Затерянный клан

Глава 1 Комната

Ион очнулся в кромешной тьме. Разлепил глаза, похлопал ресницами, поднялся, стараясь не производить особого шума. Темнота была ненормальна – что на Лукьяновской, что в Шлюзе. Если вокруг нет света – значит, он не дома. Хотя где его дом сейчас?

Он похлопал себя по одежде, которая все еще была на нем. Оружия нет. Стоп, он же сам отдал его «Птицам» перед расставанием. Покопавшись в карманах, Ион нашел один из трех своих миниатюрных фонариков, каждый не длиннее спички, сохранившихся еще с довоенных времен и работавших на часовых батарейках. Остаться полностью без источника света – это не про него. Вдавил кнопку, посветил по сторонам.

Он находился в комнате – закрытой, тихой и теплой. Разницу в давлении и влажности Ион чувствовал без особых проблем. Сейчас он определенно был под землей.

В луч света попали железный стол с облупившейся краской, всякий хлам, выдававший чье-то личное жилище, и электрическая лампа с выключателем под зеленым абажуром. Ион дотянулся до него, нажал – и комнату озарил оранжевый свет.

Убранство комнаты больше напоминало сон. Раньше Ион видел по отдельности и ковры, и гобелены, и даже предметы довоенной мебели, бывшие в Кресте редкостью среди топорных и неказистых коробок, которые мастерили станционные умельцы. Здесь же перед ним все это великолепие предстало воедино. Такие комнаты встречались разве что на чужих фотографиях. Лишь дверь со штурвалом по центру свидетельствовала, что он не в чьей-то старой квартире.

Обернувшись, Ион увидел Альбину на второй половине кровати. Она была тоже в одежде, только уже не в снаряжении для выхода. Колготки ручной вязки, целиком закрывавшие всю нижнюю половину тела, короткая юбка, пуховый свитер, шерстяные носки и даже платочек поверх шеи, не имевший никакого практического смысла, кроме красоты. Вся одежда была старой и немного тесной, словно ее обладательница провела в ней все отрочество и юность, чтобы после надевать по праздникам.

Словно почувствовав внимательный взгляд учителя, Альбина приоткрыла глаза, потерла нос о подушку. Увидела Иона, улыбнулась и села на кровати со смущением.

– Привет, – сказала она.

Ион обнаружил, что все еще держит включенным фонарик, и погасил ненужный свет. Тронул рукой дверь, из-за которой раздавался приглушенный шум станции. Убрал руку, сел на обтянутый тканью стул.

– Я помню тебя, – сказал он. – Мы с тобой были друзьями детства. Там, на Лукьяновской. Уже не знаю, родился ли я до Катастрофы или уже после, в метро. Мне рассказывали знакомые старшие, но сам я не помню этого, потому что был слишком мал. Моя осознанная жизнь начинается с момента, где я лежу на бревне, а вокруг запах крови, металла, аспирина и пороха. И пусть я ничего из этого тогда не знал, но вот как оно пахнет – запомнил на всю жизнь. Никто не заботится, кроме случайных взрослых, нет дома, нет еды и воды по три дня. Нет ни единой игрушки. Зато там была девочка, которая все время ходила со мной. Мы вместе искали пропитание, вместе учились смотреть в глаза взрослым. Мы собирали все, что могли утащить, и хранили где попало. А потом мы нашли свиную ферму и выпросили одну из шкур, чтобы спать на ней. Даже не знаю, почему нам ее отдали. Ведь из нее можно было наделать шесть палок колбасы. А с опилками и все девять. И мы с девочкой спали рядом, чтобы согреться. Я вытягивал ноги, чтобы закутать их в вечно лежавшие там мешки, а она всегда сворачивалась калачиком и прижималась ко мне. И долго смотрела на…

– Свиной глаз, – закончила за него Альбина. – Нам выдали шкуру с мертвым глазом. Я неотрывно смотрела на него и быстро засыпала. И он мне потом снился. Странно, что я не могла заснуть, если не смотрела. Ты пытался отвадить меня от этой привычки. В конце концов я научилась просто закрывать глаза и ждать. Раньше я и не знала, что так можно. Без тебя я бы навечно осталась там, на той шкуре.

– Альбина…

– Ты дал мне это имя. – На ее лице мелькнуло мимолетное выражение счастья. – Ты спрашивал, как меня зовут. Я сама не знала. Кто-то научил меня разговаривать, а я даже лиц их не помню. Ты сказал, что это имя красивое, и я его оставила.

Ион снова подошел к кровати, сел на край.

– Мы были детьми, – сказал он. – Однажды ты просто пропала, и я даже не пошел тебя искать. Наверное, мне было стыдно, и я просто обо всем забыл.

– Ты и не сумел бы найти свою Альбину. Меня просто забрали.

– Кто? – спросил Ион. – Куда?

Женщина на кровати горько усмехнулась. Отвернулась к гобелену, поднесла пальцы к дрожащим губам.

– Здесь настал мой черед забывать, – ответила она. – Не спрашивай того, о чем спрашивать нет смысла. Тяжело быть женщиной на войне, Ион. А быть ребенком – и вовсе неблагодарно.

– Прости меня, – сказал учитель, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я не должен был оставлять тебя одну.

– Что случилось, то случилось. – Альбина встала, подошла к тумбочке, на которой находился примус. – Давай чай попьем.

– Давай. – Ион огляделся снова. – Это твой дом?

– Да, мой и только мой. Хочешь здесь поселиться?

– Я… – Ион запнулся. – А где мы?

Альбина подправила уровень огня, выпрямилась, достала два стакана.

– Не на территории Креста.

– Пожалуйста, хватит. Где мы? На Красной линии?

– Не совсем.

– Не совсем? – Ион закрыл лицо руками и захотел снова впасть в сон. – Красная ветка метро выжила после Катастрофы?

– Да, выжила. Хотя не вся и ненадолго.

– Объясни. – Ион хлопнул по кровати. – Что случилось? Если ты дорожишь детскими воспоминаниями, если ты притащила меня к себе домой, хоть я и не представляю, как – то расскажи, что происходит? Вот, к примеру, то, что знаю я. В Киеве есть три линии метро. При войне две выжили и образовали государство под землей, где и крутятся, как хомяки в колесе. Третью линию завалило целиком и полностью – насколько я знаю, из-за этого вашего, как его… генератора торсионного шума. За все время, что мы живем под землей, никто и никогда не встречал выживших с Красной линии и не сумел туда попасть. Все, я сказал тебе все, что знаю. Остальное мне неизвестно.

Альбина бросила в стаканы пару кусков сахара, добавила желтые кольца какого-то загадочного плода. Ион захотел спросить, что это такое, но не стал. Название все равно ничего ему не скажет, раз по внешнему виду он не догадался. Может, очередной неизвестный гриб? Мало ли какие деликатесы могу прорастать в здешних стенах – учитель уже чувствовал в воздухе повышенную тяжесть. В конце концов он снова напомнил себе, что ему предстоит доверять этой девушке.

– Когда случилась война, на Красных станциях в самом деле активировались генераторы, – сказала Альбина, следя за чайником. – На каждой станции был один такой. Эти ящики, что ты видел – просто мелкие копии. Главная установка размещалась в башне «Сто-один-тауэр» и была уничтожена Кондором вчера.

– Кондор погиб? – спросил учитель.

Альбина кивнула и добавила:

– Мне жаль.

– Хорошо. Пока не будем о нем. Что дальше случилось с «красными»?

– То, что должно было случиться. Никакой сказки. Они вымерли, когда подорвали выходы наверх. Три станции обрушились сразу и похоронили всех, кто был внутри. Еще на нескольких случилось затопление. Две сгорели. Остальные станции выживали много лет – и это те, на которых не удалось завалить выходы. Хотя были и те, кто сопротивлялся, и даже наверх ходил. Ты же учти, что тамошние жители взрывали не только эскалаторы и люки, но и перегоны между соседними станциями. У некоторых это растянулось на годы, и они там вроде бы даже шастали между станциями… Не могу сказать точно, сама не знаю. Ты ж пойми, я не видела сама ничего из этого. Мы тут по крупинкам все воссоздавали, по обрывкам видеозаписей в общем журнале глобального оповещения, но так и не поняли до конца, что там произошло. Знаем одно: «красные» нацелились на самоуничтожение, и кое-где это затянулось, хотя случилось все равно.

– И что, в итоге там никто не выжил? – спросил Ион, хотя чувствовал, что ответ на самый глобальный заговор Креста его уже не очень-то интересует.

Альбина бросила в стаканы чайные пакетики – как показалось учителю, фабричного производства – и залила их кипятком.

– Одна станция, – сказала она. – Ничем не примечательные и никому не известные Нивки. Там торсионная пушка просто не сработала. Станция оказалась нетронутой, и даже бомбежки ее не особо потрясли, потому что над ней проходила эстакада проспекта Победы…

Альбина повернулась, посмотрела в сомнении.

– Ты ведь знаешь, что такое проспект? – спросила она.

– Даже знаю, что такое эстакада. Продолжай.

– Так вот, – перед Ионом возник поднос с двумя стаканами. – Станция выжила. И продолжала существовать еще много лет на полном самообеспечении. Если ты спросишь, откуда припасы – то на каждой станции их были просто бескрайние кладовые. Не кисельные берега, но, в общем, порядком. Людям хватало.

– Подожди, не сходится. – Ион взял чай, отдававший незнакомыми травами. – Все припасы для метрополитена хранились на Синей и Зеленой ветках.

– Каждая ветка считала, что все припасы у нее. Это сделано нарочно, чтобы избежать затяжных войн за ресурсы, так что никто не зарился к соседу. Хорошая же мысль?

– Хорошая, – согласился Ион.

Вспомнив еще кое-что, он спросил:

– Когда мы все попали под ментальный приказ, то это серьезно повлияло лишь на Кондора. Почему ты и я не сделали ничего… особенного?

– Ты, может, и не сделал, – пожала плечами Альбина. – А я – да. Притащила тебя сюда, хотя изначально так и собиралась поступить. Просто я всегда поступаю так, как считаю нужным. Если заставить меня делать то, что я собиралась делать так или иначе – со стороны не будет видно разницы.

– Про себя так сказать не могу.

– У тебя иммунитет к торсионному шуму. Ты же проходил обработку в Метрограде – вот и получил невосприимчивость.

– Хм. – Ион задумался. – Это будет преимуществом, в случае чего?

– Вряд ли. Подобных установок больше нет.

– Почему тогда Кондор не имел иммунитета? Он был со мной в Метрограде в то время.

– Потому что Кондор изначально не попадал под действие «Сто первой» башни, – пояснила Альбина. – Установка из Метрограда не снимала ему никаких блоков, и потому он не получал иммунитета.

– Ладно, – покачал головой Ион. – Потом обдумаю и разберусь.

Он отхлебнул чай и почувствовал, как во рту разливается невыносимая кислота – но вместе с тем приятная, щемящая, как лучшее заклинание в жидкой форме. Подавил кашель, уставился на Альбину.

– Это лимон, – сказала она. – Никогда не пробовал?

Ион хотел что-то сказать, но сил хватило лишь, чтобы помотать головой.

– Растение такое, – пояснила девушка. – Вкусно, правда? Привыкнуть надо. Там витаминчики.

– Откуда… – Ион все же не смог сдержать кашля. – Как?

– Выращиваем на плантациях. Позже покажу. Ты пей, остывает быстро.

Учитель посмотрел в стакан, надеясь, что со стороны его изумление не выглядит так уж смешно, как самому казалось.

– Я многого не знаю о вас, – сказал он, глотнул еще чаю и добавил: – Черт возьми, да я ничего про вас не знаю.

– Люди, – вымолвила Альбина. – Обычные люди. Такие же, как ты. Такие же, как граждане Креста. У нас нет секретов бессмертия или вечного двигателя. Просто мы иначе распределяли ресурсы, чем вы.

– Понятно, – кивнул Ион. – Значит, со всей Красной ветки выжила лишь станция Нивки?

– Да, но все же время взяло свое. Они пытались наладить связь с другими станциями. Поначалу искали других «красных», пока разведотряд Нивок не пошел вдоль ближайших железнодорожных путей на север.

– Я не очень хорошо знаю город, – нахмурился Ион, согревая пальцы о стакан. – Но на западе Киева помню лишь один наземный рельсовый путь. И он упирается в Сырец. Крайнюю станцию Креста.

– Умничка, – похвалила Альбина. – Все правильно, ходоки пришли в самый Сырец. И ближе всего, и добираться удобно. Попасть на станцию не получилось. Им просто не открыли.

– Неудивительно.

– Это еще не все. – Альбина помрачнела. – Мало кто знает, но в тот момент Сырец избавлялся от мусора самым простым способом – его спешно вытаскивали в масках наружу и сбрасывали на улицу. Там еще крыльцо такое было, с серебристыми обожженными перилами.

– Про крыльцо ты откуда знаешь?

– Знаю, потому что однажды вместе с мусором выбросили меня.

Ион застыл с обжигающим пальцы стаканом. Альбина пожала плечами, отхлебнула из своего.

– Кажется, мне уже лет двенадцать было, – сказала она. – Уже кровоточить начала. Ты прикинь, таких, как я, за ценный ресурс не считали. Или решили, что я больше ни на что не гожусь. В общем, в мусоре меня и нашли. Прогресс в сравнении со свиными шкурами, верно?

Ион отставил стакан, молча обнял Альбину, притянул к себе. Ее тело будто сразу стало маленьким – дрогнуло, съежилось, прильнуло к нему.

– Не надо, – попросила она. – Мысль потеряю.

Ион отпустил ее.

– Да. – Альбина вытерла глаза. – «Красные» ходоки забрали меня к себе. Удивительно, но там со мной обращались по-человечески. Видать, еще на что-то надеялись – на восстановление мира, на новое начало. Много тогда людей на Нивках было хороших. Обучили меня всему, что знали. А из ходоков тех никто не прожил дольше года. Первое поколение сталкеров, сам понимаешь.

– Понимаю, – произнес Ион. – Сам я отношусь к последнему.

– Вот. Я жила на Нивках лет до шестнадцати, пока и эта станция не начала загибаться. Холод, трещины на стенах, болезни. Очень тяжело сидеть всем в одной огромной комнате. Мы решили сменить место, и тут вспомнили про все еще рабочий железнодорожный маршрут. Решили, что черт с ним, с Сырцом вашим. Поедем дальше, а там дорожка выведет. Кто-то сочтет забавным, но женщины в основном остаться решили. А я уехала.

– Дальше – это куда?

Альбина отставила пустой стакан, подошла к двери, взялась за штурвал.

– Тебе интересно? – спросила она.

Ион кивнул, быстро оказался рядом. Альбина повернула замок.

– Мы родились под счастливой звездой, – сказала она. – Нашли землю обетованную, считавшуюся заброшенной. А она ждала своих первооткрывателей… Слушай, помоги мне, а то эта штуковина вечно заедает.

Ион взялся за штурвал, повернул его, и дверь распахнулась.

Они вышли наружу – в гигантский павильон с рядом таких же дверей. Перед учителем развернулся оживленный комплекс, полный механизмов, станков, оборудования, складов. Он стоял на втором этаже из трех, на решетчатом мосту, сквозь сетку которого видел спину увлеченного своим делом сварщика. Еще дальше трое техников возились с висящим на цепях двигателем. В центре комплекса располагался гигантский локомотив, в котором учитель узнал дизельный тепловоз. Рядом находились еще две моторизованные тележки, и с них сгружали коробки.

Альбина взяла потрясенного Иона за локоть, лукаво улыбнулась.

– Добро пожаловать в Огород, – сказала она. – Четвертую, Голубую ветку киевского метрополитена.

Глава 2 Коридор

Давид вырвал у Эльзы карту, покрутил во все стороны, просветил фонарем сверху и снизу. Дунул на нее, словно ожидал увидеть проявившиеся буквы с секретами.

– Что ты ищешь? – спросила Эльза. – Или просто тянешь время?

– Перед чем мне тянуть время?

– Перед выводами.

Давид опустил листок, посмотрел на землю, словно там лежали другие части карты.

– Меня не карта пугает, – сказал он. – А то, что ее кто-то нарисовал.

– На Красной линии не могло остаться людей, – вымолвила Эльза. – Ты это знаешь.

– Уточню. На Красной ветке сейчас не могло остаться людей. Но выжить при начале войны они могли, чтобы куда-то перебраться.

– А кто тогда карту рисовал? И зачем? Даже если они выжили и перебрались в другое место – к чему оставлять пометки с координатами возвращения?

– Потому что эта карта – предмет для торга. Вот видишь, твоему Толику она понадобилась.

– То есть он не из «красных» был?

– Давай по одной проблеме за раз, Эльза. У меня башка трещит уже.

Давид проверил автомат, подошел к телу бородача, подобрал валявшийся рядом самопал. Конструкция автомата была до того кустарной, что все ходило ходуном при малейшей тряске. Как эта штука могла стрелять – непонятно.

Снаряжение мертвеца тоже оставляло желать лучшего – никакого намека на броню или хотя бы теплоизоляцию. Даже Эльза в своей дурацкой кофте была одета куда практичнее. Между тем броня могла бы Толика и спасти, если учесть, что пуля сразила его чуть ли не в самый центр спины.

– Давид, – пробормотала Эльза.

– Что? – спросил парень, глядя на нее. – Следи за местностью.

– Я… не могу. У меня руки трясутся.

– Тебе страшно?

– Да.

– Но ты справишься? – Давид вернулся к обыску тела. – Тебе надо смотреть по сторонам. Все будет хорошо, так ведь?

– Я не знаю.

– Эльза?

– Чего?

– У тебя луч дрожит. Сделай так, чтобы не дрожал.

Девушка перехватила фонарь двумя руками, но пятно света лишь забилось сильнее. Вздохнув, Эльза попробовала расслабиться, и у нее буквально застучали зубы.

– Все хорошо, – произнес Давид. – Просто здесь холодно, а ты кофту снимала. Скоро мы отсюда выйдем, быстро согреешься.

– Скорее бы. Нам нечего тут делать.

– Не смотри на Толика. Он был плохой.

– А я хорошая?

– Ты самая хорошая.

– Ну раз ты так говоришь. – Девушка попробовала улыбнуться.

– Говорю.

Осматривая оружие и сравнивая его со своим Калашниковым, Давид сказал:

– У меня есть подозрение, что кто бы ни выжил на Красной ветке и где бы они там ни обитали сейчас – со шмотками у них все в порядке. Оружие запасти легче, чем еду, и оно многоразовое при грамотном уходе. Чтобы кто-то отправился на дело с таким кустарным ломом – должны быть причины.

