Заурядный человек

– Поболит и пройдёт.

Я увёл Миу за собой.

Значит, Цукуба… и чего этим японцам не живётся спокойно? Привыкли, понимаешь ли, воевать по правилам, а если я нож достану и порежу этого Цукубу? Ну, ладно, не я, а любой другой, кого он попробует достать? И ведь если я его отделаю, он будет потом жаловаться, что злой я его бедного-несчастного побил.

Придётся идти в Рёдзанпаку на поклон и просить меня тренировать сильнее.

Как только закончились уроки, я сбегал, получил ключи от кабинета и дождался приезда грузовика. Оттащить два десятка тяжёлых коробок на последний, четвёртый этаж было не так уж и трудно, особенно по сравнению с тренировкой Сигуре-сан. Постепенно клуб обретал свой нормальный вид – вокруг, вдоль стен, я расставил парты, Миу-сан распечатала компьютеры и их мы расставили по столам, на приличном удалении. К каждому компьютеру по два монитора, а так же в углу я поставил синтезатор. Ну не удержался – захотелось поиграть, а дома почти не бываю, в додзё, понятное дело, ничего такого нет, вот и не удержался.

Миу удивлённо посмотрела на синтезатор, но не стала комментировать.

Завершили мы установкой моего личного места – точной копии того, что было дома. Я ещё провозился около часа с настройкой интернета и установкой программ, которые, слава богу, были у меня на флешках.

– Вот и всё.

– А если будет больше народу? – поинтересовалась Миу.

– Не будет. Я не собираюсь учить всю школу, так что в клубе десять мест, не считая меня. С учётом тебя – девять. Мне не нужна большая компания, я не смогу контролировать лично большое количество народа, а терять контроль я не намерен, члены клуба могут сильно проиграться. Это мне как-то не нравится.

В этот момент в дверь постучались.

– Мистер Спок? – удивился я вошедшему Ниидзиме.

– Когда ты перестанешь меня так называть? – занервничал Спок.

– Когда ты сменишь причёску.

Тяжко вздохнув, Спок посмотрел на ряды компьютеров и обратился ко мне:

– Кстати, Кенчи, раз уж ты открыл клуб, могу я в него вступить?

– Интересуешься? – я заинтересовался таким предприимчивым парнем. Да, он вполне подходил для работы, так как был довольно… специфической личностью.

– А то как же.

– В таком случае, помогай разбирать вещи.

Мы продолжили втроём. Спок оказался полезным человеком – ему не приходилось пояснять что, как и куда, как Миу.

* Додзё Рёдзанпаку, то же время *

В додзё, по просьбе старейшины собрались все мастера. Вернувшаяся с задания Сигуре с любопытством вошла в зал, в котором уже сели все мастера.

На столике был горячий чай, который, кроме Миу, умел заваривать только старейшина. И Сигуре, стараниями Сирахамы.

– Наконец вернулась? – спросил старейшина, – не поведаешь нам, куда ты уходила?

– Нет… отозвалась Косака, – это… личное.

Заявление ввергло в ступор Акисаме, который считал, что у его воспитанницы нет от него секретов. Видя такое состояние мастера Коэтсудзи старейшина пригладил свои усы, решив разобраться, в чём тут дело.

– Ладно, мы же не будем лезть в личные дела мастера Косаки? – спросил он заинтересованно. Остальные согласились с ним и старейшина продолжил уже по теме собрания: – единственная причина, по которой мы собрались здесь – наш дражайший ученик. Интересный человек, не правда ли?

– Странный он, – сказал Акисаме, – он тренируется с помощью какой-то странной техники…

– Медитация тройного цветения, – сказала Сигуре, хотя обычно она только молча слушала и никогда не говорила.

– Что, прости? – спросил Ма Кенсей, спрятавший фотоаппарат, так как Сигуре на этот раз соблюла приличия.

– Техника… доступная перерождённым… – сказала Сигуре, – одна из них…

– Вот как? – удивился старейшина, – откуда тебе известно?

– Кенчи… сам сказал… – недовольно ответила Сигуре, – обещал научить… одной технике.

Мастера зашумели – виданное ли дело, но старейшина хлопнул рукой по столу и всё стихло.

– Сигуре-сан, тебе кажется известно больше, чем нам? – повернулся в её сторону Акисаме, – откуда?

– Сам… рассказал…

– Странно, мне он ничего не рассказывал, – обиделся было Коэтсудзи.

– Ты не спрашивал… – Сигуре склонила голову, – он… интересный человек.

Старейшина продолжил допрос:

– А ты спросила его? И что же он тебе рассказал?

– Много… он умеет заваривать чай… – Сигуре отпила глоток от поставленной перед ней чашки. Заявление удивило мастеров.

– Не хочешь ли ты сказать, что Кен-тян пригласил тебя на чай? – хохотнул старейшина, но тут же осёкся и замолк, глядя в глаза Сигуре.

– Да. Мы говорили…

Поняв, что большего она не скажет, Акисаме-сан прекратил допрос:

– Довольно, старейшина. Кенчи-сан сам скажет всё, что сочтёт нужным.

– Но меня интересуют его способности, – надавил старейшина, – он явно умеет управлять своей ки. При этом ничего не смыслит в боевых искусствах.

Однако ему ответила Сигуре:

– Он обучался в храме… много лет… медитации… – Сигуре, и без того сказавшая рекордно много, замолкла и уткнулась в чашку с чаем. Старейшина удивился, но припомнив кое-что из сказанного Кеничи, кивнул, продолжив:

– Обычно обучение начинается с подготовки тела, затем навыков, и только потом ученика постепенно учат использовать своё ки. Тут случай особый… ученик уже владеет ки, а её объём на уровне любого другого перерождённого. Контролирует он её так же не хуже мастера, но…

– Просто он начал обучение много лет назад, – влез Сакаки, – а в додзё продолжил свой путь, а не начал его. Думаю, в этом вы как раз и ошиблись.

– Вот именно, Сакаки-кун, – кивнул старейшина, – у нас ученик который владеет ки на уровне мастера, использует какие-то секретные техники для тренировок…

– В таком случае, – продолжил за старейшину Акисаме-сан, – ему требуются физические тренировки. Его ки может разрушить его тело, если он будет неосторожен.

– Значит, будем качать мальчика, – кивнул Ма Кенсей.

– Не только, – не согласился с ним Акисаме, – начнём потихоньку учить его боевым искусствам.

Мастера согласно загудели. Акисаме продолжил: – ну и конечно же, тренировать тело! Я займусь этим лично. Всё, что ему требуется – многократно увеличить физические нагрузки, так как стандартные тренировки для него что лёгкая прогулка, благодаря ки.

С ним не согласились большинство мастеров, за исключением Апачая, но старейшина хлопнув по столу, попросил всех стихнуть и слушать Коэтсудзи.

Благодарный Акисаме описал ближайшие тренировки, после чего собрание было закончено.

Мастера додзё рёдзанпаку не собирались давать ученику поблажки, сколькому бы он не научился до прихода в додзё. Никто из них не знал, что значит тренировать лучше или хуже – тренировка в понимании присутствующих это полная самоотдача.

* Кеничи, тот же день *

Мастера сегодня как с цепи сорвались! Акисаме сразу, как только я пришёл, утащил меня с собой и вытащил из подсобки какую-то адскую машину, в которую запихнул меня. Приходилось бежать как белка в колесе. Хотя это им и было – колесо для белки. После часа бега, он впихнул меня в какое-то приспособление, в котором было нереально двигаться и потребовал отрабатывать удары. При этом руки были привязаны к тугим рычагам. Зверюга!

И ведь за каждую остановку аппарат бил меня током! Бодрит, конечно, но я бы с радостью отказался от таких адских тренировок. Пришлось часов пять мучиться в его адских машинах – закончил он когда уже стемнело. Больше я ничего не помню, как дошёл до куда-то, как свалился и заснул…

Встал я от пинков – это демон во плоти, Акисаме Коэтсудзи, захотел продолжить тренировки.

Подъём в четыре утра – та ещё радость.

Пять часов экзекуции… бег вокруг парка с покрышкой, на которой сидел Коэтсудзи, потом отработка ударов… Акисаме не страдал добротой – через четыре часа меня можно было выжимать. Тело ныло так, словно вот-вот развалится. Попытки пожаловаться демону ни к чему не привели – он только посмеялся, сказав, что так и должно быть, и что это «мышцы растут».

В школу я сбежал с огромной охотой – только это позволило мне прийти в себя.

Бегать от Цукубы не получалось никак – всё же я был главой школьного кружка и сбежать из своего кабинета… Да, сбежал, и лишний раз не попадался никому на глаза. Сразу после занятий – вообще скрылся и уехал в додзё, вместе с Миу, конечно же.

Хотя наверное, зря я так беспечно отношусь к додзё. К демонам в ад я уехал, что бы они и дальше истязали меня, радуясь, вот правильное сравнение. Акисаме только порадовался такому рвению и принялся за моё обучение в усиленном темпе – на этот раз он вытащил передо мной каменную статую.

– Это ещё что? – не понял я, видя статую, одетую в кимоно.

– Это моё тренировочное устройство. Называется «брось демона»… – усмехнулся Коэтсудзи.

Я попробовал выполнить бросок… макивара была тяжёлой, и ни в какую не хотела падать – не меньше двухсот килограмм камня.

На мои потуги Коэтсудзи только рассмеялся, пояснив:

– Всё дело в центре тяжести, – пояснил он, – у людей центр тяжести находится чуть ниже пояса. Если сместить центр тяжести… – он подвинул макивару так, что она легко наклонилась, – то сможешь бросить её как угодно…

За нашей тренировкой наблюдал Сакаки, причём внимательно.

– Понятно, – кивнул я, – разрешите попробовать сначала в виртуальной реальности?

– Да пожалуйста, – кивнул Коэтсудзи-сенсей, прежде чем понял, о чём речь. Я сел и начал уже привычную медитацию. Если дело касается выработки чувства центра тяжести – то это мой козырь, можно и с него ходить.

Коэтсудзи быстро отпрыгнул от волны ки, а Сакаки смотрел во все глаза, дальше я не видел, постепенно проваливаясь в своё подсознание. Ещё чуть-чуть, и я стою в привычной темноте. Макивару я достаточно ощупал, так что смоделировать её не составит труда.

Построив перед собой ту же самую макивару, я принялся за тренировки.

Единственный минус такой тренировки – я могу, по внутреннему времени, заниматься очень и очень долго. Сперва это кажется плюсом, но если подумать… провести две недели, без сна и отдыха, в постоянных тренировках, бросая макивары различной весовой категории… это та ещё радость. Зато, как я понял, судьба Миу, которая долго и упорно учится годами на пролёт мне не грозит. Ки-центр развит, а контроль ки… это я могу с честной совестью заявить – своими силами натренировал. И это не стоило мне ничего – медитация это не усилие, это его полное и абсолютное отсутствие.

Макивары я бросал уже намного уверенней, хотя крутить так же просто, как Акисаме-сенсей не мог. Не мог, и всё тут, тут наверное работает какая-то особая, уличная магия…

Я вышел из медитации, тяжко вздохнув.

– На этот раз это было дольше, – оповестил меня Акисаме с другого конца зала.

– Это точно. Итак, сенсей, что надо бросить?

– Занимайся пока, – он оставил меня вместе с макиварами и ушёл.

Я же, выйдя наконец в объективную реальность, с удовольствием начал процесс валяния дурака. Дураком был назначен каменный болван – его я валял только так – хотя в подсознание я немного неправильно скопировал параметры и поместил центр тяжести слишком высоко, труда не составило немного подправить уже в процессе изучения болванов.

Легко валяя мелкого болвана, я решил поискать что-то потяжелее, что бы потренироваться в этом же искусстве. В подсознании можно было просто создать такого же болванчика, но больше, и в итоге всё работало нормально.

Каково же было моё удивление, когда в подсобке я обнаружил… целый склад болванчиков. И были тут они самого разного размера! От тех, что с меня размером, до трёхметровых. Обрадовавшись, я тут же потянул двух болванов в зал для тренировок и отработал броски с ними. Это было просто физически сложнее, но суть осталась та же – правильно смещать центр тяжести. Коварно хихикая, я вытянул из подсобки вообще всех болванов, и валял их за исключением трёхметрового – на этого у меня сил не хватило, и он просто отклонялся в сторону, вставая на одну ногу, но преодолеть вес… тут где-то около полутонны, а сила, с которой я действую, около ста килограмм, так что…

Быстро в уме набросав вес верхней и нижней частей, условно взяв вес в пять сотен килограмм, я получил, что приблизительно требовалось сто пятьдесят килограмм усилия для опрокидывания болвана. То есть его я не смогу, как бы ни старался, кинуть.

Обидевшись на такую несправедливую судьбу я пошёл искать Акисаме, что бы пожаловаться ему, но на ловца и зверь бежит – выйдя из зала, я обнаружил идущего мне на встречу Коэтсудзи.

– Кенчи-кун, – сверкнул он глазами, – ты уже понял принцип?

– Да, мастер, – покорно склонил я голову, – но по моим рассчётам, что бы кинуть последнего нужно усилие около полутора сотен килограмм. А я на это физически не способен.

– Чушь, – отмахнулся Коэтсудзи, – этот болванчик намного лег… – он замолчал, открыв дверь… да, я немного захламил помещение – по всему полу валялись макивары.

– Я и говорю, что бы бросить последнего мне нужны силы.

Нечасто можно обнаружить на лице Коэтсудзи зловещее выражение лица. Но он нервно захихикал, после чего посмотрел на меня сумасшедшим взглядом:

– Кеничи… будет у тебя сила… за мной! – он повёл меня в свой машинный зал, где были расставлены самые разные машины. Только не снова… по-моему, учитель слетел с катушек…

Но Коэтсудзи, похихикивая, впихнул меня в одну машину и тут же улыбнувшись, приказал начинать.

Как оказалось, это была динамо-машина…

* Следующий день, вечер *

Старейшина, это в уме не укладывается! – гневно заявил Коэтсудзи.

– Что такое? – поднял брови Фуриндзи Хаято, – твой ученик опять что-то отколол?

– Вчера… вчера пока я оставил его с макиварами…

– Не томи, – попросил Сакаки, отхлебнув из кувшина, – он разбил твои игрушки что ли?

