Заповедник людей

Гл.21

Идар решил отдать старцу раба, который, по его мнению, не нужен обществу. Это пухлый парень с румянцем на щеках как у девушки и потерянным взглядом. Что бы тот ни делал, всё плохо. Очищая шкуру — обязательно её прорезал, укладывая камни на фундамент — ронял верхний на стоящих внизу людей, при ловле рыбы — рвал лески и терял драгоценные крючки. И после всего этого он так искренне переживает, что его товарищи даже жалели его, но Идару не до сантиментов, старец торопит, говорит, что его бог Хримус требует жертвы.

В один из дней этот парень отошёл по нужде в сторону, страдая от невыносимой головной бои, которая в последнее время совсем не хочет его отпускать, со стоном и наслаждением прудил на камень, но рядом с камнем была канавка, ведущая прямо в водоём с питьевой водой. Несчастный как-то не связал одно с другим и поплатился за это. Новый надсмотрщик жестоко сбивает его с ног, в остервенении бьёт воющего парня и забил бы насмерть, если бы не подоспел Идар.

Парень долго и бессвязно благодарит, а Идар, усмехаясь, толкает его в руки зеков-людоедов и те волокут ничего не понимающего человека к старцу Харитону.

Старец ласково глянул на парня и тот обмочился от страха:- Ты меня не бойся, дитя, — старец Харитон стягивает капюшон, обнажая мертвенно — белую кожу черепа и пристально смотрит воспалёнными глазами на сотрясающегося от ужаса парня. — Тебе несказанно повезло, ты скоро увидишь бога.

— Дедушка, отпусти меня! — взмолился несчастный.

— Тебя как звать, дитя? — с мягкостью в голосе спрашивает старец, опуская страшный взгляд и парень, немного успокаивается и с трепетом произносит:- Илюша.

— Хорошее имя, Хримусу понравится, — с удовольствием шамкает старик.

— Отпусти, дедушка!!! — с новой силой кричит парень и пытается убежать, но ноги словно прирастают к земле.

Старец оборачивается к Вагизу:- сынок, зашейте ему рот ниткой, мне тишина нужна.

Несчастного сбивают на сырой пол, с силой наносят удар по голове и тот теряет сознание и это благо для него. Бурый с хрустом прокалывает ему губы и туго затягивает рот толстой верёвочкой.

— Где так шить научился? — гнусно улыбается Репа.

— Не поверишь. Я когда-то медбратом был.

— Гонишь?

— Клянусь Хримусом.

— Не упоминайте просто так его имя, — ворчливо произносит старец. — С Илюши рубашку снимите и у алтаря привяжите, чтобы Хримус его видел.

Бурый с удовольствием облизывает окровавленные пальцы и вздрагивает, замечая укоризненный взгляд старца:- Вновь на человечину потянуло? — грозно вопрошает он.

— В натуре, чисто случайно, — оправдывается Бурый.

— Ладно, уж, Илюша уже не человек. Завтра печень, сердце можете скушать, а сегодня народ подготовьте. Кого это несёт? — старец слышит шаги и с неудовольствием оборачивается.

В пещеру вваливаются несколько бойцов Идара и новый надсмотрщик. Они пинками заталкивают Игната, Гурия и Аню:- Идар Сергеевич требует, что бы ты, — деловито произносит Сеня и неожиданно видит парня с зашитым ртом. Илья начинает приходить в себя, судорожно дёргает губами, тонкие струйки крови выбрызгиваются из-под ниток и через нос раздаётся глухой стон. Бывший милиционер многое видел на своём веку, но такое, в первый раз. Он в ужасе осекается от созерцания страшной картины и уже другим тоном произносит:- Идар Сергеевич просит, чтобы вы узнали, правду ли они говорят или гнусную ложь по поводу секретного хода в лагерь Виктора.

Аня вскрикивает, увидев несчастного, и с силой прижимается к Игнату.

— Однако, это уже за гранью, — шлёпнул губами Игнат, судорожно дёрнув кадыком.

Гурий бледнеет, но уверенно произносит:- Не нам решать и вмешиваться в чужие законы.

