Знак Змееносца

Я лежал, облокотившись на горячий стальной ролик гусеницы подбитого кибер-танка, но жара металла уже не ощущалась -- я просто знал, что он горячий. Пот ручьями стекал по мне, смешиваясь с кровью, а смерть всё не приходила.

Говорят, что перед смертью в голове промелькивает вся жизнь, за несколько мгновений. Значит, я ещё не умираю. Я не могу увидеть ничего, кроме разогретого бетона, чадящих чёрным дымом, сбитых штурмовых истребителей, и лежащих то тут, то там, мертвецов, в броне гладиаторов, продолжающих сжимать в руках покорёженное оружие...

Пить, как же безумно хочется пить... кажется, весь отряд Гамма, уничтожен, дело только за мной... Пандар, дождись меня... Порыв ветра накрыл лицо едким густым дымом... Я отвернул голову, и почувствовал, как дрожит земля...

В темнеющих глазах, я заметил, как из-за руин Четвёртой Башни Обороны Тибакана возникли гигантские силуэты...

Боже! Вот мы и встретились!

Их было четверо, трое "серебряных" и один "бронзовый" Титан: мне рассказывали про таких. Гигантские фигуры, высотой метра по четыре - пять, напоминали статуи, и не только из-за, почти одинакового бледного окраса кожи и сверкающих античных доспехов -- от них не веяло жизнью, даже "биологией". Не видно было приливающей или отливающей крови на коже, не сверкали капельки пота на их лицах, в этом раскалённом Альтаиром воздухе, незаметно было их дыхание -- ничего физиологического не чувствовалось в них -- бельмы светящихся желтоватым светом глаз, без зрачков и тяжёлая поступь огромных ног, обутых стальные поножи и сандалии.

Они легко перешагивали завалы и покорёженную технику, двигались плавно, не торопясь и с неким пафосом.

Бронзовый случайно бросил взгляд в сторону подбитого танка, и медленно изменил направление, двинувшись ко мне. В руках он сжимал нечто, вроде копья, по которому пробегали всполохи каких-то индикаторных огней. Так как зрачков на его глазах не видно, трудно было понять, смотрел он на меня или куда-то ещё. Но скорее всего не на меня -- не слышал я, чтоб Титаны добивали раненных после боя: им на живых-то плевать было.

Земля дрожала от тяжёлой поступи этого создания. Говорят, это потомки древнейшей расы, которая в допотопные времена жила на Земле. Именно этих Титанов, что называли себя Первыми Ари, и избрал себе в союзники Президент - Император Атлант I. На чём и строил свою дебильную пропаганду, дескать, люди, соединившись с этими чучелами, станут бессмертными и сверхсильными. Да только Титанам, было на господина Президента- Императора, глубоко наложить удобрений (чего, кстати, они, кажется, не умели, по определению), так что могли они на нашей стороне воевать, а могли и на другой -- зависело, видать, от их внутренних разногласий, нам, простым смертным, не понятных.

Их я ненавидел сейчас больше всего, и очень жалел, что перед смертью, не смогу поднять магнитную винтовку, и всадить в это пугало огородное остатки боекомплекта.

А болван всё приближался, и сотрясающаяся земля, отдавалась в моих потрохах волнами боли. Он остановился на расстоянии метров трёх и посмотрел на меня с тем любопытством, с которым мальчишки разглядывают раздавленного жука на дороге. Я поднял голову, в глазах пошли красные круги. Я не выдержал -- я улыбнулся, как Пандар, там, в купальне:

-- Что вылупился, манекен ходячий?! -- собрав последние силы, выкрикнул я. Получилось какое-то хриплое стаккато, но он, явно меня услышал, и слегка пригнулся, опершись на копьё.

-- Ты умираешь, -- каким-то многоголосым шёпотом пропел он.

-- Нет, я прилёг загорать, а ты мне солнце закрыл, пошёл вон отсюда! -- грудь моя заныла, а бок онемел.

-- Почему в вас столько агрессии? -- просипел он. Казалось, что обыкновенный голос пропустили через хоровую обработку. Говорил он медленно, почти без интонаций. Его шлем, с ворсистым гребнем на затылке, отливал в ярких лучах Альтаира золотом, а копьё издавало лёгкое гудение.

-- Учитывая, что я прилетел сюда для мирных переговоров и год просидел в тюрьме, мне трудно ответить на этот вопрос, -- сил говорить, почти не было.

-- Вам не стоит сопротивляться нашей воле, -- мы несём для вас гармонию, в этом мире хаоса, -- он слегка наклонил голову в бок.

-- Может у меня что-то со зрением, -- я закашлялся, стиснув зубы от боли, -- но я в упор не вижу этой вашей гармонии: вы такие же агрессивные ублюдки, как и все на этой свихнувшейся планетёнке! И кроме роста, и фонарей вместо глаз, не отличаетесь от самого последнего расиста... Если, конечно ты, своими титановыми мозгами, способен понять, о чём я.

Некоторое время он молчал, словно, действительно пытался понять, что я ему втолковываю. Не реально опрятный и холёный -- он смотрелся среди этого разгрома статистом на съёмках фильма про войну... Если бы не рост.

-- Я родился так давно, что уже не помню, этих времён... -- снова запел органный хор, говорил он, почти не шевеля губами, -- тогда небо было совсем другим. Я видел, как зажигаются сверхновые, и как умирают красные карлики, я видел непрерывность жизни и вечную смерть. Сейчас сильные и древние сошлись в битве, причину которой не понять тебе, твой разум слишком прост для этого. Можешь кричать, можешь молчать -- всё идёт, как идёт. Теперь нас поведёт в бой Властитель Мира, идущий скорпионом по мёртвой реке, Господин Новых Звезд, стреляющий рогом, вспенивающий бездну пустоты своим Словом, Воин свистящего цветка января, воин конской кожи сентября и июля, рыбо-пес, скачущий поперек дороги... Ты его близнец, подобно, как дева, может взвешивать овечье руно, которая, словно рак, скрывалось на илистом дне льющего воду. Ты станешь рыком льва, в пустыне, мощным, словно бык!

Веки мои закрывались -- силы оставляли меня. Но было чертовски обидно, умереть под бред четырёх метрового урода, который, кажется абсолютно невменяемым психопатом.

Я изо всех сил жевал губами, собирая в пересохшем рту слюну, мгновение и мой кровавый плевок полетел дугой в его сторону. Я слабо улыбнулся -- кажется, попал ему на лодыжку. Неужели он не прикончит меня, как Пандара в купальне храма?

Он медленно нагнулся ниже, и вытянул свою огромную руку. Я зажмурился, представив на мгновение, как моя голова, так же, как и голова Пандара, отскочит в брызгах крови, с моей улыбкой, на моих губах... Надо набраться смелости, и открыть глаза...

Фаланга указательного пальца, с идеальным полукругом ногтя, напоминала тушу странной рыбы. Перст указующий остановился на уровне моих глаз, которые я всё же открыл, продолжая улыбаться. И вдруг, мелькнула яркая вспышка, а потом стало темно...

Раздалось тихое шипение, и дверь вырвало из стены, вместе с генератором защитного поля. Искрящиеся и дымные, покрасневшие куски металла полетели по каменному полу, а сидевшие за приборами военные, повскакивали с мест, доставая оружие.

Из черноты только что образовавшегося проёма, вылетело с тихим гудением семь золотистых шаров, а затем, в комнату вошла девушка в чёрных доспехах и развевающимися чёрными волосами. Глаза её горели пронзительным, синим огнём. Следом за ней вошла вторая девушка, со светлыми волосами, и, тоже в силовой броне. В руках она держала модель мощного нуль-дезинтегратора.

Военные замерли в разных позах, свет в комнате мигнул, а воздух, словно, сгустился, до осязаемого состояния.

-- Никому не двигаться, смертные! Кто поднимет тревогу, будет задушен собственными кишками, вам ясно? -- Произнесла темноволосая девушка, мягким низким голосом.

-- Да, богиня, конечно, -- в разнобой, не стройным хором отвечали люди в форме.

Они произносили слова медленно, слегка заплетающимися языками, словно очень хотели спать.

-- Вот и молодцы, -- одобрительно сказала Анат, возвышаясь на добрых три головы над людьми, -- а теперь, ты!

Рука её указала на молодого оператора за пультом охраны.

-- Разблокируй мне ангар, и активируй виман. А потом отключи все турели на территории. Договорились?

Окончание слова перешло у Анат в тихое свистящее шипение, и, побледневший оператор вздрогнул, вытянул шею и, слегка кивнул.

-- Как же я люблю, -- сказала Анат, с лёгкой улыбкой, -- когда с людьми, можно просто по-хорошему, договориться! Пойдём, дорогая Шаб, нам пора убираться из этого осквернённого храма! Но я ещё вернусь сюда. А вы, сидите и не высовывайтесь! Сутки!

-- О, нас уже встречают, -- Анат плавно потянула ладонь на себя, и шарообразный джойстик описал небольшую дугу.

Диск вимана снижался над городом. Мелькали внизу каменные строения с колоннадами, мощёные цветным хрусталём площади, украшенные мраморными фонтанами с резными статуями. Даже Башни Обороны здесь выглядели празднично.

В центре города виднелся огромных размеров дворец, покрытый до блеска отполированными кварцитовыми плитами. Дворец имел приземистую пирамидальную форму, и по двум сторонам этой пирамиды шли ступени, до самой верхней площадки.

Туда и направила Анат свой виман.

На площадке по краям поднимались струйки разноцветного дыма -- тем самым хозяин дворца давал понять, что рад гостям и ждёт их. А по периметру стоял гвардейский караул, сверкая доспехами. Войны были коленопреклоненными, а простые встречающие слуги, лежали ниц, как разноцветные семечки на столе.

-- Ты думаешь, он согласиться? -- спросила сидящая в кресле пассажира Шаба.

-- Если не согласится он, то больше не согласится никто, -- твёрдо сказала Анат, -- а с Бараном, я связываться не хочу, да и палка это, о двух концах.

Шаба слегка покачнулась в кресле -- диск вимана прошёл по параболе над верхней площадкой дворца, и начал снижение...

­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­­

-- Да, моя госпожа, этот мир катится в бездну безумия, и с каждым днём, ему всё хуже и хуже...

Голос был слегка певучий и высокий.

Ласковый тёплый ветер, немного влажный, пахнущей свежестью моря, колыхал края скатерти, свободные части одежд, и пряди волос.

На просторной веранде, голубого мрамора, стоял длинный стол, накрытый самыми разнообразными лакомствами: от замоченного в овечьем молоке филе прозрачной рыбы, до фруктовой пасты с ликийским орехом.

Слуг уже не было. У мраморного бортика, украшенного инкрустацией из ярко-синего базальтина, стояло трое: средних лет, лысоватый мужчина, с пышными бакенбардами, и мясистым раздвоенным подбородком и две красивых высоких и стройных девушки, одна блондинка, а вторая брюнетка. Обе они, в противоречие с дворцовым этикетом, были одеты в чёрные силовые доспехи, и увешены оружием. Разве что стройные ноги, выше колена (ниже были высокие поножи), до середины бёдер, контрастировали с угловатыми формами доспехов, не совсем по-человечески, прекрасных женщин.

На мужчине же была пурпурная тога, рост он имел достаточно высокий, около двух с половиной метров (почти такой же, как у девушек), лысину украшал золотой лавровый венок, богато инкрустированный драгоценными камнями, а в руке держал чашу с вином, сделанную в виде перевёрнутой птичьей головы.

-- Честно говоря, мне чихать на этот мир, вместе, со всеми тут собравшимися придурками, -- ответила Анат, -- Мут должен ответить за содеянное! Убив Баала, он только ослабил нас всех. Он идиот -- он даже этого не понимает!

-- Госпожа, я Вас умоляю, -- развёл руками, -- что Вы хотите, чтоб я объявил войну Муту? Да мне хватает войск, только чтоб охранять эту башню...

-- Твоя башня, грозное оружие, даже Баран на тебя не осмелился напасть, -- Шаба скептически ухмыльнулась.

-- Да, конечно, -- пожал плечами, -- всё это великолепие (он кивнул за ограду веранды), естественно, нужно как следует охранять! И народ меня за это уважает, а я уважаю народ -- поэтому живёт хорошо, и ни с кем не сорится...

-- Но Баал твой друг, -- нахмурилась Анат.

-- Боже, как с Баалом нехорошо получилось... -- всплеснул руками.

-- Точнее, его убили, -- подсказала Анат.

-- Ой, -- покачал головой царь, -- жестокий век, жестокие сердца... А что я могу сделать? Таких, как Баал, сейчас уже почти нет, и скоро совсем не будет! Он умён, он светел, ну... не предсказуем, конечно -- многие его не понимают... но...

-- Владыка! -- прервала его Анат, -- мы не собираемся объявлять войну Муту, мы просто его убьем, и заберём останки моего мужа и брата, а ты нам нужен, так как, я подозреваю, что в том месте, где мы окажемся, будет полным-полно Гибридонов, а кто, как не ты, умеешь их отключить? Ты же Великий Охотник, у тебя есть доспехи самого Адамаса, выкованные ещё Предвечными!

На лице царя на мгновение мелькнуло выражение досады -- видно он переживал внутреннюю борьбу, или же просто эти уговоры его раздражали -- но возразить Анат?... Однажды, узнав о заговоре против мужа, она отравила на пиру сто семьдесят человек, раз и навсегда избавившись от оппозиции. Да и вообще, военным делом она была весьма прославленна, но, там, где не срабатывала сила, Анат шла на хитрости, лесть, уговоры, и откровенный подкуп, следуя своему девизу, что "человек должен быть либо приятен, либо полезен, либо и то и другое вместе". А если Анат находила кого-то приятным или полезным -- судьба такого была уже предрешена.

-- Моё государство граничит с царством Йямму... -- начал было.

-- Если Йямма хоть пискнет -- ты мне скажи, ладно? -- Анат зловеще усмехнулась.

