Застывшая тень

Герберт Уэллс ОБИТАТЕЛИ МАРСА

Что за существа живут на Марсе?

Этот вопрос заинтересовал меня впервые уже несколько лет тому назад. И тогда я написал книгу, в которой жители Марса совершают нападение на Землю. С тех пор таинственными силами на этой планете произведено много новых работ, и обогащенные познаниями люди имеют возможность решать вопросы с новых точек зрения.

В новейшей литературе о Марсе особенно ценны и важны для меня сочинения моего друга Персеваля Лоуэлла (обсерватория Марса в Аризоне), и я основываюсь, главным образом, в этой статье на его работах, в особенности на книге: «Марс и его каналы». В этой книге убедительно доказывается, что Марс должен быть обитаем, и притом существами, обладающими и чрезвычайной энергией, и необыкновенными инженерными талантами, судя по их водяным сооружениям, в сравнении с которыми величайшие человеческие сооружения — незначительны и ничтожны.

Лоуэлл избегает всяких предположений о форме и внешности этих существ и не высказывает, человечны ли они или сверхчеловечны, или же это такие существа, которые по образу и строению совершенно нас не напоминают. Решение этого вопроса предоставляется умам со смелой фантазией. У нас есть факты и соображения, не позволяющие нам первый попавший в голову уродливый или идеальный образ объявить «обитателем Марса». Напротив, факты, известные нам об этой планете, допускают только такое представление о ее обитателях, которого почти нельзя оспаривать.

Когда говорят об обитателях Марса, то обыкновенно имеют в виду только тех строителей гигантских каналов, которые, следуя изумительно логическим заключениям Лоуэлла, пользуются для орошения тающими полярными снегами и обрабатывают теперь медленно высыхающую поверхность, прежде покрытую морем. Но эти существа составляют только часть Марса, как человек составляет только часть естественной истории Земли. Таким образом, внимание наше, естественно, сосредоточивается на вопросе о животном и растительном мире этой чуждой планеты. Прежде всего: существуют ли вообще на Марсе фауна и флора в нашем смысле? Нашли бы мы там обычное для нас различие между животными и растениями? Утвердительный ответ не только допустим, но его можно подтвердить солидными доказательствами. Основанием всякой жизни на нашей планете служит зеленое растение. Только оно в состоянии превращать неорганические вещества в живые существа. Достигается это, как всякий теперь знает, при посредстве своеобразной силы, развиваемой зеленым красочным веществом растения — хлорофиллом — под влиянием солнечного света. Все живые существа, без исключения, питаются веществом зеленолиственного растения, будь это непосредственно, как травоядные, или же уничтожая те существа, которые питаются растениями. Природа воспроизвела себя на нашей Земле в бесчисленных формах, и, однако, ни разу она не сделала попытки превратить неорганические вещества (т. е. землю, камень и составные части воздуха) в живые существа иначе, как при посредстве хлорофилла. Это дает основание полагать, что и на Марсе, раз там есть жизнь, зеленый хлорофилл служит ее основанием, и что, следовательно, там имеется растительный мир. Это предположение подтверждается тем фактом (на него Лоуэлл обращает особенное внимание), что при наступлении периода, соответствующего нашей весне, обширная поверхность Марса — его прежнее морское дно — покрывается ясно различимым голубовато-зеленым налетом, именно голубовато-зеленым, как весной у ели, а не желтовато-зеленым, как у пробивающейся листвы дуба или тополя.

Так обосновывается наше предположение о существовании на Марсе зеленого растительного царства, подобного тому, какое мы видим на Земле. Но где оканчивается это сходство? Был ли бы прав художник, изобразив на пейзаже Марса траву и пшеницу, дубы, вязы и розы? Есть ли вероятие параллельного развития обеих планет? Для ответа имеются определенные факты. Мы имеем полное основание оспаривать мнение, будто известные нам растительные формы не могут существовать на Марсе. Можно даже установить, чем они должны отличаться от земных форм.

Здесь имеют значение два обстоятельства: во-первых, тела на поверхности Марса обладают только половинной тяжестью в сравнении с предметами на Земле и, во-вторых, общее состояние атмосферы там совершению различно с нашей. И потому, каковы бы ни были травы и деревья на Марсе, но с этими двумя обстоятельствами они неразрывно связаны.

