Завод седьмого дня

Она, видимо, рассудила, что если Карела не довести под руку, он уйдет куда-нибудь и никогда не доберется до склада.

Сейчас Карел понимал: если Хельга его отпустит хоть на мгновение, он именно так и поступит – то есть, умчится куда подальше и от Хельги, которая вела себя как человек, который долго ждал, когда его спустят с поводка, и наконец дождался, и от Лиа, которую, конечно, можно было понять, но и ей не следовало бы так самозабвенно перекладывать свою вину на других!

Разве что Даана была очень жалко. И Джои, конечно, Джои.

Повторив это имя про себя еще несколько раз, Карел окончательно успокоился и дальше уже шел спокойно, не вырывал руку и не пытался ответить Хельге, когда та отпускала злые шуточки. Сегодня, видимо, все были на взводе, а ближайшей мишенью для сброса напряжения как-то сами собой избрали Карела. Конечно, Карелу это не нравилось, но он надеялся, что день этот скоро закончится.

Чем ближе они подходили к Мастерской, тем чаще Карел замечал заводчан, которые сидели за столом, когда он вошел. Он увидел, как невозмутимо поднялся по ступеням дома торговли Кристиан, а навстречу ему спустилась Аника. Абель курил у стены соседнего дома, не поднося к лицу рук. С его сигареты сыпался пепел, оставаясь хлопьями на черной рубашке. Аника подошла к сыну, отобрала у него сигарету и растоптала. Абель на это отреагировал со знатной спокойностью, сунул ей локоть, за который женщина тут же ухватилась, и они пошли вверх по улице.

– Зачем Анику потащили? – тихо поинтересовался Карел у Хельги, наклоняясь к ее уху.

– Без понятия, – так же тихо ответила Хельга, чуть улыбаясь.

Она, судя по всему, считала свой вид достаточно романтичным, а никак не подозрительным.

– Может, Кристиан решил не попадаться на глаза своим людям. А то как же, это сильно его скомпрометирует.

– Зачем ему тогда идти на работу, когда все оттуда уже ушли?

Хельга пожала плечами и потянула Карела дальше. Они вместе свернули на улочку за складом, прошли немного и юркнули в переулок между двумя домами – складом и домом, который выходил на соседнюю улицу.

Склад оказался совершенно неправильным зданием.

Маленькие двери, предназначенные для входа людей, выходили на широкую Мастерскую, в то время как огромные двери – в переулок, в котором совершенно с трудом разворачивались двое взрослых людей, что уж говорить о коробках и крупногабаритных товарах.

– А мы точно сможем незаметно открыть эти двери? Мне кажется, такой грохот будет, что всех переполошим? Не проще ли было зайти с улицы?

Хельга резко толкнула Карела к стене, прижала локтем и оперлась на него.

– Давай ты не будешь умничать, а? Мы как-нибудь разберемся без тебя, уж поверь.

Карел оттолкнул ее локоть, который неприятно упирался в ключицу.

– Даже не сомневаюсь, что вы справитесь без меня. Так, может, я тогда пойду?

Хельга, не желая его отпускать, ухватила за ворот рубашки и сильно тряхнула.

– Ты все это заварил, так что заткнись и просто иди за мной.

Отпустив его, Хельга отошла к двери, вцепилась в утопленную ручку и потянула ее в сторону. Дверь отъехала со скрипом, но недостаточно громким, чтобы перебудить всю округу. Судя по немного изменившемуся лицу Хельги, она до последнего сомневалась, что Кристиан сдержит свое обещание.

На складе было темно и пусто, как и полагается любому учреждению в то время, когда рабочий день уже закончился. Коробки были навалены друг на друга, а некоторые теснились рядами, и чтобы ходить между ними, приходилось нашаривать рукой ближайшую стену, или батарею тяжелых коробок, или что там могло еще подвернуться под руку.

Судя по звуку, по помещению уже передвигались, натыкаясь на предметы и друг друга, люди.

На них в темноте налетел и шепотом обругал Ян. Разобравшись, кто есть кто, Карел наконец-то вырвался от Хельги, вцепился в его руку и зашагал следом.

Отчаянно скрипели ступени, с таким трудом нашаренные среди коробок с крупами. Про крупы было выяснено исключительно опытным путем: Ян толкнул плечом ящики, неудачно повернувшись, и те рухнули вниз, рассыпав все свое содержимое. Дальше шли уже по привозной гречке.

– А как вы можете быть уверены, что те, кого мы ищем, именно здесь?

– Хельга все объяснила, – отозвался Ян, взбираясь по крутым ступеням.

– А, ну да, – не стал спорить Карел, – конечно. Точно.

В коридоре было тесно. Распахивались двери, кто-то что-то выкрикивал, а Карел следом за Яном пробирался по стенке до самой дальней двери.

За самой дальней по коридору дверью их уже ждали. Абель распахнул дверь и вошел первым.

Самым главным было то, что никто из них не был вооружен, в отличие от тех, кто находился в кабинете. Карел пробрался через толпу, следуя за Яном, оказавшись почти в первых рядах. Он насчитал троих торговцев и общим счетом пять пистолетов, явно привезенных: в Заводе оружия не делали.

Трое человек против – скольких, к слову? – недовольных мужчин и Хельги, которая сама собой замещала еще двоих. Но пять пуль обязательно найдут своих жертв до тех пор, пока количество не перебьет качество.

– Ну и что вам здесь нужно?

Главный из тройки, держащийся смелее других, вскинул подбородок. В отличие от его приятелей, рука его не дрожала.

– А вы сами, конечно, не знаете?

Хельга выступила так внезапно, что Карел даже растерялся. Он совершенно запутался в ситуации и не мог понять: ну что, Джои нашли? Или нет? Или это все зря? Это вообще они?

– Вы хотите забрать у нас наших замечательных мальчиков? – мужчина, насмехаясь, обвел дулом первый ряд заводчан.

Сам он, судя по всему, был не из Завода.

– Их всего двое, они достались нам не просто так. Мы их вам отдадим. Выменяем. На тех, кто сам, добровольно согласится поехать с нами в наше незабываемое путешествие. Иначе, – мужчина легкомысленно покрутил пистолетом, – мы всех перестреляем.

– О каких разговорах может идти речь?!

Раздраженная Хельга сделала шаг вперед, но мужчина ее опередил; раздался выстрел, и Хельга рухнула на пол. Карел успел рассмотреть, как ее лоб заливает кровью.

– Иначе мы всех перестреляем, – повторил мужчина. – Ну что, хотите обмен?

Карел его практически не слышал. Он прекрасно понимал, что это из-за него Хельга умерла. Ян даже не попытался его остановить, когда Карел развернулся и принялся пробираться назад. Он быстро прошел через коридор и, уже спускаясь по лестнице, услышал выстрелы. А затем – хор голосов и шум драки. И снова выстрелы.

Если кто-то и должен был быть добровольцем – то это был он. Из-за него все эти люди оказались на маленькой бойне.

А может, во всем виноват не он? Это Лиа и Даан должны были быть здесь и позволить своему сыну жить дальше? А Карел и вовсе ни при чем? Он ведь сделал все, что мог. И не должен был отдавать жизнь за другого.

– Ну, дела, – поприветствовали его на выходе из дверей, ведущих на Мастерскую.

Улица была пуста, и из всех звуков, которые можно было расслышать, только треск проводов над Заводом мешал тишине. Со второго этажа склада ничего не было слышно.

Прямо на ступенях, не заботясь о чистоте брюк, сидели Абель и Кристиан. Они оба курили, а посмотрев на Карела, протянули сигарету и ему. Тот, не сомневаясь, тут же закурил и сел рядом.

Вопрос был дурацким, это он знал.

– А почему вы не там?

– А я похож на человека, которому не хочется жить?– усмехнулся Кристиан, туша свою сигарету о ступеньку ниже.

Абель ничего не сказал, только пожал плечами, видимо, имея в виду что-то в этом роде. Но он все же добавил, со сдержанным интересом следя за лицом Карела:

– Тем более, это все было бесполезно.

– Как это?

– Никаких мальчиков, – пояснил Кристиан. – Никого. И теперь их убьют, – он поднял палец и указал на единственное горящее окно на втором этаже склада.

Сигарета сломалась в руках Карела и запорошила штанины. Прихлопнув огонек ладонью и растерев пепел по колену, Карел перевел задумчивый взгляд на братьев. Те смотрели в ответ.

– То есть Джои могло там и не быть?

– Могло и не быть, – кивнул Абель, но Кристиан тут же помахал рукой.

– Нет, скорее всего, он там и был, просто мы опоздали. И вряд ли что-то можно сделать. А вообще, это полный бессмысленности акт агрессии , потому что теперь остальных мы будем отлавливать годами.

Абель протянул ему еще одну сигарету, но Карел отрицательно покачал головой. Как-то не хотелось, а сам он прокручивал в голове разговор с Лиа и его необходимость – в конце концов, она дважды его выгнала. Наверное, не стоит и третий раз нарываться на грубость?

Может, стоит зайти года через два? Три? А может, вообще не стоит заходить.

– И как это скажется на работе?

Кристиан пошевелил пальцами, что-то высчитывая.

– Никак не скажется. Завтра приходи так же к обеду, я подготовлю тебе список тех, кто сегодня погиб, если среди них есть наши, конечно. Ну, и натравлю Свена с проверкой, куда же без него. Если еще кто-то связан с этими парнями, его запросто вычислить. На обход, кстати, он тоже с тобой пойдет.

– Зачем?

Карел не горел желанием работать вместе со Свеном, да и не мог вообще предположить, что тот тоже имеет отношение к торговому дому. Если он, конечно, имел.

– Ну, подумай сам: ты преступник, ты знаешь, что тебя ждет на работе. Ты пойдешь?

– Нет. Останусь дома, а лучше постараюсь сбежать.

– В точку, – Кристиан щелкнул пальцами. – Я бы тоже уже сбежал. Вот за этим и нужен Свен. Если тебе проломят череп, он тут же поймет, что перед ним преступник.

Заметив недовольное выражение лица Карела, Кристиан расхохотался. Даже Абель похмыкал.

– Я шучу, спокойно. Свен для того и нужен, чтобы тебе ничего не проломили. Так тебе спокойнее?

– Немного, – Карел потер колено, тщетно пытаясь избавиться от сероватого налета.

– Ну и отлично, тогда шагай домой. Ты уже устроился на новом месте?

– Нет, я дойду до старого. Яна дождусь.

– Если дождешься, – хмыкнул Абель, но Карел поднялся и направился в сторону дома.

Перебираться в новую квартиру ему совершенно не хотелось, но, наверное, придется это сделать.

Яна он все-таки дождался.

Тот вошел в квартиру настолько тихо, насколько мог, но Карел вышел из кухни и смотрел, как сосед разувается. Ян скинул ботинки и задумчиво посмотрел на Карела. Взгляд у него был равнодушный и совершенно спокойный.

– Значит, ты в порядке, – Карел пожал плечами. – Хорошо.

И ушел в комнату, практически тут же появившись с коробкой.

– Я оставлю ее у тебя? Завтра уже думаю перебраться на Мастерскую.

– Да оставляй, мне-то что, – Ян отобрал у него ящик и занес в комнату. – Я могу идти спать?

– Ну, конечно, – Карел кивнул и скрылся в своей комнате.

Впрочем, чем больше времени он в ней проводил, тем меньше хотелось переезжать. Поэтому Карел тут же рухнул на кровать и постарался уснуть. Завтра ему, как и всем, на работу.

Сон, вопреки времени, все не шел. Карел вертелся с боку на бок и скрипел кроватью, прислушиваясь к тишине из соседней комнаты – вот с чем-чем, а со сном у Яна никогда не было проблем. Да у него вообще, похоже, проблем не было.

Конечно, рано Карел не проснулся. Кристиан ведь сам сказал ему приходить только к обеду. Что ему там делать раньше, верно? Странная ему досталась работа, как, наверное, и все должности на Мастерской улице. Вот Абель, например – интересно, чем он занимался? А Свен?

Судя по словам Кристиана, ничем хорошим последний не занимался.

Несмотря на страшное желание лечь и снова уснуть, Карел поднялся, умылся, намочил волосы и отправился на работу, собрав в охапку все свои вещи. Он пришел ровно перед тем, как в кабинет вошел Кристиан.

– Вот список тех, кто сегодня на посту, – Кристиан положил на стол бумагу. – С другой стороны я выписал тех, кому не повезло, а еще ниже Свен приписал тех, кто потенциально опасен. Он будет ждать тебя на улице через полчаса. А я пошел.

И действительно ушел, не желая слушать ничего, что мог бы сказать ему недовольный Карел.

Вопреки всем ожиданиям, день вышел не таким плохим, как могло показаться. Свен не желал с ним общаться и все время молчал, проглядывая список с адресами. Его молчаливое присутствие за плечом раздражало Карела, но он ничего не говорил, догадываясь, что Кристиан совершенно прав: загнанный в угол преступник с легкостью размажет его по стенке и будет таков.

«Опасные» квартиры были пусты. Свен напрасно стучал, а затем шуршал блоком запасных ключей. Там и в самом деле никого не было, по крайней мере, именно об этом говорил его взгляд, адресованный Карелу, который дожидался его в подъезде. Входить следом он не видел смысла. Да и небезопасно это, если так рассудить.

В этот раз закончили задолго до окончания рабочего дня. Не доходя до дома торговли, Свен куда-то пропал, а Карел занес бумаги в свой кабинет, после чего спустился в столовую. У него были планы на сегодняшний вечер, но еда в данный момент была превыше всего.

Аника ему не удивилась, просто принесла тушеные овощи и чай. Чай пах странно и был слишком густым.

– Это что?

– Чай с молоком, – Аника присела рядом с ним и подперла щеку рукой. – Ты ешь, ешь. Все вполне съедобно.

Ей, видимо, снова было скучно – столовая была пуста.

Стараясь не обращать внимание на пристальное наблюдение за своей персоной, Карел принялся за еду с большим энтузиазмом. Он все-таки даже не обедал, что уж говорить о завтраке.

– Так это ты всю эту бурду заварил? – очень дружелюбно поинтересовалась Аника.

Наверное, будь в ее голосе хотя бы на тон меньше теплоты, Карел тут же ушел бы, не доев.

– Да, как-то так вышло, – смущенно отозвался он, дуя на нечто разварившееся и мягкое, свисающее с вилки. – Думаешь, я был неправ?

