Знак Змееносца

Сверкали молнии, а Страж применял очередную метаморфозу, но...

В этот момент...

(конечно же, "момент" -- это понятие относительное: кому момент, кому и вечность (прим. ред.))

"Умный Туман" словно застыл. Так и остановился застывшими волнами, будто ребрящейся песок в пустыне, подобно линиям древесных волокон на доске, напоминая узор птичьих перьев в натюрморте... Внезапно, по замершим волнам пробежала вспышка мелких мерцающих точек, как фейерверк на ночном небе.

-- Доступ сетевого пользователя разрешён! -- раздался сверху громогласный механический женский голос, -- приоритет пользователя: уровень первый...

Тут же в воздухе разлилась чернильная мгла, скрывшая всё происходящее вокруг...

Над головой, в зеленоватом мареве неба висел, где-то ближе к северо-восточной части огромный красный рубильник, слегка подёрнутый пеленой редких облаков. Свет был, но его источника не было: казалось, светится само небо.

Плоский кусок скалы, висел прямо в том самом зеленоватом небе, в котором парил красный рубильник с изогнутой ручкой. Сверху и снизу, можно было разглядеть буквы "Вкл." и "Выкл.".

Над головой слышался рокочущий гул и доносился ветер.

Нимрот поднял голову вверх: высоко над ними удалялся в странном небе военный геликоптер, без опознавательных знаков, но с бортовым номером, начертанным крупными белыми цифрами.

Как ни странно, в небе острый глаз Царя отметил так же редкие силуэты, напоминающие птиц.

-- Ваша задача преодолеть укрепрайон противника, находящийся в параллельном подпространстве данной метрики материи. Сейчас на ваших картах будет отмечена точка "Бэ" -- звучал в воздухе приятный мужской баритон, словно работало где-то радио, -- доберитесь до неё: -- там вас подберёт десантный вертолёт. Обязательное условие: сержант Варяг Конфиг должен остаться в живых. В противном случае все вы будете принесены в жертву Великому Суховею, Муту Ужасному!

Голос произносил это вкрадчиво, с ровными положительными интонациями, словно давал добрый совет хорошим друзьям.

Царь озирался по сторонам, в поисках источника голоса.

-- Одно радует: разговаривать можно нормально, и в голове не трещит, -- произнесла Анат, пытаясь поймать в экране целеуловителя улетающий геликоптер.

-- Да, но... -- Шаба озиралась по сторонам, пытаясь понять, где они находятся, -- не могу понять... что происходит, и...

-- ...Где мы, -- договорил за неё Нимрот.

Плоский кусок скалы висел в зеленоватом пространстве, которое к низу сильно темнело, что вызывало ощущения огромной высоты. Они, как будто парили на вимане высоко в небе, над океаном. Ели, конечно, не обращать внимания на рубильник.

В окружающем пространстве тихонько шелестел ветерок, вертолёт исчез в зеленоватой дымке.

-- Я понял, -- вдруг сказал Нимрот, -- СаБАК создал это квантовое субпространство, как только это чучело получило доступ к ядру СаМо (Санитарный Мозг). Сделано всё было наспех, первое, что попалось под руку, клянусь Тёмной Материей: вон частоты барахлят... Боги мои -- какая халтура...

Царь провёл по воздуху рукой: от заднего контура ладони оставались в воздухе мелкие полоски фаз движения. Поморщив нос, словно от раздражения, Нимрот наблюдал, как фазы резко собираются в линию и исчезают на его руке.

-- Да, жаль его будет убивать, -- ухмыльнулась Анат, -- парень-то с юмором: понимает толк в различных шутках и розыгрышах...

-- Скорее всего, это первое, что пришло ему на ум, -- отмахнулся Нимрот, -- я вас умоляю быть предельно внимательными, потому, как кризисных точек здесь навалом. Если что -- таки это пространство схлопнется, как ладошки. Этот прехороший мудрец, конечно, тоже расплющится, но нам будет уже всё равно, так как мы разделим его участь...

-- Кто знает, что у него на уме? -- Шаба пожала плечами, -- покинь он это пространство сейчас, можно было уже нас уничтожить.

-- Не забывайте, о, мудрейшая из богинь, -- царь слегка поклонился, -- он сейчас на одной частоте с нами, если он прорвёт местную метрику, нас может вынести вместе с ним, и фокус не удастся. Я надеюсь, что у него не хватит идиотизма сыграть ва-банк. Котар-ва-Хасис, достаточно самовлюблённый тип, и жертвовать собой не в его стиле. Но... топорно сделанная работа погребёт нас всех, а потом будут говорить, что это был несчастный случай! Вот мы будим смеяться в Лимбусе над этой нелепостью...

-- Слушай, Царь, кончай кудахтать, -- нахмурилась Анат, -- мы его просто прикончим и дело с концом.

-- Правильно, с концом, -- согласно закивал Нимрот, -- как-то так я себе это и представлял.

-- Ой, а он на месте! -- воскликнула Богиня Солнечного Света.

Кровать стояла за единственным на этой скале, засохшим узловатым деревом, породу которого определить было весьма трудно.

Действительно: возле ствола стояла, враз потерявшая свою самостоятельность, кровать, на которой спал, как ни в чём не бывало, улыбающийся во сне, Варяг Конфиг.

-- Если это действительно тело Балу, то...

Анат медленно подошла к дереву, закинув за плечи свой излучатель. Некоторое время она внимательно смотрела на лицо спящего мужчины, потом взяла его ладонь в свою руку:

-- То они совершили ужасную ошибку, за которую придётся пролить много крови! Очень много...

Нимрот беззвучно развёл руками, а Шаба нахмурилась, но тоже промолчала.

В это время раздался гул, и удары камней друг об друга: с северной стороны площадки, стали всплывать откуда-то снизу каменные глыбы, плотно смыкая края.

Они образовывали что-то вроде моста через пропасть.

-- Так, подружка, -- властно скомандовала Анат, вы с Царём катите кровать -- я иду вперёд. Антигравы держите наготове, мало ли, что этот маньяк придумает.

Перебрались они через каменный мост вполне удачно.

Он примыкал к большой скальной площадке, окаймлённой уходящим в разные стороны, высоким бетонным забором, с колючей проволокой. Стоял он почти по краю обрыва и тянулся, покуда хватало взгляда.

Прямо перед ними были большие каменные ворота, с огромной, но неработающей вывеской "Добро Пожаловать в Каруселье!".

В общем, стиль и смысл этих декораций оставлял массу вопросов, и его назначение было весьма туманно.

Как только все сошли на площадку, каменный мост, как и следовало ожидать, провалился туда, откуда и всплыл.

Но это обстоятельство не особо занимало умы бессмертных: их смущали ворота, и открывшийся за ними пейзаж (створки ворот отсутствовали).

За ними же виднелась потрескавшаяся асфальтовая широкая улица, по краям которой стояли заброшенные высотные дома. В центре напротив ворот, возвышалась старая прогнившая деревянная катушка из-под кабеля.

-- Не нравится мне всё это, -- мрачно процедила сквозь зубы Анат, снимая предохранитель излучателя, -- за мной... будьте готовы ко всему...

-- Я не чувствую опасности, -- пробормотала Шаба, -- странно...

Тихие шаги трёх пар ног по камню, лёгкий скрип металлических роликовых колёс кровати...

И вдруг, словно всё преобразилось вокруг, словно проходя ворота, они потянули некую невидимую нить... От неожиданности, Анат едва не надавила на сенсор стрельбы...

Вывеска зажглась, (она была двухсторонней, но на обратной стороне было написано "Счастливого Пути! Каруселье всегда с тобой!).

Откуда ни возьмись, возникла праздничная толпа гуляющих людей, словно они тут и были всё время. Кучи воздушных шаров, торговцы мороженым, и сахарной ватой. А вместо катушки из-под кабеля, появилась нарядная пёстрая эстрада, на которой играл какую-то весёлую мелодию духовой оркестр (что-то вроде "Вернись в Сорренто").

На краю сцены стоял длинноногий пузатый тип, с грушевидной головой, обрамлённой лысиной и пышными бакенбардами. Одет он был в концертный смокинг с бабочкой, сверкающей фальшивыми бриллиантами, а на голове его нелепо торчал цилиндр...

-- Дорогие наши друзья, и гости! -- громко воскликнул он, перекрывая музыку, поднеся к микрофону свои пухлые губы, -- приглашаю Вас посетить наш парк аттракционов и аттракторов, "Каруселье"! Лучший Парк Развлечений во Всей Вселенной, незаслуженно забытый десятки тысяч лет назад! Мы всегда рады новым лицам, и обещаем, что Вам не придётся скучать у нас в гостях! Вы надолго сохраните память об этом незабываемом дне в стране "Каруселье"!

В толпе раздались аплодисменты и радостные выкрики.

Музыка продолжалась, но стала заметно тише.

-- Этого я и не хотела бы, -- проговорила Анат, продолжая держать вскинутый излучатель.

-- Милые дамы, -- полушёпотом произнёс Нимрот, -- к этому я точно не был готов...

-- Весёлые конкурсы! Забавные трюки и раздача подарков! Смешные клоуны и дрессированные животные! Сотня улыбок и захватывающих каруселей! Вот что ожидает Вас!

Люди из толпы косились на троицу, застывшую возле ворот, а одна маленькая девочка, с шариком виде сердечка, подбежала к Анат, и тоненьким голоском спросила, показывая на кровать:

-- А дядя спит?

-- Да милая, спит, -- ответила за подругу Шапаш, -- беги к своей маме, а то разбудишь дядю.

Лицо Анат казалось каменным.

-- Да разорви меня сверхновая, -- царь так же прибывал в некотором смятении, что для бессмертных крайняя редкость, -- кажется это и есть настоящий дурдом, а то, что было перед этим -- институт благородных девиц!

Видно, поэтому бессмертные и пускались так охотно в различные опасные авантюры: у них появлялась хоть малейшая возможность чему-то удивляться, ощущать это редчайшее смятение, возрастающую работу мозга и всех органов чувств. Правда и цена за это удовольствие могла быть соответственно высокой...

-- Граждане, мы дико извиняемся! -- Голос Нимрода усиливался, почти так же громко, как и того человека, со сцены, -- мы с проверкой из министерства Культуры!

Но его, казалось, никто не слышал... а может все думали, что это очередной весёлый розыгрыш, обещанный зазывалой.

-- Обходим с левого фланга, -- последовал тихий и чёткий приказ Богини Воительницы, -- постарайтесь идти по краю толпы, чтоб нас было не очень заметно, и чтоб не сильно привлекать внимание, всё ясно?

Все кивнули.

-- А ты, подружка, -- продолжала Анат, -- делай вид, что разговариваешь с Конфигом, чтоб меньше любопытных было.

-- А о чём?... -- растерялась Шаба.

-- Да не важно, он же в отключке, Шаба! -- прошипела та.

Мощёная булыжником площадь была трудно проходима -- там, где подальше от сцены толпа редела, там гуляли пары с колясками, гоняли мальчишки на велосипедах, и важно прогуливались тучные голуби, окружающие кучами кормящих их старушек. Приходилось огибать урны, скамейки, а по краю площади плотность человеческих особей снова концентрировалась -- зеваки, и активные покупатели толпились возле различных лотков и лавочек, где продавалось и покупалось всё: от брелока с портретом Мута, с которого он бросал строгий взгляд и грозил пальцем, до индейского головного убора с надписью "Нимроду на долгую память от друзей: помним, скорбим!".

Царь начал было возмущаться, но Анат строго шикнула на него -- останавливаться было нельзя.

И вновь, абсолютно неожиданно, мостовая под ногами задрожала, и через булыжник пошла трещина правильной формы.

Гуляющие, не обращали на это особого внимания, будто происходившее было частым явлением: они аккуратно преступали трещину, и вдруг...

На небе вспыхнули пылающие огнём буквы:

"Загрузка локации... ожидайте".

Земля разъехалась на глазах, в щель посыпались мелкие камни, и, кажется упало несколько старушек. В трещине виднелись гигантские зубцы шестерёнок, которые разделили площадь на несколько частей, и, только что единое пространство праздника стало кружиться в разные стороны, сперва медленно, а затем всё быстрей и быстрей... в толпе слышались крики восторга, и весёлый визг детей, а Анат, пыталась перепрыгнуть через скамейку и урну, чтоб добраться до внезапно разделённых с ней друзей, которые вцепились в кровать со спящим сержантом, и набирая скорость, исчезали во вращающейся толпе...

Скрежет и свист, воздушные вихри и пыль... Медленно, как спицы, мерцающие в колесе, проворачиваются красно-белые смазанные полосы, с ярко-фиолетовыми краями... Кажется, что вокруг царит полный хаос, но нет: если присмотреться к каждой детали отдельно, можно заметить, как это мельтешение становится сложным, но чётким разносторонним движением частиц. Они вращаются вокруг неких точек, которые в свою очередь вращаются в другой плоскости, вокруг других точек... всё это в большом увеличении напоминает мохнатые фракталами кольца... Просто-напросто, одни кружатся быстрее, другие медленнее -- от этого и возникает чувство некоего хаоса, беспорядочности -- но это совсем не так.

Это красиво, как сложный часовой механизм -- и это сравнение уместно только для человека, который гордится собственным изобретением. А эти кружения, они не совсем искусственны: они есть отражение, упрощённая схема движения планет, звёзд и галактик. Маленький театрик Вселенной, музыкальная шкатулка бытия. Вот поэтому тут и находится бесконечно малая капля, которая заполнена огромным количеством типов вращения. Именно поэтому тут, в этой капле, и стоит вечный парк аттракционов, про который давно все забыли, но он пронизывает своими узорами всё пространство и время. Вездесущая пустота. Образец, общая схема, так... на случай аварии...

Можно ли это назвать пространством? Да хрен его знает -- в человеческом понимании это пространство одной точки, в которой сходятся все линии перспективы...

Пожалуй, да: это пространство бесконечно малой линзы, которая преломляется в саму себя... Если бы пространство-время умело сходить с ума, в этом месте, оно обязательно бы начисто лишилось разума. Благо, что пространство-время не исчерпывается таким примитивным свойством, как "разум". Вот живые организмы, носители сознания -- то другое дело: здесь они могут ощутить самое сильное во Вселенной головокружение. Это головокружение может распылить тебя на частицы, которые долгие тысячелетия будут излучаться с огромной скоростью по незримым рельсам, сходящимся в перспективе...

