Записки кельды, часть 1

10. НАШ КОМПАС ЗЕМНОЙ

НОВЫЕ ЛИЦА

Вова шагал вперёд неутомимо, как паровоз. Топать за ним пришлось довольно бодро. Зато через полтора часа за деревьями уже замелькали яркие пятна наших палаток. Запахло дымом и… сквозь шуршание волокуши…

— Мне кажется — или поют? — громко усомнилась я.

Вова на ходу подправил лямки:

— Сейчас дойдём — узнаешь!

Я посмотрела на часы — полдесятого, даже если полночи скакали, свежий воздух уже, наверное, разбудил.

Нет, точно пели! Причём, что-то такое знакомое…

Прогалина вильнула, выворачивая на последнюю прямую, и я узнала песню! Обновление репертуара, однако. Вся дружная компания сидела вокруг костра и воодушевлённо орала:

— Надежда!!! Мой компас земной!!! — ну и так далее.

Наше появление было встречено радостным рёвом.

Подойдя ближе, я увидела среди нашего молодняка два новых лица. Колоритные граждане. В старых брезентовых штормовках, загорелые, даже сейчас ещё седые — но очень довольные. На вид мужикам было лет по сорок пять-пятьдесят, по крайней мере, русскому (среднего роста, телосложения крепкого, волос скорее всего русый, сильно подёрнут сединой, глаза серые). Второй был тоже немолод, кажется… тунгус? Плохо я разбираюсь в северных народах. Но в кино про злой дух Ямбуя именно таким был дедок по имени Карарбах. Мелкий, сухонький, подвижный.

Русский держал в руках гитару, а тунгус — кружку с крепким чаем. При виде нас оба встали, приветливо улыбаясь. Начал, вопреки моему ожиданию, маленький:

— Здравствуйте, хозяин и хозяйка! Я — Кадарчан, — и протянул Вове руку.

— Илья, — последовал его примеру русский.

Мужики перездоровались. Причём все вновь пришедшие — со всеми особями мужского пола, сидящими вокруг костра. Едрид-мадрид, вот длинный ритуал! Женский пол ограничился раскланиваниями.

Потом пошёл рассказ.

Короче, когда выяснилось, что бандиты (те самые, которых Вова распотрошил) ушли в портал, милиция (деды называли органы власти по старой памяти) отступилась. Назад-то не выйдешь. Илья, за бурную геологоразведочную жизнь так и не обзаведшийся детьми, сильно переживал. Во время побега пострадал его внучатый племянник. Парень поймал несколько нехороших пуль и находился в коме. Врачи поддерживали жизнь, но сказали — надежды нет… Тем же вечером Илья засел за интернет, начал читать про порталы, собирал новости по всей России. Все говорили, что годы сбрасываются, возвращается здоровье — и Илья решил сам догнать бандитов — и отомстить. Друг Кадарчан поддержал его. Сложность была в том, что Илья давно передвигался только с ходунками, а Кадарчан уже четыре года был парализован, двигались только руки. Дочь (сама уже бабушка) боялась, что бандиты ошиваются рядом с порталом и убьют отца, поэтому не соглашалась его отвезти.

Как деды уговорили младшего правнука Кадарчана собрать им рюкзаки, тайком доставить обоих до портала и помочь перебраться через черту — отдельный шпионский роман. Потом они день сидели у входа, потому что побег отнял последние силы. Потом уснули — а наутро поняли, что могут идти! Кадарчан вёл друга по следам; всё ж таки всю жизнь в тайге, охотником, проводником был. За второй день одолели километров пять. Устали очень. Потом полегче стало. Должно быть, десять прошли. Спали, как сурки — оба довольно засмеялись. На пятый день смогли весь день по тайге идти, сила немножко появилась, однако. Так они прибавляли километров по пять в день, потом по десятке. Вчера за день лосями отмахали сотку, пока не наткнулись на то место, где бандиты напали на Степана. Кровь видели, и что пришлые люди увели людей и скот, — и побежали снова, надеялись догнать. Следы ложились на следы, и деды подумали, что это, может быть, вторая часть банды. Как я поняла, они явились в лагерь вскоре после нашего ухода, в самый разгар веселья. Увидев толпу ликующих детей, слегка растерялись, но были встречены весьма радушно.