– Нет, ну почему же неправ. Ребенок есть ребенок, и я не могу тебя не понять. А главное, знаешь, что мои дети в порядке. Вот в противном случае я бы не советовала тебе попадаться мне на глаза.

Карел понимающе хмыкнул, пытаясь прожевать что-то слишком хрящистое, чтобы быть овощем. Впрочем, братья и не думали лезть в драку.

– Тебя там не было, получается?

– Нет, да и что там делать? Абель проводил меня до дома, взял еду на работу, ну, и ушел. Сам подумай, кто меня на такое дело возьмет?

– Действительно.

Карел опасливо попробовал чай. Немного густоват, а вкус молока просто сбивает с ног. Судя по всему, настоящего молока.

– Знаете, – постоянно сбиваясь с «ты» на «вы», пробормотал Карел, – я сейчас пойду разговаривать с человеком, чья девушка погибла вчера.

Он замолчал, дробя вилкой кусок картофелины, превращая ее в жидкость. Аника понимающе погладила его по локтю.

– Ты хочешь услышать от меня, что в такой ситуации говорить?

Карел кивнул.

– Могу дать только один совет. Не говори этому парню, что она погибла из-за тебя. Он, конечно, скорее всего, и сам узнает, но ты можешь не пережить этот разговор.

Карел с трудом представлял себе Тибо в такой напряженной ситуации. Да и вообще, злящийся Тибо находился где-то за пределами его представления.

Вот только после того, как они практически перестали общаться, могло случиться что угодно.

– Может, тогда не стоит вообще с ним пока видеться?

Да, точно так же, как и с Лиа. Люди, потерявшие близких, зачастую неадекватны – и пусть Карел чувствовал за собой некоторую вину, чувство самосохранения было куда сильнее. Так может, на какое-то время отстраниться?

– Сделай то, что позволит тебе спокойно спать ночами. Или не сделай.

Аника хитро прищурилась. Карел потер переносицу и тяжело вздохнул, как будто ему предстояло тащить в гору тяжелые коробки.

– Ты права, конечно, без этого никак.

Аника пожала плечами.

– Я этого не говорила, заметь. Это ты сам только что решил.

Карел подчистил тарелку и поднялся. А Аника ведь права, вышло забавно: ему показалось, что он соглашается с тем, что ему сказали, а на самом деле высказал свои мысли, которых Аника знать никак не могла.

– Спасибо большое.

Аника кивнула, поняв, что благодарность адресована не только сытному обеду, перетекшему в ужин, но и совету.

Карел вышел из столовой и уже спускался по ступеням на улицу, когда на него кто-то налетел, весьма сдержанно обругав. Свен – это оказался именно он – отодвинул его со своего пути и зашел в здание. Карел пожал плечами и пошел дальше, спрятав руки в карманы штанов.

Сейчас в Горе должно было бы подходить к концу лето. А в Заводе этого совершенно не чувствовалось, дым и облака плотно закрывали небо. Да и вообще температура от сезона к сезону колебалась самое большее градусов на пять. Сейчас, например, можно было хорошо себя чувствовать в рубашке, а ближе к зиме – в тонкой куртке. Впрочем, зимой тоже могло быть тепло, а летом – прохладно.

Карела не устраивала непредсказуемость погоды, но отсутствие ветра делало ее совершенно незначительной. Даже без куртки на улице было весьма проблематично замерзнуть. Другое дело, если работа твоя была связана с морозильными цехами, там и куртки было бы мало.

Охранник на входе встретил его удивленно, но не стал даже ничего спрашивать. Карел сам подошел к нему и облокотился на стойку.

– Добрый. Кто теперь наш кабинет занимает?

– Да никто, – охранник – темноволосый парень с густой челкой, падающей на глаза – пожал плечами. – Так и стоит пустой, хотя все обещают и обещают кого-то прислать.

Карел почему-то так и думал. Кивнув, он направился в цех, в котором Тибо не обнаружилось. Как оказалось, он был еще здесь, просто отошел то ли покурить, то ли поесть. Поскольку на улице его Карел не увидел, вариант остался только один.

Тибо действительно обнаружился в закутке рядом с чайником. Он старательно уминал свой ужин и совершенно не выглядел страдающим влюбленным. Карел даже подумал, что он не знает о Хельге, а значит, ему сейчас придется об этом рассказать – сразу захотелось сказать, что он ошибся дверью и уйти.

Правда, Тибо ему вряд ли это позволил бы. Проглотив кусок, засунутый за щеку, он заулыбался и похлопал по свободному стулу рядом с собой.

Точно не знает, понял Карел и с тяжелым вздохом сел.

– А я знаю, зачем ты пришел, – своим обычным тоном заявил Тибо. – Не надо, пожалуйста, сочувствия и всякой прочей ерунды, надоело уже. Ты же понимаешь, – он с силой хлопнул Карела по плечу, заставив его согнуться, – что хуже влюбленной женщины только восстание. Ни сбежать, ни спрятаться. Так что даже полегчало как-то.

Карел удивленно смотрел на него. Конечно, возможно, за этой бравадой и скрывался переживающий личную трагедию человек, но похоже было очень слабо. А что если и правда Тибо все равно? Карел поймал себя на том, что даже обрадовался – значит, не придется объясняться с человеком, который в любой момент может воткнуть тебе вилку в горло. Ел свой ужин Тибо, кстати, ложкой, что тоже успокаивало.

– Так что расскажи: где ты там, как работа, где живешь? Ты же у нас теперь человек…

Тибо размахнулся, показывая всеобъемлющее значение этого слова, и едва не заехал Карелу по лицу. Тот отстранился и покачал головой.

– Да какой человек. Идиотская работа, много бегаешь, а так ничего не делаешь важного. Главный надо мной – брат Абеля. Да и вообще все это дело называется торговым домом, только я к торговле не имею никакого отношения.

Тибо понимающе поцокал языком.

– А живешь где? Что за соседи? Не шумят?

– Да Мастер их знает, я только сегодня туда пойду. А вообще на Мастерской все поодиночке живут, на целую квартиру один человек, представляешь? Работников-то не так много, а домов достаточно.

– М-да, – протянул Тибо не без доли зависти, старательно ковыряясь языком в зубах с отчетливым чавкающим звуком. – Интересно, что же мне нужно сделать, чтобы меня забрали на Мастерскую, да еще и одного в квартиру поселили? Не подскажешь, а?

Тибо толкнул его локтем под ребра, Карел поморщился и потер бок.

– Если бы я знал, обязательно тебе бы подсказал. Я сам не знаю, за какие грехи меня туда отправили.

– Что, так уж не нравится?

– Да нет, почему не нравится? Просто я занимаюсь совершенно не тем, к чему тут привык. Ну, понимаешь, есть огромная разница между тем, чтобы выписывать справки, давать таблетки и вправлять руки, и тем, чем я занимаюсь сейчас. Я мог бы пригодиться в совершенно другом месте.

– Это ты ничего не понимаешь, – Тибо еще раз снисходительно похлопал его по плечу. – Если Мастер сказал, что ты будешь хорошо смотреться на этом месте, значит, будешь. Это вроде как куда поставить стул в комнате – в один угол или в другой. Вроде разницы никакой, а скандалят так, что стены дрожат.

– А, ну да. Мастер. Конечно, он же у нас все стулья расставляет, – Карел фыркнул.

– Зря ты относишься к этому с такой насмешкой, Карел, – Тибо наставил на него ложку, как будто она была страшным колюще-режущим оружием. – Поразмысли на досуге, кому и зачем ты нужен в центре. И кому ты должен быть благодарен…

– Я никому не благодарен, – перебил его Карел, отодвигая от себя ложку. – Я получаю пару лишних монет, а выполняю совершенно бессмысленную работу.

– Ну-у, думаю, не пару, – Тибо постучал ложкой по краю своей тарелки, стряхивая остатки еды. – Так что ты больше прибедняешься. Вот и работай в свое удовольствие – дел меньше, а платят больше. Разве не здорово?

Карел пожал плечами и поднялся. Разговор получался какой-то совершенно бессмысленный.

– Наверное, не очень. Ладно, слушай, я пойду. Мне сегодня же заселиться нужно.

– Давай-давай, а я работать буду, как все честные бедные люди.

Карел уже вышел за дверь, когда мимо него, окинув изучающим взглядом, протиснулся парень из топливного цеха. Он захлопнул за собой дверь так, как будто за ним гналась стая бешеных кошек, а не стоял один Карел, остановившийся, чтобы поразмыслить над тем, у кого можно взять сигарет. Возвращаться к Тибо за этим было бы попросту глупо.

Голоса из-за двери звучали приглушенно, но даже это не помешало Карелу разобрать слова приветствия. Он не собирался подслушивать, просто топтался на месте, думая, не пойти ли за сигаретами к Яну, когда голос парня стал еще тише, но вместе с тем как будто приблизился. Видимо, он подошел к стене со шкафом для хранения посуды.

– Мастер ждет тебя с отчетом.

И тут же голос Тибо:

– Ну, наконец-то! А то я уже подумал, что он про меня забыл.

Карел потер виски и поспешил оттуда уйти, потому как разговор можно было считать законченным, и ему совершенно не хотелось попадаться на месте преступления, даже если оно таковым и не являлось.

К Яну он все-таки не пошел. Сигарету спросил у охранника, тот дал ему еще и спичку, так что вышел Карел при полном рабочем параде. Отошел от входа на пару шагов, влился в компанию рабочих и, стараясь не прислушиваться к их разговорам, выкурил сигарету. Одной ему для погружения в собственные мысли не хватило, поэтому Карел еще немного постоял в толпе, после чего вышел на улицу и направился в центр, в сторону своего нового дома.

В целом, то, что он узнал, объясняло отношение Тибо к смерти Хельги. Возможно, он и вправду всегда был к ней равнодушен, а может быть, так запросто обманывал.

Так или иначе, Хельга ему мешала, это было ясно. Слишком внимательная и въедливая, с такой очень полезно было быть рядом и в тоже время очень опасно.

Карел мимоходом задумался о том, не была ли смерть Хельги запланирована – тогда это снимало с него большую часть вины – но быстро отбросил эту мысль. Это было слишком сложно и непредсказуемо, и подвластно только… ну да, Мастеру. Так что все может быть.

От слишком большого количества мыслей и невозможности их систематизировать у Карела заломило в висках. Он потер лоб и ускорил шаг, перебегая дорогу перед составом – кажется, это начало входить в привычку. Подняв голову, присмотрелся к номерам домов и направился вверх по улице. Вход в подъезд располагался со стороны улицы, параллельной Мастерской. В приоткрытую дверь прямо перед Карелом скользнула девушка, закутанная в какой-то серо-грязный балахон, который невозможно было спутать ни с черной формой мастерских, ни с коричневой обычных рабочих. Карел придержал ей дверь и принялся подниматься следом – его квартира была последняя, на самом верху.

Он протиснулся мимо девушки, которая возилась с замком на втором этаже, и поднялся на четвертый, где дверь была не заперта. Карел подумал, что, вопреки заводской привычке, тоже будет запирать дверь, уходя. Если что-то вдруг понадобится – то лист бумаги можно и в коридор просунуть.

Карел толкнул дверь, зашел, накинул крючок и огляделся. Квартира сильно отличалась от той, в которой они жили с Яном. Деревянный пол и крепкие двери между комнатой, кухней и коридором. Карел заглянул в ванную комнату и с удовольствием представил, как примет душ, как только все осмотрит. В единственной комнате кроме кровати и стола имелся еще шкаф для одежды и полки для книг. Несколько книг лежали корешками к стене, Карел поставил их нормально, но попытка прочитать названия успеха не принесла. Это не было похоже ни на заводское и горовское письмо, ни на черточки-палочки станичников.

Подумав о том, что нужно напомнить Кристиану о его обещании принести несколько книг, Карел сел за стол, стоящий прямо перед окном, вытащил из кармана рубашки смятый список с адресами и короткий карандаш, развернул бумажку и положил перед собой.

Имена всех, кого Карел встретил с тех пор, как пришел в Завод, появились на бумаге за минуту. Двойные линии соединили тех, кто был точно знаком и знаком близко, одной чертой – тех, кто просто пересекался, по работе или по кружку в петушиннике, и вопросы между теми, кто мог быть знаком, только Карел об этом не знал. Вот, к примеру, Абель и Лиа – откуда они знают друг друга? Просто один раз пересеклись? Или, если Лиа знала, где его искать, их знакомство было куда глубже?

Этого Карел никак не мог знать.

Отчаянно зудело где-то в затылке, и это очень злило. Он никак не мог ухватить какую-то мысль, а может, решение всех проблем, то ли потому что ему не хватало информации, то ли из-за невозможности проанализировать уже имеющуюся.

Карел еще раз погладил листок, сунул его под стекло, зачем-то лежащее на столешнице, и поднялся. Дошел до ванной, сунул одежду на дно и сам встал под душ в надежде смыть слишком большое количество мыслей. Тут никак не уснуть, хотя завтра и нужно на работу.

Карел пришел к выводу, что знать что-то лишнее – это не для него. Ему хватит ограниченного числа знаний, такого, которого будет достаточно для нормального существования. И уж точно, чтобы не составлять схемы в попытке понять, как это все получилось и какие опасности таит в себе двойное дно.

Если оно, конечно, есть.

Карел прижался лбом к холодной стене душевой, не успевшей нагреться от струи горячей воды, бьющей из насадки с легким налетом ржавчины. Карел пообещал себе ее открутить и почистить, но это, наверное, потом.

Сейчас бы, после теплого душа, хорошо бы поспать. И чтобы ни о чем при этом не думалось, желательно.

Кристиан поставил перед ним стопку книг, заставив поднять взгляд от перебирания объяснительных с самыми разными диагнозами. Кажется, все они ходили к разным врачам – кое-где можно было углядеть почерк Абеля, но некоторые записи были не только не знакомы, но и не читаемы.

– Ну, посмотри, может, найдешь что интересное для себя, – он похлопал раскрытой ладонью по верхней книге и тут же облокотился на нее. – Ну что, как дела?

– Дела как дела.

Карел пожал плечами и некоторое время просто наблюдал за расслабленными движениями начальства. Кристиан предсказуемо насторожился.

– Ты что-то хочешь мне сказать?

– Да нет, не хочу, – хотя Карел, конечно, и хотел, но больше сомневался. – Просто хотел спросить, можешь ли ты дать мне адрес, где теперь Абель работает.

– Могу, конечно, – Кристиан отлип от стопки книг и оперся на стол. – А тебе зачем?

