Зеркало старой ведьмы

Глава 11 Незадачливый рыболов

Бонифаций перекатился на спину, сел, с наслаждением потянулся и широко зевнул. После суетливо сунул руку под себя и что-то пощупал.

– Болит, – недоуменно сказал он, – на колючку, что ли, напоролся?

– Наверное, – согласился Тим, косясь на темный закуток пещеры, куда только что забросил использованный шприц. – Слушай, а может, ты на скорпиона сел?

– Где? – взревел Хозяйственный, вскакивая как ужаленный, – где скорпион?

– Пошутил я, – хихикнул Тимыч, – колючка это была. Честное слово!

– У! – Боня показал Тиму кулак. – Шу-утник.

Хозяйственный, покряхтывая, надел большой рюкзак на плечи и направился к выходу из пещеры. Тим подхватил свой рюкзачок, взглянул напоследок в сторону заколдованного прохода. Внутри темного пятна клубились чернильные завихрения мрака, словно ил в потревоженной луже. Тимыч сплюнул:

– Как сквозь грязь пролезли. Выкупаться бы теперь! – и поспешил за Боней. Возле выхода Хозяйственный остановился, предостерегающе махнул Тимке рукой – не шуми! – и встал, оглядываясь; Тим на цыпочках подкрался к товарищу, замер и тоже осмотрелся.

Красное, словно предзакатное, маленькое солнце высоко висело в грязно-сером небе. Перед пещерой на одинаковом расстоянии друг от друга, словно солдаты в строю, стояли высокие гладкие деревья с листвой непонятной расцветки – то ли коричнево-синей, то ли красно-зеленой; непривычный солнечный свет сильно искажал естественные цвета. Воздух был прохладным и пах… Ничем он не пах! Тим пошмыгал носом, высморкался:

– Похоже, у меня насморк, – шепотом пожаловался он Боне, – запахов не чую.

– Я тоже. Тихо! – прошептал в ответ Хозяйственный. Тимыч переступил с ноги на ногу, в неправдоподобной тишине были слышны лишь хруст щебня под его ногами да тихое позвякивание внутри рюкзака.

– Мертвый мир, – вполголоса проговорил Хозяйственный и шагнул вперед, на еле заметную тропинку: тропинка ныряла в невысокий кустарник между деревьями и там пропадала.

Тим шел за Хозяйственным, опасливо поглядывая по сторонам. В странное место они попали! Все какое-то ненастоящее, бутафорское какое-то… Словно шли они сейчас через огромный склад пыльного театрального реквизита, сквозь забытые декорации к какому-нибудь спектаклю про лес. Или про сад.

– Вишневый сад, – сказал Тим. – Есть такой спектакль, папа говорил.

– Какие там вишни! – не понял его Боня. – На таких деревцах небось даже гусеницы не живут. А ты говоришь: вишни. – Хозяйственный что-то еще пробубнил себе под нос и ускорил шаг. Вскоре Тим услышал слабое журчание, первые звуки в дивном «красном мире» – так Тим назвал про себя место, где они очутились.

– Ручей, – Боня приложил ладонь к уху, – точно, ручей. Ну наконец хоть что-то живое и булькающее. Сейчас дойдем и сделаем небольшой привал. Чаю хочу выпить, что-то в горле пересохло, – Хозяйственный сипло прокашлялся.

Шагов через десять деревья расступились – через широкую поляну, перечеркивая ее волнистой лентой, тек ручей. Серьезный такой ручей, быстрый и глубокий. Скорее даже – маленькая речка. На берегу речки, с удочкой в руке и спиной к тропинке, в классической позе рыболова сидел невысокий широкоплечий человечек. Боня остановился с занесенной в шаге ногой, медленно ее опустил. Тим затаил дыхание. Человечек воткнул удочку ручкой в землю, тяжело поднялся, неуклюже запрыгал на месте разминая ноги. И Тимычу сразу стало ясно, что перед ними или гном, или карлик – настолько маленьким был рыболов. На голову ниже самого Тимки.

– Я кому сказал! – зычно рявкнул рыбак и погрозил речке кулаком. – Кому сказал – лови рыбку большую и маленькую! А ты что мне подсовываешь? Старый башмак – раз, три гнилые консервные банки – два, ухо от шапки-ушанки – три! Что же мне, голодным теперь быть? Последний раз предупреждаю, – карлик наклонился к воде ближе и повысил голос, – желаю, чтоб немедленно у меня была рыба! Не то яблок больше не дам! – и замер в ожидании.