-- Я, конечно, доверяю тебе полностью, госпожа, -- вздохнул, -- но, вдруг гнев Илу падёт на меня и мой народ? Ты долго спала, о, госпожа моя, и не слышала, что произошло с Ирикелимом, а это было ужасно: люди плачут с этой истории! Эти несчастные потеряли совесть и стали поклонятся Чернобогу и Маре -- думали, они их защитят! Наивные! Урук Девятый приказал построить им святилища, и энергия потекла к Барану, как из водопровода! Вы будите смеяться, но Илу это не понравилось. Они вместе с Энлилем подняли свои боевые виманы, и поставили ультиматум -- либо это безобразие прекращается, либо... ну, вы понимаете... Потом -- бабах!!! Сейчас город не узнать -- на его месте огромная воронка, которая смердит радиацией за версту! Большинство гражданского населения, конечно, успело эвакуироваться, но те, кто остались, ожидая помощи от Барана, превратились в микрочастицы. А потом, вы представьте себе этих беженцев: ещё вчера у них были квартиры, а сегодня только чемоданы и разочарование! Вы предлагаете мне устроить Муту тёмную, да ещё и его самого отправить в Страну Далёких Предков, а тут уже начинается политика, милые дамы. Я, конечно, всё понимаю, но Йамму служит Муту. А оба этих беспредельщика ходят в любимчиках у самого Илу. Если мы, таки придушим этого пса Мута, чтоб ему распасться на молекулы, мы автоматически имеем двух разъяренных бессмертных Йамму и Илу. Последний, как вы знаете, один из верховных Владык. А его школьный закадычный товарищ Энлиль, занимает такую же должность -- и вы, вот так спокойно предлагаете мне поучаствовать в этой небольшой заварушке, которая закончится ядерным апокалипсисом? Я взываю к твоей мудрости, богиня! Ты всё хорошо подумала?

После этой пламенной речи отхлебнул вина из кубка, и сделал брови "домиком".

Гостьи переглянулись.

-- Илу, всё же, отец мой, -- гордо произнесла девушка, полыхнув синим пламенем зрачков.

-- Но он, так же, и отец Мута, Йамму и Балу, -- развёл руками, -- так что, вопрос сугубо семейный, а это иногда опаснее всего. А я, вроде, как лояльный служащий... С этой ситуации сквозит, как с чёрной дыры... А потом не забывайте про Великого Палача, Котара-Ва-Хасиса. Пригожий и Мудрый, как он цинично себя называет, служит Муту верой и правдой и, он не менее опасен, чем сам Владыка Смерти...

-- Хорошо, -- кивнула Анат, вынув из разгрузки своих доспехов, ярко-лиловый, необычайной красоты кристалл, переливающийся в лучах Альтаира, и положила его на парапет, возле, царя, -- что ты предлагаешь, о, многомудрый Владыка Бэбила?

осторожно взял в руки кристалл, и стал его внимательно разглядывать. Из кристалла исходило мягкое свечение, и на лице царя играли лиловые блики. Анат вынула второй кристалл: такой же, только ярко-оранжевый и положила его так же, рядом с ом.

-- Я таки думаю, что Мута убивать не стоит, богиня, -- задумчиво ответил царь, -- наша задача найти тело Балу, и сделать это тихо, аккуратно и незаметно, без шума и пыли, как говорится...

-- И? -- Анат вопросительно изогнула бровь.

-- У меня есть хорошие маски, -- ответил, быстро убирая кристалл в карман своей тоги, -- в них нас никто не узнает!

ГЛАВА 7

Панорама событий.

(Научный спор. Телешоу)

-- И так, дорогие коллеги, -- пожилой мужчина с бородкой клинышком, небольшой залысиной, и изящным пенсне, в тонкой платиновой оправе, откашлялся в кулак, в котором зажимал мел, -- мы здесь имеем систему уравнений восьмого уровня, с вот этим блоком гипер чисел...

Он дважды ткнул мелом по тёмно-зелёной грифельной доске.

-- Таким образом, -- продолжил он, -- кватернионы взаимоуничтожаются, и мы получаем квадрочисла, которые можно рассматривать уже с базиса анизотропности...

Он стёр что-то пыльной тряпкой, и с остервенением громко стуча мелом о доску, написал поверх стёртого.

-- Тогда, решение данных функций, тяготеет к вектору "лямбда два", при ку и пэ, стремящейся к группе "сигма" штрих. Вот именно поэтому, разрыв ткани пространства на этом уровне, при геометрической динамике, имеет тенденцию вот к этой группе уравнений, с системой матриц некоммутативного ряда, и вот этим фрактальным фрагментом. То есть вариантов несколько -- всего тринадцать, но каждый из них описывает последовательность энтропийного "свёртывания" материи, пространства и времени, то есть, стремится к нулю. Вот так... вот так... есть вопросы, уважаемые Синоптики?

Он задумчиво пожевал губами, положив мел на полку и вытирая руки влажной губкой.

Аудитория хранила безмолвие. Мужчины и женщины, неопределённого возраста. Некоторые сосредоточенно что-то записывали, другие негромко перешёптывались. У одного лысого, как бильярдный шар, человека, вокруг головы, на уровне висков светилось кольцо, по которому вращалось голографическая модель какой-то планеты

-- Ну, раз вопросов больше нет, приступим к ритуалу...

-- Январь Патефонович, а каким уравнением представлен дополнительный, тринадцатый знак? -- тучный мужчина с широкими скулами, поднял руку с места.

-- Ну, вот же, Нейтрон Ага -- тот махнул рукой, куда-то на край доски.

-- Не обычное уравнение, -- заметил тот.

-- Правильно, -- кивнул докладчик, -- либо мы получаем корень квадратный из нуля, что полная бессмыслица, либо произвольно назначаем переменную, что так же смысла особого не имеет. Аватар тринадцатого знака пока ещё отсутствует. Точнее он не обнаружен и ни коем образом не подаёт сигналов, не вписывается в систему, которая без него обречена на обнуление, то есть, все необходимые нам переменные, как вы понимаете, приравниваются к нулю. Только в таком случае уравнение может быть решено.

-- Но, тогда вообще смысла во всей работе, не больше, чем излучения после горизонта событий.

-- Вы правы, коллега, -- как-то грустно кивнул учёный, -- мне немного стыдно перед Айзором. Я не стал говорить ему, что никакая Арфа Гармоний нам не поможет. Хотя он, как потомок древнейших, мог прочесть мой разум. Даже открытое сражение, даже с перевесом сил -- это просто отсрочит неизбежный конец. Постоянная Птаха -- единственное, что мы можем тут ввести... Но в этой системе она играет роль переменной... Абсурд! Нарушение всех законов... но это так...

-- Если незыблемые законы, которым повинуется всё во Вселенной, и люди и боги, - то это, прежде всего законы математики. Кто знает эти законы, тот знает то, что выше богов, -- встал со своего места во весь рост долговязый мужчина с широким лбом и окладистой, кучерявой бородой, каплевидной формы. Он был одет в белоснежную тогу с геометрическим орнаментом.

-- Синоптик Пифагор, бесспорно, изрёк Истину! -- насмешливо произнёс средних лет мужчина, с большой залысиной на передней части лба, в которую упиралось треугольное лицо, -- но это не поможет нам в решении функции! И опять же -- переход постоянной в переменную...

-- Синоптик Гогенхейм прав, -- кивнул мужчина с растрёпанной шевелюрой, толстыми линзами огромных очков, и щёткой усов, -- мы не сможем использовать принцип редукции волнового пакета -- казуальные изменения на лицо.

Тут все зашумели, загалдели, в воздухе стали сверкать разряды статического электричества, раздались громкие хлопки, и в нос ударило озоном.

-- ТИИХООО! -- стукнул докладчик указкой по столу.

Все внезапно смолкли, и только чей-то голос с задних рядов, видно не успевший оборвать начатую фразу произнёс:

-- ... и вообще, что за личность скрывается за вашим звучным псевдонимом, Январь Патефонович?...

Докладчик нахмурился, и из его глаз вырвались два тонких красных луча. Кто-то громко ойкнул.

-- Можно слово? -- спросил человек с широким щекастым лицом и спадающими на плечи светлыми с проседью волосами.

-- Пожалуйста, Синоптик Айзек, -- кивнул Январь Патефонович.

-- Досточтимые коллеги! Вновь завершается один из Великих Циклов Движения, -- начал Айзек, солидно нахмурясь, -- вновь собрались Бессмертные и их аватары в круговороте основных цветов, звуков и созвездий. Такое не раз уже бывало и такое не раз ещё должно случиться, но, ситуация выходит за рамки -- данность усугублена посторонним вмешательством, коие имеет целью блокировать одну из новоявленных ступеней развития. (Он прокашлялся) Все вы, конечно об этом знаете, и, наш господин, да осветится имя его в веках, и сестра его многомудрая, соблюдают нейтралитет из последних сил, дабы не лишиться, хотя бы такого хрупкого и шаткого равновесия. Тринадцатый аватар отсутствует до сих пор, потеряна связь с Великим Балу, который поддерживал нейтралов, и оказывал нам неоценимые услуги. Арии разбились на два лагеря, один из которых поддерживает богомерзких Расов. Тёмный не торопится созывать союзников, рассчитывая на всеобщий хаос и разобщённость. И, не смотря на то, что сейчас, его удар мог бы сместить равновесие в его пользу... Неужели так уж незыблема теория Птаха? Неужели её могут использовать в своих целях, словно игрушку? Только осознание причины кризиса поможет нам во всём разобраться... Причины и необходимости объединится всем! Понять друг друга...

-- О боги! -- саркастически вздохнул Мут, отворачиваясь от монитора слежения, -- эти Синоптики до сих пор не умеют экранировать свои конференции! Да по сути-то, им нечего бояться -- я готов смотреть эту чушь каждый день, вместо развлекательного шоу! Это лишний раз доказывает, на сколько люди тупы и не расторопны в своих деяниях! Это тупиковая ветвь развития -- очевидный факт! В общем-то, их и не жалко -- удобрения чистых энергий, вот кто они такие! Да... Ты слышал это, Йамму? Йамму?? Ты меня слышишь?!

Позади откинувшегося в кресле перед монитором человека, раздался протяжный вздох. Полуголый мужчина в задранной бронзовой тоге возлежал на мягком диване, в окружении пяти девочек, лет по десять- двенадцать. Девочки были абсолютно обнажены, только на ногах и руках у них были плетённые кожаные браслеты. Их только начавшие оформляться половые признаки были окружены кожаными шнурами скреплёнными кольцами. Двое из них ублажали чресла мужчины, который изредка бил их по спинам трёххвостым хлыстом. Девочки тихонько постанывали, не обращая особого внимания на красные рубцы, на вспухающие на коже.

-- Йамму Силтавуори, -- резко произнёс Мут, -- ты можешь хоть на стандартную минуту отвлечься от своих дроидов?

-- А зачем? -- визгливым голосом ответил тот, -- люди, те же дроиды, только удовольствия такого они не в состоянии доставить... давай детка, давай...

Послышался свист хлыста и протяжный глухой стон.

-- Что-то ты расслабился последнее время, брат, -- медленно произнёс Мут, глядя в стену бесформенного помещения. Стена выглядела, будто причудливо изогнутое облако клубящегося пара.

-- Я накапливаю силы к сражению, -- Йамму мерзко хихикнул, -- подкинь мне сомы, во рту пересохло.

-- Попей-ка лучше нектара, -- тоном, не терпящем возражений, ответил Мут.

В воздухе возник серебряный кубок, сделанный виде человеческого черепа, который медленно поплыл к дивану. Йамму схватил его рукой свободной от хлыста, и, приподняв голову, сделал несколько жадных глотков, а затем скривил рот.

-- Я хотел бы сомы, -- с капризными нотками в голосе произнёс он.

-- Перебьешься, -- ухмыльнулся Мут, -- и вообще, как ты ведёшь себя в гостях? Хоть я и брат тебе, но ты в моём доме, не забывай. Опять налижешься сомой и начнёшь отрывать головы пленникам? Вот заметит Верховный, что энергия течёт к Чернобогу, и отрежет тебе твои причиндалы. Чем ты будишь уродовать самок после этого?

-- Ах... -- сладостно простонал Йамму, щёлкнув хлыстом вновь, -- мне на всё плевать... Илу... он обещал мне построить... возвести... в общем... мои чертоги... такие же, как у тебя, брат. И укреплённые не хуже... Ой, мерзавка... маленькая дрянь...

Мут хлопнул в ладоши пять раз, и дроиды застыли, даже облака пара остановили своё бурление -- время замедлилось до минимума.

-- Так невозможно общаться, брат мой, -- ровным голосом произнёс он, -- ты перебираешь...

-- Ну вот! -- гневно взвизгнул Йамму, -- ты обломал мне весь кайф! Я уже был близок...

-- Хватит! -- отмёл его претензии Мут, -- нам нужно решить, что делать с телом нашего любимого братца: оно не может храниться у меня вечно, но и просто так оставлять его нельзя, иначе его попробуют возродить. Конечно, он не будет уже таким могучим, как при жизни, а если останется таким же идиотом, то это и вовсе не страшно -- но, его тело мы можем превратить в наш козырь...

-- А давай сделаем вид, что мы его дезинтегрировали, а сами ещё подумаем? -- с надеждой в голосе предложил Йамму.

-- Нет, так дело не пойдёт, -- глаза Мута зажглись оранжевым зловещим светом, -- ууууууууууууууу!

Мут протяжно завыл на какой-то низкой ноте. От этого воя у любого обыкновенного человека лопнули бы барабанные перепонки и ослепли бы глаза. Но Йамму только поморщился.

-- Давай сделаем из его черепа кубок? -- снова предложил Йамму, захлопал глазами и издал раскатистое карканье, почесав когтистой ладонью затылок.

Мут был ростом почти в три метра, в набедренной повязке с золотыми черепами на кончиках ткани. Его могучие плечи украшали, словно крылья, кустистые поросли меха, а нос, покоившийся меж двух широких и плоских скул, рассекал лоб на две части.

Йамму, был немного поменьше ростом, как и говорилось, в бронзовой тунике и сандалиях из человеческой кожи. Скорее всего, женской. Затылочная часть его черепа была сильно вытянута назад, и покрыта мелкими чёрными чешуйками, напоминающими щетину. Острый тонкий нос, узкие чёрные щели глаз, из которых торчали выпуклые глазные яблоки, и подвижные руки, с двумя локтевыми суставами. Меж его пальцев имелись кожистые перепонки.

Он вынул из потайного кармана своей туники такого же бронзового, как и туника, жука, чем-то напоминающего скарабея, и усадил его на один из локтевых сгибов, над веной. Жук ожил, зашевелился, поведя бронзовыми усиками, и, воткнул в оранжеватую кожу Йамму своё жало. Его надкрылки затрепетали, и стало видно, как голубая кровь брата Мута медленно заполняет его брюшко, выплёскивая взамен густую золотистую жидкость. Йамму закатил глаза, обнажив кроваво-розовые белки, и издал какой-то невнятный клёкот, толи, подражая дельфину, толи, выдавая вольную импровизацию.

-- Интересно, что будет потом, когда Вселенная погибнет? Возобновится ли через бездну времени непрерывность жизни? -- медленно произнёс Ямму.

