Зло любит меня

Глава8 Gary Numan — Jagged

Сначала была боль. Моя персональная антология её оттенков. Все лепестки, шёлковые и жалящие, как металл. Как много её, она — как океан. Раскалённой лавой по моим внутренним органам. Жалящими, осиными ударами в мои вены. Набатом по вискам. Ноющим криком ниже талии. Её волны, опаляют изнутри, но ты не можешь пошевелиться. Не можешь кричать. Не можешь плакать. Звать на помощь. Даже шёпот, даже шелест. Н-и-ч-е-г-о. Это даже смешно, если бы я могла смеяться! Но домик пуст, лишь отголоски былого человека. Сильного, смелого до глупости, человека. Как жаль, что я была такой. Теперь я умираю. Что со мной?

— Маркус? — взволнованный женский голос ворвался в мою тьму. Я чувствую, что меня куда-то везут, но это лишь констатация фактов. Чужие голоса, скрип колёс каталки, холодная прохлада, запах больницы. Кто здесь? Никого?

— Что за чёрт? Это Лея? Что ты с ней сделал? — голос срывается на крик, полный ярости, по вкусу как жгучий перец, красные стручки. Специи, слишком острый!

— Не может быть! — страшная догадка незнакомки. — Как ты посмел?!

— Не лезь не в своё дело, Аннет, — хриплый голос в ответ. Страх, колючий-колющий! Мне хочется бежать, спрятаться от этого голоса! Он как магнит, притягивает, уводит туда, откуда я уже сбежала, нет-нет, нельзя! Оставь меня!

— Ты даже не понимаешь, что ты натворил, — прохладное касание ко лбу и всё становится неважным. Я так об этом мечтала, хоть чуть-чуть остыть, немножечко…

— С ней всё будет в порядке, — с раздражением отозвался голос, от которого мурашки побежали по телу, вызвав новую порцию боли.

Уйди, мне больно слышать!

— После превращения она будет в норме, — продолжил он, однако я ощутила лёгкую тень сомнения.

— Нет, Маркус, не будет, — холодно проговорила девушка, убирая руку с моего лба. — Ты уничтожил её. Раздавил личность, как орех. Она теперь похожа на зверька. Беспомощный и бессмысленный. Идеальное лекарство от вируса, но ты ведь не этого хотел, правда?

— Что ты такое говоришь? — зло прошипел он.

Новая волна страха, новая паника, от которой мышцы сводит судорогой. Мне нужен крик, мне нужен голос, я должна убрать его отсюда, где же мой покой? Где моя прохлада, тишина? Оставьте меня в пустоте, здесь так тихо, так уютно, безопасно!

— Ты слышал меня, Маркус! Что ты с ней сделал? Изнасиловал? Бил? Пытал? Поэтому началось превращение, да? Мы же планировали совсем иное, чёртов маньяк! — в голосе незнакомки засквозило неподдельное отчаяние. Она почти плакала от осознания произошедшего. Это острой болью отозвалось в моём сердце, израненном, как подушечка для иголок. Тихо-тихо, скоро станет легче…

— Всё не так! Она сама виновата, я не…

— Не оправдывай…

Голоса уплыли, внешний мир, скрытый плотно сжатыми ресницами, исчез, растворился в пелене безсознания. Долгожданный покой представился мрачным омутом, бездонным, пустым и таким спокойным, умиротворяющим. Покачиваясь на волнах отсутствия боли, я погрузилась в него с головой.

Дни отсчитывались болью. Каждый день новая, иная, совершенная. Я чувствовала, как что-то покидает меня, заменяясь новым, улучшенным. Эта боль стала почти родной. Её разнообразие заставляло всё внутри трепетать. Я почти полюбила её за эти краски, вспышки, благодаря которым могла выйти из своего кокона тишины. Мне не хотелось двигаться, думать, чувствовать, эта боль вытравливала из меня это. Всё концентрировалось на ней, убирая память, убирая страшные воспоминания, стирая всё и вся. Периодически, оставаясь в состоянии покоя, ко мне приходили простейшие мысли и желания. Я училась двигаться так, чтобы боль была прохладной, на грани чувствительности.

Иногда у меня бывали гости. Чаще всего тот, кого я так сильно боялась. Он мог часами проводить у дверей моей камеры, наблюдая за мной, сжавшейся в пищащий комочек плоти. Он что-то говорил, но я утратила способность понимать речь. Это был печальный, но бессмысленный набор звуков. Во мне даже стала просыпаться чувствительность, я хотела сочувствовать ему, но стоит поймать его взгляд, как всё уходило, растворялось в воспоминаниях о причинённой боли, из-за чего я падала, содрогаясь от приступов паники, которые быстро перерождались в новую агонию. Тогда он уходил.

Меня редко трогали, чаще просто наблюдали за тем, что со мной происходит. Временами перевозили в белоснежную комнату, где ремнями привязывали к операционному столу и что-то вводили, из-за чего крик застревал в горле. Это было страшно, бессмысленно. Я постоянно пыталась понять, что я сделала не так? Из-за чего они так со мной поступают? Всё заканчивалось прохладными руками незнакомки. Она — моё последнее утешение, моя надежда на покой. Только её руки даровали это чувство лёгкости. Только она успокаивала меня, освобождала от невыносимой муки, преследующей даже во снах.

Мои сны — осколки прошлого, непонятные, незнакомые, чужие. Я видела себя со стороны, отрицала своё лицо, просыпаясь в холодном поту. Кто я? Мне хочется и вспомнить себя, и никогда не вспоминать. Я знаю, что где-то там, в моей голове, притаились воспоминания о боли, что причинил он. Я не хочу больше страдать! Оставьте мне мою боль, она родная, знакомая, привычная. Не надо ту, из-за которой я оказалась здесь! Мне так хорошо быть пустой…

Однажды проснулась и поняла, что боль ушла. Не решаясь пошевельнуться, боясь, что это лишь мнимость, несколько часов пролежала без движения, пока не затекла шея. Первое движение, напряжение от ожидания возврата. И ничего. Пусто, боли нет. Я вскакиваю на ноги и быстрым шагом подхожу к стене напротив койки. Боли нет. Я прыгаю, кувыркаюсь, падаю на спину, громко-громко дышу. Боли нет. Тогда я нарочно ногтями нажимаю на кожу. Есть боль. Как пёрышко, невесомая, как ненастоящая, поддельная. И я звонко смеюсь, радуясь своему освобождению.

Из-за смеха в комнату заходит он, вижу и осознаю впервые его лицо. Красивый, страшный. Это никуда не делось. Забиваюсь в противоположный от него угол и тихо поскуливаю. Уйди-уйди, оставь меня! Плохой!

Он молча смотрит, потом что-то говорит. Этот набор звуков кажется знакомым:

— Лея?

Но мне не нравится. Я кривлюсь в бессильной злобе, царапаю ногтями плечи, выступает кровь. Незнакомец аж переменился в лице и быстро выбежал из комнаты.

— Сделай её нормальной! — кричит он новый набор звуков.

— Я предупреждала! — в комнату в его компании вплывает моя спасительница. У неё длинные чёрные кудрявые волосы и странный взгляд. От неё пахнет, как и от него — опасностью, но я-то знаю — она не причинит мне вреда.

— Маркус, не знаю, чем помочь. Она пустая. Примитивная эмоциональность. Примитивные мысли и чувства. Что я могу сказать? Ты убил её.

Убил её. Эти звуки имели привкус обречённости, безнадёжности, отвращения. Они что-то шевельнули внутри, перед глазами пронеслись картинки из снов. Это про неё. Про кого?

— Ты должна попытаться, Аннет, — а здесь слышалось звериное одиночество, из-за которого сводило скулы, боль не пришла, но её ожидание во стократ было сильнее. Это рвало изнутри, я больнее впилась себе в плечи, отрезвляя, возвращая в комнату. Не хочу, не хочу вспоминать!

