Зона отчуждения

​Интермедия — Привет из России

Утро субботы Оливер позволил себе понежиться в постели, валяясь с чашкой кофе и бездумно пролистывая каналы телевизора. Приятно иногда смотреть чушь из ящика напрямую, а не через призму выжимки аналитиков, по которой ты обязан сделать прогноз. Причем срок исполнения — всегда вчера. Ко всему прочему, можно было насладиться покоем: сын доучивался в школе последние дни перед каникулами, жена до обеда на работе. Тишина ласкала уши… Особенно если вспомнить, что на завтрашний день ещё месяц назад запланирована поездка в парк отдыха, причём родителей затащат с собой за компанию как минимум на половину аттракционов.

Оливер был приверженцем традиций, поэтому если семья была в сборе, то обедали все вместе и обязательно в столовой. Когда Эвансы смогли себе позволить отдельный дом в пригороде Лондона, Оливер спорил до хрипоты с архитекторами, требуя предусмотреть в проекте отдельную столовую, а не совмещать её по новомодным традициям с гостиной. Но вот когда глава семьи оставался один, то позволял себе скромно завтракать на кухне. Жена эту привычку хорошо знала и всё время над ней посмеивалась. Но и завтрак, и свежие газеты вместе с почтой всегда ждали мужа на маленьком столике возле окна.

Доев кашу, Оливер налил себе ещё кофе, потянулся за корреспонденцией и улыбнулся: поверх газет лежало письмо. От кого можно было даже не гадать, достаточно лишь посмотреть на дате 3/05/2006 на штемпеле Московского почтамта. В графе отправитель аккуратным почерком было выведено: «Viktoria Kapitonova». За два года, прошедших после знакомства на разбитой взрывом дороге, переменилось многое. Британия и Россия из партнёров превратились в соперников, Оливер и Фёдор честно и старательно работали на конкурирующие правительства. Но это не мешало обоим по-дружески писать друг другу письма. Особенно старалась Виктория, которая даже умудрилась сначала втянуть в переписку Эванса-младшего, а потом обзавестись привычкой как минимум раз в неделю болтать с парнем по скайпу. И при этом строго раз в два месяца продолжала писать бумажные письма, потому что считала — пятидесятилетнему Оливеру трудно «осваивать современные технологии».

Оливер как раз распечатал конверт, когда внезапно раздался телефонный звонок, и из трубки полился приятный женский голос:

— Господин Эванс? Тут вас из отдела кадров беспокоят. Не могли бы вы сегодня подъехать, не позже двух? Обнаружилась небольшая ошибка…

Дальше пошла болтовня. Бессмысленная, кроме нескольких вплетённых кодовых фраз. Оливеру приказывали прибыть к директору к двум часам дня. Мужчина тяжело вздохнул: кажется, выходные отправились в мусорную корзину вместе с газетами. Просто так, на чашку чая в выходные, глава МИ-6 одного из руководителей направлений к себе не зовёт. Особенно из дома, ведь даже для своей семьи мистер Эванс работал в крупной фармацевтической компании.

Отправился из дома Оливер заранее. До визита к шефу надо обязательно посидеть в маленьком кафе через скверик от здания штаб-квартиры. Традиция, к которой его приучил ещё первый наставник по работе. Хозяина кафе давно сменил его сын, учитель тоже много лет назад ушёл сначала на пенсию, а потом и в мир иной, но ритуал визита «на удачу» тщательно соблюдался раз за разом.

О том, что посреди суеты лондонского делового центра можно найти такое уютное местечко, знало не так уж и много народу, поэтому два-три свободных столика здесь было всегда. И как всегда на звонок привязанного к двери колокольчика из-за стойки выглянул немолодой турок-хозяин. Приветливо улыбнулся давнему клиенту:

— Здравствуйте, мистер Эванс. Давненько вы к нам не заглядывали. Очень приятно видеть вас в добром здравии.

