Заклятие

1

Е Сяо снова прибыл в археологический институт и постучался в дверь кабинета директора.

— Войдите.

Е Сяо вошел.

Вэнь Хаогу сидел за столом.

Увидев Е Сяо, он удивился, но тотчас же его лицо приняло обычное выражение. Он заулыбался:

— Полицейский Е, вы по какому случаю пришли? В прошлый раз вы помогли нам вернуть предметы материальной культуры, а мы еще не успели поблагодарить вас.

— Директор Вэнь, не стоит благодарности. Я пришел, чтобы у вас найти одного человека.

— Хорошо, сначала присядьте, пожалуйста.

Е Сяо заявил напрямик:

— Вы знакомы с Не Сяоцин?

— Не Сяоцин? — переспросил тот. Цвет лица у него сразу изменился.

Е Сяо, сразу заметив перемену, спросил:

— Что-нибудь не в порядке у вас, директор Вэнь?

— Нет, ничего, — заулыбался тот. — Не Сяоцин — докторантка. Она здесь проходила практику. Ее рекомендовал профессор Ли из Института палеобиологии.

— Она сейчас здесь?

— Не знаю. Она здесь практиковалась меньше месяца и отбыла.

— Когда она уехала?

— За несколько дней до смерти Цзян Хэ.

— Директор Вэнь, когда мы начали расследование, почему вы не информировали нас об этих обстоятельствах?

— Я не думал, что существует связь между Не Сяоцин и смертью Цзян Хэ, ведь она всего лишь обычная практикантка.

— Директор Вэнь, может быть, вы что-то от меня скрываете?

— Нет-нет, как это возможно?

— Ладно, — холодно сказал Е Сяо. — Директор Вэнь, у меня есть еще один вопрос. Как у вас со здоровьем в последнее время?

— Мое здоровье? Еще хорошее.

— Я вам предлагаю пойти в больницу и пройти полное обследование, хорошо?

— Полицейский Е, я очень удивляюсь, почему вы задаете такой вопрос?

— Говорят, что ваш институт за месяц до того, как с Цзян Хэ случилась беда, выезжал в Западный край с археологической экспедицией, в составе которой насчитывалось пять человек: Цзян Хэ, Сюй Аньдо, Чжан Кай, Линь Цзысу, а еще были вы, директор Вэнь. Сейчас четверо уже умерли, остались только вы один. Это вас не удивляет?

— Вы меня подозреваете? — изменился в лице тот.

— Нет, я беспокоюсь за вас.

— Не стоит беспокоиться. Я сам буду осторожен.

— Желаю того же. Я пойду.

Е Сяо ушел, и в кабинете остался один Вэнь Хаогу вне себя от волнения и беспокойства.

2

Е Сяо подъехал к воротам Института палеобиологии. Выйдя из машины, он посмотрел на вывеску перед входом, потом вошел.

Е Сяо спросил кого-то из сотрудников:

— Позвольте спросить, где искать в вашем институте профессора Ли?

— В читальном зале, — ответил тот.

Е Сяо пошел в читальный зал.

Профессор Ли в полном одиночестве суетился перед высокими книжными полками. Освешеннссть в читальном зале была неважная, тусклый свет пробивался только через узенькое окошко, поэтому тень профессора постоянно металась по залу, чертя по полу длинные черные контуры.

Е Сяо, подойдя вплотную, тихим голосом заговорил:

— Профессор Ли, здравствуйте. Я из Управления общественной безопасности. Ищу вас для разъяснений по некоторым делам.

После этого он предъявил служебное удостоверение.

Профессор Ли поднял голову и внимательно поглядел на него.

— В чем дело? — спросил он.

— Профессор Ли, я хочу допросить одну женщину. Ее зовут Не Сяоцин.

— Зачем ее допрашивать? Она всего лишь моя студентка.

— Скажите, пожалуйста, где она сейчас?

— Не знаю.

Е Сяо догадывался, что у пожилых людей есть странности характера, и продолжал свои вопросы без паузы:

— А почему?

— Некоторое время назад Не Сяоцин была мною рекомендована в Институт археологии на практику, но на следующий день после окончания практики исчезла бесследно. Нигде не можем ее найти. Поэтому уже доложили полиции о пропаже человека.

— Извините, могу ли я посмотреть сведения о ней и фотографии?

— Следуйте за мной, — кивнул профессор Ли.

Они вышли из читального зала.

