Змеиный маг

Глава 28. НЕПОДАЛЕКУ ОТ ДРАКНОРА. ЧЕЛЕСТРА

— Родители вернулись, — Грюндли [42] пробралась в маленькую каюту, которую занимала Элэйк вместе со своими родителями, настолько тихо, насколько это вообще возможно для гнома. — И не сказать, чтобы они выглядели особенно счастливыми.

Элэйк вздохнула.

— Надо узнать, как прошла встреча, — сказал Девон — Как вы думаете, они придут сюда?

— Нет, они у Элиасона, это следующая каюта направо. Слушайте, — Грюндли насторожилась. — Их можно услышать отсюда.

Троица приникла к стене. Из-за стены доносились приглушенные голоса, но слова звучали тихо и неразборчиво.

Грюндли указала на маленькое отверстие в доске от выпавшего сучка.

Элэйк поняла, что та имела в виду, положила руку на отверстие и принялась водить пальцами по его краю, что-то шепча про себя. Отверстие постепенно расширилось. Элэйк заглянула в него, потом обернулась к своим товарищам и подозвала их поближе.

— Нам везет. Прямо перед нами стоит один из маминых посохов, украшенный перьями. Троица принялась прислушиваться.

— Я никогда не видела подобной магии. — В голосе Делу звучало отчаяние. — Как мы можем сражаться против такой ужасающей мощи?

— Мы не можем этого знать, пока не попытаемся, — заявил ее муж. — А я обязательно попытаюсь. Я так с собакой не разговариваю, как они разговаривали с нами.

— Перед нами ужасный выбор, — загьворий Элиа-еон. — Эта земля действительно принадлежит им. Сартаны имеют право не позволить нам поселиться в своем королевстве. Но, поступая так, они обрекают наши народы на смерть! А вот этого, на мой взгляд, они уже не имеют права делать. Я не хочу сражаться с сартанами, но я не смогу смотреть, как будет умирать мбй народ.

— А ты, Ингвар? — спросил Эпло. — Что ты думаешь?

Гном долго молчал. Грюндли, встав на цыпочки, заглянула в отверстие. Суровое лицо ее отца словно окаменело. Он покачал головой.

— Мой народ храбр. Мы могли бы сражаться против людей, эльфов или кого другого, как бы они себя ни называли, — он махнул рукой куда-то в сторону сартанов, — если бы наш противник сражался честно — топорами, мечами, стрелами. Мы не трусы.

Ингвар огляделся, не посмеет ли кто-нибудь обвинить его в трусости, потом вздохнул:

— Но против такой магии, что мы видели сегодня… Я не знаю. Не знаю.

— Вам не придется сражаться против магии, — сказал Эпло. Bee удивленно посмотрели на него.

— У меня есть план. Я знаю, как справиться с магией. Иначе я не привел бы вас сюда.

— Ты… знал об этом? — с подозрением нахмурился Думэйк. — Откуда?

— Я вам говорил. Наши народы… схожи. — Эпло указал на знаки на своей коже:

— Это моя магия. Если на меня попадет морская вода, моя магия исчезнет.

Я окажусь беспомощен. Даже более беспомощен, чем вы. Спросите у вашей дочери, Ингвар. Она видела меня мокрым и знает об этом. И то же самое случится с сартанами.

— Ну и что, по его мнению, мы должны сделать? — грубовато прошептала Грюндли. — Захватить город при помощи отряда поливальщиков?

Девон толкнул ее и шикнул.

Но взрослые были сбиты с толку ничуть не меньше.

— Это просто. Мы затопим город, — объяснил Эпло.

Все смотрели на него, молча переваривая это странное предложение. Это звучало слишком просто. Наверняка тут был какой-нибудь подвох. Постепенно каждый обдумал эту мысль. Затем в потемневших от уныния глазах начали разгораться огоньки надежды.

— А вода не повредит им? — с беспокойством опросил Элиасон.

— Не больше, чем мне, — ответил Эпло. — Вода только уравняет ваши возможности. И никакого кровопролития.

— Похоже, это выход, — нерешительно сказала Делу.

