Зеркало Грохашша, или Отраженные

Глава четвертая Вторжение

Русалки на поверхности земли совсем не имеют веса. Одежда и обувь позволяют удерживаться у поверхности, противостоять сквознякам, но если подняться немного, хотя бы по лестнице на второй этаж, то ситуация станет опасной: русалку потянет вверх. Поэтому они никогда не летают в одиночку – только придерживаясь за шевелюру вампира или вцепившись в шею птичьего оборотня. Соответственно, если опуститься ниже уровня земли – а вовсе не моря! – то вес начинает расти. Именно поэтому Пайпа, брошенная подлым Моргоном возле колодца, отыскала себе убежище в подземном переходе, где и печалилась о мучающейся сестре своей, Дьяре.

Уже много дней назад Дьяра попала в колодец. Чужое инферно раздражало русалку, и будучи, как и все подобные ей твари, по натуре чрезвычайно злобной и самонадеянной, Дьяра решила разобраться с возникшей проблемой сама. Оставив Моргона сторожить портал – оказавшийся заблокированным, что было связано, скорее всего, именно с появлением колодца – Дьяра послала других вампиров вниз. Прождав некоторое время, русалка не сдержала злобы и ринулась вниз сама.

Стены колодца были гладкими, словно землю расплавил неведомый жар. Но когти русалки оставляли глубокие борозды даже на этой, почти стеклянной поверхности. Обладая могучей силой, Дьяра быстро опускалась все глубже, совершенно не беспокоясь о растущем весе. Что для нее три-четыре тонны? Однако колодец оказался слишком глубок… Почувствовав, что держать себя становится тяжело, Дьяра остановилась, упершись в стены колодца всеми четырьмя конечностями. Она попробовала вернуться, и поняла, что не сможет – силы быстро уходили.

– Моргон! – закричала она. – Лети к Дьяре, ублюдочный кровосос! Помоги Дьяре подняться!

Вампир услышал приказ, и даже бросился в колодец, однако он оказался опасно узким для крыльев Моргона. Вниз-то лететь просто, надо лишь вертеться по спирали, ввинчиваясь в заполняющий колодец теплый воздух, но вверх… Он попробовал и вдруг испугался. Подъем был таким медленным, а снизу так дуло чужим инферно… Казалось что оттуда, из темноты, сейчас выскочит что-то ужасное. Моргону было как-то неприлично бояться тьмы, но эта тьма была совершенно особенной.

– Моргон!! – визжала снизу русалка. – Дьяра разорвет в клочки подлую тварь! Клятва Тьмы не отпустит тебя! Вернись, мразь!

Злоба придала Дьяре сил, и, постепенно становясь все легче, русалка карабкалась наверх. Несомненно, ей удалось бы выбраться, но в это время сириусянские воины, покромсав выскочивших из колодца вампиров, услышали крики Дьяры. Немедленно четыре киборга, сгрудившись вокруг дыры в земле, открыли огонь. Большинство снарядов не достигли цели, задев стены узкого тоннеля с плана на план, но один или два попали в русалку. Скорее от неожиданности, чем от боли она дернулась, вскрикнула и сорвалась вниз.

Когти Дьяры высекали из стен колодца искры, но остановить ее страшно тяжелое, набравшее скорость тело не могли. Русалка закричала, понимая, что уже не сможет выбраться на поверхность сама, и этот крик услышал Моргон. Он все еще боролся с собой, все еще надеялся побороть страх и прийти на помощь начальнице, но теперь отбросил сомнения прочь.

– Да пропади же ты там поскорее! – вампир отбежал в сторону от колодца и заметался вокруг него кругами. – Умри скорей, скорей!

Но Дьяра продолжала кричать. На этот крик стреляли меняющиеся батареи киборгов, из личного оружия палили в дыру побледневшие солдаты. Русалки кричат страшно, ни один человек не может даже вообразить себе такого звука. Наконец Дьяра достигла середины колодца, набрала самый большой, возможно, даже бесконечный вес – а кто разберется с физическими свойствами детей Тьмы? – и застряла. В обе стороны дорога вела кверху. От удивления она даже перестала кричать.