Когда я спросила:

— Кадарчан, а сколько вам лет? — тунгус хитро прищурился и ответил:

— Однако, в паспорте написано — девяносто восемь…

Илья, на правах младшего (аж на три года), только усмехнулся.

Бабушка, которую все наши эльфята дружно называли «тётя Гуля», постучала ложкой по казану и заявила:

— Каша сварилась, готовьте миски! — а потом, когда молодёжь, притащившая свои плошки, вместе со всеми дружно расселась по кругу, спросила: — А где ещё одна?

— Кто? — не поняла Маша.

— Ну, ещё одна ваша девочка. Любопытная такая, подсела с утра сегодня ко мне, семена смотрела, всё выспрашивала: что я садить буду, да как?

— Точно-точно, — тоже вспомнила Валентина, раскладывающая по тарелкам лепёшки, — любопытная! Всех козлят посмотрела, всех потискала, с коровами обнималась. Светленькая такая. А коса богатая, в пол!

— Светленькая? — девчонки уставились друг на друга. Да уж, наши эльфочки все меченые — волосёнки разноцветно крашеные…

— Однако, была светленькая! — Кадарчан подтвердил, для усиления эффекта делая утверждающий жест кружкой. — Танцевала с нами!

— Да! — Илья тоже вспомнил. — С зелёными такими глазами. И поёт хорошо!

На лицах у эльфов отразилось понимание.

— Ну, я вас поздравляю! — сказал Вова. — Не каждому удаётся лично познакомиться с богиней!

Когда удивлённые возгласы стихли, мы смогли спокойно объяснить нашим пенсионерам, что танцевала, пела и разговаривала с ними сама Леля-Весна.

Пока собирали ночной лагерь и паковались, Стёпа с Марком успели вернуться, так что весь табор был в сборе. Разговор пошёл за то, кто где планирует осесть, и эльфики внезапно попросились, мол: а можно с вами? Мне лично это показалось неожиданным — они ж хотели, вроде, детьми леса стать? Тем не менее, мы с Вовой обрадовались: больше народу — лучше! Да и переживала я за них, я уж говорила.

А вот Валя со Стёпой захотели присоседиться вполне ожидаемо. Ещё бы, после таких событий.

Кто-то ляпнул, что Вова поведёт нас в светлое будущее, как князь Владимир (Красно Солнышко), на что Владимир Олегович ответил, что князь — сильно жирно, а вот барон — самое то.

КОГО НАМ ЖДАТЬ?

Всё тот же день, 08 число второго месяца 0001 года, Новая Земля, дорога к острову, остров

По натуре я смешливая, даже очень. Поэтому, стоит мне задуматься о чём-то серьёзном, муж сразу начинает волноваться и спрашивать — что случилось? Вот и в этот раз.

— Любимая, о чём задумалась?

От места нашей ночной стоянки до заветного острова осталась всего пара километров, и наш внезапно разросшийся отряд шагал бодрячком.

— Думаю, милый. Посмотри на наш народ. Кто здесь? Категории, так скажем?

— Ну, во-первых романтики.

— Ага. Причём романтики двух сортов. Первые — как мы с тобой — романтики, я бы сказала попаданческого толка. Прагматичные, что ли. Идеологические попаданцы, вот! Вторые — как эльфята — сплошное восторженное фэнтези, розовые волосы и один топор на всю компанию. Или вон, как Алёнка. «Хочу в прекрасный светлый мир!» — и понеслась! Сюда же — всякие анимешники, косплееры и прочее.

— Та-ак, — подбодрил мой мыслительный процесс Вова.

— Потом — случайные, как Димка с Пашкой. Растяпы. Или по дурости. Потом — люди долга. Долг бывает разный: у Кадарчана с Ильёй — справедливое возмездие. У Стёпы с Валентиной — внуков успеть поднять. Бабушка — за внуками. Света опять же.

— Ну со Светой — я бы поспорил. С её заболеванием…

— Заболевание — это понятно! Но изначально-то она собралась из-за сына.

— И всё-таки!

— Хорошо. Внесём её сразу в две категории. Вторую обозначим как «безнадёжные больные». Травмированных сюда тоже можно включить — как Ильина племяша.