— Разумно, — оборачивается к нему старец. — Проходите, гостями будите. А вы идите, — он кидает неприязненный взгляд на Сеню, — я понял просьбу правителя и всё сделаю… а завтра у нас праздник.

— Анька, ты что ли, — не верит Вагиз, — сама пришла?

— Уймись, — строго глянул на него старец. — Илюшу привяжите к алтарю, да так, чтобы Хримус его видел, прямо перед его глазом, а мне с гостями необходимо поговорить.

Старец Харитон жестом приглашает их пройти в глубину мрачного грота и предлагает сесть у высохшего пещерного органа. Затем долго смотрит на людей, выворачивая их души наизнанку, прессуя сознание и заставляя их выть и стонать от умопомрачающего ужаса.

— Кто вы, дети мои? — старец внезапно опускает взгляд и, люди испытывают настоящее блаженство от доброго и мягкого старческого голоса. — Зачем решили предать своего правителя? — с такой же мягкостью произносит он.

Игнат встрепенулся, смахивает пот с неухоженной бороды, смотрит с огромным почтением на сгорбленную фигуру немощного старца, который одним лишь взглядом может перекрутить все внутренности и размазать людей на пыльном полу.

— Разве он правитель, — хмыкает Игнат, — такого и предать не зазорно.

— А каким он должен быть в твоём понимании? — в смирении склоняет голову старец Харитон.

— Он должен обладать нечто запредельным… как вы, — вполне искренне произносит Игнат, слизывая с губ струящийся с лица солёный пот и, дрожащими пальцами приглаживая бороду.

— Нет во мне ничего такого… запредельного, — слегка улыбается старец, — а то, что я умею делать взглядом, так это не моя заслуга, это Хримус даёт мне такую силу, поэтому я не правитель, а его тень. Но правители приходят и уходят, а тень остаётся, — туманно произносит он.

— Иметь такую тень, это счастье для любого правителя, — откровенно льстит Игнат.

— Хорошо сказано, — жуёт тонкие губы старец, — хотя это и лесть. — Но ты прав, я тень, но тень Великого Хримуса, а все правители обязаны преклоняться перед ним.

— Для меня это было бы большой честью и благом, — дико сверкну глазами Игнат, царственно вздёргивая бородой, окатывая брызгами пота старца Харитона. Но тот не поморщился, напротив, улыбка растягивает тонкие губы, заострённый подбородок вытягивается вперёд:- Вот какая твоя истинная причина предательства, царём хочешь стать, — утвердительно произносит он.

Игнат хотел было возмутиться, но неожиданно кивает. Старец подходит совсем близко к Игнату, Аня и Гурий моментально отползают назад, но Игнат упрямо смотрит на старца, ожидая свой приговор:- Ты будешь царём, — старец ласково проводит костлявой рукой по его голове, но лишь в том случае, если примешь Хримуса как своего бога.

— Я его принимаю, — истово крестится Игнат.

— Не так, по диагонали, — без злости поправляет старец, — Хримус всех осеняет… и павших богов тоже… он милосерден.

Тяжёлый гул проносится где-то глубоко под землёй, Игнат в испуге взмахивает бородой, в суеверном ужасе глядя на старца, ему кажется, это сам Хримус подаёт голос. Но удивительно, старец Харитон в недоумении озирается, он явно озадачен. Внезапно сильный толчок сбивает всех с ног, пол в гроте идёт волнами, кроша высохшие сталагмиты, пещерный орган покачнулся и змеится трещина, всё расширяясь и приближаясь к бьющемуся в конвульсиях Илье, привязанного на алтаре перед нарисованным глазом страшного Хримуса.

Следующий подземный толчок сбивает с ног старца, он падает перед трещиной и долго всматривается в темноту.

— Там ад? — Игната от страха так сотрясает, что крошатся зубы.

— Да… там ад, — шамкает старец, — но его не стоит бояться, там тепло. Если он разверзается, значит на то воля всесильного Хримуса.

Зеки с воем отползают от ширившейся трещины, но не могут прорваться к выходу, лезут на стены, чтобы не упасть в ужасный провал. Аня вскрикивает, пытается вспомнить молитву, но старец с яростью шикнул на неё, плюща смертельным взглядом.

