Защитник Дворянок Том IV

Глава 21 (99). Блеск латуни

Терять сознание в попытке повысить аргу и при этом ничего так и не увидеть было странным. Я глядел в бесконечную черноту, в которой просто ничего не было. Там звучал лишь слабый голос, слова в котором было не разобрать, как ты не прислушивайся. Но он явно был чем-то недоволен и, как мне казалось, грустен.

Но вдруг, все озарилось светом огромной фиолетовой луны. Тьма рассеялась, оставшись лишь в одном месте, куда казалось сам свет боится попасть. Я встретил это с радостью, хоть какое-то разнообразие. Но, вскоре, эта луна затмилась огромным, выжигающим до дрожи немилосердным солнцем. Два светила плыли в этом видении раздельно, лишь на границе встречи их лучей стараясь победить друг друга. Казалось, что это может длиться бесконечно.

А потом что-то произошло. Черное место, луна и солнце начали закручиваться вместе, ужимаясь, а их начинал сковывать металл. Ослепительно-яркая латунь, покрытая множеством заклепок обернула все что я видел в себя, не оставив ничего иного кроме себя. От нее шел свет, но был он неестественно-холодный, он не приносил радости как предыдущие. Гигантский металлический шар висел теперь посреди тьмы, лениво разгоняя ее лишь на окраинах.

И тут я почувствовал страх. Точнее, чужой взгляд на себе. Посреди искусственного светила прошла трещина, обнажая острые клыки, и расщеперивая его рот. Один только выдох — и меня снесло потоком латунного пламени, что лип к телу, прожигая его насквозь, что забирался во внутренности своими парами, не оставляя им даже шанса.

Я проснулся от этого странного забытья рывком, почти тут же забывая все что произошло, зная что, все было очень и очень не так как надо, и тут же был заключен в объятия со словами «Слава богу!» Было, конечно, неплохо оказаться в груди, тем более большой и мягкой, однако, вскоре мне срочно понадобился воздух, о чем я тут же начал умолять, поняв что оттолкнуть девушку от себя просто не получается.

Она тут же с коротким писком, в котором еле слышались слова «извини», отстранилась и начала подтаскивать сумку с чем то, оставив меня одного буквально на пару секунд.

Тело раскалывалось так же как и голова. Астия хлопотала вокруг меня прямо как мама перед больным ребенком а я не понимал причину такой активности. А еще по причине того что у меня даже палец на руке не мог подняться, меня кормили с рук

— Все пошло не по плану, да? — с трудом заставляя свои голосовые связки работать, прохрипел я.

— Я думала что ты погибнешь! — Только сейчас я увидел дорожки слез на лице девушки и вообще то, насколько вокруг нас все завалено черте чем — какие-то таблетки, мази, тут можно хоть аптеку открывать товара хватит.

— Ну, не погибла. — Больше мне было сказать нечего. Я все думал о том что все-таки увидел. Это было странно и не как тогда, во время спасения княжны. Что-то было очень сильно не так и я не знал кого в этом винить — себя или же Астию с ее «чудотворной» водой.

Еда была пресной и максимально калорийной. Какое-то собрание всего что оставалось в холодильнике, которое еще потом спрессовали для удобства употребления. Но сейчас это казалось самым вкусным блюдом на свете. Я очень хотел жить а не сдохнуть от голода.

Запивал я тоже чем-то, что прямо кричало в лицо — будешь меня пить слишком много и раздашься в стороны в два счета. Тем более с таким уровнем подачи — девушка набирала его в рот а потом прикладывалась к моим губам, чтобы я наверное точно не подавился.

Постепенно, тело отходило от потрясения. Может еда такая, а может просто оно вспомнило, как же дальше жить и управляться. С огромным трудом и поддержкой девушки, поднялся на ноги, чуть не поцеловав в процессе своим носом пол.

— Не вставай так быстро, ты что творишь! — говорила она, хотя моим попыткам препятствовала слабо.

— Мне же нужно как-то дойти до Зенеллы? Она мне, конечно открутит голову, но лучше нее меня никто не сшивал.

— СТОЙ! — Резко вскрикнула она — Никакой посторонней помощи, мы справимся и так!

Я несколько скептично взглянул на нее, мол, ты вообще понимаешь,что говоришь? Из меня лекарь аховый из тебя еще хуже, чего ты упорствуешь?

