Загадка графа Сторна

Эпилог

Наташа стояла у огромного окна в зале дворца, который по распоряжению императора отдали в ее распоряжение, расположив мольберт так, чтобы свет из окна как раз освещал большой холст. Впервые и в этом мире, и в своем Наташа рисовала такую большую картину. Примерно чуть больше стандартного размера А1 ее родного мира. Рядом крутилась Альда, страдая от любопытства. Смотреть на недописанную картину Наташа ей запретила.

— Она должна быть из тех, что лучше увидеть уже готовую, — пояснила девочка. Альда страдала. Альда умоляла. Альда уговаривала и подкупала… Ничего не помогла. Но надо отдать ей должное — обманом проникнуть и подглядеть она не пыталась…

Вообще возвращение выдалось… Наверное, Наташа и сама не смогла бы сказать, что она чувствовала. И Сторны и Вестерхаузы устроили ей потрясающие проводы. И даже вознаграждение выдали, тоже от двух семейств. Наташа не отказывалась, понимая, что от чистого сердца. Потом уже граф отвел ее на конюшню и показал черного, как смоль жеребенка.

— Смолка, — позвал он, протягивая яблоко на ладони. Жеребенок встрепенулся и мгновенно яблоко схрумкал. — Красавец, правда? И добрый… Орлену хотел подарить для его конезавода… Специально разыскивал нечто необычное…

Граф замолчал, уставившись куда-то вдаль. Потом очнулся.

— Извини, задумался… Я говорил со Сторном… сам он не горит желанием заниматься коневодством, ему это без надобности… В общем мы с ним сошлись во мнение, что нужно подарить его тебе. Пусть будет память о нас…

— Мне?! — изумилась Наташа. — Но я же…

— Не умеешь? Я смотрел твои занятия с Рониальдом. У тебя с каждым днем все лучше и лучше получается. Не прибедняйся. И, как я понял, по возвращению прерывать занятия не собираешься. Так что тебе нужен конь… достойный. Так что не отказывайся.

— Но я… но как… боже… Но как я его повезу-то?!

Граф рассмеялся.

— Вот уж это не ваша забота, госпожа Наташа. Неужели вы думаете, что между Моригатом и империей нет почтовых сообщений и что вы первая, кто заказывает у нас разную живность? В том числе и коней. Возвращайтесь в столицу и ни о чем не переживайте, я обо всем позабочусь. Когда вы вернетесь в Моригат Смолка будет вас уже ждать.

— Спасибо, — только и нашлась, чтобы поблагодарить Наташа.

Потом было возвращение, сочинение отчета для императора… и личная встреча. Тот молча листал листы, иногда посматривая на напряженную девочку. Потом отложил их и достал другую пачку.

— Тут отчет от Тотлена, — пояснил он. — Постарался тебя опередить и прислал свой нарочным.

— О! — признаться Наташа даже растерялась, совершенно не зная, что ждать. Неужели ошиблась в бароне?

— Да… Он пишет несколько отличное от твоего… Пишет, что неправильно оценил ситуацию, вмешался, едва не вызвал недовольство в графствах, сообщает как ловко ты разобралась во всем и не дала совершиться ошибке… просит принять его отставку.

— О… — растерянно повторила Наташа.

— Пытаешься выгородить?

— Эм… нет, ваше величество… просто… это… Ну он виноват, только… скажите, у него с заговором что-то личное ведь?

Император помолчал.

— Он тебе что-нибудь сказал про это?

— Ничего.

— Ну и я тогда промолчу. Это только барона дело. Если посчитает нужным — сам расскажет.

— Так нет, мне подробности не нужны, просто уточнить хотела. Понимаете, тогда получается, что барон и не виноват. Просто он не подходил для этой работы… ведь его руководство должно знать как он реагирует на заговоры…

Император неожиданно тихонько рассмеялась.

— Госпожа Наташа, вы понимаете, что сейчас критикуете императора? Это я его начальник.

— Ой…

— И напоминаю, ехал он туда не заговоры раскрывать.

— Эм… да, ваше величество, — убито кивнула Наташа.

— Ладно, я понял, что ты хочешь сказать. Тотлен, конечно, ошибся, но, если дело не касается заговоров — он очень толковый сотрудник. Жаль будет его потерять.