Землетрясение как началось, также внезапно заканчивается. Трещина вплотную подошла к алтарю и, словно окружило его. Илья с безумством обречённого дёргается, глаза в красных пятнах от многочисленных кровоизлияний, из сшитых толстой нитью губ прыскает алая кровь и капает в замерший, словно в ожидании провал.

Внезапно старец что-то видит в глубине, быстро встаёт и отступает назад, бормоча странную молитву.

— Что там? — прерывистым голосом, всё ещё пребывая в ужасе, спрашивает Игнат.

— Хримус решил принять жертву сейчас… царь, — старец без насмешки делает ударение на последнее слово. — Помолимся всесильному Хримусу, — старец Харитон крестится по диагонали.

Сначала неуверенно, затем и все начинают креститься, вслушиваясь в жуткие шорохи, доносящиеся из глубин замершей трещины.

Внезапно толстая, словно в сучках и паутине рука, появляется из трещины, делает взмах, с грохотом шлёпает о камни, пальцы, вооружённые острыми когтями царапнули поверхность и из трещины просовывается ужасающего вида подземный монстр. Его белые с красными огоньками в центре глаза сталкиваются с взглядом старца и, словно начинается поединок. Старца Харитона начинает сотрясать, тонкие губы шевелятся в молитве, на лице появляются многочисленные капельки пота.

Монстр с неудовольствием рыкнул, шумно вдыхает воздух в сплющенные ноздри, чует кровь, медленно оборачивается и видит на алтаре привязанного человека.

— Бери его и уходи! — из последних сил истерически выкрикивает старец.

Илья дергает сшитыми губами, разрывая плоть и, душераздирающий крик звучит в гроте. Монстр цепляет его когтями, верёвки лопаются и несчастный оказывается в лапах чудовища, мгновение и они исчезают в чёрной трещине.

— Хримус принял жертву! — фальцетом выкрикивает старец Харитон, падает на колени, крестится, в кровь, разбивая лоб о каменистый пол.

Аня на гране обморока, Гурий тоже едва держится, зеки затаились в углу грота, но Игнат гордо вскидывает бороду — он уже считает себя царём. А как же иначе? Сам старец провозгласил его им!

Старец Харитон поднимается, оборачивается, на его окровавленном лице блуждает улыбка:- Я прочитал его мысли… но мне это стоило года жизни… он невероятно силён. Это Зуруг, он вышёл из ада.

— Значит, ад всё же есть? — невпопад брякнул Игнат.

— И ад и рай — всё это вотчины всесильного Хримуса, — с мягкостью в голосе шамкает старец и кланяется перед Игнатом. — С этой минуты ты царь и тебе предстоит создать церковь божественного Хримуса.

— Я готов, — поспешно отвечает Игнат, сверху вниз глядя на склонённого в поклоне старца.

— Но сначала ты должен привести к алтарю бывших правителей.

— Идара и Виктора? — пугается Игнат.

— У тебя всё получится… с божьей помощью… и с моей, — усмехается старец Харитон и поднимает воспалённый взгляд и ужас пронзает душу Игната, но старец уже вновь смотрит вниз. Он взглядом пытается проникнуть в бездну раскрывшейся трещины, но сил не хватает и разум мутнеет в удушливых испарений, медленно поднимающихся к поверхности. Что-то идёт не так, старец даже сам себе не может в этом признаться. То существо, назвавшее себя Зуругом, в любой миг могло смять его волю, но по какой-то причине отвернулось, словно испытывая равнодушие и брезгливость. Как это не похоже на посланца божественного Хримуса. А ещё, и это вызывает недоумение, старец Харитон чувствует, что Илюша жив, а значит, жертва не принята. Почему? Неужели Хримус гневается. Нужны ещё жертвы и много! Глаза старца мрачно загораются. А Илюшу надо найти и вырезать сердце, придётся спускаться под землю.

……………..

Где-то глубоко под землёй медленно течёт чёрная река и впадает в широкое море, берега которого дымятся от подземного жара и источают призрачный свет. Это пограничная зона, ступать на эту землю не позволено, сюда приходят сущности из параллельных миров, но в своё время, Зуруг нарушил этот запрет, проникнув сюда, взломав сотни бетонных заглушек.