Новые дни, дни без боли, шли один за другим без изменений, похожие как две капли воды. Каждый день меня забирали и брали из руки кровь. Потом кормили безвкусной пищей и возвращали в комнату. Серая, до оскомины серая, комната.

Ко мне приходила черноволосая незнакомка. Она часами молча смотрела на меня, выматывая чужими чувствами. Это было неприятно, от этого хотелось выть, молить о пощаде, но я не понимала, что она делает. Потом девушка уходила, тяжело дыша и стирая со лба кровавую испарину. После её ухода я сидела в полной тишине, без движения, потревоженная странной чувствительностью, боясь заснуть. С каждым днём сны становились ярче, острее. Роднее. Я заново училась жить. Пока только в голове, но я предчувствовала, что скоро сольюсь с этими воспоминаниями и всё вернётся. Не хочу, не хочу, не хочу!

Иногда приходил он. Стоял, смотрел на меня, что-то рассказывал пустым бесцветным голосом. Он постоянно пытался коснуться меня, и я кричала громко, с надрывом, пугая его своим безумным воем. Он убегал, но возвращался.

А затем пришёл день, когда всё вернулось.

Пришла незнакомка. По её лицу было видно, что она что-то задумала. От этого я по привычке забилась в дальний угол, боясь пошевелиться и привлечь к себе внимание. Молча наблюдая за девушкой, пыталась понять, что она делает. Наконец, девушка решилась. Её взгляд встретился с моим, и я ощутила жар, исходящий изнутри незнакомки. Она что-то сказала, непонятное, но пугающее до коликов, и я задрожала:

— Прости.

А затем прыжок в пустоту и нахлынувшие воспоминания. Вспышки, крики, боль. Она вернула ту ночь.

Боль от укола в шею.

Боль — ожоги на щеках. Вспышки.

Боль от крепких пальцев, впивающихся в шею. Колкий взгляд.

Боль от удара в стену, звон в ушах, кровь в волосах. Крик.

Боль — коленки, локти, ожоги-поцелуи, вопль. Страх.

Боль — осколки, впивающиеся в кожу. Не шевелись, они внутри. Царапины, гнев, отчаяние, паника.

Боль — тупая, острая, толчки, ожоги, порезы, крики, слёзы, страх.

Боль — огонь по венам, огонь внутри, всплеск, вспышка белого, испепеляющего пламени, обещающего освобождение.

Боль — уколы, иглы, осы, последний крик.

Боль — раскалённые угли, изнутри. Бесконечно. Без остановки. Без надежды на спасение.

Боль, боль, боль! Набатом по вискам и я кричу:

— За что?!

— Прости меня, Лея, — шептала девушка с кровавыми слезами. — Иначе тебя было не вернуть…

— Но я не хотела возвращаться! — слёзы ручьями текут по щекам, застилая обзор. Как же больно вспоминать. Как же больно думать, чувствовать, осознавать себя! Верните назад безымянную пустоту, я не хочу жить!

Запускаю пальцы в волосы, сжимаю голову, зажмуриваюсь. Но ничего не приходит. Это снова я. Изломанная, покорёженная, но живая.

— Я помогу, — говорит она, подходя ко мне и прикасаясь к плечу. — Скоро станет легче, Лея.

Её прикосновение — ожоги-воспоминания, кричу:

— Не трогай меня!

Но становится легче, воспоминания упрощаются, всё не такое острое, не так ранит, сердце не так сильно болит. Я закрываю глаза и пропадаю в пустых, спокойных сновидениях.

— Где он? — чужим, незнакомым голосом, спрашиваю у девушки.

Новый день, сегодня по новому сценарию. Безликий мужчина приносил еду. Блинчики с икрой, колбаса, чёрный чай, салат из огурцов и помидоров, апельсиновый сок. Всё свежее, вкусное, настоящее. Как давно я нормально не ела! С жадностью набрасываюсь на еду, в момент всё сметая.

Потом отправляюсь в душ — маленькая смежная комнатка. И первый раз за, несомненно, долгое время вижу своё отражение. И приходит оцепенение. Это я?

Кто это с длинными прямыми белыми волосами? У кого такие белые с чёрным ободком глаза? Бескровные губы? Острые скулы? Кто смотрит на тебя? Призрак или ты сама?

От паники тяжело дышать. Приходится напоминать себе, что цвет волос и раньше был таким. Глаза… они просто выцвели, нет-нет, со мной всё в порядке. Но понимание сильнее желаний — что-то изменилось, стало другим.

Подчиняясь простым импульсам, забираюсь в душ, выставляя его на полную мощность. Смыть, снять с себя чужую личину! Выбираюсь и вновь к зеркалу, под микроскопом изучая себя. И понимая — стала другой.

Тело обрело мускулы, исчез жир, складки — всё то, что присуще обычному подростку. Пропали мелкие прыщики с плеч, исчезли чёрные точки с носа, брови обрели строгую прямую и бесцветную форму. Зрение — остроту, нос — великолепное обоняние. Слух — осязание. Я заставила себя признать, что не вампир. Клыков ведь нет? А у Марка они были! Я ела простую пищу, а он никогда при мне не ел! Человек-человек-человек… не верю. Что-то иное.

Самым жутким стало, когда случайно порезалась о кромку неспрятанного в раму зеркала. Я увидела свою кровь: она была как жидкое серебро, сверкала, переливалась белым светом. Рана затянулась за несколько мгновений. И я упала на пол, плача и смеясь одновременно.

Боже, что со мной сделали?

Когда пришла она, я сидела на кровати, уставившись в одну точку. И как девушка вошла в комнату, с порога ошарашила своим вопросом.

— Он уехал по делам, — спокойно ответила она, присаживаясь на стул возле стола. — Как ты, Лея?

— Когда он вернётся? — я упрямо возвращалась к этому вопросу.

Я боялась ответа, что скоро. Боялась вновь его увидеть. Он сломал меня, теперь я была готова на всё, лишь бы вновь не испытать то, через что прошла. Я готова была раздвинуть перед ним ноги по его желанию, была готова склонить перед ним голову, я на всё пойду, чтобы он вновь не сделал со мной то, что было! И я ненавидела себя за эту слабость. Понимая, что от одной мысли о нём, по телу проходит судорога страха, панический инстинкт спрятаться, замереть на месте и закрыть глаза. Снова клетка, только теперь в голове.

— Через несколько дней, — мягко ответила она.

Казалось, девушка знает, что я чувствую, знает и понимает, как мне тяжело просто говорить с ней. Крик, рождённый воспоминаниями, срывается с губ каждый раз, когда я пытаюсь расслабиться. Это внутреннее напряжение — единственное, что может вернуть обратно в ту тишину, где не было меня.

— Что он со мной сделал? — чуть дрогнувшим голосом, спросила я, отводя взгляд.

— Не он. Если ты говоришь о своём новом обличие… это сделал не он, — отрицательно покачав головой, сказала она. Девушка смутилась, не зная, как объяснить мне новый облик.

— Понимаешь, ты никогда не была человеком. Вернее, ты им была, пока… пока Маркус не сделал то, что сделал. после этого кое-что запустилось внутри тебя. Это защитная реакция на внешние раздражители. Это твоя истинная сущность. Лея, ты — ламия. Уникальное создание, невероятно редкое, невероятно сильное. Ты — сочетание генов спящих кукол, оборотней, демонов, колдунов и других сверхъестественных видов. Понимаю, у тебя возникло много вопросов, но они сейчас не самое главное. Как ты себя чувствуешь, Лея?

— Как я себя чувствую? — истерично спросила я, запрокидывая голову и пытаясь понять, что же она такое говорит. — А как ты думаешь?! Меня похитили, изнасиловали, свели с ума, держат в заточении и я превратилась в неизвестно кого! Что, по-твоему, я должна чувствовать? Покой? Счастье? Радость? Что?!

