Земля

8

Только Линган и Строггорн находились в непосредственной близости от места посадки. Охрана из военных расположилась на значительном удалении.

Линган вглядывался в поверхность космодрома, где с минуту на минуту должна была возникнуть капсула с Креилом. Он нервничал. Нигль-И не стал скрывать, что жить Креилу оставалось считанные месяцы и шансов, что он успеет закончить разработку теории генетических изменений почти не было.

Над космодромом собиралась гроза. Часть неба стала темно — лиловой, но ветра, предвестника дождя, еще не было. Линган надеялся, что Нигль-И успеет с посадкой до дождя.

Порыв неожиданного ветра вздыбил космодромную пыль, первые крупные капли ударили в бетон, и в тот же миг в точно обозначенном большим белым кругом месте возникла капсула. Она еще какое-то время «мерцала», то становясь материальной, то растворяясь. Дождь не успел вовсю припустить, как из капсулы опустился трап и показался Нигль-И. Инопланетянин легко спрыгнул на землю, слегка встряхнулся, словно примеряя на себя земное притяжение, и уверенно шагнул навстречу Лингану.

Над бетоном, приподнявшись над поверхностью не более чем на двадцать сантиметров, скользила машина скорой помощи. Приблизившись к капсуле, она резко затормозило.

— Где все? — обеспокоено спросил Линган, не выпуская из вида выход из капсулы.

— Советник Креил — без сознания, Аолла с ним. Подгоните «скорую» как можно ближе к трапу и давайте носилки.

— Мне можно помочь вам? — Строггорн шагнул вперед. Нигль-И встретился с ним взглядом и секунду помедлил.

— Хорошо. Пойдемте.

Строггорн вошел внутрь капсулы. Сразу после входа шел шлюз.

— Здесь другая атмосфера. Я думаю, вам это не повредит? — уточнил инопланетянин.

— Я могу проходить регрессию.

Внутри капсула оказалась большего размера, чем могло показаться вначале. Они прошли через несколько длинных белых коридоров, прежде чем попали в рубку. Креил лежал в амортизационном кресле, Аолла закрепляла на его лице прибор-фильтр, позволяющий находиться в земной атмосфере. Почувствовав Строггорна, она на секунду обернулась, внимательно посмотрела на него и словно слегка вздрогнула.

— Я могу взять Креила на руки. Так будет быстрее, чем тащить носилки сюда, — предложил Строггорн.

— А какой вес вы сможете поднять? — спросил Нигль-И.

— Ну, вес Креила, без сомнения, подниму, — усмехнулся Строггорн.

— Не думаю, что вы правы, потому что его вес около 500 килограммов.

Строггорн удивленно посмотрел на Креила: он никак не выглядел поправившимся.

— Его тело — искусственное и содержит множество встроенных приспособлений для поддержания жизни, — пояснил Нигль-И.

Строггорн вышел на улицу и вернулся с Линганом. Носилки послушно следовали за ними. Линган подошел к креслу, где сидел Креил, примерился, и медленно поднял того на руки, а потом переложил на носилки.

— Правда, тяжелый. Что такого вы напихали в его костюмчик?

— Боюсь, мне не хватит знания вашего языка, чтобы объяснить в деталях, — уклонился от прямого ответа Нигль-И.

Для Креила была специально сконструирована большая «квартира». Она включала в себя помимо трех спален несколько лабораторий и операционных залов. Особенностью каждого помещения было наличие шлюзов вместо обычных дверей, что позволяло создавать в разных комнатах разный состав атмосферы. Двери были выполнены из прозрачного пластика. Помещение приспосабливалось для длительной работы Советника с максимально возможным для него комфортом, с учетом необходимости поддерживать внутри постоянно изменяющуюся неземную атмосферу.

Носилки с Креилом ввезли в операционный купол. Земляне едва успели собрать необходимую аппаратуру.

Креила переложили на операционный стол. Нигль-И подключил «костюм» Креила к Машине и скомандовал «раскрытие». А через секунду Линган со Строггорном в ужасе уставились на то, что осталось от настоящего тела Креила.

— Пожалуйста, контролируйте свои эмоции, — попросил Нигль-И. — Это счастье, что Креил без сознания. Аолла, помогите мне.

Вместе, они с трудом справились с подключением теперь уже настоящего тела к Машине, а потом Нигль-И занялся введением препаратов. Строггорн, преодолев себя, внимательно следил за всеми действиями инопланетянина. Ясно было, что когда тот покинет Землю, земные врачи должны были быть готовыми справляться без посторонней помощи.

Аолла села в параллельное кресло, подключилась и дублировала действия Нигль-И. Несмотря на несколько месяцев обучения, Нигль-И считал, что она пока еще плохо справлялась с аппаратурой.

В какой-то момент Креил очнулся и с этой секунды непрерывно кричал, даже не пытаясь себя сдерживать. У него уже давно не было сил как-либо контролировать себя. Он успокоился только, когда Нигль-И закончил ввод препаратов и снова облачил его в «тело».

— Вот такие теперь мои дела, — сказал Креил, немного придя в себя. — Красавчик?

— Ну… — протянул Линган, соображая как бы помягче выразить свои эмоции. — Костюмчик тебе очень идет!

Креил улыбнулся.

— Хороший костюмчик, сейчас отлежусь немного и встану.

— Я бы советовал вам сегодня отдохнуть, Советник, — вмешался Нигль-И. — Дорога была нелегкой.

— Надоело лежать, Нигль-И. — Креил попытался сесть, но не смог. — Что-то тяжело.

— Здесь сила тяжести выше, чем на вашей планете.

— Какой планете? — удивленно спросил Линган.

— Вы же видели планету во время гиперпространственной связи? Планета Креила ван Рейна, — пояснил инопланетянин. — Креил сам ее создал.

— Ничего себе! Становимся богами.

— Боги не умирают, Линган. А мы, увы, смертны, и даже очень болезненно смертны.

— Не нужно об этом, хорошо? — Аолла подошла к Креилу и взяло его за руку. — Все еще наладится.

— Я уже в это не верю, девочка. — Креил снова попытался сесть и с помощью Аоллы ему это удалось. — Строггорн, можно попросить техников поставить антигравитаторы? Снизьте силу тяжести.

— Сделаем, только подберем для них защитные костюмы. Кроме нас, Советников, здесь никто не может находиться. Эта атмосфера мгновенно разъедает кожу.

— Побыстрее решайте, хорошо?

— Что еще?

— Еду нужно попробовать и воду. Проверить, что вы тут насинтезировали.

— Строго в соответствии с формулами, которые ты нам прислал.

— Тогда точно не подойдет.

Строггорн переглянулся с Линганом.

— Почему?

— Потому что мне тяжело дышать, значит, опять были изменения.

— Сейчас попрошу подобрать получше.

— Это будет большой проблемой, Строггорн, — сказал Нигль-И.

— Все время происходят изменения? А как вы определяете, что ему нужно?

— Его костюм все время следит за изменениями и сообщает их Машине. А она — подбирает состав. Поэтому атмосфера меня не волнует, это самое простое. С едой будет хуже. Принесите на пробу.

Строггорн вышел и вернулся со стаканом воды. Креил не успел даже глотнуть, его вырвало от одного запаха.

Нигль-И взял стакан в руки и понюхал «воду», потом передал Аолле.

— Чувствуете, почему это не годится?

— Ужасный запах. На вкус пробовать не буду, вывернет.

Нигль-И подержал стакан несколько секунд в руках и протянул его Креилу. Тот сначала осторожно понюхал и только потом выпил.

— Безвкусная, но пить можно, — решил Креил.

— Нигль-И, а как вы определяете, что нужно изменять в составе воды? — спросил Строггорн, ни секунды не сомневаясь, что инопланетянин что-то делал с «водой».

— Проблема в том, что я этого объяснить не могу. Я — существо Пятимерности. Для нас, изменение свойств материи — самое обычное дело. А как это происходит… Если бы я спросил, как вам удается отличить один запах от другого, вы бы ответили: «Пахнут по-разному». Но для меня-то это ничего не значит. Мне нужно понять разницу в составе веществ. Понятно?

— Не очень. Можно отправить «воду» на анализ, чтобы понять, что не так?

— Конечно. Для этого я и здесь, чтобы помочь. Я буду исправлять ваши ошибки и, надеюсь, через пару недель, вы поймете, в чем дело.

Строггорна отвлек сигнал телекома.

— Советник, там привезли Стайна, биоробота Советника Креила. Он так и рвется к хозяину. В институте робототехники закрыли его кожу защитным слоем. На несколько месяцев хватит, потом можно будет повторить.

— Пропустите его к нам, — обрадованно разрешил Строггорн, подумав, что помощь Стайна избавит Аоллу от необходимости все время находиться с Креилом. Он сразу почувствовал ее холодность и сейчас больше всего хотел остаться с ней наедине, чтобы выяснить, что произошло. Сначала он думал, что между Креилом и Аоллой могло что-то быть. Но теперь стало понятным: если что и было, то к Креилу это никакого отношения не имело.

— Нигль-И, ты какую себе выбираешь спальню? — спросила Аолла, обойдя помещение, приготовленное для Креила.

— Поближе к Советнику.

— Я бы тоже хотела поближе.

— Ты собираешься жить здесь? — удивленно спросил Строггорн.

— Где же еще? — Аолла невозмутимо выдержала его взгляд, как будто бы она не имела никакого представления о своей собственной квартире.

— А зачем это нужно, Аолла, жить здесь? Нигль-И и Стайн прекрасно управятся без тебя. Уж ночевать-то можно приходить домой?

— Смысл? Я сплю раз в четыре дня. И комната для отдыха мне нужна здесь. А что, ты живешь в моей квартире?

