Злая Звезда

Часть вторая НЕУКЛЮЖЕЕ ВОЗМЕЗДИЕ

– Надо срочно найти кого-нибудь! – капризно воскликнула Тамара. – Мы погибнем без людей!

– Я не уверен, что на этой планете есть люди, – в сотый раз повторил Виктор. – Мы блуждаем уже неделю, – терпеливо напомнил он, – и не видели даже следов разумной деятельности, если не считать заросшего проселка и той заброшенной деревеньки. Возможно, на этой планете вообще нет постоянных населенных пунктов. Хорошо, если найдем военную базу тех, кто нас сбил.

«Не уверен, что это будет так уж хорошо», – грустно подумал Виктор.

– Обещай, что в первой же деревне мы попросимся на ночлег, – всхлипнула женщина. – Я хочу есть.

Виктор неопределенно кивнул.

Семь дней после катастрофы они бродили по лесам и только сегодня наконец-то вышли на проселочную дорогу. Они долго препирались, в какую сторону идти. Спор разрешила двухрублевая монетка. Она покрутилась на обочине и упала в пыль двуглавым орлом вверх. Монета так и осталась лежать на инопланетной дороге, никому не нужная и никому не интересная. А неудачливые звездоплаватели потопали на север.

Уже через несколько часов на их пути встретилась деревня. Несколько приземистых бревенчатых домиков боязливо приткнулись на обочине. Они были окружены высоким частоколом и выглядели настолько враждебно, что Виктор не рискнул приблизиться к ним. Он долго стоял в кустах, пытаясь уловить хоть какое-то движение, но никто из обитателей так и не высунул носа из своего жилища. Виктор старательно искал признаки технической цивилизации: антенны на крышах, машины под навесами или электрические провода, натянутые между домами. Ничего этого не было. Определить породу существ, обитающих в этих убогих полуземлянках, также не представлялось возможным. В подобных норах вполне могли жить как самые обычные гуманоиды, так и разумные беспозвоночные. Типа тараканоподобных скитмуров. Если бы рядом с домами виднелся вкопанный в землю деревянный идол или высился бетонный памятник здешнему вождю, то можно было бы строить хоть какие-то предположения о внешнем виде аборигенов.

Напутанный мыслью о скитмурах, Виктор поспешил увести Тамару подальше от этого места. Лучше оттягивать встречу с местными жителями как можно дольше. Личный опыт подсказывал ему, что встреча с туземцами на варварской планете обычно становится последним событием в жизни космического путешественника. Если, конечно, он не облачен в скафандр высшей зашиты, на его руке не закреплен крупнокалиберный луппер, а на орбите не дежурит фрегат с группой поддержки.

В этой безмолвной деревеньке, укрытой за прогнившим частоколом, их не могло ждать ничего, кроме неприятностей. Лучше в нее не соваться. Тем более что у Виктора имелся план. Очень простой. Он хотел найти крупный населенный пункт, лучше всего город, и сдаться властям. Если у жителей этой планеты есть космические корабли, то они должны с пониманием отнестись к потерпевшим крушение путешественникам. Правда, когда он в прошлый раз разбился на незнакомой планете, большого понимания со стороны аборигенов Виктор не встретил. Ему едва удалось унести ноги. Но выбора в любом случае нет. Нужно искать контакт с существами, контролирующими космический транспорт. В этом глухом поселении таких существ наверняка нет. Дома, которые он видел, слишком примитивны даже для загородных дач. Скорее всего, здесь обитают изгои или представители второсортной расы, не имеющей доступа к благам цивилизации. Виктор опасался, что малокультурные селяне могут запросто убить их, раньше чем разберутся, с кем имеют дело. Ему хватило того раза, когда недоразвитые обитатели забытой богом планетки сожгли его на костре. Воспоминание об этом жутком событии мучило его каждый раз, когда он видел открытый огонь.

Вопреки протестам вымотанной до предела Тамары, они оставили за спиной деревеньку и пошли дальше. Колея под их ногами не использовалась очень давно. Повсюду сквозь утрамбованную до полукаменного состояния землю пробивались робкие росточки несмятой травы. Виктор с надеждой высматривал на обочинах рифленые следы автомобильных протекторов. Но если кое-где и попадались отпечатки колес, то это были узкие следы деревянных ободов.

Во второй половине дня погода начала портиться. Они как раз подкрепляли свои силы в диком ягоднике. Эти сладковатые ягоды они ели на завтрак, обед и ужин, поэтому сильно ослабели. Вообще-то, в лесу росло много грибов, но Виктор не знал, какие из них можно употреблять в пищу. В мелких речушках и лесных озерах плескалась рыба, но они не умели ее ловить. Среди деревьев, будто дразня их, регулярно мелькала какая-то мелкая дичь, но на нее нечем было охотиться. Лучемет Виктора вышел из строя при жесткой посадке, а плести силки и устраивать ловушки он тоже не умел.

Путники могли бы устраивать пиршества каждый день, столько разнообразной еды бегало, плавало и летало вокруг. Но их положение напоминало положение умирающего от голода человека, запертого на продовольственном складе. Вокруг горы консервов, и нет ни одного ножа, чтобы их открыть.

Набив животы перезревшими ягодами, которые и по виду и по вкусу мало отличались от земной малины, они снова двинулись по дороге. Вечерело. Небо скрылось за тяжелыми сиреневыми тучами. Первые капли дождя с легким шелестом упали на листву. Виктор и Тамара невольно ускорили шаг. Они сами не знали, куда торопятся.

Они словно забыли, что в этом мире у них нет дома. Они даже не подумали искать хоть какое-нибудь укрытие. Прежде им еще не приходилось попадать под дождь на этой планете, и Виктор толком не знал, как действовать. Он и на Земле ни разу не ночевал в лесу. А уж как нужно вести себя в непогоду, не имея под рукой соответствующего снаряжения и одежды, он даже приблизительно не представлял.

Лес закончился внезапно. В сумерках они не сразу заметили, что чаща осталась за спиной и вокруг простирается свободное от деревьев пространство. Вспышка молнии вырвала из сумрака излучину реки и небольшой поселок на склоне холма. За несколько минут дождик, застенчиво прикасавшийся к их коже одинокими капельками, превратился в рычащего монстра, сжимающего несчастных путников в холодных мокрых объятиях и лязгающего кривыми зубами молний. Порывы ветра пронизывали до самых костей. Поселок выглядел совсем вымершим. В маленьких окошках не было видно света, и Виктор решил рискнуть и укрыться в одном из заброшенных домов.

Тонны воды рушились на землю с оглушающим грохотом. Упругие струи взметали вверх брызги грязи. Уши закладывало, и даже раскаты грома в этой кутерьме не казались очень громкими. Каждую секунду на черном небе полыхали ломаные линии молний. Зарево от них освещало тучи от горизонта до горизонта, превращая окружающий пейзаж в огромную черно-белую фотографию.

Скользя подошвами по мокрой земле, быстро превратившейся в топкое болото, они направились к поселку. Через четверть часа Тамара и Виктор уже шли по улице. В ботинках хлюпала вода вперемешку с грязью. Молнии сверкали без перерывов, подобно фотовспышкам, вырывая из мрака, то покосившийся забор, то поленницу, то гнущееся под ураганным ветром дерево, то угловатые тени двух заблудившихся в космосе землян.

Виктор, не задумываясь, толкнул первую попавшуюся на глаза калитку. В глубине палисадника затаилась приземистая избушка. Этот домик не выглядел необитаемым.

Два окошка излучали желтый уютный свет. Он уже хотел поискать другое убежище, покинутое жителями, а значит, более безопасное, но, взглянув на сжавшуюся в жалкий комок озябшую Тамару, решительно двинулся к крыльцу. Под ногами заскрипели корявые доски. Строители жилища не были хорошими плотниками. Весь дом смотрелся неказисто, будто его сляпали на скорую руку.

Дверь оказалась незапертой. В темных сенях Витя нащупал какую-то палку, которая очень удобно легла в руку. Он прихватил ее с собой. Даже такое оружие пригодится, если хозяева окажутся не очень гостеприимными. Под ногами громыхнуло пустое ведро. Издавая тревожащий душу лязг, оно откатилось в сторону. Их визит теперь не станет сюрпризом для обитателей дома. Что ж, возможно, это к лучшему. Терять больше нечего и отступать некуда. Виктор ногой распахнул дверь в комнату, ожидая увидеть направленный себе в лоб ствол дробовика.

Маленькая комнатка с низеньким потолком была пуста. Виктор с опаской вошел внутрь и быстро осмотрел все углы. Никого. На деревянном столе вместо скатерти – серая некрашеная холстина. Рядом со столом восемь крепких табуретов и пара стульев. По-видимому, здесь обитает большая семья. Только почему не видно никого из домочадцев? На полке стояла лампа со стеклянной колбой. Яркий язычок пламени давал достаточно света.

– Ну что? – прошептала Тамара, заглядывая ему через плечо.

– Как видишь.

– Может быть, они вышли и сейчас вернутся? – предположила девушка.

Виктор пожал плечами. Здесь тепло и светло, а он слишком устал, чтобы продолжить скитания под промозглым небом, по сырости и холоду. «Будь что будет», – решил он, положил на стол палку и подошел к печке. Открыв чугунную заслонку, Виктор не удержался от восторженного возгласа. Внутри стояло несколько глиняных горшков и сковородка. Он мгновенно перетащил всю посуду на стол и сразу же приступил к ревизии добытых яств.

– Кто ел из моей плошки и всё съел? – облизываясь, пробормотала девушка.

Однако слюни, наполнившие ее рот, оказались преждевременными. Первый горшок до самой крышки зарос пушистой плесенью. Голодная Тамара с энтузиазмом сунула в него нос и сморщилась от отвращения. Зато в другом горшке и в сковородке обнаружились продукты, вполне пригодные в пищу. Непонятные плоды тоже покрывала плесень, но брезгливость очень легко излечивается лечебным курсом ягодной диеты. И Виктор, и Тамара уже прошли полный курс. Плесень аккуратно сняли, и неизвестные овощи были съедены настолько быстро, что никто из путников даже не успел заметить, какой у них вкус.

Огромная чугунная сковорода оказалась заполнена мясом, прожаренным до хруста. Оно слегка засохло, но, судя по запаху, не испортилось. Тамара с урчанием проголодавшегося кота впилась в большой кусок белыми, забывшими, что такое настоящая работа, зубами. Ей пришлось повозиться, прежде чем несколько упругих, как проволока, волокон, попали в рот. Похоже, это блюдо требовало неторопливости и спокойствия. Тамара на секунду оторвалась от мяса и пододвинула к столу деревянный стул. Дизайн этого устройства для сиденья сильно порадовал Виктора. Вполне обычный стул с четырьмя кривоватыми ножками и неудобной жесткой спинкой. Он идеально подходил для человека. Отсюда можно сделать вывод: местные обитатели не сильно отличаются от людей. У них наверняка есть зад, похожий на человеческий, из которого растут ноги и позвоночник. Они могут и любят сидеть за столом. Остается вопрос о форме головы, цвете кожи и прочих мелочах. Чтобы их выяснить, нужно встретиться с живым туземцем. Тогда заодно представится возможность выяснить их реакцию на землян. Воспримут ли они его и Тамару как уродливых монстров или с пониманием отнесутся к неудачливым космическим путешественникам.

Виктор проглотил маленький и очень жесткий кусочек мяса, который едва не застрял у него в горле, удовлетворенно похлопал себя по животу и вернулся к печке. Небольшое исследование, возможно, поможет ему полнее представить себе местных жителей. Их характер, привычки и уровень развития. Пока ясно только одно: их пища вполне пригодна для землян. Уже хорошо! Дальнейший поиск даст еще несколько необходимых, как воздух, крупинок информации.

Рядом с печкой лежала горка приготовленных для растопки поленьев. Из-за горки торчал белый уголок бумажного листа. «У них есть бумага, – подумал Виктор. – И она очень дешево стоит, если они используют ее для растопки». Он потянул за уголок, чтобы выяснить качество продукции местного целлюлозно-бумажного комбината. По полу рассыпалась целая пачка газет. О такой удаче он даже не мечтал! Этот мир был не настолько варварским, как ему показалось поначалу. Отсутствие антенн на крышах не означало, что аборигены не знают радио и телевидения. Это свидетельствовало только о том, что они не нуждаются в антеннах. Может быть, к этому дому подведена оптоволоконная линия, а может, обитатели планеты шагнули в развитии средств коммуникации еще дальше и прекрасно обходятся без мощных радиоизлучателей и дорогостоящих проводов.

Виктор поднял с пола газету, присел к столу и сунул в рот еще кусочек мяса. Тамара никак не могла наесться. Она с утроенной энергией продолжала поглощать пищу. Слюна, текущая по ее грязному подбородку, вызвала у Вити приступ отвращения, и он уткнулся в газету, стараясь не обращать внимания на свою спутницу. К сожалению, язык печатного издания был совершенно незнакомым, зато Виктор впервые смог увидеть обитателей планеты. Вполне человеческие лица смотрели на него с фотографий. Какой-то толстяк в сверкающей тоге вещал о чем-то с высокой трибуны. Толпа у его ног внимала с видимым интересом и одобрением. Одежда туземцев выглядела немного странной, но для человека двадцать первого века любые безумства моды – скучная обыденность.

На следующей странице нашлась еще одна картинка, понятная без комментариев. Мужчина, закованный в наручники, спускался по трапу небольшого космического корабля. Форма, в которую он был одет, показалась Виктору очень знакомой. Он пригляделся. Точно. Знаки различия характерны для войск Кибер-Империи. За спиной пленного имперца маячил конвоир. Его форма выглядела совсем по-другому. Обычный черный комбинезон с блестящей пластиной на груди. Полированный до зеркального блеска металл прекрасно отражает выстрел из лазерного оружия, поэтому всякого рода бляшки на кителях были модными на всех цивилизованных планетах Галактики. Возможно, и в форму земных военных они пришли из далекого космоса. Судя по снимку, аборигены не состояли в дружеских отношениях с имперцами. Это к лучшему. Виктор тоже не любил имперцев.

Самую важную информацию он нашел на последней странице. В выходных данных маленькими буковками была напечатана строчка на межзвездном транслите. Виктор прекрасно знал этот примитивный язык, который использовался для общения между различными расами. Оказывается, газета называлась «Вечерний Глогар». Вслед за названием шел код планеты, на которой издается эта газета. К сожалению, у Виктора не было с собой справочника, где можно было бы отыскать информацию об этом мире. Компьютера с нужной программой под рукой тоже не оказалось. Хотя кто знает, какие сюрпризы ждут его в этой избушке?

Виктор поежился. В комнате было довольно холодно. К тому же он до нитки вымок. Надо подумать о том, чтобы согреться и обсохнуть. Хозяева так и не появились. Страх и постоянное ожидание нападения отступили. Виктор скомкал газету и запихнул ее в печку. Туда же отправилось полдюжины поленьев. Осталось только поджечь их. На полке рядом с печкой он нашел квадратную коробку, очень похожую на спичечную. Здесь же стояла бутылка с прозрачной жидкостью. Виктор откупорил ее и понюхал горлышко. Бензин. Он плеснул немного на поленья и повертел в руках коробок. Спички выглядели, как земные. Только непонятно было, каким образом они зажигаются. Сколько он ни искал, на коробке не было серной полоски, о которую можно чиркнуть спичкой. Наконец он обратил внимание, что печная заслонка с внешней стороны покрыта тонкими линиями. Он быстро провел по заслонке спичечной головкой, и деревянная палочка вспыхнула. Виктор поджег скрученную в трубку газету и забросил ее в печку. Огонь радостно заполыхал. Печник знал свое дело, и тяга была отменная. Ласковое тепло коснулось кожи.

Тамара при виде огня пришла в детский восторг. Голод она утолила уже давно и продолжала грызть мясо, насыщаясь «про запас». Женщина подбежала к печи и прижалась всем телом к еще холодным кирпичам. Поняв, что таким образом согреться не удастся, она без стеснения скинула комбинезон вместе с сырым бельем и развесила мокрые лохмотья на крючках, вделанных в печную стенку. Виктор не удержался и бросил на нее любопытный взгляд. Худое и жалкое тело не вызвало в нем интереса. Слишком изможденной выглядела Тамара, да и сам он сильно устал. Ремень на своих брюках он уже который день застегивал на последнюю дырочку, и всё равно они плохо держались на исхудавшем теле. Со вздохом Виктор отвернулся, а девушка продолжала вертеться перед печкой, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком. Она будто исполняла танец, придуманный безумным хореографом специально для пустой избушки на далекой планете. Виктор тоже начал расстегивать рубаху. Он ведь не индийский йог и не умеет сушить одежду прямо на своем теле. Это всякие там брамины заворачиваются в мокрую простыню и обсыхают на холодном ветру. Нормальный человек от такой забавы вполне может и копыта отбросить. Рубашку и штаны хорошо бы еще и постирать. Может быть, в этом доме найдется кусок мыла?

За окном по-прежнему бесилась непогода. Поэтому Виктор не сразу услышал странный звук из-за занавески в углу комнаты. Громкий хрип заставил их сначала оцепенеть. Потом Виктор схватил со стола найденный в сенях деревянный кол и попятился к дверям. Тамара уже выскочила из комнаты. Она так испугалась, что готова была голышом броситься под ливень. Виктор застыл на месте, напряженно прислушиваясь. Кроме тяжелого дыхания Тамары из сеней и стука собственного сердца, заглушающего раскаты грома, ничего не было слышно. Виктор колебался. Выяснять природу хрипа не хотелось, но покидать уютное жилище хотелось еще меньше. Если бы сейчас за его спиной стояла не Тамара, а Элька или, еще лучше Жак вместе с Че-Че, то он бы не колебался. Однако сзади трепетала от страха всего лишь Тамара, а значит, рассчитывать можно только на себя.

Виктор на цыпочках подкрался к занавеси. Отодвинув в сторону застиранную материю с поблекшим узором, он увидел странное существо, возлежавшее на широкой кровати. Это был гуманоид. Их Виктор на своем веку повидал немало. Правда, такого страшного встречать еще не приходилось. Впалые щеки наводили на мысль, что существо страдает от голода. Но ведь рядом, в печке, полно еды! Сквозь прозрачную кожу на лице были видны все мышцы. Кое-где выступали и кости. Огромные глаза, покрытые мелкой сеточкой кровеносных сосудов, тупо смотрели в потолок.

– Что там? – тихо пискнула Тамара. Она отважилась последовать за Виктором и сейчас стояла посередине комнаты, готовая в любую секунду сорваться с места и бежать без оглядки.

– Оставайся там, – приказал ей Виктор и сделал шаг к монстру. Он точно знал – внешний вид инопланетянина не имеет никакого значения. Например, довольно симпатичные гридеры с добрыми глазами, тоненькими пальчиками и красивой шелковистой кожей сделали ему гораздо больше зла, чем похожие на огромных насекомых скитмуры.

Виктор потрогал палкой ногу чудовища. Монстр не шелохнулся. Тогда он набрался смелости и вплотную подошел к кровати. Гуманоид по-прежнему не подавал признаков жизни. Неужели, это один из местных жителей? Но на фотографиях в газете они выглядели совсем не так.

Виктор провел рукой по щеке чудовища. Зрачки монстра шевельнулись. Виктор отскочил назад и выставил перед собой палку. Пусть эта тварь не думает, что землянин не в состоянии постоять за себя. Взгляд гуманоида стал осмысленным. Он внимательно посмотрел на Виктора и зашевелился. Виктор приготовился к любым неожиданностям, однако инопланетник не замышлял ничего плохого. Он просто освободил из-под одеяла руку и посмотрел на наручные часы. Перекривившись, инопланетник перевел взгляд на Виктора и что-то сказал. Его голос был тихим и хриплым. К тому же существо сразу закашлялось. Даже если бы Виктор знал этот язык, он не понял бы ни слова.

Инопланетник обреченно вздохнул, взял с прикроватной тумбочки стакан и выразительно перевернул его донышком вверх.

– Он хочет пить, – сказала Тамара, рискнувшая подойти совсем близко и встать рядом с Виктором.

Виктор, с опаской приблизившись к инопланетянину, взял пустой стакан из слабых рук туземца. Инопланетянин ткнул дрожашим пальцем в сторону сеней.

– Принеси воды, – сказал Виктор, передавая стакан Тамаре.

Женщина вышла из комнаты и долго чем-то гремела. Всё это время ни Виктор, ни инопланетянин не сдвинулись с места и не проронили ни слова. Они настороженно смотрели друг на друга.

Наконец Тамара нашла бочку с водой, и Виктор поднес стакан чудовищу. Тот попытался взять его, но костлявые пальцы соскользнули, и худая рука бессильно упала на простыни. Монстр с тоской посмотрел на Виктора, и тому пришлось отложить палку и, проклиная свое человеколюбие, вливать воду прямо в глотку аборигена.

Утолив жажду, инопланетянин опять начал говорить. Теперь его речь стала более членораздельной, но понять всё равно ничего было нельзя. Виктор покачал головой и сложил пальцы в знак «не понимаю». Язык жестов самый распространенный в Галактике, и Виктор не очень удивился, когда существо сразу же сориентировалось в ситуации и перешло на жесты.

– Спасибо, – первым делом поблагодарил инопланетянин. – Я не думал, что смогу напиться перед смертью.

– Где ближайший космодром? – Виктор решил сразу взять быка за рога. Его мало волновало, что случилось с этим милейшим парнем и отчего он умирает. Им нужен космодром, чтобы поскорее убраться с этой проклятой планеты.

– Ты не с Эстеи. Я сразу это понял, – монстр попытался улыбнуться. Виктор отшатнулся. Поняв, что жуткий оскал производит совсем не то впечатление, на которое он рассчитывал, монстр сжал тонкие губы. – Ты не похож на имперца. Откуда ты?

– С Земли.

– Не слышал о такой.

– А я не слышал об Эстее. Помоги мне найти космодром. Мою яхту сбили, когда я пролетал мимо, и я очень хочу поскорее вернуться домой.

Монстр захохотал. Его тело затряслось, будто скрученное предсмертной судорогой.

– Я не сказал ничего смешного, – вспылил Виктор и замахнулся своим примитивным оружием.

– Богач и его дешевая подстилка разбились о нашу несчастную планету, – справившись с приступами болезненного смеха прожестикулировал монстр.

– Я не богач, – Виктор немного обиделся. – Это была служебная яхта.

– Мне всё равно, – отмахнулся монстр. – Космические корабли больше никогда не покинут эту планету. Ты до сих пор ничего не понял?

– Что я должен был понять?

– Убирайся! Сегодня мой тринадцатый день.

Монстр сунул руку под подушку и достал оттуда лучемет. Виктор схватил Тамару за руку и выскочил из комнаты. В одно мгновение мир снова перевернулся с ног на голову. Тепло и уют недавно обретенного убежища сменились ледяными струями дождя. По обнаженным плечам Тамары бежала вода. Она так и не успела ничего на себя накинуть и стояла, переминаясь с ноги на ногу, скрестив руки на груди. После мягкого света керосиновой лампы тьма на пороге избушки казалась абсолютно непроницаемой. Гроза ушла далеко, и теперь отблески молний едва озаряли холмы на горизонте.

В доме послышался хлопок электрического реле бластера.

– Жди меня здесь.

– Я боюсь, – жалобно пискнула девушка.

– А чего ты хотела, когда улетала с Земли? – нахмурился Витя. – Космических приключений? Так это они и есть!

Виктор вернулся в сени. Встав на четвереньки, он прополз между бочонками и ведрами и, прижав лицо к половицам, заглянул в комнату. Занавеска была отдернута в сторону. Инопланетник лежал, откинувшись на подушки. В его голове зияла неправдоподобно огромная дыра. Сквозь нее виднелась бревенчатая стена, обугленная выстрелом. Лучемет валялся рядом с кроватью. Виктор вскочил на ноги и быстро добежал до оружия. Будто боялся, что кто-то может его обогнать. Схватив лучемет, он почувствовал себя гораздо увереннее. Он ткнул горячим стволом в морду чудовища. Монстр был мертв. Он застрелился.

– Тамара, – Виктор позвал девушку. – Всё в порядке.

Девушка подошла к кровати. Было слышно, что она всхлипывает.

– Птичку жалко? – цинично поинтересовался Виктор.

– Нас жалко, – буркнула Тамара и вернулась к печке.

Виктор стянул с монстра лоскутное одеяло и расстелил его на лавке, стоящей рядом с окошком. Проявив некоторое джентльменство, он вначале предложил девушке занять спальное место. Она отрицательно мотнула головой, чем совсем не огорчила Витю. Он тут же растянулся на жесткой лавке, подсунул под голову руку, крепко сжимающую лучемет, и мгновенно заснул. Заснул в первый раз с тех пор, как оказался в этом мире. Мире, носящем странное имя Эстея.

Сон обрушился на него тяжелой удушающей лавиной, сплетенной из обрывков реальных воспоминаний и фантастических кошмаров. Вот он бежит по узкому тоннелю, преследуемый стаей крыс. Свирепые грызуны уже совсем рядом, и тут Виктор оказывается за штурвалом стартующего космического корабля. Изо всех сил тянет на себя рукоять, но рули управления не слушаются, звездолет пикирует на скалы, а шею обхватывают холодные щупальца затаившегося за спиной чудовища. Виктор чувствует, что вот-вот задохнется и случайно замечает свое отражение на погасшем экране навигационной системы. Оттуда на него взирает ухмыляющаяся синяя харя Пацика Скабеда. Звездолет разбивается, и взрывная волна накрывает облаком радиоактивного пламени безжизненный пустынный город. Виктор ощущает себя этим пламенем, и этим городом, и мертвым человеком, запертым в брошенном доме.

Разбудили его оглушительные вопли птиц. Он открыл глаза и осмотрел залитую солнечным светом комнату. Труп инопланетянина накрыт с головой тряпкой, которая раньше исполняла роль занавески. Тамары нигде не видно. Куда она могла запропаститься? Несмотря на беспокойный сон, Виктор ощутил себя хорошо отдохнувшим и готовым к новым подвигам. Ночные кошмары моментально стерлись из памяти. В сенях послышались шаги. Ствол лучемета сам собой дернулся в направлении двери. Казалось, оружие обладает собственной волей и способно действовать вполне самостоятельно.

– Продрыхся? – Тамара вошла, держа перед собой глубокую тарелку, наполненную красными стручками. На кожице свежесорванных плодов еще сверкали капельки росы.

– Где ты была? – недовольным голосом спросил Виктор, опуская лучемет.

– На разведку ходила, – Тамара поставила тарелку на стол и взяла со сковородки вчерашнее мясо. – Позади дома прекрасный огород. Кроме того, есть погреб, набитый бочками с соленьями и кувшинами с какими-то жидкостями. Я не рискнула их попробовать.

– Что на тебе надето? – Виктор показал глазами на широкие штаны и длиннополую рубаху, в которую облачилась девушка, пока он спал.

– Я нашла это в сундуке. И прекрати этот идиотский допрос!

– А более женственного там ничего не было? – Виктор сел за стол и сунул в рот сочный стручок. Вкус оказался приторно сладким с легкой, едва заметной кислинкой. Довольно вкусно.

– Там были длиннополые сарафаны, но в них так неудобно лазить по кустам, – вздохнула Тамара. – Пришлось принести сексуальность в жертву комфорту.

– И это правильно, – кивнул Виктор, активно двигая челюстями. – Что еще интересного видела?

– Хозяева, похоже, ушли. Забрали домашних животных. Накрыли целлофаном стог сена. В хлеву пусто. Пахнет навозом, но грязи нигде не видно. Здесь жили очень чистоплотные люди.

– Не совсем люди, – поправил ее Виктор, взял с тарелки еще один стручок и сунул его между двумя кусками мяса. – Знаешь, всё не так плохо, как казалось вначале, – оптимистично заявил он и, не выпуская еду из рук, подошел к окну. Небо светилось райской голубизной. Чисто умытое солнце радостно блестело среди белых облачков. Ничто не напоминало о вчерашнем разгуле стихии. Желудок Виктора был полон, и он почувствовал себя вполне довольным жизнью.

– А что изменилось со вчерашнего дня? – весело поинтересовалась девушка. У нее тоже было хорошее настроение.

– Во-первых, я видел в газете фотографию пленного имперского солдата.

– Ну, и?

– Значит, этот мир поддерживает контакты с межзвездным сообществом. Кроме того, наш приятель, – Виктор мотнул головой в сторону накрытого трупа, – не с этой планеты. Следовательно, у нас есть шанс найти космодром.

– Найти космодром мало, – рассудительно промолвила Тамара. – Нужно еще попасть на корабль.

– Это детали, – махнул рукой Виктор.

Внезапно птичьи трели смолкли, и за окном послышались непривычные для этого мира звуки. Виктор мог поклясться, что на улице тарахтит трактор. Он бросил на стол недоеденное мясо и поискал глазами лучемет. Оружие лежало там, где он его оставил. На лавке рядом с окном.

Тамара затихла, напряженно наблюдая за действиями Виктора. Он, не делая резких движений, прижался к стене и, прикрываясь занавеской, выглянул на улицу. Мимо дома ползла большая черная машина. Своими очертаниями она напоминала допотопный броневик. Борта обшиты листами железа и только впереди узкая щель, через которую водитель обозревает окрестности. Из невысокой башни на крыше удивительного самоходного аппарата торчала короткая трубка с небольшим раструбом на конце.

– Что там? – едва шевеля губами, спросила девушка.

– Неприятности, – буркнул Виктор и проверил заряд батареи бластера. В его распоряжении половина обоймы. Пожалуй, он сможет при необходимости вскрыть эту адскую самоходку, как консервную банку с «Завтраком туриста».

Броневик застыл на месте, выпустил сизое облако дыма из выхлопной трубы и заглох.

– Уходим, – прошептал Виктор и, пригнувшись, бросился к выходу. За ним последовала и Тамара. По пути она, не задумываясь, сунула за пазуху кусок мяса. Голод хороший учитель, и она физически не могла бросить на произвол судьбы такое количество еды.

Обдирая животы о ступени, они по-пластунски выползли во двор. К счастью, дом со всех сторон окружали высокие и густые кусты. Из броневика не могли увидеть, как беглецы покидают гостеприимную избушку. Не поднимая головы, будто над ними свистят пули, Виктор и Тамара, заползли за угол.

– Черт! – выругался Виктор и, перекатившись через бок, укрылся за поленницей.

Девушка в точности повторила его маневр и оказалась рядом с ним. Они оба пристально всматривались в черные силуэты, медленно двигающиеся за живой изгородью. Люди, облаченные в балахоны, шли цепочкой. В их руках Виктор разглядел железные палки, очень напоминавшие электромагнитные винтовки. Высокие колпаки на головах инопланетян колыхались в едином ритме. Через минуту странная процессия скрылась за поворотом.

– В излучине реки я видела рощу, – прямо в ухо Виктора прошептала Тамара.

– Слишком опасно. Отсидимся здесь, – принял решение он.

С другой стороны дома послышалось противное шипение. Очень похожее на змеиное, но слишком громкое. Запахло бензином и горелым деревом.

– А ведь утро так хорошо начиналось, – Виктор скрипнул зубами от досады и осторожно выглянул во двор. Черная машина выпустила из башенного ствола струю вонючей жидкости. Через мгновение горючая смесь вспыхнула, и пламя объяло дом от фундамента до самой крыши. Со звоном вылетели стекла. По занавескам побежали радостные языки огня.

– Бежим! – Виктор схватил девушку за руку и бросился к живой изгороди. Дорогу ему преградил человек в черном балахоне. Виктор никогда не жаловался на плохую реакцию. Лазерный луч снес голову в шутовском колпаке раньше, чем враг успел поднять оружие. Беглецы ловко проскользнули между двумя близко растущими кустами, оставив на колючках обрывки одежды. Больше никто не пытался встать на их пути. Улица с этой стороны дома оказалась совершенно пустой. Тот, кого пристрелил Виктор, был обычным неудачником, попавшим в неурочный час в неурочное место.

Они бросились прочь. Подальше от плюющегося пламенем броневика. Экипаж огнеметной машины не видел беглецов. Между ними и броневиком огромным пионерским костром пылал дом. Виктор и Тамара несколько раз свернули в узкие кривоватые улочки. При свете солнца всё вокруг выглядело совсем не так, как ночью. Мрачные приземистые домики преобразились во вполне сносные и даже красивые коттеджи, окруженные густой зеленью.

– Где река? – задыхаясь, спросил Виктор.

– Не помню, – Тамара вела себя на удивление хладнокровно.

Лабиринт улиц оказался настолько сложным, что Виктор плохо понимал, куда они бегут. Через минуту он перестал понимать, в какой стороне расположен покинутый ими дом. Еще один поворот, и они едва не врезались в броневик. Грозная машина с заглушённым двигателем затаилась в тени раскидистого дерева. Башня скрипнула, и ствол повернулся в их сторону. Из черной воронки на броню капала маслянистая жидкость. Она вспыхивала прямо в воздухе и стекала на землю хищными огненными струйками. «Напалм», – подумал Виктор и заслонил собой Тамару.

Существо, управлявшее огнеметом, почему-то медлило. Скрытое клепаными листами железа, оно вглядывалось в неожиданную цель сквозь узкую смотровую щель.

Были хорошо видны его вполне человеческие глаза. Виктор напружинился всем телом. Может быть, он успеет выстрелить первым, если быстро, а главное – точно при целится и сразу же нажмет на курок. Беда в том, что он не умеет метко палить навскидку. Да и мишень больно мелкая.

Противник не спешил, и нервы Виктора не выдержали. Он вскинул лучемет. Струя жидкости в ту же секунду ударила чуть выше их голов. Они стояли слишком близко и случайно оказались в мертвой зоне. Забор за их спинами вспыхнул. Терять было нечего, и Виктор довел свою задумку до конца. Жаркий луч лазера полоснул по смотровым щелям броневика. Спустя секунду беглецы снова мчались по какой-то деревенской улице. Краем глаза Виктор успел заметить, как боевая машина вертится на одном месте, ревет, будто раненый зверь, и поливает огнем ближайшие дома. Похоже, что выстрел получился точным и ему удалось ослепить водителя.

