался Карабанов.

— Ничего, — равнодушно ответили сверху, видимо все-таки услышав ворчание Алексея. — Ходят тут всякие… Спецназовцы, говорят, неделю назад на вертушке разбились. Так что, кто вы такие, еще выяснить надо… А олени ваши, может, вообще не олени, а черти переодетые! Отсюда не видно.

Пришлось ждать Кабыхно.

Кабыхно подъехал на «Медведе». Подъехал не один — с двумя охранниками. Видать, дела на руднике были хуже некуда…

Иван вышел из машины, неторопливо поднялся на вышку, махнул часовому.

— Включай прожектор! Свети вниз!

В глаза спецназовцам ударил яркий белый свет.

Зажмурились, шаман закрыл глаза рукой.

— Эй, ты, руки опусти! — грубо приказали с вышки.

— Открывай давай, свои вроде, — негромко сказал Кабыхно, сам предусмотрительно оставаясь наверху.

Приехавшие с ним вохровцы развели тяжелые створки ворот в стороны ровно настолько, чтобы между ними могли пройти люди и олени.

Маленький караван, наконец, очутился на территории поселения.

— Че у вас тут стряслось, мужики? — первым делом спросил вохровцев Алексей, но один из охранников кивнул на спускавшегося вниз Кабыхно.

— Все вопросы к старшому.

Наконец, Кабыхно оказался лицом к лицу со спецназовцами.

— Привет, сержант, — сказал Алексей, который сразу понял, что прежнего добродушного Кабыхно он больше не увидит. — Вот мы и вернулись. Привели шамана. Вон.

Кабыхно бросил беглый взгляд на Толмачева, кивнул. Отвел глаза.

— Что здесь стряслось?

— ЧП за ЧП, — ответил Кабыхно, — на подстанции на Новой Нерхе авария, наш трансформатор сгорел — короче, без света совсем.

— А генераторы? А котельная?

— Да всех мощностей хватает вон — купол поддерживать. А мы практически без электричества. Добро пожаловать в каменный век! Вода в ручье, дрова в лесу. Котельная еще пыхтит, общагу отапливает.

— А «бесы»?

Кабыхно вдруг втянул голову в плечи.

— Не поминай всуе… А то накликаешь.

Алексей все понял.

— Сколько было нападений?

— Да почти каждую ночь. И каждый раз погибшие. Вот и сейчас ждем. А тут вы… Видел кого-нибудь? Вы откуда пришли?

Алексей пожал плечами.

— С гор, с юга. Никого не видели уже пару дней.

— А раньше?

— А раньше, Вань, мы много на кого насмотрелись… В том числе и на зверушек этих кроснорожих.

— А мы похоронили вас уже. На связь вы не выходили четыре или пять дней. А тут, сам понимаешь, и за сутки загнуться на морозе можно. Так что не обессудь, что неприветливо встретили — эти твари хитры. Лезут во все щели. Сам увидишь. Из ребят ваших едва половина осталась…

Спецназовцы переглянулись.

— А что Большая земля? — задал вопрос Бато. — Что Москва говорит? Красноярск, наконец!

— Ничего! — Кабыхно вздохнул. — У нас связи нет. Совсем. Вся аппаратура погорела, когда скачок напряжения был. Ждем вот, борт через несколько дней за грузом придет. Тогда, может, сделают пару экстренных рейсов, подкинут оборудования. Хотя… Им не до нас! Новости не слышал? Халифат Астрахань взял! На Омск прут! У нас четыре дивизии только с Красноярского края на фронт отправили.

Алексей попытался переварить сказанное, но пока не мог.

— Этого куда? — спросил он, кивая на Толмачева.

Толмачев сразу же встал по стойке смирно. Разве что руку к шапке не приложил.

— Этого? Олени его? Твои олени?

— Так точно! Мои, — ответил шаман.

— Сейчас… — Кабыхно оглянулся на охранников. — Берк!

— Здесь! — откликнулся рослый вохровец.

— Проводи вот этого, с оленями, до майора. Он сейчас в управе. Пусть сам решает, чего с ним делать и куда селить. Свободного места у нас теперь завались. А вы давайте в машину — подкину до дома.

— Нам бы пожрать да баньку бы еще… — решил напомнить о насущном Алексей.

— Ну пожрать — это не ко мне. Это — в столовку. Еще пару часов работать будет, потом все. А баня — че баня! — баня есть! Куда вам сначала?

Алексей оглянулся на Бато.

— В баню? Да! В баню!..

Когда шли из бани, встретили майора. Он, ошалевший от радости, вместе с Толмачевым куда-то вел оленей.

— Карабанов! Здорово! — крикнул он. — Какие же вы молодцы! А мы тут, грешным делом, вас уже похоронили! Но вы молодцы!

— Не иначе к награде представят! — съязвил Алексей, провожая глазами майора и шамана.

— Ага, тебе героя дадут. А я буду героев помощник! — усмехнулся Бато.

До домика не дошли, со стороны управы их догнал дежурный.

— Спецназ? Вас в управу, срочно!

— Вот так вечно, — констатировал Бато. — Ни пожрать, ни поспать…

— Да ладно, — утешил его Алексей. — Хоть помыться-побриться смогли, и то — хорошо.

В темном коридоре управы дежурный смотрел на них с жадным любопытством. В кабинете капитана было сумрачно. Старый диодный фонарь для кемпингов не мог разогнать черноту, притаившуюся по углам. Алексей открыл было рот, чтобы доложить по форме, но капитан, уставший и осунувшийся за неделю, жестом остановил его, кивнул на стулья. Спецназовцы расслабились, сели, отставив в сторону оружие. В кабинете было тепло. Капитан Капец, наоборот, встал из-за стола, притушил свет, подошел к среднему окну, отдернул штору, посмотрел на темную улицу.

— Здесь происходит черт знает что! — сказал он вместо приветствия.

Друзья промолчали в ответ, хотя и были полностью с ним согласны.

Капитан долго стоял, глядя на темную дорогу перед управой, на автомобили, которые заметало снегом. Так долго, что Алексей решился сам нарушить молчание.

— Разрешите доложить? — Он привстал с мягонького, располагающего к комфорту кресла.

Но Капец снова сморщился, как от боли. Махнул рукой, призывая к молчанию.

— Да что вы все! Заладили! Разрешите! Так точно! — передразнил он. — Кофе хотите? Нормального кофе, в нормальных кружках? С шаньгами. Дочка дома сидит, запретил я ей в столовку ходить, вот шанег напекла.

— Хотим! — вдруг басом ответил за них обоих Бато.

Капитан огляделся, по привычке надеясь найти какого-нибудь помощника, который бы приготовил ему кофе, вспомнил, что он один, подошел к двери, закрыл на ключ, потом сделал свет поярче, вытащил откуда-то чайник, налил из бойлера воды, поставил на примус, стоявший на низеньком столике, стал умело разжигать его.

Алексей подхватился со стула.

— Давайте поможем!

— Не надо, ребята, — остановил их Капец. — Я и с примусом справлюсь, и с кофе — тоже. Может быть, с РГ-12 я уже так ловко не управлюсь, хотя… Руки-то помнят!

Алексей даже принюхался — может быть, капитан под мухой? Выпил лишнего? Но запаха не было, да и глаза смотрели трезво, расчетливо.

— Че, думаешь, нажрался? — грубовато спросил капитан, увидев выражение лица Алексея. — Не знаешь ты Капеца. Да я со своим батальоном особого назначения знаешь как на Чаре[19] китаез гонял? Еще в самом начале войны. В девятнадцатом. Думаешь, всю жизнь зека гноблю да по тылам отсиживаюсь? А ты это видел?! — Капитан демонстративно задрал штанину, и друзья увидели биопротез. — Понял? — Капитан вздохнул. — Так что я свой пацан.

Спецназовцы послушно закивали.

— Ладно, — прервал излияния капитан, — пока вода закипает, расскажите-ка лучше, где были и чего видели, — потребовал капитан. — Только по-честному, не так, как доложили бы майору.

Алексей в замешательстве потер лоб. Он терпеть не мог, когда начальство устраивало такие запанибратские посиделки. Армия есть армия. У каждого свои обязанности. И становиться излишне откровенным он не хотел. Ни к чему.

И поэтому он четко и ясно, с излишними подробностями, которые должны были придать повествованию больше видимости откровенности, рассказал только то, о чем и намеревался поведать здешнему начальству: о падении вертолета, о поисках и захоронении пилотов, о походе к истоку Хангарока, о встрече с «бесом», о том, как нашли распятого в избушке Ситникова, как нашли мальчишку и как сходил за шаманом на озеро Васильева. Потом подумал еще и рассказал о Космократоре. О своих новых способностях, о ранении, о «рулетке» он благоразумно умолчал. Да и о бандитах пока тоже.

— Вот как! — удивленно приговаривал капитан, качая головой. — Ну тогда многое становится ясным… Значит, эти краснорожие морды только помощники, дрессированные твари? А мозг, стало быть, этот самый пришелец? Ну и откуда он здесь взялся-то? Ну капсула капсулой, а он же прилетел откуда-то. Не с неба же свалился? А может, это человек? И что ему нужно здесь? Пожрать?

— Мы думаем, ему нужен рудник, — ответил Алексей.

Бато помалкивал.

— Иванит? Ему нужен иванит?

— Капитан, вы когда в последний раз в рудник спускались? В самый низ?

Капец озадаченно почесал затылок.

— Давненько… В ноябре? Нет, в сентябре, получается. Да, последний раз в сентябре. Полгода прошло. С тех пор ниже десятого не спускался. А тогда было только шестнадцать горизонтов.

— Если бы вы почаще туда спускались сами, а не просто запустили туда своего медведя, то знали бы, что примерно в октябре-ноябре ваши ребята наткнулись внизу на некий объект. Поломка буровой установки в это время была? Запчасти заказывали?

— Запчасти? Сейчас спрошу у Иванова.

— Стоп! — Рука Алексея легла на плечо капитана, удерживая его на месте, и капитан подчинился, удивленно глядя на спецназовца. — Не надо! Думаю, Иванов-то как раз в курсе всего этого. И про странный объект тоже знает. Знает, но молчит, не докладывает ни вам, ни наверх, в Москву. А почему?

Капец, выпятив челюсть вперед, о чем-то размышлял. На лбу легла глубокая горизонтальная морщина. Наконец, капитан пожал плечами.

— Воруют, суки!

— А масштабы можете себе представить?

— Могу, — буркнул капитан недовольно. — Это, если помните, моя вотчина. И сколько стоит минерал, я знаю. И вас отсюда убрали для чего-то. Подсунули вашему дураку-майору Киштеева с его байками. Вы шамана-то притащили? — Капитан дождался ответного кивка. — Ну, значит, пусть забавляется с шаманом. Лишь бы не мешал.

