Замуж в другой мир (СИ)

Глава 14

После этого случая, Эжени перестала липнуть к Рену. Напротив, она начала избегать его, стараясь без необходимости не заговаривать, не приближаться и даже не смотреть в его сторону. И вовсе не потому, что считала себя виноватой. Красотка упорно утверждала, что не была причастна к случившемуся недоразумению. Однако Рен ей не верил, и между ним и Эжени установились натянутые отношения. Глупая. Сама себя наказала. Впрочем, селестина не слишком переживала из-за размолвки с возлюбленным, наверное, ей была известна поговорка «Милые бранятся — только тешатся». Эл, по всей видимости, тоже имел серьёзный разговор с полюбовницей. Иначе с чего бы Эжени в его присутствии стала вести себя тише воды, ниже травы? Правильно, своих баб надо держать в узде…

По мере нашего движения вперёд окрестности менялись. Исчезли леса, местность становилась всё более гористая. Но самое примечательное, пропали цивилизованные места стоянок. Теперь нам приходилось ночевать под открытым небом в чистом поле. К своему собственному удивлению я оказалась непривередлива в этом плане. Мне нравилось сидеть у костра и спать на свежем воздухе. И даже жёсткий спальник в виде набитого сушёной травой мешка нисколько меня не расстраивал.

Как жена наместника я могла с относительным комфортом почивать в повозке, но мне гораздо больше нравилось оставаться на ночь у костра. Здесь велись такие интересные разговоры.

Караванщики изначально поделились на касты. И если за одним костром собиралась знать, за другими — селестины попроще: прислуга и охрана. Я примкнула ко вторым, переходя от одной группы к другой. С ними было гораздо интереснее и веселее. Сначала на меня косились, но быстро привыкли и взяли в оборот. Каждый вечер перед сном меня просили спеть или, как выражалась я, повыть на луну. Особенно моё пение запало в душу одному селестину из личной охраны кейсера. Он был огромный как гора. Волосы, в отличие от всех остальных, острижены коротко. Несмотря на устрашающую внешность, этот бугай имел весёлый нрав и не шибко высокий уровень интеллекта. Из всего моего песенного репертуара, которым я баловала иномирцев, Каррон больше всего полюбил «Тонкую рябину». Когда я пела её караванщикам первый раз, не смогла удержаться от слёз. Эту песню я каждый вечер пела Сашеньке перед сном.

То ли Каррон проникся ко мне сочувствием, увидев слёзы, то ли симпатией за умение петь, но он стал ходить за мной по пятам как привязанный. Сначала Рену это очень не понравилось. Ему вообще не нравилось, что я шастаю вечерами по лагерю, вместо того, чтобы сидеть рядом с ним. Мне даже попытались устроить семейный скандал. В ответ я предложила приставить ко мне личную охрану. Первой кандидатурой был само собой Кален. Однако глянув на траурно вытянувшееся при этом известии лицо селестина, я сжалилась и решила рассмотреть другие варианты. В конце концов, мне подобрали невысокого, жилистого парня, главным достоинством которого была немногословность. К тому же Сетт умел, постоянно находясь со мной рядом, оставаться незаметным, в отличие от того же Каррона, который несмотря на появление личного телохранителя продолжал ходить за мной по пятам. Я была не против. Карр любил рассказывать весёлые, правда, не всегда понятные мне в плане юмора, истории, и, не переставая, восхищался моим певческим даром. Поначалу Сетт косился на Карра, потом стал играть с ним в карты, затем к ним присоединилась я. Наверное, приставляя ко мне личного охранника, Рен никак не думал, что я буду рубиться с ним в «дурака»…

Однажды мы подъехали к небольшому озеру, как оазис в пустыне окружённому пышной растительностью. Похожие на плакучие ивы невысокие деревца полоскали свои тонкие гибкие ветви в прозрачной прохладной воде.

— Глубокое? — первым делом поинтересовалась я. Очень хотелось искупаться, но плавала я из рук вон плохо.

— Лишь в нескольких местах, госпожа. Я покажу где, — тут же отозвался Карр. Он как всегда был рядом. Я уже привыкла и больше не вздрагивала от звука его низкого басовитого голоса. И вообще, догадывалась, что Карра ко мне подослал кейсер, дабы обезопасить свою подопытную от таких буйных как Эжени.