В коридоре профессор на ходу спросил:

— Не Сяоцин совершила преступление?

— Нет, мы только подозреваем, что она может быть причастна к одному делу.

— Это дело о серии смертей в Институте археологии?

— Профессор Ли, оказывается, вы тоже знаете об этом деле.

— Все мы люди одного круга. Порыв ветра колыхнет травинку, а вся трава уже знает об этом. Говорят, все люди умерли от тромбоза сердца?

— Да, — ответил Е Сяо.

— Боюсь, что не все так просто.

— Профессор Ли, а вы как думаете? — переспросил Е Сяо.

— Смотрите, мы пришли, — сказал профессор Ли.

Незаметно для себя они дошли до двери с надписью: «Архив отдела кадров».

Профессор и Е Сяо вошли в архив. Профессор Ли открыл шкаф и вручил Е Сяо папку с документами, говоря:

— Здесь находятся материалы по Не Сяоцин, посмотрите сами.

Е Сяо раскрыл папку. Среди документов был личный листок по учету кадров, заполненный самой Не Сяоцин, в верхнем правом углу наклеена ее фотокарточка. Увидев ее, Е Сяо оторопел и уставился на нее в глубокой задумчивости. Ошибиться невозможно: девушка на фотокарточке была Лань Юэ.

Он ясно вспомнил свою встречу с ней около дома Ло Чжоу.

Постепенно его мысли вернулись в настоящее, но он продолжал глядеть на фотокарточку Не Сяоцин большими от удивления глазами. Пробормотал шепотом:

— Вот, оказывается, что! Лань Юэ — это Не Сяоцин, а Не Сяоцин — это Лань Юэ. Один и тот же человек.

Профессор Ли не разобрал его шепот и переспросил:

— Что вы говорите?

— Да нет, ничего.

Е Сяо продолжал рассматривать анкету Не Сяоцин. Она ее заполнила лично, три иероглифа: «не» — «сяо» — «цин» — были изображены тщательно, аккуратно, красиво, изящно. Е Сяо выписал из материалов адрес семьи Не Сяоцин, после чего спросил:

— Извините, профессор Ли, позвольте узнать, какое у вас впечатление о Не Сяоцин.

— Она очень умна, в учебе и исследованиях понимает с полуслова, выдвигает идеи, требующие воображения. Особенно хорошо она успевала в палеонтологии микроорганизмов.

Профессор Ли тщательно взвешивал каждое свое слово.

Е Сяо прервал его, будто что-то вспомнив:

— Древних микроорганизмов? Профессор Ли, не можете ли вы рассказать более конкретно?

— Исследование форм древней микрофлоры и процесса эволюции, а также воздействие древней микрофлоры на историю человеческого общества.

— Профессор Ли, вирусы тоже принадлежат к микрофлоре?

— Правильно, несколько месяцев назад Не Сяоцин написала статью о древних инфекционных болезнях. К своему анализу она подходила с точки зрения микробиологии, например, к анамнезу черной смерти в средневековой Европе, а также к возникновению и специфике распространения в то же время крысиной бубонной чумы и так далее.

— Почему понадобилось рекомендовать Не Сяоцин в Институт археологии? — продолжал свои вопросы Е Сяо.

— Не Сяоцин сама попросилась на практику в Институт археологии, не знаю почему. Но у меня недурные отношения с директором Вэнь Хаогу, я слышал разговоры, что они привезли древний иссохший труп из экспедиции. Это как раз годится для статьи Не Сяоцин в качестве примера. Поэтому я согласился и рекомендовал ее Вэнь Хаогу.

— Значит, в этой области она специалист. Профессор Ли, а что вы скажете о ее человеческих качествах?

— Характер у нее, в общем, хороший, не замечена ни в каком предосудительном поведении, только не очень разговорчива, по натуре она интроверт. Ну а еще она очень любит стихи.

Е Сяо покивал головой в знак согласия.

— Хорошо, профессор Ли, спасибо вам за сотрудничество. Я уйду первым. В следующий раз — при необходимости — мы сможем обратиться к вам за сотрудничеством? Я имею в виду научные вопросы.

— Научные вопросы?

— Да, я подозреваю, что серия смертей в Институте археологии связана с Не Сяоцин и ее научной тематикой.

— Если это так, все может стать необычайно опасным, — встревоженно произнес профессор Ли.

