Заплатить за счастье (СИ)

Глава пятнадцатая

Слуга, возникший совершенно бесшумно, словно сам собой воплотившийся из сгустившегося в углу мрака, зажег свечи. Часы показывали всего восемь вечера, но за окном все затопила такая темнота, какая бывает только в последний зимний месяц.

— Ужин будет подан в столовую через полчаса, — сообщил бесс с таким видом, будто речь шла не об ужине, а, как минимум, о частной аудиенции у императорской четы.

Лорд в ответ коротко кивнул, а ведунья вздохнула.

— Не хочешь есть? — не понял ее вздохов демон.

— Не хочу никуда уходить, — честно ответила Арха, — мне и тут хорошо. А там опять будет твоя «еще не невеста».

— Арха, пойми, пожалуйста… — начал рогатый, но девушка ему договорить не дала, накрыв рот ладошкой.

— Данаш, я не все понимаю, наверное. Но мне соображалки хватает для того чтобы догадаться, что у тебя есть собственная жизнь, сложности и обязанности. Поэтому ни на что и не претендую. Но это не значит, что я с восторгом буду встречаться с твоей «еще не невестой». Есть ты и я. Есть ты и все остальные. Пусть так и остается, хорошо?

Он смотрел на нее странно, словно лекарка неожиданно сказала что-то умное, а он наличия у девушки таких возможностей вообще не подозревал. Ведунья пожала плечами и улыбнулась, мол: «Как-то вот так…». Рогатый поцеловал ее ладошку, перевернул руку и поцеловал еще раз.

— В твоей бывшей квартире убрались, — сказал он, наконец, — там какие-то вещи остались. Если хочешь, мы можем съездить за ними.

— Прямо сейчас? — он кивнул.

Арха сомневалась, что там могло остаться хоть что-то целое. Да и плевать ей на вещи было. То, чем ведунья действительно дорожила, уничтожили точно. А остальное можно смело послать во Тьму. Но предстоящая прогулка с Даном вместо великосветского ужина выглядела весьма заманчиво.

— А можно только вдвоем поехать? — накручивая его волосы себе на палец, поинтересовалась лекарка робко. — Наверное, тебя одного для моей охраны будет достаточно?

Рогатый тихонько щелкнул ее по носу, заявив, что желание дамы для него закон. Но в том, что идея была действительно умной, Арха засомневалась, как только демон попытался встать. Потому что с первой попытки у него ничего убедительного не получилось. Но лекарка уже усвоила, что если демон себе в рогатую башку что-то вобьёт, то остается только в сторонку отходить, чтобы не снес.

Он сжал зубы так, что желваки под скулами заходили. И встал-таки, почти даже не шатаясь.

Ведунья удостоилась не слишком уверенной улыбки и совета подождать его у ворот. Пришлось исполнять. Хорошо еще, что демонесса, видимо, в Бездну провалилась. Потому что золоторожка за вечер так и не появилась и отстаивать свое будущее семейное счастье не пыталась.

Честно говоря, Арха ее появления ждала. Ну, не могла Адаша упустить столь удобного случая устроить очередной скандал. И пока лекарка у ворот мялась, она поминутно оглядывалась, ожидая появления прекрасного виденья. Потому что красавице как раз времени хватило бы не только тихонечко отвернуть голову наглой грязнокровке, но и тело в саду снежком присыпать.

Собирался хаш-эд долго — девушка даже успела замерзнуть. Но когда Его лордство, все-таки, изволил явиться, то полутруп уже не напоминал. Так, обычный демон. Бледноватый только.

Арха с его адской коняшкой обменялись традиционными приветствиями. В смысле, конь на ведунью презрительно фыркнул, ехидно кося кровавым глазом, а она шарахнулась в сторону. Потом лекарку усадили животине на спину, так же традиционно использовав собственную ногу в роли опоры. Ну и поехали. Неторопливо, хотя мороз к вечеру заметно окреп.

Как только ворота остались за их спинами, девушке даже дышать стало легче. Не нравился ей этот особняк. Да, большой. Да, роскошный. Но склепы ведь тоже бывают большими и роскошными. Нет, Арха не считала, что дом отличался особой мрачностью. Но было в нем что-то такое… нехорошее. Словно за садом сразу Тьма начиналась.

