Задача - выстоять

Глава 16

— Добрый день... Алексей... Дмитрий... — хриплый голос Христофора Эммануиловича утонул в надсадном кашле.

Я вскочил на ноги и удивленно уставился на него. Что ему было нужно?

И выглядел он даже еще хуже, чем на уроке. Лицо напоминало восковую маску.

— Учитель, что... что привело вас к нам? — спросил я.

— Вас вызывает директор, — он оглядел нас, — медитируете? Это похвально. А, простите, что у вас получилось?

— Да ерунда всякая, — смешался я, — потоки учусь видеть в себе.

До меня докатилась паника Кунцева. Я сместился, вставая перед ним, и снова посмотрел на Римана.

— А директор вызывает нас или только меня одного?

Он не ответил, цепким взглядом осматривая комнату. Его темные глаза задержались на свежеокрашенной стене, но в следующее мгновение он пробормотал:

— Только вас, Алексей. Очень милая обстановка.

Риман снова начал кашлять. Его рука торопливо шарила по костюму, нырнула под пиджак и вытащила небольшую бутылочку. Учитель сделал из нее глоток, и я увидел крохотные зеленые искорки. Эликсир какой-то?

— Я раньше тоже учился здесь, — уже нормальным голосом сказал Риман.

— Жили в этой комнате? — влез Кунцев.

— Нет, в соседней. Там тоже такой хороший ремонт? Академия стала богаче, — он глянул на свои часы, — что-то я заболтался. Алексей, директор вас ждет.

И вышел в коридор.

Мы с Дмитрием переглянулись, похватали куртки и побежали в главный корпус.

Перед самым кабинетом Эдуарда Львовича я вдруг спросил Кунцева:

— Ты почувствовал его эмоции?

— Нет, не обратил внимание. А что такое?

— Я их не почувствовал. Совсем.

— Может, хороший контроль, — пожал плечами друг.

— Контроль, не контроль, но твой хоть иногда, но дает трещину.

Нас прервала Нюрочка, которая обеспокоенно пригласила меня к директору. Я зашел в его кабинет, и меня придавило тяжелыми эмоциями.

— Алексей, мне пришло письмо от Марии Федоровны.

Мое сердце пропустило удар. Неужели с отцом что-то случилось?

— Она просит, чтобы я отпустил вас на пару дней в столицу. Причем срочно.

— Но мне ехать туда больше суток! — меня бросило в холод.

— Я открою портал. Так будет быстрее. Тем более что вопрос не терпит отлагательств.

— Сколько у меня времени на сборы?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Дайте мне пять минут.

Выскользнув за дверь, я тихонько сел рядом с Кунцевым и торопливо передал ему разговор с директором.

— Вереховцев, все будет нормально. Соберись! Тебе что-то нужно? Я могу сбегать в комнату.

Я осмотрел себя и покачал головой.

— Я просто боюсь услышать, что отцу уже не помочь.

— Этого мы не знаем. Тем более, у тебя теперь есть сила. Давай, иди скорее.

Я встал и пошел обратно. Директор кивнул, полез в сейф и достал россыпь каких-то зеленых камней.

Один он покрутил в пальцах и с силой бросил на пол. Я невольно зажмурился, ожидая, что кристалл разобьется, но вместо этого в углу кабинета вспыхнула арка портала.

— Вас уже ждут на той стороне. Желаю удачи.

Я закусил губу и сделал решительный шаг в сверкающее поле. Только в последний момент все-таки не удержался и зажмурился.

Через мгновение меня уже обнимала матушка. Она сильно постарела, пока мы были в разлуке. Седина уже разбавила цвет ее волос, а возле рта пролегли морщины. Она похудела и осунулась.

Мы стояли в центре какого-то подвала. Ни единого окна, все стены выложены серым кафелем. Похоже, было на помещение морга.

— Сынок! — выдохнула Мария Федоровна и залилась слезами.

— Он?.. — противный ком встал в горле.

— Нет. Еще нет, но... — она взяла меня за руку, — пойдем.

Она повела меня наверх.

***

Отец лежал под белым одеялом на широкой кровати. Вокруг него мерцала знакомая мне бледно-зеленая полусфера. Выглядел Николай Александрович очень плохо.

— Он спит? — шепотом спросил я матушку.

— Да. Он смог так долго продержаться! Но доктора хотят вывести его из целебного сна, потому что... нет изменений.

Из ее глаз хлынули слезы.

Я присел рядом с кроватью и с тоской посмотрел на отца.