— Но ведь все сартаны будут стараться не намокнуть, — заинтересовалась Хильда. — А с их силой им это наверняка удастся!

— Некоторое время сартаны смогут избегать воды. Они могут взлететь на крыши и усесться там, как куры на насесте. Но они не смогут остаться там навсегда. А вода будет подниматься все выше и выше. Раньше или позже, но она поглотит их. А после этого они будут беспомощны. Вы сможете заплыть на своих подлодках прямо в Сурунан и захватить его без единого взмаха топора и без единой выпущенной стрелы.

— Но мы же не можем жить в мире, заполненном водой, — возразил Ингвар. — Когда вода схлынет, магическая сила снова вернется к сартанам, так ведь?

— Да, но к тому времени среди руководства сартанов произойдут изменения. Советник, с которым вы сегодня беседовали, скоро отправится в путешествие, хотя он об этом пока не знает. — Эпло едва заметно улыбнулся. — Я думаю, вам будет гораздо легче договориться с сартанами, когда Советник исчезнет. Особенно если вы напомните сартанам, что в любой момент сможете пустить воду обратно.

— А мы сможем? — изумилась Делу. — Откуда у нас такая сила?

— Конечно, сможете. Вы просто попросите змеев-драконов. Нет-нет, подождите! Выслушайте меня. Змеи проделают отверстия в скальном основании. Вода хлынет в них, поднимется и подмочит сартанов. А когда сартаны сдадутся, змеи спустят воду. При помощи своей магии змеи-дракояы могут сделать в этих отверстиях шлюзы, которые будут удерживать воду. А в любой момент, когда вы попросите, змеи смогут открыть эти ворота, и при необходимости это можно будет повторить еще раз. Но, как я уже сказал, я не думаю, что это понадобится.

Грюндли задумалась. Она всесторонне, как это обычно делали ее родители, обдумала это предложение, пытаясь найти в нем какой-нибудь изъян. Этого ей не удалось, да и всем остальным тоже.

— Давайте я поговорю со змеями-драконами и объясню им этот план, — предложил Эпло. — Я отправлюсь в Дракнор, если вы разрешите мне воспользоваться какой-нибудь лодкой. Я не хочу снова звать змеев на борт корабля, — поспешно добавил Эпло, увидев, как все побледнели от этой мысли.

Элэйк просияла.

— Это прекрасный план! Вреда никому не причинят. А вы думали, что он на стороне змеев-драконов. — Элэйк смерила Грюндли сердитым взглядом.

— Тсс, — раздраженно прошипела гномиха и ткнула Элэйк в бок.

Люди, эльфы, гномы оживились, и в словах их зазвучала надежда.

— Мы еще помиримся с сартанами, — сказал Элиасон. — Они пока не знают нас, вот в чем трудность. Когда они увидят, что все, чего мы хотим, — жить в мире и что мы не собираемся мешать им, они будут рады позволить нам остаться.

— Без всяких там их законов и правительств, — мрачно заявил Думэйк.

Остальные согласились Разговор снова вернулся к переселению на Сурунан, о том, кто, где и как хотел бы жить. Все это Грюндли уже слышала: правители обсуждали это в течение всего плавания.

— Заделай эту штуку, — сказала она. — У меня тоже есть один план.

Элэйк заделала отверстие, после чего они с Девоном выжидающе уставились на гномиху.

— Это наш шанс, — сказала Грюндли.

— Какой шанс? — спросил Девон.

— Понять, что происходит на самом деле, — тихо сказала гномиха, многозначительно глядя на своих товарищей.

— Ты имеешь в виду… — Элэйк не договорила.

— Мы последуем за Эпло, — сказала Гркждди. — Мы узнаем правду о нем. Может оказаться, что он в опасности, — поспешно добавила она, увидев, что глаза Элэйк вспыхнули от гнева. — Помнишь?

— Это единственная причина, которая заставляет меня примириться с этим планом, — надменно ответила Элэйк. — Единственная причина, по которой я иду на это.

— Кстати, об опасности, — мрачно сказал Девон. — Как насчет змеев-драконов? Мы даже близко не могли подойти к рулевой рубке, пока там был змей. Когда Эпло впервые осмелился посмотреть в лицо этой опасности. Помните?