Она лишь отвела взгляд от моего, не в силах выдавить еще чего-либо. Я, с трудом дойдя до скамьи одного из тренажеров, бухнулся на нее, и смотрел на девушку исподлобья.

— Там что-то запрещенное что ли было?

— Н-немного. — созналась девушка.

Внутри меня тут же поднялась буря, захотелось резко сунуть пальцы в рот чтобы выблевать все что я только что съел. Да только раз уж «приход» был, то какой в этом остается смысл? Но поступок этот я посчитал крайне паскудным.

— Да какой немного! За наркотики выгоняют на раз-два! Да даже не в этом проблема, я тебя об этом не просил! Сколько твое дерьмо будет из меня выветриваться? Ты вообще чем думала когда это делала?

— О тебе думала! Ты мне нужен живой, ты мне детей обещал, ты это помнишь? Не тебе с твоей слабенькой аргой давать такие обещания, но я поверила и хочу чтобы это стало правдой! — Быстро скатилась она после этого в полнейшую истерику.

— Ясно, пока что я чувствую себя не живым а скорее почти сдохшим — пробормотал я полушепотом.

Ну, исключаться я не хочу, а пользоваться отговоркой «мне подбросили» это как-то моветон. Злиться почему-то не получалось — такое здесь пусть и проходит по совсем нижней границе но все же считается нормой — баловаться запрещено в академии не потому что вредно а потому что они несут за нас отвественность — кому захочется разбираться с родителем нерадивого ученика, заблокировавшего себе химией все будущее?

Одно дело воздух сотрясать а другое — себя выкарабкивать. Придется по старинке, своими руками. Я попытался разжечь пламя и обернуть в него все тело, дабы поскорее избавиться от паскуднейших ощущений. Может, меня как раз от подсыпанной химии и колотит всего?

Пламя было каким-то совершенно не таким. Точнее сам процесс его извлечения. Оно немного сопротивлялось, будто растревоженная домашняя кошка, которая была не в настроении для игр.

А уж когда оно показалось на божий свет я в начале даже моргнул, подумав, что меня само мое зрение подводит. Но нет, она действительна была не такого цвета чем раньше. Пламя сменило оттенок желтого в серую сторону и обзавелось металлическим блеском.

Однако, это не все — Астия убежала от меня как ошпаренная, что было необычно.

— Ты чего творишь, я же тебя держала! — возмутилась она такому обращению.

Хотелось ответить что она за сегодняшнюю подставу это вполне заслужила, однако, меня заинтересовало, с чего ей больно — мое пламя было низкотемпературным вообще-то! Им даже воду не вскипятить.

Но спустя пару секунд и я почувствовал эту разительную перемену — оно прямо-таки жарило. Да так, что на лбу пошла испарина. Это был совершенно иной эффект, которого я просто не ожидал. Это скорее от фиолетовой арги стоило ожидать такой агрессии.

Стоило только о ней заикнуться как захотелось попробовать украдкой их сравнить. Да только сколько бы я не искал в себе, не активировал уже давно привычные механизмы — не было ровным счетом ни-чер-та. Я даже забил в панике на то что как бы это тайна и начал совсем в открытую заставить проявиться свои дополнительные силы, но все что выходило это лишь новые порции этого нового пламени. Ни знакомых ощущений вырывающейся из поводка бешеной псины как в случае с фиолетовой. Ни шипованного ядра, вызывающего смутную тревогу. Это все исчезло, будто бы растворившись без следа.

— Слушай. А ведь это нестандарт… — Глядела на меня задумчиво Астия. — Да, цвета могут отходить от идеального номинала, у меня например пламя не голубое, а небесное. Но чтобы оно имело металлический блеск. Черт, да как такое вообще возможно? — Взялась девушка за голову.

Я понимал еще меньше. Раз уж ей не понять происходящего то мне — тем более. Я просто завороженно глядел на это пламя, что было практически настоящим и стереотипным. Не плазмой, не напалмом, а именно ровным огоньком. И понемногу, не в пример хуже чем когда оно меня облепляло, оно возвращало забитым мышцам тонус, будто встраиваясь в них обратно, заставляли колокола в голове смениться на более мелкие.

Но не это было главным. Ведь наконец-то пришло крайне опоздалое просветление — если оно обожгло Астию значит оно может вредить напрямую! Я теперь не вечно сидящий в обороне.