Закрыв рот, попыталась отдышаться. Что я должна была чувствовать? А и правда что? Внутри пусто, нет ни злости, ни раздражения, отчаяния или боли. Пустота, холодная, как чёрно-синее небо над арктическими морями. Я пыталась вызвать в себе хоть что-то и с надеждой смотрела на ту, кто могла мне в этом помочь.

Девушка, чувствуя моё состояние, горько улыбнулась.

— Прости, — прошептала она, прикрывая глаза. — Я должна была вытащить тебя. У меня это получилось, однако всё имеет свою цену. Твои чувства вернутся, не сразу, постепенно, наращивая обороты, скоро ты вновь ощутишь себя целой. Но пока, пока ты лишь оболочка, сухая, как безжизненное деревце в раскалённой на южных ветрах пустыне. Так будет лучше, чем если ты вновь и вновь будет переживать то, что случилось. И то, что сейчас происходит.

— Что вы со мной сделали? — онемевшими губами, едва слышно, спросила я.

— Мы сделали тебя особенной, Лея. Ты — уникальна, единственная во всём мире. И ты очень важна нам…

— Ему?! — поджав губы, сдерживая плачь, восклицаю я.

— Нам всем, — мягко ответила она. — Нам и цело…

Где-то вдалеке раздался протяжный вой. Эти надрывные мотивы гулко отозвались в голове, усиливаясь с каждым мгновением. И вот, он уже здесь, за стеной, торжественными переливами стирая мягкость с лица незнакомки. Вскакивая на ноги, она напряжённо прислушивается, а затем переводит на меня взгляд.

— Пошли, нам нужно выбираться отсюда, — поджав губы, приказала она. — Ну? Что сидишь, бегом!

— Я никуда не пойду, — упрямо проговорила я, отводя глаза. — Я не буду тебе подчи…

Девушка не дала договорить, как Марк, она словно выросла передо мной, нависая, давя пронзительным взглядом своих карих глаз, наливающихся пульсирующим красным светом.

— Ты будешь меня слушаться, ты пойдёшь за мной, поняла? — тонкой ниткой в голове прозвучал приказ. Но так ли это? Несмотря на требовательные ноты, не смотря на холодный, немигающий и злой взгляд, я чувствовала лишь приглашение подчиниться. И этот приказ словно задел какие-то камни в моём сознании, сорвал чужие блоки, высвобождая чужую волю, которой я подчинялась ранее.

Я видела скрытые воспоминания. Видела себя и Марка. Как он заставил меня сесть к нему в машину при нашей второй встрече. Как заставил уснуть в ресторане. Вспомнила, как он брал у меня кровь. Как обращался со мной, будто бы я какой-то проект, подопытная зверушка, безвольная, беззащитная. Вспомнила, как он манипулировал моими чувствами, заставлял думать, что влюблена в него. Именно благодаря этому влиянию я рассказывала обо всём. Поэтому желала видеть его, касаться его. Этот водопад чувств разрушил всё, подтверждая истинную суть Марка. Да какой он Марк, это имя фикция, подделка под оригинал: Маркус. Он вампир, учёный, тот, кто уничтожит этот мир. Или уже уничтожил?

Ни единая эмоция не проскользнула по моему лицу. Ни одним движением мускула не выдала своих чувств. Запорошенная воздействием этой девушки, Аннет, я была всё также пуста. Только в голове, как в кипящем котле, метались мысли — анализируя, просчитывая, оценивая то, что было, то, что есть и то, что будет.

Поднявшись на ноги, последовала за Аннет, убеждённой в том, что её внушение сработало. Я не собиралась подчиняться, но знала насколько сильными и быстрыми могут быть вампиры. Что она сделает, если я буду противиться? Здесь нужно действовать иначе.

Покинув комнату, оказалась в стерильно-белом коридоре с множеством похожих дверей, ведущих в такие же комнаты. На каждой висела табличка с простой нумерацией. Помня, как себя нужно вести, не вертела головой, свесила руки вдоль туловища, заставила смотреть только вперёд, бессмысленным и пустым взором. Как кукла. Нельзя проколоться, хотя сердце отбивает ритм далёкий от спокойствия.

И девушка это почувствовала.

Остановившись, обернулась и уставилась на меня холодным немигающим взором. Простояв несколько мгновений, недоумённо хмыкнула и пошла вперёд.

Это стало моей ошибкой. Я последовала за ней, чтобы моментально оказаться прижатой к стенке с когтями возле шеи.

— А кто тебе приказал идти? — прищурившись, спросила она, проводя когтём по моей шее. — Значит гипноз больше не работает, я права?

— Я никогда не буду вам подчиняться! — выплёвывая слова, ответила я.

— Это мы ещё посмотрим! — прошипела Аннет, до крови впиваясь когтями в шею. — Мне нужны твои эмоции, Лея! Дай мне их и скоро всё забудется!

Под её руками пришла боль и я ощутила, как она начинает трансформироваться, превращаясь… во что? Что за странная пустота? Я почувствовала усталость и лень, перестала чувствовать желание сопротивляться. "Она знает лучше, как мне быть", — шептал чужой, незнакомый голос.

— Нет! — закричала я, отталкивая её. Никогда, никогда больше не буду подчиняться, особенно ей! Это было настолько ярко, что я ощутила крик, зарождающийся глубоко внутри. Это было подобно смерчу, урагану, подхватывающему и сметающему с пути безвольную щепку. Я теряла себя, пробуждаясь.

— Нет… — вторила она, пятясь назад, широко распахнутыми глазами смотря на меня. Дикий, неконтролируемый ужас сковал её тело. Аннет потерялась в моих эмоциях, отражая то, что хотела наслать на меня.

Я не буду покорной.

Это было последней чёткой мыслью, дальше были лишь отстранённые чувства, не затрагивающие душу.

Ломались кости, изгибалась спина, кровь побежала по венам в три раза быстрее, ускорился пульс, резкость усилилась, я видела грязь и пыль этого белоснежного коридора. Видела следы, невозможные для кафельного пола. Кто их увидит? Это же камень! Но я знала, кто и сколько раз здесь проходил. Запахи никогда не уходят, оседая едва чувствующимися частицами, я знала их всех. Слышала как вдалеке раздаются крики боли, слышала знакомый голос, речитативом ударяющий по врагу, всё это было таким знакомым и таким естественным. Я знала, что вот эти чувства — мои. Я должна быть такой. Что же сделал Маркус, раз лишил меня такой ясности? Что он натворил?

Я видела перед собой врага, Аннет, испуганно смотрящую на меня. Знала, что она будет сопротивляться. Она не сдастся мне, слишком много испытала в жизни, чтобы потерять её без боя. Мне всё равно. Я видела врага, противника, зло: должна, должна его уничтожить!

Оскалившись, бросила своё тело вперёд, поражаясь своей скорости и силе. Да, такой я смогла бы противостоять Маркусу! Я — сила!

Набросившись на неё, вцепилась пальцами в шею, продолжая трансформироваться на ходу, чувствуя, как заостряются ставшие как масло кости пальцев. Вспарывая кожу, стремлюсь добраться до неё.

Аннет кричит от боли, скидывая меня и отскакивая в сторону. Из глубин её глотки доносится звериный рык, чуть изгибаясь, заново вырастают когти, она чуть наклонилась вперёд, неотрывно смотря на меня, рыча, демонстрируя клыки. От милой девушки спасительницы не осталось и следа. Это был зверь, хищник, вампир, которого нужно уничтожить. Я знала это совершенной точной до последней буквы истиной.

Скривившись в подобии улыбки, обнажила острый ряд клыков. Что она мне — хищник здесь я. Каратель, уничтожу её! Она думает, что сможет сопротивляться? Надеется на победу? Я быстрее, сильнее и хитрее! Она сама мне сказала об этом!

