Зита. Принцесса из будущего

Шаг второй

-=-=-=-

Мама тащила ее в школу с энергией и скоростью электровоза, так, что ноги иногда не касались асфальта. Как всегда, выскочила из дома в последний момент. Проспала, как обычно. Мама не просыпала, только когда ей надо было на работу в нулевую смену. Когда на работу - и накраситься успевала, и приодеться. Ох, неприглядное что-то крылось в рождении дочери. У нее там явно начальник из южан, хотя Андрюшка уверяет, что в подкупольнике их нет. И кто виноват? Конечно, дочка: бегом, бегом, шевелись, лентяйка неповоротливая!

В результате бант съехал куда-то, в боку закололо. Она, конечно, тренировалась, но за месяц разве чего-то достигнешь?

Зита подумала, вырвала руку и пошла самостоятельно.

- Быстрее, опаздываем!

- Беги одна, - спокойно откликнулась она. - Я за тобой не успеваю.

И снова вырвала руку. Мама засверкала глазами, застучала копытами и мгновенно стала восхитительно красивой, что и требовалось. Она залюбовалась даже.

- Опоздаем из-за тебя!

- Может, научишься вовремя из дома выходить.

- Ах ты дрянь неблагодарная!..

Она мило улыбнулась и не стала спорить. И пошла отдельно. Быстро, но не бегом. Мама дернулась, но хватать за руку остереглась. Случилась уже парочка моментов, научивших родительницу осторожности. И козу можно на барабане научить играть, как говорится. И эту козу тем более.

Город, странный подкупольный город, манил своей непознанной жизнью: сиял рекламой фильмов, хлопал дверями столовых и кафешек, подманивал витринами магазинчиков, брякал инструментами ремонтников на верхотуре, пел тихонько громкоговорителями радиационной опасности, подмигивал уличными часами - но она отложила знакомство с городом на потом. Сначала - школа. Ей там жить ближайший десяток лет, очень важно правильно начать.

В школу они опоздали. Ничего, вода камень точит. Она еще приучит маму к дисциплине.

Школа. То же типовое здание квадратной конфигурации, только проходных арок не одна, а четыре. Да окон побольше. Да спортзал на два этажа. А так - один в один обычный жилой дом. Двор, правда, другой. То же купольное перекрытие, тот же размер, но наполнение иное: спортплощадка.

Весь состав школы выстроился на спортплощадке. Ничего себе, сколько учеников! Она в три смены работает, что ли?! А дети откуда? Вернулись к традиции многодетных семей, что ли? Мама торопливо дернулась туда-сюда, нашла нужный класс и запихнула ее в строй. Через минуту ее уже не было. Лейтенант жилищно-эксплуатационной службы - начальница, блин, очень занятый человек!

Зита с любопытством огляделась. Тут ей учиться ближайшие годы. Ну, как учиться... Ошибку прадеда повторять она не собиралась. Тот-то действительно учился. Не дошло до умницы, что главное в школе не знания, а круг друзей! В результате остался по жизни умным одиночкой, гарантированным неудачником. Не, она пойдет другим путем. Первым делом - влиться в коллектив! Еще лучше - возглавить его... Ну, и как же выглядят ее будущие друзья, единомышленники и соратники?

Она осмотрела свой класс. Обнаружила, что на полголовы выше остальных. Понятно - южная кровь, раннее развитие. Сомнительное достоинство для девочки, но... что есть. Удобно смотреть, например.

Одноклассники ее умилили. Ути-пуси, детский сад, штаны на лямках! Кстати, действительно на лямках. Школьная форма больше всего походила на рабочую спецодежду: те же комбинезоны с множеством карманов, курточки с нижней резинкой. У девочек - кремовые, у мальчиков коричневые. Так-то красиво, но... комбинезоны?! А в старших классах пошла вся палитра, впрочем, строго определенная - каждому классу свой цвет. Э, нет, не строгая - кое-где мелькал военный камуфляж. Она саркастически усмехнулась: дифференциация общества по цвету штанов!

Школьники изобразили некое подобие строя. В разрывах с важным видом стояли личности с белыми... галстуками, что ли. Она решила, что это старосты классов. Надо же, отличительные признаки для младших командиров ввели, как в армии! О, и, как в армии, позади строя болтаются расхристанные индивидуумы очень важного вида! Дембеля, мать их! Она призадумалась, на каких основаниях они могли выделиться, потом мысленно махнула рукой. Люди на пустом месте иерархию выстроят.

А вот учителя стояли отдельно. Рядом с классами - никого. Угу, как предупреждал брат - общество гражданской самостоятельности, а на самом деле обычная безответственность. Как ни странно, ученики не разбредались. Шушукались, да, но под злыми взглядами товарищей с галстуками быстренько замолкали. Из чего следовало - у товарищей есть реальная власть. И что-то ей это напомнило.

Она думала - торжественное построение затянется на час, как в прошлой ее жизни. И ошиблась! Вышел кто-то с гарнитурой, громко и недовольно объявил, какие классы в какую смену учатся. Ого, действительно три смены! Ее класс, нулевой "а" - во вторую. Ай как плохо, день пополам рвется, но Андрюшка тоже во вторую, уже хорошо... Рокот перешептываний пролетел над строем - и стих. Вперед выступил некто в серой форме, поднял к глазам список и в настороженной тишине зачитал фамилии. И сроки. За систематическое непосещение занятий - два года каторжных работ на ленском угледобывающем комплексе! За неуспеваемость - перевод на заочно-вечернюю форму обучения с принудительным трудом на "Химмаше" - год! За неподчинение педколлективу школы - заочно-вечерняя школа и принудительный труд на объектах лесопромышленного комплекса - год! Вот это да.

- Выйти из строя, покинуть школьную территорию! - рявкнул некто в сером.

Она пересчитала уходящих. Семнадцать человек, все - старшеклассники. Нет, не все, парочка явно не старше двенадцати-тринадцати лет. Теперь понятна дисциплина в строю! Это в каком возрасте нынче наступает уголовная ответственность за проступки?! Причем - за какие проступки! За школьную дисциплину! Вот это кнут! Она обдумала информацию - и с удивлением поняла, что ей это нравится! Жестко, сурово, да - но а как иначе, как? Ответственность либо есть, либо ее нет, третьего не дано. Да и не расстреливают же, отправляют работать всего лишь. Вон взрослые без всяких наказаний всю жизнь работают, в том же лесопромышленном комплексе, кстати, или на Химмаше, и что? Обычная работа. Так что с наказаниями - правильно, нынешней форме социализма в зачет. Правда, неизвестно пока что, каковы пряники.

Пряники оказались скудными. Вышли из строя отличники из пятых классов, получили именные телефоны почетного красного цвета. Промаршировали какие-то кандидаты в какой-то штурмовой отряд - кстати, в камуфляже. И все. В заключение к микрофону вышел светловолосый мальчишечка из ее класса и прочитал поэму о номерном городе. Наизусть. В течение десяти минут. Громко, четко, выразительно. И ни разу не сбился! Богдан Джепа - так объявили уникума. Ему дружно и искренне поаплодировали. А она недоуменно сдвинула брови. Это - всё?! А где победители спортивных состязаний, призеры олимпиад, музыканты-артисты-танцоры? Где хоть одна "гордость школы"? Или ныне таковые не требуются? Или еще объявят?

Но на этом торжественная часть закончилась. Первая смена направилась внутрь школы на занятия, остальные потянулись к аркам выхода. Андрей махнул ей издалека, но она мгновенно оказалась перед мальчишечкой. Он ей понравился!

- Богдан, ты гений! - восторженно сказала она.

Рядом начали останавливаться заинтересованные одноклассники.

Мальчик цепко оглядел ее. Надо же, такой маленький и такой... взрослый.

- Зита, - представилась она. - Грачка.

Мальчик подумал. Лицо стало на мгновение отстраненным, словно решал сложную задачу.

- Не грачка, - уверенно заявил он. - По-русски говоришь правильно, одета как все, русских не сторонишься. Ты из казаков. Верно?

Она растерянно поморгала, а потом восхитилась. Как просто все, оказывается! А она-то ломала голову, как выжить в диком национализме кавказской девочке! А она - казачка! И верно, казаки же постоянно брали в жены девушек из местных!

- Богдан! - восторженно взвизгнула она, в порыве чувств схватила мальчика в охапку и расцеловала в обе щеки.

- У-у! - завопили вокруг. - Тили-тили тесто!

Богдан высвободился из объятий, деловито утерся и огляделся.

- Все слышали? - грозно спросил он. - Зита - моя невеста! И казачка! Кто против - в лоб получит от "медиков"!

Она посмотрела на его крохотные кулачки и умилилась. А окружающие почему-то - впечатлились. Детский сад!

-=-=-

Она ожидала от школы... чего-то. Все же школа будущего! Оказалось - просто школа. Лестницы, коридоры. Полы, правда, не деревянные, не бетонные, а из каких-то темных листов. Сказали - монодревесина, производится для военных целей, исключительно прочный к истиранию материал. Оно и видно, какой прочный - у входа в класс протерт до заметной ямы.

В классе - множество столиков. На одного ученика? Присмотрелась - так, да не совсем. За счет креплений столы можно соединять в более крупные конструкции. Но пока что стоят попарно. Ну да, наиболее экономично по количеству проходов. Она тут же уселась рядом с Богданом, никто не возразил. А что? Невеста же. Он сказал, все согласились.

Окна - широкие, все в зелени. С зеленью понятно, она в городе везде, то ли чтоб скрашивать однообразный пенобетон, то ли для увлажнения воздуха. Снаружи окна затянуты сеткой. Тоже понятно - первый этаж, а во дворе спортплощадка, футбол-волейбол, мячи летают. Классная доска... с ней пока что непонятно. Доска-экран? А как на ней тогда писать? И вообще - как учиться? Что-то мама ей дома никакого портфеля не выдала. И у Андрея она ни тетрадей, ни учебников в комнате не заметила. О, звонок.

Первым в класс зашел старшеклассник. Под его злым взглядом все притихли.

- Зайдет учитель - чтоб встали быстро! - предупредил он. - Сейчас потренируемся. Сели! Встать! Почему не одновременно?! Сели! Встать!..

