Зерно Граната. Возвращение домой.

Глава двенадцатая

— Танатос, скажи мне, друг мой, — задумчиво изрек я, разглядывая себя в зеркало, и краем глаза видя ржущего черного бога при входе в мои покои. — Скажи мне честно… Я очень страшный?

Бога Смерти прорвало на смех и мерзкое подхихикивание каждый раз, когда он поднимал на меня глаза. Ну, конечно!

— Мой друг, мне кажется, или кто-то ударил тебя по самоуверенности? — поднимая брови ядовито заявил уверенный в себе мускулистый квадратик, — Уж не смертная ли?

Я молчал… Я усердно молчал и сопел, подбирая не очень обидные слова, чтобы объяснить, что это не тот эффект, который должен был быть. Нет, обморок конечно, предполагался, но я планировал его свалить на коней хаоса, ну или на мойр, как минимум!

— Идем, — потер висок Танатос, отлипая от дверного косяка, — твоя жрица пришла в себя и паникует.

Ну ка-а-а-ак так то, а? Опять без коней, землетрясения и даже без Цербера… Да что ж такое то? Мы переместились, пока я мысленно сожалел о том, что вместо чего-то грандиозного, приходится довольствоваться: “Привет, я — Гадес!”. Дверь в покои Персика была прикрыта, а оттуда слышались истерические крики.

— Сенька!!!! Сенька, вставай!!!! Что вы с ней делали?! — истерично верещала смертная, а Танатос жестом показал, что сейчас входить не стоит и показал на пол. В щель между дверью и полом тихо просачивался Эреб. — Женщина, вы врач? Нет? Уйдите отсюда! Ей воздух нужен! Нас тут и так двое, а кислорода мало! И уберите свое полотенце! Вы его когда стирали? Не надо тут микробами размахивать!

Мы с Танатосом понимающе переглянулись, рядом с нами материализовался Эреб и громко выдохнул.

— Их теперь две! — испуганно прошептал Эреб, смотря на нас жалобными глазами, — У меня там… это… внуки без присмотра… Я пойду… Вы уж тут сами как-нибудь… Бедняжечки…

Мы с тревогой наблюдали за тем, как титан растворяется в огненной дымке, а крики в покоях переходили то на ор, то на шепот.

— Это — жена моего сына! И я имею право махать здесь тем, чем хочу! У нее мой внук! — не уступала Никата в споре с Катериной, — А ты — всего лишь жрица, и должна вести себя соответственно!

— Кто бы говорил про жриц! Я, по сравнению с некоторыми, на два размера меньше! — обиделась смертная, почти шипя на спартанскую матерь. Да у нее инстинкт самосохранения отсутствует полностью, — Да, и кстати, где этот… Как его… Ну, брат Сеньки… Гадик! Во! Я точно помню, что его видела!

В покоях повисла звенящая тишина, Танатос тихо хихикал, а я чувствовал себя униженным и опозоренным во второй раз. Еще немного и это войдет в привычку.

— Кто? — плохо скрывая смех, поинтересовалась прабабушка, — Гадик?

— Гадик, — подтвердила смертная, но уже не так уверенно, как до этого. Все-таки ее что-то смутило. Может одумается? — Он брат моей Сеньки. Какой-то дальний, и очень недалекий, потому что он ни кружку за собой помыть не может, ни лампочку ввернуть! Еле заставила!

— Достаточно! — ворвался я в покои Персика, сгребая в охапку смертную, и закрывая ладонью ей рот, чтобы еще чего не ляпнула! — Мы, пожалуй, пройдемся, а вы пока караульте Персика.

“МРМРПФФФФФФФФФ”- высказалась на меня смертная, пока мы перемещались к конюшням.

— Ты совсем оборзел? — наорала на меня жрица Богини жизни, — У меня там ребенок беременный один! Пусть и даже, я там в отключке, это не повод бросать ее! И вообще!

