Злые улицы 2

Глава 9

К трем часам дня поток людей иссяк. В четыре в дверь комнаты, где я сидел, постучались, и в нее вошли мои подручные. Без лишних слов они положили на стол по конверту.

— Считали? — спросил я.

— Нет, — покачал головой Тони.

Ну и правильно, чего чужие деньги считать. А вот мне надо, потому что эти средства как раз-таки мои.

— Сходите пока за кофе, — сказал я. — Нужно будет кое-куда съездить, сделать пару дел. За них заплачу отдельно не волнуйтесь.

Деньги теперь есть, хоть какие-то. Чертов клуб сосал средства через все щели, я уже начал жалеть, что мы развернулись с таким апломбом, вместо того чтобы открыть что-нибудь более скромное. Но раз уж купили здание, то менять что-то было поздно.

Я взял первый конверт, пересчитал. В нем было четыре с половиной тысячи долларов. Внушительная сумма на самом деле, доля почти со всех легальных бизнесов в моем квартале. Но на самом деле, если учесть, что девять сотен уйдут Генри, сколько-то мне нужно отдать соучастникам, а остальное вывести в реал… Продолжить работу над клубом эти деньги не позволяли.

Во втором конверте денег было больше, восемь тысяч. Но это все равно меньше, чем должно быть. Тони и Альберто к тому времени уже вернулись, уселись за стол, попивая что-то из маленьких кофейных чашечек. До меня донёсся слабый запах коньяка. Видимо, подлили немного по дороге.

— Часовщика не было на месте, босс, — сказал Ал. — Съездить к нему завтра?

— Нет, — покачал я головой. — Он сам пришел занести долю. Да, в следующем месяце к нему можно не ходить, я освободил его от дани. Жена заболела. А почему в твоем конверте так мало денег, Тони?

— Гастоне отказался платить, — ответил он. — Сказал, что сперва ты должен решить его проблему.

Вот ведь хитрый ублюдок, все-таки толкает меня на то, чтобы я расправился с копом. Урод. А я-то думал, что он не привез мне денег, потому что уже отдал их моему подручному.

— Хорошо, — сказал я. — Значит, мы решим его проблему, а в следующем месяце он заплатит больше. Теперь так.

Я отсчитал две с половиной тысячи, положил их в отдельный конверт. Это доля Генри, двадцать процентов со всего моего дохода, о котором он, конечно, знает. Интересно, если Джо приносит ему столько же, да еще он сам получает что-то со своего района, а ветки Лояльности и Авторитета у него точно повыше, то сколько же он зарабатывает?

Потом отсчитал по четыре сотни мелкими бумажками, и протянул по стопке каждому из подручных.

— Ваша доля, — сказал я. — А сейчас поедем кое-куда. Вы как, за рулем?

Оба кивнули. Ну да, если учесть, что карта в игре огромная, автомобиль на «злых улицах» становится не роскошью, а средством передвижения. Правда хороших машин парни позволить себе все равно не могли. Тачка из легального автосалона, да еще и новая, стоит дорого. Можно, конечно, купить машину с перебитыми документами, но в случае, если это вскроется, придётся корчить из себя жертву мошенников. Хотя не так ли давно я ездил на пердящей и чихающей развалюхе, да еще и гордился тем, что она у меня есть?

— Ладно, все равно поедем на моей, — я встал и бросил ключи Антонио, который ловко поймал их. — Ты за рулем.

— А куда едем? — спросил Ал.

— Знаете переулок, где обычно трется Франческо Бевилаква? Едем туда, если их там нет, то будем искать. Нужно с ними разобраться, они позволили себе распустить руки не с той девчонкой.

— Убить? — спросил Тони.

— Нет, — покачал я головой. — Убивать их мы не будем. — Просто хорошенько проучим. Инструменты для этого у меня есть. Идем.

Мы вышли из комнаты, прошли через зал. Я кивнул повару, который был здесь хозяином, жестом показал, что на сегодня с делами покончено, и он может пускать в заднюю комнату посетителей.

Машина моя была припаркована у самых дверей кафе, и в ряду развалюх обычных работяг выглядела как элитная кобыла с выставки в стойле среди скромных крестьянских лошадок.