Е Сяо отвечал со всей серьезностью:

— Именно это меня и тревожит. Профессор Ли, вы специалист. В любое время я могу обратиться к вам. Извините за беспокойство, до свидания.

Е Сяо быстрыми шагами ушел.

3

В саду психиатрической клиники было спокойно и тихо, как всегда.

Мать Бай Би сидела в тишине и одиночестве перед клумбой.

Она услышала шаги за спиной и первым делом подумала, что это Бай Би, но, прислушавшись, спросила:

— Вы не Бай Би. Кто вы?

Женщина обошла кругом — и появилась Лань Юэ.

Мать Бай Би внимательно рассматривала ее: лицо Лань Юэ казалось ей знакомым. Лань Юэ улыбалась. Мать Бай Би, помедлив, спросила:

— Кто вы?

Лань Юэ подошла поближе и высоким голосом спросила:

— На мое лицо глядите, а меня забыли?

У матери немедленно изменилось лицо. Она напряженно вглядывалась в лицо и глаза Лань Юэ, судорожно пытаясь вспомнить.

Долго и пристально вглядывалась в эти глаза, и вдруг на лице ее отобразился неподдельный ужас:

— Ма… Май-я… Ты — Майя? Нет-нет, невозможно…

Она яростно затрясла головой, отрицая свою собственную догадку.

Лань Юэ по-прежнему вопросительно глядела на нее.

В конце концов пожилая женщина поняла:

— О небо! Я знаю, неужели ты…

Лань Юэ кивнула и понимающе подмигнула ей.

Мать Бай Би тяжело вздохнула и с облегчением, словно освобождаясь от тяжкого бремени, проговорила:

— Наконец-то ты пришла.

Лань Юэ загадочно улыбнулась, в ее глазах блеснул странный свет.

4

Е Сяо по адресу разыскал дом семьи Не Сяоцин. Это было обычное жилье. Он остановился перед дверью. Здесь. Дверного звонка не было, и он постучал в дверь. Никто не открыл, и он постучал снова. Опять не открыл никто.

Вдруг открылась дверь соседнего дома, и вышел старик:

— Вы кого ищете?

— Позвольте спросить, здесь живет семья Не?

— Верно, но только здесь уже много лет никто не живет.

С этими словами старик вернулся к себе и закрыл за собой дверь.

Е Сяо остался в полном недоумении.

Десять минут спустя он уже подходил к полицейскому участку, ведавшему кварталом.

Сотрудники уже собирались домой, но Е Сяо удалось задержать паспортиста.

— Я хотел бы разыскать материалы по проживающей на вашем участке Не Сяоцин, квартира 404, дом 532, улица Миньшэнлу.

Паспортист включил компьютер и, только просмотрев половину материалов, вспомнил и хлопнул себя по лбу:

— Ай-ай, только сейчас вспомнил: эта Не Сяоцин, квартира 404, дом 532 по улице Миньшэнлу, шесть лет назад проходила по делу семьи Не.

— Что за дело? — поинтересовался Е Сяо.

— Это было шесть лет назад. На нашем участке произошло редкостное преступление: отчим изнасиловал падчерицу. Тогда это дело наделало много шума.

От изумления Е Сяо рот раскрыл:

— Что вы говорите?

— Никакой ошибки, это дело я до сих пор помню с подробностями совершенно ясно. Вот уж настоящее злодейство. — Паспортист покачал головой и вздохнул. — Девочка — как цветочек, тогда ей было семнадцать, и вот однажды распалившийся озверевший отчим…

Он умолк, энергично качая головой. Е Сяо, как громом пораженный, крепко сжал кулаки и тяжело вздохнул.

— Я понял, — прошептал он и снова спросил:

— Вы только что сказали, что падчерицу звали Не Сяоцин?

— Да. Не Сяоцин была взята ее отчимом на воспитание из детского приюта Фули. Когда была маленькой, отчим и мачеха относились к ней, как к родной дочери, и семья жила дружно. Позже, когда она пошла в среднюю школу второй ступени, мачеха заболела и умерла, и они остались жить с отчимом вдвоем. Отчим запил, с утра и до вечера ходил под хмельком. Однажды вечером напился допьяна и изнасиловал ее.

— Скотина, — буркнул Е Сяо.

— Точно. А потом этой скотине дали бессрочные каторжные работы, заслуженное возмездие за преступление. Жаль только эту несчастную девочку; я до сих пор помню, как она выглядит: лицо белое-белое, глаза большие, сама необычайно красива. После беды не сказала ни слова, видимо, испытала тяжелое потрясение. Очень жаль. Но только, говорят, Не Сяоцин пошла правильным путем, уже поступила в аспирантуру.