-- Мне плевать на Вселенную и на всё сущее, -- Мут опрокинул в чёрную щель рта кубок с напитком, -- Я помню гигантские волны магмы, и разряды молний, я помню битву, при сотворении Мира Эолов... как я понимаю сейчас Древнейших -- мне до смерти надоело бытие! Я так устал от этого... Меняются имена, эпохи, места и миры -- а по сути всё это одно и тоже... безумное однообразие... если бы бессмертные могли сходить с ума, я бы давно сошёл... Как бы я хотел стать сумасшедшим...

-- А уничтожение Вселенной Бытия, не кажется тебе сумасшествием? -- пакостно хихикнул Йамму.

-- Основы мироздания не в силах уничтожить даже Древнейшие, -- Мут покачал головой, -- а так... может что-то потом поменяется? Изменится, хоть на йоту? Тогда можно будет по-королевски развлечь себя такими понятиями, как "удивление" и "познание"...

-- А можно, даже, -- Йамму в возбуждении, приподнялся с дивана, опершись о его спинку, -- можно поучаствовать в создании своей Маленькой Вселенной, где будет всё всегда меняться, при этом незыблемым будит только сам принцип Вечных Перемен! Представляешь себе такое, брат?

-- В тебе погиб художник, Силтавуори, -- ухмыльнулся Мут, прищурившись.

-- Ты же знаешь, я не люблю, когда ты называешь меня так, -- Йамму скривил лицо.

-- И так, тело Балу, -- Мут напряг желваки, -- я слушаю твои соображения, брат.

-- Мы убили его, чтоб он не стал Тринадцатым Воплощением, -- Йамму, нахмурясь, отвечал, словно заученный урок, -- тогда геометрия пространства-времени будит нарушена, и можно будет начать цепную реакцию. А ты, или я, можем воплотить Тринадцатый Фактор в себе, и управлять всеми бессмертными, или разрушить Множественность Вселенных... Но в пророчестве Птаха Инженера было сказано, что убиенный Балу, вернётся в наш мир, в облике бессмертного, но человека, могущественного, но слабого, взрослого и ребёнка, который и станет Тринадцатым Воплощением...

-- Так, -- кивком подбодрил его Мут.

-- Честно говоря, я тут вижу какую-то аллегорию, брат, -- Йамму прервал свой ответ, -- "бессмертный", "человек", "могучий", но "слабый", "ребёнок", "взрослый" -- что это за парадоксы? Может это намёк на невозможность возвращения Балу в наш мир? Или на то, что он приползёт сюда, какой-нибудь букашкой, или крокодилом?

-- По волнам генома, от браков Бессмертных с людьми, возникают Титаны, если ты помнишь... -- скептически поджал тонкие губы Мут.

-- Нет, конечно же, твоё предложение логично и естественно, -- закивал головой Йамму, -- если в пророчестве говорится про человеческую оболочку, то все Ка Балу, нужно поселить в одного из людей, а потом, отождав ровно год, просто убить его. Пророчество даёт ведь некую вольность в частотах колебания реальности, и мы можем этим воспользоваться. Но, видишь, как получилось: сначала Спонтанный Переброс, а потом, эти придурки, они даже между собой не могут договориться...

-- Да... -- кивнул Мут, -- со смертными пора кончать: энергии с них всё меньше, а тупеют они всё быстрее.

-- Слушай, может, всё-таки дезинтегрируем его останки?

-- И станем вечно отлавливать его Эолы, которые будут плодиться и множится? Нет уж -- как ни велик риск от хранения тела, вряд ли кто-то сможет его найти... Нуванэми -- это сложно...

-- Ха! Точно! Я надеюсь, что Илу скоро построит мне обалденную военно-морскую базу! Я хочу такую же Хора, как у тебя, брат...

ГЛАВА 8. Д

венадцать неизвестных

(эхо событий)

Простыня пахла дезинфекцией, запах такой, резкий и приятный. Холодный, синий чужой -- вот какой запах, как в кино, когда космос показывают. А перед глазами у меня складка: белый бугор простыни, а на ней полинявший штамп "жилой блок N19, ЭЛИ- 371". Это чтоб в прачечной не путали. И за бугром с этими надписями, голубоватым на чёрном фоне угла комнаты сияет тридэ. Глаза слипаются, но я хочу ещё посмотреть... передача не понятная, но я смотрю видео, как все взрослые, до поздней ночи... трудный день сегодня -- физподготовка в школе, я отжался пятнадцать раз... а Сунзи только четырнадцать... как хорошо...

Мама сидит в кресле, читает книгу, и экран освещает её лицо снизу, она похожа на зомби! Грустит мама часто -- это, наверное, от того, что ей тут не нравится, с непривычки: просыпаться под громкие звуки весёлых песен, ходить строем, как военные. Мне нравится! Иногда, конечно Смотрящие кричат, могут и шокером вмазать -- тут главное не зевать, как следует кушать и спать крепко.

Хорошо и уютно, ноги гудят, как трансформаторная плата... а в ногах тепло: рыжая Лорка лежит и тарахтит, как компрессор на станции фильтра... Она довольная, дремлет... а я не хочу спать... с завтрашнего дня, у нас в классе вводится Практика Лояльности -- все ребята и девчонки, кому уже девять лет, два часа работают на оборонном заводе помощниками операторов! Там снаряды делают и самолёты ремонтируют! Вот это жизнь! Не то что у нас было... хотя я скучаю по ребятам из своего класса... но здесь! Не знаю даже... как будто мы на войне и сражаемся за нашу страну и за Президента Императора... Вообще, устаёшь конечно тут, но я думал, что Эмиграционный Лагерь, это что-то плохое, (дядя Юро так говорил, дескать, там вас будут мучить, заставлять работать, а увидел бы он, какую нам форму выдали -- серую, с двумя серебристыми зигзагами на вороте, и кепки с орлом). Лорка всё мурчит, она уютная...

Вот когда я стану на заводе главным... вот тогда... что там сказал этот парень, в синих перьях? А на глазах его какие-то стеклянные круги, наверное, мониторы... он не согласен? С чем? Засыпаю...

-- Я, как специалист, не согласен с Вами, Январь Патефонович, история всегда оперирует источниками, поэтому легенды, домыслы и профанации... это не моя работа...

-- И всё же? Скажите тогда, откуда взялась эта история про тех, так называемых "Двенадцать Неизвестных"? Просто людям нравятся загадки и тайны, которые они не в состоянии постичь? Или за этим что-то кроется?

-- Как вам сказать? И "да" и "нет" -- это древняя легенда, которая пользовалась популярностью на нашей прародине, Земле, не знаю, насколько нашим тридэзрителям будет это интересно, в свете наших отношений с, так называемой, метрополией...

-- Помилуйте, уважаемый синоптик, так ведь наша передача и называется "Загадки Прошлого", и наши дорогие тридэзрители, конечно интересуются и нашей историей, и историей их прародины, не смотря на недобрую память о войне... в которой наша планета не могла проиграть, так как мы боролись за собственную независимость...

-- Скорее, независимость внутреннюю, осознание самих себя, самостоятельной гуманоидной расой, способной и верить, и знать и чувствовать...

-- Вот был бы здесь Президент Император, вы сорвали бы аплодисменты Атланта Первого, так как именно эти слова он и произнёс, в той горячей речи на собрании представителей НОМов, да, вы совершенно правы, но, вернёмся к теме нашей беседы... двенадцать неизвестных: красивый вымысел? Замена религиозных доктрин? Или же Часть замысла нашего рубахи-парня, Президента Императора? Как вы, специалист, это расценили бы?

-- Ну, тут можно сказать, что мы, немного пытаемся заниматься самовосхвалением...

-- Почему вы так считаете?

-- Дело в том, что наша далёкая прародина, она, как бы, в силу своей переразвитости, стала деградировать, вот и академик Шанкер говорил: -- не родившее материнское чрево, или же не умершее материнское чрево -- не в состоянии понять нового, но создаёт его. Вот и в нашей прародине был такой феномен...

-- Двенадцать неизвестных?

-- Да, почти... Сначала их было двое, затем трое, потом шестеро, затем, девять... а уж под конец -- двенадцать и тринадцатый, должен был возникнуть, по мнению мартовцев, но... вы понимаете...

-- Конечно, их лженаука...

-- И так, да... В общем, как специалист, скажу так...

-- Внимание, родители! Отведите от экранов ваших детей... (хрипловатый смех)

-- Да, вы правы (смех повторяется), сколько существует человечество, столько среди нас и живут тайные ордена и кланы... тому масса примеров... только разведка нашего уважаемого Президента Императора, только они ведут себя демократически, но даже и им, не мешало бы перенять некоторые вещи...

-- Вы так спокойно критикуете наших защитников?

-- Да, но абсолютно по-доброму...

-- А, я просто не понял вашей метафоры... да, напоминаю тем, кто только что законнектился, у нас в гостях, профессор квинтэссенции третьего созыва Синоптик Траволта Вестфальский...

-- Спасибо, Январь... я думаю, что тридэзрители меня узнали... и так, даже с такой ужасной рекомендацией, я расскажу правду, у нас в Империи Первых, это, вроде, как зачёт?... (смех)

-- Вот, только что, охранник, который работает у нас на Атланта Первого сделал мне знак вас прикончить, а я испугался и не стал (многоголосый смех)...

-- И так, когда древние Боги, наши прародители, пришли на старушку-Землю, они знали, что люди, только первая стадия разумной материи. Они долго возились с нами, рассказывали нам первые способы постижения формул физики, химии, и технологической обработки... Но... они часто нас наказывали... и было за что!... Люди, которые только что отошли от животных, стали сливаться с Великими... Но, что они говорили??? Доблесть, ярость и продолжение рода!!! А вопрос, принципиально стоял в другом! Если мы такие умные, почему мы такие глупые? (смех в зале).

-- И вот, горстка энтузиастов, взявшая себе за цель, достучаться до небес, сделала это! На Земле их называли нацистами, но они поняли систему "червячного перехода" и встретили самих Бессмертных! В общем, первые упоминания об обществе "Девяти Неизвестных" относятся к третьему веку до Большой Религии -- те, из наших тридэзрителей, которые видели предыдущую программу, помнят, о чём я говорю... Так вот.. на Земле была такая страна, Индия... И был там царь, звали его Ашокой. Продолжая дело своего деда царя Чандрагупты, Ашока проводил политику объединения Индии, погрязшей в междоусобных войнах. А далее, этот царь, в какой-то момент отправился завоевывать государство Калингу, располагавшееся между Калькуттой и Мадрасом, в "метрополии". Война оказалась кровопролитной: погибли тысячи людей. Количество убитых повергло Ашоку в ужас. Он отказался от дальнейшего присоединения земель "огнем и мечом", поняв, что истинное господство можно приобрести, только познав истину Бессмертных. Говорят, что царь Ашока основал некий Орден Хранителей, которые не допускают знания к не подготовленным умам...

-- Достойный правителя Аттолана...

-- Но есть и другая версия...

-- Версия чего?

-- Событий... Их братство называлось "братство Осириса"... В честь одного из воплощений наших Многоуважаемых... Но тут, вопрос, скорее, более философский -- готовы ли люди к знаниям? Один ответ, нет! Так как обыватели боятся нового, но второй ответ -- да! И именно его выбрал президент-император, чтобы доказать торжество нашей расы! Зиг хайль!

-- А сейчас мы прервёмся на рекламу...

-- Ну, что, гнида? -- Анат криво ухмыльнулась, -- жить хочешь?

Глаза её вновь светились синим огнём, а на земле, возле бруствера, лежал офицер и блевал. Ему было очень плохо -- он, исполняя свой воинский долг, пытался не пропустить богиню к каменному мегалитическому строению.

Строение являло собою начисто срезанный склон горы. Он выглядел так, словно огромный нож отрезал кусок "торта". Результатом этого была ровная стена пород, гладкая и прямая, метров пятнадцать в высоту, и полукруглая площадка под ней, примерно того же радиуса.

Сейчас, на этой площадке лежали груды закоптившегося металла, которые были когда-то оборонным кибер-комплексом "Орион", и, несколько мёртвых тел из обслуги.

Оборонный комплекс не только имел множество видов различного оружия, и вспомогательных боевых серв-машин, но и обладал мощным генератором различного диапазона защитных полей. Он был выстроен вокруг небольшого алтаря, серпообразной формы, закрывающего нишу в скале, и мог остановить небольшую армию, вознамерившихся без разрешения господина Мута воспользоваться Норой Червя (узлом лей линий). Армию -- да, Анат и Шабу -- нет. Хоть остановить двух богинь, было в принципе возможно, но, бессмертные оттачивали навыки боя тысячелетиями, против них нужно было выставлять себе подобных. Поговаривали, правда, о "предвечных квантовых процессорах", на основе которых, легендарный клан древнейших Даган, создавал некогда боевые машины, и прочие уникальные приборы -- но... эта история настолько обросла слухами, что сложно было понять, где тут правда, а где вымысел.

-- Убей меня, богиня... -- прохрипел офицер охраны, -- что ты, что они -- сделают это...

-- Ты будешь жить, если только поймёшь, зачем, -- Анат вытянула руку, медленно сжимая пальцы.

Старший лейтенант закашлялся со стоном, схватившись ладонью за горло:

-- Мут меня убьет... так уж убей лучше ты...

-- Мне не нужна твоя жизнь, -- Анат вновь усмехнулась, причём не добро...

Шаба коснулась плеча в униформе, и кожа офицера, словно, задрожала -- кровь, выступившая из ран, стала на глазах темнеть и сворачиваться.

-- Парень, ну не будь ты идиотом! Ты любишь господина своего, Баала? -- спросила Анат.

-- Он бессмертный и благостный... -- почти прошептал лейтенант.

-- Ну, и? -- Анат вскинула левую бровь.

-- Мут, так же могуществен и благостен... но... Я пропущу богиню...

-- Тогда твоя просьба исполнена....

С этими словами, Анат отсекла голову несчастному, и она в брызгах крови, покатилась по камням. Шаба вскрикнула.

-- Успокойся, подружка: он возродится вновь, -- Анат плюнула в песок, -- просто станет немного поумнее... В этом и кара, понимаешь?...

-- Ох, -- только и выдохнула Шаба, -- ты не перестаёшь удивлять меня... Ты такая благостная...

-- Шаба! -- резко прервала её Анат, -- сейчас я не хочу близости совокупления, так что: спокойнее...

-- А зачем ты спрашивала его разрешения на вход? -- спросила Шаба, слегка приобняв подругу за гибкую талию, -- он же смертный и от него...

-- Милая, пора тебе понять, -- Анат кивнула, словно самой себе, -- энергетическая благостность, важна даже в мелочах... (она задумчиво огляделась) Где же этот хитрозадый тип?...

