Змеёныш

Потом говорили, что видели его мёртвое тело под бревном, в ручье, текущем по дну оврага. А кто-то утверждал, что Змеёныш брёл мимо бара «100 рентген», хотя в том сгорбленном человеке с пустым лицом трудно было узнать восемнадцатилетнего мальчишку. Но другие толковали, что он сдружился со старым контролёром и ушёл за ЧАЭС, будто он пересёк Большой Северный Могильник и был убит охраной таинственного Бункера. Впрочем, многие не верили в это — ведь один прапорщик-забулдыга с КПП, проворачивающий всякие мелкие делишки со сталкерами и перекупщиками, всерьёз уверял каждого, кто готов был выставить бутылку водки, что видел Змеёныша, пересекающего Периметр, — будто бы тот навсегда ушёл из Зоны в большой мир.

Много чего говорили, но правду не знал никто. И долгое время о Змеёныше ничего не было слышно.

ДЕТЕКТОР ЛЖИ

Пригоршню Хромой считал человеком несерьёзным и легкомысленным, поэтому не сомневался: если встреча в глухом урочище, где нет чётких ориентиров, значит, непременно выйдет какая-нибудь накладка. То ли опоздает Пригоршня, то ли место перепутает. Тем удивительней оказалось, что сигнал на экране ПДА появился точно в том квадрате, где была назначена встреча, и именно в условленное время. Тут же на комп Хромому упало сообщение: «Я тебя вижу! А ты меня?» «В масштабе один к ста», — отозвался Хромой.

Через четверть часа Пригоршня показался в натуральную величину — крупный улыбчивый блондин спортивного сложения. Даже шрам на лбу его не портил, а только добавлял мужественности.

— Привет, Хромой!

— Здорово. А чего ты один и пешком?

В самом деле, обычно Никита и его напарник, сталкер по прозвищу Химик, разъезжали на «Малыше» — бронированном вездеходе.

— Наш человек в булочную на такси не ездит, — отрезал Никита, потом пояснил. — Андрюха «Малыша» в «Сундук» погнал, на техобслуживание. Давно пора, накопилось там всякого…

— А ты чего ж не с ним?

— Так я это… — Пригоршня замялся. — Ну что, пойдём? А то торчим тут, как…

— Идём, — согласился Хромой, направляясь по тропе, по которой сюда пришёл Пригоршня. — Так чего у тебя в «Сундуке»-то?

Никита почесал в затылке.

— Да Сорняк, понимаешь… Ну, он вообще должен бы соображать, кого на работу берёт!

— О ком речь?

— Девчонка у него новая, Танюхой звать.

— А-а… — Хромой начал догадываться. Пригоршня всегда нравился женщинам, а уж у Сорняка контингент был, так сказать, очень влюбчивый.

— Так вот, она новенькая, понимаешь? Я ж не знал, что он сам на неё глаз положил!

— Сорняк положил глаз на Танюху, — уточнил Хромой, — и ты тоже? Глаз? Ох, не глаз ты, Никита, туда положил…

Пригоршня издал неопределённый звук — что-то среднее между смехом и фырканьем.

— Ладно, я понял. Химик укатил к Сорняку, а ты остался… и зачем позвал?

Пригоршня постарался сделать серьёзное лицо.

— Есть дело, Хромой. Младшего Коваля завалили. Я у них кантуюсь, пока Химик ездит, ну и решил тебя позвать…

— Опа-а… — только и сказал Хромой.

Братья Ковали организовали сталкерскую стоянку южней Рыжего леса. Вообще сейчас в этих краях хозяйничали свободовцы, стоянки под их контролем, но Ковали — люди спокойные и авторитетные, в разборки не встревают, на себя много не берут. Со «Свободой» у них нейтралитет. Останавливаются у Ковалей в основном охотники, люди старомодные и грубые — те, которым не нравятся веселье и суета. Сталкеры помоложе предпочитают тусоваться со свободовцами. Пригоршне в самый раз было бы туда…

— А чего тебя к Ковалям занесло? Никита шмыгнул носом.

— Химик оставил. Сказал, там я ничего не испорчу. Несправедливый он. Разве я чего портил?

— А Танюху?

— Танюха сама, я ж не виноват, что ко мне бабы липнут!

— Ладно, ладно… я не Химик, не оправдывайся. Ну так что там с Ковалём?

— Младшего Коваля ночью зарезали. Тихо, никто не слыхал. Пропали бабки, кое-какой хабар… это старший Коваль обнаружил. На хазе шестнадцать рыл, охрана клянётся — никто не выходил, значит, убийца всё ещё там. И, прикинь, никто этого вроде сделать не мог! Дверь изнутри заперта, ключ торчал в замке. А Ковалю едва башку не отхватили, горло перерезано… Крови натекло… Ну и пропало много, и бабки, и барахло — так Михаил сказал… Орёт, никого не выпущу, пока убийцу не найдём.

— А я здесь при чём? Я Коваля не убивал.

— Не, без вопросов! Не в том дело — ты убийцу и найдёшь! Михаил обещал, что половину украденного хабара даст, там одной налички тысяч двадцать было, прикинь!

— Так я ж…

— Не боись! Я Ковалю конкретно расписал, что ты крутой сыщик.

— Я? — Хромой остановился, пришлось и Никите притормозить.

— Ты, а кто же? Химик-то умотал, понимаешь? У Химика котелок варит, он бы просёк, что там к чему. День бы походил хмурый, второй, позаглядывал бы везде — и вычислил убийцу, небось не сложно-то. А я не того… я больше насчёт пострелять, чем подумать. Ну и другой там народ в лагере тоже не того… — Пригоршня покрутил головой. — Не интеллигентные, короче, всё парнищщи, я бы даже сказал: наоборот. Охотники всякие дремучие, сталкеры, которые годами за Периметр носу не кажут. Соль Зоны, причём не йодированная. — Никита зашагал дальше, потянув следом Хромого, которого ухватил за рукав. — А ты — человек образованный, с понятиями, хоть и молодой. Я рассказал, как ты Пустовара вычислил, как его на глазах у вояк грохнул, мол, ты спец. Да не волнуйся, главное, дело-то плёвое! Мы ж все на базе Ковалевской торчим — все, кто ночью был. И убийца тоже, никуда он не делся. Тут только правильно выбрать. А Михаил обещал, что тому, кто найдёт…

— А если я не смогу найти?