Е Сяо опять вздохнул:

— Спасибо вам, задерживаю вас на работе, искренно извиняюсь.

Е Сяо встал и направился к двери на выход, когда его сзади окликнул паспортист:

— А как Не Сяоцин? Не случилось ли беды с несчастной девочкой?

Е Сяо только махнул рукой.

5

Небо постепенно темнело. Мать Бай Би и Лань Юэ молча глядели друг на друга.

Мать Бай Би тяжело вздохнула, как будто устала от долгой речи, и спокойно проговорила:

— Значит, вот так. Я уже тебе сказала все, что знаю.

Лицо Лань Юэ было очень странным: она устремила взгляд на небо и всячески старалась унять слезы, непрерывно текшие из глаз. Рот дергался, словно она хотела сказать что-то, но так и не сказала.

— Ты плачешь? — спросила мать Бай Би. Она встала, и, протянув руку, утерла слезы с лица Лань Юэ. Та отвернулась.

— Извини, — проговорила мать Бай Би, не скрывая разочарования.

Лань Юэ вдруг резко обернулась и медленно, с расстановкой произнесла:

— Я — ненавижу — вас!

— Извини, — еще раз повторила мать Бай Би, не скрывая страдания.

— Все уже кончено, кончено, — качала головой Лань Юэ.

Разговор был окончен, и Лань Юэ ушла, а мать Бай Би неотрывно глядела, как постепенно тает ее фигурка в сумеречной тени.

А в уголке поэтесса осторожно подглядывала, как Лань Юэ уходит.

Мать Бай Би выглядела очень огорченной.

6

Погода с каждым днем становилась все холодней, особенно вечерами. Ветер стучался в окна, ветви деревьев скрежетали по стеклу, издавая причудливые звуки, а уродливые тени этих ветвей метались по комнате. Вэнь Хаогу не включал кондиционер. Он по-прежнему сидел за столом в одиночестве и выглядел очень постаревшим. Три месяца назад он был бодрым и активным, как сорокалетний, а теперь походил на сморщенного старика. Он легонько поглаживал свои виски, поседевшие волосы очень поредели, а на лице проступили пепельно-серые пигментные пятна. Все это были признаки наступающей старости и приближающейся смерти. Ему вспоминались молодые годы, и одолевали раздумья о своей судьбе.

Вэнь Хаогу открыл ящик письменного стола, извлек оттуда органайзер, аккуратно упакованный в прозрачную обертку, и предался воспоминаниям…

Утром того дня, когда с Цзян Хэ случилась беда, Вэнь Хаогу заходил в его комнату. Это он первым увидел труп Цзян Хэ. Сначала он вцепился в него и только потом на ощупь определил, что тот уже мертв. Ему стало мучительно больно, руки и ноги отказались слушаться, но вдруг он заметил, что у Цзян Хэ крепко сжаты кулаки. Вэнь Хаогу, напрягая все силы, постепенно разжал их. Цзян Хэ стискивал этот самый органайзер. Вэнь, мгновение поколебавшись, положил выпавший из рук мертвеца органайзер себе в карман.

Постепенно он вернулся мыслями к действительности и снова сунул органайзер в ящик.

С самого дна ящика он извлек фотоснимок в рамочке и долго смотрел на очень старую, выцветшую черно-белую фотографию. Снимок был сделан на фоне древней постройки. На нем трое: он сам стоял слева, в центре — Фэнь, а справа — Бай Чжэнцю.

На снимке Вэнь Хаогу был таким молодым, с таким пылким взглядом, выглядел таким умным и энергичным, что, если судить по фотографии, давал сто очков вперед стоявшему справа Бай Чжэнцю. Тот производил впечатление книжного червя: худощавый и слабенький, с невыразительным лицом. А Фэнь посередине — это была мать Бай Би — такая красивая, улыбающаяся, правой рукой держалась за левую руку Вэнь Хаогу, а в левой руке держала правую руку Бай Чжэнцю и таким образом объединяла всех троих.

В этот момент Вэнь Хаогу вдруг почувствовал тепло на левой ладони, будто снова держался за руку Фэнь. Но уже через мгновение его ладонь опять стала холодной, он грустно вздохнул и положил фотоснимок в рамочке на место.