— А можно подержать его за руку?

— Мне не разрешают! Говорят, что это может нарушить целостность слоя или что-то там, я половину слов не поняла.

— И что дальше? Они просто уберут это поле и все? Он умрет?

— Он не умрет! — вскричала Мария Федоровна, сжав кулаки. — Ты слышишь меня? Не умрет!

Меня с головой накрыло ее отчаяние. Я переводил взгляд с нее на отца и даже понятия не имел, что мне сейчас сделать.

— Мам, прости меня. Конечно, он не умрет. Он же сильный. Он — Вереховцев!

Я сжал в ладони ее тонкие пальцы и направил в ее измученный организм тонкий поток силы.

Эмоции матушки постепенно стали выравниваться, и она успокоилась.

— Как ты? — спросил я.

— Когда ты рядом, мне значительно легче, — она слегка улыбнулась. — Расскажи, как там дела в академии?

— Да как обычно, то учеба, то перемены, — я облегченно выдохнул.

Мы проговорили еще час, пока мой желудок не заурчал. Матушка хлопнула себя по лбу и умчалась в больничную столовую, добывать для меня ужин. А я остался наедине с отцом.

— И как тебе помочь, а? — бормотал я под нос.

Мне нужно как-то пробраться под целебное поле и прикоснуться к отцу. Но как это делать и не нарушить процесс лечения?

Я вглядывался до боли в глазах в зеленоватые искры, смотрел магическим зрением — все без толку. Потоки так были мудрено распределены, что, порви я один — рассыплется все!

— А вот и я! — в палату вошла матушка с маленьким пакетом. — Сегодня у нас с тобой на ужин бифштекс и рис. Жаль, что все немного остыло.

— Спасибо тебе.

Мы быстро поели безвкусную больничную еду. Я и не ждал от нее большего. Не бутерброды и хорошо. А то могли и какую-нибудь рисовую кашу на воде подать.

— Мам, а когда его выведут из этой штуки? — я кивнул на полусферу.

— Утром, — ее голос звучал глухо. — Все решится утром.

Я упал к ее ногам и горячо зашептал:

— Все будет хорошо! Его организм справится! А наша любовь поможет! Верь мне!

Она порывисто меня обняла и снова заплакала. Мне было горько видеть ее в таком состоянии.

В дверь постучали. Она медленно открылась и на пороге появился лысый мужчина в очках и белом халате.

— Мария Федоровна, завтра в 9 утра я буду выводить Николая Александровича из целебного сна, — он тепло посмотрел на матушку и повернулся ко мне. — Вы его сын? Спасибо, что так быстро прибыли. Вашей матери нужна поддержка. Еще раз искренне соболезную.

Матушка мгновенно вспыхнула гневом, я до боли сжал ее пальцы и покачал головой. Она распахнула глаза и вдруг выдохнула.

— Доброго вечера, — я глянул на целителя. — Какие прогнозы?

— Как вам сказать, молодой человек...

— Говорите как есть. Мне важно это знать.

— Хорошо. Шансы невелики. Эта полусфера фактически все делает за него: фильтрует кровь, насыщает кислородом, выводит токсины. Сами понимаете, что может случиться, если мы это уберем. Но и держать его в таком состоянии... — он развел руками. — Тут поможет только чудо.

— Спасибо, доктор, — скрипнул зубами я.

— А вы интересуетесь медициной? — вдруг спросил он.

Я выпустил крохотную электрическую змейку. Она весело пробежалась по моей руке и свернулась на запястье.

— Немного. Если понадобится, то сердце запустить смогу.

Губы сами собой сложились в усмешку. Доктор вздрогнул, но не отпрянул.

— Достаточно рискованно без знаний воздействовать на человека магией, — очки блеснули в свете ламп, — впрочем, в случае крайней необходимости, такая процедура сможет помочь.

— Алексей, прекрати, — сердито сказала матушка. — Сейчас не время.

Мне стало стыдно. Я отпустил магию и извинился перед доктором. Он снисходительно кивнул и на прощание произнес:

— Вам нужно отдохнуть. Завтра тяжелый день.

Едва за ним закрылась дверь, матушка осела возле постели отца и заплакала. Я подошел к ней и крепко обнял.

— Он выживет, — шептал ей в макушку. — Выживет.

***

Нас разбудило яркое солнце. Оно пробралось в палату сквозь тонкие шторы и бликовало на бледно-зеленой полусфере над отцом.

На часах было уже восемь тридцать. Времени осталось совсем немного до прихода доктора.