Она дружно вскакивала вместе со всеми и одновременно укладывала в голове информацию. Дрессировка - дело привычное, прадедом пройденное еще в армии, думать вовсе не мешает. Вот оно как изнутри выглядит, будущее. Социализм с национальным лицом, ну надо же. Тем не менее - в Германии народу жутко нравилось. Что бросается в глаза - страна предельно милитаризована. Мама - лейтенант жилищно-эксплуатационной службы! Между прочим, носит форму с лейтенантскими погонами. Да и все носят форму, в том или ином виде. Даже в школе, вон, дифференциация классов по цвету штанов, то есть комбезов. В частности, командующий старшеклассник - в черном, что означает скорее всего выпускной класс...

- Встать!

Класс дружно вскочил, приветствуя вошедшего учителя. Ух ты, мужчина! Она повспоминала - точно, в группе учителей на торжественном построении мужчин хватало. Что, кончилось женское засилье в школах? Неужто руководители страны за ум взялись? Или просто зарплату в школе повысили? Или что? Она внимательно рассмотрела будущего наставника. Невысокий, кривоногий, страшноватый на лицо - ну и ладно, не целоваться. Что достойно внимания: учительская форма - серая, естественно - на нем есть, а погон нет. Это что-то значит? У тех, кто выступал на линейке, погоны имелись...

- Я буду преподавать вам русский язык, - неожиданно звучным голосом сообщил учитель. - Обращаться ко мне - Артем Сергеевич. Начинаем урок. У каждого из вас в столе именной электронный учебник. Достаньте его. Откройте. Включите - смотрящий, покажите всем, где кнопка включения...

Она слушала четкий, поставленный голос и смотрела на вещицу перед собой. Как просто. Такие штучки существовали уже во времена прадеда. Электронная книга, в которой - все учебники от нулевого класса до выпускного. В жесткую обложку встроен сенсорный экран, стило воткнуто тут же - это тетрадь для классных и домашних работ, одна на все годы и предметы. Беспроводная связь с учительским пультом, по ней работы скидываются учителю на проверку, по ней же можно, так сказать, выходить к доске - выполнять задание публично, с демонстрацией на классном экране. Еще - универсальная школьная форма, в ней и в классе удобно сидеть, и на спортплощадке удобно. Все, ничего больше для учебы не требуется.

Не, почему так не сделали раньше, понятно. Крохотное на первый взгляд упрощение жизни учеников требовало от государства сразу много чего, однотипности и несменяемости учебников и программ, например, или переоборудования всех школ. А кому это тогда было надо? Никому. Так что она подумала и записала нынешней власти за школу еще один плюсик. И за форму, и за погоны - орднунг есть орднунг, полезен сам по себе. Да и красиво, стильно. Зримое свидетельство карьерных успехов опять же.

Оп-па... пока она размышляла, учитель склонился над пультом, и на классной доске засветились слова. Да какие! Она даже не поверила глазам. "Первае синтября - щесливый день!" Вот это да! Реформа орфографии! И, похоже, перешли на фонетический принцип письма! А как тогда... ладно, вопросы потом. Покосилась на Богдана - мальчик недовольно морщился и переписывал с доски в свою "тетрадь".

- Перепишите в свои тетради! - приказал учитель. - Те, кто прошел первоначальную подготовку, это уже умеют! Нет таких? Ах, да, вы же не категорийная школа... Ну, все равно пробуйте, а я посмотрю, у кого получится лучше всех! А потом будем учиться писать, чтоб у всех получалось хорошо! Взяли стило так, как показано на доске! Приступаем!

Она четко выделила для себя новый термин - "категорийная школа". По контексту выходит, это нечто престижное. Интересно! Поколебалась и все же записала слова правильно, как полагается. Ох, как криво, ручки-то учить да учить! Придется вместе со всеми, кружочки-крючочки. А она думала, нечем будет в школе заниматься, она же и так умная! Учиться придется, как всем! Учитель вскинулся, нашел ее недовольным взглядом. Ага, следит за классом при помощи учительского пульта! Она подумала и изумленно подняла бровки домиком. И глаза округлила. Учитель не выдержал, усмехнулся и отвел взгляд. Но потом нет-нет да посматривал в ее сторону. А она что? Она, как все - кружочки-крючочки, прилежная девочка. Но внимание учителя льстило. Оказывается, это так легко - привлекать мужское внимание. Дураки они все, мужчины, простые, как бараны...

Учить новое тело оказалось неожиданно интересно, сравнимо с тренерской работой. Она даже было решила, что в школе здорово, когда после звонка подошел старшеклассник и бросил Богдану:

- Наш, из "медиков"? Будешь смотрящим класса пока что. Завтра деретесь с "бэшками", понял? После уроков, во дворе. "Положенцы" решили, не вздумай отползать!

Старшеклассник ушел. Богдан обшарил глазами класс и призадумался. Потом упрямо сжал губы.

- Что? - тут же обеспокоилась она.

Видала она такие лица прежде. Из разряда "побьют, но не отступлю".

- Нам завтра с "бэшками" драться, - хмуро сказал малыш. - Отметелят.

- Почему?!

- У нас пацанов мало. Двенадцать всего. А у них двадцать два, я считал.

Она восхитилась - шесть лет, а уже заранее посчитал противника! И считать умеет!

- Почему? - упрямо повторила она. - Давай не будем драться. Нам оно надо?

- Заплюют, - пояснил Богдан. - В "чуханцы" определят. Девчонок в раздевалке станут зажимать и щупать. В буфет не пустят. Будем драться - хотя бы в "нормульки" попадем, а отметелим сами - "перцами" заделаемся. Только их двое на одного нашего получается.

Она озадаченно покрутила головой. Вот это школа, вот это навели порядок. А дедовщина, как в югославских военных училищах. Блин, оно ей надо? Детский сад, штаны на лямках, и ей, взрослому человеку, в этом участвовать?! Не, откуда пошло, понятно, она еще в прошлой жизни наслушалась про порядки в армии, но чтоб в школе да с нулевого класса?! И что, учителя не видят? Да ну, вон же видеокамеры везде. Значит, и видят, и не против. Значит, кому-то это нужно. Ну, кому - это понятно, кроме власти других вариантов нет, но вот зачем?! Зачем культивировать в школах жестокость с нулевого класса? Господи, шестилетки же, какие из них бойцы? Развлекуха для "положенцев", не более того. С другой стороны - а чего она ожидала? Процессы на месте не стоят, они развиваются. Вот и доразвивались до дедовщины в школе.

Она прищурилась, оглядела класс. Не, в стороне никак не получится. Ей здесь жить. Это ее в случае чего будут зажимать в раздевалке и щупать. Хм, ей, конечно, очень любопытны взаимоотношения полов с противоположной, так сказать, позиции - но не в таком же варианте! Ее мечта - жить дружно, счастливо, как и положено в раннем детстве!

Она еще раз оглядела класс. Сумеет ли она, взрослый человек, справиться с двумя десятками сопляков? М-да, вопрос. Руки-то - слабенькие...

- Так, красавицы! - сказала она, подойдя к группе девчонок. - Быстро решили: вам надо, чтоб вас по раздевалкам щупали - или нет?!

-=-=-=-

- Айда на крыльцо! - крикнули Андрею на бегу. - Нулевички дерутся, поржем!

Андрей незаметно скривился, но пошел вместе со всеми. Он не любил, когда младших стравливали друг с другом - зато "положенцы" класса не любили, когда кто-то отделялся от коллектива.

Во дворе школы царили визг, ор и рев. Два класса малышни схватились всерьез. Андрей протолкался поближе и с удивлением увидел, что на этот раз в драке участвуют девчонки. Да еще как участвуют! Наседают втроем-вчетвером на одного, выцеливают, потом кидаются, хватают за руки и одежду и держат изо всех сил. А одна-две лупят. Неумело, но тоже изо всех сил. И отпускают, только когда тот начинает реветь в голос. И сами при этом ревут!

- А! - буйно заорали положенцы. - Свалила!

Андрей вытянул шею - и застыл. В самом центре драки, раскинув руки в стороны, смешно подпрыгивала Зита. Ладони у нее были обмотаны белым. Рядом с ней какого-то мальчишку лупили сразу четверо, он закрывался как мог.

- Сейчас, сейчас!.. - азартно заговорили рядом.

Зита, хладнокровно наблюдавшая за ситуацией, выбрала удачный момент, сблизилась быстрым прыжком, широко махнула левой рукой и попала точно в лицо одному из четверых. Тот отлетел, словно сбитый с ног кувалдой.

- Зуб! - восторженно заорали все. - Зуб выбила!

Раскрыв рот, Андрей в изумлении наблюдал, как Зита воспользовалась растерянностью нападавших, крутнулась, махнула уже правой рукой, да как-то странно махнула, со спины, и еще один противник покатился по двору, получив в ухо. Сбитый с ног истошно взвыл, и это словно послужило сигналом - одна из сторон начала беспорядочно отступать под арку, а потом и вовсе побежала.

- "Чуханцы"! - заорали положенцы в полном восторге.

- Э, Шпиль, это твоему братану она зуб выбила! - сказал кто-то растерянно.

Длинный Шпиль уставился на малышню. Ему больше не было весело.

- Я ей сейчас сам всё выбью! - пообещал он и двинулся с крыльца.

Андрей не понял, какая сила сдвинула его с места. Каким-то образом он оказался на площадке раньше "положенца", пригнулся и отставил руку. И решил в отчаянии, что сдохнет тут, но "положенца" к сестре не подпустит.

У левого локтя мелькнуло желтое пятно - Зита встала рядом и настороженно уставилась на длинного "положенца". Потом странно свела руки и чуть заметно затанцевала на носочках. На крыльце охотно заржали - Зита, рослая для "нулевичков", "положенцу" вряд ли доставала макушкой до груди.

- Глядите, Шпиль с нулевкой будет махаться! - заорали с крыльца.

"Положенец" неуверенно стрельнул глазами по сторонам. Посмотрел на Андрея, на его отставленный кулак.

- Твоя сестра? - наконец осведомился он.

Андрей кивнул.

- Резкая! - признал с уважением "положенец". - Сразу видно, что казачка! А что раньше не сказал, что из казаков? Ладно, живите.

