Земли за Башнями

– Мы не туда едем, я же сказал, – добродушно поправил Улэк. – Но большую часть пути ты пробудешь под нашей защитой, а мы под твоей.

– Так ловить-то кого собрались?

– Пошли слухи о единорогах.

– Они существуют?

– Сам я их не встречал. Но видел в детстве диковинный рог у одного охотника. Тот говорил, мол, рог единорожий.

Предавший мечтаниям, Улэк добавил:

– Если поймаем живого, Бедрианг за него любую цену даст. А от медведя своего, не задумываясь, избавится.

– Себе бы лучше оставил.

– Не в том месте я живу, чтобы единорога дрессировать. Вождь, глядя на такое, порешает меня из зависти, а зверя себе заберёт.

Оглядевшись, не подслушал ли кто, нандиец закончил мысль уже тише:

– Бедрианг – толковый вождь. Но не терпит, чтобы его хоть в чём-то превосходили.

Поблизости уже можно было расслышать голоса. Осталось пройти напролом сквозь кусты, и Улэк с Ратибором очутились на широкой тропе, уходящей на север. На ней уже стояла собранная в дорогу группа.

В товарищах у Улэка были худосочный нандиец, напоминающий лягушку, голем и драконид. Последний отличался чёрной чешуёй, свойственной дикарям на юге Драконова Царства. Дракониды называют их змеёнышами из-за более гладких черт лица, придающих сходство со змеями, а не с драконами. Как будто кто-то в этом мире видел настоящего дракона.

Позади товарищей Улэка стояла повозка с железной клеткой. Впряжён в неё горбатый бык с загнутыми вниз рогами. Ратибор оценил размер клетки и вынужден был признать, что поместить в такую единорога, будь тот хотя бы не крупнее лося, возможно.

– Долго же ты копался, Улэк, – сказал лягушкообразный нандиец.

– Зато с толком. Позволь представить тебе…

– Помолчи, – отрезал Ратибор. – Пока вы не успели переговорить, скажите, куда направляетесь и зачем.

– Это что за наглость, Улэк? – вопросил нандиец.

– Он лишь убеждается в моих честных намерениях. И здраво поступает. Ответьте ему.

Товарищи Улэка недоумённо переводили взгляд с него на турича, пока неуютную тишину не нарушил голем:

– На север. Попытаем счастье с единорогами.

– Получается, ты сказал правду, Улэк.

– Я был бы столь же осторожным на твоём месте. И раз уж ты убедился в моих словах, можем ли мы рассчитывать, что ты составишь компанию?

– Я иду с вами и помогаю защищаться от демонов? Неплохая сделка, соглашусь.

– Вот и славно. Тогда давай знакомиться. Это, друзья мои, Ратибор, наш новый спутник. А это Бадил, – указал Улэк на тощего нандийца, – это Содалит, – представил он голема, – и Янфат, – кивнул на драконида.

– Рад знакомству.

– Познакомиться ближе, увы, придётся в пути. Надеюсь, хватит тебе сил не отставать?

– Поспею.

– Тогда трогаем.

Глава 6. Старая дорога

Выдрессированный Улэком бык сдвинул с места повозку и потащил по тропе. Под колёса непрестанно попадали корни, повозка встревала так, что Содалит вынужден был подсобить. Долговязый голем шагал позади и выталкивал колымагу с такой лёгкостью, что тягловый бык казался лишним.

Когда-то Джовита пытался одолеть нандийцев руками големов. Но те, при всей своей силе, оказались слишком неповоротливыми, их армии вязли в болотах, да и потери восполнялись медленно. Женщины големов дают мало потомства, а растут эти существа медленно. Для того чтобы големский младенец вымахал в громадину вроде Садолита требуется семьдесят лет. За это же время у туричей вырастет три поколения расходного материала…

Так из големов и не вышло захватчиков и победоносцев, сколько бы храмов ни возводил в их городах Джовита. Зато лучших стражников свет не видывал. Если требуется что-то оборонять, голем с алебардой становится непобедимым.

Изучая спутников, Ратибор снова и снова находил подтверждения их словам. На бортах повозки обнаружились закреплённые сети, арканы, манки – масса инструментов, необходимых тому, кто желает взять зверя живьём. Шрамы у звероловов тоже встречались соответствующие.

Улэк шёл подле Ратибора и спрашивал о всяком. Обыденные разговоры, полагающиеся при знакомстве. Ведя рутинную беседу, воевода не забывал поглядывать на спутников и порой замечал их шепчущимися. Ловя на себе взгляд турича, звероловы смолкали, как будто их застукали за сговором. То ли обычная реакция на чужака, то ли повод Ратибору насторожиться.

Прямо перед наступлением темноты удалось выбраться на дорогу. Под ногами возник широкий мощёный тракт. Дряхлый, поросший травой, но стократ более пригодный, чем вытоптанные тропы.

Отряд прошёл пару вёрст, пока в кромешной тьме не добрался до менгира. Ветхий камень сохранил вытесанную миндалевидную форму, равно как и часть текста на поверхности. Ратибор попросил факел, но, осветив менгир, не смог прочесть ни строчки. Написано было рунами, коими перестали пользоваться столетия назад.

– Знает кто-нибудь, что написано? – попытал счастье турич.

– Нет, – ответил похожий на лягушку Бадил. – Мы эти буквы читать не умеем.

– Это руны.

– Да всё едино. Что руны, что буквы.

– Ты тут болтаешь, Бадил, а твоему брату нужна помощь, – басовито, как и все дракониды, сказал Янфат.

– Ага, иду.

Нандиец отправился распрягать быка, а его место рядом с Ратибором занял Янфат. Жилистый, поджарый драконид ростом туричу по плечо. Ночью он выглядел ещё темнее, казалось, что даже глаза светятся чернотой. Встав подле турича, Янфат убрал правую руку за спину – Ратибор видывал у драконидов подобный жест, но не мог вспомнить, что он значит.

– Так Улэк с Бадилом братья? – спросил турич.

– Истинно, но стараются помалкивать об этом.

Внезапно драконид прислушался и спросил:

– Скажи, синфо, ты ничего не слышал, пока мы шли сюда?

– Я слышал много всего, так что скажи точнее, что привлекло твоё внимание?

– Мне постоянно мерещится, что за нами кто-то следует. Прячется в зарослях и наблюдает.

– Нет, преследования я не заметил. Странно, что с этим ты обратился ко мне.

– Товарищей я уже спрашивал – тоже безрезультатно. Ладно, быть бдительным – дело верное, а выдумывать опасности – не к добру. Давай-ка лучше пройдёмся за хворостом.

– Поработать не откажусь.

Турич с драконидом зашли в лесок, где сушняка валялось с избытком. Оставив факел Содалиту, Ратибор почти ничего не видел, но справлялся и наощупь. Где-то рядом шуршал трудящийся драконид. Туричу неуютно работалось в молчании – Янфат терялся во тьме, и казалось, что он вот-вот нанесёт коварный удар. Томимый собственной мнительностью, Ратибор заговорил:

– Ты обратился ко мне «синфо». Это ведь вежливое обращение, но что именно означает?

– В столичном регионе так обращаются к уважаемым попутчикам.

– В столичном регионе? А ты разве не с юга, Янфат?

– Истинно, я родился за границей Драконова Царства. Тоже за Башнями.

– Правду ли говорят, что там сплошные пустыни?

– Есть крупные оазисы, но ими правят тираны. Большинству племён приходится кочевать. Моему в том числе.

– В тех краях тоже водятся демоны?

– Очень мало, как и всякой другой жизни. Но если сесть на коня и скакать всё время на юг, то однажды увидишь, как на горизонте движутся дюны. Это кольца огромной змеи Собенумы, что опоясывает всю пустыню. Из клыков её стекает не яд, а песок, породивший тамошние барханы.

Янфат говорил доверительно, что успокоило Ратибора.

– Но тебе удалось перебраться в Царство?

– Стараниями отца. А там уже и я в грязь лицом не ударил. Нанялся стражником на ярмарочной площади в столице.

– Насколько мне известно, – деликатно произнёс Ратибор. – Это очень достойная должность, учитывая твоё происхождение.

– Тебе не стоит осторожничать в выражениях, синфо. Вчерашним кочевникам работу найти тяжело, не говоря уже о должности стражника, живущего в тепле и сытости. И не собирал бы я сейчас хворост, если бы не доброта моя бестолковая.

– Что же ты такое сотворил?

– Укрывал у себя грабителя. Такого же южанина, как и я. Но ему повезло меньше, так что он занялся грабежами. Я, дурак, надеялся, что он угомонится. Так нет же, полез в дом ангельского жреца.

– Стало быть, твой товарищ попался и выдал тебя?

– Истинно. И нас отправили в изгнание. Маги сожгли товарищу руки, и от ожогов он погиб в пути. В Землях за Башнями я очутился один. Такова судьба.

– А почему тебя изгнали сюда, а не обратно на юг?

– По мнению ангелов в пустыне выжить несложно, а здесь верная смерть.

Ратибор поднял последнюю ветку.

– У меня уже полны руки.

– И у меня тоже. Пора возвращаться.

Сборщики неуклюже побрели назад, обременённые габаритными охапками. Бадил разжигал костерок из веточек, Улэк растягивал сигнальные шнуры с колокольчиками, а Содалит забавлялся с духами. На голема уселся целый рой созданий. Выглядели те как мотыльки, но размером с воробья и с лицами, как у ангелов. Бородатые малютки ползли по длиннющим каменным рукам и хватали с ладоней орехи. Содалит наблюдал за духами с этаким подобием улыбки.

– Гони ты этих поганцев, – пробурчал Бадил.

– Не стану. Мне нравятся.

– Потом всю ночь будут лезть.

– Костром занимайся.

– С костром-то я управился. Вот и вы двое подоспели. Иди сюда, обалдуй, помоги хворост наломать. А то от тебя пользы никакой.

– Я телегу выталкивал.

Ворча, голем согласился-таки потрудиться. И если остальные ломали хворостины по одной об колено, то здоровяк просто схватил треть вязанки и одним движением располовинил. Но даже такую помощь Бадил раскритиковал:

– Ты смотри, что творишь! Ломаешь так, что щепа летит! А если в глаз попадёт?

– Зажмурился бы.

– Может, мне ещё отвернуться, мозги булыжные?

– Полно вам, – примиряюще сказал Улэк, закончив установку сигнализации.

Глава отряда украдкой осмотрел сложенные мешки и оружие, а также расположение костра. Устройство лагеря вполне его устроило, и нандиец присоединился к ломанию хвороста.

– Знаю, что тебе не нравится ходить на север, – сказал Улэк брату.

– На север только дураки ходят. Демоны на каждом шагу, а что взамен?

– Единороги.

– Единороги, – передразнил Бадил, складывая хворост в костёр. – Интересно, что ты скажешь, когда слухи не подтвердятся.

Улэк замер, словно желая поспорить, но правоты в словах брата было порядочно.

– Зато водятся другие диковинные звери, – ответил нандиец вместо этого. – Не того ли тебе надо?

– Я никогда не говорил, что ищу себе диковинного питомца. Я ищу того, кто станет мне хорошим спутником. Где я его встречу? Да кто знает… Уверен, что не на севере.

С хворостом было покончено, и путники расселись вокруг костра. Содалит подтащил себе подходящий валун, ибо из-за каменных суставов голему сесть на землю – почти невыполнимая задача.

Настало время отдыха, питья из фляг и быстрого перекуса. Спутники поделились с Ратибором всем необходимым. Звероловы вели себя мирно, никаких подвохов в их товариществе не обнаруживалось. Костёр и тесный круг спутников создали-таки атмосферу спокойствия. Алое пятно уюта на тёмном полотне ночи.

В наступившей тишине лишь треск костра услаждал уши отдыхающих. Спутники посидели в молчании, думая каждый о своём. Похожие на мотыльков духи порхали над лагерем, садясь временами на Содалита. Толстокожий голем даже не чувствовал их когтистых лапок.

– Говорил же, что теперь не отстанут.

– Да и пусть. Духи удачу приносят, если с ними сдружиться. К тому же, они здесь хозяева, а не мы.

– Они разве этот менгир поставили? – разошёлся Бадил. – И дорогу вымостили? Интересные хозяева.

– А известно ли чья это дорога? – спросил Ратибор. – Кто и когда её построил?

Сидящие вокруг костра переглянулись. Самым осведомлённым оказался Улэк, он и поведал:

– Надо полагать, её вымостили твои родичи. Дорога соединяет земли, где раньше жили туричи, и земли оронов, которые до сих пор сводят концы с концами. Ороны на востоке, а там, куда мы идём, раньше было государство твоих предков – Бриславия.

– Бриславия? Никогда бы не подумал, что она так близко.

В детстве Ратибор слушал сказки о Бриславии, а, повзрослев,– легенды. И всякий раз создавалось впечатление, что Бриславия – прародина туричей – находится в немыслимых далях.

– Я хорошо помню притчу, – неуверенно проронил Ратибор, – о том, как туричи покинули Бриславию и отправились искать новый дом. В притче сказано, что шли они не один год, а на деле тут неделя пути.

– А знаешь ли ты легенду о Туровой Охоте? – подался вперёд Улэк.

– Любой уважающий себя турич знает.

– Можешь рассказать? Легенду-то мы знаем, но никогда не слышали из уст турича. Не удивлюсь, если известная нам версия – брехня от первого до последнего слова.

– В таком случае…

Ратибор откашлялся и взял паузу. Хорошим рассказчиком он не славился, так что ему потребовалось вспомнить детали истории. Незначительные на первый взгляд, но очень важные. Почувствовав, что готов, Ратибор начал:

– Пятьсот лет назад, когда Бриславия процветала, на территорию её вторглись исполины. У гигантов не было злого умысла, они брели вперёд и топтали всё на своём пути, как бредёт корова и не замечает, что топчет муравьёв. И хоть не желали исполины зла туричам, многих они погубили и много городов порушили. Тур пытался остановить чудовищ, но у него ничего не получалось. И тогда бог обратился к своему брату.

– К Свару? – спросил увлечённый Улэк.

– К кузнецу Свару, – кивнул Ратибор. – И тот выковал Туру доселе невиданное оружие – секиру, получившую имя Родия. Эта секира могла ловить молнии и метать их во врагов, могла хватать ураганы и менять их направление, могла поднимать волны, сбивающие исполинов с ног. Многих чудищ сразила Родия.

– Но Бриславия всё равно пала?

– Да, ведь исполинов оказалось слишком много. Гиганты наступали, как бы отчаянно ни бились Тур и семья его. Тогда повелел бог отправиться туричам на поиски нового дома, пока он с братьями, женой и дочерью будут сдерживать волны исполинов. И бил он врагов громадных десяток лет, пока не перестали приходить новые. Но затишье не успокоило Тура.

Ратибор прервался, вспоминая дословное окончание истории. Минотавр не осознавал всех её нюансов, но пытался вторить за сказителями более мудрыми.