Как писал известный шотландский философ Дэвид Юм: "мир - это, возможно, примитивный эскиз какого-нибудь ребячливого Бога, бросившего работу на полпути, так как он устыдился своего неудачного исполнения...". А русский поэт Хлебников говорил иную фразу: "возможно, что мир - только усмешка, что теплится на устах повешенного...".

Один монах-отшельник, побывавший в этой точке пространства, блуждал тут около полугода, борясь с тошнотой, пока случайно не угодил в линию излучения, и не вернулся домой. Придя в себя после долгой медитации, он произнёс только одну фразу: "все, что мы видим вокруг, всего лишь проекция".

После этой фразы, он замолчал навсегда, так как смысла говорить для него больше не было. Никто из его учеников не осмелился повторить его путешествие: отсюда мало кто возвращается, особенно в том виде, в котором он попал сюда. Таковы законы. Естественные законы.

Кружат в вечно непредсказуемом ритме аттракторы, матрица поворота или ортогональная матрица, здесь, как лёгкий ветерок. Красочные карусели с пёстрыми зверушками, движутся по принципу вращения плоскости поляризации поперечной волны, которая влияет на "резонанс Шумана" в некоторых планетных системах.

Сферическое, поступательное, межосевое... вращение кажется бесконечным...

Даже если отключить рубильник, и заставить линзу погаснуть, через какое-то время вселенская инерция вновь зажжёт этот незримый центр, почти в том же самом месте -- месте которого не существует.

Именно поэтому вам и достался счастливый билет -- Добро пожаловать в Каруселье...

-- Да заткнись ты! -- Анат гневно всхлипнула, прервав призрачный голос, звучащий в сыром осеннем воздухе, чуть подёрнутым мелкой взвесью тумана, и запахом прелой сырости, с острым привкусом озона.

Анат сидела на мокрой лавочке, крашенной зелёной краской, подстелив под себя сложенную в четверо газету. Анат тихо плакала, словно она была не богиней охотницей, не искусным воителем, а обыкновенной уставшей девушкой. На ней был надет чёрный плащ, без капюшона, с отложным воротом, а на голове непромокаемый капроновый платок, в мелкую серую клетку.

На мокрой улице, вымощенной серым мокрым булыжником, горели чугунные фонари, вокруг которых сиял ореол желтоватого света. В нём мелькали мелкие серые капли, на которых на секунду загорались огоньки бликов, размером с булавочную головку.

Чуть поодаль, меж стенами домов пролегала тёмная сырая расщелина: узкая и глубокая гранитная пазуха канала с чёрной водой, покрытой серой сыпью дождя.

Узкий горбатый мостик дымился и тлел потухающими огнями. Влага прибивала гарь к мостовой, а ватные ломти дыма сливались с туманом. В центре моста зияла дыра обрамлённая оплавленными камнями и перилами. Вокруг валялись мелкие куски камня и фрагменты чугунного литья.

Анат замёрзла, продрогла и устала, а главное, она совсем заблудилась - она не знала, куда, и зачем ей идти. Она осталась совсем одна, не имея ни малейшего понятия, как и где, искать ей Шабу или Нимрота.

Над крышей ближайшего дома мерцала неоновая вывеска: "Бессмертные тоже смертны! С 26 сентября на экранах! Спешите!". В зеленоватой мгле ненавистного неба, сквозь бледные тучи угадывался силуэт рубильника.

Первые десять дней, Анат пыталась ориентироваться на него. Но он не приближался и не удалялся. Несколько раз мимо проезжало такси, напоминающее чёрный лакированный рояль. Один раз Анат подняла руку, и машина остановилась. Но когда водитель услышал, что пассажирка хочет доехать до рубильника, громко рассмеялся, а потом часа два возил её по городу кругами, и очень рассердился, узнав, что у Анат нет денег.

Улицы несколько раз расцепляли свои шестерёнки, и начинали вращение до ряби в глазах, и каждый раз, Анат оказывалась совершенно в незнакомом ей месте.

Однажды она оказалась на безлюдном морском побережье, и ей пришлось часа два идти по песку, так как в глубь берега мешала попасть отвесная скала. Затем шестерни снова прокрутились: она оказалась в центре какого-то безумного конкурса по прыжкам с фонарей на батут. Все попытки вступить в контакт с местным населением, напоминали разговор с телевизором -- отвечали невнятно, бессвязно, а иногда и просто игнорировали.

Из всего их безумного лепета Анат поняла, что они понятия не имеют о географии данного места, и, главное, просто не видят в том хоть малейшей надобности. При отчаянной попытке схватить кого-нибудь за грудки, и вытрясти всю правду, люди тут же распадались на тысячу мелких чёрных шариков, после чего материализовываясь на безопасном расстоянии, многозначительно крутили у виска указательным пальцем и уходили прочь.

Она бродила по мокрым и пустым улицам целую вечность, между сырых каменных домов, с тускло-мерцающими окнами, под журчание ручейков из водосточных труб...

Кажется, это было в среду... да, в среду: к ней подъехал на велосипеде почтальон в синем дождевике, с надписью "Служба доставки Симпсона".

Он протянул ей непромокаемый конверт.

Там была записка, где было сказано: "жду тебя в пятницу, ровно в шесть вечера, на мосту у набережной канала. Угол пятой и девятой улицы. Тебе нужно выбираться из этого города. Жизнь Шабы и Балу в опасности. Не опаздывай -- у нас мало времени!".

Пол дня Анат потратила на то, чтоб найти это место. Как ни странно, жители знали где это, только давали до того своеобразные указания, что пришлось поискать.

У Анат был железный принцип: если тебе назначают встречу в чётко фиксированном месте, она никогда в нём не находилась. Как правило (не считая лимбуса, или одномерных пространств), богиня могла найти такую точку, с которой удобно наблюдать за местом встречи. Мост, чем-то её встревожил.

Так и случилось: Анат стояла за чахлым мокрым деревцем, в чугунной ограде, среди мощеного булыжника улицы, и наблюдала за мостом. Фонари ни как её не освещали, и позиция была удачная. Ровно в восемнадцать часов, одну минуту (если верить часам на колокольне местной церкви), в небе показался яркий светящийся объект, сферической формы, объятый пламенем. Он с грохотом врезался в мост, разъединив его на два обугленных обломка. Секунд восемь свистели вокруг камни и осколки, а Анат стискивала ладони на несуществующей рукояти излучателя.

Ещё около получаса она рыскала по переулкам, пугая трубочистов и лавочников, а затем вернулась к набережной, села на скамейку и заплакала.

Пока она была в коме, горечь от смерти любимого брата и мужа, несколько притупилась, да и потом нужно было действовать, а не охать и ахать. Но сейчас, после всех перипетий, после стольких сражений, и после встречи с Тринадцатым Фактором, который предсказал сам Птах Инженер, Анат, хоть и богиня, просто вымоталась.

К тому же, это место расслабляло, и убаюкивало -- а этого сейчас позволить себе было ни как нельзя.

-- Беру свои слова назад, -- тихо шептала богиня, всхлипывая, -- мне не жаль тебя будет убить, потому, что ты, маленькая трусливая скотина, которая пытается пить нашу силу... уууу... (она гневно погрозила кулаком в направлении рубильника)... я с тобой ещё пообщаюсь по-дружески... ты у меня будешь молить о смерти, гнида... червь... думал я, дура, на мост встану... Дебила кусок...

-- Вас кто-то обидел, девушка?

Голос раздался справа, и Анат, непроизвольно вскинула руку с оттопыренным указательным пальцем, который должен был сжимать сенсор огня её излучателя.

Мужчина был одет в чёрное драповое пальто, с ярко-белым шарфом, и мокрой чёрной шляпой. В промежутке между его бородкой "эспаньолкой" и тонкими усами, тлела тусклая и сырая сигарета, а за правым плечом висел чехол саксофона.

-- Тебе-то что, пижон? -- ответила Анат, вскинув голову вверх, так, что капли с капронового платка полетели в разные стороны.

-- Прошу прощения, -- мужчина слегка поклонился, -- мне показалось, что вас кто-то обидел... а что это с мостом? Его взорвали?

-- В том-то, пижон, и дело: взорвали ваш мост, -- хмыкнула Анат, изящно откинув с лица прядь волос, которые промокнули слёзы со щеки.

-- Извините, если я, несколько назойлив... -- мужчина явно подбирал слова.

Анат это обычно бесило. Бесило её это и сейчас, но, почему-то он казался ей привлекательным: изнутри разлилось, так знакомое тепло.

-- Ладно... -- Анат махнула рукой, -- какое сегодня число?

-- Тринадцатое, пятница, -- мужчина выдохнул сигаретный дым, зажав сырой окурок между пальцами в чёрной коже перчаток, -- а что? Вы подвержены суевериям европейской традиции?

-- Прошу, не люби мой уставший разум, -- Анат, на мгновение зажмурила глаза, -- почему тут нет никого почти?

-- Здесь остались немногие, -- мужчина сплюнул в ручей водостока, -- большая часть уже уехала... Я один из последних... Я не вижу смысла уезжать отсюда. От себя сбежать невозможно...

-- Почему уехали? -- перебила Анат.

-- Так ведь закрывается Каруселье, на ближайшие пятнадцать тысяч лет, вот и уезжают люди... они думают, что в другом месте всё будет по-другому... -- человек в шляпе вновь затянулся, и раздался тихий треск влажного табака, который осветил его лицо немного снизу. Почему-то Анат вздрогнула -- эти черты она где-то видела уже.

По его лицу пробежали крылатые тени.

-- Давно у вас такая реклама? -- спросила Анат, указав на мерцающую синим светом вывеску, касаемою срока жизни бессмертных.

Мужчина медленно повернул голову в направлении её пальца.

-- Бред какой-то, -- усмехнулся он, -- не слышал я про этот фильм... правда и приехал я сюда недавно... Мне кажется, что вы тоже чувствуете здесь себя чужой... вы не здешняя?

Он поправил ремень чехла.

-- Совсем нездешняя, -- кивнула Анат, -- хотя живу тут уже давно, как мне кажется... Кошмар какой-то...

В призрачном полумраке тумана послышался стук копыт: по набережной двигалась фигура всадника, в доспехах на вороном коне. В руках он держал старинный дезинтегратор. Всадник напоминал рыцаря древности. Они подождали, не сговариваясь, когда стихнет стук копыт.

-- Короче, -- Анат достала салфетки, и протёрла щёки, -- ты тут дольше, чем я: посоветуй какой-нибудь отель, поприличнее.

-- Не вопрос, -- мужчина вскинул брови, -- я, конечно, могу сказать нечто, что может быть расценено, как пошлость, но скажу...

Он нахмурился, но, кажется, был несколько взволнован.

-- Держи краба, -- Анат протянула ему свою руку...

-- Простите, что? (он вопросительно вскинул бровь, и продолжил) Могу пригласить вас отдохнуть в моём номере: я остановился тут рядом, в отеле "Глория"... но это вовсе не значит, что таким образом я пытаюсь воспользоваться ситуацией... -- он говорил быстро, глядя ей в глаза.

-- Ты можешь говорить нормально? -- Анат стала раздражаться, и отдёрнула руку, -- ситуация и так, не очень: я одна тут, потеряла друзей, а тут ещё ты, со своими подъездами... вот зачем ты до меня докопался? Проблемы мои послушать? Да я тебе их все могу рассказать, чтоб у тебя череп твой человеческий треснул!

Последние слова Анат почти выкрикивала.

Мужчина задумчиво затянулся сигаретой, словно раздумывая над чем-то.

-- Да ладно, -- вдруг кивнул он, -- если бы просто докопался... это ещё ладно... не знаю, как сказать? Это место Веня выталкивает... Меня просто тут стало расплющивать... то есть...

-- Ты торчок или сумасшедший?

-- Ты всегда такая злая? -- вдруг спросил он, -- если бы я был торчком... как всё было бы прекрасно... Можно сказать, что сумасшедший, наверное... Видел тут недавно здоровенных парней с копьями, метров по пять... думал убьют... а он не убил, хотя я плюнул в него... в тюрьме вот в вашей сидел...там были улитки и фонарь... Вообще, я с другой планеты, но уже начинаю сомневаться: тут у вас так все... Я на Аттолане недавно, а тут доктор вколол какой-то дряни...

-- Что я несу, господи?... -- он сжал лоб ладонью, -- простите... я пойду...

Он резко развернулся и зашагал прочь...

Анат трижды назвала себя "дурой", но, видимо тот мужчина успел перейти на другую часть шестерёнки, и, Анат не заметила, как она прокрутилась...

И улицы изменились, и фигуры едва знакомого человека, не было больше...

Анат чувствовала сильное нервное возбуждение, что для бессмертных в диковину. Она была охвачена мелкой дрожью. И, даже понимая глупость и не продуктивность эмоций, не могла вновь сдержать слёз. Она утешала себя тем, что её никто не видит, размазывая солёные капли по щекам рукавом и без того мокрого плаща.

Она вошла в некое состояние, в котором хотелось просто ходить, бежать, просто перемещаться, бессмысленно шагая по пустынным мокрым улицам.

Где-то далеко слышался треск фейерверков, и в небе вспыхивали тусклые зарницы. На мостовой валялись раскисшие картонные карнавальные маски каких-то диковинных животных, и смятые бумажные стаканчики.

Туман становился гуще, и быстро двигаться она уже не могла.

Ужас одиночества обнимал её своими косматыми лапами... Все эти малознакомые для богини ощущения одновременно волновали и пугали её.

И когда в растеклось в пелене тумана молочным светом пятно, Анат, зная, что нельзя этого делать, пошла вперёд...

В туманной мгле загорелись бледно-зелёные буквы: "Загрузка локации... Ждите"...

ГЛАВА 16.

Анат.

(кружение Каруселья)

Анат поднялась по гранитным ступеням. На площадке, вымощенной каменными плитами, стояла глыба антрацита, в форме куба, с какой-то металлической конструкцией в верхней части. В конце площадки высилось огромнее здание, с квадратными каменными колоннами, чёрного базальта, а на двух каменных стелах, у входа с высокими тяжёлыми дверьми, горело яркое пламя, которое и привлекло взгляд богини из плотного тумана.

На верхушке антрацитового куба поблёскивала затейливая конструкция из металлических труб, которая сильно напоминала мужские гениталии, только в исполнении какого-то умалишенного конструктивиста-символиста. На самом кубе, сбоку, бликовала бронзовыми буквами табличка: "Здесь должен быть воздвигнут памятник Последнему Электровозу Вселенной! Предполагаемое время постройки пятнадцать тысяч лет".

