Застенец 3

Глава 1

Максутов уверял меня, что если придерживаться определенных правил, то в целом жизнь останется прежней. Однако перемены случились уже на следующее утро. Сначала ко мне прибыли люди с внимательными добрыми лицами (на самом деле нет) и долго говорили, что вчера ничего не было. А если и было, то мне показалось. И ежели я вдруг захочу что-нибудь сболтнуть на тему того, что мне кажется, то лучше не надо этого делать. В общем, говорили все полунамеками, но в предельно доступной форме.

Будто и без них не было понятно. Максутов велел сидеть тише воды, ниже травы, лишний раз не отсвечивать и вообще — начать заниматься каким-нибудь полезным делом: марки собирать, бабочек коллекционировать или флористикой увлечься. Короче говоря, всем тем, где общение с людьми сводилось на нет. И впервые в жизни мне не хотелось спорить. Понимал, к чему все может привести.

Второй переменой стало снятие Конвоя. Я с непривычки около минуты ожидал, пока господа казаки соизволят выбраться из соседнего дома. Там, вдали от Васильевского острова, я сам не всегда вставал к первому уроку. Впрочем, после томительного ожидания мне почему-то пришло в голову посмотреть через стены. Не знаю, что я хотел увидеть? Однако увидел. Пустые комнаты, которые без защитного заклинания просматривались на удивление легко.

Что ж, определенная логика в этом была. Главный вредитель ликвидирован, моей жизни ничто не угрожает, так есть ли смысл теперь тратить драгоценные ресурсы на защиту непонятно кого? К тому же, после гибели трех единичек (Никитина я тоже занес в список «безвозвратно потерянных»), каждый конвойный маг был на счету. Вообще, оставалось лишь надеяться, что застенцам ничего не удастся пронюхать о произошедшем и смерть Романова в том мире пройдет незамеченной.

Поднялся ни свет ни заря я по одной простой причине — нужно было решать проблему с племянницей Иллариона. Конечно, это не самая первоочередной задача, но только попробуй заняться чем-то по-настоящему важным, когда за тобой по пятам ходит слуга и чуть ли в рот не заглядывает. Это немного раздражает. К тому же, Варя сама сказала, что все готово.

На сей раз в госпиталь я попал без всяких проволочек, стоило всего лишь накинуть на себя Шарм. Сторож даже поздоровался и фуражку снял. Нет, не то, чтобы я пользовался своей магией по всяким пустякам, однако препираться с недовольным стариком и терять драгоценное время мне хотелось меньше всего.

Варю я нашел на третьем этаже, хоть и пришлось немного побегать и поспрашивать. Мне вообще непонятно — она когда-нибудь отдыхает? Или все время только и занимается тем, что работает? Если честно, подобная самоотверженность попахивает какими-то психологическими проблемами. Правда, когда я разговаривал с Варварой, то думал о них в самую последнюю очередь.

Что интересно, она бегала как ошпаренная. Впрочем, как и все остальные медсестры. Судя по всеобщему оживлению, госпитале творилось явно что-то необычное. Никогда подобной суеты не видел.

— Пойдем, Николай, — сказала Варя, — я доведу тебя до Сильвестра Александровича, он у нас старший врач, и по совместительству один из попечителей госпиталя. Только быстро, времени нет совершенно, работы много.

— А что случилось?

— Семнадцать магов из комы ночью вышли. У нас после сильнейшего Разлома случалось, чтобы пара человек, ну, может три, а тут семнадцать.

Угу, действительно, что бы такое могло произойти? Даже в догадках теряюсь.

— С Сильвестром Александровичем я поговорила, как ты и просил, — рассказывала она на бегу. — А он ответил, что должен встретиться с тобой лично.

— Хорошо, — согласился я, поглаживая набитый купюрами карман.

К диалогу я подготовился основательно. Оставалось лишь надеяться, что мои финансовые возможности совпадут с аппетитами главврача. Ну, или кем здесь был этот Сильвестр Александрович.

Остановились мы в конце коридора у самой обычной двери. Ни красивой секретарши, ни мягких кресел, ни красной дорожки. Это хороший знак, возможно, удастся договориться.

— Николай, — покраснела Варвара Кузьминична. — Мне бы не хотелось участвовать в… этом.

