Затерянный клан

Глава 1 Лифт

Подземный торговый комплекс давно служил искореженным памятником самому себе. Когда-то это был оживленный коммерческий центр столицы, приближенный не столько к продавцам, сколько к покупателям. Расположенный поверх всех пересадочных станций метро сразу, Метроград являлся сердцем человеческого муравейника и самой посещаемой точкой крупнейшего города страны. Затем, после войны, именно через Метроград в метро попали те, кому повезло выжить при первых бомбах. Укрытый под тоннами железобетона и земли торговый центр принял на себя энергию удара, выгадал драгоценные минуты для еще более сокрытого пересечения станций метро, в будущем превратившегося в Датаполис. Затем именно Метроград стал пристанищем первых сталкеров, включая рекрутов генерала Ольшанского, разработавшего систему обучения своих легендарных отрядов, составленных из групп по три человека. Годы спустя комплекс деградировал в прибежище нескольких десятков бродяг, выживающих лишь за счет удачи, чужих навыков и старых распакованных довоенных складов, обеспечивавших предметы торговли с Датаполисом. Наконец, после атаки «Птиц» и обезвреживания Шестакова комплекс превратился в насмешку над любой идеей, которую пытались здесь взрастить.

Сейчас в комплексе находилось всего два человека, и из них ни один не считал, что останется здесь надолго. Оба были в специальной комнате с двумя дверьми. Первая вела в манеж с рядом колонн, который давно не мог похвастаться полной герметичностью. Вторая – в узкую служебную нишу, в которой на старых аккумуляторах работал одноместный лифт, ведущий в Датаполис. В комнате не было никакой мебели, лишь грязные разводы на стенах и настольная лампа, стоявшая на треснутом полу. Зато в ней можно было разговаривать без масок. Свет и незагрязненный воздух – два единственных условия, которые обеспечили этому месту редкую, но регулярную посещаемость. И, как правило, беседы в ней велись именно по двое. Один человек пришел снизу, второй – снаружи.

– Здравствуйте, Арсений Петрович, – сказал первый – более широкоплечий, в возрасте, с уверенной позицией хозяина. – Как ваши дела?

– Я не Петрович, – ответил второй – молодой и худощавый, с бледными тонкими руками гражданина, рожденного в подземелье и не знавшего много физической работы. – Дела хорошо. Благодарю вас, Игорь. По отчеству не знаю, извините.

– Не важно, – ответил Шестаков. – Здесь ни у кого из нас нет отцов. Да и насчет детей нельзя быть уверенным. Принести вам стул? У нас теперь их много, и сидеть на них некому.

– Спасибо, я постою.

– Точно? – Шестаков вытащил из кармана пачку сигарет, затянулся с удовольствием. – Ну, как знаете. Я всегда сам гостей встречаю. Даже при генерале встречал. Любой, кто приезжает снизу, обязательно имеет мое глубочайшее внимание.

– Не сомневаюсь, – ответил Арсений, в сотый раз за утро вспоминая наказы смотрителя: не провоцировать, не верить, помнить, что решение о подъеме лифта принимается только сверху. Кипарис не стал добавлять, что спуститься вниз тоже можно, только если хозяева Метрограда позволят. Об этом Арсений догадался уже сам.

– Позвольте спросить, как вы еще живы? – задал вопрос помощник смотрителя, глядя, как Шестаков переносит вес на правую ногу. Арсений в силу врожденной наблюдательности запоминал много самых разных вещей, в частности – умел распознать недавнее огнестрельное ранение и поведение выживших после него. Во многом благодаря своим талантам он и сделал карьеру в администрации.

– А что мне сделается? – пожал плечами Шестаков. – Да, меня сместили. Только организации уже нет, пацаны все равно что сами по себе. Кондор со своей бандой потрепали нас как котят, не стану спорить. Все разбежались, потом некоторые вернулись, снова свалили, пришли другие… Решили, что старый конь, как я, борозды не испортит.

– Понятно. – Арсений огляделся, словно прикидывал, что может быть за этими стенами. – И сейчас здесь никого, кроме вас, нет?

– А ты с какой целью интересуешься? Напасть хотите?

– Нет, я… – Секретарь смутился. – Простите, виноват. В самом деле, невежливо вопрос прозвучал.

– Хвалю за честность. И отвечаю тем же: сейчас здесь никого. Но притопать мои ребята могут в любой момент. У них сейчас полная свобода. Если найдут себе лежку снаружи – могут не появляться неделями. Захотят – вернутся.

– Хорошо. – Арсений решил все же приступить к повестке дня. – Зачем вы меня вызвали наверх? Вы хотите что-то обсудить? Я выслушаю все от имени смотрителя.

– Рассказываю. – Шестаков сделал глубокую затяжку, с наслаждением выпустил дым. – Предложил бы стул, но раз не хочешь…

– Нет.

– Ладно, скажу прямо: в Киеве остались выжившие с Красной ветки метро.

Арсений молча хлопал глазами, не зная, что ему лучше сделать – сохранить эту дикую формулировку в памяти, чтобы передать ее Кипарису и избавить себя от анализа, или же обдумать услышанное самостоятельно и сделать выводы.

– Да, ваш «Красный вариант» оказался не загоном, – ухмыльнулся Шестаков. – Вокруг Креста и Метрограда живут человечки. И они начали нам всем мешать.

Секретарь покивал, сохраняя внешнее безразличие, и спросил:

– Давно вы знаете?

– Мы всегда это знали. А кто не знал, тот догадывался. Лично я знаю полгода, да и то не имел подтверждения. Там мало какие станции работают. Карту видел, но сделать копию как-то не додумался.

– Они угрожают Метрограду?

Шестаков с восхищением посмотрел на парня.

– Торгуешься сразу, как почуял золотишко? – осклабился он. – «Красные» не просто угрожают Метрограду. Они хотят его уничтожить.

– И затем придут в Датаполис? – предположил Арсений.

– Ну, насчет этого я ничего не слышал. Но мы с тобой не идиоты. Да, придут. А какую отмазу изобретут – уже не важно. Мне нужна поддержка Креста, парень. Причем не как ваша услуга Метрограду, а как моя услуга вам. И услуга эта состоит в том, что я милостиво готов вашу поддержку принять. Есть у «красных» какая-то дикая баба, все мечтает взорвать Метроград. Мы, конечно, сделали вид, что согласны, хотели подтянуть силы и подготовить отпор. Но они внезапно ускорились. Мигрировать в Крест собираются. И взорвать наш дом могут ресурсами самого Метрограда, потому как он давно их шпионами заминирован. Говорят, у нас в колоннах взрывчатка размещена, и детонатор есть. В любой момент… – Шестаков провел пальцем по горлу.

Арсений подавил желание вернуться к лифту.

– Какую именно вы хотите получить поддержку? – спросил он.

– Ровно ту, которая нужна, чтобы покончить с «красными». Прежде всего люди. Все граждане Креста, кто хочет попасть в сталкеры – должны получить освобождение от работ и получить возможность выйти сюда. Поищите среди тех, кому отказали «Птицы» – найдете человек двадцать точно. Только сброд с Красного Хутора нам не нужен, у нас с ними терки. Дальше, нужны лучшее оружие и снаряга. Не жмотьтесь, я знаю, что она у вас есть. Мы должны попасть на Красную ветку и отстрелять всех, кого увидим. Припасы делим поровну. Таков расклад.

– Я запомню, – сказал Арсений. – Эта информация требует немедленного анализа. Я должен вернуться назад.

– Как скажешь, – развел руками Шестаков. – Я рычаг подержу, если что. Поэтому…

Дверь за его спиной распахнулась. Лидер Метрограда оглянулся.

В комнату вошла небольшого роста женщина в сплошной защитной маске на все лицо. Поверх сталкерского комбинезона – разгрузочный жилет с бронепластинами, нож рукояткой вниз. На спине – небольшой рюкзак.

– Ты как сюда попала? – спросил Шестаков, роняя сигарету.

Женщина вытащила револьвер, целясь ему в живот.

– В лифт, – скомандовала она Арсению. Голос звучал глухо, но разборчиво.

Секретарь тут же поднял руки перед собой. Шагнул назад, залез в кабинку.

– Тебе стоять, – предупредила она Шестакова и снова обратилась к Арсению:

– Не присылай никого, не собирай снарягу. Не отрывай ребят от работы. Сейчас момент, когда Датаполису лучше пожмотиться. Занимайтесь своими делами внизу. Вам ничто не грозит, но все, кто выползут наверх, будут иметь дело с нами. Ты все хорошо понял?

Парень закивал.

Ствол револьвера качнулся.

– Опускай вниз, – сказала гостья.

Шестаков молча подошел к рычагу, повернул его. Лифт начал плавный спуск вниз.

– Передай своему смотрителю, что Метрограду конец! – услышал Арсений предупреждающий женский крик. – Они вас обманывали! За этим лифтом есть тайная шахта, по которой к вам ходили шпионы! Как спустишься, проверь решетку за щитом – там лестница наверх! Считай это знаком дружбы.

– Зараза, – проскрипел Шестаков, отпуская рычаг – кабина теперь доедет вниз сама. Он повернулся к гостье с ненавистью. – Ты решила все испортить?

– Нет, – ответила Эльза. – Я всех спасаю.

С яростью Шестаков выдернул пистолет из кобуры, но не успел совсем немного. Револьверный выстрел попал ему в сердце, убив на месте.

Сидящий в кабинке Арсений вскочил, в ужасе глядя наверх, словно пытался пробурить взглядом жестяную крышу лифта. Скрючился на полу, молясь, чтобы сверху не открыли стрельбу и не бросили гранату. Еще недавно он думал, что нескоро забудет первый подъем наверх. Но теперь знал, что определенно всю жизнь будет помнить бесконечно долгий, медленный спуск. Первичный шок от сведений о выживших «красных» оказался начисто вытеснен мыслью о женщине без лица, которая уничтожает все на своем пути. «Красные» были где-то там, далеко. Женщина с револьвером и детонатором была рядом – и секретарь видел ее образ настолько отчетливо, словно уже рисовал агитационный плакат.

Эльза подошла к Шестакову, пощупала пульс. Помедлила, думая, что делать с телом, но оставила его, как было. Убедилась, что лифт скрылся из виду, блокировала рычаг, нажала на ряд кнопок, обесточивая отсек. Вышла из комнаты.

В широком коридоре она была одна. Подошла к четвертой колонне справа – по словам Альбины, планируемому месту подрыва грузовика. Осторожно сняла с себя рюкзак, положила под колонной, щелкнула тумблером и побежала к северному выходу.

На середине пути Эльза вытащила детонатор. Высунула антенну, нажала на кнопку. Громкий звуковой сигнал сзади возвестил о начале отсчета трехминутного таймера.

За половину этого времени девушка добежала до безопасного места на Пушкинской и забрала из укромного места дробовик, готовясь к быстрому уходу.

Звук подземного взрыва пришел сразу за чередой вибраций бетонных плит. Эльза схватилась за гнилой ящик, чтобы не упасть.

Многолетние подземные пласты пыли, подхваченные воздушными завихрениями, заполонили площадь, создавая сплошное маскирующее коричневатое облако. Череда новых вибраций передалась за несколько кварталов. Заваленная старыми обломками площадь просела, и участок видимого пространства размером с добрый гектар плавно опустился, погребая под собой Метроград и все его тайны.

Глава 2 Выход

Насыпь из ошметков отказывающейся гнить листвы задрожала, зашевелилась, словно поймав вибрации подземного вулкана. Грузовик, переоборудованный в прошлой жизни под нужды служб гражданских депо, недовольно преодолел легкий подъем, залез на железную дорогу и опустил приваренную к отбойнику миниатюрную колесную пару. Металл звякнул о металл – колеса проскрежетали юзом, закрутились и сроднились с рельсами, обеспечив махине прочную позицию.

Грузовик оказался настолько стар, что на месте магнитолы был встроен кассетник. В кабине было холодно, но уютно. Посередине лежали два автомата, словно единый спаренный пулемет. На верхнем плафоне болтался брелок, изображавший статую «Родина-мать» с черепом на месте головы. Ее поднятый меч то и дело царапал пожелтевший пластик, давно потерявший всякую прозрачность.

В правом нижнем углу стекла размещался пожухлый кожаный чехол для документов. Оттуда, хвостиками вверх, выглядывали бумажные самолетики из газеты. Ион хотел было вытащить один, глянуть год выпуска номера, но не стал. Памятник из чужой жизни и другого времени, ни к чему его осквернять.

Давид поправил маску, убедившись, что можно говорить через нее по рации. Еще недавно Ион считал это недоработкой, требующей встроенной гарнитуры, как у «Птиц», или ларингофона, как у самого Давида, но совместить технологии из разных времен было невозможно. Куда проще в нужный момент прижать микрофон к резине. Сигнал проходит, и ладно. Сейчас Ион полагал, что будущее будет не столько за технологиями как таковыми, сколько за умением людей извлекать из них максимум удобств. Все равно ту кучу условий, в которых эти прибамбасы работают в стандартном режиме, уже не воссоздать.

В кузове, посреди десятков просто закрепленных коробок с ценными ресурсами, сидели десятка два человек. Еще несколько разместились на крыше, держась за наспех приваренные поручни. Противогазов хватало не на всех, и внутри кузова, как могли, устроили герметичную зону. Ион не рискнул бы там прокатиться без маски, а лучше с баллонами. Возможно, что кто-то из клана получит серьезные проблемы со здоровьем по прибытии, даже если не случится приключений. Хотя всем раздали таблетки превентивного применения от радиоактивной пыли, рассчитывать на них Ион не стал бы. Сам и вовсе имел на них аллергию.

Никто не стал дожидаться затопления Огорода, но прогнозы оказались верны. Первые фонтаны воды забили из стен еще ночью – техники оперативно организовали водоотвод через шаткую структуру карнизов, направляя поток в северный туннель. К рассвету отвод все еще функционировал, хотя вся восточная стенка комплекса намокла. Аварийные лампы перестали работать, и это было совсем нехорошо – значит, запрятанная в бетоне, изолированная система экстренных протоколов вышла из строя. Помимо всего прочего, она отвечала за подъем аварийных переборок, дополнительный запуск генераторов, а также гермоворота. Не говоря уже о воздушной системе. Теперь ни на что из этого нельзя было положиться. Последние полтора часа спешной возни на Огороде население провело в противогазах, насколько их хватило. Сейчас примерно половина «огородников» находилась в страшном стрессе, грозящем перейти в массовую панику. Их удерживала только общая работа.