– Тур решил, что его народу не будет спокойствия, пока жив хоть один исполин. Объявил он Турову Охоту и вместе с семьёй отправился на восток. Так туричи остались без своих богов, но не прекратили поклоняться им… А Тур и поныне продолжает Охоту где-то на краю мира.

– Славная легенда, – кивнул Улэк с улыбкой. – А ведь та версия, что я слышал, почти сходится с твоей. Есть, правда, отличие.

– Интересно услышать.

– Местные сказители вворачивают в историю Седую Скотницу. Уже наслышан о ней? Так вот, я слышал, будто не Тур велел своему народу уходить, а Скотница прогнала туричей, когда те остались без богов.

– Но это, в самом деле, чушь, – неожиданно включился Содалит. – Туричи исполинов не испугались, а от Скотницы убежали?

Компания стихла, обдумывая легенду, представляя, как могучий Тур сражается с тварями, размером с гору. Ратибор же фантазировал, какова из себя Бриславия.

– Много ли осталось от городов туричей? – спросил он.

– Города лежат в руинах. Один из них мы увидим по пути.

– Добираться долго?

– Будем на месте к вечеру послезавтра. А пока надо отходить ко сну.

– Я буду караулить первым, – вызвался Содалит.

– Разбуди меня к середине ночи, – сказал Бадил, укладываясь на ночлег. – Я тебя сменю.

Путники сняли плащи и скрутили их в тюки вместо подушек. Плотным кольцом они улеглись вокруг костра. Ратибор положил под голову щит, а оружие сложил под боком. Улэк не удержался от вопроса:

– Даже кольчугу не снимешь?

– Мне в ней спокойнее.

– Какой же в кольчуге отдых?

– Я привык.

Прошло всего несколько минут, как Ратибор уснул вопреки жёсткому ложу и тяжёлому одеянию. Забылся сном, способным смениться пробуждением от мышиного писка.

Турич редко видел сны. Неся службу на границе с Драконовым Царством, Ратибор не увидел ни одного сновидения, не было грёз и во время войны с нандийцами. Но здесь, на заброшенной дороге, его настигли кошмары. Абсолютная чернота сна заполнилась яркими красками, слагающими чудовищную картину.

Ратибору приснился Джовита. Крылатый бог взирал на турича с равнодушием, скрывающим безжалостную кровожадность. Джовите некуда было спешить – бог сжимал в руке белую нить, тянущуюся к горлу турича и обвивающую его стальным кольцом. Минотавр мог бы вырываться, метаться и бежать, но был не в силах порвать тонкие путы, потому что путами была его душа.

Джовита мог уничтожить пленника миллионом способов и медлил лишь потому, что выбирал страшнейший. Всемогущий обдумывал столь изощрённые казни, что описать их невозможно, а скрывающиеся за ними муки превосходили всё, что испытала разумная жизнь, когда-либо существовавшая.

Ратибор оцепенел: не мог ни двинуться, ни вздохнуть, ни помыслить. В глазах Джовиты виднелась сталь, не обещающая ни толики милосердия. А затем божество шагнуло в сторону обречённого.

И тут кошмар прервался. Ратибора пробудил не страх, а рефлексы. Рука сама схватилась за оружие, а распахнувшиеся глаза уставились на Бадила, тянущегося к туричу. На радость последнему сознание Ратибора очнулось, и он сдержал инстинктивный удар. Топор задержался на замахе, и Бадил отпрянул в испуге.

– Тише ты! – воскликнул тощий нандиец. – Успокойся.

– Зачем ты руки ко мне тянул?

– Руки тянул? Думал, обокрасть хочу? Да я духа отогнать хотел.

Ратибор огляделся и спросил более грозно:

– Какого ещё духа?

– Так ты уже спугнул его.

Покачав лягушачьей головой, Бадил отполз на корточках к костру и подбросил хворосту. А тут ещё и Улэк перевернулся с боку на бок, и возникло ощущение, что тот лишь притворяется спящим.

– Из-за Содалита эти духи теперь не отстанут, – прошептал Бадил. – Чуть не по головам ползают. А кто знает, чего от них ждать.

Ратибор расслышал шелест крыльев в темноте, а потому опустил топор. Турич лёг и задумался, стоит ли вновь закрывать глаза. Поведение нандийцев казалось подозрительным, вернулось недоверие к звероловам. Кроме того, во сне ждал Джовита. Глядя в тёмное небо, Ратибор не знал, как поступить.

Задумавшись, воевода вспомнил легенду, что рассказал попутчикам. А вдруг она правдива? Вдруг где-то на востоке ещё можно отыскать Тура и призвать его на битву с Джовитой? Вдруг в этом спасение туричей?

– А спишь ты чутко, – произнёс Бадил.

Ратибор не ответил.

Глава 7. Мост

Ночь прошла без происшествий, и наутро путники засобирались в дорогу. Янфат вызвался поохотиться. Договорившись встретить товарищей в условленном месте, драконид взял лук и исчез в чаще, прочие двинулись по тракту на север. Ратибор чувствовал всю тяжесть бессонной ночи, но шагал в ногу со всеми, не жалуясь.

Первый ночлег со звероловами прошёл не так плохо, как ожидалось. Однако Ратибор не спешил терять бдительность. Он по-прежнему замечал, как спутники переговариваются, косясь на него, как шепчут на ухо, хотя в том нет особой нужды. Но турич продолжал путь.

К полудню дорога пошла на изгиб, впереди показалось пересохшее русло. Улэк дал команду остановиться.

– Опять куда-то делся, – пробормотал нандиец.

– Дураки повывелись, ему и жрать нечего, – произнёс Бадил.

– Зверьё, всё-таки, здесь тоже ходит. Но вот на месте ему не сидится.

– Кому это? – спросил турич.

Братья-нандийцы заговорщически переглянулись. Еле сдерживая улыбку, Улэк ответил:

– Да троллю.

– Троллю?

– Ага. Слыхивал о таких демонах?

– Это те, что света боятся и под мостами живут? Наслышан немного.

– Ну да, – хохотнул Бадил, – под мостами…

– А ведь вы о нём так говорите, будто нам плохо от того, что его нет рядом.

– В некотором смысле.

Внезапно на западе раздался свист манка. Улэк без раздумий сложил губы и свистнул в ответ. От шума птицы поднялись в небо и захлопали крыльями. Ратибора напрягла столь шумная перекличка, когда поблизости бродит тролль.

Предводитель отряда кивнул в сторону чащи и пояснил:

– Это Янфат. Будем надеяться, с добычей. А то застрянем надолго.

– Или быка твоего скормим…

– Пошёл ты, – Улэк пихнул хохочущего брата в плечо.

Содалит прошагал в сторону, откуда должен подойти драконид, и сказал:

– Время раннее. Янфат не подал бы знак, если бы ничего не поймал.

– Ты прав, солнце едва отметило полдень.

Ратибор тем временем прошёл дальше по дороге изучить окрестности. Брусчатка кончалась перед обрывом, ранее наполненным узкой, но при этом глубокой речушкой. На том берегу дорога продолжалась, однако полагающийся мост исчез.

Турич взглянул на спутников, которых, казалось, совсем не заботил вопрос переправы. Перебраться через высохшее русло не составило бы труда, вот только не в случае с повозкой.

А затем явился Янфат. Выбравшись из чащи, драконид первым делом показал мешок с кровоточащей добычей.

– Принёс оленью ногу, – сказал охотник. – И, как вижу, не зря.

– Да, нога пригодится, – кивнул Улэк и принялся рыться в походной суме. – Содалит?

– Приволоку я вашего оленя. Показывай дорогу, Янфат.

– Мы быстро.

С этими словами драконид швырнул мешок Бадилу, который ловко поймал его за завязки. Поглядев на добычу, нандиец вдруг протянул мешок Ратибору.

– А пусть рогатый поработает, – сказал лягушкообразный Бадил. – Тут как раз не работа, а одна сплошная забава.

– Раз уж забава, то не откажусь, – ответил Ратибор, но забирать мешок не спешил. – Что делать надо?

Улэк отыскал на дне торбы моток верёвки и закинул на плечо. Хитро улыбнувшись, он объяснил:

– На тролля будем охотиться.

– Это ещё зачем? Нам разве не надо переправу искать?

– Переправу найдём. Бери оленью ногу, не бойся. На троллей охотиться не опасней, чем рыбу удить.

Непонимание начало злить, но звероловы, пусть и мутили воду, действовали уверенно, поэтому Ратибор забрал мешок у одного лыбящегося нандийца и побрёл вслед за вторым лыбящимся нандийцем. Тот повёл турича к руслу и спустился на дно. Оглядев камни под ногами, Улэк указал на восток.

– Надо думать, там затаился. Идём.

Охотники на тролля пошли по каменистому дну – галька зашуршала под ногами. Ратибора так и подмывало задавать одни и те же вопросы:

– Правильно ли я понимаю, что вы всучили мне приманку?

– Так и есть, но ты не бойся. Риска никакого: тупее троллей созданий не бывает. Мы его обдурим.

– Поверю тебе. Но лишь потому, что ты идёшь первым.

Улэк дружелюбно рассмеялся.

Провожатый перебрался через валун и продолжил шествовать по вьющемуся руслу. Когда настал черёд Ратибора лезть следом, тот заметил на камне странного вида пятна. Как будто засохло бирюзовое масло. Турич редко бывал в магических башнях, но хорошо запомнил этот оттенок. Продолжая идти за Улэком, Ратибор улучил момент перевернуть пару камней копытами. Через десяток саженей он сделал это вновь – всюду ему попадались бирюзовые разводы.

Ратибор вспомнил один из визитов в магическую башню. Цилиндрическое строение имело значительную полость в центре. Наверх спиралью вилась лестница, соединяющая немногочисленные кельи и подсобные помещения – планировка была очень простой. Но главным в Башне была колонна, служащая осью всей постройки. Колонна сложена была из нескольких кусков отшлифованного мрамора, укреплённых металлическими распорками. И среди мраморных переливов часто встречались бирюзовые пятна.

Незримая магия концентрировалась в колонне, и от переизбытка эфира мрамор приобрёл характерный отлив. Из этого Ратибор сделал осторожный вывод, что и протекавшая здесь река могла быть наполнена эфиром. Если такое возможно. Улэк на знатока в магии не походил, так что расспрашивать его было без толку. Турич решил до поры забыть о находке.

Ушедший вперёд нандиец глянул за излучину и поманил к себе турича.

– Иди скорей. Только постарайся не шуметь.

– Там тролль?

– А на что это похоже? – улыбнулся Улэк.

Ратибор увидел очередную диковинку. Над руслом высился старый каменный мост, неказистый, обветшалый, но ещё способный выдержать гружёную повозку. Только стоял он совсем не там, где должен: из-за слишком длинных опор мостовое полотно находилось выше берегов, на которых, к слову, не было ни дорог, ни троп, которые мост мог бы соединить. Как будто его аккуратно выдернули с того места, где тянулся тракт, и поставили здесь.

Хитрый нандиец ничего не объяснил, но дал знак вести себя тише. Сняв верёвку с плеча, он прошептал:

– Давай сюда приманку.

Ратибор достал оленью ногу, и Улэк обвязал вокруг копытца крепкий узел. Подумав немного, нандиец вручил верёвку туричу.

– Попробуй ты. Сейчас будем выманивать тролля – ничего сложного нет. Нужно всего лишь… О, смотри.

Улэк указал на ворона, застывшего над мостом. Размахивая крыльями, птица спустилась и села на низкий парапет. Прошла всего секунда, как от опоры моста отделилась рука и молниеносно схватила ворона. Птица зашлась карканьем, но быстро умерла, раздавленная сильными пальцами.

Торчащая прямо из моста длань сунула ворона под центральный пролёт. Оттуда выдвинулась безобразная морда и распахнула пасть, куда каменная рука грубо затолкала добычу. Существо проглотило птицу, не прожевав, после чего морда задвинулась обратно в кладку, а рука вытянулась вдоль опоры и полностью слилась с ней.

– Это и есть тролль? – спросил удивлённый Ратибор.

– Ага. Никакой это не мост, а демон замаскированный.

Поманив турича, Улэк подкрался к троллю поближе.

– Обычно эти демоны сидят на месте, – добавил он. – Но если им в лапы попадается недостаточно путников, расползаются по округе. Думают, что охотятся.

– Наша задача – выманить его к дороге?

– Да. Швырнём ему тушу оленя – тролль будет грызть её достаточно долго, чтобы повозка успела проехать. Уже дважды получалось.

– Хорошо. Как правильно это сделать?

– Швыряй ногу к этому ублюдку. Руку он вытягивает сажени на три, так что не перестарайся.

Ратибор встал в стойку и раскрутил приманку. Перед тем, как швырнуть её, турич спросил:

– А быстро тролль бегает?

– Как таракан, – хохотнул Улэк.

– Ты как будто дуришь меня, но да бес с тобой.

Минотавр выдал отличный бросок – приманка потянула за собой верёвку и шлёпнулась на верной дистанции от тролля. Пару секунд ничего не происходило, но затем мост ожил. От монументальной кладки отделилась конечность и хлопнула по земле близь оленьей ноги. Тонкие пальцы загребли камни – троллю понадобилось время, дабы осознать, что добыча ему не досталась. Демон выпустил схваченную гальку и попытался дотянуться вновь.

– Так, а теперь выбирай.

Ратибор медленно потянул верёвку. Каменный тугодум ещё пару раз ударил загребущей дланью, прежде чем сообразил подойти ближе. Две центральные опоры разделились на пять ножек каждая. Тонкие конечности раскинулись в стороны и сдвинули тролля с места.

Сильно расшатываясь, помесь моста с пауком поползла вслед за приманкой. Улэк попятился со словами:

– Тяни быстрее. Только смотри, чтобы верёвка в камнях не застряла.

– Я постараюсь. Да твою ж мать!

Тролль сделал резкий рывок и чуть не завалился. Ратибор в последнее мгновение выдернул приманку, для чего ему пришлось отпрыгнуть назад и грохнуться на спину. Тут же подоспел Улэк и помог подняться.

– Что-то он сегодня озверевший, – выпалил тот. – Давай дёру.

Демон тем временем восстановил равновесие и побежал вперёд. Семеня длинными ножками, тролль едва не дотянулся до мяса, но застрял в узкости русла. Бестолковая тварь упёрлась, расшвыривая камни ногами.

– Совсем оголодал. Беги, Ратибор!

Турич закинул верёвку на плечо и рванул вслед за нандийцем. А тем временем тролль догадался проползти через узкость боком. Таким крабьим ходом он и продолжил погоню, ощупывая дорогу перед собой единственной культёй.