Всю дорогу Дан молчал, то ли думая о чем-то своем, то ли просто нехорошо ему было. Только один раз и спросил, не замерзла ли ведунья. Стараясь не слишком громко стучать зубами, Арха честно ответила, что у нее даже внутренности скоро в ледышку превратятся. Лорд поторопил свою животину, которая начала быстрее переставлять заиндевевшие копыта. Но скорости передвижения им это не прибавило.

Когда они, наконец, подъехали к бывшему дому лекарки, у девушки уже ресницы от холода слипаться начали. Пришлось их едва ли не руками раздирать. Рогатый привязал свою конягу и велел Архе ждать ровно пять минут, пока он осмотрит квартиру на предмет спрятавшихся по темным углам убийц, не иначе как с ножами в зубах поджидающих наивную ведунью.

Лекарка послушно осталась клацать зубами на морозе, но положенного времени не выдержала. Да и не слишком верила, что ей вообще может что-то грозить. Поэтому смело шагнула в подъезд. И тут на нее навалилась тоска. Все-таки, в этом доме Арха почти больше четырех лет прожила. Многое за это время было разного — и плохого, и хорошего. Но не хотелось ей отсюда уезжать. Потому что прошлое принадлежало только ведунье. А будущее терялось где-то за горизонтом.

Тяжело вздохнув, Арха поплелась по лестнице, мысленно считая ступеньки. Почему-то так взбираться было морально проще. Смотрела она себе под ноги, свесив голову, как усталая лошадь. Это ее и спасло. Удавка зацепилась за подбородок, а не захлестнулась вокруг шеи. Голый инстинкт заставил девушку наклонить голову еще ниже и шатнуться назад, ослабив напряжение металлической струны. Краем глаза она заметила, что что-то мелькнуло сбоку и довольно низко. Кажется, кожи коснулся холодный металл, но на это лекарка внимания не обратила.

Вообще происходящее смешалось в какую-то кашу. Она почти ничего не различала, кроме сопения и топота ног, под которыми поскрипывали половицы пола. «Почему они так топают, ведь вроде никто и никуда не бегает?» — мелькнула отстраненная, далекая мысль, словно ее кто-то другой подумал.

Под колени ударили — и довольно сильно. Но боли не было. Просто ноги подломились сами собой и удавка, ободрав нос, соскользнула вверх.

— Ты что делаешь, урод? — пропыхтел кто-то, стоящий над девушкой, обдав ведунью такой волной перегара, что у нее глаза заслезились.

— Ща… — ответили ему и полумрак, царивший на лестнице, от лекарки закрыла огромная тень.

Говорят, что в последний миг пребывания в этом мире перед глазами вся жизнь проносится. Но перед ведуньей ничего не мелькало. Она даже испугаться то не успела, не то, что в том переулке. Вообще ей все происходящее мерещилось чем-то не слишком реальным. Так иногда бывает во сне — понимаешь, что вроде бы стоит бояться, но страха нет.

Арха увидела, как мелькнуло лезвие, тускло блеснув, словно чешуя снулой рыбы. Мелькнуло — и пропало, скрывшись в темноте. Но даже это ее не впечатлило. Кажется, лекарка только ресницами хлопать и была в состоянии.

И в тот момент, когда девушка заметила мелькание ножа, лестница дрогнула от рыка. Такого звука ей ни разу не приходилось в своей жизни слышать. Он был утробный, с подвыванием, как будто рычащий зверь сидел на дне колодца. Уши Архи сами собой к голове прижались. И не стой она на коленях — точно бы рухнула на пол.

Сердце, которое успело испугаться вместо хозяйки, колотящееся где-то в горле, ухнуло вниз, оставив сосущую пустоту. Вокруг лекарки мелькали какие-то темные силуэты. Но их движения были настолько быстрыми, что Арха их различать не успевала. Внезапно ведунью словно из ведра окатило чем-то жгуче-горячим. Невыносимо завоняло нагретой медью, как от лампы. И почти на колени девушке упала голова, с бесстыдно вывороченным языком и дико выпученными глазами.