— Катерина, ты не спишь. — чуть громче, чем нужно, но тем не менее спокойно объяснил я смертной, которая пыталась объяснить мне, что последний ее совместный сон …. эм… с каким-то Андреем, закончился расставание. Не зря же ей снился идиот! — Ты находишься в моем царстве, Аиде. А я — Гадес, Повелитель Душ и Бог царства мертвых.

Смертная сначала округлила глаза, а потом черты ее лица приняли скептическое выражение.

— Да-да-да! Конечно, Гадес! Вот натурально Гадес! У тебя же на лице “гадес” написано! Что не делаешь — везде один гадес получается, — не поверила ни на минуту смертная, смотря на меня нехорошим взглядом, — Босс царства слез! Ага!

Я пытался успокоиться, но глаз уже отбивал сигналы о помощи богу терпения. Гекаты мне мало было…

— Почему ты думаешь, что ты спишь? — задал я логичный вопрос смертной и ожидая ответа. — Ты чувствуешь боль, прикосновение ветра, умудрилась поругаться с матерью отца ребенка Еськи.

Смертная минуту соображала, а потом нахмурилась, тряся головой.

— То, что я слышу — это игры моего подсознания. Я просто хочу найти этого урода и притащить обратно! — воинственно сообщила мне Катерина, грозно сверкая глазами, — И поверь мне, я найду! И не только найду, но ещё и воспитаю! Он у меня премию “Отец года” возьмет! Причем в хорошем смысле! Бросил девочку с ребенком! Нет, как заделать, так молодец! Справился! А как помогать ей — след простыл! Тоже мне, крылья за спиной почувствовал! Типа, я — свободная птица и все дела! Почему он еще не сделал ей предложение? Что-то я не видела у Сеньки кольца! Знаешь, опыт с Александром мне подсказывает, что сначала конец, а потом пара колец! Вот правильный порядок!

— Еще раз, — тяжело вздохнул я. Я еще, между прочим, про Вадима не слышал! Тут вся Аида слышала! А я — нет! Но тут на горизонте нарисовались Александр и Андрей!.

— Я — Гадес, — произнес я, терпеливо ожидая поклонения. — Властитель Аиды!

— Ты — глюк! — перебила меня смертная. — Ты — глюк! И в последнее время мне кажется, что за те ягоды, мне светит не кислый срок! За хранение точно! Хочешь, хоть Гераклом назовись! Мне все равно!

Сравнила! Меня с Гераклом? С ГЕРАКЛОМ?!!

— Хотя нет, ты как-то подохлее выглядишь, — тут же пояснила смертная, потирая переносицу. — Все, брысь, глюк! Мне просыпаться надо. Там Сенька одна, без меня!

Я практически ничего не понял, из того, что сейчас мне сказала смертная. Из этого делаем подтверждающий вывод о ее сумасшествии. И зачем она мне сдалась? А… Месть… Чуть не забыл!

— Катрина, посмотри сюда, — я требовательно указал в сторону одного из стойл. Самый ближний к нам, Дорадо, высунул морду и оскалился. За ним потянулся Фобос, пуская дым из ноздрей и обнажая клыки. — Это кони хаоса. Смертные называют их “ужасные скакуны Гадеса”. Их..

— Четыре! — снова перебила меня смертная смотря на меня в упор и загибая пальцы. — Орион, он кстати, твой любимчик, но ездишь ты почему-то на Дорадо. А еще есть Фобос и Даймос. Ага. Я читала недавно, готовя туры выходного дня в Грецию. Подсознание, как говорится, может все! А Кехо еще и подтвердил!

— Кто? — теперь недоумевал я, расширяя список тех, о ком хочу узнать. Теперь помимо Вадима. Александра и Андрея там еще и какой-то Кех. Пора блокнот заводить.