Внезапно тролль загрёб горсть камней и отправил себе в пасть. Зубы демона с треском раскрошили проглоченное. Только Ратибор обернулся, как паучьи ноги понесли мост дальше. А впереди уже показалось знакомое место. Беглецы поддали ходу, но и тролль не отставал. Спасало лишь то, что тварь часто спотыкалась и задевала неровные берега.

Внимательно глядя по сторонам, Ратибор увидел покатый спуск, по которому легко можно выбраться из русла. Толкнув товарища в плечо, он указал в нужном направлении.

– Давай туда.

Улэк быстро сообразил и стремглав взметнулся наверх. Слыша, как тролль топочет совсем близко, турич следом побежал прочь из обрыва. На середине подъёма Ратибор развернулся, раскрутил приманку и метнул дальше по ходу движения. Турич тотчас кинулся наверх, а мимо него промчался голодный демон.

Тощая рука схватила приманку и запихнула в пасть. Запыхавшиеся Улэк с Ратибором очутились в безопасности. Они выбрались из русла совсем близко с дорогой, на противоположном берегу от товарищей. Те, видимо, что-то всё это время кричали, но расслышать их во время погони было невозможно.

Меж тем Содалит поднял оленя, подошёл к обрыву и швырнул тушу вниз. Мигом среагировавший тролль подполз к добыче и, поняв, что получил отличный улов, опустился и сложил ноги в виде опор. Став чуть больше похож на обычный мост, демон занял почти то самое место, где ему и положено сидеть. Стало возможно проехать.

Пока тролль пережёвывал оленью голову вместе с рогами, Улэк активно сигналил руками:

– Давай-давай! Подгоняйте!

Ведя под уздцы быка, Бадил неуверенно приблизился к троллю. Но тот был слишком занят трапезой, чтобы обратить внимание на ступающих по нему чужаков. Бадил погнал быка так быстро, как только мог, да и Содалит с Янфатом задерживаться не стали. Вскоре все собрались на другом берегу, а тролль ещё только хрумкал рёбрами.

– Что это было? – заверещал тощий нандиец. – Чего это он так разошёлся?

– Оголодал, – пожал плечами Улэк, – Или у него бешенство.

– Или течка, – вставил слово Содалит.

– Пошёл ты со своими шутками! – выпалил Бадил. – Я и големское соитие представить боюсь, а ты про тролльскую еблю начинаешь!

– Чего ты ёрничаешь? Как будто самому пришлось побегать.

– А кто, по-твоему, на обратном пути его будет приманивать?

Но тут в разговор вмешался отдышавшийся Ратибор:

– Я начинаю думать, что для этого и был вам нужен. Не для того ли вы меня взяли, чтобы выманивать тролля?

Ратибор недвусмысленно положил руку на топор – спутники вздрогнули от его жеста. Не готовые к бою охотники замерли, а потянувшийся к луку на плече Янфат остановился под грозным взглядом турича.

– Много уже попутчиков вы скормили демону?

– Остынь, Ратибор, – спокойно произнёс Улэк. – Я ведь был рядом и тоже мог пострадать.

– Даже если бы мы и хотели тебя погубить, то какой смысл? – добавил Бадил. – Откуда нам быть уверенными, что тролль нагонит тебя ровно там, где мы могли бы переправиться?

– А по пришествию тролль вовсе мог сидеть на месте, тогда какая бы нам вообще надобность в тебе?

– Сиди он на месте, – возразил Ратибор, – я бы тем более пригодился. Отправили бы через мост, накормили мною тролля и спокойно проехали.

– Я ушёл за оленем ещё утром, – сказал Янфат. – Тогда никто не знал, где демон и нужно ли его приманивать.

Доводы звероловов звучали правдоподобно, но Ратибор отчего-то не унимался. То, как его спутники переглядываются и подбирают слова… Недоверие вспыхнуло вновь. И пусть их доводы звучали складно, турич не мог отделаться от мысли, что его дурят.

А возможности повернуть назад уже не было.

– Больше я приманкой быть не намерен, – процедил турич, но убрал-таки руку с топора.

Судя по лицам, многие задумали отомстить за угрозы, но Улэк постарался смягчить ситуацию:

– Идти ещё далеко, и опасностей встретится немало. Лучше не будем точить зуб друг на друга.

Попридержав обиды, отправились дальше. Ратибор пошёл замыкающим, то и дело встречаясь взглядом с оборачивающимся Бадилом. Напряжение всё не спадало, до самого привала почти не разговаривали. Янфат подстрелил косулю и занялся жарким. Один только вид лоснящегося мяса поднял путникам настроение.

Плотный обед приободрил товарищей, но Ратибор не спешил прощать им тролля. Он продолжил держаться обособленно и отнекиваться от Улэка, пытающегося завязать разговор.

В какой-то момент звероловы все, как один, замолчали и указали друг другу направо. Ратибор проследил, что привлекло их внимание, и обнаружил в стороне от дороги тощего гиганта. Великан был абсолютно безликим, кожа его выглядела прозрачной. Вместо плоти у чудовища клубился чёрный дым.

– Это тиховик, – прошептал возникший рядом Бадил. – Не бойся, если не шуметь, вреда он не причинит.

Ратибор оглядел спутников – те продолжили идти, как шли, не беспокоясь по поводу слоняющегося гиганта. Колёса повозки всё так же громыхали по брусчатке.

– Повозка нас не выдаст? – спросил турич шёпотом.

– Тиховик реагирует только на разумную речь. Остальные шумы ему без разницы.

Ратибор кивнул, но Бадил отходить не спешил. Плёлся подле турича, словно поводырь подле слепого. Пришлось терпеть его соседство, а он всё не оставлял в покое.

– Думаю, больше он нас не услышит. Оценил заботу, Ратибор? Без меня попал бы ты впросак с тиховиком.

– И я крайне тебе благодарен.

– Всё ещё злишься? Да не знал никто, что так с троллем обернётся. Я сам сотню раз от него бегал…

– Улэк говорил, – перебил Ратибор, – что вы приманивали тролля всего два раза.

– Я для красного словца сказал. А ты меня сразу лжецом счёл, рогатый?

– Прекрати называть меня рогатым.

– Ты, похоже, никак не поймёшь, куда попал? Это раньше у тебя были белые скатерти, мёд с базара и доброе имя. А здесь ты откликаешься на рогатого и бегаешь от троллей. Носом он крутит. Скажи спасибо, что мы вообще взяли тебя в попутчики.

– Мы заключили сделку. Сделку на равных, так что не ставь меня ниже вас. Я свою часть выполняю исправно, а к вам у меня есть претензии. Так что задумайся о данном твоим братом слове, и, повторюсь, прекрати оскорблять меня.

Бадил злобно выпучил и без того огромные глаза, после чего направился к Улэку. Главарь что-то обсуждал с Содалитом, но Бадил грубо вмешался в разговор:

– Надо поговорить.

– Чего тебе, Бадил?

– Ты зря принял этого нытика. Нам никакого толку от него не будет – только протащим рогатого на своём горбу. Бросим его здесь.

– Ты рехнулся? Забыл, куда мы идём? – Улэк грозно взглянул на брата и, подобрав слова, продолжил: – Самые трудности впереди, и меч Ратибора нам ещё пригодится.

– Мне не нравится этот рогатый. В нужный момент он нас предаст.

К спорящим подошёл Янфат и заметил:

– Бросить мы его не можем. Наша повозка двигается медленнее его. Даже если мы прогоним Ратибора – он просто будет шагать следом и держаться в отдалении. Мы лишимся его меча, но будем расчищать перед ним дорогу.

Бадил обмозговал это с редкостным тугодумием, после чего выдал:

– Тогда убьём. Зарежем рогатого и поделим пожитки. Если вы так уповаете на его меч, так заберём его себе. Пользы больше выйдет.

– Стой, – приказал Улэк быку.

Тягловый зверь остановился, а с ним и весь отряд. Главарь окатил брата суровым взглядом, после чего досталось и Ратибору. Нандиец молчал и своим грозным видом не давал заговорить другим. В тишине спесь поубавилась, и тогда Улэк обратился к Содалиту:

– Эй, дай-ка мне свой мех.

Голем снял с пояса бурдюк, из которого можно было пару лошадей напоить. Взяв мех у товарища, Улэк тотчас швырнул его Ратибору. Турич поймал полупустой сосуд. Следом Улэк достал из перемётной сумки свою деревянную флягу и жестом попросил мех у Янфата. Всё это он вручил Бадилу.

– В той стороне ручей, – указал главарь направо от тракта. – Сходите-ка наберите воды, заодно и помиритесь.

– Ты обезумел? – обозлился Бадил, аж кожа покрылась бордовыми пятнами. – Я сказал, что от рогатого надо избавиться, а не за водой посылать.

– Ты, видимо, совсем забыл нашу цель, забыл, какие ставки на кону. Нервы нам ни к чему. Сходи остынь.

– С ним? Да мы поубиваем друг друга.

– Ратибор из благородных – он тебя не тронет. А ты, брат, бахвалишься, потому что мы с ребятами рядом. Один на один ты с Ратибором драться не осмелишься.

– А что ты скажешь, когда я вернусь в его кольчуге? Но, боюсь, воды принести не смогу: руки будут заняты трофеями и бычьей головой.

– Ступай к ручью, – процедил Улэк. – И надейся, что ещё не наговорил достаточно, чтобы витязь позабыл о чести.

Нандийцы поборолись взглядами, и Бадил произнёс гневно:

– Пойдёшь первым, рогатый.

– Как пожелаешь.

Ратибор забросил бурдюк на плечо и двинулся в указанном направлении. За спиной послышались шаги нандийца. Подставлять спину воитель не боялся, потому что у Бадила не было оружия, способного справиться с кольчугой. А ещё он верил словам Улэка. Бадил был одного роста с Ратибором и уступал в ширине плеч. Так что по меркам нандийцев считался тщедушным коротышкой.

Не зная верного пути, турич шёл напролом. Кусты с шелестом раздвигались, под ногами трещали сучья.

– Вот об этом я и говорил, – послышался гортанный голос Бадила. – Не умеешь ходить по лесу. Сейчас со всей округи демоны сбегутся.

– Что же ты тогда первым не пошёл?

– Буду держаться на отдалении. Пусть тебя сожрут – на меня у тварей аппетиту не останется.

Турич лишь фыркнул, но постарался идти аккуратнее. Бадил так и не соизволил подсказать направление, да и вообще замолчал. Тем не менее, Ратибор набрёл на ручей. Вокруг слышалось пение птиц, да шум оленей в зарослях. Уверовав, что здесь безопасно, турич вышел на открытое пространство.

Перешагнув ручей, он развернулся лицом к спутнику и опустился на колено. Всё в том же молчании Ратибор наполнил сперва свою флягу, а затем бурдюк Содалита. Стоило закупорить его, как к ногам прилетел мех Янфата. Когда турич поднял голову, Бадил швырнул ему ещё и флягу брата.

– Эти тоже набери.

Ратибор поднялся и забросил бурдюк на плечо:

– Пытаешься меня спровоцировать?

– Почему бы и нет, рогатый?

Турич перешагнул ручей и встал лицом к лицу с нандийцем. По глазам было заметно, как Бадил струхнул, но придал себе бравый вид.

– Послушай, ты мне не нравишься, – сказал Ратибор, – а я тебе и подавно. Но через пару дней мы разойдёмся и сразу забудем друг о друге. Так что стисни зубы и потерпи.

Бадил кивнул на флягу с мехом и сказал упрямо:

– Набери воды.

– Это твоя часть работы. И учти вот что: я ведь когда-нибудь разозлюсь.

Турич обошёл нандийца и уже почти добрался до леса, как услышал возглас:

– Той ночью ты спал чутко. Сегодня лучше не теряй бдительности!

Ратибор обернулся. Не угроза задела турича, а то, как громко произнёс её дурак лягушачьей наружности. Покрасневший от гнева нандиец заорал в голос – разнеслось на всю округу. Бадила же это не особо заботило. Двигаясь резко и нервно, он схватил флягу и подставил под струю воды.

– Слышал про тёмную бабу? – продолжил голосить Бадил. – Демон такой. Подкрадывается ночью и душит. Потом не отличишь, чьих рук дело.

– Ты бы так не орал…

– А ты уже разбираешься, как себя вести? Чего тогда провожатых…

Но договорить Бадил не успел. Прямо подле него берег взорвался земляными брызгами. Из-под земли выскочила косматая тварь и накинулась на нандийца. Ратибор отбросил бурдюк и выхватил меч. Рванув к Бадилу, он попытался разглядеть, что за демон его атаковал.

Сделать это было непросто: нандийца повалила какая-то шерстистая змея и принялась обвивать кольцами. Бадил сопротивлялся, но оказался бессилен против прыткой твари. Когда Ратибор приблизился, демон опутал жертву и уселся у неё на ногах.

То, что турич принял за змею, оказалось зверем, похожим на росомаху. Приземистый хищник вымахал до размеров волка, а его длиннющий хвост шесть раз обвился вокруг нандийца. Ратибор бросился на демоническую росомаху, но та вдруг плюнула в лицо комьями глины. И к моменту, как турич прочистил глаза, тварь уже закопалась в землю и потащила за собой Бадила.

Когда нандиец по грудь скрылся в норе, то сумел высвободить руку и протянуть в сторону Ратибора. Тот схватил несчастного и не дал исчезнуть в тесной берлоге. Уперевшись ногами, турич потянул на себя, но демон сопротивлялся отчаянно. Перетянуть землероя не получалось, поэтому Ратибор отбросил меч и дотянулся до ножа. Росомаха резко дёрнула, утягивая жертву глубже. На поверхности остался лишь кончик хвоста, обвивающий нандийцу горло. Ратибор полоснул по нему ножом.

Криков боли не послышалось, а шерстистые кольца не разжались. Зато лапы демона дали слабину, и Ратибору удалось выдернуть Бадила по пояс. Не мешкая, турич нанёс два удара по средним кольцам, и тогда росомаха выпустила добычу. Хвост молниеносно утёк в нору, и турич потянул Бадила на себя – даже без хватки демона выдернуть его из норы оказалось непросто.

Ратибор уложил обессилевшего нандийца и застыл над ямой. Нож для удара был занесён зря: демоническая росомаха возвращаться не пожелала.

Кашляя, Бадил приподнялся на четвереньки. И тут Ратибор осознал, что его меч лежит прямо под рукой у нандийца. Отпихнув того, турич поспешил вернуть своё оружие.

– Вот сука… – выпалил Бадил. – Да сдалась мне твоя железка! Я… дышать-то с трудом могу…

– Так восстанавливай дыхание, нам уходить… скорее надо.

Ратибор услышал, как кто-то бежит сквозь чащу. Уже через пару секунд к ручью выскочил Янфат. Судя по шуму, следом бежал Улэк.

Драконид спешил, думая, что потребуется разнимать драчунов, так что опешил, увидев разрытые норы. Немая сцена длилась до тех пор, пока не явился Улэк.

– Что ещё случилось? – выпалил главарь.

