Застолье теней

11

Мясо. Уцелевшей правой рукой он мог бы причесываться и сам, но в этом случае ему потребовалось бы зеркало, которого ему не дают. Заменой зеркала служит ему взгляд Блинды, которая с детства не привыкла утаивать чувства. Зачем, в самом деле, учиться утаивать чувства единственному ребенку, в котором не чают души мягкосердечный отец и энергичная мать? Однажды ей показалось, что Мясо подмигнул ей и весь залился краской, зарделся, когда она посмотрела на него в ответ длинным взглядом. Когда же она еще и засмеялась обманчиво-колокольчиковым смехом, Мясо даже закрыл глаза от смущения и удовольствия, и лицо его (то, что от этого лица осталось) зарделось по-юношески. Пока седая дама, положив руки на его плечи и делая вид, что не владеет языком взглядов, на котором Мясо обменивается сообщениями с Блиндой, задумавшись, смотрит в сад, где легкий ветерок колышет ветви яблонь, господин Гликсман наблюдает за седой дамой, пытаясь втиснуть ее в свою классификацию бывших людей или, может быть даже, открыть новый подраздел.

Мясо рад, что за этим столом не сидят убитые его взрывом. Никто из них не погиб в тот же день. Четверо детей свиньи и обезьяны умирали в течение недели, а пятый скончался через три месяца. Об этом он узнал из мягкого внушения, сделанного ему седой женщиной, трижды в день кормящей его через воронку. В свою очередь она добилась этих сведений непосредственно у Распорядителя Столов во время одной из личных аудиенций с ним. Когда она волнуется или задумывается (Мясо опознает это по легкой напряженности ее пальцев), она запросто может вставить воронку в дыхательное горло, и он в таком случае заранее отрезвляет ее коротким мычанием. Его мать и отец, которых он свято почитает, для него скорее символы отцовства и материнства. Интересно, горды ли они им? Втайне? На людях? Сам Распорядитель Столов, считает Мясо, определил его судьбу именно такой, какова она есть. Правота Распорядителя Столов — это и правота Мяса, это и гарантия, и оплот, и смысл его короткой земной жизни, его подвига. Взгляд уцелевших, но вечно слезящихся после взрыва глаз приобретает выражение гордости, когда он думает о том, что из всех восседающих за этим столом он один никогда не лежал на устраиваемых людьми для прощания подиумах, словно разбившаяся об оконное стекло птица на роскошном ложе из палых листьев — торжественно и нелепо. Его останки быстро убрали враги в резиновых перчатках. И из всех Пирующих за этим столом он один точно помнит миг своей смерти, потому что он выбрал его сам с благословения Распорядителя Столов. Распорядитель Столов дал ему в спутницы по Застолью эту седую женщину. Он не знает, девственница ли она, но она никогда не упоминала о муже или детях.