Тони обошел тачку и сел за руль. Я занял пассажирское сиденье, Альберте пришлось отправиться назад. Водил Антонио хорошо, так что за свою безопасность я был спокоен.

— Я забыл спросить, были какие-то проблемы? Может быть, кто-нибудь не хотел платить, или жаловался на что-то?

— Они всегда жалуются, босс, — ответил Альберте. — И никто не хочет платит. Но приходится. Они вас уважают и боятся.

— Нет, я о том, не жаловался ли кто-нибудь на что-то конкретное, — ответил я. — Может быть, кого-то хулиганы обижают? Или еще что-нибудь случилось?

— Нет, ничего такого не было.

— Это хорошо, — кивнул я.

Значит, все квесты этих двух недель я получил. Немного совсем получилось, раньше выходило больше. И что-то подсказывает мне, что это предвестники большого ивента. Возможно, что такого же большого, как прошлая мафиозная война.

С одной стороны, это хорошо, потому что даст мне шанс продвинуться выше в иерархии членов Организации. С другой… Это риск. Причем, потерять все. Я уже обсуждал это как-то с Джо, что в случае, если наши персонажи погибнут, то все придется начинать сначала. С абсолютного нуля. И тогда мне придётся устраиваться на работу, потому что быть фулл-тайм игроком в «Злые улицы», занимая ступень шестерки, не получится. Банально деньги не те.

Ну и хрен с ним, что-нибудь придумаем, вывернемся. Я ведь теперь не рядовой соучастник, я член Организации, солдат, у меня есть свои люди.

— О чем задумались, сеньор Бонпенсьеро? — спросил Тони.

— Готовьтесь, парни, — ответил я. — Что-то подсказывает мне, что скоро будет новая война. И это ваш шанс пробиться наверх. Вы работаете на меня достаточно давно, я постараюсь похлопотать о том, чтобы вас приняли в Организацию.

— Было бы неплохо, — мечтательно ответил Ал.

— Все не так хорошо, как кажется, — поспешил я опустить его с небес на землю. — Это большая ответственность и много хлопот. Но ладно, давайте сперва разберемся с текущими проблемами.

Мы приехали.

Я вышел из машины, пошел к багажнику, и открыл его. Внутри лежала бейсбольная бита и две монтировки. Один раз меня остановила полиция, и спросила, зачем мне две монтировки. Я ответил, что на случай, если одна потеряется.

Себе я взял биту, а парни вооружились ключами, после чего мы двинулись в переулок. Оставалось надеяться, что Франческо будет там. Нет, мы, конечно, найдем его, но тратить времени мне не хотелось.

Их было четверо, вся банда в сборе. Сам Франческо сидел на капоте какой-то ржавой развалюхи, вроде бы это был Ford Model T. Наверное, единственная тачка, которая оказалась по карману этим парням. Ну или которую они смогли угнать.

— Томми! — крикнул Франческо, увидев меня, и отсалютовал пивной бутылкой. — Рад тебя видеть.

— Это ненадолго, — ответил я, подошёл ближе, а потом долбанул битой по боковому стеклу машины. Один раз, второй.

Стекла посыпались в салон и наружу. Шпана повскакивала с места, рванулась ко мне, но из-за моей спины уже появились Тони и Ал с монтировками наперевес.

— Что за дела, Томми? — спросил Франческо. Вид у него был ошарашенный, кажется, что такого он не ожидал совершенно.

— А чего ты хотел, Франни? — вопросом на вопрос ответил я. — Вы тут третесь, воруете, это ладно. Шпаны везде куча. Но ты думал, что можно изнасиловать девушку из хорошей семьи, и тебе ничего за это не будет?

— Но мы никого не насиловали, — проговорил второй шпаненок. — Матерью клянусь, Томми, ничего такого не было.

— А Аньезе Пьяцца? — спросил я. — Это имя вам ничего не говорит?

Парни замерли, и я увидел в глазах Франческо настоящий страх. Значит, Фабиано все-таки не соврал, и что-то там действительно было. Ну что ж, оно и к лучшему.

— Но мы только шутили! — продолжил говорить тот же парень. — Мы дурачились, всего и делов!

— То есть, ты считаешь, что можно так шутить с девушкой? — спросил я. — Напугать ее, заставить убегать, гнаться за ней? У кого-нибудь из вас, ублюдков, есть сестры?