– Да так, есть пара вопросов. Ну, медицинских.

– Так, может, я передам?

– Нет, не надо. Что тебе бегать туда-сюда. Я сам дойду.

– Ну, смотри сам, – Кристиан перестал подозрительно на него глядеть и потянулся, чтобы начеркать на краю листка со списком адрес. – Когда рабочий день, знаешь сам. Лучше с утра, когда у тебя дел нет. И вообще, утром можешь быть где угодно, но к обеду уж приходи, будь добр. Свен мне выговаривает каждый раз: он приходит, а тут пусто.

Карел кивнул. Конечно, это был его недочет – следовало приходить на работу раньше. Но как придешь заранее туда, где не нравится?

– Ладно, я предупредил, официальная часть закончена. Обедать пойдешь?

– Чуть-чуть попозже, – Карел пошуршал стопкой оправдательных справок. – Я скоро приду, тут осталось немного.

– Не вопрос, – отозвался Кристиан и вышел за дверь.

Правда, ненадолго, он тут же вернулся со списком. Видимо, в коридоре столкнулся со Свеном.

– Доделывай свои бумажки и спускайся обедать. Потом займешься списками, а то вообще не поешь.

Именно этим Карел и занялся, тем более что есть хотелось безумно. Кухня в новой квартире была очаровательно пуста, видимо, предполагалось, что новый жилец принесет все сам. Карел так и собирался поступить, но утром это стало для него неприятной неожиданностью.

В общем, со справками Карел расправился быстрее, чем Кристиан успел спуститься вниз. Он вышел из коридора и направился к лестнице, стараясь ступать как можно осторожней – полы сильно скрипели, и этот звук проезжался по ушам каждый раз, когда по коридору кто-то проходил. Карел старался этого не допускать, и ничего удивительного в том, что Свен и Кристиан, переговаривающиеся между пролетами лестницы, его не заметили.

Ладно, подумал Карел, пусть будет еще больше ненужной информации, которая делает только хуже. Что эти двое могут обсуждать такого тайного?

А сам по себе Карел не чувствовал никакого любопытства. Он бы прошел мимо, заставив Свена и Кристиана замолчать или продолжить разговор, если бы они посчитали, что в нем ничего страшного нет. Но было уже поздно. Тихо подкрасться, чтобы шумно пройти мимо – немного странно. Даже больше, чем немного.

Тем более что даже при отсутствии любопытства Карел был заинтригован. И удивлен. Ровно настолько, насколько можно было удивиться, услышав про Тибо.

– Если теперь, без Хельги, они решатся на восстание, первым об этом узнает Мастер, – раздраженно говорил Кристиан, судя по шороху, выдирая свой рукав из рук Свена.

Тот злился не меньше, но, похоже, держал себя в руках.

– Мы отправили тебя туда не для того, чтобы ты делал глупости. Перестань дергаться и послушай! – Свен понизил голос вместе с возросшим градусом раздражения. – Сейчас они либо найдут себе нового лидера, либо надолго залягут в тень. Но они не перегорят, пока не грохнет хорошенько.

– И что ты предлагаешь? – устало поинтересовался Кристиан, и, похоже, вопрос этот поднимался не единожды.

– Тебе стать их лидером и сдвинуть это дело. И следующие лет десять заниматься своими делами, а не бегать по собраниям кучки недоумков.

– Свен... Свен, послушай. Во-первых, не смей курить в помещении, а во-вторых, шагай к Мастеру с такими идеями. Я-то тут причем? Они меня не примут, это скорее к Абелю – людьми руководить.

– Абель твой – заноза редкостная. Если он об этом узнает, все рухнет, – отозвался Свен, и разговор, видимо, можно было считать оконченным, так что Карел немедленно заскрипел полом и даже кашлянул пару раз, после чего вышел на лестницу.

– Я все, – сообщил он Кристиану, кивнул Свену вместо приветствия и спустился в столовую первым.

Людей было достаточно, чтобы можно было отсесть подальше, туда, где больше не было свободных мест, и задуматься о жизни в ожидании Аники.

А подумать было о чем.

Вот есть люди, которые вызывают подозрения. Слишком серьезные, сосредоточенные, излишне продумывающие свои слова или попросту нервные. Да, думаешь, что-то не так, с чего человеку нервничать на пустом месте или заикаться, глядя в потолок? И, это, наверное, хорошо, когда по лицу и жестам человека можно что-то в этом роде рассмотреть. А когда нельзя – то что делать?

Когда человек открыт, улыбчив, приятен в общении и, по сравнению с другими людьми, с первой же встречи располагает к себе. А потом внезапно все оказывается как-то так.

Жизнь в Горе и в Заводе не делает людей улыбчивыми и открытыми миру – это Карел совершено неожиданно для себя открыл, попав в станицу. Не потому что она была названа Счастливой, а просто люди там жили какие-то другие. И, если не брать в расчет станичников, Карел знал не так многих, на чьем лице практически всегда была улыбка.

И эти немногие, кажется, за последние два дня решили начисто изменить его представление о мире, причем самыми радикальными способами.

Со звяканьем перед ним появились две тарелки и кружка с трещиной на фаянсовом боку. В ней, видимо, был чай.

Аника улыбнулась ему и тут же ушла. Не потому что не хотела поговорить – просто у нее достаточно было работы без погруженного в свои мысли Карела, который успел пробормотать только «привет» да «спасибо».

Даже поглощение пищи, которую он не смог отличить от того, что подавали вчера и позавчера, не отвлекло его от мыслей. Если успеть пораньше закончить с адресами, можно зайти к Абелю сегодня же.

Карел не был уверен, что его голова не лопнет от лишних мыслей. Он был готов даже к тому, что Абель не примет его и презрительно скажет: «Тебе все это показалось». Ладно, пусть показалось! Пусть хоть что-нибудь скажет.

Несмотря на все попытки Карела, закончить раньше никак не получилось. Даже бросить адреса недопроверенными, и то совесть не позволила. Но Абеля он, к счастью, поймал у выхода из здания, находящегося у самой первой остановки состава. Там он, видимо, и работал.

– Кристиан меня продал? – мрачно поинтересовался Абель, пряча мокрые от дезинфекции руки в карманы брюк.

– Почему продал? – удивился Карел. – Я просто спросил, он дал адрес.

– Еще и денег не потребовал? Я от него откажусь, пожалуй, – Абель остановился, потер ладони о штанины и закурил. – Чем обязан?

– Я хочу с тобой поговорить. Только, наверное, не на улице.

– Приглашаешь меня в гости?

– Если я приглашу, придется тебя чем-то кормить, а у меня дома пустота, – Карел развел руками, мысленно обругав себя из-за того, что и сегодня не вспомнил о необходимости наполнить кухню припасами.

– Ну, тогда придется мне приглашать тебя. Ма как раз приготовит ужин, и мы поговорим.

Абель явно не мечтал о гостях, но широко махнул рукой на соседний дом, как бы приглашая. Карел по-прежнему не отличал рабочие помещения от жилых. Для него стало откровением, что в доме 3 по Мастерской кто-то живет.

Абель уже успел уйти в том направлении, когда Карел стряхнул задумчивость и направился следом.

– Не тормози, будь добр.

Карел кивнул и прибавил шаг.

Он никогда не думал, что Абель может существовать вне работы. Там, где заканчивалась работа, вполне закономерно заканчивался и Абель. Но нет, он не закончился, у него был дом и даже такое понятие как «ужин». Удивительно, но Абель тоже ест!

Поднявшись следом за ним на третий этаж, Карел протиснулся в узкий коридор и тут же попал в объятия Аники.

– Вот это да. Не ожидала тебя здесь увидеть. Проходи, ужинать будем, – она вытерла руки о подол второй юбки, накинутой поверх нижней, хотя, как показалось Карелу, уже успела все вытереть о него.

– Да я сам не ожидал.

Карел улыбнулся и свернул в трубочку бумаги, которые держал в руках. Конечно, по-хорошему, он должен был их занести на работу, но в конце концов… Нет, пора явно заканчивать с этой халатностью по отношению к работе. Карел не знал, что нужно сделать, чтобы быть уволенным с его должности, но, если честно, проверять совершенно не стремился.

Маленькая кухонька была наполнена запахами и теплом, а еще то ли дымом, то ли паром, отчего воздух казался сероватым и густым. Пыль, или пар, или мука искрились вокруг Аники – заводские фонари начали чуть потухать и менять оттенок.

Дома Аника готовила так же, как и на работе. То есть, вкус был тот же, и некоторое время они с Абелем молча сидели за столом, сосредоточенно пережевывая жилистое мясо с мягкими овощами, а Аника заправляла чем-то чай, делая его не таким неприятным на вкус, каким он мог бы быть.

Аника поставила перед ними чашки, точно такие же, как и в новой квартире у Карела, и в столовой, и в их общем с Яном жилье.

– Мам, завернешь потом Карелу каких-нибудь продуктов, – Абель не до конца прожевал волокнистый кусок мяса, поэтому вышло не очень-то понятно. – А то он точно до работы не доползет.

Аника мягко кивнула.

– А где Кристиан? – вдруг опомнился Карел.

Если он сейчас вдруг появится, то разговор будет сорван.

– Его до завтра не будет, – ответил Абель и посмотрел на мать. – Ма. Иди, хорошо?

– Конечно, – и Аника тут же вышла, скрывшись в одной из комнат.

Абель взял чашку, отпил и только после этого посмотрел на Карела.

– О чем речь?

Карел прокашлялся, запил комок в горле обжигающим, но приятным на вкус чаем и некоторое время еще собирался с мыслями.

– Я был не рад, когда Хельга привела меня на ваше собрание. Я всех вас очень понимаю, и это, наверное, все правильно, но я не хочу вмешиваться в ваши дела, которые меня совершенно не касаются.

Абель усмехнулся.

– Но прямо сейчас ты собираешься, так?

– Вроде того. Вчера я был в цехе и совершенно случайно – я правда не хотел – услышал разговор Тибо. И то, как он обрадовался, когда узнал, что Мастер его ждет с докладом. За то время, что я здесь, я не так часто видел его на ваших собраниях, да я вообще его не видел, но, думаю, он многое может рассказать, тем более, он ведь был близок с Хельгой.

– Так-так, – Абель приподнял уголки губ и кивнул, побуждая продолжить.

– Он очень странно отреагировал на ее смерть. Так отмахнулся, ну, как, знаешь, мне все равно и меня это вообще не касается. Поначалу я не понял, и это было очень неприятно. Ну, понимаешь, когда тебе кажется, что ты знаешь человека, да и считаешь его, в общем-то, недалеким, а затем он внезапно оказывается совершенно не таким. В общем, я весь день думал, к кому пойти, и, наверное, пошел бы к Хельге, если бы… но, вот…

Карел замолчал, отпивая еще немного чаю. Горло странно саднило, как при болезни, хотя никаких других симптомов и в помине не было.

– И это еще не все, – наконец выдавил из себя он.

– Чем-то еще удивишь? – приподнял брови Абель.

Насмешка в его голосе прозвучала до того раздражающе, что Карел решительно выпалил:

– Да. Кристиан. Я так же случайно услышал их разговор со Свеном. И, если я все правильно понял, то, что не расскажет Мастеру Тибо, расскажет Кристиан. Или Свен, зависит от того, какой он с ним информацией поделится.

Карел помолчал, задумчиво пожевав нижнюю губу. Он еще не был уверен, что в Абеле не взыграют братские чувства. Хотя вообще было сомнительным, что в Абеле может что-то взыграть.

Но все же решился подвести итог.

– Честно говоря, я сам не знаю, кому можно доверять и с кем можно об этом поговорить.

Абель некоторое время молчал, даже пару раз успел отпить чаю и покопаться языком в зубах. После этого он совершенно неожиданно расхохотался.

Наверное, это произвело огромное впечатление не только на Карела, ошарашенно наблюдающего за ним, но и на Анику, удивленно высунувшуюся в коридор и тут же исчезнувшую.

Отсмеявшись и вытерев глаза, Абель недобро усмехнулся.

– То есть мне ты все-таки доверяешь? Спасибо, приятно, – он хлебнул чаю и вытер губы. – А теперь, пожалуйста, послушай сюда. Неужели ты еще думаешь, что Мастер не знает о том, что происходит у нас? Неужели это на самом деле возможно?

Карел задумчиво потер морщинку между бровей. Абель либо собирался раскрыть ему какую-то тайну, либо окончательно запудрить голову.

– Кристиан уже давно взрослый мальчик, он много лет работает на Мастеров. И он сам знает, что стоит, а чего не стоит им рассказывать. А самое главное, чего ты не мог узнать ни от кого, это причина, по которой Кристиан, как дурной, таскается на все собрания. Ма уже успела тебе рассказать про нашего брата?

Карел кивнул, а Абель неодобрительно покачал головой. Видимо, не хотел, чтобы его мать распространялась на эту довольно личную тему.

– Так вот, о брате. Никто не сомневался, что это подстроено. Угли легли так ровно, ровнехонько, как будто их выкладывали поверх тел. Поверх уже мертвых тел, умерших от переломов ребер и невозможности вздохнуть. Есть несколько путей, как это можно сделать. Крис тогда только начал работать на нашего прошлого Мастера, ему не нужен был конфликт с начальством, конечно, он же там и пары месяцев не пробыл. А Мастер ведь тоже не дурак, ни старый, ни нынешний. Это было первое серьезное задание, которое он дал. Не смотри на меня так, Карел, задание как задание: устранить противников власти. Нет, ну и что, что один из них твой брат? А кого это волнует? А раз твой брат, так ты иди и разберись! Ну, он пошел и разобрался с парой ребят. Причем я даже не ожидал, что он сможет так чисто все сделать. Потом прибежал ко мне, рассказал. Точнее, сначала рассказал о том, что вообще случилось, соврать что-то пытался, но, сам понимаешь, трясущиеся руки и безумные глаза – это не признак потери брата.

Карел пожал плечами. Он, например, думал наоборот. Ну, только откуда ему об этом знать?

– Поэтому было вполне естественно, когда Кристиан подался в это дело. Ма, конечно, была против, но что тут поделаешь, если человек чувствует вину? А может, не чувствует, Мастер его разберет. Работает себе и работает, а потом, как на работу – на собрание. В душу никто из нас лезть не пытался, взрослый человек уже, пусть куда хочет, туда и ходит. Мне, поверь, совершенно наплевать, Мастер, не Мастер, рабочие, не рабочие. Одна сторона победит – хорошо, другая – тоже неплохо, но ма считает, что я единственный, кто может уберечь младшего брата от глупостей. За меня она не переживает, благоразумие, говорит, пересилит все. А раз такой умный, вот сходи вместе с братом, посмотри, что он там делает, пусть не натворит лишнего.