Он спрыгивает на отмель, отшвыривает от себя человека, садится на корточки и наблюдает, как тот пытается ползать. Какое странное существо, хрупкое и беззащитное, как можно существовать в таком обличии? А ведь они живут в смертельном мире, под жгучими лучами. Зуруг загрёбает ладонью горсть полированных самоцветных камней, некоторое время удерживает, затем в задумчивости стряхивает с перепонок между пальцами, улыбается, раздвинув широкую щель рта, обнажает острые зубы и гулко ревёт. От сотрясения воздуха со сталактитов дождём срываются холодные капли и со звоном стучат по воде озера.

Илья словно очнулся, перестаёт ползать, садится и смотрит на монстра. Ему жутко страшно, но не так, когда был привязан к алтарю, напротив ужасного глаза. Из-за боли в разорванных губах, он начинает тонко подвывать, из глаз льются слёзы и их соль разъедает раны, принося дополнительные страдания.

Зуруг чувствует его страдания, и она не приносит ему радости. На отмели пузырится икра, она появилась здесь в момент открытия неких пространственных шлюзов, в какой-то момент выплюнувших непонятных существ, чуждых подземному миру… да и светлому, верно, тоже. Пришельцы проникают с маниакальной настойчивостью и это тревожит. К счастью икра не вызревает в водах подземного моря, а быть может, ждёт определённого момента. Зуруг морщится, уродуя приплюснутый нос, ему сейчас многое не нравится. Тот непонятный старик, пытавшийся подавить его волю, набухающие пятна в пространстве, готовые в любой миг выбросить ещё кого либо, омерзение вызывает скулящий на отмели человек.

Зуруг встаёт, опутанные крепкими жилами хрустнули суставы, мышцы буграми вздулись на мощном теле, он делает шаг, наклоняется, сгребает комок икры. Илья взвизгнул и ползёт прочь от гиганта. Тяжёлая мысль с бесцеремонностью вонзается в мозг человека, едва не сбросив Илью в беспамятство: «Размажь икру по морде, она целебная».

— По чьей морде? — не понимает Илья.

«Здесь имеется лишь одна морда», — гулко звучат мысли и срывается саркастический смешок. Зуруг швыряет липкий комок: «Зачем тебе рот зашили, болтаешь много?»

— Наверное… а может, кричал сильно, — Илья прикладывает икру к губам и взвизгивает от боли, но старательно продолжает размазывать её по ранам, чувствуя как боль тупеет и отступает на задворки сознания.

«Странные у вас отношения», — Зуруг присаживается рядом, с шумом втягивая приплюснутыми ноздрями воздух, почёсывая когтями бугристую кожу.

— А ты кто? — Илья непроизвольно отодвигается, косясь на страшного монстра. — И… почему ты меня не съел?

«Ты вызываешь отвращение, ты не дичь, так… из любопытства тебя с собой взял… даже не знаю зачем. Что теперь с тобой делать? Впрочем, я пойду, а ты, если сможешь, ползи наверх, да избегай тех пятен, скоро из них полезет нечто, что и мне не понятно».

Илья вздрагивает, отрицательно трясёт головой и неожиданно говорит:- Можно я с тобой пойду?

«Старика того боишься?» — с пониманием произносит Зуруг. «Сильная тварь, но я сильнее… чем-то потусторонним от него веет, словно мёртвый он уже давно».

— А ты не потусторонний? — простодушно спрашивает Илья, с трудом ворочая разорванными губами.

«Однако», — хмыкает монстр. «Я человек», — неожиданно вылетает мысль.

— Нет, человек я, а ты чудовище, — возмущается Илья.

«М-да, не зря тебе рот зашили», — Зуруг сверлит его взглядом, и красные огоньки в центре глаз разгораются.

— Извини, — сникает Илья, поняв своими несовершенными мозгами, что ещё миг и впадёт не в милость.

Зуруг сгребает сияющие опалы, перекатывает их между толстых пальцев, отшвыривает сторону, наблюдает, как они с мелодичным звуком ныряют в чёрную воду: «Нет, ты не дурак, — делает он неожиданное заключение», — мозг твой почти полностью блокирован.