Тут надо сказать, что Кадарчан с Ильёй пошли по уже натоптанной дорожке к Иркутскому порталу: подать о себе весточку родичам и постараться договориться о транспортировке Ильина племянника до Иркутского портала. Или же до Якутского, но тогда им придётся двигать обратно на север. И было у меня опасение, что травмы, как и возраст, не слетят одномоментно. А что будет, если вся аппаратура отключится, а человек не исцелится — объяснять не надо. Но это я отвлеклась.

— Ну и всякая бандитская мразота. Вот. Уже пять. Просто, понимаешь, милый — я пытаюсь представить: кого нам ждать? Кто повалит в открывшиеся порталы?

Вова притормозил и поправил перевязь волокуши.

— Думаю, в первую очередь это будет всё же молодёжь. Большинство ломанутся совершенно бестолково. Прогнозирую, что вокруг выходов начнут образовываться целые лагеря, которые будут жить тупо подачками с той стороны.

— Почему?

— Да потому что они ничего не умеют!

— А что они сюда-то попрутся? Из любопытства?

— Конечно! Экзотика и прочее. И невнимание к условиям.

— Я знаешь что думаю? Будут ещё романтики-ролевики. Ролеплейщики. Не которые про волшебство, а такие… Древняя Русь, славянские обряды… Или: мы теперь викинги — настоящие, посмотрите на нас!

— Да. В Америке есть целая община таких товарищей. Толи под восемнадцатый, то ли под девятнадцатый век.

— А-а, эти, которые живут городами-то? Что-то такое на границе викторианской эпохи? Там вроде даже две ветви: в одной совсем запрещено электричество, зато можно алкоголь, а в другой — наоборот.

— Да-да-да, эти.

— Предполагаю, что они прям дружно снимутся с насеста и ломанутся туда.

— Причём они будут наиболее организованные. У них уже отлажен быт, есть транспорт, лошади, скот и прочее.

Солнце стояло уже довольно высоко, становилось жарко. Мы шли впереди, за нами неспешно катилась наша повозка, которой браво правила бабушка и для компании рядом на облучке сидела Света (обе уже азартно обсуждали какие-то индетерминантные помидоры, о господи…), потом весёлая толпа: эльфы с примкнувшими к ним Мишкой, Алёнкой, Пашкой, Димкой и всеми мелкими детьми, потом телега, которой правила Валя, завершало процессию стадо, подгоняемое Стёпой и овчарками. Где-то в конце тащились бывшие зэки.

До сих пор не отошедшие от эйфории эльфы снова запели полюбившуюся «Надежду». Да, надежда — это то, что ведёт нас вперёд.

— Всё же, я не думаю, что народ прямо потечёт валом. Многие привязаны к гаджетам. Настолько, что не мыслят без этого жизни. Я тут (ну, то есть, там) пока неделю сидела, в соцсетях послушала, что люди говорят. Многие совсем не молодые и совсем не здоровые — боятся. Это же во многом психологический барьер. Люди боятся лишиться привычного. Даже не зоны комфорта, просто привычной зоны. Многие пожилые говорят: «Мы своё отжили», «Молодые пусть…» — и всё в таком духе. Да, молодость — это здорово, но старики прекрасно понимают — какой впереди будет труд и ответственность. Когда ты настроен пройти десять шагов и прошёл уже девять — не каждый захочет начинать заново. Некоторые хитрожопые перцы хотят дожить в техно-мире до старости, накопить бабла, золотишка и прочее, а потом враз помолодеть, да ещё и всех обставить. Уже обсуждают варианты механического оружия, что-то типа пружинных самострелов, я подробности не поняла…

Муж хмыкнул:

— При таком соотношении времени даже через тридцать лет — тут пройдёт сто двадцать, установятся государства, все социальные отношения и прочее! Кому они будут нужны со своим золотом?

— М-м. Кто ещё?

— Преступники.

— Ну да, желающие скрыться от закона, это мы уже видели. И авантюристы всех мастей, надеющиеся обмануть систему. Или обмануть людей и хитро встроиться в систему.

— Ага. А вот потом пойдут уже такие… с телегами, серьёзные ребята…

— Настоящие переселенцы?