— Странный ты, Хромой. Как это не сможешь? Мы ж все, кто ночью был, там и…

— Ага. — Хромой задумчиво окинул взглядом рослого спутника. — Я вот сперва подумал, почему Коваль тебя вообще выпустил… потом понял: ну точно, ты вне подозрений. Типа, сталкер Петров, «санта симплицита»… Кстати, слышал анекдот? Сталкер Петров встречает контролёра, а тот говорит: никогда не видел бюрера с ружьём… Э, погоди, куда ты меня ведёшь?

Густые заросли сменили редколесье, земля пошла под уклон, всё чаще встречались сырые впадины. Кривые, чахлые деревья росли всё реже.

— Ну, — Никита замялся, — тут ещё в одно место зайти надо.

— Какое ещё одно место?

— Так это… Я же тебе толкую: грубый народ у Ковалей, дикий, лесной. Приведи, говорят, Шамана. Шаман, типа, убийцу враз укажет. А я думаю, такой хабар Шаману жирно будет. Лучше пусть нормальный человек заработает и со мной поделится…

— Да погоди ты про хабар! — Хромой поморщился. — Что за Шаман? Кстати, мой ПДА показывает впереди болото.

— А! Так ты не знаешь? Точно, ты же здесь недавно! — Улыбка Пригоршни сделалась и вовсе лучезарной. — Тогда тебе интересно будет.

— Чего интересно? Там болото!

— Так я и говорю, Шаман на болоте живёт. Он не любит, когда людно, на болоте прячется. Да ты не беспокойся, оно небольшое, скоро на месте будем. Вон, гляди, тропа — это уже к его домику ведёт.

Хромой проследил, куда тычет пальцем Пригоршня — в самом деле, тропа. Там, где они находились, было ещё сухо, но дальше тянулись лужи грязи, окна ржавой, затянутой плёнкой воды да кочки, облепленные зелёной дрянью. Вдалеке что-то чавкало, хлюпало, лениво плескалось — но что именно, не разглядеть. День выдался тёплый, над топью вставал вонючий туман, застилающий окрестности. Время от времени налетал ветерок, шевелил влажные пласты испарений, тогда становилась лучше видна тропа, уводящая в глубину болота — где по кочкам, где по брёвнам, брошенным между островками. Путь отмечали вешки, воткнутые в вязкую бурую массу. Иногда тропинка скрывалась в воде, там вешки торчали гуще.

— Вот я тебе завидую: ты Шамана ещё не видал, так порадуешься… — разглагольствовал Пригоршня. — Такого и в цирке не покажут. Идём, тебя ждёт незабываемое зрелище.

— На моём ПДА только мы с тобой, — заметил Хромой. — Нет третьего сигнала. Может, ушёл твой Шаман куда-то по делам? Неохота в эту грязь зазря лазить.

— Нет, он здесь, только ПДА не включил. Он же тебе Шаман, а не хрен псевдособачий! Видишь, вешки торчат, значит, дома. Шаман, когда уходит, вешки за собой выдёргивает, чтобы чужие не влезли. Ну, идём, не стой, держись за мной поближе.

Пригоршня подобрал у края воды кривую длинную палку, выпачканную грязью, Хромой последовал его примеру. Они пошли по отмеченной вешками тропе, прощупывая путь перед собой, осторожно передвигаясь от одной отметки к другой. Пригоршня шагал первым, на его компе избушка Шамана была отмечена, и он изредка поглядывал на ПДА.

Хромой почти сразу умудрился вляпаться по колено и теперь раздражённо бурчал на ходу:

— Вешки он собирает… чтоб не влезли… Да что здесь кому понадобится? Бюрерам разве что грязи свежей набрать? Или лягух наловить на завтрак?… Кто б сюда попёрся… Однажды сталкер Петров выстирал снарягу в озере. Теперь вместо озера там болото.

— А мы уже пришли! — бодро объявил Никита. — Во, гляди. Точно, Шаман дома и жрать готовит. Слышишь, как воняет? И дым идёт.

Посреди болота на небольшом островке Хромой разглядел хижину, сложенную из почерневших от сырости брёвен. Домик порос зелёно-бурыми бородами мха, картина вышла довольно живописная… но Хромой этого оценить не мог, поскольку был дальтоником. Над короткой трубой, торчавшей из крыши, и в самом деле курился дымок. На другом краю островка сквозь туман поблёскивали сполохи жарки.

— Эй, Шаман! — издали заорал Пригоршня. — Открывай, телеграмма пришла!

Низенькая дверца со скрипом отворилась, высунулся человек. Поглядел на гостей, шагнув вперёд, распрямил спину. Настоящий великан — куда крупней здоровяка Пригоршни. Ветер, как по заказу, погнал струи тумана, которые серым саваном окутали хозяина болот. Рослая фигура Шамана была задрапирована в широкую накидку, на голове его Хромой разглядел что-то вроде короны. Струи тумана обтекали гигантскую фигуру, сквозь призрачную пелену тёмный силуэт казался ещё больше.

— Не ори, бродяга, — хрипло пророкотал хозяин. — Чего надо тебе?

Пригоршня несколько замялся, но быстро справился со смущением.

— Шаман, идём с нами к Ковалям. Младшего брата зарезали, Михаил награду обещает тому, кто убийцу найдёт. Мужики тебя решили позвать.

Шаман тяжело задумался, глядя поверх голов гостей. Хромой, хотя был циником, скептиком и материалистом, невольно поёжился. Как-то непривычно он себя почувствовал в этом туманном месте, да ещё рядом со странным болотным жителем. Было в Шамане что-то по-настоящему необычное, даже по меркам Зоны удивительное.

— Хабар украли, половину — тому, кто найдёт, — добавил Пригоршня. — Хороший хабар.

— Что же, — изрёк Шаман. — Ступайте, откуда пришли, той же дорогой. Да не оглядывайтесь, не то беда выйдет! Духи смотрят в спину. Не сердите духов!

