Зеркало Грохашша, или Отраженные

Глава вторая Контракты

Всю дорогу до «Щукинской» Белка рассказывал девушке Гале «увлекательную историю». В ней не было ни слова правды, кроме разве что описания смерти приятеля Белки.

– Когда нож вонзился ему в живот, лицо Юнгса исказилось от боли и страха. Он пошатнулся, отступил на два шага и я был уверен, но он вот-вот рухнет со скалы, но Юнгс был очень крепким малым и устоял. Однако он оказался на самом краю, и когда бедняга хотел отойти от пропасти, то нога его соскользнула с уступа, а за ней и вторая. Юнгс упал на живот, еще глубже загнав нож, и силы окончательно оставили его. Он медленно сползал вниз, оставляя на камнях кровавый след. Наконец, только руки Юнгса остались на уступе, потом только пальцы. Я дотянулся до перстня…

– Почему вы не спасли вашего друга?! – Галя старалась перекричать шум «моторного» вагона. – Ведь вы были рядом, да? Или вы сражались с врагами?

– Я сражался с врагами, – подтвердил Белка и быстро оглянулся на стоящего у дверей здоровенного мужчину в черном плаще. Это был один из хозов, Белку Чуя не проведешь, у него глаз наметанный. – Да, я сражался… Вот так и получил перстень.

– Не поняла. Вы один сумели победить тех колдунов? И… Почему вы не втащили своего друга на скалу, если дотянулись до перстня?

Белка вспомнил, как закричал Юнгс, почувствовав, что враг ухватился за палец. Перстень… Белка и не знал, чем полезна может быть эта безделушка, но не зря его прозвали Чуем. «Чуй!» – сказал сам себе Белка, когда Юнгс закричал и попытался сжать руку в кулак, утащить перстень на дно ущелья. И Белка почуял: колечко желтого металла с дурацким, не имеющим силы символом на круглой печатке отпускать от себя не стоит. А еще ему было жаль замечательного ножа, который остался в животе мерзавца Юнгса. Белка, одной рукой намертво вцепившись в палец Юнгса, другой попытался вернуть себе оружие. Но мерзавец Юнгс так разозлился, что попробовал утащить Белку с собой… До чего же бывают неприятные люди!

– Я сам едва не свалился вниз, пока пытался его вытащить. Но Юнгс, увидев, что я вот-вот разделю его участь, выдернул из своего живота нож и отдал мне. Я вонзил его между камнями и получил опору. Однако слишком поздно – мой друг Юнгс рванулся и с ужасным криком полетел вниз. А у меня в кулаке остался зажат этот перстень…

– А колдуны?

– Какие колдуны? Ах, колдуны… – Белка опять оглянулся на верзилу. Не нравилось ему ехать в одном вагоне с незнакомым хозом. Конечно, скуку они могут вылечить самым неожиданным образом, но уж не настолько Белка скучал. – А не пора ли нам сделать пересадку? Колдунов-то я перебил, да, всех до одного.

– Мы уже делали пересадку. Теперь еще пять остановок, я считаю, – проявила редкую для себя собранность Галина. – Как вам повезло, что вы были на Тибете. Я недавно прочла, что там есть какая-то древняя цивилизация. Вы про это что-нибудь знаете?

– Все, – Белка нервничал и совсем перестал слушать Галю. Почему этот хоз тащится с ними вместе уже несколько остановок? Вообще – что за манера у хозов ездить в метро? – Давай-ка выйдем на следующей станции.

– Зачем? – Галя даже не заметила, что Белка перешел на «ты». – Мне дальше надо. Вам сходить, да? Очень жаль.

К этому Белка был не готов. Он уже успел свыкнуться с мыслью, что именно Галя, с ее какими-то странными и беспорядочными увлечениями, сможет неплохо развлечь Чуя. Искать следующую жертву – долго и опять же скучно.

– Идем! – позвал он опять. – Я покажу тебе пару фоку… Заклинаний. И еще у меня есть настоящий тибетский толченый тростник.

– А зачем он? – искренне удивилась Настя.

– Курить. Тогда получишь способность видеть духов и общаться с ними! Идем, это же недолго.

– Нет, нет, нет… – вжалась в сиденье Галя. – Я не курю и вообще… Не употребляю. Мне и все учителя говорили, что я не того ментального склада и все такое. Зато я очень чувствительная и могу даже иногда просто так видеть духов. И ауру. Хотите, я вас научу? Надо смотреть как бы сквозь человека, и тогда становится видно такое поле, прозрачное…

Как Белка ни разрывался между страхом и желанием пошалить, Галино сообщение ввело его в некоторый ступор. Он смотрел на девушку, пытаясь понять, не шутит ли она.

– Да, да! – Гале очень понравилось его внимание. – Даже по руке можете проверить: вытягиваете вот так руку, а смотрите между пальцев, вдаль, и тогда видно, как все раздваивается… Вы видите?

– Вижу, – согласился Белка, но что именно видит – не уточнил. Девушка была просто клад.

– Пожалуйста, едемте со мной до Щукинской! Там я очень быстро кое-что отдам, и вернусь. Я хочу проверить маятником ваш перстень, с маятником у меня лучше получается, чем с рамкой. Я вообще-то очень чувствительная! Если разложить вокруг маятника алфавит, то дух перстня расскажет нам всю его историю! Давайте попробуем.

