ГЛАВА 32

Флайер приземлился на большой площадке, огороженной высоким временным забором, вдоль которого стояли строительные бытовки и строительная техника. А также какие-то машины, скрытые под маскировочной сетью.

Дальнобойные гаубицы, безмолвно стояли в центре площадки, задрав в небо свои могучие стволы.

Симон медленно вышел из флайера. До орудий было всего около десяти шагов. Их было полдюжины. Византиец не ошибся. Они сейчас не стреляли, но это совершенно не значило, что они снова не начнут наносить удары в любую секунду. И самое главное, – куда эти удары будут наноситься…

Казалось, вокруг не было ни одной живой души. Но Ди Рэйв знал повадки фенфирийцев, помня о них еще по опыту Спейсарской войны, в которой ему довелось поучаствовать. Фенфиры здесь. Они затаились, заманивая неизвестного нарушителя поглубже в свою ловушку. Все это Симон знал. Но ему во что бы то ни стало, необходимо было нейтрализовать это оружие. Чтобы оно более никому не принесло вреда.

Ди Рэйв еще с детства увлекался военной техникой и оружием, да еще и в армии служил. Все это сейчас было в его пользу. Он прекрасно знал устройство данного типа орудий, производившихся фенфирийцами по Земной технологи. Компоновка у них была классическая. Буксируемая, раскладная станина с двумя парами колес. На станине установлена сама пушка. Казенник ствола, с магазином на полторы сотни неболшьших реактивных снарядов, начиненных очень мощной взрывчаткой. Ствол длиной около девяти метров с индукционной спиралью по всей длине, создающей электромагнитное поле, которое разгоняло снаряд до сверхвысоких скоростей. Порядка десяти Маха. На станине также был смонтирован небольшой блок элетронного упраления. Это был мозг пушки и его сердце. Помимо главного компьютера, отвечающего за параметры стрельбы и узла спутниковой связи с центром управления, внутри находился и аккумулятор, питающий всю электронику и индукционную спираль. Необходимо было вскрыть бронировонную крышку блока, а остальное уже дело техники.

Ди Рэйв подошел к ближайшей гаубице и склонился над блоком. Открыть его не так просто. На крышке был кодовый замок. Однако можно было выжечь бластером петли люка, переключив оружие в режим сварки. Он так и собрался сделать, решив уже достать из спрятанной под черной курткой наплечной кобуры свой бластер, но тут он заметил крохотную красную точьку на своей ладони. Это был лучь лазерного прицела. Точка скользнула по руке и остановилась в области сердца. Ди Рэйв опустил голову, разглядывая свою одежду. Лучей, нацеленных на него, он насчитал больше десяти, а ведь наверняка, еще кто-то в спину целится. Это ведь соответствовало повадкам фенфирийцев.


***

Он брел по частично разрушенному зданию Зетианской администрации подобно тому, как совсем недавно бродил по развалинам средневекового замка на Земле. Нужно было быть предельно острожным. Каждый шаг в пораженной артобстрелом пирамиде мог теперь стать роковым. Можно было провалиться, или оказаться под падающим обломком конструкции. Снова стал накрапывать дождь. Дэвид оказался наконец в комнате убитого Эрвином Зузалляка. Вернее не в комнате, а в том, что от нее осталось. Потолка практически уже не было, не говоря о наружной стеклянной стене. Пол был усыпан осколками стекла, обломками мебели, потолка и стен.

Блондин склонился над присыпанным обломками трупом Валдиса, с интересом его разглядывая. Перевернул его на спину. Поморщился, глядя на обезображенное лицо и разорванную шею. Отошел в сторону. Затем взглянул на Ловского.

Рональд лежал в углу весь покрытый серой пылью. Ноги его были придавлены массивной балкой. На голове и руках спекшеяся кровь. Лицо в порезах и ссадинах. Он все еще сжимал в руке световое перо. Он успел отключить орудия.

Дэвид присел рядом с ним прямо на пол и тяжело вздохнул.

– Это может показаться неправдоподобным, но я рад вас видеть… Дэвид… – тихо проговорил Ловский. Глаза его теперь были открыты и смотрели на Дэймонда.

– А я рад, что вы живы, – сочувственно кивнул Дэвид, глядя на свинцовые тучи над городом.

– Ну, это не надолго. И я это знаю. – Рональд смотрел на редкие капли начинающегося дождя, которые, укутываясь в пыль, скатывались с него ртутными шариками.

– Вы не боитесь смерти? – теперь блондин взглянул на него.

– А что ее бояться? Она неизбежна. Сейчас или через сто лет. Просто я понял, что жизнь не стоит того, чтобы жить. Да и терять мне уже нечего.