И Шпиль ушел. Зита прекратила подпрыгивать, аккуратно поправила рукав школьной рубашки. На мгновение сверкнул металл и исчез. Андрей машинально подхватил ее руку, посмотрел. Спица. В рукаве, примотанная к руке резинками, пряталась остро заточенная спица. С мелкими блестящими зазубринами у самого кончика. Так вот для чего она недавно упрашивала его достать напильник! Похолодев, он понял, для чего Зита сводила руки. Чтоб выхватить спицу из рукава! Если б ситуация повернулась иначе, тут сейчас валялся бы Шпиль со спицей в ноге и дергался, как недавно младший Мальцев возле кинотеатра, а все смотрели бы и понимали, кто Мальку железо вогнал промеж ног...

- Это...

- Не трогай, - безмятежно сказала девочка. - Меньше знаешь, крепче спишь. Прикрой меня.

Она аккуратно смотала с ладоней полоски ткани, незаметно убрала в карман какие-то металлические кругляши. Закладки, понял Андрей. Она дралась закладками!

- Зита... - донесся слабый голос.

Она мгновенно развернулась и бросилась поднимать мальчишку - того самого, которого лупили вчетвером. Ему здорово досталось, под глазами уже наливались синяки.

- Мы отбились, Богдан! - успокоила она его. - Тебе плохо? Сейчас...

Она ловко и осторожно очищала лицо мальчишки от крови, а Андрей топтался рядом и не знал, что делать.

- Зита! - раздались рыдания. - Мне нос разбили!

Девчонки кинулись к Зите гурьбой.

- Андрюшка, отведи Богдана к умывальникам, хорошо? - тут же попросила она. - У него голова кружится. Гаденыши, лежачего пинали!

Потом выпрямилась и деловито оглядела девчоночью компанию.

- Ну, что ревем? - раздался ее ласковый голос. - Ну, разбили нос, и что? Мы тоже им разбили. И ничего страшного. Зато мы отбились, и больше нас не тронут! Сейчас тампончики вставим, сходим умоемся и станем красивее, чем прежде! Светка, халда, ты чем смотришь? У тебя лямка оторвалась! Пойдем, пришью. Детский сад...

- Я сам дойду, - сказал мальчишка и осторожно сделал шаг.

- Я провожу! - решил Андрей. - Ты иди. Если что, я рядом.

На крыльце Андрея пару раз одобрительно шлепнули по плечу.

- Твоя сестра - кувалда! - сказал один из "положенцев". - Казачка, да?

Он не нашелся, что ответить, и молча прошел за Богданом в школу.

- Зита хорошо дерется, - сказал Богдан. - Лучше всех. Ты учил?

Андрей промолчал. А действительно, кто научил Зиту драться? Применять закладки? Спицу еще у мамы стащила... О спице и всем с ней связанном даже страшно было думать. Он вдруг понял, что Зита кинулась защищать его от Шпиля, рискуя жизнью. Одно-единственное движение отделяло ее от разоблачения. Спицу в ногу Шпилю - и ей конец. Если бы старший Мальцев узнал - а он бы точно узнал от пацанов - он бы ее убил, без вариантов.

- Это потому что она казачка, - решил Богдан, не дождавшись ответа. - Казаки хорошо умели драться. Южане - они все резкие и сильные.

И Андрей поверил его словам. Действительно, южная кровь - она все объясняет.

В умывальнике он помог Богдану отмыть голову от крови, поставил под сушилку и потом довел до класса. А когда вышел - увидел сестру. Зита стояла у окна и плакала.

- Тебе плохо? - обеспокоился он.

Она слабо кивнула:

- Еще как. Я же мечтала жить дружно со всеми. А оно как-то цепляется одно за другое и тянет, тянет совсем не туда... Что я делаю, Андрюшка, что я делаю?!

Повинуясь смутному ощущению, он подошел и погладил сестру по голове.

Ничего! - упрямо сказал он. - Отобьемся! Я завтра пойду и запишусь в секцию рукопашного боя, туда всех принимают. Мы им еще покажем!

- Андрюшка, это же не твое, - мягко сказала девочка. - Ты мирный и добрый мальчик и совсем не умеешь лидерствовать. Давай я лучше научу тебя играть в шахматы? Зачем тебе драки?

- Затем, - хмуро сказал он. - "Положенцы" запомнили и тебя, и меня. Они нас теперь проверять станут на излом. Особенно Шпиль.

Зита тихонько вздохнула и прижалась к его груди. Он понял - снова плачет. Такая странная: победила всех - а плачет.

-=-=-=-

Она стояла перед учительским пультом совсем не как неопытная школьница-нулевичка, подозванная строгим учителем. А как? Как взрослая? Артем Сергеевич сдвинул брови погрознее и оглядел непонятную девочку. Тэк-с... Ах вот в чем дело. Стильность, да. Он бы назвал это стильностью. Над внешностью девочки явно поработала знающая рука, скорее всего, мамина. Украшения в школе разрешались с пятого класса, их и не было. Зато все остальное использовалось без стеснения. Стандартная школьная курточка обзавелась крохотным нагрудным кармашком, и из него кокетливо выглядывал краешек яркого платочка. И белоснежные манжеты появились. И кружевной отложной воротничок. И цветная отделка карманов и резинки. И не комбинезончик на девочке, а аккуратная юбочка, не короткая, но и не длинная, в самый раз. И - учитель прищурился - не спортивные кроссовки на ногах, а легкие туфельки пусть на небольшом, но все же каблучке. И главное - поза. Стоит себе крохотуля, руки в карманах, ножку выставила вперед и рассматривает учителя с любопытством. Ни робости, ни стеснения, ни тем более страха. Даже легкая улыбка в глубине темных нерусских глаз. Совсем как взрослая.

- Почему не в форме? - указал он взглядом на юбку.

- "Гражданской обороны" сегодня нет, - легко ответила она. - А в юбке девочке удобней.

- Комбинезон - самая удобная форма одежды! - наставительно сказал учитель.

Реакция девочки оказалась неожиданной. Сначала ее глаза заискрились от сдерживаемого смеха. Потом щечки резко потемнели - видимо, покраснела от смущения.

- Ну Артем Сергеевич! - пропела она ангельским голоском. - Ну подумайте сами... даже принцессам надо ходить в туалет! А в комбинезоне и курточке - объясните, как?

И глазки потупила, поганка.

- Посмотрел я твои домашние работы, - сказал учитель, не найдя, что возразить. - Ты используешь высокий литературный стиль. Родители молодцы, что научили, но вообще-то он необязателен. Реформа русского языка проведена специально для облегчения письма. Писать, как слышишь, гораздо проще, разве не так?

- У меня врожденная грамотность, мне не трудно, - улыбнулась она.

- Первый раз слышу! - озадачился учитель. - Такое бывает?

- Бывает всякое, Артем Сергеевич! - совсем по-взрослому вздохнула девочка. - У меня врожденная грамотность, а Богдан - вообще гений. Он тоже не может... писать примитивно.

Учитель четко понял, что после заминки должно было прозвучать "похабить язык", и рассердился.

- Богдан - это с которым ты болтала весь урок? - грозно уточнил он. - Еще раз увижу - накажу!

- Ну вы же не натравите на маленькую девочку садиста-старшеклассника? - серьезно посмотрела она. - Я хорошая ученица, со мной достаточно поговорить.

И снова учитель не нашел, что ответить. Его и самого иногда коробило от присутствия "положенца" на уроке, когда в учительскую речь то и дело врывается злобное "эй, вы, там, уроды, заткнулись все!" - но кто он такой, чтоб отменять решения руководства? Дирекция школы посчитала, что дисциплину в младших классах легче всего поддерживать кулаками старшеклассников, что это полностью согласуется с курсом страны на гражданскую ответственность - не ему, бывшему политкаторжанину без погон, бороться с устоявшейся традицией. Откроешь рот, привлечешь внимание штурмовиков - и получишь в темном углу дубинками по почкам. А то и не в темном. Штурмовики - волчата Ферра, их поощряют за подобные шалости.

- Ты как-то несерьезно относишься к занятиям! - наставительно сказал он. - Зря! У тебя неплохие способности, будешь учиться хорошо - сможешь поступить...

Он замялся. Куда она сможет поступить, сразу в голову не пришло, а врать, пусть даже и ребенку, не хотелось. В неписаном своде правил ленской каторги за вранье полагалось жестокое наказание, и привычка следить за языком въелась намертво. Девочка, склонив голову к плечу, с огромным любопытством наблюдала за его сомнениями.

- ... поступишь в высшую школу, - неуклюже закончил он.

- В хорошую? - тут же уточнила она. - Или в хорошую идут из категорийных школ?

Он снова замялся. Мелкая поганка явно не только знала о категорийных и общих школах, но и понимала разницу между ними. И разницу между высшими школами - тоже. В шесть лет!

- Серьезные знания можно получить в любой школе, если стараться.

Девочка заулыбалась и словно засветилась вся от переполнявших ее искренних чувств. Это выглядело маленьким чудом.

- Как хорошо, что в школе снова работают мужчины!

- Почему? - с интересом спросил он.

- Когда вы обманываете, это всегда видно!

И девочка так мило рассмеялась, что он даже не рассердился. А она уловила его добрый настрой, глянула на классные часы и тут же скорчила жалобную гримаску:

- Артем Сергеевич, вы сейчас к "вэшкам"? Можно, я с вами? Мне им два слова надо сказать, всего два слова! Вы их посадите, чтоб слышали, я скажу и уйду, честно!

Она выглядела такой уморительно серьезной, что он невольно поддержал игру.

- Два слова, честно? - понизив голос, переспросил он. - А "положенца" куда денем? Или он не помешает?

- Помешает, - признала девочка. - Я думала, вы с ним выйдете на минутку в коридор, обсудить чего-нибудь...

И похлопала жалобно ресницами.

- Ох, втягиваешь ты меня в преступление! - погрозил он пальцем.

- Ура! - тут же подпрыгнула девочка, и у него не осталось выбора.

Она смело проскользнула в чужой класс впереди него, и следом за ней - угрюмый светлый мальчишечка со здоровенным синяком под глазом. Богдан, вспомнил учитель. А про него разговора не было. Вот поганка.

- Встать! - тут же рявкнул "положенец" и подозрительно уставился на вошедших детей.

Учитель запоздало понял, что его действительно куда-то втянули. Но отступать было поздно.

- Свободен, боец, - кивнул учитель. - Благодарю за службу.