На этот раз они выбрали правильное направление и сумели выбраться на окраину поселка. По крутому склону холма опасным серпантином вилась узкая тропинка. Внизу раскинулась неторопливая и полноводная река, обрамленная густыми зарослями сочной зелени, льнувшими к самой воде. Казалось, деревья, испытывая неутолимую жажду, собрались на водопой, да так и остались на берегу, разморенные жарким солнцем. Бронированных машин и людей в балахонах не было видно. По-видимому, они вошли в поселок со стороны равнины. Здесь, на склоне, беглецы могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Тамара и Виктор поспешно спустились вниз. Им очень хотелось оказаться как можно дальше от странных существ с огнеметами. Среди ив и камышей действительно можно было спрятаться, но Виктор посчитал подобное убежище недостаточно надежным. Зато у самой воды, рядом с ветхим деревянным причалом, валялось несколько десятков перевернутых плоскодонок. Неподалеку на шестах сушились рыбачьи сети. Всё указывало на то, что местные жители любили побаловаться свежей рыбкой. Виктор приподнял край одной из плоскодонок. Девушка нырнула под нее. Виктор тоже втиснулся следом. Лодка им попалась старая. Только самоубийца рискнул бы использовать ее по прямому назначению. Вдоль бортов тянулись щели, сквозь которые без труда пролезали пальцы. Виктор сразу же прильнул к одной из них. Получился очень удобный наблюдательный пункт. Если враги всё-таки решат обыскать берег, то шансов ускользнуть от них незамеченными нет никаких, но сразу станет понятно, в какую сторону нужно бежать, чтобы прожить лишние три секунды.

Тамара перевернулась на спину и улыбнулась.

– Нам повезло, – хмыкнула она.

– Это точно, – согласился с ней Виктор.

– От тебя омерзительно воняет. Когда ты последний раз стирал свое белье? – Тамара прильнула к нему всем телом. Виктор вздрогнул. Почему-то ее прикосновение было для него неприятным.

Внезапный скрип рядом с их убежищем дал ему повод оттолкнуть женщину. Виктор прижался к щели. К берегу пристало непонятно откуда взявшееся крупное судно. В поле зрения вполз деревянный нос, сразу зарывшийся в песок. Виктор едва не вывихнул глаза, но не сумел разглядеть подробности его конструкции. Парусный это корабль или весельный, а может, он на паровой тяге или вообще не имеет никаких двигателей? Очевидно одно – посудина весьма архаична. Цивилизованные люди редко делают корпуса таких больших кораблей из дерева. Однако же судно очень быстроходно. Несколько минут назад, когда они спускались по склону, на реке не было видно никакого движения.

На песок упал трап, и по нему один за другим сползли сразу три броневика. Они уверенно ринулись на крутой склон, не выбирая дороги. Мощь их ревущих двигателей вызывала уважение. Не каждый земной танк отважится с такой наглостью лезть на почти вертикальный откос. На пути одной из машин попалась лодка. За долю секунды она превратилась в кучу мелких щепок. Виктор возблагодарил Бога, что выбрал в качестве убежища именно эту плоскодонку, а не ту, которую размололо гусеницами броневика.

– Пронесло, – вздохнул Виктор.

– Смотри, – девушка толкнула его в плечо. – Видишь там, рядом с дорогой.

Он присмотрелся. Из густого кустарника наперерез передовой машине вышел человек в белой, до пят рубахе. Судя по длинной бороде, это был глубокий старик. Он что-то кричал и размахивал руками. Броневики застыли на месте, зарывшись тупыми носами в землю и задрав вверх грузные зады. Несколько минут они урчали двигателями и источали клубы дымных выхлопов. Они как будто чего-то ожидали или совещались между собой. Старик не унимался. Он топал ногами, выкрикивал непонятные слова и грозил кому-то кулаками. Время от времени человек устремлял глаза к небу и молитвенно складывал руки на груди, словно обращался за поддержкой к равнодушным облакам.

– Он пытается их остановить, – сказала Тамара, проявив незаурядную догадливость.

– Наверное, житель деревни, – предположил Виктор. – Очень хорошо, что он похож на землянина.

Три струи напалма из башен трех броневиков одновременно накрыли старика.

– Падай. Падай на землю, дурак, – процедил сквозь зубы Виктор, хорошо понимая, что этот мужественный человек обречен на смерть. Напалм нельзя погасить. Старик не сдвинулся с места. Он понуро склонил голову и опустил длинные худые руки. Через мгновение его белая одежда вспыхнула. Он стоял в языках пламени, словно несокрушимый пограничный камень на пути безжалостных завоевателей. Броневики синхронно, будто по команде, запустили двигатели, и первая же машина сбила человека с ног и разорвала его тщедушное тело траками гусениц.

– Сволочи, – зарыдала Тамара, уткнувшись носом в песок.

– Это не наше дело, – пробормотал Виктор. Его голос заметно дрожал. – Мы ничего не можем сделать, и вообще, это их проблемы. Мы здесь случайно.

– Душно, командир, – уныло пожаловался молодой ратник. – Давай отдохнем. Я устал.

– Ты кем был до тотальной мобилизации? – шепотом спросил старшина и немного сбавил шаг. Неопытному человеку действительно очень трудно идти по подземным переходам. Поначалу выматывает сам факт пребывания в давящем замкнутом пространстве и только со временем начинаешь получать удовольствие от затхлого воздуха, мокрых стен и ежесекундной опасности, которая подстерегает каждого, кто отваживается спуститься хоть на пару метров ниже уровня улиц.

– Писарем в отделе кадров космопорта, – сказал ратник и, остановившись, прислонился к трубе, торчащей из кирпичной стены. Труба оказалась горячей. Странно, система центрального водоснабжения была отключена больше месяца назад.

– А я в ведомстве главного архитектора, – старшина присел на кусок бетонной плиты и погасил свой фонарик. Напарников окутала густая непроницаемая тьма. Казалось, что сейчас из нее материализуются чудовища древних преданий, и вот-вот во тьме загорятся их красные глаза.

– Я составлял планы этих самых подземелий, – продолжил старшина. – Хорошие были времена и платили неплохо.

Бывший архитектор мечтательно вздохнул.

– И не страшно было?

– А тебе сейчас страшно?

Юноша с некоторым удивлением прислушался к своим внутренним ощущениям. Он действительно не испытывал страха. Ему очень хорошо было знакомо это чувство. Он видел смерть своих родителей. Видел, как карантинная команда сжигает дома соседей с еще живыми жильцами. Сегодня утром он сошелся один на один с дарлоком, и если бы не меткий выстрел старшины, то он был бы уже на райском острове, рядом с мамой. Тогда он боялся. А сейчас страх почему-то кончился. Он физически ощущал, как покой стен, старых, как сам Глогар, ласково убаюкивает трепещущую душу. Когда не нужно сломя голову мчаться по наполовину затопленным трубам, протискиваться в узкие щели, рискуя застрять в них навсегда. Когда просто стоишь, ощущая, что дыхание успокаивается и сердце перестает раненой птицей биться о грудную клетку, то здесь даже уютно. Где-то безмятежно журчит вода. Если напрячь слух, то можно разобрать, как скрипят ветхие конструкции подземелий, но этот звук настолько тих и неуловим, что скорее относится к области воображения, чем к реальности.

– Вижу, ты начинаешь понимать прелесть жизни в подземном мире, – усмехнулся старшина. – Я сам не могу жить без подземелий. Наверное, во мне проснулась кровь предков. Они прилетели на Эстею с планеты, где можно было жить только в глубоких катакомбах. Я уже несколько лет прихожу сюда, даже когда это совсем не нужно. Здесь столько тайн и загадок! Ты себе представить не можешь.

– Какие тайны могут быть в старой канализации? – саркастически ухмыльнулся молодой ратник. – Мы здесь бродим уже много часов, но не увидели ничего загадочного.

– Ты так считаешь? – Старшина включил фонарик. Луч света вырвал из темноты длинный коридор. – Ты не видишь ничего странного в этом тоннеле?

– Нет, – решительно мотнул головой ратник.

– Этот тоннель построен до того, как люди поселились на Эстее.

– С чего ты взял? Я не вижу в нем ничего нечеловеческого.

– Запомни, мальчик, – старшина погасил фонарь, и напарников снова окутала тьма. – Я знаю лабиринты под Глогаром лучше всех во всей Вселенной. У меня даже был допуск в королевскую библиотеку, и я лично читал древние хроники. К сожалению, я не могу раскрыть тебе всех тайн, но знай, что большая часть этих подземелий построена чуждым всем гуманоидам разумом и здесь таится огромное количество неприятных сюрпризов.

– Не продолжай, – потребовал молодой ратник, резко обрывая своего начальника. Его совсем не радовала перспектива стать случайным носителем государственных секретов. Королевская власть сейчас, конечно, слаба, как никогда, однако, воистину, лишние знания во все времена чреваты большими неприятностями. – Скажи мне лучше, – попросил он, – какого черта мы здесь делаем?

– Ловим дарлоков, – старшина несколько опешил. – Я же тебе это говорил.

– А если серьезно? – Юнец не верил, что ему открыли правду. В его возрасте вполне естественно ожидать подвохов от всех, кто старше. – Дарлоки ничего не видят в темноте. Они не могут пользоваться фонарями и приборами ночного виденья. У них для этого не хватает мозгов. Значит, мертвяков здесь быть не может. Тогда, зачем здесь мы?

– Мертвяки здесь быть могут, – убежденно заявил бывший сотрудник ведомства главного архитектора. – Многие бродяги обитали в подземных коммуникациях. Им не нужно зрение, чтобы ориентироваться в лабиринтах. Они и на ощупь найдут нужную им дорогу. Карантинная служба не могла их здесь обнаружить, а значит, многие из них стали дарлоками.

Юноша испуганно клацнул затвором старой винтовки.

– Не волнуйся, – успокоил его старшина – Мы услышим их приближение. Здесь трудно ходить бесшумно.

– Сюда идут, – прошептал ратник. – Я слышал плеск воды.

– Затаись, – одними губами промолвил старшина и быстро нащупал курок своего лучемета. Холодный металл подействовал успокаивающе «Может быть, крысы?» – с надеждой подумал бывший архитектор и отступил в нишу между двумя трубами.

– Только не дергайся, – услышал он чей-то голос совсем рядом. Мертвенно стылый ствол коснулся его щеки. – Ты мне нужен живым.

Невидимый незнакомец вырвал лучемет из ослабевших рук старшины. Боль пронзила его бедро. Грохнул выстрел. Послышалась отборная ругань. Старшина повалился на пол, зажимая рукой рану на ноге. Щелчок винтовочного затвора. Сдавленный вскрик. Хрип и непонятное бульканье.

Вспыхнул свет. Подземный патруль в полном составе лежал на полу. Раненый старшина пытался остановить хлещущую кровь. Юный ратник лежал на спине. Над ними склонились три человека в толстых и нелепых в летнее время зимних тулупах.

– Совсем еще мальчишка, – с горечью произнес один из них. – Я не хотел убивать его.

– Так надо было держать крепче! – злобно процедил другой. По-видимому, главный.

– Я держал! – Убийца обиженно всплеснул руками. – Но он верткий, как ящерица!

– Ладно. Поздно жалеть. Думаю, мы посчитаемся с королем и за эту невинную смерть, – главарь натянул на глаза прибор ночного виденья и показал на старшину. – Этого нужно доставить живым к Муратону. Иначе не сносить нам головы.

Свет погас, и тьма скрыла все следы кровавой драмы.

Старец так величественно восседал в неудобном кресле для допросов, что можно было принять его за короля, вальяжно развалившегося на троне, в ожидании восхвалений из уст придворных льстецов. Старик презрительно поглядывал на Сомия Джога и время от времени гордо встряхивал густой гривой опаленных сединой волос. Сомий чувствовал себя не очень уютно рядом с этим, чуждым всем гридерам существом. Иногда он ловил себя на мысли, что не Дед у него в плену, а он сам заперт в тайную тюрьму мутантов, и сейчас это наглое чудовище начнет с пристрастием его допрашивать.

– Итак, я в сотый раз спрашиваю вас: известно ли вам местонахождение Истока Сущего? – нудно повторил Сомий изрядно надоевший ему вопрос. Под напускной скукой дознаватель прятал свой страх перед могучим кланом мутантов и свое не вполне законное и не вполне бескорыстное любопытство.

– Зачем вы тратите на меня столько времени? – Старик пронзил Сомия взглядом чистых голубых глаз. Сомию снова стало не по себе. Казалось, эта тварь, столько лет ловко притворявшаяся обычным гридером и жившая среди них, знает о Сомии нечто такое, о чем он сам даже не догадывается.

– Проведите процедуру термосканирования мозга и закройте дело, – хладнокровно предложил Дед, будто речь шла не о его мозге и не его нервные клетки будут выжигать лазерным лучом. – За полчаса вы узнаете обо мне абсолютно всё. Не понимаю, зачем вы ведете эту утомительную и бессмысленную игру?

– При термосканировании мозг разрушается. Руководство рассчитывает использовать ваш мозг более рациональным образом, – солгал Джог. Его начальник уже давно требовал завершить это дело, но Сомий очень не хотел передавать уникального мутанта в отдел термосканирования. Там работало слишком много болтливых сотрудников, искренне преданных своему делу, и если они выведают что-то любопытное, то об этом непременно станет известно администрации Консулата Спасения Расы.

– Ты врешь! – уверенно заявил старик. – И прекрасно знаешь об этом. Я тоже знаю. К чему темнить? Хватит ласкать член паучистого буйвола. Перейдем к делу.

– Хорошо, предлагаю сделку, – сдался Джог. – Мы арестовали около двух тысяч заговорщиков-мутантов, планировавших захват власти во всех гридерских колониях. Насколько я понимаю, все они твои потомки. Непостижимо, но факт. Я не представляю, как можно прожить столько лет, сколько ты топчешь почву на этой планете. Твой возраст, по моим расчетам, превышает три стандартных века и ты чертовски плодовит.

Дед самодовольно ухмыльнулся.

– Я не хочу знать, из какой преисподней ты заявился на нашу планету, – продолжил Сомий и сразу же замолчал, пытаясь справиться с приступом головокружения. Почему-то каждый раз, когда он разговаривал с этим мутантом, у него что-то происходило с вестибулярным аппаратом. Нужно обязательно навестить врача. Неужели у него, как и у большинства гридеров, начались серьезные проблемы со здоровьем? Древняя кровь синей расы ослабла еще в незапамятные времена, и дети становились немощными стариками, еще не успев родиться. Сомий в этом смысле был счастливчиком, хотя и расплачивался за крепкое тело скучной бесперспективной работой и презрением окружающих.

– Мне всё равно, почему ты до сих пор не сдох, – прошипел Джог, не скрывая ненависти. Он чувствовал в мутанте иронию и хорошо понимал источник этой иронии. Джог тоже был не совсем полноценным гридером, и это сходство с Дедом вызывало в нем приступы бешенства.

Губы старика растянулись в издевательской улыбке.

– По данным главного компьютера, ты умер двести лет тому назад, – отчеканил Сомий. – Главный компьютер уверен, что ты не настоящий Гарм Скабед, а ловкий мошенник, который подделал информационный файл и под именем уважаемого гридера проворачивал свои темные делишки. Правду знаю только я. Ты тот самый Гарм Скабед! Не клон и не жулик, а то же самое существо. И физически, и психически. Это раз, – Сомий многозначительно загнул морщинистый палец. – Теперь второе: только я проанализировал данные генетической экспертизы на заговорщиков, проникших во все управляющие структуры нашей расы, и только мне известно: ты – главарь всей шайки. Они все – твои потомки. Ты патриарх рода. Я никому не сообщил об этом интереснейшем факте. В делах ты проходишь, как рядовой мутант, и поэтому я без труда получил приказ уничтожить тебя. Ты неглуп и хорошо понимаешь, что я с наслаждением отправлю тебя в печь, если ты ответишь на несколько моих вопросов. Отказываться не советую. – Сомий многозначительно потер ладонью носовые щелки на своем липе. – Вместо печи я могу послать тебя на термосканирование, и все тайны твоего многочисленного семейства станут известны нам, гридерам.

Старик гордо задрал подбородок и сощурился. Его губы сжались в тонюсенькую щелочку и слегка порозовели. Сомия перекосило от брезгливости. В жилах мутантов текла красная кровь. Подумать только, красная, словно у гридерообразных животных с диких планет.

– Меня зовут Гарм Скабед, я лидер могущественного клана, – Гарм говорил так, будто выплевывал каждое слово в лицо следователя. – Недаром меня зовут Дедом. Я даровал всем своим потомкам отличные гены. Гены такого качества даже не снились гридерам. Я полномочен принимать любые решения относительно жизни Скабедов. Ты не сможешь повредить ни мне, ни моему клану. Тебе совсем не интересно, где находится Исток Сущего. Ты желаешь узнать, кто ты есть на самом деле.

– Я – Сомий Джог, – усмехнулся гридер, – и в моих руках находится твоя судьба и судьба всех твоих пока еще не найденных потомков. – Джог опять соврал. Он был всего лишь мелким чиновником отдела дознания и не мог оказывать существенного влияния на судьбы расы. Не мог карать и миловать. Он был всего лишь инструментом в чужих руках и всегда тяготился подобной незавидной ролью. – Если ты будешь искренен со мной, то я гарантирую жизнь твоим ублюдочным отпрыскам. Уверен, что их еще немало осталось среди нас, гридеров.

Гарм Скабед замолчал. Его тело обмякло, а веселый задор куда-то испарился. Дед уставился остекленевшими глазами в одну точку и застыл в кресле. Казалось, что он осознал свое поражение и сейчас принимает какое-то очень важное для себя решение.

– Расскажи мне об Истоке, – мягко проворковал Сомий, предвкушая близкую победу.

– Нас много, – наконец выговорил Гарм. Его речь стала заторможенной, и в ней не осталось даже следа прежней нахрапистости. – Мы живем не только среди гридеров, но и среди народов, населяющих Кибер-Империю и Красную Конфедерацию. Мы контролируем многие крупные состояния Зена. Скоро вся Галактика станет нашей. Гридеры поплатятся за гибель тех из нас, кого им удалось схватить. К тому же даже если я расскажу тебе всё, что знаю, это не спасет гибнущую от вырождения расу гридеров. Прививки даже самых лучших генов не помогут им возродиться. Они все больны. У них не рождаются здоровые дети. Их зародышам делают сложнейшие операции еще в утробе матерей, и ни один из них не появляется на свет естественным путем. Неужели ты думаешь, что, получив исходный генетический код, содержащийся в организме Истока Сущего, они смогут оздоровить свою расу?

– Безусловно, – Сомий сморщил лоб. – Свежие гены спасут нас. Я, например, родился на свет здоровым. У меня на шестьдесят процентов отменный генетический код землянина, но я гридер. Гридер по уму и воспитанию. – Джог вышел из-за стола и склонился над сжавшимся в кресле стариком. – Скажи мне, где найти Исток?

– Ты найдешь его, сынок, – неожиданно весело произнес Гарм. – Только совсем не для того, чтобы передать уникальные гены своим дегенеративным начальникам. Скоро я объясню тебе, как ты должен поступить, – бодрая речь Деда вдруг перешла в бессвязное бормотание, и Сомий снова почувствовал приступ головокружения.

– Я прикажу вскрыть черепа всем твоим приспешникам! – вспылил гридер и схватил Деда за горло.

– Никто из моих потомков не поможет тебе, – словно очнувшись ото сна, продолжил Дед. – Каждый из нас обладает лишь крошечным фрагментом информации, осколком огромной мозаики, которая не сможет сложиться в единую картину, как бы ты ни старался.

– Почему? – прохрипел Сомий.

– Всю правду об Истоке знал только один Скабед. Его звали Пацик, но он умер, честно исполняя свой долг перед кланом.

– Неправда! Ты тоже знаешь. – Джог размахнулся и ударил старика по лицу. – Ты приказал пилоту Злыгосту доставить Пацика на скоростной звездолет. Потом вы инсценировали смерть Пацика, но он – жив. Я это знаю. Теперь и ты знаешь, что я это знаю. Может быть, начнешь, наконец, говорить?

– Ты сам постигнешь всё, когда будет нужно. Смирись, сынок, твой час еще не пробил, – Гарм угрюмо посмотрел на Сомия и задвигал челюстями, будто что-то пережевывая.

Сомий не унимался:

– Я выяснил, что твой агент Пацик получил от тебя для выполнения задания фрегат «Гедабас». Мне нужно знать, куда он направился. Это сэкономит мне время на поиски. Не более. Я всё равно найду Исток. С твоей помощью или нет. Однако, если ты мне поможешь, то я не отправлю тебя на термосканирование и таким образом избавлю твой клан от больших неприятностей. Прямо из этой комнаты ты попадешь в печь и никто не узнает твоих тайн.

Старик продолжал что-то жевать.

– Отвечай! – заорал взбешенный Джог. – Где Пацик собирался искать Исток?

Гарм пошатнулся в кресле и безвольно повис на ремнях. Из уголка рта вытекла струйка крови. Красные капли одна за другой начали падать на сжатые в судороге колени.

– Проклятье! – выругался Сомий и подошел к устройству селекторной связи. – Врача в четвертую пыточную! – громко приказал он.

– Опять Джог перестарался, – послышалась недовольная реплика с другого конца провода.

– Разговорчики, – Сомий одернул болтуна и погладил себя по лысому затылку. Ему было очень обидно, что и сегодня не удалось выбить из этого упрямого мутанта никакой свежей информации. Когда врачи откачают Деда, можно будет продолжить допрос. А заодно посчитаться с заговорщиком за фамильярное обращение «сынок».

– Есть врача в четвертую пыточную, – запоздало отозвался диспетчер.

Сомий еще раз заглянул в погасшие глаза Гарма Скабеда и сел за свой стол, за которым провел большую часть жизни. Он думал, что здесь ее и окончит, пока в кресло напротив не сел пилот Злыгост. Он первым навел его на след Истока Сущего. После этого Джог допросил очень многих мятежников. Каждый из них умер через пять минут после допроса, поэтому Сомий был абсолютно уверен – он находится ближе всех к разгадке тайны Истока. Если ему удастся добраться до этого сказочного существа раньше правительственных агентов, то жизнь его волшебным образом переменится. На его счету появится крупная сумма, и он сможет сорить гравитронными монетами направо и налево. Все женщины будут стелиться перед ним, лишь бы получить хоть каплю его замечательной спермы в свои утробы. Из мелкого клерка он мгновенно превратится в божество. Сам Верховный примет его в своем кабинете, подарит необитаемую планету и предоставит ему право заселить ее своими потомками. И это будет заслуженной наградой.

Дверь открылась. Печальный врач, даже не взглянув на Сомия, подошел к креслу. Ослабил ремни, опутывавшие тело старика, и начал осмотр. Джог отвернулся к вычислительной консоли. Дознаватели и врачи состояли в гридерской иерархии в сложных отношениях. Медики были высшими существами во всех учреждениях гридерских миров, кроме отдела дознания. Здесь они находились на вторых ролях, и этот факт вызывал в их душах хорошо понятный протест.

Джог, не глядя на клавиатуру, постучал пальцами по кнопкам. Он специально обучился слепой машинописи, чтобы не смотреть на свои руки во время работы на компьютере. Ведь у него были розовые ногти! Вечное напоминание о неполноценном генетическом коде. Его синяя кожа выглядела точно так же, как у всех гридеров, и ничем не выделялась. Его кровь была синей, но ногти почему-то были не голубыми, а розовыми. Побочный эффект генетической модификации. Мелочь, конечно, но именно эта мелочь не позволяла ему рассчитывать на служебный рост. Ничего. Наступит день, когда розовые ногти станут высшим шиком среди гридеров.

По монитору побежали строчки, информирующие сотрудников о новых циркулярах, выпущенных Консулатом Спасения Расы. Обычный мусор. Джог сразу стирал подобные сообщения. Обо всех важных приказах начальство сообщает своим сотрудникам на специальных собраниях. Среди ненужных уведомлений вывалилось несколько личных писем. Послания от таких же неполноценных существ, как и он. Сомий переписывался с ними в целях психологической реабилитации. Эти письма он решил прочитать позже, когда доктор уйдет. Только одно письмо привлекло внимание Сомия. Это был ответ от гридерского резидента на Зене. Он сообщал, что фрегат «Гедабас» недавно был зарегистрирован в крупной торговой компании. Джог невольно расплылся в счастливой улыбке. Он опять напал на след Истока, и ему больше не нужен Дед. Можно со спокойной душой проводить старика в крематорий.

– Он мертв, – голос доктора вырвал его из радужного облака ликования.

– Как? – удивился Сомий. – Как ему это удалось?

– Он откусил себе язык и через рану высосал всю кровь из своего тела, – равнодушно констатировал врач.

– Чудовищно.

– Боюсь, что теперь термосканирование не даст никаких результатов. Мозг сильно пострадал от оттока крови.

– Мерзавец, – ласково пробормотал Джог. Дед, сам того не ведая, оказал ему огромную услугу. Теперь не придется изобретать способ, чтобы избавить мозг мутанта от термосканирования. Дед сам придумал, как ему кратчайшим путем забраться в погребальную печь.

Врач равнодушно заполнил бланк «Акта о смерти» и протянул его Сомию. Следователь ткнул пальцем в специальный маркий квадратик на бумаге и оставил свой отпечаток в графе «Причина смерти». В коридоре послышался долгий протяжный гудок – сигнал об окончании рабочего дня. Сейчас в этот кабинет придет другой сотрудник, такой же неудачник, как и сам Джог. Он точно так же будет нудно возиться с преступниками и мечтать о финальном гудке.

Сомий быстро набрал на консоли отчет о проделанной работе, заблокировал личные файлы, уничтожил письмо от резидента с планеты Зен и поспешно выскочил из кабинета. Ему не очень хотелось столкнуться со своим коллегой, который уже несколько раз интересовался повышенной смертностью среди мятежников, допрошенных Джогом. У Сомия, конечно, имелась отмазка для каждого случая, но сегодня он не чувствовал в себе должного вдохновения и боялся, что его голос будет звучать слишком фальшиво.

На первом этаже Консулата Спасения находилась небольшая закусочная, где сотрудники могли подкрепить силы после тяжелого трудового дня. Сомий занял свое обычное место у окна и нажал кнопку вызова официанта. Автоматическая тележка подкатилась почти сразу. Посетителей было мало, поэтому робот справлялся со своими обязанностями на удивление расторопно. Механическая лапа манипулятора, закрепленного на тележке, с непостижимой торжественностью расставила перед Сомием набор стандартных блюд, приняла оплату, и официант уплыл обратно на кухню. Джог пододвинул к себе тарелку, наполненную зелеными стручками, и, сунув в рот несколько волокнистых стеблей, принялся вяло двигать челюстями. Он с детства терпеть не мог процесс поглощения пищи. Его организм всегда требовал более примитивной еды, но в гридерской Столице можно было найти только стандартные, одобренные Проконсулом блюда. Это всегда – клетчатка, до предела напичканная жизненно важными витаминами и минералами, порция вязкого мясного суррогата и стакан воды, чистой настолько, что она почти не удовлетворяла жажду. Слабые организмы гридеров не могли переваривать натуральные овощи, поэтому все продукты производились на специальных заводах. Вкусовые качества еды никого не волновали. Настоящие гридеры почти не чувствовали ни запаха, ни вкуса.

Джог ненавидел мир, в котором родился. Всю жизнь он был совсем один. Созданный искусственно, он стал обладателем превосходного генетического кода, но в виде платы за великолепное здоровье лишился всех родственников. У ребенка, выросшего в родильном инкубаторе, не может быть родных. Поэтому Сомий не состоял в клане, который мог бы поддержать его в трудную минуту или поспособствовать карьерному росту. Без поддержки клана он мог рассчитывать только на пожизненную должность мелкого чинуши. Джог с отвращением посмотрел в окно. Гладкая площадь, вымощенная плиткой с бактерицидным покрытием, серые стены домов и мутное солнце, лучи которого с трудом пробиваются сквозь защитный купол, накрывающий город. Хилые тела столичных гридеров не переносят прямых ультрафиолетовых лучей. Все они вынуждены дышать стерильным воздухом и есть стерильную пищу.

«Хватит! – подумал Сомий и выплюнул недожеванный стручок прямо на стол. – Пришла пора действовать. Такой шанс выпадает только раз в жизни». Он достал из нагрудного кармана форменного кителя прямоугольную пластину телепатического передатчика. Слегка успокоив бешено стучащее сердце, Сомий прижал пластину ко лбу и вызвал в голове образ Верховного Проконсула. Призрачный лик любимого шефа немедленно появился над тарелкой.

– Я удивлен, Джог, – вместо приветствия сказал Проконсул. – Ты никогда прежде не обращался ко мне, минуя свое непосредственное начальство, – голос Верховного звучал в ушах Сомия весьма обеспокоенно. – Что случилось?

– Да пребудет с вами сила Трех Драконов, – произнес Джог ритуальную фразу.

– У меня нет времени, – раздраженно изрек Проконсул и грозно сузил зрачки. Следовало немедленно переходить к делу.

– Я хотел бы получить отпуск, ваша сила, – робко попросил Сомий, слегка заикаясь от почтения.

– Ты мог бы обратиться к непосредственному начальству. Я не решаю такие мелкие вопросы, Джог. Хотя, постой… – Проконсул на несколько секунд замялся, по-видимому, сверяясь с вычислительной консолью. – Ты ни разу в жизни не был в отпуске?!

– Да, ваша сила, – Сомий не стал говорить, что руководитель отдела дознания никогда не отпускал его на положенные по закону каникулы. Вместо него их отгуливал кто-то другой, скорее всего, сотрудник из привилегированного клана.

Верховный Проконсул смягчился. Он был хорошо осведомлен о тех трудностях, которые приходится испытывать гридерам с чуждым генетическим кодом, и всегда старался помочь им в тупиковых ситуациях.

– Отдохни, Джог, – ласково, почти просительно, произнес Верховный. – Я позабочусь, чтобы отпускная премия поступила на твой счет в полном объеме и в кратчайшие сроки.

Лик руководителя моргнул и расплылся в туманном облаке. Проконсул разорвал связь. Сомий несколько мгновений ждал, не возобновится ли трансляция изображения, но Верховный уже сказал свое слово и наверняка даже выполнил свое обещание.

– Да пребудет с нами Всемогущий Свет, – пробормотал Сомий, хотя его уже никто не слышал.

Первый шаг к шикарному, обеспеченному всеми мыслимыми благами будущему сделан. Только какой ценой? Об этом лучше не задумываться. Если Сомий потерпит неудачу, то ему придется вернуться на службу, и тогда начальник отдела дознания загонит его в такую дыру…

Следующим абонентом, с которым решил пообщаться Сомий, был кассир космопорта. Сомию никогда прежде не приходилось звонить в космическую кассу, и его приятно удивило появившееся перед ним лицо. Он не сразу сообразил, что физиономия кассирши, скорее всего, скопирована с лика давно позабытой красавицы древности.

– Билет четвертого класса, – вымолвил Сомий, надувшись от ощущения собственной значимости.

– Куда? – вежливо поинтересовалась красавица. Движения губ не очень точно совпадали с произносимыми звуками.

– Что? – не понял Джог. Он невольно залюбовался правильными чертами собеседницы и забыл, зачем он вышел с нею на связь. Кибернетическая мимика, несомненно, портила древнюю красоту, но даже зная, что видишь перед собой пластиковую кожу, скрывающую сложнейшую пневматику, Джог не мог подавить в себе искреннее восхищение. Древние гридеры действительно был прекрасны. Сейчас ничего подобного уже не встретишь.

– Вы не назвали пункт назначения, – терпеливо напомнил кассовый автомат.

– Зен.

– Билетов четвертого класса на Зен не бывает. Есть места во втором и пятом.

– Давайте в пятом, – вздохнул Джог. Отправляться в свое первое межзвездное путешествие в железном гробу не очень-то хотелось, однако денег на второй класс у него не хватит. А может быть, всё-таки времена переменятся, и когда-нибудь он сможет летать не только вторым, но и первым классом?

– Рейс пять-три-пять. Отправление через сорок минут. Восьмой пандус четвертого терминала. Место забронировано на Сомия Джога.

Фальшивая красавица расплылась в лиловое облачко, а Джог сунул в карман пластину передатчика, резко встал из-за стола и вышел на улицу. Он мечтал подставить лицо свежему ветру и полной грудью вдохнуть чистый воздух, но под герметичным куполом не было ни того, ни другого. Что ж, он покинет этот затхлый мир, и, может быть, ему повезет. Сомий втянул привычный с детства запах дезинфицирующих аэрозолей, и на этот раз он показался ему особенно пакостным.

Ближайшая площадка телепорта находилась рядом с парадным входом в Консулат, и гридер сразу направился туда. Небольшой экран высветил перед ним список мест, которые он обычно посещал после работы. У всех вычислительных машин прекрасная память. Список был весьма и весьма коротким. Шестое кольцо спального сектора. Там он живет с тех пор, как покинул инкубатор. Маленькая ячейка, в которую едва влезает тонкий узкий матрас и экран компактного мультипроектора. Третье кольцо медицинского сектора. Это клиника, где он два раза в неделю сдает генетический материал. Хоть какая-то прибавка к жалкому жалованью. Замыкался куцый список центром досуга «Расовая гегемония» – там находится казино, в котором он просаживает всё, что удалось добыть в клинике.

Нет. Сегодня он выберет другой маршрут. Сомий, радуясь своему спокойствию и даже некоторому равнодушию, потребовал переместить себя в космопорт. Транспортный компьютер на мгновение задумался, будто не поверил, что подобное задание может исходить от какого-то ничтожного дознавателя.

Пластина под ногами Сомия завибрировала. Тело окуталось нежно-зеленым ореолом, и он почувствовал, как изменилась сила тяжести. Ноги сами собой слегка разогнулись, и Сомий невольно подпрыгнул на месте. Космопорт располагался на орбитальной платформе, и гравитационное поле здесь было гораздо слабее, чем на поверхности планеты.

Сомий медленно сошел с транспортной платформы, и его место немедленно кто-то занял. Вокруг было очень много гридеров. Джог никогда раньше не видел столько народа в одном месте. Все куда-то торопились. Озабоченные синие лица, не скрытые масками и респираторами. Казалось, этих гридеров не волнует ничего, кроме собственных проблем, и их не особенно пугает обилие вредных микроорганизмов в пыльном воздухе. Джог и раньше слышал, что гридеры из провинции сильно отличаются от жителей Столицы, но никогда не предполагал, насколько велика эта разница. Всё вокруг казалось непривычным, незнакомым, чуждым и пугающим. Чтобы зря не толкаться и не мешать спешащим по своим делам путешественникам, Джог отошел в сторонку и внимательно изучил все указатели. Буквы и цифры на многочисленных табло постоянно менялись, и он никак не мог понять, как можно сориентироваться в таком количестве почти бессистемной информации.