Богиня имела довольно-таки смутное представление о том, что такое "электровоз". Явно что-то связанное с электрической энергией. Эх, как не хватает сейчас рядом верной Шапаш: уж она-то такие словечки все знает. На всякий случай, Анат поклонилась слегка чёрному кубу, восприняв его за святилище культа некоего электрического божества, храм которого и находился сзади.

Видно божество было из

Древнейших

, иначе не воздвигли бы ему подобного святилища. Впрочем, человеческая гордыня доходила и не до такого.

Затем богиня решительно направилась к колоннам здания, меж которых виднелась, обрамлённая высокими пылающими светильниками, массивная дубовая дверь. У двери не было ни одного храмового стражника... даже нищих, и тех не было...

На двери красовалась медная табличка "Библиотека имени Владимира Ильича Ленина".

Анат поняла, кому посвящён памятник из чёрного антрацита при входе: видимо он и был Последним Электровозом Вселенной.

Но богиню сейчас мало интересовала местная религия.

Она внимательно изучила табличку, на которой, чуть ниже было указано:

"понедельник -- пятница: с 09:00 до 20:00

суббота: с 09:00 до 19:00

воскресенье: выходной день

последний понедельник месяца: санитарный день".

Анат потянула большую бронзовую ручку, и, как ни странно, тяжёлая дверь отворилась, явив за собой тёмный тамбур.

Открыв вторую дверь, Анат очутилась в огромном зале с такими же квадратными колоннами.

Зал был освещён светом факелов, по углам его стояли рыцарские доспехи.

В конце зала была деревянная стойка из морённого дуба, а за ней сидел гладко выбритый седой мужчина, в очках, напоминающих тактические мониторы в командном центре. Он читал книгу, и за его спиной простирались бесконечные полки, теряющиеся в анфиладах комнат.

Анат, громким эхом цокая каблуками по каменному полу прошагала к стойке.

Старик поднял внимательные влажные глаза, и взглянул на богиню ничем не выражающим взглядом, слегка сдвинув очки на переносице.

-- Закрыто, -- произнёс он хрипловатым баритоном, отложив книгу на тумбочку.

-- Мммм, -- Анат решила для важности прокашляться, -- я прошу прощения, если нарушаю ритуальные каноны, жрец... просто на улице дождь... а я потеряла своего знакомого...

-- Знакомого? -- тот вопросительно изогнул седоватую бровь, -- такого высокого мужчину в чёрном пальто? И с "эспаньолкой"?

Старик смотрел на богиню, словно тысячемеговатный лазер, фокусирующийся в линзах нелепых очков.

-- Вы всеведущи, жрец неведомого мне бога, -- Анат слегка поклонилась, -- я в этом городе недавно...

-- В этом городе все недавно, -- кивнул старик, -- только я, и ещё Глория -- мы вечные... да... Каруселье закрывается... Вы ищите своего мужа?

Краска бросилась на щёки Анат, и это так же было редкостью для бессмертных.

-- Я и сама являюсь богиней, жрец... -- ответила она, вздёрнув верхнюю губу, -- из уважения к вашему культу...

-- Вы можете не объяснять, богиня, -- старик, как-то враз помолодел -- кожа на его лице утратила часть морщин, -- Вам туда, поторопитесь.

Он протянул через стойку какой-то пёстрый кусок картона, указывая на одну из дверей огромного зала.

Богиня приблизилась, взяла вытянутой рукой то, что передавал ей старик, и, словно опасаясь близко к нему приближаться, тут же метнулась к двери...

Но вдруг произошло то, что и всегда: тяжёлый гранитный пол, разошёлся чётко по узору выложенных на нём плит зубцами шестерёнки, а в глазах все закрутилось, смазалось и исчезло....

Когда очередное кружение было окончено, Анат чуть было не подумала, что механизм первый раз дал сбой, и ничего не изменилось.

Почти ничего: дверь была такая же, а над ней светилось неоном надпись "Вход".

Анат потянула ручку, показавшуюся ей, какой-то уж слишком облезлой. За дверью стоял человек в униформе, и богиня, сперва отпрянула, но потом поняла, что этот полноватый мужчина с усами играет здесь роль некоего швейцара.

Он протянул ей руку, а богиня оглянулась: никакого зала со стойкой и странным стариком не было. За ней была тёмная пустынная улица, на которой горело несколько покосившихся тусклых фонарей.

-- Билет, -- требовательно произнёс мужчина в синей униформе с красными полосами по краям. За ним висела тяжёлая бархатная портьера.

Анат машинально протянула ему тот кусок картона, который только что вручил ей старик. Странный привратник привычным жестом надорвал бумагу, и вернул богине, которая, откинув портьеру, прошла внутрь. Там было темно, но казалось, кто-то есть: слышался шорох, тихое покашливание.

Внезапно в темноте грянула громкая торжественная музыка, и зажглись яркие буквы: "Бессмертные тоже смертны!". И сквозь эти буквы проглядывало ухмыляющееся лицо (если это так было можно назвать) Пригожего и Мудрого, а ехидные и злые глазки смотрели прямо на Анат...

-- Жил да был один человек, с которым никогда ничего происходило...

В темноте возникла картинка: пустынные улицы крупного города -- выглядит мрачно: место бесконечного бурления людского потока голо, будто скелет без плоти... по мёртвым улицам шагает человек в чёрном драповом пальто, в шляпе с белым шарфом. Его видно со спины: на левом плече висит футляр с для саксофона. Анат понимает, что это наваждение, один в один, как недавний незнакомец... Человек шагает мимо пустых веранд кафе, где на столиках дымятся в пепельницах сигареты, и остывает горячий кофе. Бежали пустые ступеньки эскалаторов, на верхние ярусы улиц, и стояли припаркованные авто.

Эхом в пустынных джунглях из бетона, стекла и пластика слышатся крикливые звуки голо-рекламы, мельтешат в воздухе яркие логотипы, прерываемые лицами актёров, сияющими нездешними фальшивыми улыбками. А может это просто отрешённые улыбки? Улыбки богов? Которые покинули этот город? Но разве боги снимаются в рекламе? Да кто сейчас может хоть за что-то поручиться?

Силуэт с чехлом за плечами двигается дальше, и кадр плывёт за ним...

Чертовщина какая-то... то есть мутовщина, конечно же -- нельзя сейчас расслабляться, нельзя забывать, что ты в театре, пусть и реальном, пусть в таком, где актёры даже и не подозревают, что они играют роль декораций... А чем это отличается от обычного человеческого бытия?...

Так, хватит... если размышлять холодно и логически: интеллект СаМо создал некое пространство, которое попадает под характеристики некой лимбической точки Вселенной... Допустим. Рубильник на небе... он может не играть вообще никакой роли -- даже как ориентир, особо не срабатывает... так. СаМо не допустит, чтоб нас тут просто убили, или сознательно причинили вред... значит, это должен быть несчастный случай, как с метеоритом на мосту, или ещё что-то страшнее: смерть от счастья... Интересно, а такое возможно? Должен быть либо физический перегруз, либо эмоциональный перегруз, способный уничтожить тело бессмертной сущности. Что ещё придумает Котар-ва-Хасис, после неудачи с запиской и каналом? Хрен его знает -- парень он с фантазией, джин его дезинтегрируй. Чисто теоретически, должен быть какой-то тут пользовательский интерфейс, с которого Пригожий и Мудрый должен входить в систему, чтоб сотворять новые пакости. И таких интерфейсов должно быть несколько: раз он так ловко разлучил нас, а возможно и Шабу с царём...

Сердце Анат сжалось -- она подумала про того несчастного, на кровати, который был телом её мужа и брата...

Она стиснула зубы, продолжая вглядываться в экран, где шагал по пустому городу чёрный силуэт того странного человека... И какого демона она за ним побежала? Так надо... Я здесь рассуждаю, как простая смертная -- кошмар...

Глаза богини сияли голубоватыми точками: они давно разглядели темноту этого помещения. Это был большой зал с рядами кресел с редкими зрителями, человек на пятьсот, ступеньками спускавшийся к площадке перед огромным экраном, на котором шло это однообразное, мрачное и странное действие.

"Артхаус какой-то идиотский", -- подумала богиня, -- а что ещё ждать от интеллекта психбольницы?!

Не отвлекаться от мыслей -- думать тут сложно... Значит, опять же, чисто теоретически, в такой интерфейс можно получить хотя бы ограниченный доступ, и пошарить там основательно, на сколько хватит возможностей. И так постепенно выявить все ключевые точки управления: одна из них, наверняка является контрольным сервером... Котар-ва-Хасис, конечно может управлять ими дистанционно, но... не всё можно сделать на дистанции, да ещё молниеносно отреагировать...

-- Но однажды, -- неожиданно донеслось с экрана, -- всё изменилось, так как человек очень хотел происшествий: они стали случаться...

Голос звучал несколько зловеще.

Неожиданно, на пути следования мужчины в чёрном пальто, возник сгусток пыли и мусора, закручивающий воронку смерча.

Тот в нерешительности остановился, и в этот момент с неба упал ярко-голубой шар. Он громко взорвался, разметав в клочья давешний смерч, а фигура в пальто пригнулась, придерживая чёрную шляпу рукой в перчатке. Пыль и мусор шквальной волной пронеслись по улице и ударили в экран. Даже по залу колыхнулся воздух.

Тротуар пошёл знакомыми трещинами в форме шестерёнок. Разрывая асфальт и опрокидывая припаркованные автомобили, с рекламными тумбами, выросли из-под земли красные конусы, оказавшиеся пологом детских каруселей, покоящихся на стальных шестернях. Всё это действительно напоминало артхаусный бред нездорового духа. Духа Пригожего и Мудрого.

Раздался многозвучный лязг, картинка вздрогнула, и карусели стали медленно вращаться, будто набирал скорость отходящий от станции поезд, только он двигался по окружности, как через эффект "рыбьего глаза".

На фигурах коней, автомобилей и неких вообще непонятных зверей, не сидело ребятишек, с шариками, или ностальгирующих по детству подростков, вкупе с хмельными и отчаянными гуляками. Там вообще было пусто. По телу пробегал мороз. У богини появилось тревожное чувство... карусельные объекты, (их смело можно было назвать "арт-объектами") ... то есть... ну как его... места для пассажиров -- в общем, они не повторялись: карусель делала, ускоряясь, круг за кругом, но фигуры были всегда разные...

И тут Анат, увидела, как после очередного поворота ближайшей из каруселей, мимо проехала огромная розовая пластиковая задница (зачем поставили такую кабинку?), а сразу за ней здоровенный золотой кубок, с сидевшим в нём по пояс Нимротом, в обнимку с какой-то вульгарной девицей. В другой руке царь держал копченый окорок.

Анат, чуть было не свистнула во всю мочь своих бессмертных лёгких, чтоб привлечь внимание удаляющегося за поворотом царя Бебила, как вдруг за фигурой извивающегося кольцами ярко-голубого дракона, возникла железная кровать с укрытым одеялом телом... да...

его

, Баала телом...

Рядом с кроватью, стоял в белом халате и сам Котар-ва-Хасис. Его бугристая серая кожа лоснилась в бликах, мерцающих на карнизе карусели гирлянд. Обрамляющие его частокол острых зубов, тонкие, почти незаметные губы, кривились в садистской усмешке.

Слабо понимая, что она делает, Анат зарычала, как десяток разозлённых пантер, и кинулась вниз, по проходу между рядами.

Подозрение богини перешло в уверенность, а уверенность, в гнев. Это было так свойственно её воинственной натуре, хоть всякий раз Анат давала себе обещание сдерживать эмоции и действовать холодно и расчётливо... но увы -- только гнев мог иногда питать великую женщину.

Анат поняла, почему фигуры не повторяются: это пространственная петля, проекция которой и есть карусель. Где-то в директории своего мозга, помеченной, как "не самые нужные мысли", богиня отметила ощущение того, что, скорее всего, это ловушка...

Мужчина с саксом в чёрном пальто и вовсе сполз вниз по шкале приоритетов, а основными её идейными векторами были: догнать ТЕЛО, убить Пригожего и Мудрого, и врезать Нимроту под дых.

Что-то на уровне интуиции подсказало богине прыгнуть с лестницы, выставив вперёд ноги.

Яркий свет в тёмном зале неприятно резал глаза. Картинка на экране стала стремительно расплываться в резкости, и ноги в сапогах, внезапно спружинили о твёрдую, хоть и упругую поверхность экрана.

Анат кувырнулась в воздухе, и, сделав сальто, приземлилась на дощатую сцену у экрана.

В зале раздался свист, выкрики, кто-то зааплодировал.

Анат разозлилась ещё сильнее, опять сжав руки на рукоятке несуществующего излучателя. В тысячный раз она прокляла всё на свете, за то, что не может призвать сюда своих верных помощников Гала, метнуть сгусток плазмы, или трансформироваться -- Котар-ва-Хасис блокировал при помощи "умного тумана" Нуванеми, те зоны мозга и нервных узлов, которые отвечали у богов за сверхспособности, и концентрацию энергии.

А если бы они действительно оказались в том мире, который скопировал для них палач Мута? Сработало бы такое? Сейчас это не имело значения...

Секундное замешательство богини, которая решила, будто экран является порталом, едва не стоило ей целостности органов.

От удара ногами Анат, чуть качнулась одна из швеллерных балок конструкции, на которой крепился экран. Приваренный к балке стальной уголок упёрся в головку анкерного болта. Болт лопнул, высвободив крепление направляющих, которые, разъехавшись в разные стороны, вызвали провисание крупного фрагмента вентиляционной трубы, над сценой, Труба провисла, и её вес сорвал несколько заклёпок и...

Анат услышала какие-то странный звуки: вскинула голову вверх и увидела приближающийся прямо к её темени, острый край металлического короба...

Испугайся Анат чуть раньше -- "умный туман" СаМо успел бы среагировать на трубу. Но считанные мгновения богиня анализировала ситуацию... Котар-ва-Хасис был умным стратегом: он, устраивая все эти несчастные случаи, делал ставку на то, что божественные сущности, привыкшие к своим сверхспособностям, не имеют того страха, тех навыков реакции, которые "умный туман" мог принять бы за сигнал о помощи... Тонкий и верный расчёт...

Внезапно, чьи-то сильные руки схватили богиню, и рванули в сторону, туда, где в темноте горела надпись "выход".

(рефлексия событий N 321. Хор Велес -- запись без даты)

Я мёртв!