— Да. Всё по-взрослому, с подготовкой, организованными группами. Кто-то, конечно, и поодиночке двинется, на свой страх и риск.

— Я вот думаю: по-любому придётся нам столкнуться с такими, знаешь, узкостратифицированными группами населения: всякие там последователи различных сект, философских учений, коммуны, родовые поселения, оголтелые эко-активисты, эмо-коммунисты, опять же… очень разношёрстная компания. Ой, и, конечно, дураки — куда же без них.

— И профессиональные выживальщики.

«Надежда! Мой компас земной!» — радостно орало два десятка глоток. Я невольно начала подпевать припеву.

— Вов, как думаешь, что-то типа наёмников будет?

— Со временем — конечно! Вплоть до охотников за головами. Возможно — скиптрейсеры, частные сыщики или какой-либо подобный вариант.

— Или все эти варианты вместе.

— Мгм. Смотри: сейчас за поворотом будет наш остров!

Я обернулась и крикнула назад:

— Ребята! Подходим!

Народ оживился и ускорился.

А ВОТ И ОН!

Бывает такое — видишь место или впервые попадаешь туда — и всем существом чувствуешь: тут здорово! И не просто здорово — обалденно!

Остров был прекрасен! Его зелёная спина поднималась из воды пологим бугром, местами поросшим кустарником и пятнами леса, среди которых выделялись несколько вовсе уж исполинских, казалось, цепляющих облака своими кронами деревьев. В глубине угадывалось возвышение с плоской верхушкой. Сквозь отделяющее остров от основной суши обширное мелководье просвечивала приподнятая полоска брода. Узкая полоса вдоль противоположного берега разноцветно блестела, словно раскрашенная акриловыми красками. Интересно, что это?

Народ рассыпался по берегу, пробуя воду. Эльфы, а за ними и остальные дети уже дружно раздевались до пляжной формы номер раз* и запихивали в рюкзаки вещи.

*Армейская шутка:

форма номер раз — трусы, противогаз))

Стёпино стадо, не теряя времени, усердно дегустировало сочную траву.

Все взрослые собрались в кружок. У меня лично брод вызвал некоторые сомнения:

— Вов, чёт глубоковато, по-моему. Я очкую… Ты пешком-то хоть ходил? Или плавал только?

— И ходил, и плавал. В самом глубоком месте тебе по грудь будет.

— Да-а-а… — Степан озадаченно сдвинул кепку на затылок, — Боюсь, наша-то тележка поплывёт… Сносить начнёт в сторону большой воды — чё делать будем?

— А расстояние здесь какое? — уточнила старшая Галя.

— Да метров двести пятьдесят, даже чуть меньше.

— Ого!

— Так! Без паники! — Вова начал командовать: — Сюда все подошли! Слушаем внимательно! Перебираться будем в несколько приёмов. Женщины и девушки — первыми. За ними идёт фургон, Степан, ты ведёшь впереди, я страхую сзади, на случай если поплывёт. Троих самых мелких садим на козлы. Чтоб держались там крепко! — мелкопузые вытаращили глаза и закивали.

— А я с кем? — подняла руку Ангелина.

— Ты — с девушками, рост позволяет. Держись рядом с бабушкой.

— А я тогда почему с маленькими⁈ — возмущённо взвился Серёжка.

— Во-первых, потому, что приказы не обсуждаются! — Вова добавил в голос командирских ноток: — Ясно, боец?

— Ага… — похоже, Серёга слегка струхнул.

— Во-вторых, за младшими необходим присмотр. Понятно?

— Ага, — приободрился пацан.

— Не «ага», а так точно, господин барон!

Серёга вытянулся солдатиком, выпятил грудь колесом и гаркнул:

— Так точно, господин барон!

— Ну вот, теперь пойдёт! Дальше: мужики, вы страхуете. Шестеро — женщин, по одному на двоих, двое — к ко́злам, смотреть за детьми, трое — к повозке ниже по течению, если начинает сносить — помогаем. Ясно?

Парни нестройно загудели.