В этот момент закипела вода в чайнике. Струя пара ударила из носика, запрыгала крышка, из-под которой с шипением вырывался кипяток. Капитан быстро подхватил чайник, поставил на крохотную можжевеловую подставку, достал три больших кружки, банку с кофе, сахарницу, выставил на стол корзинку с шаньгами.

— Наливайте сами, кому сколько надо. Налегайте на булки, они теплые еще.

Уговаривать не пришлось. Голодные друзья набросились на посыпанные сахаром шанежки, которые таяли во рту.

— Вкуснотища! — осторожно похвалил Бато.

— Да, Татьяна готовить умеет. Надо было ее учиться отправить, хоть в Красноярск, хоть в Иркутск. Ну не на повара, конечно, но что-нибудь по общепиту. Да только мне прошлой осенью страшно стало ее от себя отпускать. Все думал — сейчас войну закончим, и тогда мы с ней вдвоем в Красноярск рванем. У нас там квартира. А тут снова такие события… И непонятно, когда все закончится…

— Да… — согласно покивал Аюшеев. Глаза у него слипались от усталости, тепла и чувства сытости.

— Ну что, рядовой, — обратился вдруг к нему капитан. — Как тебя зовут?

— Бато.

— Расскажи-ка мне, друг Бато, что там было у тебя в избушке этой? Что ты видел?

Сонливость слетела с бурята. Он отставил в сторону кружку, дожевал. Вздохнул.

— Да твари эти… Лезли отовсюду. То в окно, то в дверь. — Бато бросил взгляд на друга. — А потом они из пола полезли… Но это еще ничего, когда из пола. Все равно же видно, что твари… А вот потом…

— Что потом? — быстро спросил капитан, и Алексей почувствовал, что расспрашивает он не просто так, а есть у капитана что-то свое, наболевшее.

— А потом… — Обычно невозмутимый бурят сглотнул. — А потом ко мне отец пришел.

— Трындец… — прокомментировал Карабанов.

Бато скривился.

— Да иди ты! Посмотрел бы я на тебя, если бы к тебе так кто-нибудь пришел! — Бато поерзал на стуле, немного успокоился. — Ну так вот, я тогда не спал уже вторые сутки — не давали. Пацана этого утащили уже, один я остался. Сижу, к печке прижался, сплю не сплю — сам не пойму. И вдруг вижу — отец на полатях сидит. А его китайцы в восемнадцатом убили. Помните на Братском море[20] резня была? Это когда они землю захватили, и конфликт начался между местными бурятами и китаезами. Чиновники, суки продажные, тогда все китайцев поддерживали, вот и вышла буза. Сначала вроде бы просто — стенка на стенку. Начальство отмахивалось — чего там, пьяные буряты бузят. А вон как вышло! Китаезам надоело, они и ответили. Вырезали всех, кто там был, — и детей, и женщин. Ладно, я с сестрами и с братишками тогда в Осе[21] был, у бабушки гостили. И мать, и отца китайцы зарезали. Так что мне сам Бог потом велел с ними воевать идти. Жаль, не отвоевали мы у них почти ничего! Сильные. Но ничего, мы сейчас халифат сбросим и на них потом попрем!

— Ты про батю давай, — пресек словесный поток друга Алексей. — Мечтать потом будешь.

— Ну че? Сидит отец, рубашка белая да трико старое, один глаз заплыл, и видно, что неживой, а я пошевелиться не могу. Вижу, что не он это, не может быть он, мой-то давно в могиле. А все равно — не могу. Он же на руках меня кокшил,[22] когда я совсем маленький был, на коне ездить учил, а потом, когда постарше стал, — и на мотоцикле…

— А дальше? — тихо спросил капитан.

— Дальше я ствол поднимать начал, целюсь в него, а сам плачу. Это что же, второй раз мне его убивать, что ли? Я же понимаю, что это не он, а поделать с собой ничего не могу. Реву, аж от слез не вижу ничего. А он еще и говорит: ну что, мол, сынок, плохо тебе? Ну вот как он заговорил, так словно пелена с глаз спала. Голос не его. Гляжу я — а на полатях черт сидит, хвостом своим помахивает, на меня смотрит, скалится, и морда у него довольная такая! Ну я и дал по нему очередь! А ему хоть бы хны! Хрюкнул, сволота такая, и растаял в воздухе, как не было, и только ветер за стеной избушки воет. И — никого. Леха… Леха далеко! Пацана утащили, значит, километров на сто пятьдесят вообще ни одной живой души. А они ржут снаружи. Гогочат, аж заливаются. И такая тоска меня взяла! Хоть ствол в рот засовывай да на курок нажимай… И сам не пойму, от чего… Ну а потом они снова полезли, и не до того стало. А если б не полезли, не знаю, чем тоска моя закончилась бы. Может, я бы действительно застрелился… Сглупили они, значит…

Помолчали.

— Ясно, — первым сказал капитан. — Вот и ко мне приходили… Ночью. Я, правда, всегда оружие под рукой держу. Ну и дал очередь. В стену. Дочка прибежала. Крик, плач. Испугалась. А я вот теперь сижу и думаю — какого хрена я ее в город не отправил? Я даже сейчас не уверен, что она в безопасности. Вот в этот момент! Эти же твари теперь куда угодно проникают… И держать ее возле себя не могу, и отправить некуда, да и не поймут. Скажут, сдался капитан.

— Ну это вы зря! — уверенно заявил Алексей. — Дело — делом, а безопасность родных должна быть на высоте.

— Думаете? А я вот не уверен, — капитан болезненно скривился. — Вохра — это тебе не солдаты. По сути — наемники. У меня знаете сколько заявлений лежит? Все вдруг разом на фронт просятся. Каждый второй написал!

— Хм, ну тогда вы по крайней мере знаете, кто не ворует. Те, кто воруют, будут держаться тут до последнего.

— Или наоборот! — усмехнулся капитан. — Решили разом завязать с бизнесом и свалить подальше.

— Ну или так! Это уж вам решать! Вы своих знаете лучше. Итак, что мы имеем? — спросил Алексей.

Капитан наморщил лоб.

— Мы имеем кучу проблем, и воровство иванита — не самая страшная. У меня тридцать охранников, шестнадцать из которых якобы мечтают бить шахов. У одиннадцати тут есть жены и дети. И тридцать напуганных новобранцев. И пять ученых-«головастиков». Еще семь человек местных, которые работают у нас или подрабатывают кто чем. И сто двадцать зэка, которых мы вынуждены загнать в верхние тоннели рудника, где их можно контролировать. Долго мы не сможем их там удерживать… Энергии хватает только на поддержание охранного купола. Все. Горючки для генераторов хватит на неделю. Что потом — не знаю. Связи нет. Три дня назад ушла группа четыре человека на снегоходах в Нижнеудинск, еще двое ушли на Ишидей. Но пока от них ни слуху ни духу. А если среди них есть контрабандисты, то вероятность, что они передадут информацию куда надо, минимальна.

— Ну связь, допустим, установить не проблема, — заявил Алексей. — Мой коммуникатор вышел из строя, но коммуникатор Бато живой. Надо только зарядить аккумулятор. Пока мы мотались по холоду, батарея села. Вот, — Алексей достал из кармана и протянул капитану разряженную батарею коммуникатора.

— Попробую зарядить, — капитан сжал батарею в руке, глаза блеснули веселее. — У меня дома есть совсем маленький генератор. Сколько времени надо, чтобы зарядить полностью?

— Достаточно часа, и нам хватит, чтобы связаться с Москвой. Но лучше подольше. Хотя бы часа два, мало ли что.

— Отлично! Через час ждите меня в гости!

…Когда они вышли в метельную ночь, Бато, отвернувшись от ветра, спросил Алексея:

— Леха! Не понимаю: почему у человека такого ранга нет коммуникатора для прямой связи с Москвой?

— У него, Бато, был целый центр связи! На фига ему какой-то коммуникатор? Бьюсь об заклад, ему и в голову не пришло обзаводиться такой ерундой. Зачем покупать свою машину, когда есть служебный танк?

— А если он сам связан с бандюками?

— Тогда бандюки будут знать, что связи у нас нет, и связаться мы ни с кем не можем.

— За-ши-бись преимущество…

— Но если бы мы нашли источник энергии, то смогли бы связаться с Москвой раньше! Надо только найти способ сделать это. Пораскинь мозгами. Батарейки там, еще что-нибудь… Ты же у нас умный! Я-то кто? Я так, на прикупе тусуюсь…

Бато какое-то время шел молча. Потом хлопнул себя рукой по лбу.

— Ноутбук! Там сто пудов заряд остался!

— Гений! — развел руками Алексей.

Но ноутбук оказался разряжен…

— Что за непруха! — огорченно буркнул Алексей, вертя в руках бесполезную игрушку. — Ладно, пойдем в столовку, хоть пожрем, наконец!

…Это случилось, когда они доедали двойную порцию картошки с мясом. В просторном зале было совсем пусто. На раздаче стояла неразговорчивая, мрачная, худая кухработница. Она, не спрашивая, шлепнула им в тарелки по двойной порции.

Сначала они услышали подземный гул, а потом ощутимо качнуло пол. Закачались дешевенькие светильники под потолком. Бато перестал есть, замер с ложкой у рта, глядел, как раскачиваются плафоны.

Раздатчица испуганно перекрестилась.

— Господи помилуй!

— Трясет, что ли? Землетрясение? — спросил Карабанов.

— Какое землетрясение! — крикнула раздатчица. — Обвал на руднике! Третий раз за неделю! Счас опять твари эти попрут! Ох и зачем я родилася в такой глуши? Сдохнешь — никто и не узна-ат!..

— Да погоди ты выть! — сморщился Алексей. — Айда! — кивнул он Бато. — Поможем пацанам!

Вдалеке тревожно взвыла сирена.

Бурят с сожалением облизал ложку, положил ее на стол, встал.

— Ну пошли, что ли?

От крыльца они побежали. Защитный купол над рудником вспыхивал и переливался всеми оттенками красного: то накалялся почти до белого, то становился густо-багровым. От казарм, от домов, от здания управы к руднику бежали и ехали люди.

Алексей махнул рукой проезжавшей мимо машине, машина остановилась — это был старый японский внедорожник. В машине сидели трое. Алексей распахнул заднюю дверцу.

— Подвинься! — рявкнул он мужику на заднем сиденье.

Тот держал между коленями «калашников». Мужик вжался в угол. Бато мельком глянул на него. Знакомое лицо…

Летели как на автогонках — ни одна машина их не обогнала. Водитель с разворотом затормозил у ворот колонии, где уже стояло два автомобиля, бросил машину, забыв выключить зажигание, сразу же выбежал вон, лязгая затворной рамой автомата. Откуда-то сбоку раздавались автоматные очереди.

Друзья выбрались из автомобиля, побежали вместе со всеми по узкой тропинке вдоль забора. В свете фар мелькали лица, форменные куртки, автоматы, пряжки ремней… Хрустел снег, хрипели овчарки на поводках. Изо рта шел густой пар. Сзади раздавались сигналы автомобилей, рев двигателей, хлопанье дверей…

— Сюда! — раздался впереди хриплый крик. — Мужики! Сюда!