Какое влияние имеет различие веса?

Притяжение на поверхности Марса равняется трем восьмым земного притяжения. То, что здесь весит килограмм, будет весить там только 375 граммов. Поэтому стволы и стебли, покрытые такими, как на Земле, листьями и цветами, на Марсе были бы слишком обременены. Другими словами, стволы и стебли на Марсе по необходимости должны быть стройнее, а ткань каждого растения слабее. Известно, что величина и объем наших растений находятся в связи с тем количеством работы, какое необходимо для того, чтобы поднять пищу от корней до высших точек растения. На Марсе работа эта задерживается предполагаемой вышиной растений, значительно превосходящей нашу. Они выше, тоньше, стройнее. Что касается затем атмосферы, то, в сравнении с Землей, она на Марсе менее густая и менее влажная. Тяжелые тучеобразования наблюдаются там только, как исключения, и дождь принадлежит к редким явлениям. В продолжение всего года на Марсе идет снег, и, однако, крупнейшие осадки выражаются в виде инея и тумана. Рассматривая наши листья, мы видим, что их форма определяется преимущественно осадками в виде дождя, настойчивое капанье которого листья должны принимать для того, чтобы направить влагу во все стороны до корней. Этому назначению отвечает как лопастеобразная форма клена и каштанового дерева, так и сетчатая ткань нежных волокон и петель, унизывающих наши листья. Но насколько листья выполняют свою задачу относительно дождя, настолько же они непригодны против снега и мороза. Тяжесть снежных хлопьев наклоняет их к земле, мороз совершенно уничтожает их. Листья растительности на Марсе должны, наоборот, выносить снег и иметь соответственно тому развившуюся форму. Может быть, они остроконечны, как иглы нашей ели, с той разницей, что толстая кожица, как у кактуса, защищает их от сухости бедной снегом, бессолнечной, резко-холодной зимы. Без такой защиты листья на Марсе при сухости тамошней атмосферы сморщились бы и отпали. Как думает Лоуэлл, растения на Марсе насыщают свою потребность во влаге не сверху, не дождем, а снизу, когда таяние снегов вызывает периодически повторяющиеся наводнения. Таким образом, у нас складывается представление, что наиболее обычным типом на Марсе будет высокое растение с пучками и кустиками остроконечных листьев на тростникообразном стволе. Как бы разнообразна ни была растительность на Марсе, но в основе она должна иметь выведенную нами форму. А наверху, в шапке слабых, мясистых, бесформенных листьев, красуются плоды и цветы, как у наших растений.

Из этой картины растительного мира вытекает и наше понятие о фауне Марса: мы знаем, как тесно связан со строением животного способ его питания. Иное питание — иные животные: в наше время это — закон, почти не нуждающийся в доказательствах. И потому описанная своеобразная форма растительности на Марсе не допускает предположения о существовании там животного мира, подобного нашему. Мы не найдем там ни мух, ни воробьев, ни собак, ни кошек. Но мы могли бы видеть там насекомых, ведущих своеобразную жизнь среди зелени, по стволам которой они ползают вверх и вниз. Во время летней жары они живут в стоячей воде, оставленной наводнением, а когда наступают холода, то зарываются в ил и, таким образом, переживают зиму. Может быть, эти насекомые несколько больше, чем распространенные у нас виды, но и их величине положены определенные, свойственные, к нашему счастью, всем насекомым, благодаря их несовершенной дыхательной системе, скромные границы. Может быть, даже они не достигают размера земных насекомых, вследствие более редкого воздуха, препятствующего их развитию.