– Нет. Он бросил их все… – Коэтсудзи сдался и повесил голову, – он нашёл склад статуй и валял их всех… это…

Старейшина расхохотался:

– Разве ж это плохо? У тебя тренировка такая…

– Но это неправильно! – возмутился Коэтсудзи Акисаме, – он не должен проходить тренировку так быстро! И вообще, это было рассчитано на несколько недель занятий…

– В таком случае, начинай учить его следующему. Запомни, Акисаме-кун, Кенчи-кун быстро понимает суть, но тело его слабо…

Акисаме внял мудрости старейшины, поэтому пошёл спать, с мыслями о том, каким экзекуциям он подвергнет ученика на следующий день.

Кеничи между тем покорно тренировался вместе с Ма Кенсеем. Техники мастера Ма были большей частью основаны на ки, нежели любые другие, поэтому китаец не успевал подкинуть Кенчи-куну новые приёмы и стили, стойки, движения… Кеничи проглатывал всё это как голодный демон, требуя ещё и ещё…

Небесный поток он освоил за считанные минуты – всего-то несколько непрерывных недель тренировок в виртуальной реальности… чистая ки-техника.

Мастер Ма не унывал, показав Кен-тяну способ перемещения, вот тут то и случилось странное, с точки зрения китайского мастера кэмпо.

– Можно ещё раз показать? – попросил Кенчи, как только Ма остановился.

– Да пожалуйста, – кивнул Ма Кенсей. Кенчи очень и очень заинтересовался техникой, так что тут же сел в медитацию и, выстроив свой образ тела начал формировать технику.

Через пол часа медитации Кеничи открыл глаза, и с озарённым видном заявил: «теперь я знаю кунг-фу!»

– Что? – Ма отвлёкся от журнала с эротическим содержанием и поднял брови, – мы учим кэмпо, мой юный ученик!

– Знаю, сенсей, просто к слову пришлось. Словно вы не смотрели старые китайские боевики…

– Ах, это… – засмеялся Ма, закрывая журнал, вложив вместо закладки фото полуголой Миу, – ты что-то понял?

– Я понял, что ничего не понял, – внимательно сказал Кеничи, – эта техника похожа на движения Миу и старейшины, но сильно отличается физически…

– Вот как… – Кенсей спрятал заинтересованный взгляд за полами шляпы, – ты можешь повторить?

– Не сейчас, – мотнул головой Кеничи, встав перед мастером Ма и размяв ноги, – скажите, если использовать компенсирующую часть во время разгона, наполнить тело ки, что бы избежать повреждений, использовать вихревой приток энергии и колебания ки… — Кеничи задумался, – чёрт, да такое наверное возможно… – он снова сел в позу лотоса и глубоко вздохнув, начал выпускать свою ки. Мастер Ма, насмотревшись, уже привык, хотя редко кому удаётся увидеть ки в настолько концентрированном виде, что её видно невооружённым взглядом. Небольшая дымка вокруг тела мастера – вот обычный вид сверхконцентрированной ки, но то, что он видел сейчас – дымка развеивалась по всей площади вокруг, на метры, стелясь подобно туману около земли. Трава и цветы, попавшие под ки, мгновенно высыхали от огромного количества жизненной энергии. Попавший в дымку человек почувствовал бы, словно его тело погрузили в ледяную воду – тело мгновенно немело. Поэтому Коэтсудзи либо держался на расстоянии, либо забирался на столбик-макивару. Ма один раз обжёгся о ки и больше не подходил к ученику.

Кеничи просидел так шесть часов. Шесть часов, хотя для того, что бы повторить небесный поток, ему потребовалось три минуты медитации. После того как Кеничи просидел час, Ма Кенсей пошёл к старейшине, сообщить о чём-то странном.

Хаято, уже привыкший к тому, что мастера бегают к нему сообщать о странностях, выслушал Кенсея и пошёл вместе с ним. За ними увязалось всё додзё, включая Сигуре и Миу.

Кеничи сидел всё так же неподвижно.

– Он освоил железный кулак за десять минут медитации…

– И что же ты ему задал? – поинтересовался старейшина. Остальные, выглядывая из-за угла обратились в слух.

– Ничего! Совершенно ничего. Я показал ему технику быстрого шага из начального обучения в стиле феникса, он посидел несколько минут, задумчиво сказал, что эта техника похожа на ваши движения, выдал какую-то длинную тираду, из которой я запомнил только про пульсирующую ки и вихревые потоки, после чего сел обратно и уже…

– Вот как... – старейшина нахмурился – чует моё сердце, он полез в такие дебри, в которые нам, смертным, лучше не заходить. Ничего, скоро поймёт, что это всё бесполезно и вернётся в наш мир… – старейшина тяжело вздохнул, после чего развернувшись, ушёл и увёл остальных.

* Ночь. Сирахама Кеничи *

Я открыл глаза. Хотя прошло уже столько времени… я уж начал было думать, что это всё мне снилось, и чуть было не остался в своём внутреннем мире навсегда. Но сил хватило, что бы открыть глаза… это было… тяжело.

Началось с того, что Ма Кенсей показал мне технику шага. Очень интересную технику – позволяющую двигаться чуть-чуть быстрее. Примерно в полтора раза, за счёт ки, и включала в себя техника особые движения ступней, поддерживаемых с помощью ки. Но, движение ки в организме было простое как топор из села Чугуева. Никаких сложносоставных энергетических конструкций. Такое нерациональное движение ки меня начало раздражать – Миу и старейшина использовали куда более адекватные способы перемещения. Вот им можно было подражать…

Хотя с энергетической точки зрения движение ки и было похоже, но вот мастерство формы… совсем разный уровень. Я уже бегал по методу Миу-сан, поэтому понял, где именно тут нужно подправить, и наткнулся на интересный эффект. Волны ки, подаваемые с определённой частотой – около ста раз в секунду, могли создавать единый поток, не травмирующий тело и вместе с тем обладающий достаточной мощностью. А если заключить этот пульсирующий поток в оболочку из движущегося ки…

Вот на этом я и завис на долго. Более того – я завис на годы внутреннего времени.

Просто сформировать ки в сложную форму, контролируя и скорость, и силу, и пульсацию, и вихревую оболочку…

Это было только началом. Когда я бывал на катке, давно, ещё в молодости, один парень мне рассказал интересную гипотезу. Якобы на поверхности льда, вне зависимости от температуры перехода его в жидкое состояние, образуется тончайший квазижидкий слой. Настолько тонкий, что никакие микроскопы не возьмут. Я задумался над этим, надолго, но времени у меня для раздумий было много. Физика ки не такая, как у некоей физической энергии, однако очевидно, это энергия… Я начал экспериментировать – благо ки в моём подсознании было настоящее, а не смоделированное. Техника перемещения была интересной, но она не позволяла двигаться быстрее сорока километров в час. А я хотел быстрее. Помогла теория укрепления тела своей ки, та часть, которую удалось выдрать из приземления Миу при прыжке. Месяцы тренировок, экспериментов, новых неудач, и вот, я смог укрепить тело настолько, что перегрузки для него не страшны. Это было только начало – первая кровь. Далее – самое интересное. Что бы увеличить скорость движения в пространстве, мне пришлось создать технику чуть ли не с нуля. Это сложно, долго, но не нереально. В итоге, при моделировании, я вполне хорошо мог двигаться, причём с умопомрачительной скоростью. А говорят, что гепард – самое быстрое животное на земле. Обезьянка по имени Кенчи обгонит его как стоячего…

Проблема, над которой я бился – движение в воздухе. Собственная аэродинамика. При ускорении до двухсот километров в час воздух бил сильно и мешал двигаться, область низкого давления за спиной тянула назад, ветер мог сбить с ног того, кто находится рядом. Меня это не устраивало – так техника была бы не то что сырой, её вообще было бы нереально использовать.

Поэтому я воспользовался ки. Выпустить её, создать тонкую плёнку из квазижидкого слоя ки… чувствуете, как бредово звучит?

Но и с этим я справился, спустя год тренировок и экспериментов – ки приняла форму поверхностного слоя, который скользил в воздухе, аккуратно его вспарывая, а не проламывая, как физический объект.

Это было пол дела – создать все эти сложные формы ки и согласовать между собой. Какой в нём смысл, если нельзя будет использовать? Поэтому я принялся за отработку. Постепенно концепция многих шагов сократилась гораздо сильнее, до концепции нескольких шагов, и использовании ки, как конька, благодаря которому я могу скользить по любой ровной поверхности.

Скорость удавалось держать на уровне.

Год тренировок. Два года. Три года. Время трудно считать, но приблизительно я представлял где год, а где минута, поэтому кое-как поддерживал чувство времени.

Передо мной выросла махина Даймондзи, и я в очередной, десять, сто, сто тысячный раз рванул с помощью техники на него, в момент движения ускорение ки максимальное, поэтому успеваю увидеть, как он почти неподвижно, с занесённой для удара рукой, медленно-медленно двигается в сторону, где я когда-то был. Остановка за его спиной, удар Апачая – прямой, с активным использованием ки для силы и скорости, и тут же уход на десять метров за спину. Виртуальный противник отлетает в перёд, кувыркнувшись через себя.

Повторив бесчисленное множество раз самые разные вариации использования техники, я с огромным трудом вылез в реальность, и тут же свалился спать. Я так долго не спал…

Акисаме-сан обнаружил меня утром, причём не стал сразу расталкивать. Вид у меня был тот ещё.

– Утро доброе, Кенчи-кун, – поприветствовал он меня, когда я окончательно проснулся.

– Доброе… вот уж действительно доброе утро… – я с удовольствие посмотрел на небо, всё ещё валяясь там, где сел вчера, – сегодня прекрасный день. Долго меня не было?

– Около шести часов, – тут же сообщил мастер, – не выспался?

– Нет. Слишком большая нагрузка на мозг. Хорошо ещё что инсульт не схлопотал… – я потянулся.

– И всё же… – мастер помог мне встать, – что тебя заставило себя так мучить?

– Ох, не поверите, – вздохнул я, – заметил одну технику… потом другую, попалась мысль удачная, и пошло-поехало… – я ещё раз вздохнул.

Акисаме-сан оставил меня одного, не став нагружать тренировками. Это хорошо. Я поплёлся в сторону душа, но, всё же не утерпел и попробовал технику, ради которой старался так много…

Первый блин вышел комом – ускориться то я ускорился, но запнулся и покатился по земле. Учитывая скорость, которую я держал намного ниже стандартной, неудивительно. Но дальше я уже смелее принялся за отработку – с третьего раза мне удалось выполнить технику правильно. Такое ощущение, что просто прыгаю с одного места на другое, одним шагом, а в момент прыжка время замедляется, птицы зависают в воздухе, а звуки пропадают. И в момент выхода из прыжка всё встаёт на свои места.

Максимальное расстояние для «телепортации» было установлено в тридцать семь метров. Ровно.

Спал я ровно до того момента, когда пришло время идти в школу – будить меня пришла Миу, лично. Остальные были рядом и палили наш разговор.

Более-менее, но я выспался… хотя кого я обманываю – мне бы ещё пол дня в моей мягкой кроватке провести и можно считать, что отдохнул.

Одевшись, я залез на байк, Миу привычно запрыгнула сзади и мы поехали…

Первый день в качестве руководителя финансового клуба, вот от этого я точно бы отказался в таком состоянии, как сейчас.

Вводная лекция относительно финансов закончилась выяснением уровня грамотности группы. Миу знала совсем немного, зато мистер Спок меня порадовал знанием хотя бы основ классической экономической теории.

– Хорошо, – сказал я, когда мы добрались до середины лекции, – с этим вы, как я понимаю, справились. Миу-сан, тебе лучше подучить теорию. Ниидзима, твой уровень несколько выше, чем я ожидал… готовился?

– Не так давно, Кеничи-сан, – сказал Спок, – я навёл справки о твоих финансовых махинациях и понял, как можно захватить мир!

– Ты прав, – улыбнулся я, – самые влиятельные люди в мире – те, кто занимается инвестициями. Та же JP Morgan Group, – привёл я пример одного из почти что теневых хозяев планеты земля.

– Миу-сан, я с тобой потом отдельно позанимаюсь, что бы между тобой и мистером Споком не было сильного разрыва в уровне знаний. Но поскольку непосредственно экономикой вы не занимаетесь, а работа тут – в рамках кружка, я не буду грузить вас серьёзной теорией. Начну с одного интересного факта – программа-робот, действующая на рынке, зачастую может показать превосходные результаты. Это даёт нам понять, что в мире финансов не всегда работает непредсказуемость. Психологический фактор, конечно, имеет место быть, но не всегда, далеко не всегда. Рынок – предсказуем. И человеку вполне по силам рассчитать вероятность того или иного действия, не предугадать, а рассчитать. Существует так называемая финансовая математика.

Кстати, об этом… финансовая математика, принятая в этом мире немного отличалась от привычной мне. Однако я всё равно и с успехом применял свой метод. Тут в ходу был тоже довольно интересный метод, но качественно до уровня capm он не дотягивает. Сказывается отсутствие портфельной теории вообще. Марковиц, автор теории и лауреат нобелевской премии, никогда в этом мире и не рождался, вместо него был другой человек, с другими идеями… В планах на ближайшее будущее – издать портфельную теорию Марковица, с поздними доработками и моими личными поправками.

Уравнения, как и ожидалось, оказались сложными, но японские школьники потянули. Особенно с моими пояснениями и уточнениями. Остаток дня был убит на подробное объяснение того, какими именно методами производится рассчёт и какими именно методами им следует пользоваться. Конечно же, ни в какие дебри мы не лезли. Вообще, это была только вводная лекция – основная часть работы учебной группы на начальном периоде – игрушка под названием форекс.

Основа работы, пока что, не в использовании сложных теорий, а в простом анализе информации из информагентств и срочные ставки на ту или иную валюту, изучение простых и финансовых новостей, умение просто держать руку на пульсе. Большего, пока что, и не надо.

Пояснив это, я закончил лекцию:

– Всем этим мы будем заниматься. Нет, мистер Спок, можешь пока не строить модели, это излишнее. Пока что, всё будет намного проще, мы начнём с простого и будем усложнять свои инструменты и подводить знания к уровню, необходимому для игры на бирже. А пока что, можете занять свои места. Я поясню вам, что такое форекс и как можно работать в этой системе. Система, грубо говоря, для новичков. У меня есть несколько счетов, их я вам и вручу… – я действительно успел зарегистрировать несколько счетов с балансом в тысячу долларов.