Из всего многотонного имущества клана удалось спасти только то, что помещалось в два грузовика, да и то за вычетом мест для более чем сорока человек. Оставили все, за чем теоретически можно было вернуться, и взяли то, что было самым необходимым. Почти все оказалось живой сущностью – связанные воедино растения, птичьи клетки, семена. Из готовых плодов напихали с десяток ящиков всего, что могло дать потомство в чистом черноземе, который тоже кое-как, да пристроили. Часть места заняло медицинское оборудование. Все остальное с огромным трудом распихали по каютам на Огороде, которые теоретически держали герметизацию. Люди это делали даже не столько в расчете на возвращение, сколько пытались взрастить в себе надежду. Всегда легче жить, зная, что где-то там, далеко, сохранено твое наследие, которое в будущем поможет другим.

– Так, я поместился, – передал Давид по рации, проверяя, держится ли машина на рельсах. – Салют, как ваши дела? Сами справитесь?

– Постараемся, – ответили со второй машины. – Далеко не уезжай. Если что, лебедкой подтянешь.

– Нет, не подтяну. – Давид посмотрел в окошко на другой грузовик, въезжающий по следам первого. – У меня же со сцеплением с дорогой туго. Ты меня просто сдернешь с путей. Если не получится, я к тебе за руль сяду.

– Получится.

Вторая машина газанула, расшвыривая задними колесами грязь, забросавшую крытый джип. Через несколько секунд Салют въехал на рельсы, крутя колесами во все стороны.

– Рулем не дергай! – крикнул Давид. – В сторону заноса поверни… вот так, отлично. Опускай отбойник.

Новый скрежет – и вторая машина стала на рельсы.

– Благодарю, Союз, – послышалось по рации. – Зачем нам позывные? Забыл, как меня зовут?

– Ребят, я вас всех не запомню, – сказал Давид. – Давайте оставим все как есть.

– Принято, Союз.

– Мир, что у вас? – спросил Давид, глядя на джип.

– У нас ничего, – ответил Мир. – Нам же отбойника не хватило.

– Давайте так сделаем: вы делаете несколько попыток забраться на рельсы. У вас колесная база отличная, будете обнимать дорожку шинами и не соскочите ненароком. Если не получится – бросайте машину нафиг и прыгайте на Салют.

– Хорошо, мы попробуем.

Опасения оказались напрасны – даже лишенный локо-модуля, джип «гидр» забрался на насыпь с первой попытки.

– Отлично, Мир! – похвалил Давид. – Ты точно в первый раз машину водил?

– Доберемся – выпьем и расскажу про далекое детство, – ответил немолодой уже Мир. – Дожил, блин, уже молодняк мне напоминает, как баранку крутить.

– Что ты пить собрался? – вклинилась Альбина со второго грузовика. – Вся самогонка у меня.

– Спирт на промывку мотора держу всегда с собой!

Слушавший разговор Ион, сидящий справа от Давида, чуть усмехнулся, выдвинул ствол калашникова в окно. Практичнее было бы его закрыть, но оно все равно не поднималось до конца.

– В Кресте просто так с алкоголем не забалуешь, – сказал Ион. – На Лукьяновской так точно. Придется дядю отправить на Печерскую, к технарям. Там даже без спирта с руками заберут.

– Да, – согласился Давид, о чем-то мечтая. – «Огородников» поровну расселить придется. Это лучшее, что может случиться с Крестом. Прикинь, всего по пять знающих человек на станцию – и государство преобразится.

– Не на все станции хватит.

– На все и не нужно. Только на те, где рады рабочим рукам.

– На первое время все равно всех соберут на одну станцию, – сказал Давид. – Старик Дементьев на южном блокпосту в Датаполисе все еще ждет, пока из туннеля попрут ходячие мишени.

– Я не думаю, что он сильно расстроится, если не найдет ни одной мишени за всю жизнь, – предположил Ион. – По мне, так если армия существует, то для того, чтобы таскать винтовки, но не стрелять.

– Мы с тобой не армия.

– Да, – не стал оспаривать Ион. – Нам и стрелять приходится. И чаще, чем хотелось бы. Может, зато им не придется.

– Все равно мы не воины, – сказал Давид, следя за тем, как шпалы пропадают из поля зрения. – Нас генерал обучал чему-то похожему, но мне все кажется, что мы не туда тратим энергию.

– Не исключено, что все так же считают. И «гидры». И «метроградовцы».

– Мы ничем от них не отличаемся, – произнес Давид. – Если мы и другие, то лишь потому, что стараемся постоянно жить среди мирных людей. Поддаемся им. Принимаем правила. Даем вытирать о себя ноги, если им захочется – ну так, не сильно позволяем, не давая им далеко заходить. Мы сами играем в это, Ион, чтобы не озвереть. Там, на Бориспольской, я наслаждался смирением. Оно успокаивало, помогало терпеть усталость, прибивало амбиции. Я был готов лежать мордой в пол, если от этого меня не замечали. Тянул из себя жилы, как мог, потому что так заведено. Если нас всех поселить отдельно с автоматами – превратимся в тех же «гидр».

– Понимаю, – согласился Ион, мрачнея при мысли об Альбине. Вот что ждет девушку в одиночестве. Короткое доживание с мыслью, что все оставшееся человечество тебя либо не знает, либо ненавидит. И это после всего, что она сделала для затерянного клана. Сколько времени пройдет, прежде чем размеренный ритм Креста извратит их воспоминания про девушку, которая жила на всех станциям сразу и никому не запомнилась как следует?

Давид все понял по его выражению лица без лишних слов.

– Ты же понимаешь, что Альбину не примут в Кресте? – спросил он.

– Я всеми силами пытаюсь найти способ. Думаю, что в ней есть такого, чтобы ее взяли.

– Того, что она с тобой, недостаточно?

– Ты же знаешь ее план.

– Да, и все не могу поверить, – нехотя произнес Давид. Посмотрел в окно на южные руины центра. – Думаешь, Эльза справилась?

– Уверен в этом. Она всегда была уникальной.

– Да. – Давид заставил себя вернуться к наблюдению за двумя параллельными рядами рельсов. – Эльза талантлива. И все еще закрыта. Знаешь, ей вчера пришлось убивать.

– Я в курсе.

– Застрелила человека из револьвера в спину, когда он хотел пустить в меня пулю. Она спасла меня, Ион. Она спасала меня все эти чертовы годы.

– Цени ее, Евгений, – посоветовал Ион.

– Оу. – Давид покачал головой. – Давно я собственного имени не слышал.

– Ты всем вокруг назначил позывные, – заметил Ион. – Даже себе. Всем, кроме Эльзы. Ее имя ты ценишь сильнее, чем любой другой звук на планете.

– У нее имя все равно не такое частое, – промолвил Давид. – Как и у Альбины, кстати.

– Нам обязательно говорить про нее?

– Обязательно, брат. Потому что когда мы приедем, то тебя и меня примут в Кресте. Даже если откажут клану с Огорода, то ты и я – граждане Креста, без вариантов. И Эльза тоже. Нас могут посадить за решетку до конца дней, отправить принудительно на сталкерские работы или сделать из нас акробатов для цирка на «Тараске». Но нас впустят домой, и это главное. И вот тогда мы с тобой если и сможем снова обсуждать Альбину, то лишь как твой бездарно упущенный шанс. Как прошлое, которое навсегда останется прошлым. Ты зайдешь внутрь, она останется снаружи – и это будет конец.

– Такова плата, чтобы впустили всех остальных, – тихо сказал Ион.

– Повторяй себе это каждый раз, начиная с завтрашнего дня. Ты будешь повторять это в своем шатре, на работах в охранке, или когда будешь отстреливаться от «киммерийцев» в туннелях, если очередному смотрителю стукнет дать тебе очередное дурацкое задание по сопровождению важной персоны. Да, можно жить в метро всю жизнь. И можно жить фактически снаружи – ты это уже знаешь. Только это две разные жизни, и они несовместимы. Не может быть единой жизни по разные стороны гермозатвора, брат. Никак не может быть. Если у Альбины все получится, и клан вольется в состав Креста – для вас это будет конец. Но сейчас, пока мы едем – Альбина все еще часть нас.

– Что ты предлагаешь?! – прервал его Ион.

– Ничего, – сказал Давид. – Я не так умен. Если выход тут есть, то я его не вижу. Просто ты столько раз поражал меня своими решениями, что я верю – ты сможешь найти еще одно. Всего одно решение сложного вопроса. Даже если придется снова кого-нибудь застрелить.

Дорога под металлическими колесами зазвенела – караван въехал на мост через Десенку. Впереди уже был виден Оболонский район с характерным полузатопленным берегом, скрывшимся под водой вместе с шестиполосной набережной. Даже не верилось, что совсем немного – и караван будет проезжать прямо над Петровкой, вполне дружелюбной станцией. Интересно, подумал учитель, если всем дружно побибикать – на Петровке услышат? Какая там глубина? Если бы там только был спуск – можно было бы сойти в Крест прямо там, и уже потом отвечать на вопросы…

– Пока меня хватает лишь на то, чтобы ехать с Альбиной в разных машинах, – признался учитель. – Если бы мы ехали в одной – крыша бы кругом ехала, и от меня не было бы никакого толку.

– Я бы до такого даже не додумался, – ответил на это Давид. – Если бы меня с Эльзой разлучили – я бы постарался провести с ней последние пять минут и ни о чем не думать.

– Не сравнивай, – попросил Ион и замолчал, пытаясь заинтересовать самого себя видами замерзающей воды. Всего один раз он ехал по мосту – тогда, на дрезине, в сопровождении «скифских» купцов и Эльзы. Кого он тогда спасал, убивая напавших на него людей? Самого себя или всех, кто благодаря ему выжил после? А были ли такие? На Таню напали, да и Кондор ничего после знакомства с учителем не выиграл. Все эти мэры и смотрящие, через станции которых он вел Эльзу – как поживают сейчас? Наверняка у кого-то появились проблемы. Про атаку на Славутич и говорить нечего. Ион оторвался от тягостных мыслей – им он еще даст волю позже, если снова поймает момент уединения.

Воды Десенки внизу сменились сушей – коротким отрезком Труханова острова. Еще немного, и под ними окажется сам Днепр, а еще через минуту – съезд с моста. Еще на минуту меньше времени, проведенного в двадцати метрах от Альбины.

– Странный этот Петровский мост, – заметил Давид. – Проходит над островом, и нельзя на него съехать.

– Думаю, раз так построили, то так надо.

– Кому надо? Мне вот не надо. Я не понимаю, как этот город строили и для кого. Мы с тобой уже не понимаем таких вещей. Знаем, но не понимаем. Это не одно и то же.

– Ты это мне рассказываешь? – Ион оторвался от тяжелых мыслей, посмотрел вперед. Встрепенулся, поднял к глазам бинокль.

– Что там? – спросил Давид и тут же нажал на тормоз, завидев оседающую секцию моста в сотне метров перед собой.

Звук подрыва, уносимый западным ветром, пришел секундой позже. Прямо по курсу, в Петровском мосту появился непреодолимый разрыв. Еще через мгновение воды Днепра приняли в себя обломки бетона и стали, оставив белое и широкое бурлящее облако.

Глава 3 Атака

– Мост взрывают! – выпалил Ион, упираясь ботинками в пол грузовика. – Готовься!

– К чему?!

– Если на нас пойдет – прыгай!

Давид быстро глянул по сторонам, прикидывая, насколько можно прижаться краями борта, чтобы не свалиться. Оказалось, что ни насколько. Он схватил рацию и крикнул:

– На нас напали! Салют, Мир – сдавайте назад!

– Нельзя назад! – ответили с Мира. – Сзади тоже подрыв!

Ион оторвал бинокль от глаз, схватился за автомат.

– Мы в капкане, – сказал он. – Никого не вижу.

– Ищи прямо по курсу, пока нас не перешмаляли тут!

– Никого не будет впереди! – сказал Ион быстро. – К нам же нельзя подобраться с берегов.

Учитель вырвал у Давида рацию и сказал:

– Слушайте все! Враг тут, на острове! По машинам стрелять не будут, хотят взять наш груз! Но нам на выживание шансов не оставят, так что готовьтесь обороняться как можете!

– Откуда ты знаешь, что не будут стрелять по машинам? – спросил Давид.

Ион посмотрел на него как на глупого ребенка и ответил:

– Потому что иначе сработали бы гранатометом.

– Точно, тогда нам лучше не высовываться…

Боковое стекло разбилось от пули. Давид вжал голову в спинку сиденья, врубил первую скорость. Ион прижал к его лицу маску, закрепил, как мог, затем нацепил вторую на себя.

– Акробаты, говоришь? – пробубнил Давид и снова схватил рацию, вжимая микрофон в резину.

– Перед собой вижу холм! – проревел он. – Попробую скатиться! Если получится – повторяйте за мной.

Ион повернулся, пять раз стукнул прикладом в металл кабины, передавая условный сигнал людям в кузове, чтобы немедленно покинули борт. Машина затряслась, среагировав на облегчение груза на двадцать три человека. Снизу их было не заметить, так что «огородники» оставались в относительной безопасности.

Союз поехал вперед, не обращая внимания на свистящие над головой пули. Движением рычага Давид опустил грузовик на передние колеса и тут же вывернув руль, направил машину влево, навстречу крутому склону, покрытому рыжей грязью. Долгие годы ветра намывали почву, и Петровский мост упорно держал оборону, принимая на себя растущую кучу земли, пока не образовался холм.

Грузовик накренился и застрял, цепляя брюхом рельс. Кабина нависла над мостом, и Ион увидел небольшую группу бойцов Гидропарка.

– Держись, Союз! – заговорила Альбина через динамик рации. – Иду на помощь!

Сзади что-то стукнуло машину, и днище приподнялось над рельсами. Небольшого толчка оказалось достаточно, чтобы Союз перевалил за край моста целиком и покатился по холму вниз, на густые почерневшие кусты.

– Не тормози, они за деревьями, – нервно сказал Ион.

