Павел Беспалов Змеиная Башня. Учебник лекаря

Глава 1 Перенос

За широкими окнами больничной палаты свирепствовал ветер и сверкали молнии.

— Ну что, как там Лебедев? — лениво поинтересовался главврач, плотный мужчина с обрюзгшим лицом.

— Никак. Сегодня или завтра умрёт. Бедный парень так настрадался, — ответил коллега с наигранной жалостью в голосе. Наверняка, он ещё покачал головой, будто подчеркивая трагизм ситуации.

— Сам знаешь, тут кто-то каждый день умирает, всем не поможешь, — задумчиво протянул главврач, а потом, будто вспомнив что-то интересное, добавил: — А ты знал, что у него два сердца?

— Ага, удивительный случай. Какой-нибудь университет с радостью бы его изучил.

Какое это скотство — обсуждать больного прямо при нём. Я всё слышал. И чувствовал. Несмотря на то, что был прикован к койке, меня сжигала бессильная злоба. Умирать не хотелось отчаянно. Я ведь ещё толком ничего не успел. Даже девушки у меня не было.

Механизм в оконной раме не выдержал натиска ветра. Поток холодного воздуха ворвался в стерильную палату и сорвал с меня одеяло.

Это природное буйство захватило моё внимание. Внезапно обжигающий алый свет заполнил всё пространство. Я ослеп, тонул в этом зареве.

Из коридора донёсся жуткий крик.

Левой рукой я вцепился в простыню. Нестерпимый жар расползался от головы до солнечного сплетения.

Спустя какое-то время всё внезапно стихло. Зрение возвращалось, и только моё тяжёлое дыхание нарушало тишину.

За выбитым окном теперь стояла поздняя ночь, на чьём саване ржавой иглой были вышиты две острозубые ехидные луны, плывущие среди легиона мерцающих звёзд.

— Неужели так выглядит преисподняя? — произнёс я, но слова прозвучали каким-то чужим, надтреснутым голосом. Я потёр лицо, пытаясь стереть это наваждение.

Отклеил пластырь и медленно вытащил катетер из вены. Кровь заструилась по предплечью. Потом, вслепую нащупав поручень, с трудом поднялся и кое-как дошёл до двери.

Собравшись с духом, я потянул ручку вниз и навалился на дверь. Она не поддалась — с той стороны её что-то подпирало.

Приложил больше усилий. Через щель показалась рука человека… точнее, её остатки: ни клочка кожи…

Всё это противоречило здравому смыслу, и главный вопрос не давал покоя: почему меня не постигла та же участь?

Нужно выбираться отсюда.

Присел возле выхода. На руке мертвеца были красивые золотые часы. Кажется, они принадлежали главврачу… Я осторожно снял их, положил в карман, затем концом швабры отодвинул тело, прокладывая себе путь. Пришлось минут десять толкать эту проклятую дверь — здоровяк управился бы с этим за пару выкуренных сигарет.

Теперь мог протиснуться.

Как и предполагал, вокруг была кромешная тьма, лишь сзади пробивалось серебро лун.

С трудом чиркнув большим пальцем по колесику зажигалки, я высек слабое пламя. Мрачные тени от восходящего света скользнули по стенам, открыв жуткую картину: с медиков и других людей словно сняли кожу, веки исчезли, глаза выжгли — на их месте зияли пламенеющие, потрескивающие, как угли, дыры, безразлично глядящие на меня.

Господи, какая сила способна совершить такие зверства? Самые мрачные некрологи нервно курят в сторонке.

Идти голышом мне совершенно не хотелось. Пришлось наведаться в гардероб и прихватить несколько вещей.

— Ай! — зажигалка обожгла пальцы.

Слева что-то громко упало, и я подскочил, как на волне. Мельком заметил некогда красивую медсестру, с которой мы часто общались — она даже нравилась мне.

А теперь девушка лежала спиной на кофейном столике. Голова была неестественно запрокинута, рот широко открыт, язык завалился набок…

Меня тут же вырвало какой-то серо-зелёной жижей… Стараясь не засматриваться на покойников, пошёл к лестнице.

Ещё вчера ты мило беседуешь с человеком, он тебе улыбается, а сегодня от него остался лишь уродливый труп.

— Здесь кто-нибудь есть? — голос был хриплый и неразборчивый. Сглотнув, я потрогал горло и повторил: — Живые? Отзовитесь!

В тишине голос эхом отражался от стен. Это красноречиво отвечало на поставленный вопрос.

На каждом пролёте я видел жуткие сцены. Становилось всё яснее, что никто из людей здесь не выжил.