– Похоже, все, – предположил фатх-шуршур, с которым позже познакомился Николай. – Но здоровенная же гадина… Думаю, киборг, по размеру вроде танка. Не следует ли доложить по команде, что нас ждали?

– Там все знают… – уклончиво отозвался шуршур, его начальник. – И это был, скорее всего, не танк… Ладно, кончили с ней – и слава Императору! Седлайте киборгов, идем захватывать плацдарм. Вся операция осуществляется в мертвой тишине, сукины выкидыши!

Шуршур знал, что колодец на другой план удалось пробить лишь благодаря действиям Ведомства Тьмы. Подсказали этот рецепт, а также подходящее для его осуществления время, несомненно сами же хозы, то есть враги. Но Семье виднее, куда посылать своих солдат.

– Чуть что – палите! – отдал он последний приказ на поверхности, несколько противоречащий предыдущему, и последним отправился вниз.

Около часа понадобилось киборгам, чтобы, скользя на присосках, добраться до середины колодца. Дьяра была здесь – она тихо копила злобу, чтобы выплеснуть ее на приближающихся к ней врагов. В нее еще немного постреляли, чтобы убедиться, что имеют дело с трупом, потом шуршур приказал порезать препятствие на куски, выставив лазерные винтовки в режим штыка. Вот тут-то русалки и открыла глаза.

Она не могла сдвинуться с места, прижатая к некоей срединной точке могучим весом, но руки ее сохранили способность вытягиваться в несколько раз, слюна не утратила ядовитых свойств, да и огонь из глотки изрыгался на редкость легко. В страшной мясорубке погибли все, кроме одного фатх-шуршура, но и тот сумел выбраться лишь прикрываясь снизу раненым командиром. Один из плевков русалки прожег шуршуру гортань, и бедняга не мог отдать подчиненному приказ, а то бы запрограммированному биоргу пришлось подчиниться и, скорее всего, поменяться с шуршуром местами.

Верный киборг, сумевший таки вытащить фатх-шуршура на поверхность, тут же развалился. От начальника у смельчака осталась только рука – слюна взбешенной русалки обладает еще и свойствами сверх-кислоты. Именно этой рукой фатх-шуршур и пытался мотивировать свое отступление, стоя перед светлым ликом руководителя Вторжения..

– Я спасал своего непосредственного командира, господин Ийермуск!

– С какой целью? С целью просто спасти? Что-то я не припомню такого пункта в Имперском Уставе, – погрозил ему сириусянин двумя из семи имевшихся на кисти пальцев. – Пойдешь под трибунал, мерзавец. Меня сюда сослали не для того, чтобы миндальничать с пушечным мясом. Охраняй пока колодец, я пришлю подмогу. О приговоре трибунала узнаешь позднее.

В качестве подмоги фатх-шуршур получил лишь сотню киборгов – армия Вторжения еще не была активирована. По два, по три, а то и сразу по десятку биорг отправлял ни в чем не повинные механизмы вниз, где Дьяра, которой выстрелы не причиняли ничего, кроме боли и унижения, с неизменным удовольствиям разрывала машины на части. И только теперь, когда настал «час Ч», в колодце скрылась целая двоедина, а еще несколько были готовы последовать за ней на тот свет.

– Ну, значит, я тут больше не нужен, – сделал печальный вывод фатх-шуршур и залег в кустах отоспаться перед приведением в исполнение приговора.

Сдача врагу в плен с целью нанесения информационного и материального ущерба – это похлеще расстрела будет. Фатх-шуршуру снились пытки. Чувствуя, как раскаляется паяльник в его вполне органической заднице, воин Императора очень хотел выдать все секреты, но, во-первых, ни одного не знал, во-вторых, согласно вложенной на заводе программе не мог ослушаться приказа старших по званию.

– Кто там повизгивает в кустах? – хмуро поинтересовался Ийермуск у шуршура троедины Николая. – Прикажите кирпич туда кинуть, что ли… Скоро начнется второй день Вторжения, надо встретить его достойно.

