Зачет по тварезнанию

14. Лайна В избушке, временно переименованной в «базу практики»

Я разжала зажмуренные, как оказалось, глаза, и обнаружила Торнсена над собой. Ничего неожиданного в этом не было. Я всем телом ощущала, что он… сверху. Но ощущения эти были… необычными. Незнакомыми. Неправильными. И расстояние до его губ было непозволительно близким для преподавателя и студента. Даже для пары «боевик – защитник» слишком. Конечно, после такого боя его вряд ли можно считать опасным.

Я поёрзала, пытаясь выбраться из-под тяжёлого тела.

…Ан нет, хе-хе, можно считать опасным. И тут даже считать не нужно. Разве что про себя, чтобы успокоиться. Потому что когда тебе в причинное место упирается «косая сажень», а у тебя год не было мужика, это немного сбивает. С толку. Я чуть сдвинулась вперёд. Не в тот «перёд», который сейчас был сверху и откуда меня прижимал к земле студент, а тот, который вверх. Ну то есть я от него немного отползла. Сантиметра на три. Дышать сразу стало легче.

– Мне кажется, она уже улетела, – я попыталась произнести это как можно уверенней, и даже посмотрела в глаза Торнсена. В чёрные с синим ободком глазищи.

От его взгляда волоски на шее поднялись, будто над ней стая файерболов пролетела. Нужно срочно посмотреть куда-то в другое место. Взгляд скользнул на его губы. Я сглотнула набежавшую слюну.

Где этот косорылов Сафониэль, когда он так нужен?!

Торнсен молчал.

Ну в этом как раз ничего необычного не было.

Я сообразила, что до сих пор держу щит. Контур сбросился с еле слышным хлопком, и мышцы, которые до этого момента, как выяснилось, были напряжены, как камень, резко расслабились.

– Кейра-ат, – позвала я. – Тварь улетела. Дайте мне встать.

Он перекатился с меня на бок, а потом, застонав, свернулся обнимая согнутые колени.

– Вы ранены?! – испугалась я.

– Нет, – он медленно поднимался. – Третий раз за день резерв качается. Извините.

Его лицо было словно каменной маской, и только в глубине глаз плескалась физическая боль.

– У вас иней на голове, – вдруг поняла я.

– Поседел в смысле? – невесело хмыкнул парень.

– Нет. В прямом смысле, – я потянулась, чтобы провести по белёсому налёту на его волосах, но неловко отдёрнула руку. Он мой студент, между прочим.

И отвела взгляд.

О, Дайна!

Вся поляна была покрыта инеем. Бахрома из тонких иголочек покрывала заледеневшие травинки, хвою деревьев и даже кору. И даже головешки, служившие топливом для нашего костерка. Нужно ли говорить, что огонь погас, будто его там никогда и не было?

Выглядело потрясающе красиво, волшебно, дико и пугающе одновременно. Локальная зима посреди бушующего лета.

Торнсен присвистнул. До него тоже дошло.

– Что это было?

Не уверена, спрашивал ли он моего экспертного мнения, или это был эвфемизм выражению: «Ох, ты ж кривовывернутый жабоморд мне в печень!» Ну или куда-то ещё. Не будем уточнять.

Я взяла себя в руки и ответила, как положено педагогу высшего магического учебного заведения:

– Я не поняла, кто это был.

А не «А косорыл его, мать его косорылиху за правую заднюю лапу, знает!», как очень хотелось.

– Да, он так стремительно напал, – согласился Торнсен.

– Нет, Кейрат, – обратилась я к нему по имени, раз уж продула. – Видите ли, я его разглядела, и спереди, и сзади. Проблема в том, что я никогда не слышала о такой твари. Не знаю, куда нас по случайности закинуло телепортом, но это место заслуживает стать местом Императорской экспедиции куда сильнее, чем Южные горы, – я обвела взглядом полянку. По краям уже началась капель. – Нам нужно найти возможность связаться с Сафониэлем, – и, наткнувшись на в секунду заледеневший взгляд, добавила: – Леем Гроссо. Думаю, первый день полевых исследований прошёл успешно, – бодро подвела я итоги. Все же живы? Значит, успешно. – Можно возвращаться на базу практики.

Возвращались мы молча.

Наверное, мы выглядели достаточно мрачно, чтобы старушка нас не трогала. Торнсен занялся обедом. Или печкой. Чем-то занялся, это главное. Меньше всего я сейчас хотела, чтобы меня отвлекали и дёргали. Я забралась на чердак, достала из рюкзака экспедиционный журнал, пока девственно-чистый, и подробно записала свои наблюдения. Эх, нужно было сразу начинать! Я с трудом вспомнила показания счётчика по дороге от телепорта к избушке. Написала приблизительно. И следы косорыла не замерила. И твариметрические данные с лёжки выпеня не сняла. Расслабилась! Обвиняла Торнсена в том, что он отнёсся к практике как к увеселительной прогулке, а сама?!

Рядом, успокаивающе урча, дрых Гррых. Когда он появился, я не заметила. Просто в какой-то момент осознала, что рядом с моим бедром урчит что-то мягкое. Лежит и урчит. Не прогонять же. Он так доверчиво ко мне прижался.

Добравшись в журнале до сегодняшнего дня, я стала зарисовывать незнакомую тварь. Морда мне прямо удалась. Не с первого раза, правда, но получилась как настоящая. Я магически добавила синего света в глаза и содрогнулась – так узнаваемо вышло.

Меня потряхивало от возбуждения. А что, если мы сегодня открыли новый вид тварей? Конечно, все твари давно описаны и, возможно, это – какой-нибудь реликт, затерянный в дебрях косорыл знает каких лесов, и его описали когда-то давно, ещё до старушки Бланчифлоер Т. леи Моро. Так давно, что ко времени сотворения ею бессмертного труда по тварезнанию о нём успели забыть. Но – просто представьте на секундочку! – но вдруг это действительно новый для науки вид? Его же нужно как-то назвать!