Запад-81

Прода от 26.12.22

И как после всего этого можно не поверить в то, что женское сердце — вещун? Ведь что-то чувствовала Стеша, расплакавшись, когда мы с ней завтракали накануне моего отъезда. А я обещал, что обязательно приеду к ней. Только разве кто-то мог подумать, что такое случится? Она ведь на этот момент даже ещё не родилась. А когда родится, мне уже будет почти сорок. Если доживу: через два дня война. Самая кровавая война в истории человечества. И здесь, в Белоруссии, раскроется одна из наиболее трагических её страниц.

Как там пелось в песне, как-то слышанной у друзей на магнитофоне?

А мне чем моё ранение души заштопать? Остаётся только работа. И пусть кто-то говорит, что работа дураков любит. Это говорят те, кто работу ненавидит, кто пытается жить по принципу «что бы ни делать, лишь бы ничего не делать». Разве можно советскому человеку, советскому офицеру на таких равняться? Ведь даже война — это на 90 % тяжкий труд, предшествующий коротким минутам боя. И старики-фронтовики говорили, и сам потом в Афганистане убедился в том, что чем больше пролить до боя пота, тем меньше во время него прольётся крови. Вот и буду работать до седьмого пота.

Другой бы, наверное, начал ворчать, услышав приказ немедленно демонтировать только-только установленное радиоуправление на танки, которые должны были быть уничтожены во время учений. Да только я понимаю, что сейчас любая, даже старая наша техника станет неоценимой помощью Красной Армии в отражении фашистского нашествия.

Почти 140 танков и самоходных установок — это по количеству бронетехники почти два штатных танковых полка 1941 года. Но каких! Ни для одного из них самая массовая немецкая противотанковая пушка калибром 37 мм вообще не представляет никакой опасности. Разве что, при прямом попадании в ствол. А танковые 50-мм и даже 75-мм «окурки» могут лишь сбить гусеницу. Тоже неприятно, особенно для самоходок, но не смертельно.

А самое главное — для всей этой бронетехники есть боеприпасы, в отличие от более современных образцов. Самая массовая из планировавшихся к расстрелу, СУ-100, использует снаряды для морских пушек. На первое время можно «ограбить» моряков, а потом и промышленность подключится к выпуску уже имеющихся снарядов. На СУ-152 и ИСУ-152 стоят танковые варианты имеющихся в войсках пушек МЛ-20. Т-34–85 и Т-44 стреляют снарядами существующего уже зенитного орудия. Совершенно устаревшие КВ-1 и КВ-2, найденные каким-то чудом, вообще из времён, где мы очутились. Красавцы Т-10 «кушают» заряды 122-мм пушки А-19. Причём, осколочно-фугасного снаряда любого из этих орудий (за исключением трёхдюймовок танка КВ) достаточно, чтобы превратить любой немецкий панцер в груду железа.

Проблем у несостоявшихся мишеней, конечно, много. У какой-то машины моторесурс двигателя почти выработан, у какой-то ствол прилично расстрелян, у других заметна деградация резиновых деталей ходовой части. Имеется некомплект в пулемётном вооружении и радиооборудовании. Благо, это дело поправимое: даже на полигонном складе многое можно отыскать.

На полигонном складе…

Увы, теперь полигон — «родная» моя часть. Мой полк остался где-то в будущем, и я с ребятами, прикомандированными к нему как раз для всей этой возни с «мишенями», нахожусь в распоряжении начальника полигона. Именно он, выполняя распоряжения маршала Огаркова, на время отсутствия министра обороны принявшего командование перенесёнными в прошлое войсками, отдал мне приказ готовить «старьё» к бою.

— Для начала составь мне список техники, в которой ты уверен, что она сможет пройти хотя бы километров четыреста и не развалится после того, как отстреляет боекомплект.

— Это я могу доложить прямо сейчас, товарищ полковник. Оба КВ-1 и единственный КВ-2 для этого не годятся. Их предел по дальности хода — километров пятьдесят. Четыре из одиннадцати Т-10 тоже нуждаются в переборке двигателей, но двести-триста километров пробега должны протянуть. Если их местные мосты выдержат.