Абель допил остывший чай и продолжил:

– Сейчас, когда Хельги не стало, там будет проще. Потому что никаких разных взглядов, никто никуда не тянет. Конечно, появится какой-то еще умник, но это еще будет не скоро. Из тех, кто сейчас ходит, я не знаю ни одного человека, который мог бы стать лидером.

– И сам Кристиан?

– Если Мастеру нужно будет, станет, – отрезал Абель. – Ты приходи завтра вечером, посиди, посмотри. Если то, что там будет, совсем не понравится – уйдешь, никто тебя держать не будет. Нам ты нужен больше, чем Мастеру.

Абель поднялся, показывая, что разговор окончен, и громко позвал Анику. Она вышла из коридора и тут же начала собирать продукты.

– Спасибо, – пробормотал Карел, пытаясь отказаться, – но, наверное, не надо. Я и сам могу, в общем, спасибо…

– Бери-бери, – Аника сунула ему в руки пакет, Карел помотал головой.

– Бери, – спокойно сказал Абель, и вариантов отказаться уже не было.

Перехватив тяжелый бумажный пакет, Карел направился домой. В пустой квартире он в полной тишине разобрал еду, разложил по полкам, поставил чайник. Некоторая монотонность действий позволила ему еще раз хорошенько все обдумать.

Что самое странное, Абель не сказал ничего такого, что перевернуло бы его мир. Пускай Кристиан так переживает из-за убийства старшего брата, что решил сам принять участие, несмотря на свою близость к Мастеру, но про Тибо он ничего не сказал. Не знал? Знал? Не так важно?

Вряд ли Тибо был такой уж важной фигурой.

А сколько еще таких, подслушивающих и доносящих, можно встретить на каждом углу?

Карел огляделся, но кухня была пуста, только чайник издавал натужный скрип. Конечно, вокруг никого, да и не могло быть кого-то – входя, он закрыл входную дверь на замок. Незваные гости – это хорошо, но лучше, когда их нет.

Карел подошел к окну, открыл его, почувствовал, как потянуло прохладой, и, надышавшись, снова закрыл. А мысли, как ни странно, вдруг пропали. Наверное, Абель сказал что-нибудь такое, что ответило на все вопросы – уже заданные и те, которые только смогут появиться.

Все-таки странные люди были в Заводе. Очень открытые и при этом страшно лицемерные. Мастер их разберет – правду говорят или рассказывают очередную сказку-небылицу, в которую веришь, а потом начинаешь задумываться – правда ли все, о чем рассказывают эти люди, или так нужно, просто верить?

Верить ли в историю про вину Кристиана? Не настолько он душевно чуткий человек, чтобы так остро переживать события восьмилетней давности. С другой стороны, мог ли Карел его понять, если сам не видел, как умирают близкие? Альберта и Марты уже не было. Давно погиб Тиль, и Юнга затерялась в лабиринтах Завода.

Карел потер лоб. Он никогда не доверял Йохану, но даже сейчас не мог думать о нем так плохо, чтобы не сомневаться в возникшей идее: а что, если сестра оказалась там же, где и Джои?

Все равно это был неразрешимый тупик. Страшная идея и в то же время все объясняющая.

Налив себе чая, Карел понял, что он отвратительный. Несмотря на то, что Аника завернула в лист бумаги какие-то травки, Карел не решился их добавлять. Поэтому мрачно пил безвкусную воду и, только допив, обнаружил небольшую баночку с молоком. Пришлось снова ставить чайник, просто потому что хотелось перебить мерзкий привкус во рту, прежде чем ложиться спать.

Благополучно напившись чаю и сходив в душ, Карел залез в постель и еще какое-то время рассматривал предметы обстановки. Квартира была слишком большая и пустая для одного человека. Наверное, стоило принести с работы книги, чтобы читать перед сном. Под ровные строчки всегда было проще засыпать, тем более, когда круглыми сутками светло и о наступлении ночи понимаешь только по своим ощущениям.

Карел полистал непереведенную книгу в черной матовой обложке, поводил пальцами по столбцам и быстро понял, что совершенно ничего не понимает. Впрочем, закорючки были похожи на те, которыми писали в станице. То есть, если постараться, можно было попытаться перевести. А там, глядишь, после пары глав станет понятней.

Крайне воодушевленный тем, что нашел себе новое занятие для досуга, Карел и уснул, хотя и спал очень неспокойно, то и дело просыпаясь и глядя на часы. Нет, еще пять часов до подъема. Еще три. Два. А потом и засыпать уже стало как-то бессмысленно.

Кристиан поймал его у входа в кабинет, когда Карел возвращался, чтобы оставить адреса с пометками о болезнях. Видимо, их забирали совсем поздно, потому что к утру уже не было никаких бумаг.

– Куда спешишь? – как-то очень ласково поинтересовался Кристиан, и Карел уловил знакомые нотки: так с ним, бывало, разговаривал Берг, когда был мертвецки пьян.

Но Кристиан не был пьян, скорее, он был чем-то взволнован и озадачен. А может, злился; Карел косился на него и никак не мог понять, что отвечать.

– Лечу навстречу концу рабочего дня, – как можно легкомысленнее постарался ответить он.

– Великолепно, – тут же обрадовался Кристиан, ухватил его за локоть и втолкнул в кабинет.

Карел отошел от него к столу и сел, предчувствуя неприятный разговор о подслушивании и последующем донесении об услышанном старшим братьям. Но Кристиан начал как-то уж слишком издалека.

– Ты после работы собираешься куда-то?

– Ну, да. Туда и собираюсь. А ты не пойдешь?

Кристиан помотал головой.

– Нет, не получится. Да и тебе, я думаю, тоже не стоит идти.

– Почему это?

– Почему-почему. Я обещал одну прекрасную девушку с тобой познакомить. Неужели ты откажешься куда-нибудь сходить?

– Вообще-то, откажусь, – Карел непонимающе нахмурился. – Вообще-то, меня Абель позвал, наверное, я там зачем-то нужен. А с девушкой этой потом познакомишь. Сгорит она, что ли?

– Мастер! – Кристиан вдруг хлопнул себя по лбу раскрытой ладонью. – Абель, чтоб его. Он же тоже… познакомиться должен.

Он развернулся и уже вышел из коридора, но остановился и обернулся.

– А ты не ходи. Ну, чего тебе там делать? Все равно ты как-то не рад был, когда Хельга тебя приводила. Вот и сегодня, знаешь же, ничего интересного не будет.

И исчез в коридоре, где загрохотал по вовсю скрипящим половицам.

Это был странный разговор, и чувствовал себя после него Карел тоже странно. Некоторое время он просто возился с бумагами, раскладывая их по страницам и аккуратно собирая на краю стола, чтобы тому, кто за ними приходит, было не так обидно ничего на столе не обнаружить. Загнув уголки на листках, Карел отделил и подписал карандашом вчерашние и сегодняшние бумаги. Можно было бы еще написать записку с извинениями и приложить ее к бумагам, но это было бы уже слишком. Да и велик шанс, что загадочный работник решит остаться и свой ответ доложить лично.

А чем больше людей Карел узнавал в Заводе, тем меньше ему хотелось знакомиться с кем-то.

Теперь поведение Кристиана не казалось ему подозрительным. Да и вообще, оказалось, что у каждого человека поблизости есть, наверное, штук пять тайн такого рода, о которых Карел не только не знал, но и предположить такого не мог.

Да и вообще он не стремился разобраться в окружающих его людях – наверное, отсутствие любопытства, на которое пенял в свое время Абель, и было его проблемой.

Но если Абель звал, значит, нужно было идти, несмотря на странное поведение его младшего брата. Отбросив сомнения, Карел вышел из здания даже более резво, чем собирался.

Чем ближе он был к петушиннику, тем меньше хотелось туда заходить. В конце концов, Кристиан прав. Ничего интересного там не было, ведь вряд ли что-то могло измениться с тех пор, как он посещал собрание при Хельге. Все тогда спорили, конфликтовали, соперничали – будто боролись не за одно дело, – а Карел ничего не понимал и оттого не слушал. И даже не запомнил, о чем они там спорили.

Но Хельги все равно больше не было, и больше не было настоящего лидера: не важно, указанного где-то в документах или негласного.

Среди тех, кто надеялся что-то изменить, не было ни одного человека, который мог бы потеснить Хельгу: ни тогда, ни сейчас.

Карел потянул на себя тяжелую дверь и окунулся в теплый густой полумрак. Подошел к стойке, за которой, спиной к посетителям, стоял Йорри. Он что-то готовил и не обращал внимания на тех, кто приходит.

– Привет.

Карел присел на высокий стул, вглядываясь в темный угол, где ожидал увидеть хоть кого-то знакомого. Яна или Тибо, ну, а в идеале, конечно, Абеля.

– Сделай мне… что-нибудь.

– Что-нибудь покрепче? – привычно поинтересовался Йорри, оборачиваясь.

В руках он держал два стакана, которые выставил на стойку. Их тут же забрали.

– Нет, только без этого, если можно. И не чай. Придумаешь что-нибудь?

– Значит, какао, – Йорри утвердительно кивнул и отвернулся.

Карел облокотился на стойку обеими руками. Народу в петушиннике было не так много, игры не шли, рабочие сновали туда-сюда и надолго не задерживались. За исключением, конечно, того на удивление тихого угла, на который посматривал Карел. Нет, точно никаких знакомых лиц.

– А Абель не приходил? – спросив, Карел подтянул к себе высокую кружку и опасливо сунул в нее нос.

На удивление приятно пахло молоком и чем-то довольно сладким. Решив, что Йорри ни к чему его травить, Карел отпил и остался вполне удовлетворен вкусом.

– Не приходил, – Йорри скинул со стойки себе на ладонь деньги и снова отвернулся. – А тебя я не ожидал здесь увидеть.

– Почему?

– Ну, после Хельги… Я вообще думал, что вы, ребята, перестанете этим заниматься, и я окончательно останусь без выручки. Не прекратили, не останусь. Вот вам спасибо огромное.

Голос Йорри казался слишком уж ехидным, и Карел невольно задумался, не успел ли он когда ненароком обидеть парня. Да вроде нет. Так, может, Абель? С него станется что-нибудь «приятное» сказать.

Решив не гадать, Карел уполовинил кружку, слизнул с верхней губы образовавшиеся усы и поинтересовался:

– Тебе не нравятся, когда они здесь собираются?

– Карел, – Йорри оглянулся через плечо. – Все, что мне нравилось или не нравилось, либо давно мертво, либо не позволяет работать и зарабатывать деньги.

Карел задумчиво подпер подбородок кулаком.

– Тебе, наверное, нравилась Хельга.

Йорри замер, не донеся до кружки ложку с каким-то песком.

– Кто сказал? – вопрос прозвучал угрожающе, и Карел невольно отшатнулся.

Правда, стул оказался привинчен к полу.

– Я всего лишь предположил, спокойно, – он влил в себя остаток неведомого какао и, надеясь задобрить Йорри, пододвинул кружку. – Еще, пожалуйста. А что это такое и можно ли его взять к себе домой?

Йорри пожал плечами, наскоро протер кружку и принялся шуршать и булькать под стойкой.

– Ты же теперь работаешь в торговом доме, зачем спрашиваешь? Приходи на склад и бери, как все ваши делают. Все равно все товары идут через вас, мимо никто не пролезет.

Да уж, не пролезет, подумал Карел. Кроме людей, которые лучше крыс пролезают куда угодно, даже там, где нужно сложиться в три четверти.

Но насчет какао хорошо бы спросить у Кристиана. Просто для очистки совести – или, может, у них можно пользоваться благами работы только после определенного срока выработки?

– Привет, дружище, – на его плечо с силой опустилась ладонь, и Карел едва не расплескал какао, которое успел взять в руки.

– Эй, ну осторожней бы!

– Да ладно тебе, что ты зануда такой. Мы с тобой можем покурить на улице?

Тибо выглядел как обычно – довольным собой и другими, как будто ничего и не случилось. Впрочем, ничего и не случилось.

– Да, пойдем.

Карел поднялся, но тут же сел. В дверь вошел Абель, окинул его задумчивым взглядом и сел рядом, опираясь на стойку.

Тибо пожал плечами и что-то заказал у Йорри. Видимо, перекур на улице откладывался на некоторое время.

– Ты все-таки пришел, – то ли спросил, то ли порадовался Абель, на что Карел только кивнул. – И тебя не смутили дурацкие попытки Кристиана тебя отговорить?

– Не смутили, – соврал Карел.

– А меня смутили, – хмыкнул Абель и окликнул Йорри.

Тот поставил перед ним тяжелую стеклянную кружку. В нос Карелу ударил знакомый резкий запах. Он поморщился, но ничего не сказал.

– Тогда зачем пришел?

Тибо их тоже, похоже, слушал. Но он не знал, что его тайна раскрыта, а Абель, похоже, не собирался особенно скрытничать. В конце концов, подумал Карел, здесь, похоже, все друг о друге все знают.

– Ну, а как я мог не прийти? – вроде бы резонно ответил Абель, но Карела совершенно не удовлетворил этот ответ.

У Абеля могло быть до сотни резонов прийти или не прийти, и вот так вот сказать – это значило просто отмахнуться.

Тибо вовсю вертел головой по сторонам. Поздоровался с кем-то, заказал себе что-то еще и отвернулся к мужчине, который подсел к нему и увлек разговором.

– Если бы Кристиан мог, он бы сказал прямо, что случилось. Значит, либо не мог, либо не хотел. Может, ты поедешь домой? Я подкину тебе адрес той девушки, что хотела с тобой познакомиться. Она очень красивая, правда.

– Зачем она мне? Почему я должен уйти?

– Чтобы ничего не случилось.

Карел вопросительно посмотрел на внимательно слушающего Йорри. Тот только пожал плечами и принялся протирать стакан, из которого одновременно могли пить, наверное, минимум трое. Затем он поставил перед Абелем пепельницу и взялся за столовые приборы.

– Я никуда не пойду.

Карел покачал головой, а сам подумал, что это глупость. Есть Абель сомневается и советует ему уйти, нужно идти. Только как теперь это можно сказать: «Ой, я передумал, ладно, пойду»?