* * *

Возвратился я не в додзё, а домой. Завёз Миу-сан в Рёдзанпаку и лёг отсыпаться.

Наконец, ситуация, более-менее выправилась. Прежде всего, отоспавшись, я свалил в додзё. Выходные, времени, казалось бы, уйма.

Время было – раннее утро, пять часов, поэтому на моё исчезновение никто из домашних внимания не обратил. Взяв свой байк, я выехал на пустые улочки и рванул в сторону Рёдзанпаку.

Зато в додзё отнюдь не все спали – как только я завёл мотоцикл в ворота и поставил около них, почувствовал Акисаме-сана, который был рядом со своими адскими игрушками.

– Акисаме-сенсей? – позвал я его, приблизившись к месту пыток, – утро доброе, сенсей! – улыбнулся я.

– А, Кеничи-кун, – сенсей коварно улыбнулся, – надеюсь, ты хорошо отдохнул. Впереди у тебя небольшая пробежка и отработка приёмов. Шагом-марш переодеваться! – сенсей встал, отпустив одну из своих машин, которая, как и следовало ожидать, предназначалась для пыток моей тушки. Судя по торчащим шипам, Акисаме-сан учился инженерному делу у инквизиции, или около того…

Лёгкой пробежкой оказались десять кругов вокруг парка. Правда, к своему удивлению, я обнаружил, что не выдохся окончательно. После небольшой передышки и холодного душа силы ещё оставались.

– Сенсей? – обратил я на себя его внимание, – сегодня это было намного легче, чем раньше… у вас новая покрышка, или…

– Нет, покрышка старая, – сенсей незаметно подошёл сзади, – просто ты начинаешь приобретать форму, Кенчи-кун.

– Но не так же быстро, – не согласился я, – на это понадобятся месяцы труда, а…

– Это смотря как тренироваться, – не согласился Акисаме-сан, – Апачай или Сигуре, если бы тренировались как обычные люди, никогда бы не достигли таких результатов. Прежде всего, ты используешь ки, благодаря которой тренировки проходят в более высоком темпе. То, что ты используешь ки, не значит, что тренировка менее эффективна, просто ты компенсируешь усталость внутренней энергией, – Акисаме пригладил жиденькие усики и прищурился, – если бы ты не использовал свою внутреннюю энергию, то не смог бы пробежать столько, сколько сегодня. И эта тренировка заняла бы несколько дней, чередуя отдых и нагрузки.

– Понятно, – кивнул я, – в таком случае, не будем медлить! Что у нас дальше по списку?

– Охо! – удивился Акисаме, – вижу похвальное рвение! Пойдём, испытаем мою новую машину… я назвал её… адский генератор!

– Что-то у меня плохое предчувствие, – пробормотал я, когда увидел эту шайтан-машину.

Коэтсудзи оперативно вставил мою тушу в его творение и понеслась…

Закончили мы только к обеду, когда все уже встали. Причём я – выдохся окончательно. Еле дополз до столовой и кое-как смог съесть то, что предлагала Миу. Миу….

– Кенчи-кун, постарайся сегодня! – улыбнулась она.

– Стараюсь… – я еле поднял голову и посмотрел в радостное лицо Миу-сан.

Сразу, как только отобедали, настала очередь мастера Ма пытать моё тело.

Мы прошли к его домику.

– И чему же ты научился, мой глупый ученик? – улыбнулся мастер Ма.

– Если вы о вчерашнем…

– Именно. Итак, давай проведём спарринг, посмотрим, как ты овладел техниками… – мастер Ма встал в боевую стойку, и через минуту ринулся на меня.

Попытки уклониться ни к чему не привели – он повалял меня по земле.

– Вот поэтому ты и глупый ученик, – снова сказал Ма Кенсей, – так как мало тренировать тело и учить техники. Нужно уметь сражаться. Прежде всего – это значит уметь быстро и правильно реагировать на действия противника, а так же правильно выбирать тактику. Применять свои навыки умело, правильно.

– Я понял, – кивнул я, – мне нужно больше опыта.

– И опыта тоже тебе не помешало бы получить, – кивнул Ма, но это – не главное. Сегодня не будем учить никаких приёмов и техник, устроим спарринг!

Я встал с земли, предвидя большой облом. Но мастер Ма не стал валять меня дальше, занизив свой уровень и двигаясь медленнее, чем мог бы.

Спарринг растянулся на целый день – и Ма, и я, использовали ки на полную, поэтому не знали усталости, а синяки на моём теле исчезали на глазах.

Примерно шесть часов длился непрерывный спарринг.

Под конец я вроде бы начал понимать суть стиля своего оппонента и предугадывать движения. Но, как только я это понял и начал перестраиваться под него, Кенсей остановил спарринг со словами:

– Довольно, Кен-тян… – он опустил руки, бросив вороватый взгляд на лежащий на полу домика журнал с голыми девками, который он не читал уже рекордное количество времени, – я вижу, ты понял, что от тебя требовалось. К тому же у тебя получается всё лучше и лучше. Займёмся завтра системой правильного использования приёмов в бою… – Кенсей не удержался и пошёл к журнальчику, схватив его и начав жадно читать.

Обратно домой я возвращался задумчивым и уставшим – даже постоянный поток лечебной ки не мог убрать ноющую боль по всему телу, а стоит прервать подачу внутренней энергии и тело скрючит от невероятного напряжения, которому я его подверг сегодня.

Вечером, вернувшись, я наконец-то смог заняться своими проблемами.

Мысль о продолжении тренировки я отмёл как крамольную – если Ма я теперь мог взять в оборот в свой медитации, то физически не выдержал бы – уже слишком устало и тело, и разум. За неимением проблем со школой и тренировками, оставались проблемы на бирже. На данный момент у меня был солидная сумма в обороте – восемьдесят миллионов рублей в обращении и ещё пятьдесят в запасе. Долларов тоже было, но не так много.

* * * *

Акисаме Коэтсудзи-сенсей – монстр. Причём страдать приходилось как обычно, мне. Я не привык жаловаться, поэтому и не жаловался – за время тренировки он не услышал от меня просьб о пощаде или жалоб, что воспринимал как свою неспособность меня загрузить под завязку, еще и ещё увеличивая темп тренировок.

Пошла уже вторая неделя, как я тренируюсь в Рёдзанпаку. Коэтсудзи-сан занимается со мной утром, сначала бег, потом его адские машины, потом спарринг в джиу-джитсу, после чего отдаёт меня следующему мастеру. Следующим был Ма Кенсей и, иногда, по моему настоянию, Сигуре.

Интересная она, и интересно отреагировала на моё признание в любви. Но мне она стала нравиться ещё больше.

Утром, после занятий с Коэтсудзи, она забрала меня в принудительном порядке, и повела на тренировку. Но перед этим состоялся разговор:

– Постой… – она, видя, как я надеваю железные утяжелители, остановила меня, – не надо.

Я остался хлопать глазами, а Сигуре ушла к себе в комнатку. Через минуту она вышла оттуда, неся что-то в руках, завёрнутое в грубую парусину.

– Кеничи… это ... тебе… – она протянула мне свёрток.

В свёртке оказался… меч. Вернее макет меча, тренировочный боккэн. Но красивый – угольно-чёрный, изогнутый, с хорошей рукоятью.

– Катана, – прокомментировала Сигуре, подойдя ко мне ближе и, пока я держал его перед собой, взяла мои руки в свои и нажала пальцем на какой-то выступ…

Меч щёлкнул и из «лезвия» боккэна выехало ещё одно, на этот раз сверкнувшее остро заточенной сталью…

– Катана, – повторила Сигуре, не выпуская мои руки, вложила меч в ножны, которые тут же щёлкнули, зафиксировав его в них, – боккэн.

Понятно. Маскировка, значит!

– Сигуре… – я не нашёл слов, но она и не требовала, прервав меня:

– Начнём тренировку…. С оружием… сегодня.

Подарок от Сигуре приятно грел руки. Преисполнившись энтузиазма, я на свою голову выразил готовность к любым тренировкам…

Нет, Сигуре на этот раз не стала меня резать – показала несколько стоек и велела отрабатывать удары…

Через час один удар сменился другим – и опять – отрабатывать. Раз за разом повторять его, под недовольные замечания Сигуре о том, что именно я не так делаю…

Это, конечно, быстро надоело, и постепенно я вошёл в ритм, перестав обращать на окружающее пространство внимание, механически повторяя один за другим удары…

– Довольно, – остановила меня Сигуре, когда солнце зашло.

– Как скажете, Сигуре-сан, – улыбнулся я. Это была самая простая тренировка – правда, несколько часов к ряду размахивать тяжёлым мечом… но по сравнению с другими – проще не бывает.

– Продолжим… завтра… – Сигуре исчезла под потолком и я, прихватив так старательно изготовленный меч, пошёл к следующему экзекутору…

* * *

Остаток дня я валялся в отключке. Не просто так, а потому что следующим экзекутором был Апачай.

Апачай хороший парень, но совсем не в курсе, что значит бить слабо. И всё, чему он может научить, приходилось копировать, так как объяснять он не умел…

Спарринг с Апачаем продлился меньше секунды – он просто ударил меня, а дальше я ничего не помню. Очнулся уже утром, в на больничной койке.

Как только я проснулся, в больничную палату вошёл Коэтсудзи-сенсей.

– О, чую, ты выспался… – радостно объявил он, – значит, готов к новым тренировкам!

– А где я? – я огляделся.

– Это моя небольшая клиника. Подъём! – скомандовал сенсей, – время не ждёт!

Утро было радостное – птички поют, солнышко светит, и никакого Апачая… слава богу.

Тренироваться с этим чудовищем я больше не буду ни за что!

Сегодня было чуть-чуть тяжелее – меч, который подарила мне Сигуре, я так и не снимал, носил за спиной, благо, к нему была перевязь. Клиника расположилась впритык к додзё. Стоило мне выйти из неё, Акисаме достал памятную покрышку и верёвку, и началось…

* * *

Утро понедельника. Миу и я наконец-то вернулись в школу. Сколько всего прошло за эти выходные – тренировка с Сигуре, удар от Апачая, новые машины мастера Коэтсудзи…

В школу я вернулся как на курорт – с удовольствием. Даже мой вселенский пофигизм может дать трещину после таких мучений, которым меня подвергли в додзё. Миу смотрела на боккэн как на врага народа – наличие этой штуки у меня вообще она восприняла как личное оскорбление и вызов себе. Девушки, кто их поймёт? Миу, очевидно, поняла превратно то, что я пригласил её на ужин в ресторан и познакомил с родителями, поэтому стала избегать Сигуре, считая меня своей собственностью.

Но я отошёл в сторону и не мешал ей проводить задумчивым взглядом боккэн. Миу ещё не знает, что это настоящий меч, который, как я понял, просто так Сигуре мне бы не подарила. Поэтому я возблагодарил Сигуре за маскировку – иначе Миу вообще закатила бы сцену ревности…

Стоило нам слезть с мотоцикла, как тут же перед нами оказался мистер Спок:

– Сирахама, вот ты где? Миу-чан, приятно снова тебя увидеть…

– Зачем искал, – я снял шлем, и двинул в сторону раздевалки, – что-то случилось?

– Случилось-случилось, – усмехнулся мистер Спок, – Цукуба ищет тебя, видимо, дождался приказов от командования…

– От какого ещё командования? – не понял я, – что, какая-то банда каратистов завелась?

– Не важно, – Спок стелился по земле, всегда рядом со мной, в какую бы сторону я ни пошёл, – он сказал сегодня утром, что собирается найти тебя, будь осторожен! – и Спок телепортировался, оставив от себя только запах типографской краски, которой он провонял в клубе журналистики…

Ну, пошло-поехало.

– Кенчи, я волнуюсь, – обратилась ко мне Миу, – Цукуба-сан сильный противник…

– Не волнуйся за меня, – я подошёл ближе, чем позволяют правил приличия и положил руку ей на плечо, – я крепкий, – я отстранился и тут же двинулся в сторону кабинета.

Цукуба-Цукуба… если побью его, появится новый хулиган, и так ещё долго. Знаю я японцев – у них что не драка, то по правилам. Это в России драк избегают, потому что можно остаться и инвалидом на всю жизнь, или того хуже – изуродуют как квазиморду, а тут… одно слово – самураи хреновы. С Цукубой цацкаться я не намерен вообще, так что всеми силами постараюсь его отделать. На данный момент мои навыки уже вполне позволяют это – тренировки были более чем интересные и результативные, но дальше… возиться с детьми не имею никакого желания, тем более – участвовать в уличных разборках с асоциальными элементами. Вряд ли их навыки это то, что нужно, что бы получить заветную практику драк.

Насчёт этого – пора бы уже изучить, где и как работает додзё и чем мастера на хлеб насущный зарабатывают.

Уроки закончились так же быстро, как и начались. Я пошёл в клуб, а мистер Спок, показавшись, куда-то увёл Миу…

Печально, но избежать драки не получилось. Около входа в кабинет моего клуба стоял тот самый Цукуба, скрестив мускулистые руки на груди. Короткая стрижка и наглый взгляд выдавали в нём обычного японского хулигана – придурка с отсутствием благоразумия.

– Меня ждёшь? – начал я первый, как только заметил Цукубу.

– Сирахама, – он повернулся ко мне, потянувшись до хруста позвонками, – тебя то мне и нужно. Дело есть…

– Слышал, слышал. И кто же тебя подговорил искать драки? – полюбопытствовал я.

– Не твоё дело, пойдём… – он потянул ко мне свою граблю, но я, чуть отклонившись назад, схватил его за руку и пинком под ногу, заставил перекувыркнуться.

А макивары Акисаме-сенсея довольно точно имитировали человеческий баланс – Цукуба, как и болванчики до него, полетел носом в пол, но успел выставить руку и поэтому не разбил нос.

– Не тяни руки, Цукуба-кун, – остудил я его пыл, – или ты хочешь устроить драку в школьном коридоре? Учти, за порушенное платить тебе.

– Ну всё, щенок… – громила разозлился, встав с пола, – я тебя убью!

– Уверен? – я поднял бровь, – настолько хочешь хлебать тюремную баланду?

Громила только цыкнул зубом и вышел, я пошёл следом за ним. На данный момент моих навыков уже достаточно, что бы противостоять ему, а если недостаточно… козырный туз в виде техники перемещения я припрятал в рукаве.