Ярко вспыхнула молния, и перед обеими девушками вырос тёмный силуэт.

Он напоминал немного прозрачное, быстро вращающееся веретено, с размытыми контурами. Из недр этого явления раздался почти человеческий голос.

-- Я дико извиняюсь, милые дамы, я уже тут, оденьте это...

Силуэт перестал мерцать и сделался человеком, одетым в силовые доспехи сложной конструкции -- левая и правая сторона груди была украшена чуть вогнутыми зеркалами.

(а это был именно он) протягивал в ладони две пары солнцезащитных очков. Третью он придерживал пальцами на лысеющим лбу.

-- Владыка Бебила! -- воскликнула Шаба, с улыбкой.

Анат странно посмотрела на него, и, не уверено протянула руку.

-- Спасибо, что, хоть, пришел, -- сказала она, надевая очки, -- я уже заскучала тут, думала сложить о тебе эпическую песнь, или засадить площадку цветущими эвкалиптами...

-- Я всё понимаю, моя госпожа! -- слегка поклонился дамам, передавая им очки -- но престол так трудно оставить: в самый последний момент всплыли некие дела, государственной важности, и... (он обвёл площадку взглядом)... но, как я успел заметить, моя госпожа и её благостная компаньонка без особого труда справились с первой преградой. Старый и больной царь, только мешался бы у вас под ногами...

-- Ой, только не начинай свою любимую песню, старый жулик, -- отмахнулась Анат с кокетливой улыбкой, которая ей так шла.

-- Короче, Йамму держит тело в Нуванэми, на острове Уоми -- скакать далеко, но, будим надеяться, что безопасно.

-- Как эта хрень работает? -- поинтересовалась Анат.

-- Там, справа, есть рычажок, -- слегка скартавил царь, и опустил на лоб свои очки.

Раздалось электрическое гудение: вокруг богини возник толерантный кокон... почти что, смазавший её силуэт -- примерно такой же явился вместе с владыкой.

-- Вот так, будет нормально, -- хрипло молвил царь Бебила, -- главное, не делайте резких движений...

-- Ух, ты! -- восторженно произнесла Шаба, -- прям как "зед пространстве"!

Анат, то есть её кокон, качнулась, подошла к каменной нише, которая оканчивалась внутри узором срезанных пород. Рядом был оттиск ладони, словно впечатанный в камень. Туда-то и положила ладонь Анат. Раздался треск. На месте стоящих фигур у срезанной стены, возникла пустота...

-- Смерть... вам она нравится?

Голос шёл, вроде, с неба, нависшего над тремя смазанными фигурами...

-- Слышь, ты! -- Это был голос Анат, -- а ты сам-то жить хочешь, урод? Видать знаешь, про что речь?

Они стояли под ярко-голубым небом, на асфальтовой пустынной трассе, перед контрольно-пропускным пунктом с полосатым шлагбаумом. Вокруг (как говаривали древние), куда бы вы ни кинули взгляд, была рыжая потрескавшаяся равнина глиняной пустоши, словно стягивающая тонкой паутиной горизонт от края до края. Сверху, безмолвным гонгом звенело жарой солнце.

Надпись над дощатом КПП гласила: "Психиатрическая лечебница "Нуванэми" -- частное владение: вход строго по пропускам!".

-- Я только хотел отнести своему племяннику новых рыбок! -- выпучил глаза и вытянул губы трубочкой, от чего стал похож на тапира, -- они серебристые... кажется, их можно передавать...

В большом проёме будки виднелась голова начальника охраны, одетого в униформу Наёмников Ноября, которые служили Муту. Под серой его фуражкой, виднелось лицо такой же серой и складчатой кожи. На лице были вытянутые красноватые глазки, а между ними рос чуть шевелящийся, морщинистый хобот, под которым топорщилась рыжеватая щетина, а уши были кокетливо схвачены золотистой прищепкой: всё в целом делало его похожим на слоника - дегенерата.

Перед выкрашенным жёлто-чёрную полоску шлагбаумом, стояли два легионера - гибридона: сильные и гибкие, по пояс не отличавшиеся от людей, они пружинисто прохаживались на своих неестественно выгнутых птичьих ногах, поскрёбывая когтями по асфальту.

Начальник прищурил красноватые глаза:

-- Снимите очки, -- снова голос шёл от куда-то сверху, -- эти двое, они с вами?

приподнял очки, перестав мерцать, и покосился на Анат и Шабу, которые невинно обнимались. Они продолжали быть в очках, но отключили их.

-- Да, -- они родственники по линии матери троюродного брата, а их бабка, Августина...

-- Проходите...

Один из гибридонов нажал пальцем на кнопку пульта и шлагбаум начал медленно подниматься, а легионеры расступились, подняв к верху стволы своих мощных третьих ДеМатов.

Анат разочарованно хмыкнула, и передёрнула рычаг генератора огромного, сигарообразного излучателя, который поменяла на посох ещё перед этим.

Оружие зловеще загудело центрифугами накопителей.

-- Они тут ручные, с руки едят, это приятно, -- богиня улыбнулась, почти, как недавно, на площадке, нависая над несчастным офицером.

сделал в сторону Анат "страшные глаза", призывая к спокойствию.

Они миновали КПП, и двинулись по пустынной и знойной дороге дальше.

-- Я всецело уважаю Вас, моя повелительница, -- пробубнил, приложившись к глиняной фляге, и булькнув горлом, -- но Ваш гнев продиктован, скорее злобой на Мута, которую рождает его собственная злоба, а вовсе не поступками этих несчастных, которые ему служат...

-- Я знаю, -- кивнула богиня, -- я умею балансировать свои энергии. А ты, старый раздолбай, постарайся, чтоб я это делала сегодня редко -- договорились?... Я тоже, как и ты, умею нервничать...

-- Все мы подобны... -- философски и, немного не в тему изрёк правитель Бебила.

-- Бессмыслица, всё это напоминает мне сон... -- медленно произнесла Шаба, глядя на ярко-голубое небо в котором проплывали два силуэта затонувших бригантин, покачивающих лоскутами своих призрачных парусов.

-- Заткнись, Шаба! -- прикрикнула богиня, поправив ремень своего излучателя. Винтовка была украшена разноцветными кристаллами, и ствол её сиял фракталами видимых полей.

-- Милая, разве тебе так хочется пострелять? А тот лейтенант? Ты оторвала ему голову... -- Шаба поморщилась, -- он был такой красавчик...

-- Завали свой рупор, дорогая, -- Анат сплюнула вновь, поморщившись, -- на тебя дурно действует жара...

-- Я не чувствую жары, ты же знаешь.

Тягостное молчание продолжалось около получаса, пока все трое шли по раскалённой асфальтовой дороге.

Впереди, в жидком мареве разогретой поверхности появилась приближающаяся тёмная полоса, за которой виднелся призрачный силуэт, напоминающий не то скалу, не то высотное здание.

Всё бы это напоминало типичные Аттоланские миражи, если бы не масштаб изображения -- он был огромен.

Через некоторое время, троица остановилась возле крутого обрыва, в который упёрлась дорога. Обрыв был ровно срезан по прямой, словно кусок масла, а перед ними простиралась теряющаяся далеко внизу, во мгле, ровная квадратная пропасть. Даже лучи солнца не проникали на такое большое расстояние. Неестественно ровные и гигантские формы искусственного рва, рождали странные ощущения собственной ничтожности, словно муравей глядел в шахту лифта. В центре этой прорези высилась также идеально выточенная в форме вытянутой призмы, скала, на верху которой из того же каменного массива был вырезан каменный дом, с узкими окнами и галереями, переплетающимися с длинными лестницами по его стенам. Всё это было безлюдно, призрачно и, до ближайшей каменной площадки возле здания, казалось не меньше километра.

Все трое, даже богини, замерли, разглядывая сие величественное и грандиозное сооружение

-- А вот и Нуванэми! -- изрёк Нимрот, глядя вдаль, -- Хора умалишённых в царстве Мута, а по сути, лабораторный комплекс и обыкновенная тюрьма.

-- Не обыкновенная, я бы сказала, -- задумчиво возразила Анат, поджав губы.

-- Тяжеловесная архитектура, -- покачала Шаба головой, -- мне такой стиль не нравится.

Анат бросила на неё насмешливый взгляд.

-- А что? -- девушка вскинула брови, -- у каждого есть право на личное мнение. Лучше скажи, как нам лучше перенестись по воздуху, через эту пропасть?

-- Наймём гибридонов Мута, и они построят нам мост к парадным воротам, -- усмехнулась Анат.

-- Изящная идея! -- Шаба тоже улыбнулась.

-- Не хотелось бы входить через парадное, -- Анат вновь созерцала величественную каменную постройку.

-- Я тебя не узнаю, о, храбрейшая из воительниц, -- Шаба перестала улыбаться, -- разве только что ты не жаждала расщепить всех на атомы?

-- А ты, кажется, агитировала меня за мир и человеколюбие, не помнишь? -- Анат прищурилась, -- я не хочу поднимать тревогу: они могут попытаться уничтожить тело или используют его в качестве заложника... тогда всё насмарку.

-- Если Повелительница Жизни, позволит мне... -- начал было Нимрот.

-- Говори, не томи душу, змей вавилонский, -- Анат устало вздохнула.

-- Я думаю, что нам стоит связаться с местными шахтёрами...

-- Шахтёрами? -- удивилась Шаба.

-- Конечно, госпожа, -- кивнул царь, -- что бы поддерживать огромнейшие сети здешних коммуникаций тут живут и работают тысячи смертных. Я называю их шахтёрами, так как они почти всегда работают в толще скалы.

-- Идея довольно любопытная, мой полу-бессмертный друг, -- Анат покровительствующе похлопала царя по плечу, от чего тот едва не упал на асфальт.

-- Шаба, дорогая, -- Нимрот откашлялся, -- скажи этой милой женщине, чтоб она прекратила надо мной издеваться...

-- На правду, царь, обижаться грешно, -- Анат назидательно подняла палец вверх, -- ладно, давай, вызывай своих этих шахтёров...

-- Полюбил Апрель руно, терпко зелено вино...

-- В предвкушенье новой жизни обратился Май в быка...

-- И раздвинул облака двойственный Июнь, капризный...

-- Заглянувший в бездну рак, стал Июлю добрый знак...

-- И в пурпур одетый Август, предвещает рыком смерть...

-- Вечной жизни круговерть -- Сентября очаг домашний...

-- В равновесии Октябрь возведёт любые башни...

-- Но в кольце противоречья, есть сомненья Ноября...

-- Только так Декабрь сможет, точно в цель послать стрелу...

-- И взлетит Январь упорный, к высоте вершины горной...

-- А сверкающий Февраль радостью наполнит даль,

-- Чтобы Март восславил песней братства нашего скрижаль...

Прозвучал гонг, и снова мёртвая тишина.

Круглый стол сверкал тёмной зеркальной поверхностью, напоминающей крышку концертного рояля. Это сходство усиливалось двенадцатью белых клавиш, расположенных по всему краю стола.

-- Что нарушено единым звуком молчания?

-- Кто сжигает за собой мосты и дороги?

-- Мы должны молчать, но молчать больше нельзя... Правда и сказать, особо нечего -- идеальный удар мечом не имеет цели, так как в полёте ты должен сам успеть его перехватить и ответить своим Инь: всё это всего лишь процесс, и мы сами, такой же процесс внутри другого -- осознав это, можно уже не углубляться в измерения, можно уже там просто быть... как боги и делают... Виртуальность сознания, это чисто человеческая фишка... да... но и она, в свою очередь, должна быть разыграна...

Тринадцатый... ох, как он всё портит... а может и объединяет... но, сначала, конечно же портит -- система перестаёт быть кратной... Да, Январь, формула простого числа -- это же так просто, вот и смотри, экстремум нирваны квантов здесь превышает норму...

-- Уравнение Неведомого здесь не функцианирует...

-- Никто ещё не опровергал Постоянную Птаха...

-- Это печально... но и доказать эту теорию на сто процентов никому не удалось...

-- Система разрушится, без модуля самодостаточности -- а тринадцатый, по слухам, мало на него тянет... И с чего вы взяли, что это именно Балу? Я сомневаюсь в этом -- он похищен, а система бездействует... Система не может не реагировать на собственный сбой...

-- Просто всех тошнит: может и просто так, а может и от неизвестности...

-- Да... надо многое объяснить... с самого начала -- уж больно сильно оно всё обросло побочными событиями... Нам нельзя быть единым целым, но мы должны держаться вместе, нам нельзя помогать или мешать естественным событиям, если только, конечно, невмешательство будит угрозой для сохранения знаний. Мы не служим людям, и не служим богам, но вынуждены заключать с ними союзы, иногда на заведомо проигрышных условиях. Мы лояльны друг другу, хотя и часто не можем добиться меж собою согласия и противостоим самостоятельным решением других наших партнёров... Нас, как бы, вроде и нет совсем, хотя кое-кто знает о нас. Наша единственная задача -- служение Естественному Ходу Вещей и Событий... Но помогут ли эти наши знания, и это служение перед лицом надвигающейся катастрофы? Возможно, эта катастрофа станет последней, и наши знания, просто больше никому не будут нужны. Тогда мы уснём, и проснёмся лишь к тому моменту, когда будит хоть кто-то, кому мы можем передать всё, что знаем, всё что храним... Если, конечно, кто-то такой когда-либо появится в Вечности...

ГЛАВА 9.

Нуванэми

(на штурм сумасшедшего дома)

-- И здесь ничего не видно, -- разочарованно произнесла Шаба, глядя на каменную стену. Глаза Шабы слегка светились в темноте зелёным.

-- Ни карты, ни путеводителя... -- разочарованно вздохнул Нимрот, -- а я думал, что Йамму...

-- Повесит тут указатели? -- Ехидно договорила за него Анат, -- а всё потому, старый пень, что я послушалась тебя, поверила, что ты знаешь, где эти твои Шахтёры живут... а ты...

-- Госпожа, -- оправдываясь, произнёс владыка Бебила, -- я был здесь последний раз лет пятьсот назад: тут всё поменялось... обычно в этом месте стояли силовые установки, которые питали агрегаты коммуникаций... ну, посты охраны, само собой... а потом, технические коридоры, и подземные посёлки смертных...

-- Я всё равно не вижу никаких скальных пустот, хоть как-то напоминающих коридоры, -- Шаба продолжала осматривать стены вырубленного в скале тоннеля, по которому они шли уже пару часов, не встретив ни одной развилки, и, которым не пользовались, как минимум лет пятьдесят, семьдесят.

