Замуж в другой мир (СИ)

Глава 21

Незаметно от меня Эл и Рен уединились для разговора. Я не стала навязываться к ним третьей лишней, переоделась, умылась и попросила Дару принести мне поесть. Лорка до сих пор ворчала на меня из-за непослушания Хозяину, но поскольку всё благополучно разрешилось, делала это не с досады, а, скорее, по инерции. Я задобрила её наличием отменного аппетита, умяв практически всё, чем меня потчевали. После такого обильного обеда потянуло в сон, я прилегла на кровать и моментально уснула.

Очнулась, когда за окном сгущались сумерки. Интересно, как там мои мужчины? Не переубивали друг друга? Надо бы проверить. Я зажгла лампадку и отправилась на поиски. Подземные катакомбы оказались не такими уж большими. Кроме моей комнаты, здесь была спальня Эла, его личный кабинет и ещё одно помещение, неизвестного мне назначения. Селестинов я нашла по звукам. Их громкие голоса раздавались из кабинета Эла. Я прислушалась. Похоже, они оба сильно пьяны! Тогда мне не стоит показываться им на глаза. Я попятилась, поражаясь, насколько мужские особи двух знакомых мне миров, своим поведением похожи друг на друга. Любые проблемы и разногласия легко решаются за бутылкой спиртного.

Я пошла прогуляться. Дары нигде видно не было. Лорки, закончившие вечерние дела по хозяйству, сидели на завалинках у своих домов. Молодёжь собиралась шумными кучками. Тут и там слышался смех, разговоры и даже музыка. Играли на инструменте, очень похожем на русскую гармонь. Пели поодиночке и хором. Неожиданно я почувствовала себя чужой на этом празднике жизни. Кто я такая? Попаданка, отчаянно пытающаяся вернуться в свой мир. А если не получится? Если останусь здесь навсегда? Если не умру от отчаяния и тоски по дому, сыну, родителям, смогу ли когда-нибудь почувствовать себя своей среди иномирян? Смогу ли снова обрести, пускай не счастье, то хотя бы душевный покой? Получится ли у нас с Реном полноценная семья? Он ко мне неравнодушен. А я? Способна ли я на такие сильные чувства, которые затмят всю мою прежнюю жизнь до Экзора?

Не смогу! Тоска по дому, по родным отравит всё моё последующее существование. И даже два, три, несколько сыновей, как пообещал мне Рен, не заменят одного-единственного. Я спрятала лицо в ладонях. Слёзы прорвались наружу, я устала их сдерживать, настраивая себя на позитив. Внутри образовалась сосущая пустота, которую нечем было заполнить, весь мир окрасился в чёрный, траурный цвет. Не желая, чтобы кто-нибудь, к примеру Дара, заметив моё состояние, стал меня жалеть, я вернулась в свою комнату.

Уснуть не получалось, поскольку я успела до этого выспаться. Так и лежала с открытыми глазами, уставившись в темноту. Не знаю, сколько времени прошло, когда вдруг скрипнула, открываясь, дверь.

— Кто здесь? — окликнула я. Лампадка давно погасла, и рассмотреть вошедшего было невозможно.

— Это я, котёнок, — раздался вкрадчивый голос кейсера.

— Зачем пришёл? — садясь, мрачно спросила я.

— Соскучился.

Под весом чужого тела слегка прогнулась кровать. Меня тут же сграбастали

в охапку и принялись осыпать поцелуями.

— Ты пьян! — вырвалась я из объятий селестина и соскочила на пол. Даже в темноте, в своей комнате я ориентировалась довольно неплохо.

— Ну и что? Тебя это смущает? Ты никогда не видела пьяных? — хохотнул Эл, потянувшись за мной и хватая за руку.

— Не трогай меня! — я снова вырвалась, отступая назад.

Не будь я в таких растрёпанных чувствах, поступила бы по-другому, так как следует поступать с пьяными мужиками: заболтала бы и уложила спать.

— В чём дело, котёнок? Раньше ты просила меня не уходить, а теперь гонишь, — насмешливо поинтересовался Эл. — Это из-за Рена?

— Причём здесь Рен? Я ясно дала тебе понять, что не буду твоей анатой. Какие ещё могут быть вопросы?

Я нащупала на столе подсвечник, выдернула свечу и хотела идти к камину, где ещё тлели угли. Бесшумно подкравшийся Эл крепко обнял меня со спины.

— Поздно, котёнок. Ты уже моя аната, — шепнул он мне на ухо.

Я поморщилась. Вот привязался!