Белка, проводив Галю до входа в метро, сразу вернулся в подъезд. Там не было посторонних глаз – что еще нужно броднику? Правда, из квартиры с гордой табличкой «Гадальный салон госпожи Мананы» доносились какие-то визгливые крики, перемежавшиеся паузами и обозначавшие, видимо, телефонный разговор. Но шум Белке никогда не мешал. Он закрыл глаза, зажал ладонями уши, отрешился от всех ощущений, связывающих его с этим миром, и представил себе Триумфальную Арку в Москве-2. Она была почти такая же, как и здесь, на нулевке, только стояла на Поклонной горе, которая на втором плане все еще представляла из себя внушительный холм.

Потом Белка представил себя, стоявшего прямо под аркой, потом медленно вселился в этот образ. Несколько секунд – и он уже осторожно втянул свежий воздух Парка Победы. И все же на всякий случай подпрыгнул – совсем чуть-чуть, скорее даже просто спружинил коленями, намекая на «прыжок бродника». Все. Белка отвел ладони от ушей и различил чьи-то шаги, легкий гул от проезжающих внизу, под Горой, трамваев.

– Вуаля! – сказал Чуй сам себе и открыл глаза. – Пусть тупые хозы думают, что владеют планами и городами, а я – зайчик-попрыгайчик…

– Привет, зайчик!

Услышав голос Александры, Белка обеспокоенно закрутился на месте. Внизу к остановке подъехал 2-ой номер трамвая, стоило бы побежать, чтобы успеть, поехать, как и планировал, в «Глобус», отметить вечер трудного дня… Но у хозы, наверное, другие планы?

– Иди сюда.

Магия есть магия. Она почти не действует на хозов, и бродник тоже не полностью подвержен чарам – по мнению Белки, это как-то связано с имеющейся в Архиве информацией. Точнее, с не имеющейся там информацией. И все же магия есть магия – если хоза ждала его и искала, если сумела так быстро найти – то теперь лучше не сопротивляться. Белка подогнул ноги, словно парашютист, сгруппировался, и почти не пошатнулся, оказавшись в квартире Максимовича.

Хозяин как раз вставал и теперь, ойкнув, отвернулся от Белки. Глядя, как Максимович, тряся жирными боками, натягивает на себя трусы, Чуй почувствовал редкую даже для него неприязнь к хозам.

«Хозяева жизни, чтоб вас всех в Спираль!»

– Я совсем забыла: есть к тебе еще одно дельце, зайчик, – сказала Александра. – То есть, прости, белочка. Очень нужно в Питере проследить за одним делом… Просто понаблюдать со стороны. Сам понимаешь, лучше тебя никто не справится.

Это было верно – там, где любого можно обнаружить магией, незамеченным сторонним наблюдателем может остаться только хоз или бродник. Да и то только в том случае, если их не ищут специально. Александре в чужой город, тем более находящийся с Москвой в состоянии многовековой войны, соваться опасно.

– Я устал, – укоризненно покачал головой Белка, одновременно очаровательно улыбаясь. – Хотел поехать в «Глобус», поесть, уснуть в номере…

– Кстати, вот деньги! – Александра выпростала из-под одеяла, которое она натянула до самого подбородка, руку. Ладонь сначала была пуста, но по пути к Белке на ней образовалась увесистая пачка банкнот. – Это за твой визит к компьютерщику. Когда он обещал справиться?

– Вообще не обещал. Обещал постараться, – честно признался Белка, забрал деньги и положил в ладонь хозы схемы. – Это лучше уничтожить. А денег ты мне платишь больше, чем ему…

– Так нужно. О схемах я позабочусь сама, не волнуйся.

Благодарить Александру за деньги Белке даже в голову не пришло. Что для хозы деньги?.. Меньше, чем пыль. Ничто материальное не имеет для хозы ценности. А что тогда для них, бездушных, имеет цену? Только они сами.

– Сейчас я отправлю тебя в поезд, он подбирается к Границам Власти Москвы. На нем и въедешь в Питер. Отыщешь Верейскую улицу, а там должен появиться после полуночи вот этот хоз. – На ладони все еще протянутой руки Александры взамен исчезнувших схем появилась фотография Ник-Ника в полный рост.

– Хоза не узнать, если он не захочет.

– Вот. – Теперь вместо фотографии на ладони хозы оказались темные очки – почти такие же, как те, что красовались на остром носу Белки. – В этих очках ты его узнаешь. Если почувствуешь неладное – просто сложи их, очки исчезнут.