– Кого-то хотели подставить, – предположила Эльза, постепенно справляясь с головокружением. – Толик пришел по тайному проходу на Бориспольскую, через генератор устроил слабое подобие теракта – по сути, хулиганство. Он должен был оставить на месте эту вот фигню, чтобы подозрение пало на кого-нибудь в Кресте. Кто там делал стреляющие самоделки?

– Технари с Печерской, – ответил Давид. – Точно, вспомнил. Это же и впрямь с Печерской автомат. Или его копия.

– Печерская… – пробормотала Эльза. – Тоже Зеленая ветка, но по другую сторону от Бориспольской через метромост…

– И мимо «Скифа» с «Киммерией», – с энтузиазмом добавил Давид. – Поняла, в чем дело? Чтобы протащить такой автомат сюда по метро – нужно пройти контроли купцов и банкиров. А это бы значило, что они спонсировали конфликт с Бориспольской как с самой укрепленной станцией всей ветки. Считай, один форт напал на другой. Эльза, здесь пытались развязать войну.

Эльза повернулась к южному выходу из депо, посмотрела в темноту.

– Вернемся? – спросила она. – Надо предупредить остальных.

Давид подошел к девушке. Постоял рядом, прислушиваясь к мертвой тишине.

– Не думаю, что это хорошая мысль, – высказал он. – Мы с тобой в метро давно чужие. Нам никто не поверит. Если попытаться все рассказать киммерийцам – нас самих застрелят, и дело с концом. Решит, что мы воду и мутим. Я угрожал своей родной станции оружием. Считай, преступник. Только Ксюша за меня заступалась, а сейчас никто не станет этого делать. Ты же вообще не пойми кто. Вспомнят, что тебя три месяца назад проводили на выход вместе с Мафусаилом, и за вами остались трупы. Или выяснят, что жила в Датаполисе и молча просила милостыню. Спросят – с чего внезапно заговорила? Зачем притворялась? Бориспольская все еще под гипнозом, а мы не знаем, как пользоваться ящиком, чтобы их вылечить. Да и испортил я его с потрохами. Нас же могут обвинить, что мы сами все затеяли. Нет, малыш, у нас был шанс только на тихую жизнь на Бориспольской. Теперь туда уже нет возврата. Начнут копать – зароют обоих.

Эльза вытерла грязные руки о рабочие штаны. Долго думала, пару раз порывалась что-то сказать и умолкала. Давид ее не подгонял. Его подруга выглядела так, словно он своей речью избавил ее от необходимости говорить жестокие и правдивые вещи.

– Да, мне следовало догадаться, – в конце концов произнесла она. – Возвращаться и в самом деле некуда. У меня там простынка сушиться осталась. Книжку не дочитала. Закладку поставила, а вернуться уже не смогу. Только сейчас поняла. Черт.

Давид ободряюще потрепал девушку по плечу.

– Докуда дочитала? – спросил он.

– Плинто получил легендарные кинжалы.

– Ничего, я тебе расскажу, чем дело кончилось, – пообещал парень. – Анастария перешла к «Василькам», а затем…

– Не надо! – оттолкнула его Эльза. – Сама дочитаю когда-нибудь! Я не собираюсь жить в этом депо всю жизнь. Надеюсь убраться отсюда, пока фонари не потухнут.

Она рывком подобрала свой рюкзак, накинула на плечи. Немного попрыгала с ним.

– Поверить не могу, что теперь это мои единственные шмотки, – сказала Эльза. – И что некуда возвращаться. Идем вперед?

– Идем вперед, – согласился Давид, кладя автомат на плечо и подправляя лямку собственного рюкзака.

– Признайся, ты ждал, пока я сама это предложу.

– Да.

Эльза толкнула его по-дружески. В последний раз посветила на бородача.

– Ничего не будем делать с ним?

– Нет, – ответил Давид, наполовину уменьшая мощность фонаря. – Время позаботится обо всем. В метро станет одним скелетом больше.

– Зато не нашим, – изрекла девушка.

– Да. – Давид взял Эльзу за руку. – Все будет хорошо.

– Знаю. Мы же вместе.

Давид и Эльза покинули депо, идя на север по единственному коридору – широкому, на целых три железнодорожных пути, из которых один был техническим и заканчивался, просто упираясь в глухую бетонную стену. Зато два других простирались четко по прямой, насколько хватало света. Рельсы были фактически нерабочими – выгибались во все стороны, местами выскакивая из креплений. Давид никак не мог вычислить, много ли народу пользовались этим туннелем. Именно рельсы являлись главным показателем того, что творилось в той или иной точке Креста – они либо чинились до рабочего состояния, чтобы могла проехать дрезина, либо разворовывались. Здесь же они оказались просто заброшены. С другой стороны, это точно не было территорией Креста.

– Мы уже час идем, – сказала Эльза, монотонно переставляя ноги.

– Отдохнем, – предложил Давид. – Все равно поесть не помешает.

– Не забудь, это наши единственные припасы, – напомнила Эльза, вытаскивая из рюкзака пару банок консервов и воду. – Возобновить непонятно как удастся.

– Тем более экономить смысла нет. Давай открою.

Консервы оказались на удивление сытными и даже вкусными.

– Надеюсь, что мы вообще никого не увидим, – пожелала Эльза. – И что дорога эта кончится оазисом с кучей деревьев, как из «Флоры». И мы будем с тобой жить там долго и счастливо, пока… Не знаю, сам придумай.

– Пока батарейки не кончатся.

– Точно, – закивала Эльза. – Слушай, этот туннель на карте не значится. Куда он вообще вести может?

Давид отхлебнул воды, посмотрел на карту.

– Чтобы ответить на этой вопрос, мне нужны три вещи, – сказал он. – Линейка, циркуль и Ион, который умеет ими пользоваться. Он быстро вычислит широту, долготу и азимут.

– Что такое азимут? – спросила Эльза.

– Понятия не имею. Где-то слышал… так вот, если примерно вспомнить все значимые объекты Киева, то мы с тобой находимся сильно справа от них всех, вместе взятых. Крест, Метроград, даже тайники Ольшанского – все осталось на западе от нас. И этот туннель должен скоро кончиться… – Давид всмотрелся, пошевелил губами, – станциями Красной линии. Думаю, Дарницей, или Гидропарком. Потому что если окажется, что туннель идет мимо, то я не понимаю, кто его строил и зачем.

– Ты и так этого не понимаешь.

– Я знаю, что подземку не строят без причины. Оба конца коридора непременно должны куда-то вести, иначе строить нет смысла. Тем более что один конец – это депо. Пусть даже ни разу не пущенное в ход.

– Но ни единого прохода наверх, – напомнила Эльза.

– Может, они и были. Заморозили стройку, перекрыли спуск. Если сильно нужно – пробурили бы снова. Тут как раз тайны никакой нет. Ладно, пошли.

– Когда точка невозврата?

– Часа через два. Это ровно половина от мощности всего нашего света. Если перевалим за нее, но так никуда и не выйдем – разворачиваемся и бежим назад.

Эльза отняла у него карту.

– Предлагаю поступить проще, – сказала она. – Если дойдем до Красной линии и там не будет любого спуска, подъема или перехода – бросаем туннель нафиг и возвращаемся на Вырлицу. Оттуда движемся по туннелю до Осокорок, или даже до метромоста. Выбираемся на поверхность, идем к «Птицам» на поклон и ломимся в Шлюз. Других вариантов нет.

– Очень бы не хотелось, – в сомнении покачал головой Давид. – Но ты права, нет других вариантов, хоть и придется костюмы найти на Харьковской… слушай, не нравится мне что-то этот воздух. Чувствуешь?

– Да, – вымолвила Эльза. – Пыль собирается. Обычная пыль, словно что-то нагоняет воздух в коридор.

– Быть не может, – сказал Давид, освещая стены коридора. – Здесь нет вентиляции.

– Это с севера дует!

– Тише. – Давид прислушался. – Пол вибрирует.

– Не чувствую.

– Наверное, показалось.

– Подожди!

Эльза вытащила револьвер, опустилась к рельсу. Давид в сомнении смотрел, как девушка ложится на рельс, прикладывает к нему дуло револьвера, а рукоятку к зубам. Полежав так полминуты, Эльза встала, но револьвер не убрала – держала в руке и явно была готова встретить мишень.

– Бетховен так музыку слушал, когда оглох, – сказала она. – Тоже в книжке прочитала.

– Кто такой Бетховен?

– Не помню уже. Там точно вибрации, причем ритмичные. Работает механизм.

– Может, дрезина едет?

– Нет, это где-то через стенку, недалеко отсюда. – Эльза хватанула ртом пыль, закашлялась.

– Наденем-ка противогазы, – предложил Давид.

Они быстро нацепили на лица маски, вкрутили фильтры. Было самое время – защита требовалась и глазам. Давид попытался что-нибудь понять по составу пыли, но ничего, кроме ржавчины, не разобрал. Он в который раз пожалел об отсутствии дозиметра. Кроме того, становилось попросту холодно.

– Ищи вдоль стены, – пробубнила Эльза сквозь резину. – Я проверяю правую.

Она принялась осматривать каждый квадратный метр стен в поисках возможного потайного хода. Вибрации стали все ощутимее, теперь к ним добавились звуки. Где-то совсем рядом работало непонятное устройство.

– Эльза! – крикнул сзади Давид. – Кажется, нашел.

Девушка повернулась. Давид стоял перед старой дверью с обычной ручкой, похожей на те, которыми отделялись комнаты в администрации Датаполиса. Впрочем, из-за зеленых разводов на двери ее запросто можно было бы пропустить.

– Открывай, – сказала Эльза.

Давид подергал ручку.

– Заперто, – сказал он. – Ну-ка, дай револьвер.

– Я сама. – Эльза прицелилась, взвела курок и потянула скобу.

Выстрел сломал замок, и Давид окончательно выбил дверь ногой. Держа автомат, он ворвался внутрь, позволяя Эльзе обеспечивать дополнительный свет.

Они оказались в переходном коридоре, метров через шесть которого была еще одна дверь, попроще на вид. На ней висела пожелтевшая от времени схема метрополитена с обведенным пунктом.

Давид подошел, посветил, ткнул пальцем.

– Вот где мы, – сказал он. – Гидропарк. Красная линия.

Он посмотрел на Эльзу вопросительно. Девушка кивнула.

– Значит, заходим, – сказал Давид и повернул ручку. – Здравствуй, дивный новый мир.

Глава 3 Выжившие

Подземный комплекс продолжал жить, не замечая присутствия Иона. Со своего места учитель видел механизмы, двери, коробки, всякое станционное барахло. Никакого намека на кое-как налепленные этажи и переборки, которые на любой станции Креста занимали большую часть места. Тут, похоже, с пространством все было хорошо – и это производило небывалое впечатление.

Альбина не торопила учителя, глядя на его растерянность, переходящую в азарт и обратно. Иону казалось, что это сон, но откуда тогда такое обилие натурально выглядящих элементов, которых он и в глаза не видел даже на старых фотографиях? Он стал машинально подсчитывать, сколько человек может вместить такой комплекс, даже если не возобновлять очистку воздуха целый месяц. Похоже, что весь Крест запросто поместился бы в один только этот котлован. Вместе с тем у учителя не было даже малейшего желания перетаскивать общество Креста с его заморочками в это чудесное место. Здесь было видно, что люди по-настоящему заботились о благополучии всего дома, а не только собственного тела и рваного куска матраца и пары фанерных перегородок. Какая еще Харьковская со своим музеем? Вот он, настоящий музей, хранящий веру человека в ценность обустройства, развития и процветания. От одних только запахов чего-то хвойного голова начинала кружиться, а свежая краска казалось и вовсе мифической.

– Да, недостроенная четвертая ветка, – сказала Альбина с гордостью. – Так и не была пущена в эксплуатацию ни разу. Никто даже не знал, что уже и станции есть, и перегоны – правда, рельсы там не везде, но пешком ходить можно, и даже на велосипеде кататься. С регенерацией кислорода все в порядке. Спальные места, техника, пищевые запасы – обо всем этом позаботились задолго до того, как решили достраивать непосредственно инфраструктуру метрополитена. Вагончиков, кстати, у нас нету, ни одного. Кроме этого вот красавца в центре. Производство не стали по станциям разводить, чтобы не терять время на вечные покатушки туда-сюда, но и без того приходится швыряться по всей ветке чуть ли не каждый день. Здесь недели не проходит, чтобы не пришлось объезжать все станции сразу, вечно причины находятся. А торчать всей толпой в одном месте тоже нельзя – другие участки придут в негодность, все время следить нужно. Мы с тобой находимся в столице. Станция Огородная.

Учитель вцепился в перила, словно боялся, что его сейчас унесет ветром впечатлений, закружит в смерч непонимания и сдует с отработанным воздухом в воздуховоды.

– Я знала, что тебе понравится, – вымолвила Альбина.

– Что это? – спрашивал Ион. – Как? Откуда?! Почему мы никогда о вас не слышали?

– Потому что Кресту нет до нас дела.

– Это надо исправить.

– Полностью с тобой согласна. Я бы очень хотела, чтобы Крест о нас узнал. Да и не только я – все местные это хотят.

– Не вижу проблемы, – сказал Ион с жаром. – Я вернусь в Датаполис, поговорю с Кипарисом. Поверить не могу, в Киеве еще кто-то выжил!

– Думаю, надо в самом деле поговорить с Кипарисом, – согласилась Альбина. Она выглядела немного скованно, словно не решалась раньше времени разъяснить свою мысль. Но Ион все прочувствовал.

– Что? – спросил он. – В чем проблема? Говори же, все равно придется друг другу доверять. Или у тебя свой человек в Кресте?

– Никого, кроме тебя, – ответила девушка, подбирая слова. – Теперь я даже к «Птицам» не смогу обратиться, если что случится…

Ион помолчал, снова вспомнив Кондора.

– Зачем он пошел в таран на небоскреб? – спросил учитель. – Зачем ты дала ему команду?

Альбина отвернулась, осмотрела комплекс, словно хотела передать право ответа кому-то другому.

– Пойми меня правильно, – вымолвила она. – Кондор не сделал ничего такого, чего не хотел бы сделать сам. Я не приказывала ему идти на то, что противоречило его желаниям.

– Ты сказала «каждому воздастся по призванию».

– А разве это не так? Это то, чего желает каждый для себя, и порой – для других. Кондор видел не здание, а опасность в форме гигантской машины мозгового контроля. С ним был грузовик-бомба. Он принял решение. Зачем – я не знаю. Думаю, он был прав во всем.

– Все могло бы быть иначе, – продолжал Ион. – Он мог подогнать грузовик поближе, вытащить детонатор, отбежать на расстояние…

– И его все равно бы сожрал веспертил, – закончила Альбина. – Сразу после того, как расправился с «Птицами», затем с тобой и мной. Ты заметил, что особь летала уже над нами? По-твоему, с чего Кондор решил ее отвлечь?

Ион недоверчиво посмотрел на нее.

– Это уже твои домыслы, – сказал он.

– Да? – Альбина облокотилась о перила моста. – Спроси у тех, кого веспертил сожрал за минуту до того. Он закончил со своими мишенями и переключился на новые. Никто бы не укрылся. Эти монстры отлично видят в тумане. Его даже автоматы не остановили. А Кондор отвлек его на себя и к тому же обезвредил станцию.

– Это твоя вина, – сказал Ион после недолгого раздумья.

– Да. – Альбина не отвела взгляда. – Моя. И мне с этим жить. Что до Кондора, то, наверное, было бы лучше, если бы веспертил просто врезался в него и взорвался вместе с грузовиком? Может, мне в ближайшем будущем придется решать эту задачу. Эта тварь все еще летает где-то там, снаружи. И снять ментальную блокировку уже не выйдет.

– Почему не выйдет?

– «Метроградовцы» уничтожили ящик после вашего ухода от них в тот раз. Не хотела говорить сразу.

– Ясно. – Ион покачал головой и вдруг воскликнул: – Нет, ничего не ясно! Откуда ты знаешь все это? Про меня, про «Птиц», про Давида с Эльзой… Ты просто так ходишь по городу, и никто тебя ни разу не заметил?

– Нет тут никакой тайны, – ответила Альбина. – Огород поддерживает связь с Метроградом несколько лет. У нас шаткое соглашение, которое чудесным образом устояло: они не раскрывают наше существование Кресту, а мы в случае опасности принимаем их у себя. Полсотни человек где-нибудь да разместим. Например, те же Нивки все еще могут послужить временной базой для отряда.

– Сговорились, значит.

– Ты имеешь что-то против? Как Датаполис поддерживает связь с Метроградом? Точно так же – никто не лезет ни в чьи секреты, а если знает – то хранит на всякий случай. Не забудь, у Метрограда нет полноценного подземного убежища, и они о нем никогда не просили. А информация – тоже оружие.

– Все равно, – настаивал Ион. – Вам следовало раскрыться Кресту раньше.

– И что бы случилось? – Альбина вскинула голову. – Мир, дружба, жвачка? Не забудь, что у вас там «Красный вариант» процветал. Помнишь эту теорию насчет выживания «красных», верно?

– Не забуду, – пробурчал учитель.

– Вот и я о том же. В Кресте несколько тысяч человек жили при последней переписи. Вы все свои преступления и заморочки на «красных» списывали. Что бы произошло, если бы вы узнали, что они в самом деле существуют, только не как элита подземных воинов с лазерными пушками, а затерянная в войне кучка жалких оборванцев, тусующаяся на станции Нивки? Да и ту не удержали.

– Ты права, – признал Ион. – Началась бы война.

– Ха! – Альбина стукнула по перилам. – Война возможна при равных силах и технологиях. А вы бы нас просто снесли, смели, раздавили и проглотили. Ты ж учти, что мы и десятой доли всех припасов не выжрали. Сейчас они Кресту сильно бы пригодились, только кому от этого станет легче? Ну, экономике Креста не мне тебя учить.

– Да, – сказал Ион, представив внезапное попадание в Крест еды, медикаментов и утепляющих материалов в размере довоенных стартовых запасов. Чудовищный демпинг усилий, крах новых профессий, выученных с таким трудом. Рост потребления и локальных стычек за это потребление. Инфляция, в том числе – пороха и человеческой жизни. Закрытие пищевых ферм, деградация рабочей прослойки, которую создали с таким трудом.

– Пожалуй, я думаю, что Кипарис не стал бы раскрывать ваше существование, – догадался Ион. – Я бы на его месте не знал, как поступить. Вот честно – не знал бы.