– Вижу. – Давид взял правее и врезался в гущу листвы, зашуршавшей по лобовому стеклу. Отбойник стукнул о что-то мягкое, и через мгновение на капот свалился человек в защитном костюме «гидр». Сквозь стекло кабины и маску бойца Ион заметил изумление и боль. Затем человек пропал за передней рамой. Грузовик подбросило на переднюю ось, затем на заднюю.

– Не останавливайся! – Ион высунулся из окна с автоматом.

Союз принялся наворачивать круг по сухой почве острова. От края до края здесь было от силы метров двести – и без того неширокий участок острова размыло до совсем скромных размеров. Давид вел грузовик по дуге в поисках простреливаемой зоны, чтобы дать Иону возможность прицелиться. Огонь по ним вели пока что на упреждение. Однако было ясно – долго эти игры не продлятся.

«Гидры» прятались в естественных укрытиях, окопавшись в узком кольце поваленных деревьев. Ион не мог знать об их планах, но вполне представлял намерения.

Чегет не сумел ни использовать «Сто-один-тауэр», ни захватить Левобережную. Ему оставалось лишь ускорить затопление Огорода, а просчитать единственно возможный маршрут каравана в любую из станций Креста было элементарно. Обе секции моста тоже минировали на скорую руку. Что бы ни хотели сделать с переселенцами – главной целью был груз. Лучшие технологии, образцы, медицина, гидропоника, заботливо выкопанные деревья во временных горшках. И все это надо было вытащить с острова уже после того, как Петровский мост окажется невозможно использовать. Значит, оставался еще один путь – на юг.

– Надо перестрелять их! – крикнул Ион. – У них подкрепление на юге и машины! Будем тормозить – нас в клещи возьмут!

– Понял! – Давид резко остановился, сменил направление, поехал задом по неожиданному курсу, подставив «гидрам» правый борт.

Ион был рад нескольким вещам. Что «гидры» помедлили, прежде чем открыть огонь. Что ему было кого защищать помимо себя. Что автомат Эльзы остался у него вместе с подствольным гранатометом. И что в арсенале Огорода чудом нашлась пара гранат нужного калибра.

Легкое, уверенное давление на спуск – и из окна Союза вылетел настойчивый цилиндр. Взрыв в середине укрытия не добавил врагам здоровья. Следом Ион расстрелял магазин почти вслепую, лишь изредка выхватывая смутные силуэты. Эти люди мешали ему добраться до дома. Они мешали жить всем. Их никто сюда не звал.

– Союз, к вам движется группа машин, – предупредила Альбина. – Три… нет, четыре джипа с пулеметами! Погодите, мы поможем.

Давид с Ионом переглянулись. Теперь «гидрам» терять нечего – по ним отроют огонь на поражение.

Словно в доказательство его слов, в спину застучали пули.

– Уходим, – сказал Ион, перезаряжая калашников. – На север.

Рыхля землю, Союз поехал за мост, к спасительным опорам. Ион как раз успел закинуть в подствольник вторую гранату, когда оба задних левых колеса лопнули от попадания. Плохо.

– Мы на ходу? – спросил Ион.

– Скользить будем, если выживем.

– Годится, – сказал Ион, готовясь встретить огнем любой выезжающий из-за опоры пикап.

Вместо этого снова заговорила рация:

– Ион, мы едем! Помогайте! Ааа!

По ту сторону опоры послышалось тарахтение рессор. Давид снова выехал вперед, стараясь не высовываться боком слишком долго.

Салют скатился по холму по следам Союза, тараня отбойником один из джипов, который стал слишком неудачно, чтобы выдержать удар или хотя бы попытаться отстреляться из пулемета. Грузовик опрокинул его на бок. Водителя размазало прямо внутри, стрелок успел спрыгнуть, но его сразу скосили выстрелами с моста.

– Вперед, – скомандовал Ион. Союз вырулил точно под мост. Давид вытащил собственный автомат, приготовил к бою.

– Стрелок на второй машине, – уточнил Ион, и они открыли огонь из обоих стволов по единой мишени.

В сравнении с «огородниками» у них не было ни преимуществ ни в высоте, ни в позиции, но дело они сделали. Второй джип остался безоружным – сдал назад и помчался прочь в сторону Бабьего озера, которое давно уже представляло высохшее плато.

– Не преследовать, – скомандовала Альбина. – Пусть убегает.

Ион на миг впал в замешательство – кому это она командует? Они с Давидом вроде не похожи на маньяков с жаждой мести. С другой стороны, девушка сейчас, должно быть, в таком состоянии, что способна отдавать устные приказы самой себе – просто для успокоения.

– Попробуем за вами, – сказал Мир.

Секундой позже с моста в траву свалилась третья машина «огородников», упав прямо на крышу.

– Вылезайте в сторону моста! – крикнул Ион. – Мир, если вы меня слышите – не лезьте под огонь!

– Они не слышат, – сказал Давид.

– Точно. Подгони меня ближе.

Толкнув дверь, Ион вырвался из грузовика, погасил импульс кувырком. Слева сквозь кусты мелькнул контур вражеской машины. Ион только было подумал, стоит ли отвлекаться, как обнаружил, что все еще держит на ремне автомат. После падения машины союзников он совсем забыл про оружие – сталкер и учитель по-прежнему конфликтовали в его сознании.

Ион выпустил последнюю гранату из подствольника. Взрыв взметнул фонтан земли – и правый борт «гидровского» джипа сменился на зрелище лежащей на боку машины.

– Давайте сюда. – Ион пролез в примявшееся окошко Мира, помогая обоим «огородникам» выбраться наружу. Из них в маске был всего один, да и у того шланг перебило.

– В кузов, срочно! – скомандовал Ион, хлопнув первого по спине и помогая добираться второму. – Там маски.

Уточнение оказалось не лишним – оба «огородника» были незначительно ранены, и слова про спасительные дыхательные маски здорово их подстегнули. У клана с Левобережной все еще имелся страх перед ужасами поверхности. Ион не знал, насколько этот страх рационален – сам он давно перестал бояться поверхности как чего-то сверхъестественного, хотя открытый воздух убивал одинаково что смельчаков, что рассудительных.

Сверху перестали стрелять. Ион побежал вперед, перепрыгивая через стволы мимо мертвых тел. Сейчас они были для него не более, чем часть пейзажа. Интересно, какой у Альбины с Давидом происходит радиообмен?

Все машины «гидр» остались без живых экипажей. Последняя улепетывала вдаль.

Рядом с учителем поравнялся Салют. Альбина выпрыгнула на землю, попав прямо в объятия Иона – тот придержал ее, обхватил, и они на мгновение замерли.

– Я в порядке, – сказала девушка. – Надо проверить тела.

– Я проверю, – сказал Ион. – Если они живы, то мы закончим сами. Другого способа нет.

– Хорошо, – сказала девушка. – Я думала, что мне придется… ладно. Спасибо. Пойду на мост, проверю своих.

– Не проверишь, – прозвучал голос из кустов. Ион и Альбина отпрянули к грузовику.

Из травы показался окровавленный Чегет, без маски. В руках он сжимал противопехотную мину, перетянутую проволокой. Было ясно, что он способен привести ее в действие вручную.

– Это были мои люди, – сказал он, глядя на Альбину взглядом смертника.

– А это мой народ, – заявила Альбина, без страха шагая к нему. В ее взгляде жизни было не больше, чем у лидера «гидр».

Пальцы Чегета плотно обхватили проволоку.

С юга послышался взрыв. Чегет вздрогнул, не утерпел, посмотрел в ту сторону – в воздух подпрыгнул сбежавший джип «гидр», чтобы рухнуть горящей металлической коробкой.

Ион рванулся вперед, но Альбина даже опередила его – схватила Чегета за руки, не давая дернуть проволоку. Ион выхватил нож, пронзил врагу грудную клетку, встретив его обреченный и в чем-то даже умиротворенный взгляд. Чегет рухнул в траву, не сказав ни слова, и учитель испытал необъяснимое облегчение. Не хотел он в этот момент слышать никаких предсмертных откровений.

– Вроде все, – сказала Альбина, продолжая держать мину у руках. Ион аккуратно отсоединил взрыватель, не отводя взгляда от опасного предмета, и только потом посмотрел на юг. Что там с последней машиной случилось? Учитель заметил движение, проверил через прицел.

Мимо подорванной машины к ним брела уставшая Эльза.

Глава 4 Альянс

Давид выскочил из грузовика и бросился бежать к Эльзе, забыв выключить двигатель. Затем все же вернулся, повернул ключ, и мотор заглох.

– Эй, мы без шофера остались! – напомнила ему Альбина.

Ион взял ее за плечо.

– Оставь их, – сказал он. – Пусть побудут вдвоем.

– Но нам надо…

– Поменять колеса, – сказал Ион, следя за местностью. – Выставить оборону. Проверить двигатели. На час минимум мы здесь застряли.

– Да, – кивнула Альбина, чуть покраснев. – Прости, я растерялась… Распорядишься?

Ион посмотрел на изможденные лица «огородников». Половина из них явно чувствовала себя на поверхности как на сковородке, которую только что поставили на огонь. Они жались к земле, прятали глаза, смотрели под ноги, опирались на деревья и камни. Пусть им всем на Левобережной приходилось видеть над головой потолок намного выше, чем рядовому жителю Креста – в сравнении с бескрайним пасмурным небом разница не играла никакой роли. Ион уже начал забывать, каково это – впервые увидеть тучи.

– Лучше ты, – сказал учитель. – Им сейчас нужен кто-то, кого они знают. Я только добавлю лишний стресс.

– Только не мне, – сказала Альбина.

Ион задержал ее руку в своей, чувствуя необыкновенную нежность женской ладони даже сквозь перчатки.

– Я буду рядом, – сказал он. – Это маленький остров.

Альбина чуть кивнула, пошла к своим людям.

Ион заставил себя переключиться на грузовики. Тяжелая морда Союза приняла на себя не меньшее полусотни пуль, часть из которых могла нанести невидимые на первый взгляд повреждения. Сзади требовалось сменить сразу три колеса, а не два, как учитель решил сначала. Под днищем кузова имелось два запасных. Должно хватить. Если что, можно снять еще с Салюта, но не факт, что ему самому не нужна замена.

Ион в принципе обладал нужными знаниями, чтобы разобраться и с колесами, и с моторами, но ситуация не располагала к неоправданному риску. Лучше менять все под руководством Давида. Сам он не мог сейчас сделать ничего особо полезного помимо того, что задумал только что. Мысль оставалась невнятной, не до конца оформившейся, и чтобы понять ее размах, следовало высказать ее Альбине и послушать самому, как она звучит. Но для начала самому понять, готов ли он на подобное.

Глянув на южную часть, Ион увидел, как Давид держит Эльзу за плечи и что-то усердно объясняет. Решив, что его общество не сильно помешает, Ион пошел к друзьям, не забывая поглядывать по сторонам.

Эльза стащила с себя дробовик и держала за ремень, не решаясь окончательно разжать пальцы, словно боялась расстаться с некой идеей. Учитель не мог бы объяснить ее с ходу, эту идею, но подсознательно понимал ее.

– Я опять убила, – говорила Эльза. – Снова.

– У Шестакова было оружие? – спросил Давид.

– Да.

– Он хотел им воспользоваться?

– Да.

– Значит, это самооборона, – сделал вывод Давид и ободряюще улыбнулся. – Как тогда, в Гидропарке. Там хотели убить меня, и ты меня защитила. Сейчас хотели убить тебя, и ты снова оборонялась. Эльза, это самооборона.

– Какая самооборона, если оба раза мы к ним пришли? – Голос девушки скакнул вверх, она попыталась утереть лицо, но наткнулась на маску. – Нас никто не звал в этот Гидропарк! Пусть они стреляли в нас, но это был их дом, не наш!

– Ты уверена? – спросил Ион. – Ни одна станция метро не может принадлежать одним людям больше, чем другим. Исключение – если это изначально чей-то дом. «Гидры» не строили электростанцию сами. Они лишь использовали ее, чтобы шантажировать поставками энергии Огород и медленно его затапливать. Что в итоге они и сделали. А Шестаков знал все эти четыре года, что с нами сделала торсионная пушка. И ни разу за все время не попытался кому-то об этом рассказать. Он регулярно посещал Датаполис, говорил с Кипарисом. Он должен был видеть тебя, грязную и оборванную, с сумасшедшими и нищими у лазарета. И ничего не сделал. Кстати, он тебя не узнал сейчас?

– Нет, – помотала головой Эльза. – Принял за Альбину. И тот парень тоже.

Ион со вздохом облегчения прикрыл глаза. Секретарь смотрителя знал легенду о мстительнице с поверхности и слышал, как она убивает лидера Метрограда. И слышал взрыв. Лучшего нельзя и придумать.

«Черт побери, чему я радуюсь?!»

Учителю захотелось взвыть от неотвратимой мысли, что по приходу в Шлюз ему придется выкладывать готовую историю о том, как взорвавшая Метроград женщина пыталась перестрелять весь их караван. Возможно, даже и не стоит менять колеса – послужат лучше всяких доказательств.

Пожалуй, история как раз проблемой не является. Важнее, что его могут выдать глаза.

– А эти люди? – спрашивала Эльза, оглядываясь на дымящийся джип. – Они просто хотели уехать. Они не нападали на меня…

– Эльза, они стреляли в нас! – продолжал убеждать Давид. – Они хотели нас всех убить! Мост обрушили, устроили засаду. Поверь, их не стоит жалеть!

– Как тебе удалось подорвать джип? – спросил Ион, пытаясь отвлечься от тяжелых мыслей.

– Противопехотная мина, – ответила девушка. – Нашла в Метрограде. Взяла с собой – думала, пригодится, если стая собак за мной побежит.

Давид хлопнул Эльзу по плечу.

– Отлично, боец, – сказал он. – Ты импровизировала и сработала профессионально. Скажи, Ион?

Эльза оттолкнула его руку.

– Я не боец, – вымолвила она. – И для этого не создана. Я не такая, как ты и Ион. Простите меня, но мне сейчас плохо.

– Ты молодец, – сказал учитель. – Когда приедем домой, ты сможешь измениться так, как захочешь. Но здесь и сейчас ты делаешь ровно то, что надо, пусть сама пока что не понимаешь.

– Не хочу понимать, – говорила Эльза. – Там, на Бориспольской, я каждый день жаждала крови. Тихо кипела, искала повод на ком-нибудь сорваться. Теперь не хочу. Больше не хочу!