Сталкеры пошли обратно, теперь первым оказался Хромой. Он двигался вдоль вешек не так уверенно, как Никита, поэтому Шаман успел их догнать и выбрался на берег болота почти одновременно с гостями. Великан прижимал к груди охапку вешек — на ходу выдёргивал. Он бросил грязные палки на траву и перекинул из-за спины трёхлинейку Мосина, обмотанную шерстяной тряпкой с грязной бахромой. Из тряпья выступал конец ствола и короткий трёхгранный штык — ржавый и очень зловещий, неприятный с виду. Мрачно сопя, Шаман оглядел провожатых. Хромой с любопытством наблюдал за ним — таких колоритных обитателей Зоны он прежде не встречал. Хозяин болота в самом деле оказался ростом выше Пригоршни, да и в плечах пошире, с головы до ног его окутывал плащ, живописно заляпанный грязью и разрисованный странными символами. Кое-где на балахон нашиты пробитые гильзы, косточки, перья — всё перемазанное болотной тиной. На ногах здоровенные сапожищи, в тени под капюшоном прячется покрытое узорами лицо, то ли разрисованное, то ли в татуировках. А ещё гигантскую фигуру украшали челюсти псевдогиганта, напяленные поверх капюшона на манер короны.

— Ты! — Огромный грязный палец уставился в лицо Никиты. — Бензином воняешь. Это дрянь. Дурно воняешь! Это не нужно! Неправильно!

— Так а чего, а как же… — удивился сталкер. — Костёр, там, разжечь, если сыро, так бензинчику плеснёшь, бывает, или ещё что…

— Костёр — это нужно. Правильно, — смилостивился Шаман. — Живой огонь. Зона не для того мира, где бензин. Наг человек, и бос, и глуп пред Зоной. Но дан людям живой огонь! Он нам нужен, он правильный… Ты!

Ручища указала на Хромого.

— А это Хромой! — пояснил Пригоршня. — Он тут недавно.

— Ты, человек, — не слушая, продолжал рокотать болотный житель, — на компьютер глядишь часто. Это неправильно, это плохо. Ты — человек, а не машина.

Хромой пожал плечами. Ну да, он поглядывал на монитор КПК, ждал, включит ли Шаман свой, выйдя из болота. Нет, не включил.

— Идём, что ли? — В присутствии болотного великана Пригоршня казался меньше, чем был на самом деле. — По дороге расскажу, как у Ковалей было.

— Огонь расскажет, — величественно откликнулся Шаман. — Ты напутаешь, огонь не соврёт. Он скажет верно, а не так, как ты увидел. Человек врёт. Сам себе врёт больше, чем другому. Огонь всё видит.

— Да как хочешь, — покладисто согласился Никита. — Огонь, так огонь, кто б спорил, а я ж — так никогда.

Пока шли к лагерю Ковалей, Хромой украдкой разглядывал Шамана. Тот шагал широко, держался чуть в стороне, а ПДА так и не включил, хотя Хромой был уверен — под грязной хламидой наверняка припрятан комп. Ишь, толкует о вреде техники, а «мосинкой» не брезгует.

Пригоршня не мог молчать подолгу, он то и дело принимался болтать, но стоило Шаману бросить в его сторону хмурый взгляд — сразу смолкал. Взгляд у Шамана был тяжёлый, гнетущий. Рисунки на физиономии, спрятанной в тени под капюшоном, выглядели пугающе — казалось, будто по лицу пробегают волны, тёмные пятна сливаются в странные изменчивые узоры. Изредка Шаман издавал глухие мрачные звуки, не похожие на членораздельную речь.

Братья Ковали обосновались на старой подстанции, несколько обветшалых зданий до сих пор окружала двухметровая бетонная ограда. До катастрофы в этом месте проходила высоковольтная линия, ажурные мачты и сейчас торчали на холмах, ветер мотал обрывки кабелей.

Ковали нарастили забор, поверх намотали колючей проволоки, поставили на крыше центральной постройки решётчатую каланчу, прожектор. Местечко они выбрали удачное — в округе безопасных убежищ немного, а шастать в здешних краях ночью рискованно. Клиентура не переводилась. Постоянной связи с большой землёй у Ковалей не было, однако перекупщики охотно имели с ними дело, потому что знали братьев как людей обязательных и честных. В общем, лагерь приносил небольшой, зато стабильный доход, хозяев все уважали, врагов у них не было… даже свободовцы, контролировавшие округу, не пытались подмять заведение — возможно, потому что угрюмые охотники и следопыты, составлявшие ковалёвскую клиентуру, не слишком интересовали весёлых ребят из группировки. Имелось и ещё одно соображение: лесовики потому и собираются к Ковалям, что избегают шебутную молодёжь. Установятся здесь свободовские порядки — и эти сталкеры перестанут приходить на подстанцию, а без них какой смысл ночлежку держать в этакой глуши? В общем, подстанция оставалась островком спокойствия.

У Ковалей на службе состояли шесть человек. Старший брат, Михаил, этой ночью был в отлучке — ходил к перекупщику, взяв с собой одного бойца, так что сторожить подстанцию остались младший брат и пять охранников. Двое, дневная смена, отсыпались, сторожили трое: пара у ворот и третий на вышке с прожектором. Младший Коваль, Николай, спал один на втором этаже административного здания, где хозяева устроили штаб-квартиру и склад.

Как сумели зарезать Николая, непонятно, толстенная дверь была заперта изнутри, ключ торчал в замке. Бойцы дрыхли на первом этаже и клянутся, что никто не проходил, но это ничего не значит — спали же, не могли услыхать, если убийца тихонько прошёл по лестнице. Постояльцы провели ночь в бывших служебных зданиях, но, конечно, все тоже спали, никто за соседом не следил. Единственными, у кого было алиби, оказались бойцы ночной смены. У ворот мужики дежурили вдвоём, ни один не отлучался. Теоретически третий мог спуститься по хлипкой лестнице с каланчи, но парни на воротах уверяли, что обязательно услыхали бы, да и охранники — люди надёжные, работали на Ковалей давно, никогда с ними не ссорились…

Всё это Пригоршня вполголоса поведал Хромому, пока пробирались от болота. Шаман делал вид, что не слушает, но ловил каждое слово. Он держался настороже, пару раз поднимал руку — по этому знаку Пригоршня с Хромым останавливались, тогда становился слышен отдалённый шум, треск веток, шелест листвы… какие-то звери пробирались по редколесью. У сталкеров не было желания проверять, что за мутанты там бродят, они сворачивали и обходили звериные тропы стороной.