– Потому ты никогда и не будешь главным в Кресте, – подначила Альбина. – Хотя на главного по станции ты бы потянул без труда. Может, и на Лукьяновской станешь мэром.

Ион представил себя во власти. Получилось с трудом. Вернее, совсем не получилось. Странно, но с автоматом в руках и в защитном костюме учитель видел себя лучше, чем в тесной каморке мэрии.

– Так выходит, что этот ваш Огород – или как вы его называете – не желает раскрываться перед Кипарисом? – спросил Ион. – Не хотите, чтобы в Кресте о вас знали?

Альбина пожала плечами.

– Мы как можно дальше оттягивали этот момент, – сказала она. – У меня есть план, как сделать так, чтобы в Кресте нас приняли. И то, что вы встретили нас на двух грузовиках – часть этого плана.

– Что это за план был? Взорвать столицу?

Альбина молчала, долго. Ион ее не торопил. Захочет продолжать – пусть продолжает. А если нет – дальнейшего разговора все равно не получится.

– Ты неправильно все понимаешь, – сказала она. – Нам надо было взорвать территорию подземного торгового комплекса, которым Метроград и являлся до войны. Обеспечить Датаполису демонстрацию силы, перекрыть им доступ наверх.

– После этого Кипарис, конечно, примет вас с распростертыми объятиями.

– Да, примет, – заверила Альбина.

– Я не понимаю твоей логики.

– В ней просто не хватает одного звена. Но ты либо вычислишь его сам, либо не поймешь никогда. Мы собирались устроить взрыв без жертв. «Метроградовцы» были в курсе. Им обещали отдать Нивки целиком, а также две пустовавшие станции Красной линии, на которых уже можно перекантовываться, вместе со всеми припасами. Кроме того, гарантировали свободное проживание на «Милославке» – это наша крайняя северная станция. Там особо ничего нет, но в силу климата она самая комфортная, чтобы пересиживать холода. Здесь они случаются.

– Просто так отдавать станции… – усомнился Ион. – Смелое решение, сильный ход. Ты уполномочена это делать?

– Ну-у…

– Альбина, каков твой статус в Огороде? Не говори, что ты сама тут вместо мэра.

– Что ты, я простая глупая девчонка, – сказала Альбина. – Нет, я говорю правду. Но у нас вообще нет вашей системы власти. Мы умеем договариваться. Живем как один уединенный клан, затерянный в пространстве. А кое-где и во времени. Видел бы ты, под какую музыку мы отрываемся на Новый год. А уж что у нас вместо елки…

– Общаешься ты как человек, выросший в цивилизации. Как будто даже книги читала те же, что и в Датаполисе.

– Да книги же везде по Киеву одинаковые, чудила, – усмехнулась Альбина. – У нас свои сталкеры есть, они порой что-то тащат сверху… Кстати, эта ваша «Флора» у нас тоже есть. Там дополнительный тираж был, и мы случайно его раскопали в книжном на Троещине. Сейчас у нас штук двести этих книг, и у всех страницы в порядке. Как в Метрограде рассказали, что вы там в Кресте за целой книгой гоняетесь и дрезину патронов за нее сулите – сразу поняла, что вы все с ума посходили.

– Так в этом ты полностью права, – согласился Ион. – Дурацкая была мода. Была и прошла. «Птицы» отдали полную книгу коллекционеру с Контрактовой. За дрезину патронов, все правильно.

– Обалдеть. – Альбина потерла лоб. – Может, не все еще в Кресте знают об этом? Не поздно смотаться куда-нибудь на Осокорки, запродать пару томов?

– Думаю, поздно.

– Да, – вздохнула Альбина. – Мы с ребятами долго прорабатывали, как будет проходить наш контакт с простыми жителями, если таковой случится. Как ни смешно, но начнется дичь полная. И это если нас всех не перестреляют.

– По поводу перестрелки, – напомнил Ион. – Там, у башни, погиб не только Кондор. И пусть погибшие от когтей веспертила условно могут быть списаны на смерть по природным причинам, но как быть с вашим водителем, которого застрелил Кондор? Вы это спустите на тормозах?

– А, этот, – вымолвила Альбина. – Жалко человека, конечно, но он все равно был не наш.

– Как это? – не понял Ион. – Сколько тут вас вообще? Еще какой-нибудь подземный бункер, который внезапно вылупился из ниоткуда?

– Нет, это все те же переселенцы с Нивок, которые решили отделиться от нас и жить обособленно. К ним примкнула часть «метроградовцев». Они сами по себе. Называют себя «гидрами», потому что сперва обитали на Гидропарке. Не в самом метро, а чуть пониже. Там под станцией был уникальный проект – мини-гидростанция прямо в метро, ловила подземные воды и заряжала генераторы. Боятся Креста до чертиков и срываются на нас.

– То есть у вас под боком бандиты?

– Можно и так сказать. С едой у них не очень. И они не занимаются вообще никаким фермерством. Сидят на старых пайках. Иногда покупают еду у нас взамен за услуги. Наверх тоже вылезают, если что. Оружия у нас и самих полно. А вчера мы за помощью к «гидрам» обратились, потому что только они умеют управлять грузовиком. Сами машины тоже у них взяли, а наши механики их только обслуживают.

– Значит, вчера «Птицы» убили одного из «гидр», – сделал вывод Ион.

– Да, – недовольно протянула Альбина. – Думаю, «гидры» скоро явятся в Огород и выставят претензии.

– Я могу поучаствовать в переговорах, – предложил Ион. – Попробовать урегулировать ситуацию.

– Было бы здорово, – обрадовалась Альбина. – Они знают всех наших в лицо, и новый человек, представляющий «Птиц» и Крест одновременно, смог бы их успокоить… Хотя давай я тебе станцию покажу.

– Станцию? – Ион позволил взять себя за руку и вести прочь.

– Да. – Альбина повела его по мосту к ступенькам. – Хочешь узнать, как лимоны растут?

Глава 4 Гидропарк

Эльза подошла к стоявшему в замешательстве Давиду, светившему в дверной проем. Ей никак не удавалось заглянуть поверх его плеча.

– Что там? – нервничала она. – Отойди уже.

Давид прошел вперед, светя на просторный зал, набитый машинными узлами самого разного назначения. Все покрывала пыль, и опередить степень заброшенности не представлялось возможным. Стоял запах старой краски, причем не было похоже, чтобы место недавно реставрировали. Скорее, наоборот – просочившиеся химикаты или плесень разъедали старый металл, и никто пока с этим ничего не сделал. Сходу Давид не мог сделать ровным счетом никаких выводов, куда же они попали.

– Побереги батарейку, – тихо посоветовала Эльза, держа револьвер у плеча.

– Зачем?

– Лампа горит. Вон там, в углу. И еще вторая.

Девушка была права – в зале тускло горели несколько светильников, защищенных решеткой и бордовым закаленным стеклом. Давид постарался совладать с дыханием, однако фонарь все же погасил.

Свет на станции Красной ветки. Уму непостижимо. Верный признак цивилизации – больший, чем сами люди. Свет означал не только жизнь, но и режим, ритм, экономику. С другой стороны, могло быть еще одно объяснение, почему тут горели лампы.

– Автономный отсек долгого функционирования, – сказал Давид. – По-моему, я догадался, что это за шум. Иди за мной.

Они пошли вдоль лабиринта труб самого разного диаметра, перемежаемых сочленениями и вентилями. Отсюда было видно, что комната полна встроенных в стены шкафчиков, всех, как один, закрытых. Давид обратил внимание на замки – верный показатель целой кучи факторов, по которым можно воссоздать и населенность места, и посещаемость, и возраст. Замки все покоцаные, но не старые. Ими регулярно пользовались. Судя по тому, что они тут были в принципе – пользовались самые разные люди.

– Вроде догадываюсь, – вымолвила Эльза, глядя на вибрирующие трубы. – Здесь же рядом протоки Днепра…

– Да. Не снимай противогаз пока что. Думаю, там защитного стекла не будет.

Дойдя до крайней двери, Давид осторожно открыл ее, не забывая держать автомат наготове.

Они с Эльзой оказались на небольшой платформе, выстроенной поперек бетонного коридора шириной метров в двадцать. Прямо под ними из труб вытекали бодрые струи воды, бьющие в горизонтальные механизмы под собой, которые сквозь решетку оказывались почти не видны даже при максимальной яркости фонарей. Еще дальше потоки воды смешивались в единую ленивую речку, уходившую вдаль метров на сорок, чтобы окончательно спрятаться в решетке.

– Плотина, – сказал Давид с удовлетворением. – Компактная гидроэлектростанция.

– Надо было догадаться из таблички на входной двери, – сказала Эльза. – Вода питает лампы там, сзади. Они могли гореть с первого дня Катастрофы.

– Раньше, малыш, намного раньше. Это место построено до войны.

– Но кто его обслуживает? – Девушка осветила все, что могла. – За столько лет ничего не сломалось.

– Автономная штука, и все же не вечный двигатель. Ты права, здесь кто-то бывает.

– Сколько человек надо, чтобы поддерживать ее?

– Один, – высказал предположение Давид. – А может быть, и тысяча. Никто не знает.

– Значит, на Красной ветке кто-то выжил и сидит тут, – сделала вывод Эльза.

– Или живет в другом месте, а сюда лишь захаживает. Пошли искать.

– Пошли, – согласилась девушка. – Может, если здесь бывают люди, то мы сами не будем выглядеть призраками из прошлого.

Давиду и Эльзе хватило двух минут, чтобы осмотреть каждый клочок зала. Никого не было видно. В конце концов они вернулись в комнату со шкафами.

– Надо решать, что делать. – Эльза стащила с себя противогаз. – Можем пойти еще дальше или сделать тут долгий привал.

– Надо отдохнуть, все обдумать, – согласился Давид. – Может, хозяева не придут еще месяц или вообще не явятся уже никогда. Нет смысла все время куда-то идти, если не анализировать то, что видим по дороге.

– Согласна.

– Честно говоря, я уже не хочу смотреть в новые двери. Голова пухнет от мыслей. Надо успокоиться.

– А я бы не отказалась от душа, – призналась Эльза. – Прямо сейчас в ту реку прыгнула бы. Надо найти датчик качества воды, он точно должен быть на такой станции.

– Я бы не рисковал, – покачал головой Давид. – Хотя это же практически родник… не знаю. Да и током стукнуть может.

– Ладно, не буду. – Эльза стащила с себя свитер, оставшись в клетчатой рубашке. – Посмотрю документы. Хоть какие-то заметки быть должны.

– Может, тут будут твои любимые книжки.

– Даже не мечтаю об этом.

Эльза подошла к столу с кучей промасленных железок непонятного назначения, начала листать технический журнал.

– Почти нет заметок, – сказала она. – Разве что самые ранние.

– Читай вслух, – сказал Давид. – А я гляну, что в шкафах.

Девушка хлопнула журналом о столешницу, подняв новое облако пыли, открыла на первой странице.

– «Гидроузел низконапорный, – начала она. – Техническая документация»… можно я пропущу эту часть?

– Вырви шестьдесят восьмую страницу, – посоветовал Давид, возясь с замком крайнего левого шкафа. – С собой возьмем. Денег заработаем.

– Ха-ха.

Эльза пролистала журнал, пока не нашла первые заметки от руки.

– «Первый год как починили мотор, – прочитала девушка. – Энергия нужна всем. Метроград дает больше, хотя патроны хуже». Давид, они энергией торговали, получается.

– Ну да, с Метроградом. Думаю, те с Датаполисом не договорились.

– Метроград им платил патронами, только «больше». Больше чем кто? Тут не написано.

– Понятия не имею. Видимо, больше чем те, кто патроны делает лучше, чем Метроград. Хотя странно, я не знал, что кто-то делает лучше. Может, эти улучшенные мы здесь и отыщем.

– Надеюсь, ты все найдешь. О, смотри, тут новая заметка.

– Читай, – махнул Давид.

– «Третий год, гидроузел поломался. Ребята паникуют. С Огорода пришла невменяемая девка, осмотрела мотор. Велела больше не включать. Послали, починили сами. Провели модернизацию по чертежам со Святошина. Теперь Огород идет…» – ну, этого я вслух не скажу.

– Да, любопытный исторический материал, – согласился Давид. – Лексикон какой подходящий.

– Думаю, это не дневник, а отчет для кого-то, – предположила Эльза.

– Возможно, да. И к чему он упомянул, что чертежи именно на Святошине нашли? Получается, есть и другие чертежи? Обыскать бы эту станцию полностью.

– А зачем? Перепрятывать будешь?

– Думаю, тут достаточно ценных записей насобирать можно, чтобы поднять с нуля целую станцию. Как ту же Теличку. Построить свой гидроузел на выезде с моста. И что это за Огород такой?

Пожав плечами, Эльза вернулась к чтению.

– «Четвертый год, и второй с модернизации гидроузла, – произнесла она. – Все ломается. Мощность восстановлена на шестьдесят процентов, выше пока не можем. Все дальнейшие работы приостановлены. Электричества хватает на сорок человек. Хорошо, если большего не понадобится» – думаю, здесь уже кто-то другой писал.

– Календарный год там указан?

– Если бы. Я не могу понять, как давно тут плотину восстановили.

– Ладно, не важно. – Давид наконец почувствовал, что замок поддается, и с торжеством открыл шкаф. – Ура, я нашел швабры! Эльза, в твоем хозяйстве прибавление!

– Я рада. – Девушка перевернула страницу. – Не могу понять, кто так пишет. Не похоже на дневниковые наброски. Словно кто-то хотел оставить след в истории и очень старался.

– Люди способны на самые разные проявления этой, как…

– Эмпатии?

– И ее тоже. – Давид продолжал перебирать швабры в поисках спрятанных ценностей. – Правда, я об одухотворенности говорил. Бывает, сядешь описать свои приключения, и как прорвется… Тебе солидола не надо?

– Спасибо, нет. – Эльза вернулась к чтению. – «Пятый год. С Огорода пришел караван с резиной. Пришлось покупать за семь киловатт. Хоть бы раз притащили молочку».

– Думаю, зря он волновался, – сказал Давид, переходя к новому шкафу. – За молочку он бы отдал не семь киловатт, а, пожалуй, все восемь.

– Что за киловатты? В смысле, как он их считал?

– Долго рассказывать. Что там еще интересного написано?

– «Резину больше у Огорода не берем, – продолжала читать Эльза. – Проще тащить с Броварки, хоть и далеко. Если не принесут яиц со спиртягой – повытаскиваем электролит в следующий раз».

– Молодцы какие, – пробормотал Давид, открывая второй шкаф. – Если они с батареями мутили, то…

Он осекся.

Эльза обернулась.

Давид стоял перед железным двустворчатым шкафом, внутри которого висели разные полувоенные комбинезоны.

– Черт меня раздери, – выдохнул Давид. – Ты только посмотри на это.

Он вытащил первый костюм, встряхнул, посмотрел.

– Комбинезон сталкера, – сказал он. – Резина, кевлар, твил. Чтоб я так жил!

– Мы и можем так жить, – заметила Эльза. – Примерь один. Я прослежу за дверями, если что.

Она положила револьвер на стол, повернулась лицом к выходу, держа журнал в руках.

Давид быстро отложил автомат и принялся разоблачаться.

– «Шестой год, – читала Эльза. – С «Каштанки» заказали партию анальгина. Пришел уголь. Спасибо, пожевал».

– И все? – Давид быстро натянул на себя штаны.

– Все. Больше за шесть лет тут ничего важного не случилось. Наверное, получили свои яйца со спиртягой и устроили загул на полгода.

– Ну и молодцы. – Давид надел куртку, застегнул молнию до горла. – Ты глянь, тут в шкафах еще куча всего. Наколенники, бронепластины. Надену-ка я все сразу.

В углу шкафа Давид заметил картонную коробку. Нахмурился, открыл ее, глядя на разноцветные, плоские пластиковые упаковки.

– Не пойму, что это, – сказал он, вытаскивая одну из них. – Картинки какие-то. Это музыка?

Эльза взглянула и ответила:

– Компакт-диск. На него раньше музыку записывали. Вроде можно было еще и что-то другое хранить.

– Вау. – Давид раскрыл предмет, вытащил диск, покрутил на пальце. – Красиво. Как его слушать?

– Проигрыватель нужен. – Девушка осмотрелась со своего места. – Ничего тут не вижу. Надо искать. Только я все равно ими пользоваться не умею.

– А видела их раньше?

– В Датаполисе есть штуки две или больше, не помню. Нет, сама не пробовала. Кто бы меня подпустил?

– У нас там, на Бориспольской, был плейер у Ксюши, – вспомнил Давид, рассматривая картинки на дисках. – Включала она его на Новый год, и никого не подпускала близко к нему. Я так и не понял, что это и как работает. Понял лишь, что сложная электроника. Зато ждал наступления декабря с нетерпением, и так каждый раз. Только благодаря Ксюхе и запомнил Новый год как праздник. Умела она создавать настроение людям, этого не отнять…

Давид постоял, мотнул головой, положил диск на место и продолжил:

– Ладно. Как думаешь, если пару дисков позаимствовать – сойдет в столице как товар для обмена? Никогда не знаешь, куда занесет.

– Это отлично сгодится, – согласилась Эльза. – Только не как обмен, а как доказательство того, что мы воры.

– Думаешь, обратится кто-то?

– Давид, лучше оставь там, где взял.

– Как скажешь, радость моих очей. – Парень всмотрелся в обложку. – Тут на коробке написано, что «для хорошего человека». Наверное, чей-то подарок. А музыка… что такое «Энигма ТМ»?

– Вроде была такая группа, – ответила Эльза. – А что такое «тэ-эм», не знаю.

– Должно быть, трэш-металл. – Давид закрыл коробку с дисками. – Был бы проигрыватель, узнали бы точно. Что там еще в журнале твоем написано?

Эльза пролистала несколько страниц журнала.

– «Вчера погиб Некит, – прочитала она. – Чинил подпорку, в воду упал голый кабель. Доставали багром через решетку». Не поняла, они Некита доставали или кабель.

– Или подпорку. – Давид зашнуровал военные ботинки, немного попрыгал, решительно открыл второй шкаф. – Так, здесь у нас тактика.

– Тактика? – Эльза посмотрела на шкаф. – Это что, снаряга с Метрограда?

– Да, еще с генеральского. – Давид покрутил в руках бинокль. – Тяжеловат, в туннелях ни к чему. Трубу возьму, пожалуй. И дальномер – как я жил без него?