И вдруг крик перешел в дискант и оборвался на такой тонкой высокой ноте, что и не верилось даже:

— А-а-а-а!

Этот крик подстегнул всех бежать еще быстрее. Спецназовцев обогнали двое на снегоходе с автоматами. Тяжелая машина, подпрыгивая на каждой снеговой кочке, унеслась вперед. Стрельба стала ближе. Снова раздались крики, на этот раз кто-то орал на одной непрерывной басовой ноте.

Навстречу двое уже тащили черное дергающееся тело. За ним тянулся кровавый след.

Но чем больше нарастала кутерьма вокруг и чем ближе становилась стрельба и страшнее крики, тем медленнее двигался вперед Алексей. Бато тоже сбавил шаг, заоглядывался. Но что можно было рассмотреть в пронзительно-ярком свете фар среди мечущихся силуэтов?

Что-то здесь было не так…

— Стой! Раз-два! — вдруг скомандовал Алексей, и Аюшеев послушно остановился.

— Не здесь! — крикнул он Карабанову, перекрывая общий шум.

Алексей согласно закивал головой, махнул рукой в направлении поселка.

— Давай назад! — заорал он. Но бежать против течения людского потока было невозможно. Им пришлось сойти с тропы в снег и пропустить бегущих людей. Медленно, то и дело оступаясь, они пошли назад. Наконец, на тропе почти никого не осталось, только от ворот бежал какой-то припозднившийся водитель.

— Мужики, вы куда? — недоуменно крикнул он друзьям и, отдуваясь, пробежал мимо.

Алексей убыстрил шаги. Уверенность, что все происходящее — только отвлекающий маневр, нарастала. Оставался только один вопрос: где произойдет вторжение? Нападут ли твари на рудник с другой стороны или же предпочтут атаковать поселок? Поселок, который покинули почти все охранники! Остались только часовые на вышках!

Здесь, у колонии, сейчас собралось почти все мужское население поселка. Кто остался в поселке? Майор с шаманом? Капитан с дочкой? Раздатчица?

А ведь до ближайших домов почти полкилометра!

— Рысью — марш! — заорал Алексей.

Добежали до машин, Алексей, не раздумывая, прыгнул на водительское сиденье того же старого квадратного внедорожника, повернул ключ. Кто-то из охранников, стоявших на вышке у ворот, что-то возмущенно крикнул сверху, но Алексей не обратил на это никакого внимания.

Вмиг они домчались до здания управы, где Алексей до упора нажал на тормоз. Изношенные колодки взвизгнули, Бато ощутимо подался вперед.

— Полегче! Нас угробишь, кому хорошо сделаешь? Только Космократору своему!

— Не поминай нечисть к ночи! — Обшаривая взглядом поселок, Алексей облизал обветренные, пересохшие губы. — Появится — нам несдобровать!

— Он все равно появится! — жестко ответил Бато.

— Скажи мне, братишка, — спросил Алексей, — куда бы ты ударил, если бы тебе было по фигу на людей, ты был бы бесчувственным животным и тебе нужно было во что бы то ни стало добраться до своего корабля? Если тебе надо посеять панику в людском муравейнике? А?

Он посмотрел на Бато, и на лицах друзей отчетливо выразилась одна и та же мысль:

— Общежитие!!! — воскликнули оба.

— Там же у некоторых бабы и детишки даже есть! — взволнованно сказал Бато.

— Вот-вот! Если они сожрут баб и детей, вохровцы сами по тайге разбегутся. Бери рудник голыми руками!

Карабанов повел машину к общежитию, которое находилось за столовой, рядом с длинным бараком казармы. Уже никуда не торопясь, они обогнули столовую, проехали мимо темной казармы с единственным горящим окном — наверное, там была зажжена керосиновая лампа, а потом выехали на небольшую площадку у торца двухэтажного здания общежития. В доме освещения не было. Только кое-где за занавесками теплились огоньки свечей. Наверное, женщины боялись оставаться в темноте одни.

Алексей заглушил двигатель, но фары выключать не стал. Нащупал «Нортон». Друзья вышли из машины, тихонько, стараясь не шуметь, прикрыли дверцы.

— Ну пошли, посмотрим… — Голос Алексея упал до шепота.

Стали обходить здание по расчищенной от снега отмостке прямо под окнами. За углом остановились, прислушались. Стрельба со стороны рудника стихала. Самое время для новой вражеской атаки.

— Спать хочу! — шепотом сказал Бато и зевнул.

— Дома выспишься…

— Дома? Нету у меня дома!.. — грустно прошептал бурят.

Карабанов осторожно заглянул за угол. Кажется, там мелькнула какая-то тень… Буквально на носках сержант пробежал вперед, до следующего угла. Бато прикрывал сзади. Алексей снова выглянул из-за угла и на этот раз совершенно отчетливо увидел тень, мелькнувшую у подъезда.

— Опоздали! — прошептал он, и, словно в подтверждение его слов, ухо резанул пронзительный женский визг.

Друзья рысью понеслись к дверям, вбежали внутрь, оказались на узкой лестнице. Сверху, со второго этажа, снова донесся взвизг, на этот раз прервавшийся, словно кто-то рукой закрыл женщине рот.

Алексей через две ступеньки понесся наверх. Взбежав на этаж, он оказался в длинном, узком, темном коридоре со множеством дверей, свернул налево, ему казалось, что крик доносился отсюда. Пробежал вперед, остановился прислушиваясь. Луч фонаря выхватывал то косяки дверей, выкрашенных синей краской, то кусок пола, то детский рисунок на стене. Алексей оглянулся на друга. Бато стоял на площадке и тоже прислушивался, но смотрел он не по сторонам, а на люк, ведущий на чердак. Жестом показал, что на чердаке кто-то есть.

Алексей одобряюще мотнул головой, мол, действуй! Приготовился подстраховывать друга, двинулся было назад, на площадку, но в этот момент из-за ближайшей тонкой двери вдруг раздались звуки борьбы. Раздумывать было некогда, Алексей сделал шаг к двери и двумя ударами тяжелого ботинка выбил ее. При первом ударе дверь затрещала, а потом косяк лопнул, и она распахнулась внутрь комнаты. В комнате было почти темно, теплился на столе крохотный огарок свечи. В луче «тактики» Алексей увидел женщину, которая явно от кого-то вырывалась. Вот только видно не было — от кого. И если бы Алексей не приобрел способность различать то, что не мог различить Бато, его глазам предстала бы странная и неестественная картина: женщина почти висела в воздухе с перекошенным лицом, махровый купальный халат задрался, оголяя ноги, сбоку виднелась тонкая полоска белых трусиков. Лицо у нее было перекошено, словно его прижали к стеклу, глаза вытаращены. Можно было подумать, что одержимая бесами левитирует в воздухе собственной квартиры.

Но Алексей видел, как вокруг тела женщины клубилась серая муть… Она билась в руках невидимого врага и не желала сдаваться, несмотря на то что силы были явно неравны. Появления Алексея она, кажется, даже не заметила, настолько была занята борьбой с противником. Алексей вскинул винтовку, выстрелить не решался, чтобы не попасть ненароком в жертву «беса». Но женщина, оказывается, не пропустила появление спецназовца: в следующий момент, не преставая бороться, она замычала. Она явно что-то хотела сказать Алексею, и тому сразу стало ясно, о чем или, вернее, о ком могла беспокоиться жертва: в соседней комнате находился ребенок!

Дверь детской находилась позади женщины, у окна. Алексей перехватил винтовку и что есть силы врезал прикладом в самую гущу фантома. Уши резанул пронзительный визг, тварь выпустила женщину, и она мешком свалилась под ноги спецназовцу. Следующим ударом Алексей отшвырнул тварь к окну. Он надеялся, что сможет последним ударом если не убить «беса», то по крайней мере причинить ему какой-то урон, но расчет оказался неверным: «бес» отлетел, словно ни стены, ни окна не существовало. Алексей просто выкинул его из комнаты сквозь них! Несколько опешив от такого, Карабанов мгновение стоял над поверженной женщиной, которая уже цеплялась руками за столешницу, чтобы встать. Потом прыжком пересек комнату и распахнул дверь детской. Вторая тварь, стоявшая над пустой крохотной кроваткой, была в своем обычном виде: красная морда, большие черные глаза с вертикальными веками, когтистые лапы. Она обернулась к Алексею, раскрыла пасть и зашипела, оскалив мелкие зубы. Ребенка видно не было, и потому Алексей без промедления и нажал на курок. Тварь пошатнулась, но осталась на месте, вцепившись своими худыми, но сильными лапами в деревянную головку детской кроватки. Кроватка сдвинулась с места, и Алексей услышал детский крик. И похолодел — ребенок был под кроваткой! Наверное, спрятался, услышав шум в соседней комнате.

В следующий миг деревяшка рассыпалась под пальцами «беса». Не обращая внимания на стреляющего в него человека и на летящие от стен куски штукатурки, чудище отшвырнуло кроватку в сторону. Под кроваткой стоял большой грубо сколоченный ящик, а рядом, прижавшись к стенке, сидела крохотная девчушка в светленькой пижамке. Ей было, наверное, годика три, не больше. Личико было сморщено, а глаза испуганно зажмурены. Это, впрочем, не мешало ей кричать таким тонким фальцетом, что Алексей вдруг почувствовал: его барабанные перепонки сейчас не выдержат! Но на «беса» это не произвело никакого впечатления, и монстр наклонился, чтобы схватить ребенка.

Алексей отшвырнул бесполезную винтовку и бросился на беса с голыми руками, врукопашную. Отдавать мерзкой скотине крохотное человеческое существо он не собирался.

Рассудок его в этот момент был абсолютно холодным. Даже ярость ушла. Уже потом Алексей удивлялся: как он вообще мог предположить, что может тягаться с этой тварью, которая легко утаскивала с постов охрану?

Предчувствие?

Первое, что он сделал, — что есть силы пнул «беса» в живот, откидывая его от ребенка в угол. Ботинок как будто встретился с камнем, но мерзкая животина отлетела к стене, на которой были полки с книгами. Одна из полок с шумом оборвалась, книги рассыпались по полу. «Бес» выпрямился. Показалось ли Алексею или он и в самом деле несколько раз растерянно моргнул своими глазами-буркалами? Наверное, не ожидал от противника такой силы. В следующий миг Алексей бросился на «беса», схватил его за лапы и со всей силы нанес удар головой в то место, где у каждой уважающей себя живой особи должен находится нос! Честное слово, проще было бить о голову кирпичи! Но «бес» вдруг взвизгнул совершенно по-женски и, вместо того чтобы вцепиться Алексею в горло — чего-то такого Карабанов от него ждал, — он вдруг отшатнулся, замахал лапами, вырываясь, и метнулся к окну, буквально таща за собой Алексея. Алексей, не устояв на ногах, растянулся на полу, одной рукой крепко вцепившись в «беса», а другой нащупывая нож.