– Здрасте, – приветливо сказал Тим, – а вы с кем разговариваете? У вас что, дрессированный дельфин в речке живет?

Карлик подпрыгнул от неожиданности, резко повернулся к тропинке и, поскользнувшись на мокром бережке, тут же плюхнулся спиной в воду и погрузился в нее с головой.

– Ты с ума сошел, – ахнул Боня, сбрасывая рюкзак, – утонет ведь! Балда, разве можно так пугать, – Хозяйственный кинулся к речушке, влез в нее по пояс и стал шарить руками под водой.

– Помогай! – крикнул он Тиму, пятясь спиной к берегу. Тимыч подбежал к Боне, ухватил его за пояс и сильно потянул к себе. Хозяйственный, держа на руках бедолагу-рыболова, вылез на сухое место и положил карлика на траву.

– И что теперь мне с ним делать? – расстроено спросил сам себя Боня, разглядывая безжизненное тело. – Утоп, однако.

– Надо похоронить, – деловито ответил Тим, – сейчас мы его в землю закопаем.

– Только сначала накормите, – подал голос карлик, не открывая глаз, – лопать страсть как хочется. А после пожалуйста, хороните.

– Так ты живой! – обрадовался Хозяйственный. – Тогда нечего лежать. Сейчас чай организую, колбасы нарежу, то да се.

– Эх, хорошо! – человечек немедленно вскочил, повернулся к Тиму, упер руки в бока и ворчливо сказал:

– Колбаса, конечно, штука замечательная. Хотя за то, что ты, негодный мальчишка, так меня напугал, одной колбасой с чаем вы не отделаетесь. Хочу еще кофе, шашлык, пирожков с повидлом, шоколадку, миску борща, леденец на палочке… э-э… чего бы еще такого пожелать? – карлик задумался. Тим с улыбкой оглядел «утопленника»: в мокром красном кафтане на голое тело и красных штанишках, с нечесаной седой бородищей и всклокоченной, тоже седой, шевелюрой – он был исключительно похож на Черномора, вредного колдуна из сказки «Руслан и Людмила». Тим однажды видел фильм с таким названием, и он ему очень понравился.

– Ворча-черноморча, – сказал Тим, – колдун-молдун.

– Я таких кушаний не знаю, – махнул рукой карлик, – не отвлекай меня! Еще желаю пельменей и халвы. Желаю! – человечек размашисто топнул ногой. – Уй! – карлик запрыгал на другой ноге, – колючек накидали, вредители! – плюхнулся на землю и стал сосредоточенно выковыривать из ноги занозу, сразу забыв и про шашлыки, и про пельмени с халвой.

– А вот и еда, – раздался голос Бони. Хозяйственный за это время успел раскинуть скатерку, настругать на нее хлеба и колбасы, поставить походный чайничек с водой на спиртовку. – Прошу! Кушать подано!

– Угу, – карлик на четвереньках торопливо подбежал к скатерти и принялся набивать рот, жадно проглатывая едва прожеванные куски.

– Во метет, – Тим с сочувствием глядел на человечка, – и впрямь изголодался.

– Давай-давай, – подзадоривал Хозяйственный рыбачка, – может, консерву какую еще открыть?

Карлик молча кивнул, продолжая есть.

Вскоре закипел чайник. Тим прямо в нем заварил крутой темно-коричневый чай и щедро его посахарил, в безвкусном воздухе поплыл густой ароматный запах.

– Пахнет чем-то, – сообщил карлик, – чем-то знакомым, слышь-ка!

– Чаем пахнет, – пояснил Тим.

– Значит, пивал я когда-то чай, – буркнул человечек, – надо бы название запомнить.

– Скажите, уважаемый, а как вас звать-величать? – вежливо поинтересовался Боня, прихлебывая чай из кружки. – А то неудобно без имени к вам обращаться. Не табуретка же! Меня, кстати, зовут Бонифацием, а мальчика-пугальчика, – Боня кивнул в сторону Тима, – Тим-Тимыч, Тимофей. Будем знакомы!