Но, по-видимому, прав будет художник, который изобразит мотылькообразные существа порхающими в лесах Марса или муравьеобразные ползущими вниз и вверх по древесным стволам. Многих из этих насекомых мы представляем себе с острыми хоботками для пробуравливания твердой коры растений. Но зато — и здесь сказывается большое различие с Землей, — на Марсе, вероятно, нет ни рыб, ни рыбоподобных существ. В продолжение длинной зимы вся вода, по-видимому, устремляется к полюсам и там замерзает. Только летом каналы и бассейны наполняются водой. Следовательно, существа, могущие дышать только жабрами и жить в воде, вымерли на Марсе с незапамятных времен. Самый совершенный аппарат для вдыхания воздуха, какой нам известен, это — легкое. Легкие побеждают в борьбе. Вне воды достигают на земле значительных размеров только такие виды, которые снабжены легкими. Пауки и другие им подобные насекомообразные, поднимающиеся в воздух, достигают этого только тем, что сгибают свои жабры в глухие складки и, таким образом, предохраняют их от высыхания. Снабженные зачаточным подражанием легких, они спасают этим свои органы дыхания. На Марсе воздух более редок, чем на Земле. Объемистые и хорошо защищенные легкие гораздо важнее поэтому для жителей Марса, и в силу этого получают преимущественное распространение породы с высокой, хорошо развитой грудной клеткой. И если низшая ступень больших животных представляла амфибий, которые летом размножались в воде, а при наступлении зимы закапывались в ил, то и этот вид уступил в борьбе за существование животным плавающим, но умеющим дышать воздухом, так как и амфибиям нашей Земли предстоит, по-видимому, та же участь.

Таким образом, выясняются постепенно точки отправления для обрисовки животного на Марсе. Мы видели, что объем груди должен быть у него гораздо большим, чем у соответственного вида на Земле. И так как причины, сделавшие растительность слабее и тоньше, остаются в силе и для животных, то на Марсе должны были образоваться существа, более высокие и стройные, чем на Земле. Отсюда следуют и дальнейшие обобщения. Так как растительный мир Марса состоит из высоких, стройных экземпляров, то и среди животных окажутся ползающие, прыгающие и летающие породы, ищущие пропитания среди ветвей и верхушек деревьев. Но, ввиду того, что ни одно существо не может ни прыгать, ни летать, не имея на надлежащем месте головы и хороших глаз, то фантазия художника опять-таки вправе снабдить существа Марса этими органами. Затем, подвижность тела во все стороны даст столь значительные физические преимущества, что можно с трудом представить себе эти существа без чего-либо похожего на хребет.

Обратимся теперь к другому важному обстоятельству — распределению года на Марсе. Длится он столько же, как наш. Жаркое лето, какое бывает на наших горных вершинах, сменяется длинной, суровой зимой. День имеет длину нашего. Но редкий воздух Марса вызывает непосредственный переход от жары к холоду, какой бывает у нас только на горах. Отсюда следует, что все птицы, все животные на Марсе должны быть приспособлены к резким переменам температуры.

Они покрыты каким-нибудь толстым слоем шерсти, плохим проводником тепла, подобно перьям или шкурам нашего животного царства, который падает летом и затем вырастает раньте, чем начнутся жестокие холода. Далее, в высшей степени вероятно, что животные Марса снабжены такими приспособлениями, которые возможно совершеннее защищают их малышей от холода и опасностей. У нас это достигается лучше всего принесением на свет Божий живых, вполне готовых к жизни детенышей. Это — такое же изобретение сурового климата, как кладка яиц — изобретение мягкого, тропического. Ввиду суровых условий Марса, его глубоко вдыхающие, покрытые мехом, перьями или пухом животные должны быть похожи на наших животных.

И вот, постепенно расширяя область наших знаний, мы, наконец, дошли до вопроса о тех существах, которые царят на Марсе и создали ту гигантскую систему орошения, изменения и улучшения которой наблюдаются с Земли уже несколько лет.

По словам Лоуэлла, если только он не фантазер, одержимый видениями, этим существам с разумом сверхчеловеческим удалось сделаться полными хозяевами своей планеты, из которой они сумели извлечь высшую цену приведением ее в образцовый порядок и основательной обработкой. Я думаю, что и человек сумеет со временем в той же степени подчинить себе Землю. Эти царствующие на Марсе существа, вероятно, развились из какого-нибудь млекопитающего, как и человек на Земле, путем постепенного уничтожения низших животных.