Он уже начал опасаться, что опоздает на свой первый в жизни рейс, как вдруг одновременно на нескольких панелях зажглись цифры: пять-три-пять. Джог бросился к восьмому пандусу и сразу же очутился в эпицентре всеобщей паники. Плотная толпа гридеров, спрессованная единым порывом, пыталась прорваться через два узких турникета. Все боялись опоздать и никто не собирался уступать дорогу. Отовсюду слышались ругательства и стоны полупридушенных неудачников. На всё это с выражением глубокой скуки взирали контролеры. Толчея и неразбериха на дешевых рейсах – обычное дело, которое повторяется на восьмом пандусе каждые полчаса.

«Еще один повод повернуть назад. Мне не добраться до турникетов», – с тоской подумал Джог и кинулся в самую гущу столпотворения. Уверенно работая локтями, он в числе первых прорвался к пропускному пункту. Чтобы миновать его, требовалось ткнуть пальцем в пластину платежного автомата. При соприкосновении компьютер считывал рисунок папиллярных линий и код ДНК. После идентификации личности сумма оплаты за билет будет переведена с личного счета пассажира на счет транспортной компании. Сомий подумал, что если Верховный не исполнил своего обещания и не выплатил отпускные, то он рискует сегодня остаться дома. К своему стыду, от этой мысли Джог ощутил огромное облегчение. Сейчас ему казалось пределом счастья вернуться в свою каморку и провести вечер за просмотром по мультипроектору любимых записей о дикой природе далеких планет.

Индикатор оплаты сменил синий цвет на желтый, и вертушка, состоящая из толстых железных прутьев, провернулась, пропихивая Джога на посадочную площадку. Проконсул никогда не бросал слов на ветер.

Просторный зал чем-то напоминал морг во время эпидемии. Индивидуальные транспортные контейнеры, ничем не отличимые от гробов, въезжали на конвейерной ленте через квадратные люки. Пока «гроб» полз над пандусом, в него упаковывали раздетого до нитки пассажира и закрывали крышку. После чего ящик запечатывался и исчезал в черном зеве звездолетного трюма.

К Джогу подбежал запыхавшийся служащий. Зрачки его глаз были зелеными, а не черными, как обычно. Еще одна жертва генетических экспериментов. Бедняга! По сравнению с ним Сомию, похоже, очень повезло с работой.

– Раздевайся, – приказал зеленоглазый служащий.

– Зачем? – удивился Сомий.

– Пятый класс не предусматривает доставку одежды, – выпалил тот, брызгая слюной.

– Это не одежда, это мундир! – возмутился Джог и сделал шаг назад, прикрыв рукой святые для каждого дознавателя знаки различия.

– Тогда придется доплатить и лететь четвертым классом, – служащий капризно сморщился и помахал перед носом пассажира скрюченным пальцем. Дескать, знаем мы эти фокусы. Каждый хочет за бесплатно лететь со всеми удобствами. Не выйдет! Джог заметил на запястье зеленоглазого болеутоляющий браслет. Серебристый металл окружало голубоватое свечение. Парня мучили жестокие боли, и хитрый медицинский аппарат не справлялся. Нетрудно было сообразить, что долго уговаривать нищего дознавателя никто не собирается, и Сомий послушно скинул мундир.

– Получишь при возвращении, – пообещал парень, запихивая одежду в пакет и приклеивая бирку.

Джог залез в ящик, на который указал служащий. Сказать, что ящик был тесным, означает не сказать ничего. Сомию пришлось буквально заполнить собой весь объем, чтобы плечи и руки не торчали снаружи. Пожалуй, в мундире он бы не сумел сюда втиснуться. Голое холодное железо неприятно обжигало и царапало кожу. Никаких теплоизолирующих покрытий внутри «гроба» не предусматривалось, очевидно ради экономии веса. Служитель грубо хлопнул Сомия по лбу, требуя, чтобы тот убрал голову. Убедившись, что пассажир нигде не выпирает над кромкой «гроба», он выдернул из-за пояса пневматический инъектор.

– Хреновая у тебя работенка, – посочувствовал зеленоглазому Джог.

– Лучше горбатиться, как я, чем убивать, как ты, – буркнул служитель и ткнул Сомия инъектором в грудь. Ответное оскорбление застряло в горле дознавателя. Усыпляющий раствор со скоростью пули пробил кожу и мгновенно остановил сердце. Как «гроб» накрывали крышкой, Джог уже не видел.

Проснулся он от дрожи и дикой боли во всём теле. Толстый слой инея покрывал изнутри железные стенки яшика и почерневшую от холода кожу Сомия. Джог хотел закричать, но застуженные легкие исторгли только слабый, едва слышный, хрип. Сверху послышался скрежет. В темноте появились тонкие линии света, обрамляющие прямоугольную крышку контейнера. В ящик заглянула жуткая харя с огромным рифленым хоботом. Сомий с трудом разлепил смерзшиеся веки и с радостью узрел на рукаве чудовища нашивки служителя транспортной компании. Путешествие закончилось на удивление быстро. По внутренним часам Джога путь от телепорта до рабочего места обычно занимал у него гораздо больше времени. Существо сложило многосуставчатые пальчики в каком-то жесте. Джог еще не успел сообразить, о чем его хотели проинформировать, как служитель сделал ему новую усыпляющую инъекцию, и несчастный путешественник опять потерял сознание. Оказывается, он проснулся на пересадочной станции, но Сомий понял это уже на другом краю Галактики. Следующее пробуждение оказалось еще мучительнее. На этот раз металлические листы, из которых был изготовлен транспортный контейнер, раскалились от жары.

– Опять пересадка? – промямлил измученный Сомий, когда крышка контейнера открылась.

– Последняя, – кивнул ему розовощекий крепыш в знакомой униформе и отработанным движением вогнал в грудь очередную порцию снотворного.

На этот раз сон Сомия не был таким безмятежным. На протяжении всего перелета перед глазами мелькали какие-то круги, какие-то загадочные существа с хоботами на лицах избивали его длинными палками, а прекрасная женщина, точная копия Истока Сущего, равнодушно взирала на него с высокого пьедестала. Потом он долго падал в пропасть и никак не мог долететь до дна. Мимо проносились крутые скалистые склоны, покрытые редкой растительностью. Внизу извивалась горная речка. Она весело журчала в своем жестком каменистом русле и источала запах разогретых на солнце булыжников. Джог мечтал поскорее упасть в прозрачную стремнину прохладного потока, надеясь хотя бы в краткий миг перед смертью почувствовать успокоение, но речушка проваливалась всё дальше, и он никак не мог догнать ее в своем падении.

– Вставай, приехали! – произнес скрипучий голос, и Джог открыл глаза. Веки были тяжелыми и липкими. Глаза не сразу смогли распознать окружающие предметы, однако несколько чувствительных пощечин быстро привели Сомия в чувство.

– Так лучше? – поинтересовался горбатый желтый карлик с большим шприцем в руке.

– Да, спасибо, – Джог потер глаза тыльными сторонами ладоней. Цвет кожи собеседника показался ему слишком неестественным, и Сомий вначале решил, что у него что-то случилось со зрением. Но нет, с глазами всё было в порядке. Его собственная рука имела вполне нормальный голубой цвет, хотя и с сероватым налетом грязи.

– Безрассудный гридер, какие черти занесли тебя одного в наши края? – весело спросил карлик.

– Нас много, – растерянно возразил Джог, беспокойно оглядываясь по сторонам.

– Может быть, отправилось вас и немало, – служитель взял Сомия за локоть и начал примеривать иглу к его вене. – Только твои соотечественники, скорее всего, рванули в более тихие и комфортные миры.

– Что вы делаете? – Джог отодвинул в сторону колбу шприца, наполненную мутной жидкостью. Стерильность примитивного инструмента вызывала у него большие сомнения.

– На нашу планету каждый день прибывают тысячи существ из сотен миров, – наставительно произнес карлик, возвращая иглу на место. – В их жилах течет кровь, в которой обитают миллиарды таких крошечных одноклеточных козявок…

– Я всё понял. Это прививка, – кивнул Сомий. – Но у меня нестандартный генетический код.

– Состав сыворотки подбирается, исходя из среды обитания, а не ДНК, – успокоил его желтый карлик и сделал укол. – А вот что действительно имеет отношение к генетическому коду… – Он достал из кармана пластину платежного прибора и протянул ее гридеру. – Прививка платная, – пояснил он.

Джог нехотя провел пальцем по пластине. Информация о платеже немедленно поступила в ближайшее отделение банка, там уже находился номер его счета, который должны были передать со звездолета, доставившего Сомия сюда. Сигнал с платежной пластины уменьшил его счет и вернулся обратно. Пластинка окрасилась в красный цвет. Карлик удовлетворенно хмыкнул и сунул ее в карман.

– Одеться вы сможете там, – он махнул рукой в сторону стеклянной двери, повернулся к Джогу горбатой спиной и куда-то убрел, полностью утратив всякий интерес к гридеру.

Страсть к демонстрации обнаженного тела является признаком гуманоидов из весьма примитивных сообществ. Поэтому Сомий, стыдливо прикрывшись ладошкой, кинулся к прозрачной двери. Первое, что он увидел, потянув за дверную ручку, – это ошеломленные глаза служительницы аэропорта. Она издала удивленный гортанный крик и показала пальцем на безмерно смущенного гридера. Обида кольнула сердце Сомия Джога. Позорно выглядеть смешным в глазах низкоразвитых существ. Унижение стало еще горше из-за того, что самка ему понравилась. У нее, как и у первого встреченного им аборигена, был желтый цвет кожи. Но, в отличие от карлика, без ядовитого желтушного оттенка. Наоборот, эта дама светилась здоровьем. В больших зеленых глазах завораживающе мерцали яркие рубиновые зрачки. Они притягивали и пленяли обделенную женским вниманием душу гридера.

– Вы должны выдать мне одежду, – сказал Джог, пряча конфуз за напускной строгостью. Женщина уже справилась со своим удивлением и приступила к выполнению служебных обязанностей. Она сложила пальцы в приветственном жесте, а потом в жесте непонимания. Сомий чуть не заплакал от злости. Чтобы объяснить этой соблазнительной кретинке, что от нее требуется, ему придется использовать обе руки, а значит, продемонстрировать генитальный стебель, распухший и почерневший от возбуждения. Плюнув на все правила приличия, Сомий в жесткой форме потребовал одежду.

– Ой, простите! – всплеснула руками служительница. – У нас так давно не было пассажиров пятого класса. Я совсем забыла, что для экономии веса вас перевозят совсем голыми. – Она убежала в соседнюю комнату и сразу же вернулась с пыльным бумажным пакетом.

– Вам повезло, это последний комплект, – она протянула ему одежду, при этом ее оценивающий взгляд скользнул ниже пояса гридера, и Сомий посерел от стыда. Такого конфуза с ним еще никогда не происходило.

Джог, дрожа всем телом, торопливо разорвал бумагу. Внутри обнаружился белый комбинезон самого элементарного покроя. На его родной планете такие носили только работники низшего ранга. Но выбора не было, и с учетом абсолютной критичности ситуации, Сомий поспешил облачиться в предоставленный наряд. Костюмчик оказался из очень тонкой ткани и к тому же был немножко великоват. Однако он надежно скрывал орган, вызвавший навязчивое любопытство служительницы космопорта.

– Спасибо, – раздраженно прожестикулировал Сомий и начал оглядываться в поисках выхода.

– Вы в первый раз на Зене? – неожиданно спросила женщина.

– Почему это вас интересует? – Двери нигде не было видно, и Джог начал беспокоиться.

– Зен – торговая планета. Сюда не прилетают без денег. А вы прибыли пятым классом, значит, денег у вас нет.

– У меня здесь дело, – недовольно буркнул он на гридерском.

Она ничего не поняла и продолжала жестикулировать. Движения ее тоненьких пальчиков с золотистыми ноготками непонятным образом гипнотизировали Джога. Он чувствовал, что еще немного, и его генитальный стебель окончательно перейдет в рабочее состояние. А в такие моменты ни один гридер не способен контролировать себя.

– Я хочу сказать, вы же не будете ночевать на улице, а гостиницы у нас очень дорогие.

Сомий никак не мог сообразить, куда она клонит.

– Возьмите это, – она протянула ему цветной кружочек с какими-то знаками. – Покажете мою визитку таксисту, и он привезет вас ко мне домой. Обязательно приходите ко мне в гости, когда покончите со своими делами. Я буду очень ждать вас, – женщина многозначительно опустила глаза.

– Вы хотите иметь от меня потомство?! – изумился и обрадовался Сомий. Еще никто и никогда не хотел завести от него детей напрямую. Без посредничества банка генетических материалов.

Женщина что-то произнесла на своем наречии, но Джог не успел попросить ее уточнить перевод жестами. В комнате появились новые пассажиры. Похоже, прибыл еще один звездолет. Служительница махнула рукой и нажала кнопку на стойке. Перед Сомием разъехались двери. Гридер сунул картонный кружок за пазуху. Карманов в его новом костюме не предусматривалось. Сразу позабыв о желтокожей красавице, он нырнул в суету чужого мира.

Здание космопорта располагалось на многолюдной улице. По широкому тротуару, не соблюдая никаких правил пешеходного движения, шли самые разнообразные инопланетники. У Джога зарябило в глазах от обилия невероятных цветов кожи и фасонов одежды. Агатово-черные и ржаво-коричневые гуманоиды классических форм. Зеленые, как листы свежего салата, птицеобразные. Попадались даже бледно-молочные слизняки с планеты Глюдавр. Богатый ассортимент всех форм разумной жизни толкался, шипел, входил и выходил сквозь двери магазинов, садился в транспорт и просто топтался на тротуарах, глазея по сторонам.

По высоким прозрачным эстакадам в несколько уровней неслись машины. Они постоянно телепортировались, исчезая в одном ряду и в ту же секунду появляясь в соседнем. Ревели грузовики, шелестели гравитационными подушками лимузины, урчали пузатые автобусы на примитивной реактивной тяге. Всё это смешивалось в мерцающий дребезжащий клубок, опутывающий высотные, пронзающие небо, здания.

Обонятельные рецепторы гридера трепетали от немыслимого количества ароматов. Всё на этой планете имело свой специфический запах. Машины пахли резко, но удивительно приятно. Пахли прохожие, пахло дорожное покрытие под босыми ногами. Казалось, что даже жаркое солнце в белесых небесах источает пряное благоухание. После стерильной атмосферы гридерской столицы у Джога закружилась голова, и он не сразу сообразил, что стоит без обуви на раскаленных каменных плитах.

Почувствовав, что сейчас от его пяток тоже пойдет очень резкий и, возможно, даже приятный запах жареного мяса, Сомий быстро заскочил в небольшое кафе, приткнувшееся между парадным вестибюлем Имперского банка и Геологическим музеем Зена. Рядом с витринными стеклами кафе бесконечным суетливым потоком мчались машины, а внутри царили уют, спокойствие и тишина. За изящными столиками расположились два одиноких посетителя. Они синхронно отхлебывали напитки из высоких запотевших бокалов и пялились на большой мультимедийный экран, вмонтированный в стену над стойкой. Джог сел спиной к экрану и приготовился долго ждать обслуживающего робота. Однако официантка выросла перед ним меньше чем через секунду. Она быстро поставила перед Сомием несколько тарелок и уже собралась уйти, когда Джог поймал ее за руку.

– Что это? – вибрируя от возмущения, спросил он. Жестами очень сложно выразить неодобрение, но он постарался, чтобы его движения были предельно резкими и, по возможности, оскорбительными.

– Ваш обед, господин, – нарочито плавно и неторопливо ответила официантка. Она была обворожительна, хотя землистый налет на ее щеках сильно портил впечатление.

– Я это не заказывал, – уже более сдержанно заявил Сомий. На столе перед ним стояла тарелка набивших оскомину зеленых стручков вперемешку с фальшивым мясом и стакан выхолощенной дистиллированной воды.

– Это традиционные блюда гридерской кухни, – удивилась официантка. – Вы ведь гридер?

– Принесите мне что-нибудь местное, – смиренно попросил Джог, мысленно признав полную правоту официантки. Она не издевалась над ним. Просто все гридеры всегда заказывают одно и то же.

– Тогда вам придется немного подождать, пока повар приготовит какую-нибудь еду. Время завтрака уже прошло, а до обеда еще далеко.

– Я подожду, – сразу согласился Сомий, хотя его желудок судорожно сжимался от голода. – И еще принесите мне смесь, которую пьют те господа. – Он ткнул пальцем в сторону посетителей, меланхолично смакуюших мутный голубоватый напиток.

– Хорошо, – официантка начала собирать тарелки обратно на поднос.

– Оставьте, – остановил ее Джог. – Я так голоден, что готов сожрать и этот комбикорм.

– Странный вы, – она удалилась на кухню, умопомрачительно виляя бедрами.

Через минуту перед гридером стоял стакан с ароматной жидкостью. За то время, пока официантка ходила за напитком, Джог успел проглотить комплексный гридерский обед и почувствовал, что способен переварить еще десяток таких же.

Тихо напевая себе под нос веселый мотивчик, официантка собрала пустые тарелки. Сомий поинтересовался у нее, из чего сделана поданная ему питьевая смесь. Оказалось, что это настойка из злаков, пряностей и бутонов специально выращенной травы. На вопрос, на каком этапе производится стерилизация компонентов, официантка непонимающе вскинула редкие брови и надменно заявила, что если напиток прокипятить, то погибнут все микроорганизмы, придающие этой жидкости неповторимый вкус.

Джог с некоторой опаской отхлебнул из бокала. Ему еще не приходилось употреблять в пищу живых бактерий. Вкус действительно оказался воистину волшебным. Горечь и сладость обожгли язык. Это было так неожиданно, что гридер отставил бокал. Он никак не мог понять, как холодное на ощупь может быть горячим на вкус. В голове приятно зашумело, и Сомий неожиданно почувствовал себя абсолютно счастливым. По-видимому, в напитке содержался какой-то легкий наркотик. После секундного колебания Джог сделал большой глоток и, наслаждаясь теплом в желудке, глубоко задумался.

В какую авантюру он вляпался! Самым разумным для него сейчас было бы взять обратный билет и постараться поскорее вернуться домой. Но желание стать свободным слишком сильно, и он не сможет бороться с ним, пока жизнь не докажет ему, что единственное, чего он достоин – это допрашивать преступников, сидя в тесном кабинете Консулата Спасения. Сомий всегда мечтал порвать с осточертевшим отделом дознания, больше никогда не видеть лицо начальника, забыть о безденежье и брезгливых взглядах женщин из древних чванливых кланов. Свободу давало богатство, и именно за ним он сюда и прибыл. Если ему удастся напасть на след Истока Сущего, то он сможет считать себя обеспеченным гридером, а если добыть сам Исток, Проконсул будет целовать перстень на руке Джога, и Правитель всех гридеров благосклонно позволит ему пить воду из священного первоисточника.

– Ваш обед, господин гридер, – официантка принесла еду.

Огромная тарелка, переполненная аппетитными поджаристыми кружочками каких-то плодов, заняла ровно половину стола. Сверху великолепное блюдо венчал гигантский шмат волокнистого, сочащегося кровью, мяса. Настоящего мяса, которое совсем недавно где-то бегало. Сомий проглотил слюну, переполнившую рот, и расплатился, не интересуясь стоимостью еды. Сколько бы с него ни содрали, такой обед стоил полцарства. Первый же кусочек плода вызвал в гридере ощущения, похожие на те, которые он испытывал при сдаче генетического материала. Правда, он никогда и никому не говорил, как приятна ему эта процедура. Гридерская мораль не допускала получение удовольствия от процесса размножения, даже сублимированного.

Тарелка опустела слишком быстро, однако заказать добавку Сомий не рискнул. Испугался, что его желудок может не выдержать такого количества незнакомой пищи. Немного отдохнув и допив напиток, Джог решительно приступил к воплощению в жизнь своего рискованного плана. Он знал, с чего нужно начать. В свое время мятежный клан Скабедов послал на поиски Истока Сущего агента по имени Пацик. Тот отправился в путь на фрегате «Гедабас». Этот звездолет был недавно продан на Зене. Именно поэтому Джог и прилетел на эту планету. Нужно выяснить, кто и кому продал фрегат.

Сомий осмотрел помещение кафе и, к своему удовольствию, обнаружил в углу терминал информационной службы. Над маленьким экраном висело табло, показывающее время. Когда Джог рассмотрел цифры, его сердце пропустило несколько ударов, а вкусный обед едва не покинул желудок. В правой части табло мигали закорючки, указывающие местное время в местных обозначениях.

Они были совершенно непонятны Сомию и мало его беспокоили, а вот левая часть… Она демонстрировала общегалактическое время знакомыми гридеру цифрами. Джог подошел к табло и еще раз внимательно вгляделся. Глаза его не обманывали. С тех пор, как он покинул родную планету, прошло шестьдесят столичных суток. Он не мог предположить, что полет на Зен займет столько времени. Похоже, транспортная компания переправляла пассажиров пятого класса не на рейсовых звездолетах, а грузовыми караванами.

Положенный Сомию отпуск давным-давно закончился. Его личное дело уже с позором выброшено из отдела кадров. Ему никогда не вернуться на прежнее место. Джог через силу улыбнулся. Все мосты сожжены. Теперь он может идти только вперед.

С трудом сдерживая дрожь в пальцах, Сомий провел рукой по клавиатуре. Сенсорная панель заморгала, трансформировалась и высветила перед ним стандартную гридерскую раскладку знаков. Сначала Джог проверил состояние своего лицевого счета. Выяснилось, что сегодняшний праздник чревоугодия обошелся ему в два месячных жалованья без премиальных, но гридер не пожалел о потраченном. Язык до сих пор ласкало солоноватое мясное послевкусие.

Сомий быстро набрал интересующий его вопрос. Экран послушно показал ответ. Фрегат «Гедабас» продан принцем Дкежраком с планеты Эстея торговцу Грог-д…Лору с планеты Большой Зен. Отлично. Теперь он знает имена последних владельцев звездолета. Но что это ему дает? Ничего. Нужно выяснить судьбу Пацика Скабеда, который, по словам Деда, знал всё про Исток Сущего. Найти такую информацию можно только в блоках постоянной памяти «Гедабаса». Следующий запрос Джог направил в центр управления полетами планеты Зен. Ответ пришел почти сразу: «Гедабас» находится в грузовой кубатуре космодрома Хнус и в полдень должен стартовать в неизвестном направлении. Сколько продлится полет, не сообщалось. Цель экспедиции скрывалась за расплывчатой формулировкой: «Извлечение коммерческой прибыли и исследование малоизученных миров».

Удача ускользала из рук. Он чуть не опоздал. Фрегат еще где-то совсем рядом в какой-то загадочной кубатуре, но его уже, считай, нет. Силы покинули гридера. Он закрыл глаза и оперся ослабевшей рукой о консоль. Ему ясно представилось его будущее на этой планете. Без денег, без знания языка, без профессиональных навыков. Он окончит свои дни, перетаскивая коробки по грузовым пандусам в космопорте. И это еще не самая худшая уготованная ему судьба.

Нужно срочно пробраться на фрегат! Сомий собрался с силами и запросил систему о том, как ему добраться до Хнуса. На экране появилась маловразумительная схема с двумя крестами. Если верить картинке, фрегат находился довольно далеко от того места, где Джог благодушно поглощал местные деликатесы. Гридер быстро распечатал схему на листе бумаги и как ошпаренный выскочил из кафе. Первым ориентиром на плане была обозначенастанция подземной железной дороги. Ее он нашел без особого труда. Спустившись на скоростном лифте, он очутился на платформе, к которой каждую минуту подъезжали громыхающие поезда. Много драгоценного времени у Джога ушло на то, чтобы разобраться в запутанных схемах подземных линий. Почему-то на Зене мало использовалась привычная телепортация, и это создавало массу неудобств. Вместо мгновенного перемещения в нужное место приходилось долго плутать в подземных лабиринтах, пересаживаясь с одной линии подземки на другую. Наконец ему повезло, и он очутился на нужной станции. Мысленно Сомий уже смирился с тем, что опоздает, а если даже и успеет, то кто позволит такому оборванцу, как он, подняться на борт величественно фрегата, принадлежавшего когда-то принцу с задрипанной Эстеи?

Эскалатор вынес гридера на поверхность. У станции, на которую он прибыл, отсутствовал надземный вестибюль, и вокруг, на сколько хватало взгляда, расстилалась ровная бетонная площадь. Она уходила вдаль до самого горизонта и только с одной стороны ограничивалась огромными многоэтажными ангарами. Ни одного звездолета Джог не увидел. Над раскаленными солнцем плитами висели радужные шары гиперпереходов. Их муаровые переливы сливались с вибрацией раскаленного воздуха. Сомий впервые видел подобные устройства, хотя и много читал о них. В отличие от гридерской системы телепортации в гиперпереходах не использовались провода и кабели. Неудивительно, что загрузка грузовых звездолетов осуществлялась именно через них. Сами суда при этом находились на орбите, в той самой кубатуре, о которой упоминала справочная система. Космическим кораблям не нужно было тратить топливо для посадки на планету. Многие из звездолетов вообще не оборудовались посадочными устройствами.

Сомий запрыгал с ноги на ногу. Горячий бетон безжалостно обжигал босые ступни и не позволял спокойно стоять на месте.

Все шары выглядели абсолютно одинаково. Их были сотни. Между ними сновали тяжелые туши автопогрузчиков с неправдоподобно большими контейнерами в рогатых манипуляторах. Тут и там мелькали грузовики. Они безбоязненно въезжали в туманные шары гиперпереходов и растворялись в них. Через несколько минут они появлялись вновь на том же месте, но уже с пустыми кузовами и немедленно отправлялись за новым грузом. Казалось, в этой суматохе проникнуть на любой звездолет очень просто. Только нужно знать на какой.

От нестерпимого грохота тысяч мощных механизмов закладывало уши, и гридер закрыл ладонями слуховые отверстия на своей голове. Отыскать в сумятице шар, принадлежащий «Гедабасу», было бы невозможно и за год.

– Рад тебя видеть, приятель, – чья-то рука опустилась на плечо Сомия. Гридер вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Перед ним стоял высокий розовый гуманоид с обильной растительностью на лице. В глаза Джога бросились капитанские нашивки на рукаве незнакомца и надпись «Гедабас» на накладном кармане кителя. Белоснежный мундир гуманоида потрясал воображение обилием золотого шитья и блестящих побрякушек. Рядом с этим варварским великолепием собственный костюм Сомия смотрелся в высшей степени непрезентабельно.

– Я тебя уже заждался. Не думал, что они пришлют гридера. Нам повезло, – инопланетник схватил Сомия за локоть и потащил к одному из шаров.

– В чем дело? – опешил Джог. Незнакомец остановился и внимательно осмотрел его с ног до головы.

– Тебе ведь нужно на «Гедабас», приятель? – спросил он и задумчиво пошевелил густыми усами. Джог не стал отпираться и кивнул.

– Ты ведь врач? Диспетчер запретил старт «Гедабаса» из-за того, что у нас на борту нет судового врача. Этот мошенник Тронтелло обещал найти доктора. Нам подфартило: гридеры – лучшие врачи в Галактике.

– Извините, капитан. – Джог хотел сказать правду. Он никогда не был врачом и не имел никакого отношения к медицине. Сомий уже набрал в легкие воздух, чтобы сообщить об этом капитану «Гедабаса», но неожиданно для себя самого соврал. – Конечно, я ваш доктор. Просто, я только сегодня прибыл на Зен и еще не совсем пришел в себя.

– Вижу. После пятого класса трудно очухаться сразу! – весело воскликнул инопланетник. – Каждый из нас может оказаться на мели, приятель. Думаю, что после рейса со мной ты сможешь купить себе приличную одежду. Идем, нужно поскорее стартовать, иначе придется ждать «окно» еще полдня. Кстати, тебя точно не смущает отсутствие официального трудового контракта?

– Нисколько, – промямлил Сомий и поплелся за капитаном. Он проклинал себя за авантюризм и одновременно ликовал от счастья. На такую удачу он просто не мог рассчитывать даже в самом прекрасном сне. «Это судьба!» – решил Джог, входя вслед за капитаном в переливающийся всеми цветами радуги шар гиперперехода.

«У синего выродка серьезные проблемы, – подумал капитан. – Он явно от кого-то убегает или скрывается. Наверное, попался на торговле запрещенными медицинскими препаратами. Тем лучше! Значит, никто не удивится, если это убожество не вернется на Зен».

Муратон несколько раз обернул пледом озябшие ноги и блаженно растянулся на диване. Ему наконец-то удалось немного согреться. Последнее время он очень сильно мерз и, несмотря на жаркую погоду, не появлялся на улице, не одевшись в теплую зимнюю одежду. Но даже закутанное в дорогие меха тело постоянно пробирал сильнейший озноб. Он пронизывал до костей и заставлял искать тепло любой ценой. Еще Муратону всё время хотелось есть. Ему не нужно было привыкать к неприятному ощущению пустоты в желудке. Пугало другое: обычная еда больше его не насыщала. Он съедал за обедом горы такой пищи, о которой в прежние времена не мог даже и мечтать. Но еда покидала его организм точно в том же виде, в каком туда и попадала. У нее даже запах не менялся.

– Наверное, смерть уже близко, – вздохнул Муратон. Мысль о смерти не пугала. Похороненный в гравитронных рудниках еще при жизни, он и не мечтал стать тем, кем стал. Сейчас его воле беспрекословно подчиняются десятки тысяч жителей планеты. Не пройдет и недели, у него будут уже миллионы подданных. Власть влекла его гораздо больше, чем богатство, а смертельная болезнь делала бессмысленным любое стяжательство. Если бы только успеть изменить этот несовершенный мир. Добиться того, чтобы следующее поколение улыбалось чаще, чем нынешнее, и с благодарностью вспоминало шахтера по имени Муратон.

Муратон откинул в сторону плед. В землянке опять становилось прохладно. Пришлось встать и подкинуть в печку пару поленьев.

– Госпожа Смерть, вам придется набраться терпения, – громко заявил он, как будто костлявая дама с косой могла его услышать. – Яприду к вам в гости только после того, как умрет последний король и последний его клон. Я уже один раз умер и имею право на отсрочку.

Огонь весело трещал в железном чреве печки. Красные отблески плясали на впалых щеках Муратона. Дымное пламя отбрасывало багровые всполохи на бревенчатые стены убогой землянки, празднично искрилось на золотом шитье, украшающем богатую одежду бывшего шахтера, переливалось всеми цветами радуги на брильянтовых кольцах, унизывающих персты нового хозяина Эстеи. И лишь глаза Муратона смотрели на огонь словно из другого мира. Они оставались тусклыми и безжизненными, словно у рыбы, выброшенной на песок. Они стали такими, когда вместе с несметными сокровищами короля Кельма Муратон первым на планете приобрел неизлечимую болезнь и потерял единственного друга. Призрак Ойо преследовал его повсюду. Когда инфекция сковывала мышцы нестерпимой болью, он грыз кулаки не от телесных страданий – перед его взором стояли равнодушные ко всему глаза мертвого друга. Он убил Ойо собственными руками! И ради чего? Ради того, что должно было принадлежать ему по праву рождения! Ради свободы!

Наверное, такова судьба всех тех, кому суждены великие деяния. Цепи королевской власти, сковавшие всех жителей этой планеты, может разорвать только тот, кто не остановится ни перед чем. У Муратона появился шанс разбить вековые оковы рабства. Оковы, которые превращали живых людей в роботов. Заставляли их продаваться за кусок хлеба и скармливать своих собственных детей жадной и глупой династии клонов.

Пламя в печке разгоралось всё жарче, и Муратон не заметил, как начали тлеть волосы на его голове. Он никак не мог согреться. Болезнь превратила в лед внутренности, и, казалось, что уже ничто не может растопить айсберг в его груди. Холод пронизывал его конечности сотнями острых, будто арбалетные стрелы, ледяных кристаллов. Казалось, эта мука продлится вечно. Однако Муратон знал: в этом скучном мире нет ничего вечного. Он хорошо помнил свой тринадцатый день. Чувство всеобъемлющего счастья трудно забыть. Особенно если в твоей жизни было не очень много радостных моментов. Накануне ему хотелось верещать от боли, но судорога сводила горло, и только сухой хрип царапал глотку твердыми когтями. К тому времени прошло уже больше недели с тех пор, как кто-то подходил к нему. Врачи и персонал поселковой больницы заболели и сами находились в беспомощном состоянии.

Без воды, лекарств и обезболивающего Муратон бился в агонии, не в силах жить и не в силах умереть. И только утро тринадцатого дня принесло ему облегчение. Ему даже почудилось, будто он наконец-то покинул этот печальный мир и его душа добралась до райских островов, успешно преодолев дьявольские джунгли и кипящую лаву адских рек. Невероятное блаженство охватило всё его измученное тело. Ему было легко и грезилось, что стоит пожелать, и он оторвется от простыней, провонявших потом и испражнениями, и стремительно взметнется над землей, гордо махая сильными крыльями.

Через мгновение боль вернулась. Ее было много, больше, чем воды в океане и звезд во Вселенной, но это была не его боль. Нечеловеческое страдание терзало не его тело Муратон увидел себя как будто со стороны. Старики рассказывали, что так бывает, когда душа отделяется от тела. Они же говорили, что в этот момент жизнь уходит. Муратон же ясно видел, как он шевелится. Вот он повернул голову и посмотрел в ту сторону, откуда сам смотрел на себя. На лавке лежала его жена. Он видел себя ее глазами и одновременно видел ее своими. Муратон долго не мог прийти в себя. Дальше стало еще хуже. Он откуда-то знал и ощущал всё, что видит и чувствует каждый житель шахтерского поселка, подцепивший загадочную инфекцию. К вечеру он побывал в шкуре каждого больного жителя планеты. Онбыл в каждом по отдельности и во всех сразу. Он знал их мысли, чувствовал их муку и блаженное облегчение, когда кризис заканчивался и наступал славный тринадцатый день.

Муратон взял кочергу и перевернул обуглившееся с одного конца полено. Его мысли размеренно текли, выстраиваясь в стройные логические цепочки. Спустя неделю после выздоровления он научился управлять выздоравливающими. К его огорчению, ни один из них не мог мыслить и предпринимать какие-либо действия самостоятельно. Ему приходилось контролировать каждый их шаг, каждое движение. Это было очень утомительно, пока он не научился использовать мозги подконтрольных ему людей. Он добывал из них нужную информацию и задавал им программу действий. Именно тогда у него родилась идея уничтожить королевский род на Эстее. Все заболевшие обречены на смерть. Их тела меняются с устрашающей быстротой, их разум спит, и все они умрут, но перед этим под руководством Муратона они избавят тех, кому повезет выжить, от напасти более страшной, чем бледная немочь, – они уничтожат короля Тинора и всех его клонов.