— Ты стала ею в первую же ночь здесь. Неужели ничего не помнишь? Тебе было так холодно, ты так крепко ко мне прижималась, что я, в конце концов, не выдержал и решил согреть тебя по-настоящему.

Я похолодела. Что он несёт? Пьяный вздор или…или…тот сон был не сном, а реальностью? Просто в бреду я решила, что любовью со мной занимается не Эл, а Рен…Теперь всё встало на свои места: и те яркие ощущения в теле с утра, и туманные намёки Дары на мои особые отношения с кейсером.

— Это — правда? — ещё лелея надежду на то, что селестин рассмеётся и скажет, что в очередной раз пошутил, тихо спросила я.

— Правда, котёнок. И пусть ты ничего не помнишь, зато помню я. Тебе понравилось, — с какой-то особенной нежностью в голосе произнёс Эл.

— Отпусти меня, пожалуйста, — предельно вежливо попросила я. — Мне надо в туалет.

Селестин послушался и убрал руки. Всё также в темноте, я дошла до ванной комнаты и закрылась в ней изнутри. И что с этим делать? По идее я должна злиться, поскольку ценила свои принципы и жизненные установки. Замуж вышла, будучи девственницей. Интрижек на стороне и даже лёгкого флирта при наличии мужа не допускала и глубоко в душе осуждала за это других. Эл же практически изнасиловал меня, причём не столько физически, так как телу (надо быть честной самой с собой) понравилось, сколько морально. Как я теперь буду смотреть Рену в глаза? Вроде и не виновата в произошедшем, но всё равно замешена. Чем я лучше своего бывшего? Ведь незнание не освобождает от ответственности… Незнание того, что происходящее не сон, а реальность. Да, я должна злиться. Но я так вымоталась эмоционально, что сил на проявление хоть каких-то чувств не осталось. Я хотела одного, чтобы меня оставили в покое.

В дверь стукнули.

— Да не трону я тебя без твоего согласия, — практически трезвым голосом произнёс Эл. — И тогда бы не тронул, если бы не твоя страсть.

Страсть?!

Я распахнула дверь. За то время, пока была взаперти, кейсер успел зажечь свечи.

— Я была без сознания. Какая страсть?

— Самая настоящая, какая бывает у женщины по отношению к привлекающему её мужчине, — развёл руками Эл.

— Возможно, дело действительно в страсти, — неожиданно согласилась я. — Только в тот момент я представляла себя в объятиях Рена, а не в твоих.

Сказала таким тоном, каким говорят правду, не пытаясь что-либо доказать, а просто констатируя факт. Я платила Элу той же монетой. Он мог бы и не рассказывать про случившееся, и мы оба крепче бы спали.

После этих слов повисла тишина. Эл перестал улыбаться, но к моему удивлению не разозлился.

— Зря я пообещал не трогать тебя, котёнок, — медленно произнёс он, надвигаясь на меня, как гора. — Иначе я доказал бы тебе уже в сознательном состоянии, что так хорошо может быть только со мной.

— Не собираюсь ни проверять это, ни сравнивать. Хочу как можно скорее вернуться домой, — я попыталась обойти селестина и не смогла. Он снова сгрёб меня в охапку. Что ж, он добился того, чтобы ко мне вернулась способность проявлять яркие эмоции. Я разозлилась: — Пусти, Эл! Ну, что тебе ещё от меня надо, если ты всё уже получил?! Хотел рабыню-иномирянку? Пожалуйста! Я полностью в твоей власти. Хотел сделать из меня анату? И тут, как оказалось, твоя взяла. Ты сейчас пришёл сюда, чтобы удовлетворить свою похоть? Так давай быстрей! Кто тебе мешает? Мне с тобой всё равно не справиться. Есть ещё вариант: убить. Такого ты со мной прежде не делал. Так сделай! Сделай милость. Я так устала жить надеждой, которая, по всей видимости, совершенно пуста….

После сказанного я готова была к очередному граду насмешек, вместо этого Эл ослабил объятия, хотя и не отпустил полностью на свободу, но отстранил от себя.

— Тсс, Тая, — с нежностью, с какой успокаивают расстроенного ребёнка, произнёс он. — Я не причиню тебе вреда. Я же обещал, что не трону без твоего согласия. И не говори так, не надо. Я вовсе не хочу твоей смерти. Я верну тебя обратно и запечатаю проход. И больше никто из ваших женщин не подвергнется подобной участи. Мой отец поступил эгоистично и жестоко. Когда мама заболела, он не мог её вылечить, но мог вернуть обратно в свой мир, где бы она до сих пор жила. Да она сама этого не хотела. Но он должен был настоять и заставить…

Я притихла, с изумлением слушая кейсера. Впервые в его голосе звучали боль, горечь и неприкрытая тоска.