— За мосты не беспокойся. Несколько мостоукладчиков и полностью укомплектованный понтонный парк уцелели, поэтому форсирование рек они обеспечат, если мосты слабенькие.

— Разрешите продолжить? После дооснащения пулемётами шесть машин будут полностью готовы к выполнению этой задачи, а оставшиеся требуют ремонта ходовой. Тридцатьчетвёрок на ходу и в нормальном состоянии двенадцать. В течение двух-трёх дней можно ввести в строй ещё пять. Остальные девять вряд ли пройдут такое расстояние. Оба Т-44 в боеспособном состоянии. Из шести Т-55 пять задачу выполнят, а у оставшегося надо менять гусеницы. Восемь Т-54 в хорошем состоянии, с десятью нужно повозиться. Причём, без гарантии, что не придётся заниматься каннибализмом, чтобы ввести в строй наименее пострадавшие от времени и эксплуатации. СУ-100… Двадцать фактически боеспособны, на остальных требуется ремонт различной сложности: от ремонта двигателей и орудий до замены элементов ходовой.

— Что значит «фактически»?

— Это значит, после замены кое-где триплексов и, на паре машин, настройки топливных насосов, они задачу выполнят. Часа три возни. СУ-152, ИСУ-152. На всех машинах износ стволов 60–90 %. У ИСУ-122 ситуация получше. Но на всех этих машинах заметна деградация резины на опорных катках, износ ведущих зубчатых колёс и резино-металлических шарниров траков. Годными для выполнения марша такой протяжённостью я бы посчитал семь машин: одна СУ-152, четыре ИСУ-152 и две ИСУ-122. А условно боеготовыми — ещё девять: три СУ-152, две ИСУ-152 и четыре ИСУ-122. Остальные — ремонтировать. Условно боеготовые — это те, которые пройдут километров сто-сто пятьдесят, не больше.

— Отлично! Просто отлично. Демонтируй это чёртово радиоуправление, меняй триплексы, подваривай и подкручивай всё, что требуется, но матчасть хотя бы для одного отдельного танково-самоходного батальона завтра к полудню должна быть в порядке. А дальше уже решим.

— Товарищ полковник, матчасть это хорошо. А людей на экипажи где брать?

— Это не наша с тобой забота, капитан. Для решения таких задач специально существуют люди со звёздами, крупнее моих и твоих.

— Да я к тому, товарищ полковник, что я ведь сам боевой командир…

— Думаешь, я всю жизнь на полигоне просидел? Придёт и наш черёд воевать. А сейчас главное — как можно больше техники в порядок привести. Разной техники. И пушек с пулемётами, что мы на линии обороны условного противника натыкали, и даже вертолётов, что хотели использовать, как мишени. Они же, эти Ми-2, совершенно исправные, своим ходом на платформы опускались.

Видел я такое. Четыре сваи, вбитые в песок, а на них помост-платформа. Прилетает вертолёт, садится на неё, пилот прощается с машиной, и вот она, реальная боевая единица «условного противника», по которой кто-нибудь должен был шмальнуть из гранатомёта или зенитной установки. Солдатское радио утверждает, что в «вертушки» специально заливали полные баки керосина, чтобы пылали эффектнее.

Вот удивления было у лётчиков тех самолётиков, что пролетали над полигоном несколько раз. Невиданная ими боевая техника, траншеи, укрепления. Но поскольку ни один из этих раритетов не проявил никаких враждебных намерений, значит, нашему командованию уже удалось связаться с командованием или даже высшим руководством СССР. Наше зенитчики ведь тоже ни разу не открывали огня по этим гостям. Значит, есть взаимопонимание. А если получен приказ восстанавливать старую технику и гнать её куда-то на запад, то договорились о совместной деятельности по отражению гитлеровцев.

Задачу начальник полигона поставил очень масштабную. И хотя он разрешил использовать сотрудников полигона в должности «возьми, подай, сходи, принеси», мне стало сразу ясно, что до вечера мы с ней не управимся. Поэтому организовал двусменную работу. Благо, дизель-генератор запустили, и теперь стало возможным подключить освещение ремонтной площадки.