– Карел, послушай, это же не твое дело. Тех, кто сидит за столом, ты не знаешь. Да и я их, если честно, не знаю. Если не придет Ян, дела вообще никакого не будет. Так что ты иди, тебе наверняка нужно обживаться в новой квартире.

Карел тяжело вздохнул и заглянул в кружку, где какао оставалась еще половина.

– Ладно, я допью и уйду.

– Не опоздай только.

Карел опасливо покосился на Абеля и поспешил допить какао. Может, Абель и не хотел, но умудрился вселить в него некоторую панику.

– Ты знаешь, к слову, что выход есть не только на улицу и в переулок, но и через второй этаж? Когда дома строили, многие соединяли между собой, чтобы можно было ходить туда-сюда.

– Не знаю. Точнее, теперь знаю. Я тогда, наверное, пойду. Я расплатился? – это он обратился уже к Йорри, который напряженно кивнул, вглядываясь в лица людей, вошедших в петушинник.

Их, наверное, было человек десять, и все, без исключения, были одеты в черную одежду мастерских.

Карел попятился к лестнице, на которую так вовремя указал Абель.

После того, как эти люди вошли, остальные, кто был в черном, повскакивали со своих мест. И все в полнейшей тишине, даже более густой и напряженной, чем до того. Рабочие, сидящие в углу, начали нервно оборачиваться.

– Мастер тебя раздери, – пораженно выдохнул Абель и поднялся с места, хватая Йорри за воротник рубашки.

В другой руке он держал кружку из-под цуцика, которую тут же опустил на голову бармену. Тот тряхнул головой и, уже падая на стойку, выкинул руку вперед, сжимая в ней нож, который до того протирал.

Абель охнул, схватился за горло, царапая пальцами расходящуюся кожу и пытаясь ее зажать. Но пальцы скользили на выплескивающейся крови, и он просто обхватил шею руками, будто пытался себя задушить, и медленно осел на колени, а потом и вовсе рухнул на пол. Йорри перевалился через стойку, перевернув пепельницу, и та рухнула на пол рядом с безвольно откинувшейся рукой Абеля, засыпав его серыми хлопьями пепла.

Абель моргнул, сгоняя с ресницы пепелинку, и удивленно уставился перед собой.

Карел рванул вверх по лестнице, стараясь не оглядываться назад. Что там творилось, он не знал и даже не хотел смотреть.

Позади кого-то однозначно били, причем жестоко, и крушили столы.

Шагая по коридору, удлиненному в сторону соседнего дома, Карел отчетливо слышал грохот. И шаги позади.

Но за ним шел всего лишь Тибо. Он нагнал Карела у входа в соседний дом, отдышался и некоторое время молча шел рядом. Щека у него покраснела и начала опухать, по крайней мере, правый глаз становился все меньше и меньше. Нижняя губа тоже опухла, разбитая ровно посередине.

– Славная вышла драка, – подвел итог Тибо, спускаясь вниз по лестнице и выглядывая во двор.

У входа в петушинник стояли люди, в переулке, у другого входа, стоило думать, тоже.

– Вот теперь и поговорим, – обрадовался он, хотя Карел ничего хорошего в этом не видел.

Тибо, если был не очень занят дракой, тоже должен был видеть смерть Абеля. Видел ли?

– Я не хочу сейчас говорить, – спокойно ответил Карел. – Давай уйдем.

Те, кто стоял у входа, начали на них подозрительно поглядывать. Они тут же ушли, хотя жили оба в противоположной стороне. Шли к цеху, и Тибо немедленно закурил, трогая опухающую щеку. Еще он пытался пошевелить челюстью, но выходило как-то не очень.

– Абель, – пробормотал Карел, отбирая у Тибо сигарету и затягиваясь.

Закашлялся, отдал сигарету и остановился, вытирая выступившие от кашля слезы.

– Да что твой Абель, выберется он оттуда, – легкомысленно отозвался Тибо, похлопывая его по спине.

Нет, по всему выходило, что он ничего не видел.

Оттолкнув Тибо, Карел сел на высокий бордюр и сцепил руки на коленях.

– А я видел. И ничего не понимаю. Зачем он вообще пришел, если Кристиан его предупредил? И что с Йорри? Почему он?

Тибо присел рядом, положил руку на плечо Карела и успокаивающе сжал.

– А тут все ясно. Просто Йорри за нас, а не за них. А вот как твой Абель об этом узнал, это уж я не знаю. Но если смог узнать, то туда им обоим и дорога. Какие из них работники, которые не могут сохранить свой секрет в тайне?

Карел опасливо отодвинулся. Что-то ему подсказывало, что Тибо завел этот разговор неспроста.

– Нет, послушай, неужели ты думаешь, я не знал, что ты топчешься под дверью? Ты не самый незаметный человек в Заводе, поверь мне.

Карел отодвинулся еще немного, а Тибо остался сидеть на своем месте. Выглядел он необычайно серьезным и собранным.

– А я знаю, что тебя больше всего смущает в этом, – заявил он, втаптывая окурок в землю. – Нет, не то, что ты считаешь предательством, хотя на самом деле ты просто ничего не понимаешь. Хельга, да? Вроде как я должен сейчас страдать, мол, любимая женщина погибла, да еще и так глупо, ох, ах, хоть сам ложись и помирай. Так?

– Ну, что-то вроде, только не с таким лицом.

– Так вот, Карел, в чем проблема. Ты ничего не понимаешь: ни в нас, ни в Заводе, ни в том, как все здесь происходит. Хельга – прекрасная женщина, с ней было очень полезно иметь отношения, но от того, что ее нет, мой мир не пошатнулся. Плевать, умерла она, будет другая, другой, да кто угодно. Полезных людей очень много. Так все дела делаются в Заводе. И ты, с твоей нежной и честной душой, просто не выживешь здесь.

Тибо, конечно, был прав. Но стоило ли таким тоном об этом говорить? Карел вздохнул.

– Больше того, ты и понять не пытаешься, как будто тебе это не нужно. Правда считаешь, что сможешь жить здесь, не принимая правил игры?

Карел не хотел конфликта с Тибо. Да он, на самом деле, с большим удовольствием и вовсе перестал бы с ним общаться, если бы была такая возможность. Но Тибо, видимо, сам искал этой встречи и не отпустил бы его, не закончив.

А Карел чувствовал себя очень нехорошо. Перед глазами стояло удивленное лицо Абеля, и, несмотря на теплую погоду, его ощутимо знобило.

Наверное, шок, кое-как определил он свои ощущения. И это тоже от шока, тут же оправдал Карел себя и не нашел лучшего способа заткнуть Тибо, кроме как ударить его в лицо.

Тибо отшатнулся, закрывая руками нос. Удар по неопытности вышел не очень точный, но зато от души. Карел задумчиво наблюдал, как между пальцами Тибо набегает кровь.

После чего, развернувшись, он пошел вверх по улице. У входа в «Дом петуха» никого уже не было, двери стояли нараспашку, а внутри царили темнота и тишина.

Карел вжал голову в плечи и поспешил пройти мимо. На сегодня потрясений, кажется, хватило с лихвой.

Костяшки тягуче саднило, и Карел то и дело тер их о внутреннюю сторону кармана, цепляясь содранной кожей за ткань и только больше раздражая ссадину.

Тибо, видимо, рассудил, что за ним идти не следует, и, что самое главное, сдачу давать не стал. В случае драки Карел наверняка бы спасовал.

До дома он добрался в рекордные сроки. Разделся, встал под душ и долго стоял, до тех пор пока вода, поначалу опалившая плечи, не начала казаться прохладной. После этого он вылез, вытер покрасневшие плечи и спину, прошлепал на кухню и принялся рыться в ящиках. Нашел сверток, в который Аника уложила несколько крупных вареных картофелин, сел на край стула, почистил одну и долго задумчиво жевал ее, заново переживая события прошедшего дня.

Абеля он знал лучше, чем Хельгу, они работали бок о бок. Наверное, свою роль сыграла и сама смерть. Пуля во лбу Хельги почему-то не отпечаталась в его памяти так сильно, как перерезанное горло Абеля. Было слишком много крови и много эмоций, даже на обычно равнодушном лице медика.

Дожевав сухую картошку, Карел запил ее водой из-под крана и, поплескав этой же водой в лицо, забрался в кровать. Долго еще лежал, глядя в потолок и стараясь ни о чем не думать. Не думать выходило очень плохо, потому что мыслей было слишком много и большая их часть никак не перекликалась с прошедшими событиями.

Трижды Карел просыпался с бешено колотящимся сердцем из-за того, что физически чувствовал на себе тяжелый остановившийся взгляд. И еще раз слышал странный звук, с которым разбилось толстое стекло кружки, ударившей о голову Йорри. Наверное, это что-то на кухне рухнуло, а может, приснилось.

Проснувшись и поняв, что глаза отказываюсь открываться, Карел еще некоторое время размышлял над тем, идти куда-нибудь или нет, но потом все-таки разлепил глаза и поднялся с кровати.

На работу он шел на автопилоте, благо, идти было недалеко – и даже не попал под состав, прогрохотавший мимо.

Кабинет был открыт, его уже ждали. Карел постоял немного у приоткрытой двери, собираясь с мыслями и не зная, чего ожидать. Глубоко вздохнув, он вошел.

На его месте за столом сидел Свен. Он чуть покачивался на стуле, не отрывая взгляда от часов на стене. И на Карела он не посмотрел.

– Ну, явился наконец-то. Ты же у нас, кажется, врач.

– Немного, – осторожно ответил Карел.

Свен не выглядел злым или взволнованным. Собственно, он вообще никаким не выглядел, но его жесты выдавали что-то очень нехорошее.

– Смерть-то освидетельствовать сможешь? А то у нас, понимаешь ли, дефицит кадров в медицинской сфере

Голос Свена звучал равнодушно и совершенно без интонаций. Сложно было даже понять, задает он вопрос или утверждает. А может, вообще шутит?

– Смогу.

Вряд ли нужно будет сильно зарываться в терминологию, успокоил себя Карел. Подтвердить, что человек мертв, и на глаз определить причину – большего от него и не потребуется. Но все-таки оставалась надежда, что они со Свеном пойдут не в петушинник.

– Славно, будет и от тебя польза.

Свен хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся. Он вышел из кабинета первым, а следом за ним и Карел, оглядев напоследок помещение. Ничего не изменилось. Ну, так ничего вроде бы и не должно было поменяться.

Свен, не оглядываясь, успел уйти до лестницы и на улице оказался раньше. Карела он не ждал и, видимо, знал, что тому не нужно указывать дорогу. Не стараясь догнать его, Карел брел чуть позади, борясь с собой и со страшным желанием развернуться и немедленно сбежать.

Он шел следом за Свеном, безотчетно потирая ладони. Ну конечно, они шли в петушинник – обманывать себя было бесполезно, когда они свернули на улицу и подошли к распахнутой настежь двери.

– Иди, там все твои.

Свен кивнул на открытую дверь, а сам остановился, чтобы поговорить с двумя мастерскими, стоящими чуть в стороне. Кивнув, Карел шагнул в опустевшее помещение, в котором больше не было ни тепло, ни накурено и горел яркий ослепляющий свет. Карел невольно зажмурился, прежде чем оглядеться и оценить масштаб потери.

А посмотреть было на что. Врачей действительно не хватало, и тела так и лежали со вчерашнего вечера. Их было немного, но Карел не мог отличить одного от другого: в большинстве своем лица были превращены в кровавое месиво, при одном взгляде на которое завтрак просился наружу.

Те, чьи лица не были обезображены, совершенно очевидно принадлежали к нападавшим: черная форма без нашивок с именами, – и их, хватая за руки-за ноги, быстро утаскивали, не давая Карелу даже подойти. А повреждения там были на любой вкус: от проломленных голов до рваных ран, похоже, нанесенных чем-то совершенно не приспособленным для драки.

Карел переждал, пока всех, кого он не должен был касаться, выволокут из помещения, после чего взял у Свена бланки и ручку и начал обходить разворошенный зал.

Рядом с каждым он присаживался, для проформы прикладывал пальцы к шее, оттягивал воротник, переписывал имя, записывал причину смерти, после чего поднимался, кивал стоящим рядом молчаливым парням, и те утаскивали тело.

К стойке он подошел в самую последнюю очередь, уже насмотревшись и на открытые переломы, и на смятые грудные клетки, и на пробитые черепа. Йорри уже выволокли, и Карел присел рядом с Абелем. Осторожно перевернул его на спину, записал имя, причину смерти и сидел, пока не затекли ноги. А когда поднялся, некоторое время еще стоял, облокотившись на стойку, в ожидании, пока пройдет гудение в голове, сопровождающееся колючими мошками перед глазами.

Когда муть прошла, Карел понял, что рядом с ним никого нет. А вот в дверном проеме, заполняя его собой, стоит Кристиан.

У него было странное выражение лица и, судя по всему, никакого желания освободить проход, чтобы можно было протиснуться на улицу. Вот парни в черном и стояли у стены, не решаясь его тревожить.

Карел встретил тяжелый, напряженный взгляд и, легко оттолкнувшись от стойки, сжав во взмокшей ладони незаполненные бланки, подошел к Кристиану. Тот вопросительно поднял брови, ожидая, видимо, что Карел что-то скажет.

Он открыл рот, чтобы и в самом деле что-то сказать, но не нашел слов и закрыл. И так несколько раз, пока, наконец, не выпалил что-то совершенно неуместное:

– Мне сказали, что можно взять немного какао со склада. Можно?

– Возьми, – спокойно ответил Кристиан и обошел его, направившись к стойке.

Он сел рядом с Абелем, не обращая внимания на натекшую кровь, взял брата за руку и так и остался сидеть.

Карел вышел на улицу, потому что сгустившийся тошнотворный запах крови наконец-то стал невыносимым. Отдышавшись, он подошел к Свену, стоящему посреди молчаливой компании мастерских, и вклинился в тишину, наполненную сигаретным дымом.

– Я могу идти?

Свен обернулся и смерил его задумчивым взглядом. Взгляды парней были чуть более дружелюбны: Карела спасла такая же форма, разве что с нашивками. Ну, да ее не сразу и разглядишь.

– Нет, нельзя, – а потом, видимо, немного поразмыслив. – Ладно, проваливай. Этих двоих только забери.

Свен кивнул на распахнутую дверь.

– Куда я их заберу? Его же хоронить надо.