– Действительно, – пожала плечами Эльза. – Как ты со мной наедине в палатке без дальномера обходился, ума не приложу…

– Зато у меня есть разгрузка. – Давид надел на себя жилет и принялся набивать карманы ценными вещами из нового шкафа – взял батарейки, мультитул, дозиметр. Эльза смотрела на него, не забывая поглядывать на двери.

– Проверь наскоро остальные шкафы, – посоветовала она. – Может, найдешь оружие.

– Твои бы слова да… – Давид открыл новый шкаф. – Ты ясновидящая, и молчала?

Шкаф был заполнен стоящими оружейными стволами. В правой части на полках громоздились коробки с патронами.

– Мой «калаш» меня устраивает в принципе. – Давид вытащил автомат, осмотрел чуть ли не с вожделением. – Хотя «Сайгу» взял бы с удовольствием… эх, черт, было бы куда брать…

– Бери, – сказала Эльза. – Если что, схронов понастроишь.

– Нафиг оно, тяжести таскать…

Через три минуты парень стоял в полном облачении.

– Красавец. – Эльза отложила журнал, подошла к шкафу. – Моя очередь.

– Это не Датаполис, тут женских вариантов нет.

– Думаю, ты переживешь мой внешний вид. – Эльза вытащила пару флисовых футболок. – Ты как знаешь, но я пойду купаться. Мыла не видел?

– Видел, с аптечками лежало. Смотри только в плотину не прыгай.

– Не сомневаюсь, ты найдешь, что написать тогда в журнале, – усмехнулась девушка. – Некиту не так обидно будет.

Давид схватил Эльзу за руку. Они соприкоснулись губами и постояли так минуту.

– Да, – вымолвила девушка. – Спасибо. Я уже боялась, что ты забыл.

– Наша память теперь всегда с нами, – произнес парень. – Беги, только быстро.

– Бегу.

Вскоре относительно чистая Эльза застегивала выбранный костюм поверх нового белья.

– Теперь можно хоть до Бучи топать, – сказала она. – Ты все шкафы пересмотрел?

– Да, пособирал тут барахла. – Давид пнул два новых рюкзака, набитые припасами. – Сухпайки и всякая мелочь. Гидратор надень.

– Хорошо.

– И ночное видение. Там у тебя подсумок сбоку для него.

Давид напоследок выбрал рации.

– Возьмем и это, – сказал он. – Все лучше, чем кофтами обвязываться.

– У нас же маски без микрофонов, – заметила Эльза.

– Умеешь ларингофоном пользоваться?

– Понятия не имею. Напомнишь, как?

– А куда же я денусь?

Давид покрутил в руках прибор, быстро проверил его работу. Отступил, осматривая девушку с довольным видом.

– Ты бы видела себя, – сказал он. – Тебя случайно в метро встретишь – грибы отдашь. В таком виде тебе еду клянчить в Датаполисе – самое то.

– Тогда уже и красота пригодится. – Эльза взяла очки повышенной контрастности, надела на себя. – Нормальный вид? С зеркалами тут проблема.

– Более чем. – Давид взял такие же очки себе. – Теперь на выход? Или хочешь поспать?

– Идем.

Эльза сунула револьвер в новую кобуру на бедре, нахлобучила кепку. Взялась было за рюкзак, но ее прервал громкий стук в дверь. Давид мигом обернулся, нацелился, снял автомат с предохранителя. Эльза оставила рюкзак в покое, прижалась к стене.

– Эй, алле! – послышался недовольный голос, который мог принадлежать мужику лет пятидесяти. – Кто там еще? Костян, ты? Открывай, я ключи забыл.

– Костяна здесь нет, – громко сказал Давид. – Мы случайные гости, пришли с Зеленой линии. Я готов открыть дверь, если вы скажете, где Костя хранил ключ.

Молчание.

Эльза все же отодвинулась от двери, внимательно вслушиваясь. Давид дал ей знак отходить назад. На всякий случай показал на шкафы, и Эльза забралась в один из них, укрывшись толстой дверью.

В следующий момент послышался громкий хлопок, и входные двери выбило прямым попаданием из гранатомета.

Глава 5 Комплекс

Альбина спустилась по ступенькам, споткнувшись на нижней. Иона это даже позабавило: то ли она на самом деле редко здесь бывает, что странно, раз у нее здесь дом, то ли это не ее дом вообще. Главное теперь самому не споткнуться. Ион удивился этой мысли – надо же, он боится показаться неуклюжим перед Альбиной.

– Ты нечасто тут спускаешься? – поинтересовался он. – Или у тебя персональный лифт? Я бы поверил, если что.

– Не обращай внимания, – улыбнулась девушка. – У меня на каждой станции есть своя каюта. Здесь мой главный дом. Только давно тут не была. В последнее время много работы накатило.

– Ясно. Как ты мои мысли читаешь?

– У тебя все на лице написано. А еще я волнуюсь. Ты все же мой гость.

– А почему «каюта»?

– Первым начальником на станции был самый настоящий капитан дальнего плавания, – ответила Альбина, снуя между тесно нагроможденных станков. – Он для удобства установил здесь дисциплину, как он там выразился… мореходства, вроде. Не знаю, никогда не плавала в лодочке. Они все с парусами?

– Не знаю, – сказал Ион. – Тоже не плавал.

– Да, точно. В общем, капитана давно нет и многое из его учения забылось, а кое-что осталось… Наташ, привет!

Альбина помахала рукой женщине, подметавшей пол. Та посмотрела на них, заметила Иона, замерла в нерешительности.

– Нет, мой друг не из «гидр», – успокоила Альбина. – Все хорошо.

Иону стало теплее на душе. Друг?

– Не знаю, что бы я здесь делал без тебя, – сказал он.

– Без меня ты бы здесь не был.

– Кстати, да. Как я сюда попал? Ты меня дотащила?

– Не поверишь, – сказала Альбина. – Тебя привезли в тележке. Если кто-то из наших выходит наружу и долго не возвращается или не выходит на связь любым способом, то через час за ним идет группа. Ближайшее подкрепление было на Петровке. А оттуда по тропинкам до Огорода рукой подать. Ну, почти. Затем еще ребята подтянулись, которых веспертил не достал.

– Петровка. – Ион попытался вспомнить северный район. – Богатый участок Креста. Оттуда пытались выходить наружу, но завал не позволял.

– А кто этот завал устроил, по-твоему, а? Нам не нужно иметь внезапных бродяг на наших рельсах. Нет, если бы Крест нашел Левобережную ветку сам – мы бы смирились и раскрыли себя. Мы тут немного верим в судьбу. Пока только пытаемся разобраться, что это такое.

– Расскажешь, если узнаешь, – промолвил Ион. – Мне тоже интересно насчет судьбы. Но пока я ее не встречал.

Альбина провела учителя вдоль стеллажей, которые Ион по привычке принял за торговый ряд. Тут он вспомнил, что вся текущая ветка метро, в сущности, включает в себя лишь обитателей одной Красной станции и их потомков, за вычетом убыли населения. И наверняка не все клановцы находились сейчас на Огороде. Здесь для полноценного рынка попросту жило слишком мало людей. Наверняка все знают друг друга в лицо и ходят в гости, когда что-то понадобится. Ион стал припоминать, видел ли он на дверях жилых кают какие-либо таблички, но решил не отвлекаться. Ему и так было на что посмотреть – ровные дощатые помосты, алюминиевые перила, все кабеля идут по верху вдоль железных столбов. Такая станция в Кресте могла бы считаться одной их самых богатых.

По пути Иону встретились четыре человека. Все прятали глаза, делая вид, что сильно заняты. Хотя это могло быть правдой. Сам учитель решил даже не пытаться отвлекать кого-то разговорами или хотя бы приветствием.

– Смотри, что тут у нас. – Альбина остановилась перед небольшим участком, огороженном канатами. – Здесь у нас земледелие. Это не главная ферма, конечно. Так, тестовый пятачок.

– Что тут растет? – спросил Ион, глядя на непонятное дерево, которое украсило бы любой дом на Контрактовой.

– Ну, ты же «Флору» читал. Неужели не видел?

– Давай больше не вспоминать про эту проклятую книжку, хорошо?

– Ладно, – согласилась Альбина. – Это лимон. Вот эти желтые плоды ты с чаем пил. Это цитрусы, хоть я и не знаю, зачем тебе эта информация.

– Его сложно вырастить? – спросил Ион и тут же заметил выключенные лампы над деревом. – Тут микроклимат нужен свой, наверное?

– Ага, он тут есть. И да, вырастить его сложно, но это дело привычки.

– Так как долго растет этот ваш лимон?

– Если все делать правильно и с любовью, то… – Альбина задумалась. – Сейчас вспомню… да. Семь лет.

– Сколько? – оторопел учитель.

– Тебе точно в месяцах назвать, что ли?

– Подожди. – Ион провел рукой по животу, словно отдавая дань уважения съеденному цитрусу, – Так ты хочешь сказать, что напоила меня настоем из плода, который созревал семь лет?!

– Никому из твоих знакомых я бы лимон не дала. Считай, что ты избранный.

– Обалдеть… Альбина!

– Все, все, – заулыбалась девушка, беря Иона за руку. – Пошли, еще кое-что интересное покажу.

Они оказались в фабричной зоне, где мужики в рабочих робах возились с известными им одним штуковинами. Учитель обратил внимание именно на робы. У некоторых даже имелись фартуки.

– Униформа? – спросил он. – Или они постоянно так ходят?

– Нет, и это еще одно отличие нас от Креста, – ответила Альбина. – Вы там у себя носитесь в одних и тех же шмотках. А тут у нас культура. Когда работаешь со станками – таскаешь форму. Пашешь на земле – носишь другую. И когда свободен – ходи в чем хочешь.

– Кто так распорядился?

– Никто, все само собой получилось. Формы тут больше, чем народу, который может ее таскать. И знаешь, так правильнее. Одежда настраивает на рабочий лад.

– У нас вроде больше людей работами занято, но организация какая-то другая, – прокричал Ион, чтобы его было слышно на фоне завизжавшей пилы. – Не скажу сразу, в чем разница, но думаю, у вас тут знают, что делают.

– Я скажу тебе, в чем разница. – Альбина увела учителя дальше. – Здесь больше места. Правильный цех требует много пространства. Мы можем обрабатывать детали большего размера, чем вы. Отсюда и технологии лучше.

– Мужики точно не хотят со мной познакомиться? – озадачился Ион. – А то я ушел так невежливо…

– Ион, здесь новый человек – не редкость, – улыбнулась Альбина. – Но спасибо, что спросил. Обычно всем плевать. Пойдем, лучше покажу тебе наши фермы.

Они обогнули тепловоз, и Альбина постучала его по колесу.

– На счастье, – сказала она. – Тут все построено вокруг тепловозика, мы его очень любим. Имя дать не успели еще. Он, как ширма, отделяет все сегменты комплекса друг от друга. Чувствуешь, как сразу тихо стало?

– Ага.

– Завела бы тебя внутрь, только там ничего интересного.

– И все равно я бы глянул, – сказал Ион. – Не знаю, когда еще случай выпадет.

Альбина оглянулась через плечо – как показалось учителю, чересчур кокетливо.

– Ну пойдем. – Девушка запрыгнула на рифленую ступеньку тепловоза, прошлась вдоль высоких перил, зашла в кабину. Иону показалось, дверь у тепловоза была не заводская, хотя кому какая разница? Они же тут сами его ремонтировали на свой лад…

Зайдя внутрь, он закрыл дверь за собой и поразился звукоизоляции. Вторым удивлением стала теснота – внутри едва могли разминуться три человека. Правда, сейчас-то тут было только двое.

– У тебя такой вид забавный. – Альбина со смехом запрыгнула на панель с приборами, уселась сверху. Казалось, что она бы начала и ногами болтать, если бы было место.

Ион рассматривал датчики и циферблаты неизвестного назначения. Над ними облупленной краской были введены краткие обозначения, и он половину не мог разобрать.

– А если вы запустите эту штуку, то есть тут кто-то, кто сумеет ею управлять? – спросил он.

– Разберемся, – ответила девушка. – Не забудь, что всю технику на планете создали люди. Пусть они были умнее, чем мы, но строили-то для тупых. Опять же, таких, как мы.

– Хотела бы на нем прокатиться? – спросил Ион. Он сам не знал, почему этот вопрос показался ему настолько важным. Альбина многое показала из своей каждодневной жизни, но он пока не прикоснулся к ее мечтам. Не был уверен, что она его к ним допустит.

Девушка обхватила себя руками за плечи и ответила:

– Я хотела бы, чтобы гермоворота распахнулись, а за ними – бесконечные просторы живой природы, дающей нам новый шанс. И чтобы ветер в лицо, когда высовываешь голову в окошко, дождик разбивает по стеклам капли, ползущие от скорости вверх, и эти наружные штуковины с резиной так лениво их убирают. Тепловоз дрожит на рельсах, но летит то стрелой, то изящно огибает повороты, и капли тоже меняют направление, гуляют по стеклу и не знают, посидеть так еще немного или уже скатиться и полететь дальше. Тяну вот эту веревочку и даю гудок, разгоняющий и летучих мышей. Внутри потрескивает огонь в печке, и там жарится куриная ножка в фольге. Снаружи, в зеленых пакетах, греются свежие булки. Бачок, вот этот, наполнен свежей водой из родника. Я лечу с поездом без понимания, куда приеду, но зная, что там будет лучше. Потому что где-то же должно быть лучше, ведь так? И пусть нет ничего лучше дома – я поеду туда, где тоже кто-то обустраивает свой дом. Такое вот мое желание.

Ион обнаружил, что все это время смотрел на колготки Альбины и ее спонтанно поджимающиеся пальцы ног. И спросил:

– Ты говорила раньше об этом желании кому-нибудь другому?

Пальцы перестали шевелиться.

– Ты уже знаешь, что нет, – ответила девушка. – С кем мне на целом свете говорить о таком?

Учитель прокашлялся, стараясь скрыть отсутствие ответных слов. Хотя знал, что вряд ли он мог что-то скрыть от Альбины.

– Я не договорила, – вымолвила она. – В своих мечтах я не управляю тепловозом, а сижу там, где ты сейчас стоишь. С поправкой на то, чтобы добавить мягкий диванчик. А управляешь тепловозом ты.

– Почему я?

– Чудной ты. Потому что я не умею.

Ион открыл рот, закрыл снова, кивнул. Альбина его не торопила.

– Думаю, что понимаю, – сказал он наконец. – Если в тепловозе никого нет, кроме нас, то да, управлять придется мне. На тебе маршрут. И печка.

– С печкой я справлюсь, если ты возьмешь на себя остальное.

– Хорошо. – Ион почесал затылок. – Альбина…

– Нет, не говори ничего! – воскликнула она. – Не порть мне мечту, пожалуйста.

– И не думал портить, – произнес Ион. – Я лишь хотел спросить: этот тепловоз путешествует сам или тянет за собой вагоны? Если да, то какие и кто в них сидит?

Альбина отвернулась на мгновение. Уставилась на учителя с холодной решимостью, но ее подбородок мелко дрожал.

– Я часто задавала себе этот вопрос, – промолвила она. – И меня никогда не хватало дальше того, чтобы представить один вагон. Только он был каждый раз разный. Иногда был доверху заполнен углем. Иногда – дизтопливом, что как бы уместнее, учитывая, что тепловоз наш не угольный. Иногда в вагоне сидели вооруженные люди, в присутствии которых капли на стекле испарялись, оставляя мерзкую паутину. Иногда мне мерещился вагон, полный мертвых тел, чьи части свисают с крыши на крюках. И понимаешь, я ни разу не решалась пройти через этот вагон. Тонула в топливе, нарывалась на пули бойцов, цеплялась башкой за крюки. Я не могу пойти назад, пойми меня. Если уж мечтать о гонке в бескрайние дали, то лучше ничего не брать с собой. К черту вагоны со всем, что хочет туда пролезть. Их просто не надо брать с собой, и все. Но тебя я бы взяла однозначно. Прямо в кабину машиниста, и поставила бы у руля. Или сама управляла бы, если ты хочешь поспать. Потому что…

Альбина оглянулась, нервно теребя пальцами рычаги на панели.

– Не говори больше, – попросил Ион. – Слишком тяжело это тебе дается.

– Какая разница? – безучастно произнесла девушка. – Этот тепловоз тут навсегда. Он никуда не поедет.

– Не в тепловозе же дело, а в машинисте.

– Ты думаешь?

– Я знаю. Как ты сама сказала – это всего лишь техника. Настоящий смысл – в людях, которые выбирают направление. А если умеешь его выбрать, то иди хоть пешком. И обязательно налегке. Пусть в твои вагоны лезет кто угодно и что попало – просто отцепи их и пусть летят себе, куда гравитация притянет, хоть в пропасть. Останутся только капли и ветер. А ты знай себе иди в любой сторону, свободная от всего и ото всех – никто тебя не остановит, никто не крикнет в спину. Ты любишь свой дом, я это вижу, но ты единственная из всех, кого я знаю, кто помнит, что мир домом не ограничивается, что бывают дома где-то там, за горизонтом. И быть может, есть смысл их посмотреть. Альбина, для этого не нужен тепловоз.

Альбина чуть оправила юбку. И в этом жесте не было ничего от строгой воительницы. Перед учителем стояла девчонка-переросток, кажущаяся слишком маленькой даже в такой тесной кабине.

– Не хочу выходить, – сказала она.

– Этот поезд пока никуда не едет. Ты хочешь остаться там, где нет движения?

– Нет, не хочу. – Альбина пригладила волосы. – Пойдем, я тебе покажу еще что-нибудь интересненькое.

– Тут кто-то говорил про куриные ножки? – улыбнулся Ион.

– Ага, если бы. У нас пока все кудахтающее потомство наперечет.

Они покинули кабину, спустились на землю Огорода. Альбину словно подменили – она превратилась в прежнего экскурсовода, демонстрирующего гостю достопримечательности.

– Ладно, справимся, – сказала она напоследок и сменила тему. – Идем к растениям, там есть что посмотреть. Тебе понравится.

– Где же вы почву достали? – спросил Ион, позволяя вести себя дальше по комплексу, мимо бочек с машинным маслом и бака, наполненного углем. – Сверху принесли? Земля же радиоактивная вся!

– На Огороде среди ресурсов было запасено двенадцать тонн чернозема, – ответила Альбина. – Специально на такой случай. Где мы удобрения взяли – догадайся сам.

– А что еще интересного у вас растет?

– Про картошку ты слышал?

– Конечно.