Девушка завизжала, не столько от страха, которого так и не было, сколько от неожиданности, отбрасывая от себя мерзкий предмет, который почти бесшумно провалился в лестничный пролет. Стало тихо, так тихо, что у ведуньи в ушах зазвенело.

— Ты цела? — спросил откуда-то из темноты Дан, но, кажется, даже не сделал попытку подойти.

Арха замотала головой, сама не слишком понимая, что это должно было значить.

— Попробуй встать, — то ли попросил, то ли посоветовал демон.

Послушно, как будто приказу подчиняясь, лекарка уцепилась за перила, попытавшись выпрямиться. Как не странно, это у нее получилось. Хотя пол под ногами ходил ходуном. Девушке потребовалось с силой потереть лицо, нажав ладонями на глаза, чтобы осознать, что это не пол трясется, а ее собственные колени.

— На улицу, быстрее! — рыкнул рогатый.

Действительно, внизу уже слышались голоса, хлопали двери. Кажется, кто-то настойчиво интересовался тем, что тут происходит. Ведунье действительно стоило бы поторопиться. Общаться с жильцами у нее не было ни малейшего желания.

Арха подняла голову, хотела что-то спросить.

— Не смотри! — рявкнул лорд. — К лошади, живо!

Пришлось уставиться в пол и, прижимаясь к перилам, обогнуть застывшего в углу демона. Кажется, он был раза в два больше своих обычных размеров. Тела, закутанного до пят в кожистые, перепончатые крылья, девушка не разглядела. Да и лица не увидела — Дан наклонил голову так, чтобы волосы, свесившиеся почти до пояса, его завесили.

По лестнице ведунья спустилась в каком-то тумане, прикрыла за собой дверь, да так и села на крыльце. В подъезде громко переговаривались, Арха пыталась прислушаться, но смысла не улавливала. Да не особо и старалась.

Не сказать, чтобы появление Дана вывело ведунью из ступора. Просто когда он сел перед ней на корточки, лекарка кроме тумана начала различать еще и действительность. Не слишком четко и адекватно, но это лучше, чем ничего. Например, она заметила, что демон был босым, а под плащом виднелась явно чужая одежда. Арха даже почувствовала нечто похожее на любопытство. Но оно было не настолько острым, чтобы начать вопросы задавать.

— Арха, ты меня слышишь? — настойчиво спросил демон так, словно у девушки действительно были проблемы со слухом. — Кивни, если понимаешь, что я говорю.

Ведунья покорно кивнула. Он что-то пробормотал сквозь зубы и подхватил ее на руки. При этом умудрился сам взгромоздиться на конягу. Путь в особняк из памяти лекарки будто ножницами выстригли. Последнее, что она помнила — крыльцо ее бывшего дома. Следующее — уже привычная бежево-золотистая спальня и огонь в камине.

— Котенок, у нас два пути. Я могу тебя сейчас начать успокаивать, у тебя будет истерика, все это затянется до утра. И потом ты еще долго будешь бояться. Или мы тебя довольно жестко из этого состояния выводим, и будем соображать, что делаем дальше. Что выбираешь? — ласково спросил Дан, словно в растерянности остановившись посередине комнаты.

Сосредоточиться, а тем более понять, что он говорит, было довольно тяжело. Ведунье пришлось даже виски ладонями обхватить, чтобы мысли не расползались, как гусеницы. Кажется, думала она довольно долго, но, наконец, показала лорду два пальца.

— Второй вариант? — уточнил он.

Арха опять кивнула. Лекарке подумалось, что она сегодня только и делала, что кивала или мотала головой, как завзятый осел. Девушку начало пробирать мелкое, истеричное хихиканье.

— Я тоже думаю, что так будет лучше, — согласился хаш-эд и куда-то ее понес.

Ведунья ожидала, что демон сейчас уложит ее в постельку, укроет одеялком, обнимет, шепча что-нибудь успокоительное. И можно будет, наконец, всласть порыдать…

Порыдать лекарке действительно удалось. Как только ледяная вода обрушилась ей на голову, Арха сначала взвыла, а потом действительно разревелась. Причем не столько от пережитого, сколько от обиды. Самый лучший в этом мире демон просто нагнул ведунью над краем ванны и засунул ее голову под кран. Девушка вырывалась и даже, кажется, брыкалась. Но убежать гвардеец ей не дал, продолжая методично поливать не слишком теплой водой. Пришлось быстренько приходить в себя. Так как в согнутом положении, одновременно захлёбываясь собственными слезами, соплями и водой, страдать не слишком удобно.