– И то верно, – Свен кивнул двум парням постарше, видимо, тоже братьям, и те тут же вошли в дом. – Отдери его от братика и уведи, а уж Абеля мы заберем.

Карел пробормотал что-то себе под нос и вернулся в зал, еще раз окинув взглядом разруху. Кристиан все так же сидел рядом с Абелем, чуть дальше стояли братья, похоже, близнецы. Они молчали и подпирали стену, ожидая, пока Кристиан уйдет.

Карел коснулся плеча Кристиана, тот никак не отреагировал. Наверное, для начала стоит поговорить.

– Пойдем, – неуверенно предложил Карел.

Кристиан кивнул, но даже не подумал встать. Еще несколько довольно мягких попыток добиться хоть какой-то реакции не принесли успеха. Наконец Карел наклонился и резко дернул Кристиана за локоть. Тот пошатнулся, но поднялся и первым направился к выходу. Не попрощавшись ни с кем, он направился вверх по улице, и Карелу не осталось ничего, кроме идти за ним. Кристиан, видимо, не был против компании.

В полной тишине они дошли до Мастерской и сели в состав. Кристиан кое-как оттер с рук кровь и заплатил за обоих. Скучающий Йорген сунулся было к ним, но почему-то даже не дошел, тут же свернув в сторону других пассажиров.

– Сегодня работать не будем, – спокойно произнес Кристиан и вышел через три остановки.

Карел чуть не уехал дальше, но успел выскочить.

– Думаю, мама не будет нас ругать за прогул.

Карел хотел было спросить, почему это Аника должна ругать их двоих, но быстро понял, что это совершенно не касается его: Кристиан говорит о себе и Абеле, на которого Аника уже никогда не сможет злиться.

Они поднялись в пустую квартиру, и Кристиан ушел на кухню. Карел сел за стол, поджимая ноги. Некоторое время они молчали, пока хозяин квартиры шарился по ящикам. Видимо, он планировал напиться, но никак не мог найти свои запасы, наверняка, если не уничтоженные, то перепрятанные Аникой.

Но нет. Кристиан поставил перед ним запечатанный пакет без надписей и отвернулся к разделочному столу. Подогрел молоко, насыпал в него порошок, хорошенько размешал и поставил перед Карелом кружку, одну взял себе и присел напротив. Вышло даже вкуснее, чем у Йорри.

Некоторое время они молча хлюпали содержимым чашек, переглядываясь, и не знали, о чем говорить. То есть, Карел мог бы начать беседу, но не начинал, не очень уверенный в том, что Кристиан его вообще услышит. Тот, в свою очередь, мог услышать, но не понять.

Какао окутывало сладким теплом и умиротворением. Кристиан расслабился, обмяк на своем стуле и закрыл глаза, облокотившись на стол, а после и вовсе навалившись всем телом. Карел протянул руку и похлопал его по плечу тыльной стороной ладони.

– Руку убери, – глухо сказал Кристиан и потянулся в карман за сигаретами.

Закурил и поднялся, чтобы открыть окно.

– Ну, вот и все, – неожиданно пробормотал он, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Ты хочешь сказать, что это конец вашему движению против Мастера? – недоуменно переспросил Карел.

А может, он вообще о другом?

– Нет, я хочу сказать, что это только начало. Самое то. Прекрасный толчок, которого так ждала Хельга. Дождались.

Карелу очень не понравились эти слова, но больше, наверное, тон, которым они были произнесены. Вряд ли Кристиан хотел его запугать, скорее, даже наоборот. Но он был настолько погружен в свои мысли, что едва ли мог объяснить конкретнее.

И все же Карел попытался.

– Но, после этого… как? Вас же осталось так мало.

– Нас много, – Кристиан потушил сигарету о внешний подоконник и отправил окурок в свободный полет, проследив за его падением. – Просто те, кто поумнее, ждут, что им скажут, а не спорят и не стучат кулаком по столу. И если тебе кажется, что я сейчас говорю возвышенную ерунду, то ты не очень ошибаешься, разве что в векторе моих слов. Все, что делается, делается не по чистой случайности, не потому что вдруг стало так нужно. А по задумке. Когда много-много лет ничего не меняется в целом городе, люди начинают уподобляться сами себе. И происходят такие вещи. То, что происходит сейчас, ничем не отличается от того, что было восемь лет назад. Для тебя, может, это совсем другая жизнь, а мы все это уже видели. И я видел, и мама. Постоянно одно и то же. Какая-то несусветная ерунда.

Карел задумчиво поболтал осадком в кружке, наблюдая за тем, как он волнуется от движений.

– То есть, тебе все равно?

– Почему все равно? – Кристиан прищурился, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять что-то. – Наоборот, смерть брата сейчас важнее всего другого. Но это не отменяет того, что теперь все двинулось по новому кругу. Точнее, этот круг уже подходит к концу. Карел, пожалуйста, прекрати из-за этого так страдать! Я не могу тебя видеть. Ты просто не понимаешь того, чем мы живем. Того, с чем мы выросли. Наших взглядов на смерть.

Кристиан был вторым человеком, который говорил Карелу о том, что он просто не понимает заводчан. Да, это было так, но сравнение с Тибо не делало Кристиану чести.

– Ну, и как же вы видите смерть?

– Как смерть, – Кристиан широко развел руками. – Как нечто, с чем лично я не могу справиться. А ты можешь?

Карел тут же вспомнил отца и мать, и Альберта, и Юнгу, а еще Джои и Хельгу, и даже Абеля.

– Нет.

– И никто не может. По секрету тебе скажу, даже Мастер.

Так и не сумев понять, шутит Кристиан про Мастера или же совершенно серьезен, Карел негромко пробормотал:

– Чтоб вы провалились с этим вашим Мастером.

– Карел, – очень мягко попросил Кристиан, – не надо так. Иначе это плохо для тебя закончится.

Карел не нашел, что ответить, только пожал плечами. Он и без того ничего не понимал, а теперь запутался еще больше. Слова Абеля о Кристиане отличались от его собственных слов. Это Абель не знал ничего о брате или не считал нужным говорить правду какому-то парню?

– То есть ты займешь сторону Мастера в этом конфликте? – решился уточнить Карел.

Мастер с ним, соврет так соврет.

Кристиан задумался, повисла неловкая пауза. Карел был уверен, что он не ответит, но Кристиан обманул его ожидания. Он переместился за стол и только после этого ответил:

– Я займу свою сторону, Карел. Может, ты и не знаешь, но есть такая сторона. Ее люди занимают обычно, когда не хотят бесславно умереть. Ну, славно тоже, кстати. В общем, не хотят отправиться к праотцам раньше, чем выйдет жизненный срок. Знаешь, я вообще хочу прожить как можно дольше. И даже можно ничего после себя не оставлять. Мне будет уже все равно, как заживет Завод после того, как я умру. Возьми на заметку и делай все, чтобы выжить, а не все, чтобы тебе перерезали горло.

– Ты знал, что это случится.

– Я? Конечно же, я знал. И предупреждал вас обоих, и что в итоге? Мой брат мертв из-за своего слишком большого чувства ответственности за людей, к которым он не имеет никакого отношения. Ты представь: чтобы с младшим братиком ничего не случилось, он пошел туда и решил взять все в свои руки. Брат же еще маленький, он же не справится, – Кристиан брезгливо изогнул губы. – И ты тоже. Поперся, хотя я говорил этого не делать – и надо же, выжил. Чудеса какие-то. И никто не проломил тебе голову стулом, хотя ты и для тех, и для других чужой. Для парней Свена ты очередной предатель, потому что они не знают тебя в лицо, а для этой толпы идеалистов – неизвестный мальчик в форме Мастерской. Подозрительно, не находишь?

– Я сразу ушел, когда Абель сказал, – почему-то попытался оправдаться Карел. – И вообще, в чем ты меня обвиняешь?!

– Ни в чем, – Кристиан перестал наседать и как-то съежился, будто на время разговора покинул границы своего тела и стал больше, а сейчас вот вернулся назад. – Просто это было неожиданно. Я думал, он не пойдет. Ему же всегда было наплевать.

Карел растерянно кивнул. Либо он и в самом деле не понимал ни одного человека из живущих в Заводе, либо Кристиан был великолепным лжецом. А может, и то, и другое вместе.

– Мне кажется, он пошел туда именно потому, что там должен был быть ты.

– Да, как же, – ехидно отозвался Кристиан. – Только меня там не было, я же не дурак. А он пошел именно потому, что я просил этого не делать. Как и ты. Сидели бы сейчас на своей работе, бумаги с места на место перекладывали, а не побивали за один день рекорды смертности за полгода.

Карел отставил кружку и обнял пакет с какао. Если в его сторону начались пока еще не осознанные упреки, то недалеко и до драки. А значит, пора уходить.

– Я пойду, наверное.

– Завтра чтоб на работе был, – довольно равнодушно ответил Кристиан, наливая себе еще какао.

Видимо, он потерял в нем интерес как в собеседнике.

– Будет одно важное дело относительно тебя. Настолько важное, что даже опаздывать не смей.

– Конечно.

Карел попятился, как будто ожидал, что Кристиан кинется на него и немедленно отберет пакет с какао. Пробравшись по стенке, он вышел в коридор и оттуда, уже спокойнее, направился в сторону своего дома.

Все слова до единого бултыхались где-то внутри горьковатым осадком. То, что Кристиан говорил, и то, чего не сказал – насколько это были разные вещи? Что чувствует человек, когда видит тело своего мертвого брата? А если он – заводчанин и у них не принято горевать? Насколько это будет похоже? Чувствуют ли здесь это «ничего», отраженное в словах, или это только слова и неумение высказаться?

Наверное, оставалось только смириться с тем, что ему, Карелу, этого не понять, да и к счастью, наверное. Больше у него нет братьев, нет и тех, к кому можно было привязаться. Нет, нужно держаться от заводчан как можно дальше. Что бы там ни говорил Кристиан, никому не хочется думать о том, что после его смерти на него посмотрят, скажут: «Ну, увы», – и отправятся дальше по своим делам.

Идти на работу не хотелось. Никакие важные дела и не думали просыпаться раньше, чем до обеда, поэтому Карел взял одну из книг, прочитал первые десять страниц и отложил. История про двух братьев, которые жили в разных городах и никогда не знали друг о друге, честно говоря, не впечатлила. Карел отложил книгу с мыслью, что потом, наверное, стоит к ней вернуться, когда хотя бы пройдет желание вообще никого в округе не знать.

Свен спустился после обеда, наверное, чтобы принести бумаги. Только в руках он ничего не держал, появился в дверном проеме, кинул: «Пойдем, Мастер ждет», – и замер там. Карел пожал плечами и вышел из кабинета, прикрыв дверь. Вот вам и «важные дела, не опаздывай».

Они поднялись на этаж выше, прошли через весь коридор. Свен открыл перед ним дверь в приемную, а затем первым прошел в кабинет, где зазвучали голоса.

– Карел! – позвал Свен.

Вздохнув и еще не зная, чего ожидать, Карел шагнул в кабинет.

Кто бы мог подумать, что рабочее место Мастера находится на последнем этаже Торгового дома. Кто бы вообще мог предположить, что все сложится так.

– Привет, Карел.

– Да чтоб ты провалился, – только и нашел, что сказать Карел.

Йохан усмехнулся и кивнул Свену.

– Выйди, думаю, у нас будет долгий разговор.

Свен вернул Мастеру усмешку и покинул кабинет, а Карелу вдруг захотелось ухватить его за рукав и умолять остаться. Из всех людей, которых он никогда в своей жизни не хотел видеть, Йохан был первым. Точнее, тем, кого он меньше всего хотел увидеть, тем более в Мастерском кресле.

Кабинет, конечно, не отличался от любого другого кабинета во всем Заводе, но присутствие в нем Мастера добавляло значимости, а присутствие Йохана – холода. Карелу захотелось сбежать, как и каждый раз, когда он видел этого человека в последние десять лет. И никакой радости от встречи с горцем он не испытал.

– Садись.

Йохан указал на стул, и столько в этом простом жесте было повелительного, что Карел уверился: перед ним действительно Мастер, а не простой парень, занявший его место. За то время, что они не виделись, Йохан обзавелся еще более хозяйскими замашками, чем раньше. И сильно изменился.

Карел сел по другую сторону стола, не зная, куда смотреть. Уткнулся взглядом в массивную фигуру на краю стола, предназначенную для прижимая документов.

– Ничего не хочешь у меня спросить? – мягко поинтересовался Йохан.

Карел перевел на него взгляд. Нет, хотелось разбить Йохану лицо, а не разговаривать. Но он все же выдавил из себя:

– Что с Юнгой?

Йохан выразительно выгнул бровь и молчал, наверное, минут десять, прежде чем ответил. В голосе прозвучала откровенная насмешка, от которой Карела передернуло:

– А что, ты еще не догадался?

Карелу это не понравилось, хотя бы потому что он в самом деле ничего не понимал. Но кто бы сомневался, что Мастер знает больше, чем любой обычный заводчанин.

– Как же, – Йохан удивленно приподнял брови. – А я думал, ты из-за нее всех на уши поднял.

– Не из-за нее, – Карел поджал губы. – Из-за Джои. Йохан! А мы ведь тебе поверили.

Йохан пожал плечами и даже, кажется, немного смутился. По крайней мере, он суетливо ухватился за какие-то бумаги и начал их перекладывать.

– Понимаешь, Карел, – осторожно начал он, ровняя стопку бумаг. – В какие-то моменты случается такое, что своя жизнь становится куда важнее чужой. Юнга все равно не приносила вам пользы.

Карел понял, что не испытывает от этого известия каких-либо чувств. Наверное, потому что прошло уже много времени или потому что это не было так уж страшно в свете последних событий. Хорошо только, что Марта об этом не узнала.

– А что случилось с Гором?

– Я не знаю, – Йохан пожал плечами – соврал, конечно, но настаивать Карел не стал. – Об этом тебе расскажет кто-нибудь другой.

Карел усмехнулся. Мастер с ним – не хочет рассказывать, пусть не рассказывает. Может, и ладно? И не нужно ничего знать об этом?

– Честно говоря, мы не виделись много лет, и я с удовольствием продолжил бы эту разлуку на еще столько же. Я пойду? – он поднялся, чтобы уйти.

Мастер со знакомым лицом не вызывал у него никакого страха, только легкое раздражение. Наверное, с годами и его отношение к Йохану и всем конфликтам, что были между ними, стало проще.