– Самое страшное, – вздохнул Дэймонд, снова уставившись на лениво плывущие тучи, – что я не смогу вас убедить в обратном.

– Но разве вы так не считаете? Я не могу назвать вас жизнелюбом. Вы же ненавидите весь окружающий мир… Разве нет?

– Может именно так, я и люблю жизнь, – усмехнулся блондин. – Порой нельзя отличить, что есть ненависть, а что любовь. Вы столько ненависти вложили в убийство своей жены, лишь потому, что вы ее любили. Верно?

Рональд заплакал.

– Алиса. Милая. Боже, как я сожалею. Как мне не хватает ее. Молю бога лишь об одном. Пусть постигнет меня самая суровая кара за содеянное, но лишь бы мне ее увидеть, хотябы на миг. Боже!

– А если это и будет самая суровая кара? Не дать вам увидеть возлюбленную, когда вы пересечете порог смерти, за которым находится и она.

– Он не может быть настолько жесток, – мотнул головой Ловский.

– Не может быть жесток?! – Дэвид вскочил на ноги, – Да вы оглянитесь на созданный им мир! Взгляните на него повнимательнее! Хотябы на драму, разыгравшуюся на этой планете! Я уже не говорю, о всей нашей цивилизации! Это мир созданный ИМ!

– Созданный единожды. Но отданный людям и иным разумным… Именно они делают его таковым…

– А они в свою очередь созданы по образу и подобию божьему. – Захохотал Дэймонд.

– Может это всего лишь заблуждение, порожденное гордыней и спесью…

– Вот именно. Ничего иного не могут так называемые разумные. Только искать удовлетворение своей гордыне и спеси. Строить вавилонские башни в своих душах.

– Вы лукавите, Дэвид. Ведь за всеми теми событиями, свидетелем коих я стал, тайным кукловодом были вы. Все это искусно разыгранная вами партия. Игра.

– Я лишь свел возможные последствия к минимуму.

– Но ведь это не конец тому злу, о котором вы говорили. Что вы можете изменить? Искоренить зло еще большим злом? Что вы будете делать дальше?

– Истреблю с лица земли человека, которого Я сотворил, ибо Я раскаиваюсь, что создал их… – провозгласил Дэймонд. – Такова основопологающая концепция. В этом и заключается моя любовь к миру и к людям. Я готов уничтожить их полностью. Обнулить информацию. Дабы дать им новый шанс найти единственно правильный путь среди бесконечности дорог развития. Единственно правильный…

– Значит, и вы строите в своей душе вавилонскую башню? Мните себя богом? Или, равным ему?

– А вы не допускаете, что я есть Бог? – Дэвид пристально посмотрел на раненного собеседника.

Ловскому стало не по себе:

– Нет, – мотнул он головой, – Скорее вы Дьявол.

– Очень хорошо, – усмехнулся тот, – Но Бог и Дьявол разве не два лика одной сущности? Вы не задумывались над этим?

– Это богохульство и ересь, – зло процедил Рональд, стараясь выгнать из разума сомнения. Ведь умирающий всегда ищет Бога чтоб умерить свой страх перед смертью… Сомневаться сейчас было страшно… – Я не признаю ваших теорий. Я верю, что Бог есть доброта. Бог есть любовь. Он милостив и всемогущ. И мир им созданный не так черен, как вы описываете. Ведь есть в нем место прекрасному. Есть любовь, есть дети, есть доброта и милосердие. Есть улыбки близких… И жизнь прекрасна. Я верю.

– Блажен, кто верует, – улыбнулся Дэвид, – Это и хотел я от вас услышать.

– Что? – Рональд уставился на Дэймонда. Он только сейчас понял, что этот разговор всколыхнул в нем волны оптимизма и жизненной силы из каких-то неведомых недр подсознания.

– Я убедил вас…

– Зачем, – Ловский растерянно смотрел на Дэвида. – Вы хотите, чтоб я сейчас стал цепляться за жизнь?

– Я могу спасти вас.

– Но мне это не нужно! Поймите! Я поскорее хочу предстать пред высшим судом, если таковой есть. Я не хочу больше истязать себя болью и страхом. Я готов понести любую кару. И боюсь, что проживи я чуть больше, эта готовность рассеется как дым. И мне станет страшно перед возмездием. Но сейчас я готов. Я жду ангелов смерти. Пусть заберут они меня.

– Ни доли пафоса, – покачал головой Дэвид. – Такова ваша последняя воля?

– Да. Я знаю, что это равнозначно самоубийству. Самому страшному греху. Но я готов и за это расплачиваться там, нежели оставаться здесь, в этом мире.

