Zona Антиматерь

Глава последняя

К сожалению, он недалеко ушёл. Будь Сэм победителем, не барахтался со смертью в партере, и не месил грязь по ночной Северной Зоне. Полшага разделяло его от участи конченых, которые давно кормили червей в земле. И целых десять длинных и тяжёлых шагов осталось ему преодолеть, чтобы избавиться от острой борьбы ослабленного организма с поражёнными клетками. Как и любой другой, «анархист» верил в успех и лелеял хрупкую надежду выйти из передряги со щитом в качестве победителя. Он боялся, что однажды не совладает со страхом, который неотрывно следовал по пятам параллельно Холмам, откуда веяло замогильным, потусторонним холодом. Но Сэм держался на плаву, а мозг с упорством защитников Брестской крепости выдерживал психические атаки дыхания Зоны. Сталкер понятия не имел, насколько хватит сил сопротивляться сложившимся обстоятельствам. В кармане у него лежала половина последней инъекции коктейля, что нивелировал приступ. Хватит ли его на финальный рывок? До конечной цели было ещё далеко! Если не нервничать и не поддаваться панике, возможно, он продержится до поисков нужного артефакта.

Иначе, всё!

Склонившись к земле в очередной раз, Сэм с удовольствием заметил, что следов стало больше. Он всё-таки включил фонарь. Теперь он опасался больше сбиться с правильного курса, нежели людей с Холмов. Вряд ли ночью кто-то из них отправится гулять по окрестностям. Они же не дикие звери, а вполне себе обычные люди.

Из плоти, разрази их Мать, и крови.

Сэм перевалил пересохшую канаву, вторую. Оступившись, он намочил ногу, отчего сильно разозлился. Грёбаная темнота! Ему хватило купания в грязной речке, отчего едва не окоченел, и теперь опять влез в воду. Вот гадство!

В двадцати метрах зажёгся огонёк. Или показалось. Нет, правда. Присмотревшись, Сэм нашёл место, откуда был заметен блик. Свет шёл из-под груды камней, которые с такого расстояния казались одним громадным исполином. Похоже, маскировка не сработала, раз сталкер сумел заметить.

Окрылённый успехом, Сэм неспешно приблизился к валунам. Переться к входу он не стал. Внутри мог засесть кто угодно, в том числе один из… этих. Мелкими шагами он приблизился к едва заметному источнику свечения прислушиваясь.

«Пацаны или нет?».

— Пеппа? — тихо сказал в темноту, аккурат в зазор между камнями, откуда вырывался огонёк фонаря. — Это Сэм.

Громкий шорох и тихое неожиданное «мля» вырвалось из-под стен «пещеры». Голос принадлежал ботанику из лагеря. Только щегол из учёных производил столько шума.

У Сэма сложилось впечатление, что Пит сидел под сводами валунов совсем один. Пеппа не мог не промолчать с его скверным и сучным характером.

— Сэм? Я один! Иди сюда!

Следопыт не сразу поверил ответу учёного. Но Пит говорил правду. Пеппа исчез, и только Чёрный сталкер знал, что с ним произошло.

Засыпа́л Сэм с гнетущим предчувствием близкой развязки. Он долго ворочался, слушая, как похрапывает Владимир. Этот грёбаный день подходил к концу.

Сегодня он выиграл раунд.

Истерзанная кра́терами земля была более мёртвой, чем обычно. Хотя пять часов назад на этом участки поля интенсивно работали люди. На это указывали брошенные мотопомпы и валяющиеся инструменты, вроде штыковых лопат, шлангов и молотков.

Подобную картинку Азим видел только в телевизоре, когда вместе с мамой смотрел фильм о золотой лихорадке. Такая же гнетущая картинка, такие же мрачные, пустынные пейзажи. Жуткое и завораживающее зрелище! Только вместо золота старатели искали янтарь.

Рука впечатлительного бродяги непроизвольно потянулась к пластиковой бутылке, когда в одной из ям приметил труп. Парниша с прыщами на лице устало глядел на небо. В середине грудины у него зияло пулевое отверстие. Его, безоружного, убили в упор. Азим не стал останавливаться, просто отсалютовал мертвецу бутылкой с пойлом и двинулся дальше. Его заинтересовало невысокая будка в трёхстах метрах.

Следующие трупы он обнаружил за отвалом земли около брошенной мотопомпы. Изрешечённые тела, стеклянные агонизирующие глаза. Автоматчик, плавающий в луже лицом вниз. Оружие торчало из воды дулом наружу. Были и ещё мертвяки, но сталкер не стал к ним подходить близко.

Открытая дверь в вагончик встретила его смертью и гробовым молчанием. Тело на табуретке с простреленным лицом. Пустой ПМ с выдвинутым затвором. В дальнем углу валялся пульт от телевизора. Круго́м следы грязных ног и погром. Перевёрнутые стулья, выпотрошенные ящики стола, искромсанная карта местности, брызги крови. Кто-то хорошо постарался, чтобы люди, которые здесь работали, умерли.