– Нет, – внезапно твердо приказал Мастер, чуть приподнимаясь, и Карел опять очень четко почувствовал, что это настоящий Мастер.

– Понятно, – Карел хмыкнул и не двинулся с места. – Ты хочешь мне что-то еще сказать? Зачем это все вообще?

– Мы не виделись столько лет, неужели нам нечего сказать друг другу?

– Вообще-то, – протянул Карел, – нет. Что ты хочешь от меня услышать?

Йохан прищурился, переплетая пальцы и утыкаясь в них подбородком. Выглядел он как очень довольный кот.

– Вообще-то, когда я размышлял о нашей встрече, думал, что будут пафосные признания, перевернутые столы, разбитые лампочки. А ты: «Где Юнга? Ну ладно». Ты считаешь это нормальной реакцией для человека, который узнал, что его сестру выменяли в уплату долга?

– На себя посмотри, – огрызнулся Карел.

Ответить ему в самом деле было нечего.

– Я, между прочим, во всем признался. Может быть, это было для меня тяжелым испытанием. А ты сидишь, как будто ничего не случилось, – Йохан побарабанил пальцами по столу. – Я ожидал совсем другого. К тому же, я не подумал, что ты можешь настолько измениться. И что же стало этому причиной?

– Причин нет, – Карел пожал плечами. – Просто я вырос. Ты тоже из парня, который лихо держался на лошади, превратился в мужчину, гордо восседающего в кресле. Ты считаешь, что хотел для себя такого?

– Лиам и подумать не мог, что такое вообще возможно. Для него потолком было то, что делал он сам. И считал, что я должен делать то же. Но я, как видишь, пошел дальше.

– Интересно, сколько людей пострадало при этом, – пробормотал себе под нос Карел, подумав, что Юнга была лишь первой ступенькой в этом триумфальном восхождении.

Наверное, не самая плохая судьба для влюбленной девушки.

Йохан его услышал, но ничего не сказал, только усмехнулся. Причем так недобро, что Карел даже немного растерялся: то ли это было насквозь показательно, то ли Йохан и в самом деле хотел показать ему свою… угрозу? Опасность?

Карел нервно потер переносицу. Нет, он не боялся. Хотя, наверное, стоило. Ведь перед ним был сам Мастер, а Мастер, как уже можно было понять, знает обо всем. Причем особенно интересуется бывшими соотечественниками.

Йохан рассмеялся, демонстрируя неполный набор зубов – одного дальнего не хватало.

– Я думал, все будет проще, – непонятно о чем заметил он, отсмеявшись и окончательно вогнав Карела в состояние нервного недоумения. – А ты, как обычно, все усложняешь.

– Это не я усложняю, – попытался оправдаться Карел. – Это жизнь такая.

– Ну, не надо, не надо тут сказки рассказывать, – Йохан неприятно усмехнулся. – Это ты всегда придумывал проблемы, а потом страдал из-за невозможности их решения. Причем чем неразрешимее, тем лучше. Что, скажешь, я ошибаюсь?

– Ничего подобного, – уже по инерции отозвался Карел и замолчал.

Наверное, тут было, о чем подумать, хоть и не хотелось признавать, что Йохан прав.

Йохан с интересом наблюдал за его лицом. Карел старательно смотрел в сторону, то и дело порываясь встать и уйти. Йохан сам признал, что разговаривать им не о чем, так к чему все это?

– Если тебе есть что сказать, говори, и я пойду. Я все-таки здесь работаю, если ты помнишь.

– Конечно, помню, и да, мне есть что еще тебе сказать. Считай, что у меня идея фикс: собрать остатки семейки под своим крылом.

Карел непонимающе нахмурился.

– Когда случится беда, тебе лучше будет оказаться за спиной победителя, так? А победитель давно известен всем, кто имеет хоть какую-то власть по обе стороны, – Йохан снова отбарабанил по столу какой-то загадочный такт. – Я предлагаю присоединиться ко мне. Зачем тебе гробить свою жизнь ради неизвестных лозунгов чужого тебе города? Ты хотя бы знаешь, чего они хотят?

– Убить тебя.

– Верно. Очень умная идея, правда? Прошлого Мастера тоже убили, появился новый. После меня будет еще один, а потом еще и еще. Завод будет стоять без меня и без всех тех, кто хочет испортить нам пару недель жизни. Так что ты выбираешь?

Карел поднялся со стула, сцепил руки за спиной. Потянул время, покачиваясь из стороны в сторону, ощущая на себе прожигающий взгляд Йохана. Нужно быть Мастером, чтобы иметь такой взгляд. Или, скорее, наоборот.

– Мне нужно подумать. А пока я пойду.

– Иди, иди, – не стал спорить Йохан, – держать я тебя не буду. Погуляй, подумай, напиши все минусы и плюсы обеих сторон на листочке, сожги, пепел раскидай по улице, а если нет, то ребята примут тебя с распростертыми объятиями. Они любят тех, кто работает поближе к Мастеру.

Карел не привык к такому. Йохан всегда был обескураживающе честным и очень жестким, но то время, что они не общались, помогло забыть, что такие люди вообще бывают. Не обошлось и без влияния Завода и заводчан.

Карелу показалось, что в такой ситуации человек не должен говорить правду. Что угодно, но не ее.

Он поспешно вышел из кабинета и замер, не успев закрыть за собой дверь. Йохан его окрикнул, при этом голос его прозвучал как из далеких дней много лет назад:

– Эй, Карел!

Карел обернулся.

– Будь другом, как закончишь с работой, зайди по адресу, который даст тебе Свен, забери кое-какие бумажки и принеси завтра. Хорошо?

– Конечно.

Свен принес списки, а на обратной стороне написал адрес. Посмотрел задумчиво, ничего не сказал и вышел. То ли ему не нравилось быть мальчиком на побегушках при Мастере, то ли ему просто был неприятен Карел.

Карелу было все равно.

К счастью, те, у кого Йохан забыл свои бумаги, оказались его соседями снизу, а значит, не придется делать крюк после работы.

Работа шла вяло. Вычеркнув из всех списков людей, которых Свен выписал отдельно, Карел отметил тех, кто, как он знал точно, лежит с переломами и не встанет еще долго. Список адресов сократился до минимума, и занять его проверка должна была, наверное, не больше пары часов.

Работой Карел и занялся, стараясь не думать о том, что Йохан в очередной раз умудрился испортить ему жизнь. Когда он пропал, Карел даже обрадовался – настолько, насколько мог, учитывая Юнгу и прочие обстоятельства. Когда Йохана не было – все было хорошо. Как только он снова появлялся где-то поблизости или вдали – хорошо тут же было у него, а не у всех остальных.

Карел чувствовал себя обиженным и немного обделенным. То, что раньше казалось простыми неудобствами и превратностями судьбы, сейчас обрело вполне четкий образ. И имя ему было – Йохан.

И не ясно, чего в самом деле он хочет. Зачем Мастеру не только неквалифицированный работник, но и просто человек, которому он не очень-то нравится. Мастер должен быть дальновиднее – и знать то, чего не знают остальные.

Карелу не нравилось не знать чего-то, что его касается. И вообще как-то неуютно было осознавать, что Мастер им пользуется. Или хочет воспользоваться. Или – что? Карел никак не мог понять, и в голове поселился густой сироп, попытка разделить который на некоторые связные составляющие потерпела поражение.

Работы было немного, но Йохан его сильно задержал, поэтому до дома Карел добрался часам к шести, ко всему прочему еще и сильно голодный.

Виновато посмотрев на дверь соседей этажом ниже, Карел поднялся к себе и наскоро соорудил себе обед и ужин, скомпоновав его в одной тарелке. Вышло впечатляюще и даже вкусно пахло – ведь это готовила Аника, а не он сам. Пожалуй, ее забота о детях чем-то напоминала Марту, вот только для Аники детьми были все: и ее собственные сыновья, и те, с кем она работала, и даже те, кто просто проходил мимо. Марта же, в свою очередь, окутывала своей заботой только свою семью.

У Карела никогда и мысли не появлялось, что это может быть плохо. Просто сейчас он сидел, загребал ложкой мясо с подливкой и размышлял, что если бы на месте Аники была Марта… Нет, о Марте совершенно не хотелось вспоминать. Потому что о покинувших нас – либо хорошо, либо ничего. Карел не думал о матери плохо, он не видел ничего дурного в любви только к семье. Ведь лучше любить семью, чем не любить никого.

Сунув тарелку в раковину, Карел вымыл руки, вытер их о край рубашки и спустился вниз, за бумагами. Наверное, он минут десять стоял у двери, то и дело принимаясь в нее стучать. И когда уже собирался уходить, дверь ему-таки открыли.

За порогом стояла девушка в мешковатом сером балахоне, босая, с растрепанными длинными волосами, висящими с плеч нечесаными прядями. У ее ног увивалась кошка, с интересом выглядывающая в подъезд.

– Здравствуйте. Простите, что побеспокоил. Мастер просил забрать у вас какие-то бумаги для него.

– Какие бумаги?

В тот момент, когда девушка подняла к нему голову, убирая с лица челку, Карел ее узнал. А из дальней комнаты прозвучал голос:

– Кто пришел?

– Мне кажется, это к тебе.

Петерс развернулась и ушла в комнату, стараясь не наступить на кошку, лавирующую между ее ног. Уходя, Пет придерживала свой живот, который Карел до этого не заметил, не став приглядываться к складкам балахона.

В коридор вышел Альберт, ласково коснувшись локтя Петерс. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, после чего Карел, справившись с потрясением, решился подойти и обнять брата. Не сразу получилось поверить, что это в самом деле Альберт, который, как он думал, умер.

Кажется, постепенно становилось понятно, что имел в виду Йохан под сбором остатков семьи под своим крылом.

Брат, ставший выше Карела на полголовы, сдержанно похлопал его по плечу.

– Закрывай дверь и проходи, а то дует, – сказал Альберт и первым скрылся в комнате.

Карел прикрыл дверь и прошел следом.

Петерс сидела в кресле, Альберт пристроился на его подлокотнике. Карел прошел под их пристальными взглядами и сел на край дивана, не зная, с чего начать разговор. Да и вообще не очень понимая, о чем сейчас говорить.

– Когда я пришел в Гор, там никого не было, а в доме стоял такой запах, что я подумал…

– Я ушел из Гора, когда умерла Марта, – спокойно ответил Альберт, и его повзрослевшее лицо ни капли не изменилось.

Карела это покоробило, но толком ответить не вышло. Он только промямлил что-то невнятное:

– Я не сразу в Завод пошел…

– Я знаю, – прервал его Альберт. – Йохан, когда тебя искал, все выяснил. Мы думали, ты сразу сюда подался, а ты еще куда-то на два года пропал.

– Мне, наверное, столько нужно тебе рассказать…

– Знаешь, мне не очень интересно.

Альберт сжал плечи Петерс, не участвующей в беседе, и резко провел до локтей вниз. Девушка вздрогнула и подняла на него голову.

– Придумай нам чего-нибудь выпить.

Петерс кивнула, поднялась и медленно ушла на кухню.

– Мне больше интересно, почему ты нас бросил, когда мы остались без отца и Юнги. Сбежал?

Карел некоторое время помолчал, потом кивнул на дверь:

– Ты станешь отцом? Это здорово.

Альберт перевел взгляд на темный проем коридора и очень медленно, будто осторожно, поднял и опустил плечи.

– Это не мой ребенок, – прозвучало это так, будто Альберт очень обижен, но давно с этим смирился.

– Ты согласен принять чужого ребенка? – удивился Карел. – Ты, оказывается, сильно повзрослел.

Альберт сел в кресло, закинув ногу на ногу.

– В этом возрасте дети растут очень быстро, знаешь ли. Хотя откуда тебе знать, у тебя же нет ребенка.

– Почему нет? – вяло отозвался Карел, глядя на Петерс, которая принесла две кружки и поставила их на стол. – У меня есть сын. В честь отца назвали.

– А, просто отлично, – Альберт неприятно усмехнулся, кивая Петерс.

Та улыбнулась и вышла.

– И его ты тоже бросил, как и нас. Правильно?

Карел оперся на колени, устроив на кулаках подбородок.

Конечно, Альберт был совершено прав, и они оба это понимали. Вот только Карел никогда об этом задумывался: ни в Горе, ни в Заводе он не видел причин остаться. Незаменимых людей еще пока не придумали, и, как ни странно, умнее всего об этом сказал Йохан: и до меня был Мастер, и после меня будет еще ни один. А уж он-то наверняка считал себя самым важным человеком в пределах этих стен и еще, наверное, дальше.

– Ты справился. У тебя нет причин на меня обижаться.

На несколько мгновений Карелу показалось, что Альберт сейчас выгонит его из своей квартиры. Но младший брат только глубоко вздохнул, потер глаза и кивнул.

– В самом деле. У меня есть жена, будет ребенок, дом. Наверное, это лучшее, чего я мог добиться. Но вот только я не хотел, чтобы меня кто-то опекал. А все это, – он обвел рукой комнату, морщась. – это все не наше. Это его. Нашего здесь ничего нет.

Карел открыл было рот, чтобы поспорить, но Альберт остановил его движением руки и продолжил:

– Во всем Заводе нет ничего нашего, моего, твоего или чьего-либо. Все принадлежит Мастеру, ну, а поскольку Мастер меняется, все принадлежит Заводу. И наши жизни в том числе.

– Отвратительно, – подвел итог Карел, понимая, что чувствует себя неуютно в обществе брата, оказавшегося живым и, что самое странное, таким взрослым.

– Да нет, знаешь, со временем к этой мысли привыкаешь.

Альберт сгреб со стола кружку и влил в себя практически половину ее содержимого. Судя по всему, там было что-то негорячее, но Карел не спешил брать свою.

– Когда проходит юношеское стремление быть лучше всех, понимаешь, что Завод стоит над нами всеми. И он решает, кто живет с красавицами, а кто… – Альберт недобро усмехнулся, – а кому достается абы кто. Да еще и с подарочком.

– А она об этом знает? О том, что ты о ней думаешь?

Альберт задумчиво смотрел в дверной проем, будто надеялся просмотреть всю квартиру со своего места.