В этот момент открыл стрельбу Бато, появившийся в дверях детской. «Бес» остановился. Бато стрелял твари в грудь и в голову, чтобы не зацепить друга. Алексей чувствовал, как инопланетянин вздрагивает от каждой попавшей в него пули. А в следующий момент «бес» растворился в воздухе, и пули Бато по какой-то непонятной причине не причинили ему никакого вреда. Стрельба стихла. В комнате резко завоняло порохом.

Алексей видел, что тварь никуда не исчезла, она по-прежнему стояла перед ними. Тогда он, наконец, вытащил нож и ударил тварь туда, где, по его расчетам, находился живот краснорожего монстра. С отвратительным чавканьем нож вошел в тело зверя по самую гарду. «Бес» издал странный низкий всхлип и тут же «нарисовался» в воздухе. Морда оказалась на одном уровне с лицом Алексея, веки твари трепетали, черные влажные глаза подернулись туманом. Он в последний раз раскрыл пасть, и, к ужасу своему Алексей услышал, что тварь пытается говорить!

— Космократор… Идет… — хрипло, каким-то очень низким механическим голосом произнесла тварь и издохла.

Алексей с противным чавканьем извлек нож из тела инопланетянина, и «бес» со страшным гулким стуком упал на покрашенный деревянный пол…

Бато за спиной длинно и замысловато выругался.

— А я и не знал, что эти твари говорить умеют! — закончил он мысль.

— А вот не надо ругаться при ребенке! — патетически воскликнул Алексей и, наклонившись, подхватил ревущую девчушку на руки. — Нате, мамаша! — Он передал ребенка женщине, которая трясущимися губами причитала что-то за спиной Бато. Она была бледна как снег, но ребенка схватила крепко.

И в этот же момент друзья снова услышали крик. Кричали за стенкой.

— Дуй за помощью! — рявкнул Алексей Бато. — Вдвоем не справиться!

Они вывалились в коридор, Бато, громыхая ботинками, понесся за помощью, а Алексей, переместившись дальше по коридору, вломился в чью-то квартиру. Дверь не была заперта, по-видимому, хозяин жилья убежал вместе со всеми на защиту рудника. Кричала девочка с фонариком, стоявшая в дверях, наверное, она только что вернулась из туалета или из кухни и увидела в темноте комнаты тварь. «Бес» повернулся на звук распахнувшейся двери, ссутулился, тяжело посмотрел на Алексея с высоты своего роста, а потом, разбежавшись, прыгнул в окно, так и не вступив в схватку с человеком. Зазвенело стекло. В комнату ворвался поток ледяного воздуха. Алексей опустил «Нортон», сорвал с расстеленной кровати одеяло, накинул на плечи девочки, которая так и стояла в проеме двери — остолбенела от неожиданности. Присел перед ней на корточки. Девчонка, глядя на него расширенными от ужаса глазами, раскрыла рот и снова завизжала. Алексей открыл было рот, чтобы успокоить ее, но сзади раздались шаги. Обернуться Алексей не успел, в следующий момент его кто-то крепко ударил по голове.

Дальше — провал.

…Очнулся Алексей на полу. Все так же дуло от окна, руки были скованы за спиной наручниками, а прямо перед глазами стояли чьи-то сапоги. Ни куртки, ни бронежилета на нем не было. Алексей ворохнулся, кто-то грубо схватил Карабанова за волосы, приподнял. На Алексея пахнуло перегаром.

— Ну чо, москаль? Давно детей насильничать начал? Или только сегодня приспичило?

Дело принимало скверный оборот. Сзади по полу затопали. Значит, мужиков было двое.

— Вы чего, мужики! — прохрипел Алексей. — Я ж защищать пришел, я же «беса» в соседней комнате замочил! Сдурели?

«Видать, они бухали где-то в соседних комнатах, потом заснули, сирены не слышали, а вот крики их разбудили!» — понял он.

— А давай, Серега, шлепнем его! — предложил второй. — Давно у меня на москалей этих руки чешутся! Так и знал я, что гнилые они насквозь! Мужики вон, зону отбивать побегай, а этот по бабам — тьфу ты, прости, господи! — по детям побежал!

— А что, давай! — согласился первый. — Отведем его за периметр, там, на южных воротах, Колян стоит, он нас выпустит. Отведем его на Козью падь, тут близко, да и грохнем! Тело вниз сбросим. Его и не найдет никто, да и не будут искать. Тут вон какая карусель намечается! Одним спецом меньше, одним больше… Для Москвы — разница невелика. К весне даже костей не останется — растащат.

— Мужики, да вы в своем уме? — начал было протестовать Карабанов. — Вы посмотрите — в соседней комнате «бес» лежит! Да вы его хоть раз видели-то вблизи?

— Поговори мне еще! — сказал тот, который был в сапогах, и умело запихал в рот Алексею тряпку, замотал сверху так, что спецназовец мог только нечленораздельно мычать.

Карабанова поставили на ноги. Теперь он мог рассмотреть противников, так неожиданно взявших его в плен. Первый, в сапогах, которого звали Сергеем, был ростом вровень с сержантом, небрит, носат и все еще сильно подшофе. Второй был маленький, тщедушный и все время светил в глаза фонариком, поэтому увидеть его лицо Алексей так и не смог. Зато голос у него был запоминающийся — тонкий и гнусавый. Алексей совершенно точно помнил: с этими охранниками он еще не сталкивался. Впрочем, они могли работать кем угодно: грузчиками, охотниками — ели же в столовой лосятину и оленину, — электромонтерами, наконец.

— Ну че, поканали? — спросил Гнусавый, и Алексей услышал лязг затвора «Нортона».

До него постепенно стал доходить комизм ситуации: ему предстояло быть застреленным из собственной винтовки! Такого позора он даже представить себе не мог. Поэтому в следующий момент он ударил головой Серегу, пнул в пах Гнусавого, в прыжке перевел скованные руки вперед и следом за бесом сиганул в разбитое окно!

Приземлился он в сугроб и мало того что потерял скорость, так еще и запутался в кустах. Цепкие, короткие ветки хватали за одежду, впивались в кожу, словно когти инопланетян, не отпускали.

Сзади раздалась очередь, и пули взрыхлили снег у ног Алексея. Стрелявший явно был знаком с оружием и не в первый раз держал в руках штурмовую винтовку.

— Стой, падла! — раздался крик из оконного проема. — А то прямо щас порешу!

Но Алексей не думал останавливаться! Он метнулся налево за угол дома, прижимаясь к стене, чтобы было неудобно целиться из винтовки. Сорвал с лица тряпку, выплюнул кляп.

— Бато! — заревел он во всю силу легких.

Свернул за угол и был вынужден остановиться, потому что в живот ему упирался ствол охотничьего карабина.

— Куда спешишь, братан? — спросили с оттяжечкой. Еще один незнакомец был круглолиц и широк в плечах. Алексей хотел было сделать выпад, чтобы завладеть оружием, но круглолицый нажал на курок. Грянул выстрел. Как огнем обожгло бок.

По касательной! Слава Богу, по касательной!

— Следующая пуля будет у тебя в башке! — твердо сказал враг.

Алексей замер, поднял скованные руки. Правому боку стало горячо от крови.

Подельники подоспели быстро. Сергей торопливо подошел к пленнику, сразу же, с ходу, двинул Алексею в ухо так, что в голове зазвенело.

— А хорошо ружьишко у москаля! Нам бы побольше таких, тогда бы мы дали проср*ться этим тварям!

Алексей стоял по колено в снегу, ежась от холода, прислушивался: где же Бато? На машине он должен был быстро сгонять до рудника. Если только не случилось чего-нибудь непредвиденного.

— Давайте его грохнем прямо здесь, — шепотом предложил подельникам Гнусавый, — а то еще что-нибудь выкинет! А тело оттащим!

— Ломы тащить! — хмыкнул Сергей. — Пусть сам топает. Здоровый слишком.

Он сделал Алексею подсечку. Как только Карабанов оказался на земле, на него навалились двое, снова затолкали в рот грязную тряпку, надели на голову вязаную шапочку, натянули на нос, чтобы ничего не видел.

— Ну все! Поскакали!

Подгоняя Алексея тумаками, все двинулись к ближайшим южным воротам. Алексей шел, то и дело спотыкаясь и соскальзывая с натоптанной дорожки. И каждый раз его возвращали назад ударом кулака. Били по голове, били сильно, зло. Через несколько минут Карабанов окончательно потерял ориентацию и шел куда-то вперед, не понимая, в каком направлении он шагает.

Ворота препятствием не стали.

— Кого ведете, мужики? — спросили сверху.

— Мародера! Чуть чибиковскую дочку не снасильничал! Щас отведем его подальше да и шлепнем!

— А чертей не боитесь? — с усмешкой спросили сверху.

— Чертей бояться, в тайгу не ходить! — со смехом ответили рядом.

Наверху заржали.

Алексей мычать перестал, как только на него напялили шапку, — понял, что предполагаемое насилие, которое он якобы хотел совершить, — это просто повод, чтобы избавиться от него, «москаля проклятого». Значит, перед ним были контрабандисты. Значит, Бато мог попасть в такую же ловушку!

Зря они разделились! Ох, зря!..

После того как вышли за ворота, Алексей постарался понять, куда его ведут. Звуки поселка и стрельба у колонии отдалялись. Свернули направо, пошли по укатанной дороге, но буквально через минуту остановились.

— Тихо! — скомандовал Серега. — Слышите?

— Черти? — забеспокоился Гнусавый, кажется, он стоял на тропе первый.

— Заткнись! — прошипели ему в ответ.

Гнусавый испуганно замолк.

Где-то в отдалении отчетливо хрустнула ветка.

Серега вскинул «Нортон», дал в темноту очередь. Выстрелы разорвали лесную тишину, но в ответ не донеслось ни шороха.

— Вперед! — скомандовал Серега, когда ему надоело ждать.

— Да ну его, падлу, на хрен! — вдруг заупрямился Гнусавый. — Куда прем-то? В лес? Давайте его здесь кончим! Вон, в овраг скинем и делов!

Алексей замер. Его судьба должна была вот-вот решиться.

— Че стоишь, падаль московская! — толкнул его в спину крепыш. — Давай топай! Тащить тебя никто не будет! Шагай. До Пади дойдем. Там и порешим.

И они снова пошли куда-то в темноту. Шли долго. Алексей жадно вдыхал морозный воздух.

Как же он устал!.. Сколько километров с оружием в руках и с рюкзаком за спиной он прошагал? Наверное, тысячи! И всегда все заканчивалось удачно… Что ж… Жизнь когда-нибудь заканчивается. Он знал это с тех самых пор, когда увидел первого убитого товарища. Это было на юге Байкала. Драка тогда была короткая, но свирепая.