— Понимаю. Да и работы у тебя много. Спасибо, что проводила, дальше я сам.

Хотя, справедливости ради, и мне не хотелось участвовать в коррупционной схеме. Я всю жизнь считал, что надо бороться с порочной системой, а не становиться частью ее. Только я решительно не понимал, как помочь племяннице Иллариона другим способом.

Попросить об услуге Максутова? Чтобы он надавил куда надо. Возможно, все бы даже получилось. Вот только что может связывать безродную Ладу и Его Превосходительство? Начались бы вопросы, поползли сплетни. Рано или поздно все равно бы вышли на меня.

Действовать согласно закону? Написать какое-нибудь письмо в надзорное ведомство? Так Илларион писал. Точнее, нанимал местного «толмача», как он сам выразился, для грамотного составления. И слуге даже ответ пришел на двух страницах, выражающих одну мысль: «в связи с загруженностью медицинских учреждений в данный момент Ваше обращение не может быть рассмотрено». Абонент не абонент, перезвоните позже.

Короче, воевать законными способами, наверное, и было возможно. Только пробивать лбом кирпичную стену желания не возникало. Стены тут строили на совесть, а лоб у меня чуть мягче, чем хотелось бы.

Я понимал, что сейчас сам становлюсь ничем не лучше тех, кто эти деньги берет. Но осознавал и другое — если есть возможность помочь хорошему человеку, то надо пробовать все варианты.

Поэтому коротко постучал костяшками пальцев и открыл дверь.

— Сильвестр Александрович, к Вам можно? Имею честь представиться, граф Ирмер-Куликов.

— Проходите, проходите.

Старший врач госпиталя оказался невероятно высоким, широким в плечах и одновременно жилистым человеком. Лицо его было худым, с торчащими скулами, словно попечителя не докармливали последние десять лет. И вместе с тем рукопожатие вышло невероятно крепким.

Он рассматривал меня маленькими близко посаженными карими глазами, левой рукой приглаживая уложенные пробором волосы.

— Присаживайтесь, если не ошибаюсь, Николай Федорович?

— Не ошибаетесь.

— С каким вопросом пожаловали?

Старший врач смотрел пристально, и мне казалось, что он меня изучает. Того и гляди, сейчас достанет скальпель.

Я представил, как чеканю мяч двумя ногами, и сила тут же хлынула наружу, образуя Взор. Удобно, когда не надо создавать кованые или витые формы, которые заметит собеседник.

Увиденное привело меня в замешательство. Во-первых, Сильвестр Александрович был очень старым. По моим меркам, конечно. Лет восемьдесят, может, чуть больше. Он явно оказался на Ваське не просто так, попал под программу «переселения». Еще — старший врач был магом, что неудивительно. Сходу так и не распознаешь ранг, но по ощущениям — явно выше четвертого.

Что до человеческих качеств, то тут все оказалось сложно. Как, впрочем, бывает всегда. Трудно было бы встретить бессребреника в столь почтенном возрасте. Да еще профессия врача накладывала дополнительный отпечаток цинизма. Я чувствовал смерть, кровь, скорбь и усталость. Поэтому поспешил скинуть Взор.

Легче после всего не стало. С другой стороны, что я хотел увидеть? Белого и пушистого зайку, который жертвует все деньги на борьбу с голодающими детьми в Африке? По этой квоте уже проходила Варвара Кузьминична.

— В недомской больнице лежит родственник близкого мне человека, — смущаясь, начал я.

— Так, так, — заинтересованно взял в руки карандаш старший врач, словно услышав точный диагноз, который незамедлительно требовалось записать.

— Лечение, которое ей оказывают, не дает должного результата. Если там вообще есть какое-то лечение. Поэтому я бы… очень хотел… и был признателен…

Подходя к финальной цели нашего разговора я стал запинаться и краснеть все больше. Блин, говорил же, что у меня нет никакого навыка давать взятки. На этом надо, в конце концов, руку набить.

— Если бы появилась возможность перевести ее в Ваш госпиталь.

— Угу, — кивал старший врач, что-то записывая.

Ага, знаю, сейчас он покажет мне записку, я скажу: «Чего так много», напишу свою сумму, и в итоге мы договоримся. Так же в фильмах бывает?