— Ты прав, — подавленно признала Грюндли — Мы были перепуганы до смерти.

— А ведь тот змей даже не был настоящим, — заметила Элэйк. — Просто отражение или что-то вроде того…

— Если мы окажемся рядом с ними, то будем так громко стучать зубами, что даже не расслышим, о чем они будут говорить.

— По крайней мере, мы будем готовы защищаться, — сказал Девон. — Я неплохо стреляю из лука… Грюндли фыркнула.

— Даже магические стрелы вряд ли причинят этим чудищам хоть какой-нибудь вред. Так ведь, Элэйк?

— Что? Извини, я задумалась. Ты упоминала магию. Я работаю над своими заклинаниями. Я выучила три новых защитных заклинания. Я не могу рассказывать тебе о них, потому что они тайные, но против моего учителя они работают прекрасно.

— А, да, я видела. Его волосы уже выросли обратно?

— Как ты смеешь шпионить за мной, ты, негодница!

— Я не шпионила. Очень надо! Я случайно проходила мимо, услышала какой-то шум и почувствовала, что потянуло дымом. Я подумала, что начался пожар, и заглянула в замочную скважину…

— Ага! Так ты признаешься…

— Змеи-драконы, — дипломатично вмешался Девон. — И Эпло. Вот что сейчас важно. Помните?

— Я помню! И что толку в магических стрелах, магическом огне и вообще в любой магии, если мы не сумеем подобраться к этим чертовым тварям?

— Боюсь, она права, — вздохнул Девон.

— У Элэйк есть какая-то идея, — сказала Грюндли, пристально глядя на подругу. — Ведь есть?

— Может быть. Но мы не должны этого делать. У нас могут быть большие неприятности.

— Ну, итак? — Грюндли и Девон отмахнулись от этих низменных соображений.

Элэйк оглянулась, хотя в маленькой каюте не было никого, кроме них, потом наклонилась к друзьям.

— Я слышала от отца, что в прежние дни, когда племена воевали между собой, некоторые воины жевали особую траву, заглушающую страх. Папа никогда не пользовался ею. Он говорит, что страх — лучшее оружие воина, потому что он обостряет инстинкты..

— Пф! Если у тебя душа уходит в пятки, то это еще не значит, что твои инстинкты обостряются…

— Тсс, Грюндли — Девон сжал руку гномихи. — Пускай Элэйк закончит.

— Я как раз собиралась сказать, когда меня перебили, — Элэйк строго посмотрела на Грюндли, — что в данном случае нам не особенно нужно обострять инстинкты, потому что мы не собираемся сражаться. Мы просто хотим подкрасться к змеям, послушать, о чем они будут разговаривать, и тихо уйти. Эта трава может помочь нам преодолеть страх.

— Это магия? — подозрительно спросила Грюндли.

— Нет. Обычное растение. Похоже на салат-латук. Просто у него такое свойство. Все, что нужно сделать, — пожевать его.

Все переглянулись.

— Ну, что вы думаете?

— Звучит неплохо.

— Элэйк, ты можешь достать эту траву?

— Да, знахарка захватила с собой немного. Она думала, что трава пригодится, если все-таки придется воевать.

— Тогда отлично. Элэйк достанет для нас траву. Как она называется?

— Бесстрашник.

— Чего? — нахмурилась Грюндли. — Не думаю. Раздавшиеся из коридора голоса перебили ее. Совещание было прервано.

— Эпло, когда ты собираешься отправиться? — Думэйка было отлично слышно и через закрытую дверь.

— Этой ночью. Друзья переглянулись.

— Сможешь достать траву до этого времени? — прошептал Девон. Элэйк кивнула.

— Тогда решено. Мы идем, — Грюндли протянула руку.

Девон положил свою руку на руку гномихи, а сверху легла рука Элэйк.

— Мы идем, — твердо сказал эльф.