Он никогда не мог понять, почему тогда, с самого начала, Фэнь выбрала не его, а Бай Чжэнцю. Наверное, это тоже было предопределено судьбой. Когда-то он от этого страдал, но очень скоро взялся за ум и опять стал хорошим другом Бай Чжэнцю и Фэнь. Он ясно помнил день накануне похорон Бай Чжэнцю. Тогда Фэнь разрыдалась у него на плече, его рубашка промокла от ее слез, и это ощущение влажного и горячего действовало на него сквозь кожу, пронизывая все тело.

В тот вечер был такой соблазн, Вэнь Хаогу так подмывало заключить ее в объятия! Но он увидел, что с портрета покойный Бай Чжэнцю смотрит на него. И он ограничился тем, что нежно погладил ее волосы, после чего тихо отстранился, вытер ее слезы, а потом шепотом спросил Фэнь:

— Веришь ли ты в действие заклятия на Чжэнцю?

Фэнь яростно замотала головой и с надрывом ответила:

— Я не знаю, я не знаю. Дочка сказала, что ей приснился сон, что во сне она видела ту женщину.

В страхе Вэнь Хаогу спросил:

— Именно ту женщину?

— Да. Я тогда сразу вспомнила о заклятии Чжэнцю в те годы. Он умер в тот день, когда ему исполнилось сорок лет, в день рождения. Все факты подтверждают это гнусное заклятие. Как я раскаиваюсь: не надо было в тот день выпускать его из дома. Во что бы то ни стало оставить его в доме, лишь бы избежать несчастья.

— Может быть, это на самом деле случайность, но ведь мир весь — сплошная случайность. Если бы мы тогда не ступили на тот кусочек земли, если бы Чжэнцю не совершил той ошибки, если бы та женщина — нет, я не буду говорить, — ничего бы этого могло не случиться. Ведь случиться может все что угодно, и никому не дано предвидеть конец. Если же это действительно заклятие, ну тогда, что бы ни было, нам трудно избежать несчастий.

Фэнь больше ничего ему не ответила, а просто осталась тихо сидеть, провожая душу покойного мужа; три ароматные свечи безмолвно курились вокруг нее, и легкий дымок тоненькими струйками плавал по всему дому.

В такие мгновения Вэнь Хаогу вспоминал о прошлом так, словно оно существовало вокруг него. Время и пространство ошиблись местами, и все прошедшее происходило вновь; мир вечно продолжал движение вперед, и не было ничего прошедшего. В плечах он ощущал острую боль и с трудом выпрямился, опять разложил на столе фотографии, памятные снимки. На первом был Цзян Хэ, на втором — Сюй Аньдо, на третьем — Чжан Кай, на четвертом — Линь Цзысу. На последнем снимке Вэнь Хаогу нарочно начертал большую галочку, чтобы показать свое отвращение к его поведению.

Была еще и пятая фотография, на которой был снят сам Вэнь Хаогу.

Глядя на собственную фотографию, он горько рассмеялся. Потом кивнул сам себе, потому что знал: настало его время. Он медленно поднялся со своего места, нежно погладил рукой старомодный канцелярский стол, который прослужил ему столько лет.

Вэнь Хаогу обернулся и посмотрел на ночь за окном: снаружи наверняка было очень холодно, и ветви деревьев стучали по стеклу, как будто хотели поговорить с ним.

Внезапно он почувствовал острую боль в сердце, на лбу проступили капли пота. Рукой он нащупал свой пульс, грудь мучительно болела, но он старался сдерживаться. Прошептал самому себе:

— Вот оно, время настало.

Он знал, что рано или поздно оно придет, и даже почувствовал облегчение, почти обрадовался. Потому что понимал: в конце концов придется самому встретить этот день, который всем людям внушает ужас. Однако никому этого дня не избежать. Вместо того чтобы падать в бездну, дрожа от ужаса, не лучше ли уйти естественно и спокойно?

Вэнь Хаогу неспешно вышел из своего кабинета и пошел по коридору в полной темноте, но он твердо верил, будто видит нечто, и поэтому пошел именно в том направлении.

В темном коридоре на ходу Вэнь Хаогу твердил себе все одно и то же: я пришел.

7

— Сколько дней пропадает Вэнь Хаогу? — спросил Е Сяо, внимательно наблюдая за выражением лиц сотрудников института.