На лице блондина застыло совсем не свойственное ему выражение. Это была глубокая печаль. Не надменность и презрение сквозили сейчас в его взгляде, а именно печаль.

– Отчего вы грустите? – Рональд, несмотря на испытываемые им мучения уловил это.

– Мне неведома грусть, любезный, – Резко ответил Дэвид, сразу переменившись в лице. Снова став жесче.

– Но я же вижу…

– Что. Гримасу размышлений. И только.

– Не сердитесь, Дэвид…

– Какое решение вы приняли?

Ловский прикрыл глаза. Он действительно очень устал. Ему было очень больно. Ног он уже лишился. Это было очевидно. Руки, из-за выстрела Валдиса, тоже. И хотя в клиниках клонной трансплантологии утерянные органы и конечности можно было восстановить, он понимал, что ни одна наука до сих пор не способна лечить и восстанавливать отмершие ткани души.

– Я хочу уйти, – тихо сказал он.

– Как вам будет угодно. По крайней мере, вы раскаиваетесь, а это означает, что если и есть что-то за гранью жизни и смерти, то вам ваше покаяние зачтется. – Сказав это, блондин достал свой пистолет.

Ловский с волнением взглянул на хромовый блеск вороненого ствола. На черное отверстие, глядящее теперь на него. Это было символично. Это был не просто канал свола. Это был черный тоннель смерти, в котором текла река мертвых.

– Прощайте… Дэвид… – еле слышно проговорил Ловский, выталкивая из себя застревающее в гортани слова. Из глаз его потекли слезы.

– Прощайте Рональд. Покойтесь с миром.

Раздался выстрел…

Смерть – это погружение. Погружение в темноту и холод. Как уход под лед в темной ночи. Это страшный шум в ушах. Это проносящаяся перед мысленным взором вся информация хранившаяся в памяти. Это ощущение шока, сравнимого только с мгновением рождения. Смерть – это надежда на прощение за все. Смерть – это…

Конец.

Рональд Ловский умер.


***

Пять фенфирийских солдат медленно и очень осторожно двигалось по полю в сторону Ди Рэйва. Они появились из затентованных машин. Симон видел их и терпеливо ждал их приближения. Было очевидно, что это не все охранники недостроенного стадиона. Ведь лазерных прицелов, наведенных на него, было больше десяти.

По мере приближения, фенфирийцы все яснее стали источать угрозу. Они трясли головами, рычали и скалили свои хищные зубы. Шаг у них стал увереннее, шерсть на загривках встала дыбом.

Симон стал вспоминать, видел ли он в своей жизни что-нибудь более отвратительное, чем эти пять фенфиров или нет. Оказывается, видел. Это было семь фенфиров рвущих зубами пленного. Это было много лет назад на Спейсаре. Тогда эта встреча кончилась тем, что через два часа сержант Ди Рэйв принес своему командиру семь фенфирийских скальпов. Тогда его наградили. А что сейчас? Сейчас они возьмут его в плен. На Спейсаре фенфирийский плен считался хуже, чем десять смертей. И не безоснаватаельно.

Ди Рэйв почувствовал страх. Он вдруг вспомнил того несчастного новобранца, в своем первом же бою угодившего в лапы врага. Семь 'шакалов' ели его живьем, а он кричал. Кричал ужасно. Неописуемо. Ди Рэйв наблюдал это в бинокль, снабженный чувствительным звуковым сканером, позволявшим не только видеть, но и слышать на больших расстояниях. Он не мог помочь ему. Просто не успел бы. Но он тогда решил наказать их. И наказал. Страшно. Жестоко.

Так что же будет сейчас?

Силы неравные. Это он понимал. Но страх свой нельзя было показывать фенфирам. Они, сами существа весьма трусливые, хорошо чувствовали чужой страх. И он, всегда изображавший презрение к страху и осуждавший тех, кто его испытывал, сейчас по настоящему боялся. Он боялся приближающихся врагов, одновременно чувствуя к ним жгучую ненависть и презрение. Но кто бы в такой ситуации не боялся? Это только в книгах и в кино изображались бесстрашные герои. Противно было самому себе признаться, что ты таковым не являешься. Но Ди Рэйв нашел оправдание своему страху в том, что это реальность а не кино. В жизни все испытывали страх. Даже представители расы воронов, о которых говорили, что им не известно это деструктивное чувство. Однако это было не совсем так, и Симон знал об этом. Все живое способно было бояться. Инстинкт самосохранения, это естественный инструмент эволюции жизни, а страх, был спутником тех, кто обладал разумом и способен был выстраивать в своих мыслях перспективу. В данном случае весьма незавидную перспективу. И вороны, вопреки расхожему мнению, знали, что такое страх. Однако строение их психики позволяло им входить в контролируемый аффект при нагнетании страха. А это в свою очередь позволяло полностью избавиться от боязни, на короткий промежуток времени, в который тот, кто проделал с собой такое, становился в десяток раз сильнее себя самого в обычное время. Увеличивалась как мышечная сила и сила воли, так и скорость реакции. Болевой порог подскакивал до невероятных высот. Ди Рэйв знал об этом, помня объемную статью по ксенопсихологии, которую когда-то читал. Значит, страх можно было преобразовать в оружие…