Электричество — это не только освещение. Это ещё и сварка, первый помощник ремонтника бронетехники. И, конечно же, питание металлорежущих станков.

Но, хорошенько подумав, я всё-таки решил не заморачиваться поиском деталей на устаревшую технику. Их может просто не существовать в природе. Вернее, в это время. Поэтому, ещё раз пробежав по машинам, которые перегнали с «линии обороны», сверился со своими записями и пометил мелом те, что станут «жертвами каннибализма». А попросту — донорами запчастей для тех собратьев, которых ещё можно восстановить до состояния хотя бы условно-боеготовых.

Фронт ведь по линии государственной границы всё равно не удержать. Слишком уж мало нас сюда из 1981 года попало, слишком мало у нас ресурсов, чтобы одним махом сломать хребет фашистским армадам, скопившимся у границ Советского Союза. Значит, тем самоходкам и танкам, которые мы со временем подшаманим, придётся воевать где-нибудь поблизости. Куда они сумеют доковылять своим ходом.

Поскольку удалось вздремнуть часа три, ночную смену возглавлю сам. Через полчаса. А пока лежу, вспоминаю события этого первого дня в 1941 году.

Всё, пора подниматься. Через полчаса надо быть на ремплощадке.

Ил-18 появился в небе близ Витебска в сопровождении пары Миг-3, ради которых турбовинтовому лайнеру всю дорогу от Москвы пришлось держать скорость около 500 километров в час. Истребители, лишь дождавшись, пока правительственный борт закончит рулёжку, один за другим сели на бетонку. Вызвав настоящий ажиотаж у пилотов из 1981 года, ведь это были первые самолёты сорокалетней давности, приземлившиеся в Журжево.

«Восемнадцатый» оказался просто набит военными в форме РККА, среди которых белой вороной выделялся генерал армии Ивашутин. Но для маршала Огаркова ни состав прилетевших, ни отсутствие среди них Устинова не было новостью: прямую радиосвязь с Москвой удалось установить ещё вчера, и его предупредили, что Дмитрий Фёдорович остаётся в столице.

Решение совершенно обоснованное и правильное. Министр обороны СССР никогда не претендовал на лавры великого военачальника, считая своим делом обеспечение армии передовым, наисовременнейшим оружием. Кроме того, он в мельчайших подробностях знал, что нужно будет делать в масштабах всей страны, начиная с послезавтра. А что делать в рамках Западного особого военного округа уже сегодня, знали Огарков и Ивашутин. Первый как штабист, а второй — как сотрудник спецслужб.

— Поверьте, Георгий Константинович, я не претендую на вашу должность, — добавил маршал, пожав руку Жукову, пристально смотрящему ему в глаза.

— Зная, что вы до вчерашнего дня были начальником Генерального Штаба, хочу вас успокоить: делить нам с вами нечего. С сегодняшнего дня у нас эту должность занимает товарищ Шапошников, а я назначен командующим Западным особым военным округом.

— Я считаю, что это мудрое решение, — удовлетворённо кивнул Николай Васильевич. — Значит, повоюем! Хотя за оставшиеся полтора дня очень сложно исправить то, что успел наворотить Павлов с присными.

— Что у вас случилось с этим немецким самолётом? Мы уже готовились к вылету, когда сообщили.

— Похоже, немцев очень заинтересовал вчерашний резко возросший радиообмен в районе Дретуньского полигона, и они направили сюда один из самолётов разведгруппы Ровеля. Его засёк наш радиолокатор ещё при пересечении государственной границы. Отправленный на перехват истребитель Миг-21 на подлёте к полигону сбил нарушителя, оказавшегося разведывательным вариантом дальнего бомбардировщика Ю-88. Уцелевшие члены экипажа разведчика захвачены и сейчас допрашиваются.

— Я хотел бы увидеть ваши самолёты, — пожелал пятизвёздный генерал. — Да и вообще с вашей боевой техникой: мне нужно знать, какими возможностями вы располагаете.