"Положенец" довольно улыбнулся и исчез. Оно и понятно - кому охота сидеть с нулевиками четыре урока подряд, тупо ничего не делая? Поэтому, если проблем с дисциплиной не наблюдалось, "положенцы" выходили, собирались на внутренней "линейке" за пальмами, где и проводили свободное время в приятной компании, лишь изредка заглядывая в подконтрольный класс. Но учитель покидать аудиторию не собирался, его мучил вопрос, что за дела у малышки-нулевочки в чужом классе.

- "Ашки", "ашки" пришли! - пролетел по классу настороженный гул.

- "Вэшки", вам положенцы сказали, что машетесь с нами? - громко спросила девочка. - Вам оно надо? Мы предлагаем союз.

Учитель с невольным уважением отметил, что вниманием класса она завладела уверенно - а это непростое искусство, между прочим. Заставить полсотни шумящей ребятни умолкнуть и слушать - тут надо или обладать пугающей славой, как "положенцы" - но она не обладала - или уметь. Получается, она умела. Зита, вспомнил учитель ее имя. На слух нерусское, но на самом деле по документам - Зинаида-Татьяна. Казачка - ну, это сразу видно, вон какая решительная и бесстрашная.

- Да мы вас одной левой! - заявил кто-то.

- "Бэшки" так же говорили, - подал голос Богдан. - Зубы потеряли, в "чуханцы" опустились. А нашей девочке нос сломали. Оно вам надо? Нам - нет. Мы не нанимались "положенцев" развлекать! Заключим союз! Мы к вам не лезем, вы к нам. А от "гэшек" вместе отобьемся. У "гэшек" "быков" собрали, они всех отметелят и "перцами" заделаются, а оно вам надо? Нам - нет.

Класс притих. Соображали, переглядывались. "Гэшки" - это да, проблема. Учитель в очередной раз поразился, насколько взрослыми стали современные дети. Нулевички-шестилетки сами договариваются, заключают союзы! Он им искренне сочувствовал. По устоявшейся традиции в "г"-классы убирали "быков", то есть второгодников. Ну, чтоб иметь проблему в одном классе, а не во всех. Как ее будут решать нулевички остальных классов, никого не волновало. И вот появилась девочка, которая это решение, похоже, нашла. Да кто она такая?!

- "Положенцы" все равно заставят драться, - серьезно сказал смотрящий "вэшек". - Всех заставляют.

- Нас - не заставят, - уверенно сказала Зита. - Ну что они могут сделать? Ну, пнут пару раз. А мы скажем - у нас союз. Скажем - слово дали. Попинают и отстанут. А если поддадимся - всю начальную ступень будут заставлять драться. А оно нам надо?

- Что, и поможете нам с "гэшками" махаться? - спросил кто-то недоверчиво. - Зита, а не боишься? Твой дом весь в "гэшках". Они тебя во дворе поймают и отпинают.

Учитель впервые увидел, как неприятно девочка умеет улыбаться.

- Ловил один такой, - прозвучал ровный голос. - Пинался. Теперь ему ногу режут.

В классе воцарилась очень нехорошая, настороженная тишина. Даже не настороженная - испуганная. Что-то, видимо, малыши знали, чего не знал учитель.

- Мир, - сказал смотрящий. - Мы к вам не лезем, вы к нам. И, если что, против "гэшек" вместе. Слово.

- Слово, - отозвался Богдан.

Малыши с уморительной серьезностью пожали друг другу руки.

- Артем Сергеевич, большое спасибо вам! - улыбнулась девочка, приподнялась на цыпочки и неожиданно чмокнула учителя в щеку. Развернулась и под изумленный гул гордо удалилась. Учитель только покачал головой и улыбнулся в восхищении. Вот поганка! Как за его счет поднялась в глазах нулевичков! Но удивительная девочка! Шесть лет! Такая кроха, и ломает школьные традиции! Как она сказала про принцесс? Действительно - принцесса.

-=-=-

Толстоногая девчонка пронеслась по коридору в компании возбужденных мальчишек.

- На "быков"! - непонятно вопила она.

Ариадна Давидовна проводила ее задумчивым взглядом. Нулевичка, но об этой крохе уже говорили в школе. Например, старый знакомец из бывших каторжан, товарищ Артем. Восхищался. Сказал, у нее - врожденная грамотность. Еще сказал со смешком - принцесса. И "положенцы" ее обсуждали, это она сама слышала. Мол, из казачек и дерется хорошо. И зам по дисциплине на планерке упоминал. Этот, правда, не хвалил. Не понравилась чем-то отставному лагерному охраннику маленькая девочка. Наверно, независимостью, свободой. Охранники свободу ненавидят. На генетическом уровне. Потребовал от всех особого к девочке внимания, и если что - доложить. Гнида.

И она тоже поглядывала на девочку издалека. Чувствовалось в малышке что-то родное. Притягивало. Напоминало о синих небесах Грузии, о прозрачной воде горных речек. О родине. В ней самой вряд ли кто признал бы грузинку - светловолосая, болезненно худая, и говорит без акцента. А в Зите издалека видна родная кровь. Урожденную картлийку сказочкой о казачке не обманешь.

Компания промчалась обратно, спеша на урок, и Ариадна Давидовна не выдержала, заступила девочке путь:

- Салам, гогочемо.

Девочка остановилась мгновенно, бросила внимательный, спокойный, слегка высокомерный взгляд. Так смотрят грузинки, оценивая мужчину.

- Я не владею картули эна, кхалбатоно Ариадна, - прозвучал вежливый голосок. - Мой прадедушка восхищался вашей страной, да, и в памяти от него осталось несколько слов, но специально меня никто не учил.

Женщина одобрительно кивнула - врет и не краснеет, так и надо поступать. Как же, не учили ее. В грузинском языке три звука "к", не различимых русским тугим ухом, и "т" тоже три, и все разные, а Зита воспроизвела их не задумываясь и правильно. Она властно взяла девочку за подбородок... попыталась взять. Девочка угадала ее намерения еще раньше, чем двинулась рука, и отстранилась. Вот как? Гордая и своей гордости не скрывает даже перед старшими. Поставить ее на место?

- Отец не устроил тебя в категорийную школу, - заметила она небрежно.

Удар пропал бесследно, никак не уязвил гордость девочки, Зита только уставилась с искренним любопытством.

- В категорийной школе учатся нерусские дети?

- В категорийной школе учатся дети достойных родителей, - обронила Ариадна Давидовна и хотела величественно удалиться, но в последний момент задержалась - все же родная кровь, великая редкость в номерных городах.

- Будь осторожней, - посоветовала бывшая каторжанка. - Ты сильно выделяешься, малышка. А старший брат все видит. И неважно, что маленькая, неважно, что девочка. Поняла меня, ламази гогона?

- Я просто девочка, просто живу, - последовал безмятежный ответ.

Учительница саркастически усмехнулась и пошла прочь. Просто живет она, как же! В школе полторы тысячи учеников, и каждый знает, кто такая Зита - это называется просто живет?!

- Весь город под видеонаблюдением, да? - догнал ее неожиданный вопрос. - А операторы или программы распознавания образов?

Учительница чуть не споткнулась. Хороший вопрос. Профессиональный. Конечно, кому надо, тот знает, что программы распознавания образов обманывать легче, чем живых операторов, но... шестилетка?! Просто живет она, значит. Молодая, да ранняя. Очень ранняя. Девочка-гений? Да, но... в своей бурной молодости Ариадна не раз сталкивалась с гениями, в том числе юными, но то были музыканты, математики, шахматисты... Девочка, в шесть лет серьезно изучающая возможности нелегальной работы - это уже что-то из области фантастики, она о таком ранее не слыхивала. Тем не менее - вот она, стоит за спиной, ждет ответа. Учительница, не оборачиваясь, еле заметно пожала плечами. Она не знала ответа, честно не знала. Опыт каторги, да - но там другие проблемы. Более простые, более насущные.

-=-=-=-=

Внутренний двор управления ГБ по городу ╧1 атомного пояса "Сила Сибири". Резкий свет искусственного освещения из-под купола. Зябкая прохлада. Утренний развод на дежурство. Недлинный строй лейтенантов мнется, тихо переговаривается, летают смешки. Майор, старший смены, привычно и скучно выносит мозг, его так же привычно никто не слушает. Два капитана на правом фланге посматривают снисходительно, их действо почти не касается. Еще бы, аналитики, двухгодичная обязательная командировка. Полгода прошло, еще полтора - и ту-ту на поезде "Северное сияние" назад в первопрестольную, и забыть номерные подкупольники как страшный сон. Забыть вечно грязные купола, резкие тени, ледяные сквозняки от грузовых портов, отсутствие неба над головой...

Строй мгновенно затих и замер - от генеральского входа слитно двигалась группа старших офицеров. Во главе - сам свирепый генерал Макусь. В Москве - не более чем один из угодливой свиты Самого, но в Копейке - тиран, без раздумий ломающий карьеры подчиненным. В его присутствии показывать зубы не рекомендовалось даже в варианте улыбки. А два прикомандированных капитана стереть беспечные ухмылки с лиц не догадались...

Генерал внезапно остановился. Выслушал торопливый доклад майора, с тяжелым недовольством уставился на капитанов. Туда же развернулась свита, готовая рвать и терзать. Капитаны почувствовали себя неуютно. По слухам, генерал мог и в зубы двинуть, появилась недавно такая мода у руководства, особенно в поддатом состоянии. А генерала пока что трезвым никто не видел...

В себя капитаны пришли только в рабочем посту. Через полчаса. И эти полчаса показались им самыми длинными в жизни. Оказывается, и безобидный майор умеет орать и махать кулаками, когда чует угрозу своей карьере. Оказывается, это больно, позорно и унизительно.

- Ну, будем работать, как приказано! - угрюмо подвел итог один. - У нас какая тема? Школы. Вот и работаем по школам. Выводи доклады операторов, и вперед.

- Доклад, - меланхолично поправил его товарищ и потрогал скулу. - Один. Школа номер два, действие из перечня подлежащих особому контролю. Несанкционированные договоренности между классами, горизонтальные связи, общественная активность вне пределов структуры государственной власти. Смотрящий класса - Богдан Джепа. Шесть лет. Неформальный лидер класса - Зинаида-Татьяна Лебедь. Тоже - шесть лет. Шесть, Коля.

Капитаны в затруднении переглянулись.

- Шесть лет, - пробормотал один. - Не, ну это совсем за пределами разума...