По лесу кто-то шел. Муратон увидел это глазами дозорного дарлока. Сейчас был вечер, а зрение дарлоков слабело в сумерках. Можно было разобрать лишь смутные силуэты. Дюжина дарлоков немедленно отправилась на перехват. Это были крепкие ребята, и все они очень хорошо вооружены. Их повелитель Муратон не пожалеет сил и, если будет нужно, лично проконтролирует каждый выстрел из лучемета, каждый взмах меча и выпущенную стрелу. Он не повторит свою утреннюю ошибку, когда орды его верных подданных ворвались в Глогар. Тогда он не сумел проследить за каждым, и как результат – цель не достигнута и сотни невинных душ расстались с изуродованными болезнью телами.

Дарлоки кольцом окружили пришельцев. Муратон наконец-то смог разглядеть их. Ничего страшного. Это были его люди. Именно люди, а не тяжело больные существа, которых называли дарлоками. Болезнь отпустила их. Амнезия отступила, и бравые парни, преодолевшие все тяготы болезни, снова стали такими, какими были до эпидемии. Он могли думать и действовать самостоятельно, и Муратон больше не способен управлять ими. Однако инфекция оставила глубокий след в их телах. Никакая пища не могла насытить их, и им всегда, как и их предводителю, было очень холодно. Очень скоро все они умрут.

– Приветствую тебя, Муратон, – один из пришедших поднял руку в толстой варежке.

– Надеюсь, ты принес добрые вести? – спросил Муратон устами одного из дарлоков.

– Да, повелитель, – человек показал рукой на раненого, которого поддерживали под руки два его спутника. – Мы нашли его в канализационных стоках Глогара. Он знает все подземные лабиринты.

– Молодцы, – Муратон улыбнулся, и подвластный ему дарлок одобрительно оскалился, передавая собеседнику положительные эмоции своего хозяина. – Отведите его в землянку лекарей, пускай они сделают ему инъекцию и превратят в одного из нас. А сами идите отдыхать и греться Спасибо.

– Во имя свободы, – устало буркнул командир отряда.

– Только ради свободы, – подтвердил Муратон.

Муратон накинул на плечи плед и несколько раз присел на месте. Изматывающий холод доводил его до бешенства. Одно время ему удавалось спасаться от стужи, принимая ванны из крутого кипятка, но сейчас, даже сидя по шею в кипящей воде, он стучал зубами. Скоро все заболевшие будут, как и он, мерзнуть в любую жару, и тогда он уже не сможет завершить свое дело. Нужно торопиться. Хорошо, что эти смелые ребята добыли человека, знакомого с подземным Глогаром. Пришло время воплотить в жизнь последний план. Если он провалится, то через год жизнь на Эстее вернется в прежнее русло. Переболевшие немочью вымрут от голода и холода, а обезумевшая от роскоши аристократия, чавкая и пуская слюни, будет и дальше сосать кровь из своего несчастного народа. Однако у Муратона есть козырь в рукаве. Совсем недавно один из дарлоков набрел на старые военные склады. Там он отыскал целый арсенал ядерных зарядов. Абсолютно бесполезная находка, если не знаешь, как можно активировать детонаторы бомб. Но удача всегда была на стороне Муратона – весь персонал базы подцепил инфекцию, и всё, что они знали, перестало быть тайной для дарлоков.

Теперь несколько бомбочек хранились недалеко от главного лагеря Муратона, на дне укромного оврага. Сегодня или завтра он получит план подземелий Глогара, и королевская семья будет обречена. Послушные дарлоки заминируют столицу, и в минуту, когда глаза повелителя дарлоков закроются навсегда, перед народом Эстеи откроются врата светлого будущего. Несколько зарядов Муратон припас для баронских и графских замков, владельцы которых могли бы претендовать на престол. С лица планеты будут стерты все, кто посмел попирать коваными сапогами интересы простых людей.

Наступила ночь. Муратон видел это тысячами пар глаз. На западном побережье солнце только погрузилось в волны океана и медленно гаснущее зарево еще напоминало о прошедшем дне. На востоке уже воцарилась глубокая ночь. Подданные Муратона впали в состояние ступора, и связь с ними затруднилась. Если бы глупые аристократы и их верные псы, прячущиеся за высокими стенами крепостей, отважились хоть раз атаковать дарлоков ночью, они бы без труда вырезали огромную армию Муратона хоть перочинными ножами. Дарлоки были абсолютно беспомощны в темноте, но король и его глупые генералы не догадывались об этом. Они почему-то решили, что как раз в ночное время мутанты особенно опасны, а рассказать им об их ошибке было абсолютно некому. В армии Муратона не может быть предателей. Когда бывшие властители Эстеи догадаются о роковой слабости врагов, у Муратона уже будет много новых солдат. Выздоровевшие дарлоки не боятся тьмы. Только, к сожалению, они очень быстро умрут от голода. Или, может быть, сгорят в огне, пытаясь согреться.

Звездное небо поглотило вечернее зарево над далеким западным океаном, и Муратон остался наедине с самим собой. Он любил ночь и боялся ее. В часы полной тьмы он чувствовал себя свободным и беспомощным одновременно. Ведь не только дарлоки с выключенными мозгами зависели от него, но и он от них. Ночью он оставался один и чувствовал себя головой, отделенной от тела. Все его подданные заснули, кроме одного. Изуродованный королем Тинором Четвертым несчастный барон Санчес не отключился, как все. Он продолжал посылать Муратону сигналы боли и страдания. Он был ближе всех остальных к достижению сверхзадачи – ликвидации короля. Что ни говори, а многие аристократы – отличные воины.

Муратон «вошел» в тело Санчеса, чтобы выяснить причину его бодрствования. Боль, боль и ничего, кроме боли. Бедняга. Эти твари изранили его и оставили умирать. Таких несчастных сейчас немало на улицах Глогара, только почему именно этот страдалец продолжает поддерживать связь со своим повелителем? Наверное, у него особая форма контузии?

– Нет. Это не особая форма контузии, – произнес чей-то голос рядом с бароном Санчесом. Увидеть, кто это, Муратон не мог. Король и его приспешник Дифор лишили бедолагу барона не только остатков мозга, но и зрения.

– Кто здесь? – спросил Муратон устами Санчеса и попробовал развернуть тело барона в сторону голоса, но не смог сдвинуть его с места. Тело Санчеса было крепко связано.

– Тебе ничего не скажет мое имя, – невозмутимо ответил голос. – И это совсем не важно, как меня зовут. Важно то, что я хочу помочь тебе и сам нуждаюсь в твоей помощи. Я спасу тебя и тех, кто по воле Трех Драконов зависит от тебя.

– Говори! – потребовал Муратон.

– Болезнь, от которой страдают жители Эстеи, – вовсе не болезнь. Хотя она и называется кремниевым буйством, она была создана ради спасения людей, а не во имя смерти.

Невидимый собеседник сделал паузу, по-видимому, ожидая удивленного возгласа слушателя и потока дурацких вопросов. Муратон молчал. Он прижался грудью к раскаленной докрасна печке и наслаждался теплом. Озноб наконец-то перестал терзать его изможденное голодом тело.

– Вирус, вызывающий буйство, был создан людьми на одной из планет Кибер-Империи для спасения своей расы, – продолжил голос. – Спектральное излучение их светила изменилось, и температура на поверхности планеты повысилась. Многие погибли. Для спасения выживших ученые той планеты разработали вирус, вызывающий полезную в изменившихся условиях мутацию.

– В чем смысл этой мутации? – Муратона мало интересовала судьба чужой расы. Но его весьма волновала участь своих собственных подданных.

– Смысл в замене углерода на кремний, – ответил собеседник. – Сама мутация является мучительным процессом. Особенно тяжела перестройка нервной системы. Поэтому на некоторое время вся высшая нервная деятельность прекращается, и мозг мутанта становится восприимчивым к внешним воздействиям. Обычно он подчиняется мысленным приказам того, кто мутировал первым. Приблизительно через шесть недель после начала мутации человек возвращается в нормальное психическое состояние. Весь организм при этом полностью меняется. Температура тела повышается до ста сорока градусов. Комфортный для нового человека промежуток температур находится в пределах от ста десяти до ста восьмидесяти градусов по водяной шкале замерзания-кипения.

Муратон задумался. В словах незнакомца содержался определенный смысл. Кое-что из сказанного подтверждалось его собственными ощущениями. Но нужны были доказательства.

– Доказательства я оставил рядом со входом в твою нору, – собеседник читал мысли. Муратону это очень не понравилось. Не прерывая контакт с незнакомцем, повелитель дарлоков накинул теплую дубленку и вышел из землянки. В лицо дохнуло стылым воздухом. Мороз обжег легкие, и Муратон мучительно закашлялся. Еще немного, и он не сможет покидать свое убежище даже на несколько секунд. Он станет первым среди многих. А что случится, когда некому будет приносить дрова для печки? Сейчас это делают дарлоки. Потом процесс их мутации завершится, и они не смогут жить при обычной температуре. Муратону представился собственный скелет, обнимающий остывшую печку скрюченными пальцами. По коже пробежали мурашки.

Чувствуя, что каждая лишняя секунда, проведенная на открытом воздухе, может убить его, он осмотрелся. Черные бревенчатые стены без окон и дверей окружали центральную площадь города мутантов. Над крышами, а кое-где и прямо из-под земли, поднимались к небу клубы дыма. В домах и землянках прятались от холода люди новой породы. Теплая летняя ночь могла убить их за несколько минут.

У входа в подземное жилище Муратона, нагло сверкая полированным боками, стоял довольно большой железный ящик. Как он мог здесь оказаться? Муратон с трудом обхватил контейнер и затащил его в свое жилище. Бросив ящик на пол, он изо всех сил навалился на обитую медвежьими шкурами дверь. Поднатужившись, он задвинул тугой засов. Нужно сохранять тепло. Дров не так уж много, а до утра, когда принесут новую порцию топлива, ждать еще очень долго.

– Ты открыл ящик? – спросил далекий собеседник у не менее далекого барона Санчеса.

– Нет, – буркнул Муратон и про себя с удовольствием отметил, что незнакомец всё-таки не умеет читать мысли.

– Поторопись. У нас мало времени.

– Куда спешить? Ночь длинная, – Муратон прижал ладони к печке. За те мгновения, которые он провел на открытом воздухе, его руки посинели от холода, а пальцы почти потеряли подвижность. Будто он целый час без варежек разгуливал по сильнейшему морозу.

– До утра еще нужно сделать много дел, – уверенно заявил собеседник. – Прошу тебя, не мешкай.

– Тебе нужно, ты и делай, – отрезал Муратон, разминая окоченевшие пальцы.

– От того, что находится в контейнере, зависит не только твоя жизнь, – взмолился незнакомец.

Муратон смилостивился и подошел к ящику. Блестящий железный куб имел идеально гладкие грани без малейших щелей и зацепок. Как его открыть, было совершенно непонятно. Ни замков, ни защелок, ни малейших зацепок, чтобы можно было подсунуть ломик.

– Ну и как… – задумчиво пробормотал Муратон.

– Ударь три раза по верхней грани.

– Прямо как в сказке, – удивился Муратон, выполняя инструкцию. – Хорошо хоть заклинание читать не надо.

После третьего хлопка верхняя крышка отскочила и открыла Муратону содержимое контейнера – множество жестяных коробок с поясняющими надписями.

– Коровы, козы, утки, собаки… – начал по складам читать Муратон.

– Эти емкости сейчас пусты. Там должны быть ампулы со штаммами вируса, вызывающего ту самую болезнь, которой ты переболел. Ты получишь штаммы для всех домашних животных, – пообещал незнакомец. – Когда выполнишь мою просьбу.

– А зачем они мне нужны? – спросил Муратон, выкладывая коробки на земляной пол.

– В твоем теле сейчас весь углерод замещен кремнием. Поэтому ты не можешь насытиться обычной пищей.

– Это верно, – вздохнул повелитель дарлоков.

– А если заразить домашний скот, то и в их телах кремний вытеснит углерод.

– Понял, не дурак, – кивнул Муратон, складывая в стопку пустые банки для ампул. – А где доказательства? Почему я должен тебе верить?

– Ищи банки с надписями «Споры», – посоветовал незнакомец. – Там находятся споры кремний-органических водорослей. Они оживают в кипящей воде. Если дать им достаточно песка и тепла, они начинают размножаться. Мешочек с песком – на дне контейнера.

– Нашел! – радостно воскликнул Муратон.

– Водоросли можно употреблять в пищу. Никто из твоих товарищей по несчастью больше не умрет от голода.

Муратон торопливо вскрыл банку и сунул нос внутрь. Серый порошок взвился в воздух. Голодный Муратон закашлялся. Вместе с ним закашлялся и находящийся на телепатической связи барон Санчес.

– Их нельзя есть сухими! – расхохотался собеседник. – Вода! Просто добавь воды!

Котелок оказался под рукой. Воды тоже было вполне достаточно. Дарлоки еще утром наполнили большую бочку рядом с дверью. Через несколько минут в покореженном котелке бурлил кипяток. Муратон зачерпнул горсть сухих, как пыль, спор и бросил ее в котелок. По землянке распространилось тошнотворное зловоние. Не мешкая, он кинул в странное варево пару горстей песка.

– Я должен это есть? – перекривившись от отвращения, спросил Муратон.

– Да. Первое время. Чтобы не умереть от голода, – с некоторым злорадством сообщил благодетель. – На самом деле эти водоросли всего лишь сырье, почва, на которой вы впоследствии будете выращивать кремний-органические растения. Семена я тебе пришлю позже. Этими растениями вы будете кормить кремний-органических животных. Через годик все заболевшие смогут нормально питаться.

– Я сожгу твой лукавый дар. А тебя, кто бы ты ни был, убью, – мрачно пообещал Муратон. – Ты желаешь, чтобы я подарил Эстею мутантам, бывшим дарлокам. Этому не бывать никогда! Если ты можешь вылечить меня и моих людей, то я твой слуга и раб. Если нет…

– Ты не имеешь права распоряжаться чужими жизнями! – вспылил незнакомец. – Никто не может вас вылечить, потому что вы не больны. Вы новая раса. Мудрая и сильная. Только эта планета не очень вам подходит. Со временем вам придется подыскать себе более теплый мир.

Муратон задумался. Перед его глазами стояло лицо Ойо. Мрачное и чем-то, как всегда, недовольное. Действительно, он не имеет права распоряжаться чужими жизнями. Хватит с него и одного Ойо. Если бы тогда он послушался старого друга, тысячи людей продолжали бы жить. Вся его бурная революционная деятельность связана только с тем, что ему очень хочется даровать своему народу счастье в качестве платы за смерть друга и многочисленные невзгоды жителей Эстеи. Освобождение от монархии – это то благо, которым можно оправдать невинные жертвы.

– Мне не хватит тех спор, которые ты прислал. Выздоравливающих будет с каждым днем всё больше, – сказал Муратон и, поморщившись, отхлебнул зеленоватое варево из котелка. Склизкая масса имела пресный травянистый вкус. Съедобно. Неплохо бы посолить.

– Я знаю. Спор там мало. Но ты получишь их в достаточном количестве. Кроме того, они способны размножаться. Оставляй немного еды на дне котелка, добавляй песка и воды, и у тебя всегда будет пища.

– Твои условия, – Муратон не стал доедать отвар и вытер губы тыльной стороной ладони. Варево больше не казалось ему таким уж противным.

– Мне нужна королева Элеонора. Живая или только что убитая. Лучше живая.

– Это сложно. Я не настолько хорошо контролирую свои армии. К тому же задание захватить в плен конкретного человека слишком сложно для моих тупоголовых подданных. – Желудок Муратона наполнился приятной тяжестью, и он решил сварить себе еще немного волшебной похлебки.

– Ты пошлешь туда тех, у кого процесс мутации уже завершился.

– Отлично. Займемся этим завтра с утра.

– Они пойдут сейчас. У южных ворот Глогара их встретит мой человек. Он проведет их по подземным переходам в королевский дворец. Пускай прихватят кирки и лопаты. Придется немного покопать.

– Ты это серьезно? – Обрадованный Муратон прервал благоговейное вдыхание божественного аромата кипящих водорослей и мечтательно посмотрел в пустоту.

– Абсолютно! Дкежрак – твой. Элеонора – моя, – собеседник говорил так быстро, что казалось, он вот-вот захлебнется собственной слюной. – Я дам твоим людям легкие скафандры. В них они не будут мерзнуть. Они получат хорошее оружие. Никто не сможет остановить их. Только нужно торопиться.

– Я согласен, незнакомец, – сказал Муратон устами Санчеса. – Я сам поведу отряд. Голова Дкежрака – моя. Королева Элеонора – твоя!

Король Дкежрак сидел за массивным дубовым столом. Сжатые кулаки короля покоились на дощатой столешнице, почерневшей от времени и пролитого вина. Глаза Жака недвижно взирали в пустоту. Коптящее пламя факела играло кровавыми отсветами на посеревшем от горя лице короля. Гробовая тишина подземного бункера нарушалась только тяжелым дыханием Жака. Он опять потерял свою Элеонору. Каждую секунду в сердце короля зажигалась крошечная искорка надежды, чтобы через мгновение погаснуть, сменившись беспросветным отчаянием. Жак проклинал свою жену за испытываемые страдания и молился о ее благополучном возвращении.

За спиной короля застонали дверные петли. Факел затрещал и зачадил сильнее, чем обычно. Шаркающей походкой приближающейся смерти в комнату вошел дряхлый дворецкий. Свет тревожно заметался по каменистой кладке стен. Жак сжал зубы, ожидая услышать страшную новость.

– Капитан звездолета «Тумфэр», знатный простолюдин, сиятельный и высокочтимый Дифор с докладом! – неожиданно зычным голосом объявил почтенный старец.

– Впустить, – процедил король, готовый одновременно расплакаться и порвать на части кого угодно. Казнить всех! И правых и виноватых, лишь бы хоть немного унять боль в груди. Дифор прекрасный объект для расправы.

Служака вошел, заискивающе печатая шаг, и встал в мечущееся пятно факельного света. Жак мрачно уставился на него. Левое веко короля отчетливо дергалось, выражая крайнюю степень раздражения. Капитан шумно сглотнул и покрепче прижал к груди помятый шлем.

– Дарлоки оставили город, – громко доложил Дифор, направив взгляд строго перед собой и стараясь невстречаться глазами с королем.

– Я знаю, – кивнул Жак. – Продолжай.

Хриплый голос короля заставил капитана вздрогнуть и опустить голову.

– У меня плохие новости, мой король, – подавленно произнес он.

– Разве ты должен был принести мне дурную весть? Кажется, я отправил на поиски королевы маркиза Жнотлау, – Жак навалился грудью на столешницу и сжал руки. Ногти проскребли по доскам, оставляя на них глубокие бороды.

– Он боится, – вздохнул Дифор.

– Правильно делает, – король едва сдержал рвущийся из горла всхлип. – Передай ему, что я лишаю его дворянского достоинства и приказываю получить двадцать ударов розгой на главной площади в ближайший праздник. Пусть палач научит его уважать своего сюзерена.

– Будет выполнено, ваше величество, – Дифор щелкнул каблуками. По его щеке скатилась предательская слеза. Элеонора всегда была ему верным другом. Она не раз бескорыстно выручала его, и для капитана смерть этой женщины тоже стала невосполнимой потерей.

– Твой дом разрушен, – Дифор продолжил свой невеселый доклад. – Мы нашли там трупы нескольких монстров и погибших охранников. Твои солдаты сражались, как львы.

– Ее нашли? – Главный вопрос потребовал от Жака всего мужества, отпущенного ему природой. Но и его оказалось слишком мало. Голос заметно дрожал, и король был рад, что перед ним сейчас стоит не чванливый пустозвон Жнотлау, а проверенный в бою верный Дифор.

– Нет, ее не нашли, но…

– Что но?! – Жак дернулся, как будто его ударили по лицу.

– В доме был взрыв. Боюсь, она могла оказаться где-то рядом.

– Не смей ее хоронить! – Король встал, тяжело опираясь на стол обеими руками. – Она прошла со мной сквозь холод бездны и жар лавы. Она сильнее, чем кажется.

– Да, ваше величество, – безропотно кивнул капитан, хорошо понимая, что король пытается убедить его в том, во что сам не верит.

Дверь распахнулся и с пышной торжественностью снова вошел дворецкий. Жак и Дифор с надеждой повернулись к старику.

– Прибыл посадочный модуль с орбитальной крепости. Они доставили гравипередатчик.

Плечи короля опали. Он отвернулся и махнул рукой дворецкому:

– Ступай, я сейчас приду.

– Зачем тебе передатчик? – спросил Дифор, надеясь хоть как-то отвлечь короля от скорбных мыслей. Интуиция подсказала ему, что сейчас самое время снизить накал официоза и начать говорить по-человечески.

– По твоему совету хочу сдать гравитронные рудники Империи, – огорошил его король. – В обмен попрошу оказать помощь в борьбе с дарлоками.

– Я не мог посоветовать тебе такую глупость. Я говорил о всеобщей эвакуации, а рудники – главное богатство планеты, – убито пробормотал капитан. – Они не принадлежат тебе. По закону недрами владеют потомки монархов, а не сами монархи. В собственности королей только извлеченные ископаемые.

– Знаю, – Жак, провел пальцем по переносице. – Но боюсь, что у нас не будет потомков, если мы не остановим дарлоков.

Дверь опять заскрипела.

– Я убью его, – пообещал король и потянулся к рукояти меча, демонстрируя твердое намерение покончить с надоедливым дворецким.

– Ее величество королева Элеонора! – громогласно объявил старик, и едва не был сбит с ног ворвавшейся в подземелье Элькой.

– Вот ты где прячешься, монарх хренов! – заорала она. – Я тебя уже три часа ищу!

– Жнотлау казнить! – бросил король, кидаясь навстречу жене.

Они крепко обнялись. Глаза Жака блестели от слез, а Элька, наоборот, с трудом сдерживала смех. Она чувствовала себя совсем здоровой и рядом с ней был ее король, и будь он даже самым распоследним бродягой, он всё равно был бы ее единственным королем во веки веков.

Дифор тактично отвернулся, но не покинул бункер. Капитану еще кое-что нужно было выяснить, а если он оставит этих голубков наедине, то до завтрашнего утра никаких государственноважных решений принято не будет. Когда бурность чмоков, всхлипов и взаимных обвинений у него за спиной несколько стихла, капитан повернулся к супругам. Жак держал свою жену на руках. Его гигантские ладони нежно обхватывали миниатюрное тело королевы. Она покачивалась в них, будто в гамаке, и гладила его по ершику волос на затылке. Королевский обруч, главный атрибут власти на Эстее, валялся на полу. Зачем нужна корона, если она мешает гладить любимого? Дифор поднял корону и положил ее на стол.

– Ты еще здесь, капитан? – с легкой угрозой осведомился Жак.

– Да, ваше величество.

– Проваливай. Я соскучился по своей жене, – король зарылся носом в грязную Элькину шевелюру и зажмурил глаза от удовольствия.

– Не могу, – капитан упрямо мотнул головой и насупился.

– В чем дело, Дифор? – капризно проворчала Элеонора.

– Я не уйду, пока один важный для всей планеты вопрос не будет окончательно разъяснен. – Дифор расставил ноги для устойчивости, словно собирался упереться, если его силой попытаются выкинуть из бункера.

– Я всегда была против того, чтобы ты становился королем, – буркнула Элеонора и покинула руки Жака. – Мы тебя слушаем, старина Дифор.

– Ты знаешь, крошка, что решил устроить твой драгоценный супруг? – саркастически поинтересовался капитан, присаживаясь к столу. Элька села напротив. Жак продолжал стоять посередине комнаты. Его лицо изображало почти детскую обиду.

– Рассказывай, – потребовала королева, нахмурившись и не спуская внимательных глаз с капитана.

– Он хочет отдать рудники Кибер-Империи, – сказал Дифор, усмехаясь в предчувствии большого семейного скандала, свидетелем которого он сейчас станет.

– Он что, охренел?! – Элька возмущенно всплеснула руками. – Если он отдаст рудники, из чего мы будем делать топливо для звездолетов? У нас не будет гравипередатчиков и гравирадаров. Перестанут работать гиперпереходы. А броня? Из чего мы будем делать гравитронную броню? У нас не останется ни денег, ни энергии, ни сырья. А значит, Эстея лишится возможностей для развитая. – Королева повернулась к Жаку. – Эй, помазанник божий, иди сюда, разговор есть.

– Недоумки! – Жак занял председательское место за столом, и их собрание сразу стало похожим на заседание маленького, но очень влиятельного государственного совета. Не хватало только министра обороны и генерального посла. Правда, на Эстее сейчас не было ни того ни другого. Прежние чиновники погибли от бледной немочи, а новых никто не успел назначить.

– Недоумки! – повторил король, дабы его глубокая мысль дошла до всех присутствующих. – Вы прекрасно знаете, что я всегда был бескомпромиссным сторонником войны с Империей, но во время эпидемии мы потеряли почти треть населения. Гибель такого количества людей сама по себе ужасна, но страшнее всего то, что они вовсе не умерли. Они продолжают убивать, и нам нужна помощь, чтобы справиться с ними. Мы не можем воевать с этими тварями, – с каждым словом Жак всё больше распалялся. – Их невозможно прикончить из луков и арбалетов! Нужны лупперы, нужны броневики и танки. Нужна штурмовая авиация и орбитальные бомбардировщики. Имперцы дадут нам всё это в обмен на рудники. А если мы будем дружить с имперцами, то нам не понадобится оружие для войны с ними.

– Ха-ха, три раза, – хмуро ухмыльнулась Элеонора.

– Они уже сделали добрый жест, – сказал Жак, понимая, что его жена имеет весьма веские возражения, но бережет их, чтобы потом разнести в мелкие клочья сразу все королевские аргументы. Ему уже не раз доводилось убеждаться в ее совсем неженском уме. – Вчера со мной связался генерал третьей ступени Демс, командующий группировкой, штурмующей нашу планету. Он объявил о временном перемирии до прекращения эпидемии.

– Вот именно! – промолвила Элька. – Зачем им нести лишние потери? Они дождутся зимы, а потом придут и заберут себе все рудники. А не только те, которые собираешься отдать им ты.

– Почему именно зимы? – не понял Жак. Теперь пришло время королеве выкладывать на старинный стол свои козырные карты.

– Сегодня я встретилась с одним гридером… – начала она.

– На Эстее, насколько я знаю, обитает один-единственный гридер! Как ты его нашла? – удивился Жак.

– Мне везет на неожиданные встречи, – буркнула Элька. – Ну, так вот, он рассказал мне, что болезнь, которая поразила Эстею, вещь довольно распространенная в Галактике. Относится к классу межпланетных пандемий и называется кремниевым буйством. Имперцы боятся ее как огня. Ноги их не будет здесь до самой зимы.

– Ты опять про зиму, – отметил Жак. – Сейчас только лето началось. Что должно произойти зимой?

– Ормаст, так зовут того гридера, утверждает, что организмы, пораженные кремниевым буйством, гибнут при низких температурах. Зимой они вымрут, и тогда имперские солдаты высадятся на планету, полностью очищенную от местных жителей. Это дешевле, чем снабжать тебя оружием и надеяться на твою честность. Они и так получат всё, что хотят.

– Возможно, – Жак задумчиво почесал подбородок, – но я всё-таки попробую договориться с имперцами.

– Что еще рассказал твой гридер? – спросил Дифор.

– Он знает сотню способов убить дарлоков.

– Где он живет? – оживился король.

– Напротив нашего дома. Тоже мне король! Не знаешь, где живет единственный гридер на твоей планете.

– Ладно тебе! Я еще ненастоящий король. Только приступил. Расскажи лучше про способы истребления дарлоков.

– Большинство способов никуда не годится, – огорченно посетовала Элька. – Очень трудно, например, снизить температуру в каком-то отдельном захваченном ими районе. Стылые бомбы, насколько я знаю, запрещены, и купить их очень сложно и дорого. У дарлоков изменены потовые железы, и они переносят жару гораздо лучше, чем холод. При двойной температуре кипения воды они испытывают легкий дискомфорт, а при тройной – погибают, но это нам тоже мало поможет. Их также бесполезно травить газами. Они могут вообще не дышать. Окислитель накапливается в их мышечной ткани. Чтобы убить их из стандартного бластера, необходимо четыре секунды непрерывной стрельбы по одной точке. Понятно, что эта тварь не будет стоять на месте, пока ты сверлишь в ней дыру. Неплохо помогают гранатометы, но кремниевые панцири дарлоков состоят из очень твердых и тугоплавких веществ.

Дифор уперся локтем в стол и загрустил, положив подбородок на кулак, а Элеонора безжалостно продолжала:

– Сердце у этих тварей атрофируется очень быстро. Кровообращение поддерживается сокращениями мышц по всему телу. То есть убить можно только несформировавшегося дарлока. Промежуточную форму, так сказать. Когда он созреет, лучеметы бессильны.

– Пока я не узнал ничего нового! – Дифор закусил губу. – Как же их всё-таки убить? Скажи наконец.

– Отсутствие централизованного кровообращения делает их устойчивыми при механических повреждениях. Поэтому обычное огнестрельное оружие бесполезно. От лучевого оружия их защищает, как я уже говорила, панцирь. Ормаст считает, что через неделю, когда закончится эволюция всех дарлоков, они станут абсолютно неуязвимыми для нашего оружия. К этому же времени у них сформируется мозговой центр. Общий для всех.

– Что сформируется? – переспросил Жак.

– Один из дарлоков начнет командовать всеми. Обычно это первый инфицированный, но его место может занять тот, кто сожрет его мозг.

– Я всё-таки пойду переговорю с имперским начальством, – король решительно встал из-за стола. Он понял, что Ормаст обманул его супругу. Непонятно, зачем ему это понадобилось. Однако факт остается фактом. Сегодня днем дарлоки действовали по единому плану и покинули город, будто получили приказ из одного источника.

– Значит, мозговой центр у них есть уже сейчас, а не появится через неделю, как утверждает гридер. Единожды совравшему верить нельзя. Следовательно, дальше можно не слушать. – Жак направился к выходу.

– Постой, твое имперское начальство от тебя никуда не денется, – остановила его Элька. – Среди сотни бесполезных способов умерщвления монстров я узнала от Ормаста парочку практически пригодных. Во-первых, их можно убивать из автоматического оружия разрывными пулями, начиненными кислотой, или рвать на куски очередями из крупнокалиберных пулеметов.

– Но у нас очень мало пулеметов! – обреченно вздохнул король.

– И еще их может убить одиночная пуля со стронциевым напылением.

– А где мы возьмем стронций? – поинтересовался Дифор.

– Это не проблема. До эпидемии его добывали на старом гридерском полигоне, – сообщил Жак, нахмурившись и задумчиво почесывая согнутым пальцем кончик носа. – Этим занимались имперцы. Возможно, там, на складах, что-то и осталось, но нам туда не добраться. Дороги непроходимы из-за дарлоков, а снарядить большую экспедицию у нас нет ни малейшей возможности.

– На площади перед королевским дворцом стоит посадочный модуль с орбитальной крепости, – напомнила Элька. – Я думаю, перелет не займет много времени.

– Полетит Дифор. Нужно проверить идею со стронцием, хотя я и не верю, что от этого будет какой-нибудь толк. – Жак мгновенно принял решение и, положив грузную ладонь на плечо капитана, заглянул ему в глаза. – Иди спать. Вылетишь утром, – ласково попросил король. Он словно извинялся за свою собственную обиду на старого друга и гневную вспышку, которую не сумел сдержать днем.

– Высплюсь в полете. Надо подготовиться. Экспедиция обещает быть трудной, – капитан решительно поднялся. Он почувствовал, что пришло время оставить супругов наедине.

– Я верю в тебя.

Древние стены замка вздрогнули. Пол выгнулся от могучего удара из подземелья. Каменные плиты вздыбились и начали ломаться, как сухое печенье. Столб багрового пламени уперся в потолок, расшвыривая вокруг раскаленное гранитное крошево. Жак выхватил меч и повернулся к месту направленного взрыва, готовый сцепиться со всеми демонами, которые вылезут из этой преисподней. Зеркальная полировка лезвия отразила языки яростного пламени, жадно облизывающего стены.

– Дифор! Спасай Эльку! – крикнул король.

Клинок прочертил в воздухе огненную дугу, высек искры из свода и разрубил появившуюся перед королем зловещую тень на две конвульсирующие брызжущие кровью половины. Из подвала карабкались неуклюжие существа в космических скафандрах. Элеонора открыла глаза и, заверещав от ужаса, надавила на курок своего бластера. Лазерный луч едва не снес голову Дифору, и капитан поспешил выбить оружие из рук королевы. Затем он неучтиво схватил ее за шиворот и потащил к выходу.

Дифор двигался почти вслепую. Едкий дым скрывал от врагов, но и самим не давал осмотреться. Где-то рядом слышалось хриплое дыхание и непонятный скрежет. Элька попыталась позвать Жака, но Дифор почувствовал ее намерение и зажал ей рот потной от волнения ладонью. Он опасался быть обнаруженным. Всегда легче драться с врагами и рисковать только своей шкурой, чем выводить кого-то из-под огня, дрожа за чужую жизнь. Жак по-королевски выбрал для себя самый легкий путь. Лязг оружейной стали, предсмертные стоны и беспорядочный топот указывали на то, что король наконец-то нашел, на чьи головы излить накопившийся в последние дни гнев. Капитан с завистью прислушался к сладкой музыке боя и, тяжело вздохнув, вытолкнул Элеонору в коридор. Дубовая дверь мгновенно вспыхнула у них за спиной.

– Очень быстро! – рявкнул Дифор замешкавшейся Эльке и конкретизировал направление унизительным шлепком по августейшей ягодице.

– Только без рук! – оскорбленно прошипела королева и послушно помчалась в указанную сторону. Дифор с максимально доступной человеку скоростью последовал за ней. Лоскутья одежды оставались на шершавых стенах, которые они неосторожно задевали плечами. За спиной раздавалось громыхание и жуткий рык. Казалось, что легендарный зверь Анч выбирается из своей железной пещеры, дабы полакомиться жертвенной девственницей.