— Дальше пятеро из вас остаются на разгрузке, дамы — активно помогаем! Остальные — с нами назад. Желательно, кто умеет плавать. Вторым рейсом — телега. Третьим — скотина. Коров, я надеюсь, удастся перевести, а вот коз и баранов придётся грузить. Всё. Рюкзаки — в фургон, там дверь герметичная. И выдвигаемся!

ПЕРЕПРАВА

Лошадей второй повозки пришлось привязать к дереву: увидев, что все люди уходят, они попытались войти в воду самостоятельно. А привязанные — тревожно ржали нам вслед. Степан, как мог, постарался успокоить животин, но вышло не очень.

Рабам (странно это слово звучало, непривычно, приходилось делать над собой усилие, чтобы его произнести) Вова велел взять по подросшему барашку и идти в конце.

Вода была довольно приятная. Особенно на мелководье у берегов. Теплющая, с ледяной Ангарой не сравнить! Считай, курорт, Чёрное море.

Первый переход прошёл довольно спокойно, не считая того, что маленький Дёмка увидел огромную рыбину, проплывшую сбоку от повозки, зазевался и едва не свалился в воду, но был вовремя подхвачен братом. Дёмка получил выговор от деда, а Серёжка — благодарность от барона, чем остался чрезвычайно доволен.

На подходе к острову стало ясно, что пёстрые полосы вдоль берега — это яркая разноцветная галька. Глазастая Василиса приподнялась на козлах:

— Ух ты! Мама, смотри, какие красивые камушки! — Вася у нас — чисто сорока.

— Смотри, Василиска, — Вова ссадил её с козел и широко повёл рукой, — какая красота! Камушков тут целые горы, можешь целую коллекцию собрать. А на другом берегу есть ещё заливчики, там песочек и вода тёплая-тёплая. Сейчас лагерь поставим, и я вам обязательно всё покажу, хорошо?

— Ага!

Вова указал ориентир — высокое дерево, под которым была разбита его временная стоянка, и велел нам двигаться туда, а сам со Степаном и шестерыми парнями развернул назад.

Едва они вошли в воду, Степан прищурился:

— Глянь-ка! Кажись, ходит кто-то.

— Точно, человек! — зашумели парни. После вчерашних страшных приключений появление любого человека казалось подозрительным.

Действительно, среди сбившегося стада ходил какой-то человек. За животными было плохо видно, лишь время от времени мелькала русая голова. Призывно заржали лошади. Все невольно ускорили ход.

— Так, я поплыл! — плавает Вова, как и положено КМС по подводному плаванию, всяко быстрее, чем прошёл бы полкилометра вброд. Тем более с прибавившейся силой!

Выскочив на берег, Вова бросился к дереву, у которого были привязаны лошади. Вокруг уже столпилась вся остальная скотина, коровы теснились, взбрыкивали и мычали, овцы орали, козы скакали, гвалт стоял неимоверный! Протолкавшись через эту кучу, он увидел невысокую девушку, обнимающуюся с уже отвязанными лошадьми.

— Добрый день! А можно поинтересоваться, что вы здесь делаете?

Девушка посмотрела на него глазами странного цвета — ярко-зелёными, как молодые тополиные листья. И в этом взгляде было что-то… явно не от мира сего. Какие-то совсем непривычные, необыденные приоритеты.

— Они испугались и очень нервничали. Они звали — и я пришла, — тут она словно вдруг вспомнила правило и протянула узкую ладошку: — Я — Андле.

Вова подумал — и пожал руку.

— Владимир.

Она не сказала ничего типа «очень приятно» или ещё чего-нибудь в этом духе. Просто кивнула.

— Это твои животные?

— Наши. Нашего поселения.

— А где оно?

— Будет вон там, — Вова показал рукой, — на острове.

— А как же они? — Андле подняла козлёнка, который настойчиво стремился на ручки, и почесала между ушей. — Смешные, безрогие… Они здесь останутся?

Была в этом разговоре какая-то странная сюрреалистичность, как в анимешке, когда в наш мир попадает особенно сказочная магичная няша. С трусов капала вода. Вова терпеливо ответил:

— Коров и лошадей переведём вброд. Телегу разгрузим и в ней перевезём коз и овец. Придётся, наверное, их связать, чтоб не попа́дали в воду.