- С другой стороны - у нас всё за пределами разума! - твердо закончил второй. - Называется - социализм! По роже еще раз хочешь? Нет - открывай доклад и вперед!

Капитаны с непередаваемыми чувствами уставились на запись оператора.

- Ути-пуси! - сказал один с нежностью. - Куколка!

- На руки посмотри! - посоветовал другой. - Чем она пацанчиков с ног сбивает? Явно же свинчатка! Изготовление, применение предметов, подпадающих под определение холодного оружия... лицом кавказской национальности!

- Коля, я не смогу, - пробормотал капитан и отвел глаза. - Ну и что, что кавказской? Девочке шесть лет! Шесть, Коля! Ну есть же пределы! Отлавливать по школам ячейки "подогрева" каторжан или дурачков-анархистов - это одно, а пускать в разработку шестилетнюю кроху... Коля, есть пределы моему зверству! Я не смогу. Делай сам.

- А я, значит, смогу? Ты, значит, так считаешь. Ну-ну.

Капитаны недовольно помолчали. На огромном экране перед ними маленькая девочка безутешно плакала у окна и разрывала им сердца.

- А через полтора года поедем домой, - лениво сказал капитан. - Напьемся в дороге, как у нас принято... и ты припомнишь мне этот день. Помнишь, в прошлом году по сводкам прошло убийство? Совершенное с особой жестокостью, а? Точь-в-точь наш вариант.

- Там психопат работал.

- А ты не психопат, да? Да мы оба с тобой "не того" после Махачкалы. Как военно-врачебную будем проходить, не представляю.

Капитаны еще помолчали. На экране симпатичная малышка беззвучно общалась с учителями, бегала на разборки - в общем, жила своей не совсем обычной, но чисто детской жизнью...

- Значит, что ж, - буркнул капитан. - Аналитику писать придется - приказали. Значит, чего-нибудь напишем. В первый раз, что ли? Напишем, Коля, напишем, и не кривись! Нам тут еще полтора года куковать, не забывай! А уж что там поймут из написанного да как - уже не наша проблема.

- О! - сказал его товарищ, поднял наставительно палец и злорадно улыбнулся. - Верно! Ну, мы сейчас и напишем!

- А что пытался свалить на меня грязную работу, я тебе еще припомню.

- Значит, в одном поезде с тобой домой не поеду, - пробурчал капитан и пододвинулся к экрану.

-=-=-

Галдящая толпа учеников с шумом прошла мимо будочки смотрящего и растеклась по двору Дома коммунальщиков. Следом за ними через некоторое время быстро прошагала маленькая девочка и, не обращая внимания на обидные выкрики, скрылась в подъезде. Старший объекта проводил ее внимательным взглядом.

- Не повезло девчонке, - бросил он задумчиво сменщику. - Русская, а по лицу чистая грачка. Говорят, мамочка нагуляла. Родному папику хорошо, он с семьей в центральном секторе блаженствует под охраной СОБРа, а ей каково? У нас Южный фронт многие помнят, и государство эту память... разжигает, да. В школу пошла, а там штурмовики. Волчата нации, конченые придурки. Задавят малышку. И во дворе ее долбят. А ты, гаденыш, натравливаешь. Скажешь, нет?

- Ну и что? - вылупился белобрысый сменщик. - В чем проблема? У нас русский мир! Кто недоволен, пусть валит за Большой Кавказский хребет! Так сам лидер нации говорил, я слышал! Да я вообще ее пришибу, и мне ничего не будет!

Старший объекта молча бросил на него презрительный взгляд.

- Что, понравилась? - вдруг ухмыльнулся сменщик и покровительственно хлопнул старшего по плечу. - Я заметил, тебе маленькие очень нравятся! Уй... отпусти!

- Еще раз хлопнешь по плечу - руку оторву! - тихо пообещал старик. - Гнида. Ты даже против шестилетки слабак. Чужими руками норовишь. Увижу, что пацанов на нее напускаешь...

- И что мне будет? - нагло спросил парень. - За мной все, а за тобой кто?

- Свободен, - буркнул старший. - Дежурство сдал, дежурство принял - пошел вон.

-=-=

- Пришли, я здесь живу, - сказал мальчик, прищурился и посмотрел вверх. - Вон, видишь окно? У самого купола, рядом с солнцем. Ночью слышно, как по крыше кары ездят. Ремонтники прямо напротив окна по переходам лазят! Как заорут под ухом, аж подпрыгиваем! Мама говорит, скоро привыкнем. А так ничего, даже хорошо, жить можно. Птички в окно заглядывают, их много там, под куполом. У них там гнезда.

Зита с сомнением оглядела бесконечную белую стену с редкими дверями подъездов.

- Железнодорожная общага - это хорошо! - убежденно сказал малыш. - У нас карточная столовая на первом этаже, даже выходить из дома не нужно! Общая прачечная есть еще - да много чего есть! Главное, тут чисто и за порядком смотрят! У нас свой штурмовой отряд - знаешь, какие они строгие?!

Малыш покосился на каменно неподвижное лицо подруги и добавил потише:

- Но тебе лучше не заходить. Они ж не знают, что ты казачка.

- А двор где?

- Откуда? - удивился Богдан. - Это общага! Мы тут, на улице играем. Раньше жили в Доме медработников, там хороший двор. Но маму из клиники выгнали за то, что отказалась перерабатывать, и из дома тоже. Она сейчас фельдшером на железке, вот и дали общагу. На двоих только общага положена. Брат еще есть, но он взрослый, на западном ТВД воюет, звездно-голубых гоняет...

Малыш говорил и говорил не останавливаясь. Зита с грустью смотрела на друга. Юному гению сильно не хватало общения, с одноклассниками ему давно не о чем было разговаривать, вот и трещал, спешил поделиться мыслями с той, кто его хотя бы понимает. Вечная проблема гениев. Ему бы в спецшколу. В смысле, в категорийную. Но учится в общей. Интересно, почему?

- А почему твоя мама отказалась от переработок? - полюбопытствовала она. - У всех сверхнорматив, разве нет? Моя мама и то иногда ночует на работе.

- О! - протянул Богдан с завистью. - Сравнила! Твоя мама - лейтенант! У офицеров знаешь какая административная зона? Там жить можно! Но моя не потому отказалась, что сутками на ногах не может. Она меня дополнительно учит. А как, если всегда на работе? Вот и отказалась. Карточки, конечно, урезали, но ничего, проживем...

Она понимающе кивнула. Неукоснительное правило соблюдено в очередной раз: за спиной каждого юного гения прячется честолюбивый родитель. Как вариант - бабушка. Вот и Богдан - его, оказывается, учат на дому. Напрягают, мобилизуют, подталкивают вперед.

Богдан замолчал и осторожно глянул вбок. Вдалеке вдоль общежития с уверенным видом шли несколько парней. В камуфляже и с дубинками.

- Патруль, - пробормотал Богдан и виновато посмотрел на нее.

- Не догонят, - успокоила его она, легко шлепнула по ладошке, развернулась и зашагала прочь. Свернула в технический переулок, оглянулась - патруль за ней не пошел.

- Я люблю тебя, жизнь! - тихонько пропела она и улыбнулась.

Жизнь прекрасна и удивительна, особенно в детстве, и ей повезло в этом плане дважды! И во второй раз - особенно! Заканчивается учебный год, сквозь купола ласкают лицо теплые руки солнца. Она - вторая в классе после Богдана по учебе. С этой, пока что маленькой вершинки уже можно поглядывать на категорийную школу. Пока что осторожненько - но уже поглядывать. Хотя жалко покидать свою "двойку". Там ее уже знают, уважают. Там - ее класс, именно что ее. Давняя совместная драка что-то изменила в детках, она вовремя заметила и воспользовалась - и теперь девчонки в классе наравне с мальчишками, одной дружной компанией, готовой окрыситься хоть на "быков", хоть на старшаков. И с куратором-"положенцем" она сдружилась. Ничего такой паренек, ограниченный, не без этого, упертый - но общий язык найти удалось. С мужиками просто: приласкалась, глазки построила, он и поплыл. Старшаков от класса он и отгоняет. Так что в школе теперь хорошо. И дома хорошо. Жаль только, Андрюшка на рукопашку ходит. Взгляд у него изменился, жестким стал, и сам он изменился. Твердо нацелился на военное училище. Ну, зато взялся за учебу. Не его это, сильно не его, какой из Андрюшки офицер, ему бы по научной линии пойти, но... лучше уж так, чем никак. Отец... ну, он мужик, и этим все сказано. Отец - ее, и только ее собственность. Мама дымится и топочет копытами, орет, что дочка лезет без спросу в кухонные дела и в рукоделье, и это тоже здорово, ей попсиховать полезно, такой уж у нее тип характера. Главное - не принимать ее заскоки всерьез.

Она свернула раз, другой и остановилась. Посмотрела издалека на проходную, помечтала. Там, за дверями под охраной пары бойцов, кончается город. Там, за проходной - вольное небо, ветер. Тайга и река. Там она обязательно побывает.

Поворот, еще поворот. Андрюшка ошибался, когда говорил, что по городу нельзя бродить одной. Можно, если район приписан к школе, в которой тебя все знают. Вон вылетели со двора мальчишки, шпана шпаной, пригляделись, поскучнели. "Привет, Зита!" - и обратно в засаду. Будут беззащитных поджидать, а ее трогать опасно. Тронешь - потом лучше в школу не приходить. За нее и "положенцы" вступятся, и старший брат, и класс. Да и сама может зуб выбить.

Чистые купола, солнце в глаза - и зелень. Центральный торговый комплекс. Здесь всегда тепло, всегда уютно, здесь молодежи полно по многочисленным кафешкам на террасах, здесь можно просто посмотреть на людей. Здесь она любит бывать в редкие свободные минутки. Но сегодня ей не сюда, а рядом...

- Подойди! - вдруг сказал ей мужчина с ближайшей террасы. И пальцем поманил, чтоб не ошиблась - тебя, мол, зову, именно тебя!

Она поглядела - двое за столиком, и бутылка между ними. Оба в гражданском, оба неприметные. Один пьяный, другой не очень. По местным меркам можно сказать, что трезвый. Подошла, уставилась вопросительно.

- Вот ты какая, - задумчиво сказал трезвый. - А не такая и маленькая. Вытянулась.