Дифор догнал Эльку, схватил ее за плечо и вытолкнул на боковую лестницу. Сам он упал на пол, выставив перед собой бластер. Опытный вояка выполнял приказ и спасал свою королеву. Сохранение собственной жизни в приказе никак не оговаривалось. Сердце, застрявшее где-то в горле, и страх, оставляющий кислый привкус на пересохшем языке, не должны мешать точному расчету. Дифор не уйдет с этого места, даже если для этого придется умереть. Из темноты надвигалось нечто неведомое и ужасное. Каждое движение невидимого чудовища сопровождалось лязгом, будто кто-то царапал гранитные глыбы стальными когтями. То ли рыцарь смерти перешел реку Забвения и гремит своими свинцовыми латами, то ли обычный человек облачен в самый обычный металлизированный скафандр. От демонов помогала молитва и покаяние, от злых людей – лучемет. У Дифора наготове было и то и другое. Он невнятно забормотал знакомые с детства строфы из Чистосердия и нащупал в кармане запасную обойму.

На этот раз уже Эльке пришлось схватить за шиворот своего верного друга.

– Нельзя стрелять! Там Жак! – заорала она ему в ухо. – Бежим! Это приказ!

Дифора не пришлось долго уламывать. Он всегда был готов выполнить разумный приказ.

У лестницы дремал за своим письменным столом старый дворецкий. Перед ним лежала книга, такая же ветхая, как и он сам. Потускневшая типографская краска на пожелтевших страницах вызывала уважение. Только сам дворецкий знал, что это не древний философский трактат, а авантюрный роман про лихого пирата со странным именем Скайт Уорнер.

– Вставай! – Дифор бесцеремонно пихнул дворецкого в бок. – Дарлоки прорвались.

– Мое дежурство еще не закончилось, – прошамкал старик. Зычный голос у него прорезался, только когда он торжественно объявлял о приходе гостей. Во всех остальных случаях его речь была невнятна и шепелява.

– Я снимаю тебя с дежурства, – Элеонора подхватила упрямца под руку. Дифор вцепился в другую.

– Я подчиняюсь только королю, – дворецкий даже слегка взбрыкнул ногами, но его уже волокли вверх по винтовой лестнице. – Там тревожная кнопка! Нужно вызвать стражу! – захныкал старик, немощно упираясь пятками в ступени.

– Что ж ты раньше ее не нажал? – возмутился Дифор. – Глухой суслик!

– Стоять! – послышался чей-то вопль снизу. – Мы убьем короля!

Элеонора застыла на месте как вкопанная.

– Отдайте нам королеву, и мы отпустим его!

– Ну, дед, дальше ты пойдешь сам, – прошептал Дифор, ставя дворецкого на ноги и искоса наблюдая за окаменевающим лицом королевы. Нужно было выждать момент, когда разум окончательно покинет ее. Элькины пальцы разжались и выпустили рукав старика. Лучемет с грохотом упал на ступени. Пора! Быстрый сильный удар в скулу швырнул королеву на перила. Дифор ловко подхватил обмякшее тело и бегом бросился вверх по ступеням.

– Простите, ваше величество, – пыхтел Дифор на ходу. – Я не такой благородный, как вы. Я не покупаюсь на дешевые обещания.

На верхней площадке их ждал приговоренный к смерти Жнотлау. Он еще не знал о приговоре и озабоченно тряс обрюзгшим подбородком в окружении бравых ратников.

– Король жив? – с нескрываемым интересом спросил Жнотлау. Его круглое, лоснящееся от жира лицо выражало испуг и надежду на то, что и на этот раз все как-нибудь разрешится без его непосредственного участия.

– Король в опасности! – задыхаясь, прохрипел дворецкий. – Спасайте короля!

– Вперед! – воскликнул Жнотлау и схватился за грудь, будто мужественный приказ покорябал ему ребра изнутри.

Ратники ринулись вниз по лестнице. Дифор проводил их сочувственным взглядом. Легкие латы, старые автоматы, патроны к которым закончились еще на прошлой неделе, а новых достать не удалось. Никаких шансов справиться с сильным, хорошо вооруженным неприятелем… Эти парни умрут в течение нескольких секунд. Им нечего противопоставить лупперам и гранатометам.

– Вызовите космодесантников, – приказал Дифор. – Пусть действуют с максимальной осторожностью. Там Дкежрак.

– А вы? – робко спросил Жнотлау. Ему очень хотелось спихнуть с себя ответственность. Если Дифор будет рядом, то поражение, как и славу, можно будет поделить по справедливости.

– Я отведу королеву в безопасное место, – Дифор похлопал по заднице висящую у него на плече Элеонору. – А потом вернусь. Действуйте, Жнотлау. Вам нечего терять, вы и так уже покойник.

– Что вы имеете в виду? – Губы толстяка дрогнули.

– Король приговорил вас к смерти, – небрежно бросил капитан Дифор, направляясь к парадному холлу. – Вы можете искупить свою вину кровью, но отменить приговор может только король. Если к моему возвращению я не смогу переговорить с его величеством о помиловании, ничто не предотвратит вашу безвременную кончину.

– За какое преступление? Я всегда верой и правдой служил их величествам, – жалобно всхлипнул Жнотлау.

Капитан не услышал его причитаний. Он уже выскочил из дворца и бежал по парадной лестнице к посадочному модулю. Опасность была слишком велика. Такую отлично подготовленную операцию не могли провернуть дарлоки. Они слишком глупы и неповоротливы. Значит, в игру вступил другой, сильный и весьма сообразительный недруг. Помочь Жаку сейчас очень трудно. Практически невозможно. Остается только спасать королеву. Дифор надеялся, что удача не оставит короля и он сам сумеет за себя постоять.

Посадочный модуль стоял на краю площади, неподалеку от Усыпальницы Всех Героев. Сплюснутый, словно у краба, корпус корабля слегка наклонился, и один амортизатор не доставал до брусчатки. Потускневший от старости королевский герб крест-накрест перечеркивали глубокие борозды, оставшиеся после вражеского обстрела. Станина турельного лучемета жалким огрызком торчала между несомкнутыми бронепластинами. Этому кораблю давно следовало бы занять место на пьедестале в парке Нескончаемой Битвы, но заменить ветерана нечем, и ему суждено воевать до полного разрушения.

Трап посадочного модуля был беспечно выброшен наружу, несмотря на строжайший приказ в ночное время держать все люки задраенными. Беспечность или саботаж? Дифор перекинул бесчувственное Элькино тело на другое плечо, поискал глазами часового и выдернул из кобуры бластер. Спасение королевы – на этом корабле. Не исключено, что хитрый враг сумел предвидеть возможность побега на посадочном модуле. Капитан снова оглянулся по сторонам в поисках поддержки. Площадь перед дворцом была безнадежно пуста. Даже военные патрули не рисковали ночью бродить по городу и отсиживались в надежных убежищах. Из дворца слышались взрывы и выстрелы. Багровые вспышки озаряли мозаичные стекла. Королевская стража сейчас очень занята, и ей нет дела до трудностей Дифора. Капитану стало одиноко и немного страшно. Чтобы не дать страху проникнуть в сердце, Дифор отбросил сомнения и торопливо поднялся на борт модуля.

На нижней погрузочной площадке лежал труп пилота. Луч света из рубки падал на нарукавную нашивку с королевским космическим орлом. Черная лужа крови поблескивала в отсветах пожара, разгоравшегося в королевской резиденции.

«Ну вот и всё, – обреченно подумал капитан. – Ловушка».

– Стоять на месте! Руки над головой! – рявкнул во тьме чей-то голос. – Стреляю на поражение!

– Именем короля! – гаркнул капитан, удивляясь собственной наглости. Только законченный идиот будет прикрываться именем Дкежрака на захваченном противником корабле.

– Слава клону-владыке! – Луч фонаря ослепил Дифора. – Назови свое имя!

Капитан повернулся лицом к свету.

– Добро пожаловать на борт нашей летающей развалины, Дифор, – человек погасил фонарь и, судя по звуку шагов, спустился откуда-то сверху по узкому корабельному трапу. – Неспокойная ночь сегодня в Глогаре, не правда ли?

– Помогите мне, – вместо приветствия попросил капитан, пытаясь рассмотреть собеседника. Рядом с Дифором послышался шорох, и чьи-то сильные руки сняли с его плеча Элеонору. Кто-то взял капитана под локоть и провел по винтовой лестнице в пилотскую кабину. Привычный вид противоперегрузочных кресел, жужжание приборов и мерцание экранов возвратили Дифору утраченное было присутствие духа.

– Именем короля, мы взлетаем, – распорядился он.

– Именем кого угодно, мы не можем взлететь, – командир посадочного модуля убрал фонарь в специальный шкафчик и жестом показал человеку с нашивками штурмана, в какое кресло следует положить королеву. Сухой и поджарый, словно измученный голодом волк, командир, он же старший пилот, вел себя уверенно и немного высокомерно. Подобно Дифору, он не любил придворных и не привык ходить на задних лапках перед начальством.

– Почему не можем? – деловито осведомился Дифор, заботливо пристегивая Эльку ремнями. Ему очень хотелось отдать приказ задраить все люки и срочно стартовать. Но по древней, еще морской традиции, это означало бы принятие на себя командования кораблем и автоматическое отстранение действующего командира. К своему стыду, капитан Дифор не умел управлять посадочными модулями.

– Во-первых, нас еще не заправили, – командир модуля плюхнулся в свое кресло и положил руки на колени, всем своим видом показывая, что лететь никуда не собирается и беседует с Дифором исключительно из уважения к его высокому положению при дворе.

– А во-вторых? – кротко спросил Дифор, занимая штурманское место.

– Во-вторых, я остался без бортинженера.

– Это его труп лежит у шлюза? – Капитан постучал пальцами по кнопкам регулировки кресла. Спинка изогнулась и приняла привычную для Дифора форму.

– Он пытался вывести из строя двигатели, – сообщил командир, неодобрительно косясь на собеседника. – Когда я решил остановить его, он открыл огонь. Пришлось пристрелить предателя.

– Проклятье! – Дифор скрипнул зубами.

«Эти твари предусмотрели всё, и они явно не хотели, чтобы кто-либо воспользовался модулем для спасения королевы. Значит, нужно взлетать».

– Полетели, командир, – устало попросил капитан и положил руку на кобуру, в которую минуту назад убрал бластер. – Я беру на себя всю ответственность. Штурман останется в Глогаре. Здесь только три противоперегрузочных кресла.

– Безумие. Баки почти пустые, – буркнул старый пилот, но перечить капитану не стал, хотя формально имел на это полное право. Он сделал знак переминающемуся с ноги на ногу штурману. Тот поспешно покинул кабину. Дифор увидел на мониторе, как он спускается по трапу. Через секунду загудел подъемный механизм. Гидроприводы втянули погрузочный трап в специальные пазы. Внешний люк захлопнулся. Капитан перевел дыхание и хотел было стереть пот, выступивший на лбу, но передумал. За каждым его движением следил пилот, и Дифор ждал от него любого подвоха. Кто может гарантировать, что убитый бортинженер был предателем? Может быть, он один сохранил верность королю и поплатился за это жизнью?

Командир модуля притянул к себе консоль управления бортовым компьютером и начал нервно давить на клавиши, вбивая полетное задание. Обычно эту работу выполнял штурман, поэтому было заметно, что пилот сдержанно психует. В его обязанности входит общее руководство экипажем и ручное управление модулем при стыковке и посадке. Наверняка он уже плохо помнит, как нужно задавать силу тяги на взлете и рассчитывать траекторию полета.

– Стартуем! – снова потребовал Дифор и недвусмысленно снял бластер с предохранителя, правда, не вынимая оружие из кобуры.

– Я еще не проложил курс, – проворчал пилот. – Топлива мало, и мы должны выйти точно к причальным пандусам орбитальной крепости.

– Мы не полетим на орбиту. Запускай двигатели, я скажу, куда лететь.

Орбитальная крепость – самое надежное место в окрестностях Эстеи. Укрыть королеву там было бы вполне разумно, но враги не дремлют. Если они просчитали возможность эвакуации на посадочном модуле, значит, вполне могли подготовить сюрприз и на орбите. Перелет к орбитальной крепости слишком логичен, а капитан не имел права действовать логично. Нельзя допустить, чтобы его действия можно было предсказать.

Перегрузка вдавила Дифора в кресло. Королевский дворец, а следом и вся столица провалились в преисподнюю. Бортовой компьютер переключил видеодатчики в инфракрасный диапазон, и на экранах засветилось очень четкое и, сильно смахивающее на чертеж пепельно-серое изображение планеты, стремительно уносящейся в преисподнюю.

– Курс на юг, – выдавил из себя Дифор. Сплющенные перегрузкой легкие плохо слушались, и говорить было трудно. «Почему на юг? – подумал капитан и сам же ответил на свой мысленный вопрос. – Потому что лететь на север было бы гораздо разумнее. Там ракетная база, там подземные заводы и извечно преданные престолу провинции. А на юге расположены вольные герцогства и баронства, лишь недавно подписавшие вассальные договоры с Тинорами. Прятать королеву на юге – чистое безумие».

Модуль перешел в режим горизонтального полета. Секундное облегчение сменилось еще большей тяжестью. «Интересно, почему не действует искусственная гравитация?» – удивился капитан, из последних сил удерживая руку на лучемете. В соседнем кресле застонала Элеонора. Она начала приходить в себя. Скоро Дифору придется пережить неприятный разговор с королевой. Пощады, скорей всего, как всегда, не будет.

– Топливо на исходе. Иду на посадку, – доложил пилот, закладывая очередной головокружительный вираж. Дифор, с трудом ворочая глазными яблоками, отыскал шкалу, показывающую уровень топлива в баках. Пилот не врал. Топливо не то чтобы закончилось. Его просто не было. Жалкие остатки, которые не фиксировались приборами, уже догорали в дюзах модуля.

Поверхность планеты рушилась на них откуда-то сверху. Казалось, еще мгновение, и громоздкая туша Эстеи раздавит жалкую скорлупку модуля. Пилот едва шевельнул штурвалом, и немыслимая сверхперегрузка едва не вырвала Дифору нижнюю челюсть. Хруст выворачиваемых суставов заглушил рев двигателей. Если такое чудовищное давление сохранится хотя бы две секунды, все люди на борту корабля превратятся в кровавое желе.

Внезапно дышать стало легко. Будто лопнули якорные цепи, стягивающие грудь. Дифор дернулся всем телом. Спружинившая мускулатура попыталась выбросить его из кресла, и если бы не ремни, то он раскроил бы себе череп о панель пульта управления. Шум двигателей заглох одновременно со скрипом посадочных амортизаторов, коснувшихся почвы. Дифор потер глаза дрожащей рукой и посмотрел на мониторы внешнего обзора. Вековые деревья со всех сторон окружали модуль. Удивительно, что модуль не разбился при посадке.

– Где мы? – подала голос Элеонора. Дифор ожидал, что первым делом она скажет совсем другое, и уже приготовился узнать много нового о своих родственниках. Почему-то, когда Элька была в бешенстве, она произносила ругательства не в адрес капитана Дифора, а в адрес его матери. Наверное, хотела подчеркнуть, что Дифор – самая большая ошибка своих родителей.

– Где мы? – спросил капитан, переадресовав пилоту вопрос королевы.

– Не имею ни малейшего представления. – Командир модуля злорадно хмыкнул. – На ваш вопрос мог бы ответить штурман, которого вы высадили в Глогаре.

– Дождемся рассвета и сходим на разведку, – сказал Дифор, съежившись в ожидании словесной атаки со стороны королевы. Но из кресла бортинженера послышался только тягостный протяжный вздох.

– Связь с Глогаром есть? – через несколько минут осведомилась Элька.

– На этой посудине нет ничего, – радостно отрапортовал пилот. Похоже, он наслаждался идиотской ситуацией, в которую, не без его участия, попали сильные мира сего. – Чтобы перевозить как можно больше груза, мы демонтировали даже гравитационную систему, – с издевкой сообщил он. – Вы, наверное, почувствовали это.

– Еще бы, – буркнула Элеонора. – У меня синяк во всю спину. Когда я разберусь с тем, что происходит на этой чертовой планете, – пощады не ждите. Никого не помилую.

Дифор затих в своем кресле, убеждая себя, что он невидимое существо и его вообще здесь нет. Он даже боялся себе представить, какие ужасные проклятья будут обрушены на его голову, когда королева увидит свое отражение в зеркале. Пилот тоже затаил дыхание. Он плохо знал Элеонору и принял ее угрозы за чистую монету. Бедняга не ведал, что из людей, которых она обещала распять и посадить на кол, еще будучи принцессой, можно было бы сформировать вполне боеспособную дивизию. Между тем дальше двухнедельного заключения в карцере дело еще ни разу не заходило. Дифор старался не думать о тех, чья вина была велика и очевидна. Их ждала немедленная, быстрая и очень болезненная смерть, обычно не анонсировавшаяся никакими предупреждениями или угрозами.

Капитан Дио любезно проводил Сомия до самого лазарета. Он остановился на пороге перед автоматически распахнувшимися дверями и ласково подтолкнул смущенного гридера в его новые владения.

– Ну, как? – с нескрываемой гордостью спросил капитан, кивая головой в сторону стоек с медицинским оборудованием, большого операционного стола с огромным количеством кибернетических приспособлений и робота-санитара, почтительно застывшего в углу.

– Прекрасно, – Сомий постарался изобразить восхищение, но в его голосе прозвучали панические нотки. Не пройдет и дня, как этот хитрый гуманоид, скрывающий лицо за густой окладистой бородой, разоблачит его. Что случится потом, предположить несложно. В космосе не церемонятся с «зайцами». Капитан не станет тратить кислород и продукты питания на никчемный балласт. Один приказ – и гридер превратится в небольшое небесное тело, совершающее бесконечный путь в межзвездном пространстве. И через миллион лет его труп будет расстрелян противометеоритными пушками медлительного межзвездного танкера, курс которого он случайно пересечет.

– Мне нужно время, чтобы освоиться, – сказал Сомий и уверенным шагом подошел к терминалу. По экрану немедленно побежали какие-то знаки. Через мгновение изображение стабилизировалось. Медицинский компьютер предлагал ввести имя и уровень врачебной квалификации.

– Мне никогда не приходилось работать со столь совершенным оборудованием, – пожаловался гридер.

– Это не страшно, док, – капитан фамильярно похлопал Сомия по плечу. – Менять примитивное снаряжение на современное гораздо проще, чем наоборот. Уверен, что вы справитесь. У меня самого это первый полет на звездолете такого высокого класса, – доверчиво поделился бородач. – Я ужасно трусил, когда мы стартовали с орбиты Зена.

– Если вы позволите, я займусь изучением документации, – вежливо попросил Джог.

– Без вопросов, дружище, – капитан понял недвусмысленный намек гридера и направился к дверям. У выхода он остановился. Сомий немного напрягся. Чутье подсказало ему, что сейчас эта розовая тварь проведет первую проверку нового члена экипажа. Он сам на его месте именно так бы и поступил.

– Скажите, доктор, – вкрадчиво поинтересовался капитан, – у меня последнее время часто бывает резь в желудке. От чего это могло бы быть?

– Точный диагноз я смогу вам поставить не раньше, чем через сутки, – с готовностью отозвался гридер. – Когда разберусь с аппаратурой.

– А всё-таки? Что бы это могло быть? – настойчиво спросил бородач.

Гридер задумчиво потер свой большой лоб.

– Вы употребляете алкоголь, наркотики, стимуляторы? – наконец нашелся он, вспомнив, что все болезни у диких рас чаще всего происходят из-за вредных привычек. Тяжелые условия обитания и плохая наследственность мало влияют на этих псевдоразумных животных.

– Алкоголь! – радостно воскликнул капитан Дио.

– В каких конкретно напитках?

– Вино, коктейли всякие уважаю.

– Воздержитесь от употребления алкоголя. Если это выше ваших сил, пейте его в чистом виде, разбавляя, конечно, водой. Желательно тоже чистой.

– Спасибо, доктор, – капитан направился к лифту Автоматические двери корабельного лазарета мгновенно захлопнулись за его спиной, и обессиленный Сомий опустился в зубоврачебное кресло.

Его можно было поздравить. Джогу удалось проникнуть на звездолет, принадлежавший когда-то суперагенту Деда Пацику Скабеду. Осталось выяснить судьбу агента и получить информацию об Истоке Сущего, человеке, которого тот выслеживал и, может быть, даже выследил. Но как добраться до блоков постоянной памяти кибермозга звездолета? Вдруг они окажутся пустыми? Тогда придется найти принца Дкежрака с планеты Эстея, продавшего фрегат торговцу Грог-д…Лору, и задать ему несколько вопросов. А пока нужно попытаться проникнуть в память бортового компьютера. Как это сделать? Лучше всего захватить звездолет, истребив весь экипаж, а потом спокойно покопаться в электронных схемах. Задача непосильная для рядового чиновника Консулата Спасения Расы. Он ведь совсем не разбирается в оружии, плохо стреляет и основные удары рукопашного боя отрабатывал исключительно на тренажерах еще в школе. Всю жизнь он убивал чужих врагов чужими руками. Теперь у него есть свои враги, и если он не придумает, как с ними расправиться, то смерть будет грозить лично ему.

Гридер решительно встал и вернулся к монитору медицинского компьютера. Тот по-прежнему требовал код. У каждого гридера имелся специальный код, в который заносилась информация о его специальности, квалификации и благонадежности. Без сомнения, компьютер откажет ему в доступе, как только выяснится, что у Сомия нет медицинского образования. Джог перешел к монитору общекорабельной системы информации. Судя по обозначениям, здесь он мог узнать данные о курсе, координатах звездолета и получить доступ к досье на членов экипажа. Для начала было бы неплохо выяснить, сколько матросов и офицеров находится на борту. Кто будет противостоять ему, и есть ли среди них профессиональные воины? Полное безумие – нападать на экипаж большого корабля! Но как выкрутиться? Может быть, у него получится, не выдав себя, узнать всю историю «Гедабаса» и благополучно покинуть фрегат после возвращения на Зен? Джог постучал по клавишам. На экране появилась корявая, нарисованная от руки, рожица. Она высунула язык и противно рассмеялась. Загудел зуммер. Джог поднял голову и увидел лампочку, моргающую рядом с дисплеем видеосвязи. Здесь же находилась и кнопка, которую, по-видимому, следовало нажать, чтобы принять вызов. Сомий надавил на клавишу. На дисплее возникло уже порядком надоевшее лицо капитана Дио. Точнее не лицо, а только его борода. Всё, что находилось выше носа, в экран почему-то не влезало. Скорее всего, система, просто была плохо отрегулирована.

– Да, капитан, – сказал гридер, пытаясь определить, где у этого прибора расположена видеокамера, чтобы не выглядеть так же забавно на дисплее капитана.

– Вы сделали запрос в общекорабельную вычислительную систему, док, – сообщил Дио прекрасно известный Сомию факт. – Так вот – система не работает.

– Я так и понял, – кивнул гридер.

– Если вы хотите что-либо выяснить, то обращайтесь прямо ко мне.

– Хорошо, капитан, – покорно согласился Сомий.

– А что вы хотели узнать? – настойчиво спросил капитан. Его губы сжались в тонкую прямую линию.

– Это не срочно, – гридер попытался увильнуть от ответа.

– И всё же?

– Мне нужны сведения о расовой принадлежности всех членов экипажа, – Сомий наконец-то придумал ответ. – Я должен подготовить необходимые медикаменты для каждого.

– Вы получите такой список позже.

Дисплей видеосвязи погас. Джог перевел дух и сделал оградительный жест рукой. Сейчас он мог рассчитывать только на мистическую силу Трех Драконов. Больше никто и ничто не поможет ему.

Двери лазарета разъехались в стороны. Сомий уже ожидал в очередной раз увидеть вездесущего Дио, но на этот раз это был не он. Огромный чернокожий инопланетник застенчиво застыл у входа. Одетый в синий комбинезон, украшенный живописными масляными пятнами, обутый в сапоги от тяжелого скафандра, он походил на древнего механика Ламера, предка и бога всех механиков Галактики. Правую руку бог прижимал к груди. На грязной тряпке, намотанной на кисть, проступали ярко-красные пятна.

– Проходи, – гостеприимно предложил Сомий, направляясь навстречу своему первому пациенту. «Ну, вот всё и закончилось, – с тоской подумал он. – Через минуту меня разоблачат».

– Здравствуйте, доктор, – гость приветливо помахал здоровой рукой. – Со мной тут неприятность приключилась.

– Вижу, вижу, – вздохнул Сомий, мучительно вспоминая, как в подобных ситуациях ведут себя настоящие врачи. Личного опыта у него не было. Он никогда не попадал в больницу с травмами. Ему вспомнился только старый фильм, действие которого разворачивалось в военном госпитале на отсталой планете. Там всех раненых сразу укладывали на операционный стол.

– Ложитесь, пожалуйста, – Джог неопределенно мотнул головой. Место, где можно было прилечь, в комнате имелось только одно.

– Понимаете, док, – раненый расположился на операционном столе. – Лопнула магистраль в отопительной системе…

– И обломок трубы вонзился вам в ладонь, – продолжил Джог, разматывая окровавленную тряпку. Рана была глубокой, но не особо страшной. Если бы с самим Сомием случилась подобная неприятность, он не побежал бы в госпиталь. Просто опрокинул бы на порез бутылку с дезинфицирующей жидкостью.

– Точно, доктор. Так оно и было, – пациент улыбнулся, продемонстрировав здоровые белоснежные зубы. – Вообще-то, я нанимался на «Гедабас» бортинженером по электронному оборудованию, но оказалось, что у них нет слесаря, а в жилых помещениях холодно. Пришлось заниматься не своим делом.

– Результат я вижу, – Сомий направился к стеклянному шкафу со множеством склянок на прозрачных полках. Он рассчитывал найти там дезинфицирующий состав со знакомым названием. Не успел он сделать и нескольких шагов, как санитарный робот, до этого недвижимым истуканом торчавший в углу, тихо загудел и подполз к операционному столу.

– Док, – жалобно проскулил чернокожий электронщик, когда блестящая машина придавила его к столу многосуставчатыми манипуляторами. Сомий от неожиданности схватился за белую одноногую табуретку и, грозно подняв ее над головой, двинулся на взбесившийся агрегат. Но робот не обратил на него никакого внимания. Он продолжал проделывать непонятные манипуляции с рукой пациента, не забывая при этом фиксировать его тело на столе. Гридер поставил табуретку на место. Бояться нечего. Санитарный робот просто выполняет свою работу.

– Не волнуйся, – успокоил он пациента. – Всё идет по плану.

– У него хватка прямо как у моей девушки, – ухмыльнулся электронщик, быстро сообразивший, что никакая опасность ему не грозит.

Надрывно взревел зуммер видеосвязи. Беспокойно оглядываясь на санитарного робота, Сомий Джог, подошел к дисплею и принял вызов. На этот раз на экране появился лоб капитана Дио и часть приборной доски. Явный прогресс. На гладкую кожу смотреть было гораздо приятнее, чем на густой волосяной покров капитанского подбородка.

– Доктор, Пидл случайно не у вас? – спросил Дио и внезапно заорал, разглядев электронщика за спиной Джога. – Ты где должен быть? В восьмом отсеке кипятка по пояс!

– Я истекаю кровью! – возмутился электронщик. – И вообще это не моя работа!

– У него серьезная рана, – Сомий решительно вступился за своего первого пациента.

– Очень серьезная?

– Да.

– Сколько времени займет лечение? Когда он встанет на ноги? – Голос капитана стал обеспокоенным.

– Думаю, минут через пять.

Лоб капитана Дио покраснел от бешенства. Джог смущенно прикрыл ладонью носовые щели. Так делали все гридеры, когда их ловили на вранье.

– Через пять минут вы оба отправитесь в восьмой отсек и, если к моему приходу там не станет сухо, как в дюзах стартующего звездолета, будете жить в карцере, до тех пор, пока «Гедабас» не вернется на Зен! – хрипло пообещал капитан. Экран померк. Приказ обсуждению не подлежал.

Робот-санитар уже заклеил рану электронщика биоклеем. Немного погудел, будто оценивая результат своей работы, и, удовлетворенный достигнутым, откатился в свой угол.

– Твое имя Пидл? – спросил гридер, помогая пациенту встать со стола.

– Пидлоуз, если быть точным. А как мне тебя величать, синенький благодетель?

– Сомий. Сомий Джог, – представился «доктор». – Приятно познакомиться. Пойдем чинить трубу, иначе нас обоих могут уволить.

– Этот Дио настоящий псих! Мы же не авральная команда! – Пидл возмущенно всплеснул руками, но покорно поплелся к выходу. Пациент и врач, плечом к плечу, вышли в коридор. Сомий вызвал лифт.

– Ты давно его знаешь? – вкрадчиво поинтересовался гридер. Теперь, когда у него есть приятель, нужно непременно воспользоваться его осведомленностью, чтобы выведать побольше информации о «Гедабасе» и его экипаже.

– Сегодня первый раз увидел, – бодро поведал Пидл. – Представляешь, сижу в столовой. При нашем космопорте есть бесплатная столовка для безработных специалистов. Явсегда там питаюсь, когда оказываюсь на мели. Кормят невкусно, но питательно. Значит, сижу я там и употребляю свой законный шпинат с синтетической подливкой. Вдруг врывается этот придурок и орет…

Двери лифта разъехались. Они вошли в тесную кабину. Сомий автоматически пересчитал кнопки на панели управления и опечалился. Двенадцать уровней! «Гедабac» – огромный звездолет. Значит, на нем должны работать сотни гуманоидов. Захватить его – нереальная задача.

– Ну так вот, ворвался и орет, – продолжил Пидл, нажимая на самую нижнюю кнопку, – мне срочно нужны пилоты, бортинженеры, уборщики, солдаты! А у самого аж слюна брызжет. Все просто обалдели.

– Почему обалдели? – удивился Сомий. – Он же работу предложил.

– Работа работе рознь, – философски заметил чернокожий электронщик.

Кабина остановилась. Двери распахнулись, и внутрь с радостным клокотанием ворвался мутный поток воды. Воздух наполнился влажными клубами пара.

– Драконий зад! – взвизгнул Сомий и подпрыгнул вверх. – Сожри Наки мою душу!

Вода была нестерпимо горячей. Пидл ловко подхватил гридера, спасая его от падения в кипяток. Высокие сапоги электронщика надежно защищали его ноги. В такой обуви Пидлу был не страшен даже расплавленный свинец и жидкий азот.

– Я не думал, что она уже сюда дошла, – виновато сказал он, помогая Сомию поудобнее расположиться на своих мускулистых руках. – Не волнуйся, док. Здесь недалеко есть кладовая со старой экипировкой. Сможешь выбрать себе любую спецодежду.

Пидл медленно двинулся по коридору. Перед каждым шагом он старательно ощупывал подошвой пол, чтобы случайно не споткнуться и не рухнуть в кипяток. Освещение было очень плохим. Светильники на потолке моргали и извергали снопы желтых искр.

– Нужно вызывать аварийную команду, – пролепетал Джог. – Если свет совсем погаснет, нам отсюда не выбраться.

– Я уже докладывал об этом капитану, – мрачно проворчал могучий электронщик, – но он почему-то не принял мои слова к сведению.

Пидл с Сомием на руках вошел в небольшое помещение, где на специальных стойках хранилась дюжина скафандров для всех случаев жизни. Были здесь тяжелые боевые скафандры с бронированными вставками и с суставами на гидроприводах, имелись легкие комбинезоны для работы в зараженных радиацией отсеках и совсем простые тонкие накидки с респираторами, предназначенные для чистки отхожих мест. Пидл поставил гридера на лавку и принес ему пару сапог из стандартного комплекта для безвоздушного пространства. Обычно такую обувь надевают поверх герметичного костюма, чтобы защитить подошвы. Сомию сапоги показались слишком большими.

– Надевай, и пойдем. Кстати, на моей родной планете на руках носят только женщин. – Пидл снова продемонстрировал свою великолепную улыбку. – А на твоей планете есть женщины?

Джог обулся и попробовал сделать несколько шагов. Широкие голенища совсем не удерживали сапоги на ногах. Придется ходить, не отрывая подошв от пола.

– Так есть у вас женщины? – Пидл направился в коридор, показывая Сомию дорогу. – Или вы все бесполые? А может быть, ты сам – женщина?

– И не мечтай, – огрызнулся Джог. – Ты не в моем вкусе.

Туман от парящейся воды сгущался, превращая осветительные плафоны в мутные пятна и скрывая стены коридора в клубящейся белизне. Раскаленный поток едва не сбивал с ног, но надежные сапоги совсем не пропускали жар. Только брызги находящейся на грани кипения жидкости изредка попадали на кожу гридера. Ткань его бесплатного костюма не выдерживала высокой температуры и мгновенно плавилась. Если он пробудет здесь хотя бы полчаса, то останется совсем голым.

– Куда мы идем? – спросил Сомий. Он всё осторожней двигался вперед, ориентируясь только по расплывчатому силуэту своего спутника.

– Увидишь, – насмешливо произнес Пидл. – И попробуешь доказать капитану, что вдвоем нам не справиться. Пускай высылает подкрепление. Надеюсь, тебе он поверит.

Сомий тяжело дышал. Ему было очень жарко. У гридеров терморегуляция организма осуществляется в основном изменением внутренней температуры. Сейчас сердце не справлялось. Сомий чувствовал тошноту и дрожь в конечностях. Влажный воздух наждаком раздирал горло. Глаза вылезали из орбит, и Джог всерьез начал опасаться, что они выскочат наружу, упадут в кипяток и там сварятся.

– Мы недоумки, – сказал Пидл, безуспешно разгоняя пар перед своим носом. – Надо было полностью одеться в скафандры.

– Давай вернемся, – прохрипел Сомий.

– Мы уже на месте. Заделаем течь и больше сюда никогда не придем. Лучше уволиться, чем свариться заживо.

– Давай вернемся! – взвыл гридер. Он испугался, что может потерять сознание и рухнуть в воду.

– У тебя глаза красные, будто у быка, – удивленно сообщил Пидл.

– У какого быка? – прошипел Сомий. – И глаза у меня не могут быть красными. От прилива крови они должны стать синими.

Гридер хотел прислониться к стене, но сразу отпрянул. Вода нагрела металл, и об него можно было обжечься.

– Быки – это такие животные. Очень вкусные. Их едят. – Пидл отвернулся от гридера, что-то высматривал в туманной мгле.

– Ты сравнил меня с едой! С тупой тварью, которую можно есть?! – Джог еле удерживал равновесие. Его шатало из стороны в сторону.

– Есть можно всё, – авторитетно заявил Пидл и заботливо поддержал спутника. – На моей планете некоторые люди едят других людей.

– Какая дикость! Любое культурное существо знает, гуманоиды – ядовиты. Их переваренные ферменты разрушают мозг! Вытаскивай меня отсюда!

– И не подумаю. Третий раз я сюда не полезу. Если не можешь стоять, тогда держись за что-нибудь.

– За что?

