Закатная звезда

Глава 12. Эзерин.

Они лежали под этим весенним небом и смотрели на мерцающие в его глубине предвосходные звезды. Кошка прижималась к его горячей груди, совершенно не обращая внимания на пробирающий до костей мороз, поднимающийся от еще непрогретой весенней земли.

- Теперь я, кажется, поняла, почему ты Лось, -Кошка рисовала пальцем круги на гладком бедре любовника и довольно улыбалась.

Лось посмотрел на нее как на маленькую и усмехнулся:

- Меня так Найзи звал, когда мы маленькие были. А потом стали все называть.

- Тот человек? Предводитель?

- Да. Он мой брат. Наши родители были политиками. Они должны были вступить в Коалиционный Совет, но пропали за неделю до выборов. Мне тогда было тринадцать, Найзи – шестнадцать. Нас отдали троюродной тетке, она работала синоптиком. Я потом тоже стал синоптиком. Мне было все равно чем заниматься, а она, вроде как, научила…Найзи не захотел у нее оставаться и сбежал. А я струсил. Я его встретил два года назад. Ну и как-то все это завертелось. Я вообще не такой как он. Он всегда был смелым, а я…ну…обычным, - он гладил своей большой сильной ладонью атласные волосы на головке, льнувшей к его груди.

Кошка нежно погладила плечо, на котором еще час назад зияла кровоточащая рана. Сейчас на ее месте не осталось даже рубца.

- Как ты это сделала? Я уже думал, что умру.

- Я сама не знаю. Я так не хотела, чтобы ты умирал. Может, я просто сплю? И все это сон, а я в горячке. А ты просто амальгама. И все вокруг тоже амальгама. И Найзи. И инспектор, который в тебя стрелял.

- Что такое амальгама? – Лось задумчиво приподнял бровь.

- Это когда во сне видишь собирательный образ всех лиц, которые видела, но не придала им значения, а они все равно запомнились.

- Вот ты откуда это знаешь? Откуда ты вообще взялась? Может, это я сплю? Я в горячке?

- Или мы оба кому-то снимся? – задумчиво пробубнила она себе под нос.

Лось тяжело вздохнул и сел. Кошке тоже пришлось подняться. Уже светало и силуэты стали более разборчивы. Лось посмотрел на ее чумазое личико и сказал.

- Надо нам помыться, а домой возвращаться нельзя. Насколько я помню, озеро внизу – термальное, горячее. Не Бог весть что, но для начала сгодится. А потом попробуем найти транспортник и сбежать отсюда, оппозиционеры нам помогут.

Лось поднялся на ноги, взял грязные вещи в охапку и двинулся вдоль обрыва в поисках спуска.

- Нельзя бежать. Я должна выяснить: «кто я».

- Теперь ты политический преступник. И все, - Лось даже не обернулся, продолжая идти вперед и сверкая голой задницей.

- А если меня кто-то ищет?

- Да если кто тебя и ищет, то только те странные клоноделы, которым пришло в голову глумиться над природой! – в сердцах выкрикнул Лось, - или чокнутый профессор, или какая-нибудь спецслужба! И будут на тебе вечно опыты ставить! Быть такой как ты ненормально! Ты слишком хороша, чтобы быть нормальной!

Кошка стояла ошарашенная, как будто ее только что облили из чана с грязью, ее прежде детское непосредственное личико исказила гримаса досады, обиды и отвращения то ли к Лосю, то ли к себе самой.

- Я никуда не пойду с тобой, - несмотря на то, что ей стало противно до дрожи, она напялила на себя топи шорты, источающие сладкое зловоние.

- Не дури. Ты не бросила меня раньше, нет поводов делать это и теперь, - он осекся, - Мне жаль…

Лось тоже оделся, хотя и не без тошноты, то и дело накатами, настигающей глотку, подошел и, за руку подняв девушку, повел за собой.

Пока они искали дорогу к озеру и спускались, успело совсем посветлеть, поэтому свой моцион они совершали в искрящейся золотом восхода воде. Вода была почти горячей, и, после промозглой лесной травы, казалась настоящей наградой, она нежно ласкала кожу, вылезать из нее вовсе не хотелось. Они плескались в ней и дурачились, целовались и просто валялись. Им было хорошо. Просто хорошо.