В ушах звучит древний диксиленд... гулкие голоса... Just walking in the rain... Эту песню исполнял Джонни Рей... я в старинном городе.

Хотя, не совсем -- город не старинный, а скорее странный: тут есть здания в разных стилях, и жизнь бурлит как-то особенно.

То ли я перебираю с наркотой, то ли слишком много играю на саксе: говорят, что у "духовиков" есть такая болезнь -- холотропное дыхание. То есть, приходится часто и глубоко дышать, от этого наступает кислородное опьянение. В общем, если говорить по-умному, я недавно прочёл в одной новой брошюре следующее: "В результате вымывается СО2 из крови, сосуды мозга сужаются, начинается торможение коры головного мозга, и активируется подкорка, что вызывает вытесненные из сознания яркие образы. Также наблюдается увеличение pH в крови, наступает респираторный алкалоз. Этот метод был разработан американским психологом чешского происхождения Станиславом Грофом и его женой Кристиной в 1970-е годы в качестве замены запрещенному ЛСД. Данная методика широко критикуется среди специалистов за её опасность для мозга (из-за гипоксии отмирают нервные клетки), а также за её претензии на связь с реальным опытом рождения".

Я сперва не понял о чём идёт речь -- странно: многие рассказывают про далёкое будущее.

Эта фантастическая заметка меня порадовала -- автор, некий Миллер. Он пишет, что через двадцать лет такое случится. Возможно...

Сейчас в мире многое твориться... такое...

Я начал заниматься по его методике -- книга продаётся в табачной лавке на углу девятой и Линкольна. Рекомендую ознакомится.

Конечно, это было с моей стороны самонадеянно. Возможно, я, даже не прав. Ну, не знаю, на счёт всех этих тонкостей -- мне нужно каждый вечер играть в клубе "Дикая Лошадь" с ребятами из бэнда "Коричневый Том". Дела у них не плохи, но, администратор, сущая сволочь. Да и Джерри...

Меблирашки на девятой авеню, стоят не дёшево. То прямо напротив отеля "Глория". Я снимаю свою конуру только из соображений рациональности -- от работы рядом, и есть с кем завести знакомства.

Так вот -- Джерри назвал меня "Чарли Паркером Девятой улицы". В серьёз, или в шутку -- я так и не разобрал.

Я понимаю -- он гомик, и неравнодушен ко мне в чём-то, но его голос... даже не знаю: действительно искренне жаль тех цыпочек, которые влюбляются в его голос. Никто так не поёт Элвиса, или Джонни Рея, как этот сукин сын. Стоит ему произнести в микрофон: "Папа любит мамбо" -- и все дамочки в радиусе ста футов готовы менять бельё. Вот так жизнь устроена -- если у тебя есть что-то, чего нет у других, не всегда оно помогает -- да.

Конечно, его минус в том, что он заставляет нас играть Гиллока или Томаса Уоллера, а мне подавай Паркера или Брауна. Но дело не в том.

Точнее с этого началось... Я хотел изменить свою жизнь, но не знал, как. Дороти -- она покрасила волосы в чёрный... Я люблю этот цвет. Вообще, он идёт Дороти. Я собираюсь жениться на ней, но, пока не хватает денег -- она играет на рояле в Нью-йоркской филармонии. Она замечательная девушка и красавица: казалось бы -- что тебе не хватает?

Так вот -- по радио твердят про Корею и Кубу, большой Гарри (Трумен) готовится в отставку. А у меня всё отлично! Кроме, конечно же администратора, гомика Джерри, и репертуара "Коричневого Тома". Я бешусь с жиру -- а тут ещё и жалование урезают -- новые налоги... Конечно, Дороти тоже зарабатывает -- на жизнь нам хватает. Но вся идея свадьбы летит к чёртовой матери, на неопределённый срок.

Я предложил Дороти уехать в Кливленд -- она отказалась.

И тогда Чёрный Сэл, наш портье, предложил мне почитать интересную брошюру -- ту самую.

Не понимаю почему, я решил, что это мне поможет -- но начал заниматься активно.

Конечно, как и говорила мне Мэт, моя парикмахерша с Идиллиума, всё это чепуха.

И верно -- в жизни ничего не изменилось. Но...

Со мной стало что-то происходить -- мне начали сниться какие-то странные сны, а последнее время я перестал отличать их от реальной жизни: вижу какие-то разрушенные города, как Хиросима, в них огромные люди... Лицо Дороти -- она что-то шепчет мне, но я не понимаю, и всегда переспрашиваю, а она... она исчезает...

Она странно одета -- чёрное облегающее трико, и масса оружия -- словно она боец... Может сходить к врачу? Но, я стесняюсь говорить это посторонним...

Ещё было видение, как я управляю большим и странным самолётом, как я бегаю по полю, а вокруг всё взрывается...

Я сижу в какой-то тюрьме, а по стенам ползут улитки, воет что-то неприятное, и люди в противогазах... Наверное, вытаскиваются прежние мысли -- Дуайт Эйзенхауэр был со мной в Алжире. Это было сразу после колледжа. В общем -- все эти образы пугают меня -- кажется, Дороти не захочет связать свою судьбу с сумасшедшим... Надо поговорить с "фрейдистом"...

ГЛАВА 17.

Bring

back

my

Body

to

me

.

(Анат- продолжение)

Не успела... опять не успела... Обдурил, крокодил сушёный... шкура его чемоданная...

Было не понятно, кто вытянул Анат из кинотеатра.

Улица была такая же, как и на экране -- пустая, покинутая, словно внезапно из этого пространства просто "стёрли" всех живших тут людей... Но следы их недавнего присутствия были на лицо: пустой автомобиль, с распахнутой дверцей, покачивание пружинной двери в кафе напротив, мониторы в стекле витрин, на которых мельтешили какие-то невнятные кадры... Шумел меж домов ветер, шелестя вчерашним мусором и сегодняшними газетами...

Богиня озиралась по сторонам. Ей казалось, что боковым зрением она улавливает какие-то полу размытые силуэты, которые немедленно растворяются в асфальте и стенах домов...

Город призраков... город шелеста и шёпота...

Абсолютная пустота, нет никаких каруселей, которые вращались здесь только что, нет того человека, который, кажется, спас богиню, если не от смерти, то от серьёзного увечья. На регенерацию тканей могло понадобиться уйму времени, а у Анат его не было.

От части Анат понимала рассудком, от чего её мысли стали сходны со смертными: в естественной среде боги были почти всесильны, конечно, относительно, и в сравнении со смертными... но в среде искусственной нужно было понять законы созданного мира. Интуиция и эмпатия обманывали... всё как у людей... и блокировка сверхспособностей... да... Я тупею? Если это правда, значит всё ещё хуже, чем я думала: я этого не заметила, но очень на это похоже... Да уж...

Точка доступа к серверу была где-то рядом, это точно. Не мог бы он (Котар-ва-Хасис) так быстро среагировать.

В то же время, было стойкое ощущение, что не всё так гладко у Палача: явно тут присутствуют силы, пытающиеся ему противостоять, пусть и косвенно. Мужчина в драповом пальто, старик за стойкой -- они не вызывали ощущения опасности... Хорошо -- пусть это призрачное преимущество в призрачном городе... напоминает чем-то Обитель Богов, но всё незримо иначе...

Сейчас "Езмь Анат" никто иной, как обыкновенная смертная девушка, конечно не обычная, с рядом боевых рефлексов, заторможенной реакцией на опасность... Я не узнаю себя, многослойную, но цельную сущность... некое раздвоение "Я", как будто Анат стало две... А может и было две? Или более? То есть... Бессмертные тоже смертны? Хм... по теме сказал, сволочь...

Но сейчас думать нужно о другом. Это иллюзия, живущая по законам иллюзии. На чём строится иллюзорное представление мира у смертных? То, что они не могут себе уяснить, те звенья Вселенской цепи, которые смертные представить не могут, они придумывают, притягивая одно к другому. Допустим. Жаль нет Шабы... Интересная позиция, конечно у этих смертных, но не более. Всё же можно в ней разобраться с высшей точки зрения: они же нам родственники, эти люди... Как они действуют? Среди них же попадаются, так называемые, просветлённые". Говорят, они подобны богам... Да, взять, хотя бы царя... Нет, царя, лучше не брать... Как он ужасно смотрелся с этой шлюхой... Стоп! Я говорю, как обыкновенная женщина... Что делают наши дети, когда они ничего не понимают? Самые умные из них говорят, что нужно положиться на естественный ход событий. Как говорили древние -- в любом вопросе скрыт ответ. Значит, какую бы каверзу ни придумал хозяин этого мира, есть способ её избежать, не пользуясь всеми чувствами и мощью бессмертных. Ну, примерно я поняла. Вот! Идея!

-- Так, -- сказала Анат сама себе, -- сейчас ты пойдёшь по улице, никуда не сворачивая... Противник надеется, что ты так и будешь тут стоять, в ожидании, когда карусели поднимутся снова. Но...

Знаем мы, как тут всё по-дурацки устроено: не всегда "хозяин" может влиять на спонтанное поведение шестерней... Значит...

Значит,

он зависит от меня!

Эта глубокая мысль, ошеломила урезанную версию сознания богини буквально на пол минуты.

Именно! Отталкиваясь от моих действий, модели поведения, он строит ловушки и каверзы... следовательно, я должна вести себя так, чтоб мне это было удобно. Выгодно... Покуда я стою -- я мишень. Пока я двигаюсь, его замыслы будут меняться... верно! Вперёд!

Анат почти шептала последние слова, так, чтоб даже артикуляция губ не выдала её мысль...

Пока она двигается -- расклад меняется, пока стоит -- она даёт время для приготовлений новой смерти... случайной смерти...

Анат дерзко вскинула голову, к туманным небесам, с бледным силуэтом рубильника. Вдруг, за передней частью бетонного балкона над стилобатом офисного здания, сверкнул короткий блик осветлённой оптики и на лбу Анат, остановилась пляшущая ярко-красная точка...

Анат хмыкнула, поправила воротник плаща, и уверенно зашагала по городу призраков дальше.

Игольчатым эхом отражались её шаги в фасадах высотных домов, и между стенами.

Раз... два... раз... два... Выравниваем дыхание, и ни о чём не думаем...

Всплыла в голове фраза одного земного мудреца -- "победить Бога своим бессилием"! Бессмертные, тоже смертны...

А они не глупы, эти человеки -- всё же наше семя... Я никогда не думала об этом всерьёз... Странно...

Анат блуждала по городу и перед этим, так почему не делать этого и сейчас? Какой, никакой, а план действий...

Минут через десять ходьбы, Анат отметила одну странную вещь -- стоило ей остановиться, и предметы пейзажа обретали гротесковую чёткость, как в графическом изображении. Но, пока она шла дальше, всё вокруг, словно распадалось на тысячу пикселей: создавалось ощущение тумана... Может быть здесь гигантские расстояния, которая она преодолевает с огромной скоростью? Разница масштабов измерений? Возможно... если привести своё сознание к лёгкому сумасшествию, блок СаМо, сможет вступить в контакт с импульсами мозга...

-- Сам ты дурак! -- засмеялась богиня, прочтя случайно настенное граффити: "Анат -- дура!".

"Хозяин", зная долгие тысячелетия, характер богини, и не подумал, что её импульсивный характер способен отступить от собственного "Я".

Анат двинулась по улице дальше, беззаботно насвистывая, и стараясь ни о чём не думать.

Вновь окружающий пейзаж подёрнулся дымкой. Она отмечала это про себя... вскользь... ведь стоит ухватить эту мысль, всё сразу становится нестерпимо чётким и ярким...

Два раза богиня увернулась от выстреливающих фонтаном воды, металлических колонок, которые взрывались сами по себе. Ещё, у припаркованных автомобилей, стоящих на холостом ходу, несколько раз, ярким бутоном огня, вспыхивали бензобаки.

Анат лишь усмехалась.

-- Я люблю тебя жизнь... -- напевала Анат, неизвестно откуда пришедшую на ум песню.

Когда она решила свернуть на боковую улицу, заметив там зелёный сквер, с гранитной скульптурой, в виде руки, указывающей на небо, прямо перед ней, острыми трещинами просел асфальт, и зловонные брызги взметнулись к серому небу с далёким рубильником. И потекли потоки испражнений: лопнула труба канализации...

Богиня резко сменила направление.

-- В дерьме купайся сам, -- резюмировала Анат.

Свернув меж двумя бутиками, она увидела надпись: "осторожно, мины"! Причём слово "осторожно" было зачёркнуто чёрным маркером, а вверху коряво подписано: "Милости просим"...

Да, у Котар-ва-Хасиса дела шли не самым лучшим образом, хоть это и не сильно утешало в данной ситуации.

-- Видать энтузиазм-то у тебя на исходе, ящер лупоглазый... -- злорадно прошептала девушка.

На заминированном тротуаре из асфальта торчали металлические проржавевшие арматурины, с повязанными на них жёлтыми флажками: видно таким глупым способом совсем НЕ пригожий, и НЕ мудрый, пытался заманить богиню-воительницу на ложные вешки, якобы разминированной тропинки. Не стала проверять. Главное не прекращать движение...

Она решила обойти палки с жёлтыми флажками.

Один единственный раз, Анат вновь остановилась посреди улицы. Буквально, через две минуты, вновь блеснул линзой снайпер, и пробежала, ярко-кровавая точка, упавшая на асфальт.

Она, словно игривый котёнок, некоторое время внимательно смотрела на красное пятнышко, втянув шею, и вдруг неожиданно произнесла:

-- Никаких тебе перчаток! Понял, голубой мальчик?...

Возможно и впрямь, богиня впала в священное безумие, а может быть в её сложных цепях ассоциаций, был некий скрытый смысл? Но ведь и в сумасшествии действуют подобные механизмы...

Абсолютно не задумываясь над смыслом своих действий, богиня подпрыгнула в воздухе, и сделала сальто на руках, кувырнувшись колесом над мостовой, и обнажив свои изящные ноги, под развивающимся плащом.

Именно в этот момент, тихо кашлянул выстрел из винтовки с глушителем, и небольшой всплеск камней пыли и искр, резким щелчком отметил рикошет пули, отразившейся от мостовой, в том месте, где только что стояла богиня.

Даже не обратив внимания на произошедшее, она, как и в кинотеатре, спружинив, так же на каблуках, замерла на асфальте. Юбка немного поехала по шву.

Боковым зрением Анат заметила трёхэтажный дом, в стиле неоклассицизма.

По его белёным стенам мерцал призрачный плющ.