– Это хорошо. Так вот, под нее выделена половина «ватутинки». На свином жиру обжарить – пальчики оближешь! Соль, правда, в небольшом дефиците, но хватает. Там склады частично подтопило – спасли что смогли. Так, что еще рассказать можно… Капусту выращиваем, но редко. У нас на весь клан одна только баба Марина помнила, как засолки делать. Меня научила. – Альбина смущенно улыбнулась. – Результат оставляет желать лучшего, но я учусь. Банки стеклянные, конечно, здесь взять неоткуда, но я в жестянки разливаю из-под военных пайков.

– Очень хочу посмотреть, – признался Ион.

– Поверь, не хочешь. Я это делаю как неряха. Так вот, еще у нас лук растет, горох – ну, этого добра всегда навалом, хотя суп из него, сам понимаешь…

– О да.

– Что тут сказать… Запасы протеина у нас еще военные, и в полном достатке. От белковых батончиков изжога только начинается, но чем богаты, тем и рады. Витаминов полно. Есть ручная мельница, хотя в метро с зерном плоховато.

– Да, это знакомо, – кивнул Ион. – В Кресте хлеб нормальный только на северных ветках делают.

– Зато у вас с курицами напряг постоянный. Не спрашивай, я знаю. При выпечке хлеба не пробовали яйцо добавить? Надо было тебе пирожков наделать с капустой…

Альбина продолжала говорить, не замечая, как учитель немного отстал. Ион с трудом представлял, как могут выглядеть пирожки с капустой и тем более какие они на вкус, но понимал, о чем конкретно идет речь. Мысль о домашнем уюте оказалась до того сногсшибательной, что Ион забыл, куда шел. Он представил, как сидит на кровати посреди теплой комнаты с мебелью, в углу потрескивает буржуйка, на стенах висят картины Тимки и каракули Эльзы, чайник с заваркой распространяет запах лимона, а Альбина проходит мимо него с подносом, полным горячих пирожков, и ее ноги обтягивают связанные ею же колготки, и она постоянно что-то щебечет…

Учитель прикрыл глаза, помотал головой. Он не хотел прогонять наваждение – напротив, пытался закрепить его в сознании как можно сильнее. Черт возьми, эта картина стоила не только полного учебника «Флоры», но и типографии, в которой печатали этот сто раз проклятый справочник.

Они дошли до северного участка. Здесь располагался деревянный птичник. Ион почти не видел живых птиц в своей жизни, кроме случаев, когда забирал одного из учеников с Почтовой площади и наблюдал чудом уцелевшую куропатку. Зрелище было печальное, потому что пары ее уже не было в живых. Ион все гадал, как закончила свой путь куропатка – в чьем-то супе, потянувшем наверняка на хорошие деньги, или же из нее до последнего пытались извлекать яйца. Да и несутся ли куропатки так же, как куры? Ион и этого не знал.

Альбина открыла одну из клеток и вытащила недовольную птицу, от которой Ион отшатнулся. Окрас ее пестрел всеми оттенками пламени, на голове виднелся красный гребень. Птица издавала дикие звуки и хлопала крыльями.

– Что это? – спросил учитель, механически шевеля пальцами по ремню в поисках пистолета.

– Это петух! – крикнула Альбина, улыбаясь. – Клевый, да?

– Он опасен?

– Только если посягнешь на его гарем.

– Чего? – Ион ничего не слышал из-за птичьего воя.

– Говорю, кур его не обижай. – Альбина сунула страшного монстра обратно в клетку, закрыла ее на замок. – Имени ему не дала еще. Не успела.

– Да он сам любому имя даст, – выдохнул Ион, не понимая, почему позволил себе так перепугаться. Пусть он знал, как выглядит курица, но ни разу не видел петуха, хотя догадаться по внешнему виду мог. Учитель понятия не имел, что петухи бывают настолько разноцветными.

– Прости, не удержалась. – Альбина повела Иона к северной точке Огорода, заканчивавшейся двустворчатыми воротами. Ион сразу обратил внимание, что тут не было рельсового пути. Это казалось до того непривычным, что учитель сперва заподозрил банальное воровство путей на металл.

– Не пробовали разобрать тепловоз? – спросил Ион, глядя на скучающего железного монстра.

– Зачем? Мы его наоборот, собираем.

– Так ехать же некуда.

– Возможно, и пришлось бы ехать.

– Альбина, там же рельсы перед ним заканчиваются.

– Понадобится – и рельсы новые проложим, – сказала девушка. – Правда, теперь вряд ли успеем… Хотя об этом позже. Не мешай девушке мечтать.

Ион хотел спросить, почему не успеют, но вместо этого произнес:

– Как он вообще сюда попал, если нет путей?

– Это впереди нет, а сзади есть, – объяснила девушка. – Он как-то по Красной ветке спустился, еще в старые времена. Мы его распаковали совсем недавно, удивились еще. Применения не нашли, но собираем… А ты, если бы внезапно нашел за стенками Лукьяновской парусный корабль – разве не стал бы его реставрировать? Даже если знать, что он никуда не поплывет.

– Я, может, и стал бы, – поразмыслил Ион, и ему сильно захотелось, окажись он снова на Лукьяновской, немедленно начать разукрашивать все сто метров стены в огромный парусник. – Но думаю, наши его быстро бы поломали на дрова.

– Не удивлена. Хорошо, что тепловоз просто так не горит.

– Суть не в том. Здешние люди, похоже, ценят чужое наследие.

– В точку, – проговорила Альбина. – Давай я устрою тебе наглядную экскурсию, не сходя с места. Просто чтобы не грузить лишними деталями, скажи сам: чем еще это место отличается от твоей станции?

Ион осмотрел внимательно всю территорию Огорода, насколько мог.

– Здесь очень много жилого пространства, – сказал он. – Станции обычно более-менее одного размера. В длину так и вовсе одинаковые. Здесь же метров двести, не меньше.

– Двести семь. Еще здесь все выше и шире.

– Как такое может быть?

– Мы находимся не на станции, а внутри котлована, прорытого под станцию. Здесь копали как-то иначе, не так, как везде. Нет эскалаторов, вмурованных в стены отсеков, и всего того, за счет чего реальные размеры котлована сильно превышают внутренние габариты типичной станции. Как же нам повезло, что тут успели сделать рабочую вентиляцию с фильтрацией воздуха! Мы на девяносто семь процентов дышим внутренним воздухом, а те три процента, что забираются снаружи, проходят такую обработку, что я сама понять не могу, как он в кисель не превращается. Может, ты разберешься, если вдруг химию изучал.

– Я умею читать, писать и считать, – сказал Ион. – И детей мне доверяют. Для Креста это уже много.

– Химия – это почти то же самое, – заверила Альбина. – Так вот, живем мы тут в просторе, уюте и, можно сказать, не жалуемся. Сколько человек в твоем поле зрения?

Ион посмотрел на левую стену комплекса, представлявшего трехэтажный ряд дверей, таких же, как каюты Альбины.

– Примерно шестьдесят семей? – предположил он.

– Да, ты умеешь считать. Конечно, не все они заняты. Тридцать четыре каюты, но в некоторых живут по два-три человека. И большинство проводит свое время на других станциях.

– А с тобой кто-то живет?

– Нет, – ответила Альбина. – Я уже долго одна. А раньше жила на «Каштанке» – там медкомплекс хороший. Старый, как и все здесь, но документации много к нему было.

– Сколько тут станций? – полюбопытствовал Ион.

– Шесть. Мы на самой южной находимся, и она же самая крупная. Можно было бы сказать, что Огород – это столица, да только нет у нас столицы все равно. Ближайшая к нам – «Ватутинка», там основные фермы для всех остальных. Еще севернее – «Каштанка». Дальше «Драйзер» и «Саба», но там делать нечего, они все равно пустуют. Про «Милославку» я уже рассказывала. «Метроградовцы» там точку устроили, и что там сейчас – понятия не имею.

– То есть основная движуха обычно на Огороде?

– Да, весь клан здесь сейчас находится. Личные шмотки хранят, и все такое.

Ион со своего места мог видеть интенсивную работу примерно пары десятков человек.

– На меня здесь никто не обращает внимания, – сказал он. – Вроде я должен выделяться.

– Тебя боятся, – пояснила Альбина.

– Даже когда я с тобой вместе?

– И со мной боятся. Не думай об этом. Тут люди прошли через многое. Главное, что встретить чужое лицо здесь не редкость.

Учитель еще раз осмотрелся. Казалось, будь это место чуть меньше размерами – и он мог бы назвать его своим домом. На Огороде царил удивительный уют, несмотря на отсутствие знакомой заорганизованности Креста. А может – именно благодаря этому.

– Наверное, хорошо было бы здесь приобрести каюту, – сказал Ион. – Недалеко от тебя. Если меня будут бояться, то и тебя не обворуют.

– Уж пошутил так пошутил, – покачала головой Альбина и рассмеялась. – Хорошая идея была бы. Здесь не так много детей, и родителей куда больше, как и свободного времени у взрослых. Так что вряд ли ты нашел бы здесь работу.

– Могу ухаживать за петухом, – предложил Ион. – А если это для меня слишком круто – стать твоим партнером в сталкерских экспедициях.

Альбина оглядела свой домашний свитер и колготки, словно это был ее костюм для выхода. Это напомнило учителю еще кое-что.

– Почему ты снаружи снимаешь маску? – спросил он. – Ты не боишься пыли? Или на «Каштанке» придумали лекарство от радиации?

– Наверное, я просто не боюсь внешнего мира, – сказала Альбина. – С тех пор как пришла в себя в куче мусора снаружи ворот Сырца и услышала удаляющиеся шаги по ту сторону. Поняла, что им страшно. Значит, мне самой бояться нечего.

– Это не очень полезно для здоровья.

– Как и многое другое.

– Ну так что? – настаивал Ион. – Ты взяла бы меня к себе в команду?

Альбина о чем-то думала, и учитель успел оценить свои слова со стороны, но не пожалел о высказанном предложении. К «Птицам» ему путь был заказан. Даже если Феникс и остальные не сочтут его виновным в смерти Кондора – он сам уже не видел себя со сталкерами.

– Да, – сказала Альбина. – Пожалуй, взяла бы. Собственно, я как раз хотела предложить тебе одну экспедицию.

– Вот как? – заинтересовался Ион. – Куда идем?

– К тебе.

– В смысле?

Альбина продолжала неотрывно любоваться интерьером Огорода.

– Тебе нравится это место? – спросила она.

– Да, очень. Хоть я тут и не освоился еще. И никак не привыкну к твоей привычке постоянно менять тему.

– Я хотела показать тебе свой дом, чтобы ты запомнил. И сама хотела посмотреть твоими глазами на все. Испытать момент первого попадания сюда. Ощутить атмосферу, уют, безопасность.

– К чему ты ведешь? – забеспокоился Ион. – С этим комплексом что-то не так?

Альбина помотала головой и ответила:

– Через несколько дней Огород перестанет существовать.

Глава 6 Молчание

Взрыв выбил одну из дверей, оставив вторую болтаться на петлях. Атакующие, без сомнения, отлично ориентировались в зоне Гидропарка и собирались выжечь непрошеных гостей.

Старый добрый калашников все еще висел на ремне. Давид, отлетевший к дальнему концу комнаты, сделал два выстрела в проем, за которым двигались мощные источники света. Перекатился, стал на ноги и тут же принял точно в бронепластину шальную пулю.

Он упал снова, хватая ртом воздух. Броня сделала свое дело – выдержала, хотя ощущения были, как от удара кувалдой под дых.

В комнату забежал боец, экипированный похожим образом, но в шлеме и серьезном военном противогазе. За спиной у него висели два кислородных баллона, пока что отсоединенные от маски. Никто не ходил так по туннелям без лишней надобности. Подобное обмундирование используют для затяжных выходов на поверхность. Эти хозяева Гидропарка только что пришли сверху.

– Кто такой? – спросил вошедший, нависая над Давидом и целясь в лицо. Спокойно так спросил, без лишнего надрыва. Давид не сомневался – после ответа его пристрелят. А может, и до него. Но все же ответил:

– Станция Бориспольская.

Боец постоял и задал новый вопрос:

– Где Анатолий?

Давид мгновенно сопоставил превосходную экипировку визитера с убогими шмотками и трещоткой Толика. И все же они были из единой группировки. Значит, у Толика точно была маскировка. Все теории о провокации с целью развязывания войны в Кресте оказались верны.

– Остался в депо, – ответил Давид, скосил взгляд бойцу за спину и спросил: – А почему ты один?

Оставшаяся в шкафу Эльза поняла приказ верно. Теперь она точно знала, сколько в комнате нападавших.

Двери шкафа распахнулись, и прозвучал выстрел из револьвера. Боец пролетел мимо Давида и упал на живот, нелепо раскинув руки. Его автомат отлетел в сторону – Давид мигом подхватил его и швырнул Эльзе, которая поймала оружие на лету.

Из проема в комнаты залетело что-то маленькое, испускавшее сильный дым. Давид не стал разбираться – шумовая или дымовая. Просто прошипел:

– Маски!

Эльза проворно натянула на себя противогаз, закрывавший нижнюю часть лица, в то время как верхняя пряталась за тактическими очками. Давид сделал то же самое и открыл стрельбу одиночными по лампам. Комната погрузилась не только в дым, но и во мрак.

Просчитывать варианты особо не приходилось. Давид спешно нацепил на себя прибор ночного видения, радуясь, что тот особо не конфликтует с очками, оберегавшими глаза от дыма. Увидел, что Эльза даже успела обогнать его в этом деле. Если у противников тоже есть ПНВ, то скоро они ими воспользуются, но пока что время на их стороне, пусть и на считаные секунды.

Когда-то, лет пять назад, во время тренировок в тогда еще совершенно другом Метрограде, Давиду мешали гранаты, кольцами висящие на разгрузочном жилете. Сейчас он остро ощущал их нехватку. Давид посмотрел на свое оружие, затем на трофейный автомат Эльзы с подствольным гранатометом. Ну конечно. Убитый ими боец и был тем, кто вынес двери.

Наклонившись к неподвижному телу, Давид стащил с него подсумок на липучках, толкнул по полу к Эльзе. Внимательно наблюдал, вспомнит ли девушка, чему их учили. Если нет – до конца боя, каким бы он ни был, ее придется вести пассажиром.

Эльза поймала подсумок, вытащила гранату, закинула в дуло. «ВОГ, прыгающая либо осколочная», – внезапно вспомнил Давид. Руки девушки слегка дрожали. Ей пришлось приподнять линзы ПНВ. Давиду сильно захотелось стать рядом с Эльзой, приобнять ее, утащить в ближайшую дверь, чтобы бежать куда угодно – хоть обратно на Бориспольскую. Но сейчас они были не влюбленной парой, а военизированными единицами. К тому же до Креста им обратно по туннелю не добраться – их в прямом коридоре просто перестреляют из дальнобойного оружия, которое у наземных сталкеров, несомненно, есть. Надо прорываться вперед или погибать прямо здесь.

Девушка повернулась с автоматом к проему, нацелилась, вдавила скобу, расположенную позади круглой штуки под стволом. Только тут Давид понял, что за все это время никто не пытался с ними заговорить с той стороны. Их не планировали оставлять в живых.

Граната полетела в проем, неся осколочное приветствие. Хлопок взрыва показался тише – Давид на этот раз был подготовлен. Один из прожекторов погас, зато на миг показался второй. Давид открыл огонь короткими очередями, слегка повернув автомат. Эту привычку он в себе так и не искоренил, но все приходит с практикой, которой, как он надеялся, в его жизни будет поменьше.

Новая граната, пущенная Эльзой, разбила второй прожектор. На той стороне замельтешили разрозненные источники света.

Давид выдернул спарку магазинов, подбросил, сунул другой стороной. Побежал вперед. Перед проемом упал на пол, подавляя противника огнем. В зеленом мареве он мог разглядеть лишь блеклые архитектурные линии, но понимал, что по то сторону находится круглая ниша диаметром примерно метров в пятнадцать, из которой вело несколько туннелей. Похоже, здесь планировалась железнодорожная развязка или механизм для поворота вагонов, точного названия которого Давид никогда не знал. Сейчас его интересовали лишь два туннеля.

Он рванул к одному из них, укрываясь за тяжелыми ящиками, перевязанными толстой цепью. Оставшиеся бойцы скрылись за такими же. Между ними было метров восемь, и у края комнаты расположились четыре военных джипа с пулеметами. Два из них, похоже, стояли здесь очень давно, зато два других только что приехали. Судя по раскуроченному капоту одного из них, именно их фары и были источниками света, разбитыми Эльзой.

Давид на миг выглянул из-за ящика, и ему точно в линзу ПНВ попал зеленый луч лазера. Он тут же спрятал голову, наугад высунул ствол автомата и выстрелил.

Через секунду ему что-то уткнулось в бок. Что-то мягкое, нежное и родное. Эльза. Давид ощутил в полной мере, что, кроме Эльзы, в данный момент времени у него нет никого. Он должен был вытащить ее отсюда, и в идеале – выбраться сам.

Здесь не было никакого дыма. Давид сдернул с себя маску, позволив ей висеть на шее.

– Хватит! – заорал он. – Мы не убивать пришли!

Следом раздалась автоматная очередь. Соревноваться в том, у кого раньше кончатся патроны, Давид не собирался. Он остановил Эльзу, которая только было собиралась выстрелить в ответ. Мотнул головой, прислушиваясь к звукам, разбавляемым лишь монотонным бурлением гидроузла.

– Кто такие?! – заорал один из бойцов. – Вы из Метрограда?

– Из Креста, – ответил Давид, но уточнять станцию уже не стал.

В ответ не стреляли секунд десять. Хороший знак.

– Вы пришли по туннелю? – снова спросил боец.

– Да. – Давид не стал скрывать очевидного. – Нас привел сюда ваш Анатолий. Он пытался нас убить и был застрелен нами при самообороне. Как и ваш человек там, в комнате. Мы не нападали первыми. Поэтому спрашиваю: кто вы такие?

– Мы живем здесь! – проревел боец – как показалось Давиду, уже другой. – Вы в наш дом пришли!

– Мы? – с жаром воскликнул Давид. – Да вы на хрен нам не нужны были! Мы уже поколение без вас живем, уже детей заводить собирались! Это вы вломились на станции Креста!

В ответ послышался издевательский смех. Он странно и неуместно звучал, словно смеявшийся иронизировал над собою же. Давид в напряжении уставился на джипы. Куда ехали обитатели Гидропарка? Какие планы он им спутал?

– Значит, Толик не справился, – сказал более спокойный боец.