Фенфирийцы подошли совсем близко. Они изрыгали проклятия и угрозы на своем языке, демонстрируя свои шакальи зубы. Страшно. Очень страшно. Симон накручивал свой страх. Уже затряслись ноги. Задрожали руки. Тело покрыл холодный пот. Ужасно страшно. Волосы на затылке, кажется, зашевелились. Он нарочно еще и еще раз прокручивал в памяти расправу фенфиров над пленным… Страшно!!!

Солдаты обступили его. Один ткнул стволом своей лучевой винтовки его в плечо. Они стали издавать угрожающие рыки. Сомнений не было. Они убъют его. А убивать зверски они умели…

Страшно! Безумно страшно!!! Страааааашноооо!!! Адски страшно!!! Страшно?

Все…

Тот, что ткнул человека оружием, на мгновение растерялся. Каким-то немыслемым образом, винтовка оказалась в руках их пленника. Доля секунды и ствол, который человек вонзил ему в пасть, изрыгнул выстрел, снесший фенфирийцу пол черепа. Другой фенфир упал, от удара в живот. Чем и как его ударил незваный гость, он не понял. Причем человек сделал это одновременно с расправой над первым.

Весь страх Ди Рэйва, словно образовал вокруг него жуткую психосферу, нематериальная субстанция которой облепила фенфирийских солдат. Теперь боялись они. Им было ОЧЕНЬ страшо! А Ди Рэйв?

Он неистовствовал. Если имелось красноречивое описание человека, в которого вселился бес, то именно это описание подходило сейчас к киномагнату, как ни к кому другому. Он больше не делал выстрелов из неуклюжей фенфирийской винтовки. Он размахивал ей, словно секирой. Ударом приклада он начисто снес одному из врагов нижнюю челюсть. Трое оставшихся в живых, были напуганы, но все же пытались как-то противостоять этому дьяволу. Но ничего из этого у них не выходило. Скорость реакции у Ди Рэйва и в самом деле подскочила до фантастических показателей. Еще несколько секунд, и все пять фенфирийцев лежали на траве. Из маскировачного навеса раздались выстрелы. Засверкали трассы выстрелов лучевого оружия.

Киномагнат отпрыгнул, спрятавшись за лафет одного из орудий. Он сел на грунт, схватившись за голову и тяжело дыша приговаривая:

– Господи… Ну ничего себе… – он был потрясен, представляя то что он делал со стороны.

В этот момент в дело вступил Рауль, который все это время прятался внутри флайера. Теперь, когда остальные фенфиры, бывшие до этого в засаде, сперепугу открыли огонь и тем самым обнаружили себя, он стал одну за другой выбивать их огневые точки, отправляя туда из своего оружия реактивные гранаты объемного взрыва.

Над полем, наконец, воцарилась тишина.

– Ты живой? Симон! – крикнул Рауль, выходя из летающей машины.

– Да я понятия не имею, – Ошарашенный Ди Рэйв поднялся на ноги и стал себя осматривать. На нем было кровь, но не его. Даже не человеческая. Красная, но с зеленоватым оттенком. Кровь фенфирийцев. Он склонился над своими жертвами, держа наготове трофейное оружие.

– Ну, я тебе скажу, это было что-то! – Воскликнул Карлос. – Где ты этому научился?

– Черт, надо худеть. Раньше бы у меня это лучше получилось. – Пробормотал недовольным тоном киномагнат.

– Да уж куда лучше? Пятерых фенфиров одним махом уложил!

– Трое еще живы. Оглушены только. Добей их.

– Что? – Рауль переменился в лице.

– Я говорю, добей шакалов. А я пушками пока займусь.

– Ты что? Я не могу! – он удивленно смотрел на Симона.

– Что значит, не можешь? У тебя боеприпасы кончились или аккумулятор сел? – Ди Рэйв нахмурился еще больше.

– Я в безоружных, тем более раненных не стреляю! Ты чего!

– А эти шакалы, знаешь, что делают с безоружными? И особенно с раненными?

– Да мне пофигу! Я не шакал! Сам добивай, если хочешь!