— Сейчас — да. Мою оборудовали под клинику. Но, конечно, если ты против… — Строггорн старался сдерживать свое раздражение. Во — первых, не стоило выяснять отношения с Аоллой при посторонних, а во-вторых, у него возникло чувство, что она ищет повод для скандала.

— Живи, мне все равно.

— Все равно? — переспросил Строггорн. У него было дикое желание остаться с Аоллой наедине, но пришлось еще долго ждать, пока не распакуют и смонтируют необходимое оборудование.

Как только Аолла осталась одна в своей спальне, Строггорн сразу же скользнул за ней следом.

— Ты не мог бы оставить меня одну? — спросила Аолла, обернувшись. — Мне нужно принять душ и привести себя в порядок?

— Что случилось, Аолла?

Аолла устало опустилась в кресло.

— Да ничего не случилось. Разве мы жили вместе когда-нибудь?

— Хорошо, сейчас ты переутомлена… Но я могу рассчитывать провести с тобой время через пару дней?

— Ты знаешь, Строг, Креилу осталось жить совсем немного. Наши отношения его всегда раздражали. Я не хочу портить ему остаток жизни.

— Ты уверена, что дело только в нем? — насмешливо спросил Строггорн.

— Я уверена, что сейчас мое место рядом с ним. И что я не должна делать ничего такого, что может как-либо повредить ему.

— Ты хочешь сказать, что любишь его?

— Я всегда его любила. Как брата и даже больше. Он — моя семья.

— Тогда я кто?

— Муж, — Аолла горько усмехнулась. — Тебе этого мало?

— В твоей жизни быть просто твоим мужем, этого, конечно, мало.

— Но большего я не могу тебе дать. Пока Креил жив, я решила быть с ним!

— Ты добиваешься, чтобы я начал желать ему скорейшей смерти?

— Надеюсь, ты пошутил, Строг, — тихо сказала Аолла.

— Пошутил, — устало согласился Строггорн. — Ладно, раз ты не хочешь со мной говорить, пойду займусь делами. Моя помощь вам здесь не нужна?

— Да нет, вроде. Чем ты еще можешь помочь?

Лейла вышла из воздушного такси на посадочной площадке на крыше своего дома и сразу почувствовала Нигль-И. Он сидел на небольшой террасе под деревьями и терпеливо ее ждал.

— Здравствуй, — Нигль-И поднялся ей навстречу и мысленно улыбнулся.

Лейла знала, что он на Земле, но все равно у нее дрогнуло сердце. Она была в маске, трудноотличимой для людей, которые не знали об этом, от ее настоящего лица, в темном, прямом платье с длинным рукавом и воротником, закрывающим шею. На руках она носила тончайшие, под цвет кожи, перчатки.

Нигль-И приблизился, внимательно вгляделся в ее лицо. Лейла с радостью бы убежала и спряталась от этого пытливого взгляда его сразу ставших темно-зелеными глаз, но она сдержала себя и только слегка опустила голову.

— Это не твое лицо, — решил Нигль-И.

— Ты прекрасно знаешь, какое теперь мое лицо! — вспыхнула Лейла.

— Знаю, — он подошел совсем близко, а его глаза посветлели. — Не сердись, — мягко добавил он. — Я не решился зайти в твою квартиру. Можно к тебе?

— Пойдем, — уже остывая, разрешила Лейла.

— Можно тебя попросить снять это с лица? — сказал Нигль-И после почти получасового молчания. Когда они поднялись к Лейле, она как-то сразу обнаружила, что не знает, о чем с ним говорить.

— Зачем? — резко спросила она.

— Хочу видеть твое настоящее лицо, а не… — он остановился, не зная, как назвать ее маскировку.

— Это невозможно, чтобы ты меня видел такой.

— Но я уже видел тебя такой! Кого ты хочешь обмануть?

— Лучше бы ты ушел. — Она отвернулась, чтобы Нигль-И не заметил ее слезы, забывая, что он все равно прекрасно чувствует ее состояние.

— Что я могу сделать для тебя? — с болью спросил он, не реагирую на ее слова.

— Уже сделал. У меня теперь ничего нет. Ни друзей, ни личной жизни, она помолчала. — На много, много лет.

— Это пройдет, Лейла. Ты же знаешь, что будет как прежде.

— Дорогая цена, Нигль-И, может быть слишком.

— Пойдем в спальню, — неожиданно сказал он. Лейла подняла голову и посмотрела ему в глаза, пытаясь определить, правильно ли она поняла его и знает ли инопланетянин, что значат эти слова для земной женщины?

— Я знаю, что это значит, — ответил на ее мысли Нигль-И.

— Но…

— Ты хочешь этого или нет? — прямо спросил он.

— Хочу, — она почувствовала, что защипало глаза.

— Ну так пошли? — широко улыбнулся Нигль-И и поднялся с кресла. — Уже не боишься?

Когда они вошли в спальню, он снова попросил ее снять с себя все искусственное.

— Ты меня испугаешься! — возражала Лейла. Она медленно сняла маску, обнажая свое настоящее старческое лицо и внимательно вслушиваясь в невозмутимое спокойствие, которое излучал мозг Нигль-И. — Неужели тебе не противно? — спросила она, уже полностью раздевшись.

Он осторожно погладил ее морщинистую руку и провел своими необычно длинными пальцами по дряблой коже на ее щеке.

— Знаешь что… — начал он, но вдруг резко обернулся, явно к чему-то прислушиваясь.

— Что?

— Потом, Лейла, одевайся, быстро!

— Что случилось?

— Сейчас появится Советник Строггорн. Я его слышу, — пояснил Нигль-И.

— Отец? — Лейла вспомнила, что Строггорн никогда не видел ее без маскировки.

— Сколько тебе нужно времени одеться?

— Минут 15.

— Хорошо, я его покараулю в гостиной. Не думаю, чтобы он рискнул сразу пройти в спальню. — Нигль-И исчез из комнаты, а Лейла начала лихорадочно одеваться.

— Советник? — окликнул Строггорна Нигль-И, как только тот появился в гостиной. — А это допустимо, по земным меркам — врываться в чужую квартиру без предупреждения и прямо сквозь стены? Или что-то сверхсрочное, что вы так торопитесь меня отыскать?

— Сверхсрочное, — Строггорн язвительно улыбнулся и опустился на диван. Он был рад, что успел остановить инопланетянина. — Нигль-И, вы мало плохого сделали Лейле, чтобы продолжать мучить ее?

— Почему вы думаете, что я хочу ей плохого?

— Разве вы решили остаться на Земле навсегда?

— Нет, конечно, — глаза Нигль-И стали почти черными. — Это невозможно. Я должен работать в клинике Роттербрадов!

— Ну и зачем тогда вы пришли снова тревожить Лейлу?

— Я на это смотрю по-другому, Советник. Даже немного счастья лучше, чего его полное отсутствие.

— Хорошо, Нигль-И. Тогда я скажу прямо. Я категорически против, чтобы вы встречались с Лейлой! Весь мой опыт говорит, что от подобных отношений бывают одни неприятности. Не так- то легко перешагнуть пропасть между разными цивилизациями.

— И вы считаете себя в праве решать за Лейлу?

— Считаю. Хватит того, что Аолла едва не погибла на Дорне. Сейчас прилетела — опять проблемы. Кстати, вы не будете так любезны, рассказать мне, что такого произошло с ней в вашей замечательной клинике, что у нее сразу пропало всякое желание быть с собственным мужем?

— Даже если бы знал, все равно бы не смог ответить на ваш вопрос, потому что не думаю, что у меня есть право вмешиваться в личную жизнь других существ.

— Слишком много неприятностей от инопланетян, Нигль-И. Слишком, — зло сказал Строггорн.

— Отец! — вмешалась в их разговор вошедшая Лейла. — Нигль-И, разреши мне поговорить с отцом?

Инопланетянин послушно растворился в пространстве.

Лейла никогда не называла Строггорна отцом и такое начало не предвещало ничего хорошего. Она тяжело опустилась в мягкое кресло. У нее было достаточно времени, чтобы привести себя в обычный «порядок».

— Зачем ты вмешиваешься, отец? — спросила она, не поднимая взгляда на Строггорна.

— Потому что хорошо знаю, чем все это может закончиться, девочка, устало объяснил Строггорн. — А ты уже и так достаточно страдаешь. Или тебе мало?

— Ты видимо плохо себе представляешь, отец, КАК я страдаю. Может быть, если бы ты больше знал, тебе бы было легче меня понять и принять мой выбор, — она сделал паузу. — Ты знаешь, что я перешла работать к Лао? Потому что не хочу, чтобы меня лишний раз видели посторонние люди. Но это не все, отец. У меня больше нет друзей, кроме Джулии. Я не могу выносить их сочувствия. Но и это не все. Я не могу пойти в ресторан. Что мне там делать одной? А какой же мужчина согласится иметь дело со старухой? И, как ты понимаешь, в моем положении не едут отдохнуть на берег моря и не идут поплавать в бассейн. Я никогда не осмелюсь раздеться при посторонних. Итак. У меня больше нет личной жизни. На много- много десятков лет. — Она откинула голову на спинку кресла и закрыла глаза, стараясь не заплакать от той боли, которую испытывала во время этой исповеди. — Это утешение, конечно, что это не на всегда. Но как мне пережить эти годы?

— Чем тебе может помочь Нигль-И?

— Тем, что он не боится видеть меня такой, какая я есть. И он — единственный мужчина, с которым я могу быть.

— Но он — инопланетянин, Лейла!

— Мне все равно, отец. — Лейла открыла глаза и посмотрела на Строггорна взглядом измученного ребенка. Потом она медленно подняла руку и легко стянула маску, закрывавшую ее лицо.

