Здравствуй, пионерское лето!

Глава 21

— Вы понимаете, о чём просите?! — начальник милиции посёлка Гузуф сурово уставился на меня. — Чтобы наша, советская милиция избивала подростков?!

— Вот именно поэтому мы оденем их в костюмы, — я не сильно пугался начальственного гнева, точнее мне вообще было пофиг. — Мы бы и сами справились, но у ваших людей выучка и умение работать с толпой. Нам надо то всего несколько человек, чисто видимость создать. А вам мы нашли прям шикарный костюм царского генерала. Будете командовать.

— Что?! Да я никогда! — практически взорвался мужчина. — Я советский офицер! И в жизни не поднимал руку на ребёнка!!! Всё, убирайтесь отсюда, пока до греха меня не довели!

— Да не нервничайте вы так, — я даже не подумал вставать. — Это же кино, выдумка. Но если вам так хочется, давайте сделаем вашего героя тайно сочувствующим рабочему классу. То есть он вынужден прислуживать проклятым капиталистам, но сам в тайне поддерживает революционное движение.

— Это как? — заинтересовался главный милиционер. — Ну ка поподробнее.

— Мне тоже интересно, — подала голос Полина, — ты об этом ничего не говорил.

— Да только что мысль в голову пришла. — я честно признался, что и не думал раньше о чём-то таком. — Вот смотрите. Сначала снимаем как вы исполняете приказ губернатора, посылая своих подчинённых драться с рабочими. А затем, когда Ромео с Жулькой уплывают на катере в закат, он орёт на вас, требуя открыть огонь из пушек по ним, но вы отказываетесь. Мол не можете этого сделать, по каким-то там причинам. Порох отсырел, например. А когда взбешённый губернатор уходит, крестите ребят вслед.

— Нет, с крестом это перебор, этого нам не надо! — отрезал подполковник. — Что обо мне товарищи из главка подумают? Так что никаких крестов! Может сказать что-нибудь, мол так и так, за дело Великой Октябрьской Социалистической революции?

— Не, тоже не пойдёт, — я покачал головой, якобы задумываясь. — Идеологически, верно, но длинно. О! Придумал! Вы им вслед кулак покажите. Типа Рот Фронт, но пасаран! Знаете такой?

— Конечно! — даже немного обиделся милиционер, поднимая вверх кулак на полусогнутой руке, развёрнутый от себя. — у меня прадед в Испании воевал.

— Во! Замечательно! Как раз память о деде почтите! — от избытка чувств я хлопнул себя по ногам. — Что скажешь Поль?

— Да, это отличный вариант, — поддержала меня та, взглядом пообещав потом разобраться. — Получится сложный персонаж с непростой судьбой. Который, прям как вы, любит своё дело, защищать людей от преступников, но вынужден прислуживать буржуям. А сам при этом сочувствует обычным рабочим, которые просто борются за свои права.

— Ну только если так, — вроде как недовольно протянул подполковник, но я видел по загоревшимся глазам, что он наш с потрохами. — Так сколько вам человек надо и когда?

— Послезавтра, чем больше, тем лучше. — тут же бодро отрапортовал я, но понимая, что меру надо знать, поправился, — Человек восемь хотя бы. Лучше десять.

Понятное дело, что я даже не рассчитывал на такое количество, но с чего-то же надо было начинать торговаться. В итоге мы сошлись на четверых бойцах, чего нам, в принципе, было достаточно. В привлечении остальной массовки проблем не было вообще, даже если не дёргать пионеров из Артека. Пять минут на улице и к нам начали стекаться все дети Гузуфа, включая отдыхающих, а их тут было больше, чем местных жителей. Ведь мало того, что появилась возможность сняться в кино так мы ещё и платили. Значками! А чего нет, ведь из моего запаса даже половина ещё не ушла. Особо ушлым я тайком показал те самые подсунутые барыгами значки эротического содержания чем привёл пацанов в полный восторг и купил их с потрохами.

Полина на мои действия смотрела осуждающе, но не лезла. Мы с ней на удивление сработались последнее время. Настолько, что она уже перестала считать меня своим подопечным, а относилась как к равному. Даже Русика шугала, если он пытался меня строить. Справедливости ради, я своими неожиданными привилегиями не злоупотреблял, понимая, что не время и не место. КГБ всё так же рыло носом землю, ища обидчика Бапото, правда ничего дельного так и не нашли. От чего Никольский становился с каждым днём всё грустнее и грустнее. Но как бы мне не жаль было, неплохого в целом мужика, помочь я ему ничем не мог. Так что занимался тем, что мог сделать, а именно съёмками фильма.