— Но ведь у неё был ты, — напомнила я. Удивительно, стоило увидеть чужие страдания, как я тут же забыла про все свои обиды и горечи. Захотелось утешить. И кого? Кейсера!

— И что? — криво усмехнулся Эл. — В этом мире её хватило ненадолго. Мы не болеем тем, чем болела она. У нас не было необходимых лекарств. А там бы она жила.

— Без тебя, — напомнила я. — Зачем ей нужна была жизнь без тебя, без своего родного ребёнка?

— Тогда объясни мне, — внезапно рассердился мужчина. — Почему ты готова была остаться здесь, хотя у тебя тоже есть сын в другом мире, когда опасность угрожала даже не твоей жизни, а жизни Рена?

Я не знала, что сказать, как объяснить.

— Для меня это был единственно правильный выбор. Уверена, как и для неё.

Эл посмотрел на меня долгим, задумчивым взглядом. Он быстро трезвел, и, видимо, наш разговор хорошо этому способствовал. Но остатков хмеля хватило ещё на несколько откровений:

— Я пришёл сюда не для того, чтобы удовлетворить свою похоть. Я пришёл, чтобы просто увидеть тебя и быть рядом. Этот дурак хочет оставить тебя в Экзоре, хочет сделать своей настоящей женой. Я не позволю. Пока ты в этом мире, ты будешь принадлежать только мне. И я не позволю тебе остаться, даже если ты сама этого захочешь. Ты вернёшься.

От подобного признания меня обдало жаром с головы до ног. С души словно упал огромный тяжёлый камень. Я видела, что Эл говорит искренне. Давно надо было его напоить…

— Окажи мне услугу, — попросил кейсер. — Прогуляйся со мной. Только оденься теплее.

Я улыбнулась от проскользнувших в мужском голосе ноток неподдельной заботы. Надо же! Я уже практически не злилась на него. Стоило Элу заговорить со мной искренне, без привычных ехидных шуточек, стоило проявить истинные чувства, и я готова была простить ему пускай не всё, но многое.

Снаружи было прохладно и свежо. В отличие от нашей луны, всегда полная селеста давала достаточно света, чтобы не споткнуться на узенькой тропинке, по которой мы с кейсером спустились к реке. Тихий плеск воды, посеребрённой ночным светилом, успокаивал и настраивал на мирный лад. Тишина и глубина ночи завораживали, заставляя почувствовать себя единым целым с окружающим миром. От взгляда в чернильно-чёрное небо кружилась голова. Я поймала себя на мысли, что мне необычайно хорошо идти вдоль берега рядом с Элом и просто молчать. Как же сильно отличались эти теперешние ощущения, от тех, что я испытывала вечером, испытывала ещё в начале нашего разговора с кейсером.

— Завтра мы отправимся к источнику силы, чтобы всё подготовить для твоего перехода, — Эл первым нарушил молчание.

От его слов в груди радостно подпрыгнуло сердце. Неужели так скоро?!

Мужчина резко остановился и внимательно вгляделся в моё лицо:

— Ты не будешь скучать?

— О ком? Или о чём? — хмыкнула я, уверенная, что это очередная язвительная шуточка. — Хотя…буду. О Клоу, о Даре. Чудесные, добрые женщины.

— А о Рене?

Может, и буду, но пройдёт время и забуду. Зачем тебе это знать?

Вслух я сказала другое:

— Он был хорошим мужем. Если бы я встретила подобного мужчину в своём мире, пожалуй, согласилась бы ещё раз выйти замуж, хотя и зареклась это делать.

— Расскажи почему, — просьба прозвучала как приказ.

— Зачем? — рассмеялась я.

— Когда я выпью, меня тянет на откровенные разговоры, — с полной серьёзностью в голосе признался кейсер.

— Тогда завязывай с этим делом. Иначе тебя перестанут бояться, узнав, какой ты лапочка, — фыркнула я.

Кажется, мы поменялись местами. Я ехидничала, Эл терпел. Внезапно я осознала, как он одинок. Едва ли с кем-то, кроме меня он мог быть так искренен. Но показывать тут же охватившую меня смесь жалости и сочувствия нельзя. Поэтому я принялась рассказывать. Хочет знать о моей прошлой жизни? Пожалуйста. Не жалко.

— Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, такой мужчина как Рен, стань я его настоящей женой, никогда бы меня не предал, — заключила я свой довольно сухой и короткий рассказ.

— Не предал бы, — эхом отозвался Эл.