— О, Господи! — как ни старался Строггорн сдержать себя, вид лица восьмидесятилетней старухи вырвал у него это восклицании.

— Вот видишь! И ты бы согласился быть с такой женщиной?

— Я — твой отец! — возмущенно бросил Строггорн.

— Не увиливай. Разве в этом дело? — она еще секунду помедлила. — Даже зубы у меня не свои. Вставная челюсть! Ты когда-нибудь слышал про такое?

— А с зубами-то что? — удивился Строггорн.

— Их невозможно вырастить. Они разрушаются быстрее, чем я могу ими пользоваться.

— И ничего не помогает?

— Помогает. Но я не в состоянии каждые несколько дней ходить к врачу. Потом, когда помолодею, можно будет подсадить новые. Теперь понимаешь, КАКАЯ у меня веселая жизнь? Старость, болезни, боль.

— Чем ты болеешь?

— Какая разница? Ничего серьезного. Потихоньку все пройдет само. Но где мне взять силы столько лет ждать? — Лейла сидела, не глядя на Строггорна и машинально постукивая пальцами по подлокотнику кресла.

Нигль-И появился в комнате совсем бесшумно, но она почувствовала его и подняла голову.

— Ну что, Советник? — спросил Нигль-И. — Не изменили своего мнения?

— Нет. Все, что ты чувствуешь, Лейла, понятно. Но, на мой взгляд, если вы сблизитесь, потом тебе станет еще больнее. Нигль-И улетит, а ты опять будешь одна. А это такая пустота… Я — то знаю, о чем говорю.

Лейла ощутила полное изнеможение, потому что в словах отца была горькая правда. Был с ней сейчас Нигль-И или нет, это никак не решало ее главную проблему.

— Раздевайся! — неожиданно прервал ее размышления Нигль-И. Лейла подняла глаза, не понимая, чего он хочет.

— Раздевайся, — настойчиво повторил Нигль-И.

— Что вы хотите делать? — вмешался в разговор Строггорн.

— То же, что собирался перед вашим приходом.

Лейла, так ничего и не поняв, начала расстегивать платье. Строггорн сидел с непроницаемым лицом и не собирался уходить.

— И сними с себя все, что есть искусственного, — добавил Нигль-И.

Лейла послушно стянула тонкие перчатки, закрывавшие ее морщинистые руки, и положила на столик вставные зубы.

— Хорошо, — удовлетворенно сказал Нигль-И. — Теперь послушай, что я скажу. Я не в силах вернуть тебе молодость, Лейла, но, пока я на Земле, можно сделать одну вещь. Ты можешь доверить мне свою голову? Я хочу, чтобы ты сняла блоки.

— Лейла! — предостерегающе воскликнул Строггорн. Она беспомощно посмотрела на отца. У нее дрожали губы, мозг излучал бесконечную пелену дождя, прерываемую грязными потеками, — мыслеобраз предельного отчаяния и растерянности. Лейла положила руку на горло, стараясь сдержать рыдания, и одним рывком сняла блоки.

Нигль-И подошел к ней, пристально вглядываясь в ее глаза и поддерживая Лейлу за руки.

— Я хочу войти в твой мозг. Это может отличаться от обычного проникновения, потому что я не человек.

— Хорошо, — Лейла попыталась облизать губы сухим шершавым языком. Она почувствовала как что-то словно скользнуло в голове, и мгновенного возникло головокружение.

— Потерпи, Лейла, несколько секунд потерпи.

Головокружение прекратилось, и Лейла непонимающе посмотрела на Нигль-И. Строггорн вскрикнул мысленно: «О, Господи!» и вскочил с дивана.

— Что так… — Лейла застыла на полуслове, потому что увидела свою руку — молодую, без признаков старости. — Но…

— Что это, Нигль-И? — спросил подошедший совсем близко к дочери Строггорн.

— Вы должны знать, Советник. Трансгрессия. Изменение тела в пределах одной мерности.

— То есть? Это она сама сделала?

— К сожалению, нет, — огорченно начал объяснять Нигль-И. -Когда-нибудь она, безусловно, сможет это делать, но не сейчас.

Лейла несколько секунд рассматривала свои руки и тело, потом вскинула голову и вгляделась в ставшие изумрудными глаза инопланетянина. В ее душе бушевала настоящая буря чувств, которые она не знала, как выразить. Через мгновение она решилась, подошла и обняла Нигль-И, прильнув к нему дрожащим обнаженным телом. Нигль-И ничего не сказал, только посмотрел на Строггорна через ее плечо, и тот почувствовал ноющую боль от своего явного поражения.

Строггорн провалился в Многомерность, а еще через несколько секунд перед ним засиял бесконечный утопающий в зелени обрыв — одно из немногих стабильных мест пространства-времени. Строггорн лег на живот, на самый край обрыва и заглянул вниз. Пространство прорезалось глубиной и трансформировалось в знакомый условный мир: мустанги, несущиеся внизу, не касаясь поверхности зеленого моря. Ему показалось вдруг, что когда-то он был здесь хозяином или мог им быть? Что-то шевельнулось в памяти и тут же рассыпалось на мириады несвязанных осколков.

Строггорн сконцентрировался и тут же оказался рядом с одним из белоснежных мустангов. У лошади были печальные карие глаза. Что это такое было на самом деле — эти мустанги в этом странном мире? Материализация одного из видов энергии или что-то намного более сложное? Строггорн поднял руку и погладил мустанга по мягкой шерстистой морде. Змейки энергии потекли по его руке. Мустанг фыркнул и тряхнул ставшей зеленой гривой, нетерпеливо переступив по воздуху ногами. Строггорн еще помедлил секунду, потом легко вскочил на лошадь, плотно охватив ее шею руками. Мустанг сделал несколько неуверенных шагов, а потом, разогнавшись и все более перемещаясь по воздуху, заскользил в бесконечном пространстве, унося на себе человека.

— Ты еще долго будешь плакать? — наконец решился спросить Нигль-И. Уже почти полчаса Лейла, уткнувшись в подушку, плакала. — Что плохого случилось?

Она подняла зареванное лицо, стараясь улыбнуться.

— Ну вот, уже лучше, — Нигль-И провел рукой по мокрой дорожке на ее щеке. Лейла шмыгнула носом. — Давай-ка подумаем, как бы весело провести время. Чего бы ты хотела в первую очередь? — спросил Нигль-И и понял, что этим вопросом смутил Лейлу. — Я что-то не то сказал?

— То, — она спрятала взгляд.

— Ага. — Он подумал секунду. — Понимаешь какое дело, девочка. Я все внимательно изучил, но не уверен, что смогу сделать как нужно.

— Понятно.

Он почувствовал, что она вот-вот снова заплачет.

— Я не сказал, что это невозможно. И это не то, что ты подумала, хотя ты права, вряд ли это доставит мне большое удовольствие. На мой взгляд, заниматься этим на Земле- не большое удовольствие даже для людей.

— Совсем тебя не понимаю.

— Хорошо. Давай, ты мне будешь подсказывать, что я должен делать? Там у вас тонны макулатуры написаны на тему, как возбудить женщину, но у меня сложилось впечатление, если все это сразу с тобой сделать, скорее я причиню тебе боль, чем удовольствие.

— А что ты читал?

— Да много чего. Достаточно, чтобы понять, что нужно спросить у тебя, что тебе из этого нравится?

— Можешь меня поцеловать?

— Так? — спросил мысленно Нигль-И, прижавшись к губам Лейлы. Его неумелый поцелуй ужасно рассмешил ее и сразу куда-то исчезло стеснение, но, поглядев в глаза Нигль-И, она заметила в их глубине мелкие искорки и поняла, что он просто играет с ней.

— Ты нарочно делаешь вид, что ничего не умеешь?

— Но я вправду не умею. Мне было на Земле некогда заняться практикой.

— Противный!

— Это почему же? Да я самый порядочный мужчина на Земле! Никогда не был с женщиной! — он выглядел при этом вполне искренним со своим непроницаемым мозгом, если бы не предательские искорки в глазах.

— Хорошо, — Лейла притянула его голову и поцеловала долгим затяжным поцелуем. — Ничего не чувствуешь? — она пыталась понять его эмоции, но мозг инопланетянина был непроницаем.

— А что я должен чувствовать? — невинно спросил Нигль-И.

Лейла протянула руку к его промежности, решив проверить его реакцию другим способом, но Нигль-И перехватил ее руку и рассмеялся.

— Какая ты хитренькая, Лейла! Ладно, ложись, расслабься. Не думаю, что сделаю тебе больно, если ты разрешишь мне это делать несколько не так, как в ваших книгах. Не возражаешь?

— Попробуй. — Она легла на живот и почувствовала, как Нигль-И провел рукой вдоль ее позвоночника. Ее тело отозвалось мгновенно. Теплая волна возникла в районе пяток, поднялась по ногам, заставив сократиться влагалище, и распространилась выше, казалось, ударив в мозг. Лейла вскрикнула от наслаждения и на несколько секунд полностью отключилась. Немного придя в себя, она села, с изумлением посмотрев на невозмутимого Нигль-И.

— Что ты сделал?

— Немного тебя приласкал.

— До оргазма?

— Ага. Значит это — уже оргазм? Ты уверена?

— Нигль-И! Не издевайся! Я, конечно, уверена. Это трудно с чем-нибудь спутать.

— Тебе виднее. — Он казался растерянным.

— Что-то не так? — тихо спросила Лейла.

— Я теперь все время буду бояться убить тебе, девочка. Никогда бы не поверил, что у землян такой низкий порог чувствительности.

— Что это значит?

— Что нам непросто будет вместе, а на то, чтобы это стало вообще возможным без риска для твоей жизни, понадобится больше времени, чем я думал.