Звали того парня Сабит. Кажется, татарин. Теперь пришла очередь Алексея. Конец длинного пути совсем рядом. Смерть уравнивает всех: и православных, и мусульман — во всяком случае, здесь, на земле. А что будет там?.. Жаль, что ему уже не причаститься, не исповедаться… А грехов много! И все — тяжкие… Один к одному!

Ну да Господь милостив! Все рассудит, все поймет и все взвесит — кто прав, кто виноват, и вынесет вердикт. Окончательный. На вечность. Навсегда. Алексей сглотнул — в горле было сухо, хотелось пить. Это после бани, наверное.

«Ну что ж, помру чистеньким! — усмехнулся он про себя. — Не духовно, так хоть физически. Хотя мне это точно ничем и не поможет!..»

Убежать не получится: кругом снег, хоть и темно, а все равно видно отлично — пуля догонит.

«А жить-то хочется! — вдруг мелькнуло в голове. — Если бы в бою да сразу — вроде и не страшно вовсе! А так уже как-то… Не по себе!.. Кажется, в детстве в какой-то книжке прочитал фразу: „Смерть — это самое грандиозное приключение!“ Тогда эти слова казались аксиомой. Но сейчас такой уверенности нет. Есть, конечно, вероятность, что Бато тогда был прав, и со мной что-то случилось, и я снова выживу! Но ведь это смотря куда попадут! Если мозги наружу, то тут даже Господь Бог вряд ли поможет!»

…Шли молча. Дорога стала подниматься в гору и забирать влево. Ветер усилился, значит, лес стал реже. Алексей слышал только скрип снега и тяжелое дыхание врагов.

Напряжение, которое овладело им на протяжении последнего часа, отступило. Алексеем овладело странное спокойствие. Ноги он передвигал машинально, прислушивался к лесу.

— Ну чо, пришли! Давай скорее, а то я замерз уже! — послышался голос Гнусавого.

Алексея толкнули куда-то вперед, в лицо пахнуло ледяным. По звукам он понял, что стоит на краю обрыва. Кто-то снова сделал ему подсечку, заставив упасть на камни, но Алексей упрямо встал на ноги, отчаянно замычал в кляп.

Его снова ударили, и он снова упал.

— Да чего ты с ним возишься? — прозвучал голос Гнусавого. — Кончай его!

— Да смотри, он там воет чего-то. Давай-ка его послушаем, вдруг он нам скажет, куда товар дел? Жалко товар.

С Алексея сдернули шапку, освободили от кляпа. Он стоял на самом краю глубокого провала. Перед ним был только темный ночной воздух да макушки нескольких деревьев, чудом выросшие на вертикальном скальнике.

— Стоять! Не оборачиваться!

— Мужики, освободите руки! — умоляюще попросил он.

Гнусавый вместо ответа вскинул «Нортон», и Алексей затылком ощутил ледяной взгляд смерти, но Серега остановил подельника.

— Москаль, где товар?

— Товар? — Алексей понял, что смысла отнекиваться нет. Так и знал, что все остальное — только предлог! — Иванит в очке сортира у нашего домика!

— Издеваешься, падаль? — рассвирепел Гнусавый.

— Погодь, Базяй, пусть про камни расскажет. Камни где?

Алексей судорожно думал. Значит, голубоватый камешек, найденный у трупа главаря, оказался там не просто так! Раз контрабандисты спрашивают про камни и почти не интересуются иванитом, значит, камешки эти еще ценнее минерала! Он решил тянуть время до последнего.

— Камешки?! Голубоватые такие?

— Да! — заревели сзади.

— Раз про камешки знает, значит, точно это москали группу Мансура грохнули! — завопил Гнусавый.

— Погоди!..

В этот момент Алексей скорее угадал, чем услышал, что Гнусавый снова вскидывает оружие, и, успев подняться на одно колено, оттолкнулся и прыгнул вперед!

В прыжке он услышал выстрел, раскаленным железом прижгло руку, а потом Алексей упал вниз.

Вознесения не получилось!

Падение было таким долгим, что он успел вспомнить о Рите…

…— Вот сука, ушел! — с досадой прошипел Гнусавый, глядя в пропасть. — Хоть бы одного москаля собственноручно грохнуть! За мужиков отомстить. Что за непруха! — Он несколько раз ожесточенно выстрелил вниз, в темноту.

— Да он все равно готов! — сплюнул в снег крепыш. — Сюда же волки специально коз загоняют, чтобы они вниз прыгали, а потом спускаются по тропе и жрут их. Не знал, что ли? А москаля убить?.. Там же есть еще один, узкоглазый. Пойдем, найдем его! Чтобы, суки, знали, куда нельзя рыло совать.

— Может, проверить? — засомневался Гнусавый. — Вдруг живой?

— Можешь и проверить! Вон тропа! Только ждать тебя не будем! Да не переживай, — Серега усмехнулся, — даже если он еще не сдох, к утру все равно замерзнет!

— А если искать начнут?

— Не начнут! Вон черти какую заварушку устроили, того и гляди зону без электричества оставят! Вот тогда повеселимся!..

— Да хрена ли? Тогда зека нас самих могут того!.. — хмыкнул круглоголовый.

— Да нет, — протянул Серега. — Зека что надо? Зека свобода нужна! Тайга! Воля! Бабы там… А мы че? Наше дело маленькое…

— Ну да, ну да, — закивал головой Гнусавый. — Но вот ведь беда — многие зека отлично знают, сколько стоит иванит…

Серега глянул черным, предостерегающим взглядом. И Гнусавый сник…

…Очнулся Алексей от холода. Все еще было темно, и он никак не мог понять, сколько сейчас времени. Он лежал в огромном сугробе. Снег под щекой подтаял. Алексей перевернулся на бок. Ощупал себя, насколько позволяли наручники. Спина болела так, что укол «рулетки» сейчас казался пустяком. Но обезболивающего не было. Была суровая реальность в виде окоченевших рук и ног, обмороженных ушей и замерзших щек.

Вроде сам цел, и то хорошо…

Справиться с наручниками было несложно — с помощью отмычки в потайном кармане кителя. Алексей растер окоченевшие руки, активно, то и дело шипя от боли, потер щеки и нос. Попробовал встать, но снова почувствовал боль в спине, правая нога почти не действовала.

На какое-то время Алексей замер, лежа на спине и глядя в черное небо, подернутое дымкой. Надо было подождать, пока организм восстановится. Чтобы не терять время, он решил обшарить карманы — посмотреть, что у него осталось после обыска.

Движения давались с трудом, пальцы не сгибались. Оказалось, в его распоряжении зажигалка, маленький складной нож, не очень чистый носовой платок, разряженная видеокамера и крохотный фонарик.

Когда боль утихла, Алексей кое-как сел, включил фонарик, посветил вокруг. То там, то тут из-под снега выглядывали обглоданные кости. В темноту прочь метнулась серая тень. Все верно: Козья падь, она и есть козья падь! Алексей поджал ноги, сел, а потом, схватившись за ближайший валун, кое-как поднялся на ноги.

И тут же, согнувшись пополам, распрощался с ужином. Рвота прекратилась не сразу, его выворачивало снова и снова. Наконец, желудок успокоился. Алексей утерся, несколько раз глубоко вздохнул.

Голова еще кружилась, но меньше. Он снова поднялся — надо было осмотреться. Наверняка наверх есть тропа, иначе бандиты бы так не беспокоились, что его найдут. По ней можно отсюда выбраться.

Интересно, что это за провал, в который он так бездумно сиганул с отвесной стенки?

Карабанов медленно, подволакивая ногу, взобрался повыше на камни, осмотрелся. Он очутился в огромном котле диаметром около трехсот метров. Точнее сейчас, в темноте, определить было трудно. Он упал вниз, пролетев метров шестьдесят с самой низкой точки обрыва. От серьезных травм его спас сугроб, который чудом намело именно здесь, у груды камней.

Алексей спустился с каменной осыпи, стал по кругу обходить падь. Тропу он нашел сразу. А еще увидел: противоположная стенка представляла собой некое подобие грота, верхняя часть стены нависала над дном провала. Перед входом в эту часть пади виднелось нагромождение каменных глыб, они нападали сверху. Тьма в нише была такой густой, что Алексей сразу же понял, что надо найти источник света помощнее. У него возникла мысль, что здесь может быть пещера, и что пещера может вести к руднику. Сержант вернулся на место падения, вытащил из-под слежавшегося снега тонкий ствол сосны с сухой хвоей, снова прохромал под своды грота, зажигалкой поджег кончики веток, подождал, пока разгорится, а потом был вынужден отстранить сосенку подальше от себя — так ярко вспыхнула хвоя. Он поднял ее высоко над головой, осматривая огромное пространство.

Над головой Алексея нависали толщи известняка. В глубине грота виднелась черная дыра пещеры.

Хвоя догорала. Алексей прошелся по кругу, осмотрел грот внимательнее, обнаружил в нескольких местах наскальные рисунки. Ничто не говорило о том, что здесь часто бывали люди. Но и совсем безлюдным место не было. Под ноги Алексею попалась закопченная, смятая консервная банка. Возможно, здесь бывали местные мальчишки. Вряд ли сюда часто спускались охотники или вохровцы — у них были дела поважнее.

Алексей бросил ствол горящей сосны на камни и потащился к пещере. Нога все еще плохо слушалась его. На ходу включил фонарик, у пещеры был вынужден сделать остановку — отдышаться. Прислушался к себе: организм восстанавливался гораздо быстрее, чем он ожидал. Надо было еще немного подождать, прежде чем лезть в пещеру.

Возможно, сейчас где-то там, на руднике, его искал Бато. Искал и не знал, что ему самому впору спасаться. Что ж, придется пока Бато выпутываться из ситуации самостоятельно…

Алексей двинулся дальше. Тоннель пещеры почти сразу же от поверхности резко шел вниз. Алексей не мог понять, чем притягивала его эта пещера, и почему он вдруг решил, что она важна, быть может, именно через эту пещеру зека могли уходить с рудника, а быть может, у него было другое предчувствие.

Он спускался вглубь долго, он шел и шел, не обращая внимания на холод и усталость, на слабеющий луч фонаря, перелезал через завалы острых камней, обходил бездонные провалы. Он шел, пока не добрался до цели — большого, почти идеально круглого каменного зала, куда выходила кормовая часть неопознанного объекта, который лежал под рудником «Новый».

Оказывается, корабль пришельца был огромных, просто гигантских размеров! На блестящем, гладком боку НЛО виднелся небольшой люк. Поверхность люка была настолько гладкой, что Алексей увидел свое отражение: сумасшедшие глаза, щетину на подбородке и порванный ворот кителя. Он отступил в сторону, стараясь оценить размеры корабля, но, как ни старался он в уме подсчитать, сколько метров отсюда до рудника, у него не получалось. Выходило, что объект в длину был никак не меньше, чем полтора километра! Потрясенный Алексей опустился на камни и долго сидел, размышляя о событиях, которые здесь когда-то произошли, и о том, что здесь еще должно было случиться…

…Стук в окно заставил Татьяну вздрогнуть. Девушка сунула руку под подушку, нащупала там отцовский «Глок», села в постели и, зажав пистолет в кулачке, встала с кровати. Светящийся циферблат настенных часов показывал одиннадцать вечера. Обстановка в комнате была, по девичьим меркам, спартанская: жесткая кровать, стол, стул, небольшой трельяж и несколько полок с книгами и безделушками: плюшевый мишка-тэдди в забавном меховом жилете, статуэтка девушки с кувшином на голове и крохотные нэцке из бивня мамонта.