Склонив голову набок, увидела световые полосы от ламп накаливания, пылинки в воздухе, причудливый танец, я врываюсь в него со скоростью звука. Они разбиваются друг о друга, смешиваясь атомами, падая громовыми камнями вниз. Держу Аннет за шею, поднимая над головой. Она даже не успела понять, что случилось.

Бросаю её вперёд и она, пролетая через весь коридор, врезается в стену, проламывая в ней дыру и оказываясь в комнате, где брали у меня крови.

Какая охота без игры?

И вновь я возле неё, на этот раз она чуть быстрее, успевает задеть когтями щёку. Капли дождём падают на плитку, серебром сверкая, ослепляя.

На губах зацвела новая улыбка, покачала головой — раны уже нет.

Рукой ударяю в грудь, чтобы она рухнула на пол, разбивая его вдребезги.

— Не уйдёшь, — шипение сравнимое со змеиным доносится изо рта.

— Лея, не надо! — ей не больно, девушка — вампир, регенерация у них на уровне. Но боль они чувствуют, в отличие от меня.

Хруст костей как музыка, но он несравним с криком. Я ломаю ей руку, удерживая на месте. Девушка от боли хрипит, но не сдаётся. Цепляется когтями мне в шею, пытаясь разорвать артерию.

Мне надоела эта игра.

— Пришло время умирать! — не обращая внимания на кровь, окропившую её лицо, серебристую, дивно сочетающуюся с её цветом глаз, сдвигаю кости-когти в линию, наподобие лезвия, одним движение отрубаю голову. Следом вырываю сердце.

— Вот и не стало злобного монстра, вот и не стало противного вампира, — подражая детскому голоску, запела я.

— Лея? — из-за спины раздался до боли знакомый голос.

Оборачиваюсь и сталкиваюсь с таким родным взглядом светло-зелёных глаз.

— Рон, — прошептала я, в мгновение ока теряя и пыл, и задор, и свою ярость.

Глаза закрываются, падаю на труп Аннет, теряя сознание. На краю чувствую, как тело вновь трансформируется, возвращаясь к своему прежнему состоянию. Я становилась человеком.

Маркус

Тело Аннет, искорёженное, в потёках серебристой и красно-бурой крови, сломанной куклой, лежало перед Маркусом. Мёртвая, безнадёжно мёртвая. Если бы её кровь сверкала паразитами, можно было попытаться спасти, но она была убита не человеком. Существом, чья кровь оказалась ядом. Леей.

В голове вампира замелькали старыми, выцветшими фотографиями воспоминания. Между ним и Аннет никогда не было любви, только сдержанное уважение друг к другу. Теперь её не стало. И Маркус почувствовал лёгкий холодок озноба, проскользнувший вдоль спины. Погиб Джейсон, Питер ушёл, от Себастьяна, уехавшего в Рим к Софии, поступило странное и путаное сообщение о том, что он не вернётся, Грег подал в отставку ещё летом, когда понял, кому служил. От первоначальной команды осталось трое. Маркус, Лука и Натали. Из новых — Алистер со своей семьёй, неизвестная переменная, с виду кажущаяся сторонницей их идей. "АмбриКорп" ушла в историю, корпорация существует только на документах и в умах людей. Её стержень расколот. И совсем скоро это станет неважно. Впереди новые задачи, по сложности несравнимые со старыми. Но они не готовы, все планы летят в трубу, как и связь с Лазарем, который также как и Себастьян, не выходит на связь.

Проблема была и в том, что скоро континенты окажутся разорванными. Вся техника выводится из строя, глушится, ломается, чтобы возродиться через пару столетий или отправится на склад истории. Слишком много вреда причинила она планете, слишком много грязи и мусора принесла. Природа не выдерживала и вампиры за человечество приняли решение отказаться от неё.

Но что теперь делать? Как устанавливать контроль без Себастьяна, Лазаря и Аннет? Маркус спрашивал себя, готов ли он принять такую ответственность? Потянет ли? Должен! Иначе кровавая вакханалия обрушится на САГ, а потом и на ЮАГ. В Европе будет проще — там сохранилось много старых вампиров, которые справятся с буйством молодых. То же самое можно сказать и об Африке, Индии, Японии, Китае. Вопрос в Российском Королевстве и Австралии, Мадагаскаре и Индонезии. Но это уже не его проблема. По идеи, ключевые вампиры, которые смогут восстановить порядок, были расположены везде, в каждом более-менее крупном городе. Теперь всё зависит от них.

А у Маркуса были другие сложности. Помимо Аннет в здании были найдены убитые охотники, среди них и Миша. Мертва-мертвёхонька. Убита одним из охранников комплекса. Теперь понятно было, на кого она работала. Но кто ещё? Эрик предположил, что среди них есть предатель. Кто это? Лука или Натали? Или, быть может, кто-то рангом пониже? Может Майкл? Его охранник, который всегда сопровождал вампира и знал обо всех его планах. Или Микки — охранник Аннет? Или охранники Луки и Натали? Может верные помощники из числа людей оказались не так верны? Кто этот мерзавец, похитивший Лею? И что с ней? Почему на Аннет её кровь и почему раны мёртвой такие рванные?

— Маркус, нам удалось восстановить записи с камер видеонаблюдения, — рядом с вампиром возник задумчивый Алистер. Его подчинённые в это время обшаривали здание в поисках зацепок, куда могли направиться охотники. Искали улики, следы, хоть что-нибудь. Такая разруха, все записи уничтожены, подопытные убиты или похищены, ценное оборудование стёрто в пыль. Этот комплекс был безнадёжно утрачен и Маркус горел яркой как полуденное солнце местью.

— Ну так посмотрим на наших разбойников, — ядовито проговорил он, следуя за другом.

— Сочувствую твоей потере, — спустя минут пять, проговорил Алистер. — Искренне жаль, что наша бывшая однокланница погибла такой смертью. Она была достойным вампиром.

— Нашел, кого жалеть, — фыркнул Маркус. — Рано или поздно мне пришлось бы самому её убить. Эта девушка могла подчинить и сломить любую волю. Её талант слишком опасен и силён, чтобы я мог позволить ей и дальше стоять рядом со мной и указывать, что делать. Сдохла и хорошо.

Маркус чуть покривил правдой. Разумеется, в его намерения и не входило убивать Аннет, но он понимал, что Алистер слабости не потерпит. Маркусу нужно хорошенько постараться, чтобы сравниться с Люцианом или даже превзойти его. Иначе Алистер захочет самостоятельно занять место лидера, а подчиняться такому вампиру Маркус не желал.

— Ну и ладно, — положительно согласился вампир, открывая перед Маркусом дверь в коморку охраны.

Там сидел Кот, его талантом была связь с вычислительной техникой. Парень был обращён всего сорок лет назад и сейчас сильнее всех переживал за будущее. Он понимал, что как силовик — слабоват. А с угасанием цивилизации, его талант станет бесполезным, если не трансформируется в нечто иное.

На экране замелькали кадры трагедии. Вот охотники волной сбивают охранный пункт, вот врываются, не таясь, в главный корпус. И откуда в них такая мощь и скорость? Сносят препятствия грубой силой и оружием, убивая каждого на своём пути — вампиров, демонов, оборотней, даже людей, что, по меньшей мере, странно. Маркуса не особо интересовало их продвижение — последствия он видел по дороге. Его интересовала Лея. Указав на это Коту, Маркус сосредоточился на мониторе. Аннет выводит покорную девушку в коридор, оборачивается, стоит смотрит, вновь идёт, затем смещение кадров — Лея прижата к стене. Затем новое смещение, что-то изменилось — плохо видно на маленьком экране. Лея трансформируется, нападает на Аннет.

Как такое возможно? Он же купировал её суть? Лея должна была обладать минимальным набором своих возможностей! Почему она трансформировалась в ламию? Где он допустил ошибку? С возрастающей тревогой вампир наблюдал за событиями.