Девушка, впрочем, тоже глядела с улыбкой на меня, объятого этим новым пламенем подобно факелу.

— Ну и чего ты улыбаешься, вредительница?

— Нестандартные ступени не подчиняются правилу о зачатии! У нас теперь точно может быть ребенок!

Желание выдать ей затрещину немного возросло.

За несколько минут до этого

В комнате снаружи самого мира, где сидели две неприкаянных души, впервые беспокойство ощущал не только побитый жизнью мужчина. Девушка с множеством закрытых глаз на ее теле тоже перестала быть в своей тарелке.

Сейчас они наблюдали происходящее с Мирой через свой стол, напоминая тем самым двух игроков в настольную игру, ставкой в которой, впрочем, являлась реальная жизнь.

Наблюдаемая ими подопечная вела себя как одержимая демонами: кричала, пыталась выцарапать себе глаза, изгибалась так, как казалось невозможно выгнуться человеческому телу.

— Ты же прекрасно знаешь насколько у Тихомировичей опасная техника повышения. Они закидываются как в последний раз в попытке всем показать что они не хуже старых семей. Настолько что даже естественный путь предпочтительнее, хоть и во много раз медленнее. — Взял мужчина слова, просто перестав смотреть на это печальное зрелище.

— Знаю. — Рявкнула девушка, спокойствие которой оказалось утерянным — Но я все контролирую, все будет нормально! Я обеспечу безопасность.

— Ну-ну. Ты сама мне сказала что это последний вменяемый забег твоей пешки. Зачем настолько сильно рисковать тогда? Я понимаю что ты все контролируешь, но тогда объясни, зачем нужно было убивать Иоанна? Ты и так его убивала каждый раз, выбирая иногда особо извращенные формы. Я понимаю что он причина того что ты впоследствии стала такой, но какой смысл мстить тому, кто уже давно букашка перед тобой?

— Да не я его каждый раз убивала!

Существо со множеством глаз замялось, с трудом пробивая дорогу словам. Весьма неожиданным. Но раз она призналась в этом, значит ситуация давно не в ее руках.

— Не я… Я думала что это какое-то мое подсознательное желание каждый раз порождает миры где он обязательно погибнет. Но сейчас он был мне нужен! Нужен, понимаешь? И я не видела в его судьбе ни единого намека на смерть! Все было прекрасно, он бы выкарабкался!

— Тогда кто это делает? — изменил мужчина подход.

— Я… я не знаю. Я не могу его увидеть. Он каждый раз ускользает даже из линии судьбы где я должна узнать кто это!

Мужчина выдохнул, но внутри он торжествовал. Теперь его пленитель ощущала ровно то же что и он все это время. Абсолютную беспомощность. Обладательница видения самой судьбы считала себя всесильной, могущей изменить любой исход, а потому она относилась к сохранности души того, кто перед ней сидит, с абсолютным пренебрежением.

Проверить, может ли выдержать человек без сил полную мощь ауры одного из сильнейших людей Словии? Посвятить несколько лет тому, что Казимир становился собачкой принцессы, причем буквально? Посмотреть что будет если начать расплачиваться за долги семьи своим телом?

Для многоглазого существа это было лишь игрой, пока она считала что сохраняла полный контроль надо всем. Однако сейчас, когда реальность, что она гнала всеми силами, дала ей тяжелый удар поддых, от ее спокойствия не осталось и следа.

— Посылай меня туда давай, не сработает способ Тихомировичей — говорил мужчина, наблюдая сквозь логи системы что же конкретно происходит с Мирой. Приятного в оповещениях о множественных переломах, мгновенно срастающихся за счет переизбытка силы, не было.

— Я сказала что сработает, значит сработает! Твоя-то судьба все еще в моих руках! — Спешно оправдывалась многоглазая девушка, выставляя себя от этого еще жальче.

— Угу, после сегодняшних признаний охотно верю. Скажи мне, есть ли НЕНУЛЕВАЯ вероятность что все получится? Я просто по логам ее не вижу, может ты просветишь меня?

Девушка снова замялась, оставив мужчину без ответа. Однако, он уже все понял. Монстр запаниковал от того что не всесилен и наломал дров. А теперь пытается строить хорошую мину при плохой игре.