Афроамериканец вытер лоб от пота. Ему не хотелось находиться в этой мрачной доли́не, состоящей из сырости, затхлого гнилостного воздуха и многочисленных кра́теров. Он рванул из вагончика на свежий воздух, подальше от места трагедии. Но за будкой его поджидало новое открытие.

На дне длинной ямы покоилось больше десяти человек. Убийцы не брали пленных. Они заставили пленников выкопать за вагончиком братскую могилу, и затем хладнокровно всех прикончили. Копатели стояли на коленях, когда свинцовые очереди оборвали их жалкие жизни. А преступники даже поленились скрыть бойню.

Сталкер не отрываясь допил горькое пойло прямо из бутылки, стараясь унять дрожь в конечностях. Затем подобрал старую штыковую лопату и принялся с остервенением закапывать покойников.

Алкоголь из пластиковой бутылки закончился гораздо быстрее, чем Азим набрался. Начинать новую он не хотел. Стоило поддаться минутной слабости — и завтра сталкер очнётся с частичным параличом конечностей. Здоровяк помянул расстрелянных мужиков по совести, и даже похоронил их по-человечески. Жаль, что только крест не водрузил на верхушке свеженасыпанного кургана.

Да. За это день он повидал множество смертей. На первые трупы Азим натолкнулся у речки. Почти все они были обезображены пулями и осколками. Месиво из плоти, ткани и железа. Неизвестные партизаны хорошо знали своё чёрное дело. Все погибли. Кроме бедняги с оторванной рукой. Когда афроукраинец присел на корточки рядом с калекой, тот сла́бо пошевелился и пробормотал странное слово.

«Карма».

Афроамериканец так и не понял, что имел в виду умирающий человек. Он перерезал ему глотку, после чего направился на восток, откуда вернулись с добычей вооружённый отряд, ведо́мый паскудой Гуком. Теперь Гук мёртв, как мертвы убийцы из группировки «Честь», партизан в тельняшке, его напарник, которого разорвало на мелкие клочки. Азим уходил вглубь незнакомой Зоны, чтобы снова встретить кровавую жатву смерти. Добытчики янтаря лишь немногим меньше пожили, чем каратели из доблестной «чести». Но Азима не интересовали разборки в этой части Украины, кроме возможности проверить, не затесался ли среди трупов его клиент. К несчастью, Грешника среди жмуриков Азим не обнаружил. Жаль, так как он рассчитывал, что не придётся делать работу своими руками. Увы! Ему не повезло. Завтра придётся снова месить грязь и продираться через камыши и заросли в поисках живучего наёмника.

— Грешник! Ты где? Я иду за тобой. Иду.

С такими словами нетрезвый Азим провалился в сон в строительном вагончике. А в двадцати метрах отсвечивал чернотой вытянутый курган с влажной землёй.

На полу лежала карта. Она заняла почти всё свободное место в крошечной комнате, где он провёл несколько дней. Обшарпанный план местности за 1988 год с меткой МО досталось ему от одного легендарного проходимца, Сильвера. Грешник вспомнил о ней, когда одевался в отутюженные Светланой чистые вещи. Сложенная вчетверо карта не исчезла после знакомства Контрабандиста, не перекочевала в карман напарника Айсберга, а терпеливо дожидалась звёздного часа в подкладке парки. С такой навигацией у него возрастали шансы разыскать на Севере ребят, если те не погибли.

Грешник без стеснения на коленях водил по топографическим меткам пальцем. Он был ещё слишком слаб, чтобы крепко стоять на ногах. Вся эта шелуха в виде напускной мужской гордости, чести… что ещё, а, достоинства! не волновала его. Когда у тебя сводит ноги от любого движения, плевать на многое. Главное, он не потерял рассудок и не потекли мозги после пережитого.

Палец замер на точке, подписанной, как «Грязевое озеро». Кажется, туда направлялся отряд из Пеппы, Пита и Сэма. Артефакт стоимость в тридцать миллионов долларов находился именно в этом месте. Что же, его дело малое: не умереть в Северной Зоне. Калека не без труда отыскал на карте хутор Деда, построил маршрут к намеченной цели. За сутки должен дойти, если не грохнется от слабости на дороге.

В таком виде его и застал Дед.

Старик, не стесняясь, прошаркал по карте сапогами, и стал рядом с Грешником. Тяжёлая ладонь опустилась на плечо раненого. Наёмник поморщился от давления, но пытку сильного деда выдержал. По всей видимости, тот не испытывал к нему особых симпатий.

— Я видел раньше эту карту. Откуда она у тебя, сынок?

«Сынок» прозвучало издевательским тоном. Но наёмник не собирался пререкаться с хуторянином. Он лишь написал на пыльном полу «Сильвер». На старика это не подействовало.

— Думаешь, она поможет тебе найти своих друзей?

Дед убрал руку. Грешник с облегчением выдохнул и кивнул «нет». Старик расчесал пятернёй густую бороду и хрипло проговорил:

— Поднимись-ка! Негоже мужику валяться в пыли. У меня есть к тебе базар.

Запахло угрозой. Обычно подобные разговоры заканчивались не очень хорошо. А Грешник не хотел ни с кем разговаривать, тем паче с диким самосёлом. Но выбора не было. Скрипя зубами, он медленно распрямил ноги. Потерять равновесие ему не позволил Дед: придержал за плечо. В тусклом свете масляной лампы он выглядел угрожающе.