-- Но не может же этот тоннель вести в никуда? -- задумчиво произнесла Анат: её глаза тоже светились в темноте ярко-синими точками.

-- Конечно! -- воскликнул царь, -- люди никогда просто так ничего не делают!

Шаба хихикнула, продолжая осмотр стены.

-- И зачем я с вами только связалась, -- Анат сплюнула на пыльный каменный пол, -- будим гулять тут до Великого Нуля...

-- Я твой преданный слуга, госпожа, -- напомнил Нимрот.

-- А когда-то ты служил Йамму...

-- Когда я узнал, что он сексуально озабоченный, да и к тому же любитель незрелых девочек, отвращение наполнило меня, -- Нимрот склонил голову, -- и я понял...

-- Да, ты понял, -- продолжила Анат, -- что если Балу спас жизнь такому полукровке, как ты, нужно платить тем же... Верно?

-- Балу велик! -- царь часто закивал головой.

-- А Йамму отобрал у тебя твои храмы...

-- Это был довольно грубый поступок, -- Нимрот развёл руками, -- но что я мог сделать, скажите мне, милые дамы? С ним и с Мутом? Я?

-- Тебе повезло, что глупость Мута дошла до предела, и он решил убрать меня из игры...

-- Это была его ошибка...

-- А Шаба, верная и преданная подруга, которая всегда берегла гармонию жизни.

-- Вот-вот, -- вмешалась Шаба, -- давайте постараемся никого не убить...

-- Посмотрим, -- Анат поморщилась.

-- Нет, девушки, -- Нимрот поморщился, -- убивать никого и не придется -- нас никто не видел, и, во-вторых...

-- Боги всемогущие! -- воскликнула Шаба.

Две пары глаз немедленно устремились в направлении её взгляда...

В темном провале коридора светились несколько желтоватых пятен, сильно напоминающих глаза живых существ... мрак пещеры, словно ожил, и темнота слегка шевелилась...

-- Что я говорил? -- Прошептал еле слышно Нимрот, -- а я говорил, что тут не безопасно... Храни нас Баал...

-- Он умер, -- напомнила ему Анат, сквозь сжатые губы...

-- Ну, тогда я не знаю...

-- Так... -- прошептала богиня, -- вот сейчас писать не нужно, владыка: сейчас твой выход... по замыслу режиссера...

-- Это гибридоны? -- чуть дрожащим голосом спросила Шаба, отступая медленно на шаг.

-- Ну, уж точно, не группа поддержки из пансионата благородных девиц, -- Анат медленно сняла с плеча свой излучатель антиматерии. Накопители тихонько зажужжали.

-- Я, конечно, всё понимаю, -- забормотал Нимрот, -- но самое главное сейчас, просто не делать резких движений...

В коридоре раздалось тихое утробное урчание, которое рокотом разнесло эхо подземелья.

-- Они неприятно пахнут, -- Шаба несколько капризно выпятила нижнюю губу, и растеряно посмотрела в глаза подруги -- глаза их теперь уже не светились, -- давай оденем очки, чтоб они нас хуже видели?

-- Мудры слова твои, богиня, -- Нимрот стащил свои очки со лба на глаза, повернул выключатель и стал мерцающим коконом.

-- Эй! -- Анат почти шипела, -- царь, хорош прикидываться шлангом! На тебе доспехи прародителя человечества! Ты, собственно...

-- Богиня! -- перебил её Нимрот, и голос его дрожал, видно от спешки, -- я не пользовался ими, примерно полторы тысячи лет, я не уверен, что...

-- Да засунь свою неуверенность в задний проход, царь... ты царь, или где? -- богиня водила стволом из стороны в сторону.

-- Ну, причём тут это? -- донеслось из кокона, с некоторым оттенком негодования, -- на кого я оставлю народ Бебила, если со мной что-то произойдёт? Что-то нехорошее?

-- Уважаемый Владыка, -- Шаба пыталась говорить тихо и быстро, -- ведь вас нарекли Урином! Вы, подобно ему, побеждали всех животных...

-- Орион, звучит лучше, -- поправил царь, -- и, потом, милые дамы, от него так воняло...

-- Если эти животные лишат нас наших оболочек, -- Шаба вжалась в стену, -- наши Эолы будут блуждать долгие столетия, прежде чем воплотятся, а то, что от нас останется, будит вонять ещё хуже... правда, конечно, не долго...

-- Ох... девять в десятой степени джиннов Сринагара! -- донеслось из кокона, -- кажется сенсор активации запоролен... как же там было то?... Золотой Телёнок, пробел, шестьдесят шесть, кажется... нет... день рождения мамы... нет -- я его не помню... что там? Авраам, нижнее подчёркивание, собака, точка, нет... гадство... опять не то...

Из темноты коридора надвигалось шуршание, и, вскоре, в слабом фосфорицирующем свете от индикаторов доспехов и оружия девушек, возникли подрагивающие, словно в неуверенности, мохнатые суставчатые конечности, противно скребущие каменный грязный пол...

-- Моча и стрелы? Понятно -- сука... что же там?...

-- Напомни мне, если дело выгорит, -- Анат обратилась к Шабе, -- я пришью этому клоуну пару квантовых процессоров в его тупую башку... может соображать начнёт быстрее?...

Внезапно из темноты, со свистом рассекая воздух, выскочило кожаное гибкое лоснящееся щупальце с буграми присосок.

Анат резко отклонилась в бок. Шаба вскрикнула. А из ствола излучателя вырвалась полоска дрожащего, будто студень, тёмного воздуха. Кусок суставчатой мохнатой ноги отлетел, и с противным хрустом ударился о стену коридора. Раздался скрежещущий клёкот, и брызнула мутно-зелёная жижа. Свет глаз в темноте полыхнул ярко-оранжевым... Раздалось многоголосое глухое уханье. Любого бы в этой ситуации пробрал животный ужас -- почти невидимые и неведомые противники, были готовы умереть за свою территорию...

Шаба, сжимая в руке бластер, выглядывала из-за плеча своей подруги.

В это же время, из темноты брызнул фонтан ярко- салатовой кислоты, появилась голова на длинной шее, увенчанная раскрытым клювом с раздвоенным языком, раздалось противное шипение.

Шаба едва смогла уклониться от обжигающей струи: несколько капель, попавшие на её наплечник, шипели и пузырились, быстро испаряя в воздух едкий смрад.

Излучатель Анат извергал античастицы, в дециметровом диапазоне: отрывались конечности, брызгала жижа, но не видно было количества нападавших.

Вдруг стены коридора осветились холодным фиолетовым светом тонкой иглы когерентного луча из бластера Шабы. На пару секунд стало светло, как днём. Сидящие в полу-присяде гибридоны шарахнулись назад, беспорядочно шурша лапами: их был целый выводок -- около сорока особей. Но в глубине коридора на потолке и стенах виднелись трещины, из которых также вылезали силуэты мутантов, потревоженные шумом и криками боли своих сородичей.

Из-под разрубленных конечностей передних (а коридор помещал их вшестером) выскочили тараканы -- полметра в холке насекомые, с растопыренными жалами. Вот это уже напоминало спланированную атаку. Хоть и была богиня, почти всемогуща, но она, отбросив Шабу назад, отступила -- её пси-возможности не действовали на выродков из генетических лабораторий Мута. Зрелище действительно способно было вселить панику, даже в сердца бессмертных. Опасность потерять физическое тело была для бессмертных равносильна тяжёлому нокауту, а использование многочисленных энергетических тел -- хлопотно и энергоёмко. Потеряй они сейчас свои тела, и это на долго вывело бы их из активных действий -- что в настоящий момент могло грозить поражением...

Полным поражением, и весь глубинный смысл этой фразы, даже боги боялись себе представить сейчас... По тому-то и полезли они в эти гиблые места, чтоб захватить тело Баала... потому-то Мут и Йамму берегли это тело, словно зеницу ока...

И вдруг, раздался резкий электрический треск, а вместе с ним громкий возглас из кокона:

-- Баал Всемогущий, двести тридцать восемь!

В пещере, вдруг вспыхнул яркий свет, послышался тихий свист, и уродливые существа стали распадаться в пыль с той же скоростью, с которой сгорает бумага на ветру. Их плоть шипела и обугливалась, а клювы и пасти распахивались, разрываясь в немом вопле...

-- Мог бы пароль и поумнее придумать, -- Анат прокашлялась и, с достоинством отряхнула фрагменты плоти гибридонов.

Чёрные вяленые куски плоти и хитиновой оболочки валялись под ногами, и от них клубился гнилостный пар...

-- Всё кончено? -- дрожащим голосом спросила Шаба.

-- Да, милая, всё позади, -- Анат обняла её за плечи.

-- Я вспомнил! Вот что значит ежедневные упражнения! -- Нимрот выключил очки и сиял, словно урановая пластинка в гамма диапазоне.

-- Я тебе мозги-то вправлю, -- замахнулась на него Анат.

-- Богиня! -- Нимрот прикрыл голову руками, -- я, чисто затупил! На пять мгновений! Не более! А вы, таки помните, как вы были маленькими?

-- Мама подарила мне вулкан, -- дрожащим голосом ответила Шаба, убирая бластер в набедренную кобуру.

-- Царь, -- Анат чуть наклонила голову в бок, -- ты, это, так не делай больше...

Она повесила излучатель на плечо, и шагнула вперёд.

Если бы боги были чувствительны к неприятным запахам, то они бы сказали, что воняет ржавчиной. Но боги, как известно, избирательнее людей в своих ощущениях, хотя...

-- Воняет ржавчиной, -- поморщилась Шаба.

-- Так мы и почти пришли! -- воскликнул Владыка Бебила.

Где-то отчётливо слышались звуки капающей воды.

Коридор оканчивался более просторной, горизонтальной шахтой, вдоль которой был натянут канат и шли тускло поблёскивающие рельсы. Канат слегка болтался в воздухе, как гигантская струна, а из шахты доносился гул, и мерцали в перспективе тусклые и редкие фонари...

-- Номер смены?! -- затребовал хриплый голос.

Металлический стук начал утихать, и капель сочащейся воды вышла на первый план.

-- Пять тысяч тридцать девятая! -- крикнул Нимрот.

С противным скрипом и скрежетом, ехавшая по рельсам дрезина остановилась. Её акустическая машина, печально выдвинула свой резонаторный поршень, а на рельсах вспыхнули искры.

-- Чо ты произнёс, фитюх несмазаный? -- голос имел не одобрительные интонации, -- назови бригаду!

-- Моя бригада, самая правильная в пещерах, -- Нимрот, вытянул вперёд ладонь и улыбнулся, -- а я, твой корешь... Помнишь Нима?

-- Что же, дурак, несёшь всякую хрень! -- голос рассмеялся, немного не естественно, -- вам куда?

-- Да на генераторную наряд, -- со вздохом ответил царь Бебила.

-- Ну, садись, подвезём! -- прокопчённое лицо скрывалось за шлемом и очками "кошачий глаз", -- а что за девчонки с тобой?

-- А нет ни каких девчонок, Марк, ты уже видишь, то, о чём мечтаешь...

-- Да я тебя подкалываю, старый пень -- садись уже, Ним! Ты помнишь, что десять МРОТов мне должен, за матч с "Охреневшими"?

-- Ну, как не помнить? -- царь Бебила ухмыльнулся левой стороной рта, -- с получки отдам...

-- Ладно, чертила, садись к нам, -- человек в каске, что-то смотрел в путевом журнале, сидя в кабине дрезины, -- провезу, провезу, как по курорту -- никаких чудиков не будит... Как твоя племянница?

Гулко стучали колёса, тускло горел бледный свет тусклых зарешеченных фонарей в квадратных каменных нишах, а сидящие в дрезине тихонько переговаривались, не слушая друг друга. Сидящие позади людей бессмертные, словно были окутаны мраком, и их почти не замечали и не слышали. Хоть бессмертные и умели немного съёживаться, слегка уменьшая свои размеры, но при своих двух с половиной метрах, даже уплотнив собственную ткань, они едва поместились на узких скамьях дрезины, предназначенных для людей. Стены шахты состояли из огромных каменных блоков, пригнанных друг к другу так, что меж ними не пройдёт и человеческий волос. Говорили, что так умеют строить жрецы древних культов, которых боги обучали лично, ещё в незапамятные времена. По стенам змеились чёрные кабели коммуникаций, будто щупальца гибридонов в давешнем коридоре. Шаба поморщилась.

-- Значит это и есть те самые Шахтёры, которых мы искали?

-- А ты знаешь их, владыка?

-- Да боже мой, чтоб я их знал -- я же Нимрот, царь...

-- О'кей

,

Урион... Хотя, это была идея первой безграмотной команды, почти, как твоя -- почему двести тридцать восемь?...

-- Орион! Сколько можно повторять...

-- Я ещё понимаю "Баал"...

-- Шаба, хватит его подкалывать...

-- Ну, тебе же можно... А у тебя правда есть племянница?

-- Дамы, хватит... вы помните, зачем мы здесь?

-- Ты уж, хрен старый помолчи...

-- Между прочим именем "Нимрот" назывались в 21-м веке ракеты "воздух-земля"...

-- А про подземелья, там ничего не было?...

-- Сперва разводят сунуть голову в петлю, потом говорят, заткнись, не правильно сунул -- женщины, одно слово...

-- Сунул?

-- Владыка, сейчас огребёшь...

-- Я хотел сказать, истинные порождения Шакти...

-- Вот это более корректно...

-- Как может быть более корректно и менее корректно?

-- Поверь мне, Шаба, может...

-- Погадаю-ка я кроссворды... а то с вами с ума сойти не долго...

-- Взииииииииииииииииии!

Скрип тормозов, лязг металла... Дрезина медленно остановилась.

Просторная шахта расходится на несколько направлений, а по центру высилась круглая каменная площадка, с высеченными на ней буквами ПР - 29.

На площадке стоял, покуривая самокрутку, кентавр в стальной каске, и бронежилете. Да, да -- самый, что ни на есть, настоящий кентавр, на половину человек, на половину конь! На его лошадиной спине была наброшена попона, так же снабжённая бронепластинами. Он тоже относился к разряду гибридонов, и тоже был искусственным созданием, хотя, в отличии от тех, из коридора, имел более высокий интеллект, и вспыльчивый характер. Он вальяжно облокотился об внушительных размеров, станковый пулемёт, стоящий за высоким стальным бруствером.

Каменную площадку обвивали железнодорожные стрелки, меж которыми тускло горели семафоры. Над развилкой путей нависли полосатые шлагбаумы, из-под краски которых выбивалась рыжая ржавчина. Рядом с пулемётом, с другой, от кентавра стороны, стоял яркий прожектор.

