Застывшие Навеки

Глава 1

Майлз

Нет ничего хуже, чем убить человека на полный желудок.

Этой ночью я бродил по городу и питался, делая глотки то здесь, то там от ничего не подозревающих людей и зачаровывая их воспоминания, а в итоге оказался с человеком в моём распоряжении. Выглядит, как расточительство, но всё ничего не поделаешь; приложение на телефоне предупредило о том, что кто-то приближается к моей территории через лес. Расточительство или нет, но охотник решил прийти именно сегодня.

Я примостился в тени крыши позади навеса отеля, наблюдая, как мужчина идёт сквозь деревья. Его одежда цвета лесного камуфляжа, а длинные волосы убраны под шерстяную шапочку. Я же одет во всё чёрное и сижу в тени, надеясь, что из-за неподвижности стану частью пейзажа. Он даже не подозревает, что я наблюдаю за ним, хотя именно он охотится на меня. Никто не подозревает.

Сменившийся ветер приносит знакомый аромат, который покалыванием проносится по коже — чистое серебро. Охотник пришёл меня убить. Я улыбаюсь, хотя хотел не шевелиться. Просто не могу сдержаться. Аромат прелестный, и если быть честным, я заскучал.

Я прыгаю с крыши, как пловец, переворачиваюсь в воздухе и опускаюсь на землю всего в нескольких футах от охотника. Я остался стоять, где приземлился, но парень слишком шокирован, чтобы впечатляться. Печально. Я так трудился над этим трюком.

— Добрый вечер, дружище! Заблудился? — я говорю расслабленно.

Охотник напрягается и округляет глаза. Очевидно, он не ожидал, что кто-то спрыгнет с неба и появится перед ним буквально из воздуха. Когда он понимает, что именно за мной охотится, на лице отражается смесь удивления, паники и занятной долей гнева. Как любопытно.

Я протягиваю руку, пытаясь казаться спокойным.

— Расслабься. Я не… ладно, кусаюсь, но давай поговорим.

Я видел это тысячи раз прежде, но всё так же волнующе то, как человеческое тело… активизируется перед лицом страха. Человек открывает рот, не моргает, дыхание становится неглубоким и быстрым, сердце колотится в груди. Из-за звука крови, бегущей по венам, у меня опускаются клыки.

— Т… Ты… Ты… — Мужчина шарит рукой по поясу и тянется за деревянным колом, похожим на кинжал, но его так трясёт, что рука проскальзывает мимо. Когда он поворачивается, лунный свет отражается в наконечники оружия.

— Всё в порядке. Давай поговорим. Ты в этом деле новичок? Я твоё первое задание? Парень, выдохни.

Я понял, что больше и больше нуждаюсь в общении. Двести лет жизни без клана сказывается на мне. Но я разговариваю с людьми. Джастина управляет отелем днём, а её младший сын, Малькольм — ночью. Иногда я встречаю людей, когда брожу по городу после заката, но, кроме Джастины, никто не знает, кто я, и поэтому любые разговоры кажутся мимолётными и лишёнными смысла.

Охотник кривит рот.

— Ты и есть… он!

— Ага.

Что-то меняется. И через мгновение я понимаю что именно. Сердцебиение человека замедляется, но внешняя паника никуда не делась. Я опускаю взгляд на его руки, которыми он больше не шарит по поясу. Первый порыв удивления был искренним, но человек не боится. Он просто хороший актёр. Чёрт, он на мгновение одурачил меня.

Я поворачиваюсь так, чтобы лунный свет падал на лицо, открываю рот и широко улыбаюсь, чтобы продемонстрировать клыки. Пульс охотника снова участился, но лишь немного. Я разочаровываюсь, но понимаю, что он точно осведомлён, что я.

Он вытаскивает кол из петли на поясе и заносит для удара. Двигаясь быстрее, чем он может уследить, я проскакиваю мимо, забирая кол и заменяя его маленькой палочкой. Затем возвращаюсь на прежнее место. Кол большой и отлично сбалансированный. Я машу им, стараясь не касаться серебра.

— Знаешь, если я убью тебя, это будет самозащита.