— Дела, дела. На работе без отпуска и выходных. Рад, что и у вас дела идут. Ваше кафе воистину украшение нашего города.

Пожилой турок проводил гостя к небольшому столику, с двух сторон огороженному высокими бумажными ширмами.

Эванс попросил:

— Мне как всегда большую чашку вашего лучшего кофе. Только не кофейником, а именно в чашку. Сколько ездил по свету, но вот так волшебно этот напиток варите только вы.

— Что вам принести к кофе? На этой неделе мы сварили просто потрясающий рахат-лукум. А ещё…

— Спасибо, только кофе.

Турок поцокал языком:

— Ай-а-ай, так и желудок можно испортить.

— Спасибо. Но только кофе.

Хозяин вздохнул и ушёл обратно за стойку. Эванс остался дожидаться официантки — порядок есть порядок. С удобством развалился на кожаном диванчике, предвкушая момент, когда принесут его напиток. Коллеги над ритуалом «выпить кофе» подшучивали не первый год… Оливер отмалчивался, так как твёрдо верил, что именно показанный наставником ритуал и оберегал его много лет от неприятностей. Сколько смеявшихся над его привычками, не верящих ни в чёрта, ни в Бога сокурсников давно в могиле? Да и сам он один только раз пренебрёг, не заглянул в кафе перед визитом к начальству — и потом чуть не сдох в африканских джунглях.

Сегодня народу в кафе было меньше, чем обычно. А может, Эванс просто давно здесь был и ему только показалось? Здесь всегда немноголюдно. Но внутренний голос тут же ответил: «Не обманывай себя». Экономический кризис последних лет зацепил слишком многих. Половина офисов в Сити стояла пустая и никому не нужная. А цены, вздохнул Эванс, взглянув на большой лист с меню на противоположной стене, поползли вверх даже здесь. Хотя хозяин явно старался, не хотел отпугивать клиентов.

Единственным плюсом недостатка посетителей, наверное, можно было считать одно: принимать заказ рыжая конопатая официантка примчалась без задержки. Оливер поблагодарил, в ожидании заказа нацепил очки — последний год начала прогрессировать дальнозоркость, достал из кармана пиджака письмо Виктории и начал читать. Английский девушка из России за последние годы отшлифовала, и читать письмо, написанное хорошим литературным слогом, было не только интересно, но и приятно. Вика с гордостью делилась своими успехами — в последние полтора года она серьёзно увлеклась пятиборьем и рассказывала, что её даже приглашают после одиннадцатого класса заняться спортом всерьёз. А ещё сообщала, что в августе они с отцом собираются на отдых во Францию, и на выходные легко могут заглянуть в гости через Ла-Манш.

От чтения отвлекла та же девушка, принесла заказанный кофе. Мужчина благодарственно кивнул, официантка тут же убежала к следующему клиенту. Оливер с наслаждением отхлебнул кофе… Но к письму возвращаться не стал, мысли закрутились вокруг Барьера и того, что случилось за два последующих года.

Россия и Европа отделались можно сказать легко — лишь странным непроницаемым куполом белого тумана, накрывшим целую область на Волге, да серией землетрясений, прокатившихся от Урала до Парижа. У американцев мощные цунами буквально смыли восточное побережье с лица Земли. Изрядно пострадали страны и по другую сторону Тихого океана. Да ещё и огненный шторм на орбите, который снёс большую часть спутников… Соединённые Штаты лишились не только нескольких крупных городов, но и солидной части флота, а оставшаяся армия без наведения по GPS оказалась небоеспособной. Доллар рухнул. Американская экономика давно напоминала мчащегося на большой скорости велосипедиста — и сильный толчок не просто её уронил, но и придавил непомерными долгами и кредитами. Чудовищный мировой экономический кризис не заставил себя ждать.