-- А что такое ПР - 29? -- почему-то именно это вопрос заинтересовал Шабу, а вовсе не присутствие тут кентавра-пулемётчика.

-- Пункт распределения, двадцать девять! -- словно отвечая на её вопрос, хрипло прокричал кентавр, -- предъявляем путевые листы!

Он перегнулся через бруствер, протягивая руку к сидящим шахтёрам.

Марк, управлявший дрезиной, и принявший на борт группу бессмертных, отцепил с пояса кожаный планшет, и подсвечивая нашлемным фонарём, беззвучно шевеля губами, стал рыться в бумагах. Затем он вынул какой-то лист тонкого пластика, и протянул кентавру. Кентавр снял с пояса маленький фонарик, зажёгшийся ярким фиолетовым светом.

-- Так... -- бормотал кентавр, разглядывая лист -- ага...

-- Слушай, Циллар, ты нас сегодня второй раз уже проверяешь, -- не выдержал Марк.

-- Надо будит, сто раз проверю, -- процедил тот, не отрываясь от своего занятия, -- а кто это с вами?

-- Да дружбан мой, из нашей бригады: Ним Бебил. У него наряд в генераторную...

-- Рога Чернобога, -- вздохнул Нимрот, -- придётся вмешиваться.

Он слегка привстал со скамьи, и простёр свою руку, на которой вдруг замерцал странный перстень, с желтоватым камнем. Свет исходил из камня, и мерцание было очень частым.

-- Мы с этими людьми, -- медленно произнёс царь, и голос его непривычно звенел в тишине залы -- едем в генераторную, на нулевой контрольный уровень, там утечка радиации, и дело не требует отсрочки! А если мы будим мешкать, или запрашивать начальство, нам всем грозят неприятности! В ваших интересах, пропустить нас, и, как можно скорее.

-- А женщины тоже с вами? -- спросил кентавр, сдвинув каску на бок, и почёсывая затылок.

Всё же обдурить кентавра гораздо сложнее, чем обдурить человека.

-- Да, -- спокойно ответил владыка Бебила, -- это специалисты из лаборатории ядерного синтеза, физики.

-- Физички, -- закивала головой Шаба, и Нимрот покосился на неё с видимым неодобрением.

Кентавр так и застыл со шлемом, съехавшим набок -- под этим шлемом явно происходила интенсивная работа мозга, что-то его очень смущало, как-то не укладывалось в голове, но вот что -- он никак не мог понять... казалось, что вот она, эта мысль, прямо перед глазами, но стоило на ней сосредоточиться, мысль тут же ускользала... а была ли вообще эта мысль? Циллар не знал. Просто беспокойство мимолётное... А если что-то не укладывалось вместе с уставом караульно-постовой службы, по тому же самому уставу, подобное стоило без сожалений отметать в сторону, что Циллар, после непродолжительной внутренней борьбы, и сделал. Да и говорил этот рабочий, очень убедительно... Зачем же тогда сомневаться, если путевой лист в порядке?

На мгновение, ему пришла в голову шальная идея, словно сквозняк в караульном помещении, что в путевом-то листе не написано ничего про генераторную на контрольном уровне, но так как они туда едут, значит, написано, а он, не заметил. Но, ведь им нужно ехать... работа стоит...

Циллар медленно, словно нехотя, вернул лист Марку, после чего, с некоторым облегчением вздохнул и поправил шлем.

-- Сейчас переключу вам... он дёрнул какой-то рычаг за бруствером, раздался лязг стрелок, и один из семафоров, зажёгся зелёным.

-- Только без фокусов там, физички, -- ухмыльнулся Циллар, -- а то будите мужиков от работы отвлекать...

-- Ах ты, конь... -- начала было Анат, но владыка Бебила крепко зажал ей рот, не смотря на серьёзное сопротивление с её стороны.

-- Странный он сегодня, -- сказал Марк хохотнув, когда дрезина набрала скорость, и её акустическая установка мерно выбрасывала резонаторный поршень с тихим посвистыванием, -- бабы ему какие-то мерещатся! Конь озабоченный! Скажи?

-- Я это и хотела сказать, -- мрачно процедила Анат, но её никто из людей не услышал.

-- И вообще, -- кивнула Шаба с умным видом, -- слово "баба" унизительное название для человеческой женщины, ограниченной низко социальными и репродуктивными свойствами.

Анат внимательно посмотрела на подругу, но та принялась изучать стены тоннеля.

Нимрот молчал, дуя губами на укушенную руку.

-- Да если целыми днями вот так вот торговать своим хлебалом на переезде -- ещё и не то начнётся, -- хохотнул напарник, обращаясь к Марку, -- синдром скалистого ужаса, слыхал про такое?

И оба громко засмеялись...

(а в это время, ещё тогда...

Интерлюдия от редакции

)

Почти на границе двух районов Москвы: Тверского, и Марьиной Рощи, находится довольно-таки необычное место.

В принципе, коренные жители, и, даже многие из гостей столицы, не видят в этом месте ничего удивительного -- такие же улицы, такие же пробки, те же дома (облупившийся кирпич, зеркальные стёкла в алюминиевой оправе), рекламные вывески...

Когда-то, более двух тысяч лет назад тут находилось капище древних Балтов, восходящих к латенской культуре, точнее, впитавших в себя весь древний мистицизм северных кельтов. В последствии тут селились племена вятичей, которые так же не остались равнодушными к этому месту, и так же использовали его. Почти до двадцатого века в истории Земли, племена вятичей сохраняли древние языческие обряды, хотя уже многие их соплеменники давно исповедовали христианство. В частности любопытен был их обычий, так называемого "трупосожжения", то есть манера сжигать трупы сородичей, способ, привнесенный арийскими и прочими кочевыми народностями из районов Ирана и Индии. Так вот, прах с костями, вятичи помещали в глинянный сосуд, расписанный древними охранными рунами, после чего такой сосуд водружался на специальный деревянный столб, который вкапывали у дороги. Иногда эти стволы украшали ликами древнеславянских богов. По все вероятности, загробный путь человека, видился тогда таким же путем, вечным движением души умершего меж мирами, потусторонними обиталищами Великих Богов. Скорее всего идея деревянного столба, увенчанного сосудом с останками человека возникла из элементов культуры друидов, которые поклонялись священным деревьям.

Позднее это место было заброшено, и потеряло своё былое значение: вокруг ставили бытовые постройки. Архитектор Жилярди в 1802 году возводивший Мариинскую больницу неподалёку, называл это место: "Чёрный двор".

Когда в тридцатом году двадцатого века пролетал над столицей на правительственном самолёте Иосиф Сталин с Лазарем Кагановичем -- по легенде он посмотрел на пустующее место и изрек: -- Почему такое мэсто пустует? Надо тут построить что-то... что-то сильное, болщое...

Правда есть и другая точка зрения -- идею воздвигнуть на этом месте театр пришла знаменитому Глебу Бокию, "Красному Тарквемаде", как его называли некоторые за глаза. Правда он об этом знал и, по слухам искренне обижался, объясняя своим аппонентам, что великая сила непознанного должна служить на благо Советской страны. Глеб Иванович, с точностью корифея игры в бильярд расчитал комбинацию -- высказав свою идею при Лаврентии Берии, который как раз в тот момент привлёк внимание генсека, он знал, что тот на ближайшей встрече со Сталиным, тот обязательно выдаст ее за свою, либо поделится ей с Кагановичем. Каганович тогда тоже находился в фаворе Вождя и Отца народов. В свою очередь, человек не глупый, хоть и своенравный Сталин поймет, откуда пришла мысль, так как общался с Бокием не раз и похвально отзывался о его методах, соответственно и скромность оценит и даст проекту "зеленый свет". Глеб Иванович, возглавлял на тот момент не только специальный шифровальный отдел ОГПУ СССР. Так же, он являлся членом тайного оккультного ордена ЕТБ (Единое Трудовое Братство), который занимался изучением "интуитивных" технологий, воздействующих на мозг человека, аномальными явлениями и прочими перспективными технологиями. В частности, в 1926 году, под эгидой ЕТБ состоялась экспедиция Николая Рериха на Тибет, в составе которой, под видом монгольского ламы присутствовал не безызвестный Яков Блюмкин -- агент ОГПУ, посланный собирать секретную информацию о древних учениях, и участвовать в свержении Далай-ламы XIII. Свержение провалилось...

И так, возвращаясь к театру, точнее, к его зданию. Бокий, к тому моменту владел достаточной информацией, для создания в Москве оккультного сооружения, не уступающего в масштабах и силе древним храмам. Верно выбранное место, нужный размер и форма, собранное необходимое количество артефактов, могли дать поразительный эффект. Выбранное им место, пропитанное древним мистицизмом, являло собой трещину земных пород, глубокого залегания, которая искажала электромагнитные линии поля планеты. Если построить на этом месте крупное каменное здание, пятиконечной формы в горизонтальном сечении, верно сориентированное по "линиям Леи", то есть лептонным потокам, можно сконцентрировать огромные объёмы энергии. И в древности, в этом районе часто возникали анимальные явления: в частности, выход из недр концентрированных плазмоидов, которые могли перемещаться в пространстве и времени, а главное, имели возможность влиять на людей, их мысли и самочувствие, или просто быть грозным наступательным или оборонительным оружием: этим свойством часто пользовались древние жрецы, хотя и не понимали всей сущности явления. Тогда ещё не знали о ЭОЛах -- энерго- образующих личностях: это было известно только древнейшим, допотопным цивилизациям, угасшим с приходом последнего ледника.

Во время войны (а театр строился в период с 1934 по 40 год), считалось, что лучи этой "звезды" направлены в сторону пяти московских вокзалов. Совпадение ли это, или же не совсем, но Бокий и эксперты из ЕТБ ставили задачи более глобальные. Новый Храм должен был ориентироваться на древние центры тех самых цивилизаций: один луч показывал направление к древнему центру царства Гипербореев, второй, на легендарную Атлантиду, третий направлен в сторону Аравийского полуострова, где существовал легендарный город Ирам Многоколонный, четвёртый же, проходил по современным на тот момент границам Индии и Китая, указывая на погибшую культуру Лемурии. Пятый, указывал на истоки легендарной Агарты, на северо-востоке Евразии, народы которой, по легендам, переселились позднее в район Тибета, основав подземное государство мудрейших правителей. Так же, лучи Нового Храма пересекали точкаи радиационных полюсов Ван Алена.

Ну а как реализовать службы и инициации в Новом Храме, если в Советской России официально, религия была под строгим запретом? Конечно же, сделать театр, где люди перевоплощаются в героев или злодеев, где идёт, близкая к шаманству работа, и огромное выделение эмоциональных энергий. Кстати сказать, и артефакты вятичей в древних кувшинах, и амулеты, всё было собрано в глубоком подвале пятиконечной формы, для усиления энергии "концентратора" здания. Бокий считал, что и речка Напрудная и храм Иоанна Воина, что в Екатерининском парке -- всё это даёт идеальные условия для нового Храма.

Глеб Иванович уже имел в кармане проект, созданный архитекторами Каро Алабяном и Василием Симбирцевом. Театр считался уникальным сооружением своей эпохи: первый небоскрёб Москвы - 65 метров, естественный стилобат древнего капища, сложная и изощрённая архитектура, включающая в себя огромное количество лестниц, переходов, коридоров и тайных помещений. Многие актёры театра, проработавшие в нём по двадцать и более лет, признавались, что так и не изучили всех его помещений, а известный драматург и писатель Григорий Горин, даже заблудился в нём.

Под уникальной вращающейся сценой снимался один из эпизодов культового советского фильма "Кин-дза-дза". Одна из интереснейших актрис той эпохи, Фаина Раневская, ушла из театра со словами: -- "Я не играю на аэродромах!": настолько сцена и пространство театра поражали своими размерами.

Первые изображения пятиконечной звезды известны ещё с три тысячи пятисотого года до нашей эры, найденные на глиняных табличках, в развалинах древнего шумерского города Урук. Египтяне называли пентаграмму "звездой псоглавого Анубиса", бога врачевания, покровителя усопших и одного из судий Загробного Мира. В Вавилоне (откуда родом Владыка его (Бебила) Нимрот, настолько верили в спасительную и охранную силу пятиконечной звезды, что чертили её на лавках, и складах, чтоб уберечь ценности от грабителей. Так же и вавилонские цари использовали её в своих печатях, как символ одного человека, покорившего четыре координаты -- стороны света (возможно об этом знал и сам Сталин).

Древние греки называли её "пентальфа": "пять букв альфа" -- потому, что в эту фигуру вписывались именно пять первых букв греческого алфавита, а пифогорейцы считали её символом пяти изначальных элементов: воды, огня, воздуха, земли и духа. Пифагор утверждал, что пентаграмма, или, как он её называл, гигиея (в честь греческой богини здоровья Гигиеи), представляет собой математическое совершенство, так как скрывает в себе золотое сечение.

Древние евреи почитали её на ряду со "звездой Давида", и называли обе фигуры "Печать Соломона", так же, считалось, что пятиконечная звезда олицетворяет "Пятикнижие" -- священные тексты Моисея.

У саамов русской Лапландии пятиконечная звезда считалась универсальным оберегом, защищающим оленей, -- основу жизненного уклада большинства северян.

В Эпоху Возрождения, Леонардо да Винчи вписал в пентаграмму силуэт своего знаменитого "витрувианского человека" -- голова, руки и ноги.

Многие тысячелетия, этот символ означал защиту и мудрость, целостность мировосприятия. Но тут в Европе возникла святая инквизиция, которая, борясь с "пережитками язычества", переименовала звезду в "Ногу ведьмы", а её перевёрнутый (двумя лучами вверх) вариант, вписывался с подачи Элифаса Леви, в главный символ сатанизма -- сигил Бафомета: голову Чёрного Козла, олицетворяющего падшего ангела Сатанаила.

Русский царь, Николай I своим указом от 1 января 1827 года ввёл звёзды на эполетах офицеров и генералов, 29 апреля 1854 года звёзды были добавлены на погоны. После февральской революции эти знаки были отменены. В Советской России под ней подразумевалось единство мирового пролетариата всех пяти континентов Земли: пять концов звезды -- пять материков планеты. Красный цвет -- цвет пролетарской революции, он должен был объединить все пять континентов единой целью и единым началом. Большая советская энциклопедия давала такую трактовку этому символу: "...красная пятиконечная звезда... -- символ конечного торжества идей коммунизма на пяти континентах Земного шара...". Таким образом, красная звезда -- знак Коминтерна.

