Завтра - ничего

III

Эту сенсацию забыли, как забывают все сенсации в нашем мире. Несколько лет назад газеты планеты обошла фотография девушки: грива летящих темных волос, черный кожаный костюм, в руках — автомат. Вокруг — неясные фигуры в масках, а девушка дерзко смеялась в лицо всему свету.

«Дочь миллионера Фелиция Орст — в банде „Черные леопарды“!», «Трофей „Черных леопардов“ — Фелиция Орст!», «Потерянное поколение нашло себя?», «Черная пума!», «Что привело Фелицию Орст в ряды террористов?».

«Черные леопарды» были уничтожены. Кто в перестрелке, кто на электрическом стуле, кому отбили печенки в полиции.

Где теперь Фелиция Орст?

«Каравелла» приземлилась точно по расписанию. В числе пассажиров на теплый бетон аэродрома ступили трое — молодая дама в трауре под густой вуалью, седой элегантный красавец в английской морской форме и неразговорчивый джентльмен, чей оливковый загар заставлял думать о сверкающих пляжах и свежем океанском бризе.

Дама касалась лица кружевным платочком. Офицер изредка наклонялся к ней и внушительно произносил несколько слов — скорее всего, призывал быть мужественной. Эту группу в полете и в аэропорту окружало почтительное внимание: явное горе ограждало от излишних вопросов. Даже таможенники поспешили с необходимыми формальностями.

Шофер подхватил мягкие дорогие чемоданы, и уже через полчаса желтый «рено» причалил к солидному чопорному подъезду на Цветочной набережной.

Набережная была пустынна. Офицер, оглядевшись, извлек связку профилированных отмычек. Дверь бесшумно распахнулась, офицер быстрым движением зажал бронзовый колокольчик над входом. Тихо, вдоль стенки, все трое поднялись на второй этаж. Расположение комнат в доме было хорошо им известно — накануне они долго сидели над планом здания. Сейчас в доме должны были находиться четверо из прислуги.

Повезло: в кабинет хозяина проникли незамеченными. Офицер сразу встал у двери — так, чтобы открывшаяся створка прикрывала его. Дама, сорвав шляпу с вуалью, села за безбрежный стол хозяина кабинета. Третий быстро осматривал дубовые панели. Он обнаружил сейф, вскрыл его легко, небрежно перебрал стопку бумаг, равнодушно отложил пачку денег. Открыл узкий футляр, в котором блеснули бриллианты. Человек повернул футляр, ловя свет. Брызнула радуга. Потом футляр захлопнулся и отправился на место. Наконец в сейфе обнаружился пакет слайдов. Он быстро начал просматривать их. Его лицо мгновенно напряглось, губы искривились в презрительной гримасе. Он подошел к столу, швырнул на него слайды и брезгливо вытер руку о темно-синий клубный пиджак. Жест был непроизвольным. Дама взяла за уголок первый снимок.

Она просмотрела их все. Молча. Потом расстегнула вишневую сумку из крокодиловой кожи и вынула оттуда пистолет с глушителем. Положила его на стол, поверх груды цветных квадратиков.

Они ждали. Спокойно, привычно, не томясь ожиданием.

Около восьми вечера появился хозяин. Они слышали, как подъехала машина, хлопнула дверь, брякнул колокольчик. Хозяин поднимался по лестнице. В коридоре перекинулся словом с горничной. В двери кабинета повернулся ключ.

Вспыхнул свет. Хозяин, человек лет сорока, коротенький, кругленький, в белом костюме и розовой рубашке, уверенно вошел в кабинет. На толстых волосатых пальцах сияли перстни, в галстуке мягко светилась булавка с крупной жемчужиной.

И вдруг он увидел непрошеных гостей. Подбритые брови поползли вверх. Он сделал шаг назад. Но за его спиной оказался человек в морской форме.

Дама вышла из-за стола. В одной руке она держала слайды. Другая, опущенная вдоль тела, сжимала пистолет.

Подойдя вплотную, она мгновение смотрела в круглые черные глазки хозяина, затем швырнула ему в лицо слайды — как пощечину. И разрядила всю обойму. Девять пуль вошли в живот — надо признать, что, нанесенные сознательно, такие выстрелы считаются подлыми. Они несут мучительную смерть. Хозяин хватанул ртом воздух и без звука осел на ковер…

На следующее утро в уголовной хронике газет мелькнуло сообщение о том, что в своем доме был убит некий коммерсант. Убийцы скрылись незамеченными. Возле трупа найдены снимки, которые дают полиции основания предполагать, что покойный был причастен к подпольному синдикату, выпускающему порнографию с натурой не старше десяти лет. Официальные круги склонялись к романтической версии о том, что с фабрикантом этой мерзости посчитался кто-то из родных натурщиков.