Дан завернул лекарку в полотенце, усадил ее к себе на колени и они молча сидели, пока наполнится ванна. Лорд смотрел на пузырящуюся воду в мраморной чаше, а ведунья, тихонечко икая, на него.

Потом гвардеец раздел Арху и усадил в теплую воду. Когда демон вышел, она опять едва не начала орать. Пришлось прижать к себе колени, обняв их руками, и сцепить зубы. Правда никак не проходящая икота самообладанию не способствовала. Но отсутствовал рогатый недолго. Вернулся Дан с большой чашкой чая, такого крепкого и сладкого, что в нем можно было убийц топить — вполне адекватное наказание. Ведунья снова попробовала сопротивляться, но успеха не добилась.

Все это время и потом, когда демон ее отмывал, нежно и бережно, словно девушка была сделана из необожжённой глины, хаш-эд молчал. И лицо его приветливым назвать было сложно. В конце концов, рогатый добился своего. Арха, еще даже не начав, перестала бояться того, что случилось на лестнице. Зато вполне серьезно стала опасаться Его лордство.

— Дан, прости меня, пожалуйста, — проскулила ведунья.

Лекарка положила ладошку гвардейцу на руку, мешая вытирать полотенцем ее волосы. Которые он явно намеривался высушить до состояния соломы. Или облысения ведуньи.

— За что? — как-то равнодушно отозвался демон.

— Ну… За то, что там… Что вот так все случилось… Я понимаю, что виновата. Но я, правда, так больше не буду.

— Ты решила, что я на тебя сержусь? — кажется, рогатый действительно удивился. — Дурочка, я на себя злюсь. Мне не нужно было тебя оставлять. А уж проворонить двух каких-то…

Арха обняла его, потершись носом о шею. Нос обожгло, словно по нему потек ручеек лавы. Лекарка даже зашипела от неожиданности.

— Что случилось? — демон немедленно отстранился от нее, разглядывая, словно ища незапланированную рану.

— Нос болит, — угрюмо пояснила девушка и попыталась отпихнуть его, чтобы глянуть на себя в запотевшее зеркало.

Лорд поколебался, явно не желая, чтобы Арха собой любовалась, но потом все-таки отошел в сторону. Кажется, с лицом у ведуньи и впрямь случилась катастрофа. Протирая прохладную, запотевшую от горячего пара, серебряную поверхность, она ожидала увидеть… Собственно, лекарка и сама не знала, чего она ожидала увидеть. Может, страшные раны, которые ей самой пришлось бы шить? Или свисающие клочья мяса?

Но в реальности все оказалось не таким уж и страшным. Нос был свезен, словно Арха им камень пропахала. На подбородке красовалась довольно серьезная горизонтальная царапина или, скорее, потертость. А на этом разрушения заканчивались. Ведунья вертелась и так, и эдак, но ничего кошмарного не обнаруживала.

— Еще ссадина на боку, — мрачно подсказал Дан.

Действительно, вдоль ребер тянулась красная длинная полоска, которая уже начинала подсыхать. Арха попыталась припомнить, откуда она могла взяться. Кажется, там нож был… Может, это им пырнули? Предположение было похоже на правду — почувствовала же она холодок. И тут лекарку словно балкой долбануло.

— Мой плащ! — проскулила девушка. — Они мне плащ порезали…

Слезы хлынули в три ручья, как будто кто-то кран открыл. Демон хмуро глянул на ведунью, явно примериваясь, чтобы опять запихать ее под кран.

— Да не истерю я! Ты не понимаешь, они мне плащ испортили. Мой плащ! С волчьим мехом!

— Арха, да я тебе десять таких плащей куплю! — растерянно пролепетал рогатый.

— Такой не купи-ишь! — проныла ведунья.

Плюхнулась на пол и разревелась громко, от души, с подвываниями и всхлипами. Нет, все-таки все мужики идиоты! Какое ей дело было до новых плащей? Ведь на ней-то был тот самый!