Остаток дня Эпло учился управлять маленькой, рассчитанной на двоих лодкой, которыми люди и эльфы пользовались при рыбной ловле, Патрин изучал лодку гораздо более внимательно и задавал гораздо больше вопросов, чем нужно было для того, чтобы довести судно до расположенного неподалеку Дракнора. Он так тщательно осматривал каждый дюйм лодки, что этот пристальный интерес показался гномам подозрительным.

Но патрин так рассыпался в похвалах гномьему искусству кораблестроения и мореходства, что капитан и команда постарались произвести на него впечатление.

— Она мне вполне подходит, — сказал Эпло, удовлетворенно осматривая лодку.

— Ну еще бы, — проворчал гном. — Тебе-то только и надо, что добраться до Дракнора. Ты ж не собираешься пускаться в кругосветное плавание Эпло усмехнулся.

— Ты прав, приятель. В кругосветное плавание я действительно не собираюсь.

Он всего-навсего собирался покинуть этот мир. Сразу же, как только змеи-драконы затопят Сурунан. Эпло надеялся, что — это произойдет завтра. Он возьмет Самаха в плен. Этот корабль пронесет его и его пленника через Врата Смерти.

«Вместо того, чтобы наносить защитные руны на внешнюю поверхность корабля, я нанесу их изнутри, — сказал он себе, когда остался один и вернулся к себе в каюту. — Тогда морская вода им ничего не сделает. И не забыть прихватить образец этой воды для повелителя, чтобы он изучил ее и определил, можно ли как-то защищаться от ее воздействия. И, возможно, он откроет, откуда эта вода взялась. Сомневаюсь, чтобы ее создали сартаны…»

Эпло услышал топот в коридоре.

«Грюндли», — подумал Эпло.

Он весь день замечал, что гномиха следит за ним. Топот ее тяжелых башмаков и ее сопение и фырканье встревожили бы даже слепого и глухого. Патрин, смутно заинтересовался, что она еще задумала, но не придал этому значения. Другая забота продолжала терзать его, отодвигая все прочее на второй план.

Пес. Прежде — его пес. А теперь, по-видимому, — Альфреда.

Эпло вынул из ножен два кинжала, подаренные ему Думэйком, положил их на кровать и внимательно изучил. Хорошее оружие, и сделано отлично. Патрин призвал свою магию. Знаки на его коже вспыхнули синим и красным светом. Эпло произнес несколько рун и прикоснулся к клинку. Сталь зашипела, поднялась тоненькая струйка дыма. Под пальцами Эпло на клинке стали возникать руны смерти.

«Пускай этот чертов пес делает, что ему заблагорассудится». Эпло очень тщательно выводил руны, от которых могла зависеть его жизнь, но он проделывал это столько раз, что мог в эго время думать о другом. «Жил я без собаки и впредь проживу. Я признаю, что пес бывал полезен, но я вполне могу обойтись и без него. Я не хочу, чтобы он возвращался. Особенно после того, как он столько времени прожил у сартана».

Эпло закончил работу с одной стороной кинжала. Патрин откинулся назад и тщательно изучил кинжал, выискивая малейшие недостатки в запутанном узоре. Конечно же, их не было. Все, что Эпло делал, он делал хорошо.

Хорошо убивал, хорошо обманывал, хорошо лгал. Даже себе он лгал хорошо. По крайней мере, раньше. Раньше он сам верил в свою ложь. Отчего же теперь он ей не верит?

«Потому что ты слаб, — язвительно сказал он себе. — Вот что скажет повелитель, и будет прав» Я беспокоюсь о собаке. О меншах. О женщине, которая давным-давно покинула меня. О моем ребенке, который, быть может, страдает сейчас в Лабиринте. О моем единственном ребенке. И у меня не хватает мужества вернуться обратно и отыскать его… и вдруг ошибка. Испорченный знак. Теперь ни один не будет работать. Эпло грубо выругался и сбросил кинжалы с кровати.

Отважный патрин, который рискует жизнью, проходя через Врата Смерти и исследуя новые, неизвестные миры.

«Потому, что в тот мир, который я знаю, я вернуться боюсь. Вот настоящая причина, по которой я был глотов сдаться и умереть, уже почти выбравшись из Лабиринта [43]. Я не мог выдержать одиночества. Я не мог выдержат и страха».