— Кем блокирован? Как это? — округляет глаза Илья.

«Опухолью».

Илья бледнеет, не в силах сдержаться мочится прямо в штаны. Зуруг нервно говорит на неизвестном языке, затем посылает сверлящую мысль:- Какая мерзость и я ещё тут нахожусь рядом с тобой! Так вы тоже называете себя людьми?

— Сколько мне осталось? — вяло спрашивает Илья.

«Ты давно должен был умереть, ты как тот старик — почти мёртв… или мёртв… непонятная сила тебя держит. Странно это, но в тебе потенциала больше, чем в том старце… неизмеримо больше. Неизвестно, что произойдёт, если я удалю опухоль».

— Ты можешь меня вылечить! — вскрикивает Илья и хватает толстые пальцы монстра.

«Какая непосредственность», — морщится Зуруг и добавляет, — «и глупость».

— Я хочу жить!

«Зачем тебе жить? Ваши дни сочтены, вы сами себя уничтожили и при этом умудрились открыть порталы в низшие миры. Теперь и у нас возникли проблемы, с которыми можем не совладать. Придётся нам выбираться на поверхность и приспосабливаться к радиации Солнца, оставив свой мир пришельцам».

— На земле всем места хватит, — быстро моргнул Илья.

«Уже нет», — склоняет тяжёлую голову монстр.

— Как плохо, — Илья вздыхает, украдкой вытирает слезу, стремящуюся капнуть на изувеченные губы. — А ты всё же вылечи меня, — едва не требует он.

«Настоящие сорняки, их выдёргиваешь, а они упрямо лезут из всех щелей. Ты знаешь, че-ло-век, я тебе ничем не обязан, мне легче тебя убить и не выпускать в мир ещё одну проблему».

— Не надо меня убивать! — отшатывается Илья.

«Тогда уходи пока не поздно».

— И уходить не буду… мне некуда идти.

«Зачем я тебя спас? Из-за своего любопытства навлёк на свою голову такие проблемы!» — мысль чудовища нерешительно повисает в пространстве, а Илья с надеждой смотрит в его ужасные глаза. «Я из касты воинов, мне нельзя быть милосердным», — едва не стонет Зуруг.

— А ты попробуй, — с простодушием советует Илья.

«Ты меня буквально размазываешь по земле своей непосредственностью», — взвыл Зуруг. Он отворачивается, некоторое время размышляет, попутно наблюдая за пульсирующими в пространстве пятнами: «Скоро прорвутся», — с опаской произносит он, — «вполне возможно я один не справлюсь… у двоих будет больше шансов», — Зуруг резко оборачивается: «А ты согласен со мною принять бой?»

— Как это? — икнул Илья.

«Ты поймёшь, когда я удалю с твоего мозга опухоль».

— Тогда согласен, — радостно машет рукой Илья.

«Не обольщайся, может жизни у тебя будет меньше, чем, если ты сейчас уползёшь наверх», — предупреждает Зуруг.

— Но я буду полностью здоров?

«И очень силён», — кивает монстр.

— Тогда я согласен, — улыбается Илья, а на щеках возрождается стыдливый румянец.

Старец Харитон склонился над трещиной и вслушивается в тишину, с неудовольствием жуёт губы:- Он до сих пор живой. Как такое может быть? — с раздражением и страхом произносит он.

— А если туда кипящую смолу вылить? — Игнат спихивает ногой камень и прислушивается, когда он достигнет дна, но звука от падения не слышит, с недоуменным видом пожимает плечами и боком отходит, поняв, какая пропасть внизу.

— Там целый мир, смолой не зальёшь, — гримаса передёргивает лицо старца Харитона. — Адскую щель необходимо заделать, иначе к алтарю не добраться. Но нам надо выходить, не нравится мне снаружи шум, да и представит тебя народу надо. Сегодня будет много крови, надеюсь Хримус, наконец-то сможет утолить свою жажду.