Я медленно поднимался по лестнице, не осмеливаясь взглянуть вперёд.

Внизу помещения ещё полыхало алое свечение, виноватое во всём этом беспорядке.

Слышалось какое-то шуршание, словно крысы бегают в стенах. Мои нервы натянулись, ладони вспотели. Я медленно и плавно закрыл зажигалку, чтобы она не издала даже фирменного щелчка.

На предпоследней ступени лестницы тишину нарушил низкий, хриплый рык. Холод мгновенно пробежал по спине. Я хотел спрятаться, но какое-то губительное любопытство заставило меня заглянуть в дверной проём.

И я начал падать — в голове образовался водоворот.

Лучистые луны озаряли гротескное существо, чьи широкие акульи зубы хищно поблескивали. Я нервно поднял глаза и встретился с белыми глазами, где играли кошачьи зрачки.

Оно снова зарычало, а затем взвыло — пронзительно, отчего на коже выступил холодный пот. В лицо мне плеснуло вязкой, зловонной жидкостью, и я отшатнулся. Внутри что-то оборвалось. Девичьи черты угадывались под потёками густой чёрной жижи.

Оно — или она — двигалось настолько быстро, что казалось, растворяется в пространстве. Бах — я моргнул — и её хищная морда оказалась возле моего лица.

Мы дышали практически синхронно. Непонятная, незримая сила удерживала меня на ногах, не позволяя рухнуть на колени.

Внезапно тварь опустилась на четвереньки, резко обернувшись к растерзанному трупу у выхода. Пасть широко открылась и вонзилась в лицо, срывая его и тщательно пережёвывая.

Я не стал ждать — рванул по тропе, где ноги увязали в мягкой грязи. Холодный воздух обжигал лёгкие.

Прожитые события мелькали, как кадры сгорающей киноленты.

Панический бег прерывался падениями и подъёмами. Казалось, удары сердца хотят проломить грудину и вырваться наружу.

Мельком оглянувшись, я понял, что горизонт был чист, а здание больницы резко выделялось на фоне люминесцентного леса, где сверкающие лысые ветви шевелились, точно когтистые пальцы.

Не имея иного выбора, я просто побежал прочь.

Кто-то спросит: парень, какие у тебя цели? Пока не знаю, всё слишком непонятно.

Прошло несколько часов, возможно больше трёх. Это совершенно точно другой мир. По земле ползали причудливые рогатые жуки, оставляя туманный шлейф. Пепельное небо разрезали массивные птицы с вычурным оперением.

Сам насыщенный воздух этих мест, наполнял меня жизнью, однако недостаточно сильно, чтобы избавить от онкологии.

Но почему выжил только я? Почему был перемещён сюда?

Ещё несколько часов блужданий не принесли ничего. Ни намёка на людей.

Мои шаги постепенно замедлялись, как и биение сердца.

Сейчас я чувствую себя жертвой на алтаре злого бога. Семнадцатилетний мальчишка с двумя сердцами идеально для этого подходит, не так ли? Я родился под счастливой звездой, которая подарила мне лишний орган.

С детства меня часто преследовали паранормальные явления, хотя родители уверяли, что у меня просто слишком живая фантазия. Врачи тоже предрекали мне долгую, очень счастливую жизнь. Но, как часто бывает на страницах мрачных сказок, это оказалось ложью.

Глядя на предрассветное небо, я выбился из сил рухнул на свежий сруб. Краем глаза заметил вокруг кое-какие инструменты — возможно, это признак хоть какой-то цивилизации.

На горизонте солнце медленно поднималось, позволяя мне увидеть очертания деревни, за которой возвышались острые горные вершины, покрытые серебристым снегом. Увидел каменную тропинку.

Я испытал облегчение. Это казалось раем — столь близким и недосягаемым одновременно.

— Поднимайся! — я отвесил себе пощёчину, чтобы прийти в себя. Зрение мигом сфокусировалось. Заряд адреналина подзарядил внутреннюю батарейку.

Интересно, какие здесь люди? Или нелюди. Ну сейчас это узнаю.

Заплетающимися шагами добрался до деревни.

Сразу приметил старенький одноэтажный домик. Окна были наглухо забиты ставнями, света не было.

— Есть тут кто? — прохрипел я.

Облокотился на дверную раму и принялся стучать кулаком. За дверью послышалось шарканье… шорох, лязг железа, значит, хозяева дома.

Дверь со скрипом открылась внутрь. Я едва не завалился вместе с ней… Отойдя от шока, увидел древнюю старушку с покрытой платком головой. Взгляд невольно скользнул к её жилистым, крепким рукам, в которых она сжимала ржавые вилы.