Смертная закатила глаза и фыркнула, прям как мои кони, всем видом показывая, что еще ты мне расскажешь интересного? Так, если она знает многое про Аиду, значит я должен показать ей, что-то чего не видел ни один смертный… Ну или не запомнил.

— Запрячь колесницу! — приказал я, а изо всех щелей поползли души, чтобы выполнить волю Повелителя. Смертная стояла, как ни в чем не бывало, подтягиваясь и зевая. — А на это что скажешь?

— Да я столько информации перелопатила, когда составляла тур на заказ по замкам и отелям с привидениями! Просто Греция была дешевле, и привидений пришлось искать там! А могли бы в Европу! — не унималась смертная, рассматривая суетящиеся души. — Жмоты! Ничего, мы и здесь выкрутились! Где наша не пропадала!

А здесь точно пропадет. Хватит. Надоело. Никогда еще бог не бегал перед смертной! Колесница была готова и я любезно втащил смертную за собой, не обращая внимания на “пусти, мне щекотно!” и “эй, ты, маньяк! Убери свои руки!”.

— К Полям! — гордо скомандовал я, натягивая поводья, и обматывая их вокруг смертной. Еще не хватало, чтобы ее ветром унесло отсюда. — Сейчас ты увидишь Элизиум!

Смертная хотела что-то сказать, но кони уже набрали скорость, а у Катрины просто раздулись щеки. Так тебе и надо, смертная! Кони встали, как вкопанные, а я гордо вскинул голову и посмотрел на смертную. Она пошатываясь смотрела на меня нехорошим взглядом. Ее волосы торчали в разные стороны, а она что-то усердно сплевывала.

Ну… И… Я даже приосанился, с надменной улыбкой глядя на смертную. Ничего! Сейчас-сейчас! Я уже прямо слышу эти визги восхищения! Еще бы! Сам бог провел тебя, смертную по своим владениям! Ни одна душа… Хм… За очень-очень редким исключением… Не удостаивалась такой чести!

— И что? Ты меня этим хочешь впечатлить? Серьезно? — смертная развернулась ко мне лицом, на котором читалось разочарование.. — Ты у нас за городом весной был? И что? Что здесь такого? Вот у нас поля, а это так…. Помню, как Игорь мне там цветы рвал. Ехали на машине, он остановился и…

Игорь? Еще и Игорь! Нет, ну я все понимаю, но…

— В этих полях живут души праведников! Те, что почитали богов и чтили предков! — важно изрек я, косясь боковым зрением на Катерину. — Не все удостаиваются милости попасть в поля Элизиума. Это — высшая моя милость.

— Высшая милость, это когда банк забывает о твоем кредите! — усмехнулась смертная. — Высшая милость, это когда застрявшие туристы доползли до консульства! А таких полей у нас за городом, хоть ушами ешь! Едешь — справа поле, слева поле! Не знаю, на счет Элизиума, а у нас это называется “Колхоз “Красная Звезда”.

Ааааа! Я молчал. Еще ни одна смертная… Да что там смертная! Даже богиня! Не могла сдержать свое восхищение при виде Элизиума! Колхоз- это что? Новая столица Колхиды? Надо будет уточнить…

Кони дернулись, а поток воздуха прижал ко мне смертную. Ничего-ничего! Сейчас я тебе покажу то, от чего у тебя волосы дыбом встанут! Он тебе еще долго будет снится! Лес Самоубийц! Кони остановились возле первых деревьев, на ветках которых висели те, кто решил оборвать свою жизнь раньше положенного срока.

— И что? — скрестила на груди руки смертная. — Хэллоуин уже прошел! Даже в гипермаркетах шарики новогодние появились…

— Это — лес самоубийц! — произнес я, видя, как среди деревьев мелькают души, так и не обретшие покоя. Они стонали, проклинали себя за малодушие, но я, как обычно, был глух к их мольбам.