Когда на пути попадались аномалии, Шаман с его острым слухом вполне мог ориентироваться по писку ПДА спутников — а может, обладал каким-то особым чутьём на опасности? Не разобрать.

На подстанции обстановка была мрачной — как и положено месту, где произошло преступление и под подозрением куча народу. Хромой, конечно, догадывался, что так будет, однако не учёл, какие люди собираются у Ковалей. По двору слонялись какие-то угрюмые типы — как раз такие, какими описал Никита, соль Зоны, причём не йодированная, а скорее каменная. Дремучие бородатые мужики, покрытые шрамами, в грязных мятых комбезах. Снаряга на них выглядела как летопись сталкерских похождений, каждая складка, царапина, прореха, разрез — это памятная запись, рассказ о каком-то приключении. Ну и настроение, конечно, было соответствующее, сталкеры глядели друг на друга с подозрением. Как-никак, один из них убийца. Охранники Ковалей демонстративно поглаживали стволы и сурово хмурились, если кто-то из постояльцев приближался к воротам.

Когда во двор вступил Шаман, Михаил Коваль отбивался от пары сталкеров, требовавших, чтобы им открыли ворота. Михаил — квадратный массивный мужик поперёк себя шире — от своих постояльцев внешностью не сильно отличался, такой же дремучий с виду, разве что борода кое-как подстрижена да одежда поаккуратней. Оно и понятно: хотя Коваль уже давно на вечной прописке и на большую землю не показывается, однако время от времени ему приходится иметь дело с крупными перекупщиками, партнёры должны видеть, что он приличный мужчина, а не сталкер Петров какой-то. По одёжке встречают, как-никак, по снаряге провожают.

Хозяин лагеря морщился и вяло отбивался, сталкеры наседали.

— Ты ж нас давно знаешь, ё-моё! — хрипло орал долговязый тощий Кирза. — Или ты чего? На нас, что ли, думаешь? Сколько лет! Мы у тебя сколько лет кантуемся!..

— Не ори ты, не шуми с утра пораньше! — Морщинистый Стопка, разящий самогоном на весь двор, схватил напарника за локоть, а сам повернулся, притирая Коваля к стене, так, чтобы тот не мог ускользнуть. — Не, ну, Миха, не, ну ты сам прикинь: у нас информация есть, верный человечек скинул. Хороший хабар можно взять. Нам человечку нужно процент отдать? Нужно, я спрашиваю? О! А если он не только нам, а если мы припозднимся…

Вокруг толпились сталкеры — видно было, что они готовы поддержать Кирзу со Стопкой и навалиться на Коваля всей братвой.

— Да не наседай, не наседай! — угрюмо отмахивался тот. — Брата моего какая-то падла зарезала, это ты понимаешь? Брата!

Голос Коваля стал твёрже.

— Ты понял, Стопка? Пока убийцу не возьму, никто отсюда не уйдёт! Я к вам со всей добротой, пока ворота на замке — ешьте, пейте, рубля не возьму. Вы мои гости, ну?

— Информация у нас… — бубнил Стопка. Слово «информация» не вязалось с заскорузлым небритым мужиком, но сталкер повторял его с удовольствием.

— Нет времени нам здесь сидеть! — снова влез Кирза, хватая хозяина за плечо.

— Да отвали ты! — не выдержал наконец Коваль, скидывая руку. — Я ж к вам по-хорошему! Ни обыскивать не велел, ничего…

— А ты вели обыскивать! — взвился Кирза, нависая над кряжистым хозяином. — Ну, попробуй! Я тебе кто? Сопля зелёная? Да мы в Зоне сколько лет, нас последний кровосос знает!.. Обыскивать он нас будет, ё-моё!

— Правильно, Кирза, скажи ему, — встрял сталкер помоложе, невысокий парень по кличке Дантист с кривыми чёрными зубами.

Охранники зашевелились, придвигаясь поближе. Тут с вышки крикнул дозорный:

— Идут! Шаман идёт!

Шамана встретили с энтузиазмом.

— О, ну теперь будет дело! Шаман быстро разберётся! — объявил Дантист, заглядывал великану в лицо. — Это ж сам Шаман, не какой-нибудь стручок!

Болотный затворник по-прежнему глядел поверх голов и, если даже похвалы были ему приятны, не подавал виду.

Коваль, растолкав спорщиков, пробился к нему.

— Шаман, слушай, тут такое дело…

Гость величественно поднял огромную ладонь.

— Ничего не говори. Мне огонь обо всём поведает. Брата покажи, хочу видеть.

Уяснив, что в его сторону никто не глядит, Хромой ткнул локтем Пригоршню, который, развесив уши, прислушивался к разговору. Тот опомнился и поспешно вставил:

— Михаил, вот это Хромой, я тебе говорил о нём.

— Этот, что ли, который мастак задачки распутывать? — Коваль оглядел сталкера с ног до головы и как будто остался недоволен.

— Это человек с компьютерами, — пророкотал Шаман, — не верь ему.

— Да мне в общем-то всё равно. — Хромой пожал плечами. — Я сюда не напрашивался, могу и назад.

— Погоди, парень, я ж просто тебя не знаю совсем, — устало промолвил Коваль и провёл ладонью по лицу. Смерть брата он переносил стойко, но видно было, что ему тяжело. — Погоди. Пусть Шаман попробует, если у него не выйдет, тогда твой черёд, лады? Шаман по ночам с духами говорит, а тебе до утра времени, а?

— У Шамана всегда выходит, — вставил кто-то. — Он быстро…

— Пусть так будет, — влез в разговор Стопка. — Слышь, Кирза? До завтрашнего утра здесь ещё перетопчемся. Тока, Миха, водки скажи чтоб принесли.

— А что за человека ты привёл, Пригоршня? — встрепенулся Кирза. — Этому я тоже не дам себя обыскивать, заранее говорю! Откуда я знаю, какие у него намерения?

— Да какой там обыск. — Хромой примирительно улыбнулся. — У меня метод будет практически бесконтактный.

— Чего-о?

— Детектор лжи, слыхали про такую штуку? Вы по очереди проходите испытание, это недолго, минута-две. Ничего обидного.