Никаких шагов, стука в дверь, а, тем более скрипа половица Арха не слышала. Только Дан, стараясь быть не просто осторожным, а буквально бестелесным, вытащил из-под ее головы руку и, бесшумно ступая босыми ногами, подкрался к двери. Лекарка напряглась было, но вместо пары свеженьких убийц в комнату черным приведением скользнул Ирраш.

— Тише, она спит, — прошипел рогатый, не дав шаверу и шанса рот открыть.

Ведунья решила их не разубеждать и даже глаза закрыла. Кто-то из них зажег лампу, но плафон тут же чем-то накрыли, чтобы девушке свет не мешал. Приглушенно звякнуло стекло. Тихо скрипнули по полу ножки пододвигаемого кресла.

На стене двигались плотные, огромные тени, гораздо более демонические, чем их оригиналы. Рога призрачного Дана цепляли потолок, перетекая на него, когда он поворачивал голову. Нос Ирраша напоминал клюв цапли. А его пальцы, когда шавер поднял руку, чтобы поправить волосы, походили на скрюченные когти.

— Ты мне можешь объяснить, что там устроил? На кой ты в боевую форму-то перешел? — шепотом театрального злодея поинтересовался ушастый.

Тень Дана шевельнулась, разбухла и опала, когда демон пожал плечами.

— Контроль потерял, — спокойно ответил рогатый.

— Что?! Ты не заболел часом? — Архе показалось, что еще немного и желтоглазый начнет давиться собственной закипающей слюной. — Ты нигде мозги, случайно, не оставлял? Если оставил, то пойди и немедленно забери!

— Ирраш, ты…

— Я тридцать пять лет Ирраш! Ты о чем думал, когда на лестнице истинный облик принимал? Она же узкая! Или это новый боевой прием такой? «Прошиби рогами потолок» называется? Ты с этими двумя так справиться не мог? Дан, да ты одного до подбородка распорол, а второму башку оторвал! Там все ступени кровью заляпаны и кишками увешаны. Ты о чем вообще думал?!

Его лордство изволило молчать.

— Тьма! А мысль о последствиях в твою дурную башку не пришла? Ладно, со стражей мы разберемся. Но как ты императору это объяснять будешь? Или надеешься, что до него новость не дойдет? Наш блистательный Дан в каком-то гадюшнике нашинковал двух уродов из-за…

— Заткнись! — тихо, но убедительно рыкнул хаш-эд.

— Сейчас! Только в Бездну смотаюсь!

— Могу помочь, — еще тише и еще убедительнее прорычал рогатый, явно сжимая зубы.

— По моему, ты вообще ни о чем не думаешь в последнее время, кроме этой своей… А! В Бездну все! Хочешь, я тебе ферму подарю? Где-нибудь в уединенном местечке? Будете овечек выращивать, на свирельке играть. Нарожаете роту ублюдков. Очень романтично! Полностью в твоем духе.

— Если ты сейчас не закроешь пасть, то я…

Арху от его тона озноб пробрал. А вот ушастого, кажется, не впечатлило. Он затыкаться даже и не планировал.

— То что? Реальность изменишь? Или ты опять поумнеешь? Если ты можешь мне это гарантировать, то я сам себе рот зашью.

— Слушай, Ирраш, ты мой друг, конечно, но… — рычание демона перешло в какое-то утробное ворчание, словно внутри него камни перекатывались.

— Вот потому что я твой друг, я тебя и пытаюсь вернуть из Тьмы на землю! Больше на это никто не способен! Адин в восторге. Ну, как же, это все так романтично! Шай только и может твердить, что она такая «замечательная девчонка»! Тхия умильно улыбается и все ждет, когда ты во имя нее балладу сложишь и дракона прикончишь! Такое впечатление, что мозгов только я тут не лишился! Заколдовала она вас что ли?

— Ты ее просто не видишь.

— Я не вижу? — вызверился шавер.

— Да тише ты!