– Ну ладно… – Симон пнул ближайшего к себе. – С тебя начнем, тварь?

Неподвижно лежавший фенфириец зашевелился.

– Нифа! Нифа! – прстонал он, – Не!

Ди Рэйв взорвался яростью и жестокостью.

– Что ты скулишь, мразь! Страшно?! Да?! Ты же такой смелый был пять минут назад, ублюдок!

– Ты что делаешь?! – Закричал Рауль, – Прекрати! Остановись! – Карлос схватил Симона за одежду и с трудом оттащил его от жертвы. – Валите отсюда, живо! – Крикнул он еще живым солдатам, которые были буквально переполнены ужасом.

– Нельзя их отпускать! – стал вырываться киномагнат.

– Угомонись!

Фенфирийцы бросились бежать.

– Черт! Черт!!! – Ди Рэйв бросил винтовку и прижал ладони к своему лбу, – Да что это со мной!!!

Он сел на траву. Казалось, немного успокоился. Теперь он понял, к чему могут приводить игры с собственным разумом. Ему стало стыдно и жалко. Жалко этих существ, которых он ненавидел… Он одолел их и на этом можно было закончить, но этого ему показалось мало.

Все-таки страх деструктивен. Возможно, благодаря страху он и спасся, победив в схватке пятерых фенфирийцев, но он превратился в монстра. Пусть, на несколько минут. Но эти несколько минут он не переставал быть самим собой и это больше всего пугало.

Внезапно, стволы орудий пришли в движение. Все шесть, одновременно, стали подниматься вверх.

– Что это значит? – Карлос уставился на пушки.

Ди Рэйв тоже смотрел на них. По выражению его лица было понятно, что он, вероятно, догадывается, что это значит.

Стволы орудий приняли вертикальное положение.

– Сейчас они ударят прямо по этому месту, – пробормотал киномагнат.

– Как это?

– Очень просто.

Раздался залп.

– Прыгай во флайер!!! – Закричал Ди Рэйв…

Они успели. Задержись Симон и Рауль еще на две секунды, и взрывы вернувшихся снарядов уничтожили бы их мгновенно. Флайер взмыл над стадионом, и сразу стало ясно, что за бетонной стеной находится почти целый фенфирийский батальон, в чьем распоряжении было десятка два танков и бронемашин.

– Они подкрепеление прислали! – констатировал очевидную вещь Карлос.

Симон взглянул вниз. Последний залп орудий уничтожил и их самих. Дело сделано. Теперь можно ухадить но…

К ним быстро приближался истребитель фенфиров.

– Дело дрянь, – снова констатировал Рауль то, что и так было понятно.

Из ближайшего лесного массива, вдруг, засверкали мощные энергетические разряды. Кто-то обстреливал фенфирийских военных. Оттудаже взмыла зенитная ракета, а за ней еще одна, которая и поразила нагоняющий истребитель.

– А это что? – настала очередь удивляться Симону.

– Мобильный боевой резерв, про который я тебе говорил! – радостно воскликнул Рауль, – Успели таки!

Завязался бой.

– Шакалов слишком много. Повстанцы большие потери понесут, – Нахмурился Ди Рэйв.

– М-да… Твоя правда…

И снова случилось неожиданное. Из бескрайнего свода свинцовых туч показалась целая армада истребителей. Они были далеко, и не было ясно, чьи они. Но единственной реальной военной мощью на Зети, распологали только фенфирийцы.

– Час отчасу не легче… – Вздохнул Рауль.

– Погоди, – Симон направил на один из неизвестных истребителей бортовой видеосканер и увеличил изображение на мониторе. Сразу бросились в глаза красные пятиконечные звезды на сером корпусе.

– Наши!!! – завопил радостно Ди Рэйв. – Слава России!!! Это наши!!!

– Русские? – Рауль уставился на киномагната, – Откуда?

– Из России, откуда еще! Все! Победа! ПО БЕ ДА!!!

Пять минут назад он был вне себя от ярости, а сейчес не в себе от радости.

Следом за космическими истребителями Су-307, вторым эшелоном, спускались краснозвездные десантные лихтеры.

– Победа. – Симон вздохнул, откинувшись на спинку кресла, – Все. Осталось одно маленькое дело. Летим в город.

– Какое дело?

– Мы еще не нашли того, кто управлял этими чертовыми пушками.