— Чё ещё за детектор лажи? — изумился Стопка.

— Детектор лжи, — поправил Дантист и сплюнул под ноги. — Ты не ври, я слыхал, это сложная электроника, да и бандура здоровенная должна быть.

Хромой вытащил из рюкзака тоненькую книжку в самодельном переплёте и потряс в воздухе.

— У меня принципиально иная технология. Проверенная!

— Точно! — тут же встрял Никита. — Хромой никогда промашки не давал. Если говорит, что найдёт, значит, найдёт. Да я сколько раз видал, как он…

— Ладно, чего языками чесать, — подвёл итог Коваль. — Идём, Шаман, глянешь на Коленьку.

— Я с вами, — пристроился следом Хромой. — Мне детектор нужно правильно отладить, так что погляжу сперва.

Административное здание, где обосновались Ковали, выглядело как и любое подобного рода место в Зоне — повсюду грязь, ржавые консервные банки, сломанная мебель. Хромой мельком заглянул в зал на первом этаже, где размещались бойцы, прикинул расположение брошенных на пол матрасов — хотя дверь не запиралась, вполне возможно, что по лестнице поднимался чужой, и никто не заметил. Тем более охранники спали. А вот комната, где ночевал покойный Николай, наоборот была оснащена тяжеленной дверью, обитой стальными листами. Не то чтобы Ковали опасались нападения, но в этой комнате хранились их ценности, потому и оборудовали такую дверь.

Чтобы утром проникнуть в запертую комнату, старшему Ковалю пришлось дверь ломать — приподнять в петлях и выгнуть язык замка.

— Вдвоём дверь ворочали, третий снизу ломом поддевал, — пояснил Михаил. — А ключ-то в замке, вон — так и торчит.

— Духи, — пророкотал Шаман, пригибаясь в дверном проёме.

Коваль с гостем прошли в комнату, Хромой туда едва заглянул, увидел вывернутые ящики письменного стола, распахнутые шкафы, залитую кровью кровать и тело в углу, накрытое дерюжкой. Пригоршня, которого никто в общем-то не приглашал, проскользнул следом и встал в углу, чтобы не мешать. Хромой тем временем вытащил ключ из замка, внимательно осмотрел, хмыкнул и спрятал в карман.

— Духи побывали, — звучно гудел Шаман, прохаживаясь по комнате. Полы просторного одеяния взлетали, поднимая ветерок, смерчи пыли и клочья бумаги шелестели над старым линолеумом позади великана. — Чёрный Сталкер, его работа… ему в запертую дверь войти легко… Чёрный Сталкер в смерти виноват! Духи не любят живых, ох, не любят! Только огнём от них можно уберечься. Живой огонь — это правильно. Где огня не развели, туда Чёрный Сталкер ночной тенью входит! Замком да железом калёным духов не остановишь!

— Это чё, и хабар духи уволокли? — с любопытством осведомился Пригоршня.

— Ты! — Шаман развернулся и ткнул в него огромным пальцем. — Человек, пропахший бензином! Ты тоже для духов добыча! Всякий, кто мёртвый огонь зажёг, к нему духи придут! Всякий им добыча! Чёрный Сталкер по Зоне ходит! Он всё видит! Он знает вас, каждого! Каждого! За каждым в свой черёд придёт он! Живой огонь от духов защита.

Хромой, хотя был до сих пор уверен, что на него эти штучки не действуют, и то ощутил, как по спине ползут противные мурашки и нехороший холод клубком свёртывается в животе… А Пригоршня побледнел, но не сдавался:

— Не, Шаман, ты лучше скажи, куда Чёрный Сталкер хабар заныкал?

— Ты! — Шаман уставил палец в грудь Михаила Коваля. — Меня слушай! Этой ночью огонь жечь станем. С духами говорить буду. Не один Чёрный Сталкер в Зоне есть, и другие найдутся. Духи людей не любят, а друг друга ещё сильнее! Они скажут, в кого Чёрный Сталкер вселился, кто им обуян. Кто Чёрным Сталкером обуян, тот хабар унёс. Бей его, пытай тогда, пока тайник с хабаром не выдаст! Убивай его, всё едино душа сгинула! Не жалей! Нынче ночью будем огонь жечь. Живой огонь! Живой огонь!

Великан развернулся и широченными шагами вышел из комнаты с мертвецом. Протопал по лестнице… и тут же за окном стих шум голосов. Одного вида Шамана было достаточно, чтоб все умолкали.

Михаил стоял над телом брата и потирал лоб, щёки его лоснились от пота.

— Уф-ф-ф… — Пригоршня провёл ладонью по лицу, поглядел на мокрые пальцы. — Вот это мужик… Сколько раз его видел, а всё равно в пот бросает. Как он завоет про свой огонь…

— Колоссальный мужик, — согласился Хромой. — Другого бы за такие номера давно отметелили, а этот видно, что небитый.

— Ты Шамана не трожь, — буркнул Коваль. — Скажи лучше, что ты делать станешь? Имеешь какие мысли?

Хромой пожал плечами.

— Если у Шамана не выйдет, я попробую. Как раз к ночи соберу детектор лжи, там в общем-то ничего сложного, просто нужно знать, как это делается.

Он снова показал книжечку.

— У меня здесь подробно технология описана. Ты только заставь людей поучаствовать, остальное — дело техники.

Вошёл охранник, оглядел собравшихся, повернулся к Михаилу.

— Шаман в дальнюю будку ушёл, велел, чтоб не мешали, он готовится к ночи. Ещё сказал: как стемнеет, огонь разжигать. И это, люди к вечеру ещё соберутся, кто насчёт Коли не знает… Ну, постояльцы. Не пускать их? И Монтёр припёрся, говорит — ты звал.

— Пускать всех, — буркнул Коваль. — Пусть ночуют, как обычно, чего ж… А Монтёру скажи, пусть проволоку посмотрит. Мы с Колей хотели по ограде ток пустить, так я вызвал Монтёра. Мы с Колей…

Все замолчали. Михаил махнул рукой:

— Ладно, сходи за носилками, спустим тело вниз. Могилу-то вырыли?