– Больше и не нужно. – Ион наклонился к Эльзе, одной рукой нежно обнял ее за шею, прижался лбом к ее голове. – Больше не надо, сестренка. Мы доставим тебя домой. Давид!

– Что?

– Там мужики моторы осматривают. Проконтролируешь, или пусть сами опыты ставят?

– Чего-о? – Парень подскочил, потянул Эльзу за руку. – Пойдем, разберемся!

Ион вернулся к машинам, чуть отстав. Ему нужно было сопоставить пару фактов. Когда он подошел к Альбине, то уже сформулировал мысль.

– Эльза сказала, что нашла мину в Метрограде, – обратился он.

– Ясно, – сказала девушка. – И что?

– То, что это редкость. У вас на Огороде были мины?

– Нет, конечно. Это никак не стратегический запас на случай отсидки в метро. Автоматы еще ладно, но мины? Зачем? Поезда взрывать?

– Вот и я о том же, – сказал учитель. – В Кресте тоже их не припомню особо. Но в Метрограде их была куча.

– И что с того? Нашли где-нибудь…

– То, что у Чегета тоже была мина.

Альбина задумалась.

– Ты хочешь сказать, что «гидры» и «метроградовцы» имели общий военный склад?

– Да, и это теперь новость. Одно дело поддерживать деловые отношения и совсем другое – разделить на двоих единый доступ к армейским технологиям. Альбина, это фактически одна мощная группировка, а не две. Пусть даже они остались без обоих лидеров.

– К чему ты клонишь?

– К тому, что каждая «гидра», каждый «метроградовец» представляют теперь равную для нас опасность. Поодиночке мы их не заметим, а они за нами могут следить прямо сейчас. Подумай сама: план Чегета по уничтожению каравана и выставлению своих условий Датаполису – это то, что поддерживали обе группировки. Они сделали на это ставку, они объединились в этой задаче – выкурить «огородников» из укрытия, затопить Левобережную, перестрелять всех и заполучить груз. Все, они себя выдали тем, что напали на караван и затопили Огород. Теперь, после взрыва Метрограда, им физически некуда возвращаться. Обрушение «Сто первой» башни также их планам не способствует. На переговоры им тоже идти смысла нет. Если караван доберется до Шлюза – им останется помирать снаружи, без укрытия. Или тесниться на Гидропарке до конца дней.

– Они нападут на нас, – догадалась Альбина.

– Да, – подтвердил Ион. – Причем все, кто сейчас есть в городе. Им терять нечего. Сейчас они переваривают взрыв Метрограда. Собираются вместе, спешно разрабатывают план. План будет простой, прямой и скоропалительный. Что-то грубое и действенное. Забудь про шпионаж, диверсии и точечные уколы.

– Не могу мыслить без шпионажей, диверсий и уколов, – призналась Альбина. – Лучше скажи, как ты все это видишь.

– Засада возле Шлюза, – сказал учитель. – На отрезке между Дворцом и Олимпийской будут сосредоточены все их силы. Они ударят из укрытия из всего, что есть. Возможно, у них тоже куча мин. Теперь им даже нет особого смысла пытаться сохранить груз. Не допустить выживания клана им важнее, чем драться за деревья и кур.

– Поняла. – Альбина посмотрела на «огородников», занятых работой по полевой починке обоих грузовиков под руководством Давида. Эльза безучастно сидела на простреленном колесе, рисуя куском угля листики и цветочки на стальном диске.

– Что ты предлагаешь? – спросила Альбина.

– Шпионаж, диверсию и точечный укол, – ответил Ион. – Надо пробраться вперед каравана к Шлюзу, разведать местность на наличие «метроградовцев». И принять меры.

– Какие меры?

– Мне точно говорить это вслух?

– Поняла. – Вздохнув, Альбина помолчала немного. Затем спросила: – Кого берешь с собой?

– Никого, – ответил Ион. – Давид занят работами, и он единственный нормальный водитель среди нас. Эльза сейчас не боец. Из «огородников» можно отобрать отчаянных и безбашенных, но они не проходили подготовку.

– Я иду с тобой, – сказала Альбина.

– Мне бы не хотелось, – признался учитель. – Я не могу подобрать слов, чтобы передать, насколько бы не хотелось, чтобы ты в этом участвовала.

– Ион, мне уже давно не проблема убить мужчину.

Ион взял Альбину за фильтр маски, поднял ее лицо к себе, всмотрелся в выражение глаз.

– Многозначительное высказывание, – заметил он.

– Многозначительные манеры, – ответила она.

– Сейчас я прост, как три патрона. Если ты согласна прикрывать мне спину – ты идешь. Ни в каком другом качестве ты участвовать не будешь. Понятно?

– Да.

– Я не тот мужчина, которого тебе разрешено убивать. Я тот мужчина, которого ты будешь слушаться. Ты согласна?

– Согласна.

– Тогда ты идешь со мной, – закончил Ион, отпуская ее. – Собери себе самое удобное снаряжение. Если нужно – отними у людей своего клана. Фильтров бери побольше, чем надо.

– Хорошо, я все сделаю, – пообещала Альбина. – Слушай, у тебя так голос изменился. Это воздуховод барахлит, или… когда выходить?

– Шесть минут. Затем ждать не стану.

– Шесть? Почему не пять? Считать же удобнее.

– Ты только что потеряла семь секунд.

– Виновата. – Альбина подошла к Эльзе. – Эй, сестренка! Можно мне мой нож обратно?

Глава 5 Разведка

Незаметно приблизиться. Занять высоту. Оценить местность глазами врага. Сделать выводы: бежать или нападать.

На подходе к станции Олимпийской Ион знал четыре пункта из пяти. Местность была ему хорошо знакома – на всем участке Шлюза «Птицы» установили свое влияние. Выражалось это уже тем, что они знали тут все до последнего клочка знали, в отличие от «метроградовцев», которые сюда просто не совались ни разу в последние годы. Все, что рядом было ценного, давно растащила команда Кондора. Это давало незначительное, но все же преимущество.

– Сколько ходов вниз у Шлюза? – спрашивала Альбина, едва поспевая за Ионом и прижимая малознакомый ей ларингофон к шее.

– Три, – ответил Ион, пробегая по улице Димитрова. – На Лыбедской недоступен из-за обрушения. Два других – на Олимпийской и на Дворце – работают нормально.

– Через который может пройти грузовик?

– Через оба.

– Значит, у Метрограда две точки для засады?

– Да, и засада будет на обеих.

– Какой план?

– Локализовать и обезвредить точку на Олимпийской. – Ион быстро осмотрел развалины по краям улицы, запрыгнул на капот неподвижной инкассаторской машины, перелез через забор. – Надо это сделать как можно раньше, пока не последовало подкрепление второй группы, с Дворца.

Альбина проделала весь путь за Ионом. Она была в хорошей физической форме, однако чувствовалось, что девушку держат страх и чувство ответственности. Если она и сломается, то еще нескоро. Хуже, что, если ничего не изменить, то этот слом случится обязательно.

– Шумно дышишь, – сказал Ион. – Потребляешь больше кислорода.

– Я слежу за уровнем.

– Не в этом дело. Ты волнуешься.

– Все в порядке.

За забором Ион забежал в тень недостроенного здания, уцелевшего до четвертого этажа. Забрался на самый верхний, сел на покосившуюся плиту в укрытии за кирпичной стеной. Принялся изучать окрестности в бинокль.

– Отсюда местность не просматривается, – шепнула Альбина. – Ты не увидишь «метроградовцев».

– Я ищу их наблюдателя, – пояснил Ион, следя за высотками. – Один должен следить за караваном.

– Всего один?

– Больше и не понадобится. Остальным лучше участвовать в нападении. Не хочешь помочь?

Альбина вытащила собственный бинокль, направляя его на вершины зданий.

– Нашла, – сообщила она.

– Где?

– Десять часов.

Ион проверил ее слова. Через оптический круг он заметил еле видимую фигуру на крыше.

– Недострой на Димитрова, – сказал он. – Там прямая лестница наверх. Быстро залезть, быстро спуститься.

– Нам туда?

– Нет. – Ион опустил бинокль, снял с плеча оружие. Он не тащил с собой ненужных рюкзаков, зато оружейных стволов с собой было целых три. Отставив дробовик и калашников, Ион зарядил СВД, подобранную им из собственного схрона месячной давности. Альбина смотрела, как пальцы сталкера умело орудуют с блестящими заостренными цилиндрами.

Ее предложение подняться к наблюдателю имело смысл – если бы был хоть один вариант гарантированно снять патруль у входа, который, несомненно, там имелся. Нечего было и думать, что наблюдатель побежит наверх один. С такой высоты может не ловить радиосвязь, если она вообще была. Так что обязательно кто-то еще будет стоять на шухере – либо у входа в недострой, либо на середине. С ними также придется разобраться, но уже после того, как будет покончено с наблюдателем.

– Следи, – сказал Ион, припадая к прицелу винтовки. Альбина послушно начала смотреть за улицей.

– Там собака, – сказала она. – Тощая и голодная.

– Хорошо, – вымолвил сталкер. Будет на кого списать шум, если таковой поднимется.

Прицел имел большее приближение, чем бинокль – острые углы высотки мелькали резвее, качались, напоминая о пользе лучшего упора. Ион сменил позу, найдя точку опоры на карнизе. Прикрыл глаза, снова открыл, восстанавливая дыхание.

Нажал на спуск.

Глушитель чихнул, низводя громкость выстрела до хлопанья листом грязного полиэтилена на ветру. Кругом было полно подобных источников звука.

Собака подняла голову, завыла, потрусила прочь.

Пойманную в прицел голову Ион потерял из виду сразу, как ее отбросило пулей. По движению рук он понял, что «метроградовца» откинуло на крышу, и он уже не поднимется.

– Есть, – сказал сталкер, медленно смещая прицел в поисках любого нового движения с крыши. Все спокойно.

– Они среагируют на испуганную собаку? – спросила Альбина.

– Здешние собаки давно не боятся выстрелов. Те, что боялись – не выжили.

– Они учатся.

– Нам тоже не помешает. – Ион поставил винтовку на предохранитель, вернул за спину, взял калашников.

– Дробовик твой, – сказал он. – Стреляй только по мишени.

– А если собака нападет?

– С собакой я справлюсь. Держи тишину. Мы не должны стать первым источником шума.

Снова перемахнув через забор, Ион вернулся на дорогу. Согнувшись, он подбежал к зданию, держась зеленого забора. Альбина не отставала от него ни на шаг.

Здесь Ион положил винтовку на землю, прижался спиной к забору, прислушался. Так и есть – тихое бормотание сквозь шлемы. Если бы собаке захотелось пробежать мимо, она бы очень помогла, отвлекла противника хоть на мгновение.

Следя за собственной тенью, Ион посмотрел на небо, подождал двенадцать секунд. Ленивая туча накрыла область, одарив символическими каплями дождя.

Ион быстро выглянул, метнулся вперед, прямо в узкий проем мимо штабелей арматуры, до того ободранной, что не имела никакого смысла как строительный ресурс для метро. Забежал на нее и с высоты в метр с небольшим прыгнул на «метроградовца», стоявшего к нему спиной.

Тот был в каске, так что удар в голову исключался. Приземлившись, Ион ударил его прикладом в ключицу, чувствуя треск ломающихся костей.

Крик бойца оказался заглушен, когда Ион опустил его лицом в грязь, прижав коленом между лопаток. Треснув еще раз прикладом, уже по плечу другой руки, Ион отпустил автомат, рывком задрав голову «метроградовца» за подбородок.

– Отвечай, – прошипел он. – Сколько фляг с водой в вашем отряде?

Тот барахтался, не в силах набрать воздуха для крика.

– Вода. – Ион так повернул ему голову, что чуть не хрустнула шея. – Мне нужна вода! Сколько фляжек у вас?

– Двадцать… двадцать три…

– По одной?

– Да… Ааа…

Ион довершил движение, чувствуя вибрацию хрустнувшей шеи. Отпустил голову, слез с врага, повернулся к Альбине. Та выглядела спокойной.

– Вода? – спросила она, протягивая ему винтовку.

– На вопрос о численности отряда он бы не ответил. – Ион снова взял СВД. – Зато фляжка с водой – нечто безобидное для разума, даже в стрессе. Он ответил быстрее, чем задумался. Их двадцать три человека. Минус двое.

– Может, они не все с фляжками.

– Он не мог этого знать и просто назвал численность.

– Двадцать один человек, – вдохнула Альбина. – И мы?

– Думай о десятерых. – Ион быстро обыскал мертвеца в поисках радиосвязи. Пусто. Если радио нет у наблюдателей – значит, нет и у всех остальных. Разве что, может быть, по одной рации у лидеров обеих групп.

– Идем. – Сталкер помчался дальше на запад, по улице Димитрова.

Если бы «метроградовцам» приходилось ждать прибытия «огородников» неизвестно откуда, их задача сильно бы усложнилась, потому что к Олимпийской вело целых пять путей, по которым теоретически мог проехать грузовик. Но подрыв моста означал, что перекрыты все четыре пути с севера, так что теперь место для засады оставалось только одно – Красноармейская. Караван должен прибыть с юга, и именно в узком, простреливаемом с обеих сторон пространстве их и будут ждать. На северном конце стоит опасаться противопехотных мин. Южный подход никто минировать не станет – врагу надо, чтобы караван заехал в ловушку целиком. Так что сами они будут ожидать по одну или обе стороны от улицы на крышах двухэтажных домов, бывших когда-то вереницей магазинов.

Иону оставалось лишь подобраться к одному из таких зданий с задней стороны. Снуя между окаменевших остовов частных машин, сталкер прошел на север, в сторону планетария. Сразу за ним будет уже спуск на Олимпийку. Слишком близко к эпицентру засады, а то можно было бы туда залезть и отработать с высоты. Оставалось довольствоваться тем, что есть.

Следующего врага Ион встретил, когда тот осматривал свой сапог, прислонившись к углу.

Тот в последний момент успел заметить подбегающего сталкера – постоял с одно мгновение, видимо, не узнавая в госте собрата по команде, затем нервно икнул, дернулся к автомату. Ион сбил его с ног, повалил наземь и довершил дело ударом ножа.