Татьяна была полностью одета: теплые брюки, свитер с закрытым горлом, шерстяные носки. Унты стояли рядом, у изголовья висел собранный рюкзак.

Татьяна бесшумно подошла к окну, посмотрела в щель между занавесками.

Если там, за окном, кто-то был, он сам прятался. Девушка мгновение раздумывала. Те, кто вскоре за ней придут, скорее всего, церемониться не станут. Они просто вломятся, выбив дверь, и вряд ли станут вежливо ждать, пока хозяйка оденется!

— Кто там?..

— Татьяна, это я, Карабанов! Отец ваш здесь? Откройте, пока меня никто не увидел. Замерз, как цуцик!

Татьяна бросилась в прихожую, щелкнула барабанчиком замка.

— Заходи быстрее!

Закоченевший Алексей ввалился в прихожую. В доме было жарко натоплено, в ноздри ударил запах теплого хлеба.

— Привет! Как ты? Где начальство?

Татьяна думала о чем-то своем.

— Ничего себе! — воскликнул Алексей, увидев в ее руках пистолет. — Храбрый портняжка! Пользоваться умеешь?

— Да! — кивнула Татьяна. — Папа научил, мы каждую неделю на стрельбище ездили, тут рядом, у поселка. Стрелять я умею. И «Сайгу» в руках держала, и «калашников»!

— Боевая девчонка! — уважительно покачал головой Карабанов. — Давай рассказывай, что тут и как. Может, накормишь? Жрать хочу, сил нет! И еще: есть у тебя какая-нибудь куртка? Мою отобрали, сволочи. А на улице уже за минус тридцать…

Прошли на кухню, Алексей прижался к нагретому боку большой печки. Татьяна быстро достала тарелки, наложила холодной картошки, нарезала деревенской колбасы, хлеба, достала банку с огурцами.

— Ешь!

На еду Карабанов набросился, как будто голодал неделю: видимо, организм требовал восстановления ресурсов. Не забывал внимательно слушать Татьяну.

— Прошлой ночью Шестопалов арестовал отца и вашего… твоего друга. Бато. Якобы за кражу иванита. Бред какой-то… Я сегодня днем им еду отнесла, охрана ко мне приставать стала, ну я и поняла, что уходить отсюда надо. Меня Кабыхно от охранников отбил и велел дома сидеть. Но я и Кабыхно боюсь… Он какой-то не такой стал в последнее время. Мрачный, глаза злые! Мне сказал, что ты с другом спас несколько человек в общаге прошлой ночью, а потом тебя «бесы» утащили. Я думала, тебя уже нет.

— А как зона? — Алексей усиленно молотил челюстями.

— Пока охранный периметр держится. Но с трудом. Там, говорят, много зека завалило, и они уже нападали на охрану. Кабыхно рассказал, что пришлось по людям стрелять… — Голос у Татьяны был безжизненный, но плакать она не собиралась.

— Где держат арестованных? На гауптвахте?

— Да куда там! Шестопалов их на рудник увел, их держат там же, где зеков. А там обвалы за обвалами… Но папа всегда говорил: если что — меня не жди, рви до Михалыча, он поможет. Они служили вместе в молодости.

— А где этот Михалыч? — Алексей закончил есть, утерся салфеткой, бросил ее поверх тарелки.

— Михалыч на хуторе, там, у горы! — Татьяна махнула рукой.

Алексей мгновение размышлял.

— А! Понял! Туда еще ЛЭП такая небольшенькая идет? Оружие есть?

— Есть!

— А лыжи?

— Есть. Сюда!

Они прошли в кладовку, Татьяна вытащила ключик и открыла сейф с оружием, Алексей увидел ряд охотничьих ружей и автомат.

— Бери, что нравится. Патроны внизу.

Алексей взял «Сайгу» и «калашников», быстро набил магазины патронами, оставшиеся боеприпасы рассовал по карманам.

Татьяна вышла одеться, вернулась в унтах, в легком пуховике и в шапке. Подала Карабанову мужской пуховик, наверное отцовский, вязаную шапку с ушами. Сняла со стены две пары лыж с палками. Лыжи были не охотничьими, беговыми, но это было лучше, чем топать по снегу пешком.

— Неужели капитан еще и на лыжах ходил? — спросил Алексей, надевая легкую, теплую куртку.

— Редко, — пожала плечами Татьяна, — он все больше меня старался к лыжам приучить, а сам так… Только на прогулки. Ему больно было — протез все-таки.

Алексей взял лыжи побольше, которые принадлежали капитану, критически осмотрел ботинки, которые были явно ему велики, хмыкнул, закинул за спину «Сайгу» и автомат, взял на плечо Татьянин рюкзачок…

И в этот момент качнуло! Зазвенела посуда на кухне, в комнате с полки упало несколько книг. И Алексея, и Татьяну бросило к стене. Алексей поймал девушку за руку, не дал ей упасть.

— Спокойно, подруга!

Где-то далеко завыли собаки.

В глазах Татьяны мелькнул ужас. Алексей проследил ее взгляд — она, не отрываясь, смотрела в проем двери, как раскачивается в отцовском кабинете тяжелая подвесная люстра.

— Не волнуйся, нас не завалит! — бодро сказал Алексей.

— Я не за себя боюсь, — произнесла Татьяна, — я о папе… Завалит в руднике — все! И друг твой там же!

— Ну, — пожал плечами Алексей. — Если завалит, значит, судьба такая! Военный должен быть готов ко всему. Знаем, на что идем! Даже твой батя, принимая эту должность, понимал, чем рискует. Давай-ка, Таня, валить отседова! Потом беседы развозить будем!

Они вышли из дома, Татьяна тихонько притворила дверь, аккуратно закрыла калитку. Оглянулась на темный дом, а потом заторопилась вслед за Карабановым, но, повернувшись, ткнулась в его широкую спину.

— Смотри! — тихо сказал Алексей.

Татьяна подняла глаза вверх и ахнула: в небе вспыхивали и гасли разноцветные огни.

— Это… Это северное сияние? — спросила она.

— Сияние! — вздохнул Карабанов и возобновил движение вперед. — А вот насколько оно северное… Не знаю!

Огни вспыхивали в небе над долиной Джугояки беспорядочно, быстро, снег приобретал то зеленоватую, то синюю окраску. Все казалось нереальным, как будто они оказались в гигантском зале космической дискотеки. Дома вокруг были словно черные квадраты, вырезанные из бумаги.

Свернули за угол, быстрым шагом прошли мимо точно такого же, как у капитана, небольшого дома, сложенного из больших толстых бревен.

— Дом Шестопалова, — тихо сказала Татьяна. — Правда, он почти не живет здесь. Все время на руднике пропадает…

— Он тебе не нравится? — спросил Алексей.

— Скользкий он… Как змея. Но папа ему верил до последнего.

Где-то вдалеке, у столовой, снова громко завыла собака. Они приближались к углу дома. От угла вплоть до серого длинного здания казармы был пустырь. Татьяна вздрогнула, убыстрила шаги.

— Не торопись, — дернул ее за руку Алексей. Он отчетливо слышал приближающийся шум двигателей. Толкнул Татьяну к стене дома, выглянул из-за угла. Предчувствие не обмануло: к ним приближались два снегохода. Алексей оглянулся: ехать они могли только к дому начальника колонии. Он посмотрел на Татьяну. Ее присутствие мешало сосредоточиться. Сейчас, когда они находились так близко друг от друга, Алексей был готов поклясться, что чувствует запах земляники. Почему он ощутил его только сейчас, на морозе? Почему не чувствовал раньше, в доме?

— Что там? — спросила Татьяна шепотом.

— Трое! Ах, Танюша, что же это они втроем едут? Неужели тебя боятся?

Татьяна пыталась найти выход из ситуации:

— А если через сугробы и вон туда — к реке между вышками?

— Не успеем, — ответил Алексей. — Говоришь, Шестопалов редко бывает дома? — Алексей быстро увлек Татьяну по тропинке назад, распахнул калитку палисадника перед крыльцом шестопаловского дома.

— Сюда!

— Там же закрыто!.. — растерялась девушка.

Алексей взбежал на крыльцо, на ходу доставая отмычку. Замок был такого же типа, как и в дверях дома капитана Капеца.

Через мгновение он щелкнул и открылся, Карабанов рванул на себя дверь, втолкнул внутрь Татьяну. Девушка зацепилась лыжами за притолоку, раздался несильный удар. Алексей шепотом выругался.

Дверь закрылась в тот самый момент, когда снегоходы появились из-за угла. Беглецы оказались в темном коридоре, замерли, прислушиваясь.

Вдруг сюда?..

Но нет — охранники проехали мимо калитки. Они приехали за Татьяной!

Алексей осмотрелся. Планировка в доме была почти такая же, как и в доме капитана, поэтому он быстро сориентировался. Оставив Татьяну в темном коридоре, бесшумно прошел в комнату, к окну, выглянул наружу. Кажется, первый снегоход вел Кабыхно. Шеи у охранников, их спины и даже то, как они поворачивали головы, поглядывая по сторонам, — все было волчьим, хищным, все несло угрозу. За спиной у каждого — автомат.

«Да! Серьезно они взялись за дочку капитана!»

Как только охранники свернули за угол — к крыльцу, Алексей вернулся в коридор.

— Обождем здесь, — сказал он. — Сейчас все равно не успеем уйти!

С негромким стуком вдоль стенки соскользнули прислоненные к ней лыжи Татьяны: девушка нечаянно задела их локтем. Алексей поймал лыжи, аккуратно и бесшумно поставил их в угол, ко второй паре.

— Тихо! — сказал он, чувствуя, как в висках снова предательски начинает стучать кровь. От Татьяны исходил головокружительный аромат свежей земляники. Что это было? Шампунь? Духи? Запах крема, смешанный с запахом ее кожи? Не отдавая себе отчета, Алексей с силой, почти грубо прижал Татьяну к стене, стал искать губами ее губы…

Он ожидал сопротивления, может быть, не настоящего, притворного, но девушка была податливой в его руках, как глина на гончарном круге мастера. Губы ее пылали, а кожа — была ледяной… Алексей стащил с нее шапку, на миг зарылся лицом в волосы, поцеловал теплую мочку уха с крохотной золотой сережкой…

И похолодел.

Он только сейчас, в этот самый миг, понял, что теперь, когда он понятия не имеет, что случилось с его организмом, с генами, ему не надо так вести себя с девушками!!! Последствия могут быть самыми непредсказуемыми!