– Обжора набросился, – промямлил Бадил.

– Это правда, Ратибор?

– Понятия не имею, кто это был, – пожал плечами турич. – Обжора или ещё какая тварь.

– Да, блядь, Улэк, чего ты херню спрашиваешь? – сказал Бадил, поднимаясь. – Не видишь норы?

– Тебя чуть не утащили?

Спасённый нандиец придал своей коже землистый цвет в тщетной попытке скрыть следы пребывания в норе. Окружённый сразу тремя парами глаз, Бадил не придумал ответа лучше, чем:

– Чего тут разговаривать? Надо уходить, пока не вернулся.

И Бадил первым двинулся прочь, подобрав с земли флягу и всучив её владельцу. Улэк кинул Ратибору мимолётный благодарный взгляд и направился за братом. Скоро все покинули берег ручья.

Вернувшись к повозке, Ратибор отдал Содалиту громадный мех и занял место в конце процессии. Там он и шёл, поглядывая, как Улэк расспрашивает брата, а тот огрызается. Звероловы временами оглядывались на турича, но подходить с разговорами не стали. К темноте удалось добраться до места для ночлега. Путники свернули с дороги и спустились в овраг. С запада стоянку прикрывало поваленное дерево, в сажень толщиной.

Спешно закончили с подготовкой лагеря. Ратибор устроился чуть в стороне, лёг на бок и подложил руку под голову. После тяжёлого дня не терпелось отойти ко сну. Однако Улэк не дал спокойно задремать:

– Ратибор, ты как?

– Цел и невредим.

– Мой брат много тебе наговорил. А ты спас его.

– Потому, что мы так условились, а не потому, что мне этого хотелось.

– Тем не менее, он обязан тебе жизнью.

Улэк обернулся и подозвал брата жестом. Нандийцы договорились, что Бадил лично отблагодарит Ратибора, и вот младший брат нехотя пошёл к туричу. Приблизившись, Бадил переглянулся с братом. Нандийцы обменялись кивками, и младший неуклюже произнёс:

– Ты меня выручил, Ратибор. Я тебе благодарен. Но ты уж прости нас.

– За что?

Внезапно Бадил рухнул на лежащее подле турича оружие и придавил его своим весом. Ратибор в панике попытался отпихнуть нандийца, но Улэк зашёл туричу за спину, схватил за воротник и оттащил в сторону. На подмогу к нандийцам побежал Содалит. Так ожидаемое предательство случилось внезапно – звероловы в два счёта взяли в оборот рогатого дурня.

Но турич так просто сдаваться не пожелал. Он с рёвом извернулся, ударил Улэка в лицо, после чего схватил единственное из доступного – свой щит. Им Ратибор заслонился от Содалита, уже наносящего удар ногой. Каменная ступня грохнула в умбон, и воеводу отбросило назад. Попятившись, Ратибор осел на колено, но тотчас поднялся. И очень вовремя, потому как Янфат метнул на турича сеть – тот в суматохе отпрыгнул, и тенёта ухнула на землю в пяди от его копыт.

Ситуация просто отвратная: сразу четверо врагов, а в руках лишь щит. Содалит пошёл в наступление, а Бадил отшвырнул подальше пояс с оружием Ратибора.

Голем не дал времени одуматься и напал. Неуклюжая атака – Ратибор нырнул под каменным кулаком и ударил противника ребром щита в бок. Наклонившись, турич ухватился за сеть и выдернул её из-под ног Содалита, повалив того на четвереньки. На Ратибора накинулся Бадил, обхватил вокруг талии и попытался уложить на лопатки. Турич устоял и даже успел закрыться предплечьем от удара дубиной Янфата.

Терпя боль, минотавр обрушил ребро щита на спину Бадилу, а затем отшвырнул нандийца. Вновь полетела дубина, но на сей раз угодила в щит. Новый удар, ещё один, и ответный тычок умбоном уронил Янфата на землю.

Расшвыряв противников, Ратибор побежал на Улэка, подобравшего его оружие. Нандиец швырнул меч с топором в кусты, лишая воеводу шанса вооружиться. Турич продолжил бег, но Улэк выхватил с пояса дубинку и нанёс встречный удар. Ратибор закрылся – на щит ему посыпалась канонада ударов. Выгадав паузу, Ратибор опустил щит и боднул противника. Не без труда он поднял нандийца на рога и отбросил в сторону. В эту секунду минотавр уподобился бешенному быку.

Не бой, а уличная драка, суматошная, дикая. И, похоже, из тех, где жертву пытаются взять живьём. Но от того не легче.

Спотыкаясь, турич добрался до костра и выхватил горящее полено. Развернувшись, он пнул по костру и запустил во врагов фонтан головёшек. Янфат с Улэком отступили, но Содалит продолжил наступление. Ратибор двинулся ему навстречу и с силой ударил поленом по голове. Головня с треском разлетелась, но не нанесла вреда голему. Тот ответил прямым ударом и, угодив в щит, опрокинул Ратибора. Содалит попытался вырубить противника, пнув по голове, но воевода уклонился перекатом, вскочил, но угодил в захват голема. Силился вырваться, как вдруг получил дубиной в висок.

Оглушённый Ратибор свалился на колено, и Содалит сразу же повалил его пинком по рёбрам. Растянувшись на земле, турич предпринял попытку подняться, но опустившаяся на голову дубина прервала его потуги. Ратибор свалился в забытьё, но Улэк нанёс ещё два удара вдогонку.

Вскоре Ратибор очнулся. В сознание его привело жесткое приземление на деревянный настил. Побитый турич приоткрыл глаза и разглядел прутья перед лицом. Где-то за спиной громыхнула закрываемая дверца, лязгнул навесной замок. Содалит, швырнувший Ратибора в клетку, промелькнул перед глазами и направился к товарищам.

Изувеченный пленник мог разглядеть лишь силуэты, мельтешащие в темноте. Сквозь звон в ушах донёсся голос Бадила:

– Нашёл.

– И топор, и меч?

– Да, всё здесь. А топор-то знатный. Как будто под мою руку делали.

– Топор мой, – не терпящим возражений тоном сказал Содалит.

– С чего вдруг, дуболом? Если бы не я, рогатый бы тебя этим же топором отоварил.

Где-то в стороне голем вырвал из рук товарища оружие и оттолкнул возмущённого нандийца.

– Ты что творишь, выкидыш булыжный?

– Топор мой.

– Улэк, что за хрень?

– Содалит заслужил, – сказал главарь. – А я возьму себе меч. Выбирай между щитом и кольчугой.

– Я рогатого обезоружил!

– Остальные внесли не меньший вклад, так что не возникай.

Не найдя поддержки у брата, Бадил застыл в молчании. Улэк переключился на изучение роскошного трофея: вынув меч из ножен, нандиец пробными ударами оценил баланс, в чём, разумеется, совершенно не разбирался.

– Отличная вещь. Ни ржавчины. Эй, Янфат! Иди сюда.

– Я костром занимаюсь.

– Да сколько ты с ним уже возишься? Не потухнет. Иди скорее, пока Бадил всё не загрёб.

Янфат долго молчал, прежде чем ответить:

– Мне ничего не надо.

– Щит тебе по росту будет. Ну, или хотя бы нож возьми – тоже недурный.

– Мне из его вещей ничего не надо.

– Тогда я себе щит с кольчугой забираю, – выпалил Бадил.

– Погоди-ка.

Судя по звукам, Улэк подошёл к Янфату и сказал:

– Мы же договорились, что сбагрим рогатого Седой Скотнице. Я предложил план сразу, как вождь его помиловал. И ты согласился. А теперь совесть взыграла?

– Ратибор спас жизнь твоему брату.

– Да, так вышло. Но что мне теперь делать? Отпустить рогатого и попасть к Скотнице в немилость?

Драконид долго не находился с ответом. В итоге так и не нашёлся:

– Я не знаю.

– Вижу, ты не отвык от цивилизации. Это там благородство чего-то стоило, а здесь нужно выживать. Отдадим Ратибора Скотнице – получим такую награду, что заживём припеваючи.

– Если эти россказни правда.

– Правда? – рассвирепел нандиец. – Ты видел земли туричей? А слышал рассказы стариков? Видел, как они трясутся от одного упоминания Скотницы? И у тебя ещё сомнения остаются?

– Истинно, что Скотница существует, – выпалил Янфат. – Но она – чудовище, страшнее исполинов. И особой веры в её щедрость у меня нет.

Улэк не ответил, и позволил дракониду продолжить:

– Отдать ей незнакомого турича я был согласен. Но теперь мы предаём того, кто спас Бадила. Ради кота в мешке.

– И как ты думаешь поступить?

– Раз уж такова судьба, пойду с вами до конца. Вам я обязан больше, чем Ратибору. Но в мою совесть не лезьте. И в делёжке я участвовать не буду. На этом всё.

– Ладно, – ответил Улэк. – Меня это устраивает.

Успокоившиеся пленители перешли к монотонным разговорам. А Ратибор со временем провалился в беспамятство.

Глава 8. Диана Персекута

– Следов не находили? – спросил оленеголовый Бэюм.

Опостылевший вопрос прозвучал в минуту неспешного ужина. Обитатели землянки промолчали, и лишь однорогий Акинд ворчливо ответил:

– Я давно перестал искать. Игун либо сгинул, либо ушёл. Мы его уже не отыщем.

– Следы, что я находил, привели меня к Волчьей деревне. Если это его следы.

– Больно ты с ним возишься, – пропищал шестилапый могер.

Бэюм не стал говорить, что пользы от Игуна было больше, чем от остальных постояльцев вместе взятых. Лишиться хорошего товарища и даже не узнать, что с ним стало, виделось Бэюму не лучшим исходом.

– Нам стоит озадачиться обглоданным нетопырем, – сказал орон Накин. – Вот это уже проблема.

– Отметина на позвонках в точности, как от твоего копья, – произнёс голем Карф, который и обнаружил скелет. – Выходит, Ратибор проткнул ему шею.

– Нахваливать рогатого можно долго, – сказал могер. – Но место демона скоро займёт новый. И с этим надо что-то делать.

– И что вы предлагаете? – язвительно произнесла Нулгина. – Воскресить нетопыря? Поставить ловушки на нового демона? Решили заделаться умными и обхитрить неизвестность? Вот только выглядите от этого ещё глупее.

Постояльцев разозлили даже не слова ороницы, а неспособность сказать что-либо в ответ. Бэюм внутренне порадовался острому языку супруги, но словами постарался смягчить сказанное:

– Спокойнее, Нулгина. К новому хищнику нельзя относиться легкомысленно – вот о чём пытаются сказать…

Хозяин дома осёкся, расслышав ухающую канонаду в небе. Как будто на смену нетопырю явился сразу рой летунов. Шуршание крыльев стихло где-то на границе кроны гигантского дуба. Чужаки приземлились.

Бэюма попытались окликнуть, но тот жестом приказал молчать. До ушей орона донеслись звуки шагов: незваные гости увидели свет и направились к землянке. Незнакомцев явилось немало, но Бэюм взял копьё и отважно двинулся к выходу, храбрясь от мысли, что он здесь хозяин.

Орон распахнул дверь и вышел навстречу фигурам, освещённым магией. Не успел Бэюм разглядеть, что за сфера рассеивает белёсый свет, как из неё ударил мощный луч и ослепил орона. Охотник закрыл лицо рукой и выставил перед собой копьё. Прошло несколько секунд, но слепота ещё осталась в глазах Бэюма.

– Интересное у тебя оружие, – раздался женский голос.

Бэюму удалось проморгаться и разглядеть вооружённых чужаков. Во главе отряда высился крылатый маг, над ладонью которого витал светящийся клуб. Магический фонарь освещал дюжину ангелов. Те были облачены в тяжёлые чёрные латы, птерюгесы и шлемы с плюмажами. Руки и ноги защищены стальными поножами и наручами, с плеч свисают чёрные плащи с вырезами под крылья. В руках ангелы держат копья, схожие с копьём Бэюма, на поясе ждут своего часа гладиусы. Хозяин дома никогда не слышал о чёрной манипуле – элитной гвардии Джовиты – однако именно она выстроилась перед ним.

Сложно представить, сколько силищи у этих воителей, раз они способны летать с такой амуницией. Тем удивительнее было видеть в отряде женщину.

Она сделала несколько шагов к Бэюму, оставив позади даже грозного мага. Во взгляде чувствовалось высокомерие и сдерживаемое нетерпение. Воительница взирала на орона, в лучшем случае как на мальчишку с палкой. Ангелы не чувствовали никакой угрозы ни от Бэюма, ни от его товарищей, ни от окружающего леса.

– Ты держишь гасту – ангельское копьё, – сказала женщина. – Откуда оно у тебя?

– Я его нашёл.

– Ты нашёл павшего ангела и поживился его вещами?

– Я нашёл только копьё. Наверно, владелец выронил его…

И тут раздался грозный хриплый голос:

– Скорей орёл выронит свой клюв.

Бэюм не успел разглядеть, кто из отряда это сказал. Пока орон высматривал говорившего, женщина сделала ещё один шаг и упёрла своё копьё пяткой в землю. Положив вторую руку на талию, она произнесла:

– Слушай меня внимательно, олений выродок, и пойми уже, что врать у тебя не получается. Мы нашли мёртвого ангела к западу отсюда. Вещи его остались нетронутыми, а среди них были настоящие сокровища для такого дикаря, как ты. Кто-то забрал лишь копьё, которое ты держишь в руке. И этот кто-то, – голос воительницы напомнил рык львицы, – я уверена, был здесь. Хорошо вооружённый минотавр. Вспоминаешь?

– Здесь не было чужаков, – ответил Бэюм. – Ангел, должно быть, выронил копьё в схватке с демоном.

– Гни свою линию, – с надменным равнодушием ответила ангелша. – А я поспрашиваю тех, кому ещё не изменила память.

И воительница уверенно направилась в сторону двери. Она буквально собиралась отпихнуть Бэюма, словно он был стоящим на пути ведром. Опешив на секунду, охотник отважился-таки защищать свой дом. Он встал наизготовку и нанёс удар в шею. Но вальяжно ступающая воительница моментально уклонилась и перехватила оружие Бэюма. Взяв собственную гасту ближе к наконечнику, женщина проткнула ею правую руку противника. Не успел орон закричать от боли, как воительница выдернула оружие у него из рук и ударила крылом по горлу. Пятка отнятого копья ударила в живот, роняя крепкого охотника на колени.

Воительница возвысилась над побитым, но уже через секунду среагировала на движение в дверях. Перехватив отнятую гасту, она метнула её точно в дверной проём.

– Нулгина! – выкрикнул Бэюм.

Орон подскочил, было, но боль в животе и колотая рана скрутили его. Бэюм разве что смог обернуться и увидеть, что влетевшее в дом копьё вонзилось в стену, не причинив никому вреда. А к порогу уже приближалась воительница, помешать которой Бэюм был не в силах. Ангелша по-хозяйски спустилась по ступеням, как вдруг ей навстречу выскочил Карф и попытался снести голову дубиной.