И тогда его нашел пес.

А теперь пес его бросил.

Альфред. Все это дело рук Альфреда. Чтоб ему провалиться.

Из коридора рядом с каютой Эпло донесся громкий стук, подозрительно похожий на стук тяжелых башмаков об деревянную палубу. Должно быть, Грюндли надоело здесь торчать.

Патрин мрачно посмотрел на лежащие на полу кинжалы. Работа испорчена. Он потерял контроль над собой.

«Пускай Альфред забирает чертова пса себе. Я буду только рад».

Эпло подобрал кинжалы и начал работу заново, на этот раз полностью сосредоточившись на ней. Наконец он нанес последний знак и придирчиво рассмотрел клинок. Теперь все было так, как надо. Патрин взялся за второй кинжал.

Окончив работу, Эпло тщательно завернул оба рунных кинжала в промасленную гномью ткань. Эта ткань совершенно не пропускала воду — Эпло уже проверял. Промасленная ткань защитит кинжалы и сохранят их магию, даже если что-нибудь случится и сам Эпло ее лишится.

Не то чтобы Эпло особенно беспокоился, но подстраховаться не мешает. Честно говоря — а он полагал, что сегодня стоит быть честным, — Эпло не доверял змеям-драконам, хотя для этого не было никаких логически обоснованных причин. Возможно, его инстинкты улавливали что-то ускользнувшее от разума. А в Лабиринте Эпло научило доверять инстинктам.

Эпло подошел к двери и распахнул ее.

Грюндли кубарем влетела в каюту. Несколько смущенная гномиха поднялась, отряхнулась и посмотрела на Эпло.

— Когда ты отправшешься? — требовательно спросила она.

— Прямо сейчас, — усмехнулся Эпло. Он прикрепил промасленные свертки на пояс, скрытый под складками одежды.

— Самое время, — фыркнула Грюндли и потопала прочь.

В послеобеденное время Элэйк отправилась к знахарке и пожаловалась, что у нее болит горло. Пока знахарка готовила отвар из ромашки и перечной мяты и зудела, что большинство молодежи потеряло уважение к старине, и как хорошо, что Элэйк не такая, девушка ухитрилась стащить несколько листьев бесстрашника, который знахарка хранила в небольшом бочонке.

Зажав листья в отведенной за спину руке, другой рукой Элэйк взяла отвар и внимательно выслушала наставления: половину выпить прямо сейчас, половину — перед тем, как ложиться спать.

Элэйк пообещала, что так и сделает. Выйдя от знахарки, Элэйк добавила в отвар украденное листья и быстро вернулась к себе в каюту.

Ночью Девон и Грюндли встретились у Элзйк.

— Он ушел, — доложила Грюндли. — Я видела его на борту лодки Он какой-то странный. Я слышала, как он разговаривал сам с собой. Я мало что поняла, но похоже было, что он расстроен. Ты знаешь, мне кажется, что он обратно не вернется.

— Не говори глупости, — насмешливо сказала Элэйк. — Конечно же, он вернется. Куда же еще ему.

— Возможно, туда, откуда пришел.

— Что за чушь. Он обещал помочь нашему народу. Он не может покинуть нас сейчас.

— Почему ты так думаешь, Грюндли? — спросил Девон.

— Даже не знаю, — ответила необычно серьезная и задумчивая гномиха. — Как-то так он выглядит… — Ока уныло вздохнула.

— Скоро мы все узнаем, — сказал Девон. — Ты достала траву?

Элэйк кивнула и вручила каждому по листику. Грюндли с отвращением посмотрела на серо зеленый листок [44], понюхала его и чихнула. Потерев нос, гномиха сунула листок в рот, быстро разжевала и проглотила.

Девон осторожно лизнул свой листик, потом принялся откусывать понемногу.

— Ты похож на кролика! — нервно рассмеялась Грюндли.

Торжественная и серьезная Элэйк с благоговейным видом положила листок в рот. Закрыв глаза, она молча вознесла молитву.

Потом все трое сели и посмотрели друг на друга, ожидая, когда их страх исчезнет.