Глава клуба карате вышел из здания школы, видимо, не надеясь, что я иду за ним, но к своему удивлению, обнаружил мою преисполненную безразличием физиономию. Вышли мы через чёрный ход.

– Ещё не убежал? – он злобно посмотрел на меня.

– Нет. Честно говоря, Цукуба-сан, я совершенно не понимаю, почему люди ищут драки. Я чем-то тебя обидел? Если нет, то ты глупец, либо никогда не дрался по настоящему…

Громила рванул в мою сторону, но гораздо быстрее, чем Даймондзи…

Мне пришлось быстро пропускать ки и уклоняться от его удара. Тренировался, сразу видно, но ки использует совсем чуть-чуть…

После первой неудачи он встал в классическую спортивную стойку и начал припрыгивать, со словами:

– Я тебя точно убью, засранец…

– Не понимаю, почему ты так жаждешь драки, – вздохнул я, припомнив тренировки с мастером Ма. Цукуба рванул всем своим весом на меня, но я опять уклонился и, зайдя со стороны, пнул его по ноге. Равновесия он не потерял, только ещё сильнее разозлился и опять пошёл в атаку. Строго по учебнику и правилам карате… идиот, одним словом. Рванув на него, я схватил его руку и оказавшись у него за спиной, нанёс самый сильный удар, который только был мне доступен – в печень. Цукуба схватился за отбитый орган, но поднялся, держась.

– Что ж, вступительная часть закончена, мы разогрелись! – с широкой улыбкой Апачая провозгласил я, – пришла очередь и драки. Понеслась!

Пока он поднимал руки, я приблизился к нему на расстояние удара и заехал в челюсть ударом Апачая – кажется, свернул. Потом ещё одно движение в сторону, удар по колену, и когда он потерял равновесие, Апачай-локоть в нос…

Взвывший Цукуба не мог угнаться за мной – ускорение с помощью ки и усиление ударов действовали хорошо. После этого пришла очередь искусства мастера Ма – уперевшись двумя ногами в землю, я подал мощный поток ки в руки и быстрым выбрасывающим движением выбросил ки одним импульсом. Небесный поток – бесконтактная техника, ударяющая человека разогнанным ки, которое отбрасывает врага на несколько метров. Цукубу кинуло метров на пять, после чего ещё по земле он прокатился, оставляя кровавые следы из разбитого носа. Больше он не поднимался.

Сильных повреждений у него нет, только экстерьер изменился – свёрнутая челюсть и нос, даже после того как их вправят, станут тем ещё «украшением» …

– Вот поэтому, – начал я, когда противник подал признаки жизни, – я и пацифист. Если ты не готов драться всерьёз, то ты не готов драться вообще. Сломанный нос и челюсть тебе останутся на всю жизнь, думаю, ты будешь более серьёзно относиться к дракам. Я ведь мог бить и по другому, и оставить тебя инвалидом, или обеспечить полгода больничного режима…

Цукуба что-то промямлил. Больше вопросов не имел, понятно.

– В таком случае, желаю всего наилучшего. И, надеюсь, ты не будешь работать стукачом и всем трезвонить что злой задохлик Сирахама тебя отделал?

Всё, с этим было покончено.

Всё-таки, результат работы в додзё – налицо. Печально только, что это значит, среди легкодоступных целей найти хорошего противника будет категорически невозможно. Спортивный уровень не имеет ничего общего к ки, и даже редко где можно найти додзё, которое практикует использование ки.

Вообще то, об использовании ки другими представителями планеты земля, меня просветил Акисаме-сан. Как-то вечером, вместо тренировки подошёл с просветительской деятельностью и чайником чая, и мы разговорились.

Рёдзанпаку, по его словам, принадлежит к некоей отдельной касте. Вообще, в мире боевых искусств странная на первый взгляд система. От обычных людей старательно скрывается то, что существует вообще сама ки. И никто в эти сказки не верит.

Мир, где используют ки, а самым страшным оружием по прежнему остался человек – отделён от обычного железным занавесом... Стоит кому-то из мастеров устроить «шоу», как никто этого не заметит, а выпуски новостей не будут ломиться от видеозаписей очевидцев.

В Японии существовала до конца второй мировой, система клан-школа. Клан это прежде всего семья, династия, передающих по наследству секреты и техники. Вроде бы логично – передавать всякие полезности по наследству. Далее шла школа, или додзё, это отдельный вид не клановых представителей боевых искусств. Было ещё, когда додзё было при каком-нибудь клане и они существовали вместе. Члены клана брали учеников, которым передавали не особо тайные техники. Так, серая массовка бойцов, но и они могли быть довольно опасны.

В Рёдзанпаку были представители и кланов, таких, как Косака, Фуриндзи, Ма, а так же простые смертные в лице всех остальных.

Сейчас кланы не сохранились ни в каком виде – последний из них исчез больше десяти лет назад, после чего ничего этого уже не было. Фуриндзи остались, но это скорее просто семья, остальные тоже… Система разрушилась, оставив после себя немало бойцов. Никаких реальных преимуществ представители известных семей не имели – те же люди, тот же ки, те же искусства. Свои техники были вообще у всех, а не только у них. Интересная, если подумать, история, но не более того. К современным реалиям она почти не имеет отношения.

* * *

В тот же день, что я избил Цукубу мастера собрались меня поздравить, но я их остановил, хотя, по-моему, им понравилось, что я отмудохал бандита. Они на это так не смотрели.

– И всё же, твой противник был силён, – настаивал Ма Кенсей за ужином, – тебе помогли занятия в додзё?

– Ещё как, – я оторвался от своей порции риса с тунцом, – апачайский удар в печень, а потом локтем в нос… и ещё разок в челюсть…

Кенсей, кажется, расстроился… я его подбодрил: – а потом ещё небесным потоком. Красиво летел…

– Правда? – приободрился мастер Ма, – тогда начнём заниматься техникой ударов. Завтра же!

– Эй, осади коней! – влез в разговор Акисаме-сан, – у Кенчи на завтра тренировки со мной.

– Ты совсем захватил ученика, – недовольствовался мастер Ма, – как так можно?

– Кенчи-куну нужно тренировать тело, – настаивал Коэтсудзи.

Спор прервал старейшина:

– Тихо! Завтра Кенчи в распоряжении Сакаки. Утром и вечером.

Что-то мне не понравился его тон…

* * *

Мистер Спок совсем рехнулся.

Он точно сошёл с ума, так как приехав в школу утром, я обнаружил его на заднем дворе школы, орущим всем, что я избил Цукубу…

Предположим, мне сугубо пофиг, но лишний раз создавать проблемы… я бы с удовольствием вообще замял это дело, а действия мистера Спока непременно настроят против меня всех хулиганов школы. Это было категорически неприемлемо – я не собирался устраивать сцены воинствующего подростка, который постоянно один за другим мудохает местных авторитетов – это не моё желание, не мой стиль и не моя карма. Денег это не принесёт, опыта тоже, только время потрачу зря. Да и, честно говоря, зазнался я, после того как побил Цукубу…

– Мистер Спок… – я окликнул его, но Ниидзима, заметив меня, постарался скрыться. Зря он это.

С помощью ки ускорившись, я обогнал Спока и схватил за шкирку.

– Ниидзима, ты понимаешь, что ты делаешь?

– Кенчи-кун, – тут же залебезил он, – а чего ты ждал?

– Я ждал, что ты не будешь лезть не в свои дела. Хотя бы потому, что, как я думаю, собственные зубы тебе ещё дороги. Если по твоей милости местная гопота ко мне полезет, то лучше сразу занимай очередь к стоматологу…

– Подумаешь, всего-то сказал людям правду, – завертелся Ниидзима и я его отпустил.

– Я всё сказал, мистер Спок. Будь уверен, я не из тех, кто разбрасывается пустыми угрозами… – я прищурился, и он спешно исчез в здании школы.

Сзади ко мне подошла Миу:

– Кенчи-кун, почему ты так с друзьями?

– Это такой друг… что может создать кучу проблем, если его не поставить на место. Но, в данном случае, уже поздно… – я посмотрел на окружающих нас школьников.

К сожалению, я не имел вида безобидного малого – ставшая появляться мускулатура, а так же чёрная байкерская куртка поверх школьной формы не добавляли мне имиджа милого пупса. Жаль. Миу-сан заметила мои взгляды и взгляды окружающих, кажется, начала что-то понимать. И хорошо. Перекрасить, что ли, байк в розовый?

* * *

Свой я перекрашивать не решился, зато сразу после уроков исчез из поля зрения всех известных мне людей.

Миу пошла домой, Ниидзима остался распускать про меня грязные слухи, а я, что бы не выглядеть совсем уж неблагодарным, решил потратить немного моего времени на любимую девушку.

Итак, что дарят женщинам? Цветы? Не из этой оперы. Шубу? Не в Японии и уж точно не Сигуре.

Оружие я ей в принципе подарить не могу – она всё равно достанет в сто раз лучшее, чем доступно мне…

Направил я колёса не куда-нибудь, а как раз в один известный салон в Токио. Продавали там мотоциклы самых разных марок.

Подарить решил именно мотоцикл. Машина – пошло, и не про Сигуре, а вот байк… ей, уверен, придётся по вкусу. Сексуальная девушка в короткой одежде, с мечом за поясом и на спортивном байке – это уже из области фантастики, но… в Рёдзанпаку всё – фантастика. Есть и своя супергёрл.

Из всего додзё транспорт есть только у одного человека – Сакаки-сана. Кто бы подумал – мотоцикл Урал с коляской! К выбору транспорта для Сигуре я подошёл с тщанием и через час блуждания между выставленными образцами, нашёл то, что нужно.

Проблема была в том, что назначение мотоцикла не ясно – то ли родстер, то ли спорт – что именно – хрен его знает. Выбор был сделан в пользу Harley Davidson night rod. Этот не совсем классический Харлей, спроектированный явно в сочетании японских и американских мототрадиций, вполне подходил как для быстрой езды, так и для долгих поездок в соседние города. Япония – небольшая страна, это где-нибудь в Америке или России, а тем более – советском союзе, можно путешествовать из одного конца страны в другой месяцами, или пару недель – если от одного края до другого.

Продавец был, судя по виду, очень рад впихнуть этот образец – виданное ли дело, в Японии продавать Харлей с японскими чертами…

Из салона его я распорядился доставить сразу в кастом-ателье, где его следовало доработать. Как минимум – подготовить к падениям, добавив защитные элементы на бензобак и корпус. А ещё – перекрасить.

Расплатившись, поехал в ателье, которое располагалось в километре от мото-рынка, раскинувшегося рядом с портом…

– Редкий зверь, – кивнул на мой мотоцикл японец в очках «менеджер».

– А то. А ещё вам сейчас должны Харлей пригнать.

– О как! – обрадовался он, – тоже радость. Что делать будем?

– Подготовить к падениям. Но не в ущерб внешнему виду. Лучше всего – наварить дуги из прочного материала, стали, например. И покрасим отдельные элементы – переднюю часть глушителя и ободы колёс – в фиолетовый цвет.

– Так, понятно… – мужик спешно записывал за мной, – с двигателем что-нибудь делаем?

– Нет. Остальное – косметическое.

– Это надо не на словах, – развёл руками механик.

– Ничего, скоро его пригонят, – вздохнул я, и взяв из портфеля листок бумаги и ручку, принялся за черчение.

Мотоцикл пригнали спустя полчаса. Заправили, приготовили к выдаче.

– Вот, – я подошёл, показав листок, – сюда… сразу за сиденьем, лепим ненавязчивый орнамент из классического японского, можно срисовать с какой-нибудь гравюры… а дальше… – я подошёл к баку, – вот здесь, сразу под надписью «Harley Davidson» рисуем кандзи… для этого, кстати, лучше пригласить мастера каллиграфии, так как у нас есть свой, плохую работу учует за версту…

– А почему-бы его не пригласить?

– А какой тогда будет сюрприз? – усмехнулся я, – короче, работы вам хватит. Хоть и не такая сложная, как переделка.

– Это да… – механик поправил очки, – с армированием справимся за три дня, стоить будет семьдесят тысяч йен. Насчёт покраски и аэрографии… кстати, каким цветом рисуем?

– Темно-фиолетовый.

– С этим справимся ещё за три-четыре дня. Благо, есть мастерские каллиграфии, а содрать один-в-один художник сможет. Через неделю будет готово. Стоимость… в районе пятидесяти тысяч. Точно могу назвать цену только после того, как будут готовы макеты рисунков.

– Согласен, – кивнул я, – вроде-бы ваше ателье уже не первый год здесь работает?

– Обижаешь, – механик возмутился, – ещё мой дед здесь ремонтную мастерскую держал.

– В таком случае, доверяю свою прелесть вам, – кивнул я.

Сдача продлилась десяток минут – кое-где расписаться, передать ключи, подписать договор… Короче, в додзё вернулся я довольным, но снова опоздал, что привело к разносу со стороны Акисаме-сана и удвоением нагрузок…

* * *

На следующий же день начались неприятности. Вернее – цель мистера Спока была достигнута. Он всеми силами распускал обо мне слухи – даже не верится, что кто-то читал эти дуратские листовки, а уж тем более верил им, но приехав, я застал мистера Спока довольным проделанной работой. Около входа в школу тусовалось двое громил, которые проводили безразличным взглядом мой мотоцикл, и высматривали кого-то в толпе. Как только я снял шлем, Спок заговорил:

– Кенчи, кажется, тобой заинтересовались серьёзные ребята.

– Кто? – не понял я.

– Эта уличная банда зовётся «рагнарёк». Сильнейшая уличная банда во всей нашей префектуре…

– Не интересует, – с пошёл в сторону раздевалки, оставив мистера Спока позади.

Мне действительно были неинтересны уличные банды. И если они вдруг увидели во мне перспективного паренька – проще набить морды недовольным и пусть они от меня отстанут…

Как я и предполагал – те два перца, что стояли около входа, были из этой банды. После урока я тут же сбежал из класса, продолжив наблюдать за событиями издалека. Двое громил ворвались в класс и начали расспрашивать о моём местонахождении, но ничего не добились. Я же стоял поодаль, в толпе, и тут же развернувшись, ушёл из школы. Проблем я сегодня не ищу… А вот к Акисаме-сану или Сакаки-сану зайти стоит.