– За вентили. Они холодные, – Пидл снова пододвинул гридера к стене с раскаленными трубами. – Заодно можешь их закручивать. По часовой стрелке. А я попробую заткнуть течь.

– По какой стрелке?! – Сомий был на грани истерики. Сердце в груди колотилось на пределе своих возможностей. Казалось, через минуту оно взорвется и, проломив ребра, разлетится по коридору кровоточащими ошметками.

– По часовой.

– У часов не бывает стрелок! Там только цифры! – обжигаясь о горячий металл, гридер начал ожесточенно вращать какой-то вентиль.

– Ты, конечно, дурак, но крутишь правильно, – одобрительно прогудел электронщик.

Под потолком натужно загудел вентилятор. Пар немного рассеялся, и дышать сразу стало легче. Воодушевленный Сомий затянул еще несколько вентилей. Его кожу начал приятно овевать поток прохладного воздуха. Похоже, включилась система аварийной вентиляции. С большим опозданием, но всё-таки включилась. Четкость зрительных ощущений вернулась к гридеру. Тошнота отступила. Он осмотрелся. Закручивать было больше нечего, и Сомий поискал глазами своего спутника. Пидл работал рядом. Держа в руке устройство непонятного назначения, он, стараясь не обвариться, подбирался к трубе, из которой хлестал шипящий поток кипятка. Джог с интересом наблюдал за действиями электронщика.

Осторожно протиснувшись через переплетение раскаленной арматуры, Пидлоуз вышел на рубеж, откуда смог безопасно дотянуться до трубы своим инструментом. Небольшой зубчатый диск на конце пластиковой рукоятки закрутился и загудел. Пидл поднес его к трубе рядом с дырой. Металл диска яростно вгрызся в ржавое железо. Из точки контакта полетели искры. Не прошло и минуты, как рваный обрезок трубы с шипением плюхнулся в воду. Электронщик оглянулся на Сомия и, убедившись, что тот пришел в себя, протянул ему трубку с диском. Сомий с готовностью подхватил загадочный прибор. Врожденное гридерское любопытство требовало, чтобы он рассмотрел его поближе.

Сам Пидл достал из кармана кусок пластмассы и, ловко орудуя ножом, придал ему цилиндрическую форму. Диаметр получившейся пробки приблизительно соответствовал диаметру трубы. С воинственным криком Пидл с размаху засадил свое изделие в отверстие, изрыгающее горячую воду. С громким хлюпом пробка вылетела обратно. Ловко увернувшись от обжигающих брызг, электронщик подобрал пробку и примерился для следующей попытки.

Сомий отвлекся и не переставал следить за беспримерной битвой. Он включил прибор и зачарованно смотрел на бешено вращающийся диск. Было в этом механизме что-то магическое. Почти волшебное. Первозданная первобытность примитивного аппарата приводила гридера в восторг. Он вертел инструмент в руках, стараясь разглядеть его со всех сторон, и со всех сторон прибор был совершенен. Ничего лишнего – чистое воплощение красоты разума.

– Вот тебе, сволочь! – услышал Джог радостный вопль Пидла. Электронщик наконец-то справился со строптивой трубой и заткнул дыру. Победный вскрик отвлек Джога, и подлый инструмент, словно почувствовав это, впился бешено крутящимся диском в бедро гридера. Брызнула кровь. Пульсирующая рубиновая струя полоснула по серой стенке. Черной молнией Пидл бросился к Сомию и успел поймать его до того, как раненый гридер упал в воду.

– Она красная, она красная, – заикаясь, повторял Сомий Джог, с ужасом взирая на глубокую рану. Электронщик одной рукой обхватил его за талию, а другой пережал рассеченную артерию. Кровь перестала фонтаном хлестать из раны, и теперь просто струилась на черные пальцы.

– Держи здесь! – приказал Пидлоуз. – Мне нужны две руки, чтобы вытащить тебя отсюда.

– Она красная, она красная, – монотонно твердил Сомий, не обращая внимания ни на что, кроме следов собственной крови на стенах. Чернокожий электронщик немного приподнял впавшего в истерику гридера и слегка сдавил ему бока.

– Держи здесь! – проорал он ему в ухо. – И запомни: кровь – красная, а трава – зеленая.

– Кровь – синяя, – проскулил гридер, но послушно придавил нужное место пальцами. Пидл снова взял его на руки и потащил к лифту, поднимая вокруг своих сапог высокие бурные волны.

– Значит, если ты сам синий, то и кровь у тебя синяя? – почти ласково спросил электронщик, стараясь отвлечь гридера от созерцания лоскута плоти, свисавшего с его ноги.

– Да, наверное, – мямлил Сомий. – Не знаю. Очень больно.

– Не думай о боли. Слушай меня. Значит, если ты синий, твоя кровь синяя, а если я черный, то и кровь у меня черная?

– Необязательно, но я – гридер. У меня должна быть синяя кровь. – Сомий застонал, но не от боли в раненой ноге. Он оказался мутантом! Ночной кошмар стал реальностью его жизни. Он мерзкий презренный мутант.

Лифт оказался дальше, чем представлялось Пидлу, и он уже начал опасаться, что не успеет доставить раненого в корабельный госпиталь. Бедняга или истечет кровью, или свихнется от вида собственной крови. Наконец, сквозь туман проступило розовое табло с надписью «Лифт». Они почти пришли. Кабина ждала их. Сообразительная автоматика даже открыла двери им навстречу. С трудом удерживая окончательно раскисшего доктора, Пидл нажал кнопку нужного уровня. Захватив с собой не меньше тонны воды, герметичная кабина поехала наверх. Двери распахнулись с громким бульканьем, и кипяток с шипением растекся по полу.

Пидл почти бегом бросился к операционному столу. Что делать, он уже знал лучше любого доктора и, водрузив гридера на операционный стол, отошел в сторону, предоставив Джога заботам робота-санитара. Жуткая машина довольно долго стояла неподвижно, но наконец сообразила, что от нее ждут каких-то действий, зажужжала, затрещала релейными переключателями и с грацией богомола скользнула к гридеру.

Сомий почувствовал резкий укол в шею и сразу успокоился. Умный робот не даст ему погибнуть. Боль исчезла мгновенно. Как по мановению волшебной палочки.

Сразу несколько блестящих зондов погрузились в рану. По ноге потекла белая пузырящаяся пена дезинфицирующего раствора. Тонкие манипуляторы аккуратно сжали края раны и быстро покрыли ее бурой массой. Сомий откинулся на спину и расслабился. Медицинской технике гридеров можно было доверять.

– Сделай генетический анализ крови, – распорядился Джог, глядя в потолок. Он был не особенно уверен, что робот понимает голосовые команды, но попробовать стоило. Электронный санитар исполнил приказ мгновенно. Не прошло и секунды, как в палец гридера впилась игла. Стандартная процедура забора крови для анализа требовала, чтобы образец брался всегда из одного и того же места. Сомию делали такие анализы очень часто и ни разу не зафиксировали никаких аномалий. Неужели его обманывали?

Джог поднес проколотый палец к глазам. По коже стекала голубая капелька. Самая обычная гридерская кровь. Как такое может быть? Медицинские автоматы сотни раз прокалывали ему именно этот палец именно в этом месте, и всегда из ранки текла голубая кровь. Самая настоящая кровь. Она проходила через лаборатории, и ни один лаборант не заподозрил подделки И сейчас робот-санитар, затрещав печатающей головкой, выдал ему вполне стандартную раскладку компонентов и микроэлементов.

– У тебя есть что-нибудь острое? – спросил Джог у Пидла, внимательно наблюдавшего за его манипуляциями. Тот залез в карман, послышался щелчок, и в руке электронщика блеснуло острое кинжальное лезвие. Серьезное оружие в умелых руках.

– Проткни мне ладонь, – попросил Сомий.

– Зачем? – удивился Пидл.

– Потом объясню.

Не задавая больше вопросов, электронщик полоснул острием по ладони гридера. На пол закапала красная кровь.

– Ничего не понимаю, – пробурчал озадаченный Пидл. – У гридеров две кровеносные системы?

– В том-то и дело, что у гридеров одна, – вздохнул Сомий, пряча руку от шустрых манипуляторов робота-санитара, который вознамерился немедленно вылечить новую рану. – У гридеров – одна, и у меня одна. Вторая – фальшивая. Чтобы обмануть Консулат Спасения Расы.

– Переведи. Твои слова только сотрясают воздух, но не доходят до моего сознания.

– До моего тоже, – Сомий протянул порезанную ладонь к щупальцу-анализатору. – Сделай раскладку по этой крови, – приказал он. Робот послушно слизнул новый образец и немедленно заклеил порез тончайшим пластырем синего телесного цвета. На этот раз анализ занял больше времени и распечатка оказалась в несколько раз длиннее. Сомий с нетерпением вырвал лист из печатающего устройства и впился глазами в столбики цифр. Нот они – знакомые комбинации: 46-я строка, 1230-я и У431-Я. Генетические метки Гарма Скабеда. Мерзкий старик, предводитель мятежников оказался и его родственником тоже. Сомий был, наверное, самым секретным агентом мутантов. Настолько секретным, что даже сам не знал этого. Скорее всего, его просто забыли инициировать.

Санитарный робот уже закончил свою работу и отъехал от операционного стола.

– Слушай, гридер… – Пидл дотронулся до плеча Сомия.

– Я не гридер, – грустно возразил Джог.

– Мне плевать, – отмахнулся электронщик. – Пойдем к капитану. Боюсь, если переборки негерметичны, вода может просочиться на технические уровни. Звездолет очень ветхий, и любой новый сбой окончательно выведет его из строя.

– Я всю жизнь считал себя гридером, – горестно вздохнул Сомий, сползая с высокого операционного стола.

– А я всю жизнь думал, что синие человечки, вроде тебя, бывают только в галлюцинациях сумасшедших, – усмехнулся Пидл. – Пока двое из них не вышибли двери моего дома.

Чья-то вонючая, много недель немытая туша повисла на плечах короля, пытаясь сковать его движения. Жак присел, напряг мускулы и с силой швырнул свое тело вверх. Потолок оказался ниже, чем он ожидал. По комнате разнесся хруст ребер и истошный поросячий визг. На мгновение все остальные звуки смолкли. Жак мягко приземлился на чей-то живот, стряхнул со спины полураздавленное туловище противника и замер. Комнату наполнили клубы едкого дыма. Где-то во тьме и дыму растворились силуэты Эльки и Дифора. Жак надеялся, что мужественный капитан сумеет укрыть женщину в безопасном месте.

Король прислушался. Он без труда сумел различить дыхание трех человек. Еще два врага не дышали, но их местоположение легко определялось по скрипу суставов и урчанию желудков.

Жак медленно выпрямился. Противников – пятеро. Пять простых пехотинцев – это совсем немного. Если пять офицеров, то это уже серьезнее, но тоже не беда. Отважные ребята, раз решились на такое дело в столь скромном составе. Приятно было бы передушить их голыми руками, но, к сожалению, у монарха совсем нет времени на развлечения. Неизвестно, какие сюрпризы приготовлены для сбежавших Эльки и Дифора. Надо поторопиться, чтобы побыстрее оказаться рядом с ними.

Жак перебросил меч в левую руку и выхватил «эстрих». Ни одна самая чуткая и быстрая тварь не сумела бы предотвратить выстрел. Но неведомый враг – сумел. Тяжелый удар ботинка с рифленой подошвой выбил оружие из рук короля. Жак покатился по полу, вскочил и метнулся в угол, по пути избавляясь от гремящего титановыми бляшками камзола. Сверкнул лазерный луч. Он прошел рядом с лицом, слегка опалив щеку. В момент вспышки Жак успел пересчитать нападавших. Их было уже восемь. Еще один неуклюже влезал в комнату сквозь пролом в полу. Трое в легких космических скафандрах с мощными лучеметами модели «гибел» в руках. Жак снова прыгнул, предугадывая направление следующего выстрела. Луч полоснул по отвороту сапога. При этой вспышке король заметил, что стекла на шлемах неприятельских скафандров не совсем обычные. Стекловидная пластмасса лицевых панелей переливалась радужными разводами. Похоже на активные светофильтры «Стрекоза». Подобные устройства помогают видеть в темноте лучше, чем в ясный день. Третий выстрел на поражение едва не оказался последним. Если бы Жак вовремя не заслонился от луча лезвием меча, то остался бы без большей части головного мозга.

До сих пор короля спасали хорошая реакция и неразбериха в стане противника. Враги были рассредоточены по всей комнате и стреляли с предельной осторожностью, опасаясь случайно задеть кого-нибудь из своих. Четвертый выстрел, едва не стоивший Жаку руки, показал, что враги скоординировали действия и начали осторожно смещаться к одной из стен. Еще мгновение, и у них появится возможность открыть шквальный огонь. По закону подлости выстраивались нападавшие именно у той стенки, где с незапамятных времен располагалась потайная дверь.

Единственным выходом из западни осталась дыра в полу. Но сейчас она под прицелом. Наверняка еще кто-то сторожит ее внизу. Проскользнуть в мышиную норку можно будет только тогда, когда эти подонки откроют огонь.

Огненный вихрь взрывной волны разнес дверь в щепки. Жака бросило на пол. Вместе с дымом и грохотом в зал ворвались три стражника. В защитных комбинезонах мышиного цвета и неуклюжих очках ночного видения они выглядели, как ополченцы, по глупости отважившиеся напасть на имперского космодесантника. Девять лучей порезали их на куски, едва только первый воин переступил порог. Один из стражников всё же успел сделать выстрел из десятизарядного карабина. Пуля прошла мимо цели.

Но вся стройная диспозиция противника смешалась. Трое бросились к двери, из-за которой слышался многоногий топот, остальные прижались к стенам или залегли, на мгновение забыв про короля. Жак не преминул воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Легкий взмах руки, и чья-то голова откатилась в сторону. Удар кулаком в лицевой щиток скафандра, и чье-то лицо превратилось в кровавое месиво. Из коридора послышались беспорядочные хлопки выстрелов. Одна из пуль со звоном врезалась в металл клинка и вырвала меч из руки короля. Сразу три диверсанта направили стволы своих лучеметов на обезоруженного Жака. Король прыгнул в пролом. Головой вниз, выставив перед собой руки. Меткий выстрел обжег ему спину.

Король с треском свалился на что-то мягкое и живое. Точнее, оно было живым до того, как король на него упал. У бедняги сломался позвоночник, когда он принял на свой загривок королевское тело. Жак автоматически обхватил шлем противника и изящным движением свернул трупу шею. Просто так. На всякий случай.

Проведя рукой по обмякшему телу, король нащупал «гибел». Сверху посыпались мелкие камешки. Жак перевернулся на спину. В покинутой им комнате бушевал огненный шторм. Яркие отблески выстрелов окрашивали стены подземелья в кровавые тона. Стража атаковала врага снова и снова. Не считаясь с потерями и устилая останками павших героев каменистые плиты древнего замка. «Узнать имя командира и примерно наказать, – отметил про себя Жак. – Не жалеет людей, сволочь».

Один из диверсантов начал осторожно спускаться в подвал. Палец Жака надавил на курок раньше, чем глаза увидели цель. Выстрела не последовало. То ли магазин был пуст, то ли оружие оказалось настроенным на прежнего владельца. Черная тень тоже выстрелила. Жак едва успел увернуться от горячего луча. Лазер насквозь прошил мертвого бандита. Король оглянулся по сторонам и сразу обнаружил лаз, по которому враги проникли в подвал дворца. Тесный подземный ход, высота которого не превышала и одной трети человеческого роста. Рыли его в спешке, не заботясь о подпорках. Поэтому во многих местах стены и потолок осыпались. Жак нырнул в труднопроходимую нору и засеменил на четвереньках с поразительной для своей комплекции прытью.

Пока преследователи отбивались от наседающей стражи и спрыгивали в пролом, король успел преодолеть несколько десятков метров. К сожалению, подкоп был прямым, как стрела. Врагам ничего не стоило испепелить короля, пока он продвигался вперед, разбивая в кровь коленки и локти. Несколько длинных очередей из «гибела», и всё будет кончено.

Мысль о том, что его убьют даже не позорным выстрелом в спину, а в первую очередь поджарят монарший зад, добавила Жаку скорости. Неожиданно подземный ход закончился. Неприятное мгновение свободного полета и мягкое приземление по-кошачьи на четыре точки. Тело само знало, какую позу следует принять, если опора внезапно ушла из-под ног. Если бы еще и глаза можно было бы научить видеть по-кошачьи. Жак напряг все имеющиеся в его распоряжении органы чувств. Ругань и громкий шорох сверху и сзади. Запах сырости повсюду и гулкое эхо собственного дыхания откуда-то спереди. Маловато, чтобы сориентироваться.

Из оставшегося за спиной лаза сверкнули два лазерных луча. Противник явно не экономил на обоймах. Лучи долго рыскали вверх-вниз и из стороны в сторону. Жак подумал, что, если бы он промешкал хотя бы секунду, то его бы уже разрезали на десяток аппетитно подрумяненных ломтиков. Мысленно поблагодарив преследователей за бесплатное освещение, король побежал вдоль гигантского цилиндра подземного коллектора. Новая вспышка отбросила на стены ломаную тень короля, которая сейчас совсем не походила на человеческую. Проклятая труба тоже оказалась идеально прямой. У строителей подземных коммуникаций очень бедная фантазия. В поле зрения не попадало ни одного поворота, ни даже самой крошечной ямки, где можно было бы спрятаться.

Сильнейший удар в лоб сбил короля с ног. Жак едва не потерял сознание. С трудом выпрямившись, он выставил перед собой руки. Пальцы быстро нащупали железную перекладину. Выяснилось, что он с разбега врезался в железную лестницу, спускающуюся откуда-то сверху. В нескольких метрах от Жака темноту снова рассек яркий луч, выпущенный из бластера. «Плохой охотник – мечта кабана», – подумал король и стремительно взлетел вверх по ступеням. Следующий выстрел едва не отсек ему лодыжки. Вниз с железным дребезгом посыпались обломки расплавленных лестничных перекладин. У Жака оставался один шаг до спасения, у преследователей – одно нажатие курка до победы.

Тяжелая крышка канализационного люка не выдержала мощного удара головой и, вылетев наружу, с грохотом покатилась по брусчатой мостовой. Через секунду король стоял посередине улицы и ошалело оглядывался по сторонам. Перед глазами медленно вращались разноцветные круги. Одинокий газовый фонарь над заколоченной аптечной витриной казался ему дюжиной слепящих синхронно качающихся огней. Неужели и на этот раз всё обошлось? В биографии Жака бывали переделки и покруче, но должен же быть какой-то предел его везению?

На этот раз враги сами лишили себя возможности дальнейшего преследования. «Не надо было расстреливать лестницу», – со злорадством подумал Жак и инстинктивно начал отряхивать колени. От боли он едва не завыл на всю улицу. Кожа на коленных чашечках свисала лохмотьями, и сквозь куски плоти белели перепачканные грязью кости. Он разбил ноги, когда мчался на четвереньках по низкому подкопу. Очевидно, в точно такое же кровавое месиво превратились и локти. Король не стал их осматривать.

– Мерзавцы, – злобно пробормотал он. – Для себя ведь рыли. Могли бы соорудить проход и попросторнее. Тогда и меня догнали бы без труда.

Жак двинулся вдоль улицы, сильно прихрамывая на обе ноги. Из люка за его спиной в небо непрерывно и безнадежно били лазерные лучи. Слышались громкие разочарованные крики. Эмоции неудачливых диверсантов мало занимали Жака. Всё свое внимание он сосредоточил на перемещении собственного тела. С каждым шагом обнаруживались всё новые и новые неполадки в изрядно потрепанном организме. Нещадно жгло спину. Рубец, оставленный «гибелом», похоже, был весьма глубок. Хорошо, если не задет позвоночник. Пальцы на правой руке буквально готовы выскочить из суставов. Удар ботинком не прошел даром. Жак почувствовал, что до творца он сам дойти не сможет. Придется обратиться к кому-нибудь за помощью. Нужно вызвать подмогу или хотя бы найти надежное укрытие до рассвета.

Рядом с дверью одного из двухэтажных домов колыхалась серая тряпка. Когда-то это был белый флаг, который карантинщики требовали вывешивать по ночам. Ткань давно утратила невинную белизну, но смысл, по-видимому, остался прежним. В доме кто-то жил. На втором этаже все стекла целы. Наверное, беды не коснулись кителей скромного особняка с осторожным названием «Очаг Безмятежного Уюта». В центральной части Глогара не любили нумеровать дома, опасаясь колдовского смысла цифр, и поэтому, в надежде привлечь внимание всемилостивейших стражей добра, давали своим жилищам имена. Как кораблям. Соседний с «Безмятежным Уютом» дом не сберегла ни небесная стража, ни табличка с фосфоресцирующими во тьме словами «Обойденная Горем Обитель». Выбитые двери и обугленные стены указывали на то, что здесь славно потрудились доблестные карантинщики.

Чувствуя, что ноги вот-вот откажутся держать его, Жак поднялся на крыльцо и постучал старомодным молоточком по звонкой серебряной пластине. На видеокамере, прикрученной справа от дверей, загорелся красный огонек. Хозяева внимательно рассматривали непрошеного ночного гостя, дерзнувшего потревожить безмятежность их уютного очага. Сообразив, что своим внешним видом он сильно смахивает на мертвяка, король повернулся лицом к объективу и криво улыбнулся. За дверью послышались шаркающие шаги и скрип многочисленных засовов. «Всё-таки приятно, когда твоя рожа известна каждой собаке», – порадовался Жак.

Дверь открылась не на всю ширину. Распахнуть ее дальше мешала специальная цепочка. Даже в своем теперешнем плачевном состоянии Жак мог бы порвать ее одним движением, но он не стал этого делать. Нельзя быть грубым, когда собираешься просить о помощи.

Сквозь узкую щель он увидел морщинистое лицо миниатюрной старушки. Ее подслеповатые глазки смотрели с испуганной доброжелательностью.

– Какая беда заставила вас постучать в наш дом, ваше величество? – тихо спросила она.

«Чертова ведьма, ты разве не видишь, что я сейчас подохну?» – подумал Жак.

– Я ранен, хозяйка. Боюсь, мне самому не дойти до дворца, – смиренно произнес он.

Звякнула цепочка, и дверь распахнулась. Старушка не задумываясь, подставила королю свое хрупкое плечико, и Жак, краснея от смущения, оперся на него.

– Тяжелые времена настали, – кряхтела хозяйка, ведя короля в глубь дома. – Раненые короли шатаются по улицам без охраны и молят о милости добрых людей. Раньше такого не было. Я уж грешным делом подумала, не мертвяк ли к нам заявился. И говор у вас невнятный, но на мертвячий не похож.

«Еще одно слово, и я сломаю твою вставную челюсть!» – едва не вырвалось у Жака, но он сдержал себя. Король очень неуютно чувствовал себя в роли бессильного младенца. Хозяйка привела его в маленькую чистую комнату без окон. Вполне обычная обстановка для жилища обедневшего вельможи или отставного оруженосца. К стене прикручен экран телевизора. Древнего, как обитательница этого дома. Когда-то на Эстее работало телевидение. Жак уже не помнил те славные времена. Однако в некоторых домах телевизионные приемники хранили как фамильные реликвии.

В углу на нефритовой подставке восседала статуэтка древнего племенного божка Борго. Четверорукий двуполый монстрик с головой крокодила строго смотрел на всех входящих в комнату, словно прикидывая в уме, достаточно ли они нагрешили в своей жизни, чтобы он с полным правом мог выгрызть им печень после смерти.

Старушка усадила короля на диван с вытертой до глянцевого блеска бархатной обивкой. Облокотившись на мягкую спинку и расслабив напряженные мышцы, Жак почувствовал себя немного лучше. Рядышком на столике с витыми ножками стоял телефон. Король потянулся к трубке. Гудка не было.

– Мы отключили его. Очень дорого стоит, – посетовала хозяйка.

Жак хлопнул себя по лбу и сморщился от боли. Он попал разбитой рукой по огромной шишке. Ну и поделом! Как можно было забыть, что у него на поясе висит рация? Еще на улице он мог связаться с гарнизонным начальством и вызвать патруль. Тогда бы не пришлось беспокоить старую женщину.

Рация развалилась на куски прямо у него в руке. Где и как он ее разбил, Жак уже не помнил, да это и не имело значения. Придется просидеть на этом диване до утра, скрипя зубами от боли и мечтая об ампуле болеутолителя.

В комнату заглянул старик. По-видимому, муж хозяйки дома. А может быть, и брат. Во всяком случае, ровесник. У него было такое же морщинистое лицо, как у нее, и весь он был сухой и сгорбленный. Только копна седых волос и остатки былой стати давали возможность представить, каким великолепным телосложением он обладал и молодости.

– Посиди с гостем, я схожу за водой и лекарствами, – сказала старушка, поспешно удаляясь.

Дедок осторожно, будто опасаясь ночного гостя, вошел в комнату и присел на краешек кресла, уютно придвинутого к торшеру.

– Не люблю Тиноров, – доверительно сообщил старик.

– Гаденькая династия, – согласился Жак, с удовольствием наблюдая за тем, как вытягивается лицо хозяина дома. – Душновато здесь у вас. Не мешало бы проветрить.

– И эти слова я слышу от самого короля? – высокопарно вопросил старик. – Не ожидал.

– Я четвертый клон, – объяснил Жак, извлекая кинжал из-за отворота сапога.

– Какая разница?

– Четвертый клон всегда воспитывался таким образом, чтобы его характер максимально отличался от характера остальных братьев, – король закусил губу и вспорол рукав рубашки. На локоть было страшно смотреть, но сустав, кажется, уцелел.

– Тогда вы должны понимать, во что ваша дурная семейка клонов превратила планету? – с надеждой в голосе поинтересовался настырный старикан.

– Угу, – промычал Жак и через голову стянул остатки рубашки. – Ничего себе!

С живота была содрана почти половина кожи. Наверное, зацепился, когда прыгал в пролом.

– Бесконечная война, нищее бесправное крестьянство, глупая и жестокая аристократия, – хозяин нудным голосом перечислял грехи правящего режима.

– Я в курсе, – отмахнулся король, размышляя, стоит ли ему расправиться со своими штанами точно так же, как он поступил с рубахой. Или лучше до утра оставить всё как есть, с тем, чтобы потом поручить свои раны толковым врачам.

– Так прекратите это безобразие! – Старик вскочил и хлопнул ладошкой по столику. – Если вы в курсе!

– Послушайте, уважаемый, – Жак неосознанно направил лезвие кинжала на хозяина дома. Тот испуганно попятился. Заметив это, король смущенно спрятал оружие. – Ну так вот, уважаемый, – продолжил он уже тише. – Я на троне совсем недавно. Еще и недели не прошло. И я прекрасно осведомлен обо всех глупостях, которые клонируются на нашей планете из поколения в поколение, но до сих пор у меня не было никакой возможности их исправить.

– Теперь вы король! – Старик капризно поджал губы. – Мы можем надеяться, что вы прекратите наконец войну, дадите свободу людям и передадите власть парламенту?

– Мало стать королем, важно им остаться. Только тогда у меня появится шанс что-то изменить. Сегодня, например, я весь день занимаюсь спасением собственной шкуры. Дайте мне немного отдышаться и…

Вернулась хозяйка дома. Перед собой она катила тележку, уставленную склянками с лекарствами и мисками с водой. Жак устало закрыл глаза и доверился добрым рукам старой женщины. Ее прикосновения удивительным образом не причиняли боли, даже когда он промывала открытые раны и глубокие ожоги. В воздухе распространился запах спирта и обезболивающих аэрозолей. Жидкий бинт, шипя и пузырясь, впитался в плоть. Завтра он превратится в свежую розовую кожу. Боль уходила без следа. Словно ядовитая влага физических страданий впитывалась в песок забвения. Боясь заснуть, Жак разомкнул веки и благодарно посмотрел на старушку.

– Чем я могу отблагодарить тебя, милая женщина? – растроганно спросил он.

– Это не в ваших силах, король. Господь и его сестра Милана воздадут и мне, и вам по делам нашим.

– Тогда я пойду, – Жак попытался подняться, но старушка удержала его.

– Оставайтесь до утра. Сейчас комендантский час. Патрули стреляют во всё, что движется. Они не станут разбираться, король вы или мертвяк.

– Верно. Я сам отдал этот приказ, – Жак опустил голову на заботливо приготовленную подушку. Тело охватила приятная истома. После короткого курса лечения организм восстанавливался бешеными темпами. Сейчас он нуждался только в нескольких часах покоя. Утром он сможет вновь приступить к нелегким монаршим обязанностям. Лишь бы Дифор не подвел и сохранил Элеонору.

Свет погас, и хозяева на цыпочках покинули комнату. Уже сквозь сон король услышал яростный шепот старика.

– Ты слышала, что он сказал, – брызжа слюной, бормотал хозяин, – они стреляли по его приказу!

Рука Жака потянулась к пустой кобуре.

– Нашего мальчика уже ничто не вернет, – возразила старушка. – Не бери грех на душу. Борго ему судья. Ему решать, сколько осталось жить королю Дкежраку Тинору Четвертому. Негоже смертным вершить судьбы человеческие.

После этих слов Жак понял, что ему ничего не грозит, и отключился. Он с наслаждением провалился в непроглядную бесконечную черноту, где нет прошлого и будущего, нет добра и зла. Нет времени. Самое прекрасное состояние сознания. Состояние полного немыслия. Но как бы долго ни длилась сказка, сон всегда заканчивается. Жака разбудил бодрящий запах горячей яичницы и домашнего хлеба. Король открыл глаза. В комнате с тех пор, как он заснул, ничего не изменилось. Всё тот же торшер излучал спокойный желтый свет. Тот же божок всё так же пялился на дверь. Та же старушка хлопотала в углу, стирая пыль с книжной полки. Завтрак для короля был сервирован на столике рядом с диваном. Жак спустил ноги на мягкий ковер и только сейчас сообразил, что провел ночь, не разуваясь. Такое с ним случилось впервые. Всё-таки крепко ему досталось от вчерашних диверсантов.

Жак вежливо поздоровался с хозяйкой и деловито пододвинул к себе столик. Раны невыносимо зудели, и это очень радовало: значит, всё благополучно заживает. Жареные яйца таяли во рту, а такого отменного хлеба Жак не пробовал никогда. Надо будет прислать сюда своего придворного повара. Пускай старый халтурщик поучится настоящему мастерству.

– А почему вы живете одни? – спросил Жак с набитым ртом. – У таких замечательных людей, как вы, должно быть много потомков.

– Их и было много, – вздохнула старушка. – Старшего сына забила кольями дворня барона Санчеса. Барон хотел взять в наложницы его невесту, а сынок пытался ему помешать. Королевский суд оправдал людей Санчеса. Второй служил лейтенантом в четвертом пластунском полку. Этот полк в полном составе полег в бою за рудник у Пылающего ручья.

Яичница застряла в горле Жака. Даже добрый глоток молока не смог протолкнуть ее в желудок. Старушка смахнула слезу:

– Когда началась эпидемия, мы продали свое последнее поместье и купили дочке билет до Плобоя. До сих пор от нее не пришло ни одной весточки, но я надеюсь, что у нее всё будет в порядке. А вчера мы потеряли нашего единственного внука.

– Пожалуй, я пойду, – Жак, не доев, поднялся из-за стола.

– Шалун убежал ночью играть в грабителей и банкиров. Патруль расстрелял его прямо рядом с нашим домом.

Король Дкежрак, натыкаясь на стены, выскочил из комнаты. Убитая горем старушка не заметила, что гость ушел, и продолжала свой скорбный монолог:

– Солдаты даже не посмотрели, в кого они стреляли. Мальчика можно было спасти. Когда я нашла его утром, он был еще жив, – доносилось вслед улепетывающему королю.

Руки Жака дрожали, когда он, стараясь не шуметь, отодвигал засовы на входной двери. Прошлым вечером он подмахнул указ о награждении начальника патрульной стражи орденом белоголового орла и знаком ломаного креста за добросовестную службу престолу.

Пустая улица встретила короля порывами ветра, клубами пыли и гнетущим смрадом разложения. Раннее утро хмурилось тяжелыми, налитыми грозой тучами и швыряли в лицо золой с пепелищ. Жак почувствовал себя жалким и беззащитным. Даже не потому, что у него не было оружия. Он мог бы порвать на куски любого, кто попытался угрожать ему. Голос старушки, потерявшей внука по его вине, грохотал в ушах раскатами грома. Мрачно насупившись и крепко стиснув зубы, Жак зашагал в сторону дворца, с раздражением отворачиваясь от куч мусора и штабелей приготовленных к сожжению трупов. Надо будет снять часть солдат со стен и бросить их на разгребание завалов. Вся эта грязь угнетающе действует на гарнизон и мирных горожан.

Впереди показался патруль. Два стражника шли посередине улицы, опасливо осматривая мертвые окна домов. Жак хотел броситься к ним, но сдержал себя. Не пристало королю ускорять шаг перед подчиненными. Этикет не позволяет. Король усмехнулся. Видели бы его подданные, как славно он драпал нынешней ночью. Стражники заметили своего монарха и замедлили шаг. Один из них стянул с плеча винтовку. Только сейчас Жак разглядел у них на рукавах оранжевые повязки. Какое право они имели скрывать королевские знаки различия под какими-то тряпками?

– Смирно! – рявкнул Жак, когда патруль сблизился с ним на достаточное расстояние.

Один из стражников вытянулся во фрунт. Другой же поднял ствол винтовки и направил его на короля. Такого хамства король стерпеть не мог. Он отклонился вбок и нанес резкий удар подошвой в живот мятежника. Грянул выстрел. Пуля устремилась в пасмурные небеса. Второй стражник выхватил из ножен короткий пехотный меч. Он даже не успел замахнуться клинком. Костяшки согнутых пальцев врезались ему в горло. Хрустнули шейные позвонки, и голова, смешно мотнувшись, откинулась на спину. До того, как мертвый солдат со сломанной шеей упал на булыжники мостовой, Жак ударом в висок прикончил того патрульного, который первым посмел поднять на него оружие.

– Я – чудовище, – прошептал король, глядя на свои руки. На них не было крови. Жак умел убивать чистоплотно, не оставляя неряшливых пятен. Но у его ног лежали два трупа. Две человеческие жизни оборвались только потому, что ослепленный яростью король не захотел обезвредить врагов, не отправляя их бессмертные души в Страну Вечных Пиршеств.

– На войне, как на войне, – Жак пробурчал оправдание, которое не раз слышал от Элеоноры, и поднял с мостовой винтовку. Немного повертел ее в руках и положил обратно. Плебейское оружие недостойно монарха.