Дом не очень вязался с общим антуражем. Именно поэтому, она обратила свой взор на него.

-- Кажется мне туда, -- с улыбкой прошептала Анат, поправив плащ, и приосанившись.

Абсолютно не глядя на строение, танцующей походкой, девушка приблизилась к центральному подъезду: он зиял тёмно-зелёным провалом в стене. Сквозь краску угадывались волокна полированного столетиями дерева.

Над дверью висела табличка: "Отель "Глория"".

-- Просто Дверь в Стене, -- произнесла Анат.

Она надавила ладонью, и дверь открылась...

-- Добро пожаловать в наш жидкий офис! Жидкий стул, разжижение мозга! Мир жидкостей! Мы нальём вам жидких обоев, и приколем вас на жидкие гвозди, намазав жидким мылом - и ваш мозг станет жиже! Протекайте! Господин Суховей выпьет вас без остатка!

Яркий свет, и человек в белой рубашке, и в галстуке. Он напоминал рыбу пиранью -- нижняя челюсть выпячена, и торчат зубы. Клочки нелепых бакенбард усиливали образ, выступая в роли плавников... И кожа какая-то землистая... как его поставили работать с клиентами?

-- Вы сможете подобрать, то, что хотите...

Он говорил, как заведённый, и глаза его сверкали скверным огоньком -- помнила Анат нечто сходное у Пригожего и Мудрого...

Помнится, сперва вокруг послышался металлический грохот, словно отрубила от окружающего мира стальная решётка... Или она угадила в некий аквариум. Эта иллюзия настолько внезапно рухнула не откуда (а может, богиня рухнула в неё), что не верилось в её подлинность. Опять же -- шестерёнки оставались пока на месте.

Анат вынула из боевой разгрузки под плащом мел, и начертала защитную пентаграмму на ковролиновом полу вокруг себя.

Мгновение -- и змеевник (а может аквариум?) исчез.

Возникла ватная мгла. Опять какие-то метаморфозы... Плазму Муту в печень...

Сквозь зыбкую сепию марева проступили очертания прилавка, пыльные полки, и диковинные растения. В проволочных клетках чирикали птицы и пару макак...

Над полками клубился пар, и в нём расплывалась надпись "Продавец Туманов".

Анат ударила ладонью по бронзовому звонку на столешнице.

В глубинах помещения раздался раскатистый колокольный звон.

-- Есть кто? -- крикнула она.

-- Добро пожаловать в наш...

-- Я это уже слышала, -- богиня нетерпеливо прервала лысого служащего, с чёрными нарукавниками на белой рубашке и выпуклыми линзами очков.

-- Вы у нас впервые? -- тот поднял две дуги редких бровей.

-- Я вообще не местная, -- усмехнулась богиня, -- давай, говори свой текст, а я послушаю...

-- Что ж... -- внезапно приказчик состарился, и стал похож на давешнего билетера, -- скажу... Я зарабатываю себе на жизнь, продавая туман...

-- Что??? -- Анат нахмурилась.

-- Туманы... любые туманы...

Предметы вокруг, внезапно потеряли чёткость. Из-под прилавка с тихим шипением вырвались разноцветные клубы дыма.

-- Туманы войны, туманы воспоминаний, туманы смерти и жизни... -- неторопливо продолжал тот, -- туманы мечтаний, туманы лжи и глупости, туманы истины... Что хотела бы приобрести госпожа?

Он замер в позе драматического актёра, а из его ноздрей вырвались клубы голубоватого пара.

-- Да я, собственно, шла мимо... -- начала было Анат, -- кто ты?

-- Нет никакой особенной разницы, то, кем я являюсь, -- кажется, этот служащий был мастером перевоплощений, а уж разговаривал на разные голоса виртуозно. Может он такой же сумасшедший, как и всё вокруг -- ведь это виртуальный мир психиатрической лечебницы?

-- Самое главное, -- продолжил он хрипловатым старческим голосом, -- чего мы хотим, и к чему стремимся. Вот, к примеру, взять меня (он развёл ладонями) -- я торгую туманами. А зачем я это делаю? Чтобы помочь что-то скрыть, чтобы облегчить людям путь: ведь так часто бывает. Если мы видим огромное расстояние до нашей цели, и всё препятствия с трудностями, которые ждут нас на пути, могут опуститься руки, и ты раздумаешь достигать цели, страх или лень могут сковать твою душу. Вот почему, некоторые слабые люди говорят: - "приумножающий знания, преумножает скорбь"! Специально, чтоб помочь слабым, и уставшим, я скрываю часть правды, и они могут двигаться вперёд. Постепенно они справляются с проблемами и могут достичь желаемого.

-- Но я далеко не слаба, человек, -- Анат усмехнулась, -- у меня древняя душа.

-- Это так, госпожа, -- он кивнул, -- но, возможно, именно сейчас, такой момент, когда вы поставлены в трудную ситуацию, и ваш древний дух, не так сильно питает вашу уверенность...

Анат промолчала. Хоть и не исходило опасности от этого существа, но богиня уловила намёк на то, что в виртуальном пространстве СаМо её сверх способности не действуют, и она сильно напоминает простую смертную женщину, с замашками богини.

-- Может, выпьете чаю, или кофе? -- спросил он таким же бодрым и звонким голосом, как в самом начале, -- а ещё у меня есть отличный бренди.

-- Спасибо, но мне не хочется, -- Анат вежливо кивнула.

-- Вы видите сны, госпожа? -- вдруг спросил служащий, слегка улыбаясь, какой-то знакомой улыбкой.

-- Это вы к чему? -- удивилась Анат.

Улыбка сползла с его лица. Вновь сквозь его черты вновь проступила какая-то иная личность.

-- К тому, что, иногда, во сне можно увидеть человека, который предназначен вам судьбой, но вы его ещё не знаете. Сны и сами напоминают туман, туман, в котором мы можем разглядеть только неясный силуэт, или малую часть правды, которая в нём скрыта. Иногда правда бывает слишком страшной, а порою, мы просто не желаем её принять...

-- Я ничего не боюсь, -- упрямо сказала Анат.

-- А зря...

И опять лицо мужчины стало прежним, ничего не выражающим.

-- Мы закрываемся, -- гнусавым голосом пропел человек за прилавком, -- но, специально для вас, есть туман, сбрасывающий туманы... Берёте?

-- А почем? -- деловито осведомилась богиня.

-- Для вас сегодня в подарок, -- служащий устало вытер пот с лысеющего лба, и вздохнул.

Богиня в сомнении выпятила губы.

-- Да у вас тут и по улице этого тумана хватает за даром, -- хмыкнула она.

-- Это дикий туман, -- невозмутимо объяснил служащий, -- к тому же с примесями. А у нас только самый сублимированный: процент допустимого загрязнения один и семь десятых. Если, конечно вам не понадобиться ядовитый туман или смрадный болотный. Там примесей огромное количество, но в этом и суть данного товара...

Помещение старой лавки словно дышало: там, где сгущалось в воздухе небольшое туманное пятно, даже примолкали птицы. А затем облако вновь рассеивалось. Вообще, всё это напоминало "умный туман" СаМо, но никакой опасности девушка не ощущала. Возможно этот образ всплыл в центральном процессоре из-за близости точки серверного доступа... Хотя расслабляться всё равно не стоит.

-- Я не стану торопить вас с выбором, -- мягко произнёс служащий, -- посмотрите пока наш рекламный проспект.

Он тяжело шлёпнул на конторку видавший виды толстый журнал, с яркой, но потёртой обложкой и указал на массивное кожаное кресло, такое же потёртое, как и рекламный проспект.

Рядом с креслом стоял тёмный от времени изящный инкрустированный столик, красного дерева, а над ним, в клубах тумана красиво светился аквариум, с диковинными пёстрыми рыбами различных форм и размеров.

За стеклом, сквозь толщу воды едва-едва пробивался диалог двух подплывших к стеклу рыб.

-- Ты же знаешь, человеческое мясо на вкус, напоминает свинину -- только нежнее, -- сказала золотисто-серая пиранья своей соседке, крупной самке удильщика, со слабо фосфорицирующим отростком, над частоколом острых зубов.

-- Да? -- ответила та, с несколько жеманной интонацией, и Анат показалось, что она немного играет на публику, -- а мясо бессмертных ты пробовала?

-- Вот чего нет, того нет, -- вздохнула пиранья, -- а хотелось бы...

Обе рыбины, подплыв вплотную к стенке аквариума, выпученными и жадными глазами впились в богиню, но она делала вид, что не замечает этих грязных намёков.

Анат прикинула вероятность того, что аквариум может разбиться, и особенно хищные рыбы вопьются в её бессмертную, но уязвимую плоть, но, всё же решила присесть за столик. Она уже постепенно приняла мысль смертных о том, что опасность может таится в любом неожиданном месте. Поэтому она разделилась на две Анат: одна листала и изучала рекламный проспект, а вторая внимательно и чутко смотрела по сторонам.

На первой странице красовалась перекошенная физиономия Мута. Видимо он пытался сделать весёлое и беззаботное выражение лица. За ним виднелись солнечная лужайка с бассейном, а к нему тянулись чёрные и костлявые руки со всех сторон.

Снизу на полстраницы красовался рекламный слоган: "Устали от Бессмертных? Они мешают вам жить? Выход есть! Новая формула Катарвахасина! Защитит от нежелательных богов, и подарит вам вечный покой!".

Анат недобро усмехнулась, и перевернула страницу.

И вот тут... у неё захватило дух....

Голографическая картинка, с жуткой реальностью отобразила две огромных и ржавых шестерни, меж зубцами которых виднелся букет металлических трубок и лоскутов, когда-то бывший больничной кроватью... на ветру покачивалась смятая табличка с цифрой "тринадцать".

Никаких останков тела не было, но жуть была... холодок в груди...

Анат успокоила себя тем, что это очередное наваждение, и, на всякий случай, не понятно зачем, встряхнула пыльный каталог в руках.

Картинка сменилась, изобразив сперва вид конторки спереди, а затем затылок богини, и столик за которым она сидит.

Вскинув тревожный взгляд вверх, Анат не заметила ничего, где могла бы стоять скрытая камера.

На следующей странице, была картинка с Шабой, которая поливала грядку с какими-то ярко-зелёными всходами из лейки. При этом она блаженно улыбалась...

Далее шла панорама ярко освещённых руин какого-то странного города, по которым бродили в разных направлениях, огромные силуэты, в сверкающих шлемах, опираясь на длинные копья, усеянные гирляндами разноцветных огней.

Следующая страница.

На картинке проступил крупный план лица того самого Варяга Конфига, мужчины с надетым на голову алюминиевым дуршлагом.

Анат помотала головой. Неужели кадр с кроватью, соответствует действительности, или это всего лишь попытка выбить почву у неё из-под ног?

И тут возникла картинка дугообразного горизонта Аттолана, на фоне чёрного мрака космоса. Некий летательный аппарат, напоминающий самолёт, с короткими, но широкими крыльями скользил на низких орбитах. Он плавно скрылся в облачном слое...

-- Ах, вот в чём дело... -- пробормотала чуть слышно девушка, нахмурив свои угольно-чёрные брови.

-- Выбрали что-то? -- раздался от конторки голос служащего.

-- Да, человек, -- ровным голосом ответила Анат.

Тот скроил губы в улыбке, напоминающей фигурную скобку.

-- И так?...

-- Мне нужен троянский туман, с функцией высокого уровня доступа, одну баночку... хотя, нет, давайте парочку разных. Второй, пусть будет с доступом к прокси серверу. -- Анат мило улыбнулась.

-- А как же туман Счастья? Или туман Истины? Туманы Веселья? -- растеряно произнёс служащий. Вновь улыбка растворилась на его бесформенных губах.

-- Да, забыла! -- Анат подняла вверх указательный палец, -- тумана войны ещё мне взвесьте грамм триста пятьдесят.

-- Но, госпожа... -- казалось, служащий обескуражен, словно сдувшийся матрац.

-- Клиент всегда прав! -- с гордостью сказала Анат.

-- Тогда позвольте узнать ваше имя... -- благоговейно произнёс Продавец Туманов.

-- Что??? -- удивилась воительница.

-- Ваше имя... -- повторил служащий, закатив глаза.

Богиня решила рискнуть -- не факт, что это сработает, но...

-- Администратор, -- медленно и чётко ответила девушка.

-- Ваш заказ принят, -- голос служащего резко изменился: стал глухим, ровным, фактически без интонаций.

Тут же на прилавке возник поднос с разноцветными склянками. При этом, служащий замер, словно его тело неудачно сфотографировали.

-- Ограничения доступа не будут действовать на ваш "ай пи" адрес в течение теста. Подтвердите уровень доступа или обратитесь в службу технической поддержки, -- у служащего шевелились только губы.

-- Как сказал бы Царь, файл мне в кластер! -- Анат торжествующе, и, несколько картинно потёрла ладони, и направилась к конторке.

Растолкав все полезные стекляшки по многочисленным карманам, богиня прошла за конторку, и, на всякий случай попыталась дотронуться до замершего служащего: как она и ожидала, пальцы прошли сквозь его изображение.

-- Там, в другой комнате, вас ожидает небольшой сюрприз, -- вдруг произнёс призрачный интерфейс служащего.

-- Спасибо, что предупредили меня, -- богиня ухмыльнулась, -- я обожаю сюрпризы! А, кстати, где отель "Глория"?

-- За дверью, -- пробормотало изображение клерка, -- там, дальше.

Анат двинулась ко входу в служебные помещения лавки Продавца туманов...

Она не заметила, как в аквариуме, самка удильщика подставила спину, и пиранья, уперевшись в неё хвостом, перевалилась через бортик аквариума, и тяжело шлёпнулась на пол.

Она выпучила глаза и принялась тяжело дышать, распахнув полную лезвий-зубов пасть. С каждым вздохом рыбина становилась всё больше и больше...

Анат исчезла за дверью -- тёмный сумрачный туман серверного помещения скрыл стройный силуэт богини.

Темно-серая, распухшая до состояния квашни туша бывшей пираньи, клубящейся кожистой массой поползла за конторку, по следу богини, и, то же исчезла в сумраке...

И в эту самую секунду по лавке продавца туманов прошла крупная дрожь: полы вздыбились, с потолка посыпалась побелка и пыль. Где-то послышался звон разбитого стекла и шипение -- это пришли в движение шестерёнки Каруселья...

(рефлексия событий N

13-02

. Хор Велес -- запись без даты)

Сегодня я перестал думать окончательно -- по крайней мере мне хотелось бы так думать.