Вот как раз сейчас мы обговаривали съёмки эпизодов начала фильма, с массовой стычкой полиции и рабочих, финальной, с бегством Ромки с Юлькой в СССР, ну и так по мелочи, типа нескольких кадров во время стычки Тибальта с Меркуцио и всё такое. В принципе можно было бы обойтись и своими силами, но у нас не было ни времени, ни возможностей. В идеале всё нужно было сделать за один дубль, снимая с двух точек, а потом уже нарезать так как нам надо. Но для этого нужно было всё как следует подготовить.

Честно говоря, я уже десять раз пожалел, что вкинул идею про фильм. Когда-то мы снимали рекламные ролики для моей компании, и я считал, что в целом немного разбираюсь, но оказалось, что в создании кино столько невидных постороннему нюансов, что волосы дыбом вставали. Но и бросить всё уже рука не поднималась, ребята пахали как проклятые, с неподдельным энтузиазмом, так что сказать, мол извините, я передумал, означало предать всех скопом и каждого из них лично. А я своих никогда не бросал.

— Фух, выбрались! — утёрла пот Полина, без сил падая на скамейку. — Семён, ответственно заявляю — ты сумасшедший! Чтобы я ещё хоть раз повелась на твои аферы?! Это где видано, чтобы прийти в отделение милиции и предложить сыграть жандармов?!!

— Ну так прокатило же, — я плюхнулся рядом. — зато теперь у нас будут и добровольные актёры, и яркие типажи. Что ещё нужно, чтобы снять хороший фильм?

— Если я сейчас начну перечислять, то к завтрашнему вечеру не закончу. — выдохнула вожатая. — Могли же просто поставить номер. Марк бы на саксофоне сыграл. Девочки станцевали бы что-нибудь и всё. Так нет же, нашёлся самый умный, который заявил, а давайте снимем кино!

— Зато ребята как рады, — я задумчиво улыбнулся. — Это же воспоминаний на всю жизнь!

— Это тоже да, — притихла девушка. — я уже сколько лет вожатой работаю, но никогда не видела такого единения. Ребята прям горят идеей. Каждому дело нашлось. Спасибо тебе за это.

— Да брось, ты же знаешь, что я это для себя делал, — отмахнулся я. — Не надо приписывать мне излишний альтруизм.

— Вот не понимаю я, зачем ты пытаешься показать себя эгоистичной сволочью, когда ты совсем не такой. — всплеснула руками Полина. — Наоборот, ты всегда всем помогаешь. Что бы не спроси — ты первый готов подставить плечо. Так почему? Зачем?

— Потому что сволочью жить легче, — я тяжело вздохнул, вспоминая прошлое и то, как мне пришлось выцарапывать место под солнцем. Друзей, которые кинули при первой возможности. Партнёров, вдруг решавших, что мой бизнес должен стать их. Подчинённых, которым вроде создал все условия, а они почему-то слили данные о проектах конкурентам. Причём за совершенно смешные деньги. — А может я просто устал. Надо сходить с Надиной погулять после отбоя. Проветрить голову. А то уже который день девчонку бортую. Нехорошо это.

— Семён! — нахмурилась вожатая, но потом махнула рукой. — Ну тебя. Ты же всё равно будешь делать что хочешь. Что толку тебе объяснять снова и снова. Ты как баран, увидел новые ворота и вперёд! И плевать что можешь всю жизнь испортить и себе и этой девочке!

— Нет уж, позвольте вам не позволить! — мне было весело смотреть на гнев вожатой. — Во-первых, она сама меня позвала гулять. Во-вторых, если бы я был как баран, то пошёл бы в первый же день, а не динамил уже неделю почти, потому что вечно занят и сплю по четыре часа в сутки. А в-третьих, есть у меня подозрение, что Надина сама кому хочешь что хочешь сломает. Уж слишком уж поведение у неё… опытное скажем так. Вот скажи, чтобы ты делала, если бы тебя парень неделю игнорировал.