Брезгливо поморщившись, король перешагнул через неподвижные тела, прошел несколько кварталов и вышел на дворцовую площадь. Над парадным крыльцом главной королевской резиденции развевался оранжевый флаг. Полотнище упруго реяло в объятиях порывистого ветра На флагштоке еще болтались жалкие лоскуты, оставшиеся от гордого платиново-золотого штандарта Тиноров. Его кто-то безжалостно сорвал и водрузил вместо древнего стяга странную апельсиновую тряпку.

На площади прогревали двигатели несколько танков. В соответствии с приказом Жака вся бронетехника должна была дислоцироваться неподалеку от городских ворот. Кто посмел нарушить королевский приказ? Неужели всё-таки мятеж? Кажется, он совершил непростительную глупость, придя сюда один. Надо было сначала допросить встреченных им патрульных.

Король беспомощно оглянулся. Рядом с боевыми машинами топтались солдаты. Они с удивлением взирали на Жака. Некоторые даже показывали на него пальцами. Если сейчас король убежит, об этом будут помнить многие поколения. Эти солдаты, которые вчера были готовы умереть по его приказу, станут, захлебываясь от восторга, рассказывать, что видели, как король Тинор Четвертый засверкал пятками, едва заметив оранжевый флаг над своим дворцом. Имя Жака войдет в легенды и поговорки. Его именем буду дразнить детей и называть всех трусов.

Жак решительно двинулся к парадному подъезду. Ярость снова проснулась в груди короля. Сейчас он будет карать и миловать. Сейчас он всех поставит на место и построит в шеренгу. Он не держится за власть. Он всегда презирал монархическую систему, но он – король и не позволит какой-то черни так пренебрежительно обращаться с законами, дарованными великими пращурами. Жак взлетел вверх по ступеням. Какой-то безумец посмел преградить ему дорогу. Король даже не разглядел, кто это был. Сильный тычок в лицо, и наглец покатился по лестнице, заливая мрамор кровью. Еще двое попытались остановить короля. Их смерть была так же мгновенна и ужасна. У одного Жак вырвал кадык, другому раскроил череп о каменную колону. Кстати, последняя жертва при жизни обладала неплохим лучеметом типа «эстрих». Король взял его себе.

В просторном вестибюле его уже ждали. Яркий свет люстр весело играл на стволах бластеров и клинках мечей. Засверкал луч «эстриха» и, ломая балюстрады, с верхних балконов адским дождем посыпались изуродованные трупы, отрезанные конечности и отсеченные головы. В боковой анфиладе щелкнул курок. Жак без труда увернулся от выстрела. Сам стрелок умер раньше, чем понял, что промахнулся. Несусветная глупость пытаться воевать с отпрыском царствующего дома в помещении, где у него достаточно простора для любых маневров. Бешеная реакция и уникальные способы ведения боя заложены в королевских клонах на генетическом уровне. Ни один человек не способен конкурировать с ними.

Перепрыгивая через ступени, Жак взлетел на второй этаж. Если быстро уничтожить зачинщиков, то бунт захлебнется сам собой. Кровавый путь короля лежал в тронный зал. Предводитель мятежа должен находиться там. Иначе каким образом подлый узурпатор сможет продемонстрировать плебсу, что именно он и никто другой является новым хозяином планеты?

Дверь тронного зала разлетелась на куски. Жак не жалел зарядов. Обидно, конечно, оказаться лицом к лицу с врагом с пустой обоймой, но еще обиднее превратиться в хладный труп, сжимающий в руке заряженный под завязку бластер.

Дверная позолота еще не успела опасть на драгоценный паркет, а Жак уже шагал по тронному залу. Освещение здесь зажигали только по особо торжественным случаям, и сейчас в просторном, как ангар, помещении царил мрачноватый полумрак. Сквозь высокие мозаичные окна пробивалось очень мало света. В солнечный день весь зал рассекали разноцветные лучи, но сейчас на улице было пасмурно, и хмурые тучи не дозволяли светилу весело забавляться разноцветными стеклышками.

Запах гари и черные отметины на стенах указывали на то, что совсем недавно здесь был бой. Некоторые безнадежно испорченные гобелены еще тлели, источая неприятный аромат синтетики. На троне сидел человек, облаченный в скафандр. По бокам трона, как в старые добрые времена, ртутными блестящими статуями застыли два гвардейца. Каждый из них был традиционно вооружен зеркальным щитом и луппером внушительных размеров.

Предатели даже не шелохнулись, узрев законного властителя Эстеи. Интересно, чем их смог привлечь новый хозяин? Кандидаты в королевские гвардейцы всегда отбирались с особой тщательностью. Никого из них нельзя было ни купить, ни обмануть, ни испугать. Что же случились? Почему они служат этому чучелу в скафандре?

«С двумя я справлюсь, – решил Жак, поднимая лучемет. – Но сначала покончу с предводителем». Узурпатор беспокойно заерзал на троне. Отлитые из чистого золота подлокотники жгли ему локти. Король нажал на курок, предвкушая, как сейчас шлем с радужным лицевым щитком покатится по узорчатому паркету. Луч не достиг цели. Один из гвардейцев сделал шаг вбок и встал на линии огня. Выстрел отразился от его зеркального щита и ушел куда-то вверх. С потолка посыпались осколки бесценных плафонов.

«Значит, ты будешь первым, изменник», – подумал король и перевел прицел на гвардейца. Луч отразился от зеркальных доспехов, но Жак хорошо знал, куда нужно стрелять. Прорезиненная полоска между шлемом и кирасой была единственным уязвимым местом этого снаряжения. Она выкрашена серебряной краской и внешне ничем не выделяется на сверкающем силуэте. Мало кто знает, что этот тщательно замаскированный стык очень плохо выдерживает высокую температуру.

Гвардеец рухнул к подножию трона, и Жак уже прицелился во второго, когда из-за тяжелых занавесей, окаймляющих окна, вышли новые гвардейцы. Ровные линии непобедимых солдат выстроились справа и слева. Черные жерла лупперов смотрели прямо в лицо короля. Увернуться от их выстрелов не смог бы даже бесплотный дух, а Жака они в долю секунды превратят в облако дурно пахнущего пара. Такого количества предателей король предвидеть не мог. Заговор зашел слишком далеко, и один человек уже не в силах был с ним справиться. Даже если этот человек носит гордое имя Тинор Четвертый.

– Доброе утро, ваше величество, – громко произнес мужчина на троне. Его голос в скафандре звучал глухо, словно доносился из самых глубоких лабиринтов ада. – Если оно, конечно, кажется вам добрым.

– Кто ты? – прорычал Жак, швыряя «эстрих» на пол. Тот самый пол, где он так изящно танцевал на балах и весело охмурял молодых неопытных аристократок.

– Твой народ, – с издевкой заявил узурпатор.

– Мой народ дерется в окопах и на орбитальных крепостях за лучшее будущее для Эстеи, – возразил Жак и осмотрел стройные ряды гвардейцев. Интуиция подсказала ему, что он сморозил порядочную глупость.

– Твой народ уже прекратил все войны и с сегодняшнего прекрасного утра живет мирной жизнью. Еще ночью, пока ты зализывал раны и отсиживался в канализационных трубах, я подписал выгодный мир с Империей.

– Дарлоков ты тоже победил? – саркастически поинтересовался бывший король.

Человек на троне расхохотался.

– Я сам один из них! – торжественно провозгласил узурпатор. – Меня зовут Муратон!

– Грязный мутант!

– Паскудный клон! – парировал оскорбление человек на троне. – Твои генетические копии выпили кровь у жителей Эстеи. Ты сам видишь, с какой радостью они бросили на произвол судьбы своего сюзерена.

Жак стиснул зубы. Ему нечего было ответить. Действительно, никто даже не сделал попытки вступиться за короля. Муратон прав. Тиноры всем давно надоели, и очень жаль, что именно Жак оказался крайним в длинной череде королей Эстеи. Он даже не успел толком утвердиться на троне и теперь один будет расплачиваться за чужие ошибки.

Чья-то мягкая ладонь опустилась на плечо короля. Он обернулся и увидел ухмыляющуюся рожу маркиза Жнотлау. С лягушачьей улыбкой от уха до уха тот звонко потряс перед носом короля браслетами наручников. Жак покорно протянул руки. Стальные кольца хищно клацнули, сдавливая запястья.

– Увести! – торжествующе взвизгнул Муратон. – Мы казним последнего из Тиноров в ближайший выходной. Жнотлау, поручаю вам организовать продажу билетов на сидячие места. Это будет великолепное зрелище!

Гвардейцы обступили бывшего короля. Синхронно громыхнув подошвами, строй двинулся к выходу, демонстрируя парадную дворцовую выправку. Жак, понурившись, брел, погруженный в собственные мысли. Пророк Артеклий в своем труде «О природе несчастий» учил, что любая беда не приходит извне. Она является неизбежным следствием собственных ошибок человека, его неправильного поведения. Жак пытался понять, где он мог ошибиться? Окруженный со всех сторон лязгающими доспехами, он уже не видел, как из-за трона появился маленький синий гуманоид и, склонившись к уху нового правителя, что-то быстро забормотал, каждую секунду косясь большим глазом в сторону удаляющегося конвоя.

– Чего тебе, Ормаст? – недовольно прогудел Муратон. Он ждал, что с него сейчас потребуют обещанную оплату, и не ошибся.

– Я обеспечил ваш ошеломляющий успех, – вкрадчиво прошептал гридер. – Я дал вам даже больше, чем собирался дать.

– Да, – кивнул узурпатор. – Твои скафандры с подогревом пришлись весьма кстати. Хочешь, я подарю тебе гравитронную шахту? Имперцы оставили мне десяток рудников в качестве комиссионных. Тебе хватит на всю жизнь.

– Нет. Я прошу вас просто соблюсти наш договор, – Ормаст упрямо сморщил узенькие носовые щелки. – Мне нужна королева. Живая королева. В самом крайнем случае, свежеумерщвленная.

– Ты получишь ее, – благодушно кивнул Муратон. – Как только жена тирана будет поймана, ее немедленно передадут в твое полное распоряжение. Можешь не сомневаться. А насчет рудника – подумай. Пользуйся случаем, пока я добрый.

– Благодарю, ваше величество, – гридер склонился в почтительном поклоне. – Благоденствие расы для гридера превыше личных выгод.

– Вашему королю можно позавидовать. Кстати, называй меня не величество, а превосходительство, друг Ормаст. Мы отменяем монархию.

Молочный свет туманного утра неспешно расползался по многослойным бронестеклам иллюминаторов. Слабые лучи солнца исподволь преодолели безнадежную безысходность ночного мрака и загнали жалкие обрывки темноты в самые укромные утлы кабины. Если бы кто-нибудь из обитателей посадочного модуля потрудился сейчас встать из кресла и выглянул наружу, то он увидел бы очнувшийся ото сна лес, трепещущие в рассветной прохладе листья и белеющие свежими разломами стволы деревьев, варварски изувеченные при «слепой» посадке. Лесные титаны истекали соком и тихо угасали от страшных ран. Они неслышно прощались с жизнью и проклинали злой рок, обрекший их родиться именно на этом месте.

Никто из людей не торопился покинуть безопасные объятия противоперегрузочных кресел. Дифор хладнокровно дремал, откинувшись на жесткую спинку. Элеонора тупо смотрела в одну точку на приборной доске. Она пребывала в том тяжелом состоянии, когда чувствуешь необходимость что-то предпринять, но совершенно не представляешь, как нужно действовать.

Полезной работой занимался только старший пилот Тидбит. Он разложил на коленях штурманскую карту и старательно вычислял местоположение своего летательного аппарата, угрюмо размышляя над тем, насколько трудно будет снова поднять его в небо. Космические корабли без топлива, к сожалению, не летают. Космодромный топливозаправщик не пройдет сквозь густые дебри, а значит, придется прорубать в чаще просеку, а это, по нынешним тяжелым временам, займет не один месяц. Цифры координат не сходились, и старший пилот нервно грыз кончик карандаша, перечеркивал расчеты и начинал всё снова.

– Тидбит, где мы? – нудно проговорила Элька. Она с упорством метронома задавала этот вопрос каждые пять минут. По-видимому, где то в поле ее зрения были часы. Совершенно невозможно, чтобы она сама могла с такой точностью отмерять равные промежутки времени.

– Не знаю, – так же монотонно ответил пилот. – У меня слишком мало данных.

– Дай сюда карту, – потребовал неожиданно проснувшийся Дифор.

Тидбит протянул ему измочаленный на складках лист и клочок бумаги со своими расчетами. Теперь уже Дифор яростно чесал себе затылок обслюнявленным карандашом и покрывал бумагу столбиками цифр.

– Готово, – сказал он через две минуты, с гордостью взирая на полученный результат. – Точность плюс-минус триста шагов.

– Каким образом? – изумился уязвленный пилот, убивший половину ночи на решение нерешаемой задачи.

– Ты не учитывал показания высотомера, – самодовольно произнес капитан. – По компасу я рассчитал приблизительную линию полета, а по показаниям высотомера нашел точки на местности, которые находятся на той же высоте, что и мы. Получилось всего три точки, точнее квадрата, где мы могли бы оказаться. Дальше я воспользовался вашими данными по дальности и скорости полета с учетом расхода топлива на старт и посадку.

– Чушь! – безапелляционно воскликнул Тидбит. – Так нельзя получить точные координаты.

– Где мы находимся, Дифор? – Элеонора повернулась к капитану и злобно вперилась в него покрасневшими от слез глазами. – Мы сможем быстро вернуться в столицу?

– Боюсь, что нет, ваше величество.

– Тогда мне срочно нужна связь с Глогаром, – она сердито сжала маленькие кулачки.

– Это невозможно, – вздохнул Тидбит.

– Всё возможно, – возразил капитан Дифор. – Любую проблему можно решить, если заниматься ею всерьез.

Он встряхнул карту и положил ее на Элькины колени.

– Где Глогар? – сразу спросила королева.

– Так далеко, подружка, что лучше даже и не знать. Сейчас расстояние до столицы не имеет никакого значения, – отмахнулся капитан. Тидбит недовольно покачал головой. В годы его молодости даже самые высокопоставленные офицеры не позволяли себе подобных фамильярностей с особами королевских кровей. Пилот не знал, что Элька и Дифор познакомились еще в те далекие, почти легендарные времена, когда она была пленницей мусорщиков, а он служил простым штурманом под начальством капитана Керина.

– Важно то, что мы здесь, – Дифор уверенно ткнул пальцем в карту.

– Дохлая Глушань, Медвежья Скала, Стезя Безумца, – полушепотом прочитала Элька названия географических объектов. – Орлиный Клюв, Мертвый родник.

– Холм Утраченной Невинности, Утес Всхлипов и Сопливая река, – продолжил Дифор. – В общем, веселенькая местность. Говорят, в этой провинции до сих пор водятся еноты-кровососы.

– Что здесь? – Элька указала на непонятное обозначение.

– Деревенька Грешные Дыры.

– А рядом?

– Замок графа Вонримса, – капитан почесал свой небритый подбородок. – Твоего, кстати, родственника. Графья до сих пор кичатся родством с прототипом первого королевского клона. По слухам, их предок был незаконнорожденным сыном двоюродного дядюшки короля.

– Мне плевать, кто кого и от кого родил, – Элеонора решительно откинула ремни безопасности и резко встала из кресла. – У графа должен быть передатчик, а может быть, даже вертолет.

– Разумная мысль, – Дифор пальцами измерил расстояние между точкой их предполагаемого местоположения и замком Вонримса. – К вечеру дойдем. Тидбит, собирайся.

– Я не могу покинуть посадочный модуль, – возразил пилот. – По уставу я должен охранять обездвиженный летательный аппарат до прихода спасателей и уничтожить его при приближении врагов.

– Боюсь, спасатели не придут никогда, – вздохнула Элеонора. – Эстея умирает, Тидбит, и уже никогда не будет прежней. Вы пойдете с нами и будете обеспечивать мою безопасность. Когда мы выберемся, передадите своему начальнику, что королева лично вырвет язык любому, кто посмеет обвинить вас в нарушении устава. Вы нужны мне, Тидбит. Можете считать мои слова приказом, хотя на самом деле это просьба.

– В летном уставе имеется пункт о крайней необходимости, – поддакнул Дифор. – У тебя есть возможность выбора.

Тидбит молча кивнул и начал нажимать кнопки на пульте. В утробе приборной доски послышались хлопки.

– В соответствии с уставом, я разрушаю навигационное оборудование, – доложил пилот. – Модуль взорвется через пять минут.

Элеонора и Дифор не стали дожидаться дополнительных разъяснений. Они с показушной неторопливостью спустились в шлюзовую камеру. Капитан нажал на кнопку рядом с люком. Бронированные створки, скрипнув, разъехались в стороны, и погрузочный пандус начал торжественно опускаться. Элька между тем склонилась над трупом бортинженера, который из-за тряски при посадке откатился в сторону и застрял в щели между баллоном автоматического огнетушителя и пустующей стойкой для аварийных скафандров.

– Что ты там нашла? – спросил Дифор и, подавив в себе желание немедленно спрыгнуть на траву, подошел к своей королеве.

– У меня есть некоторые сомнения, – Элька с усилием вытащила окоченевший труп из ловушки и перевернула его на живот. – Дело в том, что в межрасовых войнах не бывает предателей, – задумчиво пробормотала она. – А на Эстее сейчас идет именно расовая война. Мутанты воюют со всем остальным населением. Какие соображения могут заставить обычного человека служить дарлокам?

– Какие угодно, – Дифор пожал плечами. – Деньги, страх, глупость.

Пандус уже опустился, а капитан весьма некстати вспомнил, что системы самоуничтожения комплектуются не очень точными часовыми механизмами, работающими с погрешностью в одну-две минуты.

– Ты видел где-нибудь дарлока, который бы тряс кошельком со звонкими монетами? – саркастически поинтересовалась Элька. – Дай нож.

Дифор протянул ей кортик. Он всегда таскал его за пазухой. Так, на всякий случай. Батарея в лучемете может сесть, а эта штуковина всегда готова к употреблению и абсолютно не зависит от источников питания.

– С гравитронным напылением, – зацокала языком королева, пару секунд полюбовавшись клинком. – Стоит целое состояние.

Капитан скрипнул зубами. Ему очень не нравилось пребывание на корабле с активированной системой самоуничтожения.

– Еще и уравновешен хорошо, – она подбросила кинжал на руке. – Наверное, удобно метать?

– Ты можешь поторопиться? – не выдержал Дифор. – Модуль сейчас взлетит на воздух.

– На твоем месте я бы не очень об этом беспокоилась, – хмыкнула Элька и быстро ощупала загривок убитого бортинженера. – Ты унизил королеву, похитил ее и отныне считаешься приговоренным к смерти.

– Король меня помилует, – не очень уверенно возразил капитан.

– Не помилует, не надейся. Уж я постараюсь, – Элеонора сделала разрез на шее трупа. – Тебя повесят, чтобы ты в следующий раз знал, как мутузить свою королеву по физиономии.

В глубокой ране, оставленной клинком, что-то блеснуло. Элька вернула кинжал Дифору и двумя руками вцепилась в продолговатый металлический предмет. Брезгливо скривившись, она потянула его на себя, но непонятная штуковина не хотела расставаться с шейными позвонками мертвого бортинженера. Тогда Элька поставила коленку на спину трупа и дернула изо всех сил. Дифор сморщился и отвернулся. По шлюзовой камере разнесся хруст.

– Я так и знала! – ликующе воскликнула Элька.

На трапе, ведущем из пилотской кабины, появился Тидбит. Он держал в руке допотопный автомат с дисковым магазином.

– До взрыва осталось не больше минуты, – напомнил пилот.

– Я реабилитировала вашего помощника, Тидбит, – сказала Элька, показывая то, что ей удалось извлечь из шеи мертвеца.

– Киберпаразит! – с опозданием догадался Дифор. В его голосе звучало отвращение.

– Да, – кивнула Элеонора. – Бортинженером управляли. И управляли те же твари, которые организовали штурм королевского дворца. Дарлоки не способны на подобное коварство. Значит, диверсию устроили имперцы или гридеры.

– Уходим! – приказал Тидбит и первым, подавая пример, спрыгнул на траву. – Когда сработают детонаторы, мы должны быть на расстоянии не менее ста метров.

Элеонора и Дифор дружно последовали за пилотом. Им повезло, что рядом с пандусом не было поваленных деревьев, и всем троим удалось быстро укрыться в лесу. Взрыв грянул немного раньше, чем предполагал Тидбит, и гораздо раньше, чем рассчитывали все остальные. Мимо Элькиной головы просвистел кусок обшивки. Королева инстинктивно распласталась на земле. Дифора сбило с ног взрывной волной и швырнуло в колючие кусты. Только пилот успел вовремя спрятаться за толстым стволом.

– Скажите, Тидбит, а зачем вообще нужно было взрывать бот? – спросила Элеонора, поднимаясь на ноги и вытряхивая из волос мелкий лесной мусор. – Довольно дорогой аппарат и…

– Инструкция, – высокомерно оборвал ее пилот, чувствуя себя в этот момент безгрешнее самого Создателя Мира. – У меня есть четкая инструкция, повелевающая не оставлять исправный посадочный модуль на вражеской территории.

– Но это не вражеская территория, – прорычал Дифор, выбираясь из зарослей.

– Эта земля уже две недели не контролируется королем, – не задумываясь, парировал Тидбит, – а следовательно, является вражеской.

– Единственное, что контролирует король на этой планете, – это я, – горько усмехнулась Элъка и сразу помрачнела, вспомнив, что Жак уже не контролирует даже такую малость.

– Куда идем? – Тидбит забросил автомат на плечо.

– Туда, – капитан Дифор уверенно махнул рукой и зашагал в указанном направлении.

– Урочище Дымных Нор должно быть не очень далеко отсюда? – Элеонора пристроилась за бодро идущим Дифором. Тидбит замкнул процессию.

– Я думаю, дня три пешком от замка графа Вонримса, – предположил капитан. – А что мы забыли в Норах?

– Секретную военную базу, – таинственно прошептала королева. – Там испытывали земное оружие на предмет практического использования в условиях Эстеи. – Она немного помолчала и добавила: – И земляне там тоже были. Человек двадцать. Военные специалисты. Из них двенадцать десантников. Моя личная гвардия. Я их сюда привезла, обещала золотые горы и океаны сметаны, а вот оно, как всё повернулось.

– База «Говорящая Река»? Это там ты спрятала «Эрдоган»? – Дифор перелез через гнилой ствол лежащего на земле дерева и галантно помог королеве преодолеть препятствие. – База уже две недели не выходила на связь. Я это знаю, потому что комендант Глогара постоянно пытался связаться с ними. Хотел с помощью твоих парней заминировать дороги и отвадить дарлоков от столицы. В последней их радиограмме сообщалось о том, что гарнизон базы вступил в огневой контакт с превосходящими силами противника. Просили подкрепления. Думаю, нам не стоит ходить туда. Любой королевский гарнизон привлекает дарлоков, как куча испражнений навозных мух. Скорее всего, там уже не осталось живых.

– А что за земное оружие? – с любопытством спросил Тидбит, оказавшийся обладателем чересчур тонкого слуха.

– Да уж получше твоей мясорубки, – улыбнулся Дифор. – «Эрдоган» мне очень понравился. В свое время я умолял принцессу продать его мне, но она ни в какую не соглашалась.

– Сам слетаешь на Землю и купишь. Я дам тебе адресок, – пообещала Элька. – Земляне продают оружие за золото, а золото на Эстее очень дешевое. Мы могли бы перевооружить всю армию и сдерживать имперцев, не транжиря гравитрон. До того, как началась эпидемия, я старалась убедить короля Тинора поступить именно так.

Дифор нахмурился. Его разозлило ненужное напоминание о потерянной победе, которая еще совсем недавно казалась такой близкой. Дарлоки нанесли Эстее подлый удар в спину. Жители планеты уже не смогут удержать контроль над своим миром. Теперь это понятно всем. Главная задача тех, кто еще способен действовать, – сохранить как можно больше жизней и с надеждой ждать оккупации Эстеи Кибер-Империей. Имперцы – старый проверенный враг. С ними можно договариваться, их можно побеждать, им не позорно проиграть войну.

Идти стало труднее. В этой части леса деревья были пониже и кроны пожиже. Листва пропускала много солнечного света. Из-за этого весь подлесок зарос кустами и густой травой, в которой прекрасно маскировались ямы и глубокие неизвестно кем вырытые канавы. Путникам приходилось внимательно смотреть себе под ноги, и разговор сам собой прекратился.

Один раз они сделали остановку. Дифор всегда был тайным поклонником сладкого и поэтому выбрал для отдыха полянку рядом с кустами лесных ягод. В них он и пасся, пока его спутники лежали на траве. У Элеоноры не было аппетита. А Тидбит заявил, что принципиально не употребляет природных продуктов. «Нельзя есть живую клетчатку, – категорично заявил он. – Неизвестно, где она прорастет во внутренностях. Любая пища должна быть хорошо прожарена и проварена».

Когда солнце склонилось к горизонту и в чаще cryстились сумерки, путешественники вышли на проселочную дорогу.

– Стезя Безумца, – вспомнила Элька. – Откуда такое странное название?

– Понятия не имею, – Дифор ненадолго остановился, сверяясь с картой. – Зато я могу поведать занятную историю о деревне Грешные Дыры.

– Не утруждайся, – королева решительно мотнула головой. – Кажется, я догадываюсь, о чем пойдет речь.

По хорошо накатанным колеям идти стало гораздо легче, но подступающая темнота грозила остановить дальнейшее продвижение. Ночевать на обочине никому не хотелось, и путники невольно ускорили шаг.

Из леса они вышли в глубоких сумерках. Деревья выстроились в ровные шеренги справа и слева, перпендикулярно дороге. Будто кто-то провел невидимую черту, через которую лесные великаны не решались перешагнуть. Скрывшееся солнце бросало прощальные отблески на перистые облака, окутавшие горизонт окровавленной марлей. Черная лента дороги рассекала серую пустоту лугов. Недалеко от опушки, на холме высился угрюмый замок. Вздыбленные вертикали стен венчались грозными коронами башен. Угольное пятно древнего укрепления резко выделялось на фоне гаснущего неба. В мрачном строении не наблюдалось никаких признаков жизни. Ни один огонек не светился в стрельчатых окнах, ни один факел не мелькал между зубцами древних стен.

– Похоже, все умерли, – хмуро предположила Элеонора.

– Светомаскировка, – успокоил ее Дифор и тихо добавил так, чтобы никто не слышал: – Или на самом деле все умерли.

Путники направились к замку. Ночь решительно вступила в свои права, погрузив мир в непроницаемую черноту. Лишь на западе, у самого горизонта, едва светилась пепельно-розовая полоска неба. Элеонора задрала нос кверху и с восхищением разглядывала прекрасные яркие звезды. Воздух на Эстее был гораздо чище и прозрачнее, чем на Земле. Поэтому далекие светила не казались игольными уколами в шелковом покрывале неба, и даже первобытные обитатели планеты никогда не сомневались в том, что звезды – это чужие солнца.

– Смотрите под ноги, ваше величество, – заботливо посоветовал Тидбит.

– Какая разница? Всё равно ничего не видно, – беспечно отмахнулась Элька.

– По крайней мере, не свернете себе шею, когда упадете, – буркнул пилот, слегка задетый откровенным игнорированием его чуткости.

Эльке было не до обид пилота. Она, неожиданно для себя, вдруг осознала полное свое ничтожество перед лицом безбрежной Вселенной. Огромное пространство без конца и края простиралось над королевой, превращая ее мысли и чувства, ее боль и радость в нечто настолько мелкое и незначительное, что хотелось плакать от бессилия. Какое значение имеют для этой хмурой бездны все беды и страдания маленькой женщины? Даже гибель целой планеты не вызовет в беспредельной пустоте и малейшей вибрации. Элеонора не знает, что случилось с Жаком, но какой это имеет смысл в масштабах Галактики? Кровопролитная война, которая бушует на Эстее, всего лишь драка между микробами в складках кишечника. Несоизмеримость масштабов всей Вселенной и одной планеты превращает любую войну в полную бессмыслицу. Зачем творить зло, если оно неспособно даже слегка поколебать основы мироздания? Не проще ли войти в созидательный резонанс с природной гармонией и творить Добро на радость себе и ближнему?

Но люди всегда и везде будут убивать друг друга! За кусок хлеба, за самку, за блеск золота. Видимая причина не имеет значения. Люди на всех планетах одинаково жестоки и в борьбе за бутылку спирта, и в поединке за президентский пост. Но почему так? В чем причина? Нежели они созданы такими? Чушь собачья! Большинство людей не может причинить боль даже неразумному существу, когда это существо не угрожает чьей-то жизни. Если она сейчас прикажет Дифору задушить Тидбита, то опять получит от капитана по физиономии. Он скорее покинет свиту и уйдет в изгнание, чем выполнит подобный приказ. Откуда вообще берется зло, Элька не знала, и небосвод над ее головой не собирался раскрывать эту вселенскую тайну. Почему дарлоки убивают? Ведь они люди, хотя и бывшие. У них почти отсутствует мыслительный аппарат, но глупость не всегда влечет за собой безжалостность. Дауны, например, весьма милые существа. Дарлоки же едва способны связать два слова, а предпринимают такие сложные и хитроумные военные операции, что боевые порядки королевских войск трещат по швам. Эстейским генералам столько лет удавалось сдерживать натиск самой Кибер-Империи, а тут вдруг необученная и слабо вооруженная орда мертвяков поставила планету на грань гибели.

– Ими кто-то управляет, – задумчиво произнесла Элеонора. – Ормаст обманул меня, сказав, что у нас есть еще целая неделя, пока у них сформируется единый мозговой центр.

– Дарлоками-то? Несомненно управляют, – сказал Дифор не оборачиваясь. – Возможно, у них есть коллективный разум. Как у муравьев.

– Бредятина, – возразила Элька. – Нет у них никакого коллективного разума. Один из них уже сейчас управляет всеми. Ормаст лгал. Нужно срочно вернуться в Глогар и взять под стражу этого гридера. Думаю, это он контролирует дарлоков и киберпаразит в шее бортинженера – его рук дело. Ему нужна я. Они не уймутся, пока не получат мое тело.

– Если им нужна ты, то почему дарлоки охотились за Жаком? – Капитан сбавил шаг. Путники уже почти приблизились к воротам замка.

– Они охотились за мной, а Жак им попался, потому что случайно оказался рядом. Они или тот, кто за ними стоит, предусмотрели это и подготовили засаду на посадочном модуле, но благородный Тидбит разрушил их планы.

– Благодарю, ваше величество. – Тидбит был польщен. Не каждый день королева Эстеи называет «благородным» обычного пилота, происходящего к тому же из простолюдинов.

– Что-то не сходится, – задумчиво произнес Дифор. – Они охотились за Жаком и до того, как рядом с ним появилась ты. А гридерам Жак не нужен. У них и так есть полный доступ к его генетическому коду.

– Каким образом? – В темноте не было видно, как удивленно изогнулись Элькины брови.

– А кто, по твоему мнению, изготавливает королевские клоны? – насмешливо поинтересовался капитан. – Гридеры уже много столетий держат на Эстее медицинский пост. Ормаст – это всего лишь очередной дежурный. Если их всесильный Консулат попытается устроить какую-нибудь подлость через Ормаста, то гридеры потеряют пару пудов чистого гравитрона в год.

– Два пуда! – воскликнул потрясенный Тидбит так громко, что Элька и Дифор присели от неожиданности. – Обалдеть!

– Я не знала, что гридеры обеспечивают династическое наследование на Эстее, – Элеонора почесала затылок. – Но это не алиби для Ормаста. Боюсь, ради моего генетического кода они легко пожертвуют и десятью пудами гравитрона. Гридера нужно нейтрализовать.

– Во-первых, у него неприкосновенность, – Дифор, опередив своих спутников, первым подошел к воротам ламка. – А во-вторых, давай обсудим это позже. Я голоден, хочу спать, и, самое главное, если дарлоки охотятся именно за тобой, то нам лучше укрыться в надежном месте. – Капитан решительно оттянул на себя большой молот, висящий на ржавой цепи и отпустил его. Чугунная чушка врезалась в специальную пластину, прибитую к стене. Глухой рокот разнесся по окрестностям и эхом отдался во внутренностях замка.

– Тук-тук, – прошептала Элеонора.

Над воротами включился мощный прожектор, луч которого залил площадку нереально ярким светом. Элька зажмурилась, а Тидбит демонстративно снял с плеча автомат и воинственно выставил его перед собой. За воротами послышались неторопливые шаркающие шаги. Маленькое смотровое окошечко открылось, и на путников уставился заспанный стражник. Сорокалетний плешивый мужчина несколько минут очень внимательно рассматривал незваных гостей и даже слегка высунулся из своей амбразуры, пытаясь разглядеть, на чем они прибыли. Ни лошадей, ни вертолета, ни какого-либо другого транспортного средства поблизости видно не было.

– Какой бес вас принес? – спокойно поинтересовался он и зевнул.

– Да сохранят ангелы ваше драгоценное здоровье, – поздоровался вежливый Тидбит.

– Открывай! – рявкнул Дифор. – Ее величество королева Элеонора и сопровождающие лица почтили своим вниманием вашу трущобу.

– Щ-а-а-а-с, – хмыкнул стражник. – Уже побежал за ключами. Здесь не постоялый двор!

– Твои вассалы здорово разболтались в последнее время, – посетовал капитан и с чувством глубочайшего сожаления посмотрел на Элеонору. Сохраняя покорное и грустное выражение лица, Дифор неуловимым движением схватил стражника за роскошный орлиный нос. Бедняга скорчился от боли. В горле у него заклокотало от бессильного бешенства, и он начал невнятно бормотать обидные ругательства, одновременно пытаясь оторвать пальцы капитана от своего носа. Со стены послышался радостный гогот.

– Отпусти его, – махнула рукой Элеонора. – Он человек маленький. Лучше подождем до утра, а потом посмотрим, как он будет болтаться на виселице за то, что заставил нас ночевать под открытым небом.

Смех на крепостной стене неожиданно смолк.

– Отпусти его! – послышался решительный окрик сверху. Грозно залязгали затворы и защелкали предохранители. Лазерный луч бластера предупреждающе изобразил замысловатый зигзаг в небе.

Капитан разжал пальцы. Стражник потер покрасневший нос, смачно плюнул на камзол Дифора и захлопнул окошко. Капитан чертыхнулся, брезгливо вытирая рукав о ворота.