Алексей скрипнул зубами, еще крепче, до боли, прижал к себе Татьяну.

«Ох и попал же ты, Леха Карабанов! Ох и попал!»

Татьяна сразу почувствовала изменение настроения спецназовца, напряглась, отшатнулась…

Алексей заставил себя разомкнуть объятия.

— Извини, подруга… — хрипло произнес он, взял лицо Татьяны в ладони, еще раз, уже грубо, поцеловал в горячие, сладкие губы и, повернувшись, ушел на кухню, в темноте нашел чайник, судорожно сделал несколько глотков ледяной воды.

На пороге появился темный силуэт Татьяны.

— Ты занят, да?

Алексей повернулся к ней.

— В смысле? — хмуро спросил он.

— В смысле женат, невеста есть, подруга.

— Да! — Он ухватился за эту мысль, как за соломинку. — Елы-шпалы! Женат! И жена ребенка ждет. Ясно?

— Ясно…

В темноте Алексею показалось, что девушка усмехается.

— Что ж ты с самого начала об этом не думал? — спросила она.

— Подлец потому что! — заявил Алексей, стукнул по столу чайником. — Поняла? Подлец и проходимец! Все, тему закрыли!

Он отодвинул девушку плечом, прошел мимо нее в коридор, вернулся в комнату, снова выглянул в окно. Всполохи на небе добавляли картине сюрреалистичности: расцвеченный снег, черный силуэт дома напротив и мечущиеся в окнах дома тонкие лучи фонарей. Декорации к спектаклю, да и только!

— Что там? — раздался сзади голос Татьяны.

— Тебя ищут, — не оборачиваясь, ответил Карабанов.

Помолчали. Наконец, вдалеке послышался удар распахнувшейся двери — это вохра вывалилась из капитанского дома на мороз. Заработали движки снегоходов, и вскоре троица показалась из-за угла.

Карабанов надеялся, что они сразу же поедут к управе, но Кабыхно повернул свой снегоход к дому Шестопалова.

— Ты куда? — окликнули его.

— Да Шива просил принести кое-что, — Кабыхно заглушил двигатель, открыл калитку и направился к крыльцу, на ходу полез в карман за ключом.

Алексей отпрянул от окна. Кабыхно шел что-то забрать. Где может находиться это что-то? Кладовка, кабинет, спальня…

— Быстро под кровать! И не геройствуй! — тихо скомандовал Карабанов Татьяне.

— А ты?

— За меня не беспокойся!

Алексей закинул под кровать, куда уже юркнула Татьяна, ее рюкзачок. Сам на цыпочках пробежал в ванную, на ходу снял с плеча ремень дробовика, заранее, на всякий случай, передернул затвор, аккуратно прикрыл за собой дверь…

Вошедший в дом Шестопалова Кабыхно протопал по коридору, светя фонариком, уверенно направился в спальню хозяина, остановился у шкафа, открыл дверцу. За дверцей оказался небольшой сейф. Кабыхно открыл сейф ключом, покопался внутри, что-то положил в карман.

Алексей, затаив дыхание, следил за ним в узкую щель между дверью и косяком.

Кабыхно, сопя, закрыл сейф, потом шкаф, повернулся, чтобы выйти. Но вместо этого затоптался у кровати — похоже, что-то забыл.

Или почувствовал?

В следующий момент он схватился за край кровати и опрокинул ее к стенке, таким образом в один миг обнаружив Татьяну! Ногой отбросил в сторону рюкзак.

— Ах, вот ты где, пташка! — воскликнул он. — И как же ты сюда забралась?

Но отвечать девушка не собиралась. Как только кровать отлетела в сторону, Татьяна перекатилась по полу, резко села и, держа «Глок» двумя руками, несколько раз выстрелила в Кабыхно!

Алексей ругнулся.

«Зря шум подняла! Теперь не удастся уйти без пальбы!»

Но Кабыхно и не собирался падать и умирать, он легко вырвал пистолет из рук Татьяны, схватил ее за волосы, приподнял и рассмеялся. Где был тот добродушный сержант-увалень, которого Алексей видел в первый день? Теперь в темноте комнаты стоял некто, кто мог с легкостью свернуть Татьяне шею. Алексей это нутром почуял. Он взялся было за ручку двери, чтобы открыть ее, но теперь остановился.

«Бронежилет? Не похоже!..»

Кажется, Кабыхно даже не испытывал боли от выстрелов, как будто… Как будто пули прошли сквозь него!

В темноте комнаты что-то происходило. В свете ярких всполохов за окном Кабыхно, добряк Кабыхно, вдруг стал расти в плечах, занимая все больше и больше пространства, куда-то вдруг исчезла его коренастость, плотность, удлинились ноги и руки, затрещал по швам коричневый полушубок. Круглое лицо его вдруг вытянулось, нос сгладился, отверстия ноздрей исчезли. Стал быстро изменяться разрез глаз, сузились и совсем исчезли губы, вытянулась шея, с удлинившегося черепа на ковер упала овчинная ушанка. Из коротких рукавов полушубка вытянулись тонкие, костистые руки. Татьяна закричала: ее ноги оторвались от пола.

Теперь ее почти под потолком за волосы держал инопланетянин! Он был похож на «беса» — такие же тонкие конечности, вытянутый череп, непроницаемые черные глаза, но он был на голову выше тех тварей, с которыми Алексею приходилось встречаться до сих пор, крупнее и сильнее, но главное отличие было в том, что его голову венчали небольшие, но толстые рога!

«Это как же он шлем скафандра надевает?» — не к месту мелькнула мысль.

Алексей ударом ноги распахнул дверь ванной, одним прыжком оказался в комнате и, вскинув «Сайгу», нажал на курок!

Первый же выстрел из дробовика двенадцатого калибра прозвучал оглушительно. Заряд картечи попал инопланетянину прямо в морду! Тварь взвыла, в комнате словно раздался скрежет металла, а потом выпустила девушку, и Татьяна упала на пол, под ноги Алексею. В следующий момент зверь, закрыв одной лапой морду, второй хотел схватить Карабанова, но спецназовец уклонился от когтистой конечности и снова выстрелил в тварь, целясь в грудь.

В прихожей распахнулась дверь.

Дело принимало скверный оборот. Над Алексеем нависала тварина весом не меньше трехсот килограммов, а позади, в коридоре, уже топали тяжелые финские сапоги охранников. Послышался отчетливый матерок. Алексей обернулся, готовый отразить атаку. Но двое вохровцев, вскинув оружие, стояли в дверном проеме, не шевелясь, пораженные видом неведомого монстра! Они и не думали стрелять в Алексея. В следующий момент один из них нажал на курок «калашникова» и всадил в чудовище очередь, второй тоже открыл огонь из автомата.

Татьяна, зажимая от грохота уши руками, поползла в угол, забилась между шкафом и перевернутой кроватью. Алексей отскочил к стене, опасаясь попасть на линию огня.

Тварь лязгнула зубами, взвизгнула и с неожиданной для всех скоростью выпрыгнула в окно! Раздался звон разбитого стекла, с треском лопнула рама, и чудовище кубарем выкатилось наружу, в кусты палисадника, торчавшие из снега, а потом сгруппировалось, прыгнуло куда-то вверх и исчезло, словно его и не было!

На миг наступила тишина — только все еще звенели упавшие на пол гильзы да поскуливала напуганная девушка. В комнате было не продохнуть от терпкого запаха пороха.

— Так твою и разэдак! — В тишине голос одного из вохровцев прозвучал неестественно громко. — Разэдак твою и растак! А где Кабыхно?!

— Ты что, дурак? — спросил второй. — Это и был Кабыхно! Полушубок-то на нем чей? Коричневый полушубок! Только у Ваньки такой был, так его и разэдак! Е-мое! А я с ним вчера спал в одной комнате! Это же!.. — Охранник безвольно сполз по стене вниз, глядя прямо перед собой.

Второй подскочил к нему, поднял за шиворот, поставил на ноги. Алексей снова приподнял ствол «Сайги», внимательно следя за тем, как будут развиваться события.

— А Шестопалов? — продолжал бормотать первый охранник. — А если и Шестопалов?..

И вдруг он взвизгнул:

— Драть надо отсюда! Прям щас! — И больше не говоря ни слова, он метнулся по коридору наружу.

Второй охранник, не обращая внимания на Алексея и Татьяну, хотел было побежать за ним, но его окликнул Алексей:

— Эй!

Охранник оглянулся на Алексея, замешкался, по-видимому вспомнив, зачем они пришли сюда. Но тут же отбросил мысль о Татьяне в сторону: появление Кабыхно в таком виде внесло в его сознание полный разлад. Тут не до девушки! Тут лишь бы живым выбраться! Алексей понял, что охранник не будет стрелять.

— Снегоход один оставьте, — сказал он, опуская ствол «Сайги».

Охранник кивнул, потом помедлил еще немного.

— Уезжай через южные ворота, — бросил он. — Скажи Коляну, что от Берка. Он пропустит. И еще скажи ему, что Берк велел валить отсюда.

— Хорошо. Спасибо, мужики! — сказал Алексей уже в спину вохровцам.

— Тебе спасибо!.. — донеслось уже от дверей.

Алексей наклонился к Татьяне, схватил за руку, рывком поднял на ноги. Девушка пребывала в состоянии шока. Наверное, еще можно было представить, что будет, если она попадет в руки отцовских подчиненных, но вообразить такую тварь она не могла даже в самых страшных снах!

Карабанов несильно похлопал ее по щекам.

— Таня! Ну давай, приходи в себя, валить надо! Сейчас сюда вся вохра сбежится! Вместе с Шестопаловым! Давай, родная, напрягись!

Татьяна сначала повисла на его руке, но, услышав имя Шестопалова, быстро пришла в себя, встала на ноги, но не шла, упиралась, растерянно оглядывалась по комнате — искала пистолет.

— Да на тебе твою пукалку! — Алексей наклонился, поднял «Глок», поставил на предохранитель, сунул его девушке. — Все! Рвем когти, Таня!

Он еще задержался на мгновение, чтобы подобрать рюкзак и автомат, а потом потащил Татьяну вон из этого проклятого дома.

За калиткой стоял снегоход, Алексей проверил — ключ был в замке зажигания.

— Садись! — крикнул он Татьяне, сам оседлал снегоход, повернул ключ, ткнул пальцем в кнопку стартера. Оборачиваться, чтобы увидеть, куда уехали охранники, он не стал — сразу съехал с накатанной дороги и по снежной целине понесся к южным воротам, через которые его не так давно уводили расстреливать…

…Ворота они миновали почти беспрепятственно. Озадаченный Колян был настолько заинтригован сообщением Берка, что решил не связываться по рации с командованием. Анархия в колонии нарастала.