Для сотрудников британской разведки новые времена стали тяжёлым испытанием. Раньше, как размышлял Эванс, было намного проще. Американцы везде, где можно, полагались на грубую силу. И скрывавшиеся в их тени спецслужбы Её Величества могли действовать тонко, незаметно, легко спихивая последствия неудач на заокеанских союзников. Теперь приходилось зачастую действовать открыто, а цена ошибки для страны стала куда выше. Не поэтому ли шеф требует его к себе? Позавчерашняя докладная должна была лечь на стол начальства как раз сегодня утром. Зовут отчитаться, почему операция на Кавказе, которую МИ-6 задумала ещё до Катастрофы, буксует, хотя результаты «нужны вчера»? И как объяснить, что виновато на редкость неудачное стечение обстоятельств?

В центральном офисе Оливер появлялся хоть и нечасто. Безопасники его вспомнили, проверявший документы охранник приветливо улыбнулся. Но всё рано дотошно сверил сначала отпечаток ладони, затем внимательно сравнил Эванса с фотографией. И лишь затем выдал предписание:

— Доступ разрешён. Идите маршрутом номер три.

Шеф встретил Оливера в кабинете один, и выходило это и хорошо, и плохо. Хорошо — значит, никаких серьёзных наказаний не будет, виновных в том или ином провале начальство громило на официальных совещаниях, чтобы другим было неповадно. Плохо — в остальном шеф придерживался правила, что без серьёзного повода нельзя унижать подчинённого, безжалостно критикуя его работу при посторонних. Поэтому выволочка сегодня ждёт наверняка. Эванс мысленно тяжело вздохнул, закрыл плотную обитую кожей дверь и сел напротив шефа в углу Т-образного стола.

— Оливер, вы же у нас в Центральном управлении чуть больше года?

Эванс ещё раз мысленно вздохнул. Ну, точно, сейчас начнётся: не надоело ли вам уютное спокойное кресло?

— Да.

— А до этого работали по России, в том числе и, так сказать, в поле? — шеф побарабанил по столешнице пальцами, явно что-то для себя взвешивая.

— Да.

— Вы помните последнюю сводку по Волжскому куполу?

На этих словах Эванс вздрогнул и невольно потёр щёку. Рана от впившегося сучка давно зажила, но ощущение въелось в память тела. Потом до разума дошёл смысл сказанного шефом, и Эванс спешно начал извлекать из памяти содержание региональной сводки. Такие поступали всем кураторам не только по зоне их непосредственной ответственности, но и по соседним странам.

— Насколько помню, проникнуть сквозь Барьер так и не смогли. Поэтому русские просто отселили всех в радиусе десяти километров и ограничились колючей проволокой да патрулями. Создали зону отчуждения.

— Совершенно верно, — кивнул шеф. Его лицо внезапно стало застывшей маской. — С этого момента вы снимаетесь с кавказского направления, его закончит ваш зам. Вы же назначаетесь старшим по другому проекту. Поскольку вы непосредственно присутствовали при образовании Барьера, то и с остальным разобраться вам наверняка будет проще остальных. Статус — чрезвычайно секретно.

Эванс ошеломлённо заморгал. Теперь понятно, из-за чего начальник вызвал его к себе. Такие документы из кабинета выносить нельзя. Да и для остальных всё станет выглядеть, будто шеф в гневе устроил разнос и просто отстранил Эванса от работы. Не то чтобы оба боялись измены или «крота» внутри МИ-6, но с грифом «чрезвычайно секретно» лучше перестраховаться. Оливер кивнул, взял папку, которую шеф вынул из сейфа, и принялся читать.

Оказалось, что в Барьере при определённых условиях можно отыскать проход! Обнаружили его местные жители, несмотря на запрет, пролезавшие в зону отчуждения. Пособирать грибы и ягоды, а то и поживиться брошенным имуществом: северная граница Барьера прошла через мегаполис, и людей, оказавшихся снаружи Барьера, эвакуировали только с деньгами и документами. Военные же, убедившись, что угрозы от Барьера никакой, и построив забор, плотное патрулирование убрали, ограничились редкими осмотрами да ежедневными облётами периметра на вертолётах. Решили, что мародёрами пусть занимается местная милиция… У которой и без этого забот хватало выше головы.