– У меня нет слов, – раздался голос Альбины в наушнике. – Чем ты на жизнь зарабатываешь?

– Педагогикой, – ответил сталкер, подтягиваясь на карнизе и залезая на крышу. – Жди тут.

Стараясь не высовываться, Ион распластался по отшлифованному дождями и временем металлу, добираясь до обзорной точки. Ее он вычислил безошибочно – рядом валялся подсумок и стояла вскрытая банка консервов. Уничтоженный им стрелок мог бы починить сапог и здесь, но, похоже, ему не хватало света.

Добравшись до нужной позиции, Ион снова взялся за винтовку и принялся изучать крыши противоположных зданий. Почти везде у него имелось преимущество минимум в один этаж.

Вот и «метроградовцы» – нервные, молчащие, старающиеся расслабиться в ожидании каравана. Шестеро, по одному человеку на каждую крышу. Ни единой снайперской пары. Даже ни единой снайперской винтовки как таковой. Оно и понятно – стрелять планировали в радиусе двадцати метров, ни к чему ухищрения. Почти у всех – автоматы, лишь один скучал с гранатометом. Близковато для подобной работы, но вряд ли он мог просчитать сферу применения.

– Альбина, ты нужна мне здесь, – тихо сказал Ион. – Когда ко мне побегут по крыше, подпусти ближе и встречай дробью, начиная со второго. Первого пропускаешь.

– Поняла.

Оставалось расставить очередность. Проще всего работать по порядку, от ближайшей цели к дальней, но здесь играло роль время ответной реакции. Боец на четвертой крыше менял фильтр противогаза – еще немного, и он окажется неспособен к бою какое-то время. Никто не хватится за оружие, когда не довинчен фильтр, рефлекс самосохранения сработает. Во всяком случае, должен. Человек с гранатометом – вот кто представлял опасность. У него было не так много шансов попасть по позиции Иона, зато ему могло банально повезти.

Решено.

Ион нашел упор для винтовки, положил калашников рядом, дулом назад. Вытащил гранату – спасибо сохранившемуся арсеналу «гидр» с одной из машин, выдернул чеку, легко размахнулся и отправил шестьсот грамм в полет на соседнюю крышу.

Глава 6 Зачистка

Подобно елочной шишке с сюрпризом, граната стукнулась о крышу в полуметре от ничего не подозревающего «метроградовца» и взрывом смела снайпера с позиции, напоследок оставив дыру в крыше.

Ион уже переводил ствол СВД, ловя в прицел гранатометчика. Успел увидеть, как тот в недоумении оглянулся на взрыв – и выстрелил ему в шею. В перекрестье прицела мелькнули железные листы очередной крыши – и снова выстрел. Глушитель отрабатывал свое, скрывая позицию Иона, как мог. Парень, меняющий воздушный фильтр, оказался последней мишенью: он даже не пытался схватиться за оружие, озадаченно глядя на товарищей – видимо, ожидал их инициативы. В итоге он лишь добился того, что умер последним. В этом месте оказаться мертвым было намного лучше, чем раненым. Знали враги или нет, но на помощь им никто не мог прийти, кроме соседней группы, да и то – неизвестно, что за помощь они окажут человеку, остро нуждающемуся в медикаментах, воде и отдыхе с уходом.

Оставшиеся «метроградовцы», пусть запоздало, но поняли, в чем дело – послышались вопли, выстрелы в сторону позиции Иона, но зацепить его пока было невозможно. Однако радоваться было нечему – стоит кому-то перебраться через дорогу, и в него можно будет попасть хоть снизу. С другой стороны, «метроградовцы» до этого пока не додумались. Но неизбежно додумаются. Счет шел на секунды.

По крыше застучали сапоги. Ион оставил винтовку, перекатился левее, поднял калашников. Средняя дистанция, солнце за спиной – отличная позиция, не считая непосредственно позы. Лежа на спине, палить вдоль земли не очень удобно.

Вот он, первый из пяти-шести «метроградовцев», находившихся на его половине улицы. Лицо в прозрачном плексигласе защитной маски с прикрученным восстановленным фильтром сбоку охвачено ужасом и ненавистью. «Метроградовцы» попали в положение борющихся за выживание, забыв о том, что сами загнали себя в ситуацию, когда надо выживать. И даже сейчас они делали это не теми методами.

Завидев Иона, боец поднял автомат, но тут же отскочил назад, укрываясь за козырек крыши. Неизвестно, что творилось в его голове. Похоже, он механически продолжал следовать мысли, что врагов надо истреблять исподтишка, из укрытия, с компанией товарищей. И когда у противника нет оружия. Для него посторонний автоматчик, открывший стрельбу, все еще являлся не угрозой, а мишенью, на которую можно было просто наброситься и застрелить. И лишь в последние момент в «метроградовце» взыграл инстинкт самосохранения – он отпрянул. Решив подождать, пока подбегут товарищи.

Все точно как и просчитывал Ион.

Пара выкриков, дерганье затвора – и на него уже бежали двое. Ион подождал, пока они возьмут его на прицел, и лишь после этого открыл огонь, попав ближайшему противнику в живот. Следом второго «метроградовца» отшвырнуло на улицу зарядом дроби – он опрокинул оружие и свалился с крыши вниз, ударяясь о металл шлемом, окрашенный собственной кровью.

– Умничка, – произнес Ион на случай, если ларингофон на шее все еще продолжал считывать звуки и переводить в слова через радиосвязь. Более внятно подбодрить Альбину он не мог.

Что было важнее, больше в его сторону никто не выбежал. Ион схватил оба ствола, перекатился еще левее, заглядывая за край. Спускаться с высоты третьего этажа ему пришлось по другой траектории, чем в тот раз, и это отняло лишние секунды. Впрочем, они у него были, если только оставшиеся «метроградовцы» из первой группы не совсем спятили. От них можно было ожидать и отчаянного рывка с поливанием веером выстрелов из автоматов пространства впереди себя. Собственно, эта тактика с их стороны была бы единственной, которая могла сработать. Естественно, напарываться на встречную пулю они не хотели.

Двадцать три человека, подумал Ион, спрыгивая на землю рядом с Альбиной. Слишком много. Среди «метроградовцев» бойцами явно были не все. Кто там составлял их ряды сейчас? Выходцы из Нивок, Креста, Огорода, Гидропарка? Люди, не нашедшие себе места ни в одной из указанных групп? Напрасно они считали, что для создания крепкой банды достаточно вооружиться до зубов. Вернее, банду таким образом они сколотили – а принимать решения не научились. Им следовало чаще выбираться на поверхность, реже грабить и убивать, больше искать себе серьезных вызовов вроде освоения далеких участков города, строительства наружных перевалочных пунктов и прочего. Тогда они прошли бы дорогой «Птиц». Их осталось бы человек семь – зато ни один из оставшихся не пытался бы в дальнейшем завоевывать все вокруг нахрапом. Мир так не работает.

Все это пронеслось у Иона в голове за время, которое он менял магазин СВД. Вряд ли винтовка теперь ему пригодится, но мало ли. Ни к чему впустую терять мгновения.

– Что дальше? – быстро спросила Альбина.

Ион отнял у нее дробовик, вручил «калаш» и сказал:

– Беги через дорогу. Как добежишь, отстреляй магазин по крышам.

Девушка не заставляла просить себя дважды – метнулась наперерез Красноармейской, укрываясь за машинами. Два оружейных ствола сразу мешали ей, замедляли, выбивали из равновесия. Нужно было выиграть ей чуточку больше времени, чем сталкер рассчитывал.

Ион не глядя высунул винтовку за угол, выстрелил в воздух в направлении крыш. Сделать это одной рукой было нелегко, он и не ставил целью попасть – позволил импульсу выбить СВД из рук и повиснуть на ремне через локоть. Перехватил дробовик, высунулся сам и сделал четыре выстрела туда, где мог располагаться враг. Вытащил вторую и последнюю гранату, забросил ее на крышу. Услышал сверху отборную ругань и новый взрыв. Склонился за опрокинутым двадцать лет назад трактором, ожидая знакомого звука. Дождался.

С той стороны дороги прозвучали выстрелы из Калашникова. Сталкер рванул через дорогу, даже не пытаясь прятаться за машинами. Для него огневого прикрытия оставалось втрое меньше, чем для Альбины – «калаш» расходует боезапас быстрее, чем рассчитывает стрелок с малым опытом.

Ион добрался до Альбины, кинул ей запасной магазин. У девушки было два собственных, но лучше напоминать ей задачу прямым действием.

В следующий момент рядом засвистели чьи-то выстрелы – слишком быстрые, высокие по звуку. Явно компактный пистолет-автомат с огромным разбросом. Ион дернул Альбину к земле, склоняя ее голову как можно ниже и видя краем глаза, что даже так девушка продолжала менять магазин. Дождался окончания пулевого свиста, забежал за изувеченное дерево и угостил того, кто там стоял, выстрелом из дробовика.

«Метроградовец» за секунду до гибели как раз лихорадочно перезаряжал нечто, похожее на «Узи». Короткоствольный автомат был укорочен еще сильнее – похоже, работали лобзиком по металлу. В чем практический смысл таких издевательств над оружием, и без того несовершенным – Ион не понимал. Видимо, так удобнее таскать автомат в кармане, хотя так он годился разве что просеивать горох. У Иона сверкнула мысль, что покойный «метроградовец» мог бы развить идею дальше и придумать не менее четырех способов применения такого устройства в Кресте – и получил бы прописку в Датаполисе. Желаемый уровень жизни, и безо всякой войны.

– Я зарядила, – крикнула Альбина. Ион вернулся к ней, схватил за руку, потащил за угол.

– Держи оба угла, – велел он, швыряя девушке дробовик.

Вероятность, что к Альбине теперь кто-то прибежит, была крайне малой, но все равно выше нуля. На правой стороне улицы оставались двое или трое врагов. На левой не должно, но всегда есть шанс, что кто-нибудь еще вне поля зрения. Альбине предстояло взять на себя два пространственных измерения сразу, пока Ион собирался заняться третьей – высотой.

Забираться на крышу с крайнего дома не имело смысла, разве что удостовериться в поражении всех расстрелянных целей. Вместо этого Ион рванул через заросли к дальнему строению, что примерно соответствовало позиции гранатометчика. Вторая группа «метроградовцев», устроившая засаду на Дворце, уже должна была слышать выстрелы, перегруппироваться и нестись сюда на всех парах. Скорее всего – на машинах. Иону следовало оказаться на крыше до того, как это случится.

Внезапно ему на голову обрушился удар. Ион сработал на рефлексах – ушел в сторону, заслоняясь винтовкой, и тут же схватил противника за противогаз, рванул на себя. Маска оказалась слишком хорошо закреплена на лице, и сорвать ее не удалось. Сталкер все же выиграл секунду – прыгнул противнику чуть ли не на голову, навалился сверху, опрокинул на землю. Сознание Иона фиксировало ключевые моменты. Разница в весе незначительна, преимуществ не выявлено. Голова защищена шлемом, грудь и живот – бронежилетом, суставы охраняются стальными накладками. И при всем этом вес примерно равный, значит, без снаряжения его противник легкий и проворный. Умеет оперировать скоростью, но из-за брони ограничен в быстроте, а работать массой не может.

Ион ударил «метроградовца» по конечностям, добавил хук в подбородок. Если бы не перчатки, расцарапал бы себе все костяшки о металлический круг воздушного фильтра. Противник не остался в долгу – ринулся на сталкера со всей оставшейся прытью. Ион позволил ему набрать места для рывка, затем перехватил его руку и сломал в предплечье.

«Метроградовец» согнулся с отчаянным криком. Ион вывернул сломанную руку в противоположном направлении, и крик стал сильнее. Схватив противника за верх бронежилета, Ион дернул его вниз и встретил ударом ножа в узкое пространство между жилетом и фильтром. Враг кашлянул, осел на землю и больше не шевелился. Ион присел, воткнул нож в землю, очищая от крови, вернул в ножны. Закинул СВД за спину и прыгнул на дерево. Оттуда – на крышу. Подскочил к валявшемуся на крыше гранатомету, схватил, укрылся за трубой. Выглянул и затих, ища любое движение.

– Альбина, – вымолвил он. – Как твои дела?

– Все хорошо, – произнесла девушка. – Никого не вижу.

– Там оставались минимум двое.

– Я вижу тот край дороги. Никого. Наверное, ушли.

Ион посмотрел на север, приготовил гранатомет к бою.

– Не ушли, а идут на воссоединение с остальными, – сказал он.

К ним приближались две машины. Первая была дряхлым микроавтобусом, вторая – боевым пикапом с пулеметом. Вероятно, это последний боевой транспорт «гидр».

– Что за звуки? – спросила Альбина. – Там машины?!

– Не высовывайся, – предупредил Ион. – Помни: надо держать обе стороны.

От трубы Ион дополз к телу застреленного им «метроградовца», рядом с которым лежала сумка с боезапасом для гранатомета. Хоть этот не стал ставить эксперименты – сохранил исходный чехол и для оружия, и для снарядов. Три штуки, и одна ракета в стволе. Вдвое больше нужного минимума.

Глядя на медленно подъезжающие машины, Ион оценил иронию момента. Гранатометчик хотел сегодня выпустить огонь по двум целям. Что ж, будет у ракетницы две цели.

С машин постепенно соскакивали люди. С такого расстояния Ион не смог бы накрыть всех сразу – слишком далеко. Ракетница – не автомат, особой практикой он тут похвастаться не мог. К тому же надо обязательно засечь, в каком месте остановятся машины. Они точно не станут заезжать на заминированный участок, если таковой существует.

Похоже, опасная зона все же была, хоть и не совсем там, где Ион рассчитывал ее увидеть. Транспортный подъезд к спуску на Олимпийскую располагался немного правее улицы. Возможно, враг рассчитывал, что грузовики прибудут с севера.

Ион мог бы подорвать мины прямо сейчас, но оставался риск раскурочить часть дороги и замедлить прибытие Союза и Салюта еще больше. Но ему неожиданно повезло – «метроградовцы» начали спешно разминировать участок. Этого следовало ожидать – они должны были понять, что идея с засадой провалилась. Но они действовали поспешно, словно не ждали нападения в свой адрес. Вероятно, решили, что враг, напавший на первую группу, уже отступил.