***

– Люди. Назидание вам не впрок. И забываете урок, что преподносит вам создатель. Ничего не изменилось со времен распятия Христа. Одни умывают руки. Другие жаждут крови. Третьи раскаиваются и уходят из жизни. Власть, нажива, мировое господство и банальный страх так и остались мотивацией поглощающей все. И во имя чего все это? Миллионы из вас причиняют своим существованием только боль и страдания другим. Эксплуататоры, карьеристы, интриганы, убийцы. Матери убивающие своих детей. Отцы, насилующие своих дочерей. Дети, ненавидящие родителей своих. Ваше существование ошибка. Ваша жизнь преступление. Вы любую добродетель готовы пригвоздить к позорному кресту, но лишь зло обращенное острием к вашей глотке, вы считаете злом. Ничего не изменилось со времен распятия Христа. Только технические средства уничтожения. Орудия смерти изменились. Стали совершеннее. А люди? Нет. Все в истории повторяется. – Дэвид размышлял вслух. Словно проповедовал. Он стоял в той самой комнате, в которой лишил жизни Рональда Ловского. Дэймонд задумчиво смотрел на притихший, словно ждущий чего-то особенного, город. – И сказал Господь. Истреблю с лица земли человека, которого Я сотворил, ибо Я раскаиваюсь, что создал их…- произнес он цитату из писания.

– Лихо сказано! А теперь подними руки вверх!

Блондин повернулся. Он совершенно небыл удивлен или напуган. Только ухмылялся надменно.

– Ба, кто нас почтил своим визитом! – усмехнулся он, – Сам Симон Ди Рэйв пожаловал собственной персоной!

– А ты не поясничай. Руки подними, я сказал, – киномагнат качнул стволом своего бластера.

– А что если не подниму? Застрелите? – улыбался Дэвид.

– Разумеется. Ты думаешь я тут с тобой шутки шучу? – Ди Рэйва раздражала его улыбчивость и несколько сбивала с толку.

– А могу я узнать, почему?

– Не надо было обстреливать телецентр фенфирийскими гаубицами.

– Вы так уверены, что это моих рук дело? Позвольте, любезный, я несколько введу вас в курс дела. Вот этот жмурик, – блондин указал на тело Валдиса, – И есть тот, кто нанес артиллерийский удар по телецентру. Я хотел его остановить но опаздал. Однако в дело вмешался наш друг Рональд Ловский, мир его праху. Вот он. Ловский перенацелил орудия на здание, в котором мы все сейчас и находимся. Просто, некоторые мертвее других. Мужественный поступок, надо заметить.

– И вы ждете, что я поверю в ваши россказни? Конечно я знаю о том что тут произошло. Ловский к своей чести успел отправить радиосообщение. Но ведь вы один из тех, кто тесно сотрудничал и с Зоренсоном, отколовшимся в итоге от вашего движения, и с Валдисом, который, как я вижу, доигрался окончательно.

– Помилуйте! Ненужна мне ваша вера. И не жду я от вас ровным счетом ничего. – Отмахнулся Дэвид. – Скажу только одно. С таким же успехом можно обвинять и вас в сотрудничестве с преступной властью.

– Ну насмешил! – Воскликнул Симон, – Что ты корчишь святого из себя?! Между прочим, про твои ядерные заряды только ленивый на этой планете не слышал. И для чего они предназначались, тоже все в курсе!

– Вот оно что, – Дэймонд покачал головой, – Выходит эти боеприпасы у вас, верно? В таком случае, господин Ди Рэйв, ответьте на один вопрос. Но только ответьте честно. Какие чувства всколыхнул в потаенных уголках вашей души факт обладания вами таким оружием? Вы вспомните тот самый момент и ответьте. Разве не искушали вас мысли о небывалом могуществе? Не соблазняли вас мысли превратить ваших врагов в пепел, громогласно заявив о себе на весь мир, как о обладателе самого страшного оружия? Вы, человек далекий от политики, от шпионских интриг, от военной службы, вдруг видите перед собой двадцать совершенно бесхозных ядерных заряда. О ЧЕМ ВЫ ПОДУМАЛИ?

– Не твое собачье дело!!! – рявкнул киномагнат.

– Мда… Воистину голливудские манеры.

– Ты мое терпение испытываешь что-ли? Я сказал грабли подними свои и топай на выход!!!

– Чтож вы так нервничаете, любезный? – блондин продолжал улыбаться и стал медленно поднимать руки, – Вам не кажется, что вы излишне эмоциональны? Конечно мы все тут, в свете последних событий запарились порядочно, но вы, любезный, просто ходячий комок нервов и бог еще знает чего. Нельзя же так право. Можно натворить чего-нибудь, о чем тут же жалеть начнешь. Или упустить инициативу… А?

Он резко дернул рукой и бластер мгновенно оказался в руках у Дэймонда.

– Вот дерьмо!!! Скотина паршивая!!! – вскрикнул со злобой, досадой и примешавшимся к ним недоумением Ди Рэйв, глядя на свои, немыслемым образом опустевщие ладони.