– Я этого не сказал. – Давид добавил в спор побольше деталей – пусть задумаются. – Вот что он на отходе решил спалить вашу точку – сам виноват. Кстати, двери мы за собой не закрыли. Понятия не имею, кто мог пойти за нами. Если что, готовьтесь встречать станции четыре. Все, кто к востоку от метромоста, теперь заинтересуются дырой в стене на Вырлице. А уж как им понравится ваш низконапорный гидроузел…

Смех прекратился.

– Давай так, мужик, – послышался голос. – Все барахло, что вы забрали – оставляете себе, мы не жадные. Там, сзади вас, дверь в обходной коридор. Под плотиной прошуруете и обратно, на выход. Толика и Саню мы вам прощаем. Выпейте там в Кресте за их упокой, и забыли. Преследовать вас не будем. Держать язык за зубами не заставляем. Хотите – расскажите о нас всему Метро, нам пофиг.

Эльза схватила Давида за локоть, сжала, помотала головой. Давид плавно кивнул. Предложение противников не выдерживало никакой критики, и не только потому, что Давид помнил, что нет под плотиной никакого прохода. Слишком много было сказано. Говоривший явно импровизировал, перегнув с попытками вызвать как можно больше доверия.

– Не пойдет, – громко сказал Давид. – Давай так: мы берем одну из машин и уезжаем. Вы сверху спустились? Вот мы наверх и свалим. А куда именно – не ваша забота. Обратно не вернемся. А за предложение оставить стволы и барахло – спасибо. Я как раз собирался это сделать. За мужиков ваших выпью, не вопрос.

– Забрать машину? – Казалось, собеседник растерялся. – Нет, нельзя. Уж извини, не пойдет.

– Иначе никак, – настаивал Давид. – Вы хотели, чтобы мы ушли? Мы готовы уйти.

Он лихорадочно пытался понять ход мыслей противников. Те были готовы отпустить их в туннель – понятно, там проще поймать снова. Но и на поверхности можно было сделать то же самое. Так почему бы не согласиться? Или жалко рисковать машинами?

– Подумай, – говорил Давид, жестами веля Эльзе перезарядить автомат. – Лучше расстаться с одной машиной, чем со всеми.

Выстрел послужил ему ответом.

– Молчать! – заорал боец. Видимо, перспектива расстаться с джипом вывела его из себя. – Машину не отдадим! Молчать!

Эльза дернулась, и Давид на миг остолбенел, решив, что в нее попала пуля. Но девушка в ярости повернулась, чуть ли не выглядывая из-за ящика.

– Это ты мне говоришь молчать?! – крикнула она. – Я четыре года молчала, ты, тупой олень! Не говори мне молчать! Не говори – мне – молчать!

Она разрядила очередь в противоположную сторону, затем пустила еще одну гранату. Выхватила револьвер и принялась в бешенстве палить, почти не целясь.

В смятении Давид открыл огонь с другой стороны, мысленно кляня не пойми кого – то ли противников, посмевших вывести из себя Эльзу, то ли саму девушку за несдержанность, то ли себя – за то, что за столько времени не распознал, что способно ее взбесить. Ему удалось заставить врагов затаиться – похоже, слова Эльзы сбили их с толку еще больше, чем его.

Давид подскочил к ближайшему джипу, прыгнул за руль. Оказалось, мотор все еще работал. И как он не услышал его тихого рокота?

Доверившись полузабытым рефлексам, парень дал задний ход, развернулся в узком пространстве. Если врагам так нужны машины, то стрелять не будут. Хотя бы первые секунды.

Поравнявшись с укрытием обитателей Гидропарка, парень пустил очередь. Эльза прыгнула на место пассажира, и Давид сразу дал газ, влетая в туннель. Вопли бешенства и хаотичные выстрелы остались уже позади.

– Прости! – крикнула Эльза. – Я не должна была срываться!

– Знаю! – крикнул Давид, схватил девушку за плечо и больно сжал. – Никогда больше так не делай!

Он обернулся, изменился в лице, свободной рукой стащил с себя ПНВ. И сказал:

– А может, и делай. Только быстро!

Глава 7 Договор

Глядя на постройки комплекса, Ион пытался разобраться, кто кого обманул – он Альбину, Альбина его или он сам себя. Или все сразу. Это чудесное подземное убежище с растениями, животными, вентиляцией, регенерацией кислорода – вот так просто возьмет и пропадет? Альбина молчала, словно ждала, пока Ион сам вынесет предположения насчет причин. Ее внешнее спокойствие нервировало до испуга. Если она просит у Иона совет – что он может ей дать?

– Что значит «Огород перестанет существовать»? – спросил Ион, чувствуя внезапный приступ горечи. Черт побери, он и в самом деле всерьез подумывал сюда перебираться.

– То и значит, – спокойно ответила Альбина, хотя было ясно, до чего тяжко ей давалось спокойствие. – Мы заподозрили неладное, когда часть электроники за стеной вышла из строя. А туда так просто не проберешься. Нам сверлить эти стены нечем. Не взрывать же их, в самом деле. Короче, потеряли время, пока выясняли, что случилось.

– Угроза затопления?

– Уже не угроза, – поправила Альбина. – Неотвратимость.

Ион посмотрел на ровную стену, кажущуюся символом незыблемости. Альбина сделала печальный вдох.

– Да, – сказала она. – Примерно оттуда. Мы только в прошлом месяце нашли всю документацию на Огород. Стало ясно, почему здесь так и не достроили станцию. Была угроза затопления со стороны Радужного озера.

– Оно же совсем маленькое…

– С тех пор город бомбили, если ты не забыл. Что-то сместилось в подземных протоках, и теперь в озеро хлынула Десенка. У нас нет ни людей, ни знаний, ни ресурсов, чтобы проводить наблюдения. Но то, что мы выяснили, говорит об одном: Огород доживает последний сезон. Через неделю-две настанут холода. Радужное в это время подмерзает. Лет расколет переборки, которые мы пробовали ставить, и водой просто зальет все, что ты видишь.

– Переместиться на север? – предложил Ион, понимая, что местные обитатели наверняка проработали все пути выхода.

– Тоже не поможет. По шахтам зальет всю линию. Может, гермоворота на день защитят, что ничем не поможет. Туннели тоже не горизонтальные – чем ближе на север, тем чуточку ниже. Разве что «Драйзер» повыше будет, но… ты про закон сообщающихся сосудов слышал?

– Я понял, – проговорил Ион, не находя слов утешения. – Вам срочно надо эвакуироваться.

– Да. И я прошу тебя помочь.

– Помогу чем смогу, – согласился учитель. – Но что я могу сделать?

– Поговорить с Кипарисом, чтобы нас приняли.

Ион замотал головой.

– Альбина, у меня нет никакого влияния на власти остального метро, – сказал он. – Ну просто ни малейшего. Наоборот – как только я вернусь, ко мне сразу возникнет куча вопросов, и ответить я сумею не на все. Черт возьми, я даже не уверен, что хочу назад в Крест. Рассчитывал найти место где-нибудь еще, хоть на время.

– Что ж, ты нашел на время, – невесело улыбнулась девушка. – Не пробыл здесь даже двадцати четырех часов, и уже выгоняют. Мы и сами не рады этим перспективам. Постепенно собираемся, грузим все нужное и полезное в коробки, хотя пока не знаем, как их перевозить. Многое придется бросить. Растения спасем, насколько получится… Понимаем, что почти все придется просто подарить Кресту. На все согласны, лишь бы нас приняли.

– Сколько вас всего? – спросил Ион.

– Сорок девять человек. – Альбина помрачнела – по ее виду учитель понял, что раньше цифра была существенно выше. – Сейчас на Огороде только двенадцать. Остальные спешно монтируют оборудование на «Каштанке» и «Драйзере».

– Как вы планировали пересечь город?

– По верху. Никакого прямого пути в Крест не существует, мы искали.

– Пешком?

– Нет, конечно, у нас же груз. Это наша больная тема. До последнего хотели найти в городе вагоны, доставить все тепловозом нашим. Но мы все равно так и не смогли его починить. И вагонов на ходу ни в одном депо не нашли.

– В Кресте были вагоны, – вспомнил Ион. – Хотя не помню тоже, чтобы их когда-нибудь двигали…

– Ион, нигде в Кресте рабочего вагона ты не найдешь. На них куча ценной проводки и механизмов, их выгоднее в помпах использовать. Там все разобрали давно, а в вагонах просто ночуют. Да и времени мало все равно. О чем мы говорим, между нашими ветками уже давно и путей не существует! Нет, нам оставались лишь грузовики. Один взорвал Кондор, второй веспертил опрокинул. Даже если найдем способ его поднять… нет, снова без вариантов.

– Ты говорила, что Огород нанимает водителей у «гидр», – напомнил учитель. – Получается, если у них есть на чем практиковаться, то у них есть транспорт?

– Да, – кивнула Альбина. – Мы работаем вместе, хотя и очень не хочется. Нам «гидры» столько условий ставят, что каждый раз все тяжелее с ними сотрудничать. Сейчас они морально давят на нас, и у ребят уже чувство, будто они «гидрам» остаются должны и что долг этот постоянно увеличивается.

– А они ни разу не пробовали завоевать вас?

– Им невыгодно нас завоевывать. С нас можно взять лишь то, что уже есть на заброшенных станциях. А чего там нет – так это человеческий труд, но мы и так работаем как проклятые и продаем плоды труда как можем. Меняли вот раньше на электричество, когда своего не хватало. Что им тут делать – вечно держать нас под дулами автоматов? Смысла нет, к тому же не забывай: «гидры» – это бывшие наши. Слишком многое связывает. Хотя со временем многое и забывается, они для нас уже чужие, как и мы для них. Всегда остается риск, что они просто захотят нас перебить. Отбиваться начнем, конечно же, но пока удается сохранять нормальные отношения.

Иону стало невыносимо тяжело стоять на месте, ничего не делая. Чтобы хоть как-то компенсировать стресс, он начал неспеша ходить по площадке, осматривая каждый видимый угол Огорода и убеждая себя, что не стоит и начинать привыкать к этому месту.

– Альбина. – Учитель наконец сформулировал мысль. – Ты сказала, что гонка жителей Креста за целым учебником по растениям – это помешательство. Ты права. Только сама еще не осознаешь, что из этого вытекает. Там, в Кресте, живут сотни и тысячи человек. Они считают себя, и не без оснований, последними выжившими. Не важно, в каких масштабах – города, страны, континента или всей планеты. Главное, что у них есть свое понимание границ мира. И в этих границах есть только они. Они, и больше никто. У них имеется стойкая вера в свою избранность, в приоритетное право выжить. Все мои приключения три месяца назад, о которых ты урывками слышала, есть следствие этой веры. Сталкеры нашли на поверхности нового человека, и этого оказалось достаточно, чтобы один из сотрудников администрации вырубился от ужаса. Кипарис решил, что надо срочно тащить невменяемую девушку на другой конец метро, к черт его знает какому доктору, просто чтобы понять, откуда она знает найденного нами человека. Потому что любой новый человек, чье происхождение в Кресте неизвестно – угроза их вере. Все эти люди жили и продолжают жить в постоянном страхе, что есть кто-то еще, кого они не знают. В вечной паранойе, выражаемой в идее, что однажды к ним постучатся. Это и есть то, что называется «Красный вариант». Уникальная отмазка для всего. Стащили портки с утра? Виноваты «красные». Крысы кончились? Снова «красные». Ты думаешь, они там «красных» боятся? Они боятся всех. «Красные» – лишь символ, тем более что вы все, кто на Левобережной ветке – фактически выходцы с Нивок. Так что, Альбина, ты извини, но я не вижу способа сделать так, чтобы жители Креста спокойно отнеслись к внезапному появлению на пороге полусотни незнакомых людей с кучей непонятного барахла, которым уже мало кто помнит, как пользоваться. Была у меня в шатре девочка, Земфира, так она хвалилась, что у нее дома растет дерево. И ее родители водили домой туристов, чтобы те просто посмотрели на дерево. И поднятых на этой услуге денег хватило, чтобы вырастить саму Земфиру. Ты понимаешь, как ударит по их мировоззрению приход толпы «огородников»? Сорок девять выживших, с оружием, знаниями, менталитетом. Альбина, да у нас начнется война. Вас всех убьют первыми. Потом – меня и тех, кто попытается вас защитить. Затем примутся бегать наверх, до Левобережной ветки и назад, в поисках остатков припасов. Начнутся уже внутренние разборки. Шаткая экономика Креста обвалится в момент. Это будет коллапс похлеще Катастрофы и конец всего. Альбина, мне очень жаль. Я хочу вам помочь, я хочу помочь тебе, но не вижу способа, как вам перебраться на Крест до того, как в Кресте вникнут в саму мысль о вашем существовании. Не говоря уже о том, чтобы смириться с ней.

Альбина слушала учителя, не прерывая. Лишь частые моргания говорили, что девушка с трудом сдерживает слезы.

– Я согласна с каждым твоим словом, – сказала она. – И рада, что ты почти сделал нужный вывод. В самом деле, я думала об этом долгими ночами. И радовалась дням, когда была слишком занята, чтобы думать. Ион, есть способ, как сделать так, чтобы нас приняли в Кресте. И ты сам провел нужную аналогию. Это новая Катастрофа.

– Какой такой «способ» ты имеешь в виду? Надо что-то взорвать?

– Нет, – мотнула головой Альбина и добавила: – И да. Не в том смысле, но… Ты пойми, ядерный удар по Киеву в то время сплотил людей. Тогда не боялись прихода выживших, не видели в каждом новом лице врага или конкурента. Когда есть общая беда, люди объединяются и распахивают двери. Мы подарим Кресту общего врага, пусть даже фиктивного. Главное, чтобы они в это верили. Тогда они нас впустят, чтобы было с кем объединиться. Ты сам говорил – вера решает все.

Ион обдумывал услышанное.

Послышался писк. Альбина посмотрела на наручные часы, поправила волосы.

– Мы не просто так сюда пришли, – сказала она. – Сейчас должен подойти человек, с которым мы придумали, как все сделать так, чтобы наших людей впустили в Крест.

– Что за человек? – спросил Ион, глядя по сторонам. – И что за план?

– Сейчас узнаешь. – Альбина подошла к железной двери, вытащила из кармана ключ. – Нам всем надо обсудить следующий шаг.

Вставив ключ в замок, она открыла дверь, потянула ее на себя. Дверь распахнулась с тихим скрипом. Альбина оглянулась, проверяя, не видит ли ее кто-то из обитателей Огорода. Но все были заняты своими делами. Ион заподозрил неладное – что еще за секреты вынашивает девушка от своих же сограждан?

– Идут, – сказала Альбина, глядя в темноту.

– Кто идет?

– Да подожди ты.

Поверх ее головы Ион увидел лестницу, ведущую наверх.

– Это что, прямой подъем? – спросил он. – Ты ждешь гостей снаружи?

Альбина кивнула.

– И не хочешь, чтобы знали остальные? Поведешь всех к себе домой?

– Нет. Обсудим тут кое-что… Ион, не отвлекай, мне собраться надо.

Учитель второй раз за час пожалел, что под рукой нет пистолета. Вряд ли он мог его здесь применять, но стал бы чувствовать себя спокойнее. До этого он позволял Альбине руководить его самочувствием. Сейчас, похоже, она сама не была уверена в своих действиях.

Девушка отступила в сторону. Ее руки слегка дрожали, и она искала, чем их занять.

Через несколько секунд из проема вышел высокий человек, которого Ион никогда не видел. Он в равной степени выглядел и как любитель сытой жизни, и как опытный добытчик ресурсов с поверхности. Возможно, ему удавалось объединять обе стороны жизни. И еще у него как раз имелся пистолет в кобуре на боку, хотя сам он казался сплошным ходячим оружием.

– Альбина, приветствую, – сказал он, глядя на Иона. – О, у вас новые люди. Это и есть твой проводник?

– Да. – Девушка отступила. – Познакомься, это сталкер Ион, который будет представлять нас в Кресте. – Альбина бросила учителю просящую улыбку, чтобы тот не вздумал протестовать. – Ион, это Чегет.

– Ион, значит? – Визитер протянул учителю широкую ладонь. – Позывной?

– Да. – Ион ответил на рукопожатие, отметив любопытство визитера.

– Для полной ясности, – сказал Чегет. – Если это тебя не смутит. Я – главный в Гидропарке.

– Все нормально, – кивнул Ион. – Огород берет у вас грузовики.

– Да, мы об этом и хотим поговорить, – сказала Альбина. – Ион, мы тут предприняли некоторые шаги, чтобы подготовить Крест к нашему приходу. Именно в том смысле, что мы только что обсуждали. Чегет, у вас все прошло нормально?

– Если ты про взрыв в Метрограде, то нет, – ответил главарь «гидр». – Он все еще стоит и падать не собирается.

– Понимаю, у нас случился форс-мажор, – признала Альбина. – Но мы быстро сделаем новые бомбы. Дайте нам самый ненужный драндулет, который способен поднять шесть центнеров, и тогда все получится.

– Проблема не в том, что взорван не Метроград, – объяснил Чегет. – Проблема в том, что взорвана «Сто первая» башня.

– Не поняла. – Альбина даже отступила. – Тебе башню жалко?

– Жалко? – переспросил Чегет. – Это не совсем подходящее слово, но да, жалко. И не только мне. Ты даже не понимаешь, что натворила.

Дверь за его спиной скрипнула – на территорию комплекса быстро вбежали шестеро бойцов в бронежилетах и касках.

Альбина вскрикнула, и Чегет грубо повернул ее к себе. Ион дернулся с места, но остановился, встретив два нацеленных на себя автомата.

– Что происходит? – спросила Альбина в шоке. – Ты разорвал соглашение?

– Нет, я лишь дополнил его, – сказал Чегет, вытаскивая пистолет и целясь девушке в лоб. – Но теперь я даже не знаю, на ком сорваться. Правда, мужики?

Глава 8 Поездка

Пустынный туннель впускал сквозь себя мчащийся джип, превращая эхо от мотора в сплошной гул, закладывавший уши и давящий на сознание. Давид сто раз успел порадоваться, что ближайшей машиной оказалась та, у которой фары чудом пережили гранату Эльзы. Еще лучше было то, что в этом месте рельсы так и не проложили, иначе ехать на колесном шипованном транспорте было бы намного тяжелее.

За ними летел источник света. То, что в туннеле являлось символом жизни, большим, чем вода, еда и воздух – превратилось в символ настигающей гибели. Если их нагонят другие машины, больше не будет никаких разговоров, никакого шанса отболтаться. Только вперед, в неизвестность.