— Вчера утром выяснилось, что директор Вэнь не пришел на службу. Мы позвонили по телефону ему домой, но никто не снял трубку; вплоть до сегодняшнего утра так и нет о нем никаких сведений. Директор Вэнь человек, который строго соблюдает распорядок, ничего подобного прежде не случалось, он никогда не опаздывал на работу, а ежедневно приходил по утрам на полчаса раньше. Мы все очень беспокоимся за него, — взволнованным голосом сказал заместитель директора Института археологии.

Поглядев на него, Е Сяо спросил сдавленным голосом:

— Извините, участвовали ли вы месяца три назад вместе с Вэнь Хаогу и другими в раскопках в Синьцзяне?

— Нет, когда они уехали в Синьцзян, я оставался здесь. Есть еще вопросы ко мне?

— Никаких.

Заместитель директора, вдруг что-то вспомнив, добавил:

— А вот еще, когда я вчера своими ключами отпер кабинет директора Вэня, то увидел, что на его столе разложены фотографии.

Е Сяо перебил:

— Извините, вы что-нибудь в его кабинете трогали?

— Нет.

— Тогда хорошо. Немедленно отведите меня в его кабинет.

В кабинете директора Вэня Е Сяо увидел разложенные на столе фотографии. Он узнал на них Цзян Хэ, Сюй Аньдо, Чжан Кая, Линь Цзысу и еще одного — самого Вэнь Хаогу.

Е Сяо взял в руки фотографию Цзян Хэ и увидел на ней лицо, необычайно похожее на его собственное. От этого он весь напрягся, как от воздействия какой-то таинственной и непонятной силы.

Он тщательно просмотрел все пять фотоснимков и спросил заместителя директора:

— Не подсказывают ли вам что-нибудь эти пять снимков?

— Подсказывают? Ну все эти пять человек на снимках принимали участие в той экспедиции. Цзян Хэ умер первым, дальше в таком порядке: Сюй Аньдо, Чжан Кай и еще Линь Цзысу. Верно, эти четыре фотоснимка разложены по порядку их гибели.

— А на пятом снимке сам Вэнь Хаогу, — указал пальцем на его снимок Е Сяо.

Заместитель сначала не понял смысла сказанного, но, быстро разобравшись, испугался:

— Что вы сказали?

Е Сяо молча кивнул с бесстрастным выражением лица, но тот в полном ужасе замотал головой:

— Невозможно, это невозможно!

Е Сяо вышел в коридор и осмотрелся вокруг. Он внимательно ощупывал взглядом каждый уголок коридора и что-то почуял.

— Я догадываюсь, что сейчас Вэнь Хаогу непременно находится где-то здесь, в этом здании, — сказал он.

— Как такое возможно?

Е Сяо проигнорировал вопрос и продолжил спрашивать сам:

— Вы располагаете всеми ключами от этого здания?

Заместитель согласно закивал и снял с доски несколько десятков связок ключей. Здесь были все ключи.

— Пойдемте прямо в ту комнату, в которой случилась беда с Цзян Хэ, — ледяным тоном промолвил Е Сяо.

Вместе быстрым шагом прошли по коридору, отперли дверь и вошли в злополучную комнату.

В ней стоял сильный странный запах, может быть, потому, что долгое время сюда никто не входил. Е Сяо опять увидел выставленные в шкафах кости древних усопших и, по непонятной причине, ощутил укол в сердце. Заместитель директора остался стоять у двери, не смея пошевельнуться. Дрожащим голосом он произнес:

— Люди умирали в этой комнате. Полицейский Е, осмотрите ее, пожалуйста, сами.

Е Сяо посмотрел на него с презрением. Потом начал тщательно осматривать.

На столе Цзян Хэ не осталось ничего, кроме пишущей машинки, его компьютер Е Сяо уже перевез к себе. Здесь накопилось много пыли. Он был несколько разочарован, осмотрел окно и оконные стекла, наружный подоконник и листву деревьев, которая шелестела под ветром и дрожала мелкой дрожью. Некоторые деревья уже облетели полностью, на других листья окрасились в предсмертные цвета поздней осени.

Он вышел из комнаты вместе с заместителем. Вдвоем обошли и осмотрели все комнаты, но нигде даже следов чего-нибудь необычного не обнаружили. Заместитель только развел руками:

— Полицейский Е, директора Вэнь здесь быть не может. Если с ним случилась беда, то непременно где-нибудь в другом месте. Одного желаю: чтобы с ним ничего не случилось.