— Я не вижу?! — приглушил голос, но не собственное возмущение ушастый. — Давай посмотрим, чего я там не вижу. Она из низших — это раз. Она ублюдок, и сколько ты на меня не скалься, этого не изменишь. Причем не просто ублюдок, а ублюдочная человечка. Она ведунья — это три, четыре и пять. По отдельности того, что я не вижу, уже хватило бы. Но все вместе — это уже чересчур!

Желтоглазый встал, прошелся от стены до стены и обратно. Когда он закрывал лампу, тени корежились, словно их пытали. Ведунья чувствовала, что ее также корежит. Она сжалась в комок, забравшись под одеяло так, что наружу торчали только кончики ушей.

— Дан, ты знаешь, что если у тебя появилась слабость — то тебя сожрут. Сам не раз так делал, верно? — продолжил шавер уже спокойно. — А сейчас не то время. Император и так на тебя зол и прощать в ближайшее время не собирается. Избавься от нее, женись на Адаше и живи дальше. У тебя проблем мало? Зачем все усложнять? О чем ты вообще думаешь?

— Я не знаю, о чем я думаю. У меня в голове только одна мысль крутится, что она меня видела. А что она мне завтра скажет, когда проснется? Или вообще ничего не скажет, а только шарахнется? И… Я защитить не смог, понимаешь? Это я-то!.. И от кого? Тьма!

Демон ответил так тихо, что ведунья его слова едва разобрала. Голос у него был усталый и какой-то… потерянный, что ли?

— Вот давай только без самобичевания обойдемся, ладно. Ты Истинный, конечно. И, вообще, лорд Харрат, но не сын же Тьмы. Лучше скажи, какая тебе разница, что она скажет? Или ты хочешь меня убедить, что влюбился в эту зверушку?

— Нет… Я не знаю! О чем я на лестнице думал? Да ни о чем, Тьма тебя побери! Я как увидел… у меня вообще все мысли из головы выдуло! Я их порвать был готов, за то, что они…

— Ну, ты их и порвал. Молодец, — хмыкнула желтоглазая скотина. — Ладно, кажется, сейчас до тебя не достучаться. Подождем, может само пройдет. Это кто вообще был? Те же, что и в переулке?

— Откуда я знаю? — тень на стене опять шевельнулась.

Повисло молчание. Шавер снова начал расхаживать от стены до стены, заложив руки за спину. Дан сидел за столом и на его темных волосах чуть дрожал красноватый блик от полупустого стакана с вином. Архе был хорошо виден его четкий, как будто выгравированный на фоне темноты окна профиль. Она даже различала тень на скулах от длинных ресниц. И девушке было больно и сладко одновременно. Не хорошо, а именно сладко. Хотя, сладкое она не любила.

— Может, все-таки, Адаша? — наконец подал голос ушастый.

Дан покачал головой.

— Не думаю. К тому же, к первому нападению она вряд ли вообще какое-то отношение имеет. Ада в тот день Арху в первый раз увидела. С чего бы ей кого-то нанимать?

Это привычное «Ада» резануло ведунью по ушам. У девушки появилось дикое желание одновременно дать лорду хорошую затрещину и своими руками выколупать глазки демонессе. При этом дышать стало трудно, потому что к горлу едким комком подступили слезы. Арха почувствовала себя такой одинокой, словно она не на кровати под одеялом лежала, а на снегу в степи.

— Получается, что все сходится на ребенке? Тьма… Наверное, бывает хуже, но нечасто.

«Какой еще ребенок? У них ребенок есть?» — завизжал, колотясь в истерике, ее внутренний голос. Ведунья прикусила собственный кулак, чтобы голова хоть чуть-чуть прояснилась. И сообразила-таки, что никакого ребенка, спасибо Богине, нет. Иначе бы демонесса давно бы Дана захомутала.

— Только как-то странно все получается, — задумчиво, словно вслух размышляя, сказал рогатый. — Я не знаю, были ли сегодня и тогда в переулке одни и те же, но и те, и другие — явно дилетанты. Нападать вдвоем на лестнице — это же вообще бред. Они там друг другу просто мешали. Потому я и успел…

Голос его поехал в хрип. Демон откашлялся.

— А вот то, что она там сегодня будет, никто не знал. Я решил отвезти ее за пять минут до того, как мы выехали. Только и успел слугам распоряжение отдать, чтобы они ужин там накрыли. Но я головой ручаюсь, за нами не следили.