— Он многое переосмыслил… для него это стало ударом, и он понял все…

— Госпожа Наташа, — снова усмехнулся император, — позвольте мне самому разобраться со своим подчиненным. — Но заметив выражение лица девочки, покачал головой. — Будет ему отпуск на два месяца, будет. С морем и девушками, все как ты заказывала. — Насладившись растерянным видом Наташи повелитель уже откровенно развеселился. — Не думай ничего, барон сам все это описал. Очень честно и самокритично изложил. А теперь я хочу честности от тебя. Уже не как император, перед которым ты отчет держишь. Будем считать, что его, — император кивнул на исписанную пачку на столе, — ты уже сдала. А просто любопытный человек. Обещаю, императору Юлиусу я ни слова из твоих откровений не скажу.

Ну да… перед таким предложением устоять невозможно. Пришлось рассказывать. И сомнения свои, и тревоги. Император кивал, иногда сочувствовал.

— То есть ты начала подозревать, когда увидела странный заказ еды?

— Не сразу. Тогда еще не сообразила, уже позже стала прикидывать. Папа ведь говорил мне, что всегда нужно обращать внимания на что-то, что выбивается из привычного порядка. А я… вроде как обратила, но выводов не сделала… Хотя на тот момент у меня не было причин подозревать графиню. Ей смерть графа была меньше всех выгодна. Кто мог предположить, что там такой долгий план?

— Долгий план… — протянул император. — Кто бы мог подумать, что недовольная отсутствием возможности блистать в столице дама учудит такое…

— Договорные браки… я дома читала, что, типа, такие вот браки самые стабильные, но вот как-то практика этого не показывает… Может оно и неплохо, главное, чтобы интересы супругов совпадали.

— Интересы… — задумчиво пробормотал император. — Ладно, не буду больше тебя держать, а то дочь мне уже всю плешь проела. Когда вернется ее обожаемая госпожа Наташа и расскажет очередную историю другого мира.

А дальше, в основном, развлекалась. К удивлению, старший сын императора Арест оказался вовсе не таким вредным, как казался. Воображал много, да, а еще старался копировать отца жестами и поведением. Выходило… Наташе с трудом удавалось сдерживать смех, глядя как два брата в таких случаях начинают выяснять отношения. Серьезный Дориан тут же старался спустить брата на землю, заявляя, что отца уважают не за жесты и поведение, а за его знания и опыт. Леора в этом случае посматривала на братьев свысока и, беря пример с Альды, гордо заявляла:

— Мальчишки! Они такие глупые.

Тут, обычно, Наташа начинала хохотать. Леора дулась, потом присоединялась. Тогда уже обижались мальчишки. Один раз заглянула и императрица. Послушала сказку, даже поучаствовала в беседе. И тут Леора…

— Наташа, скажи, а действительно девушка не сможет быть рыцарем?

Наташа сначала даже удивилась. Вроде как больше этой темы девочка не касалась, больше стала интересоваться науками. Заметив взгляд Леоры на мать, еще больше удивилась.

— Хм… Все еще хочешь стать рыцарем?

— Не, — замотала головой девочка. — Папа один раз позволил мне поучаствовать в тренировке с гвардейцами и Арестом. Там мечи та-а-акие тяжелые… Даже детские. Просто мне никто не верит. Леора заморгала, явно стараясь удержать слезы.

— Хм… — повторила Наташа, покосившись на императрицу, готовую явно сорваться к дочери. Подумала. Потом решила быть честной. Решила, так лучше. — Давай я тебе расскажу одну совершенно правдивую историю. Случилась она не в моей родной стране и очень-очень давно. Воевали тогда между собой две страны: Англия и Франция. Англия вроде как побеждала, поскольку война шла на территории Франции. Уже пала столица, покорился Орлеан[1] — город, где всегда короновали французских королей. И хотя война шла уже почти сто лет…

— Сколько? — вытаращился Арест. Оказалось, что уже все вокруг навострили уши и теперь придвинулись поближе. Даже новый слушатель появился — пришел император и сидел рядом с женой. Подмигнул Наташе и поднес палец ко рту, не выдавай.

— Почти сто лет. Вот такая вот война была. И, казалось, уже все, победили англичане. Еще немного осталось и у французского короля не останется владений. И тогда к королю пришла простая девушка, крестьянка…

Сначала ее слушали недоверчиво, но Наташа рассказывала с такими подробностями, что всем было ясно — факт.

— В результате, — закончила историю Наташа, — король, который был обязан Жанне короной, даже не сделал попытки выкупить ее из плена. Так в возрасте девятнадцати лет девушка, которую позже станут называть Орлеанской Девой, была казнена. Вот.

Молчание… Леора моргнула.

— А почему король ничего не сделал.

— Э? — Признаться, Наташа даже не думала, что такой вопрос возникнет. Забыла, что тут не простые дети, они же постоянно при власти крутятся. И что отвечать? Правду? Покосилась на императора. Тот, кажется, знал ответ и сейчас очень неодобрительно взирал на Наташу. Ну очень неодобрительно.