Поэтому МИ-6 сумела обыграть русских и первой заглянуть внутрь Барьера. Информацию агент принёс невероятную. С той стороны не было ни людей, ни обломков — проход открывался в совершенно иной, фантастический мир. Агент с уверенностью утверждал, что там была другая планета. И хотя проводник глубоко заходить отказался, даже на окраине удалось добыть множество биологических образцов. И главное — всё получилось втайне вывезти из России. Хотя для этого и пришлось пожертвовать «провалом» в другом деле, чтобы отвлечь ФСБ.

Конечно, шила в мешке всё равно не утаишь. Противник неизбежно обнаружит проход сквозь Барьер, подключатся спецслужбы остальных держав. В исследовании чужой планеты захочет участвовать весь мир, на Россию надавят. И страна, которая первой разберётся в том, что творится по ту сторону тумана, получит невероятные преимущества.

Везти добытое в Англию всё же не рискнули. Сценарии взаимодействия с чужой жизнью разрабатывали не только киношники. Эксперты в один голос убеждали землёй Альбиона не рисковать. Вот тут-то и пригодилось наследие янки. В своё время американцы не стеснялись пользоваться территорией своих марионеток, особенно в Восточной Европе и республиках бывшего СССР. Большинство потайных тюрем и центров шпионажа, после того, как США стало не до агрессивной внешней политики, были рассекречены и ликвидированы. Однако немалую часть бывшие союзники по НАТО, особенно из Лондона, сумели перевести под своё крыло. В такой вот лаборатории, расположившейся недалеко от польско-немецкой границы в небольшом городе Витница, и решили проводить все исследования с инопланетными материалами.

В Польшу Оливер отправился как турист. Прикрытие вышло идеальным со всех сторон. И на основной работе, и в фирме, где мистер Эванс числился формально, в отпуске он не был уже несколько лет. А тут попутно разнос от начальства и совет отдохнуть от переутомления. Да и сын от летнего Кракова и крупных польских городов остался в восторге. Ведь страна последние два столетия находилась в самом центре водоворота от столкновения европейской культуры и восточной культуры русских, а накладывалось всё на обычаи самих поляков. Поэтому облик каждого города был не похож на остальные, и в то же время все они были чем-то неуловимо одинаковы. Характерные для Германии трёхэтажные домики с аккуратными черепичными крышами и самые настоящие венские особняки с узорчатыми решётками и остроконечными башенками, чуть дальше — русский ампир, а через пару кварталов типовая застройка жёлтых, жёлто-голубых или жёлто-зелёных кубов советской эпохи, плавно переходящая в ультрасовременные высотки из стекла и бетона.

Когда Оливер провожал семью обратно в Лондон — у сына начинался летний скаутский лагерь — ни у кого не возникло вопросов, почему глава семейства решил задержаться в Польше ещё на неделю-две, отдохнуть в одиночестве.

Витница оказалась совсем небольшим городком. Заглянув перед приездом в справочник, Оливер выяснил, что постоянно в Витнице живёт всего тринадцать тысяч жителей. Но летом количество людей вырастало вдвое, всё-таки один из самых удобных транзитных пунктов для туристов из Германии. Небольшой вокзал — приехал Одивер на электричке, встретил сплошным хай-теком, стены пластик и стекло, перила хромированные. Зато стоило Эвансу выйти на привокзальную площадь, как его сразу же окружили уютные трёхэтажные дома, напомнившие Саксонию. Поскольку Витница была небольшой, Оливер решил совместить приятное с полезным и отправился пешком, рассматривая по дороге город. Дальше придётся лезть под землю до самого окончания работ, так что другой возможности не представится. На улицах кипела жизнь, множество магазинов, кафе, повсюду невероятное количество туристов, особенно из Германии. Немецкий вокруг звучал чуть ли не чаще, чем польский. Особенно в историческом центре, который в отличие от многих туристических городов был не только ухожен и переделан «под старину», а явно остался в своём первозданном виде. Живой памятник прошлых веков.