— Почему?

— Как же тебе это объяснить? Я боюсь, что ты обидишься.

— Говори.

— Это несовпадение ощущений или разный порог восприятия у тебя и у меня. Похоже там, где у меня он едва начинается — у тебя уже почти кончается.

— Ничего нельзя сделать? — она казалась совсем потерянной.

— Не понимаешь меня. Делать ничего не нужно. Со временем твое тело и мозг разовьются достаточно, чтобы переносить куда большую степень наслаждения. Просто нужно подождать.

— Сколько лет?

— Много.

— Сколько? Сто?… Больше?

— Нельзя сейчас точно сказать. Когда мы сможем жить вместе, можно будет попробовать ускорить. Потихоньку приучить тебя выносить больший порог наслаждения.

— Так много проблем со мной, Нигль-И. Зачем тебе это все нужно?

— Глупый до чего вопрос, Лейла. Ну-ка иди ко мне, — Нигль-И осторожно опрокинул ее на кровать. Лейла подсознательно ждала оргазма от каждого его прикосновения. Но в этот раз Нигль-И действовал осторожнее. И если бы можно было забыть о его инопланетном происхождении, он бы производил впечатление просто очень искусного любовника. На этот раз оргазм пришел как и положено: после длительных ласк.

— Устала?

— Нет, — соврала Лейла.

— У меня такое чувство, что ты пытаешься выяснить, сколько можешь выдержать.

— Нет.

— Опять врешь, Лейла, — повторил Нигль-И. — Какой смысл? Ты мне ответишь, сколько раз за ночь — это нормально?

— Нет. Зачем тебе знать?

— Не хочу убить тебя.

— От этого не умирают.

— Угу.

— Ты устал себя контролировать?

— Я не о себе говорю. Мне — ничего не сделается. С моим — то запасом восприятия. А вот ты…

— Когда женщины этим зарабатывают…

Нигль-И жестко взял Лейлу за плечи и пристально посмотрел в глаза.

— Я не хочу ничего знать о том, как женщины этим зарабатывают!

— Ты даже не устал, Нигль-И, даже не устал!

— Послушай, Лейла, — мягко начал Нигль-И. — Ты не должна об этом думать. Что могу я и чего не могу. Это — не важно. Поверь мне.

— Что не важно? Что ты делаешь это только, чтобы загладить свою вину?

— Нет. Я делаю это — потому что хочу быть с тобой. И я очень хорошо понимаю, пройдет много-много лет, пока нам обоим будет хорошо. Ты никак не привыкнешь к тому, что будешь жить столетия, Лейла. Поэтому тебя так пугает, когда я говорю, что не нужно спешить. Чего ты боишься? Я готов ждать. Время от времени я буду прилетать на Землю. И мы будем вместе так и в той форме, как это будет возможно для тебя. Полегчало? Все, что тебе нужно сейчас — научиться радоваться жизни и не думать о том, что впереди. Почему ты опять плачешь?

Лейла взяла его руку и положила себе на грудь.

— Не знаю, мне было так плохо все это время. Ты прав, я никак не могу привыкнуть. Все изменилось, а я — все та же. Никак не пойму, что нужно жить по — другому.

— Ты устала сегодня. Слишком много впечатлений. — Нигль-И посмотрел на начинавшее светлеть окно. — Скоро рассвет. Мне пора сходить к Креилу, проверить воду и еду. У нас много проблем с синтезом. А пока вы не научитесь создавать для его жизни все необходимое, мне придется быть на Земле.

— Пусть бы подольше мы не научились, — Лейла пересилила себя и улыбнулась.

— Нельзя быть эгоисткой, девочка. Меня ждут в клинике, — сказал Нигль-И, и его глаза стали почти черными.

Этель открыла дверь и с изумление посмотрела на Строггорна. Было что-то такое в его взгляде, словно он все еще бродил по Многомерности.

Они были давними друзьями. Когда-то очень давно она родила ему и Аолле ребенка, Лейлу, которую считала своей дочерью. Хотя генетическими родителями были Аолла и Строггорн, девочка выросла в семье Этель и Диггиррена и никто не знал, кого из них она считала больше родителями.

— Что-то стряслось, Строг? — озабоченно спросила Этель. Она хорошо знала, как он занят, чтобы приходить просто так с визитами вежливости.

— Можно войти?

— Конечно. — Этель посторонилась, пропуская Строггорна. Они миновали огромный холл и вошли в такую же огромную гостиную. Строггорн опустился в одно из кресел, а Этель села напротив на диван. — Так что произошло? — повторила Этель. Она беспокоилась о Лейле. Нигль-И был на Земле, и она не сомневалась, что он захочет увидеться с ее дочерью.

— Я перестал понимать жизнь. И перестал понимать людей, — спокойно сказал Строггорн, словно все, что он говорил его не касалось. — Аолла вернулась совсем чужая. Кто знает, что там произошло в этой поездке, но она теперь не хочет ни жить со мной ни даже просто видеть меня.

— Ты пытался поговорить с ней?

— Пытался, конечно. Она говорит, это из-за Креила. Не хочет расстраивать его перед смертью.

— Может это правда? Он всегда нервно относился к вашим отношениям? — в глубине души Этель не верила в это, но она никогда не видела Строггорна таким потерянным и хотела как-то утешить его.

— Брось, Этель. — Он строго посмотрел на нее, словно она была нашкодившим ребенком. — Ты же знаешь, есть что-то еще. Хотя это правда — его болезнь нас всех измучила. Я иногда думаю, не лучше ли бы ему было умереть, чем так страдать?

У Этель округлились глаза.

— Да что ты говоришь такое, Строг?

— Ты не видела, какой он вернулся, Этель. Поверь мне — жуткое зрелище. От его тела уже ничего не осталось. Если бы не «костюм» — искусственное тело, Креила бы давным-давно не было. Сколько можно страдать? Да и нужна ли такая жизнь?

— Ты не прав, Строг. Главное, его жизнь нужна нам, людям. Поэтому он и жив до сих пор. Важно, что ты кому-то нужен.

— Женская логика, Этель! Мне важнее, чтобы те, кто нужен мне, были со мной. Понимаешь разницу?

— И кому ты хочешь доказать, какой ты плохой? Мне? Я слишком давно тебя знаю, Строг. Если бы не твое прошлое, женщины мечтают о таких мужчинах.

— Мне не нужны те, кто «мечтает», Этель. Мне нужна только одна женщина, — с болью сказал Строггорн.

— Знаю, — Этель вздохнула. — Мне когда-то было больно, что это не я.

— Прости.

— За что? Глупо извиняться за то, что ты кого-то не любишь. Не переживай так. Все наладится. Правда.

— Ты думаешь? — Строггорн надолго замолчал. — Ты знаешь, что Нигль-И с Лейлой?

— Догадываюсь. Ужасно боюсь за нее. Как она переживет их расставание?

— Как она переживет снова стать старухой! — с горечью добавил Строггорн.

— Что???

— Он вернул ей молодость, на время, пока он на Земле.

— И ты позволил? Зачем?

— Я пытался помешать. Но все произошло так быстро. Сначала я просто не понял, что он собирается сделать, а потом, когда Лейла увидела себя молодой… Как я мог помешать?

— Как все страшно, Строг, — поежилась Этель.

— Поэтому я и пришел к тебе. Аолла, теперь Лейла. Я теряю самых близких мне людей и не могу понять — почему? Я же хочу им только добра?

— Значит, они не готовы его принять сейчас. И добро, разве всегда — ДОБРО?

— Это понятно, — устало согласился Строггорн. — Все не так. Когда думаю, что могу потерять Аоллу, мне становится так плохо, Этель. Все теряет смысл. Пустота. Ничего нет.

— Я понимаю. — Этель встала и обойдя его кресло, полуобняла Строггорна за плечи. — Мы очень долго живем, Строг. И это значит: постоянно кого-то теряем. Только нам ничего не изменить.

— Это так. — Он взял ее руку и прижал к своему лицу. — Диг не придет?

— Испугался, что заревнует? — Этель тихо рассмеялась. — Все давно прошло. Все проходит со временем, Строг. И боль и страдания. Такова жизнь.

Нигль-И вернулся к Креилу под утро. Лейла, наконец, уснула, и он решил проверить, все ли в порядке у Советника. Он возник в квартире абсолютно бесшумно, и к своему удивлению застал в гостиной Аоллу. Она сидела на большом диване, подогнув ноги и укутавшись в теплое одеяло.

— Почему вы не спите, Аолла? — спросил Нигль-И, стараясь проигнорировать ее пытливый взгляд.

— Ты не выглядишь уставшим, — констатировала Аолла. Нигль-И вслушался в ее мозг, излучавший легкую тревогу.

— Почему я должен устать?

— Ты был у Лейлы?

— Был, — отрицать было бессмысленно.

— Ну и… — Аолла остановилась, пытаясь выразиться помягче. У нее не было особого желания лезть в личную жизнь Лейлы, но она беспокоилась за дочь. Это было вполне понятно для такой сложной ситуации.

— Так что там, Нигль-И? — пришел Аолле на помощь вошедший Креил.

— И вы не спите! — Нигль-И огорченно опустился в кресло. — Если бы я знал, что вы будете так переживать, отложил бы нашу встречу на несколько дней.

Поморщившись от боли, Креил сел рядом с Аоллой.

— Не тяни, Нигль-И, — попросил Креил. — Как она?

— В общем неплохо, — Нигль-И постарался улыбнуться, пытаясь смягчить свои следующие слова. — Я вернул ей молодость на время.

Аолла уставилась на него, как на ненормального.

— Ты… что? — одновременно с Креилом спросила она.

— Сделал ее молодой. Пока я здесь.