Мысль! Наташа едва не подпрыгнула от радости.

— Тут вот какое дело, Леора. Это же ведь поступки монархов, простым смертным их тяжело понять… я могу ошибаться.

— Но как тогда… А-а-а! Папа! Ты же тоже этот… монарх! Значит ты можешь объяснить почему этот нехороший король так поступил?

Взгляд императора в сторону Наташи был очень красноречив. Позже вечером Альда поинтересовалась количеством мозгов в черепной коробке некоей Призванной и правда ли, что все они заточены исключительно под решение тех задач, для которых их призвали, а на остальное уже не хватает. Наташа гордо промолчала.

На следующий день ее вызвал император… Впрочем, опасалась она напрасно, кажется, он остался доволен исключительно ее похоронным видом. Не удержался только, едко поблагодарил, за незабываемый вечер вопросов и ответов с дочерью и старшим сыном.

— Ну вы же взрослый, опытный, знающий! — подольстилась Наташа. — А мне ничего, кроме правды в голову не пришло. Ну не могла же я сказать маленькой девочке, что для короля мертвая героиня намного выгодней живой, постоянно напоминающей одним своим присутствием кому он всем обязан!

— Вывернулась, да? — хмыкнул император. — Сколько хоть в твоей истории правды?

— Все. От начала до конца. Известная история в моем мире. Мы ее как раз на уроке истории проходили.

— Ну надо же… каждый раз думаешь, что уже ничего в жизни удивить тебя не может и каждый раз происходит нечто удивительное… Ладно, считай, что прощена, Призванная. Поучительно, на самом деле…

— Вы в самом деле не сердитесь? Простите, я действительно не подумала…

— Не сержусь, успокойся уже, — усмехнулся император. — Общение с тобой как глоток свежего воздуха в застоявшемся болоте… но всегда стоит помнить, что таким глотком можно и поперхнуться… от неожиданности.

Наташа честно попыталась понять похвалили ее сейчас или нет. Не поняла, а переспрашивать не рискнула.

— Спасибо…

— Не за что. Я ведь тоже многое узнал… и дети задавали на удивление умные вопросы… неожиданно. Скажи. Ты уверена, что Леора сможет стать ученым или финансистом?

— Почему нет? — пожала плечами Наташа. — В моем мире полно таких. И ученые и финансисты. Мы их в школе проходили, а их портреты на стенах висели. Ну, в смысле там не одни женщины, конечно. Просто портреты знаменитых ученых. Чтобы мы знали, типа, на кого равняться и с кого пример брать.

— Помогало? — с интересом спросил император.

— Неа, — честно ответила Наташа. — а Леора… у нее упрямства хватит, а если ей помочь, показать, что верите в нее…

— Это сейчас было проявлением той самой женской солидарности, про которую мне жена говорила? — заинтересовался император. — Успокойся уже, поддержу я ее. И помогу. Я уже успел убедиться, что ты бываешь права… Когда перестал мешать Леоре с ее рыцарством, она на собственном опыте убедилась, как это сложно и малость притихла. Так что пусть делает то, к чему душа лежит, я поддержу. А дальше уже от нее все зависеть будет. Но если окажется, что это все просто ее хотелки, которые будут меняться от настроения, то пусть не взыщет.

Вот в этот момент Наташе и пришла в голову мысль о подарке для императора. Разукрашенные шахматы? Ну шикарны, да, но что удивительного в украшениях для императора? Новая игра? Все это политика и политические игры. А вот подарок лично от Наташи Астаховой, а не от представителя моригатской республики… В конце концов император тоже человек! Она так увлеклась обдумыванием пришедшей в голову идеи, что сразу мысль и озвучила.

— Картину хочешь написать? — изумился император. — Ну да… мне говорили, что вроде как с каждого похода в город ты приносишь холсты и разные краски.

— Ага. Маслом пока не буду даже пробовать, а вот акварелью рискну… Где можно устроиться, чтобы никто не мешал? И можно?

— Можно, — хмыкнул император. — Забирай тот зал, где придворные художники обычно и рисуют. Там специально и окна сделаны большими и выходят они в нужную сторону. Ничего с ними не случится, если недели на две отдадут этот зал для моей гостьи.

Вот так зал и оказался в полном распоряжении Наташи. Даже мольберт не пришлось приносить — тут все было. И показывать неоконченную картину она отказалась наотрез всем. Даже императору.