– Я не знала, что ты водить умеешь, – сказала Эльза. Ее маска, как и у Давида, болталась на шее, ПНВ был отложен в сторону. Они оба снова нацепили тактические очки, защищая глаза от встречного воздуха.

– Ты не спрашивала! – крикнул Давид. – Пальни по ним снова!

Эльза закончила с перезарядкой обоих автоматов, высунулась из окна вместе с одним из них, пустила несколько коротких очередей назад. Источник свечения немного поотстал, но исчезать из поля их зрения не собирался.

Давид чуть ускорился, вцепился в рулевое колесо. У него было слишком мало опыта в вождении, о котором он часто мечтал, как о признаке лучших времен, но с которым не ожидал столкнуться на деле.

Приборов на панели был абсолютный минимум – датчик топлива и масла. Остальное оказалось вырвано. Так даже лучше, решил Давид. Меньше отвлекает.

Сзади прилетела пуля, вжикнувшая о стену. Давид заметил лишь промелькнувшую искру слева. Подавил желание дать больше газа – машина и так подскакивала. Еще немного, и они просто перевернутся.

Эльза чуть привстала, глянула вперед. Схватилась было за бинокль, но при такой тряске от него оказалось мало проку. Затем вытащила карту Анатолия, начала что-то сверять по ней. Захлопала по приборной панели, показала вперед.

Давид всмотрелся.

– Выход, – сказал он, снова цепляя маску на лицо.

Действительно, они приближались к выезду из туннеля. По сторонам мелькнули створки раскрытых транспортных гермоворот – похоже, обитатели Гидропарка собирались сразу же выезжать обратно.

Когда джип выскочил навстречу киевскому воздуху, ветер взметнул карту, и девушка еле смогла ее удержать – кое-как свернула, сунула в карман разгрузки. Эхо от двигателя мигом рассеялось в бесконечных просторах мертвого города. Стало даже жарко, словно земля нагрелась от ультрафиолета, пронзавшего туман. В сравнении с туннелями видимости тут была не лучше.

Давид заставил себя концентрироваться на дороге вместо того, чтобы глазеть по сторонам. В сущности, заблудиться здесь было сложно – нормальных дорог в городе давно не оставалось, кроме направлений, что были искусственно проторены заново, сквозь скопления остовов машин, застигнутых ядерным взрывом, спрессованный временем мусор, обломки зданий, осевшую пыль и проросшие уродливые корни.

Сейчас перед Давидом и Эльзой оставалась узкая дорога, свернуть с которой они бы не смогли при всем желании. Оставался крайний вариант: бросить машину и рвануть пешком в сторону, но если преследователи пойдут за ними, то от погони можно и не уйти. К тому же скрываться по незнакомым тропам – верная смерть.

Держась за руль и кусая губы, Давид признался самому себе, что есть еще причина продолжать движение. Позабытое чувство новизны, изучения, азарт исследователя. Судя по вращающейся на сиденье Эльзе, решающей, каким из автоматов лучше пользоваться на поверхности, она испытывала те же чувства.

Молодые люди переглянулись. Езда на машине по открытой местности взбудоражила их сильнее, чем недавняя перестрелка.

Эльза показала назад, пригнулась. Давид поправил зеркало заднего вида – одну из немногих деталей, которую хозяева машины не сняли. Зеркало целиком пересекали две трещины, один треугольный кусок давно вывалился, но видимость оставалась нормальной.

Даже при своих скудных знаниях наружной географии Давид понимал, что они едут по остаткам Броварского проспекта. Правая часть дороги давно пропала, и на ее месте пролегал сплошной ров, левая же была частично расчищена, хотя то и дело заводила в дебри пожухлой травы с наледью. Давид следил за дорогой как мог – стоит проколоть шину, и конец приключениям.

Дорога завернула влево, на север. Видимость стала чуть лучше – ветра разгладили рельеф, разбросав его составляющие равномерным слоем. Высотных зданий поблизости не оказалось, как и обломков. Джип сверлил фарами пространство, продолжая мчаться по дну рва со стенками примерно в метр высотой.

И тут послышался громкий металлический лязг. Эльза обернулась, Давид глянул в зеркало. Заднюю часть джипа пронзило пулей.

Стрелять по движущейся цели нелегко, а с другой машины – и вовсе невозможно. Или же то была слепая удача. Давид терпеть не мог удачу. Слишком дорогая и неоправданная такса для расчетов с судьбой.

Вывернув руль, он вывел джип на пустое поле.

– Победа, – сказала Эльза.

– Что? – не понял Давид. – Когда успели?

– Парк такой.

– Ясно. Можешь их увидеть?

– Да. – Эльза ответила быстрее, чем Давид договорил. – Вижу блик! Не меняй скорости, я быстро!

Девушка просунула автомат между водителем и рулем. Давид придержал ствол левой рукой, надеясь, что перчатка убережет его от ожогов.

– Не шевелись. – Эльза припала к прицелу. – Вот так…

Она сделала четыре одиночных выстрела и втащила автомат снова к себе.

– Попала? – спросил Давид.

– Нет, конечно, я отпугнуть хотела… Берегись!

Давид запоздало вырулил перед упавшим деревом, возвращаясь на дорогу. Он не сразу нашел ее, и на миг еле слышно выдохнул, полагая, что заблудился. Но нет – в обилии наваленного хлама ошибиться было сложно.

Сзади послышался гудок.

– Нас нагоняют, – сообщила Эльза. – Две машины!

– Зачем предупреждают?

– Последний шанс остановиться, наверное.

– Я против.

– И я. – Эльза развернулась на сиденье, оттолкнулась от приборной панели. Просунула ствол автомата назад.

– Упор плохой, – доложила она.

– Остановиться? Мы быстро.

– Нет! Мало времени, они близко!

Давид ускорился, гадая, куда они могут ехать. Весь известный ему обитаемый Киев, подземный или нет, располагался левее по курсу. Зачем прокладывать дорогу на Троещину? Тут же ничего нет! Лес они добывали, что ли, для плотины своей…

Один из джипов преследователей подобрался уже на двадцать метров. Почти достаточно для прицельной стрельбы. Давид в зеркало даже мог различить обмундирование бойцов – песчаный камуфляж, словно им приходилось часто охотиться на поверхности.

Грохот автомата Давид уже почти не замечал. Лобовое стекло задней машины покрыла россыпь трещин, а она сама завиляла.

– Пусто, – сказала Эльза.

Давид кинул ей две оставшиеся спарки.

– Экономь! – крикнул он.

– Есть идея лучше…

Оставив оба автомата, Эльза начала перебираться назад, к пулемету. Давид не мог распознать модель, да он никогда и не видел такие устройства. Темное свирепое оружие крепилось на станине, намертво приваренной к днищу кузова, хотя само днище уже ходило ходуном. Куда важнее, что имелась минимальная защита стрелка в виде двух бронепластин по обе стороны ствола, хотя с обзором было не очень.

– Не меняй скорости! – крикнула Эльза, разворачиваясь к машинам и давая очередь.

Естественно, она не стреляла по лобовухе. Давид даже на миг прикрыл глаза с чувством облегчения, глядя, как его избранница сначала палит по дороге, затем поверх кузовов преследователей. Те отстали еще немного.

Давиду захотелось стащить с себя тактические очки и протереть глаза, чтобы убедиться, что он наблюдает это воочию. Его не удивляло, что их поселили в палатке Мафусаила. Не тронула даже в такой степени участь Ксении, существование торсионных пушек и наличие выживших на Красной станции. Многое он мог представить в этом мире, но не Эльзу с пулеметом.

– К такому меня жизнь не готовила! – крикнул он, показывая большой палец.

Эльза вернула ему жест и возобновила пальбу. Она стояла, упираясь одной ногой в пол кузова, второй – в пассажирское сиденье. Ее правое плечо не отрывалось от приклада. Пулеметная лента болталась, беспрерывно подавая снаряды. Давид прикинул остаток – хватит надолго, хотя и не навсегда. В то, что Эльза сможет перезарядить ленту, он просто не верил. Незачем было доводить процесс до этого пункта.

– Заканчивай! – крикнул он, снижая скорость.

Пулемет в руках девушки забился в безостановочной стрельбе. Эльза на этот раз не миндальничала – прошила очередью капот ближайшей машины, разбив фару, из трещин которой повалил густой черный дым. Новая очередь разорвала в клочья колесо вместе с диском – джип накренился, и в него врезалась следующая машина.

– Отлично! – похвалил Давид. – Лезь назад…

Дикий вопль сверху чуть не побудил его свернуть в ближайший столб, пусть и обрушившийся наполовину. Из тумана прилетело чудовище с достаточным размахом крыльев, чтобы накрыть обе машины. В пасмурном полумраке оно почти не отбрасывало тени, но двигало перед собой волну воздуха, которую Давид ощутил даже в безостановочном движении машины. Следом пришел и характерный клекот.

– Веспер! – крикнула Эльза, переводя прицел на летающую мишень.

Веспертил как раз заходил на нужную траекторию, когда встретил очередь из пулемета. Пули пронзили его правое крыло, и монстр с ревом срезал курс, впечатался покатой мордой в старый автобус, оцарапав себе толстую шкуру на брюхе.

Эльза продолжала огонь по близкой и крупной цели, и все же в основном промахивалась. Возможно, ей удалось бы покончить с монстром, будь пулемет не настолько перегрет и если бы одна из стоек не провалилась у основания, перекосив ствол и добавив новые мертвые зоны, в которых обстрел был невозможен. К тому же джип подпрыгивал на кочках, и девушке с трудом удавалось удержаться самой, так что речь о прицельной стрельбе даже не шла. Она смогла на миг поймать основание толстой шеи, но веспертил в последний момент опустил голову, словно чуя опасность – и пули лишь прошили многострадальный автобус.

– Держись, сейчас снова налетит! – предупредила Эльза, глянув на остаток ленты. Ей эта длина явно не понравилась.

Если бы джип остановился, у них был бы шанс атаковать монстра, но в конечном счете не он был их врагом. Возможно, его как раз практичнее оставить, чтобы он задержал машины преследователей. И в любом случае рисковать не было никакого смысла, поэтому Эльза прекратила попытки стрелять в веспертила, пытавшегося оторваться от земли.

– Туннель! – крикнул Давид, чуть привстав и тут же рухнув обратно на сиденье.

Дорога вела в новый зияющий провал в насыпи, уходя круто вниз. Не было никакой возможности свернуть прочь. В другое время Давид непременно бы взвесил все за и против, принял решение все же оставить машину, рвануть через город напрямик к Шлюзу или даже в Метроград – но не с рассвирепевшим веспертилом в небе над головой. Потому он сделал единственное, что мог – въехал в туннель, надеясь, что Эльза его услышала и не начнет палить в потолок в метре от себя.

Теперь их уже никто не преследовал. Однако и не было похоже, чтобы сюда кто-либо заезжал – во всяком случае, в последние месяцы. Ибо дальнейший путь в туннеле проходил через тонкие фанерные насыпи и всякий мусор. Все это для сурового отбойника несущегося джипа было лишь легкой закуской – машина катилась вперед и вниз, сминая все на своем пути.

Эльза пригнулась, оставаясь в кузове и держась за рукоятку пулемета как за единственную опору. Давид нажал несколько раз на тормоз, но не почувствовал отдачи – где-то сзади он повредил системы, вероятно, неудачно на что-то наехав.

– Держись! – снова крикнул он, хотя это уже не могло ничего изменить. Машина летела с ускорением, то и дело чиркая бортами о стены туннеля. Левая покрышка лопнула, подбросив машину на полметра, и через пару мгновений в свете фар внезапно выросла деревянная стена.

«Гидропарковский» джип пробил ограждение, за которым последовали несколько слоев поролона и полупрозрачной пленки. Ничто из этого не остановило две с половиной тонны стали с двумя живыми людьми. Давид успел увидеть очертания чего-то, похожего на станцию, когда джип влетел в громадный жилой комплекс, чтобы приземлиться на кучу деревянных клеток.

Станционный свет в сравнении со внешним дневным освещением не бил по глазам так, как это делало огромное количество полузнакомых Давиду предметов. Прямо по курсу стоял тепловоз, удивленно таращившийся круглыми глазницами фар.

На капот джипа упал незнакомый Давиду желтый фрукт, прокатившийся до дворников на стекле. За ним полетели какие-то плетеные корзины. Мимо пролетела кудахчущая огненная птица с красным гребнем. Давид заморгал и обнаружил, что его желтые очки засыпало плодородной почвой.

Укрывшаяся за пулеметом Эльза уставилась на группу вооруженных людей, целившихся в мужчину и женщину.

– Ион? – спросила она.

– Эльза? – заморгал мужчина, переводя взгляд на водителя. – Давид?

Стоявшие полукругом бандиты невольно опустили автоматы, затем вскинули их как по команде, и Эльза решительно повернула ствол пулемета.

Глава 9 Воссоединение

По всему Огороду раздался пронзительный сигнал тревоги. Похоже, влетевший извне боевой пикап, равно как и группа непонятных автоматчиков, были наименьшими из проблем.

– Разгерметизация! – орал кто-то из техников, возившихся со станками по ту сторону тепловоза. – Маски! Рамы опустите!

Все еще державший пистолет Чегет обалдело смотрел на джип, прибывший со своей же станции, и на свежую дыру в стене. Словно ей и не угрожали оружием, Альбина подскочила к перилам и перемахнула через них. Подбежала к аварийной панели, стукнула по кнопке. По всему комплексу принялись опускаться переборки, закрывавшие вентиляцию. Одна из них заслонила дыру.

Ион тут же рванулся к бойцам – выбил автомат у ближайшего, развернул к себе, заслонился живым щитом. Опомнившись, Чегет повернулся к нему, удобнее обхватил пистолет.

Металлическая база джипа противно скрипнула, когда Эльза повернула ствол пулемета, вжимая его сильнее в плечо. Грохот выстрелов отразился от переборок, оглушив девушку в момент.

Чегет отпрыгнул в сторону, перекатился к спасительной двери, которую снесли пули. Один из «гидр» оказался на траектории стрельбы, пули раздробили ему руку. С воплем он осел у стены, второй рукой поднял автомат.

Давид пустил очередь из автомата Эльзы прямо сквозь стекло, прошив нападающего и практически впечатывая его в бетон. Толкнул ногой дверь, кинул оружие Иону, вытаскивая собственное с пассажирского места.

Станция погрузилась в феерию звуков, вытесняющих друг друга по высоте, громкости и многократному эху. Переборки опустились до конца, погрузив все пространство в темноту. Тут же загорелись аварийные лампы красного света, превратившие всех присутствующих в ожившие восковые фигуры.

Несколько пуль стукнули о бронепластины пулемета. Эльза отшатнулась, но тут же снова припала к оружию и нажала на спуск, чувствуя, как приклад едва не дробит ей плечо. Она уже не могла разобрать, попала или нет, но, по крайней мере, точно знала, что не перепутала мишени. Слишком уж отличались костюмы «гидр» для наружных силовых операций от их с Давидом комбинезонов характерной сталкерской расцветки. Перепутать же Иона в его пустынном хаки было и вовсе невозможно.

Хуже было то, что джип застрял намертво в неудобной позиции. Бойцы мигом нашли мертвую зону, куда пулемет не разворачивался. К тому же их заслонял бетонный порог.

– Ион, лови! – крикнула Эльза, швыряя тому оставшуюся гранату.

Ион поймал ее, в глубине души пообещав себе при случае непременно стукнуть Эльзу по башке, чтобы больше так не делала. Сунул холодную штуку в подствольник, метнулся в сторону станков, укрылся за фрезерным, выглядывая из-за листов металла, как Давид подавляет огнем встречные действия бойцов. Прикинул расстояние, пустил гранату, холодея при мысли о тоннах воды, угрожавших станции.

Граната угодила в стену, отделявшую комплекс от северного туннеля. Ударная волна разошлась в стороны, пронзая «гидр» осколками. Послышались стоны и проклятия.

Один из бойцов не выдержал – выпрыгнул навстречу джипу и тут же принял в грудь заряд дроби от Давида. Бронежилет не спас – закрыл примерно половину порций летящей смерти, но и оставшихся хватило, чтобы бандита отбросило к проходу.

Следом по машине открыли огонь со всех стволов. Давид отпрыгнул влево, теряясь в перевернутых птичьих клетках. Перекатился, укрываясь за ближайшими мешками.

Эльза выпустила оставшиеся патроны – лента проскочила сквозь ствол пулемета, опав по другую сторону, словно потухшая гирлянда. Девушка спрыгнула с машины назад, вытаскивая револьвер. Под ее ногой хрустнуло яблоко.

Из-под днища джипа выплывали языки пламени. Густой дым струился по станции, не находя выхода.

– Назад, – слышался голос Давида в наушнике. – Взорвется.

Эльза почувствовала, как ее тянут назад за рукав. Дернулась, крепче держа револьвер.

– Отойди, – произнесла Альбина, удерживая красный цилиндр с коротким фитилем и чиркая зажигалкой в форме снайперской гильзы.

Сзади нее стояли человека четыре – жильцы станции. Двое из них на ходу вставляли в калашниковы магазины, третий переломил ствол дробовика, заправляя толстые кругляши патронов. Четвертый аккуратно нес связку динамитных самодельных бомб.

Размахнувшись, Альбина оправила в полет сверкающую посылку.

– Давид, ложись! – крикнула Эльза, прижимая ларингофон к шее.

Второй взрыв доделал то, что не успел первый – подавил активность «гидр» полностью, прекратив стрельбу с их стороны.

Альбина толкнула одного из техников.

– Откройте выборочно все заслонки, кроме пятой, – велела она. – Вентилятор на обратку. Выгоните дым.

Тот кивнул, побежал вокруг тепловоза в сторону пульта.

Ион вышел с одной стороны, Давид – с другой. С автоматами они окружили помост.

– Замри! – предупредила Альбина «гидр», один из которых без оружия пробовал подняться. Ей на плечо как на упор легло запястье Эльзы, сжимавшей револьвер.

– Лежать, – выразительно произнес Давид, целясь в кучу неподвижных тел.

Ион заступил на помост, глядя на то, что там происходило. Уже ровным счетом ничего. Четверо бойцов с Гидропарка, живых или мертвых, лежали без движения. Пятый шевелился и стонал. Оставшиеся двое в пылу сражения сбежали через двери, включая Чегета.

– Надо догнать, – сказал Давид. – Куда ведет эта дверь?!

– Лестница наверх, – ответила Альбина, махая технику на северные гермоворота. – Давай телеграф. Предупреди «ватутинку», чтобы никому не открывали. Пароль придумай какой-нибудь. И огнетушители тащи, надо с пожаром справиться!