В общем -- становится ясно, что именно этот символ, был избран для Нового Храма Искусств: и позитивная, и негативная его суть устраивала молодое советское государство, точнее, его тайных идеологов. В общем, хаос стал возникать во всём мире, в понимании древних принципов и символов -- вспомним свастику, измаранную нацизмом, символ солнцеворота, и странный поступок товарища Войкова (в честь которого названа станция московского метрополитена), коий, после расстрела царской семьи начертал пентаграмму. Начало двадцатого века было суетливым...

В общем, даже зная подоплёку всей истории Нового Храма, сложно однозначно трактовать его. Только одно можно сказать с большой долей вероятности: не могло сложиться иначе, в данном месте, и в те времена... По тому и сказано было в начале: место это имело странное воздействие. Иногда, человек, попадавший в этот район, словно уходил в себя, и мог запросто, будучи в здравом уме, и трезвой памяти, оказаться возле станции метро "Новослободская", а то и вовсе уйти к Савёловской. Случалось, даже просто попасть в аномальную зону пространства-времени. После этого люди уже не возвращались обратно...

Возможно, я слишком подробно описываю это место, но поверьте, у нас не много специалистов по 20-му веку, и эти данные удалось раздобыть с большим трудом, так что минимальное присутствие самолюбования тут обусловлено. К тому же, как показалось нашим аналитикам из "ЦеРБеРа" -- это даст ключ к пониманию событий, происходивших в дальнейшем.

В прочем, простила нас редакция, и Вы, уважаемый читатель, простите (не верное использование стилей - прим. редакции)!

Это был вторник, 20 марта, 2012 года. Прошло два дня с тех самых загадочных событий, возле поликлиники номер двадцать два.

В тот день, по иронии судьбы, отмечался Всемирный День Астрологии, а с астрономической точки зрения был День Весеннего Равноденствия.

К тому времени, театр уже назывался "Театр Российской Армии". Так вот, прямиком к нему, со стороны Институтского переулка, с ритмическим шумом подволакивая ногу, одетый в грязные лохмотья, и, наверняка пахнущий не приятными запахами, ковылял бездомный. В руках он сжимал потёртый, жёлтого цвета полиэтиленовый пакет, с огромной надписью "Распродажа в Стокман!". Время было раннее, около пяти утра, и, не смотря на загруженность центра города, прохожих и автомобилей, почти не было...

-- Ну, с Катькой-то у меня ничего нету, я тебе отвечаю!

Рядом со входом в Екатерининский парк, прямо напротив Суворовской площади, возле ларька "Крошка-Картошка", сидел на асфальте довольно не трезвый человек, и разговаривал с вороной. Ворона внимательно слушала его, нагнув голову вбок, склевывая длинным, неторопливым клювом, кусочки ржаного хлеба, которыми человек, делился с птицей, сам заедая ими короткие глотки из коричневой пластиковой бутылки, с сорванной этикеткой. Он поморщился после очередного глотка, вытер нос грязным рукавом джинсовой куртки. Ворона же, внезапно повернув голову на семьдесят градусов против часовой стрелки, высунув из раскрытого клюва язык, прошипела:

-- Он приближается, Айзор: я чувствую его.

Пьяница, не меняя сморщенного выражения лица, делал вид, что смотрит в горлышко бесформенной бутылки.

-- Ох, Катька-катька... Каларати, ступай за ним скрытно, на расстоянии, -- прошептал он, почти не шевеля губами, и, на мгновение, его зрачки осветились голубоватым сиянием.

-- Да, брат мой!

-- Не рискуй понапрасну...

-- Да, брат мой...

-- Книга у него, забери или узнай, кто за этим стоит...

Взмахнув крыльями, ворона поднялась над Суворовской площадью, а пьяница, прислонившись к ограде парка, казалось, уснул...

(Продолжение штурма больницы)

Около сорока минут рабочие молчали. Молчали и бессмертные. Дрезина неслась по длинной галерее, потолком которой являлась часть огромной трубы газопровода. Мелькали будки компрессоров, из которых, будто ветви, тянулись жёлтые трубы, с редкими "плодами" красных вентилей.

По всей вероятности, именно эта галерея соединяла центральную часть Нуванэми с внешней границей гигантского рва.

Вот кончились те, немногие тускло-желтоватые фонари, и наступил мрак. Светилась только приборная доска дрезины и нашлемные фонари рабочих. И вдруг, вдалеке показалась полоска яркого света. Дрезина подкатила ближе, и все увидели, что это прорези в стенах галереи, которые давали свет днём, для экономии энергии. Теперь ехать стало интереснее -- правда снаружи были видны в основном отвесные каменные стены гигантского рва, к которым изредка лепились стальные лестницы, заканчивающиеся поржавевшими люками, навесными наблюдательными пунктами, вокруг которых, как и галерее вились трубы, входящие в какие-то агрегаты, подвешенные над пропастью.

На одной из площадок слепящим пятном сверкал огонёк сварочного аппарата -- рабочие копошились вокруг стоек одной трубы. Со скрежетом и стоном поворачивалась стрела огромного подвесного крана, с контейнерами, закреплёнными на канате -- они лениво покачивались. Неожиданно, мимо спикировал довольно крупный Сирин, громко выкрикнув что-то не разборчивое, и с шумом взмахнув кожистыми крыльями, он (она?) исчез за бортиком галереи.

Но вот дрезина вновь въехала во мрак тоннеля, послышался гулкий стук колёс, отражённый от стен, и за поворотом уже тускло сияли фонари.

Скорость движения стала постепенно снижаться -- впереди, из кофейного полумрака показались створы огромных металлических ворот с гермозатворами. А по краям их, возвышались гигантские мохнатые статуи, покрытые серой свалявшейся шерстью. Именно в этот момент и стала очевидна разница между людьми и бессмертными: люди не сильно-то и отреагировали, им было привычно, хотя, возможно и страшнее, а бессмертные знали, что они тут гости незваные, они внимательно разглядывали фигуры. Это были сторожевые псы Мута. Их обличие напоминало лабрадоров, только ростом метров около восьми. Кобели... Да, причиндалы внушительных размеров... Они сидели симметрично, подобно двум статуям. То, что они живые, было понятно только по чуть качающимся, бледно-розовым языкам, больше напоминающим вывешенное на балконе одеяло: они шумно дышали, в глазах их отсвечивали оранжевые блики, а в воздухе стоял не очень приятный запах...

-- Чем они их кормят? -- Шаба поморщилась.

-- Ой, лучше тебе не знать этого, моя богиня, -- ответил Нимрот, -- да, мне бы таких рассадить по границе Бебила -- хрен кто сунется.

Он начал возиться на узкой скамейке, активируя свои доспехи вновь, но уже на малой мощности.

Собаки замерли, подобрали языки, и, наклонив головы в сторону дрезины, чуть оскалились, но молча. И хвосты их не шевельнулись.

Марк остановил двигатель, и выпрыгнул из дрезины, двинувшись в сторону контрольно-пропускного сканера, держа в руках магнитный пропуск

А Нимрот, встал во весь рост -- вогнутые чаши на его доспехах сияли нежно голубым светом. В руке он держал небольшой серебристый свисток, почти как тренер в спортзале.

-- Милые дамы, заткните уши, -- он поднёс свисток к губам и принялся в него дуть.

Любой человек, не услышал бы никакого звука, но органы слуха бессмертных во много крат превосходят человеческий слух, по количеству диапазонов волн. Сам Нимрот, хоть и не был Древним Бессмертным, всё же одел звукопоглощающие наушники, а Шаба и Анат, крепко прижали ладони к ушам.

Морды собак расслабились, языки снова вывалились из открытых пастей, а головы вернулись в прежнее положение -- интерес к пришельцам у них абсолютно пропал. Было немного жутко наблюдать за их медленными и плавными движениями -- эти звери непредсказуемы.

Какое-то время, Нимрот ещё дул в свисток, а Шаба пихала его кулаком в ногу.

Действия Марка возымели последствия -- на стене зажёгся проблесковый красный маяк, и раздался трёх тоновой сигнал.

Ворота заскрежетали, вырвались из поршней струйки пара, и с лязгом и шипением, они стали разъезжаться в разные стороны, открывая за собой ветвящиеся стрелками рельсы... Раздался грохот -- створки зафиксировались в каменных пазухах.

-- Говорят, что где-то тут живёт ещё один Древний Страж, -- почтительно прошептала Шаба, -- Предвечная Агнесс.

Все промолчали, глядя по сторонам, как огромные неподвижные мохнатые силуэты двинулись назад, в багровом мерцании маяка.

А дрезина проплыла дальше, в черноту скалы Нуванэми...

-- Так это и есть генераторная? -- волосы Анат трепетали на тёплом ветру, поднимающимся по стенам огромного круглого каменного колодца. Они стояли на сетчатом металлическом ржавом балкончике на высоте, примерно метров пятидесяти, а вверх было и того больше.

По краям колодца шли фермы бокового обслуживания с подъемниками и з-D интерфейсами консолей управления. Вокруг ни одной живой души.

По центру же шли рядами внушительных размеров стеклянные кольца, чуть запылённые снаружи. Было видно сквозь мутноватое стекло, как внутри них вращаются по кругу яркие светящиеся фиолетовые шары, от чего весь колодец был погружён в тёмно-синий полумрак. Всё это издавало изрядное гудение, на низких частотах, и глаза с трудом привыкали к темноте, после взгляда на ядро головного генератора Нувонэми.

-- Я вас умоляю: она самая, -- кивнул Нимрот.

-- Грамотно Мут использует технологии, -- с завистью произнесла Шаба, -- с одной стороны у него зоо-псионика, с другой, не стандартные источники энергии. Я вот, например, такую модель генератора в первый раз вижу.

-- Ага, -- кивнула Анат, -- это, мне кажется одна из моделей плазмоидного генератора, только какая-то не обычная. Но при этом, подружка, всё предельно экономно: в галерее для света окна прорезаны, ржавчина и голые каркасы, двигатели на вагонетках слабенькие, зверей, наверняка эктоплазмой кормит, и отходами всякими...

-- Судя по запаху, больше отходами, -- поморщился Нимрот.

-- Даже людей для работ использует, вместо сервов, потому, что человеческий труд менее затратный...

-- Жестокий, циничный и практичный тип, -- Шаба поджала губы, -- типичный злодей.

-- Это-то да, -- согласилась Анат, -- но такие, как он, мастерски плетут интриги, и неплохо захватывают власть.

Могло показаться, что в нотках её голоса промелькнула зависть.

-- Значит, мы обязаны его остановить! -- Шаба сняла шлем, и её золотистые волосы рассыпались по плечам.

-- Естественно! -- Анат выкатила глаза, давая понять, что именно за этим она и пришла.

-- Милые дамы, -- деликатно прокашлялся Нимрот, -- я надеюсь, вы, таки, помните наш уговор? Мы стараемся никого не убивать, А Йамму и Мута -- сильнее всех стараемся не убивать...

-- Нас же никто не узнает? -- насмешливо вскинула левую бровь Анат.

-- Илу, Энлиль, политика, ядерный апокалипсис... -- начал терпеливо перечислять Нимрот все возможные минусы не соблюдения соглашения.

-- И твоя бедная лысина, -- закончила за него Анат, -- я всё помню, владыка Бебила. Всё в порядке.

-- Ну, что, тогда в путь, друзья мои! -- Нимрот пафосно вскинул руку, в приглашающем жесте.

-- А нельзя ли обойтись без пошлых клише? -- поморщилась Шаба, одевая шлем, и пряча под него волосы.

-- Я просто пытаюсь разрядить обстановку, -- обижено проворчал царь.

-- А она что, заряжена? -- с присущей ей непосредственностью переспросила Шаба.

-- Я дико извиняюсь, богиня, -- Нимрот вскинул брови, -- но мы уже нарушили, как минимум пять планетарных законов: проникновение на территорию частного владения, применение технологий Древнейших,

-- Он и сам их применяет!...

-- Срыв графика работ ремонтной бригады, использование чужих документов...

-- Дорогой мой полу-бессмертный друг, -- ухмыльнулась Анат, -- если в мире существуют законы, значит должны существовать и их нарушители -- иначе гармония Вселенной, будит нарушена...

-- Вы знаете, как я уважаю гармонию Вселенной, -- царь положил руку на грудь, -- но таких как я и вы осталось уже не много... и всё из-за того, что с нами борются. А, лично я не хочу, чтоб народ Бебила осиротел.

-- Ладно, шевелите коленками...

-- Вы кто такие, я вас спрашиваю? -- тучный сатир с мохнатыми козлиными ногами в кожаном фартуке с нашивками службы безопасности и двое птиценогих гибридона Мута, со своими ДеМатами 3, стояли прямо на площадке, где только что остановился подъёмник, и буравили всех троих глазами.

Для троих проникших на нулевой уровень, это было, в некотором роде, неожиданностью, не смотря на обострённые органы чувств бессмертных -- объект не просто охранялся, но был напичкан различными экранирующими полями, флуктуациями и прочими системами нетрадиционной защиты.

Некоторое время можно было видеть редчайшее зрелище -- бессмертные были удивлены! Этим и объяснялась небольшая заминка в начале беседы.

Конечно, против троих бессмертных, трое гибридонов: это не серьёзно, но вот если они поднимут тревогу... а сделать они могут это в любую секунду.

-- Как "кто такие"? -- царь сердито пыхтел, пытаясь срочно активировать доспехи, -- мы специалисты из смежной организации, НИИ Мрод, я и две физички, тфу, лаборантки -- вам что, не звонили? Сейчас я покажу вам документы, и вам станет стыдно...

-- Гляди, как бы тебе стыдно не стало... -- ехидно хрюкнул сатир, покачивая короткими рожками. Использовать сатиры, кстати, умели их мастерски -- в рукопашной схватке это было большим подспорьем. А бессмертные совсем не желали портить свои бренные оболочки.

Птиценогие подручные сатира, активировали на всякий случай оружие, как того требовал устав -- на стволах забегали огоньки индикаторов магнитных ускорителей.

Но стыдно царю, стать не успело -- зеркала на груди загудели, и осветились ярко-зелёным сиянием.

-- Мы в доску свои ребята, -- медленно проговорил Нимрот, -- идём устранять утечку радиации. Вот, смотрите (царь протянул сатиру правую руку, сжатую в кукиш: на указательном пальце сиял перстень), вот тут всё написано...

Сатир внимательно разглядывал царский кукиш и так же, как и кентавр Циллар, беззвучно шевелил губами, на поросшем густой щетиной лице. Изредка его верхняя губа задевала висящее из носа, серебряное кольцо, которое принималось качаться, как маятник.

-- Но я ничего не понимаю, -- пробормотал сатир, продолжая рассматривать дулю.