– Что нам делать? – спрашивала Альбина. – Я не выдержу тут сидеть!

– Терпи, – строго шепнул Ион. – Сама вызвалась помогать. Если пойдут в окружение – я скажу.

Завидев, как микроавтобус плавно продвигается по дороге в его сторону, сталкер приник к прицелу гранатомета. Пропустил транспорт и нацелился в боевой пикап. Пусть в автобусе было больше народу, но вывести из строя пулемет – дело первостепенное.

Гранатомет чихнул, отправляя снаряд в полет. Ион прикрыл глаза, чуть отвернулся. Маска немного смягчила грохот, зато от толчка, сотрясшего крышу, сталкер едва не свалился с нее. Он запоздало схватился за торчащую арматуру. Еле удержал опустевший ствол гранатомета. Сунул в него второй снаряд и сразу же расправился с микроавтобусом, из которого уже почти все повыскакивали.

Чувствуя неуместный приступ тошноты, Ион разбросал с крыши оставшиеся ручные гранаты. Как только над головой засвистели пули, он рванулся назад, уже не зная, в какую сторону ему спрыгивать. Через минуту он будет окружен выжившими «метроградовцами» и «гидрами», а на дальнем углу его ждет Альбина, на которую враги должны будут наткнуться сразу с двух сторон. Ион уже почти панически размышлял, что лучше сделать – попытаться увести врагов от девушки или же отбиваться в паре, как направления выстрелов внезапно сменились.

Враги стреляли в сторону стадиона, и пули ударяли в нечто тяжелое и металлическое. Единственным подобным щитом могли служить лишь гермоворота Шлюза. Следом прозвучали еще два взрыва, и бой оборвался.

Ион снова подобрался к краю крыши, глядя, как на затихшую улицу выходят шестеро бойцов, за которыми медленно задвигались гермоворота. В пятерых он узнал оставшихся «Птиц». Шестой был необычайно худым и высоким. Кроме них, на ногах не устоял никто из находившихся рядом людей.

Подойдя к раненому «метроградовцу», шестой участник вышедшей группы долго смотрел на его безнадежные травмы, затем приставил пистолет к голове раненого и нажал на спуск.

Ион спустился с крыши, убедившись, что «Птицы» его увидели и узнали. Позволил автомату повиснуть на ремне, глядя, как высокий человек поворачивается к нему и смотрит знакомыми глазами смотрителя Датаполиса.

Глава 7 Заверения

– Это вы, – сказал Ион, чувствуя смесь смеха с изумлением. – Что вы здесь делаете?

– «Здесь» – это в городе? – уточнил Кипарис, чей голос через маску звучал несколько скрипуче. – Не будь настолько ревнив, учитель.

– Но как… – начал Ион и умолк, заметив знакомые фигуры.

Ворон делал знаки Аисту, что с его стороны все спокойно. Воробей стоял сзади Кипариса, как телохранитель. Неудивительно, что Ион не заметил его сразу за рослым смотрителем.

Ион поискал взглядом Феникса и нашел его смотрящим на юг. На Иона он принципиально не обращал никакого внимания.

Казалось, «Птицы» хотят спросить его о чем-то важном. Ион поправил себя: о ком-то важном. Вчера он и подумать не мог, что в ближайшем будущем вопрос о Кондоре будет на нижнем ярусе его приоритетов. Впрочем, могло быть и так, что Ион «Птицам» настолько безразличен, что его мнение о погибшем командире им неинтересно.

– Вы что, на шум вышли? – спросил Ион.

– Грохотали вы тут нормально так, – сказал Аист. – Да, на шум. Не любим, когда за дверью буйствуют. Ты здесь уже почти разобрался?

Ион смотрел то на «Птиц», то на Кипариса. Его-то как вытащили так быстро?

– Нечего на меня глазеть, – сказал смотритель Датаполиса. – Я прибыл в Шлюз, чтобы обсудить вопросы. Мой секретарь был в Метрограде и сказал, что подтверждено существование «красных». Это так?

– Да, – сказал Ион.

– И что Метроград уничтожен?

– И это правда. Во всех смыслах. Нет здания, и нет людей. Занимательно, что именно вы задали мне этот вопрос.

– Это почему еще?

– Потому что. – Учитель усмехнулся. – Как ни театрально это прозвучит, смотритель, но точку в истории Метрограда поставил ваш выстрел.

Смотритель глянул на пистолет в руке, пожал плечами и убрал его в толстую кобуру. Продолжая держать руку на оружии, медленно оглядел улицу. Ион мог понять, что испытывает Кипарис. Первый визит на поверхность – это серьезное испытание. По тому, как отреагирует человек, можно многое сказать о его истинном отношении ко всему, что осталось внизу.

Ожила радиосвязь.

– Ион, – взволнованно сказала Альбина. – Я ушла с позиции. Вижу вас издалека. Не слышу, что они тебе говорят, но слышу то, что говоришь ты. Не выдавай меня, пожалуйста. И не пытайся говорить со мной, не то выдашь сам себя.

Пожав плечами, Ион шагнул вперед, начал неспеша перезаряжать оружие.

– Скажите честно, смотритель, – обратился он. – Вы сильно удивлены наличию выживших с Красной ветки?

– Я вообще удивлен тому, что можно жить на поверхности, – ответил Кипарис, переставая глазеть по сторонам и глядя на учителя, чем доставил тому небывалое удовлетворение. Оказывается, в глазах Кипариса Ион заслуживал внимания не меньше, чем открытый город.

– Тут я вас огорчу, – сказал Ион, стараясь успокоиться после сражения. – Жизни на поверхности по-прежнему нет, если не считать вымирающие образцы дикой природы. Я тут вот собачку видел, она бы за мои слова довольно полаяла. Люди живут все еще под землей, и наверх мы если и выбираемся, то по-прежнему на время.

– Так почему ты предпочел поверхность Лукьяновской? – спросил смотритель. – Чем тебе своя школа не угодила?

– Вы так переживаете за структуру, которую я выбивал таким трудом?

– Верно, переживаю. И да, именно за то, что люди выбивают трудом. Ион, я вижу, что у тебя колоссальный и уникальный опыт в вопросах, в которых мне никогда не достичь не то что успехов, но даже простого понимания. И все же я говорю: в некоторых вещах я разбираюсь лучше тебя, особенно в том, что касается гражданского общества. И я повторю: нет смысла переживать за то, что люди делают вполсилы. Я всегда ставил, ставлю и буду ставить стены перед людьми, чтобы посмотреть, как они будут их пробивать. Этим я утверждаю их право на желаемый объект и заодно учусь у них. Ты сражался за школу. Ты воевал за нее. Ты несколько лет выбивал право ее построить, и, в конце концов, я дал тебе это право. Потому что ты его заработал. Ты можешь ненавидеть меня за это, как делают все. Но по-другому ты получить свой шатер не смог бы.

– А кто послал двух громил разогнать детей и Таню?! – крикнул Ион со злостью. – Зачем надо было отправлять отморозков с автоматами и через тайные проходы? Что они должны были сделать – застрелить училку? Это так ты показываешь заботу о моем шатре?

– Да что ты понимаешь в вопросах управления, глупый человек?! – воскликнул Кипарис. – Мне ли говорить тебе, что не каждый вооруженный человек непременно открывает огонь по гражданским?

– Ты отдал Эльзу Метрограду! Ты отнял ее, беспомощную, выкрал через своих двух уродов прямо у Тани из пилона! Саму Таню порезали! У нее шрамы на всю жизнь остались!

Кипарис шагнул к учителю, но руку с пистолета все же убрал. Хотя было в нем нечто такое, отчего Ион знал: он не станет стрелять в Кипариса ни при каких обстоятельствах. Даже если будет прямая угроза.

– Да, это я отдавал приказы, – проговорил смотритель. Его голос был до того металлическим, что маска почти его не искажала. – И не жалею ни о чем, что совершил. Ты не представляешь, с какими конфликтами я встречаюсь в метро каждый день. Какие вопросы приходится решать, и какими методами. Упираешься в то, что видишь, не понимая, что могло случиться, если поступить иначе. Да, я передал девушку Метрограду, потому что за отказом последовали бы штрафные меры с их стороны, первой их которых был запуск отравляющего газа в перегоне между Бориспольской и Красным Хутором. Тебе сказать, какой рост социальной напряженности последовал бы за этим решением, какие торговые войны устроили бы нам «киммерийцы»? И ведь никто с юго-восточной ветки не поверил бы, что столица хоть что-то делает ради них, чем-то, да жертвует. Они смотрят лишь в свой карман и считают, прибавилось там с утра или убавилось – и на основе этого делают выводы. А без этих решений, учитель, мы не государство, а всего лишь чудом выжившая орда.

Ион промолчал. Он нашел бы, что ответить на эмоциях, но не тогда, когда его слышала Альбина.

– Тебе интересно, почему я работал с Олегом и Киргизом? – продолжал Кипарис. – С откровенными бандитами, которым приходится доплачивать даже не за жестокость, а за то, чтобы они ее усмиряли? Подумай лучше вот над чем. Скоро я впущу тебя обратно на Лукьяновскую, и начнется отсчет до неизбежного момента, неведомого нам с тобой, когда придут другие люди и спросят: зачем ты впустил спятившего парня, который положил двадцать человек из Метрограда?

Ворон присвистнул.

– Хороший пункт, смотритель, – заметил Аист.

– Можете не впускать, – тихо сказал Ион.

– Да куда ж я денусь… – Кипарис махнул рукой. – Тех двоих я послал свернуть твой шатер, это верно. Но ожидал нескольких возможных исходов дела. Если бы Олег и Киргиз пришли на Лукьяновскую и увидели, что граждане станции хором отстояли твой шатер, то развернулись и ушли бы. Жители бы запомнили, что пробили бюрократическую стену, отстояли свою собственность перед вооруженными провластными мерзавцами. И тогда твоя школа могла расцвести. Но мои люди получили совсем другой ответ, и я даже не про взрыв говорю, а про то, что было до него. Водитель моей дрезины перед тем, как ее угнали, помнил слова граждан. Так вот, учитель, никто там не сражался за твой шатер. Твой Дима, который механик, на вопрос о школе озадаченно сказал, что не понимает, на какой хрен она нужна. Василиса, что торгует тканью, хотела превратить шатер в склад и между делом устроить в нем бордель. Остальные, чьих имен я уж не помню, наперебой говорили, что твою койку в бараке холостяков надо передать другому переселенцу. Зато твои героические плакаты никто не трогает, потому что на них сколотили деньги. Вот реальная цена твоему наследию, учитель Ион. В твое отсутствие ничто из созданного тобою не работает. И если бы тебя сегодня убили – поверь, на Лукьяновской все бы забыли и тебя, и все то, что ты сделал им хорошего. У людей есть память лишь на чужие грехи.

– Вы детей не спросили, – горько добавил Ион.

– А зачем? – Кипарис не отходил от темы. – Мы все знаем, что они тебя обожают. Завтра к ним вломится громила с пулеметом и будет объяснять его устройство – уверяю, полюбят и его. Что до Тани, то ее избили и порезали, верно. Зато от нее удивительным образом отстали человек пять или десять, которые облизывались при мысли о ее ценной недвижимости. Как же, тратить целый пилон в столице всего лишь на жилье и кабинет для стоматолога! Держи карман шире! Твою Таню хотели убить уже давно и обставить как несчастный случай. Признаться, я немножко обалдел, когда мне предложили напрямую поучаствовать в данном вопросе, да еще за взятку, которую, как оказалось, я совсем недавно получил и даже немного потратил. Таня была лишь пунктиком к другим договорам, прилепленным задним числом. Ее жизнь оценили в ящик воска и одиннадцать батареек. Ну так что, я все еще главный злодей системы?

Ион пнул ногой куст, проросший сквозь камни мостовой. Борющиеся за жизнь корни жалобно покатились в стороны.

– Ты не уникален, учитель, – добавил смотритель. – Но если ты считаешь, что школа должна существовать – то возвращайся и сражайся за нее. Шатер твой пока на месте, так что сворачивать тент пока никто не планирует. Но поддерживать саму идею школы тебе придется до конца своих дней. Смирись и работай, или уходи. Киев большой, как я погляжу, всегда найдешь себе вызовы попроще, чем жить в гражданском обществе.

– Возвращайся, Ион, – сказал Воробей. – Отдохнешь, напьешься, отоспишься, поговоришь на все больные темы. И станет легче.

Прекратив пинать кусты, Ион осмотрел всех стоявших перед ним людей по очереди. Его начал одолевать нервный хохот, который он подавил с трудом. Надо же, они в самом деле считают, будто он стыдится возвращаться.

Хотя, может, они в чем-то правы?

Снова пискнул наушник.

– Ион, я вижу караван, – радостно сообщила Альбина. – Они едут к вам. Машины поломаны, но добираются!

Ион покивал несколько раз, тяжело вздохнул и сказал:

– Я тут жду кое-кого. Своих друзей.

– «Красных»? – уточнил Кипарис.

Учитель кивнул.

– Можно я подожду вместе с тобой?

– Это было бы замечательно, смотритель. Мы хотели просить вас впустить к себе.

– Просить? – Кипарис издал короткий смешок. – Меня невозможно просить о чем-то. Смотритель не разбирает просьбы, он лишь складывает воедино запросы. Пойми же наконец: ответы, которые мне приходится давать, никогда не учитывают отдельно взятые просьбы, потому что невозможно удовлетворить прошение каждого. Ни психология людей в закрытом пространстве, ни наша экономика этого не выдержат. Я битый час пытаюсь донести до тебя простую мысль разными словами. Отдавая Эльзу «метроградовцам», я не стелился под них, а решал сразу несколько глобальных задач, от молниеносных до долгосрочных. Навскидку: потепление отношений с кучей бандитов над головой, смещение зоны ответственности с Датаполиса, и еще оставался шанс, что в Метрограде твою подругу вылечат. На минуточку напомню, что ты в этом тогда не преуспел. Разбираясь с Татьяной, я одним махом решил тоже кучку задач, и следствие моего решения: она живет на Лукьяновской и поддерживает твою школу сама.

– Я понял, – сказал учитель. – Можете не продолжать.