— Сказать по правде, в связи с сегодняшних всплеском, у нас скоро может появиться несколько свободных мест, — задумчиво ответил Сильвестр Александрович. — Однако мы весьма ограничены в ресурсах.

Я уже даже почти полез в карман за деньгами, думая, то дело практически решено.

— У нас строгая подотчетность в лекарствах, амулетах и прочих необходимых ингредиентах.

— Понимаю, понимаю, поэтому готов оказать любую материальную поддержку.

— Замечательно, — улыбнулся старший доктор. — Замечательно, что мы понимаем друг друга. Тогда небольшого сульфара, скажем, граммов на сто пятьдесят, будет вполне достаточно.

— Сильвестр Александрович, в данное время у меня нет сульфаров. Существует ли возможность отдать деньги, а Вы уже…

— Если бы все было так просто, молодой человек, — улыбнулся врач. — В любом случае, Вы мое условие услышали.

— Хорошо, давайте я привезу вам девочку, вы начнете лечение, а чуть позже достану сульфар.

— Хотите, я Вам дам очень дельный совет, молодой человек? — посмотрел на меня Сильвестр Александрович, и от этого взгляда мне стало не по себе. — Всегда работайте по предоплате. Сможете избежать очень много проблем.

Он снова стал писать что-то карандашом, и только спустя секунд десять я понял, что разговор в целом закончен. Первая попытка дать взятку потерпела сокрушительное фиаско. Блин, я же говорил, что для этого определенный талант нужен. Вообще, надо Зейфарту сказать, чтобы в лицее ввел дисциплину «Взяточничество и казнокрадство».

По пути к выходу я отметил, что в госпитале действительно царит невероятное оживление. Значит, после смерти Романова его дар распределился среди остальных магов? Интересно, я, к примеру, стал сильнее? По ощущениям — вроде нет. Надо будет как-то тихонечко проверить своих друзей на предмет обретения невероятного магического могущества.

На улице я начал думать более приземленно. Если гора не идет к Магомеду, то все-таки придется двигаться к возвышенности. Обидно, но что тут поделаешь? Хорошо, Сильвестр Александрович, не хотите заниматься самостоятельной закупкой сульфара (тут и в карман себе можно что-нибудь положить), сделаю все за Вас, так и быть. К тому же, адреса некоторых ломбардов я знаю.

Вот, только после посещения четвертого торгаша по списку стало понятно, почему старший врач не захотел самостоятельно бегать и скупать сульфары. Их попросту не оказалось!

Как я понял, схема изящная и незамысловатая — у ломбарда существуют постоянные клиенты, которым хозяин если что намекает, товар в наличии, можно приходить. Больше того, сульфар «грамм на сто пятьдесят» — это вполне себе внушительный кристалл. Такой на дороге не валяется и редко из какой твари среднего порядка выпадает.

Вот и оказалось, что это не Сильвестр Александрович лопух, а Николай Федорович. Взяточник недоделанный, блин. Даже по протекции не может человека в госпиталь засунуть. И что делать? Где этот сульфар брать?

Все-таки подключать Максутова? Что-то внутри меня противилось этому. А с недавних пор я стал прислушиваться к внутреннему голосу. Как-то он перестал меня подводить. Или спросить совета у Будочника? Вот это ближе к телу.

Но сначала надо бы посетить лицей. Из-за несостоявшейся попытки подкупа я и так пропустил несколько первых уроков. С другой стороны, повел себя так, как говорил Максутов — после первого месяца учебы студиозусы стали вести себя более расслабленно, и участились прогулы.

Поспел я аккурат к третьему уроку, на «Свойства магических печатей». Класс позевывал, некоторые пялились в окно на моросящий дождь, а учитель скрипел мелом по доске, рассказывая что-то об объединении сил. Не думал, что магия может быть такой скучной.

— Коля, сколько нужно жандармов, чтобы создать печать? — спросил придвинувшись ко мне Протопопов.

— Шесть, — зарубил я на корню вариацию популярной шутки. — Двое создают, остальные пишут донос Императору. Ты лучше скажи, как у тебя с ковкой?

— Потихонечку-полегонечку, — ответил Макар. — А что?

— Да есть тут дело одно.

