Зачем их звать обратно с небес?

16

Стоя на тротуаре, Дэниэл Фрост проводил взглядом машину Энн, пока та, свернув за угол, не скрылась из виду.

Он вздохнул и стал подниматься по истертым ступенькам в квартиру, но на полпути остановился и снова повернул на улицу.

Слишком ночь хороша, объяснил он себе, чтобы сидеть дома. Однако не в ночной красоте было дело, да и какая красота тут, в этом обшарпанном квартале?!

Не хотелось возвращаться в опостылевшие стены.

Надо переждать, пусть память о вечере немного притупится…

Раньше Фрост никогда не думал, насколько же убого его жилье, до сегодняшнего вечера не думал — пока не вернулся из парка после встречи с Гиббонсом. И потом все вдруг волшебно изменилось — благодаря Энн. Да, он потратил сумасшедшие деньги на свечи и розы, но не они превратили жалкий угол в некое человеческое обиталище. Это все Энн, она придала его жилью тепло и уют.

В чем же дело? Почему сегодня его ужаснула эта жалкая комната? Не он один живет так, жить так — разумно. Есть крыша над головой, есть, где уединиться, где приготовить себе пищу, где отдохнуть. Что еще? Комфорт? Какой комфорт, когда его интересует лишь рост вклада на счету!

Или не комната виновата, а сама эта жизнь вдруг показалась ему пустой и убогой?! Но как так может быть, когда существует цель? Бессмертие!

Улица тонула во мраке, нарушаемом лишь редкими фонарями. Скучные дома по обеим сторонам казались мрачными призраками из прошлого — обветшалые строения, давным-давно утратившие свою прежнюю гордость, если та была им свойственна когда-либо.

Он шел по улице, и его шаги грохотали на всю округу, словно колотушка ночного сторожа. Дома стояли темные, лишь кое-где горел свет. Казалось, он — единственный пешеход на всей земле.

Сидят по домам, отчего? — задумался Фрост. А куда пойдешь? Кафе, концерты, спектакли — все денег стоит. Хочешь следующий раз жить припеваючи — будь любезен не сори деньгами.

Пустынная улица и пустая комната — все, что нынешняя жизнь оставляет человеку.

Но не ошибся ли он? Не ослепило ли его сияние будущей жизни? Всегда один. И дома, и на улице.

Из дверного проема, к которому приближался Фрост, возникла человеческая фигура.

— Мистер Фрост? — осведомился незнакомец.

— Да. — Фрост остановился. — Что вам угодно?

В голосе незнакомца было что-то неприятное — какая-то наглость или, может быть, плохо скрытое высокомерие. Человек подошел ближе, но на вопрос Фроста не отвечал.

— Если вы не против, — начал Фрост, — я бы…

В этот миг что-то ужалило его в шею, боль была острой, горячей. Он поднял руку, чтобы смахнуть это что-то, но рука почему-то отяжелела и поднялась лишь до пояса. Кажется, он стал опускаться на землю, подламываясь на бок в медленном падении — словно прислонялся к ускользающей опоре. Странно, но это его ничуть не встревожило, отчего-то он был уверен, что ничего страшного нет, и он не ударится о тротуар — все так медленно и мягко…

Незнакомец по-прежнему стоял в двух шагах, но к нему подошел другой; вот он-то — еще сумел сообразить Фрост — и подкрался сзади. Лиц видно не было, они стояли в полутьме…