– Весьма приятно, – карлик утер потное лицо бородой, – буду знать. А меня никак не зовут.

– То есть? – не понял Хозяйственный. – Вы не хотите, чтобы мы знали ваше имя?

– Имя, – поморщился человечек, – хотел бы я и сам знать, как меня зовут. Не помню я его! И вообще ничего не помню, – карлик задумчиво сунул в рот кусок колбасы. – Хотя нет, ням-ням, иногда что-то в голове включается, и тогда всякая всячина вспоминается. Ерунда разная. Зато названия любимых блюд оч-чень хорошо в памяти сохранились! Ням-ням.

– Как это? – Тим даже кружку в сторону отставил. – Так не бывает.

– Бавает, – человечек вздохнул, – все бывает. Видно, крепко мне когда-то досталось. Побили меня, наверное. Или упал я откуда-то свысока башкой вниз. Не знаю. Одно ведаю – очнулся я именно здесь, в саду этом окаянном. Давно очнулся, – карлик сытно рыгнул, прикрыл рот ладошкой. – Извиняюсь. Это я с голодухи.

– Как давно? – Хозяйственный доел остатки колбасы, сполоснул горячей водой кружки.

– Может, год тому назад. А может, и два, – безразличным голосом ответил человечек, – трудно сказать. Солнце-то у нас никогда не садится. Забавно – помню, что должны быть в мире и ночь, и день. Но здесь – только день. Всегда.

– И правильно, – убежденно заметил Тим, – кому она нужна, ночь эта! Ночью темно и скучно, ничего без фонарика не видно. А днем хорошо, светло и не страшно.

– Ну-ну, – усмехнулся Боня, – посмотрим, что ты скажешь, когда спать захочешь.

– Я вообще теперь спать не буду, – заявил Тимыч, – я бдеть буду! Спать-то хочется оттого, что вечер и звезды. Ты что, не знал?

– Ох-хо, – вздохнул Боня и принялся запаковывать рюкзак.

– Вы куда собрались? – забеспокоился рыболов. – Неужели уходите? Вместе с колбасой?

– Да, нам пора, – Тим тоже взялся за рюкзак, – ждут нас дали дальние, горы горные, дороги дорожные! И так далее.

– Тогда колбасу мне оставьте. И хлеб с собой не берите, – потребовал карлик, – весь оставьте. Заодно и мешки свои можете мне подарить, я не против.

– Чего это так, – возмутился Тимыч, – они, между прочим, нам и самим пригодятся.

– Зачем же добру пропадать? – рассудительно объяснил человечек. – Все равно вы погибнете. Я-то уж знаю!

– Погибнем? – Боня перестал паковать рюкзак и уставился на карлика. – Почему? Каким образом?

– Каким? – человечек задумался. – Или съедят вас, или на куски разорвут, или сожгут, или кровь высосут, или…

– Хватит глупости болтать! – Тим со злостью бросил свою рюкзак на землю. – Мы его, видите ли, сладким чаем напоили, колбасой до отвала накормили, а он нас пугает!

– Не только накормили, но и утопили, – напомнил карлик, – и не пугаю я, а предупреждаю. Чтобы, значит, продукты зазря не пропали.

– Вот что, – Хозяйственный сел на рюкзак и вытянул вперед ноги, – никуда мы отсюда, мил человек, не пойдем, пока ты нам толком не объяснишь, что ты такое страшное имел в виду.

– От-то верно, – согласно кивнул рыбачок, – и харч целее будет. Лучше мы его тут втроем откушаем, чем какие-нибудь костоходы… Колбасу особенно жалко будет, очень уж она у вас вкусная!

– Нет, я так не могу, – Боня повернулся к мальчику, – надо его все-таки как-то назвать. Не могу я к человеку без имени обращаться! Все мое королевское нутро протестует.

– Ворча, – сказал Тим, – его зовут Ворча.

– А ты откуда знаешь? – с подозрением спросил человечек. – Встречались, что ли, раньше?

– Знаю и все, – упрямо мотнул головой Тим.

– Ну и пущай Ворча, – легко согласился карлик. – Я человек солидный, строгий! Пусть и имечко у меня будет соответствующее.

– Так что ты там говорил, – Боня достал из кармана перочинный ножичек и стал неторопливо вычищать грязь из-под ногтей, – по поводу съедания, разрывания, сжигания и кровососания?