— Это ты зря, — заметил Креил. — Раз ей нельзя будет остаться молодой, лучше бы было ее не травить.

— Строггорн был такого же мнения. Правда, он вообще не хотел, чтобы мы встречались.

— Не могу сказать, что он не прав. Возможно, это было бы лучшим решением. Трудно предсказать реакцию Лейлы на повторное старение.

— Она будет к этому готова. Раз все обошлось в первый раз, почему должно быть хуже во второй? Меня больше беспокоит другое. Аолла, можно мне поговорить с Советником наедине?

— Мужской разговор? — вспыхнула Аолла. — И про что такое вы собираетесь говорить, чего мне, матери Лейлы, не следует знать?

— Хорошо, — согласился Нигль-И, немного подумав. — Я не смог выяснить это у Лейлы. Сколько раз за ночь нормально быть с земной женщиной?

Креил и Аолла быстро переглянулись.

— Значит, у вас все было? — решил все-таки уточнить Креил.

— Зачем бы я спрашивал, Советник? Из любопытства?

— Кто знает? Это зависит от ситуации и скорее от возможностей мужчины, а не женщины. Для семейной пары нормально — несколько раз в неделю.

— Не для семейной?

— Зависит от мужчины, — вмешалась Аолла. — Теоретически, для женщины, возможно каждый час.

— Она имеет в виду — если менять мужчин, — уточнил Креил. — Насколько я знаю, это много даже для Строггорна.

— Ну да, я понял. Это если женщина этим зарабатывает. Вы не поняли мой вопрос. Я спрашиваю — сколько раз достаточно, чтобы считать, что женщина получила удовольствие?

— По нормальному, вполне хватит одного.

— За час?

— Да нет же, Нигль-И. Если был оргазм, одного — за ночь. Для женщины. Может быть и больше. Но тогда быстро устанешь и заснешь. Понадобятся все равно перерывы на сон.

— Устают оба — и мужчина и женщина? Поэтому вас удивило, что я не выгляжу уставшим? — Нигль-И немного подумал. — Так. Теперь скажите, сколько нужно времени, чтобы женщина получила удовольствие?

— Оргазм?

— Ну да.

— Да это не всегда вообще удается, — ответил Креил. — Зависит от опыта мужчины. Есть определенные приемы, как можно этого добиться. Если хочешь, я расскажу.

— У меня обратная проблема. Я так и думал, что это ненормально, если женщина достигает оргазма от нескольких прикосновений.

— И тебе так удается? Завидую!

— Напрасно. Вы не подумали, как мне самому в таком случае получить удовольствие? Ведь если контролировать себя все время… Да и устроит ли это Лейлу? А если не контролировать, чувство наслаждения может стать таким сильным, что я ее просто убью.

— Ты хочешь сказать, что для тебя подобные отношения с земной женщиной неинтересны? — медленно спросила Аолла.

— Я хочу сказать, что понадобится очень много времени, чтобы они стали мне интересны и не опасны для жизни Лейлы. Не смотрите на меня так страшно, Аолла! Я-то готов ждать, сколько понадобится. Несколько сотен лет для меня — ничтожно малая часть моей жизни. Но вот готова ли столько ждать Лейла? Аолла, скажите пожалуйста. Я понимаю, вопрос нескромный, но все-таки. Когда вы были замужем на Дорне и летали в Каньон с вашим мужем. Что вы испытывали там?

— Испытывала? — Аолла задумалась. — Не помню. Правда. Настолько чуждые ощущения, ничего не оставалось в памяти.

— Это плохо. Проблема в разных порогах восприятия. У землян он слишком низкий.

— Наоборот, если так легко достигается наслаждение, получается высокий? — не согласился Креил.

— Низкий. Потому что вы считаете наслаждением то, что для других цивилизаций — только прелюдия к наслаждению.

— Ты хочешь сказать мы, на Земле, просто не знаем, что такое настоящее наслаждение? — внутренне сжавшись, спросила Аолла.

— Кажется, мне не следовало этого говорить, но это так.

— Нигль-И, это всегда так сложно, если существа, происходящие из разных цивилизаций, решают быть вместе?

— Просто, во всяком случае, не бывает.

— Теперь мне многое понятно, — сказала Аолла, а мужчины пристально посмотрели на нее, потому что ее мозг излучал откровенное отчаяние, которое не могла скрыть обычная защита мозга.

— Да она все помнит, Нигль-И! — заметил Креил. — Когда вспомнила?

— Сразу, как только увидела Строггорна, — созналась Аолла.

— Почему мне не сказала?

— А почему ты надеялся на мое беспамятство?

— Я думал, тебе так будет легче, — пояснил Креил.

— Ты не понимаешь, Креил. Может, легче и не будет, но и не будет мечтаний, которым никогда не суждено сбыться. Теперь мне все ясно. Когда Рон сказал, что хотел мне только помочь, я ему не совсем поверила. Всегда в такой ситуации желаешь большего. А он — постеснялся мне отказать. Хотя ему сразу стало ясно, что мы не подходим друг другу. Он несколько раз мне говорил, что боится убить меня, а я не понимала, о чем он. — Аолла медленно поднялась с дивана. — Я, пожалуй, пойду. Устала очень.

— Она права? — спросил Креил, когда Аолла скрылась в спальне.

— В какой-то степени. Понравиться друг другу и преодолеть все барьеры, один из которых — немыслимый по земным меркам срок ожидания, абсолютно разные вещи.

— Мда, — Креил тяжело вздохнул. — Пойду посмотрю, как она там.

Он вышел и через несколько минут позвал Нигль-И. Аолла рыдала, лежа на кровати.

— Девочка, давай мы тебе сделаем обезболивание? — мягко уговаривал ее Креил.

— Оставьте меня в покое! Почему нужно обязательно лезть в мою жизнь? Ненавижу все это!

— Пойдемте, Аолла. Это опасно. Зачем вам рисковать? Какой в этом смысл? — добавил Нигль-И.

Она встала и, пошатываясь, обреченно прошла в операционную. У нее в голове кружились сцены, когда она была с Роном, но все теперь было окрашено в другой цвет — несбыточности ее мечтаний. И сейчас показалось, что все это было лишь прекрасным, дивным сном, не имеющим ничего общего с земной реальностью.

Креил остался с другой стороны шлюза. И только когда Нигль-И закончил введение препаратов и восстановил нормальную для Креила атмосферу в обоих помещениях, подошел к Аолле.

— Полегчало?

— Не знаю, — устало ответила она. — Так тошно на душе, не могу тебе передать.

— Мы просто очень устали с тобой. Дорога вымотала, потом ночь не спали. Хочешь отдохнуть? Пойдем ко мне?

Аолла как раз натягивала свой толстый длинный свитер и удивленно посмотрела на него.

— Ты знаешь, хорошая идея, — она улыбнулась сквозь еще не просохшие слезы.

Через полчаса Нигль-И заглянул в спальню к Креилу. Аолла, так и не сняв свитер, крепко спала на плече у Креила, и Нигль-И подумал, каким удивительным человеком нужно было быть, чтобы несмотря на все страдания, продолжать заботиться о других людях.

Строггорн отыскал Нигль-И на кухне. Два специалиста из Института Многомерного Синтеза, облаченные в защитные костюмы, пытались понять из путанных объяснений инопланетянина, почему принесенная еда не подходит для Креила.

— Вы должны учитывать, — объяснял Нигль-И. — Тело Советника все время меняется. И атмосфера в этом помещении — тоже. Это нормальная ситуация. Так будет все время. Ваша задача — научиться быстро синтезировать воду и хотя бы необходимый минимум еды. Пока вы не успеваете.

— Мы работаем круглосуточно. Но получается, мы не просто должны синтезировать под какие-то конкретные условия, а еще и предугадывать, как они изменятся в следующие сутки. Теоретически это возможно, но потребует создания модели изменений.

— И сколько времени вы будете ее разрабатывать?

— Несколько месяцев. Не меньше.

— Да вы шутите, ребята! Меня ждут в клинике Роттербрадов. Максимум, у вас есть две недели на все.

— Советник, — обратился один из специалистов за помощью к Строггорну. — Да объясните хоть вы ему. Мы же выше головы не прыгнем. Для нас это абсолютно новая область!

— Это может быть правдой, Нигль-И. Мы делаем все, что можем, — сказал Строггорн, после того, как рассерженные специалисты, собрав испорченную еду, ушли. — Что вы от нас хотите?

— Я, от вас? — возмущенно спросил Нигль-И.

— Извините, но вас никто не заставлял нам помогать. Это было вашим собственным решением.

— Я был категорически против возвращения Креила на Землю. Мало того, что это однозначно сокращает его жизнь, это еще и создает угрозу для Аоллы!

— О чем вы? — насторожился Строггорн.

— Да о том. Что один мой знакомый, по моей просьбе, посмотрел линию жизни Креила. Сейчас она тесно переплетается с линией Аоллы. До такой степени, что они даже обрываются вместе.

— Что ты сказал??

— Я сказал, что возможны только два варианта будущего: или они оба умрут, или оба останутся живы. Правда, если умрут, может быть и третий труп. И вот тогда Земле действительно придет конец.

— Третий — это я? — не сомневаясь в ответе, спросил Строггорн, опускаясь в кресло.

— Вы, — подтвердил Нигль-И.

— Хорошо. А если бы они не полетели на Землю? Чем это лучше для людей?

— Тогда бы были все шансы спасти Креила, дождавшись разрешения Совета Вселенной.

— А для Земли?

— Погибло бы много людей, больше наверное, чем в первом варианте, но шансы спасения цивилизации при этом бы возросли. Это правильно. Все имеет свою цену. Снижение степени риска требует дополнительных жертв. Поэтому мне трудно сказать, по крайней мере, пока все это не произошло, какой из вариантов в действительности лучше.