— И зачем ее вообще убивать? — подлил масла в огонь ушастый. — Чтобы она ничего не разболтала? Так она не знает ничего.

— Тем более что она не из болтливых, — веско заметил хаш-эд.

— Ну, этот только твои романтические повизгивания, — отмахнулся от него Ирраш. — Давай мы будем оперировать фактами.

«Стоп, стоп, стоп, господа, — опять вмешался здравый смысл ведуньи, переставая быть здравым. — О чем они только что сейчас говорили? О том, что тебя кто-то собирается убить? Тебя убить?! Собственно, да, собираются… То есть, пытались, но…».

Эта мысль была слишком большая и неудобная. У нее постоянно вылезали какие-то углы, упиравшиеся в виски изнутри черепа. И, поэтому Архе никак не удавалось уложить ее в голове. От этого затылок моментально налился свинцовой болью.

Ведунья села на постели, поджав под себя ноги. Подумала и перекинула одеяло так, чтобы закутаться в него с головой. Оба гвардейца уставились на нее, словно девушка им прелюдию перед стриптизом показывала.

— И кто меня собирается убить? — прокаркала Арха.

Кажется, кто-то из них коротко простонал сквозь стиснутые зубы. Лекарка горячо понадеялась, что это был Ирраш. И мысленно пожелала, чтобы у шавера все клыки разом заныли.

После получаса взаимного ора, самцового: «Котенок, мы сами во всем разберемся» и «… не лезь, куда тебя не просят, дура!» они все трое как-то разом выдохлись. В комнате повисла тишина. Только где-то между стенами испуганно посвиркивал сверчок, видимо одуревший от слишком громких для ночного времени воплей.

— Хорошо, я дура, а вы разберетесь сами, — решительно сказала Арха, набрав в легкие побольше воздуха и открывая второй раунд. — Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что Дан не жаждет немедленно отправить меня общаться с предками, так?

За такое предположение лекарка тут же заработала мрачный взгляд от демона.

— Я же сказала «не жаждешь», — напомнила девушка.

Рогатый недовольно сжал губы и отвернулся от нее.

— Меня вы посвящать в суть происходящего не желаете, — не смотря на всю богатую мимику Его лордства, ведунья упорно продолжала развивать собственную мысль. — Идея с охраной тоже себя не оправдала. И что мне делать? Безвылазно дома сидеть, пока вы все не решите?

— Удивляюсь, что это говорю, но идея хорошая, — буркнул Ирраш.

С тех пор, как Арха объявила о своем присутствии, ушастый утратил красноречие и опять перешел на короткие предложения. Которые, в основном, состояли из оскорблений. Но последняя идея лекарки ему действительно понравилась. Как, кстати, и Дану. Девушка от досады губу прикусила. Она-то это ляпнула в качестве идиотского предположения, а не руководства к действию.

— Но, кажется, вы сами говорили, что убить меня кто-то очень хочет, просто жаждет. Настолько, что даже не поленился нанять профессионала, которого вы не заметили. Значит, и деньги, и средства у него есть. И вы можете гарантировать, что тут или в любом другом месте я буду в безопасности?

Демоны переглянулись, а Арха попыталась скрыть довольную ухмылку. Ха, играть с ними в «Кто кого переорет» — дело глухое. А вот достать их же аргументами вполне реально.

— Не проще ли все рассказать, чтобы я хотя бы знала, с какой стороны мне опасность-то угрожает?

— Не вижу связи, — буркнул шавер.

«Ах ты сволочь длинноухая! И почему тебе не молчится-то, а?» — мысленно выругалась девушка, не удержавшись. Хорошо, хоть высказалась не вслух.

— Погоди, Ирраш. Связи тут, конечно нет. Но я думаю, что в чем-то Арха права. Она может заметить то, что не заметим мы. Или связать вместе, что мы не свяжем.

— Интересно было бы на это посмотреть, — не согласился с ним шавер. — Но делай, как знаешь.

Желтоглазый даже руки поднял, показывая, что он тут не при чем. И отошел к окну, демонстрируя свою оскорбленную спину.