– Ага! Интересно стало! – обрадовался Ворча. – Тогда слушайте. Я из моего садика уже не раз пытался выбраться. Радости, сами понимаете, мало среди пыльных столбов сидеть, добро бы деревья были, а то так, видимость одна. Ни цветочка, ни тенечка. Мухи, и те сюда не залетают. Одна отрада – есть тут местечко, где фрукты растут хорошие, особенные. Ежели грамотно их использовать, то есть суметь откупорить, то и сыт будешь, и с питьем проблем нет. Из некоторых такой славный напиток течет! – карлик облизнулся. – Вкуснющий – страсть!

– Консервы на ветках? – округлил глаза Тим. – Как сок в пакетах?

– Вроде того, – согласился Ворча, – но лучше сока. Гораздо лучше! В общем, понабрал я этих фруктов в мешок заплечный и пошел отсель прочь. Долго ли, коротко ли, а вышел я наконец в одно место. Поганое место, должен я вам сказать: развалины всякие, грязь, кошки дохлые. Жуть! Ладно, думаю, глядишь – дальше лучше будет. Но не получилось никакого дальше. Набежали вдруг костоходы…

– Кто такие? – Хозяйственный оторвался от ногтей.

– Скелеты ходячие. Одни кости и ни капельки мяса. Как ходят и не разваливаются, понятия не имею. Но уж ходят так ходят – еле удрал от них.

– Чего же они от тебя хотели? – удивился Тимыч. – Есть им тебя вроде незачем, животов нет.

– Вот как встретишь их, так сам и спроси, – серьезно посоветовал карлик, – а мне не до того было. Костоход, знаешь ли, раза в три повыше тебя будет. Я против него – пустое место. Гриб-пылевик. Коли наступит, так раздавит и не заметит. Хотя скажу, не хвастаясь – двух скелетов я уложил! Но много их оказалось, мне не под силу. Убег я.

– Как же ты их уработал? – пряча нож в карман, рассмеялся Боня. – Через пятки насмерть защекотал?

Ворча сердито засопел.

– А вот не скажу как, раз смеетесь. Сами разбирайтесь. – Карлик нахмурился. – После я и в другие места пробовал выйти. Но неудачно… Вышел в одном, глядь – а там грызофеи лютуют, в другом – бескрылые железные комары за кровушкой гоняются, в третьем…

– Хватит, – Боня хлопнул себя ладонями по коленям, – вижу, местную жизнь ты хорошо знаешь, сталкивался. Говоришь, надоело здесь жить? Тогда такое предложение – пошли с нами! Будешь проводником. Выведешь нас из сада, а мы поможем тебе добраться до какого-нибудь безопасного места.

– Идет. – Ворча посветлел лицом. – Только чур, кормежка за ваш счет!

– Договорились, – Хозяйственный собрался было встать с рюкзака, но тут кое-что вспомнил:

– Скажи, Ворча, не доводилось ли тебе видеть здесь раньше необычную птицу? Громадную птицу, с красной палкой в когтях. Или двух путников в черных плащах с капюшонами, похожих на монахов. Тоже с палкой.

– Нет, – подумав, ответил карлик, – не доводилось. Ни птиц, ни путников, ни палок. Вообще никого не видел. Вы первые. До сих пор голову ломаю – откуда вы такие здесь взялись? Не было, не было, и бац – появились.

– Да так, – замялся Боня, – шли, шли и пришли.

– Заблудились мы! – перебил его Тим. – За грибами ходили и заблудились.

– Ну да, ну да, – закивал Ворча, – грибы, ясно. Самый сезон. Конечно, – и погрозил Тимычу пальцем, – значит, вы – колдуны. Или убийцы.

– Как так? – вразнобой воскликнули Тим и Боня.

– А вот так. Потому что самые ядовитые растения у нас – грибы, – охотно пояснил карлик, – нет от ихнего яда противоядия. И пользуются тем ядом исключительно только наемные убийцы или черные маги.

– Глянь-ка! А врал, что ничего не помнит, – возмутился Тимыч. – Темнишь ты, Черноморча!

– Вот сейчас только и вспомнил, – пожал плечами Ворча, – как вы сказали про грибы, так и вспомнил. Память, знаешь ли, вещь непредсказуемая.