Ангелша отпрянула от взмаха, а затем утекла в сторону от атаки сверху. Сильным ударом женщина воткнула копьё голему в горло, но наконечник неглубоко вошёл в толстую шкуру. Карф ударил рукой наотмашь, но противница отпрыгнула, оставив гасту торчать в каменной шее.

И тотчас голема оплели светящиеся путы. Маг схватил Карфа десятком нитей и одним движением кисти повалил на землю. Над упавшим воспарил один из легионеров и, рухнув всем весом, пронзил Карфу голову. Умирая, голем засучил руками, а крылатый воин схватил копьё предводительницы и вогнал его глубже в глотку. На этом убитый обмяк.

Могучий ангел выдернул обе гасты и протянул одну из них владелице.

– Диана, – сказал он хриплым голосом.

– Благодарю, Хермэнус.

Женщина склонилась над убитым и пригляделась к его ремню. На нём обнаружилась бляха, популярная у столичных големов.

– Гляжу, ты любитель приютить еретиков, – процедила ангелша. – Хермэнус, займись им, а вы двое за мной.

Стоявшие в первых рядах ангелы последовали за Дианой, бесстрашно спускающейся по ступеням. Предупредительные крики Бэюма быстро стихли под кулаками Хермэнуса – правой руки командующей. Она тем временем вошла в землянку, где в углу сжались постояльцы. Те побросали оружие ещё до того, как ангелы переступили порог.

– Мы сдаёмся, – проблеял однорогий Акинд, опускаясь на колени.

Воительница, не меняясь в голосе, скомандовала:

– Рогатых на улицу. Животину убейте.

Шестилапый могер прижался к стене и пискнул:

– Я не животное…

Направленное в него копьё остановилось, но после небрежного жеста Дианы пронзило могера насквозь. Убивший коротышку ангел и бровью не повёл, словно, действительно, расправился с псиной. С холодной безжалостностью легионеры схватили оронов и поволокли из дома.

А их предводительница отвлеклась на шорох за стеной. Разглядев неприметную дверь, Диана направилась в хозяйскую комнату. Женщина прислонила к стене копьё, неудобное в тесном помещении, и распахнула дверь. Стоило шагнуть внутрь, как из угла накинулась Нулгина с ножом. Но сколько бы ярости ороница ни вкладывала в удар, тренированная Диана перехватила её за запястье, прижала руку к стене и ударила по предплечью наручнем.

Удар вышел такой силы, что сломал кости Нулгине. Ороница завопила от боли и попятилась от выпустившей её ангелши. На улице отчаянно закричал Бэюм, но его неуёмность утонула в затрещинах. Нож вывалился из сломанной руки Нулгины, и та со стоном осела на кровать.

Попытка двинуть рукой обернулась болью. Нулгина не сдержала слёз и прижала к телу сломанную длань. Загнанно подняв глаза, ороница взглянула на Диану, изучающую выроненный нож. Брезгливо скривившись, ангелша пнула оружие себе за спину и расстегнула застёжку шлема.

– Примипилия? – окликнул предводительницу вошедший в дом воин.

– Всё в порядке. Ждите меня снаружи.

С этими словами воительница сняла шлем, явив Нулгине свою внешность во всей полноте. Аристократическая красота Дианы сочеталась с волевыми чертами. Воинская грубость лишь немного подпортила лицо ангелши. Каштановые волосы собраны в пучок на затылке. Ангельский лик преисполнен высокомерием, причины которому были ничуть не иллюзорными.

Пока Нулгина крепилась и пыталась побороть слёзы, Диана огляделась по сторонам и обнаружила идол Зелы. Пронзительный взгляд едва не испепелил образ богини. Поругав языческое божество, Диана водрузила шлем на идол, словно на подставку.

Одна рука воительницы легла на пояс, а вторая – на эфес гладиуса. Диана долго молчала, словно ждала, когда Нулгина зайдётся признаниями. Но ороница не произносила ни слова, потому ангелше пришлось задать вопрос:

– Ты супруга того рогатого? Если, конечно, вам, дикарям, известно, что такое брак.

– Я хозяйка этого дома, – Нулгина придала своему голосу храбрости.

– Запихнули три бревна под дуб и уже называете это домом?

Склонив голову набок, Диана продолжила допрос:

– У твоего мужа оказалась скверная память. А ты не вспомнишь, откуда у него появилось ангельское копьё?

– Здесь был тот, кого вы ищете. Он расплатился копьём за ночлег и ушёл.

– Сдаётся мне, ты тоже возомнила себя великой лгуньей. Если всё было так, почему твой супруг стал выгораживать случайного путника?

– Таковы у нас законы гостеприимства.

– Законы? Смешно слышать, как дикари говорят о законах. Кто вам их установил? Та деревянная корова под моим шлемом?

Нулгине пришлось стерпеть и повторить:

– Турич заночевал, а наутро ушёл.

– Куда?

– На восток.

– На восток? Благодарю за подсказку – теперь мы отыщем беглеца в два счёта. Отправимся скорее в путь.

Диана взяла шлем под мышку, уронив при этом идол с полки.

– Ну же, где твои законы гостеприимства? Пойдём, проводишь нас в дорогу.

С этими словами Диана схватила Нулгину за рог и потащила из дома. Она без труда выволокла сопротивляющуюся ороницу и вытолкнула наружу. Нулгина покатилась по земле, крича и хватаясь за сломанную руку.

– Нулгина! – завопил Бэюм. – Не трогайте её!

– Хермэнус, оленеголовый не истечёт кровью? – спросила Диана из землянки.

– Жгут уже наложили.

– Тогда меч ему к шее.

Исполнительный ангел взял Бэюма за рог и оттянул голову назад. К открывшемуся горлу приставил гладиус, да так плотно, что у орона не получилось бы заговорить, не порезавшись. Диана же, надев шлем и взяв копьё, вышла из дома с новыми распоряжениями:

– Мариус, поставь рогатую на колени.

Из полутьмы вышел легионер, самый крупный из всех. Такой атлет мог бы потягаться с големом в рукопашной, а Нулгина казалась в его лапах хрупкой веточкой. Гигант поднял стонущую ороницу за шиворот.

– Оставьте её, – отчаянно прошептал Бэюм.

Четверо оронов застыли, готовые к худшему. Отряд ангелов замер, способный за секунду перебить пленников. Но воины медлили, спокойно дожидаясь приказов Дианы. Та оглядела рогатых и изрекла грозно:

– Меня зовут Диана Персекута. Я ношу звание примипилии – командующей чёрной манипулой. Моя сестра Акуэль – бывшая супруга Джовиты. И поверьте, что я стою и своего родства, и своего титула. Так что осознайте уже, что ваша плебейская хитрость – ничто для меня. Я слышу каждое лживое слово, и лишь вопрос времени, когда вы скажете правду.

Голос Дианы всё больше походил на раскаты грома. Когда она сделала паузу, эхо продолжило зловеще вторить среди деревьев.

– Я ищу не беглого раба, не вора и не дезертира! Я ищу скотину, что убила мою сестру, что убила супругу моего бога! И я настигну ублюдка, клянусь в этом своей душой, что завещана Джовите. Думаете, ваша ложь остановит мою священную месть? Я готова хоть деревья пытать, и под моими пытками даже дубы заговорят! Так что прекратите воображать, что у вас есть честь, принципы и законы, вшивые вы дикари! Склонитесь перед божьими слугами и отвечайте на вопросы!

Довершая сказанное, примипилия властно указала на одного из оронов и распорядилась:

– Лаэлус, сперва его.

Маг приблизился к пленнику и потянулся к нему светящейся дланью. Накин пытался оказать сопротивление, но оно было тщетным против сильных ангелов. Ладонь мага легла на лицо обречённому, и свет волшебными щупальцами пополз в глаза и ноздри. Чувствовалось, что ангельская магия причинила орону невыносимую боль, но не позволила ему ни кричать, ни корчиться.

Брат несчастного лишь проблеял что-то наперекор, но тотчас отвернулся и зарыдал. Бэюм же уставился на жуткую пытку, как вдруг услышал слова Дианы:

– Твоя супруга созналась, что турич ночевал здесь. Это правда?

– Да.

– Уже лучше.

Предводительница дала знак, и Лаэлус усилил напор. Щупальца света стали толще и потекли в глаза орону с большим неистовством. Мучимый, казалось, не отреагировал, но по мельчайшим подёргиваниям можно было понять, в сколь страшную агонию ввергла его светлая магия.

– А наутро турич ушёл? Один?

– Нет, – выдавил из себя Бэюм. – Я проводил его до Волчьей деревни.

– То есть, ты лгал мне?

– Да, я лгал.

– Хермэнус, отрежь ему копыта.

Нулгина зашлась отчаянными криками, а Бэюм закрыл глаза в бессильном ожидании расплаты. Но верный офицер Дианы медлил с выполнением приказа. Подумав, он обратился к ангелше:

– Примипилия, если позволишь, я хочу расспросить его, прежде чем калечить.

– Позволяю, – ответила воительница, привыкшая доверять чутью Хермэнуса.

Кивнув, ангел чуть двинул гладиусом, напоминая, что тот ласкает горло пленника. Хермэнус спросил:

– Где эта Волчья деревня?

– На восток, в полутора днях пути. Если пешком.

– Турич спрятался в деревне?

– Нет, рогатых туда не пускают.

– Значит, он двинулся дальше?

– Да.

Хермэнус захотел задать следующий вопрос, но его прервала мощная вспышка. Все присутствующие зажмурились и отвернулись от Лаэлуса. Сам он закрылся рукой от вышедшей из-под контроля магии. Орон под его ладонью затрясся, как тряпичная кукла.

– Лаэлус! – выкрикнула Диана.

Маг бился с заклинанием, как с псом, натянувшим поводок. С большим трудом ангел прервал колдовство: всех ослепило так, что ночь стала ещё темнее. Лаэлус схватился за сведённую судорогой руку и оглядел полученный результат. Пытаемый Накин застыл замертво, его сосуды чуть заметно светились под кожей, из глаз и ноздрей валил дым.

Державшие оронов воины попятились, но освободившийся Акинд не сдвинулся с места. Он мог лишь немо двигать челюстью, и неясно было, что овладело его умом: боль от потери брата или страх повторить его участь.

– Что ты натворил, Лаэлус? – громыхнул голос Дианы.

– Заклинание вышло из-под контроля, – виновато отчитался маг.

– И как ты это объяснишь?

– В этом месте эфир хаотичен, примипилия. Его то еле хватает на простейшие заклинания, то накатывает валом.

Диана недовольно отвернулась, но дала понять магу, что наказания не последует. Тот же не смог остановить оправданий:

– Раньше мне не приходилось иметь дело с подобным.

– Твоя рука. Ты можешь колдовать дальше?

– Скоро пройдёт.

– Впредь я жду от тебя большей аккуратности, – процедила Диана и перевела взгляд на Бэюма. – Похоже, один из твоих братьев погиб.

– Эти двое мне не родичи, – пробормотал шокированный орон.

– Вот как? А я думала, что вы, рогатые, все из одного отёла. Как и положено стаду. Ты закончил, Хермэнус?

Ангел вернулся к допросу:

– Ты знаешь, куда турич направляется?

– Он говорил, что ищет широкую реку. Я знаю, что это далеко на востоке, но дороги не знаю. Турич собирался найти в Волчьей деревне проводника.

– Диана, нам понадобится следопыт.

Не успела ангелша обдумать предложенное, как Нулгина загомонила:

– Мой муж – лучший следопыт во всей округе. Он отведёт вас к Волчьей деревне, а затем выследит турича.

Диана строго посмотрела на Бэюма, словно пыталась разглядеть нутро, где описаны его сыскные таланты. За тягостные десять секунд воительница решила судьбу охотника:

– Хермэнус, не калечь его. Проверим, верно ли о нём говорит супруга.

Бэюм еле сдержал слёзы облегчения – Нулгина же зашлась тихим плачем. Распоряжающаяся жизнями, как монетами, Диана подошла к орону и сказала:

– Твою супругу мы возьмём с собой. Приведёшь нас к туричу – мы вас отпустим, а если вздумаешь водить кругами… Мариус, рог.

Услышав приказ, громадный ангел отломил Нулгине правый рог. Ороница завопила в голос, по голове её потекла тёмная струя крови. Равнодушным палачом Мариус отшвырнул в сторону отломленное. Бэюм дёрнулся, было, защищать супругу, но смог лишь прошептать обещание подчиняться.

– Диана, что с третьим пленником? – спросил Лаэлус.

– Убейте.

– Нет! – завопил Акинд. – Бэюм, скажи, что я твой…

Но выверенное движение гладиуса оборвало причитания несчастного. Бэюм бессильно наблюдал, как его близких увечат и режут. Иные мясники испытывали больше сантиментов, чем легионеры чёрной манипулы.

Нулгина продолжала стенать, кровь лилась из раны. Но Диане были безразличны муки ороницы – ангелша не обернулась на крики, не поморщилась от истошных воплей. Она лишь оправила пояс и приказала:

– Вставай и показывай дорогу.

Бэюм не сводил глаз с несчастной супруги, но при первых же словах Дианы покорно отозвался:

– Прямо сейчас?

– Да. Я спешу.

Глава 9. Пиршество

Чёрная манипула двигалась сквозь лес, не задумываясь о привалах. Бэюм выбился из сил, но продолжал идти, помня о Нулгине. Супругу вели в конце отряда и не давали орону даже обернуться на неё, так что лишь редкие стоны напоминали о несчастной. Ей не позволили наложить шину на руку – решили, что хватит бинта на голову. Сам Бэюм шёл, зажимая рану от копья, кровоточащую вопреки жгуту.

Воины шагали без устали, останавливаясь лишь на короткие передышки. Доспехи, под которыми лошадь бы свалилась в изнеможении, ангелы носили как льняную тунику. Диана часто отправляла вперёд разведчиков, и прошагавшие полдня легионеры без труда воспаряли над лесом.

Демоны расступались перед чёрной манипулой – за ночной переход обитатели леса не дали о себе знать. Лишь к утру случился долгожданный привал, но столь короткий, что пленники успели разве что пот смахнуть. Прозвучали молитвы Всеблагому Джовите, после чего наступил новый этап погони.

Со временем вымотанный Бэюм побрёл с механическим безразличием. Он уже не разбирал дороги, но инстинкты вели его верно. Бесконечное шествие прекратилось внезапно, когда впереди зашуршали кусты, и из-за них вышел разведчик.

– В часе ходьбы огромный скелет, – доложил легионер. – А под ним какое-то поселение.

– Это то место, куда мы идём? – спросила Диана.

– Да. Волчья деревня.

Примипилия обернулась к отряду и скомандовала:

– Вы двое, оставайтесь с пленниками и продолжайте движение. Остальные – на крыло.