Ещё одного гостя город даже не заметил, тем более что он швыряться деньгами явно не собирался. Не стал сворачивать к высотке гостиницы на привокзальной площади. Без интереса прошёл мимо объявлений по аренде квартир, а направился через весть город до самого дешёвого хостела на противоположной от железной дороге и шоссе окраине. Туда, где с десяток одно- и двухэтажных корпусов затерялись посреди кипарисов, можжевельника и прочей пышно зеленеющей флоры.

Возле каждого корпуса стоял плакат с указанием стоимости места и числа свободных коек. Эванс выбрал ближайший, вошёл. В небольшом холле за стойкой сидела заспанная женщина-администратор. Увидев посетителя, она медлительно встала и скороговоркой произнесла:

— Нужно место? Считается за сутки, оплата по истечении недели и при выезде. Вам комната номер двести один, второй этаж по лестнице и налево. Ключ сдавать при выходе из корпуса, получите карточку гостя.

Положила перед собой ключ с пристёгнутым большим ярко-красным пластмассовым диском с белыми цифрами «201». И села обратно клевать носом дальше.

Бросив вещи в комнате, Эванс сразу же отправился в административный комплекс, совмещённый с магазином — единственное четырёхэтажное здание хостела. Пришлось побродить вдоль прилавков, даже купить жвачки. Наконец в закутке со входом на служебную лестницу никого не оказалось, Оливер быстро дёрнул за ручку и шагнул через порог. А дальше — несколько минут блуждания по административному этажу, пока, наконец, не отыскался кабинет старшего менеджера.

— Вам что-то надо? Или вы ошиблись? — немолодой менеджер улыбку на лице держал явно из чистого профессионализма, мечтая обругать недотёпу-постояльца.

— Я… — Эванс демонстративно замялся. — Мне говорили, что в городе зоопарк есть хороший. Вот, ищу, кто бы подсказал, куда мне идти.

Бросил на стол англоязычный буклет, приглашающий в зоопарк Новосибирска. И нервно задёргал пуговицу на рубашке. Менеджер невозмутимо кивнул, внимательно посмотрел на гостя, явно сравнивая его с присланной фотографией. Потом кивнул, достал из шкафа за стеной сканер для документов и поставил его на стол. Оливер на это без слов приложил к стеклу ладонь. Несколько секунд спустя на сканере загорелся зелёный индикатор. Отпечаток ладони принят.

Менеджер тут же вызвал очаровательную девушку в униформе гостиницы и попросил проводить гостя. Сотрудница ослепительно сверкнула зубами:

— Очень рада вас видеть, мистер. Пойдёмте.

Когда двери грузового лифта закрылись, девушка приложила свою ключ-карту к какому-то одной ей известному месту, и сразу же рядом откинулась крышка панели, обнажая клавиатуру. Длинный пароль — и сдвинулась ещё одна панель, открывая нишу с двумя кнопками без номеров. После чего лифт двинулся вниз, на подземный уровень.

Раньше янки в здешнем центре занимались исследованиями в области химии. В девяностых в бывшем СССР сняли гриф секретности с многих проектов, а ещё больше тайн охраняли крайне халатно. И Витница стала фильтрационным пунктом, где свежедобытые секреты поверженного противника сортировались, проверялись. Самое интересное отправлялось за океан. В начале двухтысячных американцы бункер достроили и расширили: собирались перенести сюда со своей территории испытания по боевой химии, чтобы обойти действие ряда договорённостей. Под хостелом теперь располагался настоящий бункер, оборудованный самыми современными средствами защиты и техникой. Именно поэтому исследование инопланетных образцов решили проводить здесь.