Я стал объяснять Протопопову входные данные.

— Можем не успеть, — сказал Макар. — Да и делать я могу только в лицее. Тут верстаки, горнило, да и прочее. К тому же, деньги понадобятся.

— По поводу денег можешь не переживать. Если бы все решалось с их помощью, — грустно вздохнул я.

Снаружи мощно громыхнуло, правда, без молнии. Дождь забарабанил по карнизам, вода устремилась потоками вниз. Да, видимо, сегодня мы остались без футбола.

Вообще, переход к зиме — наиболее сложный период для «самого летнего вида спорта». В той же Самаре больших манежей всего пара, да и то они появились в последнее время. Минифутбольных — это пожалуйста. Но в любом случае, надо что-то решать. Тренироваться под дождем в парке по колено в грязи — удовольствие ниже среднего.

И тут громыхнуло второй раз. Пусть дальше, но вместе с тем сильнее. По коже побежали мурашки, а я понял — это не просто гром. И заунывный колокольный звон, вторивший звуку, лишь подтвердил мою догадку.

Я ждал. К примеру, очередного масштабного вторжения. Что, если смерть Романова спровоцировала не только пробуждение коматозников? Однако к звону колокола не присоединялись его собратья. Значит, прорыв случился лишь в одном месте.

— Лицеисты, строимся и спускаемся в холл на первом этаже, — наконец пришел в себя наш учитель. — Господин, Ирмер-Куликов, командуйте.

Ну да, у звания портупей-юнкера были и свои недостатки. Я поспешно разбил наших нулевок на две шеренги, и мы быстрым шагом спустились вниз, где уже собирались остальные классы.

Собирались полные решимости, без всякого страха, разве что на лицах можно было прочитать некоторую тревогу. Разлом в первый раз — это ужасное событие, которое пробирает от ужаса до костей. В пятый — уже определенная неизбежность. Как поход к зубному врачу, от которого нельзя отвертеться.

К тому же, сейчас в холле собрался весь лицей, включая учителей. А это вообще немалая сила. Если сюда решит сунуться какая-нибудь тварь, то мало ей не покажется.

Единственное, не было Зейфарта. Он появился спустя минут десять и успокоил нас.

— Господа лицеисты, последствия Разлома в городе устранены, можете возвращаться в классы.

Ну вот. Я даже на мгновение обрадовался, что вот он, сейчас сульфар сам прибежит в руки. А тут «последствия устранены». Никакого праздника, блин.

Оставшиеся уроки я отсидел на автомате, на «Изучении иномирной фауны» и вовсе заснул на полчаса. А что, я виноват, что про зубастых тварей низшего порядка можно говорить так нудно? К тому же, почти бессонная ночь брала свое.

Зато когда мы собрались покинуть лицей нас ждал сюрприз. В холле происходило какое-то оживление. Старшекурсники буквально облепили Зейфарта и заглядывали ему в рот.

— Это что там? — спросил я одного знакомого «семерку».

— Императору, вроде как, застенцы просьбу о помощи прислали. Не могут справиться с Разломом. Вот и набирают добровольцев из старшекурсников.

— Почему лицеистов, а не военных?

— А я почем знаю?

Я протиснулся вперед, бесцеремонно расталкивая локтями стоящих рядом.

— Господа, еще два места. Кто изъявит желание? — спросил Зейфарт. — Мы должны показать Императору свою доблесть.

— Я, Ваше Превосходительство.

— Николай, мы не берем юнкеров из подготовительного класса. Только тех, кто способен создавать заклинания пятого ранга.

Я пожал плечами. А после вытянул руку и сотворил Образ того самого бешеного ежа, от нашествия которых мы отбивались при последнем Разломе. Еж проворно спрыгнул на пол и понесся прочь, заставляя лицеистов вскрикивать и отпрыгивать в сторону.

— Заклинание Образ, пятый ранг, — сказал я. — Могу Ружье создать, только скажите в кого стрелять.

Раз Император думал, что я все равно пятого ранга, так чего мне таиться? Тем более, тут такое события намечается.

Зейфарт нахмурился, но все же кивнул и записал мое имя в листке, прикрепленном к планшету.

— И еще меня, Ваше Превосходительство, — появился из-за спин Бабичев. — В ту же группу.