До темноты Шаман просидел в бывшей трансформаторной будке. Никто его, разумеется, не беспокоил. Хромой бродил по стоянке, присматривал подходящее помещение, потом рылся в грудах ржавых железяк, собирал всякий хлам, выдёргивал провода в потрескавшейся от времени изоляции. Почему-то особенно долго он крутился у старых кострищ, переворачивал камни, поднимая облачка золы, копался в углях… Пригоршня оказался в роли помощника — стаскивал находки Хромого в сарайчик. Иногда тот заглядывал в потрёпанную книжечку и скупо улыбался. На расспросы любопытного Никиты не отвечал. Бросил только:

— Жалко, что этих чумазых в самом деле обыскать нельзя. Ты понимаешь, на торце ключа глубокие царапины — его снаружи щипцами захватили, да и провернули в замке. Тоже мне духи-хуюхи… Щипцы длинные тонкие должны быть — найти бы, у кого… хотя, если не дурак, убийца щипчики давно выбросил.

— Что, вот просто так — щипцами? — расстроился Никита. — Я-то думал, там хитрое что-то, с подковыркой, а там вон как, без затей… Аж досадно теперь.

Потом Хромой переговорил с Монтёром — сталкером, который неплохо разбирался в электротехнике. Тот охотно рассказал, что затея Ковалей — дурацкая, ни к чему пропускать ток по гребню стены на высоте больше двух метров.

— Чисто понты для приезжих. Какой мутант туда полезет? А человеку что, человека так не остановишь… Зато питание нужно. Михаил говорит, ему «батареек» нанесут, ну так и что? «Батареек» не напасёшься, если хорошую напругу давать. — Монтёр, тощий сморщенный мужик неопределённого возраста, трепался охотно, ему было не по себе, явился выполнить работу, а попал на похороны. — А говорить Ковалю сейчас бесполезно, он от смерти братана не в себе.

Хромой поддакивал, соглашался, заодно выцыганил у Монтёра несколько светодиодов. Пригоршня наблюдал за приготовлениями, пытался выспрашивать, но Хромой только загадочно улыбался. Наконец Никите надоело, он пошёл потрепаться со сталкерами, тем более что Михаил Коваль выдал пол-ящика водки вдобавок к обеду — мол, помяните Колю. Настоящие поминки обещал устроить после того, как найдут убийцу.

Начало темнеть, и сталкеры собрались у сарая, в котором медитировал Шаман. Тот не показывался, но охотники постарше, кто уже видел колдуна в деле, объясняли: нужно дождаться темноты. Под вечер пришли ещё несколько сталкеров, эти были не в курсе дела, им объяснили, что происходит, показали Хромого и домик, где скрывался болотный великан. Вновь прибывшие тоже решили поглядеть, как тот станет вызывать духов. Хромой с его потрёпанной книжечкой и кривыми ухмылками впечатления не произвёл, однако Никита добросовестно рассказывал байки про сыщика — из его болтовни явствовало, что Хромой крут, как гималайские склоны, видит всех насквозь и точно укажет убийцу.

Охранники Коваля тоже готовились, они за день отоспались по очереди и теперь явились все шестеро, увешанные оружием. На каланчу с прожектором втащили крупнокалиберный пулемёт, при этом хлипкие ступени скрипели так отчаянно, что стало очевидно — если бы в прошлую ночь дозорный спускался, он бы при этом пол-лагеря разбудил. Бойцы заняли позиции на крышах пристроек, чтобы держать под прицелом весь двор. Это, конечно, гостям было не по душе, но делать нечего — все понимали: Коваль в своём праве. Убийство брата — не шутки… Ещё охранники сложили кучу дров перед входом в сарай Шамана, а когда стемнело — сталкеры развели большой костёр. Наконец явился Михаил. В одной руке кольт, в другой — бутылка. Время от времени он делал глоток, но на ногах держался твёрдо, и взгляд у него был цепкий, внимательный.

— Ну, — хмуро бросил Коваль, — начнём. Шаман! Ты готов?

Взгляды сталкеров сошлись на тёмном дверном проёме — и Шаман явился! Громадный силуэт выплыл из мрака, царившего внутри сарая, — будто лоскут ночи влетел в освещённый круг около костра. Взметнулись полы плаща, ветер подхватил ворохи оранжевых искр, завертел огненной метелью, погнал по кругу. Отблески пламени вырывали из тьмы удивлённые лица сталкеров, хотя сам Шаман странным образом оставался в темноте.

Ещё одно плавное текучее движение — он сбросил плащ, и огонь, до сих пор избегавший великана, метнулся навстречу, охватил, окутал рыжими сполохами. Торс с развитой мускулатурой покрывали тёмные разводы, бесконечные извилистые линии, концентрические фигуры, неправильные, искривлённые. Рисунки струились, текли, сплетаясь в невероятный узор. На лоснящемся теле колдуна двигались мышцы, пробегали алые блики… Он играл мускулами, и пятна плясали, менялись, затягивая огромный торс новыми узорами. Рисунок менялся на глазах, будто картинка в калейдоскопе.

— Живой огонь! — зарычал Шаман. — Живой огонь! Духи слышат! Духи меня видят! Духи лесов, духи болот, духи радиации, духи гравитации! Духи света и духи тьмы, духи холода и духи жара! И ты, Чёрный Сталкер, самый могучий из всех!

Шаман запрокинул голову, широко раскидывая испещрённые узорами ручищи, тело его содрогалось, мышцы вздувались и опадали. Он начал танцевать — медленно, грузно, завораживающе.

— Ты здесь, Чёрный Сталкер, я вижу тебя! Я чую тебя! Ты здесь, ты среди нас! Огонь, огонь, живой огонь поможет мне! Я найду тебя, Чёрный Сталкер, я найду твоё тело, злобный дух!

Шаман раскачивался всё сильней, руки взлетали и падали, костёр под ногами судорожно выбрасывал языки пламени, и тени метались по лицам, по грязным стенам. Рычащий бас взмывал с ворохами искр, уносился к чёрному небу Зоны:

— Огонь, огонь, живой огонь! Помоги нам, укажи Чёрного Сталкера! Кто убил?! Кто украл?! Кто кровью замаран, кто Чёрным Сталкером обуян?! Живой, живой огонь! Ты видишь нас, ты знаешь всё!!!