На мой отъезд никто уже и внимания не обратил…

– Акисаме-сан! – позвал я Акисаме, как только завёл коня в ворота, и увидел Коэтсудзи на горизонте. Слух у него хороший – меня заметил сразу.

Я подошёл ближе, сняв шлем, – Акисаме-сан, у меня, кажется, проблемы…

– Вот как? – он улыбнулся, – кстати, почему ты не в школе?

– В школе орудуют двое громил. Судя по всему, пришли меня убивать…

– Интересно… – Акисаме-сан пригладил усики, – и ты сбежал в додзё?

– Совершенно верно, Акисаме-сан. Придётся немного потренироваться, что бы навалять им… – я понурил голову.

– Вот оно что… – усмехнулся Акисаме, – в таком случае иди за мной… – Коэтсудзи повёл меня за собой и мы пошли в сторону домика мастера Сакаки.

Акисаме по дороге спросил: – И что же заставило тебя вернуться, мой юный ученик? Ты испугался?

– Нет, – я пожал плечами, – просто мои навыки не позволяют устроить драку с ними. Просто поколотить и отпустить. Искалечить их, используя самые мощные удары с ки я могу, но… Что-то мне эта идея не нравится.

– вот как… – уже понятливо сказал Акисаме, – будь по твоему, Кенчи-кун. В таком случае я передам тебя мастеру Сакаки. Ты уже достаточно силён для таких драк, а вот техника… пока в том, что я вижу, преобладает китайское кэмпо и удары Апачая…

Ответить было нечего. Коэтсудзи-сенсей был прав на сто процентов – мастер Ма научил меня многим приёмам из кэмпо, а удары Апачая… идеальны для случая, когда нужен просто удар, быстрый и мощный, что бы врагу оставить гематомы и переломы. Но и броски из джиу-джитсу я тоже использовал, но… было мало практики.

– Сакаки-кун! – позвал пьяного мастера Акисаме-сенсей, – я тебе ученика привёл. Хватит уклоняться от своей работы!

– Сакаки, лупящий до нашего прихода макивары и перемежающий удары богатырскими глотками пива, отвлёкся и посмотрел на меня сверху-вниз:

– Вот оно что… – пробурчал Сакаки, – хорошо, оставляй его здесь…

Акисаме-сан хитро мне улыбнулся, и похлопав по плечу пожелал удачи.

Сакаки-сенсей допил бутыль пива одним глотком и повернулся ко мне:

– Значит, Акисаме-кун считает, что ты уже достаточно крепок для тренировок со мной… ну что же, приступим! – он развернулся и пошёл в сторону ворот. Рядом с воротами был сарай, в который и зашёл мастер Сакаки.

– Сакаки-сенсей! – позвал его я, но он не отозвался, и только через минуту Сакаки-сан вышел, ведя свой мотоцикл.

– Запрыгивай, – кивнул он на коляску.

– Нет уж, лучше я на своём, – отказался я от такого сомнительного удовольствия. Сакаки пожал плечами, смотря, как я отхожу к своему байку и завожу его.

Выехали мы тут же – мастер Сакаки только спросил, почему я не в школе и что-то придумав, рассмеялся, и поехал впереди.

Путь-дорога вывела нас к местному супермаркету – в коляску мотоцикла мастера набили жратву и ящик пива для него, после чего, естественно, расплатившись, я поехал за мастером. Путь длинной в несколько десятков километров, и мы стоим на причале в Токио. Сакаки купил билеты на паром до острова Мияке.

Путь на пароме был долог – до острова две сотни километров от Токио. Плыли мы весь день и всю ночь, только утром причалили…

Остров… хотя какой это остров, так, островок. Торчащий из воды древний вулкан, зелёный холм с береговой линией. Я, слава богу, никогда не отпускал свой мобильник, поэтому сразу после посадки на паром, предупредил родных, что меня не будет некоторое время.

Сакаки сел на мотоцикл, проверил своё драгоценное пиво и тут же рванул по единственной на острове асфальтированной дороге. Не считая рыбацкого посёлка Мияке. Путь вывел нас в совсем дикие места – никаких людей тут и в помине не было… что очень странно для Японии, перенаселённой по самое не могу.

Сакаки съехал с дороги на пляж, я последовал за ним, очень осторожно выбирая дорогу. Спортбайк это вам не советский урал, может и не выдержать таких испытаний. Сакаки слез с мотоцикла, обратившись ко мне:

– Итак, мой глупый ученик… ты думаешь, наверное, за коим чёртом нас понесло на островок у чёрта на рогах?

– Нет, сенсей. Вы сказали надо – я поехал.

– Тем хуже для тебя, Сирахама Кенчи! – улыбнулся Сакаки, – будем отрабатывать карате здесь, на этом острове. Тут нет лишних глаз, да и местность более чем подходящая.

Я припарковал байк и подошёл ближе к сенсею:

– Сенсей, какие будут указания?

– Ладно… – Сакаки отошёл от мотоцикла, – приступим. Так как техники ты учишь быстро, благодаря своим талантам, сделаем упор на практику и силу. Основы я тебе уже рассказывал, теперь приступим к тяжёлым тренировкам. Карате использует как удары руками, так и ногами. Преимущество ударов ногой в том, что они намного сильнее, но медленнее. А если противник успеет схватить тебя за ногу, это будет для тебя фатальным. При ударе ногой центр тяжести смещается и удержание баланса и устойчивости становится намного сложнее, обратный импульс после удара ногой может свалить тебя с ног. Всё это делает удары ногами намного более сложными, чем удары руками, поэтому каратист должен уметь удерживать баланс, быть устойчивым, а удары должны быть молниеносными и сильными. Если ты не натренируешь технику удара ногами, то лучше и не заниматься карате вовсе, так как ты только подставишь себя в бою неправильным ударом. С этого дня начинаем отрабатывать технику ударов, как ног так и рук. Даже самый простой удар может быть эффективнее руконогомашества с использованием ки, из кэмпо, если он правильный, точный, быстрый. В карате нет сложных техник, в карате есть совершенство простых ударов и приёмов, поэтому тебе придётся много тренироваться. А сейчас… – Сакаки злобно улыбнулся, – видишь, на берегу лежит дерево?

На берегу действительно валялся ствол поваленного дерева, брошенный кем-то здесь.

– Вижу.

– Бери его и делай круг вокруг острова. Бегом-марш!

Я с трудом представлял, как подниму дерево – в нём не меньше трёхсот килограмм же! Но пришлось поднапрячься и с использованием ки я взвалил его себе на плечо. Вокруг острова – тридцать километров. Это уже за гранью добра и зла, но я побежал, надеясь на лучшее…

Зря я так – один круг я выдержал. На чистом ки и морально-волевых, но дальше – как увидел на горизонте костёр и Сакаки-сана рядом, добежал и свалился замертво. Даже на мою аномальную ки эти монстры нашли управу… вот уж действительно – зазнался я после драки с Цукубой – возомнил, что мне теперь море по колено. Те, кто не использует ки, по умолчанию находятся ниже меня в иерархии, и они живут в своём мире – там, где о ки и не слышали, а боевые искусства – спорт и способ провести своё время с пользой. После половины круга, добежав до небольшого аэропорта, который находился на другом конце острова, я задумался о смысле такого самовосхваления. Как говорил один мастер дзен, глупо сравнивать себя с другими, это суеверия, люди постоянно ищут соревнования там, где их нет. В Японии – особенно, соревновательная система приобрела характер эпидемии. Люди соперничают друг с другом в офисах, в школах, в додзё, даже в казалось бы совсем непричастных к соперничеству областям. Для Японии соперничество – синоним слова стимул.

Тренировка – это просто тренировка, и ничего более. С такими мыслями, крутящимися вокруг моего места в этом мире, я и закончил круг. Свалив бревно на землю, сам упал рядом и тут же заснул…

Сакаки-сан распинал меня на рассвете – стояли мы на краю острова, так что солнце, поднимающееся над океаном, прекрасно освещало окружающий пейзаж и склон горы.

– Сирахама! Подъём! – орал мастер.

– Встаю, встаю, – поднялся я, поискав в бардачке аптечку. В ней были все предметы первой необходимости – зубная щётка, мыло, бритва.

Да, кстати, недавно всё-таки начал расти щетина, но я её уничтожал быстро и неумолимо. Сакаки с философским видом посмотрел, как я бреюсь, используя мотоциклетное зеркало, после чего подошёл ближе.

– Я вижу, ты выехал подготовленный… – он излучал довольство.

– Не совсем, Сакаки-сан, – вздохнул я.

– Утром я съездил в рыбацкий посёлок и купил всё, что тебе потребуется для тренировок. Переоденься, – он кивнул на свёрток с кимоно. Делать нечего – переодевшись, я встал перед мастером.

Сегодня Сакаки был изобретательней – вместо бега вокруг острова, я бежал… на вершину вулкана. Бежать вверх было то ещё удовольствие, особенно когда под ногами неустойчивые камни. Пару раз я чуть было не навернулся, но всё-таки смог залезть на вершину. Сакаки бежал рядом, так легко, словно прогуливался в парке.

– Молодец, – похвалил он меня, – а сейчас – вниз!

Спуск был тоже тем ещё испытанием на устойчивость – достаточно потерять равновесие и будет больно… очень больно. Что я и испытал на своей шкуре несколько раз.

Склон горы был травяным, с торчащими камнями, но бежать по нему – тяжёлое испытание.

* * *

Рёдзанпаку.

* * *

Что значит «сбежал»? – гневно спросил у Акисаме старейшина додзё. Мастер джиу-джитсу немножко сдвинувшись назад, подтвердил свои слова:

– Он уехал вместе с Кенчи-куном…

Остальные зашумели. Самой недовольной была Фуриндзи Миу, так как Кеничи пропал просто среди бела дня. Но Миу стояла за дверью кухни и подслушивала, поэтому не мешала остальным.

– И куда же они уехали? – спросил Ма Кенсей, – их нет со вчерашнего дня.

– Не могу знать, – невозмутимо ответил Акисаме, – Сакаки мог увезти Кенчи куда угодно… но я думаю, раз он увёз его из додзё, то на это были причины.

Все призадумались. Апачай был единственным участвующим, который вообще не понимал смысла разговора, но волновался за Кенчи. Тишину нарушил старейшина додзё:

– Мне это не нравится. Если Сакаки будет тренировать Кенчи в одиночку, то у мальчика будет слишком большой перевес в сторону карате. Да и к тому же если принять во внимание скорость обучения различным техникам…

– С этим как раз проблем быть не должно, – перебил его Акисаме, – в карате не так много каких-либо сложных техник и приёмов, а основная масса тренировок концентрируется на физическом развитии и отработке простейших ударов, блоков, уклонений…

– В таком случае, нам не стоит волноваться, – согласился с ним Старейшина, – если Сакаки забрал Кенчи только для физических тренировок, то это к лучшему. Главное, что бы не убил его там… а то с него станется… – Фуриндзи Хаято улыбнулся и осмотрел кивающих мастеров, – думаю, вернётся Кенчи другим человеком… а пока его нет, давайте сами поработаем – а то мы уже слишком обленились за последнее время.

* * *

Три недели спустя.

* * *

– Вперёд, ленивая черепаха! – Сакаки забирался вверх, быстро прыгая с камня на камень. Я же, выбившись из сил, еле волочил ноги, цепляясь за камни под ногами, и пыхтя.

Ки уже не могла помочь, когда столько страданий и сразу – мастер привязал один конец бревна верёвкой и накинул мне на плечи. Тренировка называлась «бурлаки на волге». Именно так. Чувствовал себя бурлаком – бревно поначалу весьма резво тянущееся за мной, постепенно мешало всё больше и больше. Неделю назад он впервые презентовал мне эту тренировку. Тогда я с трудом один раз затащил вверх бревно, после чего тупо не смог взяв его в руки, спуститься – слишком большая инерция. Но получив по мозгам от Сакаки-сана, научился. Держать баланс в таких условиях – нереально, но в редзанпаку всё было нереальным. Единственная вещь, которая грела мою душу – меч от Сигуре-сан, который я не выпускал даже во время самых страшных тренировок. В крайнем случае, как этот, он отдавался Сакаки-сану на сохранение.

Девятнадцатый подъём в гору я еле осилил, после чего Сакаки, плюнув, пошёл вниз. До двадцатки счёт так и не довёл сегодня… стыдно.

Спустившись с холма, мы прошли в лагерь. Сейчас, моими стараниями, он выглядел не в пример лучше, чем раньше – вокруг него были огромные валуны, не меньше пол тонны в каждом. Каждый из этих валунов пришлось искать мне по всему острову и тащить на своём горбу, причём бегом, что бы успеть найти следующий.

С валуном Сакаки придумал ещё одну тренировку – Сизифов труд. Принцип, как и у Сизифа – берём валун и катим его в гору. Одна ошибка или потерянное равновесие – и валун с грохотом скатывается вниз. Хорошо ещё, что там людей не бывает – население острова всего тысяча человек, детей почти нет, взрослые в основном – рыбаки.

– Сегодня приступим к заключительной стадии первой тренировки, – улыбнулся Сакаки, почесав шрам на лице, – спарринг.

– Но мы же спаррингуемся каждый день? – не понял я, – а потом я ещё и в медитации…

– Идиот! – тут же завёлся мастер. Он без зла, я это знаю, – ты думал, так легко отделался? А ну в воду!

Я посмотрел на волны. Если кто думает, что волна лёгкая и мягкая, то он жестоко ошибается – это несколько тонн воды, которые сбивают с ног даже сильных и крупных людей.

– Туда? – попробовал я показать удивление, но мастер только улыбнулся:

– Туда, туда. Вперёд!

В волнах около берега стоять было сложно – когда накатывает, то может запросто унести в море. На первый раз я потерял равновесие, но потом вроде бы понял, в чём суть. Волна ударяет сильно, примерно так же, как откат от удара ногой, и тянет потом в другую сторону. Удержав равновесие в волне можно легко парировать любые, даже самые сложные движения.

Сакаки зашёл в воду, как каменная глыба – волны даже не шелохнули его тело. Вот это равновесие…

– А сейчас… начнём спарринг! – мастер встал в стойку и рванул на меня.

Благодаря тренировкам в воде я двигался почти так же, как на земле – но только если на небольшие расстояния. Сила компенсировала тяжёлую водную среду.