— Нет, сегодня еще одно место мы не осмотрели.

— Вы говорите о складе-хранилище? — засомневался заместитель директора.

— Мне известно, что туда посторонним вход запрещен, однако при необходимости мы можем использовать обычную законную процедуру и войти на склад.

— Нет, не стоит. Если вы непременно желаете войти, я могу вас сопровождать. Запрещение на вход для посторонних сделано в основном из соображений безопасности. В особенности в последнее время, когда Линь Цзысу попытался вывезти за границу предметы материальной культуры. Поскольку вы полицейский и ведете расследование, я могу сделать для вас исключение.

Они подошли к складской двери. Заместитель директора достал особый ключ и отпер тяжелую дверь. Оба медленно и осторожно вошли внутрь. От холода Е Сяо почувствовал себя неуютно, кроме того, он ощутил какой-то неприятный запах.

На складе рядами стояли сейфы неизвестно с чем. На это он не обратил внимания, а принялся осматривать все уголки помещения. Постепенно проходя все дальше вовнутрь, он обратил внимание еще на одну дверь.

— Что здесь внутри? Нельзя ли открыть?

— Можно. — Заместитель директора отпер дверь.

В маленьком помещении в неясном тусклом свете они увидели стеклянный саркофаг, в котором лежало одетое в белое платье человеческое тело. Е Сяо помнил рассказ Бай Би и поэтому знал, что перед ним мумия. Но когда он увидел эту древнюю женщину, сердце у него дрогнуло, и ожидание чего-то зловещего наполнило все его существо.

— Не бойтесь, это всего лишь усохший труп древнего человека, который директор Вэнь привез после раскопок в Синьцзяне для исследований, — спокойно разъяснил заместитель директора.

Е Сяо подумал, что у археологов есть много общего с полицейскими: и те, и другие имеют дело с мертвецами, только полиция имеет дело с людьми умершими недавно, а археологи — с людьми, которые умерли сотни и тысячи лет назад. Но и археологи, и полицейские хотят получить от мертвецов и из обстоятельств их жизни сведения для анализа и исследований, чтобы сделать выводы, определить правду истории и подлинную картину расследуемого дела.

Тут он почуял какой-то запах и, оглянувшись на заместителя директора, спросил:

— Чем пахнет?

Заместитель директора явно усомнился и ответил:

— Запашок слабенький.

Он подошел к стеклянному саркофагу поближе и вдруг, побелев, окаменел.

— О небо!

Е Сяо подскочил к нему. Позади стеклянного саркофага лежал навзничь человек — Вэнь Хаогу.

Вне всякого сомнения, странный запах исходил от тела Вэнь Хаогу. Е Сяо с первого взгляда определил, что Вэнь Хаогу мертв. Он наклонился, пощупал пульс на шее и окончательно убедился, что это так. Осмотр кожных покровов показал, что смерть наступила тридцать — сорок часов назад. Здесь была низкая температура и очень сухо. Труп почти не разложился и издавал лишь слабый запах.

Но удивительной для Е Сяо была поза. Лежащий на полу Вэнь Хаогу вытянул руки по швам, обе ноги совершенно прямые. Казалось, он специально улегся в такой позе; выражение его лица было совершенно спокойным, а в углах рта пряталась какая-то странная ухмылка. Почему же он выбрал для себя смерть именно здесь, рядом с мумией? Е Сяо вдруг обернулся, внимательно посмотрел на женщину в стеклянном саркофаге, и по сердцу его пробежала таинственная, непонятная дрожь.

Перетрусивший заместитель директора пробормотал, запинаясь:

— Директор Вэнь умер?

— Да, он давно умер.

— О небо! Если смотреть отсюда, похоже на древнюю гробницу, совместное захоронение супругов.

Е Сяо обомлел. Все так и выглядело на самом деле. Вэнь Хаогу лежал слева, мумия в стеклянном саркофаге лежала справа, как по ритуалу.

— Может быть, директор Вэнь, изучая древние гробницы, помешался и сам пришел искать смерти согласно древнему ритуалу?

Е Сяо посмотрел на заместителя директора оценивающим взглядом, обдумывая его слова.

— Обождите. До прибытия полиции на место вы должны все время находиться здесь и никуда не отлучаться, а также ничего не трогать на месте происшествия.

Заместитель директора с крайне испуганным видом кивал согласно головой и дрожал всем телом.