Перехватив копьё двумя руками, Диана направилась к прогалине. Размяв плечи, воительница взяла разгон и устремилась вверх. С мощным уханьем крылья разогнали воздух и подбросили Диану. В несколько взмахов она поднялась над кронами и полетела на восток.

За спиной у неё громыхнули бьющие по воздуху крылья. Десяток ангелов производил шум, сравнимый с лошадиным галопом, сравнимый с маршем пешего отряда. Воины выстроились клином, возглавляемым Дианой.

Воительница задала высокий темп. При каждом взмахе у неё работали мышцы плеч, груди и спины. Всё тело было напряжено и вытянуто в струнку, дабы достичь наибольшей обтекаемости. Диана чувствовала себя гончей, спущенной с поводка. Сытая лесом по горло, она с наслаждением воспарила в небо, к пьянящему разряженному воздуху. Пёстрые крылья были привычнее стройных ног, а небесный простор казался надёжнее твёрдой земли. Диана упивалась полётом.

За десять минут отряд пролетел расстояние, что пешком одолел бы за час. Легионеры насторожились, увидев исполинский скелет, но их предводительница не придала ему значения. Её заботила лишь поимка Ратибора, но никак не пейзажи, на фоне которых она это сделает. Небольшого интереса Дианы заслужил лишь ангел, порхнувший с волчьего ребра и спустившийся в деревню. Воительница мирилась с изгнанниками из числа других рас, но ангел в Землях за Башнями виделся ей мерзким предателем.

Отряд достиг скелета и приземлился на исполинские рёбра. Дабы не упасть, Диана вонзила копьё в кость. Внизу, среди деревьев, теснились избы. Обитатели поселения затеяли суету, напуганные крылатым отрядом. В мешанине домов и лачуг одному из легионеров удалось разглядеть терем вождя.

– Там строение богаче остальных, примипилия. Выглядит как дом старосты.

– Похоже на то. Устроим визит.

– Какой у нас план, Диана? – спросил Хермэнус.

– Мы не станем проливать кровь, покуда этого не потребуется. Спускаемся.

Ангелы спрыгнули вниз и расправили крылья. Умело планируя, десяток воинов обогнул сосны и приземлился перед теремом. Вождь уже стоял на крыльце, преисполненный сдержанной строгости.

Отряд ангелов оказался в самом центре деревни. Диана и её легионеры огляделись, но не заметили вокруг толп недоброжелателей. Жители не сбегались к чужакам с вилами, а попрятались в домах. В окнах мелькали лица разношёрстного сброда, какой в Ангельской Империи можно встретить лишь в цирках. Безносые, безгубые, покрытые мехом и чешуёй. Царство уродов и разумного зверья. А их вождь-нандиец немногим лучше, похожий на отожранную двуногую саламандру.

Привыкший править отребьем, нандиец и с ангельской элитой заговорил свысока:

– Я не люблю, когда в моё поселение являются, минуя дозорных, – строго, но без угрозы произнёс вождь. – Кто вы такие, и что вам надо?

Диана изучила заговорившего. Нандиец явно был силён. Надо думать, способен потягаться с лучшими воинами Пяти Земель. Не мастерством, так хоть силой, а значит, противник стоящий.

Но ангелы сюда не сражаться пришли.

– Ты староста? – спросила Диана.

– Меня зовут Бедрианг. И я вождь.

– Вождь? Воистину дикари находчивы выдумывать себе титулы. Где же твоя дружина, вождь?

– Мирно трапезничает в моём доме. Сегодня она славно побила кабанов и всякую крылатую дичь… Так кто вы такие?

Диане даже понравилась дерзость Бедрианга. Улыбнувшись, предводительница ответила:

– Мы – тень турича, что бродит по окрестностям.

– Я не силён в географии, – хмыкнул вождь. – Как устроены Пять Земель, представляю смутно. Но даже мне известно, как далеко находятся ангельские острова.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что вы напрасно проделали долгий путь. Турича уже нет в живых, а мой палач получил награду за проделанную работу.

Диана опешила. Ей и в голову не могло прийти, что кто-то в этом мире дерзнёт присваивать себе добычу Джовиты. Что кто-то может не знать о кровной мести Всемогущего и украсть предназначенную ему жертву. Рука воительницы стиснула копьё с такой силой, что древко натужно загудело.

– Ты даже не представляешь, у кого ты отобрал право на казнь турича, – процедила Диана.

– Для меня он был простым разбойником, и разобрался я с ним соответствующе. Но, если вы явились мстить рогатому, я, так уж и быть, подарю вам его череп.

– Подаришь череп? Ты хранишь в своём доме черепа простых разбойников?

– Я храню черепа всех своих недоброжелателей.

Сразу стало ясно, что вождь недоговаривает. Он мало того, что посмел лгать, так ещё и придумал ловушку. Диана скрыла от Бедрианга свою догадливость – не меняясь в лице, она ответила:

– Неси череп сюда.

– Вот ведь чудаки пернатые. Пролетели многие вёрсты, но одолеть пять ступеней и переступить порог не желают. Заходите в дом, передохнёте.

– У нас нет на это времени.

– Нет у вас желания. А время есть у всех. Турич уже никуда не денется, а жаркое может остыть.

Вождь считал себя небывалым хитрецом, и Диана задумала поднять его на смех. Столь очевидно Бедрианг заманивал ангелов в засаду, что просто комедия. На фоне дворцовых интриг в Пяти Землях, ловушка нандийца выглядела до того нелепой, что Диане захотелось в неё попасться. Решив повести отряд в самое пекло, воительница всё же изобразила неохоту:

– В еде и напитках мы не нуждаемся.

– Я лишь проявляю своё почтение. Если вам претят языческие нравы, так у меня в доме нет ни единого идола. И я не из невежд – мне известно о вашем народе, и вашей вере. И я желал бы видеть ангельских воинов гостями и рассказчикам за столом.

Кивок Бедрианга вполне можно было счесть за поклон – лучший момент согласиться на его наивные уловки.

– Что ж, вождь, мы уделим тебе время. Но рассчитывай на краткий и деловой разговор.

– И тому рад.

Вождь распахнул двери и сделал приглашающий жест. Примипилия взошла по ступеням, сложив при этом напряжённые крылья за спиной. Так делают готовые к бою ангелы, и воины Дианы прекрасно поняли знак предводительницы.

Бедрианг повёл гостей вглубь терема, приятно удивившего ангелов. Но интересовало легионеров не убранство, а закоулки и ниши, где могла сидеть засада. Коридоры и комнаты же оставались подозрительно пустыми, под крышей не прятались убийцы, а сквозь щели в полу нельзя было ударить даже ножом.

В предвкушении боя прошёл весь путь до главного зала. Единственный свет исходил от жаровни да пары лучин, над огнём жарилась дичь, вдоль стен стояли накрытые столы. Пахло лесом, псиной и дымом. На столах томились разномастные кубки и кружки, по углам зала стояли слуги, но некому было участвовать в застолье. Диана неплохо видела в полутьме, но не заметила ни одного трапезничающего. Лишь бесхозное оружие валялось возле стен.

– И где же твоя дружина? – спросил Хермэнус.

– Должно быть, отправилась в отхожее место. Не знаю, каковы у вас обычаи, но нандийцы не гнушаются делать это коллективом. Вы пока располагайтесь – слуги подадут всё, что пожелаете.

– Сперва покажи череп, – сказала Диана.

– Это можно.

Бедрианг направился к дальней стене, бесстрашно подставляя спину. Внимательный взгляд Дианы уловил, как вождь взял нечто, висящее на поясе, и поднёс к лицу. Предмет оказался манком, тотчас наполнившим свистом помещение. Карты были раскрыты, и Диана могла этому только порадоваться.

– Спина к спине! – скомандовала воительница.

Круг ангелов ощерился копьями. И тут в атаку бросились сами стены. Из бревенчатой кладки вытекли мощные фигуры и схватили оружие. Обескураженные ангелы не сразу поняли, что это были нандийцы, раздевшиеся и замаскировавшиеся под дерево. Кидаясь в бой, дружинники окрасили кожу в красный или синий цвет. Снося посуду, они вскочили на столы и приготовились прыгнуть на легионеров, но тут Диана дала команду:

– Лаэлус, свет!

Ангелы слажено закрыли глаза, а маг создал над головой вспышку. Заклинание ослепило нандийцев, и позволило чёрной манипуле перейти в контратаку. Не прошло и секунды, как четверых нандийцев уже нанизало на копья. Диана кинулась на самого большого противника и нанесла укол. Однако нандиец извернулся и отделался раной в боку. Здоровяк схватился за древко и контратаковал ржавым мечом – Диана ловко ушла в сторону и ударила крылом по вражеской длани, отводя оружие.

Бросив копьё, воительница разорвала дистанцию и выхватила гладиус. Внезапно со стропил на неё свалилась змея, оплела шею и попыталась укусить. Диана успела схватить её за голову и спастись от ядовитых клыков, но рептилия пустила в ход свои кольца. Когда воительница обезглавила змею, тиски её ослабли не сразу. Непросто было сбросить с себя одеревеневший труп.

Нандиец тем временем выдернул копьё из бока и замахнулся для мощного удара. Диана бесстрашно скрестила клинки и не уступила в сшибке. Воительница толкнула противника плечом, рубанула по животу и отпрыгнула, помогая себе взмахом крыльев. Удар противника не дотянулся до отступившей соперницы, а та тотчас рванула вперёд. Хлестнув нандийца крыльями, Диана дезориентировала его и вонзила гладиус в горло.

В этот момент загремел колокол. Засада Бедрианга не сработала, и он решил трубить тревогу. Диана окинула взглядом зал. Выскочивший из-под стола волк кинулся на её воина, но тот подставил под острые зубы наручень. Зверя тотчас прикончил другой ангел, но и сам получил ранение в плечо. Подкравшийся сбоку нандиец замахнулся топором для нового удара, но заметивший его Мариус разбежался и, толкнувшись крыльями, поднял неприятеля на копьё.

Лаэлус фехтовал не хуже любого воина. Он изнурил противника пятью мелкими порезами и снёс тому голову. Освободившись, маг сбил светящейся стрелой ястреба, донимающего одного из товарищей.

На глазах у Дианы обезоруженный нандиец схватил ангела за пояс и швырнул на стол. Навалившись, дикарь принялся душить оппонента. Вонзённый в бок гладиус не угомонил нандийца, так что Диане пришлось вмешаться. Воительница уклонилась от выскочившего наперерез врага и бросилась спасать товарища. Меч ангелши пронзил шею душителя так быстро, что тот не успел даже обернуться. Диана помогла спихнуть убитого с товарища, как тот выкрикнул:

– Примипилия, берегись!

Оттолкнув предводительницу, воин подставился под удар молотом. Тяжёлые латы выдержали, но воин повалился, держась за грудь. Диана прыгнула, порхнула под самые стропила и приземлилась за спиной молотобойца. Пикируя, воительница разрубила врагу плечо. А через секунду подоспел Хермэнус, пронзивший раненого гастой.

В руках у верного офицера было сразу два копья, и одно из них он вручил Диане. Только Хермэнус попытался заговорить, как вынужден был закрыться предплечьем от прилетевшей бутылки. Глиняный сосуд разбился о наручень, окатив ангела самогоном. А уже через секунду один из легионеров заколол нандийца, метнувшего бутылку.

Отряхнувшись от черепков и алкоголя, Хэрменус указал на дальнюю дверь:

– Бедрианг убежал в ту сторону.

Предводительница удостоверилась, что бой складывается в пользу чёрной манипулы. Оставшихся нандийцев теснили, а их питомцев кололи.

– Лаэлус! – крикнула Диана.

– Слушаюсь, – отозвался маг, сбросивший с ноги вцепившегося в неё горностая.

– Добейте оставшихся и готовьтесь встретить подкрепление.

– Исполню, примипилия.

Заклинатель выбросил вперёд руку и осыпал двух противников нещадно жгучими искрами. Диана с Хермэнусом кинулись за вождём, ретирующимся через чёрный ход. Ангелы выскочили в коридор и двинулись плечом к плечу, держа копья наготове. Они заглядывали во все комнаты, но нигде не обнаружили Бедрианга. Оставалась лишь дверь в конце коридора. Диана с Хермэнусом направились к ней, но остановились, не дойдя несколько саженей. Дверь распахнулась – на пороге возник Бедрианг. Надменно улыбнувшись, он отступил в сторону, выкрикнув:

– Сатымар!

Тотчас место вождя занял ревущий медведь. Косолапая бестия попёрла на ангелов, для чего ей пришлось протискиваться в дверной проём. Пока огромный зверь боролся с теснотой, у воителей появилось время отступить.

– Отходим, отходим, – выкрикнул Хермэнус.

Ангелы выставили перед собой копья, что вряд ли спасут от медведя. Но тут у Хермэнуса родился план. Зверь только протиснулся в здание, как офицер метнул гасту ему в плечо. Пока тварь выдирала из себя оружие, Хермэнус открыл ближайшую дверь и сорвал её с петель. Ангел выставил её подобно щиту, а Диана встала за спину товарищу и подпёрла плечом.

Вдвоём воители удержали атаку медведя. Ударив лапой, зверь чуть не повалил ангелов, а затем потянулся когтями справа от двери-щита. Диана уколола медведя в лапу, а когда раненая зверюга отпрянула, выскочила из-за щита и нанесла ещё один удар. Медведь щёлкнул челюстями, чуть не схватив копьё, а затем кинулся в атаку.

Хермэнус выставил перед хищником дверь, но косолапый поднялся на задние лапы и обрушился на защиту всем весом. Дверь сломалась, а Хермэнус повалился на пол. Медведь молнией метнулся на упавшего – Диана еле успела зайти сбоку и ударить копьём в морду. Наконечник пробил щёку и не дал зверю сомкнуть челюсти на горле Хермэнуса. Воин схватил медведя за клыки и попытался отстранить слюнявую морду.

С трудом удерживая копьё, Диана выхватила гладиус и всадила медведю в шею. Озверевший от боли зверь дёрнулся и пихнул воительницу плечом, отчего та отлетела и, выронив оружие, откатилась в комнату. Удар лапой прикончил бы Диану, не успей она встать и отпрыгнуть.

Медведь затряс головой так сильно, что копьё вылетело из щеки – остался лишь гладиус, торчащий из шеи. Взревев, бурый гигант ринулся в атаку и загнал противницу на потолочную балку. Встав на дыбы, хищник одним ударом переломил брус, вынуждая Диану перепрыгнуть на соседний.

На выручку явился Хермэнус с копьём наперевес. Медведь обернулся к воину и окатил рёвом. Офицер застыл, не зная, как подступиться к зверюге. Но тут ангел обратил внимание на свечу, закреплённую слева от двери. Принюхавшись, воин убедился, что поддёва под левым наручнем пропиталась самогоном.