- Я не хочу быть клоном, - она грустно посмотрела в глаза Лося.

- Значит, не будешь, - он ласково коснулся ее щеки и вдруг окунул под воду, глубоко, как только мог, а затем и сам нырнул.

Над озером пронесся аппарат-обозреватель. Его тень легко скользнула по колеблющейся поверхности озера, и вскоре звук двигателя перестал быть даже еле различим.

Она вынырнули.

- Все таки нас ищут, если не живых, то хотя бы трупы. Надо уходить отсюда. Если прислали обозреватель, значит и за поисковой командой дело не станется.

Их вещи, пятна с которых, как и ожидалось, не сошли, уже досыхали на ветках мелких кустов, что росли вдоль берега, будь они чистыми, явно выбивались бы из общей картинки леса и были бы заметны, а так весьма удачно сливались с ландшафтом. Они были еще чуть влажными, но надетые наспех на мокрое тело, не вызывали никакого дискомфорта.

Идти пришлось долго, к тому же не зная направления, и если Лосю, еще повезло с обувью, то Кошке пришлось топать в босоножках. Каблук на одной из них отломался, пришлось оторвать и второй. Мелкая пыль и грязь постоянно забивалась под тонкие перемычки, и Кошка натерла волдыри мозолей.

Ближе к вечеру они вышли к окраине маленького городка, где Лосю приходилось прежде бывать пару раз по делам Найзи, и он знал место, где они могли бы укрыться. Народу на улице почти не было, и мало кто успел бросить на усталых путников косые взгляды, та и те были не больно уж неприветливы, видимо подобные бродяги, нет-нет, да и заходили в городок. Совсем иная картина ожидала их у дверей дома, который, по их же ожиданиям, должен был стать им прибежищем на следующие пару дней.

Дверь даже не открылась, вместо этого из-за нее послышался нервный голос, он поспешил прогнать нежданных посетителей прочь:

- Я не знаю никаких лосей! – настойчиво твердил гнусавый голосишко, - подите откуда пришли, тут вас никто не ждет! И не знает! Вы явно ошиблись, если не городом, то дверью точно!

- Но я же отлично помню, Вас зовут Эзерин. Я привозил Вам продукты в прошлом году, – никак не мог угомониться Лось, - вспомните, пожалуйста. Мы не задержимся надолго. Самое большее, до утра. Моя спутница голодна и устала. Я могу заплатить, если это необходимо.

- Нам не нужны ни вы, ни ваши деньги! Уходите!

- Мы не уйдем. Так и будем сидеть у двери, если Вы хотя бы ее не откроете. Вы сразу меня вспомните.

Дверь чуть приоткрылась, оттуда высунулась голова немолодого поджарого мужчины, в глазах его читались страх и беспокойство, он неистово затряс головой, однако, Лось узнал его.

- Я же говорю, что…

- …обознался, - перебил его человек в двери, - иди, парень. Ступай куда шел и подружку с собой забери, тебя тут не ждут. Я уже говорил. Теперь, когда ты убедился, можешь идти дальше, - дверь начала закрываться, но Лось остановил ее, вставив в дверную щель ботинок.

- Эзерин, что же Вы творите? Как то это не по-человечески, - напористо и громко, чтобы пристыдить нерадивого хозяина, сказал Лось, наперев на дверь и провалившисьвнутрь, - когда настали тяжелые времена, именно я пришел на помощь. А теперь Вы мне отказываете в ночлеге, хотя клялись, что никогда не забудете такой доброты, и что я могу обращаться к вам хоть за спасением собственной жизни.

- Вот этим то я и занимался, - сказал Эзерин, закрывая лицо руками и виновато опуская голову.

Дверь за спиной Лося с грохотом захлопнулась, он резко обернулся. Прямо у двери стоял амбал в штатском, выстриженный как раз по уставу инспекции, он крепко сжимал в тисках объятий хрупкую брыкающуюся девушку – Кошку.

Эзерин отвел глаза и поник головой: он не сдержал обещание.