Белке не очень хотелось, чтобы Галя узнала от перстня его настоящую историю. Поезд остановился и он поднялся было, чтобы силой выволочь девушку на платформу, но тут хоз в черном плаще вышел сам, для чего ему пришлось сильно пригнуться. Белка сел обратно совершенно счастливым.

– Мне показалось, я встретил знакомого, – объяснил он. – Ладно, поехали. Когда-то очень давно я был в Щукино, симпатичная деревня. Будем шалить с маятником, с тростником, с рамкой… Я хочу устроить небольшое представление, ты не против?

– Что за представление?

– Ну ты же знаешь, что это не простой перстень? Вот мы проверим, что он умеет, а заодно повеселим народ!

«А точнее, повеселим народом Белку Чуя!» – добавил он про себя. – «И заработаем немного местных денег»

– Хорошо, – кивнула Галя и посмотрела на свою бумажку. – Тут написано, что это метров пятьдесят от метро. Я очень быстро вернусь, только вы не уходите!

– Белка! Белка! – бормотал Максимович, нагревая на свече пузырек с багровой жидкостью. – Отзовись же, Александра шутить не любит!

Он уже и сам был не рад, что подружился с ней. Красивая, добрая хоза вытащила Максимовича, можно сказать, из тюрьмы. Вытащила совершенно безвозмездно, просто проходя мимо и увидев хорошего человека в беде. Такое поведение для хозы – огромная редкость. Вот Максимович и явился к ней сам, предложил услуги. Хотя зачем он ей? Александра – маг, хоза, и не из последних… А еще очень привлекательная женщина. Именно женщина почему-то и заинтересовалась нескладным увальнем в роговых очках.

А потом, по прошествии некоторого времени, Александра куда-то увела Белку, а потом они принесли схемы. И оказалось, что Максимович не только друг и любовник, он фактически работает на нее. И помочь, как выяснилось, кое-чем может. Например, найти компьютер с компьютерщиком аж на нулевке, где искать схемы ваны не будут, даже если прознают об утечке.

– Белка!

Друг не отзывался – редкий случай. Или он очень хорошо развлекся и сейчас, к примеру, валяется пьяный в стельку, или с ним что-то случилось. Максимович покряхтел недовольно, аккуратно поставил пузырек с раствором крови Белки в шкаф. Тут же пламя второй свечи, черной, которая горела под стеклянным колпаком, заколебалось. Опять отозвался компьютерщик, некто Шрек.

– Тебе это, наверное, просто, раз ты так и лезешь со своей болтовней! – рассердился Максимович, но делать нечего, достал чистый лист бумаги, карандаш, сосредоточился на пламени свечи.

Обычно получалось быстрее, но в этот раз Максимович нервничал из-за Белки, поэтому пришлось медитировать около трех минут. Наконец пошло «автоматическое письмо», карандаш забегал по бумаге.

«От Шрек дата 15 августа кому Максимовичу тема где твой мэн? уже два часа. никто так и не пришел. ты учти, что у меня много других дел. и вообще твое предложение начинает походить на кидалово. жду сегодня как ты обещал, а потом забудь мой адрес. Шрек.»

– Какие мы нежные! – возмутился Максимович, возвращаясь в реальный мир и читая сообщение. – Я, может быть, тоже с кем-нибудь другим буду общаться завтра. И ведь я хорошие деньги предлагал, если Александра не напутала… Нет, она не напутает.

Он не глядя протянул руку к креслу и взял лежавшие на подлокотнике бусы. Их Александра оставила именно для связи – достаточно подержать в руках, и хозяйка почувствует, кто ее зовет. Хозяйка бус и хозяйка плана… Хотя у бус хозяйка одна, а у планов – множество. Их зовут хозами.

Александра материализовалась посреди комнаты с легким хлопком. В руке магиня держала бокал какого-то игристого напитка.

– Что?

– Компьютерщик бесится. Говорит, что…

– Что говорит? – Александра схватила листок, пробежала его глазами. – Понты! Я по стилю вижу, что за тысячу долларов это парень месяц вкалывать готов, а то и два.

– А что ответить?

– Ничего. Будет опять тебя тревожить – не реагируй. Тебе надо иметь нервы покрепче, Максимович! – хоза с маху плюхнулась на кровать, не пролив ни капли из бокала. – Хочешь выпить что-нибудь? Съесть?

– Нет, спасибо. Белка что-то не отзывается.

– Да, одни неприятности, – рассеянно согласилась Александра. – В Архиве какое-то движение… Я чувствую. Похоже, ваны скоро поймут, что схемы скопированы. Может быть даже, им кое-кто помогает…

– Найдут тебя? – испугался Максимович.

– Я спрячусь, – отмахнулась Александра. – А если и найдут – мне не в первый раз. Хотя не хотелось бы опять оказаться в Спирали… Там очень страшно, Максимович, даже если только часть тебя находится внутри. Но я выдержу. А вот ты даже в обычной тюрьме не выживешь.

– Ну, почему… – обиженно поправил очки Максимович. – Я однажды полгода отмотал за вторжение в частную жизнь. Мы настраивали визоры для новых районов, все полгода. Нормальная работа.