-- А что тут не понятного? -- Нимрот сам нагнулся, и посмотрел внимательно на собственную фигу, -- вот ведь, тут, чуть правее, видите?

-- Бумагу-то я вижу, -- жалобно произнёс сатир, -- но нам действительно не звонили по поводу вас, и я обязан запросить руководство службы безопасности...

-- Понимаете ли, любезнейший, -- Нимрот поджал губы, -- пока вы будите запрашивать начальство, мы тут все, вместе с вами, кстати, хапнем такую дозу радиации, что у ваших детей не вырастут рога! Вы понимаете это? А потом, нас начальство, так же вместе, и посадит на кол: только вас за вашу же глупость, а нас, просто к вам, за компанию! У вас совесть-то есть?!

Нимрот повысил голос: он стал грозным и обличительным.

-- С одной стороны, конечно же... -- замялся сатир, -- но с другой...

-- Не вещайте мне наноботов в кишки: я с вами, как с родственником, а вы... -- Нимрот укоризненно покачал головой, -- у правды только одна сторона, всё остальное, это попытка манипулировать вашим сознанием тёмными демонами Сринагара, -- да вообще, что я вам тут объясняю, человеку с высшим образованием! Как пройти к реактору?

Сатир сделал знак своим провожатым своей волосатой рукой, на которой виднелась сизая наколка "Орест-22".

-- Ладно, цыплятки, -- примирительным тоном произнёс он, -- не будим мешать работягам спасать наши задницы... (а, затем, обращаясь к бессмертным) к реактору, прямо, потом на дверь с кодом "16-73_симсим". Давайте скоренько, а то скоро вахта меняется...

Неоново-синие мерцающие кольца медленно опускались вниз, отбрасывая живые блики, которые двигались, как бы, совершенно отдельно от почти не подвижных лиц. На мгновении могло бы показаться, что эти трое, и впрямь поднимаются в открытом лифте, в центре какого-нибудь крупного мегаполиса, типа Ирикелима... хотя -- нет: Ирикелим, по крайней мере его центр, сгорел в огне ядерного распада... вобщем, любого такого же города, как и он. Яркие три-дэ рекламы, сияющие в темноте, каменные стены, лифты... не хватало только одного: бурлящей вокруг ночной жизни, снующих торговцев, извозчиков, патрулей... в этом месте не было ни Утренних, ни Вечерних Радуг, ни блуждающих по закоулкам Призраков, и прочих явлений Аттолана. Здесь царствовала холодная и сосредоточенная пустота. На открытых ярусах сияли в воздухе контрольные интерфейсы, вместо рекламы, мониторы с цепочками данных, словно терминалы кафе и транспортных узлов. Редкое движение видно было только в полумраке, да и то, чаще это были робототизированные узлы механизмов.

-- Странное место, -- тихо сказала Шаба, -- странное, и полумертвое...

-- В тебе проснулся лирик, -- так же негромко ответила Анат.

-- Просто я богиня света и люблю настоящую жизнь, -- в зрачках Шабы проскользнули золотистые искорки, -- Мут всё заменил суррогатами...

-- Не преувеличивай, милая, -- Анат обняла подругу за плечо, -- наши секретные объекты не сильно отличаются от этого.

-- Я знаю, Ана, -- Шаба грустно улыбнулась, -- просто ощущаю, какой-то дефицит... не знаю, как правильно сказать. Дефицит жизни... нет... надобности... здесь нет гармонии...

-- Бедная моя маленькая девочка, -- глаза Анат сверкнули синим, словно отразились в них яркие всполохи за стеклом, -- я забываю иногда, сколько тебе пришлось вынести, не свойственных для тебя вещей... без тебя, я бы погибла...

-- Не говори так, Ана, -- Шаба прислонилась щекой к её бронированному наплечнику, -- разве могла бы я поступить иначе? Ты бы сделала так же для меня...

-- Ну, милая, ты же знаешь, как я люблю восстанавливать равновесие, -- Анат усмехнулась.

-- Именно такой я и люблю тебя, -- взгляд девушки поймал синие пятна глаз подруги.

Нимрот деликатно прокашлялся.

-- Да, да, -- Анат вдруг улыбнулась, -- и без тебя, гражданин царь, не вышло бы так всё гладко...

-- Ну, пока ещё не вышло, -- уклончиво отозвался Нимрот, но было видно, что от похвалы кончики его ушей порозовели.

-- Выйдет, -- уверено кивнула Анат, -- представляешь, как обрадуется Балу, когда увидит всех нас...

-- Мы принесём ему в жертву самого тучного быка... -- Нимрот тоже улыбнулся.

-- Не нужно жертв, -- сказала Шаба, -- я чувствую, что не нужно...

Они вновь стояли в темноте. Пусть она была и не кромешной, но какой-то, искусственно пустой.

-- Странно, -- Анат пыталась хоть что-то увидеть вокруг, кроме чёрной вуали пространства, -- мы ещё не попали в сам дурдом, но это место меня уже начинает утомлять...

-- Честно говоря, милые дамы, я и сам немного растерялся, -- Нимрот одел свои тёмные очки, но кокон не активировал, -- где мы, вообще?

-- Это дренажный отсек, -- сказала Шаба глухо.

-- Склоняюсь перед всеведением богини, -- Нимрот поклонился, и, кажется, даже не ёрничал.

-- Откуда ты знаешь? -- удивилась Анат, -- я вообще не могу тут подключиться ни к одному информационному каналу...

-- А я и не знаю, -- ответила Шаба спокойно, -- просто это словосочетание, единственное, что возникло у меня в голове, когда я смотрела в темноту.

-- По ходу, подружка, ты круче, чем я, -- произнесла Анат с некой ноткой уважения, -- я вот, к примеру, ни кванта тут не вижу... Я! Старик, а ты?

-- Между прочим, я на три тысячи лет Вас моложе, моя госпожа, -- Нимрот обиженно хмыкнул.

-- Не цепляйтесь к словам, гражданин царь, -- отмахнулась Анат, -- просто меня тут охватывает, какое-то неприятное чувство... а вас, нет?

-- Да как сказать, -- Нимрот задумался, -- прошли давно те времена, когда я был воином, и моя интуиция меня выводила из любых подобных "карманов" -- это ведь "карман", я правильно понимаю?

-- Похоже, да, -- согласилась Анат, -- поля и частицы тут здорово искажаются, даже и не знаю...

В темноте замигал оранжевый индикатор на излучателе, осветившем, разве что, стройные ноги богини. Вновь зажужжали накопители антиматерии.

-- У меня такое ощущение, что нас внимательно разглядывают, -- прикрыв веки сообщила Шаба.

-- Это хреново, -- сплюнула Анат на каменный пол, -- мы сейчас как в тире стоим. А сделать ничего не выйдет. Ты не можешь почувствовать, милая, это гибридоны, или системы охраны, или ещё что?

-- Животных я чувствую, -- Шаба перешла на невербальное общение, говоря мысленно.

Так же поступили и Анат с Нимротом: голоса друг друга они чувствовали внутри своих черепов.

-- Боги предвечные, -- шептал царь, -- кажется, этот сатир нас подставил...

-- Ты же великий Орион? -- удивилась Шаба, -- да и не способен гибридон обмануть бессмертного.

-- Тогда я не знаю...

-- Ребята, началось...

Могло бы показаться постороннему зрителю, что темнота, вдруг ожила...

Благо, что царь успел осветить полумрак зеркалами своих доспехов -- всё роавно, даже их излучение терялось на расстоянии нескольких метров. А там...

Из темноты появились угловатые фигуры. Они были антропоморфны, то есть, напоминали людей -- две руки, две ноги, торс... правда, головная часть была массивной, и над ней, венчиком, торчали изогнутые рога.

-- Ай, гниды! -- Нимрот вынул свисток.

Из темноты надвигалась шеренга существ, атлетического сложения, почти одинаковых. Одеты они были не очень -- кожаные гульфики, стальные зерцала, на груди, налокотники с наколенниками. В руках -- у кого, что: автоматическое, лазерное, плазменное и прочее оружие, но вот одна деталь -- головы у всех были бычии. Хоть и разного окраса. В налитых кровью глазах была пустота, словно им вместо глаз вставили перезрелые вишни. Для человека, без определённого опыта, это зрелище было бы жутким: это было тупое нашествие, тупых тварей -- по крайней мере, так казалось.

Царь свистел, а фигуры приближались... Обе богини зажимали уши... а люди - быки продолжали двигаться, не стройно смыкая ряды. Даже подойдя на дистанцию выстрела -- они не стреляли: наверное, им было просто всё равно...

-- Боги всезнающие... сколько же их... -- пробормотала Шаба, -- столько работы... столько материи...

Вспыхнул яркий свет зеркал владыки Бебила.

На мгновение, ряды замерли, сощурив свои пустые выкаченные глаза....

Некоторые упали на землю, а кто-то продолжал идти...

Послышался рык -- впервые эти существа проявили эмоции...

Шаба, несколько грубо, вырвала из губ владыки свисток...

В руках Анат ожил излучатель, извергая студенистую струю энергии...

И вдруг (как это обычно говорится), вспыхнул яркий, слепящий свет... Свет шокировал глаза, а с боков завыли сенсорные сканнеры... чёрные металлические штанги, с рецепторами, напоминающими глаза... красные тревожные глаза ночного хищника... и воющими на всё подземелье...

И тут... люди с рогами падают на пол... разваливаются на белковые нити их тела... Резкий щелчок... Вспыхнули тысячи ярчайших белых солнц... любой бы зажмурился, но не те трое...

Внезапно, поле действия осветилось до малейшей детали и, раскатистым эхом прокатилась волна звуков.

-- Вот, ведь, -- с досадой сплюнул Нимрот, в сияющих доспехах, -- корень квадратный из трёх, а? Влипли мы, милые дамы, по самую константу...

-- Анат, это была ловушка... -- прошептала Шаба, -- они нас, всё-таки ждали...

-- Всё ты, "великий охотник", со своими "шахтёрами", -- Анат продолжала сжимать в руках излучатель, стволом в сторону застывших фигур, теряющихся в ярком свете.

-- А что сразу я? -- владыка Бебила возмущённо наморщил лоб, и сглотнул, словно кадык и вздёрнул его брови за специальный тросик, -- я, между прочим, с вами же и влетел, только что. Вы не заметили? Я делал, что мог... и мне вы так говорите своё "спасибо"?

-- Спасибо тебе, гражданин царь, за то, что сейчас нас просто распылят на кварки...

-- Ха, если бы на кварки...

-- Вы можете не ругаться, хотя бы в последние мгновения, перед вечностью...

Шаба была более чем права... в действительности всё это напоминало конец пути, даже для бессмертных... если они переродятся после такого... пройдёт не меньше миллиона лет... а может время вообще остановится, свернувшись в пазухи закрученного в себя пространства.

Огромная зала, высеченная в скале, терялась к верху в темноту. Сзади была глухая скала, которую, по всей вероятности сотворил тут, прямо за ними, кто-то очень могущественный -- сомневаться в её реальности не приходилось: это заметил глубокий взгляд Шабы, пославшей туда электромагнитный импульс.

Они стояли на неком подобии арены. А вверх, уходили наклонные дорожки, с высеченными в камне, цепочками широких площадок, словно это был гигантский зрительный зал или же невероятных размеров съёмочная площадка.

Право же, была ли необходимость в такой глобальной засаде, даже учитывая, что бессмертных было трое.

Необъятным полукругом, там, высоко, на дистанции метров пятьсот, стояли несколько сотен тяжёлых штурмовых танков А-39 (модель "Молот Богов"), оснащённых мощными дезинтеграторами материи. Эти орудия способны были создавать такие направленные магнитные поля, которые в считанные мгновения разрушали химические связи атомов, вызывая распад вещества и "сверх-магнитные" возмущения уплотняли частицы, унося их в другое измерение. Их применяли во время ударных десантов, на хорошо укреплённые районы врага. Оружие Анат, было построено по сходному принципу, но испускало только лишь поля, а вот А-39...

Почти синхронно взревели токамаки их плазменных двигателей, и раздался эхом стальной лязг: это в ускорители заряжались ферромагнитные снаряды, источники мощного и разрушительного поля.

Загудели сотни приводов, и лучи их башенных прожекторов сконцентрировались на троих бессмертных, казавшихся просто заблудившимися букашками, под светом фонаря радивого фермера. Вот сейчас он раздавит их каблуком...

Стальные упоры танков с противным дробным скрежетом ввинчивались в массив скалы. Они напоминали бронированных черепах, из панцирей которых, словно трамплин, торчали вверх профильные рельсы направляющих, под кожухом которых, кольцами шли магнитные накопители.

В слепящем, до обморока, свете, вокруг танков, повсюду, возникло мелкое движение: почти целый батальон панцирной пехоты, в экзо- доспехах, занял свои позиции за металлическими брустверами, мерцающими плёнками защитных полей.

Тысячи гибридонов, от ползающих, до летающих, копошились в районе "галёрки", чуть поодаль от первой линии "обороны". Видно их почти не было, но далёким эхом доносилось их стрекотание, гавканье и утробное рычание.

И, точно по центру всей этой ужасающей композиции, высился огромных размеров, тяжёлый орудийный комплекс системы "Мамут", на четырёх конечностях, ощерившийся разнообразными видами орудий. Над его кабиной, закрытой полярным колпаком, клубилось статическое газовое облако, внутри которого, тускло сверкали разряды.

Вдруг, в темноте, высоко над войском, зажглись ярко-оранжевые буквы: "Добро пожаловать на армейский полигон!". На фоне букв, брызнули, совершенно не уместные в данном контексте, разноцветные пятна фейерверков.

-- Кажется, я знаю, кто сидит на слоне, -- процедила Анат, -- этот придурок, всегда считал себя эстетом...

И тут, в головах пойманных врасплох бессмертных, возникла невербальная речь... звук был с привкусом ехидства, немного капризный и с ломаными интонациями, но слова складывались из него в сознании.

-- Здрасте вам! Руки вверх, команда лузеров! Сдавайтесь! Вот вам свезло! Вы теперь на целую вечность, отправитесь на покой! А нам за вас придётся всё самим доделывать... А тебе, хитрозадый предатель, вообще больше не возродиться. Я тебя лично дезинтегрирую по частям, и все Эолы твои... и храмы твои... и подданных твоих, до седьмого колена... забвение падёт на тебя, и подохнешь ты, как собака -- ибо одна смерть у собаки есть: собачья! Сколько я в тебя вложил... сколькому научил тебя -- а ты, червь неблагодарный, жалкий моченосный зверолов -- кого ты привёл в дом мой??? Как ты посмел поганую руку свою против Древнейших поднять???