– Если понял, то я рад. Потому что спрашивая меня о сотрудничестве с «красными», ты ставишь своего смотрителя перед таким же пакетом решений, только ставки выше в разы. Даже если я готов поверить тебе на слово, что «красные» не станут проблемой – стоит мне их впустить, и проблемы пойдут уже от граждан Креста. Скажи, что у тебя есть решение. Скажи, что твои же сородичи с Креста не станут новой проблемой.

Громкий гудок с юга отвлек Иона от болезненных попыток подобрать нужный ответ. Учитель повернулся спиной к смотрителю и «Птицам», встречая Союз и Салют, медленно подползающие к станции.

– Они добрались, – выдохнула Альбина по радио. – Спасибо тебе, Ион, спасибо!

– Да, – пробормотал учитель. – Всегда готов…

Глава 8 Враг

Вид подъезжающих грузовиков если и смутил Кипариса, то не сильно. Смотритель явно бывал в Метрограде, и если никогда не выходил на поверхность, то мог видеть тамошний транспорт. Тут же Ион вспомнил, что Кипарису уже достаточно лет и он мог не только помнить грузовики до войны, но и управлять ими лично. Быть может, он сидел за рулем Салюта. Или же его просто заинтересовали свежие пулеметные отверстия в кузове.

Сидящие на машинах «огородники» напряглись, глядя на «Птиц» с автоматами в руках. Собственное оружие они держали дулами вверх до полной остановки, затем положили рядом с собой. Похоже, им успели установить точный регламент.

Ион мог представить первую реакцию обеих сторон. Каждый видел перед собой простых людей, а не мифических существ. Учитель вспомнил, как легенды рассказывали о возможной внешности «красных» – непременно фигурировали атрибуты вроде продвинутой брони, силовых экзоскелетов, лазерных ружей, стреляющих плазмой бластеров и особого наречия, испещренного технологическими терминами и безупречной уверенности в собственной правоте.

Как же в таком случае «огородники» видели Синюю и Зеленую ветки? Должно быть, место обитания тысяч человек представлялось им градом на манне небесной с бесконечно уверенными и морально устойчивыми людьми, поборовшими все проблемы общества. Кого-то, у кого о выживании даже речь не шла.

Что это было, если не самомнение с обеих сторон? Вера, что без тебя жизнь невозможна и любой, кто способен жить и развиваться без твоей помощи, просто обязан быть на порядок круче по всем параметрам. Иначе контакт между вами просто не состоится.

Жизнь оказалась намного прямолинейнее любой фантазии.

Первый грузовик остановился более чем прозаично – заглох, почти завернув в сторону транспортного спуска на Олимпийскую. Казалось, Союз тактично намекает о желании заехать под землю, готовясь в случае чего проехать мимо спуска и отправиться в теплые края на поиски лучшей жизни. Салют остановился за ним. Иону показалось, что грузовики молча выясняют между собой, кто кого дернет с места, когда продолжить движение все же придется.

Давид открыл дверь кабины, спрыгнул на землю. Он выглядел изможденным, как человек, впервые за долгое время взявший на себя огромную ответственность.

– Приветствую, – сказал он, кивнув учителю.

Ион даже немного смутился – он не ожидал, что теперь некому, кроме Давида, представлять «огородников». Больше никто в караване не обладает теми же знаниями структуры Креста, имея при этом навыки водителя и стрелка. И при всем этом – Давид даже не из клана. С другой стороны, сама Альбина тоже родом с Лукьяновской, если вовсе не из доядерного Киева. Все смешалось, и в конечном счете перед Ионом с обеих сторон стояли одни и те же люди.

Оставалось надеяться, что Кипарис пришел к тем же выводам. Желательно – еще много лет назад.

– Привет, Давид, – сказал Кипарис. – Тебя и не признать в маске.

– Во как, – удивился парень. – Помните, что мы встречались?

– Ты мне доставил неприятностей, пока сидел в моем лазарете. Семь раз просыпался от лампы и звал свою подругу. Кстати, где она?

Из пассажирского места второго грузовика вышла Эльза – без автомата, но все еще с револьвером на бедре. Грузовик стоял неудачно, поэтому она просто перелезла на капот и спрыгнула с другой стороны.

– Вот и Эльза, – заметил смотритель и перевел взгляд на Иона. – Вся команда в сборе.

– Если у нас теперь нет секретов друг от друга, то предлагаю новых не придумывать, – предложил Давид. – Пусть нашу просьбу изложит человек, которому все мы всецело доверяем, мастер Ион.

Учитель отвлекся от сумбурных мыслей, поднял голову и сказал:

– Смотритель, я официально обращаюсь к вам от имени Левобережной линии. Она же – затерянный клан последних выживших с Красной ветки метро. Все наши дома разрушены, нам некуда возвращаться. Эти грузовики и все эти люди, которых вы видите – последнее, что осталось от «Красного варианта». Мы просим впустить нас в Крест и расселить по станциям. Со своей стороны предлагаем знания, технологии, лояльность, ресурсы для выживания и роста. Согласны на типовой карантин, притом что медицинское оборудование у нас тоже есть. Если вы не впустите нас – мы все умрем.

– Хорошая речь, – проговорил Кипарис. – Знать бы еще, почему ты так выразился. Начитался древнегреческой поэзии?

– Нет, смотритель, – возразил Ион. – Я просто предугадываю, в какой форме Арсений запротоколирует этот процесс. Заранее думаю, как облегчить ему жизнь. Вот.

– Ну, тоже неплохо. Местами перегнул с пафосом, но неплохо. Только будем благоразумны, люди. Вы что, всерьез ждете от меня открытых дверей? Вот просто так, да? Приехали полсотни человек с оружием, хрен пойми откуда и зачем, и я должен вас впустить к себе домой? Да еще и расселить по станциям?

– Да, – сказал Давид. – Это и надо сделать.

– А, позвольте спросить, зачем?

– Затем, что в нашем мире это базовая задача метро, – ответил Ион. – Служить при войне местом для укрытия выживших. Обеспечить безопасность, стать новым домом. Затерянный клан приехал в метро, смотритель. Люди вернулись домой.

– Но у вас было свое метро, – настаивал Кипарис. – Вы сами признались, что застали войну, находясь на Красной ветке. Вы – наши соседи. Тут я согласен и устраивать допрос не собираюсь. А вот почему ваше метро перестало служить вам домом – извините, не мои проблемы. Если вы не смогли удержать свой дом в целости, то при чем тут мой?

– Они не только смогли. Они сумели с нуля обустроить новый. Левобережную линию. И поддерживали ее в гармонии, пока природа не распорядилась иначе. Один их дом завалило, второй затопило, и везде приложили руку враги и завистники. Те, кто создал устройства мозгового контроля и те, кто ускорил рост подводных течений. Поэтому третья ветка киевского метро обрушена, а четвертая затоплена. Но люди остались, и им нужна помощь.

Кипарис не отвечал сразу, продолжая выдерживать паузу. Глядя на него, Ион понимал, что ему самому никогда не дано управлять людьми. Смотритель уже не был собой – он превратился в беспристрастного судью, служил гласом и волей своего народа. Он перебирает в голове тысячи вопросов, которые появятся у граждан Креста. Ищет способы подбить их в несколько ключевых пунктов, от которых будет зависеть все.

– Расклад мне понятен, – сказал Кипарис. – Сейчас мы с вами проясним три момента. В зависимости от ваших ответов будет принято решение. Но учтите: вопросы, которые я задам, могут не потерять актуальности никогда. Если в будущем внезапно окажется, что ваши текущие ответы не соответствовали действительности – никто от этого не выиграет.

– Уяснили, – кивнул Давид.

– Хорошо. Пункт первый: компенсация ресурсов для вашего появления и сопряженных с ними социальных потрясений моих граждан?

– Тут нет вопросов, – бодро сказал Давид, несмотря на усталость. – Хотя, как сказал мой коллега, оставшиеся ветки киевского метро не годятся для жизни – на них еще можно пособирать кучу ценных припасов. Довоенные пищевые склады не выработаны даже наполовину. Что еще лучше – про них никто в Кресте не знает, и как ими распоряжаться – будет решать Датаполис на правах столицы. Клан передаст все координаты. С собой мы везем чистый чернозем – ух и пришлось нам за него прострелить пару вражеских черепов…

– Давид, – начала Эльза, и парень исправился:

– Все, молчу, молчу. У нас деревья, у нас живность, есть куча инструментов, и еще эти ребята знают, как всем этим добром пользоваться в условиях метро. Они смогут не только воссоздать свое хозяйство на выделенных им участках, но и обучить Крест делать то же на других станциях. Если кого-то смутит мысль, что мы не будем просто так в первый день раздаривать припасы с других линий, то уж знания передадим без проблем. Нужные знания будут принадлежать всем. Не имею ничего против экономики, но вопросы с едой должны быть решены у всех без исключения. Ах да, чуть не забыл: энергетика. Я был на электростанции Красной линии, видел работающий гидроузел и документацию. Мы сможем воссоздать аналогичные устройства в Кресте, особенно в районе подземных рек Контрактовой. Составим здоровую конкуренцию Киммерии. А на первых порах можем использовать уже готовый узел, тем более что к нему можно пробраться с Вырлицы. Вроде все.

– Хорошо, – сказал Кипарис. – С этим разобрались. Дальше: торсионные пушки. Что это, откуда, зачем, как быть с ними?

– Здесь нет никакой документации, – сказала Эльза. – И это тоже к лучшему. Никто не сможет воссоздать такие машины, и никто не будет контролировать разум других людей. Я больше всех пострадала от этих ужасных устройств и могу утверждать, что лучше нам никогда не знать их снова. Главная установка была в «Сто первой» башне и взорвана командиром «Птиц». Остатки второй установки были в Метрограде, когда его уничтожили. Есть еще одна на Бориспольской, и ее обезвредил Давид, рискуя жизнью. Других таких пушек не обнаружено. Но надо помнить, что все население Бориспольской теперь вечно будет жить с намерением забросать меня камнями, поэтому я никогда не вернусь на эту станцию. Но это я переживу. Хотя и готова ради вас, смотритель, снова пойти туда через все метро, чтобы вы увидели, что это такое. Вы будете видеть, как работала торсионная пушка. Перевезите последний образец этого оружия к себе в столицу и любуйтесь как на предостережение. Вы поймете, что нельзя контролировать эту вещь, и порадуетесь, что эти знания похоронены навечно.

– Ты права, – признал Кипарис после короткого размышления. – Но остается последний вопрос, на который, боюсь, вы не ответите. Что может сблизить вас и нас? Что сделает всех единым гражданским обществом, которое, пусть и с перегибами, но все же будет развиваться как одно целое?

Все замолчали. В ухе Иона раздался треск – рация постепенно теряла мощность.

– Ион, – проговорила Альбина. – Батарейка садится, скоро я исчезну. Ты знаешь, что сказать. Ответь ему. У вас есть общий враг, и это я. Не отвечай мне, не пытайся переубедить. Я выбрала. Ион, я не вернусь. Спасибо за все, что было, и прощай.

– У нас есть общий враг, – сказал Ион, крепко зажмурившись. Он почувствовал, что взоры всех и каждого обращены к нему.

– Кто? – спросил Кипарис.

– Жестокий уничтожитель Метрограда. – Ион тщательно подбирал слова, понимая, что не найдет в себе сил просто дать описание Альбины, на которую объявят бессрочную охоту. – Гроза пустошей. Гибель для всего живого, от которой бежим и мы. Некто, чьи плакаты будут рисовать на всех станциях, о ком будут вспоминать в легендах.

– Что же это? – спросил смотритель с нетерпением. – Еще одна станция, организация?

– Ни то и ни другое. – Ион с силой провел рукой по ненавистному противогазу, чувствуя, как он намокает изнутри. – Угроза всему обществу Креста, старому или новому, угроза всем сталкерам. Смерть с небес. Это…

– Осторожно! – завопил Феникс, поднимая автомат.

Ион обернулся, и на него налетела широкая тень.

Сокрушая перевернутую машину «гидр», пропарывая когтями мостовую, над людьми пролетал изуродованный старыми и свежими ранами, взбешенный веспертил.

Глава 9 Веспертил

Грохот автоматов если и причинил веспертилу повреждения, то никак не повлиял на его действия. Монстр даже не издавал клекота, которым реагировал на пули у «Сто-один-тауэр». Вместо этого из его утробы раздавалось почти монотонное рычание, словно у мутанта имелись голосовые связки. Но никто и никогда еще не исследовал веспертила. У этой летающей опухоли могли быть любые паразитные органы, и под действием торсионной пушки они могли изменяться как угодно.

Каждому воздастся по призванию…

Веспертил взмахом крыла сбил с ног Ворона вместе с автоматом. Феникс с Аистом тут же бросились его выручать. Один прикрывал другого, и сразу было трудно разобраться, кто есть кто. Воробей медленно отступал к воротам, уже не пытаясь следить за каждым шагом смотрителя. Ион совсем не к месту подумал: своему прошлому подопечному из администрации столицы они настолько не доверяли.

– Уходим! – крикнул Кипарис, прячась за деревом, словно готовый к дуэли джентльмен. – Открывайте ворота! Заводите машины и людей внутрь!

Испуганный Воробей кивнул, бросился к воротам, начал набирать известную только «Птицам» да Иону комбинацию рычагов.

Эльза вскинула автомат на летающую тварь, и Давид выбил оружие у нее из рук. Толкнул девушку за грузовик, сам запрыгнул на руль.

«Огородники» уже попрятались в кузовах, теснясь и едва не прорывая брезент. Никто не стрелял по веспертилу. Все негласно передали вопрос профессионалам.

С запада раздалась короткая очередь. Ион повернулся, механически вскидывая автомат в поисках выживших «метроградовцев», и тут же затрещал наушник:

– Ион, не стреляйте по нему! Я отведу его!

– Альбина…

– Уходите!

Новая очередь. Две пули продырявили веспертилу правое крыло, добавившись к россыпи прежних отверстий. Похоже, на летных качествах мутанта это не сказалось.

Монстр мотнул громадной башкой. Склонил ее к земле так, что был виден только ненавидящий глаз. Если он и испытывал эмоции, то их природу угадать было несложно. Ненависть оставалась последним, что роднило спятившего веспертила с миром живых.