- Маленькая! - желчно возразил более пьяный. - Маленькая дурочка! Ты, дурочка! Знай: ты ходишь здесь только потому, что мы тебя пожалели!

- Т-с! - пресек первый. - Иди, Зита. Не забывай нас. И когда-нибудь скажи спасибо. Просто - спасибо. Больше нам ничего не надо. Верно, Коля?

- Жалость - благородное чувство, - осторожно сказала она. - Спасибо, ребята.

В глазах трезвого заплескался смех, и он махнул рукой - иди уж, коза!

Она кивнула на прощание и пошла, куда и намеревалась. Хотя по спине словно холодной водой прошлись. Коснулось внимание спецслужб - и соскользнуло. Ариадна Давидовна ошибалась. Очень важно, что она - маленькая девочка! Хорошие люди есть везде! Пожалели.

Она задорно тряхнула кудряшками. Пронесло, и ладно! Это уже прошло, а жить стоит настоящим.

Вот она, категорийная школа. То же типовое здание - и не то. Гораздо меньше учеников, гораздо больше окон. Чистые купола с раздвижными секциями. Во внутреннем дворе - сквер, и пришкольный парк рядом, весь в цвету, весна же. В парке - прозрачный ангар бассейна светится, манит голубизной воды. Там, в школьном секторе, всегда тепло. На категорийную школу Зита полюбовалась издалека. Близко не подойти - решетки, проход к школе только по электронным пропускам. Ничего, пройдет когда-нибудь, все еще будет.

А вот и родной двор. Та же приблатненная шпана под аркой. Только не торчит больше среди подростков здоровенный Мальцев-старший. Он - вот беда! - случайно споткнулся и упал глазом на что-то острое. Ну, так говорят. И что делать с инвалидом? Списали из полиции да отправили охранять ленские прииски. Ну, так говорят. Она предполагала другое: просто нарвался один беспредельщик на другого и кончился. Заигрался с судьбой, бывает. Но ходить стало гораздо безопасней.

Она шагнула под арку - путь ей загородил белобрысый парень. Младший надзирающий? И чего ему надо? А нехороший у него взгляд, мутный. Она посмотрела внимательно и на всякий случай свела вместе руки. Так, чтобы кисть правой оказалась поближе к левому манжету рубашки. Она - девочка маленькая, ее каждый обидеть способен, лучше подстраховаться. С первого дня своего осознания решила - гордость стоит жизни. Прадед так же считал, но духу не хватило. А ей проще, у нее духу сверх меры: южная кровь, злобность довлеет! Все же она - не прадед. Тело другое, и позиционирование в мире соответственно тоже.

Парень дернулся вперед. Наткнулся на ее взгляд. Потоптался неуверенно.

- Здравствуйте, - вежливо сказала она и прошла мимо. Быстро, не задерживаясь. Родной двор - пока что проблема. Нехорошая подобралась там компания, никак к ней ключики не подберет. Ничего, вода камень точит, разберется со временем. А времени - много! Каникулы же! Много-много времени, которого ей так не хватает!

Она проскользнула в квартиру, переоделась в домашнее и плюхнулась перед телевизором. Каникулы! До возвращения отца с работы прорва времени, так что можно наконец побездельничать! В умеренных количествах безделье - слаще сахара!

На художественном канале заканчивался концерт самодеятельного ансамбля песни и пляски "Атомная сила". Следом ожидался очередной фильм про войну. Про попаданцев. Она хихикнула: авторы бесчисленных ностальгических фантазий о возможном величии России наверняка в самых смелых мечтах не могли представить, что их творчество на полном серьезе возьмет на вооружение очередной государственный строй! Попаданцы - в тренде, в моде, на вершине славы! Именно Наташа Мальцева из "Спортсменки, комсомолки, красавицы" - идеал красоты! Образцом героя - жуликоватый Лис из "Все зависит от нас"! А советские атомные субмарины - самые победоносные в 42-м году, кто бы сомневался! Хотя, как приключилась этакая дичь, при небольшом размышлении понятно. А что еще могла взять власть, сильно нуждающаяся в великом прошлом, если советское прошлое обгадили пришедшие на смену конкретные ребята эпохи бандитизма, а свое прошлое они и без посторонней помощи изгадили так, что лучше не напоминать, со стыда сгоришь. И что делать, если для национальной идеи умри - но вынь да положи великую нацию? Арийское превосходство не используешь, его Гитлер использовал, опередил, сука... Вот и осталось обратиться к перлам из попаданческой литературы. А что? Если отрезать массам доступ к информации - не просто же так задача выйти в интернет в подкупольниках считаетcя нерешаемой? - так вот, если отрезать массам доступ к информации, реальность запросто можно заменить выдумкой. Кто из пацанов знает, что описанного в "Спортсменке, комсомолке, красавице" вообще-то не было? Да практически никто! Смешно, да не до смеха...

На экране загрохотали взрывы, рев моторов ударил по нервам. Первые дни великой войны. И словно холодком повеяло. Словно уставился издалека на Зиту ненавидящим взглядом корректировщик. Словно то, что было придумано - еще будет...

Она передернула плечами, выключила телевизор и пошла на кухню. К возвращению отца надо приготовить ужин. Желательно - вкусный. А как? Крупы, тушенка, макароны - стандартный набор по продуктовым карточкам. Всё уже надоело до тошноты. Скорее бы вырваться за город. Там - черемша, там ягоды, грибы... там рыба!

-=-=-

- А мой папа ведет меня на рыбалку! - радостно пропела она и крутнулась. Дурацкая фраза из индийского фильма как привязалась сто лет назад, так и не желала отвязываться.

На рыбалку ее потянуло со страшной силой, как только прошел по Лене лед. Даже не столько на рыбалку - просто на волю, под чистое небо. Все-таки подкупольник за зиму придавил нервную систему. Кое-как уговорила отца, но свободный день у него выпал только сегодня, и наконец они идут на хариуса. Или на окуня. Или на что попадется, потому что рыбацкое счастье капризно и изменчиво, она-то знает.

Все необходимое для рыбалки она собрала заранее, а для перекусить быстренько похватала перед выходом. И в который раз удивилась, как мало еды дома. По сравнению с временами прадеда - нищенски мало. Только минимальный набор, выданный по продуктовым карточкам. Но сколько его там? Так, аппетит раздразнить. Понятно, что на каждого выдавались именные талоны в столовые общественного питания, и вроде бы их хватало на трехразовый заход, но... а побаловать себя? Ее же мама начальница, лейтенант - или это уже ничего не значит в плане зарплаты? Непонятно. Магазинчиков вроде в городе полно, а дома почему-то - пусто. Так что взяла хлеб да упаковку кефира, и всё. Не пшенку же с собой тащить.

Еще проблема возникла по одежде-обуви. Идти за город не в чем, не выходила прежде ни разу. Отцу хорошо, у него рабочий комбез есть, а ей? Мама категорично предложила шорт-обтяжечки, купленные ей в очередной раз и еще не порванные Зитой. Это в конце мая. Если верить памяти прадеда, снег в лесу лежит до июня. Маму понять можно, обтяжечки дешевые, не жалко. Она спорить не стала, просто сунула в сумку свой школьный комбинезончик, все равно к концу года стал коротким. Если надеть поверх обтяжечек, будет и тепло, и коже защита от кустарника. За зиму она вытянулась вверх и немного сдала в объеме, поверх обтяжек будет как раз. И на плечи можно накинуть школьную курточку, тоже вытерлась за год и стала коротковатой.

На остановке на нее сурово уставился с рекламного щита боец в диверсантской лохматке, с укороченным автоматом в руке и гитарой за спиной. В городе начинался показ нового патриот-фильма. Бесстрашный спецназовец-попаданец меняет ход великой войны, перепевает все песни и крутит любовь с дочерью Сталина. Мальчишки от фильма будут без ума, и не заметят, что вранье. Она только вздохнула. Что притворяться, она тоже б не отказалась от некоторых качеств Наташи Мальцевой. Красавицей, победительницей всероссийских олимпиад, олимпийской чемпионкой что б не побыть? Да, спортсменка, комсомолка и студентка по фильму всего достигла ежедневным неимоверным напряжением сил. Но то по фильму. А в жизни хоть как напрягайся, но, если нет данных, олимпийской чемпионкой не станешь, даже мастером спорта не станешь. Природных способностей пока что никто не отменял, и если Богдан талантлив, всякой Зите Лебедь за ним не угнаться, хоть сутками над учебниками сиди.

Она завистливо оглянулась на афишу перед посадкой в электробусик. И что-то внезапно царапнуло ее, тревожно и грозно.

По пыльным улицам города они доехали до охраняемого периметра. Водитель всю дорогу ругался на аккумуляторы, на пыль, грозился не дотянуть до конечной, отец охотно поддерживал, умалчивая, где работает - а работал он в том числе и на поливальной машине с теми же аккумуляторами местного завода электроизделий. Все же доехали. На проходной спецназовцы мазнули взглядами по ее голым ногам и отвернулись. Только мигнул красный огонек на стойке двери-турникета.

- Не обращай внимания, это авторегистрация, - пояснил отец. - Лица в память занесли.

За проходной в лицо ударил резкий ветер, а по глазам - солнце, непривычно яркое после грязного подкупольного света города. Она вдохнула напоенный запахами леса ветер, пошатнулась и вцепилась в надежную руку отца. Как-то после тепличных условий подкупольника оно... б-р-р!

- Ого, свежо! - дошло до отца. - Посинеешь! Что же это мать так тебя собрала? Возвращаемся, что ли?

Она отмахнулась, мол, все в порядке, и натянула комбинезон, прыгая на одной ноге и размахивая руками. И сердито отметила - с равновесием что-то надо делать. Прибавила мысленно к ежедневным занятиям еще полчаса и вздохнула - времени катастрофически не хватало, детство неслось сломя голову.

Они пошли к реке, сначала по грунтовой дороге, потом по широкой колее. Отец от свежего воздуха возбудился, повеселел и разговорился, планируя, где бы им накопать червей.

- На пашне, - сказала она машинально, потом досадливо поморщилась. Ну какая пашня на вечной мерзлоте?

Оказалось, есть пашня, и даже поблизости, за железной дорогой! Раньше не было, а теперь есть. В пятьдесят третьем объявили о продовольственной независимости страны, о поддержке малого предпринимательства, дали желающим кредиты под небольшие проценты, тогда многие подались в фермеры, все поляны в округе распахали.