– Это вы про себя или про меня? – захохотал Дэймонд наставив на киномагната захваченный бластер.

Симон молчал. Глупо все вышло. И прикрыть некому. Рауль как назло остался внизу, охранять флайер от мародеров. Впрочем он сам убедил Карлоса, что справится один. Вот и справился…

– Ненравится, когда на вас бластер нацелен? – продолжал смеятся блондин.

– А ты сам как думаешь? – пробормотал киномагнат.

– Ну чтож, как пленник вы меня не интересуете, а убивать вас мне резона нет. Тогда поступим таким образом… – Дэвид размахнулся и швырнул бластер вниз на улицу.

Ди Рэйв проводил его взглядом. Он был удивлен.

– Как сие понимать? – спросил он.

– Давайте поговорим спокойно. Без лишних эмоций и опасения. Едвали у нас будет еще встреча и возможность побеседовать. В течении ближайшего часа весь город, а то и вся планета, перейдут под контроль русских десантников, а встречаться с ними мне не хотелось бы.

– Почему это?

– Очень многое пришлось бы объяснять. Да и привык я быть в тени.

– И о чем говорить будем?

– О вас, любезный.

– Обо мне? – снова удивился Симон.

– Именно. О вас. Осмелюсь предположить, что вы в некоторой степени человек незаурядный. Но ваши таланты обсуждать не будем, – Дэймонд усмехнулся, – Скажу прямо, актерское ремесло, не ваша стезя. Я о ином. О ваших потаенных устремлениях. Я бы хотел видеть вас в числе своих компаньенов. Оплата будет соразмерна. А для вас это приятное с полезным. И жажду приключений сможете уталить и деньги хорошие к своему капиталу прибавите.

– Чего? – нахмурился Ди Рэйв, – Ты не пытайся изображать из себя умника, показывая мнимую проницательность. Ничерта ты обо мне не знаешь! Понял?! Я презираю деньги и ненадо мерить меня по себе. Ты простой наемник и не смей мне такого предлагать!

– Легко презирать деньги, обладая несметным их количеством. Верно? – покачал головой блондин, – И ненадо все так в штыки воспринимать. Вы ведь незнаете сути моего предложения к вам, а уже отказываетесь. И к слову. Я не простой наемник. Я игрок. Весьма масштабный игрок, будьте уверены. Именно разыгранная мною комбинация привела к тем результатам, какие мы сейчас имеем на этой богом забытой планете.

– И для чего все это тебе нужно было? Такие жертвы! Ты типа того психа, который поджег Рим забавы ради?

– Вы о Нероне? Ну ненадо до такого примитива скатываться. Включите свои аналитические способности. Я ведь сделал всю грязную работу за русских, которым вы так верны. Взгляните на все с точки зрения логики. Вашим спецслужбам известно о заговоре неких сил и краеугольным камнем этого заговора явилась планета Зети, в силу ряда обстоятельств. Ваши спецслужбы решили неким образом вывести из игры основных фигурантов заговора. И все. А это, простите, припарка больному, нуждающемуся в серьезной операции. Я инициировал конфликт между ключевыми силами, в том числе и теми, которые находились в союзнических отношениях. Я довел все до такого бардака, что единственным условием наведения порядка здесь стал массированный десант. Тем самым я верну Зети под Земной протекторат и полный контроль магистратуры контактики. Ваш КГБ не пошел бы на это именно из-за возможности больших жертв. Но теперь, Зети, будучи идеальным полигоном для сил заговора, станет в этом качестве негодна. Просто избавится от заговорщиков мало. Те, кто ими руководил, переиграли бы свой замысел с учетом нового опыта. А сейчас мы имеем полный разгром их планов.

– А вам это для чего? Какой интерес?

– Ну, в некоторой степени я тоже заговорщик. Только планы у меня иные. Эти, мечтают воцарить во вселенной свой диктат, поработив тех кого считают ниже себя. В том числе человечество. Я же хочу спасти человечество от себя самого. От саморазрушения в пучине низменных страстей. Но я не читаю людям пацифистских проповедей и не гворю людям, возлюби ближнего своего. Я говорю: воздай по заслугам, если ты сам достоин нести воздояние. Мы должны понимать, что то, каким будет будущее нашей галактики, зависит от нас. Мы несем ответственность за Млечный путь и то, каким будет его завтра. Есть идея создания глобальной человеческой империи, где все будет поставлено на путь учения верховного вождя-императора. Отдаленная конечно перспектива но как сказал один французский полководец – 'начинайте сажать деревья уже сейчас'.

– Уж не ты ли метишь на этот пост? – усмехнулся Симон.