На мгновение он прислушался к звуку двигателя Союза – Давид направил основательно побитую машину в центр открывшихся ворот. Ион весь сжался – если тварь заползет в туннель до того, как грузовик перекроет вход…

Но нет – темный проем не заинтересовал монстра, в отличие от источника выстрелов с востока. Тварь училась. Повернувшись, веспертил оттолкнулся от мостовой, рассыпая по пути выдранные камни, и размашисто полетел к пока еще невидимой Альбине.

– Пойдем! – услышал Ион вопль сзади – Феникс с Аистом тащили раненого Ворона, безвольно волочившего автомат. Кипарис ждал за деревом, пока Салют не заехал в туннель вслед за Союзом – и затем тоже махнул рукой учителю.

– Без меня, – процедил Ион, следя за траекторией монстра.

– Эй!

Ион повернулся, схватил брошенный ему автомат Феникса. Двое сталкеров посмотрели друг на друга.

– Возвращайся, – сказал Феникс.

Ион кивнул, бросился по площади в направлении обрушившегося многоуровневого паркинга, прямо туда, где оставался заинтересовавший веспертила объект. Чтобы выбросить из головы людей позади, ему хватило десяти шагов.

Монстр работал по известной ему одному схеме, но там не могло быть ничего, кроме рефлексов, извращенных торсионной пушкой. Его нервная система если и имела единый центр, уже не реагировала на боль как на симптом, побуждавший что-то менять в тактике. Веспертил преследовал атаковавшую его цель, и это было важнее всего.

– Альбина, говори со мной! – произнес Ион, надеясь, что обе рации все еще работают. – Я иду к тебе!

– Не смей! – Учителю показалось, что девушка плачет. – Это моя проблема! Я виновата!

– Прекрати!

– Это я произнесла слова у башни и высвободила монстра. Мне и расхлебывать. Ион… оставь меня.

– Не сейчас!

Веспертил показался из-за паркинга, облетая вокруг здания. Ион остановился, припал на колено, чувствуя, как собственный автомат касается земли. Вскинул калашников Феникса, нажал на спуск.

От полученной пули веспертил встрепенулся, завыл, полетел быстрее. Если он и попробовал искать новую цель, то по нему это было непонятно. А может, для него обе стреляющие свинцом цели были одной двойной мишенью. Ион не горел желанием копаться в устройстве этой твари. Он хотел ее уничтожить.

– Что ты делаешь? – услышал он голос Альбины. – Оставь меня, мы же все решили!

– Веспертил не входил в наши планы. – Ион побежал дальше, надеясь, что услышит голос девушки вне рации и просто встретит ее за углом здания.

– Ион, я ненавижу тебя!

– Зато у меня патроны! Как теперь?

– А теперь люблю!

Новые выстрелы раздались за паркингом.

– Повторишь мне это, как закончим, – произнес Ион, ускоряясь в беге. Он перелез через очередной забор, едва не уронив один из автоматов, и даже не понял, какой конкретно. Разум не допускал множественных задач, не отвлекался на мелочи. Сейчас сталкера интересовали лишь объекты и их взаимодействие, и одним из этих объектов был он сам.

За забором последовали ступеньки, затем рывок на второй уровень наружного балкона, пробежка по повалившимся строительным лесам, и затем – скатывание по пологому склону на территорию стадиона.

Вот он, легендарный Олимпийский стадион. Легендарный потому, что в первый год «Птицы», тогда еще в ранних, более многочисленных, составах проводили здесь тренировки. Стрельба, упражнения, даже выслеживание волков и кабанов, которых ловили и нарочно выпускали сюда именно для этой цели. Чтобы потерялись и нашлись. Первые травмы, разочарования, утрата веры в себя. Зато ни одной смерти. Многое из того, что происходило на этом стадионе, обросло слухами, и Ион собирался приумножить их число.

Если Альбина шла правее и ниже, то должна была непременно забежать на стадион через один из открытых входов. Больше идти ей было некуда. Ион мог бы проследовать за ней, но он планировал оказаться между девушкой и монстром.

Медленно бегущую Альбину он заметил сразу, как услышал клекот сверху. Повернулся, остановился, гася скорость плечом о стенку. Вскинул автомат, выпустил половину магазина в мутанта.

Отскочив, монстр почти не потерял в импульсе и протаранил башкой бетон, раскрошив его на множество осколков. Ион нацелился твари прямо в глаз, расстрелял вторую половину патронов. Сменил магазин. Еще две пули – и монстр все же тяжело перевалился за порог, падая на поле стадиона.

Далеко впереди Альбина упала и больше не поднялась.

Ион перемахнул за парапет, приземлился с высоты трех метров, ломая древние пластиковые сиденья, на которые никто из сталкеров не позарился. Понесся по ступенькам вперед, перескакивая через остов давно сгнившей крыши стадиона.

Веспертил пролетел прямо над ним, упорно не желая видеть сталкера приоритетной мишенью. Ион выстрелил на бегу дважды, но безуспешно. Рванул в максимально возможном спринте, чувствуя, как противогаз на лице дергается в попытке соскочить на заслуженный отдых.

– Ааа… – Девушка попыталась отползти от веспертила, неуклюже нацелилась из автомата, открыла пальбу.

– Альбина! – заорал Ион, глядя, как мутант, едва что-то видя перед собой, накрывает девушку, хватает ее когтями и отшвыривает вперед.

Ее тело пронеслось в воздухе и приземлилось на спину. В наушнике у Иона раздался хрип отчаяния.

Веспертил сидел перед неподвижной лежащей добычей, словно пытался сфокусироваться. Широкая спина мутанта, непонятно в каком месте переходящая в крылья, служила отличной мишенью. Стиснув зубы, сталкер схватил оба автомата. Пальцы сами нащупали спусковые скобы.

Синхронный огонь из двух стволов на этом стадионе явно ни разу не отрабатывали, но все бывает в первый раз. Спина веспертила превратилась в решето, правое крыло переломилось у основания, сложилось, как нелепая поделка из бумаги. Монстр не обернулся – упал на покрытую ядовитой лианой поверхность стадиона, пополз к Альбине, цепляя когтями ее ботинок.

Бросив бесполезные автоматы, Ион побежал вперед, на пути выхватывая нож. Запрыгнул на спину мутанту, в движении вонзил клинок до половины лезвия в переднюю часть шеи. Не сбавляя скорости, перепрыгнул вперед, схватил Альбину за руку и оттащил подальше.

За спиной девушки все еще болтался опустевший дробовик Иона. Сталкер упал всем телом на барахтающуюся Альбину, пресекая все ее попытки подняться. Одной рукой взялся за дробовик, пальцами второй выдавил из патронташа на своем животе красный стержень с картечью. Зарядил, нацелился, чувствуя женское сердцебиение даже сквозь костюм.

Голова веспертила была уже в полуметре. Монстр раскрыл пасть, готовясь зажевать ногу Альбины.

Заряд картечи превратил его небо, горло и все, что было дальше, в кровавую кашу. Ион зарядил еще патрон, повторил выстрел в шею. Пальцы уткнулись в опустевшие петли. Бросил дробовик, вытащил спарку к «калашу», взял валявшийся рядом с Альбиной автомат и довершил дело.

Отбросив все оружие, Ион перевернул Альбину на спину и окаменел, глядя на ряд глубоких царапин, проходящих через живот и правое бедро. Что из этого сгладила защита костюма, а что нет – понять не представлялось возможным.

– Отпусти меня, – сказала Альбина, глядя мимо, на небо.

– Ну как я могу? – вымолвил Ион, пытаясь говорить ласково, но голос соскочил в нотки отчаяния.

– Ты должен, – говорила девушка. – Не могу дышать. Отпусти…

Она дернулась, задышала хрипло, начала захлебываться. Из-под маски потекли струйки крови.

Ион хлопнул рукой по аптечке – пусто. Соскочила в беготне. Нащупал аптечку Альбины, вытащил полевой инъектор, мысленно благодаря технологии Левобережной ветки. Оторвал колпачок, ввел в шею девушки коктейль со смесью антишока и обезболивающих.

– Не засыпай, – велел он и в приступе ярости сорвал с себя маску. Протер лицо, чувствуя ледяной ветер и высыхающую влагу на коже. Снял противогаз с Альбины, наклонился, начал искусственное дыхание.

Девушка прокашлялась. Ион подтянул ее к себе, повернул лицом вниз, крепко обхватил.

– Иди, – сказала она с закрытыми глазами. – Мне нельзя… Ты красиво меня описал. Угроза всему живому, смерть с небес.

Ее речь становилась все медленнее.

– Иди. – Альбина положила голову Иону на плечо. – Вернись в свой шатер. Скажи детям, пусть дружат с затерянным кланом и боятся того, что ждет их наверху. А спросят, что за угроза, так и скажи: ее зовут Альбина…

Она умолкла. Ион ловил ее дыхание, не слыша собственного. Смотрел по сторонам, цепляясь за все подряд, что могло подсказать ему решение.

Пока не остановился на неподвижном монстре.

Смерть с небес.

Гроза пустошей.

– К черту, – процедил он, вставая с места и поднимая Альбину на руки. – Я разберусь. Своим путем, как всегда…

Шатаясь, он пошел неровными шагами к выходу из стадиона, прямо к Шлюзу на Олимпийской, оставив сзади все оружие и противогазы. Сейчас сталкеру были безразличны и встречные взгляды «Птиц», и вопросы смотрителя, и мнение «огородников», и сотни вопросов, на которые ему предстоит отвечать, скорее всего, остаток своей жизни, каким бы он ни был. Плевать на Киев, на катастрофу, на радиацию, на войну и мир, на живых и мертвых, на ветки метро всех цветов давно мертвой радуги. Он не мог предать ту, которая доверила ему все, что имела, и все, что у нее отняли. Он не мог пойти против ее просьбы, но теперь, когда возникла безумная надежда придать ее словам иную трактовку – он ухватился за призрачный шанс как за спасение. Она дала ему половину задачи, и он нашел вторую. Дело оставалось лишь за решением, и они могли найти его только вместе.

– Я скажу, как ты хочешь, – бормотал он, чтобы не потерять сознания. – Все сделаю… ты только не засыпай… Альбина.

Глава 10 Альбина

– Учитель Ион! – обрадовалась Земфира. – Вы вернулись!

– Да, красавица. – Ион зашел в шатер, на ходу обнимая изумленную Таню. – Как вы тут, скучали?

– Очень, – восторженно признался Ванька и удивился еще больше, когда учитель по-мужски пожал ему руку. – Где вы были?

– Все расскажу. – Ион потрепал за волосы Тимку, который молча, но с улыбкой пытался показать свой рисунок. – Что тут у тебя, парниша? О, сам нарисовал?

– Ага, – просиял восьмилетний мальчуган, держа корявое изображение человека в противогазе и с автоматом. – Я нарисовал сталкера!

– Очень похож, – похвалил Ион. – Вылитый сталкер! А где рюкзак?

– Рюкзак у… это, как… – Тимка покосился украдкой на Таню, которая беззвучно прошептала нужное слово. – У напарника! Его просто не видно!

– Верно. – Ион поставил на скамью небольшой вещмешок. – Напарника может быть не видно, но он всегда есть. А иначе какой же ты сталкер?

– Учитель Ион! – Земфира стояла, уже не стесняясь держать Ваньку за руку. – Это правда, что в Датаполис пришли «красные»?

Таня обеспокоенно посмотрела на Иона.

– Вечером мы все отправимся в столицу, – сказал Ион. – Там вы сами увидите «красных». Поймете, что они такие же люди, как все мы. И там же услышите мою речь. А пока – вот вам небольшие подарки. Дамы прежде всего.

Он протянул взволнованной девочке прутик.

– Саженец сирени, – сказал он. – Поставь в своей комнате, и будет только твой. Поливай раз в два дня по стакану воды. А ваше дерево пусть станет общим достоянием.

– Спасибо! – воскликнула Земфира, бережно принимая прутик.

– Таня, это тебе. – Ион дал учительнице медицинскую брошюру. Таня с недоумением уставилась на длинное название.

– Диагностический справочник стоматолога, – прочитала она вслух.

– Да, с описанием процедур и инструкций к снаряжению, которое ждет тебя в Датаполисе.

– Что?!

– Тебе вернули дом. Сейчас там довозят оборудование, но настраивать его придется самой.

– Что за оборудование? Откуда?

– Таня, конечно же, я не знаю, как оно все называется, – рассмеялся Ион. – А привезли его с «Каштанки». Позже расскажу. Ваня!

– Да? – отозвался парень, с любопытством принимая от учителя увесистый сверток размером с кулак.

– Рабочая модель мотора в разрезе. Пригодится в обучении, как начнешь осваивать двигатели.

– Я буду собирать моторы?!

– Пока научись хотя бы разбирать. Тут рядом поселился один дядя Женя, но у него есть сталкерский позывной. Он все тебе сам расскажет, если будешь его слушаться.

– Сталкерский позывной? – спросил Тимка восхищенно.

– Да, приятель. – Ион вытащил последний подарок. – На вот, держи.

– Что это? – спросил Тимка, принимая желтый фрукт. – Никогда не видел.

– Это лимон. Только ты его не вскрывай. Пока прибереги у себя, а как будем чай пить, я расскажу, что это такое. Тебе понравится.

– Лимон, – повторил Тимка. – Это как «лимонка», да? От гранаты пошло?

Ион усмехнулся, глядя на завязываемый им мешок. Он многое пропустил в воспитании этих детей. Научил их писать, читать и считать, но почти ничего не рассказал о вещах, не менее важных. Мир, в котором ребенок знает, что такое «лимонка» и не знает, что такое лимон – следовало изменить.

– Вот что, – сказал он, рывком стянув горловину мешка. – На днях мы соберемся снова, и я вам расскажу кучу интересного. А сейчас выслушайте о том, что объединило нас всех – меня, вас, других людей в метро и гостей снаружи. Существует угроза для каждого. Гроза пустошей. Смерть с небес. Но есть и некто, сплотивший всех людей в единое общество. Защитивший нас от этой угрозы со всей самоотверженностью, рискуя при этом своей жизнью. Некто, чьи плакаты скоро появятся по всему метро.

– Кто же это?

Ион отвернул вход в шатер, помахал рукой.

Внутрь вошла хромающая молодая женщина с перевязанной рукой, глядя на детей с нерешительностью. Учитель опустил обе ладони ей на плечи.

– Познакомьтесь снова, – сказал Ион. – Ее зовут Альбина.