Только медведь ринулся на Хермэнуса, как тот поднёс руку к свече. Остатки самогона вспыхнули пламенем, что воин сунул зверю под нос. От испуга медведь попятился и поднялся на задние лапы. Хермэнус не преминул вонзить копьё в открывшееся брюхо. Сзади на вопящего Сатымара прыгнула Диана и вогнала меч в горло по рукоятку. Рёв агонии стих до предсмертного хрипа. Воительница вложила все силы, проворачивая гладиус и ускоряя гибель медведя.

Хермэнус толкнул окоченевшую тушу в сторону, задавая направление для падения. Диана выдернула оружие и спрыгнула с рухнувшего гиганта. Питомец вождя заставил могучих ангелов зайтись одышкой. Диана вытерла меч о шкуру зверя и спросила:

– Как рука?

– Пустяковые ожоги.

Хермэнус вернул предводительнице копьё. Набат всё это время не смолкал, и вокруг терема сгустились крики. Подкрепление стянулось к стенам.

– Идём, – решительно сказала Диана.

Воители вернулись в коридор и продолжили преследование. Подле чёрного хода Хермэнус остановился подобрать ранее брошенное копьё, поэтому первой на улицу выскочила Диана. Там, в роскошном саду, она увидела терпеливо ждущего Бедрианга. Окружающий сады забор затрясся – по нему полезло подкрепление. Только над поросшей плющом изгородью показались головы, как вождь выкрикнул:

– Обратно! Лезьте назад и штурмуйте окна! Расправьтесь с теми, кто в главном зале. Этих я прикончу сам.

Подкрепление послушно удалилось. Наивная вера во всемогущество вождя, что на деле – простой амбал. Рослый и мощный, но разве что и способный колоть зверьё на охоте.

Бедрианг скинул с плеч медвежью накидку и подобрал со скамьи диковинное оружие. В руках нандийца оказался клинок из кости неведомой твари. Заточенная и зазубренная кость напоминала пилу, посаженную на аршинную рукоятку. Вождь взмахнул оружием, отчего его мышцы угрожающе перекатились под багровой в синих полосах кожей. Играючи вращая бандурой, Бедрианг произнёс:

– Вы смели убить Сатымара. Известно ли вам, сколь жестоко нандийцы мстят за питомцев?

– Хермэнус, усмири звонаря.

– Диана?

– Колокол раздражает, – спокойно произнесла воительница и вонзила копьё в землю. – А с этим боровом я и сама справлюсь.

Недовольный Хермэнус вспорхнул-таки в небо. Когда Диана извлекла меч из ножен, набат смолк. Изучая противника, женщина принялась вышагивать по саду и остановилась у некой разновидности шпажника. Диана взяла сразу несколько длинных стеблей и наклонила их перед лицом. Вдохнув аромат цветков, она произнесла:

– Мало кто заслуживает умереть в таком красивом саду. Тебе можно позавидовать, вождь.

– Ваши трупы я принесу в жертву Иргиему.

– Так зовётся ваш выдуманный бог?

– Выдуманный? Так зовут волка, под чьими рёбрами мы стоим.

Усмехнувшись, ангелша снова насладилась запахом шпажника.

– Я всякое видела, но чтобы поклоняться падали…

С этими словами Диана одним движением срезала все цветы со стеблей. Фонтан лепестков взвился перед воительницей. Та отступила на шаг и приняла боевую стойку. Бедрианг начал движение в её сторону.

– Зря ты отозвала товарища, женщина.

На это Диана лишь мощно взмахнула крыльями – срезанные лепестки подхватило потоком воздуха и швырнуло в лицо вождю. Растворившись в розовом вихре, ангелша метнулась вперёд и порезала Бедриангу голень. Тот рубанул наугад, но его оружие лишь снесло ветви с кустарника. Диана кувырком ушла за спину противнику. Разворачиваясь, вождь ударил сверху, но воительница отпрыгнула от костяной оглобли, вонзившейся в землю.

Диана контратаковала выпадом, но Бедрианг ловко отбил удар рукояткой. Нандиец сразу же перешёл к размашистому удару. Взяв гладиус двумя руками, воительница не без труда парировала атаку и ответила тычком крыла по лицу. Ошеломлённый Бедрианг пропустил режущий удар по животу, но для толстокожего нандийца ранение оказалось плёвым.

Вождь рванул вперёд и ладонью толкнул соперницу в лицо. Попятившись, Диана сбалансировала крыльями и, устояв на ногах, отпрыгнула от широкого горизонтального удара. Костяная пила порубила кустарники – стебли с бутонами взметнулись в воздух. Бедрианг ринулся на Диану с повторной атакой, но воительница подпрыгнула и одной ногой пнула вождя по запястью, сбивая удар, а второй – по голове, отталкивая противника на пару шагов.

Обескураженный Бедрианг сумел-таки парировать последовавший удар. Нандиец попытался ответить, но Диана сбила атаку сильным ударом по костяному клинку. Гладиус воительницы тотчас полетел в шею вождя, но амбал остановил атаку голыми руками. Мощная пятерня сомкнулась вокруг клинка, не дав тому пройти последние две пяди. Терпя порезы на ладони, Бедрианг не позволил сопернице ни довершить выпад, ни выдернуть меч.

А затем Диану повалило на землю крепким пинком в живот. Воительнице даже сбило дыхание, так что она не сразу смогла перекатиться назад и встать на колено. Толкнувшись свободной рукой и крыльями, Диана моментально поднялась. На неё уже понёсся Бедрианг, желая разрубить от макушки до пят.

Но опытная воительница отступила под оплетённую зеленью арку и приготовилась к атаке. Костяной клинок ударил прямо по перекладине, разрубив её пополам. Брусок ослабил удар достаточно, чтобы Диана смогла остановить его, горизонтально подставив меч. От принятого удара ноги женщины согнулись в коленях, а руки едва остановили зазубренное оружие перед лицом. Упершись, Диана отстранила костяной клинок, но тут и Бедрианг поднажал.

Грязный язычник оказался даже сильнее, чем думала о нём примипилия: отчаянно давя на меч, она никак не могла пересилить противника. Её удары крыльями по голове не позволили получить преимущество. Тогда Диана ловко утекла в сторону и направила пилу вождя влево от себя. Грамотно переступив, ангелша оказалась сбоку от подавшегося вперёд Бедрианга и пнула его в подколенную ямку.

Вождь рухнул на колено и сразу же получил удар по предплечью – гладиус глубоко разрубил руку. Пока нандиец тратил время на крики, Диана пинком выбила у него оружие. Бедрианг попытался встать, но соперница вонзила ему меч в бедро и добавила кулаком по виску.

Но даже это не успокоило вождя. Целой рукой он схватил Диану за горло и навалился на неё, роняя на землю. Наплевав на торчащий в ноге гладиус, Бедрианг придавил своим весом соперницу и начал душить. Его пятерня сомкнулась на шее смертельными тисками. Удушье и темнота в глазах быстро накатили на воительницу, но не ввергли её в панику.

Диана нащупала стопой бедро противника, а затем и торчащий из него меч, рукой же схватила разрубленное предплечье. Жёстко давя на раны, женщина сломила натиск Бедрианга. Вопящий вождь ослабил хватку и позволил воительнице вырваться. Техничным движением она уложила Бедрианга на землю, а сама оказалась сверху. Сорвав с горла руку противника, воительница взяла её в захват и сломала запястье.

Изувеченный вождь сжался под ногами Дианы. Сил у Бедрианга осталось лишь на вялые стоны. Угрожающий цвет кожи сменился почти прозрачной бледностью. Возвысившаяся над нандийцем Диана расправила крылья, отчего стала казаться больше поверженного ею гиганта. Выдохшаяся воительница скрыла ликование и с показным хладнокровием выдернула гладиус из ноги противника.

– Больно? – спросила Диана, вытирая меч об юбку вождя. – Такую боль может дать только сталь.

Диана убрала оружие в ножны и направилась к костяной оглобле.

– А что у тебя? – женщина не без труда подняла диковинное оружие. – Даже у твоих дружинников в руках была сталь. Сталь, дарованная цивилизацией, дарованная мастерством кузнецов.

Бедрианг совладал с болью ровно настолько, чтобы обратиться взглядом на победительницу. На крылатую фурию, сжимающую его пилу.

– Ты знал и о стали, и об учениях Джовиты. Но ты предпочёл вооружиться костью, предпочёл молиться костям. Дикий язычник. Мой долг – выкорчёвывать подобных тебе.

С этими словами Диана обрушила костяной клинок на шею Бедрианга, почти перерубив её. Уперев стопу в плечо, ангелша дёрнула оружие на себя и отпилила вождю голову. Из рассечённой шеи ударила струя, окропившая жёлтые цветы.

Диана огляделась по сторонам и увидела Хермэнуса, застывшего на краю крыши. Судя по всему, он расположился там сразу, как избавился от звонаря.

– Спасибо, что не стал вмешиваться, – сказала Диана, отшвыривая костяную пилу.

– Нашим товарищам нужна помощь. Они забаррикадировались в доме, но враги скоро ворвутся.

– Мы это исправим.

Ангелша подобрала голову Бедрианга и вернула себе копьё. Вдвоём с Хермэнусом они перелетели терем и приземлились на козырёк над крыльцом. Под ними гудело столпотворение дикарей. Взяв инструменты, палки и камни, это подобие воинства обступило здание, лезло в окна, ломилось в двери и верещало на всех возможных языках.

При виде двух ангелов ватага переключилась на них. В Диану прилетел камень из пращи, но лишь отскочил от панциря. За край козырька ухватились чешуйчатые пальцы, но Хермэнус отдавил их, не дав дракониду забраться. А затем Диана продемонстрировала толпе кровавый трофей. Деревенщина узнала вождя и опешила. Поднялся растерянный гомон, быстро облетевший толпу. Как и ожидала Диана, стадо лишилось воли вместе со смертью вожака.

– Вот чего стоил ваш староста, величавший себя вождём! – изрекла женщина и швырнула голову в толпу.

Та покатилась сквозь сборище язычников, расступающихся в стороны. Взгляды уродцев сошлись на перекошенной морде Бедрианга. Диана обезглавила чуть ли местного бога и тем самым поставила на колени всю его паству.

– Сложите оружие и отойдите от двери!

И дикари подчинились. Мешанина из нандийцев, драконидов и рас, едва отличимых от демонов, отхлынула от терема. Диана спрыгнула на освободившееся пространство и поставила ногу на голову вождя, вызывающую у толпы трепет.

Предводительница ангелов окинула взглядом деревенщин, но не отыскала среди них нужного ей лица.

– В вашей деревне я видела ангела. Приведите его мне, если не хотите, чтобы расправа продолжилась.

Тотчас из задних рядов убежала целая бригада исполнителей. Спокойная за покорность селян, Диана обернулась и крикнула:

– Штурм прекратился, можете выходить.

Вскоре баррикады были разобраны, и из терема вышло четверо воинов. Во главе шёл Мариус, а за спиной у него трое бойцов конвоировали пленника. Диана с трудом распознала в схваченном нандийце женщину. Над ней вилась диковинная птица и пыталась накинуться на ангелов, но была убита небрежным ударом копья.

– Где остальные? – справился Хермэнус.

– Двое наших ранены, – доложил Мариус. – Лаэлус с лекарем занимаются их врачеванием.

– Дело серьёзное?

– Один вряд ли дотянет до утра. Второй выживет, но ещё долго не сможет подняться в воздух.

Диана нахмурилась, недовольная потерями. Но предстояло ещё разобраться с пленницей.

– Кто это? – спросила воительница, указав на нандийку копьём.

– Назвалась супругой вождя.

– Вот этого?

С этими словами Диана пнула трофей в сторону пленницы. Окропляя кровью землю, голова подкатилась к ногам нандийки Ичеримни. Та отпрянула от неведомого предмета, но затем разглядела знакомые черты лица. Ичеримни издала пронзительный крик, полный отчаяния и боли. В крике звучало столь явное чувство утраты, что даже холодная Диана перестала видеть в нандийке дикарку.

Ичеримни вырвалась из рук конвоиров и рухнула на колени. Заливаясь слезами, она подхватила отрубленную голову и прижала к груди. Руки вдовы неуклюже задвигались, словно в попытке обнять отсутствующее тело.

– Твой муж был глупцом, – сказала Диана, отводя взгляд. – Он возомнил, что одолеет нас и покроет себя славой.

Ичеримни не ответила – супружеское горе затмило её разум.

– Надеюсь, со смертью твоего мужа шаманство в этих лесах прекратится.

– Думаешь, кто-то станет почитать твоего бога? – пролепетала нандийка. – Джовита – кровавый тиран, даже здесь это знают.

Диана взглянула на Ичеримни с ненавистью.

– Ты тоже знаешь о Джовите, но предпочитаешь ложные культы? Надо думать, как и все здесь присутствующие. Ваша деревня просто смердит ересью.

– Наш кумир дарует нам заступничество, а не держит в страхе, в отличие…

– Закройте ей рот.

Диана разглядела, как к ней волокут ангела, а потому потеряла интерес к Ичеримни. Безутешную вдову утихомирили пяткой копья в затылок. Скрученная болью женщина замолкла, и уже ничто не могло отвлечь примипилию от грядущего допроса. Ашилус сопротивлялся, но его тащили сразу пятеро.

Ангела толкнули в сторону захватчиков и отступили назад. Ашилус остался один на один с грозной Дианой. Трясущийся от страха оборванец встретился глазами с воительницей и увидел в них неописуемое отвращение. Ашилус, как и всякая опустившаяся личность, был искушён в самобичевании; за стаканом самогона он не раз находил для себя слова ненависти. Он был уверен, что никто не переплюнет его презрения, но Диане это удалось.

Ноги Ашилуса подогнулись, ангел осел на колени и спрятал лицо. И тотчас пролил не меньше слёз, чем Ичеримни.

Слова в горле Дианы сгустились так, что выплюнуть их стоило огромного труда:

– Ты только взгляни на себя: нищие выглядят лучше. Даже отшельники предпочтут умереть, нежели мириться с такими патлами и бородой. Не будь у тебя крыльев, я бы не отличила тебя от прочего отребья.

Ашилус вдруг почувствовал у себя под подбородком наконечник копья. Тот двинулся вверх, вынуждая ангела поднять голову. Сверху на него смотрела Диана, способная одним движением убить несчастного.

– Так ты чтишь традиции своего рода? Так ты почитаешь своего бога? Не делаешь ничего, когда язычники вокруг тебя восхваляют кости чудовища!

Воительница двинула копьё вперёд, усиливая давление на горло. Убогому ангелу не хватило духу ни отпрянуть, ни схватиться за оружие.

– У тебя даже не хватило сил улететь от тех, кто приволок тебя сюда.

Закрыв глаза, Диана постаралась унять бесконечную неприязнь. Собравшись, женщина направила допрос в деловое русло:

– Ты видел в деревне турича?