— Меня Идар устраивает, — Вагиз брезгливо высморкался. — Зачем нам пришлый козёл, из-за него на перья лезть, вот их и надо принести в жертву, а не искать из своих корешей козлов отпущения. Сходняк надо созывать и на нём решать, кого на трон сажать.

Игнат сначала не понял, что говорят о нём, но рядом вскрикивает Аня и начинает бормотать Гурий, ища взглядом путь для отступления. Но когда смысл дошёл до его сознания, быстро глянул на склонённого, словно в смирении старца и неожиданно усмехается.

— Что скалишься? — оторопел Вагиз и медленно поворачивается к старцу:- В натуре, зачем нам лишние проблемы? На перо их и дело с концом! Сейчас идти против целой толпы, где имеются профи, глупо.

— Глупости ты говоришь, дитя, — шамкает старец, — всё никак не выйдет из вас тюремная плесень, сильно в мозги въелась. Ты бы склонил колени, да покаялся пока не поздно, может, царь Игнат Первый тебя простит.

— В натуре… — зек не договорил и сталкивается с раскалённым взглядом старца и цепенеет как кролик перед удавом, внезапно судорога пробегает по телу и он делает шаг к зловещей трещине, затем ещё один. У самого провала старец резко ослабляет свою хватку и Вагиз, взмахивая, как канатоходец руками, шарахается назад. Его лицо невероятным образом изменилось, заплыло, словно после длительного запоя, глаза налились кровью, а от пота вымокла вся одежда.

— Ты не понял, дитя, я всё уже решил, царь он и ничто не повлияет на моё мнение, — в шелестящем голосе старца словно катятся стальные шарики.

— Так бы сразу и сказал, — воровато озираясь по сторонам, — приниженно произносит Вагиз.

— Я жду, — неожиданно раздаётся голос Игната.

— Мне, что, на колени падать надо? — бледнеет Вагиз и во взгляде появляется странная отрешённость.

— Именно, — откровенно ухмыляется Игнат, а рядом стоящая с ним Аня тонко хихикнула.

— Сейчас опустят, — шепнул Репа Бурому, — кранты законнику.

Неожиданно для всех Вагиз срывается с места и, с возгласом, — бля буду, — растопырив руки, прыгает в страшную трещину и без звука исчезает в темноте.

Старец в раздражении откидывает капюшон, осеняя всех раскаленным взглядом, он сейчас особенно страшен и, кажется, сейчас начнут плавиться камни. Но он быстро приходит в себя:- Эх, не раскусил я его… жаль. А вы чего стоите? — прошипел он оцепеневшим зекам. — На колени!

Зеки послушно падают на землю, в злости роняя слюни и сопли, но, не смея поднять глаза, на подходящего к ним Игната.

— Опускаю вас… в смысле, отпускаю вам грехи ваши, — с издевкой произносит Игнат и, удивляя даже старца, не обращая внимания на оторопевшую Аню, расстегивает ширинку и мочится прямо на их склонённые головы. — Теперь вы прощены, встряхивая здоровенным членом, произносит он, можете встать. И не дай бог, вы пойдёте против меня, все узнают, что вас опустили таким образом.

— Умно, — шамкает старец, с удивлением глядя на Игната, — далеко пойдёшь, сынок. Идите, умойтесь, от вас смердит, — обращается он к сотрясающимся от бешенства зекам.

Игнат с насмешкой подходит к своим товарищам, Гурий, быстро хлопнул глазами, почтительно склоняет голову. Аня порывается сделать то же самое, но Игнат удерживает её голову:- Тебе незачем это делать — ты царица.

— Игнат… я восхищена тобой и…. у меня так невыносимо ноет низ живота, мочи нет… хочу немедленно тебе отдаться.

— Успеем, любимая, для начала дом себе подберём… а лучше два, — ухмыляется в широкую бороду Игнат.

— Ты сначала головы обоих правителей мне принеси, — отрезвляет их голос старца. — А у меня подарок для тебя, царь Игнат Первый, — старец, шаркая ногами идёт к каменной нише, заваленной землёй, подзывает зеков:- Копайте.

Бурый и Репа быстро освобождают нишу от земли, достают четыре тяжёлых свёртка, затем вытаскивают ящик, ставят на землю.