Когда я говорил о наводнениях, сплошных болотах и лесных чащах, с которыми должна сообразоваться жизнь на Марсе, создавая огромные видовые преобразования, то я подразумевал эпоху, может быть, давным-давно прошедшую, так как правильная смена блеклого черно-желтого и свежего голубовато-зеленого цветов на низких равнинах Марса приводит Лоуэлла к заключению, что в настоящее время вся плодородная земля этой планеты извлечена из своего первобытного состояния и подвергнута обработке.

В какой степени существа, исполнившие такую работу, похожи на человека?

До некоторой степени непременно похожи. Их происхождение от существ, подобных млекопитающим, обусловливает их сходство с человеком. У них, несомненно, имеются голова, глаза и туловище с хребтом и, так как их высокоразвитый ум требует значительной наличности мозгового вещества, а мозговое вещество почти всегда расположено в передней части головы, ближе к глазам, то мы представляем себе обитателей Марса с большими, равномерно развитыми черепами. Объемом обитатели Марса должны существенно отличаться от человека, превосходя его в два и две третьих раза. Отсюда, однако, не следует, что они в два и две третьих выше, потому что свойственная всем обитателям Марса слабость тканей противоречит этой величине. Многое говорит в пользу того, что обитатели Марса покрыты перьями или шкурами. Почему человек в отличие от других млекопитающих имеет голую кожу? Я не могу дать на это удовлетворительного ответа, и у меня нет причины думать, чтобы и обитатели Марса имели такую же кожу.

Как ходят обитатели Марса? Прямо или на четвереньках? Может быть, даже на шести ногах? И на этот вопрос нельзя дать обстоятельного ответа. Веские соображения заставляют, однако, думать, что они — двуногие. В пользу этого говорит хотя бы то, что самые смышленые из зверей (обезьяны, мыши) предпочитают передвигаться на двух задних ногах, пользуясь двумя передними для хватания. Какую роль сыграли руки в развитии человечества — известно. Несомненно, что и обитатели Марса снабжены каким-нибудь органом, предназначенным для хватания. Об их развитии, о степени их инженерного искусства трудно судить. Странно звучит для нас мысль, но она не теряет от того в вероятности, что рука заменена у них органом, напоминающим хобот или длинный рог изобилия. Творческая фантазия природы не знает границ. Она никогда не повторяется. Поэтому весьма возможно, что обитатели Марса отличаются по внешнему виду от человека гораздо более, чем можно судить по нашему описанию.

Как сказочно и невероятно все это звучит! Перед глазами встает фигура широко скроенного человека, 9 или 10 футов вышины, покрытого перьями, имеющего хобот и несколько ног. Отталкивающая картина! Но что делать? Несомненные факты и неизбежные выводы заставляют нас признать, что существа подобного рода в настоящую минуту живут на свете. Впрочем, представил ли себе когда-нибудь читатель, какое удивление возбудил бы в нем странный вид такого животного, как корова, с рогами, хвостом и другими отростками, если бы оно появилось перед ним сразу, неожиданно?

Я намеренно воздержался в этой статье от дальнейшего описания возможных на Марсе форм жизни. Человек придумал множество искусственных средств для восполнения телесных недостатков: платье, обувь, корсет, фальшивые зубы, стеклянные глаза, парики и т. п.

Но обитатели Марса, вероятно, богаче нас умом, познаниями и опытом: в сравнении с их цивилизацией наша началась как будто вчера. И при их высокой степени изобретательности, чего-чего не могли они придумать по части искусственных рычагов для помощи своим органам?!

К успокоению тех из читателей, у которых обитатели Марса вызвали бы беспокойство, пусть служит следующее соображение. Если бы человек Земли внезапно очутился на Марсе, то, преодолев легкое головокружение, ощущаемое на высоте, он почувствовал бы себя прекрасно: вес его сделался бы сразу наполовину легче, чем на Земле, и сам он стал бы поднимать тяжести, вдвое большие. Но если бы обитатель Марса явился на Землю, то собственная его тяжесть начала бы его давить, как свинец. Он сделался бы в два и две третьих раза тяжелее, чем на Марсе. Жизнь стала бы ему в тягость, и возможно, что он тут же умер бы, раздавленный собственной тяжестью.