- Нэп?! - вырвалось у нее.

- Сейчас это проходят в нулевом классе? - удивился отец. - Ну да, новая экономическая политика. Мать говорит, сейчас пойдет вторая волна кредитования, надо бы подсуетиться, а то достала нищета. Картошку будем растить и продавать, озолотимся! Хочешь жить на природе, а, Танька?

Он впервые назвал ее Танькой, как хотел при рождении. Она порывисто вздохнула и благодарно потерлась щекой об его руку, отец даже смутился.

- Дурачков ловят, - подумав, решила она. - Не соглашайся.

Отец обиделся и попробовал спорить. Пришлось объяснять подробней, потому что поняла - идея фермерства запала отцу в душу.

- Выкупить землю - кредит, - сказала она. - Семена купить - еще кредит. Огородить - кредит. А пахать, папа, мотоблоком не получится, по целине мощный трактор нужен, нам в школе рассказывали. Мощный трактор - он очень дорогой! Еще горючее. Еще ремонт...

- Считать не умеешь, малявка! - азартно возразил отец. - Знаешь, сколько картошка сейчас стоит?! За одно лето расплатимся!

- Не расплатимся, папа. Картошка дорого стоит зимой. А где мы ее хранить будем? Хранилище - очень дорогое! И магазина у нас нет, чтоб торговать, а на улице запрещено, в подкупольных городах и так грязи хватает.

То, что хранилище - очень дорогое сооружение, дошло даже до отца. Но просто так он сдаться не мог.

- Как-то же все растят! - проворчал он. - Процветают!

- А ты узнай сначала, - посоветовала она. - Кто растит, кто процветает. А еще, папка, картофель землю разрушает, нам в школе рассказывали. Три года, и все, потом голод.

- А как его тогда выращивают?!

- Севооборотом, - вздохнула она. - Но какой у фермера севооборот? Земли не хватит.

Отец молчал до самой реки.

- И что, неужели в банке не понимают, когда предлагают кредит? - пробормотал он, о чем-то напряженно размышляя. - Так и мать меня на кредит тоже уговаривает! Вот же дура! Залетим снова в долги - и что, на ленскую каторгу отрабатывать?!

- Не злись, папка! - сказала она. - Ну, не нравится мама - прогони! Или тресни по затылку, как вчера Андрея, плюнь и забудь.

Отец неловко хохотнул.

- Маму по затылку нельзя, - признался он. - Обидится и уйдет. А мне женщина нужна в... в доме.

- Ну и что? - удивилась она. - Я буду твоей женщиной!

Отец захохотал в голос.

- Я уже стираю тебе рубашки! - жарко сообщила она. - Пуговицы на спецовке я пришиваю! И завтрак целую неделю я готовлю, и еще буду!

- Эх, Танька, Танька! - вздохнул отец и обнял ее за плечи. - Да заметил я, как за мамку работы тянешь. Ты моя заботушка. Но, видишь ли, женщина не только варит и стирает, она еще, хм...

- Женщина любит, - понимающе кивнула она. - Так я люблю. Тебя сколько раз поцеловать?

Она хозяйски примерилась, наклонила мужчину к себе и поцеловала. И еще раз. И еще. И обняла со всем пылом южной горячей души. И... как-то это незаметно затянулось, и опомнилась она, только когда почувствовала, что мужские руки потихоньку, но настойчиво пытаются стянуть с нее брюки.

Сначала она не поняла. Потом страшно удивилась. Потом страшно разозлилась на маму. До чего довела мужика своими манипуляциями, что он потерял голову от задницы какой-то толстой малолетки!

- Папка! - тихонько сказала она. - Это комбинезон, его так просто не снять, сначала курточку!

Ну, она впервые увидела, что у отца может быть лицо кирпичного цвета. Какое у нее самой - лучше не задумываться. Так что они отпрыгнули друг от друга, отвели глаза и быстренько зашагали к речке. И там раскидывали удочки, стараясь не смотреть друг на дружку.

"Дура! - костерила она себя мысленно. - Шлюха малолетняя! Вот зачем полезла с поцелуями-обнимашками, зачем? Как будто не догадывалась, какое может быть продолжение! Семь лет всего, семь! А что дальше будет? У-у, сука толстозадая, так бы и дала самой себе по роже...".

Такой засады в семейных отношениях она никак не ожидала и, если честно, совсем к такому повороту оказалась не готова. И как теперь жить в одной квартире с мужиком, у которого сорвало контроль, а? А ведь сколько угодно бывает моментов, когда ни мамы, ни Андрея дома нет, а отец есть! У-у, дура!

У отца, видимо, внутренний монолог тоже выдался не из легких. Она искоса глянула раз, другой. Отца было искренне жаль. Не так уж сложно понять, какое затмение на него нашло. Мамой это затмение называется! Что-то она за год не заметила, чтоб между родителями была близость. А отец - вполне молодой еще мужчина. А она - семилетка, конечно, но на полголовы выше одноклассниц, а по заднице так и вовсе - взрослый размерчик. И не родственница, как считает отец. И в общении - равная ему. Да еще прилипла к мужику, как распоследняя шлюха! Вот и переклинило человека. Она вздохнула, подошла к отцу и обняла со спины.

- Я люблю тебя, папка, - шепнула тихонько. - Не переживай.

Отец отвернул голову и закаменел. Потом осторожно положил руку на ее ладошки.

- Вот как так получается, - пробормотал он, - что ты, такая маленькая, все понимаешь, а она... эх!

Потом... потом они подпрыгнули и бросились ловить удилище, потому что удочки уже были заброшены, и на отцовскую попался мелкий елец, а его заглотила щука и потащила под коряги - вместе с удочкой. Еле вытащили ее на берег. Отец сиял и чуть не плясал от радости при виде такой добычи. Фиг бы он что поймал, если б она заранее не приготовила наживку. Червей-то за разговорами не накопали. Сама она спокойно и методично таскала на живца из ямы под крутым берегом крупных окуней. Все пальцы об них исколола.

На обратном пути, уже в сумерках, отец неожиданно сказал:

- Наверно, ты права, Танька. В центральных и южных областях у нас сейчас голод. Говорят, как раз из-за того, что землю истощили. И про неправильный севооборот тоже что-то было.

Видимо, слова дочери сильно его зацепили. А ее как будто по голове треснули. Пыльным мешком. Голод - в середине двадцать первого века? Это как?! А что, механизация сельского хозяйства, новые сорта, научная агротехника - всего этого уже нет?! Да ну, не может быть. Ведь всего десять процентов населения надо, чтоб обеспечить страну едой! Чего-то она в будущем сильно не понимает!

- А я хотела тебе сказать - давай уедем в центральную Россию, если хочешь на землю сесть, - пробормотала она. - Там тепло, там сады можно растить. Я так думала. А там, оказывается, голод. Может, на юг переберемся, а, папка? К морю!

Отец резко помрачнел.

- Как мы переберемся? - сказал он, отводя глаза. - Мы же пораженные в правах. Дура Вероника набрала кредитов, вернуть не смогли, вот нас и закатали в подкупольник на отработку. Думаешь, почему мы так бедно живем? Нам только социальные карточки оставляют, остальное забирают на погашение долга. Пока не рассчитаемся с госбанком, даже родню повидать не отпустят. Только как рассчитаться, если там проценты каждый год растут... А ты говоришь - на море. Когда революцию делали, думали, что социализм - это здорово! А он вон как обернулся... режимный объект, вокруг города посты егерей, и билеты на материк только с разрешения ГБ.

- Мы - в тюрьме?! - вырвалось у нее.

Отец хмуро кивнул.

- И что, в городе... все такие, как мы?

- Ну как все... полиция, ГБ, спецназ - эти по контракту. Ну и в центральном секторе вольные живут.

- Это где категорийная школа? - уточнила она.

- Во-во, там. Слуги народа. Неплохо устроились, отпуска по полгода, все льготы, школа для их деток непростая, на материке таких не найдешь...

Отец отвернулся и замолчал. А она вдруг подумала, что отца, конечно, жалко до слез, но вообще-то случившееся с ее семьей - справедливо. Что социализм - не халява и не безделье, и за свои косяки надо отвечать - пусть сурово, безжалостно, но лучше так, чем никак. В прошлый раз именно на безответственности социализм и погорел. А тюрьма... и что тюрьма? Жить везде можно.

На проходной боец лениво подошел, заглянул в сумку. Уважительно поднял брови. И махнул рукой - проходите. И глаза отвел. А она вдруг поняла четко - мечтает о рыбе. Жареной.

- У вас пересменка когда? - осведомилась деловито.

- Военная тайна! - хохотнул боец.

- Я вернусь часа через полтора, нажарю рыбы и привезу! - заверила она. - Ждите!

Спецназовцы наградили ее недоуменными взглядами, и отец - тоже.

- Папка! - сердито сказала она дома. - Ребята молодые, здоровые, на казарменном положении - они жрать хотят!

- А тебе что? - не понял отец.

Она остановилась и всерьез задумалась. А действительно - ей-то что? Она со спецназовцами даже не знакома.

- Наверно, я жизнь люблю! - решила она. - Чтоб мне хорошо было, и всем вокруг хорошо. Ведь это же так немного, правда?

Бойцы на проходной встретили ее удивленными улыбками. Потом заглянули в пакет и сказали:

- Ого!

- Ешьте осторожней! - предупредила она. - Рыба речная, с костями!

- Сожрем! - заверили ее бойцы. - Спецназ костей не боится! И ничего не боится!

И протянули здоровенные ладони:

- Лапа. Храп.

Вроде как представились.

-=-=

Боец схрумкал последнюю рыбешку, задумчиво исследовал пустой пакет. Вздохнул:

- А забавная девочка. Хорошая.

- Грачка, - заметил другой. - Глаза видел? Аж лиловые, не спутаешь. Я таких за Большим Кавказским нагляделся. Век бы не видеть.

- Хорошая, я сказал, - с упором повторил спецназовец. И со значением посмотрел на челюсть напарника.

- Ага! - легко согласился тот. - Сейчас - хорошая. Но соплеменникам сдаст тебя не задумываясь. Для них нация на первом месте. Уж я нагляделся! Ты, кстати, тоже. Помнишь Клухор?