Девушка погладила бычка, подумала и кивнула каким-то своим мыслям:

— Я вам помогу. Чтобы они не боялись.

Степан с парнями наконец выскочили из воды. Вова представил их девушке. Андле подала Степану поводья:

— Можете идти, они пойдут спокойно.

После этого она по очереди обошла всех коров (включая бычков, конечно же), о чём-то поговорила, поглаживая их морды, и все рогатые неторопливо двинулись за телегой к броду. Андле уселась на пригорке и объявила, что подождёт телегу, чтобы помочь с остальными. Вокруг немедленно развалились козы и овцы, стайкой носилась мелочь. Прямо пастораль.

— Так, мужики! Зря шли, что ли? Берём по одному козлёнку — и на тот берег. Обратно уже не возвращаетесь, поможете на разгрузке.

— О-кей, босс.

— Не босс, а барон! Всему вас учить надо, салаги!

— Как скажете, господин барон! — Марк явно скопировал Серёжку.

— Ну, маленько потренируешься — и нормально будет! — все дружно заржали. — Всё, поехали. Я страхую телегу.

Увидев, как парни пытаются поймать вёртких козлят, Андле засмеялась и стала помогать. Она подзывала их — и они шли! — а потом поглаживала их по голове, и брыкающиеся бармалеи чудом становились сонными и послушными. Какой полезный навык, однако…

На третью ходку Вова взял меня с собой — познакомиться с чудно́й девчонкой. Я наблюдала, как она приглашает коз запрыгивать в телегу, а потом укладывает рядочками и усыпляет — и тихо охреневала. Нет, понятно, что мир волшебный. Но человека, разговаривающего с животными, мы ещё не видели, можно и поудивляться, в конце-то концов. Как назвать этот дар? Лес и звери. Друида?

Мы упаковали овец, и даже маленькая тёлушка влезла.

Андле стояла на берегу и смотрела вслед уезжавшей телеге. Я задержалась тоже.

— Андле, а где ты живёшь?

— В лесу, — просто ответила она.

— В лесу — в смысле: в домике в лесу?

— Да нет, просто в лесу, — она широко повела рукой.

— Сурово. А зимой как же?

Она вздохнула.

— Честно — не хочется думать. Дом я всё равно не построю. Шалаш? Толку-то с него. Наверное, поищу какую-нибудь пещерку…

— Ну, мать, это вовсе уж несерьёзно! Какую пещерку, ты вокруг посмотри! Зима будет со снегом. Минусовые температуры — как пить дать. И это я ещё оптимистичный прогноз даю!

— Не знаю… Попрошусь к кому-нибудь…

Я решилась.

— Знаешь что? Пошли с нами! Зверинец наш ты видела. Есть ещё три лошади, две овчарки и маленький алабайчик.

В этом месте Андле заинтересовалась.

— Совсем маленький?

— Месяца полтора-два. А что?

— Видишь ли, есть одна мысль, по поводу развития интеллекта у животных… Но надо, чтоб не старше трёх месяцев был.

— Вот! Значит не даром мы встретились! Я его с документами купила, двух месяцев точно ещё нет. Могу конкретно дату посмотреть. И ещё человеческих детёнышей несколько. Тут уж все старше трёх месяцев, ничего не попишешь, — мы вместе посмеялись. — Если честно, чего я опасаюсь — это нападения хищников на детей. Тут ты тоже могла бы нам помочь. М? Давай! — Андле колебалась. — Пойдём хоть в гости, наши вон уже кушать готовят, — над кустами поднимался прозрачный дымок.

Она решилась.

— А пойдём!

Наверное, ни одного высокого гостя не встречают таким дружным ликованием, как наша скотина встретила Андле. Как же, сто лет не виделись!

Акташ сразу проникся к друиде доверием. Она увлечённо тискала его, а потом поражённо обратилась ко мне:

— На нём метка богини!

— Да, Леля-Весна вчера с ним играла, — фраза прозвучала, как нечто само собой разумеющееся, и я сама себе поразилась. — Точно! Она же сказала, что будет он большим и сильным!

— Оля! Что же ты молчала! Я просто обязана остаться у вас!

— Ты знаешь, не подумала как-то… Но всё же выяснилось. Значит, всё хорошо!