— Твои друзья обречены. Зона неспокойна. Иди на Холмы, если хочешь спасти хотя бы кого-нибудь и умереть как герой.

Грешник промолчал, не в силах сказать старику ни единого слова. Холмы, а что там происходит? Ключ к пониманию мира? Может, Дед видит куда дальше, чем обычный человек. Всё-таки он абориген нынешних мест.

Запах крепкой махорки ударил ему в нос. Седой мужчина с тюремным прошлым порывался сказать нечто важное, личное, а не просто трепаться о смертельных опасностях.

— Вижу, ты решился и тебя не переубедить. Но подумай, что будет, если ты не сдохнешь? Кто позаботится о тебе, когда тебя снова ранят? Вся эта канитель ради денег, верно? Что молчишь, будто хер в рот взял? А?

Старик измывался над ним, слабым и беспомощным куском вяленого мяса. Пусть. Он вправе делать что угодно. Хочет убить, пускай убивает. Нельзя оспорить правду, когда бьют прямо в глаз. Деньги были главной причиной его горемычного путешествия на Север. Но теперь он рисковал не только ради них. Он дал обещание лейтенанта Синдиката! Он давал слово Питу присмотреть за ним.

— Обычно мне плевать на таких, как ты, сынок. Не в этот раз. Всё дело в Светлане. У меня нет будущего, у неё есть. Дай ей шанс начать жить, как нормальные люди. Не будь как я, пропащим дураком! Мне место на кладбище и вряд ли я протяну долго. А ты приглянулся бездельнице. Останься, оставь свои грехи и живи дальше. Живи, суч-чёныш!

Стариковские глаза налились кровью. А Грех не знал, как отреагировать на его просьбу. Он был не готов к такому повороту событий. Слова Деда резали его по-живому, вбивая в голову росточки сомнения, чего он боялся больше всего. Мысль о том, что он живёт неправильно, однажды чуть не вышибла мозги пулей калибром.40. И теперь ситуация повторялась, только в ещё худшей манере.

За что, Зона?

— Отвечай!! Пока я не вышвырнул тебя прямо сейчас! Говори, немая сука! Ты хочешь разбить сердце мой девочке? А?

Старик встряхнул лейтенанта Синдиката, как мешок, несколько раз. Найм попытался ослабить хватку Деда, но тщетно. Острая боль ударила под рёбра, и Грех заскрипел зубами, теряя силы.

Затем в комнату вбежала Светлана. Она набросилась коршуном на старика, замолотила со всей силы кулачками по широкой спине, пытаясь защитить наёмника от родича:

— Отпусти его, отпусти, ты всё испортил! Отпусти! — причитала разъярённая девица.

Дед вжал голову в туловище. Его тело лишь вздрагивало от полученных тумаков. Он больше не держал Грешника, который лежал теперь на спине с раскрытым от болевых ощущений ртом.

— Ты испортил всё, Дед, испоганил! Я тебя ничего не просила. Не просила!!!

Истошные крики Светланы окончательно выбили Греха из колеи. Он замер ничком на развёрнутой карте, терпеливо дожидаясь, когда его оставят в покое.

В отражении Грешника придирчиво рассматривало чьё-то кривое и страшное лицо. Правая часть его почернела, на лбу просвечивали прожилки сосудов. Мертвец с обугленным мордой — так выглядел человек напротив стекла с напылением.

Наёмник отвернулся. Он решил больше не испытывать свои нервы и лишний раз не напоминать, каким стал уродом. Теперь он мог дать фору Светлане, чьё появление в комнате приводило в ступор кого угодно.

Сборы не заняли много минут. Изрядно облегчённый рюкзак, винтовка и немного еды — вот и вся поклажа. Полегчала и походная аптечка с жёлтым окрасом. Химия взбодрила сталкера, который намеревался покорить в очередной раз Северную Зону.

«Йо-хо-хо, и три бутылки рому!»

Почему он это вспомнил? Кто ж знает!

Когда лейтенант Синдиката вышел на улицу, утренний туман всё ещё клубился над землёй. Привычная холодина забиралась под воротник парки, а холодная сталь оружия обжигала пальцы. Перед ним расстилались до боли знакомые ландшафты, и в то же время, почти неизведанные. Север полнился загадками. Так сказал однажды Пеппа в баре.

Дед провожать его не стал. После истерики Ляли он ушёл восвояси, оставив Светлану одну. А жуткая девушка с чёрным глазом крепко поцеловала его на прощание, прошептав напоследок зловещее:

— Я приду за тобой.

Шаги давались с больши́м трудом. Домик уменьшался в размерах. Где-то рядом с ним бродил Дед — один из жутких обитателей Северных территорий. А на крылечке за ним наблюдала жуткая девушка с рыжими волосами. Напрасно Грешник пытался сосредоточиться на предстоящем задании, но видел перед собой наполненный чернотой взгляд, пожирающей его с потрохами.

— Я приду за тобой! — так она, кажется, сказала, если только ему не приснилось.

Конец