— Но почему еще и Аолла?

— Не знаю, — Нигль-И мысленно пожал плечами. — Так всегда, деталей обычно понять не удается.

Строггорн какое-то время молчал, обдумывая ситуацию.

— Нигль-И, ты не хочешь мне все-таки рассказать, что тут у вас происходит?

— Это вы о чем?

— Ночью вы делали Аолле обезболивание. Зачем?

— Откуда вы знаете?

— Я — председатель Совета Безопасности Земли. Мне положено знать обо всем.

— Тяжелая была дорога, она очень устала.

— И поэтому у нее был нервный срыв и теперь она спит в спальне Креила? — с иронией спросил Строггорн.

— А вы и туда успели заглянуть? Прямо-таки болезненное любопытство у вас, Советник… Хорошо хоть в таком случае, что вы не ревнивый.

— А к кому там ревновать? Я уверен, что она пришла к нему за поддержкой, как к другу, как это у них обычно водится. Вопрос только, какого рода поддержка ей нужна и почему Аолла искала ее у смертельно больного человека? И как так получилось, что ей сейчас хуже, чему ему? Я даже представить себе не могу, что же такого ужасного с ней случилось в этом путешествии!

— Ваши рассуждения логичны, Советник, если бы не одно «но». Для того, чтобы у Аоллы произошел нервный срыв, не нужно ничему случаться, потому что она и без этого больной человек. И вы это прекрасно знаете.

— Допустим. Но я не считаю возможным ради лечения, снова пытаться влезать в работу ее психики. До поездки состояние Аоллы было достаточно стабильным. И как бы вы меня не пытались убедить в обратном, я никогда не поверю, что усталости, переутомления или еще чего угодно достаточно для таких серьезных последствий. Почему бы вам не рассказать мне правду?

Створки двери разошлись, и Нигль-И почувствовал облегчение, потому что в кухню вошел заспанный Креил.

— Сидите тут, болтаете, а мне во-первых пора делать обезболивание, а во-вторых я ужасно хочу есть.

Строггорн с сожалением поднялся. Он почти прижал инопланетянина к стенке, еще несколько минут и была надежда добиться определенного ответа. А теперь приходилось ждать другого случая выяснить, что происходит.

— Как там Аолла? — спросил он, обращаясь к Креилу.

— А что с ней такого? — изобразил тот удивление.

— Так, ничего. Кто ей будет делать обезболивание?

— Уже все знаешь. Нигль-И наверное или нужно Дига попросить.

— А почему другие врачи не могут это сделать? — вмешался Нигль-И.

— Потому что у нас не принято доверять друг друга посторонним, пояснил Строггорн и, секунду помолчав, добавил: — Креил, уговори ее, чтобы она доверила это мне.

— Зачем? — сразу насторожился Креил.

— Почему Аолла все время мерзнет? Боюсь, опять проблемы с генетикой. Я бы взял заодно пробы на анализ.

— Представляю, как она обрадуется! Не знаю, Строг, уговаривай ее сам. Мне моих проблем более чем достаточно.

Створки двери снова разошлись, пропустив на этот раз Аоллу. Ее лицо было мертвенно бледным, а под глазами легли темные тени. К теплому длинному свитеру она добавила еще теплый платок. С тех пор как они приземлились, она все время мерзла и никакая одежда не помогала согреться.

— Девонька, как ты посмотришь, если Строггорн сделает тебе обезболивание? — мягко спросил Креил, внимательно оглядев Аоллу и придя к выводу, что Строггорн прав.

— Почему он? Пусть Нигль-И сделает.

— Он мной будет заниматься.

— Я подожду, куда мне спешить, — у Аоллы не было ни малейшего желания раздеваться перед Строггорном и тем более доверять ему свое лечение.

— Я буду занят, Аолла. Как только закончу работать с Креилом и сделаю ему немного еды, сразу поеду в Институт Синтеза. Нужно им помочь, а то сидеть мне на Земле еще год, — пояснил Нигль-И. Ему ужасно не хотелось предоставлять Строггорну возможность снова сблизиться с Аоллой, но он хорошо понимал: скоро его не будет на Земле, а возможностей у Строггорна всегда предостаточно.

— Ну хорошо, — неохотно согласилась Аолла.

— Я думаю, будет лучше, Нигль-И, если вы начнете меня учить, что нужно делать Креилу. Можно попробовать прямо сейчас, а в следующий раз я смог бы сделать это сам. Если, конечно, вы действительно хотите через две недели улететь с Земли, — предложил Строггорн.

Перед тем, как поехать в Институт синтеза, Нигль-И решил зайти в операционную, где Строггорн занимался Аоллой. Его несколько беспокоило, что Строггорн с легкостью получил возможность восстановить отношения с ней. Створки двери операционной открылись, и Нигль-И замер от ужасающей картины: Строггорн, не используя помощь Машины, орудовал длинными зондами, вводя их вдоль позвоночника Аоллы, а огромный робот, почти двухметрового роста, помогал ему.

— Что вы делаете, Советник? — телепатически закричал Нигль-И.

Строггорн невозмутимо отвлекся:

— Вы же видите, пытками занимаюсь. Тебе ведь очень больно, девочка? — спросил он, обращаясь к Аолле.

Только тут Нигль-И сообразил, что не чувствует, чтобы она испытывала какую-либо боль.

— Все нормально, Нигль-И, — пояснила Аолла, не шевелясь. — Он часто оперируют меня без Машины. Это не так болезненно.

— Не так болезненно? — Нигль-И подошел поближе, внимательно наблюдая за действиями Строггорна.

— Много лучше, чем делать с Машиной.

— Посмотрите, что вы с ней вчера сделали! — недовольно заметил Строггорн. — И зачем понадобились такие лошадиные дозировки? Получили воспаление вдоль пси-входов. Если сейчас повторить в том же духе, она к коже не прикоснется. Придется уложить в гелевую ванну! И это — из-за обычного обезболивания!

— А ваш способ позволяет этого избежать? — уточнил Нигль-И. — Как вам удается достичь нужную точность движений?

— Многолетняя практика. В Инквизиции все-таки начинал, — Строггорн сказал это с единственной целью — позлить инопланетянина.

— Прекрати, Строг. Зачем ты так? — вмешалась Аолла. — Если я усну, это — ничего? Нет сил, как спать хочется.

— Поспи. Мне не мешает. — Он закончил введение вдоль одного пси-входа и взял другой зонд. — А почему вы еще здесь, Нигль-И? Вы же собирались в Институт Синтеза?

— Пожалуй, я потрачу еще полчаса, чтобы посмотреть, как вы это делаете. Никогда не видел ничего подобного. Я вам не мешаю?

— Оставайтесь, только не разговаривайте больше.

Через полчаса Строггорн откинулся в кресле, расслабленно опустив уставшие руки вниз. Он вслушался в мозг Аоллы, проверяя, действительно ли она крепко спит.

— Ну что, давай Стил, помоги мне ее перевернуть. Будем брать пробы, приказал он роботу. — То, что с ней случилось, мне очень не нравится, Нигль-И. Тем более, что вы упорно не хотите рассказать правду.

— Вы знаете всю правду. У нее был страшно тяжелый год. Год одиночества. Потому что, когда Креил был без сознания, она оставалась практически одна.

— Как я боялся этой поездки! И кого интересовало мое мнение?

— Советник, можно сделать вам одно предложение? — спросил Нигль-И, наблюдая, как Строггорн закончил манипуляции и передал многочисленные пробирки Стилу. — Когда на Земле утрясется, если у вас возникнет такое желание, я бы хотел вас видеть в своей клинике. Оплата по высшему разряду.

Строггорн понял голову и холодно посмотрел на Нигль-И.

— Не думаю, чтобы у меня возникло такое желание. Не знаю почему, но у меня уже аллергия на одно упоминание о клинике Роттербрадов. Допускаю, что это был бы для меня уникальный опыт, но подобные предложения я получил еще от нескольких цивилизаций. Так что, если мне захочется повысить квалификацию — выбор есть.

Створки открылись, и вошел техник в защитном костюме.

— Мы сделали безопасные нагреватели для этой атмосферы. Куда их поставить, Советник? — спросил он.

— Пойдемте, я покажу, — Строггорн переложил Аоллу на носилки и отвез ее в спальню. Он бережно уложил ее на кровать, укрыл теплым одеялом и включил обогреватели. Нигль-И молча наблюдал за его действиями.

— Чего вы боитесь, Нигль-И? Неужели думаете, что я воспользуюсь ее беспомощным положением? — раздраженно спросил Строггорн.

— А это невозможно? — с иронией спросил инопланетянин.

— Вам не кажется, что вы лезете не в свое дело? В конце концов — Аолла моя жена. И мы как-нибудь разберемся без посторонних. А охранников у нее и без вас предостаточно. И Креил, и Лао, и Линган. Поверьте, если что будет не так, они не задумываясь вмешаются, — горько сказал Строггорн. — Еще никогда и ничто не могло их остановить. Так и живем.

— Извините, я не знал, — Нигль-И развернулся и пошел к Креилу в спальню.

— Снова поругался со Строггорном? — спросил Креил, увидев расстроенное лицо инопланетянина.

— Я и правда боюсь оставлять его одного с Аоллой! Тем более, когда она совершенно беспомощная, — вздохнув, сказал Нигль-И, усаживаясь в кресло.

— Брось, он ее не тронет.

— Уверены?

— Абсолютно. Ты просто не знаешь многих вещей. Если он только дернется, она тут же потребует развода. В их случае, это так просто, что через неделю они будут автоматически разведены. Поэтому он ни за что не станет рисковать.