- Рыба вкусная? - буркнул старший наряда. - Поблагодарили? Нет? Ну и долдоны. Тоже мне, замирители Кавказа.

- Грачики - они все националисты!

- Читай! - обрезал старший наряда и ткнул в консоль поста наблюдения. - Зинаида-Татьяна Лебедь. Русская. Мало ли кто как выглядит. Глаза ему лиловые. Вопрос закрыт!

- Кровь все равно себя покажет! - упрямо проворчал боец.

С ним молча согласились. Как себя показывает кровь - нагляделись все трое.

-=-=-

Лето пролетело. Детство неслось вскачь, торопилось к взрослости, аж злость разбирала иногда. Ну куда, куда?! Ведь так здорово живется! Нет, летит! Ничего не успела, просто ужас. Чем занималась три месяца, непонятно. Ну, научила Андрея играть в шахматы. Тут главное - незаметно поддаваться. Прадед не умел, мужской гонор не позволял, но она-то девочка. Сначала проигрывала брату с позором, потом без позора. Андрей увлекся и в азарте действительно начал играть очень хорошо, дебютами заинтересовался, разборами партий. Вот что значат способности! За одно лето поднялся до ее уровня! Даже один раз у нее выиграл всерьез, после чего похлопал по плечу и сказал: "Умница, Танька". Догадался наконец-то, что она его натаскивала. Для него она Танька, как и для отца, для мамы Зина, в школе - Зита, очень удобно, не запутаешься.

Еще она все лето снабжала семью рыбой. Это было непросто, потому что то рыба не хотела клевать, то спецназовцы не пропускали. Обижаться на ребят не стоило, на режиме повышенной опасности город закрывался наглухо. Пришлось всерьез озадачиться незаконными способами попасть за охраняемый периметр. Таковые, как ни странно, нашлись, например, через товарную станцию. Тюрьма не такой уж и тюрьмой оказалась, ко всему можно приспособиться. Схема простая: заходишь в гости к Богдану, из его общаги через внутреннюю пропускную - на станцию, вместе с Богданом к его маме выпускали без вопросов. Там накидываешь на плечи рабочую жилетку и вместе с путейцами на выход. Еще и на тележке подвезут, если в настроении. Охрана не смотрит - путейцы часто берут с собой детей, которых летом некуда девать. Лишь бы путейская жилетка на плечах имелась. А там сразу за периметром тропка к реке. Жаль, Богдан с ней не ходил - гений, нет времени, ему заниматься надо, не до глупостей! Пришлось заманить на рыбалку брата - четырнадцатилетние уже имели право на самостоятельный выход из города до ночи. Было забавно смотреть, как здоровый парень не может насадить на крючок извивающегося червячка. Она ему поначалу даже помогала. Брат ворчал, мол, ей-то легко, у нее пальчики тоненькие, точные, а она просто в отличие от него тренировала руки каждый день: шила, вязала, мыла посуду или просто давила резиновый мячик - тренировала много, с благодушным терпением. Тренировки жить не мешают, и вообще не мешают.

А еще они с братом чуть не довели маму до разрыва сердца, хотя не планировали. Просто в середине лета взорвалась "тройка" - еще один номерной город. Во дворе шепотом поговаривали, что "тройка" взрывается не в первый раз, что-то там совсем непотребное творится с безопасностью производства. По репродукторам радиационной тревоги тут же заверили, что имел место тепловой, а не ядерный взрыв, и вообще возможную зараженную пыль унесло по розе ветров на безлюдную тайгу - но выход из города закрыли наглухо. А она как раз смастерила пару удачных, на ее взгляд, блесен, и рвалась проверить, каковы они на взгляд ленков, а может, даже тайменей.

И добрый братик коварно предложил ей решение. А она, дура малолетняя, согласилась.

Сначала они по лестнице поднялись до верхнего, седьмого этажа. Там позвонили, и одноклассник брата пропустил их в свою квартиру. Из квартиры вышли на балкон, туда же вытащили лестницу-стремянку и по ней наверх... Зимой у них ничего бы не получилось, но летом часть купола снимали для санитарного проветривания двора - ну, и для запускания комаров, как же без них в Сибири - и над балконом как раз не было секции. Если встать на последнюю ступеньку-площадку лестницы, пальцы могли зацепиться за ограждение. Пальцы Андрея, естественно. Но Андрей залез сам и великодушно вытащил наверх любимую сестренку. Причем без всякого преувеличения любимую, за зиму ее стараниями они очень сблизились. Одноклассник брата поглядел, как ноги семилетней девочки болтаются над бездной, побледнел и отчего-то за ними не последовал, хотя изначально собирался.

Сверху город выглядел, как инопланетное сооружение. Море куполов, и между ними - серая паутина плоских крыш, по которым зимой катались электрокары, вывозя тонны снега за периметр города. Отец зимой тоже здесь работал, его как коммунальщика бросали во все затыки и прорывы что днем, что ночью.

Наверху по летнему времени было безлюдно, и они, хихикая, пригибаясь и прячась от видеонаблюдения, быстренько добежали до периметра. Там в метре от стены торчала башня спецсвязи, так что они по мостику перешли на башню и по ее решетке спокойно спустились вниз. И - бегом к реке, пока не засекла охрана.

Блесны оказались удачными, таймень не попался, но и с парой ленков пришлось побороться, потому что весили они ненамного меньше ее самой. Ну, так у рыбаков принято говорить. На самом деле - килограмма по три... ладно, по два. Правда, когда дома взвесили, оказалось, что по полтора. Зато хариусов наловили чуть ли не ведро. И, обрадованные, при возвращении допустили ошибку. Надо было возвращаться или раньше, пока взрослые на работе, или по темноте, когда из-за фонарей не видно, что творится под куполом. А так их заметили со двора, разорались и привлекли внимание мамы. Та подняла голову и увидела, как где-то между небом и землей на руке шалопая-подростка болтается маленькая девочка и пытается нащупать ногами шаткую стремянку. И какой смысл потом объяснять взрослой женщине, что у Андрея руки сильные, как у взрослого, и вообще под ногами балкон, а не семь этажей полета, если у нее истерика?

Они думали, отец их убьет. Но отец только поглядел выразительно, обматерил - и выдал служебный ключ от выхода на крышу. А в ответ на причитания мамы угрюмо сообщил, что в очередной раз урезали продуктовые карточки, и лично его суточные тридцать грамм мяса не прокормят. Мама притихла, пошла и обменяла ленков на сахар.

В это лето она начала танцевать. А как еще наработать равновесие и координацию? Танцевальные студии, естественно, были платными, и сильно платными, но она включала телевизор - там ежедневно показывали по культурному каналу выступления сибирских ансамблей - и пыталась повторить простейшие движения. Неожиданно эти занятия ее увлекли, как будто попала в родную стихию. Она занималась часами, когда никого не было дома, и очень скоро простейшие движения заменились не самыми простыми, с которыми приходилось и попотеть, и ножки потянуть. Уже ножки, не тумбы. Весь нулевой класс она целенаправленно тренировалась, гоняла с мальчишками мяч, висела подолгу на турнике, наматывала летом десятки километров по Лене, и фигура немного изменилась.

Между танцами она слушала новости. Страна стремительно развивалась и неудержимо двигалась... куда-то. Дальше по магистрали усиленными темпами строили "пятерку" - очередной номерной город при очередной атомной электростанции огромной мощности. Стране и соседям требовалась энергия, очень много энергии, по железной дороге непрерывно грохотали составы, вызывая у нее какое-то тревожное чувство. О голоде в центральных областях говорили мало и невнятно, но продуктовые карточки ввели по всей стране. В Дальневосточном особом округе приняли на вооружение штурмовики нового поколения и танки-роботы. На западных рубежах сформировали бригады броневого прорыва: огромных бойцов в индивидуальной броне "Богатырь-2" показывали по новостям каждые два часа, солдаты грозно хмурились в камеры и обещали стальной рукой вернуть все утраченные прежде территории. Вообще об армии говорили много, патриотические передачи прерывались только ради очередных сообщений о новом европейском лидере Эрихе Эрнсте, твердой рукой и личными штурмовыми отрядами иммигрантов решающем застарелые проблемы континента. Российский отец нации Иван Ферр ценил действия коллеги на пользу мира и даже заключил с ним договор о ненападении... Все это было непонятно и немного пугало, но пока что было очень далеко от нее и ее проблем. Танцы, например, гораздо важнее.

А еще важнее - в чем пойти в первый класс.

Мама, как всегда, тянула с покупками до последнего, как будто карточек от этого станет больше. Спохватилась, экономить начала, дура... Пришлось тайком подговорить отца, завести в торговый центр и ткнуть пальчиком в нужное. Отец без возражений купил любимой дочке все необходимое, и она обзавелась очень симпатичной, очень удобной юбкой годэ. Форменный комбинезон ей в прошлом году до смерти надоел. В туалет в нем ходить - настоящее испытание на ловкость, особенно когда на плечах жакетка. Так она и объяснила возмущенной маме, а отец поддержал. И Андрей из своей комнаты вмешался. "Вас послушать, такие все умные, одна я дура!" - вспыхнула мама, с ней согласились, и на этом все закончилось.

В школу она пошла одна - и специально опоздала, чтоб не маяться на торжественном построении. Понадеялась, что знакомый "положенец" отнесется к опозданию снисходительно - так оно и вышло. Она подошла прямо к классу, заранее улыбаясь. Большинство одноклассников вывозили на лето подальше от города, в специализированный закрытый санаторий на Алтае, чтоб они хоть как-то отдохнули от подкупольника, и она по ним очень соскучилась. Мальчишки заметили ее издалека и подбежали с радостными воплями, но потом смущенно остановились, не зная, что делать дальше. Она чуть не прослезилась от радости - тоже скучали по ней, бездельники!

- Ну-ка, ловите толстуху! - крикнула она, разбежалась и прыгнула.

Так они все вместе и повалились на пол. Хохоту было - до потолка.

- Зита, ты не толстуха, ты самая красивая в классе! - сказал Богдан, вывернувшись из-под нее, и его поддержали все.

Она покраснела от смущения, а проходившие мимо пацаны-"вэшки" громко позавидовали:

- Вам хорошо, вы дружные!

Она прислушалась к собственным ощущением и со счастливой улыбкой согласилась - да, ей хорошо! Мечты начинают сбываться!