– С тобой тогда был Белка, я ведь уже знаю, – хмыкнула хоза. – Он тебя и прикрыл от злых людей. И потом, это была светская тюрьма, куда ты влетел по глупости, без моего присмотра. Это тебе больше не грозит, влезай в частную жизнь к кому угодно, горе-волшебник… Только не к хозам, конечно. Но теперь я накликала на тебя беду, мальчик: ваны – это совсем другое… Впрочем, не волнуйся, я вытащу из-под удара и тебя, и себя. Есть способ. Вот только Ник-Ник уж очень дорого просит…

Максимович вздохнул и опять достал из шкафа пузырек, в котором несколько капель крови Белки смешались с бульоном из убитой в полнолуние крысы и дистиллированной водой.

Ник-Ник думал. Для стимулирования этого процесса хоз решил прогуляться по Невскому, начав прямо от Василеостровского моста. Стартовал Ник-Ник с шестью бутылками пива, быстро исчерпал запас и пополнил его в своевременно попавшемся магазинчике. Никакой необходимости в этом для хоза не было, но Ник-Ник не любил пользоваться магией во время размышлений. Меньше магии – меньше контроля.

«Она вернется,» – наконец достроил Ник-Ник логические цепочки. Все сводилось к этой короткой фразе. – «Она вернется.»

Все готово. Визит в Москву-0, конечно, сопряжен с некоторым риском, но уж к завтрашнему утру будут ясны результаты. Сомневаться в них, в сущности, не стоит – заваруха еще не началась. Подготовка, не более того. Ник-ник вспомнил странного парня в подземке, о котором сообщили из Москвы-0. Шляпа, рюкзак необычного для нулевки фасона… Зачем он прицепился к курьеру? Что-то не так с ним. Впрочем, Галя добралась до «Гадального салона», а Манана подтвердила сохранность груза. Значит, в Москве все пока идет по плану.

Опять кончилось пиво. Ник-Ник свернул в первый попавшийся дворик, опорожнил мочевой пузырь. Процесс вышел долгим и даже шумным, за его спиной ходили люди, некоторые, посмелей, отпускали осуждающие реплики. Но слишком велик был Ник-Ник, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Правда, когда он уже снова выходил на Невский, навстречу ему попались два худосочных полисмена, но остановить не решились. Да и за что остановить? Презумпция невиновности.

Ник-Ник опять купил пива, но оставил все шесть бутылок в бездонных карманах плаща. Вместо этого он раскурил целую сигару – редкий случай! Александра задерживалась. Почему? Обратиться ей больше не к кому, в этом Ник-Ник был уверен. Тогда что ей мешает признать этот факт и вернуться?

– Гонор! – прорычал Ник-Ник и стайка студентов шарахнулась в сторону. – Вот же неприятная баба…

Он неуклонно приближался к Московскому вокзалу. Пусть Александра поймет, когда появится, что Ник-Ник ждал ее. Пусть поймет, что он ни на миг не сомневался в ее возвращении и вообще знает каждый ее шаг наперед. Маленькая месть за прошлое.

Конечно, прибыть из Москвы можно в разные районы города. Но если нужно показать, что ты ждешь – конечно, нужно идти к вокзалу. А уж Александра его найдет сразу. Все же в уме ей не откажешь, такая прожженная хоза никогда не отправится на встречу со старым соперником без поддержки на высшем плане.

На вокзале было немноголюдно. Ник-Ник дошел до московской платформы, махом опрокинул пару пива и застыл, жуя сигару и скрестив руки на груди. Каждые полчаса то справа, то слева от него к платформе подъезжали челночные поезда, доставляя по двадцать-тридцать человек. Уезжало еще меньше. Ник-Ник ждал.

– Я здесь!

Вот дрянь! Он обернулся как можно медленнее, пыхнул дымом. Александра стояла, облокотившись о кассовый автомат, в руке – полупустой бокал.

– Ну, я просто счастлив, сестренка!

Ник-Нику почти удалось скрыть раздражение. Что за дешевые фокусы? Села в поезд, но едва оказавшись в пределах Власти Города, прыгнула ему за спину. В ту же секунду! И ведь успела его найти…

– Ты знаешь, что я согласна, я знаю, что ты знаешь, что я согласна… – хоза смотрела в бокал. – Зачем я вообще пришла? Могли бы по визору пообщаться.

– Глупости какие, – Ник-Ник достал еще одну бутылку, зубами содрал пробку и залил в себя, словно через воронку. – Итак, мы остановились на моем субконтракте за твой субконтракт. Ты хочешь, чтобы я доставил в Москву артефакт. Насколько я понимаю, мне будут противодействовать… И даже не хочу знать, на кого ты работаешь. Хорошо. Теперь слушай мои условия, только не падай. В Москве есть лишнее зеркало. Его нужно доставить сюда. Вот мой субконтракт.

Александра медленно подняла голову, изучила одутловатое лицо Ник-Ника. Потом резким движением выплеснула остатки вина зарвавшемуся хозу в лицо. Зашипела сигара.

Николай ничему не удивлялся – биоргам не свойственно это дурацкое чувство. Не то чтобы оно им недоступно, нет, а просто не свойственно. Ну чем можно поразить человека, в сорок два года выяснившего, что на самом деле он сириусянский военнослужащий?

– Агши, а много в городе гномов?

– Откуда мне знать? – шесть бутылок княжеской все-таки проняли человечка, он покачивался и часто хихикал. – Мы переписей не проводим. Сам понимаешь, Ведомство Тьмы…

– Не понимаю, – покачал головой Николай. – У меня вообще о вас нет информации.