Купаться решили по очереди. Сначала женщины, потом мужчины. С приличиями и нравственностью в Рантмаре дело обстояло неплохо, исключая таких индивидуумов, как Эжени и Эл. В последнем мне тут же пришлось в очередной раз убедиться.

Я плавала себе, никого не трогала, когда меня совершенно неожиданно схватили за ногу и утянули под воду. Буль-буль! Не успела я опомниться или утонуть, как снова оказалась на поверхности практически у самого берега в окружении шатра из густого переплетения ветвей. В этом месте, несмотря на близость суши, было глубоко, я не доставала ногами до дна. Отфыркиваясь и убирая с лица налипшие мокрые волосы, я ничуть не удивилась, когда, наконец, рассмотрела своего похитителя. Им оказался кейсер. Одной рукой Элларион обнимал меня за талию, другой ухватился за ветвь потолще, чтобы удерживать нас обоих над водой.

— Ну и зачем? — возмущённо поинтересовалась я.

— Мои слова никогда не расходятся с делом. Если я сказал, что мы искупаемся вместе, то мы искупаемся, — нагло заявил селестин.

— Пустите! — мне совсем не нравилось практически в обнажённом виде обниматься с Его светлостью. Та тонкая рубашонка до середины бедра, в воде завернувшаяся до поясницы, и короткие панталоны — шортики от смущения спасали мало.

Эл послушался и с коварной улыбкой отпустил. Я не успела сориентироваться, сгруппироваться и камнем пошла ко дну. Чтобы не утонуть, мне пришлось схватиться за кейсера, сначала за плечи, а потом и вовсе обнять его руками за шею. Жесть! Теперь я самолично облапила мерзавца, оставалось только ноги на него закинуть. Нет! Я справлюсь, вот сейчас отпущусь и поплыву…Однако сил на «поплыву» после незапланированного ныряния практически не осталось. Тогда я решила тоже ухватиться за ветку. Для этого мне пришлось опереться об Эла, чтобы как следует оттолкнуться и подпрыгнуть вверх. У меня почти получилось задуманное, но в последний момент уже дотронувшаяся до ветки рука соскользнула и я сорвалась вниз, падая на кейсера и прокатываясь вдоль его тела.

— Может быть, хватит, — сдавленно шикнул на меня селестин. — Не самое лучшее место для…

— Чего? — тормозила я буквально пару мгновений, пока до меня доходило, о чём речь. — Да, никогда!

— Не зарекайся, котёнок, — Эл снова обнимал меня за талию, прижимая к себе. — И не дёргайся, а то твоё «никогда» с лёгкостью превратиться в «прямо здесь и сейчас».

Я замерла, а потом и вовсе перестала пытаться держаться на плаву, расслабилась и обмякла. Раз ему так хочется, пусть тратит свои силы на нас двоих, а я отдохну. Впрочем, судя по всему, в такой вот позе «орангутанг с добычей» кейсер способен провисеть очень долго.

Эл улыбнулся, почувствовав моё смирение. Я молчала и ждала, когда Его светлость расскажет, что ему от меня надо. Глаза от нечего делать скользили по тёмной гладкой коже в капельках воды, по бугрящимся под ней рельефным мышцам, по точёному подбородку, по изогнутым в усмешке губам…Выше я не пошла, переключившись на волосы, в отличие от моих, тщательно заплетённых в косу.

— А ты неплохо освоилась в нашем мире, котёнок. Очаровала Рена так, что он и думать забыл про свою бывшую невесту. Заводишь себе тут друзей-приятелей…Создаётся впечатление, что ты передумала возвращаться. Понравилось быть женой наместника? — вкрадчиво произнёс кейсер, глядя на меня так, словно видел насквозь.

— Чушь! — в такой ситуации, как эта, я не собиралась утруждать себя проявлением должного почтения. — Я по-прежнему хочу домой, и чем скорее, тем лучше.

— Уверена? А как же Рен? — селестин подтянул меня вверх, заставляя скользить по своему телу. При этом зрачки его алых глаз расширились.