Хромой, заканчивавший приготовления в соседнем сарае, тоже вышел к костру. Пляска Шамана обладала неотразимым магнетизмом, сталкеры молча глядели на его движения широко распахнутыми глазами, многие начинали дёргаться в такт, тени прыгали по лицам, и прерывистые, нервические движения людей попадали в ритм с танцем теней и напевным рёвом великана.

А великан замер над огнём, как чёрная скала, и огромный палец его пополз по кругу, поочерёдно указывая на собравшихся. Те вздрагивали, ёжились, кто-то отступил назад, кто-то даже зажмурился… Рука гиганта описала петлю и пошла в обратную сторону. Неожиданно Шаман перемахнул через костёр, окутанный взметнувшимися языками пламени, сграбастал тщедушную фигуру, навис, стискивая ручищами.

— Ты! Говори! Говори, Чёрный Сталкер! Ну! Обвиняемый, совсем невидный под насевшим на него великаном, захрипел, и Шаман слегка ослабил хватку.

— Говори! Живой огонь, дай ему сил сказать! Говори — Чёрный Сталкер в тебе?! Говори!!!

— Чёрный Сталкер во мне… — пролепетал коротышка.

— Ага!! Духи всё видят! Говори, Чёрный Сталкер велел убить! Говори!!!

— Чёрный Сталкер велел убить…

— А-а-а!!! — взвыл Шаман.

И тут же несколько человек, введённых в транс его танцем, завыли:

— А-а-а!

— О-о-о!

Где-то далеко-далеко вой подхватила стая слепых псов…

— Постой, Шаман, — неожиданно отчётливо произнёс Коваль. — Ты кого мне поймал? Это же Монтёр, я его сам вызвал, он только сегодня пришёл.

Собравшихся будто ледяной водой окатило — и наваждение исчезло. Михаил запрокинул голову, сделав длинный глоток, швырнул почти пустую бутылку в костёр. Зашипело пламя, стало светлей.

— Точно! — выкрикнул Пригоршня радостно. — Это Монтёр! Обознались духи-то, а, Шаманчик?

Великан разжал ладони, и тщедушный сталкер соскользнул на землю. Соседи отступили в тень, словно никто не хотел оказаться рядом с жертвой болотного чародея.

— Духи не ошибаются, — твёрдо произнёс колдун. — Значит, и в него Чёрный Сталкер тоже вселился.

— А не пошёл бы ты, Шаман, — невыразительным тоном промямлил Коваль. Ствол его кольта глядел под ноги великану, — к себе в болото? Мне убийца брата нужен, а не фокусы… Гипнотизёр хренов.

— Сдохнете здесь все! Чёрный Сталкер нашёл сюда тропку! Теперь всех захватит, всем теперь пропасть! Одного за другим, одного за другим! — завёл Шаман, но сталкеры уже стряхнули оцепенение.

По кругу пробежали короткие вздохи, зрители зашевелились, приходя в себя.

— Эй, мужики, поднимите Монтёра, — велел Михаил. — Водки ему дайте, что ли. А ты, Шаман…

— Уйду! — твёрдо объявил великан. — Это место проклято, духи отвернулись, огонь не поможет. Все передохнете, один за другим, один за другим… Чёрный Сталкер уже здесь.

Шаман подхватил свой плащ, резким движением набросил на мокрые после пляски плечи. Взял винтовку и гигантскими шагами устремился к воротам. Несколько человек, среди которых выделялся ростом Кирза, отперли их, а едва Шаман шагнул наружу — поспешно закрыли. В этих краях ночью ворота следует держать на запоре. Хромой не вмешивался, он поглядывал на монитор. Когда в стороне от скопления сигналов зажглась ещё одна звёздочка, удовлетворённо хмыкнул.

— А этот Шаман не такой дурак, ПДА всё же включил, когда никто не смотрит.

— Шаман смелый, — бросил Стопка и потянулся к початой бутылке, стоящей на земле у его ног, — в одиночку ночью ушёл. Ну ладно, теперь чего?

Коваль поискал глазами Хромого.

— Твой черёд.

— У меня всё готово, — отозвался тот. — Только вам всем придётся руки помыть. Знаете анекдот? Сталкер Петров как-то помылся, заодно и старый ватник на себе нашёл.

— Ты брось эти шутки свои, — пробурчал Кирза, с сомнением почёсывая впалую грудь под расстёгнутым воротом грязной рубахи.

В стороне протяжно застонал Монтёр, он выходил из транса.

— У меня всё по теории. — Хромой продемонстрировал книжечку. — Нужно чтобы руки были сухие и чистые. Значит, так. В сарае мы с Пригоршней собрали машину. Детектор лжи, слыхали, конечно?

— Слыхали, слыхали, — буркнул Стопка, — небось мы не дикие какие. Говори дальше.

— С чудесами магии мы уже пробовали, — уверенно продолжил Хромой, — теперь будем по науке. А наука нас учит, что виновный волнуется. Он может контролировать свои слова, может держаться спокойно, но организм-то всё равно барахлит. Температура, очень мелкая дрожь пальцев, кровяное давление, потоотделение… в общем, всего понемногу, и в микроскопических дозах, сам человек этого не ощущает и, стало быть, унять эти проявления не может. И тут уж не важно, что убийца будет думать, дело не в сознании, а в подсознании, а оно нашей воле не подчиняется. Ну вот и вся теория. Теперь практика. Поочерёдно все моют руки. Знаю, непривычное дело, но надо себя заставить. Дальше вытираете руки насухо, входите в сарай, один за другим. Там моя машина. Будет темно, но разберётесь — диоды светятся. Слева два диода, справа два.

Между ними плоский лист стальной. На него возлагаете персты…

— Чего? — переспросил Стопка, мрачно разглядывавший запястья. — Ты по-человечески говори!

— Ну, кладёте ладони, плотненько, чтобы как можно больше площадь контакта получилась. Держите полминуты или… ну, в общем, сосчитать до тридцати — и на выход. Все собираются сзади. Сарайчик сквозной, так что не перепутаемся. Начнём, когда все по одну сторону здания станут, закончим, когда все на другой стороне соберутся. Я думаю, для чистоты эксперимента и те, кто сегодня притопал, тоже могут в очередь встать. Заодно хоть раз руки помоете. Ну… и, в общем, когда убийца ручки приложит, всё услышат.