Сразу понял недоброе. Хотел закричать: «Остановись!». Или хотя бы отшатнуться… Но она уже отвела вилы назад и со всей силы вонзила их мне в живот. Моментально почувствовал жжение в брюхе.

Она толкнула меня, и я безвольно рухнул на каменную дорогу.

— Ох, блин… Так ты не из этих… Что же это я, старая, натворила! — она пристально вгляделась в меня, и на её лице проступил шок.

Старушка закричала как плакальщица. Слова были непонятны… потому что они говорили на каком-то неизвестном шипящем языке.

Видел её раскаяние, как она льёт на меня горькие слёзы. И даже не знаю, можно ли её винить в моём убийстве. С каждый прерывистым вздохом мне становилось хуже. Продолжал наблюдать, как она бегает от дома к дому и колотит палкой в двери да ставни.

Недовольные жильцы выходили, ворчали, а я ускользал туда, куда должен был уйти ещё утром. В голове была каша, мысли не могли зацепиться ни за одну.

— Дура слепая! — раздался грубый голос. — Своей паранойей чуть не сгубила юношу!

Меня окутал яркий бирюзовый свет, и теплотой разлилось по нутру.

— Он тут околесицу нёс, выглядел как прокажённый, лицо — не разглядеть, лысый череп, одежда вся в грязи… Люди так не выглядят, — оправдывалась старушка.

— Хоть раз видела Порождение греха? — строго спросил незнакомец.

— Ни разу… но мать говорила…

— Да плевать на твою мать! Бери полотенца и одеяла, тащи ко мне в дом, — он повернулся к остальным. — Чего зеваете? Ноги в руки и несите его на стол. Аккуратнее, волосинка отделяет его от загробной жизни.

Даже в таком состоянии я понял, что этот человек — авторитет. Возможно, староста.

Кто-то поднял меня. Боль вспыхнула, и я застонал.

— Это вам не мешок с картошкой, аккуратнее!

Ничего не понимаю… Но как больно, когда тебя пронзают вилами.

* * *

Я очнулся на холодном, твёрдом столе, прикрытый тряпками. Атмосфера за окном намекала, что провалялся без сознания около суток.

Рядом сидел хмурый старик с чашкой травяного отвара, поглаживая седую бороду. Его янтарные, проницательные глаза изучали меня.

Кажется, больше не умираю от боли.

— Мальчик, кем будешь? Ты маг? Что за зараза у тебя в голове? — строго спросил он, нахмурив густые брови.

Я посмотрел на окровавленный столик с ножами да жуткой пилой.

Открывать Земную речь расхотелось.

— Почему от тебя пахнет красным светом? Ты был в гнезде или около? — переспросил он на непонятном, теряя терпение.

Старик видел во мне разум, но отсутствие ответа злило его. Я заметил, как свет будто вытягивается из комнаты.

— Говори!! — взревел он, и я упал со стола. — Говори, заклинаю тебя! Где они?! — В его глазах вспыхнуло янтарное пламя, единственное, что я видел в темноте.

Пульс подскочил, я задыхался от запаха ладана.

— М-м-м, — промычал, указывая на север.

— Немой? Странно, — свет вернулся в комнату. Он поднял меня на стол, проверил рану и поводил ладонями над ней.

Он взял посох, украшенный рунной резьбой, символы на котором вспыхнули огнём.

Я заметил серую рясу с оранжевыми полосами, на которых двигались живые символы.

— Если хочешь уцелеть, не выходи из дома и не подходи к окнам! — строго приказал он, выходя из комнаты.

Возникло ощущение, что я привёл беду этим людям.

— Никому не покидать чертогов деревни! Работа отменяется! Женщины и дети — в дома, лучше в подвал! Ясно?

— Колдун, что стряслось? — выкрикнул мужчина.

— Не-не! Заткнись и выполняй! — каркающим голосом произнесла старуха.

* * *

Возле больницы появились двое — колдун с пепельными волосами и выцветшими глазами, и молодая женщина, чьи черты было невозможно разглядеть.

— Владыка действительно смог переместить настолько огромный объект из другого мира. Но ты действительно считаешь, что вторая часть пророчества исполнится? — мелодично произнесла она, окидывая мутировавших людей широким жестом.

— Если мы сделаем всё правильно, тогда он станет тем, кем должен стать, — холодно добавил он, доставая из-под рясы флейту.

Практически беззвучная мелодия разжигала тлеющий бардовый свет, заставляя трупы мутировать быстрее, превращаться в нечто зловещее.

Загрузка...