– Да, владычица, – просипел Ашилус.

– Видел, куда он направился?

– На север в компании звероловов. Я наблюдал за ними свысока.

– Ты проследил за ними?

– Нет, – зашёлся новыми слезами Ашилус.

– Бесполезное ничтожество…

Предчувствуя, что воительница готовится его прикончить, ангел затараторил:

– Я знаю, куда он направился! В Гамла Вамхас! Это где-то на севере! Он ищет там Дерока – это…

– Можешь показать дорогу? – перебила его Диана.

– Я не знаю дороги.

– И выследить его тоже не в состоянии?

– Я знаю, кто его найдёт! Охотник по имени Бэюм, он лучший следопыт.

– Бэюм, говоришь? Оленеголовый может сослужить мне службу, но не ты?

Глаза Ашилуса остекленели в отчаянии. Тело свело судорогой, а из головы исчезли все мысли. Но вместо расправы Диана даровала ангелу жизнь. Копьё оставило в покое горло допрашиваемого, и того тотчас вырвало.

Брезгливо отвернувшись, воительница обратилась к Мариусу:

– Отрежь этой скотине крылья.

Не успел Ашилус откашляться от рвоты, как его голову стиснул между колен здоровяк Мариус. Воин проигнорировал мольбы несчастного – с жестоким хладнокровием он схватил его левое крыло и извлёк из ножен гладиус.

– Пожалуйста, я всё сделаю! – запричитал Ашилус, но вскоре настала пора вопить.

Мариус отсёк ему крыло с простотой, с которой крестьянин срезает злаки серпом. Второе бешено трепыхающееся крыло тоже угодило в хватку палача. Гигант довершил поручение и отшвырнул пернатую конечность в сторону. Через секунду голова Ашилуса оказалась свободна, и изувеченный ангел рухнул на землю. Он принялся корчиться и выгибаться дугой, щедро разбрызгивая кровь из обрубков. Велик был шанс, что калека умрёт от кровопотери, но Диану это не заботило. Она желала лишь устранить последнее сходство этого недомерка с собой.

Обдумав дальнейшие действия, командующая чёрной манипулой объявила местным:

– Сегодня мы заночуем в этом тереме. Если кто-то из вас посмеет тревожить нас, мы устроим такую казнь, что судьба вождя покажется вам милостью.

Кивнув на Ичеримни, Диана распорядилась:

– Её заприте в избе.

Глава 10. Ради того, кого любишь

Диана вернулась в терем и прошагала в главный зал. Помещение было завалено мёртвыми нандийцами и их зверьём. В воздухе витал запах миндаля – так пахла нандийская кровь. Тела лежали кучами, между которых ходили легионеры и пронзали варварам глотки. Копья били размеренно, порой убивая ещё живых. В углах сжались стонущие слуги.

Один из столов очистили от посуды, дабы уложить тяжело раненного ангела. Отрядный лекарь зажимал пострадавшему рану на шее – кровь хлестала вопреки стараниям врачевателя, и легионер чудом оставался в живых. Над раненым стоял Лаэлус – единственное, чем мог помочь заклинатель, это отпеть умирающего. Опустив голову и руки, Лаэлус ритуально сложил крылья над головой и читал полушёпотом:

– Унесётся душа твоя в мир всевышний, где будет навещать её Джовита во снах своих. Не будешь забыт ты, не будешь одинок, не окажется тщетой вся благая жизнь твоя. Ждёт тебя благодать и покой заслуженные.

Диана отыскала взглядом второго серьёзно пострадавшего: на скамье сидел забинтованный легионер, угрюмо глядящий на отпеваемого. Коварным ударом его ранили под мышкой. Когда приблизилась командующая, ангел попытался встать.

– Сиди, – остановила его Диана. – Как рана?

– Идти я могу, примипилия. А вот летать и биться нет.

– Следопыт продолжит путь с нами. Будешь надзирать за ним и принесёшь пользу отряду.

Легионер кивнул.

– А что с ним? – спросила Диана.

– Его было не спасти, и он согласился умереть от рук лекаря. Бился сразу с тремя, так что рану его не назвать позорной.

– Прискорбная потеря.

Вскоре Лаэлус повысил голос, дабы все присутствующие приготовились к последним секундам жизни товарища. Ангелы повторили жест мага: опустили руки и головы, а крылья сложили над головой, как будто сооружая себе пернатые нимбы.

– Твоя верность Джовите не вызывала сомнений, – изрёк Лаэлус, – так прими же в награду за это право на вечное блаженство.

И с последними словами мага лекарь вонзил умирающему нож в сердце, прекращая его муки с милосердной быстротой. Ангелы простояли в почтенных позах приличествующее время и вернулись к насущным делам. Хермэнус, окинув взглядом зал, крикнул слугам:

– Прекращайте стенать по углам. Берите убитых и выволакивайте из дома. Можете оттащить в лес или разбросать по улице. Лишь бы тела не досаждали нам ни видом, ни запахом.

Привычные к подчинению слуги принялись за дело. Шестёрка юных нандийцев схватила мёртвых дружинников, но те оказались настолько тяжёлыми, что даже втроём слуги еле управлялись с одним телом. Работа грозила затянуться.

Диана подошла к Лаэлусу и сказала:

– Падшего товарища полагается захоронить. Здесь нам не соорудить могилы, какую не смогли бы порушить местные. Придётся сжечь его, а прах развеять.

– Я займусь этим, примипилия.

– Вдалеке от этой грязной деревни. Возьми себе помощника. Хермэнус.

Офицер моментально отозвался на клич.

– Займёшься обустройством и караулами? – спросила Диана.

– Непременно.

– В таком случае я поговорю с супругой вождя.

– Её заперли на втором этаже. Возле двери дежурит легионер – ты быстро найдёшь.

Диана кивнула и пошла в ту сторону, где видела лестницу. Женщина не сняла шлема и не выпустила из рук копья. Поднявшись по ступеням, ангелша увидела в конце коридора часового. Когда Диана подошла к нему, легионер обратился к командующей:

– Примипилия, я отобрал у дикарки голову её супруга.

Воин продемонстрировал Диане изъятое. Ангелшу позабавило то, как смерть исказила уродливое лицо вождя.

– Ты верно поступил, – сказала Диана. – Держи её пока при себе. Скоро она мне понадобится.

После этих слов ангелша вошла в комнату. Здесь было светло от обилия лучин: свет падал на богатое убранство, так и смердящее иноверием. Занавеси, полотенца и гобелены расшиты сюжетами из еретических мифологий. На полках стоят бубны, на стенах висят обрядовые метёлки. Диана с первого взгляда распознала языческую утварь, пусть и не представляла, для чего та предназначена. От истово верующего требовалось лишь обнаружить и уничтожить атрибуты еретиков, а не разбираться в них.

Ичеримни стояла на коленях посреди комнаты и боролась со слезами. Не желая выглядеть ничтожной, нандийка подавила всхлипы и поднялась на ноги. Диана лишь усмехнулась над гордостью вдовы и произнесла:

– Я собираюсь сделать богоугодное дело. И надеюсь, что ты мне в этом поможешь. Я желаю отыскать… верховного жреца местного культа… или шамана, или как бы вы его ни называли.

– Я верховная жрица Иргиема.

– Так я и думала, – надменно улыбнулась Диана. – Иргием. Так вы зовёте эту мёртвую псину? До чего поганая кличка. Когда я произнесла её, мне захотелось язык себе откусить.

– Если ты думаешь, что здесь у твоего Джовиты есть власть, то ошибаешься. И богохульство против Иргиема выйдет вам боком.

Диана отвела взгляд и стиснула древко копья. Выдохнув, ангелша зашлась рычанием:

– Если вы столько знаете о Джовите, как смеете вы жить, не почитая его?

Истая ангелша отдышалась и продолжила спокойнее:

– Ты неглупая женщина, должна знать о том, что Джовита реален. Что он сотворяет чудеса, ведёт многие народы к процветанию, культуре и миру. А что делает ваш мёртвый волк?

– Здесь всему этому не место, – процедила Ичеримни. – Здесь живут демоны, а Иргием гонит их прочь. И не велит нам убивать тех, кто иных с нами верований.

– Гонит демонов? Как?

– Мы сжигаем демонов под черепом. Даём Иргиему вкусить запах тварей. И, как видишь, Волчья деревня полнится жизнью, тогда как вокруг неё ни души. Иргием оберегает наш кров, а что сделал нам Джовита?

– Поклонение Джовите естественно, как пробуждение поутру, как питьё воды или кормление детей. Поклонение Джовите – это необходимость, бескорыстный долг любого разумного создания. Лишь грязный язычник станет требовать у бога награды за молитвы.

На лице Дианы застыла фанатичная одухотворённость – женщина верила каждому своему слову. У ангелши спёрло дыхание – она ощутила благодать, подавляя ересь дикарки. Окружённая язычеством, Диана не утратила веры, и от этого ей казалось, что сейчас Джовита перешагнёт черту Башен и явит свою силу.

– И если Джовита вам известен, – продолжила Диана, – я требую отказаться от поклонений дохлому волку и принять культ истинный. Согласна ли ты направить дикарей путём служения Джовите?

– Говори, что хочешь, крылатая тварь. Но когда вы покинете деревню, вас растерзают демоны. И поймёте тогда, чей кумир настоящий.

Верной служительнице Джовиты следовало бы продолжать проповеди и склонить-таки нандийку на свою сторону. Но Диана спешила отыскать Ратибора, поэтому времени у неё было лишь на жестокую анафему. Ангелша с презрением кивнула Ичеримни и направилась прочь из комнаты, произнося:

– Мне стало интересно, как вы сжигаете демонов. Скоро ты покажешь мне этот ритуал.

Диана оставила Ичеримни одну, спустилась на первый этаж и встретила там Хермэнуса.

– Отправь трёх солдат к черепу волка, – распорядилась командующая. – Пусть нарубят дров и соберут кладку.

– Насколько большую?

– Как на центральных площадях в красное утро.

Офицер понял смысл приказа и отправился донести его подчинённым. Диана же направилась к выходу, уставшая от тесноты нандийской берлоги. Выйдя на крыльцо, она увидела трёх слуг, выбившихся из сил. При появлении Дианы троица схватила мёртвого дружинника и поволокла его тушу за забор. Там, неподалёку от плетённой ограды, уже выросла небольшая груда тел.

А затем Диана разглядела двух легионеров, ведущих Бэюма с Нулгиной. Только сейчас конвой догнал улетевших товарищей. Ороны остановились, увидев сваленных друг на друга нандийцев. Дружинники вождя казались рогатым непобедимыми, но вот их стаскивают в кучу, оставляя кровавую дорожку от терема.

– Шевелись, – сказал конвоирующий.

Вместо того, чтобы шагать вперёд, Бэюм обернулся. Только он встретился взглядом с ангелом, как тот замахнулся копьём. Но не успел легионер ударить орона древком, как Нулгина схватила солдата за руку.

– Не тронь его! – завопила ороница.

Гнев воина перекинулся на Нулгину. Отпихнув ороницу, ангел нанёс удар. Бэюм подхватил супругу и подставил под древко спину. Удар был такой силы, что повалил обнявшихся оронов. Тотчас легионер нацелил на упавших остриё и выкрикнул:

– Встать!

– Смилуйся над язычниками, – лениво произнесла Диана и направилась к ним.

Бэюм с Нулгиной поднялись, спасённые милостью ангелши. Та приблизилась и свысока взглянула на оронов, что, вообще-то, были выше её ростом. Пленники опустили головы, Бэюм покосился на медленно растущую кучу нандийцев. Нулгина прижала к телу сломанную руку.

Диана, словно потеряв интерес к супругам, принялась небрежно крутить гастой в руке.

– Мне вот интересно, – сказала ангелша. – Что, если я предложу вам свободу? Один из вас сможет уйти, вот так запросто. Но взамен придётся пожертвовать жизнью второй половины.

Бэюм с Нулгиной задержали дыхание и встали плотнее, готовые заслонить друг друга.

– Так что скажете? Вот ты, дорогая. Только скажи, и я проткну твоего супруга насквозь. Пойдёшь себе спокойно в лес, дождёшься гона и охомутаешь нового оленя.

Нулгина оскорблённо раздула ноздри и покачала головой. Диана терпеливо ждала, когда варварский эгоизм сыграет свою роль, но супруги так и не согласились жертвовать друг другом.

– Странное дело, – Диана поставила копьё пяткой в землю. – Вы, плебеи, высоко цените свои семьи. Уж как рыдала супруга местного вождя. Наверно, брак для язычников не пустой звук. Напомни, как тебя зовут, дорогая?

– Нулгина, – пробормотала ороница.

– Деревенщины назвали твоего супруга лучшим следопытом в округе. Так что он нам ещё послужит. Если отыщет турича, заработает свободу вам обоим.

Внезапно Диана направила на Бэюма копьё и, задержав остриё перед самым носом, стукнула затем наконечником по рогу.

– Но ведь он выследит беглеца, даже отруби мы ему рога… или пальцы.

Дав оронам осознать безопасность и вместе с тем угрозу, Диана кивнула в сторону терема и распорядилась:

– Следопыта в дом. Пусть отдохнёт до утра. А Нулгина останется со мной.

– Я не хочу оставлять супругу, – проблеял Бэюм.

– Этим ты сделаешь ей только хуже. Я не причиню Нулгине вреда. Мы лишь поболтаем по-женски.

Орон с угрюмым неверием уставился на Диану, но его толкнули в спину и погнали в терем. Нулгина вынуждена была смириться с расставанием. Диана изучила её взглядом, напуганную, нервно поглаживающую сломанную руку, но ощетинившуюся, будто загнанный в угол волчонок. Язычница оставалась мерзкой, но ангелша разглядела в ней что-то достойное.

– Так ты любишь его, Нулгина? – огорошила Диана пленницу. – Ты дерзнёшь назвать эту животную привязанность любовью?

– Да.

Ангелшу позабавил односложный ответ, но вполне устроил.

– Я служу примипилией – командующей личной гвардией Бога. Любовь мне не положена по званию. Но к любви я испытываю уважение. Мне кажутся возвышенными и чистыми ритуалы цивилизованной романтики, но и в вашей дикарской верности я нахожу нечто… нечто такое… единственное, что я в вас не презираю.

Диане нравилось, что Нулгина молчит, но внимательно слушает. Сопит недовольно и трясётся уже не от страха, а от желания дать сдачи.

– Особенно я ценю женскую любовь: искреннюю, всецелую, необузданную. Мужчины же способны поставить гордость превыше любви. Как думаешь?

– Не знаю.

– Попробуй порассуждать.

Нулгине были чужды философские изыски, так что она лишь выдавила невпопад:

– Я на всё готова ради супруга.

– Мне нравятся такие истории. Когда между двумя стоят преграды, но любящие крушат их одну за другой. Разлуку, разность статусов, толпы врагов.