– Ну, если империю создам я, то кому как не мне быть ее лидером?

– Однако…

– Не надо иронии, любезный. Если серьезно, то путь займет столетия и я, пардон, могу и недожить. Но сейчас о другом. Разве вы, будучи свидетелем подлости и гнусности, не мечтали о безграничной власти, чтобы заставить человека соблюдать нормы человечности? Позвольте я расскажу вам одну историю, которая поможет вам понять суть моего мировоззрения. Однажды, один сержант, по натуре романтик и вобщем-то неплохой парень, полюбил девушку. Она была красива. Она была юна и невинна. И тоже романтична, как и он сам. Она полюбила этого сержанта. Так непохожего на других. Будто не из этого мира. А он действительно был чужаком на той планете, в чьей армии служил. Однако их союзу мешало все. Социальное неравенство, например. Ведь он простой сержант-невольник, а она, дочь генерала. Масса иных обстоятельств, которые в совокупе создавали непреодолимую стену. А тут еще началась война. Они общались редко, мало, украдкой, а теперь разлука…

Ди Рэйв схватился за сердце и сел на большой обломок стены.

– Учитывая общественные нормы той планеты, генерал был в ярости узнав с кем путалась его дочь. И отрекся от нее. Более того. Отдал ее в институт евгеники для работы над созданием высшей расы людей. Что проще говоря, являлось обычным борделем для элитных солдат режима. И она не вынеся такого позора, наложила на себя руки.

Ди Рэйву было трудно дышать. Руки дрожали.

– Той трогательной и невинной чистоты не стало. Юной наивной девочки, мечтавшей стать женщиной в объятиях своего нежного возлюбленного, тоже. Сержант превратился в монстра. На войне он был настоящим зверем. Однако он однажды спас жизнь приговоренным к уничтожению пленникам и отпустил их, снабдив секретной информацией о штабе ненавистного ему генерала. Штаб был разгромлен. Генерала зверски убили, а потом, сержант провел блестящую операцию по уничтожению десанта, распрпавившегося над тем генералом. Он никого не оставил в живых. И страшно жалел, что палачем генерала стал не он и оттого с особым ожесточением убивал тех, кто расправился над его злейшим врагом.

– Прекрати сейчас же… – пробормотал киномагнат, прикрыв лицо руками.

– Я знаю вашу боль, сержант Ди Рэйв.

– Откуда…

– Я тоже был когда-то, сержантом Спейсарской армии.

– Кто же ты…

– Я могу сказать только одно. Я вам не враг. Я понимаю ваши чувства. Я знаю, что вы ненавидите всех, кто отступает от вашего понимания порядочности и попирает общечеловеческие ценности. Вы ненавидите социальное неравенство и отсюда ваша ненависть к идеологии 'Золотой элиты'. Будучи склонны к фривольным приключениям, вы всегда помните о неком кодексе чести и посему ненавидите дамских угодников и блудниц. Вероятно, вы готовы были задушить ту стриптизершу в баре 'Афродита', просто за то, что она стриптизерша. Вы ненавидите вульгарных и легко доступных женщин, считая несправедливым, что они живут радуясь жизни и наслаждениям, тогда как вашего ангела постигла такая страшная участь.

– Никто не мог знать об этом. Никто…

– Та трагедия, как и та любовь, были слижком сильны, чтобы остаться незамеченными для вселенского поля жизни. Подумайте о глобальной империи. Подумайте о своей роли в этой вселенной. Подумайте о том, как бы вы смотрелись на троне…

Наступила тишина. Ди Рэйв слышал только бешенное биение собственного сердца. Как больно все вспоминать. Будто пережил все заново…

Симон убрал руки от своего лица и огляделся влажными глазами. Дэвид исчез. Здесь был только он один и три тела. Фенфирийца, Валдиса и Ловского.

– Кто же ты, Дэвид Дэймонд, – вздохнул Ди Рэйв, глядя в небо.

– Симон! Ты тут?! – послышался голос Карлоса.

Киномагнат обернулся. Рауль стоял в полуразрушенном дверном проеме. В одной руке он держал бластер, другой держался за голову. Из под ладони текла кровь.

– Что случилось? – спросил Симон.

– Я стоял на улице! Никого не трогал! И тут мне по башке врезало! Прямо на голову вот этот бластер упал! Чтож такое твориться?!

– Странно, – задумчиво покачал головой Ди Рэйв. Это был его бластер.

– А ты, кстати, нашел кого искал?

– Да, – Симон кивнул.

– И что?

– Они все мертвы. – киномагнат снова уставился на пасмурное небо. Над городом уже кружили российские самолеты. Из облаков спускался десант.

Загрузка...