— Не знаю, — пожала плечами Полина. — Поговорила бы с ним. Наверное.

— Или послала бы в пешее эротическое, так? — я подмигнул вожатой. — Ой, только не говори, что нет.

— Ну ладно, ладно, — та подняла руки, сдаваясь. — Да, послала бы! Зачем мне парень, который не хочет со мной гулять.

— Вот! — я наставительно поднял палец. — А Надина огорчается, дует губки, но продолжает меня звать гулять, когда я смогу. Типа она всё понимает и так далее. Но ты не напрягайся, отдохни лучше, завтра сходим. Идеальная женщина, скажи?

— Или ей от тебя что-то надо, — озвучила мои мысли Полина. — Только что? Были бы вы постарше, я могла бы несколько вариантов накидать, но сейчас, в вашем возрасте даже не представляю. И тем больше тебе надо от неё подальше держаться.

— Поль, ну чего ты в самом деле? — мне даже обидно стало. — Пройдёмся по набережной, воздухом подышим. Кажется, я уже доказал, что в голову мне ни жёлтая, ни белая жидкость не бьёт. Хоть с последней проблемы да. Дома то привык что всегда есть с кем баки стравливать, а тут…

— Семён! — возмущённо топнула ногой девушка. — Я мало того, что старше тебя, так ещё вожатая! А ты такие вещи говоришь! Как не стыдно!

— Ну если ты так хочешь, могу из себя тупого малолетку изобразить, — я равнодушно пожал плечами. — К чему этот цирк? Кажется, я уже доказал, что несмотря на возраст являюсь вполне себе сформировавшейся взрослой личностью.

— Даже если так, то не стоит говорить о таких вещах, тем более с девушкой! — осадила меня вожатая. — Это просто неприлично, неэтично и некультурно! Ты ведь комсомолец!

— А как по мне вот эти вот отсылки к комсомолу и партии попахивают ханжеством, — скривился я. — И приносят вреда гораздо больше, чем разговоры о сексе, хотя бы потому, что создают совершенно ложное представление о коммунистах, как о людях, которые не пьют, не трахаются и даже не гадят. Эдакие, мля, херувимы, порхающие с облака на облако, но не с арфой, а с кувалдой и серпом. А по факту всё далеко не так радужно, скорее даже совсем наоборот. И бухают, и девок щупают, только в путь.

— Именно поэтому мы должны с этим бороться, а не потакать такому поведению. — зло обожгла меня взглядом Полина. — Воспитывать нового человека! Настоящего коммуниста, человека труда! Который не будет разлагаться морально…

— Да брось, обязательно будет, — отмахнулся я. — потому что такова природа человека.

— И что ты предлагаешь? — уже откровенно бесилась вожатая. — Давайте все будем пить и сношаться?! Так ты хочешь?!

— Я? — я от удивления даже глаза выпучил, показывая на себя пальцем. — Я такого никогда не говорил. Кстати, насчёт сношаться, это у нас уже было, вспомни двадцатые — тридцатые годы прошлого века и что тогда творилось. Именно коммунистами кстати. Но нет, я против таких перегибов. Моральная чистота молодёжи — это весьма важная и серьёзная проблема, но при этом важно не уйти в другую крайность. Пуританство, на мой взгляд, столь же опасно и вредно, как и развращённость. Я за умеренность во всём. Что надо молодёжи объяснять, чем чреваты беспорядочные связи, про опасность ранней беременности и всё такое, но при этом не делать из секса некий символ или эталон. Как и запретную тему. Хочешь встречаться с парнями? Бога ради, используй контрацептивы, требуй того же от партнёра и получайте удовольствие. Хочешь хранить девственность для мужа — тоже пожалуйста, никто не осудит. Чтобы выбор был одинаково правильным, понимаешь? Делать вид, что молодёжь только за ручки держатся это ханжество, а уж тем более считать, что при вступлении в комсомол первичные и вторичные половые функции блокируются.