И, стоит отметить -- это не вызвало у меня паники или негативных ощущений.

Я стал полностью тупым.

Наверное, всё к этому и шло.

Сейчас поясню сам себе (когда проговариваешь мысли, они более понятны).

Ко мне в голову вторгаются миллионы чувств и образов.

Логично было бы предположить, что я просто сошёл с ума. Естественно: рафинированная жизнь на Земле, внезапная служба в космических войсках, а потом тюрьма и мясорубка войны... Даже если это не правда -- перегрузка мозга произошла.

Где я? Аттолан? Расы? Воспоминания? Кто я? Командир крейсера? Военнопленный? А может гладиатор?

Да, в общем -- какая разница.

Древние говорили -- потеряв личность, приобретаешь мир.

Возможно... Но пока у меня только хаос -- калейдоскоп жизней, событий и собственных "Я".

Девушка в доспехах, разные города, времена, люди -- вот, что сейчас со мной происходит. Злую шутку сыграла со мной жажда прожить множество жизней, многое узнать и ощутить. Теперь я постоянно путаюсь в этих реальностях: каждая из них абсолютно реальна, требует моей реакции, оценки и каких-то действий. Вот поэтому я и перестал думать -- к чему эти лишние затраты энергии и времени? Надо просто быть, течь в бесконечном потоке, смотреть по сторонам, чувствовать, раз уж нам дали органы чувств...

Луций... Изольда и Эзоп... Безумный доктор...

А эта девушка в плаще? Мне снится сон про доктора, или мне снится во сне девушка? А может, я уснул, и мне приснилась, будто я сплю, в моём сне, и кажется, что я заснул -- но и там и тут события и действия...

Я уже не помню, когда я решил купить этот древний инструмент, в который нужно дуть, по-особенному складывая губы. Да -- саксофон...

Что-то со мной случилось... и я отлично это помню. Нет, не в сражении, когда я был гладиатором, хоть там было страшнее всего. Не в тюрьме, хотя там было очень скверно... и, даже не на орбите...

Сегодня был обычный день...

Я едва дождался окончания рабочего дня в министерстве. Последние два часа я курю и пью кофе -- я успеваю сделать регламентированный объём работы за короткое время, а любые превышения объёмов у нас внимательно рассматриваются начальством, так что, смысла выслуживаться, просто нет.

Сегодня была пятница -- короткий день перед выходными. Я планировал потеряться в центре Сити-Москва: погулять, выпить коньяка... Я люблю весну... и бродить по закоулкам города.

Я заметил девушку в чёрном плаще и платке в текстильную клетку. Чёрные очки, модели "Моторола" были у неё в форме крыльев летучей мыши, хотя, наверное, мне так показалось. Просто они были вытянутые, с острыми краями.

Я вышел со станции "магнитки" ровно в шесть с четвертью, а она, вышла из соседней кабины.

Не знаю, что случилось, но мне показалось, будто она на меня смотрит, хотя, она смотрела совсем в другую сторону.

Так бывает: словно два устройства вошли в контакт беспроводным соединением. Я был уверен в этом...

Я вышел на Вторую Лучевую улицу (бывшая Русаковская), там сохранились дома из прошедших эпох -- тяжёлые, кирпичные, покрытые цементом, с высокими арками и нелогичной архитектурой. Так называемые "сталинки" в честь древнего правителя. Очень давно это было -- на рубеже "Великого Перелома". Кажется, этот стиль называли "имперским барокко". Но, на мой взгляд, дома весьма уютные, и фантастичные -- огромные арки, и высоченные бортики по крышам, словно в старину жили великаны. А может, и правда оставались наследники древних народов, которые были огромного роста? Недаром, наверное, у меня в отделе была репутация ретрограда и романтика. Что может быть хуже?

И пусть... Где-то во двориках неподалёку, сотни лет назад начали вручную копать московское метро.... Мне нравятся короткие исторические штрихи -- словно неясные обрывки воспоминаний...

В руке сжимал чехол с саксофоном, который мне доставили из антикварной лавки, за безумные деньги. Но я так был счастлив.

Я хотел посидеть в тихом заповедном дворике, выпить коньяка и полюбоваться приобретением... А тут она...

Словно тень моего подсознания, что-то настолько же близкое, на сколько и постороннее.

Я забыл про свой инструмент, и следил, куда она идёт... не то, чтоб я был маньяком -- просто я пытался её себе объяснить... да, видно так и есть... Нужно было понять -- что она такое?

Подал сигнал коммуникатор. Я переключил на наушники. Это был Арес, который звал меня на вечеринку, с моим блестящим медным саксом. Я сказал, что пока занят, и перезвоню потом. Пока я обменивался любезностями, и проходил турникеты в "Заповедную Зону", девушка в чёрных очках куда-то испарилась.

Обругав себя безмозглым и невнимательным тормозом, я вышел на пустынную улицу, с настоящим потрескавшимся асфальтом. Высоко в солнечном голубом весеннем небе нависал над старинными домами Четвёртый Жилищный Комплекс, названный "Синие Паруса". От него к станции "Магнитки" шли прозрачные трубы фуникулёров и резко пахло разогретым маслом, вперемешку с озоном.

По тротуару прогуливалось буквально три человека: охранник, пьяница и пожилая дама в длинном драповом пальто, наверное, из "реконструкторов" -- есть такие общества, пытающиеся вжиться в быт древних.

И вдруг, я увидел её! Это был штрих в пространстве -- сложная линия. Прошлого или будущего?

На обочине стоял экспонат, древний автомобиль, М-20, называемый "Победа", он был тут, сколько я помню это место: аудио-экскурсоводы утверждали, что в этой машине даже сохранился оригинальный двигатель, и можно его завести. Но демонстраций, почему-то не проводили.

Та самая девушка, сидела на бежевом капоте той самой машины, и ела мороженое на палочке, обёрнутое серебристой фольгой.

Я подумал, что подойду и заговорю с ней.

Но, как только я это подумал, она встала, выбросила мороженое в урну, и её каблуки застучали по древнему асфальту, отдаваясь в стенах домов лёгким эхом.

Я, ощущая себя преследователем, поплёлся за ней.

Между домами три, дробь пять, и семь, дробь девять была высоченная арка, рядом с неработающей, но оставленной в первозданном виде, аптекой.

В висках стучало в такт моим шагам -- я боялся, что девушка обернётся и примет меня за сумасшедшего.

Но за ларьком "Обувь", она свернула влево.

Я поспешил следом, продолжая сжимать футляр саксофона, о котором я давно забыл.

Самое удивительное в том, что там тоже была бетонная арка, которой я раньше не видел ни разу, хоть и знал этот район досконально.

В арке было пусто -- за ней виднелся ухоженный дворик: пара сервомеханизмов, напоминающих одновременно насекомых, и старинные печатные машинки, взрыхляли почву меж пёстрых цветов на клумбе.

Не знаю, почему, но у меня в груди всё сжалось... даже дыхание перехватило.

Раньше такого не было -- я стоял возле арки, и боялся войти в неё. Точнее не то, чтоб боялся -- как-то оттягивал этот момент.

На уровне подсознания, я чувствовал, пройди я туда, что-то неотвратимо измениться. Бесповоротно и навсегда. Но так хотелось попасть в этот дворик, которого я, кажется, не видел раньше. Наверное, так же Алиса хотела попасть в чудесный сад, с маленькой дверцей в

очень странном месте

.

Посмеявшись над собственными заморочками, я сделал шаг...

Затем ещё...

Я вошёл во дворик...

Тут же полоснуло по глазам заходящее солнце...

Колодец домов был широким, и украшен зеленью деревьев. С виду двор, как двор: ничего особенного, но, чем-то неуловимо напоминал он съёмочный павильон...

И тут же зазвонил коммуникатор.

-- Да, -- сухо сказал я, чувствуя, что упускаю некую очень важную перемену вокруг себя, в себе...

-- Здравствуйте, -- ответил механический женский голос, без интонаций, -- вас приветствует Министерство Обороны Содружества Земных Наций! Спешу донести до вас сообщение, номер триста двадцать один, от шестнадцатого марта, пятнадцать часов, ноль, ноль минут. Ваша кандидатура была одобрена Советом Высшего Командования для службы в Военном Космическом Флоте СоЗНа! Вам нужно явиться в офис номер тринадцать. Отель "Глория". Поздравляю Вас, гражданин Хор Велес! Удачного Вам дня!

Я медленно пристегнул коммуникатор к запястью, и... кажется, именно в этот момент я и потерял себя... Или наоборот -- нашёл, но кого-то другого, не того, который был раньше.

Я стоял, как столб и озирался по сторонам -- девушки в чёрном плаще я не видел...

Что изменилось в этот момент? Всё! Запахи, цвета, жизнь, смерть -- всё...

Опустив чехол с инструментом на асфальт, я расстегнул застёжку, вынул блестящий саксофон, хранивший память тысячи пальцев. Обхватив мундштук губами, почувствовал, что держу в руках застывшее продолжение своего голоса... дыхания... Издав резкий и неуверенный звук, я вспомнил, что я хотел. Я начал играть Джерри Мулигана "Фестиваль"...

Получалось не очень гладко... Пальцы скользили, и я не верно попадал в трость... Но, звук так феерично переплетался с уличными звуками, разметавшись клочьями эха меж стен...Тут я почувствовал, как на моё плечо легла чья-то рука. Тепло...

Продолжая играть, я покосился вбок.

Линия! Зигзаг!

Она!

-- Меня зовут Анат или Лилит, -- произнесла девушка в чёрном плаще.

Кровяное давление поднялось -- сердце гулко застучало в груди. В глазах пошли серые точки мушек. Прервавшись, я зажал инструмент правым предплечьем.

-- А можно, я буду называть тебя Дороти? -- почему-то спросил я, глядя на это нереальное лицо, на это утончённое совершенство, которое появилось на звуки саксофона.

Девушка усмехнулась, сверкнув своими огромными карими глазами, с зелёными искорками.

-- Тебе можно, -- сказала она, развернулась и зашагала прочь...

А я стоял, как дурак, щурясь от заходящего солнца и смотрел ей вслед. И улыбался.

-- До-ро-ти, -- по слогам произнёс я, и закрыл глаза.

Никак не могу понять -- то ли воспоминания подстраиваются под действительность, то ли действительность, под воспоминания.

Пока я пересекал двор, мимо ярко-зелёных, резко пахнущих свежей краской скамеек, мимо аккуратного бордюра и постриженных кустов, рядом с которыми стояли урны, с загадочной надписью "ОМ", в моём мозгу, как бы в ускоренном слайд-шоу, прокрутились все дальнейшие события последних лет. Даже Пандар, и огромные болваны с мерцающими копьями.

Я встряхнул головой, словно отгонял наваждение.

Сам не заметил, как оказался в узком проулке, который выходил из двора куда-то дальше. Природное любопытство взяло верх, и я, закинув чехол на плечо, зашагал по незнакомым улицам...

Я не знаю, почему остановился возле этого подъезда старинного дома.

На небе сверкнула молния -- один из её отростков с электрическим треском ударил в вывеску над входом.

Как это показывают в плохом кино -- вывеска завибрировала, и в темноте, расцвела надпись: "Отель Глория"...

(

Реконструкция событий N 321 - редакция.

)

-- До 1991 года территория современного Даниловского района входила в состав Пролетарского и Москворецкого районов Москвы. В 1991 году в Москве была проведена административная реформа, в ходе которой были созданы административные и муниципальные округа. Так временные муниципальные округа "Симоновский", "Павелецкий" и "Даниловский" были организованы в составе Южного административного округа Москвы...

-- А можно выйти, Павел Георгиевич?

-- Гончаров, имей терпение! Лекция заканчивается -- сейчас все пойдут!

-- Извините...

-- Реферат к следующему занятию! И не забудьте про монографию Рубинштейна! Сдать реферат не позднее пятого, это четверг... Всем ясно?! Ставлю "двойки"!

-- Павел Григорьевич!

-- Что тебе Платов?

-- Павел Григорьевич, а я тут один вопрос не понял в самостоятельной, по поводу социальной стратификации, это, типа структура общества вообще?!

-- Сергей -- к чему этот вопрос? У нас историография сейчас, если тебе интересно...

-- Тут у нас недавно был семинар по социологии, и Евгения Николаевна сказала...

-- Евгения Николаевна простой методист -- что она могла сказать?

-- Ну, просто про президента...

-- Короче... на все вопросы я отвечу, если зададите мне их в вашем, этом... как его "контакте"... вот.... И вообще... Платов... Ты самостоятельную прошлую, когда сдашь? "Банан" у тебя уже один стоит...

-- А я болел... у меня мама болела...

В проёме дверей появляются два человека в строгих костюмах. Один из них подходит к крайнему ряду, и что-то шепчет миловидной девушке с карими глазами, показывая рукой на аудиторию. Та кивает, и начинает что-то быстро набивать в своём телефоне. Одновременно она что-то говорит своей соседке. Мужчина в костюме присоединяется к своему спутнику. Они подходят к кафедре, и тут становится их видно чётче: один с лицом бульдога, второй -- с лицом моржа.

-- Полосин Павел Григорьевич? -- бульдог говорит, словно жуя бутерброд.

-- А кто вы, собственно такие? -- профессор морщится, будто хлебнул уксуса.

Мужчина с фигурой и костюмом моржа достаёт из внутреннего кармана картонный продолговатый предмет, цвета киновари.

-- Федеральная Служба Безопасности, лейтенант Зенин, -- говорит он в пол голоса, -- проследуйте, пожалуйста, с нами.

-- Что это значит?! -- профессор выпучил свои зрачки в линзах окуляров.

-- Мы сказали вашим студентам, что у вас срочная конференция...

-- Да, -- подтвердил второй, с лицом моржа, -- сотрудничество с нами, в ваших интересах.

-- Но, собственно, позвольте...!

-- У вас пять минут, -- перебил его "морж", -- я что-то не ясно сказал?

Почти шипя и выдвинув нижнюю челюсть, "морж" поправил галстук: видно нервничал...

-- Я... -- голос Павла Григорьевича задрожал, -- конечно, пойду... но поймите и вы... У вас есть основания??

-- Уголовный кодекс "эр фэ", -- "Тюлень" цинично ухмыльнулся уголком рта, -- глава двадцать девятая, статья двести семьдесят пятая...

-- То есть?

-- Государственная измена, Павел Георгиевич, -- стиснул зубы "бульдог", -- вы же образованный человек -- история, политология...