— Почему вы поссорились? — в свою очередь спросила я. — Ведь он был твоим единственным другом.

— Мне не нужны друзья, котёнок, — поспешил вернуться к своей излюбленной язвительности кейсер.

— Так не пойдёт, — возмутилась я, останавливаясь. — Откровенность за откровенность.

— Я ничего не обещал, — насмешливо развёл руками Эл.

— Ах ты гад! — я отнюдь не шутливо, довольно чувствительно пихнула селестина в грудь.

Тот даже не дрогнул, лишь рассмеялся в ответ. Но собственный смех сыграл с ним злую шутку. Эл потерял бдительность и не заметил моей ловкой подсечки, заставившей его ухнуть в мокрую от ночной росы траву. Я с изумлением глядела на лежащего мужчину. Никак не ожидала, что у меня получится свалить кейсера с ног. Насколько же он должен мне доверять, чтобы так расслабиться в моей компании?!

Долго стоять мне не позволили, ловко и быстро уложив рядом. Оберегая от холода, Эл перекатил меня к себе на грудь. Наши лица оказались очень близко друг от друга.

— Не верю, котёнок, что ты совсем не будешь скучать по мне, — самоуверенно заявил Эл. — Будь у нас больше времени, я бы смог тебя полностью очаровать.

— Как хорошо, что у нас нет этого времени.

— Действительно нет, — резко посерьёзнел селестин. — Через три дня источник будет на пике силы. Именно тогда я проведу ритуал возврата и запечатывания.

Три дня! Всего лишь три дня!

— Может, на последок всё-таки осчастливим друг друга ещё разок, — притягивая меня ближе с явным намерением поцеловать, прошептал Эл.

— Ну, уж нет! — трепыхнулась я в крепких как сталь объятиях. Бесполезно, не вырваться. Но и сдаваться я не намерена.

— А если бы я был твоим законным мужем? — хитро поинтересовался Эл.

— Даже думать об этом не хочу, — изобразила я на лице испуг.

— Но почему? — рассмеялся кейсер, отпуская меня. — Чем я хуже Рена?

Я поднялась, оправила юбку.

— Ничем. Вы разные как день и ночь. Но, чтобы быть женой кейсера, не знаю, кем надо быть. Попробуйте предложить эту роль Эжени. Думаю, она с радостью согласится и справится. К тому же ей не привыкать делить с тобой постель.

— Ерунда, — Эл встал за мной следом. — Мы никогда не были с Эжени любовниками.

— Эту лапшу вешайте на уши кому-нибудь другому, например, Рену. Мне-то зачем врать? Я к этому отношусь ровно. Совет вам да любовь.

— Да откуда у тебя такие сведения? — удивился моей уверенности кейсер, причём довольно искренне. — Ты видела это своими глазами?

— Нет, — замешкалась я. Неужели действительно нет? Не любовники? А кто тогда? Сообщники? — Кстати, раньше ты и не пытался этого отрицать.

— Не видел смысла тратить силы, чтобы переубеждать тебя.

— А теперь, вдруг, увидел?

— Теперь мне не всё равно.

— Не всё равно? — повторила я. И обеспокоено поглядела на Эла. — Так, кажется, при падении ты сильно повредил голову.

— Вот и Рен поверил в подобную чушь, а я всего лишь пытался убедить его, что ветреная, меркантильная Эжени ему не пара, — не обратил никакого внимания на мой шутливый настрой кейсер.

— Так вы из-за этого поссорились? — догадалась я. — Похоже, с переубеждением ты перестарался или зашёл слишком далеко и, я бы сказала, глубоко…

— Из нас с тобой получилась бы отличная пара, — хмыкнул в ответ Эл.

— Я так не думаю.

— Мы оба циники.

— Я не циник, — возразила, упрямо вскидывая голову. Вот ещё! Ставить меня на одну доску с собой.

— Ты циник, милая, — голос кейсера наполнился бархатными нотками.

Кажется, он окончательно протрезвел и теперь затевает очередной раунд своей любимой игры «Кошки-мышки».

Я рассмеялась и шутливо стукнула Эла кулачком в плечо.

— Ты умеешь поднять мне настроение. Идём обратно. Давай наперегонки.

Как хорошо, что юбка длиной чуть ниже колен. Она нисколько не стесняет движений и позволяет бежать быстро. Правда, Эл всё равно меня догнал, поймал и как добычу перекинул через плечо. Я смирилась, обмякла, но последнее слово осталось за мной:

— Имей в виду, я тебя не простила.

Мы оба прекрасно понимали, о чём речь.