Мастер набросился на меня с прямым ударом, но я отклонился, запнувшись, и чуть было не улетел в воды Атлантики. Это было опасно…

Вынырнув, я, проанализировав в чём тут дело, понял. В случае с боем на суше, влияет только гравитация, но тут – ещё и течение воды, поэтому необходимо сохранять устойчивость и не терять её вообще, иначе унесёт. Но понять одно дело, а научиться парировать…

* * *

Неделю спустя.

* * *

Если бы тренировка шла в обычном для человека темпе, то это стало бы обычным испытанием, в результате которого закаляется боевой дух, но никаких серьёзных подвижек получить не получилось бы. Основатель карате кёкусинкай, которому обучал меня, в числе прочих стилей, Сакаки Сио, прожил больше года в горах, в похожих условиях, и в результате добился своего. Кстати, интересный мастер. Родился в Корее, в девять лет учился кэмпо, потом уехал в Японию, в возрасте пятнадцати лет стал военным лётчиком. Учился он у известных мастеров мира боевых искусств, поэтому в его официальной биографии не оставили никаких имён – так как путь он выбрал среди простых людей, уча их началам каратэ и бою без использования ки. В этом он преуспел, создав свой довольно опасный стиль, не использующий ки. Три года он жил в отшельничестве, и в результате сильно преуспел. Уйдя в горы довольно немощным, он вернулся обратно, и тут же испытал свои силы на турнире, победив всех и став чемпионом Японии. Сложности для себя мастер Ояма умел находить, поэтому и натренировался.

Какие планы были у Сакаки-сана я понятия не имею, но всё же рад, что тренируюсь с ним. Конечно, эти тренировки намного сложнее чем с Акисаме-саном, но и результат налицо. Мышцы, которые только начали проявляться после тренировок с Акисаме-саном, стали настоящими, то есть рельефными, такими же, как и у мастера Сакаки. Разве что в нашем размере разница. Но качком я всё-таки не стал – достаточно гармонично получилось натренироваться.

Сакаки-сан не жалел меня вообще, мастера Коэтсудзи я вспоминал добрым словом, когда мастер Сакаки придумывал новую тренировку. В основном всё сводилось к бегу с различными тяжестями и волочению за собой аки бурлак на волге, тяжестей, подъёму тяжестей, тренировке скорости и реакции, быстрых ударов руками и ногами.

Зря я изначально думал, что мои способности как-то облегчат мне жизнь, совсем зря. Им Сакаки тоже нашёл место в плане тренировок, и рутинные тренировки проводились исключительно в подсознании. Это освободило уйму времени для совершенствования тела, реакции, рефлексов, тактического мышления. Именно поэтому тренировки и были столь эффективными – рутинная часть, самая большая, занимающая девяносто восемь процентов времени тренировки, была сжата в одну медитацию, и отрабатывалась несколько дней или недель. Термин тоже родился у Сакаки – виртуализация тренировки. Тело действительно стало намного крепче и сильнее – без использования ки я уже мог поднять целых девяносто килограмм. Раньше мой предел был в районе тридцати, а после тренировки с Акисаме-саном в районе сорока. То есть прирост физической силы почти двукратный.

Физическая сила и сила с использованием ки – это две большие разницы. Точно не скажу, но разница как между арифметической и геометрической прогрессией – если сила удара без использования ки равна тридцати килограммам, то с ки – сорока, если, без ки, сила удара шестьдесят килограмм, то с ки – больше сотни. Сила удара у человека может достигать одной тонны и даже переваливать этот предел, например, у профессиональных боксёров-тяжеловесов.

Сила удара у Сакаки-сана, как он мне сам поведал, без использования ки – не дотягивает до одной тонны, но с ки этот параметр может превосходить десять тонн. Именно поэтому что бы иметь идеальный по силе удар, требуется одновременно развивать и ки, и физическую силу. Какими бы сильными не казались мастера, особенно Сакаки и Апачай, без ки их удары не такие фантастичные и вполне в рамках понятного для понимания простым человеком. Только использование ки даёт им нечеловеческие возможности. «От себя» мастер Сакаки добавил, что сила мастера заключается не в силе его удара, однако в основном, человек может выдать пятьсот-шестьсот килограмм, при любом собственном весе, от семидесяти до ста с лишним килограмм. В первую очередь это означает, что прямой лестницы по силе ударов не существует – существует некая нормальная категория ударов, пол тонны, большего можно достичь, только если превратить себя в груду мышц и раскачать ки до максимума. Однако это означает, что мастер Ма, вроде бы худой и сухощавый, и мастер Коэтсудзи, могут бить одинаково сильно. Разница в силе не так важна, как мастерство, вот тут то и зарыта собака. Пока что для меня наращивание силы удара актуально, но постепенно, с ростом силы, актуальность пропадает. Силу удара мастер Сакаки определял на глазок – заставлял меня бить в дерево и качать руки. Постепенно удар был всё сильнее и сильнее, оставляя на стволе дерева различные вмятины. Ствол, кстати, вполне нормальный, сантиметров сорока в диаметре. Сам Сакаки продемонстрировал удар без ки – вмятина была больше моей в полтора раза, а я бил с использованием внутренней энергии. Мастер пояснил:

– Сейчас твоя сила прямого удара – около шестисот килограмм. Но на вмятину так же влияет и скорость. Моя сила – около тонны.

– То есть мы почти одинаково сильны? – не понял я.

– Нет, конечно, – ухмыльнулся Сакаки, – твой удар медленный и не нанесёт и четверти тех повреждений, что и мой. Пуля имеет силу удара меньше, чем твой, а повреждений нанесёт больше. За счёт своей энергии, то есть скорости и веса. Пока что энергия твоего удара раз в десять меньше, хотя по тяжести аналогична профессиональным каратистам. Если ты хочешь, что бы твой удар пробил защиту противника, то он должен быть не только сильным, но и быстрым. Если посмотреть удары в замедленной съёмке, то увидим, что кулак ударяется в тело, нанося повреждения, и только потом идёт сильный давящий удар. Восемьдесят процентов повреждений происходят не от силы удара в килограммах, а от его энергии. Ты же учил физику, должен понимать, что такое импульс…

– Это я помню, – кивнул я.

– И я о том же. В момент удара твой кулак передаёт импульс в тело оппонента и наносит повреждения, почти мгновенно, ударной волной, а только потом, после повреждения тела импульсом удара, идёт давление.

– Но это значит, что главное – скорость удара, – я склонил голову набок, – а не сила.

– Ты точно дурачок, – улыбнулся Сакаки, – что такое энергия? Формула е равно эм-це-квадрат тебе известна?

– Да, известна.

– Энергия удара происходит от массы и скорости, твоя задача – одновременно вложить в удар массу своего тела и придать ей ускорение. Грубо говоря, масса твоего удара близка к моей, но энергия меньше на порядок, или вернее на два порядка. Что бы нанести удар тебе придётся применять различное соотношение массы и скорости – быстрый удар… – Сакаки показал удар, который просвистел мимо меня, почти молниеносно, – позволит достать противника в бою, сила недостаточна, что бы выбить дух и победить одним таким ударом, по крайней мере, у тебя. Средний удар… – Сакаки продемонстрировал и его, он гораздо медленней, – позволит нанести серьёзные повреждения, но он может быть парирован противником, и наконец… – Сакаки-сан собрался, и нанёс сильный удар в камень, раскрошив валун, – позволит нанести поражение даже сильному противнику, но вкладывая в удар всю силу своих мышц, весь свой вес, ты замедляешь его, поэтому противник сможет уклониться. Ки лишь незначительно увеличивает скорость, поэтому спасения в ней не ищи. Отрабатываешь сегодня до заката удары, изменяя их соотношение силы и скорости.

– Есть, мастер! – радостно кивнул я и пошёл тренироваться. А потом ещё и в подсознании залип на неделю времени, постоянно тренируя различные удары и в различных ситуациях.

Утром мы продолжили тренировку по ударам. Сакаки ещё в нашу первую встречу продемонстрировал десяток быстрых ударов, а сейчас подобное требовалось от меня… хотя кого я обманываю – Сакаки, как понял, что я отработал изменение массы и скорости удара, тут же начал меня пытать с помощью камешков. Как?

Очень просто, поставил меня на берег, сам сел в пяти метрах от меня и кидал в меня камни, которые я должен разбить ударами. Причём что бы разбить камень нужен быстрый удар, очень быстрый. Первый десяток я пропустил, только отбросив от себя, но потом втянулся. Береговые округлые камешки только так превращались в песок под моими ударами. Сакаки только раззадорился и начал кидать по два камня сразу – тут уже пришлось помучаться, что бы нанести два удара с минимальной разницей. Зона, в которой камень можно сбить ударом – всего-то сантиметров тридцать, не более того. Подлетит ближе – уже поздно, не долетит – не достану. Когда я уверенно сбивал два летящих камня, Сакаки начал бросать по три… И так до заката – остановился счёт на четырёх камнях. Время пролёта камня – полторы сотни миллисекунд. Удары с ки-ускорением поваляли сбивать камни, но… не более того. Сам Сакаки за это же время мог сбить не меньше сотни мишеней.

Вечером он отправил меня на виртуальную тренировку. Вот тут то я и разгулялся по-настоящему.

По началу, в построенной мною модели, было то же самое, но примерно через два дня виртуализации я уже сбивал шесть камней. Через неделю – восемь, тут то я и решил разнообразить тренировку. Теперь камни в меня кидали со всех сторон и что бы сбить их приходилось вертеться как волчок, нанося удары направо и налево, а потом тренировка стала называться «камнепад» – я смоделировал падение целого вороха камней сверху на себя и сбивал их потихоньку. Результаты в течении недели непрерывной отработки одного и того же приёма, не заставили себя долго ждать. Правда, мой максимум всё равно оставался в на приличном удалении от Сакаки-сана.

Со стороны казалось, словно моя фигура размазалась в воздухе и то тут, то там, мелькали кулаки, сбивающие камни. Это в виртуальности, конечно же, в обыденной реальности человек, не использующий ки, не сможет увидеть только руку, наносящую удары.

Сейчас их скорость преодолела ту скорость ударов, которую показала мне Миу-сан, когда лупила гопоту.

* * *

Утро следующего дня было прекрасным. Я наработал в подсознании удары, причём их скорость стала вполне удовлетворительной для меня. Я уже мог сбить полтора десятка камней в разных точках, или два десятка, летящих прямо.

Сакаки-сану осталось удивлённо проверять результаты работы – он кидал мне камни, которые я сбивал, после чего мастер увеличивал их количество. Дойдя до двух десятков ударов за четверть секунды, я остановил Сакаки-сана:

– Всё, дальше – как в каменную стену, мастер Сакаки. Вот не получается у меня быстрее, и всё тут.

– Понятно, – нахмурился мастер, – это нормально. Простой механической тренировкой ты не достигнешь большего, то есть что бы увеличить скорость придётся тренироваться в реальности, а не в медитации.

– Я так и думал, – вздохнул я, – зато я отработал удары в разные стороны.

– В смысле? – не понял он.

– Вы кидали мне камни с одной стороны. Я же отрабатывал удары по камням, летящим на меня со всех сторон. По… сфере вокруг себя.

– Понятно, – улыбнулся он, – это называется орбита ударной волны. Но это уже уровень мастера, поэтому пока оставь это – скорее всего тебе не придётся с этим сталкиваться, а тренировки будущие ты можешь испортить слишком большими знаниями в одной области и слишком малыми в другой. Устроим спарринг! – Сакаки коварно улыбнулся, – в воду, ученик!

Опять двадцать пять – на этот раз я уже не чувствовал себя в волнах так немощно – привык держать баланс и устойчивость выработалась, но вот скорость… до Сакаки я всё равно не дотягивался, и ударить его мог, только если он сам того хотел. Использование ки в воде было запрещено, за исключением самолечения. На этот раз я рванул близко к воде, в момент ухода волны и, парировав прилившую волну, сквозь неё нанёс удар по мастеру. Он уклонился, однако скорость похвалил:

– Неплохо. Очень неплохо, особенно по сравнению с первым разом.

Дальше в воде мы отрабатывали броски и удары ногами – просто ударяя по приливающей волне. Сакаки мощными ударами разбивал волны, а я, пока что, менее мощными, поднимал фонтаны брызг…

* * *

Мастер объявил последнюю тренировку. За время неё мы вместе повторили всё, чем я занимался на острове. Бег с бревном, бег в гору, кидание камней прямо перед собой, резким выбрасыванием руки, бег в гору с бревном, спуск с горы, разбивание валунов голыми руками, разбивание летящих камешков, спарринг в волнах, удары по летящим на меня камешкам ногами, удары по волнам, удары по дереву, бег по колено в прибрежном иле, таща на себе бревно, и наконец, спарринг.

Мастер, казалось бы, хотел меня сломать с самого начала – ждал, когда я запою ему про дела, школу и всё такое прочее, попытавшись скрыться, но не дожидался, тогда ещё больше увеличивал нагрузки, превращая жизнь моего тела в адскую. Акисаме-сан действительно добрый и разумный человек – он всего-то немного игрался со мной в тренировки…

Теперь я понял, что имела в виду Миу, когда давала характеристику Акисаме-сану.

Всего мы провели на острове один месяц и четыре дня, но из этого месяца только четверть времени, неделя, была потрачена на сон или отдых, остальные три недели были тренировкой, которая не прекращалась ни при каких условиях. Холодно, дождь моросит, жарко, сыро, грязно… один хрен. Мне показалось, что прошло несколько лет. Хотя если учесть то время, которое я провёл в подсознании, несколько лет и было потрачено. Карате меня тоже научили, причём как базису, так и продвинутым ударам, броскам, захватам…

Мы стояли на палубе парома, облокотившись о бортик и смотря на уплывающий вдаль остров, с которым у меня связаны такие воспоминания…

– Как долго же нас не было… – вздохнул я, – такое чувство, что я уже и не из Японии, словно всё, что было до острова – из другой жизни…

– Ты прав, – согласился Сакаки, – до нашей тренировки у тебя была другая жизнь. Сейчас ты сильнее, чем все уличные бандиты и даже можешь выйти на бой с мастером и продержаться несколько минут. Правда, тебя всё равно отделают, но… до этого убили бы на месте за секунду. Если уж применять такие термины – жизнь твоя уже не будет прежней. Ты подал заявку на вступления в мастера боевых искусств. И даже не плакал и не просил пощады, что очень странно. Подобных результатов ты мог бы достигнуть за два-три года тренировок в додзё, если бы у тебя было обычное ки и не эта медитация…

– Значит, теперь найти соперника будет не так легко… – задумался я.