— Иногда мне кажется, что ты, Семён, с какой-то другой планеты, — задумчиво уставилась на меня успокоившаяся вожатая. — Вроде наш, советский, но как что-нибудь ляпнешь. И не сказать, что антисоветчину какую, аргументы у тебя правильные, но без какого-либо уважения к авторитетам. Такое чувство, что тебе вообще на всех плевать, и даже на…

— Неправда, — оборвал я девушку, пока лишнего не наговорила. — Я с уважением к авторитетам отношусь, но без подобострастия или слепой веры. Потому что даже Ленин был обычным человеком. Точнее не так, даже если бы он был энергетом, Архонтом, это ничего бы не изменило. Так как они тоже люди, со своими слабостями. Поэтому я уважаю их всех, но это не отменяет логики, скептицизма и понимания человеческой природы. Особенно если вспомнить тридцатые годы и сколько ведущих партийных лидеров тогда оказались мягко скажем, не у дел.

— Ты это… — Полина воровато оглянулась вокруг, мог ли нас кто-то слышать, и понизила голос. — Семён, ты думай, что ты несёшь! А если кто-то тебя услышит? Ладно я, а будет посторонний или недоброжелатель? Мигом доложит куда следует.

— И пятое управление подошьёт к моему делу ещё один листок, — я горько усмехнулся. — Да, представляешь, на меня в конторе уже дело есть. Я правда сам его не видел, но уверен, что весьма пухлое. И когда стану не нужен, с него обязательно сдуют пыль.

— Семён, я… — поражённо уставилась на меня вожатая, но я её перебил.

— Забей. — я поднялся с лавочки у отделения милиции, где мы сидели. — Пошли лучше обратно. Работы ещё много, да и искупаться не мешало бы. Ребят ждут опять же. Сегодня хотели над песней поработать.

— Да, песня хорошая. — кивнула Полина, незаметно с облегчением выдохнув, что мы ушли от опасных тем и напела. — Юность — это мечта и взлёт, это алая кровь страны! Красиво.

— А то! — я подмигнул девушке. — Другого не держим! Записать бы ещё нормально.

— Ноты я уже отдала, обещали, что завтра нам дадут время, — вздохнула вожатая. — Правда там могут в последний момент отказать, уже было такое как-то. Не у меня, у моей знакомой, она тоже вожатой в Лазурном только была. Договорились, всё, а потом каких-то вместо неё засунули. Ну знаешь, как это бывает.

— Знаю, — я кивнул, прекрасно представляя, как работает блат, правда, справедливости ради, в этой реальности его было на несколько порядков меньше и такой власти доступ к дефициту не имел. — Значит надо постараться, чтобы вместо нас никого не засунули. На горло давануть, может быть. Не станет никто сейчас шум поднимать, слишком много лишних глаз на территории. Да таких, что самые наглые хвост прижмут. Так что, уверен, всё будет нормально. Главное, чтобы сыграли как, следует.

— У нас хороший оркестр, — даже немного обиделась Полина. — Ты не знаешь просто. Там даже фронтовики есть.

— Ну тогда извини, погорячился, — мне хотелось съязвить, но я сдержался, всё-таки были темы, над которыми шутить у меня язык не поворачивался. — Ладно, пошли уже. А то время к обеду. Надо покушать как следует, а то сил много понадобится. И да, вечером я иду гулять. Это не обсуждается. Но, чтобы тебя успокоить, обещаю, что как следует подумаю, над финалом прогулки. Я бы поверил в любовь с первого взгляда, но Надина не стесняется с другими парнями общаться, видел её пару раз в компаниях, так что буду осторожен. Устраивает такой подход?

— Нет, но большего от тебя не добиться, — вздохнула вожатая. — Пошли уже. Покушать действительно надо, а то с вашими затеями никаких сил не хватит. Да и Руслана опасно так надолго одного оставлять. Как пить дать опять накосячит. Вот скажи, почему тебе чуть ли не в рот заглядывают, а на него всем откровенно наплевать? А ведь он взрослее!

— Потому что иногда возраст приходит один, — я пожал плечами. — А ещё, потому что я не ставлю себя выше кого-либо. Для меня все ребята одинаковые, даже Сикорская. А Русик привык что перед ним заискивают из-за папы. А тут такой облом. Гони ты его. Толку от него не будет.

— Да знаю, — махнула рукой Полина. — Правда у него волосатая лапа в руководстве лагеря, но ничего, прорвёмся. А давай бегом до нашего корпуса? Выиграешь — отпущу тебя сегодн… эй, ты куда рванул?! Так нечестно!!! Ну держись, засранец, ты у меня ещё попляшешь!!!