-- И что?

-- Вы подозреваетесь в получении некоторой суммы денег за некий украденный документ государственной важности...

-- Вы с ума сошли! -- профессор вытаращил глаза.

-- Нам за это не платят... успокойтесь, -- "тюлень" стиснул зубы, -- просто, пройдите с нами до автомобиля.

-- Чёрт знает, что! -- Павел Григорьевич неубедительно всплеснул руками... -- повинуюсь вашей диктатуре...

-- Не говори хренотень: хочешь чтоб мы объявили это вслух?...

Когда все студенты покинули аудиторию, чуть отождав, в пустой коридор, пахнущий потом и мастикой, вышел профессор в сопровождении двоих "набыченных" фигур. За мутными стёклами тарабанил серый дождь -- капли встречались и распадались в секунды. Полосы воды отражались призрачными тенями на бледно-зелёных стенах коридора. Полосин молчал, хотя было впечатление, что за стёклами его очков тоже идёт дождь -- он двигался подобно ожившему манекену -- наверное, такие движения свойственны всем, кто чувствует обречённость.

Они спустились по гранитному крыльцу: причём Полосин открыл зонтик, а двое квадратных людей делали вид, что на них не капает.

На боковой улице стоял фургон с гербом и надписью "Почта России".

Чёрные бархатистые шторы были закрыты, и мотор урчал слишком успокоительно...

Вокруг плавал бордовый свет от тусклой лампы под звуконепроницаемым потолком фургона.

Это напоминало Полосину "Чистилище", как он видел себе его в испуганных снах.

-- Как давно вы знаете Мальцева? -- щёки "бульдога" вздрогнули.

-- Мальцев?... (словно растягивая жвачку) Ма-аль-цев... это тенор из "мариинки"?

-- Попытка "номер два". -- "Бульдог" хищно оскалился, -- у вас в университете работал профессор Мальцев, на кафедре Мировой истории...

-- Я его не знаю!

-- Подумайте ещё раз: как давно, и при каких обстоятельствах, вы, Полосин, познакомились с профессором Мальцевым?

-- Я с ним не общался, поверте! Я... когда я пришёл в университет... Он уже! Да-да! Он! Он был учёным с именем! Дайникен и Ситчен! Вот с кем он общался! Верно! Если вы про этого выскочку, про этого профана... Знайте! Я его не знаю! От таких учёных и гибнет наша наука! Понимаете? Как я мог с ним общаться? Это же нонсенс! Тартюф! Деятель от истории! Даже вот так -- делец! И вы говорите, что я с ним общался???

-- Простите, Павел Георгиевич, -- "Бульдог" словно проглотил кусок мяса, -- а как же так вышло, что рецензентом вашей докторской являлся именно Мальцев? У вас провалы в памяти?

-- Да какие провалы??? -- казалось, глаза профессора прилипли изнутри к стёклам очков, -- при чём тут провалы? Да, он был моим рецензентом, Мальцев... и что?...

-- А работа ваша, насколько нам известно, -- заговорил "морж", двигая и губами, и обвислыми русыми усами, -- называлась "Наследие предков. Возрождение традиций"?

-- Допустим, -- профессор пытался бросить фразу сухо, но явно был напряжён, -- а, по-вашему, наследие предков -- это измена родине???

-- А почему именно Мальцев, консультировал именно вас, по теме "Аненербе"? -- "бульдог" попытался изобразить на лице простодушное непонимание.

-- Так это и переводится, уважаемый, как "Наследие Предков"... -- с вызовом ответил профессор.

-- Вы знаете человека по имени "Зариф"?

-- Простите, но я, правоверный христианин -- я не встречаюсь с иноверцами....

-- А у нас, Павел Георгиевич, есть другая информация, -- сказал "морж", скверно улыбнувшись, -- Зариф Хусейнов...

Зрачки профессора расширились.

-- Я помню только одно... -- Павел Георгиевич, внезапно расплылся в идиотской улыбке, -- в переводе с арабского, имя "Зариф", или же "Шариф", означает "красивый и остроумный"...

-- К кому вы приходили в библиотеку имени Ленина, третьего марта?

-- Это конфиденциальная информация... я встречаюсь с любовницей... но при моём положении...

-- Сука!!! -- закричал "бульдог", -- на кого ты работаешь, тварь?!!

Павел Григорьевич вжался в бархатное кресло, напоминая живой труп, глупо выпятив губы трубочкой...

Внезапно из-за чёрной толстой занавески послышался голос:

-- Реакция сорок семь, давление в норме... альфа- резонанс падает...

-- Поехали, -- кивнул "бульдог".

................................................................................................

Сегодня я вспомнил какой-то странный день из неданих событий... Не знаю, что со мной случилось: в тот день мне всё вдруг показалось смешным -- одноклассники, уроки, "Практика лояльности", дурацкая форма. Даже практика на оборонном заводе, вдруг перестала радовать и пахнула чем-то скучным...

Но теперь всё иначе!

Вот так иногда меняется всё в жизни! Мои друзья лопнут от зависти! Я познакомился с реальным лётчиком "СоЗНа"! Он с Земли!

Я в начале думал, что они, оттуда -- все "того" -- с приветом...

Конечно, когда мы сбежали, мама сказала, что мы теперь "беженцы"... Я сразу ей сказал, чтобы она не переживала -- жирные глупые мужчины не уважают нашего погибшего отца... папа умер -- но он, как герой...

В общем, когда мы встретили этих мужчин... Луций -- настоящий мега-воин! Он сражался недавно, под Азибаканом! Его по три-дэ показывали!

А его друг! Он дрался с ним, хоть и землюк! Гор, его зовут: он обыграл меня в "Крылья Свободы"! Он набрал три с половиной тысячи очков за семь минут!!! А я был лучший в классе!

Я тоже хочу стать военным пилотом!!!

В общем, они остались живы случайно, но, кажется, не очень гордятся, тем, что сделали -- хотя и странно... Они сражались с "мартовскими" -- и наши проиграли...

Слышу настойчивую трель коммуникатора: кто-то пришёл................................................

-- Это полицейская операция! Именем Атланта Первого! Обеспечьте доступ к вашему жилому блоку... Электор доктор Калеб! Откройте!

(сумбур и шум -- входят люди, у которых на лицах маски -- вроде, как навороченные противогазы).

-- Пожалуйста, документы... Ты там -- с балкона выйди... что? Не понял?!

-- Отлично! Дезертиры!

-- Электор Изольда Граун! В розыске!

-- Давно, доктор мы собирались прикрыть ваше "шикарное заведение"...

-- Прекратите! Я пожалуюсь Номляйтеру!

-- Хоть самому Императору - Президенту...

-- Незаконное оборудование... Отлично...

-- И что тут у тебя за парень лежит??? Документы есть на него? Ты, кластер юзаный!...

-- Обершарфюрер, не разбудите ребёнка.

-- Ваш ребёнок уже не спит!

-- Он по тому и не спит...

-- Прикрой рот!!! Почему у этого торчка глаза светят? Я тебя, козел, спрашиваю... (шлепок). Какой наркотой ты накачиваешь своих клиентов, а???

-- Простите, это беженец от "мартовских" -- у него амнезия... я хотел всё рассказать властям, как он поправится... это же важно...

-- Глен, он встаёт...

-- Дай ему по яйцам...

-- АААААААААААА.................

(выстрел, и звук падающего тела)

-- Сука....

-- Калеб не дёргайся... Понял?

-- Вы только что застрелили моего пациента... зачем? Он и так был в коме, он был не опасен...

-- Калеб! Забей свой динамик! У него нет документов, и ты укрываешь дезертиров! Ты хочешь поехать с нами в отделение? Ты тут держишься в живых, только благодаря Альфу, и у тебя ещё хватает наглости, гнида, говорить про то, что я, пристрелил твоего коматозника...

-- Это приказ...

-- Мы лочим камеры, Калеб, только по тому, что ты работаешь на четвёртое управление... но, не забудь, кто тебе дал свободу... Луция мы твоего, не тронем, а вот землюка грохнуть, имеем право! Понял?!

-- При ребёнке-то зачем, герр обершарфюрер?..

-- А он должен знать, кто с нами воевал, и кто наш враг...

-- Хор был за наших...

-- Тихо, Изя, тихо... молчи, просто молчи...

-- Мама, зачем они так сделали?...

-- Мамаша, если не хотите проблем, закройте сперматозоиду аудиоканал...

-- Герр обершарфюрер, будьте вы человеком...

-- Если я стану человеком, красавица, то, меня понизят в звании (короткий смешок), или может вас обратно отправить в лагерь беженцев?!

-- Двенадцатый диспетчеру! ... Всё чисто... Код "девять"...

-- Короче, так: завтра явитесь в комендатуру и пройдёте сканирование...

-- Глянь-ка! Что это за хрень???

-- Эй, парень, ты чего....

-- Мама, мне страшно!..

-- Он что, живой??? Ты его не добил!

-- Стой! Урод! На тебе... (выстрел)....

-- Что это за дебильная музыка?

-- Черви... Ползите ко мне... грязные черви... Склонитесь предначертанному!...

(яркая вспышка электрического разряда)

-- Кто ты?!!

-- Велес!!!

-- Не трогай меня... свинья...

-- АААААААААА!!!!!!!!!!!!

ГЛАВА 17. Сумасшествие

(ЗЛО

- оно побеждает

)

Я забыл сказать -- он убил их...

Чужие глаза... Его глаза...

Я убил их... мои глаза...

Они просто мешали мне видеть сны -- это так глупо...

Сегодня был обычный день...

Черви...

Я шагал по городу...

В провалах неба светило солнце...

Я увидел яркую вспышку.

Потом девушка плакала...

А потом -- я начал злится....

Мелькание...

Это сладостное чувство...

Меня нет...

Бескрайняя пустыня...

И вот здесь мне действительно стало хреново...

Меня просто пристрелили, и я умер...

Возможно, вам этого не понять -- но, вдруг понять? Это как сон во сне...

Пожилой человек наклоняется ко мне... потёртый твидовый пиджак, серо-грязные бакенбарды аккуратно пострижены, глаза напоминают две рюмки с аперитивом, колышется гироскопом уровень жидкости... встревожен... аккуратен...

Словно в замедленной съёмке, его губы медленно складываются в некое подобие запятой...

-- Он скоро будет здесь... -- прошептал старик за стойкой отеля "Глория", -- вы из сопротивления? Мне говорили про вас...

-- Кто будет здесь? -- переспросил я.

За спиной стеклянный бежевый свет...

-- Вы можете мне полностью доверять... меня зовут Марк... Вам говорила Дороти?

-- Дороти? -- я задержал дыхание.

-- Ааааа... -- протянул он, -- так вы ещё не знаете своего задания???

-- Пока нет, -- честно ответил я, поправив саксофон в чехле.

-- Он с минуты на минуту приедет, бомба при вас?

И тут на пустынной только что, улице, послышался шум, вой клаксонов и лязг.

Сквозь прозрачные витрины "Глории" было видно, как на мощёную булыжную мостовую выезжает два чёрных лакированных "Мерседеса", и, лязгая гусеницами, и чадя трубами, броневик "Ганомаг", выкрашенный камуфляжем.

На их бортах красовались чёрно-белые кресты.

-- Бегите на второй этаж: номер тринадцать! -- седой человек с косматыми бровями вложил в мою руку ключ, прикреплённый к полированной деревянной "груше", -- его имя, Отто фон Ран...

С броневика спрыгнуло пятеро солдат с автоматами.

-- Спасибо... -- словно неведомая сила, бросила меня на лестницу ко второму этажу старого отеля.

Сердце опять било пульсом в глаза.

.... девятый... одиннадцатый... тринадцатый...

Тускло светят жёлтые лампы, и пахнет хлором...

Ключ входит в замок... пальцы дрожат... "груша" бьёт по костяшкам... Дверь тихонько скрипит...

-- Руки на стену! -- слышится резкий женский голос...

... Твёрдое колено, одетое в сетчатый чулок неприятно давило на мою шею -- прямо в кадык... моя шляпа валялась на ковре, и мне хотелось сплюнуть -- я искренне надеялся, что не собственными зубами...

-- Опять ты?...

Юбка порвана немного по шву... Ноги у неё были красивые...

-- Уууу... бе... -- выдавил я из сплющенных связок...

-- Что? -- Дороти нахмурилась, но колено убрала.

Её волосы уже не были рыжими -- скорее цвета венозной крови, что хорошо контрастировало с чёрным коротким плащом.

-- Я тоже рад тебя видеть, -- прокашлявшись, сказал я.

-- Сверхновую тебе в пищевод! -- она хмыкнула, и на её лице промелькнула тень улыбки, -- какого Мута ты путаешься у меня под ногами?!

-- В данном случае, -- я сплюнул на ковровое покрытие - зубов не было, -- в данном случае, я просто не знал, что твои ноги уже тут, да ещё и на моей шее... в принципе, мне понравилось... но...

-- Палач Мута здесь? Ты видел его? -- её огромные глаза сейчас были синими, и стали ещё больше: в них зажглась тревога.

-- Кто? -- удивился я, чувствуя, как сквозь чехол, под правую лопатку мне врезается раструб саксофона.

-- Ну, этот... козёл из "СС"... -- она нетерпеливо помотала головой.

-- А... -- я попытался снять мешающий мне инструмент, скинув лямку со спины, -- там какие-то машины приехали...

-- Отлично, -- она потёрла руки, хотя и нельзя было сказать по её голосу, что всё действительно "отлично".

-- Люди из отеля эвакуированы, так что...

-- Дороти, ты меня помнишь? -- зачем-то спросил я.

-- Да, человечешко, -- она усмехнулась, -- я тоже думала тебя разыскать... кстати... спасибо за "кинотеатр"...

-- Не за что, -- кряхтя, ответил я, -- что за бред тут у вас?

-- Мы в огромном компьютере, долго объяснять... здесь точка серверного доступа...

-- Эти слова я понимаю, -- я стиснул голову по вискам и тяжело вздохнул.

-- У вас, у смертных, все мужчины такие вялые? -- её прекрасные губы искривились в усмешке...

-- Перестань говорить про мои смертные корни, -- я разозлился, -- ты что, богиня?

-- Именно так, -- кивнула она.

-- Насколько я понял, Дороти, у нас мало времени, а старик у стойки...

-- Забудь про старика, -- она вынула из-под софы нечто, завёрнутое в серую тряпку... -- Вот тебе пулемёт... древняя рухлядь, конечно, но я и его еле нашла... тут с оружием вообще проблемы...