– На Сириусе есть, – отмахнулся Агши и взял еще одну бутылку. – Так и быть, за мой счет. Только потому, Коля, что хороший ты биорг… Обычно ваши получат инструкции и бегут куда-то, слово доброго не скажут. Часто едят тут же…

– Ох, я ж забыл! – биорг достал скомканную инструкцию, наскоро проглядел. Потом зажмурился попробовал вспомнить адрес, но после выпитого пива не сумел. – А, ладно, потом сожгу. Значит, на Сириусе знают. А почему же мне не сказали?

– Зачем? Ты – солдат! – гном попробовал дотянуться до плеча Николая, чтобы похлопать, но не смог и биорг сам нагнулся вперед. – Солдат! Твое дело не размышлять, а действовать.

– Ну… Действовать… – усомнился биорг. – Не зря же я внедрен столько лет назад? Чай, не пушечное мясо. И потом, прежде чем действовать, надо информацию собрать, систематизировать. Вообще подготовить эти… Оккупационные органы власти.

– Эвон! – Агши частыми мелкими глотками выпил водку, рыгнул. – Тебе виднее. Ну а про наше Ведомство что тебе сказать?.. Темный народ сражается! Просто – пока безрезультатно. Позиции потеряны, всем заправляют хозы. Про хозов-то тебе что-нибудь известно?

– Конечно. А с кем еще тут воевать?

– Верно. Так вот гномы вернулись в город около ста лет назад, когда Ведомство выпустило Указ о коллабро… коллабороро… колла-бора-цио-ни-зме! Согласно Указу, мы можем наниматься служить в противоборствующие Ведомству структуры при условии сохранения верности Клятве Тьмы. Вот и все. Вот и работаем. Эх, скоро сменщик придет…

– Ладно, – Николай решил, что гномы, как и все их темное Ведомство, действительно для него не так уж важны. – А как позиции Сириуса в Москве?

– Вот уж этого я и знать не могу! – Агши снял еще одну бутылку, задумчиво повертел ее в руках. – Моя задача раз в неделю тут стоять, конверты раздавать… Биорги этой работой почему-то не занимаются – а почему, мне не интересно. Вообще, я бы сам тебя лучше расспросил, будь ты хоть шуршур. Принес бы информацию в Ведомство, устроился как-нибудь получше.

– Шуршур! – хмыкнул Николай. – Дай мне еще пивка. Шуршур – это величина! Станет шуршур ночью по винным магазинам шататься. У него лакеи, карета, усадьба…

– Дурак ты. Бывали у меня и шуршуры, и шуршур-азы, и даже один аз-гилясм. Вторжение готовится, это же понятно. Нам по Ведомству распространили Протокол о Невмешательстве. Ну и ладно – режьтесь с хозами сколько хотите. Да только разнесут они вас, как и всегда.

– Но-но! – биорг приосанился. – Я попрошу не сеять панических настроений! Сириус превыше всего! Сплотимся вокруг Семьи!

За его спиной хлопнула дверь. Это был еще не сменщик, а лишь первый утренний посетитель. Грязный, трясущийся человек видимо уснул где-то в парке, а теперь прибежал хоть немного поправиться перед началом рабочего дня.

– Что брать будем? – выпрямился гном, мгновенно трезвея. – А вы, гражданин, проходите. Нечего распивать в магазине.

– А вот это ты напрасно! – погрозил ему пальцем Николай, который трезветь по собственному желанию не умел. – Ты ведь говоришь с будущим фатх-шуршуром… Напрасно!

– Грузчиков крикнуть? – свел лохматые брови Агши. – Они тут, в подсобке ночуют! А ну проваливай! Нальют глаза ни свет ни заря, и давай шуршуры разводить!

– Напрасно! – еще раз погрозил Николай и вывалился наружу.

Домой надо было заглянуть обязательно, но вряд ли войти получится так же тихо, как и вышел. Во-первых, на рассвете Нина спит особенно чутко, во-вторых, на запах спиртного проснется в любое время, как под горн. Поразмыслив, биорг решил написать записку, сунуть ее под дверь, постучать и скрыться. Карандаш нашелся в кармане куртки, в качестве бумаги сошла одна из сириусянских агиток – мало ли чуши повсюду валяется. С содержанием письма трудностей тоже не возникло, пиво все еще разжижало кровь.

«Привет, Нина! У меня срочные дела, новая работа. Скоро мы разбогатеем. На завод не ходи, я туда не вернусь. Но если пойдешь, то Сидоров должен мне десятку. Ленке скажи, что в зоопарк сходим на следующей неделе. Скоро мы разбогатеем. Сириус превыше всего! Но это пока тайна. Целуй детей. Твой любящий муж Николай»

Подумав, биорг перевернул карандаш, стер про Сириус, а на свободное место вписал:

«В полицию не ходи, только хуже будет, там одни пьяницы и бездельники».

– Эх, и устроит же она мне, если Вторжение сорвется… – зябко поежился Николай, нажимая на кнопку уже работавшего по утреннему режиму лифта. – Еще и мамашу свою притащит на веревочке…

«Но солдат Сириуса ничего не боится, зная, что за спиной Император и Императрица» – вспомнились ему слова марша. По-русски звучало довольно неуклюже…

Белка проводил Галю до грязноватого подъезда, на двери которого была приклеена бумажка с надписью «Гадальный салон госпожи Мананы». Идти дальше бродник счел невежливым, да и не нужным: ну что он, никогда не видел старых мошенниц с хрустальными шарами и колодой карт?