– Хватит болтать, – жестко оборвал его Хозяйственный, надевая рюкзак; длинная рукоять притороченного к рюкзаку меча черной антенной торчала над его головой.

– Однако надо яблочек в дорогу насобирать, – засуетился карлик, – в пути они оченно даже необходимы будут.

– Зачем? – Тим остановил Ворчу за ворот рубашки. – У нас консервы есть. Мясные!

– Надо. – Ворча вырвался и без объяснений двинул в гущу деревьев. – Сами потом убедитесь, что пригодятся.

Тим и Боня переглянулись и пошли за человечком.

Проламываясь сквозь сухой кустарник, как маленький носорог, Ворча уверенно шел между глянцевыми стволами.

– Вот она, поляночка моя, – весело пропел карлик, – плодово-яблочная, стало быть, – и пропал за высоким кустом. Тим раздвинул ветки и вышел следом за Ворчей на большую и круглую, как тарелка, поляну. В центре поляны, словно в окружении врагов, сбились в кучу высокие деревья, разительно отличающиеся от обступивших их безжизненных муляжных растений. Эти деревья были настоящими: слабо шелестела на легком ветерке густая листва, терпкий запах зелени приятно оживлял безвкусный воздух. На ветках, словно кусочки разбитой мозаики, висели разноцветные плоды самой разнообразной формы – синие кубики, зеленые пирамидки, красные шарики, белые цилиндрики.

– Такими яблочками в детском саду играться хорошо, – Тимка подпрыгнул и сорвал цилиндрик, – хотел бы я знать, что это такое?

– Попробуй догадайся, – мимоходом бросил Ворча и полез куда-то в глубь живых зарослей, – может, сообразишь. Я сейчас, только свои вещички соберу, – сообщил он и пропал, лишь глухой треск ломаемых веток говорил о том, что он недалеко.

– Ну-ка, – Боня снял с дерева ближайший красный шар, подбросил его на ладони: идеально круглый, тяжелый шарик походил на детский мячик, но отлитый из стекла.

– Интересно, – Хозяйственный достал нож и поковырял шар лезвием: на гладкой поверхности не осталось даже царапины. Потом Боня постучал по шарику ножом как ложкой по яйцу; необычный фрукт остался целым и невредимым.

– Ишь ты, – пробурчал Хозяйственный, – алмазный он, что ли? Нет, не царская это еда, – и потеряв интерес, зашвырнул шарик куда подальше.

– Вот он я, – Ворча с пыхтением выбрался из кустов, таща за собой туго набитый мешок с лямками. Карлик оказался обутым в крепкие башмаки из красной кожи и подпоясан широким черным ремнем; на голове у него была кепка с длинным козырьком. Тоже красная.

– Хорошо смотритесь! – восхитился Тим, переводя взгляд с Ворчи на Боню. – Один красный, другой рыжий. Может, и мне под индейца покраситься? Будем отрядом красных дьяволят. Только без рожек и хвостов.

– Как яблочки, вкусные? – полюбопытствовал карлик. – Вон те, красненькие, они с дурным соком. А белые – с вкуснющим мороженым. Рекомендую, – Ворча взял из Тимкиной руки белый цилиндрик, несильно щелкнул по торцу пальцем. Цилиндрик затрещал, мигом распух и превратился в большой стакан с мороженым; от стакана повеяло холодом.

– Фокусник, – язвительно прокомментировал Боня, – специалист по ловкости рук. Я чем только по фрукте не стучал! И ничего.

– Значит, неправильно стучал, – Ворча протянул Тимке стакан, и они на пару быстро опустошили его, обойдясь без ложек, одними пальцами.

– Подкрепились? – Хозяйственный подтянул ремни рюкзака. – Тогда пошли. Что у тебя в мешке? – обратился Боня к Ворче. – Еще какие-то сюрпризы?

– Яблоки, – коротко ответил карлик, закинул мешок за спину и двинулся вперед.

Тропинка непредсказуемо петляла между мертвыми деревьями. Ворча, несмотря на свой маленький рост, ходко шел впереди отряда. Тяжелый мешок, похоже, вовсе не тяготил его – карлик то и дело, забыв о попутчиках, удирал далеко вперед, Боне даже приходилось иногда притормаживать его окриком. Вскоре путники подошли к речушке.