Под землёй царила деловая суета. Эванс, конечно, перед визитом подробно ознакомился с характеристиками базы и знал, что хостел прикрывает огромное кольцо, по окружности которого расположены комнаты охраны, жилые комнаты, кафетерии, конференц-залы, склады продуктов. Можно прожить, годами не вылезая на поверхность. А внутри первого кольца — второе, где расположились лаборатории. Но одно дело читать, и другое увидеть всё своими глазами. Незаметно построить и замаскировать такой комплекс, а потом много лет поддерживать его бесперебойное функционирование — это уже самое настоящее чудо.

Сопровождающая девушка довела начальника до конференц-зала, где уже ждали руководитель научной части, командир базы и их помощники, и ушла. Эванс занял своё место за столом президиума и сразу же начал.

— Здравствуйте, господа, — куратор окинул взглядом подчинённых. — Я полковник Оливер Эванс, руководитель проекта «Иной мир».

Командир исследовательского центра кивнул, после чего все один за другим коротко представились.

— Хорошо. Тогда, господа, предлагаю сразу к делу. Поскольку последние полторы недели из-за соображений секретности я был лишён связи и доступа к свежим данным, прошу сообщить о ходе исследований за истёкший период.

Вводный брифинг затянулся почти на час. Когда последний из докладчиков умолк, и в зале вспыхнул свет, делая застывшее на боковой стене изображение от проектора почти неразличимым, Оливер подвёл итог:

— Итак, вы закончили эксперименты с растительными формами жизни, и получили небольшую плантацию внеземных растений. Закончили анализ доставленной животной ткани. Утверждаете, что инопланетные организмы тоже можно разделить на флору и фауну. И теперь хотите попробовать оживить что-то вроде доставленной икры?

— Да. Но для следующей фазы нам необходимо разрешение куратора. Хотя я уже докладывал, что это совершенно безопасно… — излишне горячо начал начальник научной части, даже вскочил со своего места.

— Хорошо, — холодный рассудительный голос куратора словно толкнул учёного, заставил растеряно сесть обратно. — Я, конечно, не уверен, что зародыши перенесли глубокое охлаждение и вам вообще удастся сделать искусственное упрощённое подобие инопланетной экосистемы. Но разрешение я даю. Только одно условие. Хочу наблюдать расконсервацию лично. Это возможно?

Начальник научной части взял из стаканчика на столе карандаш и покрутил в руках:

— Почему бы и нет? Перенесём работы в сектор дельта. Там лаборатории имеют прямой пост наблюдения. Внутреннюю стерильную зону можно наблюдать через бронестекло. Только нам понадобится два дня на подготовку, что бы перенести эксперимент в сектор дельта.

— Хорошо. Давайте с запасом через три.

Ровно через три дня Оливер наблюдал за стоявшим на полу двухметровым кубом из бронестекла с инопланетной экосистемой внутри. Четыре биолога в скафандрах как раз вскрывали доставленный из холодильника контейнер. Эванс сразу представил: вот он холодный, покрытый осевшей на него влагой ящик, из которого сейчас выскочит червяк-чужой и сразу же кинется прогрызать кишки лаборантам… Так, естественно, быть не могло — но воображение, подстёгнутое Голливудом, замолчать отказывалось.

Первый манипулятор вставил контейнер в одну из стенок куба. Лаборанты тщательно проверили герметичность — контейнер встал точно на место, вместо куска боковой стенки. И лишь затем стоявший рядом с Эвансом начальник экспериментальной группы набрал на своей клавиатуре команду «открыть запоры». Манипулятор сдвинул в герметичном кубе дверцу, на контейнере вспыхнул красный огонёк светодиода. На ковёр из похожей на маленькие ёлочки изумрудной травы выкатились несколько горошин брусничного цвета. Буквально через пять минут все горошины кроме двух лопнули. Все буквально замерли, заворожённые зрелищем. Эванс временами поглядывал на висевшую на стене внешней части лаборатории большую ЖК панель, куда транслировалось изображение с внутренней камеры. Вылупившиеся из икринок головастики начали стремительно поедать траву и приготовленный для них корм, словно в ускоренном кино, на глазах расти, меняться. Через полчаса по траве уже бегали три зверька, напоминавшие мышей — только на ушах и кончике хвоста забавные пушистые кисточки.