Я покосился на матушку. Она еще дремала, сидя в кресле и завернувшись в теплую шаль. Не стал ее будить. Пусть лучше поспит, чем накручивает себя в ожидании неизбежного.

Но этому не суждено было сбыться. Буквально через пару минут дверь палаты распахнулась, и на пороге появился доктор.

— Пора, — сказал он, блеснув лысиной.

Матушка сразу встрепенулась и встала с кресла.

— Может, все же отложим? — с мольбой обратилась она к доктору.

Крепко сжав ее руку, я покачал головой.

— Я буду рядом, — поднял глаза и решительно добавил. — Начинайте.

Лысый кивнул и подошел к отцу. Целитель вызвал силу и прикоснулся к сверкающей полусфере. Она стала бледнеть и через несколько минут полностью исчезла.

Отец резко выдохнул, распахнул глаза и ошалело посмотрел на нас. Матушка обхватила его скрюченные пальцы и зашептала ему на ухо нежности.

Доктор тихо попрощался и вышел из палаты.

А мне оставалось лишь тупо смотреть на обрывки потоков магии.

Я был готов разрыдаться. Черная клякса распространилась на грудь, руки и перекинулась на ноги. Выглядело это ужасно.

Быстро взяв себя в руки, я отрешился от всего и сосредоточился на силе.

Прикоснувшись к мертвенно-бледному плечу отца, начал вливать в него силу. Капля за каплей.

Магия растворялась в нем, мгновенно исчезая в его немощном теле.

Пришлось увеличить поток. Темная и целительская силы сплелись в толстый жгут и начали расползаться под кожей.

— Что ты делаешь?! — вскричала мать, хватая меня за руки.

— Не мешай! — рявкнул я, не прекращая работать.

Сила бурлила во мне, клокотала под ладонями, плескалась брызгами.

Рядом с моими пальцами черная дрянь стала пузыриться и, наконец, осыпалась хлопьями.

Я продолжал напирать, пока не опустел резерв.

— Нужно забрать его отсюда, срочно, — выдохнул я побелевшими губами.

Мне удалось очистить всего лишь сантиметров двадцать. Требовалось больше времени, больше сил! И при этом нельзя было вызвать ни у кого подозрений.

Матушка, ничего не понимая, стала собрать свои вещи. Побросала все в сумку и вылетела в коридор. Через несколько минут вернулась с целителем и санитарами. Последние толкали перед собой каталку.

Мне пришлось закрыть собой свободный от черноты участок тела отца.

— Я забираю его домой. Организуйте доставку, — уверенно сказала матушка.

— Мария Федоровна, — пытался возразить доктор. — Это не целесообразно! Дорога может только ухудшить его состояние!

— Не обсуждается, — она на мгновение стала прежней властной княгиней Вереховцевой, — немедленно подготовьте документы.

Доктору пришлось кивнуть и выйти. Санитары деловито перенесли Николая Александровича на каталку. Я с трудом нашел в себе силы подняться со стула и проследовать за ними на выход.

Глухо накатывало раздражение, мои глаза отчаянно слипались, хотелось есть. Матушка крепко обхватила меня под локоть, не давая упасть. Все шептала мне на ухо:

— Держись, держись!

Как мы добрались до дома, я не помнил. Меня завели в какую-то темную комнату, аккуратно раздели и уложили на кровать.

***

Утром, открыв глаза, я не сразу сообразил, где нахожусь. Над головой возвышался незнакомый зеленый балдахин, освещаемый теплым светом лампы.

Подняв голову, огляделся. Спальня как спальня. Шкаф, трюмо, ширма — обставлено со вкусом, хорошо чувствовалась женская рука.

Не вставая с кровати, я прислушался к себе: магия уже полностью восстановилась, сна ни в одном глазу и очень хочется есть. Жаль, что силой нельзя набить желудок.

Я сам себе улыбнулся и вспомнил вчерашний день. Наверное, меня привезли в родительский дом. Интересно, как себя чувствует отец?

Эта мысль придала бодрости, я выскользнул из-под одеяла и привел себя в порядок. Глядя на себя в зеркало, с сожалением отметил, что выглядеть я стал еще старше. Влияние темной магии? Так скоро? Получается, что к двадцати я уже буду морщинистым дядькой?

Мне это решительно не понравилось. Ради интереса подстегнул целебную силу и попросил ее вернуть, как было раньше.

Способность нехотя подчинилась, через минуту мне в отражении улыбался парнишка примерно тринадцати лет.