— Что-то ты уверенный больно, — усомнился Дантист, — и новички тоже… Не боишься, что у твоей машины как у Шамана выйдет?

Хромой пожал плечами — мол, какие сомнения?

— Давайте, мужики, раньше ляжем, раньше кончим, — поощрил гостей Коваль. — Пригоршня, ты первый. А то весёлый слишком.

Сталкеры гурьбой двинули от костра к тёмному зданию, в глубине которого поблёскивала светодиодами машина Хромого. Принесли вёдра с полотенцами. Пригоршня вымыл руки, обтёр и первым шагнул в сарай. Минутой позже вышел с другой стороны, сияя неуместной улыбкой.

— Следующий! — скомандовал Коваль.

Люди по одному входили в дом, топали к светлячкам диодов, нащупывали металлическую плоскость, припечатывали ладони… Постепенно однообразные действия всем надоели, прекратились шутки насчёт мытья рук, что, мол, это совсем не больно… вошёл — постоял — вышел, вошёл — постоял — вышел… Машина помалкивала. Всё больше народу оказывалось позади строения, сталкеры озирались да поглаживали оружие — убийца среди оставшихся. Те, кто ещё ждал своей очереди, опасливо косились друг на друга… хуже всего пришлось Кирзе — он оказался последним, и когда входил в сарай, над лагерем повисла такая глубокая тишина, что слышно было, как в глубине Зоны за ЧАЭС чешет спину о дерево старый кровосос. Но и Кирза благополучно прошёл испытания. Машина Хромого не издала ни звука.

— Ну? — крикнул Дантист. — А теперь как? Ещё раз пройти в сарай? Так всю ночь циркулировать будем?

— Пригоршня, давай! — велел Хромой.

Никита щёлкнул рубильником, под крышей вспыхнули загодя установленные лампы, охранник на вышке развернул прожектор.

— Поднять руки! — громовым голосом рявкнул Хромой. — Всем смотреть друг на друга!!

Два десятка глоток с шумом выпустили воздух — у всех ладони были чёрные, перепачканные сажей, которую Хромой добыл в старых кострищах, чтоб вымазать как следует свой детектор. И только руки Дантиста сияли белизной в ярком свете.

Тут же убийца прыгнул в сторону, заорал:

— Не подходить! Завалю!!!

В руке его возникла граната, между бледных пальцев блеснули округлые рубчатые бока. Дантист вырвал кольцо, толпа отшатнулась, Коваль вскинул свой древний кольт… бабахнул выстрел, в белом свете мелькнуло длинное тело Пригоршни. Раненый Дантист взвыл, Никита подхватил гранату и в падении отправил её по длинной дуге — через забор. Заорали на крышах бойцы Коваля, Стопка с Кирзой перехватили руки Дантиста, из простреленного плеча которого хлестала кровь. Убийца истошно взвыл:

— Не хотел убивать! Он проснулся, я не хоте… Прогремел взрыв, снаружи по бетонной стене заколотили осколки, оглушительно взвыли слепые псы — оказывается, свора успела подобраться совсем близко. Охранник на вышке торопливо развернул прожектор — и пулемётный грохот заглушил все звуки.

Выстрелы смолкли, завывание псов стало затихать, удаляясь. Коваль методично колотил Дантиста рукоятью кольта.

— Погоди, ты ж его так до смерти забьёшь, — жалостливо сказал Пригоршня, склоняясь над убийцей. — Ты что, он же ещё не сказал, куда хабар спрятал.

Хромому показалось, что Пригоршня что-то поднял и сунул в карман, но в неверном свете он мог и ошибиться.

— Ладно, — согласился Коваль, опуская пистолет. — Я и сам не хочу спешить… Урод!

И он врезал обмякшему Дантисту сапогом.

Пригоршня с Хромым оставили хозяина заниматься делами и побрели в административное здание, там им обещали выдать по матрасу.

— Видишь, как оно вышло, — рассеянно пробормотал Пригоршня, копаясь в кармане, — это Монтёру ещё повезло. Если бы Коваль больше на грудь успел принять, так, может, и проканало бы.

— Да нет, как же? Монтёр только сегодня сюда… Что ты там ковыряешься?

— А, нет, я ничего. Я говорю, Шаман никогда своих ошибок не признаёт. Он же видишь как дело повернул: Монтёр, дескать, тоже того… одухотворённым стал.

— Инфицирован Чёрным Сталкером?

— Ну, типа того… Обуян, стало быть. Мол, духи не ошибаются, раз указали на Монтёра, то и он в чём-то виноват.

— Да он просто выбирает того, кто легче поддаётся внушению. Талант, Зона его дери. Экзорцист.

— Я вот помню, было дело, тоже стали шмотки пропадать, и позвали Шамана. Он двоих указал. Ну, то есть не сразу, а по очереди — сперва одного, потом другого. Тогда без убийства вышло, просто воровали. Так что Шаман назвал, кто виноват, тому морду набили, выгнали и по всей сетке дали рассылку: мол, этот крыса. А потом снова кражи начались… Шаман опять — вот этот! Тут уж и покража нашлась, и всё. Конец истории.

— Погоди, как конец? А тот, первый, которого выгнали?

— Да как… Его же ночью выгнали, без снаряги. Он и пропал, никто после не видел. Так что, хотя он, может, и не виноват, однако и предъяву Шаману некому выставить.

— Ну и порядки здесь… — покачал головой Хромой.

— А ты думал! Я же сразу сказал: народ простой, грубый.

Они помолчали.

— А я новый анекдот придумал, — сообщил Хромой. — Сталкер Петров помылся, и, когда три слоя грязи с него сошли, он опять стал пулепробиваемый. Как?

Никита покрутил головой, устало потёр лицо.

— Вот у тебя шутки, как у Химика всё равно, — поведал он. — Такие же мутантские, нормальному человеку ни разу не смешно. Ты лучше скажи, что за книжечку ты нам показывал? Что за теория такая?

— А тут как раз никаких шуток, в книге вся теория этого детектора описана. Почитай, это интересно.

— Да я в чтении-то не очень… — протянул Пригоршня, но книжку взял и поднёс поближе к свету. Развернул самодельный переплёт и прочёл: Джек Лондон. «Великий кудесник»…