– Здесь и перейдем. – Ворча бодро махнул рукой в сторону потока. – Мостик видите?

Тим толкнул Боню локтем в бок:

– Обалденный мостик. Может, лучше плот сколотим?

Хозяйственный не ответил, разглядывая ветхое сооружение над водой: остатки арочного мостика дугой поднимались над речкой, трухлявые деревянные перекладины отсутствовали через одну.

– Хороший мост, – убежденно сказал Ворча, – я по нему аж два раза ходил. Туда и обратно.

– Но ходил-то без груза! – Хозяйственный сердито пнул мостик. Гнилые опорные балки беззвучно треснули и мост, рассыпаясь на лету, палочками-деревяшечками осыпался в воду.

– Эх, – недовольно поморщился карлик, – такой мостище свалил! Варвар ты, Бонифаций. Разрушитель.

– Он мне еще выговаривает! – окрысился Хозяйственный. – Вот бы ты сейчас со своим мешком булькнулся в речку! Сразу бы на дно пошел.

– Ладно, убедил, – миролюбиво ответил Ворча, – сейчас организую переправу. – Он сунул два пальца в рот и сильно свистнул, однако ничего не случилось.

– Свисти не свисти, а плот сам собой не приплывет. – Хозяйственный оценивающе огляделся. – Сейчас деревце, какое подлиннее, подрублю, вот и перебросим сходни с берега на берег.

– О! – пораженный Тим ткнул пальцем в дальний поворот речки. – Подожди лесорубить! Вон, гляди, плотик с лапами.

Боня приставил ладонь козырьком ко лбу и пригляделся. Действительно, по речке плыло нечто, похожее на здоровенный тазик. Плыло быстро, резкими рывками; перед тазиком из воды торчала клювастая голова. За тазиком, расходясь к берегам пенными бурунчиками, тянулись два водяных уса, как от моторной лодки.

– Лихо идет, – пробормотал Боня и покосился на Ворчу, – черепаха, да?

Карлик кивнул.

– Моя ловчая черепаха. У нас с ней договор: я ей яблочки ношу, она мне рыбу помогает ловить. Бестолковая, правда. Налопается фруктов и соображать перестает, все путает. Как раз перед нашей встречей такого барахла мне натаскала, хоть стой, хоть падай.

– Не люблю я черепах, – флегматично заметил Хозяйственный. – Одни неприятности от них.

– Точно, – Тим кивнул, – нас, Ворча, однажды такая животина по колдовскому замку гоняла, убить хотела.

– Да ты что! – изумился карлик. – И как? Убила?

– Скажешь, – обиделся Тим, – нас так просто не возьмешь. Мы ее знаешь как уделали, ого-го как! А потом она расколдовалась и оказалась хорошим человеком. Он нас из тюрьмы вытащил.

– Какое благородство! – восхитился Ворча. – Вы его побили, а он вас спас. Редчайшей души человек! Святой да и только.

Черепаха подплыла к берегу и, покачиваясь, замерла на месте.

– За мной, – карлик шагнул на панцирь, приглашающе махнул рукой. Боня, а следом за ним и Тимыч взгромоздились на черепаху, слегка притопив ее своим весом.

– Поехали. – Ворча нетерпеливо постучал каблуком по панцирю. Черепаха тронулась с места и в считанные секунды пересекла речушку. Выгрузившись, Боня и Тим присели на рюкзаки, поджидая Ворчу: карлик на прощание кормил черепаху красными стеклянными шарами. Черепаха с явным удовольствием разгрызала странные фрукты, небрежно сплевывая осколки в воду. Боня принюхался.

– Хм. Если бы я не знал, что вино не растет на деревьях, я бы голову дал на отсечение, что в шариках крепкий ром! Пахнет даже сюда.

– Почему бы и нет? – Тим тоже засопел носом. – Мороженое-то растет!

– Тогда понятно, почему у него черепаха после каждой фруктовой кормежки глупой становится, – глубокомысленно сообщил мальчику Боня. – Споил он животинку, вот как.

А после совсем неслышно пробормотал себе под нос:

– Надо будет как-нибудь потрясти мешок у Ворчи. Вдруг там яблочко с пивом найдется? Хотя бы одно, – и сглотнул слюнки.