Тряпица распахнулась и на меня уставилась прокопчённая труба "Люиса" с масляными сошками и ребристым диском. Я, немного начал приходить в себя.

-- Что мне нужно делать? -- спросил я у неё.

-- Задержи охрану, насколько сможешь, -- ответила эта странная девушка, поставив древний пулемёт на пол, -- а я попробую войти в систему СаБАК.

-- Каких собак? -- удивился я.

-- Постарайся не злить меня, хотя бы сейчас...

-- Если ты не в состоянии объяснить что-то человеку, который тебя спас от смерти...

-- Не от смерти, а от увечья, -- отмахнулась она.

-- Ах, ну, да, ты же у нас богиня, как я мог забыть, -- я, кряхтя, поднялся, опершись руками о софу, застеленную бежевым покрывалом, покрытым отвратительными красными сердечками.

-- Слушай, я понимаю, конечно, что смертные имеют некоторое величие, но...

-- Так, -- я поднял вверх ладони, -- ты лучше скажи -- у него барабан полный?

-- Только что заправила, -- деловито кивнула она, -- пружина там туговатая, и боёк слегка сточенный -- осечься может - но ты стреляй короткими...

Я почему-то даже не удивился, что эта девушка запросто зарядила барабан древнего пулемёта, хотя вопросов было больше, чем ответов, а ещё, я, почему-то злился на неё.

-- А запасной есть? -- спросил я.

-- А может тебе ещё и парочку излучателей дать, на всякий случай? -- в ней вновь вспыхнули эмоции, -- я сейчас на чердак полезу, и, причём вовсе без оружия, так что у тебя все, что в наличии.

-- А как же ты? -- внезапно я ощутил некую неловкость.

-- Каком к верху, смертный, как у вас говорят! -- её глаза сверкнули настоящим индиго, -- если ты тут продержишься по максимуму, то всё будет...

-- Грубая ты всё же, -- вырвалось у меня.

-- Зато ты очень нежный, как я погляжу...

-- Да, я учился на курсах по фен-шую!

-- Давай, действуй. Ты должен справиться...

-- Вообще, я служил гладиатором...

-- C'est la lutte finale:

Groupons-nous, et demain

L'Internationale

Sera le genre humain!... -- раздалось за дверью в коридоре хриплое нестройное пение, и почти что сразу длинная автоматная очередь, выкрики, стоны и пение прекратилось.

-- Achtung!-- раздался резкий гортанный выкрик.

Вновь трель автомата -- я слегка поёжился.

-- Всё, началось... -- Дороти вздохнула, -- давай, не подведи, я пошла...

-- А ты далеко?

-- На чердак! Там точка серверного доступа, -- словно маленькому ребёнку пояснила она.

-- Ну, да... ну, да... -- кивнул я, пытаясь осмыслить происходящее вокруг безумие.

Резво запрыгнув шпильками на мягкую софу, Дороти размахнулась своим изящным кулаком, и пробила в побелке потолка приличную дыру. На покрывало в мерзких сердечках, посыпались куски дранки и штукатурки.

-- Короче твои пули, будут застревать в воздухе... -- произнесла она будничным голосом.

-- Дороти, -- не выдержал я, -- а танцевать канкан они не будут? Или ты, чисто, как богиня...

-- Закрой рот и слушай! -- она явно боролась с гневом, -- тут работает специальная система нано-ботов, которые защищают всё живое от повреждений...

-- Ясно, -- перебил я, под нарастающий шум в коридоре, -- а на кой хрен мне этот дрын железный?

В груди неприятно щекотало.

-- Илу, отец небесный... -- Дороти схватилась за края пролома, -- ты создашь тем самым барьер, который их задержит, понимаешь, умник?

-- А! -- я хлопнул себя по лбу, -- вот в чём фокус!

-- Дааа... повезло мне с тобой... -- пробормотала Дороти.

Вдруг она вынула из кармана стеклянную трубку и с размаха кинула её на пол, позади кровати. Глухой стеклянный всплеск и... в воздух поднялось голубоватое облачко тумана.

-- Что это? -- удивился я.

-- Троянский вирус, -- ответила Дороти, подтягиваясь на руках, -- стреляй короткими очередями и по большой плоскости...

Я немного и искренне полюбовался её задранной юбкой, точнее, тем, что под ней открылось.

-- Не отвлекайся, -- глухо в чердачный проём произнесла она.

Я тяжело вздохнул, затёкшими руками взял приклад "Люиса", и затащил его за софу, хотя, она не стала бы особо надёжным укрытием. Дверь просматривалась под углом около тридцати градусов.

-- Будь умничкой... -- раздался глухой голос Дороти.

-- Я попробую, мамуль! -- я сжал приклад, пытаясь прицелиться.

Дальше шорох и тишина...

Осторожные шаги...

Бедная моя Дороти... Как она ввязалась во всё это?

Приглушённый голос...

-- Куда вы меня тащите! Тут стреляют! Что вы себе позволяете... Я владыка крупного государства...

-- Ты пархатый, прикроешь нас своей жирной тушей...

-- Да как вы смеете... ой! Больно!

-- Заткни глотку, оберштурмфюрер с тобой разберётся! Сейчас ты поработаешь для нас живым щитом... не станет же коммунист стрелять в еврея...

-- Тринадцатый рядом! -- произнёс грубый голос, -- давай, парни... Взять живым!

-- Я вообще-то не коммунист! Что вы делаете...

-- Эй! Чего там мямлите, тормоза тёти Марты!?

-- Коридор зачищен, герр оберштурмфюрер!

-- Отставить... -- голос был каким-то тревожно-неприятным, -- вышли отсюда все! Я сам всё сделаю...

-- Герр оберштурмфюрер...

-- Я что-то не понятно сказал?!

-- Слушаюсь, герр оберштурмфюрер...

-- Начальник, таки, верно говорит!.. Ой! Зачем по рёбрам...

Снова тишина, и неясная возня...

Шаги к двери, а потом тихий электрический треск...

Дверь, с неприятным скрипом стала медленно открываться...

Нервы мои сдали, и я надавил на спусковой крючок... "Льюис" вздрогнул и забился в конвульсиях, оглушая меня звоном выстрелов. Послышалось шипение воздуха и звон отпрыгивающих по всей комнате, гильз.

В ушах зазвенело...

Филенка двери покрылась чёрными дырами, а над ними вспыхнули золотистые прозрачные клубы пара... Всё, как и сказала Дороти...

Дверь медленно открылась наполовину...

Мой палец дрогнул, курок поддался, и выскочила новая очередь в пространство коридора... У двери вновь вспухли пятна бронзового тумана.

Сквозь грохот и звон, раздалось острыми частотами, мяуканье котёнка... я оторопел... замер...

Холодный пот тёк по моей коже...

Тишина.

-- Мяу! -- услышал я настойчивый звук.

Прямо на мушке я увидел заползающие мохнатые ушки котёнка, дымчатой масти.

-- МьяУ! -- протянул котёнок и посмотрел на меня внимательными зелёными глазами, почти на уровне пола, что-то обнюхивая.

-- И ты француз? -- пробормотал я себе под нос: я пытался вести себя естественно, что, естественно, не выходило... -- Васька... Васька...

-- Не стреляй, -- сказал вдруг котёнок, слегка шевеля мохнатой нижней челюстью, -- я и есть Администратор! Я и есть, Базис, Базилевс! Котар-ва-Хасис! Склонись передо мной!

У меня в ушах раздался многоголосый звон...

Голова закружилась... Что происходит? Говорящие котята, которые требуют перед ними склониться???

-- На счёт два стреляю! -- вырвалось у меня хриплым шёпотом.

-- Нет! Стой! -- котёнок помотал мордой, и поднял вверх переднюю лапку в белой манжете...

-- Я не хочу с тобой драться! -- мяуканье в голосе продолжалось, -- я знаю: богиня полезла на чердак. Я не буду её останавливать... сейчас не об этом...

-- Не ты ли, маленький гаденыш, тут аттракционы то устроил? -- моя рука нервно стиснула приклад.

-- Тебе говорили, что я из "СС"? -- котёнок уморительно тёр мордочку лапой.

-- Не важно, что сказали мне, -- я придал своему голосу убеждённость, -- важно, что я могу всадить в тебя маслину "семь, девяносто два" под "маузер", киса... я не защитник говорящих животных... А что, котята работали в СС? Для меня, как для знатока истории, это сногсшибательное известие, хотя, если вспомнить, что творили спецы из Аненербе

-- Мут Великий, дай мне силы! Почему вы, люди, так слабо концентрируетесь на сути? -- он вопросительно наклонил голову и прижал левое ухо, -- это не эффективно...

-- Да, я из "Охранных отрядов" -- котёнок продолжил "умываться", -- я воплощение "древних"...

-- Это же не значит, что тебя невозможно убить, -- сквозь зубы процедил я.

-- Это именно то и значит, -- он повернул ко мне розовый нос, -- но я тут не по этому поводу...

-- Валяй, поговори со мной: может, я не стану стрелять в тебя, -- по моей спине хлынул холодный пот, когда я встретился с изумрудным взглядом его вертикальных зрачков, -- я же люблю животных...

-- Животное -- это ты, но ведь я, могу тебе помочь, -- котёнок сосредоточенно смотрел, казалось, в центр жерла пулемёта, -- тебе и Дороти...

-- Котята спасают мир... -- пробормотал я, слегка опустив дуло.

-- А тебе не кажется странным то обстоятельство, что ты остался жив, после битвы под Азибаканом? -- вдруг спросил он.

-- Но при чём тут...

-- А тебе не кажется странным, -- снова продолжил он, -- что ты сейчас лежишь в городе, у доктора на квартире, но при этом находишься в психиатрической клинике? Причём в ядре её основного компьютера?

-- Я давно перестал удивляться своим снам...

-- А ведь это не сон, лейтенант Хор Велес, -- котёнок наклонил голову вбок, -- это действительно происходит с тобой, как сказали бы люди, "на самом деле".

-- И ты, сейчас откроешь мне всю правду? -- снова по спине потёк холодный пот, -- откуда ты знаешь, кто я?

-- Я-то знаю, кто ты, -- голос котёнка изменился на более грубый и низкий, -- а вот ты, ТЫ, не знаешь, кто ты... И, вот что ты ввязался...

-- Понял! -- торжествующе крикнул я, сквозь прицел, -- я великий супемен с планеты Криптон, и только я смогу освободить человечество...

-- Дурак ты, -- котёнок забавно хрюкнул, -- послушай... хоть минуту: нам всем с вами крышка, слышишь? Мы умрём в течении сорока стандартных минут...

-- Отель заминирован?

-- Процессор!... -- он забавно замахал передней лапкой: казалось маленький зверёк ловит муху, -- помолчи и послушай: мы оба можем провалить задание, да и умереть... я-то смогу возродиться... но время... а ты, уж точно до конца не воплотишься пару миллионов лет...

-- Слушаю, -- стиснув зубы, ответил я.

-- В общем, если коротко, -- котёнок, втыкая когти, пополз по ковровому покрытию...

-- Стой, где стоишь!

-- Я допустил ошибку... -- лапы котёнка расслабились, -- я должен был уничтожить вас... и всё делал верно... но... пророчество Птаха Инженера...

Я создал портал, собираясь покинуть эту часть виртуальной реальности. По итогу вышло другое -- не уйдёт никто... ладно: немного у нас времени есть, хоть оно и бесконечно, но, если я тебе расскажу всё как есть, ты сможешь немного стабилизировать это измерение своими адекватными колебаниями... тогда мы сможем эффективно взаимодействовать. Слушай, и сосредоточься...

Его голос звучал настолько проникновенно, что мне захотелось впитывать каждое его слово очень внимательно, словно сейчас мне расскажут интереснейшую сказку. К тому же я надеялся, что Дороти успеет там во всём разобраться, а, вроде бы, мешать никто не собирался. Но, тем не менее, я не снял пальца с курка пулемёта.

Всё это сон... а может быть сон, то, что я гладиатор - дезертир и валяюсь на кушетке какого-то подпольного доктора? Или сон, то, что я помню о Земле? А может мне снилось, как я летел в космосе на военном крейсере? А не всё ли теперь равно?..

-- И так... -- вместо котёнка, я видел сейчас дымчатое клубящееся пятно, напоминающее грозовую тучку, -- на внешний вид не обращай внимания: я подстраиваюсь под частоту процессора.

Голос его раздавался словно внутри моего черепа.

-- Начну сначала, иначе ты ничего не поймёшь, и наше взаимодействие будет не эффективным.

(на эффективности у него был явный бзик).

-- Аттолан, это нечто вроде резервной копии узловой точки пространства, такой, как Земля. Тут есть почти все явления, типы существования общества и принципы развития. Земля послала сюда своих колонистов, и те стали бурно развиваться. На Земле решили, что это было, так сказать "с нуля", и причиной тому некие уникальные условия, которые нужно изучить. Земное правительство решило сделать это силовыми методами, но, оказалось, что всё не так. На Аттолане уже были свои цивилизации и народы, попадавшие сюда с Земли на определённых исторических этапах... для равновесия. Ваши колонисты просто слились с уже имеющейся системой, причём достаточно быстро. Многие попадали сюда прямиком, через пространственную аномалию, так называемую червоточину. Людям казалось, что находили они её спонтанно, но это была высшая закономерность их развития. Примерно так же, только ранее, произошло и с волной национал-социалистов, переместившихся сюда после поражения в Великой Войне на Земле, через ту самую "Базу 211". Правда построили её мы, не они. В общем, и они так же трансформировались и влились в общую картину: на Аттолане найдётся место для всех, как в хорошем музее. Но, это не совсем музей...

Ваша война изначально была бессмысленной, так как узловая точка в пространстве-времени Аттолана, является симметричной, узловой точке Земли, только в разных измерениях. В общем, как качели... нет... как сообщающиеся сосуды, динамическое равновесие: уничтожишь одну часть -- погибнет другая. Так что эта война не могла бы никого уничтожить... или же погибли бы все, вероятность чего крайне мала... И эффективность взаимодействия...

-- А какого же хрена сейчас твориться на Аттолане? -- вырвалось у меня, -- и что это за древнейшие? Инопланетяне, что ли? Хотя, мне говорили...

-- Вот, подходим к сложной теме... -- облачко сверкнула яркими прожилками статических разрядов, -- этот хаос, царящий сейчас, весьма трудно упорядочить, даже мне, одному из древних...