— У нас весной каждая лесополоса — лес самоубийц! Открываешь криминальную хронику, а там — подснежники! То один, то второй… Потом третьего нашли… С кредитом… — вздохнула смертная. — Ой! Да это же тот лес, куда мы с Сенькой на шашлыки ходили! Вон! Видал пенек! Я на нем дрова рубила, пока Сенька костер разжигала и шашлыки из пакета насаживала! Отлично тогда посидели! Даже мусор убрали! Чего ты смотришь? Шашлык … Ну… Мясо маринованное на палочке металлической!

Спросить, чье мясо они ели в лесу самоубийц или спать спокойно? Впервые слышу о таком. Обычно это место навевает такой животный ужас на всех, что я даже не рискую его лишний раз показывать. Хорошо! У меня есть в запасе местечко, куда можно отвести неверующую! Не родился еще смертный, который не дрогнул перед Ахероном — великой рекой, в которой плавают души, зажавшие Харону два пятака.

Кони дернулись, колесница тронулась, а смертная прижалась ко мне. Мне хочется верить, что это ненадолго. Сейчас ее душа обледенеет от ужаса! Помню, даже Геракл дрогнул, а тут… Колесница приземлилась на берег, а я видел, как в черной воде мелькают души. Как в могучем потоке тянутся их полупрозрачные руки, взывая о моей милости…

— Ты экологов вызывать собираешья? — прищурилась смертная, свешиваясь с колесницы и внимательно разглядывая воду, — Ты глянь, сколько у тебя пакетов плавает! Фу! Мерзость-то какая! Нашел, чем хвастаться! У нас и то Уперта чище! А-то плаваешь, плаваешь, оп! А к ноге пакет прицепился!

— Это души! — взревел я, теряя терпение, и чуть не метая молнии из тьмы в смертную, — Те, кто не смогли заплатить Харону за переправу! А вот кстати и переправщик.

Харон подплывал медленно, давая возможность смертной разглядеть все в мельчайших деталях: рваный балахон, светящиеся глаза в капюшоне, скрип растрескавшегося весла и старую лодку, сохранившую на себе отпечатки ногтей душ из Ахерона.

— Итить мать! — выдохнула Катерина, а я обрадовался тому, что наконец-то хоть что-то смогло пронять ее. Ну непрошибаемая! Тоже мне, пакеты! — Мужик!!! Тебе срочно в трудовую инспекцию надо! Вот прям срочно-срочно!

Куда-куда ему надо? Смертная развернулась в мою сторону, а ее глаза полыхали гневом.

— Ты посмотри до чего довел бедного работника! — отчитывала меня жрица, — Кожа да кости! Одни глаза! А в каких условиях работает? Посмотри, лодка развалилась, весло треснуло. Слышишь? Слышишь как он кашляет! Сквозняк! Ты ему еще за вредность доплачивать должен! И за сверхурочные!

— Харону платят смертные, — на автомате ответил я, сам от себя не ожидая, что начну оправдываться, — У него нет кожи! Одни кости! И вообще, даже если я и решу ему платить жалованье, то куда он его будет тратить?

До нас донесся загробный смех перевозчика, я посмотрел на эти кости нехорошим взглядом, и смех притих.

— Тебе какая разница куда он будет ее тратить? Ты главное дай, — возмущалась смертная, отстаивая права костей на счастливую жизнь, — Выполни так сказать обязанности работодателя! Может ему на лечение надо! Ты посмотри на него! Да по нему капельница с глюкозой и физраствором плачет горючими слезами! Или он… Я поняла! У него ипотека! Бедный! Так ты ипотечник?

Харон посмотрел на меня вопросительно, но что-то мне подсказывало, что сейчас он согласен быть этим ипотечником.

— Совсем отощал… Наверное, один доширак ест! — причитала смертная, едва ли не плача.

— Душирак? — спросил я, не выдержав такого количества новых слов.

— Так нельзя! Ты тем более доплачивать ему должен! — возмутилась жрица.