— У меня есть, — сказал третий.

— Ну и как ты поступил бы, если бы кто-нибудь вот так «пошутил» с твоей сестрой?

— Но, Томми… — вдруг подал голос Франческо.

— Заткнись, я не с тобой говорю, — прервал я его. — И вообще, я не помню, чтобы я разрешал тебе называть себя так. Я — член Организации, мать твою. Этот район мой. И может быть, Тотти позволяли вам устраивать тут беспредел, но я не Тотти, вы поняли. Ну, так и что ты сделал бы, если кто-то так пошутил с твоей сестрой?

— Переломал бы ему все кости, — ответил он.

— Ну вот и не обижайтесь, — сказал я, и долбанул кончиком биты в живот Франческо.

Тот икнул и согнулся, и я тут же добавил ему сверху, заваливая на землю.

Парни тоже вступили в дело, но боем это назвать было нельзя. Шпана даже не сопротивлялась. Один попытался убежать, но Тони в несколько длинных шагов догнал его, и ударил по голову, от чего тот рухнул на землю.

Мы мордовали их минут по пять, пока они не перестали кричать, а только хрипели от боли. Впрочем, они все еще были живы, об этом сообщали полоски здоровья над ними. Когда все закончилось, я подошёл к машине, и принялся долбить по ней. Разбил все стекла, вдребезги разнес фары, и только после этого бросил биту на землю.

— Валите с моей земли, или играйте по моим правилам, — сказал я напоследок. — Одно из двух. После того, как выйдете из больницы, отправляйтесь к Аньезе и извинитесь. Если она вас простит, я позволю вам жить здесь. Если хоть еще кто-то пожалуется на вас, я отправлю вас кормить рыб.

Я наклонился над Франческо, за волосы оторвал его лицо от земли, и спросил:

— Ты понял?

— Понял, — прошамкал он разбитым ртом.

Что было сил я ткнул его лицом в асфальт, разогнулся.

— Пошли парни, — развернулся я.

Квест засчитался, наградив меня очередной порцией очков Авторитета. Мы вышли из подворотни, а прохожие только опускали глаза. И даже патрульный прошел мимо, сделав вид, что нас не заметил. Естественно, все они слышали крики избиваемых парней, но никто не вмешался. Прямо как в реальной жизни.

— А теперь так, — сказал я. — Дожидаемся ночи, возвращаемся в игру. Будет еще одно дело. Сложное. Возьмите отмычки, маски, все это понадобится. Вы готовы?

— Готовы, мистер Бомпенсьеро.

Я знал, где именно живет полицейский, и поэтому решил действовать ночью. Мне не в первый раз за последнее время приходится убивать людей в их домах. Вот и сегодня должно произойти что-то такое же. Только нужно обстряпать все, как несчастный случай.

Именно поэтому я взял с собой две маленькие бутылки дешевого виски, которые рассовал по карманам пальто.

Тони пошел со мной, а Ал остался в машине. В случае, если кто-то посреди ночи попрется за нами, он должен будет посигналить. Я был более чем уверен, что этого не произойдет, но подстраховаться следовало.

Я думал о том, чтобы просто позвонить в звонок и предложить полицейскому выпить, а дальше действовать по обстоятельствам. Разыграть пьяную драку с поножовщиной, например. Но тут был риск самому оказаться раненым, да и хрен его еще знает, кто кого зарежет.

А вот так вот, убить его подло и коварно, во сне. Наверное, это лучший вариант.

Мы остановились у нужной двери, натянули перчатки из тонкой кожи и Тони передал мне комплект отмычек. Взлом — один из профильных навыков для мошенника на «Злых улицах». И даже став членом Организации, я не переставал тренироваться и вкладывать деньги в него.

Поэтому с плохоньким замком я справился быстро и бесшумно, и мы неслышными тенями вошли в квартиру, плотно заперев за собой дверь, чтобы наружу не донеслось лишнего шума.

Постояли немного дождавшись, пока глаза привыкнут к темноте, которая к тому же была не полной: на окнах в квартире полицейского были не полноценные шторы, а легкие занавески, так что свет уличных фонарей и Луны проникал внутрь достаточно неплохо.