Алексей выехал с территории поселения и гнал вездеход вперед что есть мочи, прямо в лес. Татьяна, сидевшая сзади, наконец, взмолилась:

— Останови! Ну останови, пожалуйста! — заколотила она кулачками по рюкзаку, который висел за спиной Алексея, и по его широким плечам.

Тот сбросил газ, снегоход остановился. Обернулся к Татьяне.

— Потерпи, дорогуша! Видишь? — Он показал на небо, где крутились и мерцали цветные всполохи сияния. — Я, пока звезды не увижу, останавливаться не буду! Нормальные звезды! И нормальное небо! Ну или пока горючка не закончится!

— Да ты едешь не туда! — крикнула в ответ Татьяна. — Правее надо, вон туда, к сопкам! — Она рукой показала направление.

— Да понял я, куда надо! — недовольно ответил Алексей. — Сейчас по ЛЭП свернем и выедем куда следует. Поняла?

— Хорошо! — с облегчением выдохнула девушка. — А откуда ты знаешь, где Михалыч живет?

— Да был я тут уже! — ответил Алексей и тихо добавил: — В прошлой жизни…

Он снова поддал газу, и они помчались дальше, прочь от жуткого и фантастического представления, которое разворачивалось в небесах над рудником «Новый».

…Он ехал и ехал и уже не чувствовал замерзших ног и онемевших от напряжения рук. И он позволил себе расслабиться только тогда, когда они въехали в хутор. Здесь было пять больших домов и церковка, обнесенная высоким дощатым забором, колокольня высилась над ним, как перст, указующий в небо. Повинуясь жестам Татьяны, Алексей подъехал к крайнему дому, который стоял ближе всего к лесу. Ворота были закрыты, и Алексей посигналил. Он увидел, как от дома, с крыльца, к нему бегут люди, а потом вдруг Татьяна упала навзничь в снег, позволив наконец своему телу взять верх над волей. Небо наверху, над церковкой, было чистое, звездное…

— Татьяна, ты? — крикнул подбежавший крупный мужчина. — Что с ней?.. — Он, отстранив Алексея, склонился над Татьяной, крикнул в сторону дома: — И-ра! Быстро! Пусть Андрюха сгоняет за Кешей! Сам-то в порядке? — Человек снова обращался к Карабанову.

Тот кивнул в ответ. Человек подхватил Татьяну на руки и понес в дом.

Алексей снова сел на снегоход и загнал его через ворота, которые перед ним распахнул мальчишка-подросток, во двор, под навес. Немного посидел за рулем.

«Неужели ее успело ранить? Не иначе рикошетом!»

Мальчишка торопливо схватил метлу, размел следы, ведущие от общей натоптанной дороги к воротам, потом быстро, сноровисто закрыл ворота, задвинул тяжелый засов. Проходя мимо Алексея, бросил на ходу:

— Че сидите? Идите в дом, грейтесь!

А сам юркнул в калитку и исчез из виду, только снег заскрипел по улице — наверное, побежал за неведомым Кешей.

Алексей повесил все оружие на одно плечо стволами вниз, вздохнул и пошел к крыльцу. Кем бы ни был этот Михалыч, он когда-то был военным, а значит, с ним можно было найти общий язык.

…Через минуту Алексей сидел на грубо сколоченном табурете в большой кухне с низким потолком и с любопытством озирался. «Сайгу» и автомат он вежливо оставил у порога. Под притолокой висела керосиновая лампа, из красного угла строго глядели лики Спаса и Богородицы, обстановка была скудная, но добротная. Некоторые вещи были явно сделаны своими руками, например огромный деревянный сундук с плоской крышкой, стоявший у стены.

Врач, которого привел Андрей, — молодой, чуть старше Алексея, худой, длинноволосый и бородатый молодец, бросил на спецназовца любопытный взгляд, кивнул и прошел в горницу, где на кровати лежала Татьяна. Вышел он минут через десять, на ходу объясняя хозяйке — полноватой, круглолицей светловолосой женщине, что делать.

— Ничего страшного, таблетки я оставил, давайте по одной каждые шесть часов. Пусть побольше пьет морсов да хоть с брусники, хоть с малины. Вообще, к утру должно стать легче. На грипп не похоже, быть может, нервное. Плохо — температура поднимается, аспирин есть?

Хозяйка кивнула.

— Ну вот, дайте таблетку, должно помочь. Станет хуже — зовите меня.

Проходя через кухню, врач на ходу скосил глаза на гостя, снова вежливо, но холодно кивнул.

По крайней мере, Татьяна не была ранена. Уже хорошо!

В дверях, которые вели на другую половину дома, показался Михалыч, проводил врача до ворот, вернулся в дом. В комнате тихо переговаривались Татьяна с хозяйкой.

— Алексей, да? — спросил Михалыч. — Леха, значит! А я Юрий Михайлович! Ну что, боец Леха, рассказывай! — Михалыч пододвинул к себе второй табурет, оседлал его, положил локти на стол, застеленный дешевенькой, вытертой клеенкой. Теперь Алексей смог его рассмотреть. Темные глаза, русые волосы, нос с горбинкой. На вид лет пятьдесят — пятьдесят пять. Если Капец когда-нибудь и служил с этим человеком, то, скорее всего, под началом.

«Ладно, об этом потом спросим!»

Алексей серьезно посмотрел в глаза Михалычу.

— А что рассказывать? Я вот вижу, у вас тут уклонисты сидят. Почему не в армии? — Алексей кивнул в сторону ушедшего врача.

Михалыч нехорошо усмехнулся.

— У Иннокентия четвертая стадия рака. Сюда он умирать приехал. Ясно? — Михалыч хлопнул ладонью по клеенке. — Ты не переживай — дезертиров на хуторе нет. Тут все — либо в возрасте, либо нездоровы. И все — православные христиане. Другие тут не ко двору. Ты-то крещеный?

— Крещеный, — откликнулся Алексей.

— Уже легче. А то в колонии все больше атеисты. Еще и гордятся этим. Думают, что мы тут все с приветом. Не понимают, неразумные, что способность верить и способность познавать истину не опытным путем, а опытом веры — вот что отличает нас от животных. Что на руднике стряслось?

— Про тварей и нападения вы, наверное, знаете?

— Знаю. Шарятся тут по лесу. Видел пару раз, но вдалеке. Страшные!.. Я даже стрелять не стал, чтобы не разозлить. На хутор не лезут. Я вот все думаю — почему? Быть может, потому, что не нужны им мы, а нужен рудник. А теперь вон вижу — хрень какая-то в небе над рудником творится. Непонятная хрень! А вчера вечером какой-то мужик с оленями оттуда прибежал, ничего членораздельного объяснить не может, мычит невнятное да руками машет. Анатолий зовут. Вот я и спрашиваю — что там случилось?

— Анатолий! Это шаман местный. Уцелел, значит! — усмехнулся Алексей. — Ну слава Богу, одним грехом на душе меньше, — Алексей в двух словах рассказал про бунт Шестопалова. — У вас связь с Большой землей есть? — закончил он свой рассказ вопросом. — Рация, спутниковый телефон?

Михалыч отрицательно покачал головой.

— Была рация. С рудником связь поддерживать. Теперь нету. Вышла из строя еще полгода назад. А отремонтировать некому. Есть радио, но вести с Большой земли все больше плохие приходят: халифат прет, наши грозят ядерной дубиной. Не исключено, что жахнут на днях. А пока фронт трещит по швам… Астрахань снова взяли. Семипалатинская группировка шахов движется на Барнаул. Так что я бы особо на помощь не рассчитывал. Надо своими силами обходиться.

Алексей посидел, переваривая услышанное.

— Тем более связаться с Москвой надо. Раз обстановка изменилась…

— Вообще-то рация есть, но до нее — полдня ходу. На метеостанции, на Шестокинских гольцах.

— Значит, надо послать туда надежного человека. Я напишу, с кем надо связаться и что говорить.

Михалыч задумался.

— Хорошо, попрошу с утра Викентия. Это помощник мой. Ему доверяю. Он сделает. Значит, капитана держат на руднике, — сменил тему Михалыч. — Так?

— Так.

— Где именно, мы не знаем. Возможно, и его, и друга твоего уже в расход пустили. А зэка, думаешь, бунт поднимут? — Михалыч задумался. — Да… Нам бы баб и детишек спрятать подальше… Тут женщин немного: моя, да вот у Федора жена есть, да маленькая Верочка, да вот Татьяна еще теперь. Если вырвутся, куда они побегут? Как думаешь? — Михалыч вопросительно глянул на Алексея, но ответа ждать не стал. — В разные стороны тикать будут! Кто в Монголию, кто сюда, в эту сторону побежит, а кто по зимнику рванет на Нижнеудинск. Дурные вести ты нам принес!

Алексей пожал плечами.

— Лучше знать загодя, что может случиться! А бабы и детишки… Наверняка знаете места в округе, вроде Козьей пади. Надо в такое место спрятать и баб, и детей. В идеале, чтобы пещера была повыше, от бандюков отбиваться.

— Будем думать! — Михалыч хлопнул широкими ладошками по коленкам, повернулся к двери. — Ириш! Может, поесть сгоношишь да баньку гостю соберешь? Сегодня топили — она еще теплая стоит, — последние слова он обратил к Алексею.

Карабанов замотал головой.

— За угощение — спасибо! Не откажусь. А баня — в другой раз! Лучше горючкой поделитесь, если есть. Отблагодарю, чем смогу.

— Куда собрался? — насторожился Михалыч.

— За другом, — предвидя возражения, отрезал Алексей. — Он мне под Астраханью жизнь спас, из боя вынес. Я добро помню.

— Может, завтра с утра? — засомневался Михалыч.

— К утру там все что угодно может быть.

— Ну, коль так решил, будь по-твоему! — кивнул Михалыч. — Горючки дам, боеприпасов. А вот помочь…

— Да мне много помощи и не надо, — перебил Михалыча Карабанов. — Мне бы охрану отвлечь, чтобы в поселение пробраться. Большего я требовать не вправе. Там, — Алексей мотнул головой в сторону рудника, — там мне человек без боевого опыта только обузой будет.

— Тогда возьмешь Андрюху! Он пацан сообразительный, поможет.

В дверях возникла Ирина, неодобрительно посмотрела на мужа.

Михалыч и ухом не повел. Ирина вздохнула, покачала головой.

— Ты на стол-то подашь, нет? — сурово спросил Михалыч жену. — А то гость с голоду помрет!

Ирина пошла к буфету, сердито загремела посудой.

— Ты на нее внимания не обращай, — усмехнулся Михалыч. — Все будет океюшки… А я вот все спросить тебя хочу: что-то скуласт ты больно, не из местных?

Алексей усмехнулся одними губами.

— Говорят, бабка была карагасской. Жила под Нижнеудинском. Видел фотографию. Натуральная скво![23] Так что можно сказать, из местных… У тебя инструменты есть какие-нибудь?

— Обижаешь! У меня целая мастерская!

— Тогда, Юрий Михайлович, пойдем туда, не будем тратить время попусту…