Кивнув сам себе, я отправился искать родителей.

Мой ментальный луч вел меня по коридорам, установленного цветами. А князь Вереховский весьма богат. И это был не то место, в который я попал после своей смерти, а совершенно другой. Не дом, а скорее просто очень большая квартира.

Услышав мои шаги, из столовой выглянуло любопытное личико горничной. Она ойкнула, нырнула за дверь, а потом вышла целиком и девушка присела в неуклюжем поклоне.

— Ваше сиятельство! Доброе утро! Меня зовут Софья. Вам подать завтрак?

— Здравствуйте, Софья. Я хотел бы узнать, где Мария Федоровна.

— Я вас провожу.

Горничная, то краснея, то бледнея, торопливо повела меня вглубь квартиры. Я шел за ней, любуясь ладной фигуркой и завитками светлых волос, выбившихся из строгого пучка.

Она довела меня до нужной двери и остановилась.

— Спасибо, — сказал я.

Софья что-то пискнула и убежала. Я глянул ей вслед и пожал плечами, не задумываясь о причинах такого поведения.

Легкого стука было достаточно, чтобы мне тут же открыли. Увидев меня, матушка сразу же крепко меня обняла.

— Спасибо тебе! — прошептала она и впустила в спальню.

— Как он? — я посмотрел на отца, лежащего под теплым одеялом.

— Лучше, чем было, но до выздоровления еще далеко. Ты же поможешь ему еще раз?

Говорила она тихо, в то время как ее эмоции кричали. Надежда, страх отказа, мольба — все смешалось в Марии Федоровне.

Я сжал ее руку и кивнул. Она воспрянула духом. Я был благодарен ей, что она ни о чем меня не спросила. А просто доверилась мне.

— Подожди, — она остановила меня, — ты кушал? А силы хватит?

Матушка совсем распереживалась, бросая обеспокоенные взгляды то на меня, то на супруга.

— Мам, все нормально. Вчера я просто не рассчитал силу.

— Вчера? — она нахмурилась. — Ты проспал больше суток. Мы уехали из больницы позавчера.

Мои брови взлетели, застыв у кромки волос.

— Не волнуйся, — заверил я ее. — В этот раз буду осторожнее. Но ты права, мне стоит поесть.

Она нежно обхватила ладонями мое лицо и прижалась щекой ко лбу.

— Пойдем, там для тебя есть целое блюдо пирогов, — шептала она. — А еще суп, рыба и мясо. Все, что захочешь. Я так рада, что ты в порядке. Спасибо тебе еще раз.

Я мягко отстранил ее и подошел к отцу. Чернота больше не разрасталась, но и меньше ее не стало. Работы предстоит много.

— Мне нужно будет ночевать здесь, — сказал я.

— Поняла. Все организуем.

Желудок требовательно заурчал, уголки губ матушки дернулись. Она взяла меня за руку и повела в столовую, где уже расставляли приборы и еду. Ароматы стояли просто волшебные.

Следующие полчаса я напрочь выпал из реальности, безостановочно работая вилкой. Матушка молчала и подкладывала мне в тарелку лучшие кусочки.

В какой-то момент я понял — в меня больше не влезет. Но я был счастлив.

— Я готов, — встав из-за стола, выдохнул я.

Матушка торопливо кивнула и, стараясь не бежать, вышла вперед меня из столовой.

Пока мы шли, в голове появилась мысль использовать не только целительскую и темную магию, но и ментальную. Отец слишком долго находился на грани смерти, неизвестно в каком состоянии пребывал его разум. Комплексный подход сейчас мог бы мне помочь.

К нашему приходу возле родительской кровати появилось раскладное кресло. Опустившись в него, я прикоснулся к прохладной руке отца и начал вливать в него силу.

Теперь я действовал умнее — три способности медленно и аккуратно перетекали из меня в Николая Александровича.

В этот раз быстрых результатов я не ждал. Магии нужно время, чтобы качественно восстановить все потоки в изможденном теле. Да и торопиться некуда. Отец, хоть и слаб, но все же стабилен.

Матушка сидела с другой стороны кровати и мокрой тряпицей вытирала лицо супруга. От моего лечения у него ощутимо поднялась температура — организм начинал помогать мне.

Чернота понемногу отступала.

Почувствовав, что силы кончаются, я убрал руку и откинулся на спинку кресла.

Мария Федоровна подняла на меня глаза и тихо спросила:

— Алексей, скажи мне, ты целитель? Или темный маг?