Другая камера зафиксировала как Аннет прошибает спиной стену, другая камера запечатлела, как Лея играет со своей жертвой. Вот и финал — Аннет мертва. А затем Маркус увидел его. Кронос. Вшивый "колдунишка", посмевший претендовать на Лею! Вот кто стоит за нападением. На экране Лея теряет сознание и колдун, несколько раз пытавшийся привести её в чувство, берёт на руки и уносит. Вот только не к охотникам, прослеживая их путь на мониторе, Маркус с любопытством наблюдал, как Кронос уходит другими путями, лишь бы не столкнуться с персоналом или охотниками. Затем они покидают здание и скрываются за оградой. Всё интереснее и интереснее! Значит он просто воспользовался охотниками, чтобы освободить Лею! Маркус уже понял, что Аннет смогла вернуть девушку к жизни, её мимика и реакции в беседе с Аннет перед нападением облегчила совесть вампира. Девушка пришла в себя. Повезло. Теперь осталось её вернуть. Уступать колдуну Маркус не собирался.

— Найдите их, — процедил он. — Это ваша первостепенная задача!

— Не волнуйся, Маркус, это не так сложно, как кажется, — успокаивая, ответил Алистер. — Но сначала объясни, кто такая Лея?

Кто такая Лея? Казалось простой вопрос, но ответ будет не так прост. Девушка — ламия. А быть ламией — значит быть совершенством природы. Первых упоминания о ламиях встречаются в древнегреческой мифологии в качестве легенды о возлюбленной Зевса, проклятой Герой. Эта сказка имеет мало общего с действительностью. Ламия — это сочетание генов различных представителей Теневого мира. Сбой генного кода, в результате которого рождается девочка, лишённая пигментации кожи. Всегда красива, всегда отличается крайней худосочностью. В период пубертации при внешнем воздействии, чаще всего насилии, реже первым половым контактом, происходит трансформация в ламию. Занимает от несколько минут до трёх-пяти дней. Каждая ламия — уникальна и не похожа на прежних. За время осознанного существования Теневого мира, было зафиксировано пятнадцать ламий и каждая была неповторима. Это зависит от того, какой ген преобладает над остальными. Что общего у ламий? Они почти никогда не спят, для отдыха мозга впадают в неподвижное состояние, которое быстро рассеивается, стоит что-нибудь серьёзному случиться. Их внешность после превращения почти не меняется, только усиливается костный состав, приобретая свойство пластичности, благодаря которому у них вместо когтей, сквозь кожу пробиваются кости. Ламия не обладает даром гипноза, как вампиры, но своей необычной внешностью, в состоянии повышенной возбудимости, могут лишить человека воли и заставить его делать всё, что она захочет.

Ламии — невероятные создания, они сильнее и быстрее вампира на порядок, не говоря о других сверхъестественных сущностях. Некоторые ламии употребляют человеческую пищу, другие нуждаются в человеческом мясе или крови. Была одна ламия, которая питалась только кровью вампиров, с удовольствием вырывая главного паразита и пожирая его. Из-за этой особы, ламии приобрели статус священных сущностей, во многих легендах Теневого мира, о них говорили как об охотниках на вампиров.

Эти девушки бессмертны, могут иметь детей от простых сущностей, их дети чаще всего рождаются обычными людьми, но по свидетельствам учёных, столетиями наблюдающие за этими семьями, именно среди них было рождено ещё несколько ламий. Многие из которых так и не были активированы.

Отличительная особенность ламий — их кровь. Она сверкает подобно серебру или ртути, в зависимости от состояния существа. Их слёзы напоминают блёстки, их вены светятся в темноте, как и глаза, когда особа в ярости. Элемент свечения придаёт мелкие микроорганизмы, прародителями которых является вампирский паразит. Именно поэтому одним из главных условий для появления ламии является наличие в роду неактивированной спящей куклы. В переводе с арабского языка, слово ламия — означает сверкающая.

Каждая ламия оставила след в человеческой истории, так и в истории Теневого мира. Ни одна из них не осталась незамеченной, их словно притягивают громкие события и они всегда активно в них участвуют.

Но чаще всего это одинокие, несчастные женщины, вынужденные скитаться по земле в поисках родственной души. Как и вампиры, они погибают насильственной смертью, каждая известная ламия была убита не дожив до столетнего рубежа.

О них говорят, как о проклятых. Как о святых, как о носителях кода прародителей — создателей сверхъестественных сущностей. Но никто точно не знает, кто они и как рождаются. Из интересных фактов, можно сказать, что ламии всегда появляются на свет перед великими событиями, способными изменить мир. Чаще всего именно ламия не даёт свершиться худшему, из-за чего и погибает.

— Это обычная сезонная эпидемия гриппа… — разорялся по телевизору представитель министерства здравоохранения и социальных служб.

Маркус нажал на красную кнопку и устало склонил голову.

Всё идёт по плану. Люди приняли его вирус за очередную эпидемию гриппа. Правительство просит не волноваться, соблюдать стандартные меры профилактики и в случае заболевания отправляться в больницу. Ни словом, ни жестом представитель ЦКЗ не выдал истинного положения дел. Такую покладистость предоставил Лука, сейчас работающий в центре контроля заболеваний. Он следил за тем, чтобы среди местных умников не обнаружился гений, который сможет понять истинный масштаб болезни и тем более разработать противоядие. Такие же ребята сидят везде, где только можно. Контроль осуществляется и в правительстве, и среди военных, и среди масс-медиа. Чаще всего это обычные люди со стандартной программой в голове, разработанной Аннет. Винтики крутятся, отмеряя срок жизни цивилизации. Когда станет слишком поздно, люди не успеют даже осознать случившееся. Это будет как в книге Стивена Кинга — Противостояние. Быстро, однако болезненно. Осталось две-три недели и мир погрузится в полную тишину. С каждой секундой наплыв больных увеличивается, неподконтрольный интернет лихорадит сообщениями о пандемии, но кто сейчас верит интернету? Такая мешанина мнений и суждений, лживых новостей, фальшивых видеороликов и фотографий, как в этом можно отыскать крупицу истины? Человек посмотрит, почитает перед сном и довольный спокойствием своей жизни ляжет спать и забудется поистине мёртвым сном. Если в вашей семье есть заболевший, вы даже не успеете прочитать и строчки, как сами сляжете. И такая ситуация будет увеличиваться, ускоряться, множиться, пока не захватит весь мир, от самых мелких деревень до крупных мегаполисов. Всё продумано и просчитано. Люди не успеют устроить погром перед смертью, не успеют запустить ракеты и пустить оружие в ход, пытаясь найти виновников своей гибели. А если кто-то и успеет — об этом уже позаботились и у них ничего не выйдет.

Всё готово. Осталось сыграть реквием по погибающему миру и Маркус был готов встретить новый. Ну, прежде нужно сделать маленькую вещь, расправиться с одним гадом, что посмел похитить Лею. И покарать предателя, неосмотрительно оставившего улики в лаборатории. "Это будет забавно", — с открытой усмешкой на губах, подумал вампир, отсалютывая закату за окном бокалом красного как кровь бордо.

Уже сейчас в городе рождается новый неприятный, но неуловимый как ветер, запах. Его гнилые сладковато-тошнотворные мотивы, цепляются за кожу, въедаясь в неё, заставляя прохожих недовольно морщиться, не понимая, откуда он взялся. Многие грешат на канализацию, на бомжей, испортившиеся продукты, но никто, кроме тех, кто прошёл сквозь войну, кто тесно работал с трупами, не знал что это такое. Запах смерти. Запах разлагающихся тел.

— Маркус, от Себастьяна есть вести? — с надеждой спросил Лука на очередном собрании.

— Нет, — раздражённо ответил вампир. — И не будет, пойми ты это уже наконец!