— Ну, так в чем дело? — поторопила лекарка Дана, который, кажется, успел уже задуматься, а не прав ли его верный котик.

Демон обреченно вздохнул, словно Арха его на плаху волокла, растрепал свою шевелюру и начал вещать. Рассказывал он крайне неохотно, то и дело норовя выпустить целые куски под предлогом, что: «Это к делу не относится…». Так что, ведунье действительно пришлось правду из него практически клещами тащить. Хотя уверенности, что он рассказал все, у нее не было.

Начать пришлось издалека. Точнее, с высока — с императора. Его Императорское Величество Нахшон первый раз женился довольно рано, будучи еще кронпринцем и служа в королевской гвардии. Брак был всеми признан удачным кроме одного небольшого, но принципиального момента. Императрица никак не могла подарить супругу наследника. У нее одна за другой родились четыре девочки. И ни одна из них не дожила до возраста, когда дети ходить учатся. Но это было и не важно. По законам империи дочь за отцом не наследует.

После последних родов императрица больше не беременела, а вот бастарды императора появлялись с завидной регулярностью. И так прошло сорок лет. Конечно, для демонов это не срок и императрица вполне могла родить. Теоретически. Практически же ничего не получалось. И, наверное, Нахшон стал нервничать. Но тут его супруга, наконец-то, догадалась помереть. Официально она отравилась несвежей рыбой. А не официально… Ну, Тьма ее знает.

Нахшон и года на траур не потратил, как снова женился — на матери Дана. Скандал был знатный. В фаворитках она никогда не числилась, да и при дворе практически не бывала. Из знатной семьи, но немолода. К тому же, вдова, имеющая единственного сына. Со свадьбы прошло три года, и не намека на рождение такого долгожданного наследника не возникало.

Но примерно месяцев шесть назад она-таки шепнула нежному супругу, что, кажется, Тьма стала к ним милостива. Чтобы не спугнуть удачу, официально объявлять ничего не стали, а императрица вообще удалилась во дворец, находящийся неподалеку от столицы, в уединенном и тихом местечке. Слухи, конечно, ползали, но точно никто ничего не знал.

И вот примерно две недели назад императрица родила ребенка. Недоношенного. Мертвого. Девочку. Ведунья едва не вслух поинтересовалась, сколько посуды перебил Нахшон после такого сообщения? Нет, Архе его жалко было, конечно. Но не очень.

Это все были цветочки. Только изложив краткий курс новейшей, можно сказать, свежайшей, истории, Дан перешел к ягодкам. В ту ночь, когда императрица рожала, в клинику мистрис Шор подбросили младенца. И Тьма бы с ним, если бы младенец не был завернут в очень приметную салфетку. Настолько приметную, что на ней прямым текстом осталось написать: «Собственность императорской семьи!». Потому что герб, который Арха тогда не узнала, как раз ей и принадлежал.

То есть, крылатый-то единорог был вообще символом империи, но, на секундочку, и знаком правящего рода. А такой герб на своих вещах могут иметь те, кого сосчитать пальцев на одной руке хватит. А именно: император, императрица, сестра императора, ее дочь и кронпринц, который, по совместительству, является племянником Нахшона. Даже Дан такими привилегиями не обладал, потому что пасынком он был только номинально.

Конечно, можно было бы заподозрить, что ребенок принадлежит императорской сестре. Но одна маленькая загвоздка. Она уже лет десять безвылазно сидела в своем родовом поместье, разругавшись с братом. И фамильный майорат находился на другом краю Империи. А ребеночек-то был свежерожденным. Конец истории.

Можно подводить итоги. Императрица рожает долгожданного наследника, который оказывается мертворожденной девочкой. И рожает его недалеко от столицы. В эту же ночь в клинику подкидывают вполне здорового ребеночка явно человеческих кровей, завернутого в слишком, ну, чересчур приметную, салфетку, утянутую не слишком умной санитаркой. На следующий день повитуху, оформлявшую ребенка, убивают. А потом два раза пытаются убить эту самую санитарку и при этом громят ее дом. Салфетку искали?

Когда лорд замолчал, Арха хмыкнула. Ей это все показалось абсолютно несвязным друг с другом бредом. Но проблема была в том, что демоны так не считали.