— Знаешь… — Наташа старательно что-то чиркала на холсте, а Альда сидела неподалеку, потягивая чай с булочками. — Я заметила, что после окончания любого дела меня всегда тянет что-нибудь нарисовать… Словно муза порхает…

— Кто?

— Муза.

— Кто это? Поймать можно?

— И еще говорят, что я циник и приземленная личность, — вздохнула Наташа.

— Я же не виновата, что ты о каких-то зверях своего мира рассказываешь, а я их не знаю.

— Забудь… Все… вроде… — Наташа отошла назад и оглядела законченную картину. Почесала кончик носа зажатой в руке кисточкой, не замечая, как тот становится морковного цвета. Альда поспешно подскочила и забрала из руки кисть.

— Беда с этими творческими людьми, — проворчала она. Обернулась и… застыла, раскрыв рот. Кисть выпала… — Я балдею, дорогая редакция…

Наташа очнулась, покосилась на подругу, схватилась за голову.

— Ну почему из всех услышанных от меня фраз к тебе привязалась именно эта?

— Есть в ней что-то загадочное. — Альда очнулась и повернулась к Наташе. — Реально здорово. Думаю, императору понравится.

Наташа торопливо завесила картину и принялась мыть кисти.

— Наверное, глупая идея. Наверняка нарушу сотню правил этикета.

— Да нет, не переживай. Всего четыре. Что? Честно слово четыре.

— Успокоила… ладно, думаю, за день краска высохнет, потом лаком зафиксируем и еще дня два… Перед отъездом и вручу. Если не понравится — как раз убежать успеем.

— Мне всегда нравился в тебе твой оптимизм.

Примерно за день до отъезда Наташа, во время очередного разговора с императором, в котором он постоянно расспрашивал то структуре власти в родном мире девочки, о революциях… К удивлению, именно этот вопрос заинтересовал его больше всего. Особенно управление страной без аристократии. Кажется, этот факт шокировал его больше всего.

— Всем и всегда они кажутся незаменимыми… но это так только пока они выполняют свои роли. Если кто-то вдруг начинает полагать себя выше просто по факту происхождения…

— Кажется, я понимаю, о чем ты, — задумался император. — Ладно, я понял, что тема обширная, тут надо обдумать.

— Знаете… — не очень уверенно проговорила Наташа. — Я вот общалась с вашими детьми и вспоминала графиню Сторн…

— Хм… Нашла кого вспоминать.

— Напрасно вы так. Она действительно очень умна. Жаль, не сумела найти себя… Но я не об этом. В общем, я подумала, что как порой везет людям, которые сумели найти себе… пару, сподвижников, единомышленников… тут не в название суть. Просто они не одни… даже на самой вершине.

— Да? — Император явно удивился, вид дно вспомнил тот давний разговор.

— Да. Хочу вам кое-что показать… и подарить. Не от Призванной, гражданки Моригатской республики, тут все по протоколу, с утверждением сенатской комиссией подарков, нужных слов, даже список был кому и что дарить.

Император хмыкнул и загнул несколько пальцев на руке.

— Это я посчитал сколько правил этикета ты сейчас нарушила. Но продолжай, мне это даже нравится. Знаешь, если бы кто из жителей империи посмел со мной разговаривать так же, как ты, вот клянусь богами, приблизил бы к себе моментально. Просто, чтобы иметь возможность поговорить по-человечески.

— О… эм… извините…

— За что? — удивленно поднял брови император.

— На всякий случай, — от растерянности пробормотала девочка.

Императора расхохотался.

— Ладно, принял твои извинения… на всякий случай. Так что хотела сказать?

— Ну просто подарить хотела одну вещь… От Наталья Астаховой.

— Надо же… ну пойдем, посмотрим. Полагаю, ты именно этот подарок рисовала в выпрошенном зале?

Наташа нервно кивнула и зашагала следом за императором. В зале она первая подошла к мольберту, накрытому занавеской. Вдвоем они подошли к картине. Император вопросительно посмотрел на девочку. Та, немного нервным движением сорвала занавеску и отошла в сторону. Император чуть приблизился, глянул и застыл. Стоял около минуты, разглядывая картину. Повернулся к Наташе, заметил, как нервно она теребит края камзола. Снова глянул на картину, на девочку.

— Я понял, что ты хотела мне сказать, — очень тихо проговорил он. Так тихо, что Наташе пришлось напрягаться, чтобы расслышать его. — На какой бы вершине я не стоял, но рядом всегда есть те, на кого могу опереться и положиться… Я не один…

Наташа усиленно закивала.