— Капитан покинул корабль. Кто же будет новым капитаном? — смотря сквозь стекло бокала с вином, нараспев протянула Натали. В её светло-зелёных глазах блестели искры загадки. Девушка чему-то улыбалась, высокомерно посматривая на Маркуса.

— Дорогая Натали, а у тебя есть идеи? — прищурившись, спросил Маркус, мельком глянув на своего помощника — Алистера.

Тот сидел рядом, крутя в руках бесполезную ручку, периодически окидывая каждого тяжёлым неподвижным взглядом, словно стремясь внушить им свою силу.

— Ты хочешь занять это место? — с псевдо-искренним интересом спросила Натали, широко улыбаясь.

— Себастьян так и не объяснил, почему ушёл? — гнул свою линию Лука, смотря только на Маркуса. — Может он оставил какие-нибудь инструкции? Сообщение? Не мог же он вот так всё бросить!

Маркус недовольно поморщился и вновь посмотрел на Алистера. Вот кто уж точно, спокоен как удав. Никакие перипетия в команде не могли взволновать его. Он знал, что ему делать и подчинялся приказу.

— Себастьян ушёл навсегда, — чеканя слова, ответил Маркус. — Это из-за Софии. Он не вернётся, указаний не оставил. Лазарь также пропал бесследно, вместе со своей ближайшей командой. Всё. Мы остались одни. Скоро будем отрезаны от остального мира. Поймите уже наконец, всё сделано! Фактически мы можем разойтись в разные стороны, но я предлагаю всё же двигаться по плану. Наша задача взять под контроль южное побережье. Постепенно увеличить зону нашего влияния. Когда придёт время нового открытия Нового Света, мы должны быть к этому готовы. Всем всё ясно?

— Ты так и не ответил на мой вопрос! — музыкальным голосом воскликнула Натали, качая головой. — Ты игнорируешь меня?

— Нет, дорогая, хуже, — холодно ответил Маркус, а затем лёгким кивком головы резко разбил деланное спокойствие в конференц-зале.

В зал ворвались ставленники Алистера: Хэл, Лючия, Леонард и Габриэль. Ни на что не обращая внимание, они тенью проскользнули вдоль вытянутого стола, подхватили Натали и бросили её на колени, отведя руки в разные стороны и надавив на голову. Бокал со звоном разбился об пол, орошая его красным как кровь вином.

— Что происходит?! — визгливо закричала девица, моментально сбрасывая с себя всю томность, напускную загадочность и игривость. Перед вампирами предстала напуганная девушка, не понимающая, что происходит.

— Маркус, я требую объяснений!

— Всё просто, дорогая. Ты предала нас. Пришёл час расплаты, — поднимаясь из-за стола, ответил Маркус. Подойдя к девушке, он наклонился, с минуту рассматривал её, а затем резко ударил по щеке, оставляя мгновенно затягивающийся след.

— Как это… — растерянно заговорил Лука, также поднимаясь. На его лице застыла недоверчивая улыбка, медленно сползающая с его уст. — Маркус, что за чёрт?

— Святая наивность. Ты и Джейсон. Кроме знаний на свете нет ничего важного, не так ли? — подмигнув, сказал Маркус.

Рядом с ним встал Алистер, скрещивая руки на груди.

— А тем временем мы пригрели змею на груди, — продолжил он. — Это также невероятно, как и выглядит, поверь мне. Кто мог заподозрить нашу художницу, без капли дара? Она была лишь декоративным украшением, нашим представителем в мире людей. Ни грамма силы, влияния или властности. Всегда витающая в облаках, да, милая? — прошипел он, вновь склоняясь над мрачнеющей девушкой.

— Твои игры закончились в тот момент, когда ты решила натравить на мою лабораторию охотничьих шавок. У тебя так руки чесались, что ты не выдержала и встретилась с ними. Потребовалось время, чтобы узнать истину. Раньше у меня были только подозрения, поэтому я приказал Алистеру установить слежку за каждым из вас. И она дала плоды. Сначала я этого не понял, Натали ты прокололась в том, что впервые заинтересовалась моими лабораториями. Я не придавал этому значение, а после того, как на нас напали, понял, кто виноват. Дальше дело техники. Помощники Алистера честно ответили на вопросы: ты ни с кем подозрительным не встречалась, не созванивалась, не переписывалась в интернете. Вот только часто в последнее время стала охотиться. И у тебя изменились вкусы. Раньше ты предпочитала молоденьких мальчиков, не достигших половой зрелости, а теперь заинтересовалась взрослыми мужчинами и женщинами, часто отнюдь непривлекательной наружности. У Софии подсмотрела этот приём? Что сработало один раз, второй может и не получиться, знай это! А потом я взял твою кровь на анализы. Поверить в то, что ты так просто обводила вокруг пальца Аннет — сложно. Значит ты не так проста, как кажешься. Благодаря изучению крови Софии, я смог лучше определять особенности вампиров. И у тебя такая есть. Что ты можешь, милая? В чём твой секрет?

— Да пошёл ты! — хрипло-возбуждённым от злости голосом, каркнула девушка. — Параноик чёртов! Считаешь меня предателем, ты, выкормыш Люциана? Думаешь, никто не понял, что происходит? Привёл сюда эту паскуду и делаешь вид, что так и надо, а сам тем временем устраняешь конкурентов, чтобы захватить власть и потом передать её Люциану! Лука, ты же видишь, что он делает? Убивает нас! — кричала она, пытаясь вырваться из крепких рук Габриэля и Леонарда.

— Натали, Маркус, — беспомощно пробормотал парень, опуская глаза.

— Бледная немощь! — бесновалась девушка. — Маркус и тебя убьёт! Неужели ты не видишь правды? Столько лет мы были вместе, считаешь, что всё это время я притворялась?!

— Маркус, но это и правда бред какой-то, — решительно заговорил Лука, поднимая глаза и смотря на вампира. — Натали долгие годы работала вместе с нами, спроектировала это здание, столько раз защищала нас перед прессой, особенно когда просочились слухи о наших подпольных лабораториях. Она наш преданный друг, Аннет могла бы подтвердить это!

— Заткнись, — грубо оборвал друга Маркус, с иронией смотря на Натали. Не добившись от неё чистосердечного признания, вздохнул и вновь кивнул Алистеру.

— Не хочешь говорить по-хорошему, поговорим по-плохому, — сказал он девушке, от чего та в бессильной злобе завыла.

— Хэл, — сказал Алистер и комната выстыла.

Повеяло зимней стужей пробирающей до костей даже вампиров. Цветной мир помер, шаги костлявой набатом зазвучали в голове каждого. Мурашки по коже и всё прошло. Но не для Натали. Для неё краски выцвели, потускнели, мир перешёл в серые тона. Девушка почувствовала, как жизнь по капле покидает её, шагая дикой нечеловеческой тоской.

— Серая тоска, — прошептала она. — Нет, я так молода…

— Натали, — нараспев проговорил Маркус. — Скажи хоть слово!

Девушка нервно сглотнула, бессмысленным взором уставилась на вампира и на последнем дыхании, на последней связной мысли, прошептала:

— Твоя взяла, ублюдок.

И всё прошло, как будто и не было. Возвращение в мир состоялось восторженным криком вампира, как будто впервые увидевшего, какой прекрасный этот дивный мир. Какой сочный, яркий, насыщенный! Девушка вспомнила своё прошлое, свои мечты, надежды и желания. В ней проснулась жадная жажда жизни. Почти до мучения захотелось отведать крови, испить жертву, как тогда, в первый раз с мальчуганом, которого сжимала на сене, поглощая его суть. Полночь, шёпот камышей, деревушка в Альпах…

— Я хочу жить, — мрачно проговорила девушка, возвращаясь обратно, в зал. — Ты дашь мне слово, Маркус?

Ни взглядом, ни движением, Маркус не выдал своего волнения. До последнего он не верил, что среди них есть предатель. Все улики против Натали были косвенные. Теперь он знал наверняка. Она — предательница. Лгунья и значит заслужила смерти.