Элька отошла в сторонку и присела прямо на утоптанную конскими копытами землю. Ноги гудели. Да и всё тело ныло, будто она в одиночку разгрузила транспортный модуль с боеприпасами. Вокруг островка света, источаемого прожектором, царила непроглядная тьма. Было непонятно, откуда они пришли и где дорога, по которой предстоит идти дальше.

– Разумнее всего – вернуться в лес, – задумчиво проговорил Тидбит. – Там можно найти топливо для костра. Я боюсь, вы простудитесь, ваше величество.

– Ты сможешь найти путь в темноте? – Элеонора благодарно улыбнулась. Она отвыкла от простого человеческого участия. Окружающие давно либо лебезили перед ней, либо воспринимали как «своего парня». Она сама этого всегда хотела и долго добивалась подобного отношения. Никого не удивляло, что она орудует бластером, как заправский абордажник. Может неделями не мыться и хватать руками всякую дрянь из общего котелка. Только Жак относился к ней, как кслабой женщине. Наверное потому, что сам был очень сильным человеком. Даже сильнее Эльки. Все остальные чувствовали себя слабее ее. Как там сейчас ее милый принц? Наверняка ему очень тяжело, но Элеонора верила – Жак выдержит всё. Он не позволит врагам убить себя.

Слова пилота заставили ее очнуться.

– Что ты сказал? – переспросила она, с сожалением гася вставший перед ее глазами образ любимого.

– Я могу ориентироваться по звездам, – повторил Тидбит. – Мы сможем вернуться обратно той же дорогой.

– Дрова ты тоже будешь искать по звездам? – мотнула головой Элька и подозвала Дифора.

Капитан уже несколько минут разорялся у запертых ворот. Он обещал утопить и четвертовать весь гарнизон, если граф Вонримс немедленно не предстанет перед своей королевой. Дифор даже обещал выжечь напалмом округу в радиусе двух дней пешего пути и вырезать всех домашних, а равно и диких животных. Каждая его новая реплика вызывала дружный взрыв хохота на крепостной стене. Дифор багровел от злости, прекрасно понимая, что стал всеобщим посмешищем, но оскорбленное самолюбие не позволяло ему остановиться.

– Дифор, кончай этот балаган! – жестко скомандовала Элеонора. – Я не позволю тебе унижаться. Они получат свое. Я обещаю.

– Да, ваше величество – Дифор обрадовался тому, что ему наконец-то велели прекратить корчить из себя клоуна. Он подбежал к королеве и подобострастно щелкнул каблуками. – Жду ваших распоряжений.

Элька удивленно посмотрела на капитана. Она давно забыла те времена, когда капитан Дифор пресмыкался перед начальством.

– Проклятые жабоеды не пустят нас на ночлег, – капитан озабоченно почесал затылок и бросил свирепый взгляд на ворота замка.

– Почему жабоеды? – удивилась Элеонора. Она знала, что на языке Эстеи жабоедами звали лизоблюдов и льстецов. На данный момент такой ярлык никак не подходил к обитателям замка.

– Это прозвище местного гнусного народца, – пояснил Тидбит. – Они действительно едят лягушек.

– Я тоже один раз ела лягушачьи лапки, – пожала плечами королева. – Не вижу в этом ничего зазорного.

Ее спутники осуждающе посмотрели на нее, будто она произнесла непристойное ругательство в храме.

– В образе жабы к нам приходит повелитель похоти и сладострастия Мзизин, ведущее переднее щупальце самого Тлюляма – властителя Туманной Реки, – наставительно пояснил Тидбит и многозначительно поднял вверх указательный палец, будто изрек нечто действительно умное.

– Ну, хватит! – вскипела Элька. – Я вам сейчас устрою и Тлюляма, и похоть со сладострастием! Дифор! Иди и купи дров у этих бездельников!

Капитан вытянулся во фрунт. Его лицо стало непроницаемым Он очень тонко почувствовал, что настал момент, когда с королевой лучше не спорить.

– И одолжи несколько одеял. Мы заночуем у стены. – Элеонора немного успокоилась и стала говорить тише.

– Да, ваше величество, – капитан строевым шагом вернулся к воротам.

– Только вежливо, Дифор, – крикнула ему вслед Элеонора.

Капитан скорчил умильно-постную рожу и деликатно постучал в смотровое окошко костяшкой указательного пальца. Ничего не произошло. Дифор постучал еще раз и уже набрал в грудь воздух, чтобы разразиться очередной порцией многоэтажной брани, как за воротами послышался дробный топот. Раздался скрип железа по железу. Капитан сделал шаг назад и схватился за рукоятку лучемета. Створка ворот сдвинулась, и в щель просунулась лысая голова стражника.

– Коленопреклоненно молю великодушных господ забыть мою скудоумную неучтивость и удостоить убогую обитель моего ничтожнейшего владетеля графа Вонримса своим милостивым посещением, – затараторил он. Люди за его спиной продолжали тянуть за створку ворот, открывая ее во всю ширь.

– И не только милостивым посещением. Мы собираемся удостоить твоего жалкого хозяина своим ночлегом и вкусным ужином, – Дифор схватил стражника за грудки, приподнял его над землей и немного потряс.

– Не по злобе душевной, а служебного рвения для, – запричитал стражник.

– Надеюсь, покои будут достойны королевы? – Дифор грозно насупился и встряхнул стражника посильнее. У того за пазухой что-то зашуршало. Капитан поставил несчастного на ноги и выдернул у него из внутреннего кармана растрепанную газету. Через плечо Дифора заглянули подошедшие к открывшимся воротам Тидбит и Элеонора. На первой странице выделялись обведенные черными прямоугольниками некрологи сразу трем королям, и красным шрифтом сообщалось о том, что к власти пришел принц Дкежрак. Здесь же, в разделе сенсаций, была напечатана статья о том, как королева Элеонора спасла нового короля с помощью переливания своей крови.

Ниже имелся комментарий доктора Таторка, рядом с фотографией королевы-спасительницы. Портретов умерших королей не напечатали даже в некрологах. Их внешний вид никому не был интересен. Монархи на Эстее испокон веков имели одно лицо на всех.

– Приятно быть знаменитой, – буркнула Элька и вошла в ворота замка. – Я хочу срочно видеть графа.

– Это невозможно, ваше величество, – стражник засеменил рядом с ней, раболепно кланяясь каждую секунду. – Его сейчас нет в замке. Он уехал на охоту.

– На кого можно охотиться ночью? – удивился Дифор, занимая положенное ему место по правую руку от королевы. Для этого ему пришлось оттолкнуть стражника. Капитан сделал это с плохо скрываемым удовольствием.

– Лето жаркое. Еноты-кровососы расплодились. Деревенские жители жалуются.

Маленькая процессия во главе с Элеонорой вошла в тесный дворик. Весь гарнизон выстроился вдоль стен. Заспанные солдаты пытались привести в порядок спешно натянутую в темноте амуницию. При появлении царственной особы вояки окаменели, приняв стойку «смирно».

– Не надо было будить людей, – тихо сказала Элька. – Кто начальник стражи?

– Я начальник стражи, – лысый стражник подпрыгнул на месте. У него появилась возможность представиться королеве. – Я начальник стражи Какун.

Элька застыла от изумления.

– Как тебя зовут? – ошеломленно переспросила она.

– Какун, – испуганно повторил начальник стражи. – А что?

– Нет, ничего, – королева с трудом сдержала усмешку. – Просто на одном языке это слово имеет неприличное значение, – мстительно разъяснила она и повернулась к строю солдат.

– Благодарю за службу! – рявкнула она басом.

Строй хором прорычал что-то невнятное, но очень воинственное и торжественное.

– Ср…, тьфу, Какун, прикажи им разойтись.

– Разойтись! – вяло скомандовал начальник стражи, и по двору прокатился облегченный вздох. Через минуту на плацу уже не было ни одного солдата.

– Ты молодец, Какун, – похвалила Элеонора главного стражника. Она всегда старалась устанавливать хорошие отношения с людьми, даже если они ей не очень нравились. – У тебя дисциплинированный гарнизон, и ты прекрасно выполняешь свои обязанности.

– Рад стараться, ваше величество, – Какун даже зарумянился от удовольствия. Перед его внутренним взором мгновенно пронеслись яркие картины будущей карьеры. Если тебя хвалит сама королева, то это может иметь самые неожиданные и очень приятные последствия. Может быть, и не сейчас, а в отдаленном будущем. Во всяком случае, если когда-нибудь ей понадобится толковый начальник дворцовой стражи, она обязательно вспомнит о старине Какуне из захолустного замка.

– Не желаете ли проследовать в опочивальню? – Стражник был не в силах сдержать счастливую улыбку, и Элеонора похвалила себя за хороший психологический ход. Теперь это ничтожество легко продаст своего родного графа, лишь бы услужить ей.

– У вас есть телефон или рация? – спросила она, направляясь к парадному крыльцу. – Мне срочно нужна связь с Глогаром.

– К сожалению, нет, – Какун обогнал королеву и открыл перед ней тяжелую дверь. – Телефонная связь прервалась сразу после начала эпидемии, а радиограмму послать невозможно. Наш радист скоропостижно скончался, – начальник стражи горестно вздохнул. – Только он умел обращаться с рацией.

– Я думаю, мы справимся и без радиста, – Элеонора с надеждой посмотрела на Дифора. – Веди нас, Какун!

– Тогда сейчас по лестнице в южную башню, – начальник стражи побежал впереди, показывая дорогу и включая свет в темных коридорах. Граф Вонримс, похоже, не чурался технического прогресса и провел в свой замок электричество. Элька завистливо вздохнула. В особняке принца Дкежрака до сих пор пользовались факелами и свечами.

«Сейчас вызову вертолет и через пару часов буду в столице, – думала она, поднимаясь по крутым ступеням. – Лишь бы с Жаком за это время ничего не случилось». Элька постоянно думала о своем любимом, и струна страха натягивалась в ее груди всё туже. Только бы нервы выдержали, только бы вынести это испытание и не сломаться. «Главное – не терять голову и держать себя в руках», – уговаривала она себя.

Какун остановился около обитой железом двери с маленьким окошком на уровне лица. Такие обычно делают в тюрьмах, чтобы кормить заключенных. На покрытом пятнами ржавчины листе металла отчетливо виднелась нацарапанная гвоздем забавная рожица в наушниках. Покойный радист был веселым человеком.

– Открывай, – распорядилась Элька.

– Ключи только у графа, – развел руками начальник стражи.

– А как же радист попадал туда? – поинтересовался Дифор и достал бластер.

– У него были свои ключи.

– Где же они?

– Не знаю. Наверное, остались у покойника. Он выходил из своей комнаты только для того, чтобы поесть, и всегда очень тщательно запирал дверь. – Какун с беспокойством наблюдал за действиями капитана. – Полторы восьмицы назад он, как обычно, заказал на кухне тарелку тушеной капусты с сардельками. Как обычно, во второй день восьмицы выпил пива. Поболтал со своим приятелем Барутисом и ушел к себе. Он совсем не выглядел больным. А вечером граф сказал, что радист умер, и мы перестали готовить еду на его долю. Вот так бывает. Никогда не знаешь, где тебя прихватит костлявая.

– От чего он умер и видел ли кто-нибудь, кроме графа, его тело? – спросил Дифор, медленно вращая регулятор мощности лучемета. Ему не хотелось тратить много энергии на вскрытие замка, и он старался подобрать оптимальную мощность луча.

– Я не видел, – Какун пожал плечами. – Думаю, его похоронили, когда я спал.

– Вы позволите, ваше величество? – спросил капитан, вставая рядом с дверью и направляя ствол на замочную скважину.

– Конечно, – кивнула Элька.

Нестерпимо яркий луч уперся в металлический лист. Железо мгновенно раскалилось и засветилось. Горячие капли покатились по ржавчине, будто дверь вспотела от жары. Элеонора укрыла лицо в сгибе локтя, но продолжала, прищурившись, наблюдать за медленно ползущей по металлу ослепительной полосой. Кривоватый прямоугольник очертил замок.

– Будь осторожен, – предостерегла его Элеонора.

– Без паники. Будем надеяться, что это не немочь, – капитан кивнул стоящему неподалеку Тидбиту. Пилот изо всех сил ударил ногой по двери. С противным скрежетом она распахнулась. Палец капитана дрогнул на спусковом крючке. Никто не выпрыгнул навстречу Дифору, и он облегченно перевел дух. Первым, на правах представителя хозяина замка, в комнату вошел Какун и ошеломленно присвистнул.

– Он здесь, – будто оправдываясь, пробормотал он. – Я не знал, что его не похоронили. Прискорбное упущение.

Дифор, не переступая порога, внимательно осмотрел комнату через дверной проем и только после этого рискнул войти внутрь. В кресле рядом с большой ламповой радиостанцией покоился труп человека. Казалось, что перед смертью он долго голодал. Тонкая сухая кожа туго обтягивала череп, высохшие глазницы печально смотрели в потолок, а рука всё еще сжимала микрофон. Не было никакой нужды в тщательном расследовании для выяснения причины смерти. Всё стало ясно после первого же взгляда на тело. Из горла радиста торчала короткая арбалетная стрела. Еще одна проткнула правую руку рядом с локтем.

Элеонора поежилась. По радиорубке гуляли холодные сквозняки. Оконные фрамуги были распахнуты настежь. Наверное, поэтому труп не протух и не начал вонять.

Мертвый радист мумифицировался на своем рабочем месте.

– Когда вернется граф? – стараясь сохранять спокойствие, поинтересовался Дифор.

– Передайте ему, что королева им недовольна, – Элеонора повернулась к капитану. – Кстати, Дифор, мы можем упечь этого Вонримса в каталажку? Похоже, это он укокошил парня.

– Аристократия неподсудна, – капитан подошел к громоздкой рации, занимавшей почти весь большой письменный стол. – Графа можно казнить за убийство другого графа или, допустим, самого короля. А за то, что он придушит кого-то из челяди: крестьянина или инженера, к примеру, никто не посмеет его даже пожурить. Небольшой штраф – это максимально возможное наказание.

– Иерархия, блин! – Элька скрипнула зубами. – Цивилизация!

Дифор развел руками и, на время забыв обо всём, защелкал тумблерами. Дряхлый аппарат никак не реагировал на тщетные попытки капитана подключить хоть одну схему. Даже выяснить неисправность пока не представлялось возможным. Капитан отодвинул в сторонку кресло с радистом и прислушался к радиостанции. Все присутствующие притихли.

– Питание есть? – спросила Элеонора. Она точно знала, что любой электрический прибор начинает работать, если его включить в розетку.

– Питание-то есть, – озадаченно сообщил Дифор и покрутил большую рукоятку. На панели прибора загорелась одинокая синяя лампочка, стрелки индикаторов вздрогнули. – Но почему-то не работает ни одна схема.

– Может, за это граф и грохнул радиста? – предположил Тидбит. – В порядке наказания.

– Граф добрейшей души человек. Мух из рук кормит, за котятами ухаживает, – заступился за хозяина верный Какун. – Я скорее поверю, что радист застрелился сам.

– Из арбалета?! Два раза? Ваш радист случайно не подрабатывал клоуном в ярмарочном балагане? – Дифор мрачно ухмыльнулся и начал копаться в ящиках стола. Немного погромыхав железяками, он извлек на свет паяльник с оборванным проводом, спиртовку с пустой колбой и большую отвертку.

– С инструментами у них негусто, но я всё-таки попробую что-нибудь сделать, – бодро пообещал он, всем своим видом выражая детскую решительность и безграничную уверенность в легком успехе.

– Скажи, Какун, – Элеонора задумчиво потерла подбородок, – вертолет в вашем натуральном хозяйстве имеется?

– Мне очень жаль, ваше величество, – начальник стражи скорбно понурился.

– А какими транспортными средствами вы вообще пользуетесь?

– Лошадьми, ваше величество. Только они, наши милые лошадки, не дают нам сгинуть в этой глуши, – Какун благоразумно умолчал о скоростном вездеходе и двух мотоциклах, которые хранились в подземном гараже. Еще до того, как отпереть ворота незваным гостям, начальник стражи получил от графа Вонримса весьма конкретные инструкции относительно размеров собственного гостеприимства. Граф приказал любой ценой удержать королеву и ее друзей до получения дополнительных распоряжений.

– И сколько времени потребуется, чтобы верхом добраться до столицы?

– Больше недели, ваше величество, – с нескрываемой печалью в голосе сообщил Какун, глядя на королеву честными глазами. – Это если повезет с подменами. Кроме того, еноты лютуют. Слава стражам Туманной Реки, хотя бы мертвяки куда-то пропали. Я бы не советовал вам путешествовать в такое смутное время со столь скромным эскортом. В нашем замке вы будете в полной безопасности, а в столицу мы отправим гонца. Пускай они вышлют броневики и охрану.

Начальник стражи самодовольно надулся. Наверное, ему казалось, что он дал королеве хороший совет и в будущем ему это обязательно зачтется. Жестяной кожух радиостанции с грохотом упал на стол, и Дифор, скривившись от боли, принялся яростно дуть на пораненный палец. Из неглубокой ранки выступила капелька крови.

– Крышка не была закреплена, – виновато улыбнулся он, тряся рукой.

Заглянув во внутренности архаичного аппарата, пилот Тидбит вычурно, но вполне пристойно выругался. Он первым сообразил, что паяльником и отверткой здесь обойтись не удастся. Из примитивной однослойной платы торчали только цоколи ламп. Ни одной целой стеклянной колбы не было видно. Зато дно прибора толстым слоем устилал слой хрупкого стеклянного крошева.

– Где можно достать новые лампы? – убито спросила Элеонора.

– В Глогаре, – буркнул Дифор и раздраженно швырнул на пол отвертку.

В комнате повисла неловкая тишина. Запах тления, исходящий от мертвого тела радиста, как будто стал резче. Прохладный воздух из открытого окна больше не развеивал аромат смерти, а, наоборот, подчеркивал его.

– Не хотите ли пройти в покои, ваше величество? – раболепно спросил Какун, изобразив на лице заискивающую улыбку.

«Жабоеды, они и есть жабоеды», – подумала Элеонора и равнодушно кивнула.

– Надо немного отдохнуть, – согласился Дифор. – Какун, распорядись, чтобы нам приготовили коней к утру.

– Осмелюсь проявить любопытство, куда вы собираетесь направиться? – Начальник стражи изящно изогнул спину и посмотрел на Дифора снизу вверх. Капитан брезгливо поморщился. Начальство, конечно, следует уважать, но зачем же так пресмыкаться?

– Утром решим, – отрезала Элька и первой вышла из комнаты. За ней потянулись и все остальные. Какун не посмел обогнать королеву, а Дифор и Тидбит надменно отпихнули его в сторону. Поэтому начальнику стражи пришлось объяснять дорогу, семеня позади всех. При этом он выразительно жестикулировал, хотя никто не смотрел в его сторону.

Спальные покои для гостей оказались на другой стороне замка. Путникам пришлось преодолеть не меньше десятка извилистых коридоров и полдюжины винтовых вестниц, чтобы добраться туда. «Если доведется штурмовать этот замок, то нападающим придется несладко, – подумал Дифор. – Очень грамотно расположены переходы, ниши и бойницы. Можно не сомневаться, что где-нибудь за фальшивыми стенами скрывается немало неприятных сюрпризов».

– В этих комнатах в стародавние времена провел ночь сам король Кельм Первый, – торжественно изрек Какун и, опередив Элеонору, распахнул перед ней очень старые и очень обшарпанные двери.

– И с тех пор вы здесь не убирали, – язвительно заметила Элька и чихнула. Под ногами вошедших в покои гостей мягко спружинил толстый слой пыли. Пыль была повсюду. Пушистые серые бугры покрывали монументальную мебель, длинная бахрома свисала с большой золотой люстры, и даже рисунок некогда ярких гобеленов едва просвечивал сквозь коричневые разводы.

Тидбит ошеломленно обвел глазами обстановку. Такой бессмысленной роскоши ему видеть еще не приходилось. Огромный шкаф, похожий на индивидуальное убежище на случай ядерного удара, был изготовлен из реликтового серебристого дерева и слабо светился сквозь маслянистые пятна многолетней грязи. Ножки стола, на который при желании можно было бы взгромоздить комфортабельную трехместную виселицу, сверху донизу Усеивали крупные безвкусные алмазы. На одной из стен, и центре большого лепного барельефа, красовались три наполовину вмурованных в кладку человеческих скелета. В их глазницах мрачно поблескивали мутные болотные рубины в тончайшей гравитронной оправе. Прямо под скелетами раскинулась воистину королевская кровать размером с ристалище пеших рыцарей.

– Простите, ваше величество, мы не знали о вашем приезде и не приготовились к нему, – засуетился Какун. – Сейчас я позову слуг. Они быстро наведут здесь порядок.

– Не надо, – остановила его Элеонора. – Лучше распорядись, чтобы принесли поесть, и иди спать. Не утомляй меня своей заботой.

– Счастлив служить королеве. Всё будет исполнено наилучшим образом. – Слегка смущенный Какун двинулся к выходу, но у самой двери остановился. – Я хотел бы показать комнаты, в которых смогут отдохнуть ваши слуги, ваше величество.

– Они не слуги, а друзья, и они останутся здесь, со мной, – Элеонора устало опустилась на край кресла, стилизованного под пасть гигантского ворсистого бегемота.

– Но, ваше величество, это невозможно! – всплеснул руками Какун. – Посторонние мужчины в покоях королевы?! Боюсь, король не одобрит…

– Ты слышал, что тебе было приказано? – Дифор грозно нахмурился. – Вали отсюда!

– Прекрасных снов, ваше величество. – Какун поспешно раскланялся и аккуратно закрыл за собой дверь.

Элька, недовольно сморщив носик, потрогала пальцем засаленную обивку подлокотника.

– Дифор, проветри здесь, пожалуйста. Совсем нечем дышать, – попросила она.

Капитан с готовностью откинул тяжелые, попорченные молью занавеси. За ними скрывалось большое грязное окно и балконная дверь. Немного повозившись с запорами, Дифор распахнул дверь, и в комнату ворвался одуряюще свежий ветер, пропитанный запахами травы и леса. Слежавшаяся пыль на полу и мебели лишь слегка колыхнулась под напором чистого воздуха. Элеонора встала и вышла на маленький полукруглый балкончик, прилепившийся к стене сторожевой башни. Взявшись двумя руками за перила она несколько раз вздохнула полной грудью. Капитан присоединился к ней и, присев на порожек, достал из-за пазухи свою заветную курительную трубочку. Дифор редко курил, и, если Элька видела его с трубкой в зубах, это означало, что капитан вымотался до предела и нуждается в легкой наркотической стимуляции.

– Не надо было увозить меня из Глогара, – тихо, будто про себя, сказала королева. – Мне следовало остаться там и выручать Жака.

Дифор открыл кисет с душистым курительным порошком и неторопливо набил трубку.

– Это был приказ Жака, – не поднимая глаз, ответил он. – В случае опасности увезти тебя в безопасное место, – капитан поднес зажигалку к трубке и запыхтел, как маленький игрушечный паровозик. Его голова окуталась сизым облаком дыма.

– Опасность есть всегда, – Элька перегнулась через перила и посмотрела в пропасть у себя под ногами. – Если всего бояться, то и жить не стоит.

– Умереть – легко. Выжить – трудно, а победить – еще труднее. Это была хорошо подготовленная диверсионная группа. Скорее всего, гридерская. Жак ждал их с тех пор, как женился на тебе.

Элеонора сделала несколько шагов по периметру балкона. Королевские покои располагались у самой крыши. Зубцы крепостной стены маячили метрах в двадцати ниже Элькиных ног. Было хорошо слышно, как на своем посту тяжело вздыхает стражник. Время от времени он шарил тусклым лучом прожектора у подножия стены, выхватывая из темноты замшелую кирпичную кладку и заросший тиной старый ров с обвалившимися берегами.

– Жак должен был рассказать мне всё, – Элька подняла голову, чтобы получше разглядеть вершину башни. Между балконом и черепичным конусом крыши имелся только один этаж с узкими бойницами. Там кто-то ворочался и постанывал. Похоже, дежурный никак не мог уснуть. Сквозь одну из бойниц виднелся ствол крупнокалиберного стационарного луппера.

– Он знал, что ты не покинешь его, даже если тебе будет грозить смерть, – капитан чмокнул губами, и из его рта вырвалось кольцо дыма. – Но сейчас я выполнил приказ и нахожусь в полном твоем распоряжении. Есть какие-нибудь идеи?

Дверь в комнате скрипнула. Дифор и Элька вздрогнули и оглянулись. Это был всего лишь слуга, посланный Какуном. Он принес поднос с едой.

– Поставь на стол и иди, – приказал ему капитан. Слуга торопливо подбежал к столу и, резко опустив на него поднос, немедленно скрылся за дверью. Осторожный Тидбит сразу же задвинул за ним крепкий засов.

– Ну так что мы будем делать? – повторил свой вопрос Дифор.

– Утром сядем на лошадей и отправимся на базу «Говорящая Река». Верхом должно получиться не очень долго, – Элька потерла глаза. Несмотря на изматывающее внутреннее напряжение, ей очень хотелось спать. Веки смыкались сами собой. – Даже если база полностью разгромлена, там должен остаться транспорт. Я завозила туда пару броневиков, грузовик и вездеход. «Эрдоган» тоже хранился там.

– Связи с базой не было уже больше двух недель, – напомнил Дифор. Курительная смесь в его трубке быстро прогорела, и теперь он сосал изгрызенный мундштук просто так. Как пустышку. – Не думаю, что кто-нибудь из твоих головорезов сумел выжить.

– Скорее всего, ты прав, – неохотно согласилась Элька. – Но нам нужна машина, на которой можно добраться до Глогара. А если повезет, то мы найдем там рацию и вызовем помощь.

– Неплохой план, – одобрил капитан. – Пойдем перекусим перед сном.

– Я, наверное, не буду, – закапризничала Элька. – Слишком устала.

Они вернулись в комнату. Тидбит сидел за столом перед большой вазой с вареными фруктами и уминал один плод за другим.

– Я буду дежурить, – заявил он, не прекращая жевать. – Ложитесь спать, капитан.

– А сам-то ты как? – поинтересовался Дифор, разглядывая блюда, выставленные на столе. Больше всего ему сейчас хотелось впиться зубами в копченый окорок. Но ни окорока, ни даже самой маленькой отбивной слуга не принес. Была рыба, но ее Дифор не любил. Он всегда опасался подавиться костью. Пришлось довольствоваться сыром, обросшим аристократической плесенью.

– Я всю жизнь на особом графике, – самодовольно поведал пилот. – Двое суток бодрствую. Сутки – сплю. Очень удобно стоять вахты. Я еще в летном училище себя так приучил.

– Боюсь, твой график собьется. В ближайшее время у тебя не будет возможности отдыхать целый день. – Элеонора плеснула себе в бокал немного искристого вина и поднесла напиток к губам. Какое-то нехорошее предчувствие заставило ее остановиться и не делать глоток. Возможно, она вспомнила скучные нравоучения Жака: никогда не брать в рот ничего непроверенного. Особенно, сели гостишь у незнакомых людей. Элька поставила бокал на стол и сдернула с пальца тоненькое колечко из зеленоватого металла. Никто не знал, что это скромная на вид поделка далрабадских кустарей обошлась ее супругу в фантастическую сумму. Элька бросила кольцо в вино, сболтнула бокал и достала кольцо с помощью лежащей на подносе рыбной вилки.

– Вино отравлено, – сказала она, показывая спутникам почерневшее украшение.

Тидбит застонал, полез пальцами себе в рот и быстро вытряхнул содержимое своего желудка прямо под ноги капитану.

– Точнее, в нем очень сильная, может быть, даже смертельная, доза снотворного, – поправилась она. – В присутствии яда металл краснеет.

– Может быть, это такой сорт вина? – предположил Дифор, вытирая испачканный Тидбитом сапог о край ковра. Элька дождалась, пока кольцо вновь станет привычного зеленого цвета, и молча вмяла многофункциональное украшение в мясистый сочный плод. Металл вновь стал черным.

Дифор бросил быстрый взгляд на дверь. Повинуясь безмолвному приказу, Тидбит вскинул автомат и встал напротив входа. Капитан снял с предохранителя бластер и посмотрел на балконную дверь. Элька покачала головой.

– Высоко, – сказала она настолько тихо, что Дифору пришлось читать по губам.

– Там ров, – напомнил он.

– Разобьемся, – королева демонстрировала хладнокровие загнанной в ловушку пантеры. Глаза сузились. Зубы и кулаки сжались.

– По веревке на крепостную стену, а там прорвемся, – прошептал Дифор.

Элеонора кивнула. Этот план показался ей более реальным. Она подбежала к кровати, на которой еще пять минут назад собиралась капитально выспаться. На пол полетели подушки и перины. Простыней оказалось всего две. Явно недостаточно для приличного двадцатиметрового каната. К счастью, имелись еще наперники и пододеяльники. В воздух взлетел пух из подушек. Ветхая ткань расползалась прямо в руках. Пришлось пустить в дело пару драгоценных гобеленов. Элька работала спокойно и быстро. Ей потребовалось всего пять минут, чтобы сплести прочную витую веревку.

Дифор между тем подкрался к двери и прижался ухом к замочной скважине. Может быть, имеет смысл покинуть замок так, как подобает господам голубых кровей? То есть через дверь. Когда силы неравны, побеждает хитрейший. Нужно действовать нестандартно.

В коридоре царила мертвая тишина. Казалось, весь замок крепко спит. Дифор немного успокоился. Если и стоит ждать нападения, то это произойдет не сейчас, а спустя какое-то время. Нужно же дать королеве натрескаться фруктов и без задних ног рухнуть в койку.

Капитан внимательно осмотрел дверь. Добротная старинная конструкция, сработанная еще в те благословенные времена, когда люди не знали, о такой гадости, как лучеметы и гранаты. Толстые дубовые доски крест-накрест прошиты железными прутьями. Требовался хороший таран, чтобы сломать такие, но на узенькой площадке за дверью негде развернуться с бревном или со стенобитной чугунной чушкой, поэтому у людей, укрывшихся в покоях, всегда было минут тридцать в запасе. Именно столько времени требовалось, чтобы выломать эту дверь с помощью топоров и кузнечных молотов.

Вслед за дверью капитан подверг тщательному изучению засов. Стальная полоса на стальных же петлях. Качественная работа, если не считать малозаметной мелочи: цепочка, которая не давала засову соскальзывать с предназначенного ему места, крепилась не к стене, а уходила куда-то за занавес. Дифор откинул в сторону пыльную ткань. Кончик цепочки исчезал в аккуратной дырочке в стене. Очень подлое устройство – потянул снаружи, дверка и открылась.

Дифор полоснул лучом бластера по звеньям, и цепь со звоном распалась на две половины. Теперь никто не сможет внезапно ворваться в покои королевы. Можно спокойно подготовиться к побегу.

– Бросить оружие! – Голос Какуна прозвучал так неожиданно, что капитан невольно вздрогнул. Он медленно повернулся и послушно разжал пальцы. Бластер с глухим стуком упал на ковер. Вслед за ним легло на пол оружие Тидбита. Начальник стражи замка стоял посреди комнаты, грубо обхватив королеву за талию. К виску Элеоноры он прижимал обугленный от регулярного применения ствол «эстриха».

Из-за шторы, которая бессмысленно украшала стену и за которую никто из постояльцев и не подумал заглянуть, вышли еще три солдата. По-видимому, пыльный бархат скрывал потайную дверь. Начальник стражи самодовольно осмотрел гостей и не сумел сдержать торжествующую улыбку. На поясе Какуна запищала черная коробочка. Он левой рукой отцепил рацию и поднес ее к губам.

– Начальник стражи на связи, – громко произнес Какун и щелкнул переключателем.

– Как всё прошло? – прохрипел из динамика вялый безжизненный голос.

– Без осложнений. Ваш приказ выполнен. – Какун удовлетворенно зацокал языком. – Они не оказали никакого сопротивления. Хотя в последний момент весь план чуть не пошел насмарку.

– Меня не интересуют подробности! – Рация шипела и щелкала так громко, что слов почти не было слышно. – Телохранителей убить. Принцессу в подвал.

– Королеву, мой граф! – возгордившийся Какун отважился поправить своего повелителя.

– Тем лучше. Значит, королеву в подвал. На цепь! Головой отвечаешь! – Рация хрюкнула и замолкла.

Дифор не стал ждать, пока людоедская ухмылка сползет с лица главного стражника и он передаст приказ руководства подчиненным. Капитан никогда не претендовал на роль жертвенного ягненка, и, если враги собирались его убить, он всегда сопротивлялся. До сего дня ему почти всегда удавалось добиться удовлетворительных результатов. Капитан вопросительно посмотрел на Эльку. Потом показал глазами на балкон. Королева едва заметно кивнула. Санкция получена. Дифор сорвался с места и бросился к балконной двери. В первую секунду выстрела не последовало. Какун всеми конечностями вцепился в Элеонору, опасаясь упустить главную добычу. Солдаты успели вскинуть свои арбалеты, но не рискнули нажать на спусковые крючки. Начальник стражи в обнимку с пленницей стоял на линии стрельбы и мешал им целиться.

Тидбит воспользовался заминкой и вцепился в арбалет ближайшего к нему стражника. Спусковая пружина клацнула, и пилот, цепляясь пальцами за одежду солдата, повалился на пол. Из раны в горле бил пузырящийся алый родник, пульсирующий в такт с последними ударами сердца. Еще щелчок, и стрела из второго арбалета разбила стекло и чиркнула по щеке Дифора. Капитан был уже рядом со своей целью. Солдат отбросил в сторону разряженное оружие и, сделав длинный прыжок, повис на спине капитана. Но остановить Дифора уже было не в человеческих силах. Он легко перевалился через перила, увлекая за собой стражника.

Какун опять снял с пояса рацию и спокойно сказал в нее:

– Южные ворота. Говорит начальник стражи. Прямо сейчас подойдите ко рву у башни и заберите два тела. О выполнении немедленно доложите.

Рация утвердительно крякнула.

– Пойдемте, ваше величество, – весело предложил Какун, пряча лучемет и хватая Эльку за локоть. – Я очень сожалею, но вам придется еще немного погостить у нас.

– Убери клешни, свинья! – Элеонора решительно вырвала руку. – И тогда тебе дадут наркоз, перед тем как четвертуют!

– Топай! – Какун толкнул ее в спину. Он был немного озадачен. Ему никогда еще не доводилось видеть свинью с клешнями. Наверное, это какая-то совсем новая порода, выведенная гридерами. Помесь омара с диким кабанчиком. У такого зверя должно быть очень вкусное мясо. Вспомнив о еде, Какун улыбнулся. Суматошный вечер благополучно завершился, и через четверть часа он сможет наконец-то спокойно поужинать.