— Строггорн догадывается о том, что произошло, — медленно сказал Нигль-И, обхватив колени своими неправдоподобно длинными пальцами.

— Ну и что? У нее на Дирренге было два мужа. Ей их Яниа одолжила на время. Если ко всем ревновать… Кроме того, их брачный договор допускает, чтобы Аолла жила или встречалась с другими мужчинами.

— Как???

— Когда она выходила за него замуж, то фактически была моей женой. Мы три года прожили вместе до этого. Ее брак был чистой формальностью, чтобы расторгнуть другой брак, с Уш-ш-шем. Поэтому он сопровождался специальным договором между Строггорном и Аоллой. По нему — она ему не жена, потому что сохраняет полную свободу и может жить с другими мужчинами. Как следствие этого — они никогда не жили вместе.

— Но он сказал, что она его жена. Как это тогда понимать?

— Очень просто. Они регулярно встречаются. Если ты вспомнишь про ее зависимость, это у нее еще с Дорна, Аолла не может без мужчин, все встанет на свои места. Строггорну не выгодно на нее давить или так уж сильно пытаться выяснить, что там произошло. Как только Аолла уступит, он сразу постарается сделать вид, что его это не интересует.

— Но сейчас он очень настойчив!

— Так не с ней же. Он пытается это выяснить у тебя или у меня. Чтобы понять, как себя вести.

— Он и так идеально себя ведет! Никогда бы не подумал! Железная выдержка, никакого намека на ревность! Уже добился, чтобы снова стать ее врачом. А ведь это очень плохо для Аоллы, Креил. Я подозреваю, у нее и так есть психическая зависимость от Строггорна. Зачем усугублять?

— Он лучший врач Земли. Ты же сам это видишь. Не позволим сейчас, все равно рано или поздно возникнет ситуация, когда он будет ее лечить. И хорошо еще, чтобы это было просто лечение, а не психооперация.

— Вы не должны этого допускать, Советник, — тихо сказал Нигль-И.

— Меня скоро не будет. Ты же это знаешь. И некому будет ее защитить. Да и захочет ли она тогда защиты от Строггорна?

Лейла, одетая в серебристо-синее длинное вечернее платье, с тщательным макияжем и уложенными в высокую прическу волосами, подошла к первому шлюзу помещения, где находился Креил ван Рейн. Дальше ей не было дороги, потому что просить защитный костюм она не хотела, а пройти регрессию в другое тело — еще не могла. Она нажала клавишу телекома и попросила соединить ее с Нигль-И. Тот появился на экране почти мгновенно и сразу заулыбался, увидев, как она преобразилась.

— Ты прекрасна сегодня, как богиня!

— Льстец! — она сделал паузу, прежде чем продолжить. — Можно пригласить тебя в ресторан?

— Почему же нет? Я весь день просидел в Институте Синтеза — смертельная скука, они не понимают простейших вещей. Сейчас проверю еще раз воду, и могу быть свободен на пару часов.

— Так мало? — огорчилась Лейла.

— Ну тогда на всю ночь, — улыбнулся Нигль-И. — Так лучше?

— Намного, — тихо рассмеялась Лейла.

— При одном условии.

— Общение с моим отцом не идет тебе на пользу. Это ты от него научился ставить условия?

— Возможно. Ты не будешь пытаться требовать от меня больше, чем тебе в действительности нужно, — серьезно добавил Нигль-И. — Я поговорил с Аоллой и Креилом. Так что теперь ты меня не обманешь.

— Зачем ты обсуждаешь с посторонними наши отношения? — резко спросила Лейла.

— Какие же это посторонние? Твоя мать? Не убегай, я скоро.

Когда Нигль-И вышел из шлюза, он застал Лейлу беседующей с Этель. Та была откровенно взволнована видом снова помолодевшей дочери.

— Нигль-И, я совсем вас не знаю…

— Неужели? — улыбнулся инопланетянин. — Я вас оперировал во время флуктуации, Этель. Так что мы хорошо знакомы.

— Ой, правда? — удивилась Этель.

— Правда. Теперь вы меня начнете просить, чтобы я не обижал Лейлу?

— Вам уже надоели с подобными просьбами? — смутилась Этель.

— Как вы думаете? Если у моей подруги два отца и две матери? И все боятся, чтобы я ее не обидел?

— Извините нас, Нигль-И. Вы должны понять, это не каждый день, когда твоя дочь выбирает для себя инопланетянина. Это не так легко даже для нас.

— Понимаю, поэтому не обижаюсь. Не волнуйтесь, я ее не съем.

— Ну, об этом я не волнуюсь, — Этель вгляделась в прозрачно-синие глаза Нигль-И, в глубине которых сейчас пробегали мелкие искорки, и с облегчением рассмеялась.

Ресторан, в который Лейла привела Нигль-И, находился в США, в Майами. Она специально выбрала такое место, где бы их никто не мог узнать. Когда они вынырнули из Многомерности, было уже совсем темно. Где-то неподалеку плескался невидимый в темноте океан. В ресторанчике тоже было практически совсем темно. Только свечи на столах, прикрытые стеклянными плафонами, да камин в глубине, едва освещали помещение. Учитывая необычную внешность Нигль-И, ресторанчик такого типа был идеальным местом, где бы они могли спокойно посидеть. Лейла любила поесть мяса и заказала «гриль» — телятину, гребешки, различного вида колбаски, поджаренные на открытом огне. Уловив обеспокоенный взгляд Нигль-И, она показала ему меню, где блюда из настоящего мяса и овощные подделки были на разных страницах и имели совершенно разную стоимость. Лейла заказывала подделки, хорошо помня, что инопланетянин не ел мяса и вряд ли в своем присутствии одобрил бы не вегетарианский заказ.

Играла тихая музыка, Лейла пригубила большой бокал хорошо выдержанного красного вина и положила голову на плечо Нигль-И. А потом, после ужина, они еще долго кружились в медленном танце под экзотическую музыку ресторана.

Берег океана встретил их ласковым рокотом и мягким светом луны. Тут и там вдалеке, словно Летучие Голландцы, медленно возникали и исчезали проплывающие яхты.

Лейла опустилась на сухой мягкий песок, обхватив колени.

— Так странно, Нигль-И. Забывается обо всем плохом. И хочется, чтобы этот вечер никогда не кончался. — Ее мозг излучал тихую печаль.

— У нас будет много-много таких вечеров. — Он нежно обнял ее за плечи. Лейла притянула его лицо и глубоко поцеловала в губы. А потом потянула за собой, ложась на мягкий песок.

— Секундочку… — сказал Нигль-И, подхватывая ее на руки и одновременно проваливаясь в Многомерность. И еще через мгновение, он положил ее на кровать в ее спальне.

— Зачем ты меня утащил?

— Нельзя, чтобы нас застали посторонние.

— Мы бы почувствовали…

— И тогда бы пришлось удирать на глазах людей. Это не разумно, Лейла. Если хочешь заняться этим на берегу, нужно найти безлюдное место. Поискать?

— Не нужно. — Она потянулась, убавляя свет настольной лампы. — Мне и так хорошо с тобой. Я сегодня весь день проходила с Этель по магазинам. Я же всю одежду выбросила, когда стала старухой.

— Зачем ты вспоминаешь об этом сейчас? — Он поцеловал ее ставшие влажными глаза. — Опять разревешься.

— Не буду. — Она закрыла глаза и расслабилась, потому что Нигль-И осторожно погладил ее руку.

— Вот и хорошо. Главное, чтобы тебе было хорошо.

На кухонном столе снова стояли образцы еды для Креила ван Рейна — каждое утро начиналось подобным образом. Прошло больше двух недель, но прогресса в синтезе еды практически не было. Исследователи работали над «теорией», а практики получали неудачу за неудачей.

— Чем это плохо? Запах? Вкус? — спросил техник Нигль-И, который подозрительно осматривал еду.

— С виду все хорошо. Но я не доверяю вашему синтезу. От вашей «воды» Креилу было плохо, почему должно быть лучше от еды?

— Я настаиваю на еще одном испытании. Будете пробовать сами?

— Бессмысленно. Или Аолла или Креил. Правда, не дам гарантии, что если для Аоллы это подойдет, то и для Креила будет нормально.

— Почему?

— Потому что она здоровый человек, и незначительные отклонения ее организм может не заметить. Другое дело Креил, у которого и без поганой еды полно отклонений, — пояснил Нигль-И и поднялся, взяв несколько тарелок, казавшихся ему нормальными на вкус, с собой на пробу.

Он прошел в кабинет, где Креил сидел, подключенный к Машине, и работал.

— Придется это попробовать, — сказал Нигль-И, отвлекая Креила своим приходом.

— Опять? — Креил поморщился. — Скажи честно, рвать будет?

— Не знаю, меня не рвет. А что касается вас…

— Давай. — Креил взял с тарелки один кусочек и начал тщательно жевать совершенно безвкусную еду, не торопясь проглатывать. Через пару минут после того, как кусок был проглочен, он выбежал в туалет. Его безжалостно вырвало.

— Сколько ты еще собираешься меня мучить? — спросил он, выйдя из туалета. — Я не могу так работать!

— А что нам делать? Мне нужно улетать. И что вы будете есть?

— Не знаю.

— И я не знаю, — Нигль-И расстроено вышел из кабинета и вернулся на кухню, к технику. — Дерьмо ваша еда.

— Кто это вас так научил выражаться? — удивился тот.

— Не помню, наверное Аолла. Но это не меняет дела. Креила рвет, и он категорически отказывается быть и дальше подопытным кроликом.

— Тогда вам придется ждать разработки теории.