— Только хочу предупредить, Георгий Константинович, на этом аэродроме не все типы самолётов, которыми мы располагаем. Здесь только военно-транспортные Ил-76, а также истребители Миг-21. На аэродроме в Мачулищах имеются дальние реактивные бомбардировщики Ту-22 и истребители Миг-23. Но, к сожалению, один из Ту-22 сгорел во время штурма аэродрома, предпринятого генералом Павловы, и были повреждены два бомбардировщика и два истребителя. Аэродром под Могилёвым перенёсся в это время лишь частично. Зато там сохранилось крупное хранилище авиационного керосина, доставку которого сюда и в Мачулищи нужно срочно организовать. А с вертолётами Ми-8 и Ми-24 вы познакомитесь во время следующего перелёта.

Трибуну, с которой планировалось смотреть заключительный парад учений, заполнили на несколько дней (и сорок лет) раньше, чем планировалось. И мимо неё потекли образцы техники из 1981 года. Сначала грузовики и тягачи с прицепной артиллерией, потом дело дошло до бронетехники, реактивных установок и ракетных систем.

— Средний танк Т-34–85. Начал производиться в 1944 году. Пушка калибром 85-мм, лобовая броня башни 90 мм, бронирование корпуса — 45 мм. И его сильно модернизированный вариант марки Т-44, — комментировал Огарков. — Средний танк Т-54. Пушка 100 мм, лобовая броня корпуса 100 мм, башни — 200 мм. Средний танк Т-55. Вооружение и бронирование аналогичное. Тяжёлый танк Т-10. Пушка 122 мм. Бронирование корпуса 120 мм, башни — 250 мм. Это всё устаревшие машины, лишь часть которых может быть использована без ограничений по пробегу.

— Сколько? — загорелись глаза Жукова.

— Мне докладывали, что в сумме — около сорока. После ремонта изношенных число добавится. Противотанковая самоходная установка СУ-100 на базе Т-34. Пушка 100 мм, лобовое бронирование 75 мм. СУ-152 на базе танка КВ. Танковый вариант пушки-гаубицы МЛ-20. Бронирование 60 мм. Эту и следующую самоходную установку, ИСУ-152, во время войны называли «Зверобоем».

— Почему?

— С 1943 года немцы начали производить тяжёлые танки «Тигр» и «Пантера», которые эти самоходки разносили в щепки. ИСУ-152 отличается тем, что создана на базе танков серии ИС, немного меньше по габаритам и немного лучше бронирована. Как и следующая машина ИСУ-122, где стоит танковый вариант 122-мм пушки А-19. Полностью исправных самоходных установок тоже немного, менее 40 штук.

А это уже современная техника. Основной танк Т-64. Гладкоствольная пушка 125 мм, бронирование — 205 мм. И основной танк Т-72. Пушка такая же. Бронирование улучшено при сохранении толщины брони.

— Это как?

— Иной состав стали, многослойная броня. Боеприпас в это время неизвестен, и хотя нам удалось выяснить, что из 1981 года перенеслись несколько складов со снарядами и к ним, и к другому вооружению, его производство придётся налаживать. Дмитрию Фёдоровичу известно о проблеме, и он обещал ею заняться. Танков Т-72 у нас 187, Т-64 — 31.

Самоходные гаубицы «Гвоздика» и «Акация». 122 и 152 мм соответственно. Боеприпасы на вооружении РККА имеются. От пуши А-19 и от гаубицы Д-10. «Гвоздика» плавает. Бронирование противопульное и противоосколочное. В наличии 122 САУ обоих типов. Имеется также 24 122-мм буксируемые гаубицы Д-30, на основе ствола которой и создана «Гвоздика». Боеприпас тот же, дальность стрельбы 14 километров. Вы их видели на прицепе грузовиков: те, которые буксируются за ствол. 152-мм буксируемых гаубиц меньше, всего 12.