— И всего тридцать минут прошло. Впечатляет, — ошеломлённо оторвался от зрелища Эванс, и устало потёр переносицу. — Вот уж наглядная иллюстрация, как мало мы знаем о жизни и законах биологии. Ладно. Больше мне тут делать нечего.

Он повернулся, собираясь уйти, как за спиной из динамика внутренней связи раздался крик:

— Джоджо! Ты с ума сошёл!

И тут же заревела тревожная сирена. Обернувшись, Эванс увидел, как один из биологов вдруг принялся с нечеловеческой силой душить своего напарника. Двое остальных кинулись его оттаскивать, в драке с них слетели шлемы…

Профессиональный разведчик первым заметил, что «мыши» замерли как неживые, распушив кисточки.

«Словно антенны», — пришла мысль.

Не успев додумать её до конца, Эванс закричал во всё горло:

— Немедленная стерилизация бокса. Газ и термообработка!

— Но там же… — возмутился кто-то рядом.

— Немедленная. Это приказ!

Приказ запоздал. Драка внутри прекратилась, все четверо, уже без шлемов, стояли неподвижно, стеклянными глазами глядя на остальных во внешней части лаборатории. Никто не заметил, что последние икринки тоже лопнули, набрали вес и превратились в вытянутые стержни. Один согнулся и распрямился как гусеница, прыгнул и проделал отверстие в стенке куба. Второй протиснулся в дырочку, тоже прыгнул и расплылся кляксой на бронестекле. За спиной Эванса раздались выстрелы… За разведчика сработали рефлексы, заставили упасть на пол и уйти с линии огня. «Мать вашу, — на ум пришли подцепленные в России тяжеловесные матюги, — что в лаборатории делает группа отсечки?» Комната заполнилась грохотом рушащегося стекла — пули, выпущенные в кляксу остановить перегородка почему-то не смогла.

Оливер резко выскочил на открытое пространство — боец охраны, расстреляв всех в помещении с таким же стеклянным, как и у биологов, взглядом наводил пистолет на последнего уцелевшего. Оливер не зря начинал карьерную лестницу с простого агента. Вот и сейчас он успел среагировать быстрее. Дёрнул за кабель, смахнул со стола под ноги охранника монитор. Новоявленный зомби споткнулся, пуля ушла мимо. Следующего выстрела не получилось, Оливер ударил в живот на поражение и тут же добавил согнувшемуся от боли охраннику ногой в лицо. После чего подхватил пистолет и расстрелял пытавшихся влезть через разбитое стекло лаборантов. Следом поискал взглядом «мышей» и выругался. Пока он возился с охранником, кто-то из лаборантов отомкнул крепёжные замки. С силой выдранный из пазов криоконтейнер валялся на полу, оставив в броне бокса зияющую прореху.

Оливер тут же подхватил пистолет, обшарил тело в поисках запасных обойм. Выглянул в коридор. И выругался, потому что сектор, где случилось ЧП, не изолирован. И вообще, в комплексе судя по всему шёл бой. А совсем недалеко раздался мощный взрыв. Если Оливер верно помнил план базы, про эвакуационный выход из сектора «дельта» на поверхность можно было забыть. На всякий случай Оливер осторожно, но быстро добрался до комнаты, где дежурила оперативная группа. Но там лишь остывали четыре свежих трупа, застреленных в спину.