– Я быстро, – пообещала девушка, расстегивая рюкзак. – Мне только отдать одну вещь…

– Из Ленинграда? – кивнул Белка. – Ценное что-то, наверное.

– Да что вы! Книжки просто.

– Сумасшедшая, – покачал головой Чуй, когда за Галей закрылась дверь. – Книжки… Понимала бы что в книжках, поколение «Черри».

– Что?

Он обернулся и увидел маленькую китаянку с большим чемоданом, которой мешал пройти.

– Поколение «Черри», говорю. Книг не читают, цены им не знают, зато хотят от учителей всяких знаний нахвататься… Или «Пепси»?

– Что?

– Да вы по-русски то понимаете, мамаша? – Белка открыл тяжелую дверь.

Китаянка благодарно закивала и скрылась в подъезде, грохоча огромным чемоданом.

– Тоже что ли приезжая? – покачал головой бродник. – Понаехало тут…

Он посмотрел на вход в метро. Толчея продолжалась, и это удивляло Чуя: прежде, насколько он помнил, в это время становилось свободнее. Рабочий день им передвинули, что ли? Белка прошелся немного, заложив руки за спину, огляделся. На «пятачке» у Щукинской стояли киоски, где-то за ними прятался магазин, играла музыка. Через дорогу – парк. Туда Белка смотрел довольно долго, что-то было не так в этом парке… Выход из подземного перехода практически пустует, но это можно объяснить отсутствием автобусной остановки на той стороне. Деревья, лавочки – тоже пустые.

– Вот и я! – с трудом преодолев сопротивление доводчика, Галя выскочила из подъезда. – Быстро, правда?

– Правда, – Белка отвернулся от парка. – Ну что ж, позабавимся?

– Вы о чем? – Галя рылась в рюкзаке. – На перстень же надо посмотреть, помните? Я сейчас маятник найду и картонку с буквами.

– Да брось, – легкомысленно отмахнулся Чуй. – Ты же сказала, что поезд вечером – значит, успеем. А пока я тебе еще кое-что покажу.

Он бодро подошел к парапету и в свою очередь расстегнул рюкзак.

– Вот! – он достал палочку сантиметров десяти в длину.

– Это что? Тот китайский бамбук или тростник? – подозрительно прищурилась Галя.

– Да нет, это просто для заклинания, – пояснил Белка. – Ну, я ведь тоже немножко колдун, понимаешь? Мне помогает волшебный перстень.

– Колдуны бывают черные, белые, серые, внутренние и еще арктогейской школы, но их уже тысячи лет никто не видел, – отрапортовала Галя, вспомнив свои занятия года три назад в питерской «Академии русского колдовства». – Вы, наверное, серый?..

– Почему же это серый? – обиделся Белка. – Нет, я этот, арктогений. То есть я не знаю, как вы нас называете, а мы себя так. Только никому не рассказывай!

– Вы меня обманываете… – вздохнула Галя и потрогала палочку. – Дерево?

– Дерево, но не простое, – ухмыльнулся Белка. – Я не обманываю. Я тебе покажу. Смотри!

Кончик палочки задымился прямо в руке у Гали, причем густая струя сизого дыма потянулась вовсе не по ветру, а в сторону, к магазину. Девушка широко открытыми глазами уставилась на ровную, не рассеивающуюся ленту.

– Это фокус?

– Не разочаровывай меня, – попросил Чуй. – А то сейчас потушу и скроюсь еще на тысячу лет.

– Не надо. И что теперь будет?

– Теперь, я думаю, нам надо позаботиться о пропитании. Если ты заметила, денег у меня нет. Но арктогений всегда может их заработать. Товарищи! – одним скачком Белка оказался на парапете. В толпе, утекающей под землю, кто-то взвизгнул, а многие и выматерились. – Товарищи! Только сегодня и только здесь! Я и моя прекрасная ассистентка готовы загипнотизировать любого желающего!

Кроме еще нескольких матюков, в ответ Белка ничего не услышал. Тогда он принял более расслабленную позу и печально усмехнулся.

– Ты видишь, Галя? И они мне не верят.

– Так вы гипнотизер? – девушка все смотрела на сизую ленту, которая, постепенно снижаясь, исчезала у самого асфальта без следа. Люди испуганно шарахались, обегали струю дыма, самые смелые перешагивали ее. – Ну, это тоже интересно.

– Неужели ты хочешь, чтобы я признался им всем, что я колдун-арктогений? – саркастически поинтересовался Чуй, совершенно не смущаясь тем, что его слышали никак не меньше полусотни москвичей. – Зато мне поможет эта волшебная палочка!

– А что мне делать?

– Ничего.

Дымная лента, тянувшаяся от палочки, вдруг оборвалась. Конец ее продолжал тянуться вдаль, чтобы исчезнуть у самой земли. Галя даже не сразу заметила, что одновременно появился и новый «хвост», теперь направленный прямо на людей. Кто-то успел увернуться, другой отскочил, но некоторые все же вдохнули странный дым.

– Это случайность, уже все! – замахал руками Белка, когда пронырнувшая под дымом старушка попыталась сбить его с парапета клюкой. – Уже все!

Он спрыгнул вниз, с довольным видом остановился перед Галей.

– Представление начинается! Ты ассистентка, то есть будешь собирать деньги.