— Дай мне доступ, я вытащу наш последний спасительный билет из жопы! — Потребовал мужчина твердым чеканным голосом, и продолжил напирать. — Отдавай иначе все пропадет пропадом!

— Это слишком большое вмешательство, ты оставишь следы!

— Не подскажешь чей это след внутри Миры остался? Сама не лучше! Так что дай доступ на минуту, я вытащу ее из этого цикла предсмертия и перерождения, ты из него кого вылепить хотела, феникса?

Монстр сдался перед угрозой того, что история закончится настолько бесславно. Она тоже не хотела после этого бесконечно смотреть за душевнобольным, это последний раз когда осколок души сохраняет хоть какое-то подобие целостности — дальше он будет просто пускать слюни и никакая вероятность здесь не поможет!

Мужчина, спустя столько веков вздохнув полной грудью, наполненный силой а не просто цифрами за нее отвечающими, спустился на грешную землю, подобно библейскому ангелу. Невидимый ни для кого, он приземлился на ноги возле интересующей его парочки.

Там было что посмотреть — девушка с каре каштановых волос, вся взмыленная,с выпученными от страха и ужаса янтарными глазами делала все, что только в ее силах чтобы прекратить этот самоподдерживающийся цикл.

Мужчина знал, почему так случилось — Тихомировы никогда не пробовали свою воду на тех, кто обладает больше чем одним видом арги. Таковых исчезающе мало, так что это не было чем-то удивительным. В результате, переполненная силой третьей ступени, Мира прямо сейчас вновь познавала грани разрыва человеческого тела от конфликта стихий — ее баланс, устаканившийся благодаря вмешательству врача, снова полетел в тартарары.

Он вознес свою ладонь над грудью девушки, не выходящей из припадка. Он хотел чтобы она развила силу монстра, что его запер и тем самым освободилась. Однако, жизнь бывает важнее возможной свободы. Это просто перестало быть возможным по соображениям безопасности.

Процесс смешивания сил уже один раз запускался, да и сама Мира пару раз это делала. Однако, придется несколько форсировать события и сделать нечто среднее. Мужчине не нравилась такая концепция как умение всего понемножку — именно в специализации кроется сила. Но сейчас он своими руками лишает этого свой последний вменяемый аватар. Остается только надеяться что это не было всего лишь отсрочкой перед неизбежным.

Призрак прошлого, спустившийся на землю, начал буквально ковать новую силу из доступных старых. Он действовал по наитию, применяя знания, что успел изучить за все эти годы. Полной уверенности в себе он не имел, но она явно была больше нуля.

Судороги прекращались, пена изо рта начала идти намного менее стремительно. Внутри же цикл начал тормозить, сбиваться с пути, пока выделившийся вновь центр в виде шарика черной арги не стал закручивать противоборствующих в спираль, постепенно меняя цвет от объема силы, что поглощал.

Такое маленькое ядро не в силах поглотить все самостоятельно, потому процесс просто не мог закончиться самостоятельно, даже если бы начался. Так что именно мистическая сила мужчины, лежащая за пределами обычного пламени, буквально загонял в почти оформившееся новое пламя последние угольки старого.

Самое хреновое в этом было то, что призрак не имел ни малейшего представления о том, какие же будут последствия от его действия, в отличие от его «всевидящей» подруги. Но он отбросил лишние мысли и просто делал то, что должен.

Новое пламя с глубоким металлическим оттенком невидимым выдохом пробилось изо рта почти переставшей умирать Миры. Латунная арга, уникальный оттенок лежащий за пределами общепринятой палитры. По крайней мере так ему сказала система, впрочем, он мог это понять и без этой подсказки. Не мужчине выяснять что она может, а что нет, это уже не его забота — он, закончив срочные дела, покинул реальный мир, в котором оказался впервые за века. Пусть хотелось устроить побег и даже захватить тело, но монстр, заперший его, прекрасно знал что он побрезгует им пользоваться. Иначе зачем кроме унижения так поступать?

Когда же он удалился из мира так же мягко, как и прибыл, кто-то другой, далеко от академии открыл глаза, и его обычно нейтральное лицо обрело глубокую, почти хищную улыбку.

— Вот вы наконец и вылезли. Ждите в гости.

Рядом лежал импортный, прекрасно украшенный золотыми вязями револьвер Иоанна.