– Среди уличной шантрапы и «спортивников» противника вряд ли найдёшь. Но ты не бойся. Мастера всегда находят себе работу, в самых разных уголках планеты. Думаю, замолвлю за тебя словечко и может быть, ты слетаешь с одним из нас. У врагов всегда хватает массовки, на которой можно отрабатывать удары, а иногда и ученики попадаются. Как раз для тебя противники, а? – Сакаки рассмеялся.

Значит, теперь мне дали зелёный свет на полноценную работу в качестве подмастерья мастеров Рёдзанпаку. Это радует.

– Сакаки-сан? – спросил я его, когда он допил бутылку и под гневными взглядами проходящего матроса, выбросил бутыль в море, – а на каком уровне находится Миу-сан?

– Да хрен её знает, – пожал он плечами, – Миу тренируется со старейшиной. Но, правда, кое-что можно увидеть иногда. Удары у неё слабее и медленнее твоих, а вот с подвижностью и акробатикой лучше, по техникам… тут ничего сказать не могу – надо на деле проверять. Думаю, она превзойдёт тебя в разы по опыту, а ты её – по силе и скорости.

– Понятно… – я вздохнул, – что ж, буду стараться. Негоже мне быть слабее Миу.

– Ах, молодость! – улыбнулся Сакаки, а его уши странно порозовели, – и как у вас с Миу? Уже признался ей?

– Нет, что вы, – я решил рубануть правду-матку, – Миу красивая девушка, но я уже признался в любви другой… Кстати, будем в Токио, заберём мой подарок ей.

– Вот как… – удивился Сакаки, – и кто же она?

– Сигуре-сан, – я откровенно лыбился, видя, как мастер Сакаки подавился пивом и откашлявшись, гневно посмотрел на меня:

– Это не смешно, Кенчи, – он, кажется, даже обиделся, – зачем так шутить?

– Почему-же шутить? – я склонил голову на бок, – я сказал ей правду ещё во второй день тренировок в додзё. А она, кстати, подарила мне меч…

– Эту штуку? – Сакаки, кажется, успокоился, посмотрев на боккэн. Пока-что это не выглядело серьёзно… ну-ну.

– Да… – я надавил на кнопку и сталь фирменного лезвия, которое, как я понял, умеет ковать только Сигуре, вышла из ножен, – эту штуку.

На лезвии меча, около гарды, было иероглифами выгравировано «Кеничи».

Сакаки чуть удар не хватил прямо на палубе. Он машинально выбросил в море не открытую бутылку пива, а бровь его странно задёргалась. После чего я, вложив оружие в ножны, спросил:

– А что такое?

– Кеничи… – отмер мастер через минуту, – ты серьёзно? Ты признался Сигуре? И она тебя не избила? И… подарила меч? Настоящий меч мастера Косаки? – Сакаки загорелся как фитиль, засыпав меня вопросами…

– Ну… да.

– Тогда ты попал, парень. – Сакаки нервно рассмеялся, – для Сигуре нет ничего важнее холодного оружия, а собственные мечи для неё вообще – самое святое, что может быть. И если она тебе его подарила, тогда она очень серьёзно отнеслась к твоим словам… Старейшина до сих пор лелеет надежду получить один такой меч, но получает только отказы.

– Только никому не говорите, ладно? – попросил я мастера Сакаки, проникнув важностью подарка – знаете, мне не хочется афишировать подобное… очень не хочется лишний раз обращать внимание других на это.

– Ладно, ладно, – уже намного серьёзней сказал Сакаки, – но… а, ладно, не дети, сами разберётесь…

* * *

Прибытие в Токио было интересным.

Сразу, как мы вывели своих коней с парома, я повёл – путь до кастом-ателье был небольшой, так как расположилось оно около доков. Мы вдвоём въехали внутрь большого ангара-мастерской. Сегодня тут было намного больше народу, много мотоциклов и их частей.

– И что мы здесь забыли? – как только мы остановились около входа, Сакаки задал этот вопрос.

– Подарок для Сигуре. Кстати, сенсей, я кое-что забыл. Вашему мотоциклу тоже не помешала бы помощь профессиональных механиков.

– Ещё чего, – возмутился Сакаки, но я его остановил:

– Вот только не надо, сенсей, тут работают лучшие профессионалы в Японии. К тому же – я плачу. Должен же я как-то расплатиться за тренировку. Деньги давать – пошлость, пива купить вы и без меня сможете…

– Ладно, – сдался Сакаки.

Как раз в этот момент, узнав меня, к нам подошёл старый знакомый. Правда, выглядел я немного иначе – волосы длиннее, собраны в конский хвост, а сквозь одежду явно проступает мускулатура, которая за время моей тренировки стала на уровне профессиональных бойцов, рельефной… Теперь можно было бы и клеить девок, да только Сигуре мне голову снесёт, если узнает…. Если всё действительно настолько серьёзно.

– Сирахама-Доно, – подошёл менеджер, – ваш заказ уже давно выполнен.

– Вот и прекрасно, – я достал договор из багажника мотоцикла, – протянув ему, – пойдёмте, посмотрим…

Менеджер только сейчас заметил мастера Сакаки – двухметровая гора мышц произвела на него неизгладимое впечатление, и он даже бровью начал дёргать в нервном тике, но следующие события разрушили всё впечатление.

– Сакаки-сан, а ваш мотоцикл мы отдадим этим ребятам. – И уже обращаясь к менеджеру, – вы же возьмёте мотоцикл Сакаки-сана?

– Да, да, конечно, – он посмотрел на уралик, – о, русский байк. Хороший, только двигатель сделан не иначе, как пьяными медведями, постоянно требует регулировки и ремонта. Семьсот пятьдесят кубиков, сорок пять лошадей, на низких тяга, как у трактора, но надёжность…

– Это да… – Сакаки-сан улыбнулся широкой улыбкой добряка, а уши его подозрительно порозовели, – что есть, то есть.

Вид улыбающегося и смущённого мастера Сакаки разрушил всю брутальность и менеджер перестал бояться.

– Вот что, – влез я, – давайте поменяем двигатель и подвеску, а так же устроим техобслуживание.

– Какой поставить? – отозвался менеджер.

– Хм… лучше – на ваш выбор, но что бы тяга не терялась и мощность минимум в полтора раза больше. Что до деталей – лучше на ваш выбор. Окрас – это вам мастер Сакаки сам скажет…

Я отошёл в сторону и пока Сакаки разговаривал с менеджером, поискал глазами драгоценный мотоцикл Сигуре. Обнаружен он не был, и только менеджер, после того как Сакаки отдал подмастерью ключи, повёл меня в нужном направлении.

Байк был красив и стилен. Больше сказать нечего, он был таким же, как сама Сигуре – красивым, брутальным и утончённым в деталях. Классические японские узоры, срисованные с какой-то гравюры, кандзи «Сигуре» сбоку на бензобаке, хромированные полозья по бокам от руля и тёмно-фиолетовые, как одежда Сигуре, или вернее немного темнее, детали – линия на ободах колёс, передняя часть глушителя, задняя часть корпуса, сразу за сиденьем, на котором с комфортом может разместиться два человека, причём второй – чуть выше первого.

– Красотища то какая… – завис Сакаки, разглядывая байк. Это самое цензурное и последнее слово, так как восхищение он высказал нецензурно, но эмоционально.

– Нравится?

– Ну… это шикарнейший мотоцикл, из всех, которые я видел, – широко улыбнувшись сказал Сакаки, – кстати, почему именно мотоцикл?

– Я подумал… – я задумался, – что Сигуре пойдёт мотоцикл. Он вообще лучше машины при погоне, с него можно спрыгнуть, и стоит он... дорого, конечно, как представительский автомобиль, но не так дорого как спорткар. Да и по проходимости он лучше, поэтому лучший для людей нашего круга транспорт – мотоцикл. А машины – для семейных путешествий или поездок с комфортом, но без экстрима…

— Понятно, – усмехнулся Сакаки, – ладно, нам пора возвращатья.

Я вывел драгоценный мотоцикл сам, и сел на него. Действительно, он удобнее моего и устойчивей должен быть. Достал мобильник…

– Аллё? Миу? Привет. Да, живой я, живой ещё. Дай дедушку…

Сакаки между тем сел на мой байк.

– Старейшина? Добрый день. Старейшина, у меня к вам личная просьба… да, не могли бы вы пока увести куда-нибудь Сигуре-сан? Примерно на час. Да, я хочу сделать сюрприз. Куда… ну, на запад, мы едем с востока.

Я положил трубку.

– Решил сюрприз сделать, – заключил довольный Сакаки, – всё отдам, что бы посмотреть на лицо Сигуре-сан в этот момент…

– Конечно, Сакаки-сан, – усмехнулся я, – хотя… а, какая разница.

Мы поехали в додзё. Путь занял пол часа по улочкам через центр Токио. Харлей Сигуре я никому бы не дал водить. Сакаки, как я понимаю, понял правильно и облюбовал мою бэху.

Презентация была назначена на через десять минут – встречать нас вышло всё додзё, кроме Акисаме-сана и Сигуре-сан. Их как раз не было. Вместе мы въехали в ворота. С виду понять сразу кто есть кто проблематично – узнать Сакаки легко, а вот мою изменившуюся фигуру узнали не все, только до тех пор, пока я не снял шлем.

– Кенчи-кун! – обрадованно бросилась ко мне Миу. Всё же приятно, что меня здесь ждали. Миу в порыве радости обняла меня, но через секунду отстранилась, заалев как маков цвет.

Я же, развернувшись, достал белую ткань, купленную по пути, и накрыл Харлей. Сзади подошёл мастер Ма:

– Кен-тян, а что это ты прячешь?

– Подарок. Скоро увидите.

– О как! – мастер улыбнулся, – кому дарить то собираешься?

– Скоро увидите, – повторил я.

– Аппа! Кенчик вернулся! – громогласно заявил подлетающий к нам Апачай и чуть было не схватил меня в охапку, но я с трудом, и благодаря наработанным рефлексам, увернулся:

– Стой, аппа! Ты же меня раздавишь!

– Аппа! – Апачай загрустил, – Кенчи не хочет обнимашки…

– Апачай, мы же мужики. Давай лучше спарринг устроим!

Подействовало – из пучин отчаяния Апачай взлетел на седьмое небо и радостно забегал вокруг, и только подошедший старейшина угомонил его.

– Рад видеть тебя, Кен-чан, – он улыбнулся в усы, – вижу, не прошли даром тренировки. Сделал я, как ты просил.

– Спасибо, старейшина – улыбнулся я ему, – в таком случае, я приду к обеденный зал. Если мне не изменяет память, ужин через час.

– Мы ждём Сигуре и Акисаме с продуктами, – кивнул старейшина, разглядывая накрытый тканью байк…

Как раз в этот момент вернулись Сигуре и Акисаме. Дверь открылась и все уставились на них, а Сигуре уставилась на меня. На мгновенье на её лице промелькнуло узнавание и радость, но заметил их разве что только я и старейшина, за остальных говорить не берусь. Она явно хотела подойти ближе, но большая сумка за спиной требовала идти на кухню перед тем как мы устроим сцену «возвращение блудного Сирахамы».

– Судари, – обратился я к толпе, – не поможете ли пришедшим отнеся их ношу на кухню?

– Да, точно, все на кухню, – сказал властно старейшина и мастеров как ветром сдуло, остались, кроме нас с Сигуре, только Миу, да Акисаме-сан.

– Сигуре-сан, – раз она не хотела, подошёл я, – я рад, что вернулся. Кстати, я так и не поблагодарил тебя за тот подарок.

– Ты… поблагодарил… – сказала она.

– Нет, простое спасибо как-то не к лицу, – отмахнулся я, – к тому же оно не отражает и одного процента моего желания поблагодарить тебя. Поэтому… – я отошёл от байка, – это тебе.

– Что… там? – Сигуре впервые показала эмоции, вздёрнув бровь.

– Сама посмотри…

Она подошла к байку, а Миу и я отошли к Акисаме-сану.

– Я вижу, ты многому научился, – пробормотал тихо Акисаме-сан.

– Теперь я понял, что имела в виду Миу-чан, когда говорила, что вы разумный человек. Я даже ни разу ноги не ломал на ваших тренировках…

Акисаме улыбнулся, стрельнув в меня глазами, а Миу смотрела на Сигуре.

Настал момент истины – Косака сдёрнула ткань, и все увидели байк. Пришла очередь сказать пару слов:

– Я не знал, что может тебе понравиться, но… мне кажется, это должно подойти…

Сигуре чуть ли не обнюхивала байк. У Миу, казалось бы, волосы встали дыбом, но это ещё пол дела. Посмотрев и залезши не него, Сигуре оставила Харлей в покое и подошла ко мне.

– Спасибо… – она приблизилась ко мне и звонко чмокнула в щёку, коротко обняв…

Вот тут уже вместе с Миу в аут улетел и Акисаме-сан.

– Рад, что тебе понравилось, – я повторил действия Сигуре-сан на ней самой, что окончательно добило зрителей.

– Он… красив… – Сигуре пошла тихо в сторону кухни.

– Эксклюзивная работа, – согласился я, идя рядом, – по-моему, тебе более чем идёт.

– Спасибо, – Сигуре улыбнулась краешками губ, всего на мгновение, – ты… тренировался?

– Да, с Сакаки-саном. Думаю, нам лучше продолжить наши тренировки, Сигуре-сан.

– Называй без… суффикса… – на щеках Сигуре появился лёгкий румянец, причём это ввело меня в такое умиление, что я готов был душу продать дьяволу за право обнять её, но…

Кстати… – я обернулся, – Миу-сан, Акисаме-сан? – позвал я их.

Стояли как два истукана и уставились в одну точку. Миу-сан! – ещё громче позвал я её, – Акисаме-сенсей!

Подействовало – Акисаме шумно выдохнул, закашлялся, после чего с видом очень нервным растолкал Миу и они пошли вслед за нами, причём, глаза у обоих были, словно удивление их не имело границ… шоковое состояние, как подсказывает мне опыт. Странно, с чего бы это? Или у них такие порядки? Вроде бы, пока что, такого не было и не предвиделось...