Я задохнулась от возмущения и ещё парочки смутных чувств, вызванных его действиями:

— Эл! Может быть, хватит!

Упс! Я вслух назвала кейсера так, как до сих пор называла только про себя или наедине с Реном.

— Ммм, какая соблазнительная непочтительность, — промурлыкал кейсер, наклоняясь ко мне.

Тут я решила сменить тактику рвущейся на свободу добычи, так возбуждающую этого сытого кота, на другую, диаметрально противоположную.

— Вам опять стало скучно? — добавив нотки снисходительности и понимания в тон голоса, ласково и по-доброму произнесла я, а потом многозначительно добавила: — Не удивительно…

Я, конечно, осознавала, что так себя вести и разговаривать, Эл позволяет мне только ради собственного развлечения. Этим можно воспользоваться, лишь бы не переборщить.

— Все вас боятся, и никто по доброй воле не желает с вами общаться. Репутация великого и ужасного кейсера идёт впереди и отпугивает с такого расстояния, с какого вы можете только отдавать приказы, а никак не вести дружеские беседы…

Всё время нашего путешествия я действительно наблюдала за кейсером. Нет, его нисколько не тяготили, по крайней мере с виду, тот страх и почтение, которые испытывали к нему другие селестины. При желании Эл легко становился центром любой компании, умудряясь не только говорить сам, но и разговорить других. Однако, гораздо чаще, он был в стороне, но я знала, чувствовала, что Эл как серый кардинал в курсе всех происходящих вокруг событий. И не только в курсе, он руководит ими. Вот и в нашей ситуации он кукловод, а я кукла. Но что если кукла начнёт жалеть кукловода? Нет, не так. Что если женщина станет испытывать жалость к вожделеющему её мужчине? Останется ли здесь место влечению и страсти?

— Иногда мне даже жаль вас, — вздохнула я, призвав на помощь все свои актёрские способности, чтобы выглядеть предельно искренней.

Пока я говорила, мужчина внимательно вглядывался в моё лицо, потом тихо рассмеялся и предложил:

— Ты ещё по голове меня погладь, а лучше…

Эл наклонился и скользящим поцелуем провёл губами по моей шее. Наверное, у меня что-то не так с рецепторами кожи в этом месте, иначе с чего бы мне, вдруг, стало жарко в холодной воде.

— Ты неудержимо влечёшь меня, котёнок. Возможно, причина в том, что я тоже наполовину человек. Неважно. Ты должна быть моей и только моей.

Ах ты, гад! И место подобрал, чтобы я не отвертелась. Ну, разве может здоровое женское тело устоять перед красивым, уверенным в себе соблазнителем в такой интимной обстановке? Вот и моё не устояло, отозвавшись несанкционированным стоном, когда Эл коснулся своими горячими губами моей ключицы. Эта дурацкая рубашонка сползла с одного плеча, а кейсер не терял времени даром.

Я собрала все остатки воли, тающей под нежными прикосновениями, и стала отпихивать мужчину от себя. Даже попыталась достать его ногой, безуспешно. И тут помощь пришла, откуда не ждали. Ветка, за которую держался кейсер, затрещала и обломилась. Мы оба ухнули в воду.

Треск ветки, плеск воды…мы наделали достаточно шуму, чтобы не оставаться больше незамеченными. Эл, наконец-то отпустил меня, давая возможность плыть самой, если то барахтанье, что я воспроизводила можно назвать плаванием.

— Ты права, котёнок, с тобой не соскучишься, — сказал напоследок кейсер.

Я уж было подумала, что всё, отмучилась, когда Его светлость одним мощным гребком оказался рядом, обхватил ладонями моё лицо и поцеловал на этот раз в губы. Поцелуй, начавшийся над поверхностью воды, продолжился под ней. От неожиданности происходящего я забыла барахтаться, а Эл и не пытался держать нас на плаву. Прежде, чем я начала задыхаться, кейсер на прощанье слегка куснув за нижнюю губу, подтолкнул моё тело вверх, сам же ушёл в глубину.

Отплёвываясь и ругаясь, я выбралась из-под древесного шатра и поплыла в сторону берега.