Эльза подошла ближе, стащила защитные очки, протерла их и надела снова. Она в замешательстве шагнула к горящей машине, сняла с капота уцелевший лимон и принялась его внимательно изучать.

– Ну, дела, – выдохнул Давид, взмахнув автоматом. – А где мы вообще?

– Мы? – Ион осмотрелся, подошел к Давиду. – Долгий разговор… здравствуй, брат.

– Здаров. – Давид обнял Иона, похлопал по спине. – Мы не сильно опоздали?

– Вы – нет, – сказал Ион. – Все метро опоздало… Эльза!

Девушка вздрогнула, опомнилась, подбежала к Иону и бросилась ему на шею, едва не выронив цитрус.

– Здравствуй, – сказала она, смахивая слезинку. – Я соскучилась.

– Волосы отросли. – Ион поправил военную кепку на ее голове. – И похудела.

– На Бориспольской с едой плохо, – сообщила Эльза, не зная, на чем ей остановить взгляд. – Не кормят меня.

– Обсудить надо прорву всего, – вставил Давид, обалдело глядя по сторонам. – И даже не знаю, какой вопрос первый.

– Я знаю. – Эльза показала лимон. – Кто-нибудь скажет, что это? Впервые вижу.

Комплекс функционировал в прежнем режиме.

Альбина стояла на мосту второго этажа, напротив двери в свою каюту, с грустью глядя на Огород. В руке она нервно теребила карандаш, которым до этого выписывала десятки пунктов в станционном журнале, фиксируя сотни неотложных мелочей. Техники получили обновленные приказы, работая над сборами всех ценных ресурсов в крытые ящики. Переборки были подняты – кроме той, что закрывала дыру в стене. Потушенный джип застыл на прежнем месте, хотя пулемет с него уже был демонтирован.

Ион держал почтительную дистанцию, как ему показалось, достаточно долго, чтобы осмелиться ее нарушить. Он попытался оценить повреждения комплекса глазами Альбины и понял, что не сумеет этого сделать. Слишком мало он знал об этом месте. Понимал лишь, что любой рай очень легко сломать и тяжело восстановить.

Он подошел ближе к девушке, не решаясь ее коснуться.

– Все хорошо? – спросил он.

– Нет, – ответила Альбина, не глядя на него. – Ничего не хорошо.

– Сколько выжило?

– Уже нисколько. Последний умер в лазарете. На «Каштанке» его могли бы спасти.

– Альбина, они пришли, чтобы всех здесь убить.

– Знаю, – вздохнула девушка. – Но легче не становится.

– Его успели допросить?

– Нечего тут допрашивать, он ничего и не скрывал.

– Чегет собирался нарушить ваш договор? – спросил учитель.

– Да.

– Ясно. Может, ты уже расскажешь наконец, в чем он состоял? Как именно вы планировали убедить Крест принять вас?

Альбина выронила карандаш, безучастно глядя, как он летит вниз и застревает между бочек.

– Я долго думала, как поступить правильно, – сказала она. – Куда пойти, с кем поговорить в Датаполисе, каким составом. Думала обратиться к Кондору, чтобы он поставил Кипарису жесткий ультиматум – мол, принимайте беглецов с Левобережной, или мы больше не будем поставлять вам припасы снаружи. Все мои идеи лопались как мыльные пузыри, пока я не вспомнила тебя.

– Меня? – переспросил Ион.

– Мы с тобой в детстве были такие разные. Но выживали вместе, потому что нам казалось, что против нас сплотился весь мир. Уже позже я поняла, что люди при начале войны поступали точно так же – мирно прижимались друг к дружке, пока не окрепли достаточно, чтобы начать друг друга убивать снова. И я решила: вот оно. Мы не просто придем к Кресту на поклон. Нет, мы поставим Крест перед неведомой угрозой, которая будет угрожать и нам самим. Нужен был образ врага. Организации или отдельного человека, который станет угрозой всем – Синей ветке, Зеленой, Красной, Лиловой… придумай любую, какую хочешь. Такой угрозой, чтобы каждый без исключения житель метро почувствовал себя уязвимым и приговоренным перед лицом опасности. Тогда они откроют двери перед выходцами с Левобережной. И даже сами будут их защищать, хотя бы на первых порах. А там наши решат, как поступить – сперва осядут на отдельной станции, нам могут выделить Дворец, или Позняки. Черт возьми, мы даже за музеем на Харьковской присматривать можем и превратить его в оазис, новую торговую столицу. Технологии завезем, знания. Видишь, там внизу мужики деревья выкапывают. Чем тебе не богатство?

– Но кто-то должен стать врагом, против которого вы все будете бороться?

– Да, – ответила Альбина. – Желательно, чтобы этот враг жил как можно дальше и мешал как можно сильнее. И для этого не нужна ядерная бомба. Достаточно будет одного человека. Кого-то, кто в одиночку будет использовать все оставшиеся ресурсы для устрашения всего Креста. Кататься на машине, отстреливать всех, кто рискнет сунуться наверх – конечно, на упреждение. Словом, обеспечит непрерывный террор. И кончиться все должно не его устранением, а просто исчезновением террориста в туман. Чтобы те, кто остался внизу, считали его живым, боялись, складывали легенды и цеплялись за «огородников» как за верных партнеров в нелегкой борьбе.

– Теперь понял, – сказал Ион. – Что могу на это сказать? Этот ваш Чегет вполне мог бы справиться с задачей по массовому устрашению даже в одиночку. Он знает город, имеет ресурсы, доступ к оружию и показался беспринципным и потерявшим берега человеком.

Альбина скривилась в грустной улыбке.

– Что? – спросил учитель. – Я вроде дал точную характеристику твоего желаемого террориста.

– Точную, – согласилась Альбина. – Чегет должен был доставить грузовики и водителей на место, после чего поселиться снаружи неподалеку от Креста и идейно заменить собой Метроград. На этом его задача заканчивалась. Навсегда остаться угрозой с поверхности должен был другой человек.

– Кто же это?

– Я, – ответила Альбина. – Это я должна навсегда стать вашим врагом.

Глава 10 Сон

– Не понял, – вымолвил Ион, дав волю не столько разуму, сколько сердцу. – Почему ты?

– А кто еще? – Альбина устало протерла глаза. – Мой план, мне и исполнять.

– Ты собираешься навсегда остаться здесь, одна? Метаться по схронам, дышать радиацией, стрелять во все, что движется? Только ради того, чтобы твой народ изображал, как важно тебя остановить?

– Да. – Альбина не поворачивала головы. – Ты все понимаешь правильно. Ты не был готов услышать, как это звучит. Потому я и не говорила как можно дольше.

– Это дикий план, Альбина. Как можно рассчитывать, что…

– А как можно рассчитывать на что-то еще? – прокричала девушка. – Ион, я уже приступила к осуществлению! Ты еще не знаешь об этом, но недавно я была на Лукьяновской.

– Как была? – не понял Ион. – Когда?

– Два дня назад. Спустилась по тайному ходу «метроградовцев» в запасной шахте лифта – уже рассказывала о нем, если помнишь. До того шаталась по Метрограду, подслушивала, выясняла, что к чему. Кипарис послал двух громил разнести твой школьный шатер, сразу, как Таня закончит дневные занятия. Я их остановила. Но там теперь разрушенная мастерская, где еще проход такой тайный. Помнишь, мы там в детстве крысу ловили?

– Такое не забудешь, – помотал головой Ион. – Альбина, что же ты творишь?

– Помогаю тебе, – ответила девушка. – Школа твоя теперь в порядке, по крайней мере пока ты не вернешься и не защитишь ее. Но теперь в Лукьяновской запомнили женщину с гранатой. Уверена, меня ищут, уже и описание разослали. Готова поклясться, за мою голову в Датаполисе награда назначена. Еще я должна была взорвать сам Метроград, но ты это уже знаешь, я не успела. А еще…

– Что? Рассказывай.

– Еще у Чегета был шпион на всякий случай. Звали его Анатолий. Он должен был проникнуть по тайному ходу на Вырлицу, добраться до Бориспольской и там устроить неопасный взрыв. Все в рамках той же программы по созданию врага для всего Креста, чтобы подозрение пало на меня. Я могла бы пойти сама, но не было времени, действовать надо было быстро. Так что послали человека из «гидр». А затем Чегет тайком все переиграл. Один из его сегодняшних бойцов полчаса назад рассказал все перед смертью. Так вот, Анатолий не стал устраивать взрыв. Вместо этого он произвел тренировочное испытание торсионной пушки.

– Там оставалась одна, у Мафусаила в палатке, – обалдело потер лоб Ион. – Черт, я не знал, что она работала.

– Она и не работала. «Гидры» раздобыли описание пушки – они вообще всерьез увлекались этой технологией, восстанавливали по крупицам всю ее работу. Создали по чертежам недостающий модуль, и Толик приволок его на станцию, привел в действие. И угадай, кто помешал его планам?

– Нечего тут гадать. Эльза и Давид.

– Правильно. А это значит, что Чегет меня кинул, а вместе со мной и весь клан. Я допросила его раненых людей, как могла. Они за морфин готовы были рассказать, что было и чего не было. Но я сопоставила услышанное с тем, что было точно.

– И что узнала?

– Как ты знаешь, основная торсионная установка была вмонтирована в «Сто-один-тауэр», – сказала Альбина. – Но я не знала, что ею можно в теории слать импульс на дальние расстояния, контролируя Датаполис.

– Не удивлюсь, если так оно и происходило годами.

– Нет, не происходило. Нужна энергия. Не слишком много, но батарейками для фонаря и аккумуляторами с джипов ее не обеспечить. Так что «гидры» починили генератор на своей станции. Копили энергию. Но у них все равно ничего не вышло, потому что…

– Потому что Кондор взорвал башню, – закончил за нее Ион. – Если тебе тяжело произносить его имя, то просто не нужно. Ты была права, говоря, что он выбрал свой путь.

– Мне жить с этим до конца своих дней, – горько сказала Альбина. – Постараюсь думать о нем как можно меньше, хотя бы пока не закончим с переездом… черт, как же все сложно! Не представляешь, как все это давит.

– Верно, – признался Ион. – Не представляю. Теперь понятно, почему Чегет заявился. Хотел отомстить за сорванные планы по контролю Датаполиса.

– Зря я с «гидрами» связалась, – вымолвила Альбина. – Они и не собирались выполнять обещанного, не дали бы ни машин, ни водителей. А если бы и дали, то лишь затем, чтобы потом контролировать нас через столицу. Но тут другое хуже. Сильно, сильно хуже!

– Что может быть еще хуже?

– Тот генератор на Гидропарке, который заряжал башню. Давид подтвердил, что он работал и, судя по его описанию – в штатном режиме. Такого не должно было происходить, Ион.

– Почему? Чем тебе мешает энергия?

– Не энергия – река. Я же рассказывала, что Огород затопит. Не буду грузить сложными вычислениями, просто посоветую вспомнить пословицу про соломинку, сломавшую спину верблюда. Сама никогда не знала ее целиком.

Ион поразмыслил, изменился в лице.

– Гидропарк расположен на острове, – озвучил он свои мысли. – Если он работает как плотина, то перекрывает часть подземных водяных потоков, пополняющих в конечном счете Радужное озеро, которое давит на стены Огорода. Но если запустить гидроузел, то воды начинают проходить сквозь станцию и добавляются в критическую массу… Альбина! Сколько у Огорода времени?

– Завтра, – еле слышно ответила девушка.

– Завтра, – эхом повторил учитель, не желая признавать правду. – Завтра Огород затопит?

– Вероятность один к одному, что да. Если выстоит – послезавтра будет три к одному. Даже если остановить гидроузел сейчас, что у нас не получится без боевых действий, то часть воды уже прошла. Кроме того, Чегету ничто не мешает увеличить напор или осуществить серию подрывов. Ион, вся Левобережная линия метро обречена. Нас больше не будет. Завтра мы покидаем наш дом, все сорок девять человек. Пешком или нет, в костюмах или без – мы выходим и движемся к Кресту, к любой станции, и умоляем, чтобы нас впустили. И к тому времени надо понять, как дать им достойную причину нас впустить. Как заронить в них это желание.

На нижнем этаже возникло движение – через северные ворота стекались люди с других станций клана. Ион мог рассмотреть уставшие лица, стандартные технические робы и простую домашнюю одежду, в том числе рукодельную, грубого покроя. Простые люди, которых он не отличил бы от любой точки Креста, кроме изнеженных роскошью станций. Учитель очень хотел предложить Альбине другое решение. Хотел, и не находил его.

– Что я пропустил? – спросил подошедший Давид.

– Ходил на разведку? – спросил Ион.

– Так точно, босс. Поднялся по следам Чегета, проверил, что там творится. Они уехали. Взяли одну машину на двоих – видать, решили, что хватит. А может, кто-то из них управлять не мог из-за ран.

– Стоп, – сказал Ион. – Как это – взяли одну машину? Их там больше было, что ли?

– Конечно, – ответил Давид. – Ты думал, сюда семь человек в полной экипировке добирались на одном двухместном джипике?

– Там есть еще машины? – воскликнула Альбина.

– Над вами сейчас скучают два грузовика и один джип, – сообщил Давид. – Видать, «гидры» собирались грабить станцию прямо сейчас.

– А наши все поместятся? – спросила Альбина.

– Пятьдесят человек? – Давид почесал затылок. – В тесноте, но да, должны влезть. Если груз брать, то на ящики сядут. Кто без костюма – тех в первую машину можно, она крытая. Щели за ночь законопатим.

Альбина запрыгала от радости, кинулась Иону на шею. Учитель смущенно поблагодарил Давида кивком.

– Подождите, – вспомнила Альбина. – У нас же нет водителей. Никто здесь управлять грузовиком не умеет.

– Я умею, – сказал Давид. – Что до остальных машин – сейчас я спускаюсь вон в ту толпу и по своему усмотрению выбираю трех-четырех мужиков. Желательно тех, которые шарят в моторах. Ты выдаешь им костюмы, и я веду их наверх на обучение. К рассвету все они будут управлять достаточно сносно, чтобы следовать за лидером. Я выведу колонну к Кресту.

– Куда ехать будем? – спросил Ион. – Есть Сырец, где нам не откроют, есть Осокорки…

– В Шлюз. Когда меня нашли «Птицы» без сознания, я там хорошо потоптался и помню местность.

– Спасибо, – поблагодарил Ион. – Не представляешь, как ты помог.

– Ты вернул меня назад, – пожал плечами Давид. – Меня и Эльзу. И сейчас сможешь сделать это снова. Сами мы не сможем вернуться в Крест. Мы все в одной упряжке.

– Ты потрясающий, – вымолвила Альбина. – Спасибо тебе!

Кивнув, Давид пошел к спуску на нижний этаж.

– Еще парой проблем меньше, – сказал Ион.

– Так, надо успокоиться. – Альбина выдохнула, пригладила волосы. – И душ неплохо бы принять. Точно, воду же можно уже не экономить.

– Иди спать, – сказал Ион. – Завтра ответственный день. Давид со всем разберется.

– Да, – рассеянно сказала Альбина. Ее на глазах покидало напряжение – казалось, она готова рухнуть на холодную решетку пола и отрубиться. – Тебе тоже искупаться не помешает. Ты придешь?

– Конечно.

Кивнув, Альбина укрылась в своей каюте. Ион заметил, что она прикрыла дверь, но запирать не стала.

Учитель стоял на месте, раздумывая над планом отважной девушки. Он не мог понять, что более звучит более дико – что мирный затерянный клан не встретит открытых дверей в момент опасности или что встретит в обмен на угрозу извне. Чем больше Ион над этим размышлял, тем больше понимал, что Альбина права во всем. В конце концов, разве метро не выжило именно в ходе постоянной борьбы?

К нему подошла Эльза. Она оставила свой военный костюм в их с Давидом каюте. Сейчас она облачилась в не пойми откуда взявшийся белый халат и шоркала синими тапочками. В руке девушка держала чашку с горячим чаем, которым явно делиться не собиралась. На лице застыло странное выражение, что-то среднее между гримасой боли и передозировкой морфина.

– Все в порядке? – испугался Ион. – У тебя инсульт?

Эльза помотала головой, разжала губы, показав что-то желтое.

– Лимон, – пробубнила она.

– А. – Ион успокоился. – Да, незабываемая штука.

– Я в шоке, – произнесла Эльза. – А если сахару добавить… Я хочу так жить! Всегда!

– Завтра мы возвращаемся в Крест, – напомнил учитель.

– Не против, если ты тоже вернешься. Будем жить все вместе, на Лукьяновской.

– Да, я тоже хочу. – Ион предпочел не вспоминать, что Альбина не сможет появиться на Лукьяновской никогда.

– Вот и отлично. – Эльза помешала чай ложкой, вытащила ее и шутливо стукнула Иона по носу. – Слушай, я тут не подслушивала, но вы так громко говорили… на рассвете хорошо бы устроить взрыв в Метрограде.

– И очевидцы должны видеть женщину, – напомнил Ион.

– Да, – кивнула Эльза. – Поняла. Мне понадобится больше чая.

– Начинай коллекционировать пакетики.

Снова кивнув, чуть более выразительно, Эльза вернулась в свою каюту.

Ион побыл на месте еще немного. Окружающая суматоха начала давить на психику, и учитель решил запомнить это ощущение, чтобы выше был контраст с долгожданным моментом спокойствия. На миг мелькнула мысль спуститься к людям и помочь грузить коробки, но он слишком устал, чтобы геройствовать. Его час настанет завтра.

Ион толкнул дверь в жилище Альбины. Вошел внутрь, ощущая полузабытый запах ковров. Закрыл дверь на штурвал, отсекая посторонние звуки. Прежде чем войти в комнату, решил тоже заглянуть в душевую. Расстегнул комбинезон, который не снимал со вчерашнего выхода из гнезда «Птиц». Ему казалось, это было в прошлой жизни. В одной из многих, которые он проживал и куда ни разу не мог вернуться.

Струи горячей воды заставили его закрыть глаза – было тяжело представить, что завтра всего этого великолепия уже не будет.

Выйдя из кабинки, Ион добрался до кровати, чувствуя необыкновенную смесь усталости и бодрости. Тускло горел ночник. На столе монотонно тикали часы.

Альбина сидела на кровати, прикрывая грудь одеялом. Протянула руку в мольбе.

– Помоги мне, – прошептала она. – Я не могу без тебя заснуть. Никогда не могла.

Ион взял ее за руку, сел рядом. Девушка нащупала выключатель лампы, погрузила комнату в темноту.

Чтобы найти ее губы своими, свет не понадобился.