* * * * * *

Утром мастера Ма и Коэтсудзи захотели проверить качество подготовки Сакаки-сана, поэтому повели меня на спарринги. Никакого видимого результата не было – мастера всё так же легко отбивались от моих ударов – только на этот раз я успевал эти самые удары наносить и уклоняться. Коэтсудзи-сан задумчиво хмыкал, а китаец не поскупился на похвалу:

– Ты намного сильнее, Кен-тян, – он улыбнулся, – двигаешься быстрее, реакция практически не требует тренировки, но вот зато стиль… грубо, очень грубо.

– Ма-кун, – возразил ему Акисаме, – Кенчи не настолько сильнее, что бы хвалить его. К тому же… имей совесть, это Сакаки украл нашего ученика!

Понятно, Акисаме не хочет признавать то, что я добился каких-то успехов с Сакаки-саном. Оно и понятно, учитывая их не очень тёплые отношения, порождённые разницей в их стилях.

– Ты недооцениваешь его, – не согласился китаец, – посмотри на движения! А скорость ударов? А сила?

– Довольно, Ма Кенсей, – остудил китайца Коэтсудзи, – захвалишь. А ведь только начал изучать более-менее серьёзно боевые искусства…

– Точно-точно… – мастер Ма поправил шляпу, – не воспринимай всерьёз, Кен-чан. До средненького бойца тебе, как до Пекина пешком.

Сегодня, как ни странно, в выходной, мастера пошушукались и решили устроить мне… выходной. Вот так просто – пришёл Акисаме-сан и огорошил меня новостью – у него два билета в кино и мне с Миу не помешало бы прогуляться…

Где-то я почувствовал подвох, но не понял, где. Акисаме-сан сразу ретировался. Миу… была на седьмом небе, но виду не показывала. Видимо, работа по дому её замучила в край. Говорил же я себе – заняться обстановкой додзё, но… руки не доходят – много времени уделяю тренировкам.

Всё это очень было похоже на свидание. Поясню для тех, кто в танке – я, после смены культурных декораций и мира в целом, снял розовые очки условностей, поэтому мне было сугубо по барабану. Если свидание – хорошо, если нет – хорошо. Но, представив, как чувствовал бы себя обычный японский школьник на моём месте… наверное, прыгал бы от радости и нервничал как школьник на первом… от чёрт.

Усмехнувшись, я побежал собираться. Ещё хотелось заехать к родным по дороге. Миу-чан такой идее была рада, когда я высказал идею. В кино мы всё равно успевали…

Стоит признать – Миу очень красивая девушка. Особенно в своей новой одежде. Небольшом платьице и коротких «байкерских» шортиках. Имеется в виду велосипед…

Я отставал немного, но не сильно – оденусь дома…

Мы выехали через пол часа. Провожало нас взглядами всё додзё…

Путь до моего дома не занял много времени – мы въехали в ворота и я, слезши с мотоцикла, подал руку Миу. Девушка снова стеснительно вложила свою ладошку в мою и мы зашли внутрь.

– Мне надо переодеться, – сообщил я, тихо войдя, – поболтай пока с мамой…

– Хорошо, Кенчи-кун… – Миу мило улыбнулась, после чего я убежал переодеваться.

Как и ожидалось, ни в одну одежду я не влез. Тело стало несколько больше, а тут ещё и возраст такой, когда жрачка в три горла и тренировки с утра до ночи влияют на рост очень сильно… короче, порвав две очень недешёвые рубашки и понурив голову, я спустился вниз, напялив спортивный костюм, но и он был свободным а стал облегающим…

– Мам? – обратил я на неё внимание, но получил только гневную нотацию:

– Кеничи! Это уже слишком! Тебя не было целый месяц! Ушёл в школу и исчез незнамо куда! Доколь это будет продолжаться? Ты совсем не живёшь дома, то в этом твоём додзё, то вообще демоны знает где!

– Ма, я же не специально! Я бы предупредил, но сам не знал, куда мы направляемся…

К этому моменту я уже сел за стол, а мама, приметив мой изменившийся вид, подошла и начала ощупывать со всех сторон. Я же постарался сделать как можно более пристыжённый вид, иначе можно было получить ещё одну нотацию.

– Ты изменился… – мама обошла меня, – рассказывай.

Пришлось рассказать ей про тренировку у мастера карате. Правда, самые смачные подробности про сломанные руки и ноги, про то, как меня раз десять уносило в море и про парочку укусов змей, пришлось опустить. Иначе маму удар бы хватил, но и так было довольно пугающе. Мама разнервничавшись, взяла печеньку и протянула пачку Миу-сан, после чего я уже рассказал, что стал немного сильнее и заодно подумал о главном вопросе жизни, вселенной и всего прочего.

– А сейчас у тебя выходной? – заинтересованно спросила мама.

– Именно. Мастера выдали мне билет в кино и Миу-сан, послав отдыхать…

мама хитро улыбнулась, после чего пошушукалась с Миу. Я же встал и оставил девочек сплетничать.

Всё это, с самого начала, что называется, дурно попахивало. Из всего этого плана свидания торчали жиденькие усики Акисаме-сенсея и фотоаппарат Ма Кенсея. Поэтому, выбросив билеты в урну, я, через интернет приобрёл билеты на «Евгения Онегина» в Токийском театре. Будет интересно, как японцы… а, нет, это русские гастролируют…

Приобретя билеты и забронировав столик в ресторане рядом с театром, я наконец вышел к семье.

– Мам, извини, у меня сегодня небольшие планы на вечер.

– Какие ещё планы? – мама, до того болтавшая с Миу, оторвалась от разговора и подозрительно на меня посмотрела.

– Миу-сан, на вечер забронированы места в токийском театре, а потом – столик в ресторане…

– Миу издала звук, нечто среднее между «ура» и «мяу».

Выходные более-менее удались, можно было бы сказать, после посещения театра. Столик на двоих окончательно убедил меня в правильности решения выбросить билеты Акисаме-сана. Миу просто пылала умилением и удовольствием. Окончательно её убедил в этом ресторан. После небольшого ужина, мы вышли на улицы Токио. К счастью, я успел переодеться в цивильную одежду – белые штаны и чёрную рубашку. Как насмешка над общеяпонским увлечением офисно-школьным стилем планктона «белый верх чёрный низ». Миу после пьесы ещё некоторое время болтала в ресторане – обсуждать личность Жени Онегина удалось довольно легко, как ни странно, и после спектакля, за столиком ресторана.

На Миу-чан образ «лишнего человека», который нигде не чувствует себе места, произвёл впечатление, как и его любовная интрига. Кажется, она нашла в этом какие-то параллели с реальной жизнью… Если подумать, то связать можно что угодно. Кто такой Женя Онегин? Парень, приехавший в глубинку, в него влюбилась местная девка, Татьяна, но он её отверг, после чего уже они встретились, Женя начал ухаживать, но его продинамили – девка уже была отдана другому… Вот такие пироги с котятами.

Вечер выдался, поэтому мы отправились в один из довольно цивильных ночных клубов. Насколько это слово вообще подходит для ночного клуба в Токио. Миу, кажется, просто доверилась мне и не выказывала желания покинуть кампанию, а я… посмотрев на часы – был час ночи, подумал, что лучше уж устроить ночную прогулку, чем возвращаться в додзё.

Искомое место нашлось быстро и мы пошли внутрь. Пара зелёных купюр охраннику и путь свободен. Миу, судя по всему, ранее не тусовавшаяся в таких местах, осматривала всё, а я выступил гидом. Музыка тут ещё не перешла в разряд техно-импровизации в виде зацикленного «лупа» тыц-тыц-тыц, и клубняк был неплохой, с мелодией и достаточно приличным вокалом. Кто именно – я не разбирался совершенно, но заняв место, потащил Миу на танцпол, где и преподал пару уроков совершенно идиотских танцев. Не с первого раза, но Миу понравилось. Главное – расслабиться…

Утомившись за ночь, мы вывалились из клуба незадолго до рассвета. Я предложил сгонять в соседний район, посмотреть на рассвет и мост «радужный». Миу-чан только согласно кивнула – такое количество ощущений за такое короткое время – кого угодно доведут до состояния дзадзен.

На смену шумному клубу и большой толпе пришли довольно пустая набережная. Мы слезли с мотоцикла – было немного зябко, так что я накинул на Миу свою куртку, которую вчера купил машинально. Обычная утеплённая кожанка вместо не утеплённой – осень уже подбиралась к нам вплотную. Миу завороженно посмотрела на рассвет… Хм… неплохой момент, что бы завершить ночную прогулку.

– Миу-чан, – я подошёл к девушке, взяв её за плечи, – тебе холодно?

– Нет, что ты, – она мило улыбнулась, – совсем нет. Кенчи-кун, всё в порядке.

– Я просто хотел поблагодарить тебя за прекрасно проведённое время… – я усмехнулся, приблизившись ещё больше, – действительно, я так не отдыхал давно… вернее вообще никогда.

Миу окончательно смутилась, понимая, что я приближаюсь к её лицу с определённой целью. Но зажмурилась, и я понял это как приглашение к поцелую…

Из-за того, что она в процессе решила меня обнять, куртка слетела с её плеч, но на это уже внимания никто не обратил… Целовалась Миу неумело, но энергично. Продлилось это всего минуту, после чего мы наконец отпряли друг от друга.

– Думаю, нам пора возвращаться, – я кивнул на солнце. Миу находилась где-то в своих мыслях, поэтому не услышала моей реплики. Из такого состояния пришлось вывести её ещё одним поцелуем, после которого она наконец пришла в себя и неохотно отстранившись, согласилась с моим предыдущим предложением:

– Страшно подумать, что могут подумать в додзё… – Миу хихикнула, а на её щеках появился румянец.

– И не думай, – согласился я, – что бы ни подумали, нам стесняться нечего, мы же не авторское кино всю ночь смотрели?

Миу ещё раз хихикнула, после чего я повёл её к байку… а байк – в додзё. Сегодня был понедельник, поэтому нам обоим надо было явиться в школу…

Пришли мы аккурат, когда все спали. По крайней мере мои чувства говорили о том, что бдящих в додзё нет вообще. Миу улыбнувшись мне, пошла переодеваться – ей ещё готовить завтрак. Я же напросился в помощники, чем её несказанно порадовал. После нарезки овощей в салаты и закидывания риса, Миу меня отослала с кухни, и я погнал на тренировочную площадку. Любовь любовью, но тренировки никто не отменял. Некоторое время я просто лупил макивары. Додзё просыпалось…

* * *

Вечер, Додзё Рёдзанпаку.

* * *

– Что значит вы его потеряли? – гневно спросил старейшина додзё у двух стоящих у стенки мастеров. Ма Кенсей понурил голову и снял шляпу, а Коэтсудзи ответил в своём стиле:

– Не то что бы потеряли… мы его вообще не обнаружили. Его нигде нет.

– Хорошо, – успокоился Фуриндзи Хаято, – вы чем вообще думали, посылая его на свидание, а? Ни у кого не хотели спросить, хорошая ли это идея? – старейшина впился взглядом в Коэтсудзи. Тот отступил на четверть шага, но стена зала помешала ему отступать ещё дальше. Собрались в обеденном зале, как обычно – просторная комната с татами на полу и высоким потолком.

– Мы всё спланировали! – заступился за друга Ма Кенсей, – Кенчи должен был пойти в кинотеатр, попасться хулиганам и сразиться с ними за честь любимой девушки…

– И где они сейчас, вы не знаете, – подытожил старейшина, обращаясь к повесившим нос мастерам, – и чем они там занимаются на ночь глядя, тоже…

– Уверен, ничего неприличного, старейшина, – улыбнулся китаец. Акисаме лишь кивнул, соглашаясь с его словами, но старейшину было не остановить таким уверением.

– И откуда тебе это знать, Ма-кун? – прищурился Хаято, – не ты ль говорил мне, что ученик наш смел в делах сердечных, а? Вспомни свои слова, Ма Кенсей, и почему вдруг твоё мнение изменилось?

Ма отвертелся:

– Смелый это ещё не значит распутный.

– Не значит, – согласился старейшина, – но никто не даст гарантию, что они не в одном из этих отелей…

– Спокойствие, – пригладил усы Коэтсудзи, – время всего-то девять часов вечера. Уверен, они скоро появятся…

– Ма, узнай, где они могут быть! – обратился к китайцу старейшина, не надеясь найти поддержку у мастера джиу-джитсу.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Кенсей.

– Пожалуйста, – сдался Хаято и Кенсей, всё же, решил помочь старейшине додзё. Беспокойство его он понимал, хотя и не одобрял такого вмешательства.

Кенсей и Коэтсудзи вышли во двор додзё и прошли несколько секунд в задумчивом молчании.

– Тебе не кажется, что старейшина слишком серьёзно относится ко всему этому? – пригладил усы Акисаме, глянув на Ма, который спрятал взгляд за полами шляпы.

– Скорее всего, Акисаме-кун… он же волнуется… Хотя не ручаюсь за то, что они вернутся сегодня…

– Не преувеличивай, Ма-кун, – не согласился Акисаме, – они же просто подростки.

– Вот именно, Акисаме-кун, – улыбнулся Ма, – мозгов ещё маловато, а вот переспать они вполне могут… чисто по дурости молодецкой…

Акисаме кашлянул и спросил:

– Ты действительно так думаешь? И что же ждёт нашего ученика…

– В таком случае старейшина с него не слезет. Старый ещё живёт в тех временах, когда за честь дамы могли объявить вендетту, а поцелуй приравнивался к предложению руки и сердца… – Ма тяжело вздохнул, – придётся нам расхлёбывать кашу…

– Придётся, – согласился с ним Коэтсудзи, – куда они могли поехать?

– Мне то откуда знать? – поднял брови китаец, – ты с Кенчи проводишь больше времени.

– Я не разговаривал с ним на такие темы, – отрицал Коэтсудзи.

Мастера как раз дошли до одной из тренировочных площадок и Акисаме огляделся. Додзё представляло из себя маленький квартал, словно попавший на белый свет прямо из эпохи сенгоку дзидай – небольшие домики, поставленные в форме подковы вокруг главного двора, несколько более крупных строений, перед каждым из которых была площадка с тренировочными устройствами и главный дом, в котором жил старейшина и Миу, а так же была кухня. Всё вместе это создавало ощущение архаичности и умиротворяло своим классицизмом.