Арканум. Заклинатели чудовищ

Глава седьмая Следствие покажет

В огромном атриуме главного корпуса океанологического института проходила очередная пресс-конференция. Был поздний вечер, и зал заливал яркий свет электрических светильников. В черном небе высоко над прозрачной крышей время от времени сверкали яркие сполохи молний. Под кронами раскидистых пальм в горшках был установлен длинный стол с микрофонами.

За столом сидело два десятка репортеров, блогеров и журналистов местных новостных изданий. Некоторые снимали происходящее на видеокамеры.

Загадочное появление у побережья старинного корабля, который исчез более ста шестидесяти лет назад, будоражило умы и вызывало массу пересудов. Этому событию и была посвящена пресс-конференция. Журналисты приглушенно переговаривались между собой, обсуждая последние новости, но все смолкли, как только в атриуме появились глава океанологического института Николай Вадимович Комиссаров и руководитель научно-исследовательского отдела профессор Михаил Сергеевич Курчевский.

Комиссаров в белой рубашке и таких же брюках, стройный и загорелый, выглядел, как всегда, подтянутым и бодрым, улыбался, тем самым располагая к себе журналистов. Он буквально источал энергию и жизнелюбие. Профессор Курчевский в угольно-черном строгом костюме по своему обыкновению был мрачен и немногословен. Оба поприветствовали представителей прессы и заняли свои места за столом с микрофонами. Вопросы посыпались как из рога изобилия.

– Марина Легостаева, еженедельник «Полуночный экспресс», – вскочила энергичная молодая женщина. – Профессор, как вышло, что корабль, которому больше ста лет, до сих пор не сгнил и не развалился?

Профессор Курчевский осушил стакан с водой, стоявший на столе, и тут же снова наполнил его из приготовленной бутылочки.

– Мы тщательно изучили этот вопрос, – безжизненным голосом произнес он. – Как я уже говорил вашим коллегам, по сути, «Арканум» все это время был законсервирован в большом сухом гроте. Корабль очень удачно сел на мель и стоял на огромных камнях. Когда землетрясение разрушило стену пещеры, граничащую с морем, внутрь хлынула вода. Она подняла судно с камней, и его вынесло течением из укрытия.

– Что вы нашли в трюмах? – спросил сидящий рядом журналист. – Ходят слухи, что корабль перевозил какие-то крупные сундуки?

– Откуда появились эти слухи? – нахмурил седые кустистые брови профессор.

– Наверняка от видеоблогеров, которые снимали, как наши ученые работали на корабле, – придвинул к себе микрофон Николай Комиссаров. – Верно?

Журналист смущенно улыбнулся.

– Мои коллеги засняли, как сотрудники института выносили с корабля какие-то большие продолговатые ящики, – пояснил он.

– Мы действительно обнаружили на борту «Арканума» старые сундуки, – не стал отрицать Комиссаров. – Но ничего ценного в них не оказалось. Старая одежда, карты, полуистлевшие книги, представляющие интерес лишь для историков. Все это сейчас тщательно изучается нашими учеными.

Издали донесся глухой рокочущий звук. Над стеклянной крышей атриума, освещая окрестности мощным прожектором, пронесся большой вертолет с эмблемой океанологического института на боку.

– Что будет с кораблем в дальнейшем? – спросила еще одна журналистка. – После того, как вы закончите исследования?

– Корабль будет передан руководству нашего порта, – ответил Николай Вадимович. – По взаимной договоренности с историческим обществом Нового Ингершама мы устроим на корабле небольшой музей. Судно будет установлено в большом сухом ангаре и открыто для посещения. Думаю, первыми посетителями станут специалисты и представители прессы, которые смогут достойно осветить это событие.

Толпа одобрительно зашумела. А внимание Комиссарова привлек Алексей Воронин. Глава местной полиции, сопровождаемый охранниками службы безопасности института, остановился в дверях атриума и молча помахал Комиссарову, затем поманил его к себе. Выражение лица полицейского не предвещало ничего хорошего.

Николай извинился перед журналистами, передал слово профессору Курчевскому и вышел из-за стола.

– Что-то случилось? – спросил он, приближаясь к Воронину. – У нас тут пресс-конференция в самом разгаре…

– У меня очень плохие новости, Николай Вадимович, – тяжело вздохнул Воронин, отчего-то не глядя в глаза Комиссарову.

– В чем дело?

– Час назад мы обнаружили на берегу тело вашей жены.

Николай застыл с приоткрытым ртом. Кровь разом отлила у него от лица, правая щека нервно дернулась.

– Господи… – шепотом произнес Николай. – Как? Что произошло?

– Пока мы толком ничего не знаем. Но, по всей вероятности, она упала со старого маяка.

Комиссаров изумленно вытаращил глаза.

– Что она там делала?! – воскликнул он и тут же понизил голос, не желая привлекать внимания репортеров. – Виктория никогда туда не пошла бы…

– Пока не могу сказать ничего определенного. Следствие покажет, – вздохнул Алексей. – Примите мои искренние соболезнования.

Николай отвернулся к стеклянной стене, уставился на волнующееся за ней море. Вспышки молний отражались в черной воде. Волны с силой накатывали на скалистый берег, рассыпаясь пенными брызгами.

– Вы кому-то уже сообщили о случившемся? – тихо спросил Комиссаров, оборачиваясь.

Алексей удивленно на него взглянул. По роду службы ему иногда приходилось сообщать людям о смерти их близких. И каждый раз у него при этом замирало сердце. Но сейчас на него смотрел абсолютно спокойный, собранный и невозмутимый человек. Неужели он так быстро взял себя в руки после минутной слабости?

– Знают сотрудники полицейского участка, а также работники городской больницы, – сообщил он. – Я же сразу поехал к вам.

– Хорошо, – кивнул Николай. – Журналистам я сам сообщу. Кроме того, мне надо связаться с нашими партнерами по бизнесу. Пусть лучше они узнают все от меня, чем из новостей. Нужно подумать, как все преподнести, подобрать правильные слова…

– Вам придется сообщить обо всем вашему сыну, – смущенно напомнил ему Воронин.

Николай Вадимович повернулся и недоуменно взглянул на Алексея, затем, словно спохватившись, кивнул.

– Верно. Сын, – пробормотал он. – Об этом я как-то не подумал… Спасибо за соболезнования, Алексей. Держите меня в курсе вашего расследования.

И он вернулся обратно за стол, где профессор Курчевский пространно отвечал что-то журналистам.

Воронин проводил его задумчивым взглядом. На его памяти люди, узнав о потере близких, вели себя по-разному. Кто-то впадал в ступор, кто-то начинал биться в истерике. Но такой реакции, как у Николая Комиссарова, ему еще видеть не приходилось. Абсолютная сдержанность и хладнокровие, будто он ничуть не сожалел о гибели жены. Возможно, их брак с Викторией был не таким счастливым, каким они изображали его перед окружающими.