— Да! Я об этом много думала после этого дела. А когда увидела, как вы общаетесь с детьми и женой, тогда и возникла идея этой картины. Я, конечно, не профессионал, только любитель…

— Да, — уже более громко кивнул император. — Ты любитель. Я достаточно разбираюсь в живописи, чтобы понять это. И я видел работы настоящих художников. Могу показать, где ты малость ошиблась в цветах, где неуверенно провела линии, где нарушены немного пропорции… Но знаешь… Если бы ты эту картину не дарила, а предложила купить, назначив открытую цену… я бы не колеблясь выложил бы за нее тысячи две, а то и две с половиной… Чтобы ты понимала, те великие художники, которым я давал заказы, считали огромной удачей, когда получали от меня девятьсот динаров.

— А? — Наташа откровенно растерялась. На ее взгляд рисунок был хоть и не совсем на любительском уровне, но… смешно же сравнивать с картинами настоящих художников!

— Удивлена? Просто знаешь… вот посмотрел на твою картину и понял, что не хватало в тех… жизни… души… Величайшее мастерство… за которым просто в правильном порядке размазаны по холсту краски. Услада для глаз, не более. С другой стороны, твоя картина… Много ошибок, но… я их стал замечать только после того, как сумел оторваться от полотна. Твоя картина полна жизни… Спасибо, Наташа. Этот подарок для меня намного ценнее всех тех шахмат из драгоценных камней и металлов…

— Ох… я боялась, что вам не понравится… Альда вообще говорит, что этим подарком я нарушила четыре правила этикета.

— Знаешь… А пошел этот этикет в ж…

Шокированная Наташа уставилась на смеющегося императора, который вдруг разом превратился не в могущественного правителя великой империи, а озорного мальчишку. Моргнула. Для верности протерла уши, чем вызвала новый взрыв смеха императора.

— Все-таки жаль, что ты уезжаешь. Без тебя будет так скучно. И дети будут скучать. Но… не буду просить тебя остаться хотя бы ради тебя. Здесь тебя либо сожрут, либо превратят в подобие тех гиен, что постоянно кружат возле трона. И знаешь, что я сделаю? — Император еще раз глянул на картину. — Приглашу лучших художников и заставлю их сделать с нее копии. Полные. И лучшую из них повешу в гостевых покоях. А вот твоя картина исключительно для моего личного кабинета… Да, там ей самое место… Когда будет тяжело, буду смотреть на нее и заряжаться этой теплотой от нее… Еще раз спасибо.

— Ну… да… вы же понимаете, что я не…

— Идем, Призванная, — усмехнулся император. — Меня не простят, если эту последнюю ночь в империи ты не расскажешь детям еще одну историю своего мира. И да, пошлю сюда гвардейца, пусть охраняют картину…

Скоро затихли звуки шагов, в зале установилась тишина… Осталось незакрытой полотно на мольберте… В центре картины стоял император… без короны, но поза, взгляд… даже на картине ощущалось это величие и одновременно тяжесть власти, слева от императора стоял Арест, который полностью копировал позу отца, но… если от императора ощущалось величие, то Арест был… забавным. Не смешным, а именно забавным, как любой ребенок, подражающий взрослому. Горделивый взгляд, отлет руки, грудь колесом, но все немного… чересчур. Чуть позади старшего брата, скрестив руки на груди, крайне неодобрительно смотрел на него Дориан, казалось, еще миг и можно будет услышать его голос: «Опять этот выпендривается, ну когда же он станет серьезным?» Леора стояла с другой стороны отца, чуть повернувшись боком, она правой рукой что-то старательно прятала за спиной, явно опасаясь, что отец заметит эту вещь, но предательски выглядывающая из-за ее плеча рукоять то ли короткого меча, то ли длинного кинжала выдавала проказницу с головой. В глазах бесенята от предвкушения чего-то занятного, радостного или интересного. При этом за ухо у нее было воткнуто потрепанное перо, под мышкой другой руки зажата книга, на обложке которой явственно можно было разглядеть очертания рыцаря. Так, обычно иллюстрировали рыцарские романы.

Императрица располагалась чуть в стороне в кресле за небольшим столом, на котором были отложены пяльцы с вышиванием. Сейчас же она, сложив руки на коленях, с умилением и некоторой гордостью разглядывала семейство, которые словно позировали неизвестному художнику. Только тот, вопреки всем обычаям и канонам, не заставил их принимать определенные позы и застывать в них. Художник словно поймал мгновение, когда каждый на портрете был самим собой и это мгновение запечатлел. А потом собрал всех вместе… одной семьей… счастливой семьей.

[1] Англичане Орлеан не взяли, но Наташа так помнит. Ну или решили немного драматизировать историю