– С кого? – нахмурилась Галя – что-то ей не нравился теперь это колдун-гипнотизер.

– Только с тех, кто сам честно отдаст, – пообещал Чуй. – Так, кем бы вы хотели себя почувствовать на пять минут?

– Аллой Пугачевой, – тут же ответила пожилая дама, поставила сумку и поправила волосы. – А это не страшно?

Гале показалось, что выбрались из толпы и подошли к ним именно те, кто вдохнул дыма из «волшебной палочки», которая теперь чадила вертикально вверх.

– Что еще за Алла Пугачева?.. – расстроился Белка. – Нет, вы мне профессию скажите, или, скажем, зверя какого-нибудь, или…

– Королевой советской эстрады! – не сдавалась женщина, у которой странно расширились зрачки.

– Ну, это тоже как-то… Впрочем, какая разница?

Белка махнул рукой и дама отошла в сторону, чтобы тут же запеть. О творчестве королевы советской эстрады «арктогений» не имел ни малейшего представления, и запела дама нечто колоратурное. Впрочем, ее это ничуть не расстроило.

– Вы?

– Футбол, – более общо выразился молодой мужчина и даже пояснил: – Игра с мячиком ногами.

– Вот твой мячик, – Белка ткнул рукой в сумку на плече клиента. – Вы?

Спустя минуту мужчина чеканил собственной сумкой, дама заливала все окрестности колоратурой, две девушки танцевали, обнявшись, а весьма пузатый человек отжимался с невиданной легкостью и частотой. Он пугал Галю больше всех.

– Белка, у него сердце разорвется! Отпусти его!

– Я не держу, честное слово. Но все будет хорошо, он даже не вспотеет. Пять минут! А за следующие пять минут пусть немного заплатит.

– Дурак… – Галя надула губы. – Нас заберут сейчас. Идем.

– Не заберут! – от палочки оторвался «кусочек» дыма и быстро подлетел к спешащим на шум милиционерам, тут же развеявшись перед их лицами. – Нет, не заберут, – удовлетворенно кивнул Белка, когда оба стража закинули автоматы за спины.

– Тогда я одна уйду…

– Разве тебе не весело? Постой минуту!

Один милиционер пожелал стрелять из тяжелого пулемета, чем и занялся, издавая рычащие звуки. При этом он поводил из стороны в сторону собственным автоматом, и Галя даже пригнулась.

– Белка, что ты делаешь!

– Он сам захотел.

Второй встал рядом с приятелем: он кого-то обнимал, закрыв глаза и дергая тазом.

– Галенька, это же шутка! Пять минут – и все придут в себя. Никаких побочных эффектов! – радовался Белка, с победным видом оглядывая собравшуюся толпу.

– У них же оружие!

– Так ведь ничего не случится. И люди не боятся – видишь?

Однако люди все-таки явно опасались играющего в войну с настоящим оружием милиционера – толпа с визжанием подавалась назад каждый раз, как он наводил на нее ствол.

– Это плохие игры, уйдем!

– А ты сама разве не хотела бы? Полная иллюзия… – Белка даже перестал улыбаться. – Это огромных денег стоит, между прочим, я для случая берег. А мы сейчас немного заработаем и пойдем. Волшебство! Самое лучшее!

– Это не волшебство, это гипноз! – отчеканила Галя.

– Волшебство!

– И наркотики! Я ухожу! – она сунула ему в руки дымящую в небо «волшебную палочку» и пошла прочь, протискиваясь между людьми.

– Не будь такой скучной! – Чуй совсем расстроился. – А мой перстень? А твой маятник?

– Тогда идем со мной, – смилостивилась Галя.

– Фу ты, ну ты! – Белка сунул в карман мгновенно переставшую дымить палочку и последовал за девушкой. Людей ему раздвигать не пришлось – они сами шарахнулись в стороны. – Пугаешься чепухи, как дикарь телевизора, честное слово! А я деньги из-за тебя потерял…

– И зачем ты сюда убежала, милашка? – грохоча сапогами по жестяной крыше, Ник-Ник подошел к свесившей вниз ноги Александре, опустился рядом и достал из кармана бутылку. – Так себя не ведут в чужом городе.

– Ты хамишь мне.

– Нет, Алекса! Я всего лишь реально оцениваю с одной стороны твои потребности и свои возможности, а с другой – свои потребности и твои возможности.

– И в чем же мои потребности? – фыркнула Александра и запустила вниз, в ненавистный город опустевшим бокалом.

– Ну, точно не могу сказать… А применительно к нашему делу, твои потребности – остаться на свободе в Москве-2. Не попасть в Спираль. Возможно, что-то еще… Я не знаю, какие условия ты поставила своим масквачам. Они, наверное, обеспечат тебе прикрытие от ванов.

– Которые почему-то очень быстро узнали о моем визите в Архив! – хоза с неженской силой ударила по крыше. – Ник-Ник, если я только выясню, что ты приложил к этому руку…

– Разве это не было бы в норме, учитывая наши с тобой многолетние танцы? – хмыкнул Ник-Ник. – Ну, попробуй узнать. Так вот, свои потребности я тебе изложил сразу: еще одна жизнь. На каком плане – будь добра, не спрашивай, веди себя прилично. Итак, теперь наши возможности: я смогу доставить из Питера в Москву хоть «Аврору». Ты сумеешь найти в Москве зеркало и привезти его сюда. Мы с тобой лучшие, разве не так?