И тут по голове пришёлся удар… не физический, а в мозг. Словно глаза, нос, уши и рот облепили влажные полотенца. Мгновение — и лаборатория исчезла, Оливер снова был в Африканских джунглях, рейд, когда их вертолёт сбила одна из банд повстанцев. Вернулась не только картинка, снова накатил позабытый коктейль эмоций: страх, ярость, ненависть, презрение к черномазым дикарям, годным лишь прислуживать белой расе… Тренированный разум не сдался. «Вот, значит, как», — зло выдохнул Оливер и заставил себя замереть. Хотя инстинкты и воспоминания требовали бежать от места падения вертолёта. Вместо этого мужчина усилием воли заставил себя увидеть исследовательский комплекс. Неизвестно сколько времени он боролся, но постепенно Африка потускнела, жаркое солнце сменилось лампами на потолке, а зелень джунглей — краской стен.

— Так, — начал рассуждать вслух Оливер: собственный голос успокаивал, заставлял поверить, что атака на разум отбита. — Судя по лаборатории, гражданские попадают в захват сразу. А вот по подготовленным бойцам статистика один из пяти. Прорвёмся.

И осторожно двинулся в сторону центрального лифта. Дважды это принесло плоды: выскочившие на него совсем молодой лаборант со стулом в руках и женщина с окровавленным ножом получили по пуле, не подобравшись даже на пять шагов. Возле лифта Оливер удвоил внимание… Стоило выглянуть из-за угла в зону выхода, ударила очередь. Прошла на волосок в сторону. Оливер отпрянул назад, и тут же из-за угла вылетела граната. Несмотря на годы, реакция не подвела, старый разведчик успел пнуть её обратно и отбежать назад по коридору. Грохнуло взрывом, часть осколков посекла стену прямо на повороте. Но зомбированные охранники уцелели, так как практически мгновенно по стене зацокала новая очередь, завизжали рикошетировавшие пули. Дальше играть в кошки-мышки со смертью не было смысла. Лифтовую зону специально строили с учётом возможной обороны. Хотя и вряд ли думали, что блокировать станут подъём к поверхности. Но ведь есть ещё и аварийные выходы из других секторов, а также из резервной складской зоны?

Час спустя Оливер обессиленно сидел на полу одного из складов, прислонившись спиной к контейнеру. Атака вышла слишком неожиданной. Захваченные инопланетными мышами люди сначала расстреляли не поддавшихся ментальному давлению сослуживцев, а потом перекрыли выходы и начали методично прочёсывать комплекс. Во время стычки у одного из аварийных выходов Оливера всё-таки зацепило осколком. Рану он перетянул рубашкой, но наспех. От потери крови мутило, повязка промокла, надо было бинтовать чем-то заново. Но всё сильнее в мозгу шевелилась мысль, что лучше так. Незаметно, от потери крови. А не ножами и скальпелями в куски, как всего полчаса назад толпа с остекленелыми глазами растерзала одного из учёных, с которым они пытались выбраться вместе. Можно было не сомневаться, что очень скоро «не-зомби» в комплексе не останется. Потом всё выплеснется наружу…

Оливер вспомнил катастрофу два года назад. Тогда костлявая промахнулась с объятиями совсем немного. Но теперь решила исправиться. Наверняка и в России со дня на день начнётся то же самое. Виктория как раз рассказывала в последнем письме, что в июне они собирались навестить могилу её мамы? Что же, значит до новой встречи, только уже на небесах, осталось недолго. Весёлая у них там соберётся компания… На память пришли жители деревеньки, куда они втроём выбрались по разбитому шоссе, и мужик, который угощал их борщом и пытался налить самогона для снятия стресса. Как его там звали? Борис кажется. Внешность у селянина была, словно из голливудского фильма про русских: коренастая фигура, мясистый нос, лохматые седые брови. Ватник и большая плоская кепка на голове. Его тоже жаль… На этой мысли сознание покинуло старого разведчика. Когда инопланетный зверёк в сопровождении троих человек отыскал закуток, где прятался последний «неподконтрольный», Эванс был мёртв.