Несколько часов спустя осмотр места происшествия закончился, и труп Вэнь Хаогу вынесли со склада. Заместитель директора снова запер складскую дверь. Его настроение не улучшилось, он выглядел усталым и измученным.

Е Сяо подошел к нему:

— Пойдемте снова в кабинет Вэнь Хаогу.

Опять они возвратились в директорский кабинет.

Е Сяо просмотрел разложенные на столе фотографии.

— Могу я открыть яшик и посмотреть? — спросил он.

— Конечно, пожалуйста.

Он выдвинул ящик, в котором находились предметы повседневной необходимости, но потом обнаружил еще коробку с очень старой черно-белой фотографией. На ней были вместе Вэнь Хаогу, Бай Чжэнцю и мать Бай Би, все трое — молодые.

— Кто эти три человека? — спросил Е Сяо.

Заместитель ответил:

— Ну, этому снимку больше двадцати лет. Слева стоит Вэнь Хаогу, справа — Бай Чжэнцю, а в середине — Юй Фэнь. Они все трое были однокурсниками в университете, и всех распределили в наш институт. Потом Бай Чжэнцю и Юй Фэнь поженились.

— Бай Чжэнцю? Это отец Бай Би?

— Да, верно. Бывало, Бай Чжэнцю приводил дочь в наш институт, я и сейчас помню эту маленькую девочку с белой-белой кожей. Не думал, что, когда эта девочка вырастет, захочет выйти замуж за Цзян Хэ из нашего института, а тот умрет за месяц до свадьбы. Жалко, такая несчастная девочка! А Бай Чжэнцю десять с лишним лет назад погиб под автомобилем, после чего Юй Фэнь повредилась в уме и попала в психиатрическую клинику. Остался один Вэнь Хаогу, но теперь и он умер. Вот уж трудно предвидеть дела житейские.

Заместитель чуть не плакал.

Е Сяо продолжал рыться в яшике стола и наткнулся на органайзер в прозрачной упаковке.

— Это что такое? — спросил он у заместителя директора.

Тот был изумлен.

— Ай-ай-ай, почему это здесь? Это образцы тканевых срезов с древнего трупа.

Е Сяо не понял и переспросил:

— Что вы имеете в виду?

— Ну, это образцы тканей, срезанные с той мумии со склада. После того как экспедиция директора Вэня привезла мумию, этот древний труп тщательно исследовали. Удивительно, этот органайзер должен быть у Цзян Хэ, как же он перебрался в стол директора Вэня?

— Кто нес основную ответственность за это дело?

— В основном три человека: директор Вэнь, Цзян Хэ и еще аспирантка, пришедшая сюда на практику.

— Не Сяоцин? — выпалил Е Сяо.

Заместитель директора кивнул в знак согласия.

— Правильно, ее зовут Не Сяоцин. Она специалист по таким исследованиям.

Е Сяо показалось, что он что-то понял. Он взял органайзер, прищурился, осмотрел детально и спросил:

— Можно мне унести эту вещь с собой?

— Если это поможет раскрытию дела, берите. Мы здесь все в такой тревоге. Полицейский Е, скажите: их смерть необъяснима?

— Извините, сейчас говорить не могу, Ладно, я уйду первым.

Е Сяо унес с собой органайзер.

8

В коридор Управления общественной безопасности Е Сяо ворвался, едва выскочив из лифта. Его коллега, проходившая по коридору, с удивлением спросила:

— Е Сяо, что с тобой?

Ответа не последовало, тот уже мчался к лаборатории судебной экспертизы.

Ворвавшись в лабораторию, Е Сяо позвал:

— Фан Синь!

Судмедэксперт Фан Синь обернулся на крик:

— Что такое, Е Сяо?

Е Сяо слишком запыхался, чтобы говорить, и тяжело дышал.

— Что такое? Ну-ну, садись, рассказывай.

Наконец Е Сяо отдышался.

— Фан Синь, вот это тебе. — И он вручил Фан Синю органайзер, взятый в Институте археологии.

После внимательного осмотра Фан Синь спросил недоверчиво:

— Ты это откуда привез?

— Из Института археологии. Это тебе все равно, поскорее проанализируй. Я полагаю, это поможет найти ключ к решению дела.

— Хорошо, но придется подождать, — согласился Фан Синь.

Он осторожно извлек из органайзера тканевые срезы.

Е Сяо дышал, как загнанная лошадь.