– Конечно, знает. Сейчас уже ничего, а вот год назад мы так скандалили, что соседи жаловались Мастеру. Мастер приезжал, грозил пальцем и уезжал. Ну, и обещал за сестру оторвать мне все, что можно. Не думаю, что он сильно переживает за нее, как-то он не очень сильно волновался, когда Маркес… Мастер с ним, с Маркесом. Думаю, Йохану плевать. Но добрый Мастер хотя бы раз в два года обязан отвечать на заявления заводчан, иначе какой он после этого Мастер? А раз он здесь живет, то проще, конечно, настучать по головам нам, чтобы мы не мешали жить приличным людям.

Карел, не удержавшись, посмотрел на часы. Ему казалось, что уже очень поздно, а на самом деле на Мастерской только что закончился рабочий день.

– Ты работаешь?

– Сейчас нет, – Альберт неодобрительно покачал головой. – Сейчас я жду ребенка, ухаживаю за сестрой Мастера и по совместительству своей женой, а еще у меня есть кошка. Это Муха.

– Кошка Лиа?

Альберт помотал головой.

– Нет, это другая, но очень похожая. Помоложе только. Первую Муху я притащил с собой сюда, но как только вошел, она дала деру. Не думаю, что она еще жива.

Карел некоторое время молчал, думая о хозяевах кошки. Интересно, почему Лиа с Дааном ее оставили – Джои ведь так любил свою Муху.

О Джои Карел какое-то время не думал и успел успокоиться, но слова Альберта напомнили о нем. Йохан об этом, безусловно, знает. А сказал ли он Альберту? Мастер их поймет, какие между ними отношения, как-никак, они теперь родственники.

– Ты знаешь эту историю? – невнятно поинтересовался Карел.

Кажется, Альберт немного остыл и был готов его слушать. Хотя сам, наверное, мог рассказать куда больше.

– Ты про Джои? Йохан упоминал как-то вскользь, и я один раз видел Лиа, но издалека. Она куда-то спешила, и я не стал догонять.

Карел осторожно взял кружку, поднес ее к лицу и осторожно вдохнул запах: если это чай, то с каким-то горьковатым запахом. На вкус было немного остро, но Карел и сам не заметил, как выпил практически все. Альберт задумчиво наблюдал за ним и, похоже, не хотел ничего говорить. Да и вообще, судя по всему, брату он был рад меньше, чем полагалось.

– Что случилось с Гором? – Карел откашлялся, в горле сильно першило. – С Мартой? Как вы все оказались здесь?

Альберт упрямо сжал губы, как будто захотел прямо сейчас его выгнать и никогда больше не видеть, но, видимо, рассмотрел что-то на лице брата и обмяк.

– Послушай, ты только не думай, что все рухнуло из-за того, что тебя не было. Без тебя было трудно, с тобой было бы не легче.

Карел сглотнул. Ему захотелось сказать, что он вовсе так не думает, и это было бы слишком эгоистично, но он решил не перебивать Альберта. С него станется вообще перестать рассказывать. Вместо этого Карел поставил кружку на край стола и откинулся на спинку кресла, показывая, что внимательно слушает. Альберт очень любил, когда его слушали.

– С Заводом торговал не один Гор, и ничего удивительного в том, что мы перестали быть нужны, нет. Кто-то выигрывает, кто-то проигрывает. Ну, нам не повезло, наверное, потому что мы не стремились к победе, мы просто делали то, что умели. Делали и делали год за годом, пока нас не опередили. Йохан поступил умнее всех: он ушел первым и не видел ничего, что происходит с его родным городом. Не знаю, кстати, волновало ли это его когда-то, но он даже не спрашивал. Наверное, и без меня все знает. После того, как он ушел, с Заводом больше не торговали, просто потому что никто не знал, куда идти и что делать. Даже Лиа не стала этим заниматься, хотя я думал, что она возьмет Гор в свои руки. Больше никого и не было, кто мог бы спасти ситуацию.

Альберт некоторое время помолчал, прополоскал горло остывшим чаем, глубоко вздохнул и продолжил:

– Те, кто поумнее, начали уходить почти сразу. Петерс скоро ушла, и я не очень ошибся, когда думал, что ее забрал с собой Маркес. Лиа и Даан ушли, сделав виноватый вид, мол, сам понимаешь, ребенок, как с ним жить в погибающем городе. Да-да, мы покивали друг другу и разошлись. С тех пор Марта почти не вставала, чем дальше, тем хуже ей становилось. Наверное, она хотела тебя увидеть даже больше, чем меня. Зимой стало совсем плохо – отопления никакого, да и продукты к концу подошли. Уже никого не было. Совершенно пустой Гор, не встающая с кровати Марта, я и Муха. Когда она умерла, я ушел. Оставаться там было бессмысленно, да и не выжил бы я. И вот я здесь

Альберт запустил пальцы в волосы и сжал. Должно быть, он давно об этом не говорил и старался не думать. Карел поймал себя на том, что теребит манжету своей рубашки, то расстегивая, то вдевая пуговицу назад.

– Ты ее даже не похоронил, – вздохнул Карел, с трудом сглотнув ком в горле.

Ему показалось, что он снова почувствовал тошнотворный запах разложения, которого не могло быть в квартире Альберта и Петерс.

– Не похоронил. Земля промерзла, а в снег закапывать не было никакого смысла, – Альберт потер затылок. – Поначалу я просил Йохана узнать, из-за чего это случилось с Гором, но он только отмахивался. Думаю, он знает, ты можешь попытаться расспросить. Он как-то раз что-то пробормотал про наших ближайших соседей, разобраться с которыми он поручит Кристиану, ну и забыл, наверное. Я тогда еще подумал, о ком он это, но, сам понимаешь, только Марта может верить в то, что в нашем озере кто-то живет, так?

Карел кивнул. Марта любила рассказывать сказки, маскируя их под старые легенды, но после того как погиб Тиль, перестала. А может, просто поняла, что ее дети выросли.

– Знаешь, – Карел поднялся и походил по комнате из стороны в сторону, не уверенный, хочет ли знать то, что узнал благодаря брату. – Если захочешь что-то мне сказать. Или нужна будет помощь… Ну, с Пет и ребенком. Если я нужен буду, я живу над вами. Заходи. А сейчас я пойду, нужно еще поработать немного.

Альберт сдержанно кивнул и тоже поднялся.

– А, и еще. Йохан говорил про какие-то бумаги. Что-то нужно ему передать?

– У меня нет ничего для него. Думаю, это был предлог.

Альберт проводил его до двери, следом вышла Петерс, мелко просеменила в коридор и встала у стены, придерживая живот.

– До встречи, – Карел тронул девушку за плечо и повторил. – Не знаю, услышал ли меня Альберт, но если вам понадобится моя помощь, я наверху. Так что если что…

– Иди уже, – Альберт сжал пальцы на его плече и подтолкнул к выходу. – Обратимся, чего ты привязался. Вот родим, будешь с племянником сидеть в свое удовольствие.

И закрыл дверь.

Оставшись в подъезде и пребывая в состоянии некоторого недоумения, Карел потоптался еще немного, после чего поднялся к себе. Выпив за раз три стакана воды, он забрался на кровать с книгой, листком бумаги и карандашом. Переводя или чаще угадывая слова, Карел не задумывался о смысле получающихся строк и решил перечитать главу, только переведя ее до конца.

Криво составленные предложения сложились совсем не в книгу, не в историю какого-то одного человека, больше это походило на перечисление событий какого-то города, а может, территории куда большей, чем один город. Названий он разобрать не мог, слишком резкие были закорючки, непонятные и непохожие на другие символы. Даже прочитать название Карел не смог.

Скоро глаза заболели, Карел потер лицо и отложил свой перевод. Он ничего не мог понять, и оттого ему было неинтересно. Но в сон уже начало клонить, поэтому Карел перенес все на стол, заложил страницу, на которой остановился, карандашом и забрался в постель.

До сна еще оставалось немного времени, и Карелу было о чем подумать.

Альберт, оказывается, был жив. Это, конечно, было очень хорошей новостью.

Но Альберт был сильно на него обижен. Это, конечно, было хуже.

Карелу было неловко. Глядя на брата и Петерс, он узнавал в них себя и Луизу и знал, что добром это не кончится. Вот только Альберт ни за что не станет его слушать: он всегда думал, что умнее других и поэтому может не слушать никого.

Карела разбудили громкие голоса, кажется, с улицы. С трудом открыв глаза, он поднялся и выглянул в окно. Если сильно-сильно высунуться, можно было разглядеть шевеление на Мастерской, но это было вполне естественно для главной улицы Завода. Посмотрев на часы, Карел пошел умываться, а затем готовить завтрак. Время еще было, поэтому можно было никуда не спешив.

Через сорок минут он был у входа в Дом Торговли, только он, кажется, не работал, как и все вокруг. За то время, что Карел шел к месту работы, мимо него ни разу не проехал состав, да и людской поток спал. Улица была почти пуста, а все двери закрыли.

На лестнице сидел Кристиан и курил.

– Что случилось? – Карел присел рядом с ним, стараясь не дышать чужим сигаретным дымом.

– А ты не догадываешься? – Кристиан потер лоб. – Почти никто не вышел на работу. А кто вышел, видимо, не дойдет уже.

– Не понял, – честно признался Карел. – Это только здесь или везде такое?

– Пока только у нас, но пара дней – и вся работа встанет. Если так посмотреть, от того, что не работает Мастерская, ничего страшного не случится. Ну, будут какое-то время перебои с питанием, ну так это еще когда будет. А вот когда перестанут работать цеха, будет беда.

Карел покачал головой. Что будет, он мог предположить, но в голове не укладывалось, кто и как сумел это провернуть. Так, чтобы вдруг перестала работать главная улица. И вряд ли это сделал Кристиан.

– И что теперь?

– Ничего, – Кристиан пожал плечами и растоптал окурок. – Как только все производство встанет, отсчитай семь дней. Потом все пройдет. Люди у нас бойкие, но непостоянные, дольше недели ничего не продолжается.

– Семь дней? – задумчиво повторил Карел.

Хотелось верить, хотя, наверное, было бы лучше, если бы заводчане были апатичными и равнодушными: меньше с ними проблем.

– Семь, – согласился Кристиан. – И лучше бы тебе никуда не деваться на это время. Медики нам пригодятся.

Карел почувствовал, как по спине скользит холодный пот.

– Ты хочешь сказать, что будут бои?

– Да нет, ничего такого не будет. Никакого открытого противостояния. Завод сам убьет тех, кто перестанет быть ему полезным.

Уже второй раз Карел слышал, что о Заводе говорят так, будто он живой человек. Карел покачал головой – может, имеется в виду Мастер? Ну, не четыре улицы же в коробке стен.

– Это ведь не ты… руководишь ими? – уточнил Карел, хотя прекрасно понимал, что задает глупый вопрос.

Кристиан перевел на него мрачный взгляд, как бы подтверждая его догадку.

– Слишком рано. Я бы еще потянул полгода.

– Тогда кто?

Карел даже не представлял, кто после смерти Хельги обладает достаточным авторитетом, чтобы организовать мастерских. Ведь после всего, что случилось в петушиннике, люди должны были подрастерять свой пыл. Или нет? Что же их сподвигло на это?

– Не знаю, – Кристиан отвернулся, видимо, соврав. – Прогуляйся до Яна, расспроси. Потом расскажешь. Все равно работать пока никто не будет, а уж тем более болеть.

– А со мной пойти не хочешь?

Карел внимательно присмотрелся к чужому лицу. Кристиан вздрогнул и помотал головой.

– Думаю, меня там убьют.

– Ты же сказал, что открытого противостояния и боев не будет?

– Боев не будет, – согласился Кристиан, – но я не пойду. А ты иди, тебе и самому любопытно, а я пойму, что происходит и кому настолько надоело жить.

Прозвучало как угроза. Карел озадаченно потер шею – может, и не надо было вставать сегодня?

– Я когда проснулся, все куда-то шли. Это что было?

– Шли на работу, пока не поняли, что случилось. А потом даже те, кто не поддерживает восстание, решили, что работать уже бессмысленно, и отправились по домам.

– А ты почему здесь?

– А я собирался уходить, когда ты пришел. Я думал, ты уже все знаешь и даже не пошел.

Карел пожал плечами.

– Я ничего не знаю.

– Оно, наверное, и к лучшему, дольше живым будешь. Так что не суй нос куда не просят.

– Я и не собирался. Но ты сам сказал пойти и расспросить Яна.

– Пойди. Но ни во что не вмешивайся, если хочешь жить долго и счастливо. Иначе даже Мастер твою шкуру не спасет.

Да в могиле Мастер видел его шкуру, это точно. И как Йохан это допустил? Или он знал об этом? И, может, даже руководил? Ведь всем рано или поздно нужно спускать пар. Кто об этом говорил?

– Я пойду, – Кристиан поднялся, потер плечи. Кажется, он просидел достаточно долго. – А ты иди к Яну.

Сам бы и пошел, мрачно подумал Карел и тоже поднялся. Конечно, идти ему никуда не хотелось, наоборот, давление Кристиана вызывало желание убежать в обратном направлении. Слишком уж ему это было нужно.

– Иду.

– Вечером заходи, ма там что-то кашеварит.

Карел кивнул, немного смягчившись. Конечно, это был подкуп, но почему бы и не согласиться на него? В конце концов, ничего против своей воли его делать не заставляют, дойти до Яна не так сложно, и на вопросы он, скорее всего, ответит. Так, может, хоть что-то будет понятно.

Улицы опустели совсем, даже окна закрылись. Карел прошел мимо входа в петушинник, вернулся и некоторое время постоял рядом. Самой двери не было, в помещении было темно и немного тянуло затхлостью. Видимо, оно больше не использовалось.

Интересно, Ян скажет, где теперь собираются заговорщики, или потерял к нему всякое доверие после того, как Карел сменил работу? С другой стороны, если так подумать, забастовка началась именно с Мастерской – не значит ли это, что там их не в пример больше?

Почему-то от всего этого веяло какой-то человеческой подлостью, и Карелу это не нравилось. Ему всегда казалось, что если ты работаешь на человека, ты должен на него работать несмотря ни на какие его личные качества. В конце концов, если за это платят, то какая разница, кто Мастер – Йохан или кто-нибудь другой? Конечно, он мог многое сказать против Йохана, но никаких причин жаловаться на жизнь Карел не находил. Его не устраивали заводские нравы, но они от Йохана не зависели.

Если Кристиан прав, после того, как пройдут семь дней волнений, кто-то лишится работы. И хорошо еще, если работы – кому-то это будет стоить жизни. И Карелу не очень хотелось, чтобы это был Ян или кто-то из тех, с кем он работал. Остальные – ладно, он их не знал.