Он смотрит на свою руку, в которой зажата зелёная веточка, и моргает, пока разум обрабатывает то, что видел. Хотя он явно неплохой охотник, очевидно, не часто сталкивался лицом к лицу со своей добычей в дикой природе.

Большинство охотников ищут нас там, где мы спим, и убивают, пока уязвимы. С приближением рассвета, я полагаю, он этого же ждал. Людям неприятно видеть, как я двигаюсь на полной скорости, и мозгу требуется мгновение, чтобы примирить диссонанс между тем, что считает возможным, и тем, что действительно видел. А ещё охотникам сложно, потому что именно в этот момент понимают, что не ровня мне.

Я глубоко вдыхаю аромат сосны, мха и гниющего дерева, смешанного с медным запахом крови и кислоты человеческого пота. Я принимаю это всё и улыбаюсь ещё шире, демонстрируя клыки.

— Ты божественно пахнешь.

Теперь его пульс сильно участился. Хорошо. Это уже больше похоже на правду.

Охотник бросает сумку и бежит через лес, туда, откуда пришёл. Я даю ему немного времени, ведь так забавно за ними гоняться, и чем большее расстояние, тем лучше.

Лес на этой стороне участка густой, а склон крутой. Дорога с живописным видом, где он, вероятно, оставил свою машину, судя по направлению, в котором бежит, стоит примерно в полумиле к югу. Я накрываю кол и его мешок листьями и ветками. Маловероятно, что кто-нибудь наткнётся на вещи в этот час, но я научился никогда не полагаться на вероятность. Теперь пришло время покончить с этим. Ему удалось пробежать меньше пятисот ярдов, с грохотом и падением пробираясь через лес. Я хватаю его сзади за горло и отрываю от земли. Сегодня мне не нужно кормиться, но зову крови так трудно сопротивляться.

— Не надо, пожалуйста. Лучше… Лучше обрати меня. Сделай таким же, как ты. Не хочу умирать. — От паники его голос становится писком, а слова кажутся на удивление правдивыми. Дыхание становится рваным, когда он борется с неизбежным. Никто никогда не думает, что умрёт.

— Ты знаешь, что не хочешь этого. — Я не могу скрыть жалости в голосе. — Кроме того, запрещено приводить врага в логово. Ты уничтожишь нас всех.

— Не уничтожу. Клянусь, я…

— Побереги воздух. — Я несу его к деревьям, стоящим вдоль небольшой парковки на обочине дороги, где припаркован его джип. Оказавшись там, подхожу к краю обрыва и протыкаю ему шею. Когда я прокалываю сонную артерию, раздаётся громкий хлопок, и мой рот наполняется богатой кислородом кровью. Восхитительно и грязно брать кровь из артерии, но я злюсь, что охотник помешал моему веселью в казино и привёл в лес, чтобы подраться. Я не осушаю его; смерть должна выглядеть естественной. Клыками я разрываю рану на его шее, скрывая проколы, но пуская ещё больше крови. Он всхлипывает, чувствуя, как слабеет пульс. Когда он ослабевает, приближаясь к смерти, я сбрасываю тело вниз по крутому склону. Когда его найдут, всё будет выглядеть так, будто он остановился посмотреть на долину, потерял равновесие и упал, сломав шею.

Я не задерживаюсь, мне не приносит удовольствие убийство. Он один из многих в бесконечной осаде охотников. Охотники приходят регулярно, а в последнее время всё чаще. Мне приходят в голову мысли о том, что они, возможно, создали какой-то клуб. Или, вероятно, в одном из кланов есть вампир-шпион, работающий с охотниками. Такое уже бывало, и это ещё одна причина, почему я рад жить сам по себе.

Мысль о клубе охотников слегка забавна, но я упрекаю себя: не стоит недооценивать любого охотника.

Когда выхожу из-за деревьев за домом, я замечаю луну в бледнеющем предрассветном небе, и они возвращают яркие воспоминания. Будто я мысленно переношусь сквозь время. Закрыв глаза, я вижу и слышу их. Помню каждую деталь той ночи больше двухсот лет назад, когда моё холодное, мёртвое сердце билось впервые за много веков.

Ночь, когда я встретил её… Ночь, когда Ханна вошла в мою жизнь.