У меня выпала челюсть, а у Харона весло.

— Кто, как не ты, должен смотреть за порядком в своем…эм… царстве? Я вон, когда старостой была в универе, так две недели выслеживала заразу, которая оставляла волосы в сливе ванной! Я даже записку писала:” Найду тебя, заставлю съесть!” И клок волос ее на скотч прилепила! — усмехнулась смертная, воспитывая меня, как мелкое божество и почему-то чувствуя свое превосходство, — И что ты думаешь? Пральна! Нашла и заставила! А ты? Ты — Бог! Ты — титан! А вопрос с заработной платой и экологией решить не можешь! Стыдно должно быть, Гадик, стыдно! Да-а-а… Такие глюки не от каждых ягодок бывают. А ведь действительно глюк! Ну не может в царстве Гадеса все быть настолько плохо!

Да, я — древний Бог, я — титан! Да, я — титан! наконец-то смертная оценила меня по достоинству! Осталось только плавно подсказать ей, чтобы сложились два и два. Древний бог и титан плюс мытье кружки и вкручивание лапочки! “Гадик, тебе не стыдно? — раздался задыхающийся от смеха голос Танатоса, — А я между прочим тоже бесплатно работаю! Будешь себя плохо вести, я вместе с Хароном пойду в ту инспекцию. Персик подскажет адресок” Спасибо, друг! Поддержал! Вечность не забуду. Я так и стоял красивой статуей имени меня, пока не почувствовал, что меня трясет за плечо маленькая смертная.

— Гадик! Гадик, очнись! Это не так дорого, как ты мог подумать! Гадик! Отпусти деда Кондрашечку. Он тебе ничего плохого не сделал! — щипала меня меня смертная за все, до чего могла дотянуться. — Это у меня приход от ягод, а не у тебя! А ну, быстро пришел в себя! Тебе меня еще к Сеньке возвращать надо!

Я со скрипом посмотрел на смертную, медленно осознавая что она мне сейчас только что сказала. Харон тоже замер, опираясь на весло и ожидая реакции. На противоположном берегу Ахерона уже столпилась маленькая толпа душ, испуганно жавшихся на повороте к причалу. “Гадес, не позорься, — прошелестел у меня в голове голос Танатоса, — На этом поле ты ее не переспоришь, найди что-то другое!”. Смертная от меня отстала, я проморгался и …. Не нашел ее рядом! Опять!

— Где Катя? — орал я, непонятно кому, лихорадочно осматриваясь по сторонам. Чуть пониже, прямо на склоне реки, у самой кромки воды я заприметил маленькую фигурку. Что она делает? Катерина нашла какую-то палку и пыталась выловить душу из реки со словами:” Вот хрюники! Чтоб их расстройство желудка прохватило!” потянулась ближе к воде!

— Катерина, не смей! — заорал я смертной, растворяясь на колеснице, пытаясь перехватить жрицу, а к ней уже тянулись полупрозрачные руки душ. Караууул!

— Успел! — выдохнул я, прижимая к себе глупую, маленькую, сопротивляющуюся смертную, которая пыталась огреть меня той самой палкой. Фу-фу-фух! Я буду жить! Буду жить! Какое счастье! так, куда вылезаешь! Кыш обратно! Так, нужно срочно к зеркалу. Я прямо чувствую, как на голове у меня появились несколько седых прядей.

Руки душ тянулись ко мне, Харон почти беззвучно отчалил от берега, растворяясь в темноте.

— Цыц! Пакеты! — рявкнул я, а руки тут же погрузились под воду. Что? “Пакеты” на них действуют? Обычно как бывало? Стоило прийти, как тут же тебя уже в воду тащат. Едва успеваешь двузубцем отмахиваться и ногой отбиваться, а тут раз! И тишина! Только белые силуэты в черных водах сновали туда-сюда стайками. Да-а-а…. Надо будет запомнить!