— Всё зависит от твоих слов, дорогая, — спокойно ответил он.

Девушка усмехнулась, понимая, какой впереди хрупкий путь. И заговорила.

— Вы никогда не принимали меня всерьёз. Смеялись, шутили надо мной. Как же — безталантная девица, а смеет лезть в серьёзные дела! Бесполезная, наивная мечтательница! Только Аннет поверила в мою искренность. Только она увидела собачью преданность. Так оказалась среди вас… великих, — с издёвкой проговорила она. — И я честно, долгие годы шла за вами, как побитый щенок, веря, что нужна. Я работала как проклятая, а никто не видел моих усилий! Вам было плевать, ведь я не обладала даром. Проклятым, чёртовым даром! А потом кое-что случилось. Я переспала с Лукой, — девушка криво улыбнулась застывшему парню. — Думала, что у нас всё серьёзно, но он отказал мне. Сказал, что это так, просто развлечься! Это было больно. Конечно, будь я блистательной Аннет, всё было бы по-другому! — с горьким разочарованием говорила она.

— Тогда я решила скрыть это. Мне стоило огромных усилий сделать вид, что всё нормально. И знаете? Аннет купилась! Она даже не заподозрила о случившемся, тем более не смогла прочитать это в моём сердце! Тогда я решила, что просто повезло. Но когда это повторилось… поняла, что у меня есть-таки дар! — выплюнула девушка своё признание. — Хамелеон. Так я себя назвала. Мой дар — идеальная имитация чувств, я актриса, играющая любые роли. Могу быть злобной, доброй, загадочной… какой захочу! Из меня вышел прекрасный шпион, когда я поняла, каким даром обладаю! Сначала я хотела поделиться с вами открытой радостью, но потом поняла, что это либо волчий билет, либо шёпот за спиной. Аннет не потерпит притворств, не потерпит и Себастьян. Поэтому я стала играть. И чем больше и дольше, тем лучше это получалось. А потом я встретила его, — с замирающем от восторга сердцем, проговорила девушка. На её губах заиграла лёгкая улыбка, щёки окрасились в розовый цвет.

— Он понял, кто я! И назвал меня самой ценной, самой дорогой, бриллиантовой Натали! Я полюбила его и он ответил мне тем же! А когда я узнала, кто он… не ушла, не сбежала, а встала рядом и разделила все его планы и мечты. Мы навсегда вместе! Ему не нравилось то, что делали вы, поэтому я стала помогать ему расправиться с вашими планами. Именно я нашла Стефана, моё везение — ведь я художница и вращаюсь в тех кругах. Работы молодого художника были гениальны, он нарисовал мою суть, раненного зверя. Тот самый портрет, который ты, Маркус, отдал Лее! — зло пробурчала девушка.

— Я подчинила паренька, изменила его картины, чтобы они не были такими пронзительными, а современными. А потом, когда появилась Лея… стала натравливать его против неё. Я приказала ему подружиться с Бертом и Бетани. Я приказала нарисовать ему тот сюжет в заброшенном здании и рассказать об этом Бетани. Я делала всё, чтобы Лея раз за разом сталкивалась с его работами. И у меня почти получилось! — от обиды на глазах девушки выступили непрошенные слёзы. Она с ненавистью уставилась на Маркуса.

— Но ты, — прошипела она. — Ты всё испортил! И мне пришлось прятать его, а заодно и эту дуру, Мишу, чтоб её! Столько надежд и всё коту под хвост! Но он не разозлился на меня. Помог похитить девицу, когда вы везли её сюда. Похитить и спрятать. А затем подстроить её гибель в лаборатории, когда мы поняли, насколько она шумная и бесполезная.

— Где Лея? — прохрипел Маркус, ошарашенный признанием Натали.

Не такого он ожидал. Не от этой… глупой и заносчивой девицы! Вся её напускная загадочность никогда не нравились вампиру, но увидеть в ней комплексы подростка… во взрослом, состоявшемся вампире? Нет, этого он никак не ожидал.

— Её забрал этот придурок Кронос! — обиженно проговорила девушка, словно забыв о домклатовом мече, висящем над её головой. — Я говорила своему возлюбленному, что этот парень ненадёжен, но О… — девушка осеклась. — Но он не поверил, принял подонка в команду, а теперь Лея вне досягаемости! Наша последняя надежда!

— Кто он? — деловито спросил Алистер.

— Да пошёл ты, — повторила девушка, вновь успокаиваясь и безразлично скользнув взглядом по вампиру. — Я не скажу вам его имя. Он одарил меня стольким, что вам и не снилось!

— Как знакомо, — задумчиво протянул Маркус. — Натали, ты думаешь, что только Хэл здесь умелица и мастерица? Думаешь, у нас не найдётся истинных ценителей пыток? Наша регенерация в этом случае скорее минус, чем плюс. С тобой можно делать всё, что угодно и ты выживешь. Но захочешь ли жить, если я лишу тебя твоей красоты? Твоего тела? Оставлю жалкий огрызок? Хочешь этого? А полюбит ли тебя твой избранник в новом обличие? Как считаешь, стоит попробовать?

Девушка смертельно побледнела. Глаза забегали, губы поджались, она испуганно завертела головой.

— Ты этого не сделаешь, — неуверенно протянула она, пробуя вырваться из цепких рук вампиров.

— Ещё как сделаю, дрянь, если не скажешь имя, — процедил вампир, наклоняясь к Натали. — Говори имя, Натали!

Не дождавшись ответа, Маркус выпрямился и посмотрел на Алистера.

— Тогда нам не о чем разговаривать, Али…

— Стой! — закричала она. — Я всё скажу! Не надо!

— Так говори!

Несколько раз, как рыба, выброшенная на берег, девушка пыталась сказать имя, наконец, она склонила голову вперёд. Капли кровавых слёз упали на пол, девушка прошептала:

— Один.

И в комнате воцарилась могильная тишина.

— Повтори, что ты сказала? — тихо спросил Алистер, подаваясь вперёд.

Бессильная злоба душила девицу, она лихорадочно смотрела по сторонам, пытаясь найти выход, выбраться из этого вонючего, слабого тела и вновь стать свободной, с ним… Но, натыкаясь на презрение в глазах Луки, отвращение от пришлых вампиров, ответную злость Маркуса, девушка лишь сильнее чувствовала себя в западне. С ней всё кончено. Один даже не догадывается о том, где она. Сейчас он в Португалии, так далеко!

"Прости меня, пожалуйста, прости…" — похоронный марш в голове, девушка прощалась. Сегодня она вновь почувствовала себя живой, этот яркий контраст после объятий серой тоски был невыносимо резким. После стольких лет притворств, тайных встреч, спрятанных улыбок и фальшивых речей, Натали почувствовала крылья за спиной. Всё напускное, лишнее, обретённое вместе с годами неудовлетворённости, одиночества, слетало жухлой кожурой, оставляя после себя истинную Натали. Девчонку, поверившую льстивым словам залётного незнакомца. Он обещал ей звёзды, а вместо этого обратил, решив, что сказки, что рассказывала она, синонимы дара, дремавшего глубоко внутри. Он бросил её спустя десять лет, как понял, что она пуста. А потом погиб во время очередной войны, тем самым навсегда лишив её возможности мечтать.

Всё возвращалось. Натали понимала, что просто так её теперь не отпустят. Один — глава клана "Вечное движение". Клана, почти в полном составе, уничтоженном в 1801 году. Самый малочисленный и самый могущественный клан в мире. Способность Одина — усиливать чужие способности. Это безграничная власть и сила, способная изменить мир и привести его к равновесию. Но другие кланы, объединившись, расправились с этой мечтой. Одина уничтожили, так его кланники оказались беспомощными. Вот только он не умер, а чудом спасся, чтобы в будущем подхватить Орден Охотников и тайно возглавить его. Теперь он мстит тем, кто уничтожил его семью. И параллельно идёт к своей мечте.