Александра некоторое веря молчала, покачивая ногами над сорокаметровой пропастью. Ник-Ник все давно обдумал, спорить с ним трудно…

– Ты же сам сказал, что я работаю на наших сильных. И сам же предлагаешь мне выкрасть из города зеркало? Урод. Это невозможно.

– А я помогу, – Вслед за бокалом Александры вниз отправилась пустая бутылка. – Я помогу тебе, крошка Алекса. Во-первых, дам наводку, как только сам получу – а до тех пор к тебе и претензий никаких. Во-вторых, это зеркало не будет охраняться. Во всяком случае, не будет охраняться так, чтобы ты не смогла до него добраться. Не буду же я требовать от слабенькой дамочки рисковать, верно?

– Сделал бы тогда все сам. Ведь тебе придется появиться на нулевке, чтобы выполнить мой контракт.

– Видишь ли… – Ник-Ник воткнул в рот окурок, но прикуривать его не стал. – Я ведь не обязан перед тобой штаны расстегивать, правда? Я свою задачу на нулевке выполню. А ты лучше подумай о своей.

– Ты толкаешь меня на предательство города.

Вместо ответа Ник-Ник расхохотался, спугнув ворону с другой стороны крыши.

– Повеселила! – сказал он через минуту, когда сумел остановиться. – Алекса, а тайный вывоз артефакта из Петербурга – это с моей стороны что?

– Никакой артефакт не сравнится с зеркалом Грохашша, – вздохнула хоза.

– Зеркало на нулевке, не охраняемое… Спираль куда страшнее, – напомнил Ник-Ник. – Ну, идем в Архив?

Александра вздохнула и исчезла с крыши. Столб пламени, сопутствовавший этому, опалил длинные волосы хоза.

– Вот гадина! – зарычал он, сбивая искры. – Достану. Однажды я тебя достану.

Он исчез неслышно.

Вокруг дома № 53 по улице Народного ополчения бродило кругами удивительно много мужчин. Совсем молодых не было, так же как и старых, все в основном среднего возраста, крепкие мужики в теле. Николай, с ночи на ногах, и без пива был бы уставшим, так нет же, он еще и набрался по дороге преизрядно, о чем теперь очень сожалел.

«Если бы команду на отрезвление!» – думал он, разглядывая будущих соратников. Те, в свою очередь поглядывали на пошатывающегося биорга кто с презрением, а кто и с завистью. – «Но как знать, кто здесь шуршур? Без команды никак не отрезветь… А этот-то, гном, сволочь какая! Надо будет пожаловаться»

На четвертый этаж он поднялся по лестнице, надеясь, что усиленная циркуляция крови немного разгонит алкоголь. На площадках тоже стояли, по одному и группками, серьезные мужчины.

«Сириусяне, мать их ети…» – мысленно ругался Николай. – «Что им неймется? Жили бы и жили… Эх, где же ты, мой мастер Коваленко? Хохол ты хренов, кто теперь тебе будет трамбовкой махать? Еще вспомнишь, еще пожалеешь о Коле Шишкине…»

На последнем пролете биорг остановился, закурил, чтобы немного сбить запах. Видимо, его появление помешало какому-то разговору, трое сириусян покосились с неприязнью.

– Да я свой! – поморщился Николай и в доказательство помахал инструкцией. – Вот у меня тут, адрес…

– Номер! – вдруг побагровел седой, толстый мужчина. – Как стоишь!

– БЧР150361-12с! – подпрыгнул биорг, едва не проглотив сигарету. – Слава Императору! Да здравствует Семья! Сириус превыше всего!

– Почему не уничтожили инструкцию в течении шестнадцати земных секунд, как положено?! – ревел седой, хотя товарищи пытались его оттеснить. – Провалим все к едрене фене с таким материалом! Я до Дворца дойду! Я…

– Господин фатх-шуршур!.. – громко зашипел на него один из присутствующих. – Секретность требует…

Но сверху, грохоча подкованными ботинками, уже скатились три высоченных типа со зверскими лицами.

– Вот! – тут же заявил фатх-шуршур, указывая на вконец оробевшего Николая. – Смотрите, что у него!

Двое верзил тут же прихватили биорга за руки, третий вырвал из рук инструкцию, осмотрел и даже понюхал.

– Когда вскрыт пакет? – холодно поинтересовался он.

– Эта… Недавно! – пискнул Николай.

– Врррешь… – главный верзила пошел наверх. – Сюда его, все равно время.

– Мне пятнадцать ноль-ноль! Еще рано! – но его волокли по лестнице биорги с куда более широкими костяками.

Дверь в квартиру охраняли еще двое высоченных бойцов. Оказавшись внутри, Николай увидел целые груды аппаратуры и снаряжения, ящики с оружием и провиантом.

«А жратва зачем?» – успел подумать он перед тем, как его втолкнули в комнату.

– Представьтесь! – в кресле развалился бледный и толстый человек. Явно не биорг.

– БЧР150361-12с! – слетело с губ Николая. – Слава Императору!

Бледный принял от верзилы инструкцию, и пока он ее разглядывал, биорг успел сосчитать пальцы. Семь! Перед ним не человек, но и не биорг, перед ним – сириусянин! Даже на заводе Николай не видел живых сириусян.

– Запишите его номер, – бросил находящимся в комнате помощникам живой сириусянин, а заодно швырнул куда-то под кресло инструкцию, предварительно ее скомкав. – Стыдно, биорг.