А вот и матушка-пехота пожаловала. Плавающих бронетранспортёров БТР-70 имеется 270 в полках плюс с полсотни во вспомогательных подразделениях. Вооружены 14,5 и 7,62-мм пулемётами. К первому боеприпас только-только начал производиться, а ко второму идёт обычный винтовочный. Крупнокалиберный пулемёт бронебойной пулей пробивает бортовую броню любых немецких танков, а в лоб — только лёгких. Бронирование противопульное. Перевозит отделение из 10 солдат и его командира. На вооружении у двух батальонов наших мотострелковых полков. В отделении имеются противотанковые гранатомёты, пробивающие на дистанции до километра любую современную танковую броню.

Остальные батальоны мотострелковых полков ездят на боевых машинах пехоты. Это — БМП-1. На вооружении 73-мм гладкоствольная пушка и пулемёт. Бронирование противопульное. Тоже перевозит отделение. Есть возможность ведения огня стрелками из машины через специальные бойницы. А это более новые БМП-2. У них уже 30-мм автоматическая пушка. Короткой очереди хватит любому немецкому танку. Но у обеих машин не применяемые в РККА снаряды, которые тоже надо запускать в производство. Обоих видов БМП — чуть больше 500, если не считать командно-штабные и командирские машины вспомогательных подразделений.

Это тоже машины пехоты, но крылатой, десантников. Та же пушка, что и у БМП-1, но три пулемёта вместо одного. И может перевозить всего 7 десантников, включая экипаж. Проблема с боепитанием та же, количество боевых единиц техники — 160. К сожалению, при переносе в прошлое мы потеряли некоторое количество техники и личного состава десантников. И теперь по личному составу имеем полтора полка и неполный штат БМД в расчёте на два полка.

Ракетное вооружение. Системы залпового огня БМ-21 «Град». Потомок БМ-13, которая будет принята на вооружение только завтра и с огромным успехом пройдёт всю войну. Но, в отличие от неё, имеет боезапас не 16, а 40 реактивных 120-мм снарядов с дальностью полёта до 20 километров против 13 132-мм у БМ-13. В наличии 24 установки. Боезапас — только на наших складах.

Тактическая ракета «Луна-М». Дальность стрельбы от 15 до 70 километров, круговое вероятное отклонение — до 700 метров. В наличии 8 пусковых установок и 48 ракет. За ней — мобильная баллистическая оперативно-тактическая ракета Р-17. Дальность стрельбы до 300 километров, круговое вероятное отклонение 450 метров, масса боевой части 900 килограммов. Три пусковых установки и 12 ракет. Но по 2–3 ракеты непременно надо будет направить в Москву на изучение. Да и вообще любой нашей техники, разработанной после 1941 года.

Зенитная техника. Самая маленькая — буксируемая спаренная установка ЗУ-23–2. 23 мм, патрон одного размера с используемым в авиационных пушках, устанавливаемых на штурмовик Ил-2, но есть незначительные отличия, которые легко исправляются в ходе производства. За ними самоходная четырёхствольная зенитная установка «Шилка». Снабжена собственным радиолокатором и вычислителем, что позволяет надёжно поражать воздушные цели на высоте в 1,5 километров. Даже в движении. Скорострельность — до 4000 выстрелов в минуту. Ещё лучше работает в составе батареи, управляемой радиолокационным командным пунктом. Шесть установок в каждом зенитном дивизионе мотострелкового полка. С этой техникой можно не бояться немецких пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков. Боеприпас тот же, что и у двуствольных зениток.

Полковой зенитно-ракетный комплекс «Стрела-1М». Шесть самонаводящихся ракет, достигающих цель на высоте до 3,5 километров и удалении до 4 километров. Шесть машин на полк, в наличии 30 машин. Плавающий зенитно-ракетный комплекс «Оса». Служит для прикрытия дивизии. Шесть ракет, поражающих цели на удалении до 23 километров на высоте от 50 метров до 5 километров. В наличии 12 пусковых установок. Зенитно-ракетный комплекс «Куб» Дальность стрельбы такая же, высота поражения целей до 7 километров. В наличии три батареи с общим числом установок 12 штук. И завершает прохождение ЗРК «Круг». Дальность стрельбы до 50 километров, высота цели до 24 километров. В наличии тоже три батареи, но по три пусковых установки.

— По численности личного состава это около корпуса, но я даже не предполагал такой мощи, — задумчиво покачал головой новый командующий округом.