— Разворачивайте, — по губам старца блуждает улыбка.

Ткань сдёрнута и все видят новенькие, в оружейной смазке, автоматы.

— А ящик патронами забит. Так что неправ, ушедший в ад Вагиз, у нас найдётся, чем ответить пресловутым профи… если взгляда моего будет недостаточно.

— Откуда? — в потрясении выдохнул Игнат.

— Молодой солдат решил сберечь сию тайну, он прятал тайник под резиновым танком, но со мной поделился своим секретом, — добродушно посмеивается старец.

— А где он сейчас? — полюбопытствовал Игнат. — Надо бы его наградить.

— Его уже наградил великий Хримус, он с ума сошёл, и душа его бродит по райским кущам.

…………….

Землетрясение всколыхнуло всё плато, кое-где обнажив скрытые подземные полости, обезобразив крупными и мелкими трещинами дикие земли Караби яйлы и, с таким трудом строящемуся городу, крепко досталось. Идар, в окружении преданных ему людей, с мрачным видом взирает на покалеченный стихией город. Часть уже построенных домов рухнули, а по улицам течёт вода от разрушенных водоёмов.

— Старик колдует, — с суеверным ужасом произносит спецназовец по кличке Грач.

Идар с удивлением глянул на товарища:- Верно… шутишь?

— Какие тут шутки, все об этом говорят. Скоро народ бастовать будет, боятся они деда. В расход его надо пускать, иначе поздно будет.

— Я думал об этом, — сознаётся Идар, — но с его помощью с Виктором надо решить… затем можно и в расход.

— Не опоздать бы.

— Не опоздаем. Наверное, он уже разобрался с нашими гостями, возьми людей и притащи их сюда, — говоря это, Идар пристально смотрит в сторону грота — резиденции старца Харитона. Внезапно взгляд меняется, становится пугающе холодным:- Что-то происходит, у грота народ собирается. Возьми ещё людей, разберись, что там за сходка. И… разведку сначала пошли. Где Сеня? — Идар в раздражении озирается и замечает Диму. Бывший бизнесмен и бывший управляющий, зачем-то накинув на лицо тряпку, сгорбившись, бежит навстречу, укрываясь за стенами.

— Идар, предательство! Сеня повёл своих людей, к старцу… они перекрывают все выходы, — Дима сдёргивает тряпку и прячется за полуразрушенной стеной. — Они хотят тебя арестовать.

Идар, не выказывая никаких эмоций, вглядывается в глаза бывшего бизнесмена:- Зачем тряпку на глаза нацепил?

— Это от взгляда деда, он сейчас целую толпу, обездвижил, — Дима ещё сильнее пригнулся, словно боится, что старец узрит его даже на таком большом расстоянии.

— Дед совсем из ума вышел, хримустнулся по полной программе. Что скажешь, Идар? — Грач привычным движением проводит рукой по рукоятке ножа.

— Жаль, конечно, но от него придётся избавляться. Как не вовремя! — неожиданно голос Идара дрогнул и все это заметили. Идар это понял, скривился, словно от зубной боли:- Колдует… говорите? План по ликвидации произвести немедленно.

— Подожди, Идар, — Дима вздыхает, — это ещё не всё, они вооружены автоматами, четыре или даже больше… сам видел.

— У нас нет шансов, — бледнеет Грач.

Идар каменеет, такого поворота он не ожидал, не в полной мере он оценил потенциал старца, непростительная самоуверенность и глупость с его стороны, в один миг рушится всё, что он с таким трудом создал. Он оглядывает свою группу, с десяток профессионалов и один ни на что не способный бизнесмен, впрочем — он не предатель и это ценно, хотя и задвинут был, по самое не хочу. Странные, однако, люди, — Идар криво улыбается:- Ворота ещё не перекрыты, уходим, — решительно произносит он.

— Куда… куда уходим? — едва не всхлипывает Дима.

Идар не отвечает, он знает, сейчас ситуация сродни лесному пожару и осталась единственная дорога и ведёт она в лагерь Виктора. Придётся расстаться со своими амбициями и принять условия игры главного соперника, чтобы выжить и возродиться вновь.