– Точно так! – гаркнул Николай и зажмурился от усердия. Может, пронесет?

– Вторжение фактически уже началось, биорг… – сириусянин вытащил из-за спины длинную трубочку, вытянул из нее глоток чего-то пахучего. – Следовательно, время сейчас военное. Что по законам военного времени надлежит с тобой сделать за невыполнение приказа? Ведь русским же языком написано: уничтожить в течении шестнадцати секунд. Или ты думаешь, эти инструкции идиоты сочиняли?

– Думаю, нет!

– Ну и зря. Так и есть… – вздохнул сириусянин. – Ты тридцать пятый, кто с этим попался. А сколько еще не попалось? Если я вас всех в расход пущу, разве не нанесет это ущерба обороноспособности Семьи? Шуршур!

– Я! – подскочил к пришельцу черноусый, розовощекий и кудрявый мужичок, примерно ровесник Николая.

– В твою троедину.

– Ну что же у меня за банда какая-то получается… – развел руками шуршур. – Господин Ийермуск…

– Я сказал? – сириусянин опять потянул из трубочки.

– Да, господин Ийермуск… – шуршур повернулся к Николаю. – Ты, мясо! Идешь в пятый подъезд, там на третьем этаже передашь мой приказ сидеть тихо, а потом и сам так же сядешь!

– Да, господин шуршур! – Николай попробовал еще вытянуться, но едва не завалился на спину.

– Твое звание: первый расходный, твоя двоедина: последняя, твоя троедина: резервная. Твой командир: шуршур БЧР280668-29а. И это – я. Тот, который тебя сгноит в первом же бою, понял, мясо?

– Слава Императору!

– Тогда убирайся… – шуршур отвернулся, а Николай, подгоняемый охраной, был выдворен из штабной квартиры.

Белка Чуй сбежал вслед за Галей в подземный переход и только там оттеснил ее от входа в метро к стене.

– Тебе что, невесело со мной? – бродник едва не плакал от обиды. – Да эта палочка… Ты знаешь, сколько она стоит? Всем могло бы быть весело. Это же не вредно!

– Мне не весело, – виновато помотала головой Галя. – Мне с тобой страшно. Лучше давай я маятником твой перстень посмотрю, а?

– Давай… – Белка безо всякого интереса выставил вперед руку. – Я-то думал ты в самом деле ненормальная…

Маятник представлял из себя подвешенный на тонком сыромятном ремешке тяжелый стеклянный шарик. Пока Галя водила им на Истинной Руной, Белка огляделся, с ужасом чувствуя, что скука опять овладевает им. Как же развлечься?.. Одному представления устраивать не интересно, нужен зритель, компаньон, такой же сумасшедший, как сам Белка…

Рядом скорчилась старуха. Она сидела на полу перехода, прижавшись к стене, голову почти уронила на колени, длинные седые космы опускались до грязных плит. Что-то обеспокоило Белку.

«Чуй!» – приказал он себе, не обращая внимания на щебетания Гали, как-то комментировавшей движения маятника. – «Чуй беду!»

– Эту руну подарил Одину Хугин… Или Мунин. Ты меня слышишь?

– А кто это?.. – Белка почуял. Почуял, что нельзя сейчас двигаться быстро.

– Ну эти… Шведский бог и его вороны. Мне учитель про них рассказывал. Вот, и Хугин подарил Одину…

– Почему у них у всех русские фамилии? Они же шведы?

Очень осторожно сделав полшага назад, Белка потянул Галю прочь от старухи. Сквозь слишком уж чистые, ослепительно белые и густые космы старуха смотрела. Следила. Была готова…

– Так это не фамилии, у них просто имена как у нас фамилии. Он подарил ее Одину, где-то там нашел или украл, я уже не помню, и эта руна очень сильная. Такая сильная, что Один приказал какому-то кабану зарыть эту руку поглубже в корни ясеня Игд… Игдрасиль, вроде бы. Ты куда меня все тянешь?

– Осторожно!

Он не успел. Белые пряди разлетелись в стороны, на свет показались глаза с вертикальными серебряными зрачками, окруженными алым. Русалка. Этих тварей Белка знал, так же как знал и их стремительность. Один прыжок – и нежить обнимает Галю, положив когтистую руку ей на сердце. Еще движение русалки – и трепещущая мышца девушки окажется на ладони. Но девушка этого пока не понимала.

– Вы что?! – Галя задергалась. – Отпустите! Белка!

– Тише, Галенька… – Чуй, улыбаясь проходящим мимо людям, некоторые из которых оглянулись, медленно убрал обратно в высокий сапог бесполезный нож. – Тише. Тебя обнимает акула.

– Бродник… – прошипела русалка. – Пайпа в беде. Ее сестру Дьяру схватили, ее вампир предал Пайпу. Портал захвачен чужими. Ты выручишь Пайпу из беды, бродник.

– С какой стати? – как можно холоднее поинтересовался Белка и сделал шаг назад.

– Я убью ее. Иди на первый план. Найди сестер Пайпы. Тьма свидетель: я отпущу человечинку. Но только когда сестры придут за Пайпой…

– Тебе придется побыть некоторое время с ней! – Белка не стал продолжать разговор. – Не пытайся убежать, Галя. Лучше рассмотри русалку как следует – мало кому так везет. Я скоро вернусь.

– Белка! Белка!!

Но он не оглянулся.