Девушка знала, что его цели — это великие цели, и она не имеет права сейчас всё выболтать врагу. Они могут опять ему помешать, могут убить его! Натали для себя чётко решила, что не позволит этому случиться. Лишь тогда, когда она сообщила им его имя, поняла, какую ужасную ошибку совершила.

"Нельзя вновь ошибиться!" — подумала она, пристально смотря на вампиров Алистера. Кто из них несдержан? Кто убьёт её, не смотря на приказ? Взгляд остановился на Габриэле. Годами пряча эмоции, Натали научилась читать по лицам не хуже способности Аннет к чтению душ. И сейчас эта способность пришлась как нельзя кстати, главное правильно разыграть карты.

— Один, — спокойно ответила она. — Что непонятного? — с вызовом поинтересовалась девушка, презрительно смотря на Алистера. — Вы знакомы?

— Один мёртв. Его убили в 1801 году, — нахмурив брови, проговорил Алистер, подходя к девушке. — Как получилось, что он жив?

— А с какого перепугу шавка Маркуса подняла голову? Я не собираюсь отвечать на вопросы дворняги! — облизнув губы, ядовито и сладко улыбаясь, сказала девушка, не без удовольствия чувствуя, как сжались руки Габриэля на плече. — Или ты возомнил, что имеешь право?

— Натали! — зарычал Маркус, подлетая к девушке и с размаху ударяя по лицу. — Дрянь!

— Успокойся, Маркус, — с равнодушной интонацией в голосе встрял Алистер. — Неужели ты не видишь, что она делает? Пытается довести тебя до срыва, чтобы ты убил её. Это хорошо, значит она знает что-то ценное. Думаю, на сегодня мы закончили, тебе так не кажется? Поместим её в карцер, потом продолжил в более подходящем помещении и компании.

— Подожди, — мотнув головой, вампир отверг предложение Алистера. Всё его внимание было сосредоточенно на Натали. — Прежде я хочу узнать про Кроноса. Как он затесался в эту компанию?!

— Натали…

Раздался тихий голос за спинами вампиров.

— Как ты могла? Ты уничтожила нашу семью…

— Какую семью, Лука? Мы вампиры! У нас не бывает семей, только кланы и стаи, как и у всех! — тут же переключилась девушка, чувствуя, как в зале повышается градус агрессии. — Ты как будто бы застрял в своём возрасте мальчишки, и мозги у тебя такие же!

— Из-за тебя погиб Джейсон, — оттеснив Хэл и Лючию, к девушке подошёл Лука. Его лицо, кроваво-красное от слёз, озарено сиянием глаз, как магнитами, притягивающими к себе. — Ведь так, Нат? Сознайся!

— И что с того? — безразлично заявила она. — Я всего лишь дала наводку, вот и всё. Парень был слишком нужен Маркусу, его нужно было убрать. Ты был на очереди, если бы не стая Эрика, ты тоже был бы уже мёртв.

— Лука постой! — почувствовав неладное, закричал Маркус, бросаясь к опустошённому парню.

Лука ничего не ответил. Его дар никогда не нёс смерть. Для этого у него были клыки и когти. Только сейчас он почувствовал в себе силу убивать. Такая сила даруется один раз, но гарантирует смерть. Обоюдоострую.

Био-программирование, основа жизни, матушка-природа. Лука всегда знал, как вертятся шестерёнки в каждом живом объекте. Он мог менять их, создавая новое. Разумеется, это требовало определённых знаний и опыта. С каждым годом парень становился сильнее, он двигался вперёд, окружая себя растениями и цветами.

Именно он год за годом пытался добиться встречи с талантливой Фридой, девушкой, создавшей фиолетовые розы.

Он чувствовал гармонию со вселенной и ненавидел людей. Ненавидел их за бессмысленную жестокость. За то, что они уничтожали красоту мира, за то, что не заботились о будущем собственной планеты, предпочитая жить сегодняшним днём. Они гадили везде, где бывали, тем самым выводя парня из себя.

Именно поэтому после случайной встречи с Маркусом на одном закрытом вампирском симпозиуме во Франции, где он поддавшись наитию поделился своими чувствами, парень оказался в этой семье. Цели совпали на сто процентов, и вместе с этим он встретил кое-кого ещё.

Джейсон, мальчик-радуга. Самый солнечный и светлый вампир из всех. Лука влюбился в него, но всегда боялся открыться перед другом, боялся всё потерять, если признается. Именно поэтому он переспал с Натали, надеясь разбудить в друге ревность, но в результате наткнулся на дружелюбное подзуживание. Только Аннет знала праву, ей были открыты все чувства Луки и когда Джейсона убили, именно она уберегла парня от падения и вернула ему присутствие духа. Которое теперь рушится как карточный домик, разбиваясь вдребезги о зелёное сукно.

— Нет! — в вязкости раскатывается мольба, задевая лишь краем разум юноши-вампира.

Бесполезно и даже вредно, всё уплывает, разлетаясь солнечными брызгами. Глаза Натали расширяются, она и не думала, что Лука на такое способен. Тело дугой выгибается, перед глазами вспышки рождений вселенных, бесценный подарок перед концом. Бесшумный взрыв и комната наполняется радужными красками, память о мальчике-радуге, оставляя бурые пятна на месте Луки и Натали. Всё закончилось мгновенно.

— Не знал, что он так мог, — безэмоционально говорит Алистер, присаживаясь возле места, где стояла Натали и касаясь пола. Кровь. Переведя взгляд на подчинённых и убедившись, что с ними всё в порядке, отсылает их прочь.

Маркус, передёрнув плечами, устало возвращается во главу стола, роняя голову на руки и закрывая лицо. Вот и всё, нет больше семьи, остался только он. За несколько месяцев потерять стольких — это удар даже для вампира. Слишком тяжело вновь оставаться одному. Вампир был уверен, что теперь Алистер с лёгкостью покинет его, и пойдёт вслед за другими, более сильными. А ему придётся одному разбираться с Одином, искать Лею и Кроноса. Восстанавливать порядок САГ, когда настанет конец и строить будущее, ради которого всё затевалось. Нервный смешок вырвался из души вампира и он уставился на Алистера.

— Ну что, Ястреб, моя семья для тебя была достаточно сильной? — с оттенком самоиронии воскликнул он.

— Я говорил, что пришёл сюда ради тебя, Маркус, — без тени улыбки ответил вампир, присаживаясь рядом. — Я не изменил своих решений, старый друг.

— Но моей семьи больше нет. Мне нечего тебе дать, — возразил Маркус, нахмурив брови. Ему не нравилась эта настойчивость Алистера, он не понимал её истоков.

— Я пришёл не к Себастьяну, не к Лазарю или Аннет. Я пришёл к тебе, потому что уверен в твоих силах. Сейчас ты видишь проигрыш. Считаешь, что всё потеряно, но это не так! Я вижу победу. У тебя не осталось конкурентов, в твоих руках сосредоточен Нью-Йорк, после вас осталась великолепная сеть из низших вампиров и представителей других видов. Они не знают о том, что случилось и если ты придёшь к ним с позиции лидера, они, безусловно, пойдут за тобой. Никто не любит хаос.

— Похоже, у меня нет выбора, — устало улыбнулся Маркус, понимая, что действительно ступает на тонкий лёд. Сейчас ещё есть время уйти. Так, как поступил Питер и Себастьян. Он сможет отправиться в свободное плавание, чтобы когда-нибудь быть принятым в новые кланы и оказаться на том же уровне, где и был. Цикличность повторов, нелепая смерть… Разве этого хочет вампир, который обладает и тщеславием, и жаждой признания и силы? Нет, Маркус принял решение играть по крупному, не прятаться за спины более сильных вампиров. Ставкой будет его жизнь и он готов сыграть.