Квартирка оказалась вроде той, где я жил раньше: студия с ванной, дешевыми обоями, покрытыми пузырями, паркетом-елочкой, и печкой-буржуйкой вместо отопления. Горячей воды здесь наверняка тоже не было, в ванной, скорее всего, стоял титан. Дровяной, а не газовый, иначе и вместо печи имелись бы почти привычные радиаторы батарей.

Полицейский тихонько посапывал на диване. Я кивнул на него Тони, мы подошли с разных сторон и по моему сигналу накинулись на копа.

Мой подручный завалился на его ноги, а я лег сверху, на руки, закрыл ему рукой нос и одновременно надавил на щеки, раздвигая челюсть. И тут же, не давая поднять крик, сунул ему в зубы горлышко открытой бутылки виски.

Он зафыркал, забился, разбрызгивая во все стороны спиртное, но в итоге ему пришлось начать глотать. Заставив его высосать полную бутылку, я выбросил ее в сторону, заткнув рот полицейского пальцами, зашипел от боли, когда он укусил меня, а потом выдернул из-под его головы подушку, и принялся душить.

Теперь он кричал и бился еще сильнее, но из-за плотной перьевой подушки никто не должен был услышать его голоса. Так и получилось, мощный ор превращался в тихое поскуливание. И скоро он затих.

Я прижал пальцы к шее, удостоверился, что пульс еще бьется, и убрал подушку, снова позволяя ему дышать.

Поискал глазами пепельницу, и нашел ее на столе, большую, стеклянную, и полную окурков, что было как раз кстати. Я знал, что Давиде курит, потому что при каждой встрече он стрелял у меня по сигарете. Что ж, эта привычка пришлась как раз кстати мне, и она-то его и погубит.

Достав вторую бутылку, я разлил примерно половину его содержимого по подушке, а потом снова вставил горлышко в рот полицейского. Он подавился, всхрапнул, задергался, но я не успокоился, пока не влил в него остатки виски.

А потом снова закрыл его дыхательные пути подушкой, и держал уже до тех пор, пока сердце копа не перестало биться.

— Принеси пепельницу, — попросил я. — И найди его сигареты. Нужно сделать все так, чтобы никто не мог ни к чему подкопаться.

Пока Антонио возился с поиском сигарет, я пристроил подушку обратно под голову мертвого копа, после чего вставил бутылку в его левую руку. В правую же сунул зажженную своим подручным сигарету, и мазнул самым огоньком по пальцам, чтобы оставить ожог. Вот так, сигарета догорела до самого фильтра, потому что ты уснул. А потом вспыхнула постель.

Постельное белье загорелось быстро, и скоро комната наполнилась удушающим дымом. Завоняло и паленым волосом.

Замок на входной двери был английский, поэтому возиться с тем, чтобы закрыть его не пришлось, мы просто захлопнули створку и пошли вниз по лестнице.

Когда до людей дойдет, что начался пожар, дверь все равно выломают. И никто не будет проверять замок на следы взлома, не до того будет. Тут бы пожар потушить, чтобы весь дом не сгорел.

А то, что один коп напился, и сгорел в собственной постели, никого особо не взволнует. Зато на районе будет одним жадным ублюдком меньше. И когда я успел стать настолько циничным?

Мы спустились из парадной, я глянул вверх, и увидел в окне отблески огня. Да, скоро начнется, поэтому пора валить отсюда, как можно скорее. Но делать это тихо, технично, и не привлекая внимания.

Мы сели в машину и Ал, не дожидаясь приказов, завел тачку, и поехал прочь со двора. Я запустил руку в карман, где до сих пор лежал конверт с долей Генри, но достал не его, а кошелек. Отсчитал две тысячи долларов, и протянул каждому из парней по штуке.

— Отлично сработали, — сказал я.

— Вы могли приказать сделать это кому-то из нас, мистер Бомпенсьеро, — сказал Тони. — Вам не обязательно марать руки об этого легавого.

— Хочешь сделать хорошо — делай сам, — ответил я. — Есть такое правило. А сейчас, я думаю, все прошло неплохо, — я вдруг задумался, и, приняв решение, сказал. — Парни, почему бы нам не отправиться в клуб? Выпьем, послушаем музыку. Ал, ты знаешь, где находится клуб Генри Бруни?

— Конечно, мистер.

— Тогда рули туда. Будем отдыхать.