— Я уже видел, какими темпами вы ее разрабатываете. К следующему тысячелетию, может быть, закончите, — недовольно заметил Нигль-И, выходя из кухни и направляясь в спальню к Аолле. Он хотел обсудить с ней возникшую ситуацию.

Еще не войдя туда, он почувствовал «мужчину в белом в сияющем облаке» и заранее улыбнулся.

— Здравствуйте, Лао, — поздоровался Нигль-И и замер от изумления: Советник Лао пил что-то горячее с ароматным запахом! — Что это такое?

Лао непонимающе посмотрел на инопланетянина.

— Это вы о чем?

— Вот это что? У вас, в чашке?

— Кофе, — Лао улыбнулся. — Я его ужасно люблю. Мне рецепты давала сама Странница. Хотите, я и для вас синтезирую. — Прямо в воздухе, рядом с головой Нигль-И материализовалась чашка с ароматным напитком.

Нигль-И, не веря своим глазам, протянул руку, взял чашку, и пригубил кофе.

— Та-а-ак, — протянул Нигль-И. — Зачем же вы тогда мне голову морочите, если прекрасно умеете синтезировать еду безо всяких теорий!

Лао растерянно посмотрел на инопланетянина.

— Да что случилось? Объясните, наконец.

— Мы тут уже две недели бьемся, потому что земляне не могут научиться синтезировать еду для Креила! Из-за этого, я не могу вернуться в клинику, где меня ждут, а один из Советников хорошо знаком с Многомерным синтезом! Как вы это можете объяснить?

— Это правда? — спросил Лао, обращаясь к Аолле.

— Ты знаешь, Нигль-И, мы просто забыли об этой способности Лао. Честное слово. Обычно он делал это только в Десятимерности, поэтому никому не пришло в голову…

— Что делать это в измененной Трехмерности много проще! Потрясающе! — Нигль-И подумал мгновение и продолжал: — Что вы еще умеете синтезировать, кроме кофе?

— Да я только этим балуюсь. Меня когда-то учила Странница. Она умирала со скуки на Земле, поэтому обычно я ее везде сопровождал.

— Значит, вы это умеете делать много столетий? А изменять уже готовую еду под необходимые условия? Погодите-ка минутку, я сейчас что-нибудь принесу. — Нигль-И вернулся в кухню и прихватил с собой несколько тарелок с испорченной едой.

Войдя в спальню Аоллы, он поставил тарелки на стол, протянув одну из них Лао.

— Можете понять, что здесь не так?

Лао тщательно обнюхал еду, потом не больше нескольких секунд подержал в руке: картошка задымилась, словно ее только что сняли со сковородки. Аолла втянула воздух: — Восхитительно пахнет! Можно попробовать?

— Я не уверен, что это так хорошо… — с сомнением сказал Лао.

— Хуже, чем в Институте Синтеза делают, уже некуда, — Аолла взяла хрустящий ломтик и положила его в рот. — Божественно! Я не знала, что картошка бывает такой вкусной!

Нигль-И положил кусочек в рот и заулыбался.

— Теперь я тоже понял, почему Креила вывернуло от этой еды.

— Чего это вы тут такое делаете? Вся квартира едой пропахла? — Креил вошел и уставился на Аоллу, с увлечением опустошавшую тарелку с картошкой. — Хотя бы для приличия, могли бы пригласить меня, если Нигль-И наконец научился делать что-то с настоящим вкусом! — Он взял ломтик картошки с тарелки Аоллы и захрустел. Потом, даже не подождав как обычно, несколько минут, взял следующий. Это было понятно, учитывая, с какой скоростью Аолла уплетала еду.

— Мда, хорошо, но мало, — Аолла выжидающе посмотрела на Лао. Но тот не торопился с новым синтезом, дожидаясь реакции Креила на еду. Через несколько минут, убедившись, что все нормально, он синтезировал новую порцию, удивив Креила своим талантом.

— Вот это здорово! Наемся наконец!

— Я бы не торопился с выводами. Если через сутки все будет хорошо, тогда можно будет сказать, что я это умею делать, — критично заметил Лао.

— Так или иначе, но через пару дней, эта проблема будет решена, успокоено сказал Нигль-И и сразу помрачнел, вспомнив, что вечером придется сказать о своем скором отъезде Лейле. — Я бы хотел с вами поговорить, Лао, без посторонних, — добавил он, и Креил с Аоллой удивленно посмотрели на него.

— Не плачь, Лейла, пожалуйста! — Нигль-И посмотрел на светлеющее окно. Он подошел к кровати и сел на край, с жалостью посмотрев на Лейлу. — Я буду прилетать иногда.

— Раз лет в сто?

— Может почаще. Ты требуешь от меня невозможного! Как я могу тебе обещать что-то конкретное, если и ты и я знаем — это будет ложью?

— Мне бы было легче. — Лейла шмыгнула носом и села, стараясь сдержать слезы. — Когда?

— Через несколько часов. Лао прекрасно справляется с синтезом еды и воды. Поэтому никакой необходимости задерживаться на Земле у меня нет.

— Хочешь прямо сейчас…? — спросила Лейла. Она не смогла договорить «снова сделать меня старухой».

— Я думаю, будет лучше сделать это в клинике. Лао согласился помочь.

— А что, это сложнее, чем было вернуть мне молодость?

— Сложнее.

— Странно. Мне казалось, ты просто снимешь воздействие — и все, — мозг Лейлы отразил недоверие.

— Ты одевайся, собери вещи. Ну, все, что нужно.

— Назад я вернусь старухой?

— Лейла! Не нужно все время повторять это слово. Собирайся, я жду тебя в гостиной.

Через сорок минут они вошли в клинику Лао. Нигль-И уверенно провел Лейлу в операционную, и только войдя туда она нерешительно остановилась: аппаратура была готова к работе, и у Лейлы сразу возникли подозрения, что инопланетянин пытается ее обмануть.

— Раздевайся и ложись, — невозмутимо сказал Нигль-И.

— Не раньше, чем ты объяснишь мне, что вы собираетесь делать. У меня нет желания снова стать подопытным кроликом.

— Мы хотим попробовать одну вещь, если ты согласишься, конечно.

— Что за вещь? Нигль-И, почему так уклончиво? Или… — у Лейлы мелькнула шальная мысль, что, может быть, удалось придумать, как сохранить ей молодость.

— Нет, Лейла, мне не удалось этого придумать, — ответил на ее мысли Нигль-И. — Но кое-что я хотел бы попробовать. Так ты согласна?

— На что? Почему ты не хочешь сказать прямо?

— Испытать один препарат.

— Это как-то поможет?

— Да он не знает, — пояснил Лао. — Но хочет попытаться. Я лично — против. Тебе достаточно досталось и так.

— Я… — Лейла посмотрела в глаза Нигль-И. — Попробую. — Она решительно прошла под купол, разделась и легла на операционный стол, закрыв глаза. Всего через несколько секунд после этого, она снова превратилась в старуху. Лейла закусила губу, чтобы не разрыдаться. А еще через мгновение она почувствовала приступ дурноты и потеряла сознание.

— Ну вот, доигрались! — прокомментировал Лао. — Что дальше?

— Ничего, нужно подождать и сделать анализы. Если это дает эффект, мы сможем обнаружить изменения. Если нет — значит, я не прав. — Нигль-И подошел к Лейле и взял ее за руку. Прошло почти полчаса, когда Лао вернулся с анализами. Нигль-И попытался по его лицу прочитать, каков результат.

— Все не так плохо. Думаю, препарат будет действовать, — сообщил Лао.

— И что мне это даст? — Лейла, наконец, очнулась и с ужасом разглядывала свою старческую руку.

— По нашим расчетам выходит, что если применять это лекарство, ты будешь молодеть намного быстрее.

— Что значит «намного»?

— Сейчас твой возраст около восьмидесяти лет. Чтобы выглядеть более-менее сносно, достаточно было бы стать сорокалетней.

— Это тоже ужасно, Лао.

— Ничего подобного. С косметикой, вполне. Никто не дал бы тебе больше тридцати. Согласись, это было бы приемлемо. Пусть не на пляж, раз тебя это так нервирует, но во все другие места ты могла бы ходить свободно.

— Ты так и не объяснил, что вы сделали.

— Потому что ты все время перебиваешь. Так вот. Достаточно бы было тридцати пяти лет, чтобы стать сорокалетней. А с этим препаратом — хватит десяти лет. Ты будешь молодеть в три раза быстрее. Сначала, первые года два, это мало что тебе даст. Но лет через пять, я надеюсь, не придется носить парик, да и зубы можно будет попытаться вырастить.

— Как долго! — Лейла не выдержала и заплакала.

— Ты должна радоваться, девочка, — нежно сказал Нигль-И. — Всего пять — десять лет. Совсем немного. Поверь.

— Каждый лишний день, Нигль-И, это много! Очень много!

— Тогда посмотри, сколько лишних дней не придется теперь ждать.

— Ты прав. Я хочу слишком многого. — Она медленно села, взяла со стула сумку с одеждой и пошла в душ одеваться. Через двадцать минут, полностью одевшись, Лейла вернулась.

— Давай попрощаемся сейчас, — предложила она Нигль-И, а он ощутил, что Лейла просто не хочет, чтобы он долго видел ее такой. — У тебя же еще полно дел?

— Нужно заехать к Креилу и Аолле. Вот и все дела.

— Тогда прощай.. — Она протянула ему руку, но вместо рукопожатия, он крепко обнял ее.

— Держись, я буду прилетать.

Лейла с трудом отстранилась.

— Уходи, Нигль-И, уходи сейчас. А то я опять расплачусь. Не нужно меня мучить.

— До свидания… — донеслось от уже таявшей на глазах фигуры Нигль-И.

Лейла подошла к креслу, села, и, перестав себя сдерживать, горько заплакала.